Аннотация: Этот рассказ был напечатан в 2005 в журнале "Литературный Кыргызстан"
Время шло, но троллейбус не трогался. Какая-то возня происходила в дверях.
- Не пускайте его, не пускайте! - раздался взволнованный женский голос. - Он из туббольницы сбежал!.. И куда ты ехать собрался?
- Не твое дело, - послышался ленивый баритон. - Куда хочу, туда и еду...
Из кабины высунулся шофер.
- Не задерживайте! Или входите, или выходите!
В салон троллейбуса поднялась пожилая женщина в поношенном плаще. На ее худом лице застыло выражение страдания. Одной рукой она поправляла очки, другой тащила за собой тележку на колесиках. За ней вошел, пошатываясь, небритый мужчина в помятом, но модном пальто. Они сели друг против друга.
- Что же это такое? - запричитала женщина. - Как ни приеду, обязательно за мной увяжется. Больше я к тебе в больницу приезжать не буду!
- Все нормально, мамуля, - глухим голосом ответил мужчина и попытался пригладить всклокоченные волосы на голове. Его неподвижное одутловатое лицо было мрачным и вместе с тем капризно-самодовольным.
- Игорь, лучше на следующей остановке сойди и в больницу возвращайся. Я за тебя платить не буду, учти!
- Не плати, - буркнул он.
- К себе я тебя все равно не пущу. И денег не дам! Оставь меня в покое, наконец.
Она обвела взглядом пассажиров, как бы ища сочувствия. Они молчали.
- Мама, перестань... Не будем здесь... Я тебя люблю, уважаю...
Несколько остановок они проехали молча, он лишь время от времени покашливал. Она посмотрела в окно.
- Ты на моей остановке не сходи! К себе поезжай. А еще лучше - в больницу. Хватит из матери деньги тянуть! Тебе уже сорок лет.
- Я на свои живу.
- Да ты уже полгода не работаешь! Пьешь только. Все уже пропил.
- Прекрати, - сказал мужчина и закашлялся. Пассажиры безмолвствовали.
- Машину пропил? Пропил.
- Не бурчи, не бурчи... - Он начинал трезветь.
- Больше ни сома от меня не получишь!
- Отдай то, что должна.
- Я? Должна? - воскликнула она, всплеснув руками, но без особого удивления. Наверное, они не первый раз говорили об этом. - Да как у тебя повернулся язык такое сказать! Ты мне столько задолжал, что вовек не рассчитаешься.
- Я, когда продал машину, тебе сто баксов на хранение дал.
- И их пропить хочешь? Нет у меня ничего!
- Тогда телевизор заберу. - Чем больше он трезвел, тем жестче становился его тон.
- На это у тебя совести хватит, над беззащитной женщиной измываться ты можешь! А кто тебе деньги на машину дал? А в чьей квартире ты живешь?
- В своей я квартире живу.
- В своей! - с горьким сарказмом повторила она. - Вы с Ирой меня и крыши над головой лишили. Комнату теперь снимаю на старости лет. Дожила! Вся пенсия на это уходит. Да на тебя... Возвращайся в больницу! Я тебя не пущу!
- Деньги отдашь, и вернусь.
Женщина опустила голову.
- Пять ошибок я в своей жизни совершила, - почти торжественно заговорила она. Очевидно, это была заранее приготовленная речь. - Первая ошибка - это то, что я тебя родила. Она взглянула на сына. Он с мрачным равнодушием смотрел на мелькавшие за окном вечерние огни.
- Вторая ошибка, что дала тебе денег на машину. Все свои сбережения отдала, без копейки осталась. Третья ошибка, что дарственную... Нет, третья ошибка, что тебя с Ирой твоей жить к себе пустила. Четвертая моя ошибка, что дарственную на тебя написала. А пятая ошибка... - Она сделала паузу, желая, видимо, чтобы слова, которые она собиралась сказать, произвели наибольшие впечатление. - Пятая ошибка, что я "Скорую" вызвала, когда у тебя приступ был. Ты уже воздух ртом, как рыба, хватал. Если бы тогда врачи не приехали, я бы тебя уже похоронила!
- Не вздумай за мной идти!- сказала женщина без всякой уверенности, что ее послушаются, и встала.
Она прошла к выходу, стала спускаться. Сумка ей мешала. Открылась средняя дверь, и мужчина протиснулся между поднимающимися людьми. Когда она, наконец, вышла из троллейбуса, сын уже ждал ее. Он был угрюм и хмур. И что-то жестокое появилось в его лице.