На школьный дискач Вилли надел черные штаны-клеш и белую слимовую рубаху. Встал перед зеркалом, сунул руки в карманы и представил, как подкатывает к Оливии Декер, постукивая блестящими лакированными ботинками с металлическими бляхами на носках.
Сицилиано-мафиозо. Вилли хлопнул себя по щекам. Я красавчик Фитч, звезда школьных вечеринок.
Покривлявшись у зеркала, Вилли глянул в окно. Коттеджи напротив утонули во тьме, а над их серыми крышами возвышался особняк на Лос Альтос Роад, сверкая огнями на всю округу.
В последнее время Вилли каждый день пялился в окна, подглядывая за Оливией. Даже хотел купить подзорную трубу, но потом нашел в гараже старый отцовский бинокль, потертый и слегка засаленный у левого окуляра. Вилли вытащил его из чехла и забрался на стол для лучшего обзора.
Оливия застыла у открытого шкафа, уперев руки в бок. Белая майка в обтяг не скрывала, а скорее подчеркивала откровенно мягкий живот и выпирающие края бюстгальтера. Черные труселя с красными сердечками чуть съехали, обнажив половину правой ягодицы. Оливия подняла руки вверх, прогнулась в пояснице и принялась поправлять прическу. Ее светло-золотые волосы, прямые и до талии, переливались янтарным блеском.
Вилли облизал пересохшие губы. Сто миллионов разноцветных неоновых лампочек освещают гладковыбритую подмышку Оливии Декер.
В штанах стало припекать. Вилли покрепче сжал бинокль, не в силах оторвать глаз от белых как мел ляшек Оливии, в меру полных и со следами целлюлита.
В этот момент в дверь настойчиво позвонили. Вилли чуть не выронил бинокль из рук. На пороге плавно раскисал Нэйтан, опираясь о дверной косяк.
- Какого хрена, Фитч?
Нэйтан всегда обращался к Вилии по-фамилии, когда Вилли проштрафил. Его пестрая рубаха была расстегнута на две верхние пуговицы, и взору открывалась стокилограммовая золотая цепь, которую Нэйтан вытаскивал из отцовского сейфа перед каждой школьной тусовкой.
- Э-э-э, - промямлил Вилли в ответ, с трудом выдавливая из головы круглые бедра Оливии.
Нэйтан кивнул на бинокль.
- Харе залипать. Девчонки ждут.
- Ага, ждут. - Вилли бросил бинокль на гостевой диван и ногой закрыл входную дверь. - Богатеньких сынков, импотентов и простофиль, а таким красавцам как мы никогда ничего не светит.
- Больше решимости, Фитч. Сегодня вечером я планирую второй раз уложить в постель Джессику Ривер, - произнес Нэйтан строго и по-деловому, когда они направились по Касл Хилс Драйв в сторону школы.
Темная улица спала осенним сном. Кое-где в окнах горел свет, и тогда темнота отступала, а зеленый газон, купленный на распродаже, мрачно щетинился острой как бритва травой, блокируя подступы к зданиям. Припаркованные авто выставили измазанные сажей решетки радиаторов, прикрывая двери гаражей и дворовые калитки. Деревья отрастили сотни тонких невидимых щупалец, чтобы неожиданно шлепнуть по лицу и поставить шрам от уха до уха или выколоть глаз.
Вилли увернулся от сухой ветки и смачно сплюнул в кучу листьев у тротуара.
- Джессика шумно целуется, Нэт. Очень шумно. А еще причмокивает. И во время секса ржачно жмурит глаза, словно передразнивает китайца.
- Мне все равно, Вилли, я с большим удовольствием второй раз ее уложу.
- Не сомневаюсь, Нэт. Большинство парней уже уложили ее по два, а то и по три раза. Не догоняю, как она при этом может учиться на одни пятерки.
- Просто ее папаша держит яхту в Миссон-Бэй. Бьюсь об заклад, он спецом там швартуется, чтобы общаться с директором. Говорят, Пол Декер тоже купил место в этом яхт-клубе, так что вскоре и твоя Оливия станет отличницей.
- Чего это - моя? - пробурчал Вилли.
- Ты единственный, кто готов пялиться на нее с утра до вечера.
- Она клевая, Нэт. И кстати, ты ведь тоже на нее пялился, даже на крышу залезал, потому что из твоего окна ее дом не видно.
- Один раз всего.
- Врешь!
