Снег. Юля думала о снеге. О белой мокрой субстанции, налипшей на боковое стекло чёрного 'джипа', в котором она сидела. Думала о грязных сугробах на обочине, о заледеневшей слякоти на дороге...

Нет! Враньё!

Юля лишь фокусировала взгляд на безобидной белой массе, заполонившей все вокруг. Вибрация и гул включённого мотора авто, громкий голос Коржа¹ из колонок, уже в сотый раз 'точно не навсегда' расстающегося с пацанами, раскачивающийся, словно лодка во время шторма, освежитель-'ёлочка'... Всего этого Юля на самом деле не чувствовала, не слышала и не видела. Все её мысли были посвящены лишь одному человеку. Вон он, сидит на водительском месте и громко подпевает Коржу, то и дело останавливаясь, чтобы окатить матом очередную бабку, выскочившую на дорогу. Широкие плечи, известность и авторитетность среди определенных слоёв населения их города и разница в возрасте почти в пять лет заставили Юлиану Стриж, а точнее Юлю, ровно год назад в такой же промозглый февральский день ответить взаимностью Максиму Воронову и сесть в его 'джип'. Ведь кто может лучше всего подойти одной из самых популярных девочек школы, чем один из самых известных выпускников этой же школы, с которым мечтает 'закорешиться' весь район?

Но не стоит думать, что Юля выбирала себя парня исходя из корыстных побуждений. Макс-'Черный джип' ей действительно понравился. То, что он оказался не последним человеком на районе, оказалось просто приятным бонусом...

Они познакомились во дворе школы. Юля обсуждала с подружками очередную школьную сплетню, когда у крыльца школы резко затормозил большой черный 'джип'. Девушки инстинктивно обернулись. Из авто вылез высокий парень. Юля окинула его взглядом профессионала: куртка из настоящей кожи, не слишком вычурная золотая цепочка, совсем не делающая её владельца бандитом из 90-х, водолазка, идеально подчеркивающая рельеф тела, кроссовки из лимитированной коллекции, трендовая стрижка, а-ля гламурный зек... Незнакомец однозначно не мог быть чьим-то родителем. Даже самые молодые отцы в этой обычной средней школе не выглядели, как попсовые рэперы. Да и было уже поздно, в школе шла полным ходом дискотека, поэтому в здании остались лишь ученики 9-11 классов, за которыми очень редко приезжают родители. Поэтому вероятнее всего было то, что парень всего лишь на года три - четыре старше Юли.

Пока Юля проводила анализ одежды незнакомца, тот тоже провел свое исследование. Оглядевшись по сторонам и не заметив больше никого, кто мог бы с ним поболтать, он подошел к Юлиной компании. Окинув оценивающим взглядом пятерых красивых школьниц, он задержал свой взгляд на Юлиных ногах и как бы лениво, из-под лобья, спросил:

- Не холодно?

Юле действительно было холодно. На дворе был февраль, и ему было наплевать на моду. Он просто дул промозглым ветром под широкие джинсы и щипал участки кожи, торчащие из многочисленных отверстий на ее брюках и сетчатых колготках. Но признание было не в Юлиных интересах. Прямолинейный и слегка надменный паренёк с холодными карими глазами заинтересовал её, и она планировала поиграть с этой жертвой по-дольше.

- Не жарко? - ответила она вопросом на вопрос, кокетливо отодвигая полу куртки, чтобы незнакомец увидел треугольный вырез в области груди на её водолазке. Парню эта игра понравилась, и он хитро улыбнулся уголком рта.

- Сигаретку? - спросил он. В ответ Юля достала из кармана свою пачку тонких сигарет с ментолом. Она редко их курила. Юля в принципе никогда не понимала удовольствия, которое испытывали её друзья, выпуская дым из легких. Однако сигареты всегда были в её карманах. Девушка носила их с собой, как мещане в мирное время носят оружие, - для демонстрации своей опасности и 'крутости'. Вот и теперь Юля использовала тонкую белую трубочку из бумаги, наполненную всей таблицей Мендилеева, исключительно как реквизит. Легонько обхватив сигарету губами, она попросила у парня 'огонька'. Тот достал из кармана блестящую зажигалку. Не ту, которая лежит на кассе в любом супермаркете. Не обычный одноразовый кусок пластика. Нет. Это была красивая серебристая зажигалка с откидной крышкой. Такие часто снимают в красивых клипах или изображают на тату.

Дорогая вещь ещё больше раззадорила интерес Юли. Человек с такой зажигалкой не мог быть несамостоятельным или инфантильным (а ведь именно эти черты в сверстниках и раздражали девушку). Незнакомца однозначно нельзя было отпускать.

Но, когда в темнеющее небо устремился первый столб сизого дыма и игривый разговор должен был продолжиться, за спиной парня раздался автомобильный гудок, и звонкий девичий голос крикнул:

- Макс, ну там че, прилип!?

Макс спешно засунул свою зажигалку обратно в карман и развернулся к девушкам спиной. Юля гадала, кто же так бесцеремонно проник в его машину. Неужели другая девушка? Неужели этот парень уже занят?

Однако когда Макс садился в машину, он пристально посмотрел на Юлю и украдкой подмигнул. Та сразу же поняла, что победа будет на ее стороне.

Когда на следующий день Юля вышла из школы и заметила во дворе знакомый 'джип' и не менее знакомого парня, она ничуть не удивилась. Она же ещё вчера, прикуривая от его зажигалки, поняла, что зацепила его. И то, что с ним уехала другая, ее во все не останавливало. Юля знала, с кем встречаются все красивые девочки их школы, и Макса в этом списке не было. А если он приезжал за какой-нибудь 'серой мышью' или 'заучкой', то таких конкурентов Юля, которая всегда добивалась поставленных целей, не рассматривала. Ну разве может кто-то соревноваться с её третьим размером, длинными ногами и дерзостью, думала девушка в таких ситуациях. И остановить её на пути к победе могло лишь одно - друзья. Отбивать парня у подруги или покупать такую же сумочку, как у неё, она не стала бы.

Одиночка не может быть популярным, поэтому за друзей Юля держалась, как утопающий за соломинку.

Макс стоял, облокотившись о капот машины, и смотрел на Юлю. Юля же не хотела показывать, что ждала его приезда, поэтому с каменным лицом прошла мимо самоуверенного 'водилы'. Однако не успела она пройти и нескольких шагов, как за спиной её раздалось громкое и наглое:

- Крошка, не делай вид, что не узнала меня. Такого орла, как я, трудно забыть.

Осознав, что выпущенная из арбалета любви стрела попала прямо в цель, Юля удовлетворённо улыбнулась и поправила волосы. Через секунду она развернулась без тени какой-либо радости на лице.

- А, это ты... - небрежно сказала она. - Снова приехал за своей малолеткой?

- Во-первых, я действительно приехал за одной очень дерзкой и красивой малолеткой. А во-вторых, по-аккуратнее с выражениями, Алина - моя сестра.

- Алина, Алина... - негромко повторила Юля, как бы пытаясь вспомнить девочку, которую на самом деле вспомнила молниеносно: Алина Воронова училась на два класса младше её и пользовалась такой же популярностью, как и сама Юля.

- Алина Воронова, - помог Макс. - Но что мы все обо мне да обо мне! Давай-ка ты лучше о себе расскажешь. А я тебя домой подвезу.

Макс кивнул в сторону отполированного 'джипа'. Юля соблазнительно улыбнулась.

Спустя несколько секунд она уже сидела в удобном кресле и наслаждалась теплом и комфортом кожаного салона.

В тот же день прямолинейный Макс, не привыкший ходить вокруг да около, оповестил Юлю, что теперь они пара. И 'оповестил' - самое удобное слово, чтобы охарактеризовать данную ситуацию. Ведь Макс даже не рассматривал вариант развития событий, где Юля не влюбляется в него по уши. Он не привык, чтобы ему отказывали девушки, - а уж тем более 'какие-то там школьницы' - после того, как прокатились на его главной гордости - чёрном 'джипе', подаренном ему богатым дедом в честь окончания школы. Этой нездоровой самоуверенность Юля и Макс были чертовски похожи друг на друга.

Стремление доминировать оказалось ещё одной общей чертой их характеров. Юля привыкла быть самой популярной девочкой в школе, всегда находиться в центре внимания. Макс всегда стремился подчинять себе людей, быть 'главарем банды'. В отношениях они оказались такими же. Макс был готов сорваться хоть посреди ночи, подняв на ноги всю свою 'гвардию', чтобы наказать обидчиков своей девушки. Не важно, кто это был и что произошло. Главное то, что Юля позвонила и попросила помощи.

Однако оставаться молчаливым 'телохранителем' Макс не соглашался. Он требовал от своей девушки такой же колоссальной отдачи. Какая может быть подготовка к контрольной, когда у его 'братана' День рождение и Макс не может появиться на празднестве один?.. На улице три градуса тепла и ливень? Никаких джинсов! Только мини-юбка и капроновые колготки. И волосы завей, они так объемнее выглядят... Не лезь, когда 'мужчины решают свои вопросы'! Сиди тихо в углу с остальными 'рабынями' и цеди через трубочку свой коктейль...

Поначалу Юле даже нравилось, что Макс всё решал за неё. Было в этом что-то соблазняющее, что-то первобытное... Девушка с удовольствием шла на поводу желаний Макса, симулируя Стокгольмский синдром. Всё таки так долго никто не мог её сломить, покорить. Чем больше Юле что-то запрещали, тем больше она хотела это сделать. А тут: как мужчина сказал, так и будет.

Но вскоре весёлая забава с доминированием переросла в реальные абьюзивные отношения. Если вначале Макс, выдергивавший Юлю с уроков и не воспринимавший никаких отказов, казался милым хулиганом из популярных мелодрам для наивных школьниц, то через несколько месяцев он превратился в настоящего тирана, а сама Юля - в юную эскортницу. Девушка изо всех сил пыталась закрыть глаза на все недочеты и сгладить острые углы, но ничего не выходило. С Максом невозможно было найти компромисс. Ему можно было только поддаваться, что темпераментной Юле очень быстро надоело. Всю жизнь она стремилась к независимости не для того, чтобы однажды стать заложницей одного человека.

Взвесив все 'за' и 'против', девушка решила раз и навсегда покончить с опасными отношениями.

Новязчивая идея приследовала Юлю уже давно, однако только сегодняшней бессонной ночью она твёрдо решила вырвать этот больной зуб. Ни о чём другом она уже думать не могла. Мысль, что сегодня, в их первую годовщину, всё наконец-то закончится, ходила за Юлей по пятам, когда она красила губы малиновой помадой, когда натягивала неподатливые плотные джинсы и даже когда она звонила Максу и просила отвезти её к бабушке. Она изводила её, как случайно попавший в кроссовок камешек, как залетевшая в тихую комнату муха... Как он отреагирует? Ведь Макс - сама непредсказуемость. Не умаляя его гордости, Юля боялась, что он не выдержит и сотворит нечто страшное: разобьёт что-нибудь или даже кого-нибудь... Но что, если подобрать правильные слова? Может быть, тогда он перенесёт все не так трудно... Но что же сказать? 'Извини, я люблю другого'? - Да он сразу соберет всех своих друзей и попытается найти того 'другого', чтобы очень доходчиво объяснить, почему 'ему' нужно найти другую девушку... А может: 'Знаешь, на самом деле, я лесбиянка'? - Нет, не поверит. У него слишком узкое и стереотипное представление о ЛГБТ+ сообществе и красивая девушка с маникюром и длинными ухоженными волосами в него просто не впишется. Да и причину для расставания он в этом не увидит: 'Баловство и понты, все эти ваши ориентации, - скажет он. - Рано или поздно все равно к противоположному полу прибежите'... Надо как-то по-ласковее. Аккуратно...

Машина неожиданно остановилась, однако мотор продолжил работать. Юля встряхнула головой и вернулась из своего астрала в реальный мир, где, куда бы она не глянула, её глаза встречали неизменные обшарпанные панельные дома и грязные сугробы. Внутри машины все было так же, как и в тот злополучный февральский вечер год назад: печка работала на всю катушку, из колонок доносился 'Малиновый закат' Макса Коржа, на приборной панели, как умалишенный, кивал головой маленький красный чёртик со злобным выражением лица. Макс, развалившись на водительском месте, словно алчный правитель на троне, с прищуром, как бы безразлично, смотрел вдаль. Юля уже выучила этот взгляд. Макс всегда так делал, когда они приезжали в пункт назначения и Юле нужно было выходить из машины. Обычно она быстро целовала его в щёку и выпархивала из машины. На протяжении всего этого обряда парень всегда сохранял маску безразличия и не смотрел Юле в глаза, но она знала, что, на самом деле, он всегда провожает её взглядом до тех пор, пока она не скроется из поля зрения.

'Интересно, - подумала Юля, - а сегодня он так же будет смотреть мне в спину?'

'Макс, нам нужно поговорить...' - проговорила она про себя.

- М...

Только Юля, казалось бы, собралась с мыслями и отважилась начать трудный разговор, как Макс первый нарушил их привычный ритуал: его большая рука неожиданно сжала её бедро. Юля слегка испуганно посмотрела на Макса. Тот отвёл глаза от бокового стекла и посмотрел на неё. В его глазах она прочитала то, чего боялась больше всего: власть. Макс снова смотрел на неё, как на свою собственность. Она не видела в его карих глазах ни любви, ни страсти. Ничего... Во льдах гордости и эгоизма обитало лишь одно чувство - желание воспользоваться тем, что, как он думал, принадлежало одному ему.

Макс молча отстегнул ремень безопасности и потянулся к Юлиной шее. Отстраняться было некуда, поэтому у девушки оставалось только одно оружие - слова.

- Нам нужно поговорить, - спокойно сказала Юля. Макс лениво отстранился и безэмоцианально уставился на Юлю, словно он собирался поесть, а мясо в тарелке вдруг решило поговорить. При этом он даже не пытался изобразить интерес к беседе. О чем можно говорить с 'мясом'?

- Ну вот, ты меня слушаешь... - пробормотала Юля. - Максим, понимаешь...

- Нет, не понимаю! - перебил её парень, продолжая гипнотизировать взглядом. - Что с тобой случилось? Ты уже месяц меня к себе не подпускаешь. Знаешь, мне надоело 'поститься'.

Юля перевела взгляд на детей, играющих в снежки на детской площадке. Ситуация складывалась неудобная. Макс уже давно намекал на повтор 'выхода их отношений на новый уровень'. А Юля уже месяц выдумывала разнообразные предлоги и переводила тему, чтобы отказаться. Хоть на первый взгляд она и выглядела, как самая отвязная девушка, имеющая за спиной увесистый багаж из сексуальных партнеров, на деле все было немного не так. Строгое воспитание не позволяло Юле прогуливать школу без веского повода, безразлично относиться к оценкам и спать со всеми подряд. Конечно, невинность Юля не сохранила - Макс был не первым её парнем. Но и 'проституткой' назвать её было сложно. Она не отдавалась всем подряд. Прежде чем первый раз переспать, они с Максом встречались месяц. И все было хорошо... Просто в последнее время Макс ей опротивел, и она не хотела его подпускать к себе.

Не дождавшись ответа, Макс предпринял новую попытку приблизиться к Юле. Его руки стали разматывать её большой клетчатый палантин, в нос девушке ударил запах дорого парфюма, который когда-то ей так нравился, а теперь вызывал лишь рвотный позыв. Возле уха звякнул отстегнутый ремень безопасности, на шее вновь ощутилось горячее дыхание. Обшивка кресла прогнулась под весом двух тел...

Когда Макс запустил руку под одежду Юли и провел пальцами по её обнажённому животу, девушка осознала, что тянуть дольше нельзя, и резко толкнула дверь. Когда Юля выскользнула из машины и упала на снег, Макс, потеряв точку опоры, упал на её сиденье. Однако парень даже не сразу понял, что произошло. Воспользовавшись случаем, Юля быстро встала, отряхнула джинсы, которые все равно успели промокнуть, и, посмотрев сверху вниз на парня, быстро сказала:

- Прости, но я больше не хочу быть твоим украшением. Мы расстаёмся.

- Стоять! - закричал Макс, но Юля уже со всех ног бежала к подъезду, в котором жила её бабушка.

Громкие крики Макса и ярко-малиновая шуба Юли привлекли внимание почти всех обитателей тихого двора на окраине города. Дети, которые отвлеклись от своей игры, смеялись и завороженно смотрели на молодых людей. Мальчиков привлёк большой красивый 'джип', словно сошедший со страниц их раскрасок, и то, как девушка забавно расставляла руки в стороны, чтобы не упасть на льду со своих огромных каблуков. Девочки же с завистью смотрели на холодные волны длинных тёмно-русых волос и на тонкую талию незнакомки и искренне не понимали, почему она бежит от такого красивого парня. Несколько молодых мамочек, прогуливающиеся с колясками, с отвращением и призрением посмотрели в сторону шумной молодежи, которая якобы мешает спать их детям. Однако про себя они с горечью и сожалением думали, что их время прошло и они уже никогда не испытают таких ярких эмоций, какие испытывают эти беззаботные молодые души. Бабульки, мимо которых пробежала Юля, даже и не думали скрывать своего мнения. Они громко начали обсуждать внешний вид девушки: травмоопасные каблуки, джинсы, натянутые 'до грудей', чёрный бралет (этого слова они, конечно же, не знали и назвали вещь 'лифчиком'), который по их мнению совращал окружающих, слишком яркий макияж и лохматую шубу-пылесборник. Лишь один дедок, который за глаза презирал свою жену и её подруг за привычку перемывать косточки всем вокруг, отметил про себя красоту больших зеленых глаз и стройных длинных ног девушки.

Однако самой Юле, ровно как и Максу, в данных обстоятельствах было все равно, что о них думают окружающие. Макс был полон ненависти и готов был переломать ноги девушке, которая посмела бросить его первая. И Юля это чувствовала. Именно поэтому она неслась сломя голову по мокрому снегу, не боясь испортить обувь, и забыла про дорогой шарф, который остался в машине Макса. Она даже холода не чувствовала, несмотря на то, что не застегнула шубу, и предоставила ветру и холоду приличную площадь своего обнаженного тела.

Подбежав к двери, в которую она, к слову, чуть врезалась, Юля распахнула свою сумочку и принялась искать ключи. И хоть её сумочка была не очень больших размеров, ее пальцы никак не могли нащупать железное кольцо от ключей. Словно это была не самая обычная дамская сумочка, а бездонная сумка Гермионы Грейнджер².

Наконец-то обнаружив то, что искала, Юля прислонила ключ-таблетку к кодовому замку домофона. Двери пискнули и разблокировались. Юля быстро, насколько это позволяли тяжесть металла и тугая пружина, открыла дверь и вбежала в подъезд. Макса от крыльца отделяли каких-то пару метров. Девушка вцепилась в холодную ручку и изо всех сил потянула дверь на себя. В последний момент край небольшой сумочки, которая болталась у Юли на руке, попал в сужающийся проём. Не жалея дорогой кожи, Юля рванула сумку на себя и дверь захлопнулась. В маленьком грязном окошечке показалось разъярённое лицо Макса. Не смотря на то, что дверь уже заблокировалась, Юля решила, от греха подальше, побежать наверх.

¹Здесь и далее речь идет об известном белорусском исполнители Максе Корже и его треке "Слово пацана". Автор заранее извиняется перед всеми его фанатами.

²Гермиона Грейнджер - персонаж из серии книг о приключениях юного волшебника.

Обшарпанные зелёные стены, исписанные самыми пошлыми и банальными мудростями нового 'потерянного поколения', грязный бетонный пол, многострадальные комнатные папоротники, не понятно как выжившие под толстым слоем сигаретного пепла, - всю эту картину Юля видела уже много раз и в мельчайших деталях могла нарисовать по памяти, даже если бы её разбудили ночью. И вроде 'таким, как она' должно быть до ужаса не приятно находиться там, где на квадратный сантиметр любой поверхности микробов и прочей гадости приходится больше, чем где-либо, а запах не перебивают даже самые резкие духи, но именно в этом обычном подъезде дома на окраине города Юля чувствовала себя уютнее всего.

Если проблем со сверстниками у девушки никогда не было - боевой характер, целеустремлённость и умение поставить себя выше всех остальных помогали высокой девочке лишь одним взглядом пронзительных темно-зеленых глаз вызывать у соперника непреодолимое желание сдаться, - то с родителями Юле не повезло. Ну как не повезло? Детдомовские дети, учившиеся в их школе, завидовали уже одному тому факту, что у Юли есть и мама, и папа, и даже дядя с тётей. Дети, имевшие обычные, среднестатистические семьи, также не понимали, почему так не повезло Юле, не им. Ведь отец Юли, Стриж Дмитрий Андреевич, - полковником милиции - уважаемый человек совсем неуважаемой простыми людьми профессии. Дмитрий Андреевич зарабатывает приличные деньги, поэтому никогда не упускает возможности сделать какой-нибудь широкий жест, за что его всегда с радостью и лестными высказываниями встречают абсолютно в любом обществе. Елена Васильевна Стриж-Гаецкая - супруга полковника, и мать Юли по совместительству, - инстаграмм-блоггер, которая в свои тридцать с лишним лет выглядит ровесницей самой Юли. В отличии от Дмитрия Андреевича, чья родословная была очень туманна, Елена Васильевна имела серьёзные корни: семья Гаецких уже не первое поколение занимала высокие должности в силовых структурах. Именно отец Елены Васильевны, Василий Петрович Гаецкий, когда-то 'помог' молодому лейтенанту Стрижу, влюбившемуся без памяти в его дочь, дослужиться до полковника и именно ему Дмитрий Андреевич был обязан своей благополучной жизнью. Саму же Елену Васильевну, тогда ещё юную актрису с красивой, но не запоминающейся внешностью, патриархально настроенная семья Гаецких всерьёз не воспринимала. В их роду женщин вообще никогда ни во что не ставили. Уже то, что Елене Васильевне позволили окончить театральное училище и даже устроиться на работу в местный театр, было достижением. Правда, роли в спектаклях она получала не за мастерство, которое у неё был, мягко говоря, не самым выдающимся, а из-за близкой дружбы полковника Гаецкого с Арсеном Микаяном - директором этого театра. Да и проработала девушка там не долго: через полгода на один из её спектаклей случайно попал Дмитрий Андреевич, который так и не смог устоять перед красотой начинающей актрисы. Полковнику Гаецкому достаточно было только узнать, что возлюбленный дочери связан с милицией, чтобы одобрить брак и навек заточить прекрасную Елену в амплуа домохозяйки (если, конечно, можно назвать домохозяйкой женщину, за которой убирает домработница, а 'готовит' доставка еды из ресторана на дом). Однако стать местной знаменитостью Елене Васильевне все таки удалось: появление Инстаграмма внесло в жизни таких же, как она, не самоутвердившихся женщин надежду на воплощение некоторых грез. Мотивационный блог Елены Васильевны собрал достаточно подписчиков, чтобы её стали узнавать школьницы и рано постаревшие женщины в очередях в магазинах.

Состоятельный отец, мать - блоггер-красотка, четырехкомнатная квартира в центре, возможность не экономить на удовольствиях... Конечно же, Юле завидовали дети простых продавцов и грузчиков, вынужденные довольствоваться лишь фотографиями такой желанной 'красивой жизни' из Инстаграмма.

'Почему ей досталось все, а нам - ничего? За что нам такое несчастье?' - думали одноклассники девушки, когда та выходила из отцовского внедорожника с новым рюкзаком, привезенным из Греции.

Однако они даже не подозревали, что Юля завидовала им так же, как и они ей, и грезила оказаться на их месте.

Семья Стрижей и близко не походила на то, чем казалась на первый взгляд. За ровными, словно из рекламы частной стоматологии, улыбками и дорогими вещами скрывались злоба и несчастье. Вернее так: печаль и обида Юли.

Отец не переставал быть полковником, даже когда возвращался с работы домой. Не видя смысла дрессировать глуповатую Елену Васильевну, Дмитрий Андреевич отыгрывался на дочери. С самых малых лет он воспитывал в ней бойца, тренируя и наставляя её. Но что плохого в том, что отец учит свою дочь быть сильной и независимо, спросите вы. А я отвечу: полковник Стриж не видел в Юле дочери - только рядового солдата. Да, утренние пробежки, занятия на спортивной площадке во дворе дома и приобретение основных навыков рукопашного боя шли девочке на пользу - тело её было крепким и стройным, и она не боялась ходить одна в темное время суток. Но все это одновременно и изнуряло её. Сколько тяжелых воспалений и простуд она перенесла, бегая часами босиком по снегу или ночуя осенью в лесу в хлипкой платке... Сколько ссадин и вывихов маленькая Юля получила, пытаясь пройти дорожку препятствий, которая с трудом давалась, не то что ребенку, - взрослому человеку... А уж как строгий отец реагировал на непослушание...

Не захотела оставить телевизор и пойти отжиматься на кулаках на мокром асфальте? - Несколько затрещин и волоком вниз по лестнице.

Принесла семёрку в дневнике? - Как она так могла? Она же позорит всю семью! Несколько ударов, домашний арест и пятикратное домашнее задание.

Когда Юле было десять лет, она устала заплетать волосы в косички и захотела ходить как все остальные девочки в её классе: гордо развевая по ветру длинные распущенные волосы. Ведь это так красиво и по-взрослому! Однако полковник Стриж был иного мнения. Он считал, что неполовозрелой девочке не позволительно ходить незаплетённой. На Юлины протесты он ответил резко: взял большие швейные ножницы и отрезал дочери волосы. Девочка очень долго плакала и мысленно проклинала отца, когда в салоне красоты сказали, что придется сделать коротенькую стрижку 'под мальчика'...

И таких воспоминаний у Юли было много! Боль и слезы преследовали её всю жизнь. Но она даже рассказать никому ничего не могла. Требовательные родители очень волновались за репутацию своей семьи, и Юля могла просто 'не пережить' признания. Да и кто ей поверит? Дмитрий Андреевич - примерный семьянин. Разве может он так издеваться над своей любимой дочерью, которую всегда одевал как принцессу и брал на все встречи с друзьями? Может ли известный меценат и уважаемый полковник оказаться тираном и извергом?... К тому же Дмитрий Андреевич обладал уникальной способностью - он умел сделать больно, не оставляя никаких следов, в виде синяков или ссадин.

Юля была беспомощна.

Пусть и не так жестоко, как отец, но мать тоже давила на Юлю.

Елену Васильевну никогда не воспринимали всерьёз. Она не имела права голоса, не могла ни на кого воздействовать. Однако требовательность к дочери была в её компетенции. От природы очень красивая, Елена Васильевна всегда следила за собой и, как Дориана Грей¹, боялась постареть и утратить своё единственное преимущество. Юля же для нее была лишь красивым дополнением её красоты, как дорогая сумочка или шикарная машина. Если в плане науки или искусства Елена Васильевна была не сильна, то создание популярного образа было её суперспособностью (Все таки по образованию она была актрисой). Женщина понимала, что для общества существуют лишь белое и чёрное - святость и эпотаж. Быть роковой красоткой, которая удивляет общественность своими дикими выходками, у неё не получалось: ей мешали известные родители, строгий муж и малолетняя дочь. Тогда Елена Васильевна избрала путь 'света и добра'. Она стала очередной красивой женщиной из Инстаграма с приторно благополучной семьёй и 'пустыми' постами про мотивацию и счастье. Грозный Дмитрий Андреевич относился к увлечению жены положительно и с удовольствием участвовал в жизни блога, спонсируя Елену Васильевну огромными букетами роз, плюшевыми мишками и ежемесячными фотосессиями их образцово-показательной семьи. Юля же терпеть не могла свою мать. По её мнению, она была ещё хуже, чем отец, ведь Дмитрия Андреевича можно было оправдать его нервной работой и хотя бы тем, что он мужчина. В то же время Елена Васильевна, с точки зрения Юли, должна была, как мать, сглаживать жестокость мужа и покрывать его недостатки.

Однако в действительности она отобрала у Юли те немногие крупицы детства, которые оставил ей отец.

Мать слишком кропотливо относилась к внешности дочери. Она считала, что красивые дети - это залог успеха родителей в обществе. Поэтому Юля познакомилась с профессиональной косметикой, восковыми полосками и изнурительными диетами ещё в младших классах. Елена Васильевна лепила из Юли идеальную девочку, таская малютку по салонам красоты и всевозможным кружкам, не в силах понять, что отнимает у дочери детство. Зато как она радовалась, когда Юля выйграла детский конкурс красоты и получила рекламный контракт с местным брендом детской одежды... Эта победа лишь раззодорила безумную мать, которая даже не заметила, что ради победы, Юле пришлось пожертвовать поездкой с классом на экскурсию и дружбой с подругой, к которой она не смогла прийти на День рождение.

Поэтому Юля никогда не понимала, почему ей завидуют. Вернее так: чему завидуют она, конечно, понимала, но вот почему дети вокруг не ценят своей свободы - нет...

Юля быстро преодолела тридцать бетонных ступенек, ведущих на второй этаж, и рванула ручку 'мягкой' советской двери. В нос девушке ударил знакомый с детства запах бабушкиной квартиры. Юля не могла описать, на что он похож. В нем были и нотки лимонного средства для мытья посуды, которым Юлина бабушка по отцу, Надежда Георгиевна, натирала абсолютно все вещи в доме, и едва уловимый аромат засушенных полевых цветов, расставленных в вазочках в каждой комнате, и ещё какой-то приятный, но абсолютно непонятный запах... Даже пыль в этой маленькой двухкомнатной квартирке на втором этаже, казалось, пахла по особенному. Ведь только здесь Юля могла не бояться, что ненароком сгорбилась или посмотрела неподобающим взглядом. Бабушка никогда её не била и не унижала. Бабушка никогда не рассказывала родителям Юли, что девочка снова удрала к ней. Бабушка всегда любила Юлю такой, какая она есть.

