Аннотация: Никогда не предугадаешь, как Судьба распорядиться жизнью. Еще вчера бегал с автоматом, а теперь прикован к инвалидному креслу. Еще вчера всех донимал своей любознательностью, а теперь не можешь и слова выговорить.
Все тело ноет. Мышцы ног, спины и рук подрагивают. Иной раз их сводит судорога, от чего приходится сильно сжимать зубы. Нужно двигаться дальше. Нужно, подобно незаметной змее, добраться до базы. Нужно преодолеть этот окоп, который обстреливают с воздуха и возвышений. Пот заливает глаза, струится по вискам, дорожками сбегая на шею и собираясь в яремной ямочке. Каждый вздох дается с трудом. В легкие забивается поднятая пыль. Перемешиваясь в густом послеполуденном воздухе с остатками пороха, она оседает на внутренних стенках, корябает горло и сушит язык.
Враг снова выпускает автоматную очередь: пули, свистят над головой, вздымают новые слои земли, вырывая кусками, задевают каски солдат. Пригнуться, затаиться, переждать и вновь гуськом двинуться дальше. Руки, все в грязи, ссадинах и глубоких порезах, крепко сжимают ствол автомата. Кожа задубилась, на ладонях вздулись мозоли, но один палец неизменно лежит на спусковом крючке.
Очередь стихает, вдалеке раздаются окрики на непонятном языке. Совсем рядом кто-то шепчет: "Мы пропали. Все это было впустую. Мы покойники". Таких ссыкунов, обычно, отсеивают сразу. Если не на учениях, то под открытым небом. Глупые, недальновидные, либо обезумевшие, кидаются на врага грудью, когда у последнего явное преимущество.
- Заткнись, - шипит сержант, кидая взгляд на нерадивого рядового. - Понаберут в армию сосунков, а мы потом ваши жопы подтираем и прикрываем.
Мужчина опускается на землю, прислоняясь спиной к грунтовой стене. Машинальным движением он поправляет каску и кидает беглый взгляд в небо. Если бы не пыль, то можно было бы увидеть солнце, медленно катящееся к линии горизонта.
- Так, соловьи, добираемся до базы, там кантуемся, пока луна не сменит солнце, а потом рвем когти. Нам важно добыть чертежи их нового военного изобретения.
- А как мы найдем то, чего даже в глаза не представляем? - один из "соловьев" подбирается ближе, оставаясь на корточках и крепко сжимая ствол руками. Несколько солдат поддерживают его слабыми кивками.
- Прикрой варежку и научись дослушивать, - мужчина сплевывает на землю, проводя тыльной стороной ладони по сухим губам. - Как сказали "наверху", нам нужно найти чертежи нового строения танковой башни и пушки. Эти хитрецы спроектировали что-то, что может стать невероятным прорывом.
- Разве плохо, что они будут первыми?
- Тебе будет плохо, когда эта пушка разнесет к чертям твой городишко. Обосраться не успеешь, как дерьмо само разлетится вместе с трухой, - некоторые солдаты посмеиваются, на что сержант хмыкает и поворачивается к сидящему рядом мужчине. - Капрал, а вы что думаете: будущее изобретение действительно такое мощное, или это все утки?
Капрал - мужчина лет тридцати пяти, с длинными, по мужским меркам, волосами, убранными назад, с двухнедельной щетиной, добрыми голубыми глазами и едва заметной улыбкой. У него крупное жилистое тело: мощная спина, сильные руки, в меру развитые мышцы шеи. Все остальное скрывает одежда, но можно сказать без сомнений, что и пресс имеется, и ноги подготовлены для изнурительных нагрузок.
Он скользит пятерней по волосам, убирая выбившиеся пряди челки, которые мешаются и падают на глаза. По его губам скользит усмешка, а в глазах пляшут озорные огоньки. Нравится. Ему нравится это чувство опасности, которое приходится переживать каждый раз, когда его ссылают на очередное задание.
- Товарищ сержант, я считаю, что нам нужно выполнить задание, не забивая себе голову лишними вопросами. Находясь под, грубо говоря, открытым огнем, я не готов философствовать.
- Вот, Влатмир, за что я тебя уважаю, - перейдя на панибратский тон, сержант хлопнул капрала по плечу, - так это за целеустремленность. Верно говоришь, потом будем беседы беседовать, а пока все встали, - обратился он к взводу, - и гуськом до базы. На корточках, шагом марш!
