Смирнов сдавленно пискнул, как старый умирающий петух и затих, уткнувшись головой в подушку. Катька подождала несколько секунд, и осторожно вытащила из себя его маленький обмякший член, чтобы не порвать резинку и, не дай бог, испачкать руки в сперме.
- Ну как... Нормально? - спросил Смирнов, переворачиваясь на спину.
- Суперски, я кончила, - соврала Катька, поднимаясь с кровати и собирая разбросанные на полу трусы, лифчик и футболку. - В душ пошла.
Включив на полную катушку кипяток, она подождала, когда горячий пар скроет зеркало над раковиной, чтобы не видеть тела и лица. Потом с мылом, несколько раз, подмылась, до красноты натирая ноги и все места, где руками касался Смирнов. Но все равно, в зеркале мелькнули дряблые валики боков и целлюлитный апельсин на бесформенных ляжках.
- Ты уродливая корова, Катерина Ивановна, - сказала она себе в зеркало, - и поэтому тебя сношает прыщавый скорострел с маленьким-писюном.
Спрятав себя под футболку-балахоном и наскоро обведя губы красной помадой, она долго сидела на краю ванной. Каждый раз после этих встреч ей хотелось завернуться в одеяло и щелкать каналы в телевизоре, чтобы остановить наступление рефлексии. Но мозг все равно предательски закидывал одну страшную мыслишку. Ну вот Смирнов понятно, ему нужна манда от спермотоксикоза, пусть и страшная, и жирнуха. Посмотрит он перед этим на телок с попой-как-орех, сделает визуальную сублимацию жира на силикон и все нормально. Но зачем она, порядочная девушка, позволяет использовать себя в качестве тупой дырки для кончалова?
- Потому что... - заткнула она внутренний монолог. - И хватит об этом.
- Когда тебя ждать? - спросил Смирнов уже в прихожей, подавая необъятный пуховик.
- Через неделю, как всегда, - пожала плечами Катька. - Слушай, у тебя немного лаве не будет? На сиги, дорогу и все такое...
Смирнов молча достал уже приготовленные смятые бумажки, спрятанные в руке за спиной.
- О, супер! - она чмокнула его в прыщавую щеку и убежала.
Смирнов приготовился запищать, перед своим финальным выстрелом, и Катька уже привычно сжалась, как под самым ухом раздался протяжный стон.
- Блин, обломал, - замер Смирнов, и снова заелозил, выходя на стартовую позицию спуска.
- Кто это? - спросила Катька.
- Сосед за стенкой, - коротко бросил Смирнов, начиная пыхтеть и дергаться, - какой-то старый дед умирает, вроде онкология.
- Как будто с нами лежит, - удивилась Катька волне поднимающего тепла внизу живота.
Когда Смирнов привычно запищал, она впервые кончила под мужчиной. Лодыжки свело от боли, а между ног стало липко и влажно, и даже что-то прыснуло на простынь и удивленного Смирнова.
Закрывшись потом в ванной, вдогонку кончила себя двумя сложенными пальцами, представляя все это время, как на нее смотрит умирающий сосед. Она даже придумала для себя, что у него седая борода, жилистое тело и крючковатый член, стоящий торчком в окружении жидких лобковых волос. И она ложится под него, и потом этот старик долбит и долбит ее, до последнего вздоха, до хрипоты, до предсмертной судороги.
Умирающий ведь будет делать это искренне, как в последний раз. Он будет любить ее жирное тело по настоящему, перед лицом скорой и страшной смерти. Ведь выбора нет, и впереди только два метра глубины, запах могильной земли и красные рожи копателей.
- Смирнов, а можно я буду чаще приходить? - спросила Катька в прихожей, едва стоя на ватных ногах.
- Если хочешь, - пожал он плечами и протянул смятые деньги.
Каждый раз, привычно ложась под Смирнова, Катька прислушивалась к стонам, раздававшимся совсем рядом, и переносилась туда, за стенку. Иногда она даже не обращала внимания на удивленного Смирнова, когда тот через стандартные три с лишним минуты опрокидывался на спину, и продолжала влажно кончать сама, подстраиваясь под звуки из соседней квартиры. Именно этого ей и не хватало всю предыдущую жизнь. В эти моменты Катька даже начинала испытывать подобие симпатии к Смирнову. Ведь благодаря ему это все и случилось.
- Слушай, а сосед за стеной того, - радостно встретил Смирнов ее прям с ходу. - Окочурился!
Катька молча кивнула, и чтобы не выдать себя, начала медленно раздеваться. Но внутри у нее все оборвалось и съежилось от галактического вакуума, который никто и никогда уже не сможет заполнить. Тем более Смирнов, с его примитивным подходом и парой минут возни.
Катька до боли закусила губы. Пропал навсегда неведомый свидетель...
Нет! Участник, который научил ее великому наслаждению быть желанной и любимой женщиной, познавшей счастье и наслажденье.
За стеной действительно было тихо, рядом пыхтел только Смирнов, краснея и потея от напряжения всех своих интимных сил.
- Слушай, Кать, не лезет, - пожаловался Смирнов, мелко в нее тыкаясь, - сжато там все и сухо...
- У меня это, дни критические, - вскочила она, - я пойду, ты извини меня....
Уже на выходе, одев пуховик и привычно взяв мятые купюры, она остановилась.
- Смирнов, зачем я тебе? - спросила она.- Я жирная уродина. Ты же меня совсем не любишь.
Смирнов густо покраснел, отчего прыщи у него на лице выделились фиолетовыми заклепками, но промолчал.
- Нет в тебе глубины, - покачала головой Катька. - Прощай, Смирнов.