- Привет, бабуля, - выпалила, задыхаясь, Юля и поцеловала в морщинистую щеку низенькую седую старушку в переднике поверх длинного домашнего платья и серых чулках, сползших гармошкой. Быстро скинув обувь, и чуть не упав при этом на пол, Юля побежала на кухню. Следом за ней пошла бабушка, что-то бормоча про 'тапочки', 'красивые белые носочки, которые будет жалко затоптать' и 'шубу, которую можно было бы и снять'. Не отрывая взгляда от окна, Юля нацепила на ноги разношенные серые тапки и жестом показала Надежде Георгиевне, чтобы та немного подождала.

За окном разворачивалось настоящее представление. Разозлённый Макс метался у подъезда, то и дело пропадая под козырьком. Меряя огромными шагами запорошенную снегом площадку, он кидал злостные взгляды на окна дома, словно пытаясь просканировать стены и выяснить, где спряталась его Дездемона. Очень скоро Макс сообразил, что для начала хорошо бы было попасть внутрь подъезда. С силой дёрнув железную дверь и убедившись, что она надежно примагнитилась, Макс снова выбежал из-под козырька и огляделся. Самыми близкими потенциальными обладателями ключей оказались несколько бабусек, которые все это время молча наблюдали за терзаниями незнакомого молодого человека. Присев на корточки перед его личной публикой, Макс улыбнулся самой слащавой и противной улыбкой и, по-видимому, попросил открыть подъезд. Затем последовал диалог, которого Юля не могла расслышать за закрытым окном. Результатом его явился очередной приступ агрессии Макса, из чего девушка сделала вывод, что 'стражи подъезда' 'пришельца' не пропустили. В порыве гнева Макс громко закричал и со всей силы ударил кулаком о дверь подъезда. Два эти действия были настолько мощными, что до Юли донесся их отголосок. Не удивительно, что одна из бабусь вскочила со скамейки и храбро кинулась на Макса, огрев его по спине своей клюкой. Парню ничего не оставалось как спасаться бегством. Однако с первого раза его побег не удался: попытавшись на ходу открыть дверь своей машины, Макс поскользнулся на льду и упал. Громкий смех детей на площадке заставил его быстро подняться, сесть в машину и с кислым выражением лица и чувством неудовлетворенности уехать восвояси.

- Будешь знать, как зимой в кроссовках ходить, - прошипела с издевкой Юля и злорадно улыбнулась.

- Симпатичный, - сказала бабушка, глядя в окно. - Это от него ты так убегала?

- Ох... - тяжело вздохнула Юля, отвернувшись от окна. Хотелось бы ей сказать Надежде Георгиевне, что та все не так поняла, но она не могла. Ведь Юля действительно убежала от того симпатичного парня, разозлившего боевую бабулю у подъезда. А врать, глядя в родное лицо со щеками похожими на печеные яблоки и почти прозрачными глазами, девушка не могла.

- Ты садись, Юленька, за стол, - предложила добродушно бабушка, засуетившись у плиты. - Я тебе чайку заварю. Вкусного!

- Спасибо, бабуля.

Юля присела на круглую деревянную табуретку и обвела взглядом кухню. Маленькое помещение, метра два-три в длину и ширину, вмещало в себя белый кухонный гарнитур времён Горбачёва, коренастый холодильник 'Минск', имевший обыкновение неожиданно включаться и 'петь' во всю свою железную глотку мощным скрипучим голосом, и небольшой стол, застланный клетчатой клеёнкой. На стене над столом висел календарь с миловидным котёнком, прикрывавший ободранные обои. Надежда Георгиевна копалась в ящике над раковиной. Спустя несколько секунд она достала любимую кружку Юли - белую, с улыбающейся мультяшной клубничкой. Бабушка никогда никому не давала эту кружку. Она предназначалась только для её любимой внучки.

Опустив голову в пол, Юля, сама удивляясь себе, заплакала. Она была не из тех девушек, которые плачут в приютах для животных или на премьере очередной мелодрамы со смазливыми актерами и однотипной музыкой. Но это вовсе не означало, что Юля черствая или бесчувственная. Она не психопат - она умеет испытывать эмоции. Просто жизнь научила её выбирать между чувствами и холодной рассудительностью последнее. Когда отец, видя твои слёзы, начинает бить тебя ещё сильнее, а мать твердит про опухшие глаза и синяки, начинаешь бояться плакать. Вот Юля и отвыкла плакать на публике...

- Ты поплачь, Юляша, поплачь, - приговаривала бабушка, нежно поглаживая сгорбившуюся внучку по спине. - Оно, глядишь, легче станет... И не расстраивайся. Будет в твоей жизни ещё много таких красавцев...

На старой газовой плите протяжно засвистел начищенный до блеска чайник. Надежда Георгиевна похлопала Юлю по спине и подошла к плите. Через несколько минут перед лицом девушки появилась ее любимая кружка с дымящимся чаем. Не обращая внимания на температуру напитка, Юля залпом выпила весь чай. Он показался ей немного странным - во рту чувствовался какой-то необычный привкус.

'Малина с мятой?... - подумала Юля. - Нет, вроде. Гибискус с гвоздикой?... Тоже не похоже. А может лайм с корицей?'

Девушка оторвала взгляд от дна кружки и посмотрела на бабушку. Та почему-то стала кривой, словно Юля смотрела на неё сквозь фильтр из СнэпЧата². Стоило ей маргнуть, как кожа бабушки стала приобретать зеноватый оттенок. Удивившись, Юля перевела взгляд на собственные руки: те тоже были зелёными и двигались, как в замедленной съёмке, а ногти милькали, словно лампочки на гирлянде, то розовым, то фиолетовым цветами.

- Бабуль, - медленно (голос её стал очень низким) выговорила Юля, чувствуя сильное головокружение, - а что это за чай?

- Не...

Конец фразы Юля не услышала: у нее стало медленно, но стремительно темнеть в глазах, будто кто-то задвигал шторы в неосвещенной комнате; тело с каждой секундой прибавляло несколько килограмм веса и, словно, оседало, пытаясь проломить пол; все звуки вокруг приглушил противный ровный шум; и в конце концов Юля отключилась.

¹Дориан Грей - герой романа Оскара Уайльда 'Портрет Дориана Грея'.

²СнэпЧат - мобильное приложение обмена сообщениями с прикреплёнными фото и видео.

Открыв глаза, Юля увидела небо. Приглушённо-голубое вечернее небо с тонкими чёрными трещинам. Приглядевшись, девушка поняла, что это ветки голых деревьев, напоминающие крючковатые пальцы ведьм из сказок.

Вдохнув полной грудью, Юля села.

Уютный советский интерьер бабушкиной квартиры исчез. Теперь вокруг Юли были мокрый асфальт и странный свет, бьющий откуда-то из-за спины. Обернувшись, девушка увидела пластиковую дверь и грязную LED-вывеску 'ПРОДУКТЫ'. Вокруг не было ни одного фонаря, поэтому вывеска выглядела, как свет маяка в холодном океане для сбившегося с пути корабля.

Аккуратно поднявшись на ноги, Юля медленно - все тело затекло и не хотело сразу поддаваться приказам - пошла на свет.

Внутри магазина было настолько светло, что Юля зажмурилась. Привыкнув к яркости потрескивающих ламп дневного света, девушка осмотрелась. Помещение, в которое она попала, оказалось обычным продуктовым магазином без самообслуживания. Несколько витрин, старая кнопочная касса, находящаяся под высокой прозрачной полкой с жвачками, презервативами и зажигалками, несколько холодильников с напитками... Обычный для окраины города частный магазин. Вот только, как Юля переместилась сюда? Ведь несколько минут назад она сидела в квартире у бабушки, потом та предложила чай, который Юля выпила, и все начало крутиться и изменять цвета. Юля помнила, как упала в обморок... Но что было потом? Чай вызвал провал в памяти и она просто забыла, как попрощалась с бабушкой и ушла домой?. Но как тогда она оказалась на асфальте? Что произошло по дороге домой?

Закутавшись в шубу, словно алкоголик в одеяло наутро после знатной попойки, Юля подошла к холодильнику с напитками, потому что только возле него не надо было смотреть в глаза продавцу - толстой женщине лет тридцати в синем халате, которая с подозрением следила за Юлей. При этом Юля сама еле удерживалась, чтобы надолго не задержать на ней взгляд, ведь она уже давно не видела резинок для волос с большими пластиковыми фигурками 'мультяшек' на ком-то, кроме детей, и такого пошлого макияжа - большие неправильно нарисованные стрелки, ярко-синие тени, вишневый блеск для губ и тоненькие 'словно ниточка' брови.

'Это ж кто в 2020 году так выщипывает брови...' - подумала Юля, пробегаясь глазами по полкам с напитками - ей ужасно захотелось пить. Странно, но она не узнавала ни одну из бутылок. Нет, названия были знакомыми, но вот дизайн упаковок...

'Ну вот, хоть что-то знакомое! - обрадовалась Юля, увидев полуторалитровую бутылку минеральной воды 'Дарида'. - Мне кажется, что даже через 50 лет у этой бутылки будет белая крышка и этикетка с лесом', - пошутила девушка, улыбнувшись. Сумочку с кошельком и прочими личными вещами она, по-видимому, забыла в квартире бабушки, однако, покопавшись по всем карманам, Юля насобирала горстку монет. Несколько крупных монет номиналом в два белорусских рубля гарантировали девушке бутылку 'минералки' и пачку её любимой вишнёвой жвачки.

С нетерпением Юля открыла холодильник. Потянувшись за 'минералкой', она невзначай взглянула на ряд ценников и ахнула.

- Что за фигня? - прошептала девушка, разглядывая небольшую белую картонку с синей прописной надписью: 'Вода минеральная негазированная 'Дарида' 1,5 литра - 800 рублей'.

'Да ну нет, наверняка, это какая-то ошибка! - подумала Юля. - Продавец просто заработалась и не заметила, как написала другую цену... Ну конечно! Хотела написать 1 рублей 80 копеек, а написала 800 рублей...'

Вполне удовлетворившись таким объяснением ситуации, Юля взяла бутылку и подошла к кассе. Продавец продолжала презрительно смотреть на неё, поэтому Юля сосредоточила взгляд на горстке монет на своей ладони. Не поднимая головы, она сказала:

- Ещё 'Dirol'. Если есть, вишнёвый, пожалуйста. - Последнее слово она нарочито выделила, чтобы показать безвкусно накрашенной женщине, что она ведет себя неприлично, так открыто пялясь на клиента.

- Пакет надо? - хамовато спросила продавец, швырнув на прилавок пачку жвачки.

- Нет, спасибо. - Юля решила добить женщину своей вежливостью.

- 850 рублей.

- Это сейчас шутка такая? - спросила Юля.

- А что смешного?

- Действительно! - почти крикнула Юля. Она начинала выходить из себя. В этот момент младшеклассник, стоявший за ней в очереди, немного встрепенулся. - Вы хотите сказать, что полтора литра самой обычной 'минералки' и жвачка стоят месячную зарплату швеи или повара?!

- Девушка, вы что, не в себе? Какая зарплата швеи?... Сколько по-вашему должна стоить жвачка и вода?

- Ну... - задумалась Юля. Она никогда не испытывала дефицит денег, поэтому редко смотрела на цены. - 'Минералка', по-моему, стоит около двух рублей, а жвачка - рубль с копейками...

Размышления девушки прервал громкий смех продавца, похожий на лошадиное ржание. Юля еле-еле сдерживалась, чтобы не закатить скандал. Мальчик, стоящий в очереди, это видел, и, видимо, поэтому предпочел отойти на шаг назад.

- Извините, я сказала что-то смешное? - самым спокойным тоном поинтересовалась Юля, хотя со стороны она уже была похожа на душевнобольную, которая вот-вот на кого-нибудь накинется и вопьётся зубами в шею.

Однако Галину, а именно так звали продавца, напугать было не так легко. За 12 лет работы в маленьких продуктовых магазинах и ларьках она насмотрелась на разных любителей употребить некоторое количество спиртосодержащих продуктов и прийти в магазин выносить мозг продавцу и молодых людей с расширенными зрачками, по долгу выбиравших между батоном и черным хлебом, сопровождая выбор философскими размышлениями на уровне Рен-ТВ. Она в совершенстве освоила искусство общения с неадекватными клиентами.

Так же резко как начала смеяться, Галина умолкла и сделала серьёзное и слегка угрожающее выражение лица. Оперевшись руками о прилавок (при этом продемонстрировав Юле толстые пальцы, увенчанные множеством колец, и длинные ногти, густо накрашенные глитером), продавец наклонила голову и хищно прошипела:

- В каком году ты эти цены видела? В 1975?...

- Как вы смеете... - перебила продавца разозлённая Юля, готовясь попросить 'Жалобную книгу', но Галина так легко отступать не собиралась. Магазин был её территорией, и, по ее мнению, только она могла здесь кричать. Взглядом голодного удава она уставилась на возмущенную девушку и сказала:

- Либо плати 850 рублей, либо проваливай.

- Но...

- Следующий! - позвала Галина, окончательно убедившись, что у старомодно одетой (а именно так любительница водостойкой подводки для глаз и яркого маникюра охарактеризовала внешний вид Юли) молодой особы нет денег. Не обращая внимания на возражения Юли и её угрозы написать отрицательный отзыв в каких-то там 'Сто граммах', она подозвала смущенного маленького мальчика, которого знала как постоянного покупателя, и ласково спросила, что тому нужно. Когда робкий клиент попросил два литра апельсинового сока, она добродушно пошутила про то, что он лопнет от такого количества жидкости.

Не в силах больше смотреть на эту идиллию и терпеть 'игнор', Юля топнула ногой и выбежала из магазин.

Вырвавшись на улицу, она глубоко вдохнула и выдохнула и облакотилась о кирпичную стену, совсем не беспокоясь о том, что перепачкает спину. Обхватив голову руками, девушка медленно сползла вниз, причитая:

- Этого просто не может быть! Что здесь вообще происходит!?..

Так плохо, как сейчас, Юле ещё не было никогда. На её и так расшатанную психику свалилось сразу два эмоциональных потрясения. Первое - она окончательно и без поворотно рассталась с Максом. Больше в ее жизни никогда не появится чёрный 'джип'. И с одной стороны, все это очень хорошо - она избавилась от вредных отношений, больше её никто не тянет на дно. Но с другой - пусть Макс - говнюк, негодяй и мерзавец, - Юля провела с ним достаточно времени, чтобы привязаться. Любишь ты человека или нет, но расставаться с ним всегда тяжело. Из тебя как-будто выдёргивают занозу: тебе больше не больно двигаться и не угрожает заражение крови, но малюсенькая ранка ещё некоторое время все равно продолжает болеть. И лекарство здесь одно - время...

Второй причиной ухудшения настроения Юли была сложившаяся ситуация и её неизвестность, которая всегда так пугала её. Как бы она ни ненавидела своего отца-тирана, она унаследовала его ДНК. Несколько малюсеньких генов твердили ей, что она абсолютно всегда должна контролировать ситуацию. Юля всю свою жизнь продумывала события на несколько шагов вперед. Её мышление всегда могло просчитать, как поступит тот или иной человек. Роль куклы - не для неё. Она загадочный кукловод, который во время спектакля, глядя прямо в глаза наивному зрителю, незаметно дергает за ниточки и заставляет ничего не понимающих марионеток двигаться в его ритме.

А теперь ни мозг, ни психика Юли не выдерживали того факта, что их хозяйка больше не властитель положения. Мозг опухал и ныл, как синяк. Чувства и эмоции плавили слёзные железы. Юля чувствовала себя словно какой-то известный фокусник. Он всегда славился своими сложнейшими представлениями: метал кинжалы в красивую девушку, с бешенной скоростью крутящуюся на колесе; ловил зубами пули; закованный в железные кандалы умудрялся вылезти из огромного стеклянного ящика с холодной водой... И всегда заставлял публику восхищаться. И ни один скептик не мог разгадать секретов его фокусов, что не могло не радовать фокусника... И вот сегодня этот самоуверенный фокусник гулял с дамой сердца и решил развеселить плачущего в парке мальчугана простейшим фокусом - достать из рукава цветастый платок. Он заставил ребенка посмотреть на него, продемонстрировал руку, а платок не вытянулся. По спине фокусника побежал холодный пот, он лихорадочно хлопал себя по рукаву, погружал в ткань пальцы снова и снова, но ничего не выходило. А мальчик все смотрел и смотрел...

- Что стряслось, красавица? - услышала Юля. Подняв заплаканные глаза, она увидела парня. На вид ему было явно больше 16, но меньше 25 лет. Лампочка, вмонтированная в бетонный козырек, и яркий свет, бьющий из дверей магазина, позволяли девушке хорошо рассмотреть незнакомца. Он был не дурен собой, но не обладал ни модельной, ни уникальной внешностью. У парня были обыкновенные - совершенно обыкновенные! - голубые глаза: ни яркие, без супердлинных и густых ресниц, словно у девушки из рекламы туши. Черты его лица не были грубыми или уродливыми, но и скульптурными их назвать нельзя было - до мальчиков из Инстаграмма с их острыми скулами и аккуратными носами им было далеко. Из под серого капюшона выбивалась короткая чёлка натурального пшеничного цвет, свидетельствовавшая о самой простой стрижке, подобной тем, что делает полноватая обладательница советского паспорта 'тётя Зина' в мужском зале государственной парикмахерской. Губы парня были обветренны, и Юле сразу захотелось подарить ему гигиеническую помаду - она часто так издеваясь над парнями, которые не любят за собой ухаживать. Одежда незнакомца Юле также не понравилась. И дело было не в том, что она не любила, когда люди слишком увлекаются спортивным стилем, или в том, что терпеть не могла мужские штаны-'бананы', которые раздваиваются на штанины буквально в районе колен. Все это она могла пережить, если человек чувствует себя комфортно в этой одежде. Намного больше Юлю выводило из себя, когда в образе сочетали логотипы двух враждующих брендов. Она в принципе не любила логоманию - хорошая вещь выглядит дорого и без нарочной демонстрации бирок. Но большой чёрный логотип 'PUMA' на лицевой стороне толстовки незнакомого парня (кстати, животное 'напрыгивало' на логотип не с той стороны, что указывало на сомнительное происхождение спортивного костюма) и галочка 'NIKE' на его чёрных сетчатых кроссовках, по мнению Юли, никак не сочетались.

'Ну, хоть на жилетке ничего нет', - подумала с лёгкой иронией Юля, разглядывая его черный балоневый жилет, надетый поверх серого спортивного костюма. Подобная вещица, только кислотно-розового цвета, была у Юли в детстве - в то время в них ходили абсолютно все.

- Эй, ты меня слышишь? - повторил парень, пытаясь заглянуть Юле в глаза. Поставив одну ногу на ступеньку, он наклонился так, чтобы их лица были на одном уровне и пробуждающе пощёлкал пальцами. - Глухая что ли? - пробормотал незнакомец.

Юля продолжала молчать, прибывая в состоянии транса. Обычно она быстро находила, что ответить. Про таких, как она, говорят: 'За словом в карман не лезет'. Но неожиданность встречи и то, что её кто-то застукал плачущей, - чего не случалось уже долгих 10 лет! - немного шокировали девушку. Может быть поэтому её мозг обрабатывал в первую очередь состояние ногтей и длину пальцев рук парня, которые пытались что-то 'сказать' на языке жестов?

- Ты сейчас руки сломаешь, мальчик, - остановила Юля издевательства любознательного парня над языком немых.

- О, так ты говоришь! - радостно воскликнул парень и в один прыжок оказался рядом с Юлей на крыльце. - Чего слезы льёшь, Леапольд¹?

- А почему Леапольд? - спросила Юля, роясь по карманам шубы в поисках какой-нибудь салфетки. Незнакомец без слов понял ее и протянул ей белый хлопчатобумажный платок, которым она принялась вслепую вытирать слёзы и размазавшуюся тушь.

- А он тоже, - сказал с улыбкой парень, - вечно в тапочках ходил.

Рука девушки застыла в воздухе. В тапочках? Обеспкоенная, она опустила глаза вниз и обнаружила, что на её ногах действительно серые домашние тапочки - те самые, которые ее заставила обуть бабушка.

'Что здесь вообще происходит?!' - прокричала девушка в мыслях. Она больше не могла чувствовать себя бессильной. Она устала! К горлу ее снова подступил комок, слёзы начали жечь переносицу...

- Так-так, не надо, - ласково и нарочито заботливо произнес парень. Выхватив из Юлиных трясущихся рук платок, он промакнул им её глаза и оттер последние разводы от туши для ресниц. - Если не хочешь или не можешь, не рассказывай, что произошло. Только не плачь. Ты же не хочешь стать некрасивой?

Не отводя взгляда от глаз Юли, незнакомец начал искать что-то руками в зоне, не доступной ей для обзора. Зашуршал полиэтиленовый пакет, забренчало стекло. Перед лицом Юли оказался пластиковый стаканчик с какой-то непонятной жидкостью. То ли эмоциональный взрыв, выжавший из девушки последние жизненные силы, то ли остатки инстинкта самосохранения и трезвого ума не давали Юле поднять руку и опрокинуть содержимое стаканчика в себя. Да, думала она, этот мальчик в капюшоне очень милый, он излучает добро и позитив, и он первый подошел и поинтересовался, почему она плачет. Но это не отменяет того факта, что он может оказаться серийным маньяком, который втирается в доверие одиноким барышням, подмешивает в напиток снотворное или какой-нибудь наркотик, а потом насилует. Вот сделает она один безобидный глоток, а завтра её обнажённое и изувеченное тело найдут в каком-нибудь овраге. Место обнесут верёвкой, тут и там будут сновать милицейские, холодно глядя на её красивое тело, а фотограф сделает последние в её жизни интимные фото. А когда о её смерти сообщат родным и близким... Бабушка будет плакать, родители - кричать и проклинать Бога, что послал им такую бестолковую дочь, а Макс со своими дружками поднимет весь район на уши... Макс! На него же первого упадет подозрение! Весь бабушкин дом видел, как он гнался за Юлей и пытался выломать двери подъезда. Следователи придут к выводу, что после ссоры Отелло на чёрном 'джипе' решил задушить свою Дездемону² в ярко-малиновой шубе. Он подкараулил Юлю, когда та не совсем в адеквате (бабушка подтвердит, что они отравились чаем) возвращалась домой, и убил. Макс уедет на зону, а парень в сером спортивном костюме - настоящий убийца - злорадно улыбнется и пойдет дальше вершить свои дела... Если, конечно, хамоватый продавец или маленький мальчик не вспомнят, что видели её, Юлю, в этом районе. А там, может, кто-нибудь вспомнит, что видел убитую девушку с подозрительным парнем на крыльце магазина...

- Да не бойся ты, не отравлю, - пошутил парень, слегка тряхнув стаканчиком перед задумчивой Юлей. Не дождавшись ответа, он поставил стаканчик на бетонный пол и снова открыл полиэтиленовый пакет, из недр которого вскоре извлек еще один пластиковый стаканчик и бутылку с чем-то прозрачным (Если бы Юля наблюдала за манипуляциями предполагаемого маньяка, а не прибывала в размышлениях о судьбе Макса в том случае, если ее сегодня убьют, - то поняла бы, что это самая обычная водка, вскрытая, кстати, 'непосредственно перед употреблением'). Налив немного в стакан, парень быстро выпил, закрыл рукавом нос и слегка осипшим голосом произнес: - Вот видишь, со мной все нормально. А если хочешь, чтобы тебе тоже полегчало, пей.

Через секунду молчания он осознал, что странная девушка его не замечает. Тогда он решил действовать настойчивее: поднял с пола предназначавшийся даме стаканчик и прислонил к её губам. Как ни странно девушка поддалась и выпила содержимое. Парень обрадовался, ведь он действительно хотел помочь, а никакого другого успокоительного у него с собой не оказалось.

В голове же Юли в этот момент рухнул последний барьер, и она расслабилась. Она, просто, решила, что не хочет волноваться и переживать в последние часы жизни. Убьют ее, а потом изнасилуют и расчленят, или ей удастся сбежать - уже было не важно. На улице стояла прекрасная погода. Те залежи снега и ледовые ковры, что при свете дня мешали машинам и людям свободно передвигаться из точки А в точку В, к вечеру магическим образом исчезли. Воздух не был холодным - порывистый ветер сдал позиции, оставив в покое голые ветки деревьев. Вокруг не было ни души, кроме парня, носящего с собой выпивку и пластиковые стаканчики. Крыльцо магазина было единственным светлым местом в радиусе трехста метров. Оно было похоже на небольшой 'открытый' участок карты в какой-нибудь компьютерной игре и являлось отличным стартом для приключения под названием 'Снятие стресса'.

Именно поэтому Юля поддалась парню и выпила содержимое стаканчика. Уже лишь когда стаканчик оказался возле её лица, она поняла, что внутри какой-то алкоголь. Но каково было её удивление, когда она быстро, как воду, проглотила всю жидкость и, ощутив сильное жжение в горле, поняла, что это хорошая крепкая водка. Из зажмуренных глаз девушки брызнули слёзы. Она начала, как рыба на суше, отчаянно глотать ртом воздух.

- На, запей! - Юноша снова протянул Юле стаканчик, однако теперь он был почти на три четверти заполнен оранжевой жидкостью. Отпив, Юля поняла, что это самый дешевый апельсиновый сок - тот самый, который состоит из 60, - а, порой, и 70! - процентов воды и пачки сахара. При обычных обстоятельствах, она сразу бы выплюнула эту бурду в ближайшую мусорку. Но желание избавиться от жжения и решение расслабиться и плыть по течению смягчило отвратительный вкус, и девушка допила напиток до конца.

- Плакать очень полезно, - сказала Юля, переворачивая стакан донышком к небу. - С глаз снимается напряжение, нервная система приходит в тонус...

- То есть ты здесь оздоровлялась? - спросил с иронией незнакомец, глядя в темноту перед собой.

- Скажем так: закрепляла эффект от операции.

- И что за операция?

- О! - У Юли вырвался нервный смешок. - Я сегодня избавилась от злокачественной опухоли, которая держала меня в плену своих желаний целый год.

- Рак?.. - чуть слышно, словно боясь этого слова, спросил парень.

- Да нет, - ответила Юля, глядя на небо, - Макс.

¹Кот Леапольд - герой одноименных советских мультфильмов про вражду добросовестного кота и двух хулиганов-мышей.

²Оттело и Дездемона - главные герои трагедии Уильяма Шекспира 'Оттело'.

В главе присутствует сцена, построенная казусе с деньгами. Если Вы не жили в Беларуси, Вы можете не понять её сути. Если кратко: в 2016 году в Беларуси была проведена деноминация, которая убрала знаменитые 'белорусские миллионы'. Юля уже привыкла к 'копейкам', поэтому была шокирована такими непривычными и 'высокими' ценами. P. S. Напоминаю, действия происходят в вымышленном городе, поэтому любые происходящие в произведении события нельзя связывать с Историей Беларуси.

Они просидели в тишине еще несколько минут. Незнакомый парень не решался спросить, кто такой Макс и что он сделал. Юля же не хотела навязывать свои проблемы не то что кому-то незнакомому, а в принципе никому. Вот и сидели в окружении пластиковых стаканчиков красивая девушка в ярко-малиновой шубе и домашних тапочках и самой заурядной внешности парень в дешевом спортивном костюме. Сидели на крыльце небольшого продуктового магазина. Сидели и глядели на бескрайнее синее небо, на котором только начинали зажигаться первые звезды...

Стоило только Юле подумать, что пора бы нарушить тишину, как раздалась негромкая, режущая уши своими электронными ультразвуковыми нотами мелодия. Подобные звуки издавал электронный тетрис, который Юля нашла на интрисолях у своей бабушки. Когда девушка впервые прошла целый уровень, то поняла, что лучше играть без звука - уж очень противной была победная мелодия.

Немного испугавшись от неожиданности, парень начал рыться по карманам жилетки. Спустя несколько секунд в его руке появился поистинне 'древний' аппарат - увесистый Nokia 3310 или, как его прозвали в народе, 'кирпич'. О, сколь наслышана была Юля об этой могучей серо-синей коробочке всего сантиметров восемь-десять в длину!... 'Вибрация Nokia 3310 способна сломать ногу'. 'Огромная трещина на асфальте? - Ха, это Nokia 3310 кто-то уронил!' 'Самая бесполезная вещь на планете - чехол для Nokia 3310'. Тут и там слышались самые разные истории об этом легендарном телефоне. Поговаривали, что он никогда не разряжается и ему не страшно падение даже с девятого этажа. Кто-то говорил, что забивал гвозди, как молотком. Кто-то рассказывал, как постирал в стиральной машине джинсы, в кармане которых лежал Nokia 3310, и телефон все равно продолжал работать. В некоторых вариантах этой истории стиральная машина даже ломалась...

Правда всё это или вымысел, Юля не знала - в живую знаменитый 'кирпич' она видела впервые. Про неубиваемость старых кнопочных телефонов она знала не понаслышке - видела в детстве, как мальчики пытались разломать какого-то потомка Nokia 3310. Сама Юля никогда не пользовалась кнопочными телефонами. Ее первым мобильником стала розовая 'сенсорка' от Sumsung, которую, кстати, 'убить' тоже оказалось не так-то и легко.

Но, все равно, увидеть в живую и подержать в руках легендарный телефон было её маловажной мечтой.