- Ладно, два... ну или три. Признаюсь - мне быстро надоело. Да и потом, весьма неудобно предкам объяснять, какого хрена мне на крыше надо.
Вилли остановился и очень серьезно сказал:
- Она не толстая, Нэт.
- Как скажешь, Вилли.
- Она настоящая мега-секси. Когда вижу ее - с трудом сдерживаю себя. Постоянно думаю, как бы ее завалить.
- Почему ты не скажешь ей об этом?
- Не знаю, Нэт. Но сегодня я обязательно к ней подкачу.
Впереди поперек улицы стояла полицейская машина. Одним своим видом этот железный монстр внушал панический страх всякому маньяку, а особенно тому, кто под покровом темноты притаился за забором, зная, что малейший шорох - и голодный, хищный зверь бросится в погоню, изрыгая ослепительные языки красно-синего пламени.
Вилли обошел полицейскую машину с водительской стороны и заглянул в черные окна.
- Пустота, - разочаровался Вилли и уже направился дальше, но Нэйтан остановил его.
- Это случаем не дом Сэма Клайнса?
Вилли посмотрел на двухэтажный коттедж с приплюснутой крышей. Резная массивная дверь открыта нараспашку, в дверном проеме лежит человек. Тела не видно, видна лишь голова, и она чем-то похожа на голову грубо сшитой куклы. Наверно потому, подумал Вилли, что из головы торчат толстые нитки в тех местах, где должны быть глаза и рот.
- Матерь божья, - прошептал Нэйтан, - это же Сэм Клайнс.
Страх накатил как резкий удар под дых, от которого предательски дрожат колени и трудно дышать. В этот момент за спиной раздался хриплый мужской голос:
- Вильям Маркус Фитч.
От неожиданности Вилли чуть не обмочил штаны. Он резко развернулся, намереваясь одновременно и затеять драку и убежать.
Перед ним сердито набычился мистер Паркер - районный полицейский, высокий и худой, с легкой проседью на висках и короткими рыжеватыми усами. Левая штанина его брюк была порвана от лодыжки до колена, кобура пистолета расстегнута, а сам он выглядел запыхавшимся и на мыле.
Нэйтан тоже повернулся, и мистер Паркер злобно прохрипел:
- И, конечно же, Нэйтан Стрейт. В эту сраную темень тебя не признал - долго жить будешь.
Мистер Паркер бросил свой злобный взгляд на дом Клайнсов и защелкнул кобуру.
- Гаденыш! Обвел меня вокруг пальца.
Вилли раньше Нэйтана справился с волнением и почти без страха в голосе спросил:
- Это Сэм там лежит, да, мистер Паркер? Это Сэм Клайнс?
- Да, сынок. Какой-то упырь заштопал ему глаза и рот.
Со стороны сити послышалась полицейская сирена. Мистер Паркер хлопнул Вилли по плечу:
- Не дрейфь. Сейчас ребята приедут, и я развезу вас по домам.
- Не надо, мистер Паркер, у нас дискач... э-э-э, то есть дискотека, и мы уже порядком опаздываем.
- Вашего одноклассника порвали в клочья, а вы хотите с подружками танцевать?
Вилли и Нэйтан молча пожали плечами. Мистер Паркер криво усмехнулся и процедил сквозь зубы:
- Молодежь. Ладно, поехали.
Нэйтан первым забрался на заднее сидение и широко размяк, будто приземлился на домашний диван. Вилли плюхнулся рядом.
- Слышь, Нэт, подвинься.
Нэйтан лыбился в потолок как последний кретин:
- Представляешь, Вилли, я чуть не обосрался.
В этот момент подкатила сразу сотня полицейских машин. Копы с большим интересом слушали мистера Паркера, а он им что-то сурово втирал, резко размахивая руками.
- Как думаешь, Нэт, Сэм был уже мертв, когда его заштопали или еще живой?
- Конечно, мертв. Сэм играл в футбол на позиции фуллбека, и уж поверь мне - любого лося уложил бы на лопатки. Ну или удрал...
Мистер Паркер с рывка открыл дверь и с нескрываемой злобой уселся за руль.
- Веселенькая ночка нас ждет. Воздух как кисель. Отродясь не припомню такой тьмы.
Машина неслась сквозь ночь под оглушительный визг сирены. Вилли и Нэйтан вальяжно развалились на заднем сидении словно бывалые бандюки, которых взяли по-крупному.