Стоя на террасе, мужчина выпустил в ночной воздух дым. Взгляд устремлен вдаль, а в руке, между указательным и средним пальцем, зажата сигарета. Тонкая синеватая струйка вьется от красного огонька, становящегося ярче при каждой затяжке. Капрал мог бы быть легкой мишенью, так неосторожно обозначая свое местонахождение темной ночью, но враг далеко - за высоким холмом и несколькими километрами.
Да, им предстоит долгий путь, но не столь опасный, сколько нахождение на вражеской территории. Смогут ли они сразу отыскать, где лежат чертежи? Будет ли там охрана и сколько? Нужно будет отправить разведчиков. Бойцы, вроде как, подготовленные ребята. Морально слабые отсеялись после сегодняшней прогулки по окопам. Кого убили, а кто сам отказался дальше участвовать в операции. Размышляя, Влатмир перевел взгляд на небо усыпанное звездами. Когда-то он увлекался астрономией, а потому без труда нашел созвездия "Лебедь", "Стрелец" и "Дельфин". Мужчина улыбнулся, довольный тому, что знания еще сохранились.
- Да, есть что-то манящее в этих звездах, - мягко ступая по дощатому полу, произнес сержант. Мужчина уперся руками в перила, вдыхая прохладный воздух полной грудью. - В городе, к сожалению, всей их красоты не увидишь.
- Боюсь, в городе их совсем не видно, - капрал усмехнулся, туша в пепельнице бычок, - потому что желтоватый искусственный свет фонарей перебивает все ночное великолепие.
- О, Влат, - мужчина вздохнул с улыбкой, от чего в уголках глаз стали видны морщины, - для военного ты, порой, романтичен. Там, где ежедневно сталкиваешься с хладнокровием, безжалостностью и смертью, трудно сохранить что-то теплое внутри.
- Каждому свое, мистер Уоллес, - мужчина перевел взгляд на подъезжающий грузовик. - Знаете, в таких случаях я всегда вспоминаю о тех растениях, которые прорастают через асфальтовое покрытие или на крышах брошенных домов. Среди темноты всегда найдется луч светлого и теплого.
Сержант усмехнулся на слова сослуживца, потирая шею. Мужчины неспешно подошли к грузовику, откидывая оградительные борта. Внутри лежали оружие, боеприпасы, пара ящиков продовольствия и керосина. Долгожданная поставка из города, наконец-то, достигла базы. Уоллес подозвал нескольких "ссыкунов", дабы те помогли с разгрузкой.
- Коль от вас теперь мало проку на войне, так хоть физического труда не чурайтесь, - говорил мужчина, внимательно следя за исполнением поручения.
- Товарищ капрал! - послышалось со стороны. К военным направлялся рядовой, таща под мышкой пару сложенных бумаг. - Разрешите доложить обстановку?
- Разрешаю, - мужчина коротко кивнул, переглянувшись с сержантом.
Солдат раскрыл карту с нанесенным ходом движения. Разным цветом были обрисованы возможные пути захвата, осады, если потребуется, вражеского лагеря и безопасного отступления. Второй документ - план здания, где хранятся чертежи - так же был изрисован отметками с возможным месторасположением "добычи". Изучая карты, капрал краем глаза заметил движение вдоль высокого забора. Отвлекшись от схем, мужчина чуть прищурился, напрягаясь в плечах.
- Мистер Уоллес, скажите, наши "соловьи" имеют права покидать главное здание после отбоя?
- Естественно нет, капрал. Вы кого-то подозреваете?
- Не уверен, - Влатмир тяжело выдохнул, поворачиваясь обратно к собеседникам и быстро складывая карты. - Немедленно в здание, чтобы никто не видел документы, а я пойду, проверю, кто наши ночные гости.
- Я не думаю, что это отличная идея - соваться в одиночку, - слова сержанта не возымели должного эффекта. Капрал уже направлялся в сторону грузовика, чтобы подхватить ружье. Пару ловких движений и оно, уже заряженное, готово стрелять.
- До чего вы бываете упрямы, ну прямо как наши рядовые! Ей-богу! Они-то еще не опытные и не соображают, когда на рожон лезут, но вы-то. Вы, Влатмир! - возмущался сержант, поправляя густые усы под носом и спеша следом за капралом.
Сняв оружие с предохранителя, мужчина осторожными шагами двигался в сторону забора. Свет от фонарей не попадал на периметр базы, от чего было трудно разглядеть ночного гостя. Влатмир напряг слух и зрение, пытаясь выцепить из темноты любое движение и шум. До кромки, где встречаются искусственный свет и темнота, оставалось пару шагов. Возможный риск не остановил капрала - он продолжал двигаться собрано, не совершая лишних движений. За его спиной, тяжелой походкой, двигался сержант, а за ними двумя, стоя у грузовика, наблюдал рядовой. Юнец успел отнести карты и вернулся вооруженным.