- Да... - сказал в телефонную трубку парень. - Купил-купил... Да ладно тебе, не кричи - пупок развяжется! У меня были обстоятельства... Ладно, скоро буду.

Попрощавшись, юноша нажал на кнопку 'отбоя' и хотел было положить телефон обратно, в карман, когда Юля, глядя ошалелыми глазами на аппарат, попросила:

- А дай посмотреть.

Парень секунду сомневался, словно боялся за свой раритет, но потом тяжело вздохнул и положил мобильник в протянутую ладонь. Пока девушка с интересом крутила в руках тяжелый, напичканный радиосхемами кусок пластика, он наблюдал за каждым ее движением глазами молодой матери, которая первый раз принесла ребенка в поликлинику и теперь с ужасом смотрела на то, как опытные врачи бесцеремонно вертят в разные стороны конечности малыша, на которого она даже дышать боялась.

Рассмотрев телефон со всех сторон, Юля заигрывающе спросила:

- А это правда, что его невозможно сломать?

Она рассчитывала на какой-то веселый ответ, вроде: 'А ты проверь?' (Или как там еще отвечают люди, таскающие с собой в 2020 году, когда на каждом углу продают бюджетные версии смартфонов, кнопочные телефоны, которые, к слову, не так уж легко и найти?) Однако ожидаемого ответа не последовало. Вместо этого незнакомец в миг стал серьёзным и сказал:

- Не знаю и проверять не хочу. Я на этот телефон год батрачил.

'Год на вот этот доисторический хлам? - подумала Юля, протягивая мобильник обратно. - Не похоже, чтобы он настолько нуждался в деньгах... Да и зачем тратиться на подобный абсолютно бесполезный кусок пластика, когда можно купить любой б/у-шный смартфон?'

Продолжая прибывать в состоянии непонимая, в какой район города её занесло и что здесь происходит, Юля встала с крыльца и отряхнула джинсы. Вокруг совсем стемнело, и в воздухе почувствовался свежий, непередаваемый запах ночи с примесью пряного табачного дыма, пьянящей неизвестности и манящей странности... Вдыхая всю эту божественную композицию, созерцая, как совершенно обычные предметы, которые при свете дня мы даже не замечаем, в сумерках выпускают наружу своё истинное 'Я', Юля и думать забыла, что, по-мимо ботинок, забыла у бабушки телефон, на котором, наверняка, уже сорок пропущенных от отца и матери.

- Пойдем, - сказал юноша. - Их, - он потряс пакетом, в котором гулко отозвалось несколько стеклянных бутылок, - давно ждут.

Улыбнувшись, Юля пристроилась рядом с парнем и зашагала по мокрому, бугристому асфальту, слегка шаркая большими тапками.

Шли молодые люди молча. Юля с интересом смотрела по сторонам: все вокруг ей казалось знакомым. Её мозг странно реагировал на панельный дом, вдоль которого они шли, на дребезжашие лампочки, вкрученные в козырьки подъездов, на увядшие клумбы из покрышек с облупившейся краской... Девушка узнавала разноцветный деревянный заборчик, которым была обнесена детская площадка, чтобы туда не заезжали машины, бежевый 'жигуль', припаркованный у куста белого шиповника, деревянные скамейки и смутные очертание почти невидимых в темноте высоких качелей и железной горки. Юля была уверена, что никогда не была в этой части своего города, - а если и была, то лишь несколько раз, - но почему-то чувствовала, что знает, что скрывает за собой каждый поворот. Однако на déjà vu¹ это похоже не было. Парня, идущего рядом с ней, она не узнавала и вообще видела в первый раз. Чувства, что она знает, что он скажет или как поступит через секунду, у неё тоже не было. Ей не казалось, что все безумие, происходившее вокруг, уже появлялось в её жизни. Просто, у нее было ощущение, что она уже много раз шла этой дорогой...

Пройдя вдоль стандартной пятиэтажной 'панельки' длинной в пять-шесть подъездов, они пересекли небольшую пешеходную дорогу и пошли во двор, который находился по диагонали от начального пункта их пути. Дальше асфальта не было, поэтому Юле пришлось смириться с тем, что её ноги окончательно промокнут в обычных домашних тапочках, и пойти за парнем, который перешагнул через низкий железный заборчик и зашагал по влажной траве.

- Ну наконец-то! - послышался откуда-то из темноты мужской голос.

- Тебя только за смертью посылать! - крикнул писклявый женские голос.

- Эй, а он реально с кем-то идет, - сказал другой мужской голос, и темноту пронзил дружный хохот.

Вокруг не было ни одного фонаря, поэтому Юля не сразу разглядела, куда, а точнее к кому, они пришли.

Двор был совершенно обычным. Мысленно его можно было поделить на три части. Первая часть представляла собой кусочек нетронутой рукой человека природы. Если сказать проще, то это была та часть двора, которую 'коммунальщики' поленились облагораживать: на куске первобытной травы раскинулись несколько плодоносных яблоней, оставшихся ещё с советских времен. На другом конце двора находилась небольшая забетонированная площадка со старыми вешалками для белья и прогнувшимися выбивалками для ковров. На одной из многочисленных веревок, натянутых между этих 'железяк', болталась забытая белая наволочка. Она висела там настолько давно, что на её поверхности уже начало что-то расти. В центре, между этих живой и неживой площадок, располагалась детская площадка.

Именно в эту, самую интересную часть двора, и повел Юлю парень.

По советской традиции детская площадка была засыпана песком, который, к Юлиному счастью, намок и не забивался в обувь. БОльшую её часть занимало железное сооружение с крышей, включавшее в себя несколько горок, лестниц и перекладин. Правее находилась деревянная песочница-коробка, в которой были разбросаны забытые формочки для песка. На небольшом удалении были расположены двое высоких качелей из разряда 'выдержат любого взрослого, а если повезет - и двух'. Голоса, приветствовавшие пришедшего парня, доносились со скамейки, расположенной напротив горки. Там стояла компания людей. Подойдя чуть ближе, Юля услышала музыку - какую-то попсовую песню из начала 'нулевых', названия которой она не знала. При этом качество звука оставляло желать лучшего.

Не успели молодые люди приблизиться в плотную к небольшой толпе, как от неё отделилась одна фигура и подбежала к ним. Без лишних разговоров, подбежавший вырвал из рук Юлиного сопровождающего пакет с выпивкой и побежал к остальным. Компания дружно заликовала.

- И снова привет, народ, - сказал парень, приведший Юлю.

- При-и-иве-е-ет! - театрально растягивая, словно дети в детстком саду 'спасибо' за завтраком, ответили молодые люди. Посмотрев на скамейку, Юля увидела пустую двухлитровую бутылку из-под пива и поняла: собравшиеся уже немного выпили.

- А кого это ты с собой привел? - спросил парень, который подбегал забрать пакет с выпивкой. Из-за недостатка освещения - ближайшим источником света была лампочка на крыльце подъезда в метрах десяти от детской площадки - Юля не могла сказать о его внешности ничего, кроме того, что он был невысокого роста, пострижен машинкой 'под единичку', а надет на нем был лайкровый спортивный костюм с белыми вставками. За талию он обнимал высокую вульгарную блондинку в джинсовой мини-юбке с огромным ремнем и короткой куртке с искусственным мехом. От её перламутрового блеска для губ и высоких сапог из грязно-белого кожзама Юлю чуть не вырвало, но она постаралась не показывать своего отвращения - все таки в компании она чужая и никто ничего плохого пока что ей не сделал, чтобы 'нападать'.

- Это... - Парень хотел представить Юлю, но неожиданно понял, что даже не знает её имени. Улыбнувшись, он спросил её: - Извини, а тебя как вообще зовут?

- Скажу, если скажешь своё имя, - ответила Юля, кокетливо устремляя взгляд в небо. Компания дружно рассмеялась, и Юля присоединилась к ним, чувствуя, что никто здесь не желает ей зла. Молодые люди уже были в том состоянии, когда им абсолютно все равно, с кем пить и с кем говорить.

Парень в сером спортивном костюме развернулся к Юле, протянул руку и сказал:

- Меня Серёга зовут.

- Даша, - ответила Юля и пожала Сереге руку.

Она соврала.

Но почему же она соврала.

А соврала она, потому что не хотела сегодня быть Юлианой Стриж - королевой школы, примером для подражания и солдатом своих родителей. Девушка хотела хотя бы на один вечер стать самой обычной девочкой Дашей, которой не нужно держать осанку и думать, что о ней подумают окружающие, увидев в домашних тапочках в компании подвыпивших незнакомцев. Она хотела говорить глупости и смеяться. Она хотела танцевать и петь. Она хотела вдыхать свободу пока лёгкие не разорвутся на части и даже потом продолжать жадно глотать холодный ветер перемен, от которого назавтра заболит горло...

Юля хотела жить!

- Итак, Даша, - сказал Серега и указал на самого активного парня в лайкровом костюме, - это - Митька...

- Дмитрий Андреевич, - поправил Митька и театрально одернул воротник мастерки. Это вызвало новую волну смешков компании, однако Юле пришлось буквально выдавливать из себя улыбку - сходство имени и отчества этого парня и её отца кольнули в её сердце маленькой иголочкой. Однако Юля (а может быть капелька алкоголя на голодный желудок?) твёрдо решила, что не даст тягостным мыслям испортить этот вечер свободы, поэтому отряхнула с головы паутину эмоциональных потрясений и продолжила двигаться глубже в лес веселья. Пускай его зовут Дмитрий Андреевич! Даже если здесь окажется парень по имени Макс и девушка, которую зовут Елена Васильевна, она не перестанет улыбаться! Стрижи так бытро не сдаются!

- А рядом с Дмитрием Андреевичем, - продолжал Серёга, - стоит наша любимая Натуся.

Натуся, девушка в миниюбке, которую обнимал Митька, подошла к Юле и пафосно расцеловала её 'тройным по-русски', не касаясь губами щёк, и вообще держа голову на приличном расстоянии, и отведя руки за спину. Такая демонстрация всей своей пошлой гламурности и дешевые слащавые духи блондинки заметно повеселили Юлю, и она решила ради забавы подыграть ей, как-будто не видела в её приветствии ничего смешного. К счастью, Натуся, то ли из-за недостатка освещения, то ли из-за своей недалекости, не заметила иронии на лице Юли и приняла её приветливость за чистую монету.

Следующим Серега представил Дена - высокого парня, стоящего чуть поодаль от остальных. Видимо, он был главным 'стесняшкой' компании - когда Юля посмотрела на него, он на секунду вытаращил глаза и покраснел. Затем он отвел взгляд в сторону, постаравшись максимально закрыть лицо длинной чёлкой и зарыться в объёмный шарф. Обычно, Юля любила смотреть на то, как всякие 'ботаники' и 'очкарики' заикаются и волнуются во время беседы с ней. Она специально пыталась дотронуться до них или подмигнуть, чтобы увидеть их румянец. Для неё флирт был чем-то вроде спорта, а в спорте всегда нужно держать форму. И Ден с его застенчивостью идеально подходил на роль тренажера. Однака сегодня Юля была Дашей, а не охотницей за восхищенными мужскими взглядами. Поэтому Юля решила пощадить бедного Дена и оставить его наедине со своими мыслями.

После Дена Юля познакомилась с двойняшками Светкой и Юркой. Хотя Юля никогда бы не подумала, что эти молодые люди родственники, если бы Серёга не упомянул это в своей 'презентации', - настолько они были разными. Светка была низкой и полноватой. Из-под малиновой шапки-лопаты торчали две длинный толстые косички и перепаленная косая чёлка, выкрашенные в насыщенный чёрный цвет. Её бордовая трикотажная миниюбка не скрывала полноватых ног в нарочно порванных чёрных колготках. Над верхней губой у Светки была металлическая серёжка-запятая. На шифоновом шарфике жгли своими пустыми взглядами бесчисленные черепа.

Однако отвращения явная 'неформалка' не вызывала. Даже наоборот. На фоне толстого слоя тёмных теней для глаз и подводки её весёлые голубые глаза словно горели изнутри и казались холодной освежающей родниковой водой. Пухлые губы, покрытые бордовой, почти чёрной помадой, всегда доброжелательно улыбались, а не идеальные зубы девушки даже не бросались при этом в глаза, хоть и были подчеркнуты такой яркой помадой... Даже само сочетание 'смокиайз'а', стрелок, броской помады и кед, которое не соответствовало ни одному закону стиля и обычно злили тонкое 'чувство прекрасного' Юли, сейчас совершенно не вызывало у девушки желания поиздеваться над 'толстушкой'. Да, стильной Юле было плохо от того, как выглядела 'неформалка', но против обаятельности Светки, казалось, не мог бы устоять даже самые угрюмый и злой преступник.

Её брат Юрка был полной противоположностью. Высокий, широкоплечий, серьёзный... У него на лице было написано, что он любит боевые виды спорта, вроде, бокса или карате, и не против сходить в армию. Юля так и видела на нём жилет инкассатора или экипировку ОМОН'а. Подобных дуболомов она видела очень много - большинство друзей Макса были спортивного телосложения и бойцовского характера, - поэтому щелкала их характеры, как орешки. Волевых девушек они не любят, выбирают скромных Дюймовочек, которых надо оберегать; с виду кажутся жестокими и независимыми, но зачастую оказываются верными друзьями и обладателями безграничных чувства сострадания и совести; если не идут на контакт, лучше не пытаться - могут и ударить... В таких парнях, как Юрка, не было какой-то тайны, поэтому Юля обычно игнорировала их присутствие - все равно ничего интересного рядом с ними не происходило.

У Светки и Юрки было лишь одно сходство - красивые холодные голубые глаза. Но если глаза Светки напоминали освежающую родниковую воду или зимнее небо в день, когда властный мороз приглашает на вальс яркое солнце, то взгляд Юрки пронзал тебя ледяным ножом. В его глазах сквозила сразу сотня северных ветров, тысяча айсбергов дрейфовали в прозрачных водах Северного-Ледовитого океана на его радужке... Юрке хватало несколько секунд, чтобы одним взглядом внушить человеку страх и чувство беззащитности.

- Что мы греем?! - весело прокричала Светка, поднимая стаканчик с выпивкой. - Давайте за что-нибудь выпьем!

- За любовь? - спросила Натуся, намекающе глядя на Митьку. Тот притянул её к себе и поцеловал.

- Каждый раз одно и тоже, - прошипел Юрка, сплевывая в сторону. - Пить надо за что-то важное. За родителей, там, или за Родину...

- И что ж это у тебя получается, - перебила его сестра, - любовь - не нужна.

- Я не сказал, что не нужна! - начал спорить парень. Юля сообразила, что это было их любимая семейная традиция. Ведь было видно: Юрка всем сердцем любит сестру и, на самом деле, не желает ей зла. Просто их представления о мире 'немного' разнятся...

- Просто, любовь, - продолжал Юрка, - это не то, что нужно делать целью жизни.

Светка уже хотела было снова возразить, но ее перебила Юля. Приняв из рук Дена стаканчик с водкой, она негромко произнесла:

- Давайте за свободу.

Светка прекратила философскую беседу с братом и задумчиво произнесла:

- За свободу?...

- Да, свободу, - повторила Юля. Музыка словно стала тише, все голоса вокруг умолкли. - Главная цель жизни - прожить её счастливым. Кто-то считает, что счастье - это обрести вторую половинку и построить крепкую семью; кто-то видит счастье в возможности жертвовать собой и совершать подвиги ради Родины. Одни думают, что станут счастливее, заимев высокое положение в обществе, став 'уважаемым человеком', другие верят, что их осчастливит популярность и признание их творчества... Но все это второстепенно... Все это не может принести радости без одной важно детали - свободы. Несчастный человек - несвободный человек... Я знаю, о чем говорю. Все вокруг считают меня самым счастливым человеком на свете. Богатым родителям и популярности они завидуют... Да если бы они знали, какой ценой даётся мне всё это их 'счастье'! Через что мне приходится прохожить каждый день! Папа-полковник? Мама-блогер? Парень-красавчик? - Да забирайте все это себе! Берите! Я даже заплачу вам сверху... Дайте мне взамен возможность говорить то, что думаешь, не опасайсь получить подзатыльник или домашний арест. Дайте мне возможность выглядеть неидеально, дайте мне выходить из дома без макияжа и укладки. Дайте мне нормальную мать, которая будет учить меня варить борщи, а не искусству покорения публики. Дайте мне другую жизнь! Дайте мне свободу...

По щеке Юли покатилась слеза. Она вдруг поняла, что все её веселье и флирт - лишь прикрытие для эмоций. Она ошибочно пыталась списать неожиданно поднявшееся настроение на появление Сереги и водки. Да, Серега и его друзья однозначно повлияли на её поведение. Но не так, как могло показаться. Решение отрешиться от всех проблем было не более, чем игрой. Она просто увидела публику и снова начала спектакль 'Успешная и высокомерная девушка флиртует и критикует окружающих. А ведь на самом деле она не такая. Да, у неё есть чувство стиля и она обожает моду, поэтому инстинктивно оценивает внешний вид окружающих. Но это не значит, что она не может восхищаться искренностью Сереги или обаянием Светки...

Одним словом, в этот вечер Юля прорвала плотину своего притворства и наконец-то открылась. Пускай незнакомцам, пускай под чужим именем... Главное - она сделала первый шаг на пути к настоящей себе. И теперь только ей решать какой поворот развилки выбрать: искренность или притворство.

Но не одна Юля задумалась о своей жизни в этот вечер.

Все молодые люди боялись пошевельнуться - настолько речь незнакомки произвела на них впечатление. Слова Юли никого не оставили равнодушными. Каждый из собравшихся переосмыслил свои взгляды на жизнь и понятие счастья. Натуся изо всех сил сдерживалась, чтобы не заплакать и не испортить макияж, в отличии от Дена, который уже позволил себе заплакать, зарывшись в свой кокон из шарфа. Вечно суровый Юрка смотрел в сторону. Светка думала, как ей разрядить обстановку. Митька с легкой ревность наблюдал, как его лучший друг Серега пытается осмелиться и приобнять плачущую Юлю. Его рука медленно приближается к её плечу, но каждый раз останавливается в сантиметре от цели и отлетает назад. Пока Серёга с волнением смотрит на Юлю, смотрящую куда-то сквозь время и пространство, Митька злится и не понимает, чем эта сумасшедшая так зацепила Серегу. Наверное, он опять играет в рыцаря, думает Митька, вспоминая, как его друг все время подбирал на улице бездомных котят и хоронил сбитых птиц, которых даже дворники обходили стороной. Митька во все услышания уже много раз заявлял, что считает доброту Сёреги - игрой на публику. Однако в глубине души он и сам понимал, что просто завидует тому, как его друг легко может безвозмездно помогать нуждающимся.

Но в одном Митька был стопроцентно прав - Юля не смотрела ни на сушилки для белья, ни на давно забытую наволочку. Она внимательно всматривалось в то, что находилось настолько далеко, что никто из присутствующих никогда бы не смог рассмотреть это. Девушка смотрела в своё прошлое. Она вспоминала все, что происходило с ней. Воспоминания кружились вокруг неё метелью. Одни задерживались на подольше, другие - исчезали, стоило только Юле дотронуться до них. Было среди них много как плохого, так и хорошего. Вглядываясь в свой ментальный фотоальбом, Юля не могла сказать, что прожила слишком паршивую жизнь (если, конечно, 17 лет можно назвать жизнью). Просто в ней было мало весенних вечеров, теплого асфальта, ярких полуночных звезд, августовских дождей и запаха мокрой сирени...

В ней было одно притворство.

Юля видела много переполненных квартир, но недостаточно пустых улиц, наполненных лишь светом мудрых фонарей, повидавших миллионы встреч и расставаний, побед и падений, и даже смертей. Юля танцевала под сотни популярных песен, столько раз была в центре внимания, но ни разу не двигалась в ритме одного единственного любящего сердца, чей стук превращает гул в тишину и наоброт. Она никогда не плавала ночью нагой в холодном лесном озере, никогда не доезжала от одной конечной остановки городского автобуса до другой, никогда не смотрела в окна первых этажей... Она ещё столько всего не сделала в этой жизни, не попробовала!

Еще...

- За свободу, - негромко произнесла Юля, тряхнула пластиковым стаканчиком так, будто чокается с кем-то невидимым, и быстро выпила содержимое. На этот раз она знала, что пьет, поэтому не закашлялась. Лишь последняя, запоздалая слезинка не удержалась на ресницах и скатилась вниз, когда девушка резко глубоко и вдохнула.

Никто по-прежнему не решался заговорить. Молча и не чокаясь, молодые люди выпили содержимое их стаканов. Из громоздкого 'бумбокса', стоявшего на скамейке в окружении бутылок и чипсов, доносились заводные звуки 'Хали-Гали' Леприконсов, но никто не танцевал. Никто даже не шевелился. Всех будто заморозила речь Юли. Почти незнакомая девушка пробудила в них, то что не могли открыть ни родители, ни учителя. Все они, и Серега, и Ден, и Светка с Юркой, и даже Натуся с Митькой, были абсолютно разными, но в эту минуту думали об одном: 'А верно ли моё понятие счастья? Может быть, эта странная девушка права, и счастье - это, действительно, свобода?... '

Первой минуту молчания нарушила Светка.

- Ну что мы все приуныли-то, а? - вопрошающе произнесла она. - Если свобода - самое важное в жизни, то почему мы прямо сейчас тратим в пустую эти драгоценные минуты? Мы молоды, мы свободны!. Да, так будет не всегда. Но разве свобода - это не возможность не думать о будущем?

Глаза Светки пылали. На лице ее появилась улыбка, граничащая между счастьем и безумием. Пухлые пальцы девушки дотронулись до бугорка на 'бумбоксе', и громкая музыка сотрясла всю детскую площадку. Ден испуганно переглянулся с Серёгой: час был поздний и кто-нибудь из жильцов близлежащих домов мог запросто вызвать милицию. Однако Светку это, похоже не волновало. Она взяла открытую бутылку водки и наполнила свой стаканчик почти до краёв - даже дно у него слегка прогнулось. Не обращая внимания на грозный предупреждающий взгляд брата, она медленно выпила все содержимое стаканчика, поёжилась и смяла пластиковую посудину. Смачно бросив её на землю, она начала танцевать. Глаза её были закрыты, движения неуклюжи - она даже в ритм не попадала, - однако её лицо выражало такое чувство удовлетворения и счастья, что было понятно: девушке плевать, что о ней думают окружающие.

Юля завидовала тому, как Светка легко отказывается от притворства. Она присоединилась к танцу следующей. Как-то совсем неожиданно, она сдвинулась с места и, высоко подняв извивающиеся, словно языки пламени, руки и повиливая бедрами, пошла к Светке. Поравнявшись с ней, Юля тоже закрыла глаза и отдалась во власть какого-то странного транса.

- Эх, девочки, куда я без вас? - сказала Натуся и вырвалась из объятий Митьки. Подбежав к подругам, она весела засмеялась и стала третьей сиреной, всем видом показывающей, что она сама по себе, но на самом деле преследовавшей лишь одну цель - затащить путников в свои сети.

Жильцы соседних домов, если бы наблюдали из окон, видели бы совсем безумную картину. Поздний час. Нигде на улице уже никого нет, кроме группы странных молодых людей. Они расположились на детской площадке, до которой почти не доходит свет от немногочисленных фонарей. На старой синей скамейке, закиданной упаковками из-под чипсов и какими-то бутылками, стоит 'бумбокс', из которого доносится громкая музыка. Три абсолютно разные девушки - полноватая неформалка, вызывающе одетая блондинка и высокая девушка в шубе и домашних тапочках - прыгают по кругу, обняв друг друга за плечи, и то и дело выкрикивают в такт песне: 'Liebe, liebe-e-e!... Amore, amore!'² Они невероятно счастливы, хоть все раскраснелись и со стороны похожи на сектантов, призывающих своё божество.

Их окружает четверо парней. Никто из них не танцует. Один из них - высокий, бритоголовый, в армейских штанах - словно охранник в супермаркете, пристально наблюдает за танцующими, словно ему статус не позволяет присоединиться. Другой - челкастый, в болотно-зеленой парке до колен - лишь топает ногой и слегка покачивает в такт головой, боясь подойти к девушкам. Двое оставшихся - два молодых человека, один повыше, другой пониже, оба в спортивных костюмах - о чем-то беседуют чуть в стороне. Конечно, оконные наблюдатели ни за что не смогли бы расслышать слов и могли бы догадываться о смысле диалога лишь по жестам и другим телодвижениям, но вот Юля, если бы ненадолго отвлеклась от танцев и выпивки, непременно поняла бы объект обсуждения. А обсуждали парни её.

Посмотрев на девушек несколько минут, Митька опрокинул некоторое количество спиртного и решительно подошел к Сереге. Тузанув друга по плечу, он дал ему понять, что хочет поговорить.

- Что ты хотел? - спросил Серега, когда они отошли на несколько метров, чтобы их голоса не заглушала музыка.

- Хотел спросить, где ты взял эту чокнутую?! - В голосе Митьки чувствовалось непонятное его другу давление.

- Полегче, брат! - осадил Митьку друг. - Почему сразу чокнутую? У девочки, наверняка, просто был плохой день. Со всеми такое бывает... Или с тобой не бывает?

- Бывает. Но ты когда-нибудь видел, чтобы я или Натуська так выглядели?

- Как 'так'?

- А ты что не видишь?! - возмутился Митька. - Совсем ослеп?! Джинсы - как штаны у советского школьника: широкие, до груди натянуты. Шуба какая-то лохматая кислотного цвета - ну явно же искусственная! Разве можно ходить в искусственной шубе? Это же выглядит дешево. Да и на кой черт она ей весной?...

- Слушай, не у всех много денег. Точнее так: сейчас мало у кого много денег, - перебил его Серега. - Судить человека по одежде - низко.

- Братан, да она в домашних тапочках по улице гуляет!

- А Светка на рюкзаке амбарный замок носит и булавки в уши вставляет. И что с того? У каждого свои загоны.

- Хорошо... Но ты на брови этой Даши посмотри! Они ж как у Брежнева...

Митька не унимался и продолжал находить все новые и новые недостатки во внешности незнакомки, однако Серега, хоть и находил слова, чтобы ловко заткнуть рот другу, всю ночь парировать колкости был не намерен. Посмотрев на друга сверху вниз, Серега сказал:

- Давай на чистоту: чего ты добиваешь?

- Я? - переспросил Митька, словно его только что обвинили в преступлении, которое он не совершал. - Я ничего... Просто не нравится она мне. Выглядит странно, никогда раньше здесь не появлялась... Что-то про свободу несёт, при чем так складно, что все и пить забыли... Чую, все это не так просто. Шпион она. Да. Американский...

- Ты еще скажи, что она социализм пришла рушить, - рассмеялся Серега. Спустя несколько секунд он вновь стал серьезным. Положив руку на плечо друга, он сказал: - Слушай, весь этот бред про злых американцев и прочую ересь можешь рассказать бабулькам в очереди в банк. Ко мне даже не лезь с этим. Да, она слегка странная, может, где-то даже похожа на сумасшедшую. Но когда я увидел ее плачущую на крыльце магазина, я понял, что она настоящая. Девушке нужно иметь много смелости, чтобы расплакаться в общественном месте. И это не была игра на публику - она сидела одна и по-настоящему плакала... В отличии от многих в этом долбаном 2000-ом году, она, просто, живая, и это-то тебя и бесит.

Похлопав друга по плечу, Серега пошел обратно к друзьям. В его голове уже зрел план, как он незаметно подойдет к Даше и начнет танцевать. Затем их взгляды встретятся, из динамиков польются звуки какого-нибудь 'медляка', он положит свои руки ей на талию и они будут медленно-медленно двигаться по кругу...

Но дойдя до компании друзей, парень не нашел Даши. Он несколько раз внимательно обвел глазами двор, но девушки в ярко-малиновой шубе нигде не было.

- Где Даша? - спросил юноша тоном, словно он был маленьким мальчиком, чью конфетку съели, пока он отвернулся.

Но пропажу Даши заметил только один он. Подвыпившие девушки ошарашено крутили головами по сторонам и звонко смеялись, сами не понимая почему. Они уже давно позабыли о новоиспечённой подруге. Сейчас для них были важны только музыка и танцы. Юрка и Ден в это время, как это назвал Серега, считали ворон, поэтому тоже не могли ничем помочь разочарованному другу. Хотя на самом деле они были не настолько отрешенными, какими пытались казаться: Ден из-под челки украдкой наблюдал за Светкой и улыбался, а Юрка только делал вид, что пристально следит за сестрой, а на самом деле смотрел только на Натуську...

Часы пробили двенадцать. Инопланетная Золушка в спешке покинула балл, но забыла оставить тапочку...

¹déjà vu - дежавю - недавно увиденное (франц) - чувство, при котором человек испытывает ощущение, что он уже проживал определенный отрезок жизни.

²Строчка из песни 'Любочка' группы 'Маша и Медведи'.

Пока Серёга доказывал другу, что нельзя делать столь скорополительные выводы и называть сумасшедшим человека, который не похож на тебя, Юля веселилась в кругу девчонок: кружилась, подпрыгивала, махала руками, кричала припевы старых песен, вроде 'Ветер с моря дул'¹ или 'Седая ночь'², и изгибалась всем телом, словно кобра в мультиках про Индию...

Наслаждалась - одним словом.