Не прошло и минуты, а они уже подъехали к школе. Мистер Паркер кивнул на припаркованное такси:
- Идите, развейтесь, а я проверю лицензию у этого кренделя.
Вилли полюбопытствовал:
- Мистер Паркер, а если бы вы поймали этого козла, что бы с ним сделали?
- Взял бы бейсбольную биту и отымел его в задницу. Чтобы очко трещало по швам. А потом ей же размозжил ему башку. Вот дерьмо. Это надо же было так изуродовать парня.
Вилли злорадно ухмыльнулся. Нэйтан уже стоял у дверей школы и перетирал с Бенджи Рельянтом убийство Сэма.
- Да ты гонишь!
Эту фразу Бенджи повторил не меньше ста миллионов раз. Он был из тех, кто любит покрасоваться и выставить себя в наилучшем виде, а его безупречный костюм всегда трещал от парфюма.
- Говорю тебе, - впаривал Нэт, - его просто выпотрошили как набитую дерьмом куклу.
Бенджи одобрительно фыркнул:
- В нем было много дерьма.
В этот момент из школы вышла Джессика Ривер.
- Это кто из дерьма?
Джессика грациозно заслоняла дверной проем. На ней искрилось серебристое платье пуш-ап и красные лакированные туфли на стометровых шпильках.
Нэйтан моментально нырнул в ее объятья. Вилли протиснулся мимо, стараясь не слушать слюнявые охи-вздохи.
Светомузыка полоснула по глазам. Динамики бодро отщелкивали ритм. Вилли, улыбаясь и слегка пританцовывая, вышагивал сквозь толпу в поисках Оливии. Пожалуй, это был первый в его жизни дискач, на котором он не собирался нажраться.
Оливия одиноко тусовалась у стойки с напитками и на фоне всеобщей движухи выглядела слоу-моушн. Розовое платье-шифт плотно обтягивало безразмерную талию и зону декольте как на упитанной буренке. Она ни с кем не дружила, и поэтому имела репутацию дурнушки и отщепенца.
Оливия заметила Вилли и еще сильнее надула свои пухлые губки. В штанах у Вилли существенно поднагрелось.
В этот самый момент музыка стихла, и на сцену вышел мистер Паркер в сопровождении завуча.
- Не хочу портить вечер, - злорадно прохрипел мистер Паркер, - но буквально полчаса назад в собственном доме был зверски убит Сэм Клайнс. Будьте бдительны - маньяк-убийца по-прежнему разгуливает на свободе. Старайтесь не ходить по-одному и избегайте глухих темных переулков.
На весь актовый зал раздался истеричный крик Барбары Хартстоун. Сидни Аткинсон - ее лучшая подруга, тут же приобняла Барби за плечи и повела на улицу, чтобы подышать воздухом и успокоиться.
Когда они скрылись в дверях, завуч объявила, что дискач отменяется. Послышались вздохи разочарования, и народ стал расходиться.
Вилли уже направился к Оливии, но Нэйтан схватил его за шиворот:
- Пойдем, поддержим Барби.
Поддержать первую красавицу школы также вышла Джессика, и они втроем смотрели, как Сидни гладит Барби по спине, приговаривая, чтобы она не плакала, иначе потечет тушь, и макияж будет окончательно испорчен. Их одинаковые платья от кутюр едва слышно шелестели на ветру, а загорелая кожа, до блеска натертая сандаловым маслом, пахла Шанель номер пять.
Даже обливаясь слезами, Барби выглядела на сто миллионов долларов. Все девчонки хотели быть ее подругами, а парни залезть к ней в трусы. Сейчас все они выходили из школы и с пониманием молча проходили мимо.
Сидни ее утешала, говоря нараспев как с грудным ребенком:
- Скотина-Сэм...
- Да не Сэм скотина, - еще пуще запричитала Барби, - а маньяк-убийца.
Сидни тут же спохватилась:
- О, Барби, детка, конечно не Сэм! Конечно, Сэм не скотина!
Джессика не выдержала:
- Да о чем вы вообще толкуете?! Какой в жопу испорченный вечер?! Вы хоть понимаете, что убили нашего друга? Любой из нас мог оказаться на его месте.
Сидни ткнула в Джессику указательным пальцем.
- Ты не могла. Ты живешь на Мишен Бульвар в квартире, а мы - в частном секторе Пасифик Бич.