Капрал пересек черту, вскидывая оружие. Приклад уперся в плечо, палец опустился на курок. Продолжая плавно двигаться, мужчина подошел к вышке. При проектировании базы изначально оградили территорию забором, а уже после стали пристраивать вышки. В пространство между ограждением и стеной можно было поставить пару железных бочек. Прислонившись спиной к стене, мужчина прислушался - движения не было. Повернув за угол, капрал присел на одно колено, ожидая встречи с противником. Пусто. Лишь колышется от ночного ветра куст травы, да несмело стрекочет кузнечик. Осмотревшись по сторонам, Влатмир вышел из-за угла, поднимая руку вверх.
- Все чис... - не успел он договорить, как раздался глухой щелчок, и по руке пронеслась обжигающая волна.
На секунду показалось, что он слышит, как пуля проходит сквозь кожу, разрывая мягкие ткани. Прострелено плечо. Материал униформы тут же начал пропитываться кровью так, что при движениях хлюпало под мышкой. Обернувшись, Влатмир заметил краем глаза врага, что восседал на краю башни. Дуло автомата было направлено на капрала, а палец уже нажимал на спусковой крючок. Успев среагировать, мужчина скрылся за стеной, прижимаясь спиной. Поворот, выстрел, промах. Слишком сильная отдача повлекла за собой еще одну волну покалывающей боли.
- К черту, - ругнувшись, капрал поспешил к сержанту. - Зови сюда рядовых, начнем отстреливать тут этих обезьян с гранатами!
- Они сняли охрану на одной из вышек, - проговорил сержант, наводя прицел на башню.
- На трех, - Влатмир обвел взглядом вышки, отмечая отсутствие солдат в униформе. - Черти сраные.
Выпустив череду патронов, мужчины укрылись за грузовиком. Им на помощь уже спешили бравые ребята. Припадая на одно колено, они подняли автоматы, прицеливаясь.
- Товарищ сержант! Товарищ капрал! Мы вас прикроем, идите в здание! - крикнул белокурый юноша, оборачиваясь к старшим по званию.
- Давай, Влат, - сержант сорвался с места, быстро поднимаясь, - тебя еще нужно успеть подлатать. Иначе операция по захвату чертежей пройдет без тебя.
- Даже не мечтай, Уоллес, - усмехнулся мужчина, поднимаясь следом. - Я даже с одной рукой и ногой доберусь до них.
В воздухе прогремел тяжелый выстрел. Такой, когда взрывается салют, либо на стройке падает бетонная плита. Снаряд быстро достиг своей цели, прорывая брезентовое покрытие на грузовике. Секунда и несколько тонн металла взлетели в воздух, сопровождаемые оглушительным взрывом. Военных отбросило в разные стороны, а тех, кто был поодаль, снесло ударной волной.
Воздух мгновенно стал горячим и сухим. К нему примешивался запах бензина, горящей одежды, волос и кожи. Тело болело и саднило. Рядом кто-то кричал, заглушая звон в ушах. Как оказалось, это кричал сам капрал. Каждый вздох давался с трудом - в легких будто гулял ветер, в горле что-то булькало, а изо рта текла вязкая жидкость. Ноги отказывались слушаться, от чего приходилось работать руками. Кое-как поднявшись на локтях, капрал поднял голову. Волосы, слипшиеся от крови и грязи, лезли в глаза. Зрение никак не могло сфокусироваться. Окружающий мир постоянно расплывался, становясь одним черным пятном.
Сплюнув кровь, Влатмир стиснул зубы и с животным рычанием, поднялся. Руками мужчина успел зацепиться за периллу террасы, где еще недавно курил и наслаждался ночной тишиной. Вокруг выпускались автоматные очереди, поднимающие столбы пыли, взрывались снаряды, пущенные врагами из базуки, кричали люди. Держась из последних сил, капрал уперся ногой землю. Боль. Неистовая боль, доводящая до иступленного рычания, отдающаяся в поясницу и парализующая спину. Справа, совсем рядом, раздался очередной взрыв, сбивающий капрала с ног. Попытки подняться были тщетны. Тело перестало слушаться, превращаясь в огромный ком огненной боли, которая разрывала изнутри. Последнее, что запечатлелось в памяти - тусклое, почти никогда не видное на небе созвездие "Лиса". Стихли взрывы, крики, пропала дикая обжигающая боль. Расползающаяся темнота поглотила сознание, даруя умиротворение и покой.