Любой человек, посмотрев на неё, подумал бы, что она очень пьяна, однако на деле все было не так. В отличии от Натуськи или Светки, Юля выпила совсем немного - ровно столько, сколько нужно, чтобы по телу разлилось приятное тепло, а ноги не уставали танцевать, но мозг при этом не ушел в спячку, уступив место базовым инстинктам. Но она умело делала вид, что 'проглотила' целую бутылку и готова на любой подвиг. Ей это было не в первой. Она часто так делала. Она же Юля Стриж - девочка, у которой всегда все под контролем. А какой может быть контроль, когда промилле в твоей крови рвутся в бой с серыми буднями?

И вот Юля в очередной раз закрыла глаза и начала трясти волосами, словно музыканты в старых рок-клипах. Когда она снова открыла глаза, то заметила, как губы Натуськи посинели. То, что девушка перестала танцевать, никто не заметил.

Юля уставилась на ярко-синие губы Натуськи. Юля точно помнила, что эти улыбающиеся губы были накрашены отвратительным перламутровым блеском, а не фриковатой синей помадой. Что случилось? Что было в том пойле, которое она выпила?

Глубоко вдохнув и выдохнув, девушка аккуратно потерла кулаками глаза. Она успокаивала себя тем, что алкоголя выпила действительно мало, никаких признаков отравления не чувствует, а небылица могла ей померещиться из-за недосыпа - она, все таки, всю прошлую ночь не спала, а тут эти полуночные танцы...

С внешней уверенностью в результате и внутренними сомнениями и мольбой Юля распахнула глаза и... Ничего не исчезло. Даже наоборот: ситуация усугубилась. Теперь к синим губам Натуськи добавились голубая кожа и красные волосы. При нормальных условиях такое сочетание цветов в образе могло показаться необычным, но очень даже интересным, слегка космическим... Но Юле было не до эстетики. Она искренне не понимала, почему всё вокруг стало таким... неправильным. Почему все вокруг вдруг стали похожи на существ из 'Аватара'³? Почему воздух стал ребить, словно экран старого телевизора?...

- Бабушка... - прошептала Юля, но не узнала свой голос - настолько он стал высоким. Вспомнив всё то, что произошло в квартире бабушки после того, как она выпила чай, Юля чуть не вскрикнула. Неужели все это будет теперь повторяться снова и снова? Сколько еще цветовых галлюцинаций и обмороков ей придется пережить?..

'Обморок!' - воскликнула в мыслях Юля. Она не хотела пугать незнакомцев своим падением, поэтому она быстро побежала прочь от компании.

Если в квартире бабушки все вокруг до ужаса замедлилось, то сейчас все было ровно наоброт - время словно бежало секунду за две. Как на быстрой перемотке в видеомагнитофоне, все вокруг завертелось, музыка ускорилась, танцующая толпа неестественно закачалась. За каких-то несколько секунд Юля преодолела расстояние в пять метров и неожиданно упала. Она хотела встать и продолжить бежать, но не смогла - ноги не слушались её. Её сил хватило только на то, чтобы перевернуться на спину.

Лежа на мокрой траве, Юля смотрела на красное звездное небо и черные ветви деревьев, быстро, как в видеоклипе, качающиеся в нескольких метрах от её лица. Завывал страшный ветер, заставляющий ее волосы падать на лицо, но она ничего не могла с этим поделать. Юле лишь оставалось наблюдать за синей дымкой, которая заволокла все вокруг, пока ее тело становилось легким, словно шарик с гелием.

'С неба начала, небом и закончу...' - нервно пошутила у себя в голове Юля. Вот уже который раз за день она меняла роль ведущего на роль ведомого, что не могло не отразиться на ее психическом состоянии.

И вот, когда, казалось бы, каждая ее клеточка и косточка стали полыми внутри, у Юли перехватило дыхание, а в глазах мгновенно потемнело.

- Юля!... Юля!

Услышав зов, девушка медленно открыла глаза. Психоделический пейзаж ночного неба сменился отштукатуренным потолком с небольшим оранжевым абажуром. То, что галлюцинации отступили, не могло не радовать Юлю. Но вдруг этот незнакомый потолок в незнакомой квартире ни что иное, как еще один мираж? Вдруг сейчас он начнет на неё падать или, наоборот, взмывать ввысь... Или что там еще видят наркоманы под препаратами?!

- Ну, наконец-то! - обрадованно воскликнул звавший Юлю голос. Чьи-то костлявые руки обхватили её плечи и помогли сесть. От резкой перемены положения Юле в голову ударила кровь, и она, зажмурившись, положила ладони на виски. Когда небольшой прилив в её черепной коробке закончился, она открыла глаза и осмотрелась.

Как оказалось, Юля сидела не в незнакомой квартире, а на линолеумном полу бабушкиной кухни, потолок которой она не узнала из-за необычного ракурса. По правую руку обнаружилась и сама Надежда Георгиевна. Перепуганная старушка сидела на полу и крепко, но ласково держала внучку за предплечье, словно боялась, что та куда-нибудь исчезнет.

Но никуда 'исчезать' Юля не собиралась. Она все еще прибывала в стоянии шока от увиденного. Поправляя слегка растрепавшиеся волосы, девушка пыталась сложить у себя в голове трудную мозаику. Мысленно перекладывая с места на место различные кусочки воспоминаний, она пыталась понять, какие из них явь, а какие - быль.

Сегодня (или вчера - который сейчас час?) Юля позвонила своему парню Максу и попросила подбросить на машине до бабушки.

Это было правдой, в телефоне Юли даже наверняка сохранилась запись в журнале вызовов.

Они благополучно доехали до дома бабушки. Затем Макс начал к ней приставать, и она, выбравшись кое-как из машины, наконец-то порвала с ним. Затем уже бывший парень гнался за ней до самого подъезда, а потом еще и пытался выломать дверь.

Это также было правдой, свидетелями того были дворовые обитатели, в лице детей, мамочек с колясками и нескольких бабусек.

Очутившись на кухне у своей любимой бабушки, Юля не выдержала и разрыдалась.

Сложно поверить, но это тоже правда...

А затем началось шоу.

Горячий чай с экзотическим привкусом, мигающие ногти на зеленых руках, свинец в груди...

Темнота...

Теплый вечер, мокрый асфальт, горящая, словно маяк во тьме, вывеска, продуктовый магазин, запредельные цены на 'минералку', скандал с пошлой 'продавщицей'...

Снова улица, бетонное крыльцо, снова слезы, парень в 'китайском' спортивном костюме...

Детская площадка, дешевая водка, старые песни с 'бумбокса', танцы до упада...

И вновь мир стал каким-то не правильным, красное небо, все вокруг ускорилось, Юля упала...

И теперь она сидела на полу бабушкиной кухни и пыталась сложить '2+2'. Сказать, что продуктовый магазин, Серега или водка были не реальными, Юля не могла. Однако и поверить в то, что, выпив обычного чая, она ненадолго перенеслась в другую реальность, - также не могла. Слишком уж эта версия была чудной...

Конечно, на ум Юле приходила и мысль о наркотиках. Галюциногенный чаёк, выпив который ты отправляешься в Нирвану... В среде всевозможных шаманов и старейшин диких племен прозвучало бы вполне правдоподобно.

Однако Юля была уверена, что это не наркотики.

Сделать такой вывод и считать его вполне себе весомым девушка могла по одной простой причине - она пробовала наркотики. Нет, она не пускала в плаванье по венам 'Германа Инокентьевича' и не отправляла в путешествие по органам дыхания 'Какао белого цвета'. Такую гадость она никогда даже в руки не взяла бы. Юля 'употребляла' всего лишь несколько раз: курила с подружками за компанию 'Марью Ивановну', от которой, на секундочку, еще официально никто никогда не умирал и которая даже используется в медицинских целях, и как-то раз по ошибке - перепутала баночки в бордачке машины Макса, - выпила вместо анальгина кое-какую другую таблеточку, которая, к слову, прекрасно сняла головную боль. В понимании Юли, чай не мог быть тяжелым наркотиком, поэтому ощущения он должен был дарить такие же, как 'Марья Ивановна' или 'Ложный Анальгин'. А они, какими бы умелыми обманщиками не были, все равно оставляют чувство фальшивости. Ты, вроде, ловишь бабочек в сыром подвале, но в глубине души понимаешь всю абсурдность ситуации. Да и потом, вспоминая, осознаешь, что все было не реальным.

Сейчас же Юля не могла с уверенностью сказать, что компания молодых людей была фальшивкой.

- Бабуля, а что это такое было? - спросила Юля. Она попыталась подняться с пола, но ноющие мышцы поддавались ее желаниям неохотно. Пересилив себя, девушка все таки встала на ноги и помогла подняться бабушке, которая не спешила отвечать на её вопрос. Надежда Георгиевна, как ни в чем ни бывало, отработанным за долгие годы движением поправила большие очки, пригладила ладонью узел волос на затылке и, отряхнув передник, подошла к плите. В следующее мгновение она уже переставляла с места на место какие-то кастрюли и, казалось, абсолютно забыла про все произошедшее.

- Бабушка! - воскликнула Юля и легонько постучала рукой по спине старушки.- Ты ничего не хочешь мне объяснить?

Бабушка перестала бренчать посудой. Спина ее как-то резко выпрямилась, руки бессильно повисли вдоль тела. Она беззвучно выдохнула, и Юля по каким-то едва заметным признакам поняла, что выдох этот был тяжелым и вымученным.

Однако когда бабушка повернулась лицом к Юле, та увидела улыбку. Доброжелательно глядя на внучку, Надежда Георгиевна положила руку ей на плечо и сказала:

- Уже поздно. Твои родители, верняка, волнуются. Иди домой.

- Но бабушка... - возразила Юля. Ей не терпелось узнать, что случилось. Кто или что во всем виновато? Что содержит бабушкин чай? Не может же он быть волшебным эликсиром, переносящим сквозь пространство? Это уже совсем бред какой-то! Юля никогда не была мистиком и доверяла только тем вещам, которые доказаны наукой, поэтому поверить в то, что на кухне ее бабули оказался новый вид наркотика или секретная разработка из Сколково⁴, ей было намного легче, чем в волшебство.

- Иди домой, Юленька.

Улыбка бабушки почему-то показалась Юле слегка безумной. Нарочито доброжелательно глядя внучке в глаза, старушка начала двигаться вперед. Юле ничего не оставалось как попятиться - настолько устрашающей была любимая бабушка. По дороге в коридор Юля чуть не свалила оставшуюся стоять на столе кружку и почти сорвала со стены плетеную сумку с какой-то бытовой мелочью. Бормоча извинения, девушка, почти не глядя вниз, влезла в ботинки. Схватив с невысокой этажерки для обуви свою сумочку (попутно сметая на своем пути все вещи, которые были аккуратно расставлена на поверхности крышки этажерки), Юля рванула ручку двери и выбежала на площадку. Обычно очень дружелюбная Надежда Георгиевна только этого и ждала: буквально через секунду в замке несколько раз провернулся ключ и звучно хлопнула задвижка. Юля последний раз оглянулась на мягкую коричневую дверь и побежала вниз по лестнице.

На улице глазам Юли предстало главное доказательство того, что чай бабушки никакой не магический телепорт, а малоизвестный наркотик: выйдя из подъезда Юля увязла в мокрой снежной массе. Да, на улице однозначно, как и прежде, стоял вечер. Только приятный пьянящий воздух сменился промозглым февральским ветром, а манящее звездное небо затянули массивные тучи. Растаявший при сомнительных обстоятельствах снег вдруг вернулся на свое место, тонкая корочка льда, коварно расположившаяся именно там, где грязного, 'взбитого' ногами снега больше всего, снова покрыла разбитый жизнью асфальт.

Нервно усмехнувшись, Юля пошла на автобусную остановку. Она уверенно шагала по дороге и абсолютно не смотрела под ноги - падение на лед не было бы для неё большим разочарованием. Наоборот, боль в пятой точке немного отвлекла бы её от мучительных раздумий и самокопания. Лучше бы она упала или сломала бы каблук. Или из-за угла выскочил бы Макс с его присловутым 'джипом'. Или пробегающий мимо вор споткнулся бы об неё, и ей пришлось бы стать понятым при его задержании. Или прямо у её ног разверзнулся бы асфальт, и из трещины вылез бы Сатана...

'Господи, да пусть случится что угодно!? Вообще, без разницы! Потоп, пожар, извержение вулкана? Все подойдет, все беру! Заверните, пожалуйста, один метеорит и насыпьте на сдачу кислотного дождя!... Только не оставляйте меня одну...', - кричала душа Юли, метаясь внутри её узкой грудной клетки. Юля хотела забыть про все, отвлечься, но это не так-то легко - отделаться от мыслей. Это тебе не надоедливый поклонник, которого можно припугнуть родителями или другом-боксером. Нет... Мысли, словно тень, постоянно приследуют тебя, куда бы ты ни шел и как бы не хотел от них избавиться. На некоторое время выставить барьер помогает музыка, но телефон Юли разрядился, а AirPods'ы были забыты дома. Девушке ничего не оставалось, как сесть в пустой автобус, прислониться к холодному запотевшему стеклу, за которым прыгали огоньки вывесок и окон, и сдаться в плен чертят-садистов, со смехом выплясывающих польку на её воспаленном мозгу.

Тихо, едва дыша, Юля вставила свой ключ в замочную скважину и несколько раз провернула его. Отец Юли, Дмитрий Андреевич, обладал очень чутким слухом, поэтому девушка за годы практики научилась максимально приглушать характерный звук оборота ключа в скважине. Для того, чтобы бесшумно открыть дверь, нужно было максимально вдавить ключ в замок и, не сбавляя силы нажима, медленно провернуть ключ. Это требовало чуть больше сил и времени, но результат был ошеломительным: всего лишь секундный, почти неслышимый выстрел, вместо звучного скрежета метала и стука пружин.

Теперь дело оставалось за малым: открыть дверь, снять ботинки и на цыпочках пробраться в свою спальню, благо дверь в комнату Юли находилась прямо в прихожей, а родительская спальня - в конце коридора. Ах да! Также Юля молилась, чтобы отец пришел с работы уставшим и сразу лег спать, а мать решила ему не мешать новостью, что его дочери до сих пор нет дома...

Юля входила в квартиру спиной, одновременно придерживая дверь, поэтому заметила грузную фигуру отца, только когда в прихожей зажегся свет. Юля даже слегка вскрикнула от неожиданности, когда встретилась взглядом с разъяренным отцом.

Дмитрий Андреевич стоял, скрестив волосатые руки на груди. Он и не думал ложиться спать, пока Юля не явится домой: на нем были штаны на подтяжках, в которых полковник Стриж ходил на работу, и белая майка алкоголичка. За спиной у него возвышалась жена (даже без каблуков она была на несколько сантиметров выше его). Елена Васильевна злости мужа не разделяла. Да, она понимала, что гуляющая по ночам дочь показывает её материнский талант не с лучшей стороны, но даже в такой ситуации она видела, как извлечь пользу: если бы Юля потерялась или умерла, умелый блогер Helen_The_Beautiful⁵ превратила бы это горе во множество печальных постов, благодаря которым заработала бы несколько десятков, а может и сотен, новых подписчиков. Поэтому мать не видела проблемы в отсутствии дочери дома ночью.

Но Дмитрий Андреевич - это другой разговор. Он готов был рвать и метать. Юле казалось, что из его глаз сейчас выстрелят несколько молний и даже икона, висящая над его головой, не защитит дорогую напольную плитку коридора от разрушений.

Кому-то мог бы показаться забавным коренастый мужчина с проплешиной на голове и огнем в глазах. Многие, наверное, рассмеялись бы от такого зрелища, ведь со стороны полковник Стриж, как бы ни пытался, абсолютно не вызывал страха. Для угроз и устрашения врагов у него не выдалась ни одна часть тела: ни глаза а-ля Фунтик, ни рост, ни пивной животик... Елена Васильевна с ее театральной выправкой и холодным взглядом и то производила большее впечатление, чем полковник милиции Стриж.

Но Юля боялась их обоих одинаково. Она знала, на что способны эти мясистые руки, знала, что кроется за этой позой 'недовольного ребенка'... Она уже представляла, как сейчас огребет по первое число.

- Юная леди, уже 12 часов, где вы шлялись? И почему ваш телефон 'вне зоны доступа'? - Тон отца был как всегда настолько серьезен, что даже его шутливые обороты не вызывали ни малейшего желания улыбнуться.

- Я была у бабушки, - ответила Юля. Словно перед ней был вооруженный преступник, она, не теряя с отцом зрительный контакт, слегка наклонилась и принялась медленно стягивать ботинки.

- У бабушки она была!.. А мы с матерью должны гадать, где же наша 'кровинушка'! Тьфу! Быстро в комнату! И чтобы даже не думала на выходных куда-то смотаться, с этого времени ты под домашним арестом. Ты меня поняла, Юлиана?

Снова отец называл ее ненавистным полным именем. Дмитрий Андреевич считал, что 'Юлиана Дмитриевна' звучит величественно, по-директорски. Юле же свое настоящее имя не нравилось. Она не хотела быть ни Юлианой, ни Юлией. Она хоте быть просто Юлей. Ю-Л-Я. Всего три буквы - лаконично, но красиво. От цезарьского 'Юлиана' её тошнило. Слишком претенциозно. Юля мечтала, что когда-нибудь сбежит от родителей, станет самостоятельной и официально поменяет имя со Стриж Юлианы Дмитриевны на Орлова Юля Георгиевна (Орлова - девичья фамилия её бабушки Надежды Георгиевны, а отчество Юля решила позаимствовать у прадедушки, которого никогда не видела, но считала очень хорошим человеком).

Но пока что Юле оставалось только улыбаться и сквозь зубы шептать:

- Да, папа.

- Вот так-то, - произнес 'остывающий' отец. К спине его прильнула жена, и он даже немного улыбнулся. - Теперь поцелуй своих маму и папу и иди спать.

С некоторым внутренним отвращением (этот ритуал Юля терпеть не могла) девушка подошла к родителям и по очереди поцеловала обоих в щеку. При этом возле отца она почувствовала запах противного мужского одеколона, которым обычно любят пользоваться престарелые мужчины, а от матери - приторный аромат кокосового средства для укладки и крема.

На этом экзекуция была закончена. В этот раз Юле удалось избежать телесных наказаний и долгих лекций. К слову, девушка не могла не заметить странной закономерности: каждый раз, когда она приходила домой позже положенного и оправдывала визитом к бабушке, отец в миг остывал и отправлял её в комнату.

'Ему, видимо, становится стыдно, что сам он не навещает свою мать', - думала Юля в такие моменты.

Поставив ботинки на место, Юля отворила дверь своей комнаты и оказалась в своем крошечном вишневом рае - единственном месте, где все было так, как хочет она сама. Обои были бледно-желтого цвета цвета, шторы, постельное белье, вертящийся стул с колесиками и некоторые предметы интерьера, вроде, подставки для карандашей или декоративного яблока на книжной полке - вишневого. Вся мебель - полутороспальная кровать, большой стол почти во всю стену, шкаф и полки - была приятного карамельного цвета. Обычно подростки украшают свои комнаты всякими памятными побрякушками, вроде милых игрушек из детства, плакатов звезд, фото с друзьями или подарков, но комната Юли была в этом плане стерильна. Конечно, Юле много чего дарили и друзья, и родители, и поклонники, и на фотографиях она часто появлялась, но все это она предпочитала прятать с глаз долой или вовсе выкидывать. Идея окружать себя памятными вещами Юле нравилась, но проблема была в том, что таких вещей у нее не было. Сувениры из стран, где она побывала с родителями, постановочные фото с фальшивыми друзьями, безделушки, подаренные на День Святого Валентина, - все это Юля хранить не хотела. Она не была глупой или через чур самоуверенной девушкой. Да, она ощущала свое превосходство перед другими за счет своей модельной внешности и популярности, но она всегда осознавала, что в её жизни что-то не так. Вернее так: абсолютно все не так. Когда тебе семнадцать, а в твоей комнате почти нет вещей, характеризующих тебя как личность - это не нормально.

И только в этот безумный вечер, когда она стояла детской площадке с пластиковым стаканчиком в руке, она поняла, почему в её комнате нет ни фотографий, ни подарков друзей. Виной тому был один маленький, но очень важный факт...

Вся её жизнь сплошное притворство.

Прямо так, не снимая ни шубы, ни джинсов, Юля плюхнулась животом на мягкую кровать Пушистый плед приятно защекотал её щеки. Вдохнув чарующий запах цветочного кондиционера для белья, девушка расслабила все тело. Сумка с гулким стуком упала на вишневого цвета ковер, однако Юля даже не посмотрела в её сторону. Ей было все равно, разбились ли телефон или зеркальце пудреницы. Лишь оказавшись лицом к лицу с подушкой, Юля поняла насколько вымоталась за день. Всю прошлую ночь она не спала, пялилась в потолок и думала о своей жизни. Потом эта встреча с Максом... Побег из его машины... И, вроде, все должно было закончиться на абшарпаной кухне бабушкиной квартиры, но нет! За покрытым клеенкой столом история не закончилась, а лишь перешла на следующую главу. Большую и захватывающую дух главу...

Но пока что Юлиана Стриж крепко спала и даже не представляла, какое приключение её ожидает.

¹'Ветер с моря дул' - песня российской исполнительницы Натали.

²'Седая ночь' - песня российской группы 'Ласковый май'.

³'Аватар' - кинофильм режиссера Джэймса Кэмерона, вышедший на экраны в 2009 году.

⁴Сколково - действующий в Москве современный научно-технологический инновационный комплекс по разработке и коммерциализации новых технологий.

⁵Helen_The_Beautiful - дословно, Елена_Прекрасная

Тишину в комнате нарушил противный старомодный звон будильника. Из-под бесформенной груды одеяла и каштановых волос высунулась рука и начала остервенело бить по кровати в поисках телефона. Однако предусмотрительно спрятанный под кроватью мобильник продолжал ехидно напевать свою песню. Юле ничего не оставалось, как перекатиться на самый край кровати и свесить голову вниз. С трудом разлепив веки, девушка увидела 'виновника происшествия' и на секунду ослепла от яркости его экрана. В несколько простых нажатий Юля успокоила ревущий будильник и села в кровати.

Вчерашний день прошел для неё ужасно: после её субботней выходки отец запер девушку в квартире, отобрав на весь день телефон. Но это было еще не самое худшее воскресное событие. Дмитрий Андреевич не был оригинален, но это не значило, что наказания были легкими: как и в несколько десятков раз прежде он принес в комнату дочери пакет риса и пакет гречки, смешал и заставил перебирать. Если говорить коротко, у Юли настолько устали глаза от столь кропотливой работы, что она даже не проверила соцсети, когда вечером получила свой телефон обратно. Ее сил хватило только на то, чтобы завести будильник, принять душ и лечь в свою личную кабину регенерации, то есть кровать.

Не спеша, девушка надела блузку и юбку, накрасилась, причесалась и вышла из дома. Детей из нормальных семей обязательно заставили бы поесть (или хотя бы попытались заставить), но Юлины родители были не совсем нормальными: Елена Васильевна очень беспокоилась о внешнем виде их образцово-показательной семьи, поэтому запрещала всем её членам завтракать. Однако диеты на самом деле придерживалась только одна она. Дмитрий Андреевич жене в этом вопросе не перечил - что-то доказывать Елене Васильевне было гиблым делом даже для него, - поэтому предпочитал завтракать где-нибудь вне дома. Юля же обычно, просто, выходила из дома немного раньше, чтобы тайком зайти в магазин и съесть что-нибудь по дороге в школу. Если же происходили отклонения от поставленного маршрута (на магазин не оставалось времени или отец решал подвезти её на машине), то Юля не терялась. На такой случай в её рюкзаке всегда была припрятана 'заначка' - несколько батончиков мюсли.

К школе Юля подходила уверенной раскачивающейся походкой и с широкой улыбкой на лице. Было как минимум несколько пунктиков в списке 'Почему это утро лучшее в её жизни?' (ну, или одно из лучших). Во-первых, в наушниках у нее играл 'Худший друг' Markul'а, а под такой трек грустить невозможно. Во-вторых, на улице стояла прекрасная, на взгляд, Юли погода. Солнце спряталось за пепельными тучами, поэтому скудный февральский снег не искрился, раздражая глаза. Ветра, который мог бы испортить укладку девушки, также не было. На улице вообще было довольно тепло (для февраля), что не могло не радовать стройные ножки Юли, обтянутые тонкими колготками. Юля и в правду любила такую серую погоду, которая многих вгоняет в депрессию: ей казалось, что на таком спокойном фоне её чуть смугловатая кожа и каштановые волосы максимально выделяются и приковывают к себе внимание. В-третьих, Юля успела съесть вкуснейшую булочку с шоколадом и запить ее стаканчиком кофе из автомата. Кто-то может со смехом сказать: 'Тоже мне деликатес нашла! Копеечная магазинная булка, на которую успели плюнуть и чихнуть все кому не лень, и бурда из грязного автомата в неэкологичном стакане...' Но для голодной Юли эти ежедневные супервредные для здоровья и фигуры завтраки были дороже, чем все самые редкие и самые дорогие блюда мира. И в-четвертых, и Макс-Черный-'джип', и бабушкин чай, и воскресное наказание были позади. Впереди был еще один беззаботный школьный денек...

Впереди была жизнь.

В таком приподнятом настроении Юля поднялась по ступеням на крыльцо и вошла в здание школы. Она даже придержала двери стайке первоклашек с большими ранцами, чьи подвижность и 'бескультурье' при обычных условиях взбесили бы её. Она не злилась на рабочих, перегородивших ей путь какой-то старой заляпаной лестницей. Она поздоровалась с вахтершей, которую раньше и вовсе не замечала!

- Привет, дамы, - сказала шутливо Юля, подходя к своим подругам. Предсказывая, что несколько стильно одетых старшеклассниц сейчас смотрят на неё и улыбаются, Юля принялась растегивать пальто. Затем она достала из ушей маленькие капельки беспроводных наушников и сложила их в кейс. В то время, как она искала этот самый кейс в сумке-рюкзаке, девушка наткнулась на зеркальце и не могла не удержаться, чтобы не проверить не съелась ли помада, пока она завтракала, или не растеклась ли тушь. Когда со всеми ритуалами было покончено, Юля застегнула рюкзак и хотела было спросить у своей подруги Ани, как та сходила в воскресенье на свидание со своим студентом-программистом, но подруг рядом не оказалось. Юля удивилась и огляделась вокруг. Стайки девиц нигде не было видно.

Настроение Юли резко испортилось. Такого никогда раньше не случалось. Да, их компанию скорее можно было назвать 'выгодным политическим союзом', чем 'друзьями', они не гнушались обсуждать друг дружку за спиной и очень часто врали в глаза.. Но они никогда никого не бросали.

'Победители должны держаться вместе', - говорили они, принимая нового члена в свою 'банду'.

Поэтому Юля была удивлена такому странному поступку в стиле 'семеро одного не ждут'. Если речь идет о ней, Юле Стриж, то подождут не только семеро, но и десятеро, и полсотни, и сотня!

Откинув завитые пышными волнами волосы за спину, Юля пошла в сторону кабинета математики - в их расписании первым уроком стояла именно математика, а это значило, что она сможет поймать хотя бы двух подруг-одноклассниц. Уверенная слегка покачивающаяся походка, прямая спина и слегка приподнятая голова создавали впечатление самого самодостаточного человека на Свете, каким Юля всегда была...

Всегда, но не сейчас.

Дело в том, что Юля ловила на себе подозрительные взгляды со всех сторон. Это не были восхищенные взгляды, в которых читалось 'Вау, какие у неё дорогие ботинки!' или 'Завидую её фигуре!' Нет. Это были скорее изучающе-недоумевающие взгляды, как если бы сзади, на сером пальто, у Юли красовался огромный красный крест, нарисованный баллончиком для граффити. И все смотрели бы на неё и не понимали: это она так испачкалась или это какой-то новый тренд?

Однако никакого креста на пальто Юли не было - она специально, проходя мимо зеркала, незаметно осмотрела себя со всех сторон. И черная юбка, и белая блузка, и серое пальто, - все выглядело обычным. Но отчего-то все вокруг - от забитых ботаников до рядовых 'царей своего класса' - смотрели на Юлю. Во взглядах школьников читалось много чего. Одни смотрели на Юлю шокировано, другие - испуганно. Кто-то всем видом показывал презрение, кто-то откровенно насмехался. Некоторые смотрели на девушку с сожалением, словно говоря: 'Не бойся, мы тоже это пережили. Трудно только сначала. Затем ты привыкаешь, и все идет как по накатанной'.

Трудностей Юля не боялась. Она, как вы уже поняли, боялась неизвестности. Вот что пережили эти сострадальцы? Что, вообще, под собой подразумевает 'это'?..

Молчание смотрящих - вот, что пугало Юлю, летящую по коридору из людских взглядов.

Возле класса математики Юля, как и предполагала, обнаружила подружек. Однако те, когда она устремилась к ним, начали убегать от нее. Ничего не понимающая Юля, вбежала в слегка потрепанный временем кабинет с моделями стереометрических фигур на полках стеллажей и выставкой портретов известных математиков над большой темно-зеленой доской. В потоке одноклассников девушка схватила за руку одну из своих подруг - Заруи Аджарян.