Барби устремила лицо к небу словно в молитве:
- Ну перестаньте ссориться. Мы все-таки друзья.
В этот момент из дверей вылетели братья Роуди, а за ними кабанчик Джеф, который тщетно пытался дать им пинка.
- Да ты просто днище! Хрю-хрю!
Кабанчик Джеф выглядел страшнее психованного бегемота и в сто раз здоровее, чем оба брата Роуди вместе взятые. Он сыпал удары во все стороны, но Роуди ловко уворачивались, не забывая при этом хрюкать.
Джессика решила их успокоить:
- Придурки! Вы уже всех достали своими тупыми подколами. Нашего друга убили, а вы все никак не можете повзрослеть!
Именно в этот момент из школы вышла Оливия. Роуди тут же успокоились, и даже кабанчик Джеф прекратил беготню. Оливия застыла в дверях, глядя на Вилли, но потом поняла, что он в кругу друзей, и ускорила шаг. Барби наморщила свой миленький носик, а Сидни картинно зажмурилась будто съела сотню лимонов.
Под молчаливые взгляды Оливия прошла мимо и села в припаркованное такси. Братья Роуди тут же захрюкали, перебивая друг друга:
- Джеф, может быть проводить тебя домой?
- А то ты еще обгадишь штаны!
- И будешь плохо пахнуть.
- Да! Будешь очень плохо пахнуть!
После этих слов не выдержал Вилли:
- Заткнитесь, козлы, и валите отсюда!
- Воу, полегче, красавчик Фитч.
- Да! Полегче, хорек Фитч. Не лезь не в свое дело, а то иглошвей из твоей шкуры себе шапку сделает.
- Кто сделает? - Засмеялся Вилли.
- Иглошвей. Ты разве не знаешь кто это?
- Да! Ты разве не знаешь?
Вилли посмотрел на Нэйтана, но Нэйтан лишь пожал плечами.
- Ну и кто это? - Усмехнулся Вилли.
- Это портной, когда-то давно работавший на ткацкой фабрике в районе Стрэнд Роад. Он очень плохо умел шить, а бригадир постоянно следил за ним и бил палкой за каждый прокол.
- Да! Теперь он ходит по ночному городу и зашивает глаза всем, кто сует нос в чужие дела.
Вилли показал Роуди средний палец.
- Мне срать на ваши дела, придурки.
- А как насчет Оливии?
- Да! Как насчет окон Оливии Декер?
- Ты ведь подсматриваешь в окна? Мы знаем, что подсматриваешь! Потому что все в Пасифик Бич подсматривают в окна. И Сэм наверняка подсматривал.
- Да! Сэм подсматривал! А еще он подсматривал в дверной глазок.
- Никогда не подсматривай в дверной глазок, если в дверь никто не позвонил.
- Да! Ты слышишь? Никогда не подсматривай в дверной глазок!
Барби слезно всхлипнула:
- Вы просто тупые и мерзкие ублюдки!
Сидни поддержала подругу:
- Пошли к черту, коротышки Роуди! Сэм ни за кем не подсматривал.
Братья Роуди синхронно продемонстрировали мощнейшую отрыжку. Громко загоготав, они откланялись в сторону сити, повторяя слова из дурацкой песенки:
- Хэй-хэй, иглошвей, любопытный глаз зашей!
- Хэй-хэй, иглошвей, любопытный глаз зашей!
В этот момент из школы вяло выполз Бенджи. Барби опять наморщила носик. Бенджи был единственный, кто, по его же словам, целовался с Барби. Барби, само собой, это отрицала и всячески его ненавидела. Сидни тоже ненавидела Бенджи, хотя сохла по нему еще с мидл-скул.
- Мальчики, - вытерла слезы Барби, стараясь не смотреть на Бенджи, - проводите нас с Сидни до дома... пожалуйста.
Нэйтан тут же ответил:
- Нет проблем, Барби, конечно проводим. А за одно и Джефа, чтобы он один не ходил.
Джессика предложила:
- Может вызовем такси?
- Нет, - возразила Барби, - в последний раз я ждала такси больше двух часов. К этому времени мы уже давно будем дома.
Они двинули по Ламонт-стрит. Улица напоминала длинный подиум на неделе моды в Париже или Нью-Йорке. Ослепительно яркий центр и темный до черноты зрительный зал. Публики не видно, но она где-то здесь - прячется за шторами в окнах или в кустах меж домов.