Заруи была истинной армянкой: смуглая кожа, черные волосы, спадающие сверкающим водопадом до ягодиц, карие глаза, словно позаимствованные у демона-искусителя... Многие парни пытались добиться расположения восточной красавицы, но все их попытки были тщетны. Пока Заруи было что-то нужно (домашнее задание, контрольная, ответы на тест), она соблазнительно поправляла волосы, оголяя декольте, и мило хихикала над каждой нелепой шуткой. Но стоило ей получить желаемое, как она покидала понадеявшегося на что-то парня и 'уходила в туман'. При этом добиться взаимности не могли не только ботаники и неудачники, но и вполне завидные 'кавалеры'. За 'соблазнительной Снежной Королевой' Заруи ходили толпы парней, но та всем отказывала. Многие думали, что она лесбиянка или вовсе асексуалка. Но на самом деле все было проще: Заруи была очень расчетливая, и поэтому встречалась только со 'взрослыми богатыми дяденьками'. Она не мечтала поступить в ВУЗ или устроиться на высокооплачиваемую работу. После школы она расчитывала удачно выйти замуж за какого-нибудь бизнесмена и стать содержанкой. И подходящую партию она искала уже сейчас.

- Отпусти, - резко сказала Заруи. Она дернула рукой, но Юля крепко обхватила её предплечье. Заруи повторила попытку, но и она не увенчалась успехом. - Отпусти, рукав порвешь!

- Не отпущу, пока не объяснишь, что происходит, - ответила Юля.

- Ничего не происходит. Просто отпусти мою руку. - Тон Заруи был спокоен, но было видно, что она на грани того, чтобы ни сорваться и ни закричать.

- Ничего не происходит?! - воскликнула Юля. Такое не свойственное привилегированной однокласснице поведение привлекло внимание всех находящихся в классе. - Действительно, абсолютно ничего! Скажи, Заруи, а почему от меня тогда все, как от чумной, шарахаются?

Заруи молчала так же, как и молчал весь класс. Юля продолжала пристально смотреть в глаза подруге и сжимать её предплечье. Она не понимала, почему Заруи, девушка, с которой они столько лет сидели за одной партой и с которой столько раз сплетничали, не может сказать правду. Говорить же правду не сложно. Врать намного проблематичнее: нужно придумать правдоподобную легенду, подключить весь свой актерский талант, а потом еще и помнить всю жизнь свою ложь, чтобы случайно себя не выдать. С правдой все куда проще! Ты просто берешь и рассказываешь известный факт. И никаких тебе угрызений совести и 'Да не верю я тебе!'

- Ну, что ты молчишь? - спрашивала, почти крича, Юля, но Заруи не сдавалась. Никто не сдавался. Все продолжали молчать. Даже прозвиневший, словно гром среди ясного неба, звонок на урок никого не оживил. Будто это был не обычный кабинет математики в обычной средней школе в обычное утро понедельника, а жутковатый склад манекенов где-то в подвале огромного торгового центра.

- Здравствуйте, садитесь! - сказал бодро учитель математики Андрей Витальевич, буквально залетая в класс.

На учителя математики, в общепринятом, карикатурном, понимании, Андрей Витальевич был не похож: молодой парень спортивного телосложения, голубая синтетическая рубашка заправлена в бордовые джинсы, волосы чистые, аккуратно уложены, короткая борода, видимо, очень часто встречается с бритвой барбера. Вечно позитивный Андрей Васильевич, устраивавший на каждом своем уроке настоящий StandUp¹, очень ценился среди учеников за свой оригинальный подход к математике. Глядя на его широкую улыбку, многие школьницы начинали усиленно учить алгебру и геометрию, чтобы получить его одобрительный взгляд. Мальчики же любили Андрея Васильевича за то, что он разрешал на своих уроках шутить и даже поощерял это. Он часто встал с такими шутниками в юмористические баттлы. Начинающий учитель сам еще вчера был школьником и понимал, что юноши не желают ему зла, а лишь хотят самоутвердиться в классе за его счет. Становиться врагом подростков он не хотел, поэтому поддавался на уловки подростков.

При виде учителя все сторонние наблюдатели драмы в кабинете математики ожили. Они поспешили занять свои места за партами и принялись копошиться в рюкзаках и сумках в поисках ручек и тетрадей. Толпа так быстро рассосалась, словно это была не кучка старшеклассников, а стая тараканов, которые сразу же разбежались по щелям, как только кто-то включил на кухне свет.

Однако Юля не привыкла так легко сдаваться. Она продолжала пристально смотреть в глаза Заруи, вцепившись в ее руку. Заруи же пыталась всем видом показать, что она спокойна и может простоять тут хоть два часа, но была бы очень не против, чтобы её оставили впокое.

- А что происходит? - спросил Андрей Витальевич, поднимая глаза от классного журнала. До этого он не замечал, что в воздухе кабинета, кроме запаха слащавых духов девушек и тяжелых мужских дезодорантов, повисло нечто еще... Нечто напряженное.

Никто на его вопрос не ответил. Все прекрасно понимали, что происходит, но сердцем чувствовали, что они не в праве нарушать чужую тайну. Лишь две стоявшие у доски девушки были уполномочены нарушить тишину.

Однако Юля и Заруи ничего не говорили, предпочитая продолжать свой зрительный баттл.

- Юла, хватит ломать комедию, - раздраженно сказала вставшая с места Аня Зайцева - вторая Юлина подруга-одноклассница.

Рыжеволосая девушка в голубом платье-кимоно отличалась сумасбродным и слегка грубоватым характером, поэтому никто из присутствовавших не мог ручаться, что она ограничится только едкими словами и не пустит в ход кулаки.

Однако, несмотря на весь воинственный вид Ани, она просто подошла к Заруи и взяла её за руку. Теперь Юлю пытались побороть две пары глаз: карие и голубые.

- Со мной действительно никто не хочет поделиться новостями? - снова спросил ошарашенный математик. Услышав в ответ молчание, он встал из-за учительского стола и подошел к поссорившимся девушкам.

- Так-с, что мы тут видим? - протянул Андрей Витальевич, театрально потирая ладони друг о друга, словно он готовится основательно пообедать. - Зайцева держится за Аджарян, а за ту цепляется Стриж... Итак, представим, что это не Зайцева, Аджарян и Стриж, а точки в пространстве. Представили? А теперь ответьте мне, что общего у наших прелестных точек?

- Они все женского пола! - крикнул с последней парты Леха Зубров. Несколько сдержанных смешков послышались с разных углов класса.

Андрей Владимирович также улыбнулся.

- И не поспоришь, Зубров, - ответил он. - Но мы сейчас говорим не о ваших одноклассницах, а о точках в пространстве, которые наши дамы изображают.

- Они держатся друг за друга, - тихо сказала заика Маша Пуслова.

- Держатся, но для нас это не главное... Думайте абстрактнее. Что объединяет этих трех девушек?

Все замолчали. Кто-то реально думал, что объединяет Заруи, Аню и Юлю в данном контексте. Другие тихо занимались своими делами (сидел в телефоне, делал другие уроки), пытаясь не привлекать к себе внимание. Андрей Витальевич воодушевленно смотрел на подростков. Он считал свою придумку очень удачной и с нетерпением ждал, когда кто-нибудь поймет, о чем идет речь. Заруи, Аня и Юля продолжали напряженно смотреть друг другу в глаза.

- Они все стоят на полу, - снова робко и тихо сказала догадливая Маша Пуслова. Она была максимально застенчивым человеком, поэтому мгновенно покраснела, когда на нее посмотрело несколько человек.

- Правильно, Маша! - воскликнул Андрей Витальевич, проделывая нехитрый жест руками: после щелчка пальцы обоих его рук сложились в пистолетики, дуло которых указывало на и без того перевозбудившуюся ученицу.

- Мы все стоим на полу, - продолжил он. - А теперь представим, что пол - это не пол, а некая абстрактная плоскость. Представили?.. Так вот, чтобы говорить о плоскости нам нужно три точки, при этом они могут лежать на плоскости где угодно - пол же не ограничивается Стриж, Зайцевой и Аджарян, - усмехнулся математик. - То есть чтобы дать название плоскости, нам нужно знать всего три точки. Как тогда можно назвать наш пол?

- Линолеум! - снова сострил Леха Зубров.

- Алесксей, да вы прямо поражаете нас сегодня своей прозорливостью, - ответил учитель. - Мне кажется, вы сделаете прекрасную карьеру спортивного диктора. Но нас интересует немного другое. - Математик подошел к доске и крупно написал на ней мелом: '(Аджарян, Зайцева, Стриж)'. - Вот так называется плоскость, в которой лежит наш пол. Порядок названий точек не важен, главное, чтобы их было только три, и они были в скобочках. Скобочки... Миленько, не правда?

С удовлетворенной улыбкой на лице Андрей Витальевич обвел взглядом класс и продолжил:

- Вот. Ну, допустим... - Мужчина пощелкал пальцами, оглядывая класс в поисках жерты. - Да, допустим, ты, Зубров! Встань, пожалуйста. Не самый прилежный ученик Зубров слега испугался, что его заставят что-нибудь решать, однако сделал максимально отрешенное лицо и, как бы нехотя, встал.

- Вот скажи, Зубров, ты сейчас находишься в плоскости (Аджарян, Зайцева, Стриж)? - спросил учитель.

Зубров засунул руки в карманы и с широкой масляной улыбкой произнёс:

- С такими кралями я всегда в одной плоскости.

Класс засмеялся, Андрей Витальевич хихикнул.

- Действительно, Зубров находится в плоскости девочек... А теперь, Алексей, встань, пожалуйста, на стул.

Ошарашенный предложением Лёха огляделся по сторонам: одноклассники с интересом ожидали представления. Леха ничего не понимал. С первого класса его ругали за то, что он залезал на стулья и парты, а теперь учитель сам просит его нарушить одну из школьных заповедей...

На грех Зубров решился только тогда, когда снова столкнулся с уверенным взглядом учителя. Осознав, что ему не послышалось, старшеклассник чуть отодвинул стул от парты и встал на него ногами. На своем скрипучем постаменте он почувствовал себя статуей Христа-спасителя, возвышающей над обитателями Рио-де-Жанейро.

Удовлетворенный математик задал следующий вопрос (только теперь не Лёхе):

- Маша, как ты думаешь, Зубров все еще в одной плоскости с девочками?

- Нет, - ответила Маша.

- А почему?

- Почему... - протянула девушка. Ответ она ляпнула наугад и объяснить его теперь не могла. Она судорожно пыталась понять, почему же Зубров не находится в одной плоскости с ее одноклассницами, но вечно ловила себя на смысли, что думает о расстегнутой верхней пуговице на рубашке Андрея Витальевича. Как и многие другие ученицы, она была безнадежно влюблена в красивого учителя математики, но даже и представить себе боялась, чтобы она открыто демонстрировала свою симпатию, как это делали остальные девочки. Нет. Маша была романтиком. Сидя на его уроках, она глаз не отводила от его смуглой шеи или ухоженных рук, которыми он писал витееватые формулы, а потом дома писала стихи об его страстных глазах или чувственных губах...

Перед сном Маша часто фантазировала. Она представляла Выпускной. Представляла себя в изящном бордовом платье, стоящую у окна в коридоре школы. В руках ее долгожданный аттестат 'об окончании школы с отличием', на груди бликует шелковая ленточка с надписью 'Выпускница-2020'. И хоть выглядит она потрясающе с этой легкой укладкой и модельным макияжем, а все вокруг веселятся и фотографируются, ей почему-то грустно. Нет, она не жалеет, что выпустилась со школы и больше никогда не увидит одноклассников. Они никогда не были для неё друзьями. Она грустит от того, что больше никогда не увидит Андрея Витальевича, ее любимого учителя математики... Просто 'любимого'.

Она готова расплакаться, но неожиданно все ее слезы испаряются, так и не увидев света: в конце коридора появляется он. Она быстро отворачивается к окну, делая вид, будто вовсе его не заметила. Она не видит его - только слышит, как стучат его туфли о старый цементный пол: 'шлеп-шлеп'...

Через несколько секунд звук прекращается - учитель остановился. Сердце Маши замирает. Когда Андрей Витальевич оказывается рядом с ней, сердечный ритм снова ускоряется, однако он не останавливает на отметке 'норма', а продолжает набирать обороты.

Они оба задумчиво смотрят в окно. Перекинувшись дежурными фразами, вроде, 'Как настроение?' и 'Куда дальше?', учитель и его бывшая ученица замолкают. Снова становятся слышны отдаленные звуки концерта в актовом зале.

Но тишине не суждено было продлиться вечно.

Не выдержав, учитель сознается, что с первого взгляда влюбился в нее, в Машу Пуслову, но боялся вылететь с работы, поэтому решился признаться только сейчас. Он говорит, что теперь ему плевать на всех и он хочет уехать подальше от этого консервативного города, куда-нибудь на Запад... Маша перебивает мужчину поцелуем. Взглянув в ее решительные глаза, теперь уже бывший учитель обнимает ее за талию и уводит прочь из этого храма разбитых мечт и сломанных психик, а на подоконнике остаётся лежать красная ленточка с золотыми буквами 'Выпускница-2020'...

- Ну же, Маша, - подбадривал Андрей Витальевич. Конечно же, он замечал, что застенчивая шатенка с большими серыми глазами Маша Пуслова в него влюблена, но предпочитал не акцентировать на этом внимания. Он не хотел нанести юной особе какую-либо душевную травму, поэтому пытался вести себя с ней осторожно. <Не хватало еще, чтобы какая-нибудь его неаккуратно брошенная фраза привела к суициду... - Вспомни, что объединяет Аджарян, Зайцеву и Стриж?

- Они все стоят на полу, - ответила Маша. Ей удалось стряхнуть с себя пелену фантазий и уловить слова учителя, но она очень надеялась, что он сдастся и вызовет кого-нибудь другого, иначе она снова зацепится взглядом за какую-нибудь деталь его внешности - и понеслась...

Но взгляд учителя давал понять лишь одно: он добьется, чтобы она довела мысль до конца.

- Они все стоят на полу, а это значит... - Учитель снова давал ей попытку догнать мысль. Но увидев в глазах ученица дымку воображения, сдался и продолжил сам: - А это значит, что все они касаются стопами пола. Класс, вам нужно понять, что мы сейчас рассматриваем наших подопытных не как людей, а как точки. Зубров не стоит ногами на полу, значит точка Зубров находится за пределами плоскости. Всегда представляйте, можно ли расположить ровный кусок ДСП так, чтобы все люди-точки стояли на нем ногами. Мысленно проведите линии. Если получилась пирамида, как в данном случае, значит точка не принадлежит плоскости. В задачках, чтобы доказать, что точка принадлежит плоскости, нужно найти такую прямую, чтобы она и в плоскости лежала, то есть проходила через две точки точно принадлежащих этой плоскости, и искомую точку содержала в себе. Если проще, то когда Зубров стоит на полу, его ноги и ноги Зайцевой и Аджарян соединяет шов на линолеуме, а когда он стоит на стуле, вы никогда не найдете такой прямой, чтобы на ней стояли и Зубров, и Зайцева, и Аджарян. Они смогут объединиться, только если образуют новую плоскость, но для этого им придется пожертвовать Стриж. Вопросы есть?

- Да, - сказал Зубров. - Со стула слезть можно?

- Можно, - улыбнулся Андрей Витальевич.

В этот момент прозвинел звонок. Скороговоркой выпалив: 'Всем спасибо! Урок окончен. Домашнее задание в электронном журнале. До свидания!', учитель сгреб свои вещи со стола и выбежал из класса. Ученики зашевелились, разминая затекшие конечности, и засобирались на следующий урок. Однако Юля продолжала держать Заруи за руку, и та не могла последовать примеру остальных. Среди шума отодвигающихся стульев и галдежа только что проснувшихся школьников между девушками продолжалась немая баталия. Юля все еще требовала разъяснений, Заруи по-прежнему молчала.

- Да сколько можно! - вскрикнула Аня Зайцева. Она на несколько секунд отлучалась, чтобы взять свою сумку. Теперь же она снова вцепилась в руку Заруи, но уже не для того, чтобы еще урок простоять в неподвижности у доски. Сквозь шум перемены она грозно прокричала: - Нечего было бросать Макса Воронова.

Желанная, но внезапная правда словно обухом ударила Юлю по голове, и она разжала пальцы. Оказавшаяся на свободе Заруи тот час же унеслась вместе с потоком одноклассников, оставив подругу в пустом классе. И, вроде, Юля с её пробивным характером должна была сорваться с места, догнать Аню Зайцеву и потребовать разъяснений... Но нет, девушка продолжала молча стоять у доски, до конца не понимая происходящее.

Нечего было бросать Макса Воронова? А им-то какое дело до её личной жизни? Она что, когда-нибудь отворачиваясь от подруг из-за таких мелочей? Аня Зайцева меняет ухожеров, как перчатки. При этом почти все они из не самых благополучных групп молодежи. Заруи Аджарян была поймана на связи с женатым мужчиной, а Женя Цветкова - и во все с замужней женщиной! София Пельман имеет несколько грязных фетишей, а Катя Пуговкина убеждает всех, что асексуальна. Конечно, подруги обсуждали личную жизнь друг друга, а за спиной еще и осуждали. Но никогда не было такого, чтобы кому-то из них устраивали байкот из-за такой мелочи, как личная жизнь. Никогда! Они же самые популярные девочки в школе! Они должны были держаться вместе до самого Выпуска!

Прозвенел звонок на второй урок. Шум на коридоре стал потихоньку смолкать. За считанные секунды за дверями кабинета математики воцарилась гробовая тишина. Лишь изредка слышались громовые удары каблуков какого-нибудь педагога о скользкую плитку или глухие чавкающие звуки - это технички мыли полы старыми деревянными швабрами.

Юля тем временем вернулась в свой привычный режим киборга-убийцы. Не хотят дружить? - Ну и не надо! Да, сильных и независимых одиночек не любят. Но такие никогда ни перед кем не пресмыкаются, за что из несомненно уважают. А вот 'шестерок', хоть и допущенных в 'высшее общество', никто не уважает. Более того - никто даже их имен не помнит. Они никто, а в планы Юли не входило становиться 'никем'. Одна или с компанией, но она не потеряет свою позицию в школьной иерархии.

Она Юлиана Стриж - она всегда победитель.

Смахнув ростки слез с грозных, готовых к борьбе, глаз, девушка закинула на плечо рюкзак и с высоко поднятой головой неспешно пошла на следующий урок.

¹StandUp - Стендап - юмористический жанр разговорного актерского мастерства.

Проснувшись утром, Юля, без каких-либо потягушек или торгов с будильником, встала с кровати и пошла в ванную. Глядя со стороны на её уверенную походку робота-убийцы, никто и не догадался бы, что она только что встала. В это утро Юля с её неестественно расправленными плечами и холодным серьёзным взглядом была больше похожа на беспощадного солдата, чем на обычную школьницу. В том, как она, практически не глядя, выбирала подходящие пряди волос и крепко наматывал на плойку, как быстро с первой попытки идеально подводила глаза, и даже в том, как Юля смотрела на себя в вытянутое зеркало, пока одевалась, - безразлично, не притворяясь ни актрисой, у которой берут интервью, ни блогером, - во всем этом читалась некая угроза окружающему миру. Каждое её выверенное движение так и кричало:

'Не дай Бог вам попасться мне под руку! Сегодня я настроена серьёзнее некуда и шутить не буду'.

И 'шутить' Юля действительно не собиралась. За ту минуту, что они говорили с Сергеем Сергеевичем, она четко для себя решила, что должна во что бы то ни стало разобраться во всей этой истории.

И снова, стоило ей только переступить порог школы, как все 'более или менее' старшие школьники замолчали.

'Такими темпами я скоро привыкну к тишине', - констатировала у себя в голове Юля.

Стараясь не оглядываться по сторонам, она растегнула пальто и пошла в класс. Когда Юля скрылась за дверями корпуса, голоса в вестибюле возобновились. Презрительно фыркнув, девушка начала подниматься по старой цементой лестнице с крашеными-перекрашеными перилами. В этот момент в её кармане завибрировал телефон. Когда-то давно один местный заучка-программист дал 'грустной, но такой соблазнительной' Юле пароль от школьного Wi-Fi, когда у той неожиданно закончились деньги на телефоне и она не могла проверить Инстаграмм. Бедняга надеялся, что он, придя на помощь в трудной ситуации местной красотке, - в которую был, к слову, по уши влюблен, - сможет рассчитывать хотя бы на краткое, пусть и холодное, но желанное 'Привет' при встрече, которое смогло бы поднять его авторитет и самооценку. Но Юля, занятая своей популярностью и количеством подписчиков в Инстаграмме, очень быстро забыла про робкого и несомненно симпатичного юношу в больших черных очках, как и забыла про введенный пароль от школьного Wi-Fi. Теперь, стоило ей приблизиться к третьему корпусу, где находились компьютерные классы, телефон её автоматически подключался к школьной сети. И так как на её телефоне всегда была включена 'Передача данных', девушка никогда даже не замечала разницы...

Но сегодня утром, твердо решив, что ничто не должно её отвлекать, она отключила 'мобильный Интернет', и телефон её до этого момента молчал.

Снова вспомнив историю про Эвридику и Орфея, Юля накрыла карман рукой и продолжила подниматься по лестнице. Но телефон так настойчиво гудел, что через несколько ступенек Юля не выдержала и заглянула в смартфон.

Если бы дисплей можно было разорвать, то это, наверняка, бы и произошло. Оповещения настолько быстро сменяли друг друга, что Юля даже не успевала их читать. Решив, что пытаться уловить хоть какую-то мысль - бесполезно, Юля кликнула по первому попавшемуся оповещению. Открылся Инстаграмм. Как Юля поняла, это было уведомление, что ее отметили в новой Истории. Профиль _dying_crow_¹ принадлежал девятикласснице Алине Вороновой, младшей сестре Макса-Черного-Джипа, за которой он и приезжал в школу в тот злополучный февральский вечер. Имея авторитетного старшего брата и подходящие внешние и психологические данные, Алина Воронова была одной из главных претенденток на место Королевы школы, - конечно, когда Юля выпустится.

История состояла из короткого видео. На нем Юля шла спиной к камер в корпус. В ролик был вставлен отрывок из песни Верки Сердючки 'Дольче Габана'. Ярко-розовая подпись гласила: 'Ха, гляньте, идет наша @swifts_queen² (ник Юли в Инстаграмм)! Я так рада, что эта шваль отвязалась от моего брата! P. S. Всем выразившим свое отвращение к @swifts_queen лайкну профиль'.

Буквально вдавив в корпус кнопку блокировки, Юля отключила телефон и с ненавистью швырнула в рюкзак. Ей было невыносимо больно от того, что 'какая-то там сопля мелкая и её паршивый братец' так легко рушат песочный замок её популярности и всеобщей любви, который она, Юля, столько лет старательно выстраивала. А ведь ей оставалось всего-то полгода продержаться на Олимпе, чтобы передать свой титул кому-то, вроде, Алины Вороной и уйти с Выпускного всеми любимой Королевой. Но нет, теперь она, в каком бы платье ни пришла на торжество, не будет в центре внимания да и запомнят её не как трехкратную победительницу школьного Конкурса Красоты или рекордсменку по количеству валентинок. Нет, ближайшие несколько лет о ней будут говорить примерно так: 'Юля Стриж?.. А, эта та самая Юля, которая в одночасье из Королевы превратилась в неудачницу, потому что бросила не того парня?' И это лучший вариант, ведь про нее могут и во все не вспомнить...

Зажав большим и указательным пальцами переносицу, чтобы не дать слезам появиться на свет и испортить её макияж, Юля снова превратилась в беспощадного робота-убийцу и побежала по лестнице наверх.

Первоначальный план отсидеть один-два урока, а затем отпроситься домой, сославшись на свой женский организм, полетел в тар-тарары из-за случайно просмотренной Истории Алины Вороновой. Не в силах терпеть презрительные взгляды и слушать противные насмешки Юля решила дождаться начала уроков на крыше, а затем по-тихому уйти из школы. Хотя на саму крышу вылазить она не собиралась - туда мало кто рисковал соваться. Гораздо удобнее было сидеть в темном и грязном 'предбаннике', который ученики школы и называли 'крышей'. Каждый ученик их школы, будь то неформал, ботаник, изгой или высоко привилегированная особь, - все с отважностью партизан хранили тайну грязной комнаты над четвертым этажом, и поэтому ни учителям, ни другому обслуживающему персоналу школы никогда и в голову не приходило, что хоть кто-то тайком пробирается на крышу.

Оглядевшись по сторонам (второй лестницей почти никто не пользовался, да и уроки на четвертом этаже бывали редко - но мало ли какую техничку занесет наверх?), Юля перекинула рюкзак через плечо и полезла вверх по старой металлической лестнице, радуясь, что надела сегодня удобные кеды. Каждый раз, когда она хваталась рукой за край лестницы или ставила ногу на новую перекладину, крашенный бежевой краской металл издавал неприятные звуки, отзывавшиеся эхом в пустом коридоре. Но, как бы Юля ни старалась быть аккуратнее, лестница все равно продолжала шататься во все стороны.

Деревянный люк захлопнулся с глухим звуком, в воздух поднялись клубы сизой пыли вперемешку с песком и сигаретным пеплом. Юля закашлялась и попыталась закрыться воротником пальто.

'Крыша' представляла собой небольшую кирпичную коробку, внутри которой и зимой, и летом было прохладно. Какого-либо освещения архитектор здесь не предусмотрел - ни одинокой лампочки, ни окна. Юля хотело было включить фонарик на телефоне, но вовремя спохватилась, что телефон она отключила и искать его на ощупь где-то на дне рюкзака - бесполезно. Кромешная тьма была еще одним подпунктиком в ее боязни неконтролируемых ситуаций. О каком контроле может идти речь, если ты даже собственные руки с трудом различаешь?

Поэтому нужно было что-то предпринять.

Впустить свет в комнату можно было двумя путями: открыть дверь на настоящую крышу и включить телефон. Оба варианта не подходили. Открытую дверь запросто могли увидеть из окна другого корпуса. И ладно если это обнаружит кто-то из учеников. Но что, если внимательным окажется кто-то из учителей или того хуже из администрации? Мало того, что Юлю 'спалят' на месте преступления - по технике безопасности почти все помещения, находящиеся выше или ниже уровня здания школы, были запрещены для посещения учениками без сопровождения учителя, - так Юля еще и окажется тем самым учеником, который открыл школе глаза на сверхинтерес учеников к крыше.

Второй вариант - включить телефон- заставил бы Юлю встретиться лицом к лицу с волной хейта в её сторону, а она к этому еще пока была не готова. Нужно было думать дальше...

Тут Юля вспомнила, что где-то в рюкзаке у неё есть зажигалка. Скинув с плеча рюкзак, девушка начала отчаянно рыться в его внутренностях, и вскоре ее пальцы выхватили маленький продолговатый кусок пластика. Высокое сине-желтое пламя, вырвавшееся из пасти черной одноразовой зажигалки, успокоило разнервничавшуюся девушку. Теперь она могла коротать время за разглядыванием 'автографов' посетителей данного места. Несмотря на то, что по-большей части на 'крышу' ходили не самые умные школьники, ни под одной из записей не было ни даты, ни полной подписи автора. И сделано это было во все не для того, чтобы невозможно было вычислить художника. 'Крыша' была настоящим спасением для тех, кого все достало и кто хотел ненадолго уединиться. Поэтому на бледно-серых кирпичных стенах было строго настрого запрещено оставлять какие-либо намеки на то, как давно была сделана та или иная надпись. И все ученики школы добросовестно соблюдали это негласное правило, покрывая стены 'крыши' только различными цитатами и претенциозными высказываниями. Например, самая крупная надпись, сделанная темно-красным баллончиком в центре одной из стен, гласила: 'Давай же, поцелуй ее прямо здесь и сейчас, пока она не ушла из твоей жизни навсегда'. Эх, сколько вдохновленных поцелуев и камер повидала эта надпись!..

Звонок на первый урок прозвенел как раз тогда, когда Юля читала какой-то психоделичный стих. Идти сразу после звонка было небезопасно, поэтому девушка решила дочитать замысловатый шедевр юного символиста, написанный с десятью орфографическими и пятнадцатью пунктуационными ошибками.

Спустя десять минут урока, когда все ученики и учителя точно должны были дойти до классов, Юля откинула крышку пыльного люка и заглянула в проём. На этаже по прежнему никого не было. Максимально аккуратно девушка спустилась по шаткой лестнице и на цыпочках пошла вниз. Дойдя до второго этажа, Юля быстро выдохнула и побежала по коридору мимо классов, полных учеников и учителей. На такой рискованный шаг она пошла, чтобы попасть на другую лестницу, которая также вела в вестибюль, но располагалась ближе к нужному ей коридору.

Чтобы попасть в коридор, который вел в спортзал и к аварийному выходу, нужно было пересечь вестибюль, в котором, к несчастью, девушки обнаружилась не только вахтерша, но и Мария Васильевна, Юлина учительница английского. И хотя урока английского у Юли в этот день не было, болтливая учительница могла остановить её, спросив, почему она не на занятиях. Даже если она ответит, что немного опоздала, и Мария Васильевна этот ответ примет, так просто уйти, не сдав пальто в гардероб, Юле не удастся. А школьный закон гласит: 'Что было сдано в гардероб, то там же и пропадет', - или, если сказать проще: пальто она получит назад только после всех уроков. А сбегать зимой без верхней одежды - не лучшая идея.

Но стоять на месте тоже было не вариант. Поэтому Юля быстро сняла пальто, максимально свернула его и начала быстро двигаться в сторону пункта назначения. Мария Васильевна, до этого копошившаяся со стендом 'Новости и объявления', заметила ученицу и поздоровалась с ней, но у той был настолько устрашающий вид растерянного опоздавшего человека, что учительнице не захотелось отвлекать её своей бесполезной беседой. Мария Васильевна вернулась к своему занятию, а счастливая Юля побежала к аварийному выходу.

Юля стояла пригнувшись за бежевым 'жигулем', который ни разу на ее памяти не покидал своего привычного места. Со стороны картина выглядела более чем странно: взрослая на вид девушка в модном пальто и белоснежных кедах прячется за старой грязной машиной и пристально наблюдает за дверью подъезда.

Через некоторое время серая дверь подъезда издала противный электронный звук и открылась, пропуская на улицу невысокого роста пенсионерку в длинном сером пальто. Погода стояла не такая уж и холодная - -3СR в феврале для данных широт было очень даже высокой температурой, - но, даже не смотря на это, на голове у пожилой женщины был толстый пуховой платок, какие носят только селяне, а на ногах - тяжелые сапоги, не удачно подчеркивавшие кривизну её ног. Задрав голову к небу, пенсионерка взглядом охранника в музее осмотрела балконы и окна дома, из которого только что вышла, и медленно заковыляла по заснеженной дороге.

Юля, наконец-то дождавшаяся, когда её бабушка уйдет по своим делам, прошмыгнула в подъезд, открыв двери своим ключом.

Привычный запах 'химозного' лимона ударил Юле в нос, стоило ей только переступить порог знакомой с детства квартиры. Обычно она сразу спешила скинуть обувь, чтобы не раздражать 'чистолюбивую до маразма' бабушку, но сегодня все было иначе. Вспомнив, как она оказалась возле продуктового магазина в разбитых домашних тапочках, девушка старательно вытерла ноги о красную тряпку, служившую входным ковриком, и пошла на кухню, не разуваясь. Однако, как бы она не старалась, её белые кеды оставляли за собой коричневый след из растаявшего снега и песка.

Первым делом Юля налила в старательно начищенный чайник холодной воды из под крана и поставила на решетку старомодной плиты с открытыми газовыми горелками. Неподатливое войлочное пальто поверх объемного свитера делали ее движения неуклюжими, а шерстяной ворот неприятно натирал потную шею, но она предпочла лучше открыть пошире окно, чем раздеться - мало ли куда на этот раз забросит её странный чай... Кстати, о нём. Нужно вспомнить, в какой шкафчик бабушка его спрятала и как он вообще выглядел.

- Посмотрим, что тут у нас, - негромко сказала Юля, открывая навесной шкафчик, в котором Надежда Георгиевна хранила сыпучие продукты. - Соль, сахар - обойдемся сегодня без них. Гречка, манка, макароны, овсянка... О, вот какой-то чай!

Схватив с полки прозрачный целлофановый пакетик, девушка ловко его развязала и понюхала содержимое. Находившийся внутри чай, однозначно, был вкусным, но не тем - этот пах обычной мятой, а не чем-то загадочным...

Разочаровавшись, Юля бросила пакетик обратно и продолжила изучать полки, заставленные разнообразными баночками со специями и пакетами с крупами.

Вскоре на глаза ей попалась небольшая цилиндрическая коробка с красными на русский народный мотив узорами на черном фоне. Задумчиво хмыкнув, Юля протянула к коробке руки и сняла ее с полки - при этом старенький металл крышки слегка прогнулся под её пальцами.

Внутри оказался целый склад интересных, но, по большей части, бесполезных вещей: шпильки, скрепки, старые этикетки от каких-то приправ, несколько пуговиц... Девушка уже хотела было закрыть коробку и поставить на место, когда её пальцы нащупали некий сверток. В глазах Юли снова загорелась надежда, когда она извлекла на свет нечто, завернутое в грубую серую бумагу - в подобную упаковывают стеклянную посуду и прочие хрупкие вещи в магазинах. Аккуратно, кончиками пальцев девушка оттянула края свертка и увидела крупные черные чаинки вперемешку с желтыми, красными и синими кусочками засушенных то ли цветов, то ли фруктов. В воздухе повис тот самый неповторимый аромат, который искала среди всех бабушкиных чаёв Юля. И даже холодный ветер, проникающий в кухню из настежь распахнутого окна, не мог вытеснить этот чарующий запах.

Громкий свист чайник нарушил тишину. Очнувшаяся Юля, встряхнула головой и пложила сверток на столешницу. Выключив плиту, девушка достала из шкафчика над раковиной свою кружку, засыпала туда на глаз немного заварки и залила кипятком. Она не помнила, сколько бабушка настаивала чай. На упаковке простого чая из супермаркета обычно написано, что пакетик нужно заваривать 3-5 минут (хотя на деле, зачастую, хватает и минуты интенсивного полоскания пакетика в чашке). Более дорогой чай, вроде того, что привозят из отпуска, нужно заваривать дольше - минут 7-10. А лечебные травы иногда нужно и день настаивать... Как определить, к какому виду чая этот напиток относится?

- Ладно, была не была! - воскликнула Юля и смело сделала несколько глотков из кружки.

Специфические ощущения не заставили себя долго ждать. Мир вокруг начал искажаться, словно у Юли в голове был маленький ребенок, совсем недавно открывший для себя Фотошоп. Зеленые стены, фиолетовый календарь... Девушка хотела бы детально все рассмотреть, подойти поближе, потрогать собственными руками, но на дно её желудка словно упала гиря, потянувшая её вниз. Поспешив поставить кружку на столешницу (при этом кружка обернулась и из нею чуть не высыпались остатки заварки), Юля поддалась разливающейся по телу тяжести и осела на пол. Прежде чем все вокруг успела заполонить тьма, девушка закрыла глаза и распахнула ворота разума.

Спустя мгновение Юля почувствовала, как что-то колит её щеку. Опасаясь, что неловкое движение накликает на неё беду, девушка предпочла вначале открыть глаза.

Небо, асфальт, низкий деревянный заборчик, уже знакомое крыльцо продуктового магазина...

Но что так колит её щеку?

Осторожно приблизив руку к лицу, Юля нащупала тонкую шероховатую веточку безнадежно мертвого куста. Придерживая ветку рукой, девушка осмотрелась по сторонам (её шея при этом отозвалась тупой болью, словно она, Юля, пять часов подряд просидела за швейной машинкой).

Как оказалось, на этот раз ей повезло не меньше, чем в первый, - она сидела на асфальте, а в ее спину упиралась скамейка из двух бетонных тумб и нескольких досок желтого и красного цветов. От огромных снежных сугробов и острых сосулек не осталось и следа. Вокруг царила ранняя весна с её первыми теплыми лучами солнца и новорожденными почками на деревьях. К слову, лучи этого самого 'весеннего солнца' сразу же начали припекать теплую одежду девушки.

Не без труда поднявшись на ноги, Юля, пошатываясь, подошла к крыльцу магазина. При свете дня зеленая вывеска с белыми буквами 'ПРОДУКТЫ' уже не казалась такой таинственной. Даже наоборот - на солнце было видно, насколько светящаяся панель грязная и обшарпанная. Может быть, поэтому, а, может, из-за воспоминаний о вульгарном продавце, Юля не захотела подыматься по бетонным ступеням и заходить в маленькое помещение с дребезжащим освещением и старыми холодильниками. Она предпочла развернуться к магазину спиной и пройтись еще раз по маршруту, которым её вел к своим друзья Серега в прошлый раз.

Некая магия в окнах повидавших виды 'панелек' с приходом дня испарилась. Стоило солнечному свету заполонить всю округу, как Юля перестала видеть волшебство в далеких качелях на детской площадке или в пожухлых клумбах возле подъездов. Возрождая в памяти образы и картины того вечера, когда обычный парень в дешевом спортивном костюме вел её сквозь темноту городских дворов, Юля шла вдоль белого панельного дома. Двигалась она медленно, то и дело настороженно оглядываясь по сторонам. Пристально приглядываясь к каждой скамейке, к каждому незастекленному балкону, девушка пыталась найти хотя бы несколько маленьких подсказок, где она оказалась. Существует или существовало ли это место в реале? Её ли это родной город? Какой на дворе год?

Продолжай размышлять над всеми этими вопросами, Юля шла по дороге и присматривалась абсолютно ко всему вокруг, но не к небу, на котором, к слову, начали собираться тучи. Однако ни неожиданно более резко обозначившаяся трава, ни странный, словно почерневшее золото, солнечный свет, заливший все вокруг, не привлекали внимание Юли. Ей было плевать на погоду. Взглядом Терминатора она обследовала каждый сантиметр обстановки, в поисках чего-то... Чего-то, чьи свойства она даже не могла описать. Она могла точно сказать лишь одно - если она найдет это 'что-то', то сразу поймет.

Этим самым 'чем-то' оказался бежевый 'жигуль', припаркованный возле куста белого шиповника (листьев, а уж тем более цветов, на ветках почти не было, но Юля руку могла дать на отсечение, что это был именно белый шиповник). Как только её глаза выцепили очертания бежевой машины, похожей со стороны на гигантскую металлическую шляпу, девушка сразу же остановилась. Рука ее сама по себе потянулась к холодному крылу автомобиля, и пока пальцы её осторожно, словно под ними был дикий дракон, гладили холодный металл, мозг показывал ей воспоминания из 'её времени': старенькие, обросшие грязью 'жигули', и зимой, и летом, стоящие прямо напротив подъезда её бабушки. Сколько раз она ходила мимо них, сколько раз смотрела на помятую временем машину из окна... Да вот же, всего пятнадцать минут назад она пряталась за этими самыми 'жигулями' с небольшой вмятиной на левом крыле, пока ждала, когда бабушка уйдет из квартиры. Как она могла их не узнать сразу!

- Эй! - раздался грубый мужской голос. - А-ну отошла от машины, быстро!

Зачарованная грудой металла Юля обернулась. Из форточки на третьем этаже торчала крупная голова мужчины лет сорока. Волос на ней было уже не так и много, если не считать темной щетины на лице. Чисто вымытое стекло открывало вид на обрюзгшее тело незнакомца, обтянутое белой майкой-алкоголичкой далеко не первой свежести. Там, где заканчивалась майка и начинались синие 'треники', была видна полоска большого волосатого живота.

- Ну, че ты на меня уставилась?! - снова заорал мужчина (хотя по отношению к нему больше подойдет слово 'мужик'). - Давай, шуруй отсюда!

Ни сказав ни слова, Юля развернулась и пошла дальше. Пока она дошла до того самого двора, где познакомилась с друзьями Сереги, серые тучи окончательно заволокли небо, спрятав за собой солнце (Ох уж эта переменчивая весенняя погода! - Сейчас дождь, через секунду - уже солнышко). До этого момента Юля жалела, что не оставила пальто или хотя бы свитер дома, в бабушкиной квартире в 2020 году. Но теперь, взглянув на хмурящееся небо, она поняла, что теплое солнышко не всегда будет разогревать ее спину.

- Эй, Даша! - окликнул кто-то кого-то совсем рядом. Чисто из любопытства, Юля обернулась на звук и увидела в соседнем дворе беседку, в которой сидела компания молодых людей. Один из них, парень, отчаянно махал рукой кому-то, кто находился в Юлиной стороне. Юля хотела бы и дальше понаблюдать за этой компанией, но вдруг почувствовала, как что-то капнуло на ее щеку. Сомнений не было - совсем скоро грянет дождь, и нужно искать убежище.

Но стоило Юле отвернуться, как юношеский голос снова весело прокричал:

- Да ладно тебе, Даша! Ты что, не узнала меня?

'Что? Он обращается ко мне? Но я ведь не Даша', - думала Юля.

- Это ж я, Серега!

'Серега!?' - мысленно прокричала Юля, и вдруг вспомнила, что совершенно спонтанно представилась в тот вечер Дашей. Тогда ей показалось, что все это поможет не усложнять ситуацию, но она даже не догадывалась в какую запутанную историю попадет. По сравнению с перемещениями во времени и тем, что Сергей Сергеевич, который только вчера сидел в квартире Стрижей и смущенно прятал протез руки под перчатками, а теперь, молодой и здоровый, машет ей рукой, Юлино невинное вранье казалось каплей в море.

- Ну, чего ты застыла? - с усмешкой прокричал Серега. - Щас дождь как ливанет. Ай-да к нам!

Серега продолжал отчаянно махать руками, думая, что 'Даша' его не услышала или не узнала. А она услышала, а она узнала. Просто поразительное сходство старой колымаги, припаркованной у подъезда ее бабушки, и бежевого 'жигуля', увиденного ей ранее, а также чудесное превращение морозной зимы в солнечную весну, хоть и доказывали, что чай переносит её во времени и пространстве, но не проникали в глубокие слои её подсознания. Какой-то маленькой клеточкой мозга Юля все равно продолжала не верить происходящему. Эта маленькая клеточка мозга скептически относилась ко всему вокруг и всем своим существом показывала: 'Не, так легко вы меня не возьмете!'

Но внезапно появившийся Серега и его компания перевернули все сознание маленькой клеточки головного мозга Юли. Жизнерадостный парень своим криком попал в самый центр этой клеточки, и она бессильно пала навзничь. А без ехидных замечаний этой клеточки, баламутившей ситуацию в теле Юли, все остальные клетки, от мала до велика, поверили в реальность происходящего.

Вот только революция в теле Юли происходила не мгновенно, поэтому она слегка и замешкалась.

Усилившийся дождь окончательно закончил маленький государственный переворот в её голове. Наплевав на свои белые кеды, которые после, наверняка, придется выкинуть, Юля побежала прямо по намокшей траве и грязи. Холодные капли, приземляющиеся на её макушку, только придавали ей скорости.

Когда девушка достигла старой беседки с покосившейся железной крышей, изнутри разрисованной черным маркером ('Да-а-а, время идёт - привычки остаются' - подумала Юля), и выщербленными деревянными скамейками - в одном месте доски даже были проломлены насквозь, - стена дождя окончательно оторвала это небольшое строение от окружающего мира. Кратко выдохнув, Юля поправила волосы - дождь, Слава Богу, не успел испортить её укладку, - и засунула руки в карманы пальто.

В беседке было четверо людей, включая Серегу, стоявшего в самом центре. Слева от входа сидела Светка. Выглядела она, как всегда, более чем оригинально: вместо девчачьих бантиков на концах её косичек болтались резиновые черепа, густой слой подводки подчеркивал и без того яркие глаза, её губы были накрашены черной помадой, а через плечо у нее была перекинута самодельная сумка в форме черного гроба с вышитым серым крестом.

На приличном от неформалки расстоянии, у дальней стенки, сидел её высокий брат Юрка. На его длинных, нескладных ногах лежала акустическая гитара. На самостоятельно выкрашенной в черный цвет деке то тут, то там были хаотично рассыпаны наклейки и полустершиеся переводные 'татушки'. Инструмент был явно не новый, но несомненно очень обожаемый хозяином - это было видно по тому, с какой нежностью такой детина, как Юрка, пытается настроить струны.

Справа от входа, в аккурат напротив Светки, полусидел-полулежал, скрестив руки на груди, худощавый Ден. Нижнюю половину его лица, как всегда, скрывал воротник куртки, половину верхней половины - длинная челка, поэтому со стороны могло показаться, что он крепко спит. Однако внимательный наблюдатель непременно заметил бы, что его оставшийся без прикрытия глаз закрыт не до конца и парень украдкой наблюдает за Светкой, разглаживающей от нечего делать несуществующую складку на юбке, и улыбается.

Но как бы мило ни выглядели влюбленность стеснительного Дена в бойкую Светку или нежная привязанность громилы Юрки к музыкальному инструменту, все собравшиеся молчали, и это не могло не напрягать Юлю. Чтобы показать некоторую неловкость ситуации, от которой из-за ливня она даже не сможет убежать, она принялась перекатываться с пятки на носок и заинтересовано изучать надписи на куполе. Сразу сообразив что к чему, Серега коротко кашлянул и сказал Юле так, будто она у него в гостях:

- Да ты не стесняйся, проходи, присаживайся - чувствуй себя как дома.

Юля вежливо улыбнулась (мама всегда учила её улыбаться, если мужчина шутит в её компании) и села между Светкой и Юркой. Серега занял место напротив неё. И снова вокруг не осталась ни одного звука, кроме шума дождя и редких побренькиваний сосредоточенного Юрки.

- А чем вы тут занимаетесь? - спросила Юля, пытаясь завязать диалог. Как и ожидалось, отвечать ей бросился Серега:

- Да мы тут часто собираемся. Крыша над головой есть, сиденья есть. Раньше был еще стол, но местные алкаши его 'по синьке' выдрали и на 'металлолом' сдали. Еще бы стенами обнести - и вообще идеальная беседка получилась бы... Ну, скоро ты там?

Последняя фраза была произнесена в адрес Юрки, который в ответ пробормотал что-то похожее на 'Сейчас, еще немного осталось'. И это 'сейчас' наступило только спустя несколько минут: победно воскликнув 'ура', Юрка перехватил по-удобнее гитару и сказал:

- Ну что, начнем с чего-нибудь легко, для разминки... Накидывайте варианты.

Все задумались - ну, или сделали вид. Юля же предпочла не вмешиваться, ведь какой год на дворе она еще доподлинно не определила, а какой-нибудь случайно названный трек из будущего мог привести к 'Эффекту бабочки'³.

- А давай мою любимую, - попросила Светка, глядя щенячьими глазами на брата. По лицу Юрки было видно, что он не разделяет музыкальных вкусов сестры, но отказать ей не может.

- Ладно, - ответил он и снова перехватил гитару поудобнее. Светка при этом восторженно захлопала в ладоши, приготовившись подпевать.

- Сколько лет прошло, все о том же гудят провода... - запел Юрка, а за ним сразу же подхватила Светка. И если энергичный темперамент Светки совсем не сочетался с этой песней (её манера исполнения в любом контексте будет выглядеть комично), то низкий, с юношеской хрипотцой голос Юрки в сочетании с акустической гитарой в его руках звучал сильно. Его короткая, под '1', стрижка, невзрачный серый костюм и стоптанные 'кроссы' создавали образ этакого 'реального пацана' 'с растерзанной душой под старой олимпийкой'.

'В руках умелого продюсера этот парень очень быстро стал бы кумиром маленьких девочек', - подумала Юля, неосознанно подпевая. Песня была старше Юли, поэтому она знала лишь припев, но губы её все равно продолжали двигаться в такт песни, даже когда Юрка переходил на куплет.

- <Скоро рассвет, выхода нет! Ключ поверни - и по-ле-те-ли⁴, - пели хором Юрка и Светка под мелодию из двух аккордов. Серега тоже, как мог, подпевал, но его голос был почти не слышен из-за стараний звонкоголосой Светки. Ден продолжал делать вид, что не участвует в процессе, и лишь еле заметные подрагивания воротника его куртки выдавали ложь.

Ливень, беседка, компания друзей, поющая под гитару... Юле захотелось достать телефон и запечатлеть всю эту атмосферу на камеру. Не для себя, конечно же. Пятнадцать секунд видео пошли бы в пост с какой-нибудь пафосной надписью, вроде 'Forever young', или и во все с одним единственным смайликом. И рука девушки уже потянулась в рюкзак за телефоном, когда к ней пришло осознание того, что ей уже не нужно вести свой Инстаграмм, ведь никто не лайкнет ее новый пост и не напишет дежурный комментарий в стиле 'Топ' или 'Огонь'. Сейчас от всех её аккаунтов в соцсетях, наверняка, активно отписываются все те, кто хоть мельком увидел Историю этой Алины Вороновой...

'Лучше вообще не думать о всем этом! - подумала Юля. - Как там говорила Скарлет О'Хара? 'Лучше подумаю об этом завтра'⁵? - Отличный совет! Макс, Алина, подруги, школа... Зачем забивать всем этим голову сегодня? Сейчас я Даша... Даша Воробьёва, а у Даши Воробьёвой нет никаких проблем. Она обычная восемнадцатилетняя девушка, которая просто пережидает дождь в старой беседке во дворе одной из многочисленных одинаковых пятиэтажек и просто поет Сплин в кругу таких же простых молодых людей'.

Когда песня закончилась, Юрка хлопнул по деке и поднял голову от гитары. Глаза его сияли от счастья, что он наконец-то закончил эту 'нудятину', которая, не понятно для него 'почему', нравилась почти всем его знакомым.

- Ну что, теперь что-нибудь повеселее? - с неким намеком, понятным только его друзьям, спросил он. По обрадованному виду Сереги и наигранно недовольному взгляду Светки, Юля поняла, что музыкальная война в их компании не утихает никогда.

- Да, давай, навали веселье! - поддержал друга Серега, и тот снова начал играть.

На этот раз мелодия была динамичнее. Слова в ней проговаривались намного быстрее, без пауз. Правда, в отличии от первой песни, Юля не сразу поняла, что так самозабвенно поют парни. Слова 'С гранатою в кармане, с чекою в руке, мне чайки здесь запели на знакомом языке', известные почти каждому, Юли не о чем не говорили. И лишь когда Юрка и Серега громко закричали 'Уходим, уходим, уходим, наступят времена почище', у девушки возникло чувство, что она уже слышала эту песню. Однако что это за песня или кто её исполняет - она, хоть убей, не помнила. Но звучное '...Владивосток две тыщи'⁶ мгновенно воскресило в Юлиной памяти, где и когда она слышала эти строки - этой песней часто начинались ролики 'Как менялись русские хиты' на YouTube. Однако это по-прежнему не давало ей никакой подсказки: Мумий Тролля могли петь под гитару как в 90-е, так и в 2000-е, и даже в ее, Юлины, года.

После того, как Юрка сыграл еще несколько песен, гитара перекочевала в руки Сереги. Он, в отличии от Юрки, долго примерялся к инструменту и вообще держал его как-то неуверенно: то ли ему было некомфортно от того, что гитара - не его, то ли сказывалась нехватка практики. Проведя несколько раз по струнам, как бы примериваясь, Серега взглянул на Юлю и спросил:

- Дашь, а ты какую музыку любишь?

- Я?

- Ну да, ты, - усмехнулся парень. - Твоя очередь заказывать.

Юля даже не знала, что ответить. Во-первых, она любила песни, под которые хочется танцевать - быстрые, с зажигательным битом, пробассованные... А такие песни было достаточно проблематично сыграть на обычной акустической гитаре. Вернее, сыграть можно что угодно, даже рэп под гитару зачитать возможно. Но будет ли это звучать также драйвово, как в студийной записи? Во-вторых, Юля не могла сказать, что любит Markul'а или что возненавидела творчество Макса Коржа из-за бывшего. То, что Серега мог ее не понять, было ничем по сравнению с тем, что ее слова могли повлечь какие-нибудь изменения: что если из-за названного Юлей имени исполнителя из будущего, мир вымрет из-за Конца Света?

- Сыграй то, что играешь лучше всего, - кокетливо ответила девушка, решив, что это будет оптимальным вариантом. - Удиви меня.

- Ну ладно, - так же игриво ответил Серега.

Как только прозвучали первые аккорды, Светка радостно захлопала в ладоши, словно Серега был не обычным музыкантом-любителем, а всемирно известным певцом, начавшим исполнять свой главный хит. Она вскочила с места (она порывалась это сделать еще несколько песен назад, но что-то заставляло её раскачиваться и махать руками, сидя в своем углу) и подбежала к Юрке. Улыбайся, она потянула его за массивные руки, заставляя встать. Казалось бы непоколебимый в любой ситуации Юрка не смог долго сопротивляться своей настойчивой сестре. Он лениво поднялся на ноги и сделал несколько шагов, влекомый танцующей Светкой. Но та не успокоилась, вытащив на импровизированный танцпол одного только Юрку. С грозностью циркового дрессировщика проконтролировав, чтобы её неуклюжий брат начал хоть немного двигаться, она подошла к 'спящему' Дену и, обхватив его за плечи, буквально поставила на ноги. Долговязый 'стесняшка' почти не двигался, лишь покачивал головой да притопывал ногой, но по его глазам было видно, что пляски под гитару вовсе не раздражают его. Даже наоборот: именно здесь и сейчас, в этой продуваемой семью ветрами беседке, именно с этими людьми, которые никогда не смеются над его манерой укутываться с ног до головы даже летом и спокойно относятся к его застенчивости, он по-настоящему счастлив.

- Я на тебе, как на войне, а на войне - как на тебе... - громко, не так грубо как Юрка, пел Серега. Его пальцы быстро летали над струнами, но он даже не смотрел на них. Его взгляд был прикован к Юле, словно его самые обычные голубые глаза существовали отдельно от тела. Совершенно не прилагая усилий, он пел и играл, пытаясь загипнотизировать девушку, сидящую напротив него.

И у него это получалось.

Растерянная Юля неподвижно сидела, словно бандерлог перед удавом Каа. Она не танцевала со всеми, хотя еще несколько минут назад хотела встать и размять затекшие конечности. Она не подпевала, хотя как раз-таки эту песню знала наизусть. Она просто сидела, уронив руки на колени, и смотрела на Серегу, не замечая ни вертящуюся перед ней Светку, ни неуклюжего Юрку, пытающегося поспеть за сестрой, ни робко улыбающегося Дена. Весь ее мир как-то неожиданно сосредоточился на парне с акустической гитарой в руках.

Пока Юля прибывала в трансе, довольный собой Серега закончил играть и вернул гитару Юрке. Серега хитро подмигнул другу, и тот, с легкостью поняв намек, хитро улыбнулся ему в ответ. В ответ Серега похлопал Юрку по плечу и подошел к Юле. Юрка же занял своё место в центре дальней стены беседки и снова начал играть.

Юля далеко не сразу поняла, что Серега, внезапно оказавшийся рядом с ней, приглашает её на танец. Несколько мгновений она продолжала смотреть вперед, мысленно напевая 'Это страх, там где страх, места нет любви'⁷. Но, обнаружив у своего лица протянутую ей ладонь, она встрепенулась и подняла глаза вверх. Серега лукаво улыбался, явно довольный произведенным эффектом.

- Не составите мне компанию? - спросил он, изображая джентльмена.

- Конечно, - бросила Юля и нежно обхватила ладонь Сереги.

Он вывел её на центр маленькой беседки, показавшейся теперь Юле просторным балльным залом. Продолжая улыбаться, Серега обхватил её за талию (даже не попытавшись устроить руки на её пятой точке, как это любил делать Макс) и начал медленно кружить. Юля в ответ положила руки на его плечи. Она никогда не была стеснительной девочкой, но в этот раз почему-то побоялась сократить и так маленькое расстояние между их телами, полностью сцепив руки на его шее. В попытках унять своё сердце, выстукивающее ритм песни, Юля попробовала не смотреть на Серегу. Через плечо парня она рассматривала мир за его спиной: на сосредоточенного Юрку, который, на этот раз тихо, напевал 'И никто не хотел быть виноватым без вина...'⁸, на капли дождя, барабанящие по крышам машин, припаркованных у ближайшего подъезда, на игрушечный грузовичок, забытый каким-то рассеянным малышом в песочнице, превратившейся в гору грязи, на низкую, слегка несуразную Светку, прижавшуюся к груди Дена и на Дена, который неловко обнимал её плечи длинными руками, на промокшую кошку, таскающую под куст своих котят, на валяющийся в углу чехол от гитары - словом, на все и всех, кроме Сереги.

А вот сам Серега смотрел только на неё. Так неожиданно появляющаяся и также бесследно исчезающая девушка ему симпатизировала. Ему нравилось, что она была сплошной загадкой. Кто она? Откуда? - Не известно. Она, как Золушка: появляется на баллу, сражает наповал всех мужчин, а в полночь неожиданно исчезает, оставив после себя сладкое послевкусие... Хотя нет, эта Золушка сражает наповал не всех. Сереге было невдомек, почему его друг, Митька Стриж, так взъелся на его, Серегину, таинственную незнакомку. В отличии от Сереги, нервный Митька не видел в малиновой шубе и домашних тапочках никаких деталей некой интереснейшей истории. Он не был романтиком, и не мог фантазировать, что Даша, например, - инопланетный агент, присланный собрать как можно больше сведений о землянах. В тот вечер, несколько дней назад, когда они познакомились с Дашей, он три часа подряд нудел, что с 'этой сумасшедшей' все нечисто и это даже лучше, что она самостоятельно 'ушла в темноту'. Но Серега его позиции, хоть убей, не разделял. Какой-либо угрозы в слегка странноватой Даше он не видел и даже ждал их новой встречи: не из-за кровожадной любви (так быстро Серега не влюблялся), а из любопытства.

И вот они встретились. На ней большой, явно с чужого плеча, свитер, длинное войлочное пальто, похожее на те, что носили солдаты Второй Мировой войны, черные джинсы и ослепительно белые кеды, которые никто в здравом уме в такую погоду не надел бы, и страшно даже подумать, что бы про такой 'прикид' сказал бы Митька, будь он здесь. Но все это - и её странная одежда, и её временами грустный, временами испуганный, но в то же время изучающий взгляд, и то, что она не знает популярных песен наизусть и лишь подпевает в припеве, и даже её проколотые несколько раз уши, - все это безумно нравилось Сереге, и он чувствовал, что если пробудет в её компании еще хотя бы час, то безвозвратно влюбится в эту необычную девочку.

И поэтому он не выпускал её талию из рук.

Юрка закончил играть, но Серега продолжал обнимать Юлю. Девушка же, понимая всю нелепость происходящего, попыталась от него отстраниться, но руки его настолько крепко вцепились в её талию, что разжать их не представлялось возможным.

- Песня закончилась, - негромко сказала Юля. Притворившись, что он просто задумался, Серега отстранился от Юли, но она успела прочитать в его глазах очевидную, но все равно волнующую вещь - все это было вполне осознанно.

Поэтому она поспешила сесть на место и уткнуться в рюкзак, якобы разыскивая что-то очень важное, - лишь бы ничего не говорить. Почти все присутствовавшие последовали её примеру: Светка достала из сумки-гроба зеркало, чтобы проверить макияж, Ден сосредоточился на отдирании со своих ногтей черного лака, Юрка что-то задумчиво ковырял ногтем на гитарной деке. Один только Серега ничем не занимался. Он молча обводил всех глазами, как бы показывая, что вовсе не стесняется того, что ему нечего сказать.