Барби и Сидни шли впереди и как топ-модели раскованно виляли бедрами. Бенджи не обсуждал Барби, впаривая, как хорошо он ее знает во влажных местах, а Барби не портила настроение своим категоричным фи по поводу его присутствия. Никто не задирал кабанчика Джефа, отпуская пошлые шуточки. И никто не сказал ни единого слова о том, что Нэйтан и Джессика держатся за руки. Они просто гуляли по ночному городу, шагая молодо и дерзко.
Вилли представил, как Оливия шагает вместе с ними, и он крепко сжимает ее мягкую и теплую руку. Он захотел срочно увидеть все ее округлости, которыми она каждый день дразнит и сводит с ума.
- Господа, - объявил Вилли, - я вынужден вас покинуть.
- Ты спятил, Фитч? - Завелся Нэйтан с пол-оборота. - Маньяк-убийца разгуливает под нашими окнами, а ты собираешься ходить один по темным улицам!
- Остынь, Нэт, убийца уже давно свалил.
- Позвони отцу, Фитч, пусть он тебя встретит.
- Отец наверняка еще на дежурстве и ловит этого маньяка, а мать вызвали на операцию.
Джессика заулыбалась:
- Красавчик Фитч опять один дома...
- Да, Джессика, можешь потом с Нэйтаном зайти пошалить.
Джессика хихикнула. Нэйтан бросил на прощанье:
- Обязательно зайдем.
Вилли скользнул в черное нутро Касл Хилс Драйв. Родной район казался чужим и опасным. Здесь никогда не горели фонари, но сегодня по улицам растекалась какая-то особо тягучая темень. Нитка за ниткой ночь плела паутину мрака, стягивая город в тугой клубок. Спину лизнуло черное дыхание смерти. Вилли оскалился в темноту и прибавил шаг. Его дом опоясывала такая мгла, что он с трудом нашел собственные двери.
Не снимая ботинок, Вилли подскочил на второй этаж. В окнах Оливии горел приглушенный свет, а сама она размякла в кресле и тоже за кем-то подглядывала через подзорную трубу. Оливия оторвалась от окуляра, посмотрела вниз и стала плавно двигать рукой. Наверное рисует, подумал Вилли, сосредоточенно наблюдая за пухлыми губами, чуть раскрытыми и с золотыми блестками. Оливия снова глянула в подзорную трубу, при этом ее рука продолжила двигаться, а губы раскрылись еще шире, как при глубоком дыхании.
Вилли вдруг подумал, что рука Оливии движется слишком быстро для рисования. Между ног сразу заплясали мурашки, наливаясь свинцом и оттопыривая штанину. В этот момент Оливия откинулась на спинку кресла и, задрав майку, обнажила белесую грудь с голубыми прожилками. Крупные бляшки сосков, розовые и изрядно набухшие, светили как стомегаваттные лазеры из японских мультиков. У Вилли перехватило дыхание. Оливия задвигала рукой в бешеном темпе. Сжав свою мясистую грудь, она изогнулась и задрожала словно в конвульсии. Спустя сто тысяч часов удовольствия на ее лице нарисовалась блаженная улыбка. В штанах у Вилли было тепло и мокро.
Оливия опять посмотрела в подзорную трубу и медленно повела ей в сторону, пока не остановилась на Вилли. Отцовский бинокль едва не выскользнул из рук. Оливия выпятила свои толстые буфера и игриво поманила пальцем.
Вилли сразу же побежал к входной двери, спотыкаясь и с учащенным пульсом. Если бы не второй этаж, он сиганул бы прямо в окно. Тут он вспомнил про маньяка и прежде, чем открыть дверь, прислонился правым глазом к дверному глазку.
На улице было темно и безлюдно. Вилли осмотрел каждый закоулок, где по его мнению мог бы поджидать убийца, и уже хотел открыть дверь, как внезапно обзор закрыла чья-то голова, перевязанная грубой кожей, с черными провалами вместо глаз. Вилли дернулся назад, но не смог оторвать голову от двери. Изо рта непроизвольно вырвался истошный вопль. В темноте блеснуло острие иглы, и Вилли заорал еще громче. Губы пронзила тупая боль. Кровь горячими каплями потекла по шее и груди. Вилли уже не орал, он мычал и со всей дури колошматил по двери, но никак не мог от нее отлепиться. Иглошвей достал новую иглу и стал зашивать ему правый глаз.