И все бы было хорошо, кто-нибудь обязательно нарушил бы эту неловкую паузу, и песни-и-пляски продолжились бы, но Юля заметила, что ее белый 'айфон' стал красным, и чуть не подавилась воздухом. В памяти ее воскресли образы: Натуськины синие губы, красное небо, порывистый ветер...

Понимая, что совсем скоро мир вокруг нее завертится и она упадет на землю, не в силах пошевелиться, - чего однозначно нельзя видеть никому из присутствующих, - Юля схватила телефон и воскликнула:

- Черт, мама уже несколько раз звонила! Мне пора бежать! Тем более дождь уже утих...

Все, включая Юлю, посмотрели на улицу: за пределами беседки все еще лило как из ведра. Но Юля не хотела (а вернее, не могла) принять насмешливое предложение Сереги 'подождать пока дождь действительно не утихнет' или ответить хоть чем-то на Светкино замечание о том, что мама, увидев какая за окном погода, все поймет. Быстро и коротко попрощавшись, она ринулась на улицу, где во всю лил дождь из синей краски. Когда она уже практически выбежала из-под навеса, её кто-то поймал за руку. Обернувшись, она увидев Серегу, который с надеждой в глазах спросил у неё:

- Мы ведь еще увидимся?

- Рано или поздно, - уклончиво ответила Юля и что есть мочи побежала по красной размокшей грязи за угол ближайшего дома.

И слова её не были ни правдой, ни ложью, ведь они действительно встретятся. Правда, это будет через много-много лет, когда Серега превратится в статного Сергея Сергеевича с протезом вместо руки, а она предстанет перед ним не как таинственная девочка Даша, а как Юля - умница-дочка его старого друга Митьки.

- Да ладно тебе, не расстраивайся, - сказал Юрка, кладя руку на плечо Сереги. Серега в это время продолжал стоять у самого края навеса, всматриваясь в стену дождя, укравшего у него партнершу по танцам. - Вернется еще твоя Золушка.

- Будем надеяться, - одновременно печально и легко ответил Серега и вернулся на свое место на скамейке.

- Кстати, а вы заметили, по чему ей звонила мама? - спросила Светка.

- Зеркальце какое-то, - ответил Юрка, пожимая плечами.

И все в этот момент поняли, что Даша выдала некий предмет за телефон, чтобы сбежать, но, чтобы не расстраивать Серегу еще больше, сошлись на мнении, что это был просто некий необычный, как и сама Даша, чехол для телефона.

¹_dying_crow_ - дословно с английского языка - _умирающий_ворон_

²swifts_queen - дословно с английского - королева_стрижей

³'Эффект бабочки' - по Э. Лоренцу (1917 - 2008) - 'Бабочка, взмахивающая крыльями в Айове, может вызвать лавину эффектов, которые могут достигнуть высшей точки в дождливый сезон в Индонезии'.

⁴Песня 'Выхода нет' - российской рок-группы 'Сплин'.

⁵Цитата из романа Маргарет Митчелл 'Унесенные ветром'.

⁶Песня 'Владивосток-2000' российской рок-группы 'Мумий Тролль'.

⁷Песня 'Как на войне' российской рок-группы 'Агата Кристи'.

⁸Песня 'Пачка сигарет' российской рок-группы 'КИНО'.

Очнулась Юля, как и в первый раз, на старом, начищенном до блеска линолеуме, который покрывал пол бабушкиной кухни. Резко встрепенувшись, девушка открыла глаза. Когда взгляд её сфокусировался и незамысловатый рисунок на слегка заляпанных обоях снова обрел четкость, Юля согнула ноги в коленях и аккуратно поднялась с пола.

В её отсутствие большая стрелка настенных часов успела почти два раза обогнуть римский циферблат, но бабушка, к счастью Юли, по прежнему где-то гуляла. Возможностью скрыться незамеченной грех было не воспользоваться, поэтому Юля быстро помыла свою кружку, затерла грязные следы, которые оставили её кеды на полу, закрыла окно и хотела было уже уйти, когда заметила неприметный сверток с самым обычным на вид чаем. Недолго поколебавшись, девушка решила, что бабушка не заметит пропажи, если она, Юля, возьмёт совсем чуть-чуть чая - 'на память'.

Вот только как его унести? В чем?

Юля окинула взглядом комнату. Ничего в духе пластикового пакетика или контейнера на бабушкиной кухне не оказалось. В рюкзаке никакой завалявшей упаковки из-под чипсов также не обнаружилось. Тогда Юля решила поступить как истинный защитник экологии: одним легким движением девушка выдрала из сердцевины тетради по математике двойной листочек и свернула его конвертиком, внутри которого скоро оказалась четвертая часть от бабушкиных запасов магического чая.

В последний раз убедившись, что она не оставила никаких улик, Юля выпорхнула из квартиры и пошла домой.

Необычное путешествие во времени и Серега с его компанией еще долго не выходили у Юли из головы. Да разве о таком можно забыть? 'Чай, который переносит во времени'... Бред же! Самый что ни на есть антинаучный бред! Как кипяток, засушенные листья и несколько скукоженных ягод могут делать то, что не под силу даже самым выдающимся ученым? Так просто поверить в сказку Юля не могла. Где доказательства, что все это взаправду? Вдруг все это: и бежевый 'жигуль', и вульгарная 'продавщица' из продуктового магазинчика, и детская площадка, - просто галлюцинация. Да, она, Юля, чувствовала на себе холодные капли дождя. Да, она слышала, как Юрка играл на гитаре 'Сплин'. Да, она ощущала на своей талии крепкие руки Сереги. Да, да, да!.. Но ведь все это не доказательства. Любой наркоман скажет, что банан, просивший у него пощады, был вполне реальным.

Нет, нужны были вещественные доказательства.

Первое, что пришло Юле в голову, было отыскать фотографии времен папиной юности. Если ее отец, строгий полковник Стриж, действительно тот самый нотный весельчак Митька, это подтвердят снимки. Где-то неподалеку должны будут оказаться снимки и остальных его друзей - какая-нибудь групповая фотография с Дня рождения или Нового года, где все улыбаются и пытаются собрать в кучку подвыпившие глаза.

Но, к несчастью Юли, фотографий за тот период жизни отца в доме не оказалось. Все альбомы в квартире Стрижей начинались снимками двух обнимающихся молодых людей - Дмитрия Андреевича и Елены Васильевны в самом начале их отношений. Вот они в парке едят сладкую вату... Вот они сидят на диване в доме родителей Елены Васильевны... Вот Дмитрий Андреевич в милицейской форме... Вот беременная Елена Васильевна... А вот фото с выписки из роддома... И еще много-много фотографии самого счастливого семейства на Свете...

И ни одной фотографии из жизни Дмитрия Андреевича до знакомства с дочкой влиятельного военного!

Конечно, детские фотографии полковника Стрижа должны были быть у его матери, Надежды Георгиевной, но Юля никак не могла придумать предлога, чтобы покопаться в бабушкиных альбомах, а снова тайно проникать в её квартиру - не хотела. Поэтому девушка решила прибегнуть к помощи современной летописи - Интернета.

Отец Юли был максимально старомодным человеком, поэтому своей страницы ни в одной из множества социальных сетей не имел. По этой причине отталкиваться от него было невозможно. Тогда Юля решила забить в строку поиска 'Сергей Сергеевич Синицын'. Поисковая система выдала несколько ссылок на новостные сайты, рассказывающих о 'бизнесмене с необъятным сердцем', и на несколько профилей Сергея Синицына в социальных сетях. Недолго думая, Юля кликнула по первой попавшейся ссылке. Это оказалась страница Сергея Сергеевича во 'ВКонтакте'. Пролистав несколько постов, Юля поняла, что профиль Сергея Сергеевича ей ничем не поможет - если этот аристократичный мужчина с 'аватарки' и был когда-то веселым и романтичным Серегой, то за годы он растерял всю свою непринужденность.

Аккаунт Сергея Сергеевича был сугубо деловым, с репостами отчетов о каких-то мероприятиях и ссылками на благотворительные фонды. И когда Юля, расстроенная новой неудачей, уже хотела было закрыть просмотренную вкладку, на глаза ей попалось маленькое окошко 'Фотографии с Сергеем'. По большей части, это оказались фото с деловых и благотворительных мероприятий, в которых Сергей Сергеевич принял участие, но где-то в середине обнаружилась одна интересная фотография некой Натальи Крыловой. При детальном рассмотрении можно было заметить, что эта фотография была сделана когда-то давно, когда было принято печатать снимки, а теперь была просто переснята мобильной камерой. Для фотографии, сделанной, когда еще не было Инстаграма и общедоступных Фоторедакторов, снимок был весьма симпатичным. На фоне желтого предзакатного неба была запечатлена компания смеющихся молодых людей. И Юле не нужно было переходить по ссылкам, чтобы понять, кто изображен на фото. Веселую компанию, с которой она танцевала на детской площадке, девушка узнала сразу же.

Спустя несколько часов, проведенных в Интернете, Юля узнала про жизни абсолютно всех членов компании. Наталья Крылова, или, как её называли друзья в молодости, Натуська вышла замуж за Юрку. Юля еще тогда, при первой встречи, заметила, как этот детина в камуфляже поглядывает на, как оказалось, очень стильную по тем временам блондинку. Карьеру Натуська так и не построила, хотя и закончила технологический университет по специальности дизайнер. Но то, что диплом пылится на полочке, ее, к слову, во все не огорчало. Как гласила надпись на её страничке, она 'счастлива быть женой, матерью троих детей и хранительницей домашнего очага'. Хоть подобный расклад был не во вкусе Юли - она не любила содержанок и женщин, чьи интересы ограничиваются трудами Спока¹ и теле-сериалами, - она не могла не заметить, что для своих лет Натуська неплохо сохранилась, а наличие трех 'спиногрызов' никак не повлияло на её стройную фигуру.

Муж Натуськи, Юрка, как и ожидалось, стал сильным мужчиной, самой что ни на есть угрожающей наружности: стальные мышцы, рост под два метра, густая растительность и несколько шрамов на видных местах. Времени вести свой профиль у него, видимо, было не так много, как у жены, поэтому Юля с уверенностью могла сказать про него лишь одну вещь - Юрка (если, конечно, этот 'шкаф' можно так ласково называть) стал военным-'контрактником', а не бандитом, как может показаться на первый взгляд.

'А жаль, - подумала Юля. - На гитаре он играл хорошо'.

Но Юрка и Натуська были единственной парой, преодолевшей юношество. Ни чувственные взгляды Дена, ни напор Светки не смогли развить отношения этих двух неформалов. Что им помешало, Юля не знала. Ясно было одно: судьбы Дена и Светки больше не пересекались. В профиле Светки стояла новая фамилия, в разделе 'Семейное положение' было указано, что она замужем, но ни имени, ни ссылки на страницу супруга не было, а в графе 'Место проживания' числился какой-то южный город. Фотографий у Светки почти не было, поэтому Юля больше ничего не могла сказать о её жизни. Ден же, если верить информации в профиле, остался в родном городе. Но дела его шли не важно: буквально каждый сантиметр его страницы покрывала реклама услуг фотографа. Под всеми фотографиями, в статусе, во всех постах (не важно, про что они) говорилось, что он, Денис Скворцов, за демократичную цену может поработать фотографом на свадьбе, Дне рождение, похоронах и на других ивентах, а также может организовать фотосессию любого плана. Юле было очень жаль не самого бесталанного парня. В какой-то момент она даже захотела каким-нибудь способом свести Дена со своей матерью, которая обычно очень щедро платила за фотосессии для своего Инстаграма, но быстро вспомнила, что ей нужно быть максимально осторожной, ведь Ден мог оказаться внимательнее Сереги и вспомнить её. В результате могла возникнуть масса вопросов самого различного характера. Конечно, с другой стороны, это могло бы доказать, что Юля действительно побывала... Какой там год указала Натуська? 2000-й?.. Это могло доказать, что Юля действительно побывала примерно в начале XXI века... Но нет, Юле во все не хотелось становиться игрушкой в руках ученых и прочих любопытных дяденек.

Поэтому Юля закрыла браузер, выключила компьютер и легла в кровать, чтобы попытаться уснуть и хотя бы на несколько часов забыть о чае, Сереге и 2000-х.

Когда-то Юля слышала, что, каким бы незнакомым ни казался человек во сне, это не так. Наш мозг не может сгенерировать ничего нового. Абсолютно всех людей, все предметы и все локации из сновидения ваши глаза уже когда-то видели. Может в жизни, может в кино, - но видели и, просто, забыли. Основываясь на этом некогда услышанном утверждении, Юля четко определила для себя, что её путешествия во времени не сон, ведь ни Дена, ни Серегу, ни Натуську Юля никогда не видела. А если и видела, но забыла то как объяснить тот факт, что все они мало того, что существуют в реале, так еще и имена имеют точно такие же, как и во 'сне' Юли. Ведь если бы её мозг просто выбрал образы некогда увиденных ею молодых людей, то почему он так предусмотрительно наделил их реальными именами и фактами биографии?

Одним словом, Юля полностью отдалась расследованию, забыв и про школу, и про Макса Воронова с его вредной сестренкой, и про подруг-предательниц.

Утро Юли, конечно, осталось прежним: она просыпалась, снимала с зарядки телефон, с которого теперь были удалена все социальные сети ('Чтобы не соблазняли на уроках', - объяснила Юля зависимой от Интернета матери, когда та заметила удаленные аккаунты дочери), умывалась, красилась, одевалась, закидывала в рюкзак толстую общую тетрадь, несколько шариковых ручек и красивый термос расцветки 'Red Metalic' (любопытство отца удовлетворила отговорка: 'Я решила выпивать в день по два литра воды - говорят, для здоровья полезно') и уходила в школу. Но в самой 'школе', как не трудно догадаться, девушка вот уже несколько недель не появлялась. В сторону школы Юля шла ровно столько, сколько её можно было увидеть из окна их квартиры. Затем она сворачивала в противоположную сторону, пересекала несколько дворов и, очутившись практически в другом районе, садилась на автобус и ехала на окраину города - ту самую, где жила ее бабушка, Надежда Георгиевна.

Однако в гости к любимой бабушке Юля не шла. Еще несколько лет назад она стащила из квартиры Надежды Георгиевны маленький ключик, открывавший дверь в чудесный мир крыши панельной пятиэтажки. Сделав себе дубликат, девушка тихонько подбросила оригинальный ключ обратно да так быстро, что старушка даже и не успела заметить пропажи. Будучи счастливой 'тринадцатилеткой' с уникальным ключом от запретной зоны, Юля приглашала туда только избранных, поэтому чести увидеть спальный район на окраине города с высоты голубиного полета удостоились лишь несколько самых приближенных подруг ('близких' подруг у Юли никогда не было) и ее тогдашний парень, Саша Грачевский. Слюнявые поцелуи и неумелые попытки возбудить друг друга прикосновениями под звуки 'Эроины'² из динамиков портативной колонки казались тогда верхом романтики, а в неопытном детском понимании - и эротики...

Теперь же, прогуливаясь по поросшему мхом гудрону, Юля вспоминала те 'страстные' взгляды и слова 'любви' с усмешкой. Ей было интересно, стыдно ли так же, как и ей, Сашке Грачевскому за его слова и действия. Вспоминает ли он их прогулки за ручку и поцелуи на каждом углу? О чем он думает, когда видит в школе её, свою бывшую 'девушку'?..

Сидя на крыше в окружении мха и обломков бетона, Юля вообще очень много думала. То, что она, 'сильная, смелая, как лебедь, белая'³ Юлиана Стриж, прячется от окружающего мира на 'шестом этаже', очень пугало её. Это когда она последний раз убегала от общества? В первом классе, когда учительница, рассказывая про подвиги пионеров-героев, растрогала Юлю, которая не хотела плакать у всех на виду, и поэтому спряталась в туалете? - Да. С тех пор Юля никогда не оставалась одна. Более того, она всегда была центром любой компании. Она же Лев по гороскопу - 'Львы не могу играть второстепенные роли. Им нужно максимум внимания'...

А теперь этот Лев робко, чтобы никто не заметил, смотрит через борт крыши, наблюдая за 'городскими муравьями'. Даже смешно...

Однако Юля не весь день проводила на крыше. Красивый термос, который она каждый день брала с собой, стал для девушки всем: развлечением, общением, прогулками... Железный тубус красного цвета стал для Юли жизнью! Ведь если налить в него кипяток, добавить немного чая из бумажного свертка, взболтать и выпить, то можно попасть в совершенно иной мир. В мир без Макса. В мир без родителей. В мир без школы...

В мир, где Юля была не падшим ангелом, а веселой, немного не от мира сего Дашей Воробьевой.

Если бы путешествия во времени были видом спорта, Юля давно получила бы 'мастера'. Методом проб и ошибок девушка досконально изучила все правила перемещений. Во-первых, во все необязательно пить сразу весь чай. Лучше сначала сделать глоток. Если не выпускать термос из рук, то он перенесется с тобой в прошлое. Там, когда эффект чая начнет проходить, можно будет решить, хочешь ли ты продолжать путешествие или нет. Однако нужно всегда оставлять один глоток в запасе - на случай непредвиденных обстоятельств! Во-вторых, нельзя напрягать мышцы. Механизмы, благодаря которым этот напиток выполнял свою функцию, Юля объяснить не могла, но после нескольких тренировок выяснила, что чем меньше ты волнуешься и сковываешь тело, тем более безболезненно все проходит. В-третьих, перед отправлением нужно убедиться, что твое тело в реальном времени надежно спрятано. И дело не в том, что неподвижное тело может кого-нибудь напугать. Очень сильное воздействие на тело может его разбудить, и в таком случае ты можешь вернуться из путешествия раньше времени. А оно нам надо?..

Что же Юля делала в 2000 году (то, что это был именно 2000 год, она теперь не сомневалась)? Ну, в первую очередь она изучала все вокруг. Судьба предоставила ей возможность прикоснуться к практически другой эпохе. Грех было ей не воспользоваться! Поэтому Юля часами бродила по главным улицам города, который лишь отдаленно напоминал её родной. Она заглядывала в витрины магазинов, изучала внешний вид и повадки прохожих, представляя себя Николаем Дроздовым⁴, бесстрашно покоряющим джунгли. Кто-то смотрел на Юлю с вызовом, кто-то - с удивлением. Ведь как бы Юля не пыталась одеться по-скромнее, она всегда выделялась из общей массы безвкусно одетых людей, уверенных, что капри и тесные футболки будут всегда в моде.

Также Юля очень много времени проводила с Серегой и его компанией... <Особенно с Серегой.

Как так вышло, что молодые люди из самой обычной компании 'нулевых' стали её самыми близкими друзьями, Юля и сама не до конца понимала. Однажды, в свой четвертый или пятый сеанс, она шла по проспекту. Была пасмурная погода, небо было серым, словно волосы стариков в мультиках, но дождя не ожидалось. Случайный прохожий, мужчина в матерчатом деловом костюме и кепи, подсказал Юле время. Час дня, обед. Гудели машины, все куда-то спешили, а Юля просто шла по тротуару, вдыхая полной грудью влажный воздух. Она настолько прониклась ветреным весенним днём, что в один момент даже позволила себе закрыть глаза и идти в слепую, слушая гул и грохот центра города...

Как тут - Бамс!

Какая-то холодная ткань проскользила по её лицу, крепкие руки обвились вокруг её плеч.

- Попалась! - послышался откуда-то сверху знакомый юношеский голос. Затем приятную атмосферу города-муравейника нарушил громкий смех нескольких молодых парней.

Юля открыла глаза и обнаружила перед самым носом до боли знакомые желтые буквы вышитые на темно-синем фоне: 'МIЛIЦЫЯ'.

Сперва Юля испугалась, ведь её мозг ассоциировал все, что так или иначе связано с милицией, с жестоким отцом.

'Неужели, он и тут меня нашел?' - с ужасом подумала девушка, и, лишь спустя несколько секунд паники, осознала, что это не может быть её отец. Не потому что Дмитрий Андреевич сейчас там, в 2020, на работе, а потому что её отец был полковником, а темно-синие куртки с желтыми нашивками носят патрульные и рядовые милиционеры.

Во время пришедшая на ум мысль помогла Юле снова обрести контроль над эмоциями. Облегченно выдохнув (что бы это ни было, с разгневанным отцом оно точно не сравнится), девушка посмотрела вверх и ахнула - нерельефные, но невероятно сильные руки принадлежали улыбающемуся Сереге.

- Что же Вы, гражданочка, на людей бросаетесь? - спросил он нарочито серьезным голосом. - Этак и на 15 суток можно загреметь.

- А... - только и смогла вымолвить Юля.

Нет, она по-прежнему находила внешность Сереги довольно посредственной, да и милицейская форма, вызывающая у Юли 'вьетнамские флэшбеки' из детства, не добавляла очков в казну парня... Но все это было так неожиданно! Юля настолько привыкла к роли незнакомки, что во все позабыла, каково это, когда ты встречаешь на улице знакомого. Да еще какого! Ведь это же Серега - тот самый Серега, который подобрал её у дверей продуктового магазина и который крепко сжимал её талию, когда они медленно покачивались в такт Юркиному бренчанию на гитаре.

Неловкая пауза продолжалась слегка дольше, чем должна была. Вид парализованной девушки с лицом человека, который только что первый раз побывал на приеме у проктолога, прилично озадачил Серегу и повеселил его друзей. Однако своего смущения хохучущим товарищам он решил не показывать. Чуть встряхнув напряженные плечи своей самой загадочной подруги, он улыбнулся и шепнул ей на ухо:

- Гражданочка, если Вы сейчас же не оживете, я вызову наркоконтроль.

'...наркоконтроль', - отозвалось в голове у Юли, и она очнулась. Заглянув в глаза парня, сокрытые под козырьком форменной кепки, она кокетливо ответила:

- Может не будем никого дожидаться и сразу перейдем к досмотру?

Толпа хорошо сложенных парней в милицейской форме снова загоготала, кто-то присвистнул и бросил в сторону Юли восхищенное 'Красава!'. Серега тоже довольно улыбнулся, но от глаз Юли не скрылся тот факт, что его щеки слегка покраснели.

- Ладно, пацаны, нам пора, - сказал один из парней. - Бывайте!

Несколько высоких 'хлопцев', как называл начинающих милиционеров Юлин папа, поочередно пожали руки Сереге и его курящему напарнику и зашагали по проспекту. На углу дома они снова разделились на две группы и разошлись в разные стороны. Юля сразу вспомнила урок биологии в шестом классе. Разгар урока, душный кабинет с персиковыми стенами и целой оранжереей за последними партами. Кто-то играет в примитивные аркады на смартфоне, кто-то рисует на полях тетради, то и дело утомленно поглядывая на настенные часы, и лишь несколько человек заинтересованно слушают лекцию, конспектируя ключевые фразы. 'Посмотрите все на доску', - просит учитель. Юля инстинктивно отрывает взгляд от ленты новостей в смартфоне и смотрит на доску. В левом нижнем углу учитель рисует мелом небольшой круг. Затем она отводит от этого круга по диагонали две стрелки и рисует на их концах два новых круга, идентичных первому. Эту операцию она повторяет с каждым новым кругом снова и снова, пока почти половина доски не оказывается усеянной одинаковыми белыми кругами и стрелками. 'Каждая клетка может производить по две новых, а те - еще по две, - говорит 'биологица'. - Строение у них у всех будет сходное. Это и называется делением клетки'. Учитель продолжает вести урок, а Юля еще долго смотрит на доску - слегка неприятная гипнотическая картинка привлекла ее внимание. Она была поражена, как из одной маленькой 'клетки' получается такое полотно...

- О чем задумалась? - спросил Серега.

- О клетках, - ответила Юля.

- О клетка? - переспросил парень. - В смысле, о тех, в которых попугайчиков содержат?

- Не совсем. Не важно...

- О, мне все важно, я же милиционе-е-ер, - перебил её Серега, нарочито растягивая последнее слово.

Юля улыбнулась.

Молодые люди и дальше стояли бы неподвижно, глядя друг другу в глаза, и искали бы, как продолжить этот диалог, если бы в дело не вмешался Серегин напарник. Сделав последнюю, самую большую, затяжку, он швырнул свою сигарету в мусорку и подошел к ним.

- Пошли, нам на обход пора, - недовольно буркнул он, щуря глаза, не смотря на пасмурную погоду. Юля взглянула на него и чуть было не ахнула в слух: перед ней был её отец. Невысокий юноша в милицейской форме стоял в нескольких шагах от неё. На его коротко стриженной голове не было форменной кепки, поэтому Юля могла в полной мере почувствовать все то презрение, с которым он смотрел на неё.

'Эх, Митька, знал бы ты, что через несколько лет будешь баюкать меня в колыбельке и называть 'красавицей', смотрел бы ты так на меня?' - подумала Юля.

Видеть своего юного отца, смотреть, как он обнимает не твою мать, осознавать, что он твой ровесник, - странный опыт, но выдержки Юли позавидовал бы сам Геракл. Да и угрюмый, вечно всем не довольный юноша никогда не лез на ражон, чем заметно облегчал ситуацию.

Успокоение Юля находила в остальных членах компании, которые очень скоро стали для неё настоящими друзьями.

Тот пасмурный день был не последним разом, когда Юля ходила с Серегой на обход. Никакое начальство за Серегой и Митькой не следило, поэтому во время патруля они занимались чем угодно. Митька, например, очень часто куда-то убегал.

- К Натуське, - подмигивая, пояснил Серега во время одного из таких патрулей.

Юля любила те минуты. Под аккомпанемент помех и обрывков фраз, доносившихся из рации, висевшей у парня на поясе, они с Серегой гуляли по паркам и дворам. Спешить было некуда, шли они всегда медленно, но присесть даже на секунду не могли, поэтому спустя несколько часов Юля обычно уставала. Однако она старалась не подавать виду и продолжала улыбаться юноше, рассказывающему что-то об 'Агате Кристи'...

Но однажды актерский талант подвел Юлю.

Они шли по парковой аллее. На часах было примерно восемь часов вечера, асфальт под ногами уже различался слабо, но фонари еще не включились. Людей вокруг почти не было, ряды аккуратных скамеек грустили в одиночестве. В воздухе витал аромат весеннего вечера: долгожданная прохлада, сирень, голодная мошкара и чуточку волшебства юности. Серега рассказывал, как первый раз притащил домой кота с улицы и попытался спрятать его под кроватью. Юле подобная ситуация была незнакома: она бы никогда не рискнула принести домой животное, ведь у папы аллергия, а мама боится за дорогие ковры. Но она не хотела расстраивать парня, поэтому улыбалась и кивала ему в ответ. На деле же она из последних сил сохраняла спокойствие: утром она совершила роковую ошибку, когда надела новые кеды, зная, что пойдет на обход с Серегой, и теперь её американские 'конверсы', так красиво лежавшие на ноге ещё утром и так подходившие к её джинсовому комбинезону, напоминали ей 'испанский сапожок'⁵, который с каждым шагом все больше и больше впивался в мягкую плоть.

- Что-то не так? - спросил обеспокоено Серега. На несколько секунд Юля отвлеклась, и он увидел на её лице нотки боли и мучений.

- Все нормально, - соврала Юля и улыбнулась. Но очередной шаг, вогнавший в её мизинец раскаленный кинжал, заставил её губы дрогнуть.

- Я же вижу, что что-то не так... У тебя что-то болит? Или ты устала от моей болтовни?..

Серега сразу как-то сник. От смелого парня, готового шутить и флиртовать по-черному, не осталось и следа. Юля еще в их первую встречу заметила, что он невероятно остро чувствует чужую боль, поэтому каждый день корила себя за то, что врет ему. Ведь он такой чуткий, такой искренний... Он не достоит такой, как она! Она актриса театра под названием 'Жизнь'. Она привыкла лгать, прятать свою истинную личность под масками, выкручиваться. Да он с его тягой к благотворительности и уровнем сострадания просто ангел по сравнению с ней!.. Нет, вернее так: это она настоящий демон лжи по сравнению с ним. Она каждый день водит его за нос, выдавая себя за Дашу Воробьёву - студентку-заочницу, которая живет где-то на другом конце города и любит ванильное мороженое. Она же просто тратит его время, ведь он думает, что у них может что-то получиться... Ах, бедный, наивный мальчик! Юля понимала, что ей нужно как можно быстрее, пока он не успел влюбиться в нее по уши, для его же блага порвать с ним все контакты...

Понимала, но сделать этого не могла, ведь уже ощущала, как всепоглощающее смертельное чувство зарождается где-то в недрах её живота.

- Понятно... - печально прошептал Серега. - Дело во мне.

- Нет, ты что! - воскликнула Юля в страхе, что Серега - её простой, как дважды два, Серега - прямо сейчас развернется и, опустив плечи, уйдет прочь от неё, и они больше никогда не встретятся. - Просто... Просто эти кеды... Они невыносимы!

- Кеды? - переспросил Серега. Голос его все ещё был тихим, но в нем уже не было печали - словно ему только что сообщили, что произошла ошибка и его родственник на самом деле не умер.

- Да, с каждым шагом они натирают все больше и больше...

- Так не надо шагать, - перебил её Серега.

- Что? - переспросила она, думая, что ей показалось.

- А вот что! - воскликнул юноша и подбежал к Юле. Та от неожиданности инстинктивно зажмурила глаза. Мгновение - и земля выскользнула у нее из-под ног. Тело её сложилось пополам, живот столкнулся с чем-то жестким, ноги и руки безвольно повисли. Открыв глаза Юля увидела движущийся асфальт и мелькающие задники черных берцов.

- Что ты делаешь? - спросила, смеясь, Юля. К её голове начала приливать кровь, поэтому она оперлась локтями о спину парня и положила голову на ладони. Все вокруг быстро отдалялось от неё, развивающиеся волосы щекотали лицо.

- Несу тебя в аптеку, - ответил Серега, по-крепче перехватывая Юлины бедра. - Сейчас замотаем твои ножки, и тебе сразу станет лучше... И даже не смей возражать! Я милиционер, помогать людям - моя работа.

- Так может я хоть сама пойду, люди же смотрят...

- Пусть смотрят! Ничего запрещенного я не делаю. Я лишь работаю.

Смирившись со своим безвыходным положением, Юля устроилась поудобнее на плече парня и сосредоточилась на пейзажах ночного города. Фонари попрежнему спали (а может они и вовсе умерли), поэтому в сумерках можно было различить лишь очертания высоких деревьев, желтые доски скамеек и огни города за оградой парка, казалось, находившегося в сотнях метров от этого обособленного зеленого мирка.

- Что, товарищ милиционер, поймал преступницу? - с усмешкой спросил какой-то пожилой мужчина, сидевший на одной из скамеек. Не смотря на то, что на улице было тепло, его длинное пальто было наглухо застегнуто, а голову прикрывало кепи. На скамейке рядом с ним стояла авоська со стеклянными бутылка, а у ног бегала маленькая собачка. В руках у него была булка, от которой он отламывал маленькие кусочки и бросал на асфальт. Половину кусочков съедала собака, половину - самые смелые вороны и чайки.

- Да, слишком красива, зараза, - ответил на ходу Серега.

Эта случайно, без задней мысли, брошенная фраза кольнула Юлю в самое сердце. Да, она часто слышала, что красива, выигрывала школьные конкурсы красоты, её фото в социальных сетях собирали сотни лайков, но почему-то именно в этот раз Юле стало неловко. Он считает её красивой... Красивой, несмотря на то, что в его времени она - самый настоящий фрик!

'Боже, да он же не заслуживает того, что получит в итоге! - в который раз подумала Юля, понимая, что у них никогда ничего не выйдет. - И почему я родилась в 2003?!'

В тот вечер Юля впервые принесла из прошлого в свое время что-то, кроме еды в желудке. Йод, которым заботливый Серега покрыл кровавые мозоли на ногах Юли (все то время, пока Юля кусала губы от боли, юноша дул на ее раны и старался отвлечь разговорами), антибактериальные пластыри и бинты, которые, по словам Сереги, были необходимы для надежности и из-за которых ноги Юли еле-еле влезли в кеды, - все эти вещи никак не изменили ход времени. Как только Юля проснулась в своем родном 2020 году, она скинула с себя плед, под которым прятала свое тело во время путешествий, накинула теплое пальто - в 2020 все еще продолжалась зима - и залезла в Интернет. Профили всех ее друзей были в порядке: Серега остался бизнесменом-меценатом, Натуська все еще была счастливой женой военного Юрки, Ден продолжал еле-еле сводить концы с концами, а Светка - жить на Юге. Конечно, каждый раз, когда Юля виделась с друзьями, ей хотелось дать какой-нибудь совет Дену, чтобы он превратил свое увлечение фотографией в прибыльное дело, или как-нибудь повлиять на характер отца, пока он молод, или помочь Светке не стать жертвой домашнего насилия (в то, что женщина, имеющая в профиле одну фотографию и три поста, счастлива в браке со своим южным мужем, которого даже не показывает в социальных сетях, Юля не верила; повзрослевшая Светка была похожа на стереотипную жертву домашнего насилия, а не на ту хохотушку-неформалку, которая пыталась расшевелить Дена и которая вечно спорила со своим братом)... Но она не могла. Она смотрела 'Эффект бабочки'⁶ и боялась, что в попытках кому-то помочь, вызовет катаклизм. Так рисковать, по её заверениям, можно было только ради себя.

Но вопрос морали вовсе не мешал Юле просто наслаждать беззаботной жизнью молодых людей 2000-х. Она дегустировала кулинарные эксперименты Светки, учившейся в ПТУ на повара. Она танцевала под хит-парад М-TV на маленькой 'хрущевской' кухне, когда они со Светкой и Натуськой пытались соорудить что-нибудь съедобно для мальчиков. Она делала девочкам самый трендовый макияж 2020 года и позволяла им в ответ превратить её широкие 'натуральные' брови с помощью тональника в две ниточки и нарисовать сине-зеленый 'смоккиайз'. Она устраивала вместе с друзьями домашние 'вечеринки' с кассетным магнитофоном, играми в 'Правда или действие?' и курением дешевых сигарет на холодном незастекленном балконе, на котором было страшно облокотиться на перила. Она бродила по улицам города и смеялась над шутками Сереги. Она купалась ночью в фонтане на главной площади города и искала на его дне редкие монетки. Она позволяла Сереге и Юрке раскачивать её на качелях до полного оборота сиденья вокруг перекладины и визжала при этом так громко, что кто-то постоянно грозился вызвать 'милицию' (Но Серега и Митька, крутясь в этой сфере, знали, когда нужно бояться, а когда - нет). Она играла в 'прятки' в частном секторе, где с приходом темноты из освещения оставались лишь окна покосившихся домов, и передразнивала больших собак, прикованных цепью к их маленьким домикам. Она прыгала по гаражам, извивающимся причудливыми железными змеями среди дворов, и лазила по закрытым крышам жилых и не очень домов, наблюдая самые красивые закаты в своей жизни... (К слову, в одну из таких вечерних вылазок на крышу девятиэтажного дома и была сделана та самая фотография, которую спустя 20 лет выложила на свою страничку 'Вконтакте' Натуся. Ден, как начинающий фотограф, везде таскался с маленьким фотоаппаратом на шее. Фотографировать что-то или кого-то в открытую он пока стеснялся, поэтому вся его коллекция снимков ограничивалась пейзажами двора, сделанных из окна его комнаты. Но, глядя на волну апельсинового сока, постепенно заливающего все вокруг, Юля не выдержала и попросила у Дена фотоаппарат. Он позволил Юле потратить несколько кадров пленки, однако с большим беспокойством смотрел за тем, как его 'игрушка' вертится в руках у девушки. Однако та сделала лишь один единственный снимок: край крыши, оранжевое небо, Митька целует в губы Натуську, смеющаяся Светка одной рукой обнимает за талию Серегу, а другой - смущенного Дена, Серега, кажется, пристально смотрит в объектив, но на самом деле разглядывает высокую шатенку с фотоаппаратом у лица, которая в тот вечер осталась за пределами фотографии и которую, единственную из всей их компании, спустя два десятка лет Натуська так и не сможет найти в Интернете...)

Словом, Юля проживала день за два и старалась вобрать в себя максимум веселья и беззаботности 'нулевых', потому что понимала, что рано или поздно у неё закончится чай да и друзья не будут вечно молодыми. Пройдет время, они вырастут, обзаведутся семьями, кредитами, 'чисто взрослыми' проблемами, и им придется расстаться. Расстаться навсегда...

Однако Юля еще просто не догадывалась, что ожидает её за новым поворотом.

¹Бенджамин Спок (1903 - 1998) - автор популярных книг о воспитании детей.

²'Народное' название песни 'Sub pielea mea' молдавской группы 'Carla's Dreams'.

³Строка из песни 'Белая лебедь' российской певицы Юлии Михальчик.

⁴Николай Дроздов (р. 1937) - советский и российский учёный-зоолог и биогеограф, экс-ведущий популярной в СССР телепередачи 'В мире животных'.

⁵'Испанский сапожок' - вид средневековой пытки.

⁶'Эффект бабочки' (2004) - американская хронофантастическая драма режиссеров Эрика Бресса и Дж. Макки Грубера.

С самого начала было понятно, что вечно бегать от родителей и прогуливать школу Юля не сможет.

Одним противным вечером, когда за окном кружили хлопья мокрого снега, Юля сидела в своей комнате и мечтала о том, как ночью ляжет в кровать и отправится на свидание с Серегой.

В это время в квартире Стрижей раздался телефонный звонок. Трубку поднял папа. Звонила классный руководитель Юли. Услышав, что его примерная дочь уже месяц не появлялась в школе, отец девушки сказал обеспокоенной учительнице, что его дочь все это время болела 'каким-то на редкость приставучим гриппом'. Затем полковник Стриж заверил женщину на том конце провода, что Юле уже гораздо лучше, и завтра она придет в школу со справкой от врача. Вежливо попрощавшись, Дмитрий Андреевич нажал на 'отбой' и поставил трубку радио-телефона обратно, на базу. Телефон издал роботизированный писк. Не меняя каменного выражения лица, полковник Стриж провел рукой по своим коротко стриженным волосам, развернулся на каблуках и пошел в прихожую. Без лишних слов он ворвался в комнату дочери, схватил девушку за волосы и стащил с кровати. Когда ничего не понимающая Юля (Враньё! - Все она поняла) свернулась колачиком на мягком ковре, мужчина начал пинать её ногами по спине. Любая девушка давно бы громко закричала от боли, но Юля знала, что визг и слезы лишь раззадоривают её отца, поэтому сильно, до белых пятен, прижала ладонь ко рту и сглотнула подступающие слезы.

Через минуту на звук прибежала мать Юли. Однако Елена Васильевна не бросилась защищать дочь. Гордо распрямив плечи и устремив взгляд в даль, она встала в пороге комнаты и сделала вид, словно она во все не замечает этого акта насилия.

- Завтра утром я самолично отвезу тебя в школу, - сказал совершенно спокойно Дмитрий Андреевич, отряхивая руки друг о дружку. Он очень редко пачкался, пока избивал дочь, но всегда соблюдал этот обряд. - После уроков - заберу домой. И только попробуй куда-нибудь улизнуть! Ты знаешь, что бывает, когда я расстравиваюсь. Кивни, если все поняла.

Юля кивнула. Удовлетворенный Дмитрий Андреевич направился к выходу. Елена Васильевна покорно склонила голову и положила одну руку ему на плечо, а другой - закрыла дверь комнаты.

Измученная Юля подтянулась на локтях. Все её тело болело, с каждым вдохом что-то в её груди упиралось в легкие, но синяков или кровоподтеков, как и ожидалось, нигде не было. Вот он, талант полковника милиции Стрижа Дмитрия Андреевича - избить человека так, что никто не поймет, почему он мертв.

В тот вечер Юля никуда 'не пошла'. Она не хотела, чтобы Серега видел её в таком виде. Да и сил, чтобы дойти до кухни и налить в термос кипятка, у неё уже не было. С трудом забравшись на кровать, показавшуюся ей высоким Эверестом¹, девушка легла на спину и беззвучно заплакала. Когда её глаза исчерпали запас слез, она даже не пошевелилась. Не снимая ни джинсов, ни блузки, ни кожаной куртки, лежа поверх одеяла и пледа, Юля закрыла глаза и заснула.

Рейд по заброшенному гаражному кооперативу, в конце которого Юля пообещала грядущей ночью пойти на свидание с Серегой, стал последним разом, когда молодые люди видели друг друга. Отец установил за Юлей тотальный контроль. Он отвозил её в школу, выслеживал через учителей и GPS, на уроках ли она... Затем он забирал её с занятий и отвозил домой, передавая вахту жене. Елена Васильевна через каждые пятнадцать минут заглядывала в комнату дочери, чтобы убедиться, что та занята уроками. Даже ночью родители пробирались в комнату Юли, чтобы увидеть, что она спит в своей кровати, а не шатается по улице.

В общем, Юля почти никогда не оставалась одна, поэтому красный термос с кипятком и бумажный сверток с чаем лежали без дела на дне её рюкзака.

В школе дела обстояли намного лучше, чем дома. Хоть новость про волну хейта в сторону 'королевы школы' потрясла всех учеников, как и любая сенсация, со временем она начала забываться. Да, в свой первый день в школе после долгого перерыва Юля ощущала на себе колкие взгляды и слышала, как все переговариваются у нее за спиной. Но с каждым днем её новый статус стал затухать и все перестали обращать на неё внимание.

Все, кроме Алины Вороновой и её компании. Эти ехидны смеялись каждый раз, когда Юля проходила мимо них, и продолжали распространять обидные посты про неё в социальных сетях. Но Юля старалась не обращать внимания на младшую сестру Макса и её 'крысятник'. Что бы они ни кричали ей в след, Юля никогда не оборачивалась и даже не показывала неприличных жестов. Гордо расправив плечи и высоко подняв голову, Юля проходила мимо, как королева. Пускай она и потеряла и корону, и подданных - это во все неважно! Принцесса чувствует горошину сквозь сорок тюфяков и сорок пуховиков, даже когда она насквозь промокла и ужасно устала!

Как и его сестра, Макс Черный-Джип так же не оставлял Юлю в покое. Несколько раз он ловил её в школе (это было единственное место, где он мог поговорить с ней без свидетелей). Сначала он приходил якобы просто так - поинтересоваться, как дела. Юля отвечала, что у нее все прекрасно, и разворачивалась к нему спиной. Затем он стал приносить ей цветы - красные, как кровь, розы в черных обертках. Однако Юля, на зависть всем одноклассницам, каждый раз проходила мимо, даже не удостоив парня короткого взгляда. Тогда Макс стал передавать свои подарки другим, чтобы они подбрасывали их Юле. Так девушка могла прийти в класс физики и обнаружить сидящего за её партой плюшевого медведя или найти в своем рюкзаке какую-нибудь безделушку в бархатной коробочке. Но все эти дары Юля отвергала, оставляя на месте. И дело было не в гордости...

Хотя нет, именно в гордости! Юля, наконец осознавшая, что не все достойные парни популярны, больше не хотела тратить себя на такого мерзавца как Макс.

Поэтому в один из дней она все же взяла из его рук букет. Но во все не для того, чтобы поставить в вазу. Семь красных роз в традиционной черной упаковке она обхватила двумя руками за основание, словно биту, и наносила удары по улыбающемуся лицу опьяненного долгожданной победой Макса ровно до тех пор, пока все лепестки не осыпались на пол. Вот такая вот современная интерпретация сказки 'Красавица и Чудовище'...

К слову, за этой сценой наблюдала вся школа, ведь произошло это прямо посередине холла. И если бы Юля, уходя, обернулась, то заметила бы, в каком гневе прибывал её бывший парень, пока его младшая сестра Алина вытирала кровь с его исцарапанных щек. На лице Алины в этот момент отражалось сразу два чувства: жалость к влюбленному брату и ненависть к самодовольной Юле. В тот момент, когда она под пристальными взглядами учеников их школы вытаскивала из лица Макса тонкие розовые шипы, Алина Воронова поклялась себе, что отомстит за любимого брата.

И месть Алины не заставила себя долго ждать.

Это был четверг. Последним уроком у Юли была 'физ-ра'. Несмотря на затянувшуюся зиму за окном, девушка решила на переодевать спортивную форму, состоявшую из коротких трикотажных шортов, кроп-топа без рукавов и кроссовок. Отец Юли всегда подъезжал к самому крыльцу школы, поэтому девушке оставалось сделать лишь несколько шагов вниз по лестнице, чтобы попасть в протопленный салон папиного авто. Все это занимало не больше пяти секунд. За это время её закаленное тело даже не успевало понять, что на нем только пальто и три полоски эластичной ткани.

Однако папа где-то задерживался (да и надо признать, что он уже успокоился и мог вполне не приехать встречать её со школы), поэтому Юля просто ходила кругами по холлу.

Через пятнадцать минут ей позвонил отец и сказал, чтобы она добиралась до дома сама, потому что ему сегодня обязательно нужно быть на работе. Обрадовавшись такому неожиданному подарку судьбы, девушка быстро зашагала в сторону женского туалета, где можно было одеться без посторонних свидетелей.

Но свидетели в туалете все же оказались.

Маленькая комната, облицованная старой белой плиткой, вмещала в себя три кабинки вдоль одной стены и пять умывальников и одно зеркало вдоль противоположной. В конце этого непропорционального коридора находилось окно с широким подоконником. Этот удобный подоконник, открывающаяся форточка и тот факт, что это окно выходит на задний двор, привлекали именно в этот туалет весь сомнительный контингент их школы. Для любителей покурить или, чего круче, выпить этот туалет был Раем. А учитывая то, что в него редко заходили обычные (благополучные) ученики и технички, этот туалет можно было назвать еще и Безопасным Раем.

Вот и в этот раз на окне сидело несколько девочек и курили страшно противные сигареты. Из-за сигаретного дыма, который заволок все пространство, с пола до потолка, маленького помещения, и резкого света из окна Юля не могла рассмотреть, кто из учеников их школы травил и себя, и окружающих такими дрянными сигаретами. Впрочем, ей это было не интересно. Она хотела по-скорее переодеться в теплые вещи и выпорхнуть из ненавистной школы. А чтобы сделать это максимально комфортно и для нее, и для других дымящих посетителей туалета, ей нужно было сделать вид, будто она ничего нелегального не заметила, молча пройти в ближайшую кабинку и закрыть дверь.

Первый правило Школьного Туалета: никому не рассказывать о том, что и кого ты видел в Школьном Туалете

Второе правило Школьного Туалета: никогда никому не рассказывать о том, что и кого ты видел в Школьном Туалете.

Пусть эти правила и были негласными, все их знали, ведь именно они помогли выживать ученикам.

Однако когда девушка сделала несколько шагов в направлении к цели, дверь средней кабинки резко раскрылась, и Юля услышала знакомый голос.

- Ну вы только гляньте, какие люди! - воскликнула с издевкой Алина Воронова под аккомпанемент сливного бочка. - Юлиана Стриж!

До уродливости худая школьница с длинными 'накератиненными' волосами подошла к Юле и преградила ей путь в свободную кабинку. Скрестив руки на груди, Алина вытянула шею по направлению к Юле и с издевкой прошипела:

- И что же мы тут забыли, а, птичка падшая?

Хотя ничего даже отдаленно смешного в словах Алины не было, её свита дружно загоготала. Глядя на них, Юля с ужасом подумала о том, что она со своими прежними подругами, наверняка, выглядела точно так же.

Но ее прошлое сейчас было не важно. Ей необходимо было дать отпор этой малолетке. Поэтому, без лишних слов, Юля рванула на себя дверь одной из кабинок. Она хотела показать десятикласснице, что она, Юля, уже переросла всяческие придирки и прочие нелепые понты.

Алине это не понравилось. Укоряюще поцокав языком, младшая сестра Макса грациозно, словно кошка, разместила руку на дверце кабинки и не дала Юле открыть её. Тогда Юля подошла к соседней кабинке. Однако перед её носом снова появилась костлявая рука с длинными гелевыми ногтями насыщенного черного цвета. Видит Бог, Юля изо всех сил старалась избежать конфликта. Она хотела решить все по-взрослому, но, видимо, десятиклассникам это понятие было не знакомо. У нее не оставалось другого выбора, как резко, но аккуратно отвести костлявую руку Алины в сторону.

- Она меня побила! - взвизгнула брюнетка. - Вы видели? Она меня побила!

- Да что ты выдумываешь... - возразила Юля, но ее уже никто не слушал.

Двумя бледными ладонями Алина отпихнула её назад. Девушка сразу же оказалась в толпе воинственно настроенных фрейлин Алины, пакет со сменной одеждой и пальто выпали из ее рук. Смеясь, девицы принялись толкать Юлю из стороны в сторону, словно мячик. Та попыталась выбежать из их хоровода, но чьи-то холодные руки тут же обвили её предплечья. Она ринулась прочь, но эти руки притянули её обратно. Юля брыкалась, словно загнанная в угол лошадь, а обидчицы лишь громко смеялись. Тут она увидела Алину, стремительно надвигающуюся на нее. Юля хотела увернуться, но несколько цепких девчачьих рук удержали ее на месте. Костлявый кулак ударил её под дых, выбив из легких весь воздух. Юля закашлялась и снова попыталась освободиться. На этот раз ей это удалось. Но стоило ей обрадоваться, что она сможет убежать от неравных соперников, как новый удар обрушился на её голову.

Юля поняла, что так просто ее не отпустят.

Девушка развернулась. Она хотела сказать Алине, чтобы она отстала от неё, но ту абсолютно не интересовали никакие слова. Она снова приблизилась к Юле и нанесла ей удар в плечо. Юля не хотела драться, но ей все же пришлось снова оттолкнуть Алину. Та, казалось, только это и ждала. Жестом приглашая своих подруг присоединиться, она пулей подлетела к Юле и замахнулась на нее кулаком. Юле удалось перехватить Алинину руку в воздухе, но у групповых драк есть свои закономерности. Одна из них: не фокусируйся только на одном противнике.

Толпа десятиклассниц налетела на Юлю и повалили на холодную плитку. Она попыталась встать, но яростные удары снова припечатали ее к полу...

После нескольких попыток отбиться девушка поняла: ей не победить - слишком не равномерное распределение сил. Как бы постыдно для нее это не звучало, ей ничего не оставалось, кроме как защищаться.

Однако, как бы Юля не группировалась и не пыталась попасть в слепую зону, она оставалась безвольной грушей для битья. Ни один из приемов, которым её учил отец, не помогали. Во рту у Юли появился металлический привкус, и она быстро провела языком по зубам, чтобы убедиться, что все они на месте. Совсем недавно восстановившаяся после побоев отца спина, снова взорвалась болью. Когда чья-то меткая нога, обутая в кед из качественной твердой резины, зарядила Юле в правый глаз, она увидела россыпь маленьких звездочек. После очередного удара по носу, на белую плитку закапало что-то красное. Юля попыталась стереть кровь тыльной стороной ладони, но лишь размазала липкую жидкость по щеке...

Алину и ее подружек беззащитность и покорность Юли лишь забавляли. В ушах девушки уже звенело от радостных возгласов юных садисток. А они все продолжали и продолжали её бить...

- Все, хватит! - крикнула Алина, вдоволь навеселившись. - Пора на классный час.

Удары прекратились, Юля уткнулась лицом в грязный, но приятно холодящий кожу пол. С каждым вдохом и выдохом из её груди вырывались ужасающие хрипы, изо рта и носа на плитку капала кровь. Она слышала звук рвущейся ткани, но ей было все равно. Она слышала шум струящейся из крана воды, но ей было все равно. Она слышала громкий хохот, но ей уже было все равно...

На плечо Юли шлепнулось что-то мокрое - это Алина решила оставить после себя напоминание в виде сгустка харчи. Закинув одну ногу на бок Юли, она наклонилась поближе к её закрытому волосами лицу и пренебрежительно прошипела:

- И что только мой брат нашел в тебе?..

Вопрос был скорее риторическим, поэтому Алина подарила Юле последний пинок ногой и ушла, не забыв провернуть в замочной скважине ключ.

Оставшись одна, Юля решила, что ей нужно встать с пола и дойти до зеркала. Аккуратно, чтобы не дай Бог не задеть какой-нибудь синяк, она приподнялась от земли и села. На полу возле нее валялось несколько грязных тряпок - это было все, что осталось от её белой блузки, когда Алина и её компания решили с помощью неё счистить всю грязь и кровь со своих белоснежных кед. Отведя взгляд от останков дорогостоящей вещи, Юля, цепляясь руками за шаткую раковину, встала на ноги, но ноги её настолько дрожали, что ей пришлось держаться за дверцы кабинок, пока она медленно шла вдоль помещения.

Наконец-то добравшись до зеркала и посмотрев в него, Юля горько, но беззвучно заплакала. И дело было не в синяках на ключицах и не в разбитых, сочащихся кровью губах девушки по ту сторону зеркала. Да, Юле было больно - ужасно больно! - но из-за своего отца она стала относится к боли, как к неприятной повседневности, вроде, чистки унитаза или выковыриванию волос из слива. Намного больше её расстраивал тот факт, что она, Юля Стриж, не смогла дать отпор. Черт, её побила стайка напыщенных школьниц! Ни чемпион мира по боксу, ни хотя бы Макс, а какая-то 'шмакодявка' с черными ногтями! А самое главное - в один момент она просто перестала сопротивляться. Она позволила нескольким не знакомым ей девкам повалить её на пол, разбить губы, выдрать несколько клоков волос, запинать ногами... Еще месяц-два назад Юля сломала бы руку любому, кто посмел бы прикоснуться даже к подолу её платья, не говоря уже о том, что бы ударить её в лицо.

А теперь она просто сдалась, спустя пять минут боя, и приняла поражение...

Неужели, это беззаботность и защищенность 'двухтысячных' сделали с ней это? Неужели, она так привыкла, что никто вокруг не желает ей зла, что разучилась бороться? Неужели, она стала воспринимать друзей, способных ее защитить, как что-то должное?..

Неужели, это 'двухтысячные' сделали ее слабачкой?

''Двухтысячные'... - как бы разжевывая неожиданно попавшуюся в крабовом салате горошинку, повторила про себя Юля. - Точно!'

Юля зашла в среднюю кабинку и закрыла дверь на задвижку, будто кто-то мог нечаянно зайти в закрытый на ключ туалет. Опустила крышку унитаза, слегка поморщившись от боли, сняла рюкзак и села. Красный термос приветственно блеснул металлическим боком, когда Юля открыла сумку. Конверт из тетрадного листа, заботливо припрятанный на дне рюкзака, обнаружился очень быстро. Девушка открутила крышку термоса, насыпала немного листьев из свертка, закрутила крышку обратно и откинула голову назад. Спустя некоторое время, она встряхнула железный тубус, снова открутила крышку и сделала глоток. Пересохшее горло Юли охватил экзотический вкус, но у неё не было времени на наслаждения. Наступил самый ответственный момент: буквально за минуту, пока ее тело окончательно не отключилось от разума, нужно было крепко закрутить крышку термоса, закинуть его в рюкзак, который нужно было либо надеть на плечи, либо хотя бы примотать за шлейки к рукам, и принять такое положение, чтобы твое тело не поранилось и не попалось никому на глаза.

Напряженные мышцы налились прохладным свинцом, все вокруг стало фиолетово-зеленым и вскоре Юля снова провалилась в свою любимую 'кроличью нору'.

Открыв глаза, Юля увидела пейзаж, который видела всякий раз, когда перемещалась во времени: деревянная скамейка у самого торца пятиэтажного дома, заасфальтированная площадка и кирпичное здание с грязной люминесцентной вывеской 'ПРОДУКТЫ'. Не смотря на то, что девушка следовала всем правилам путешественника во времени, которые сама же и составила, из-за побоев ей не удалось встать с земли сразу. Лишь спустя несколько минут растирания ноющих конечностей ей удалось встать на ноги и сделать шаг, а затем второй, и третий...

Так Юля обогнула продуктовый магазин, прошла по заасфальтированной дорожке мимо пустой детской площадки и изрисованной граффити трансформаторной будки и вышла на проспект. Машин было сравнительно немного, людей - тоже. Судя по низко нависшему над городом солнцу, было около семи вечера. И хоть май был в самом разгаре, с наступлением сумерек на улице становилось довольно прохладно для человека в коротких шортах и кроп-топе. Но ничего, кроме рюкзака, у Юли не было, поэтому ей оставалось лишь съежиться, скрестив руки на груди и округлив спину, и попытаться согреться в движении.

И вот она идет себе по тротуару, опустив голову вниз. Ничего не слушает. Никуда не смотрит. Никого не трогает. Забывая детское правило 'Посмотри по сторонам, прежде чем переходить дорогу', она апатично шагает по маленькому нерегулируемому пешеходному переходу, который соединял разрывающийся выездом из дворов проспект...

И тут слева от неё раздается визг стирающихся об асфальт шин и противный автомобильный клаксон! Что-то большое тормозит рядом с ней и легонько задевает её бедро. Удар был совсем слабым, при обычных условиях человек его даже не почувствовал бы, но Юля падает на асфальт. Ведь её обессиленному телу надоело изображать жизнь. Её надломленная психика устала! Она просто хотела упасть на землю и заснуть хотя бы на пять минуточек, зная, что никто - абсолютно никто! - ее не потревожит. Ей была необходима капелька заботы и покоя!

Сквозь пелену полудремы Юля услышала странные хлопки, словно кто-то закрыл стиральную машинку. Затем послышались частый стук каблуков об асфальт и чуть приглушенные шлепки кроссовок.

- Ты что, сбил её!? - взвизгнул высокий женский голос.

- Да нет, я успел затормозить, - ответил мужской голос. Его обладатель пытался показаться спокойным и уверенным в своей правоте, но что-то, - может, скорость, а, может, как бы взлетающие вверх окончания слов, - выдавали его волнение.

- Надо проверить, дышит ли она, - говорит другой, более робкий, мужской голос.

- Да-да, надо проверить! - на высоких нотах соглашается взволнованная девушка.

- Вот и проверяй сама, раз такая умная! - кричит водитель. Между ним и девушкой завязывается ссора, какую могут устроить только люди в отношениях.

Тем временем робкий парень, предложивший осмотреть жертву, подходит к лежащей на асфальте девушке, присаживается на корточки и медленно отодвигает длинные каштановые волосы с ее лица. Через несколько секунд он вскрикивает и, от неожиданности, падает пятой точкой на асфальт.

<- Что там у тебя случилось? - лениво спрашивает парень, сидевший за рулем. Видимо, ссора со своей подружкой его интересовала намного больше, чем сбитая им девушка.

- Эт-т-то... - произносит, заикаясь парень, - это Даш-ш-ша.

- Даша? - переспрашивает девушка. - Какая Даша? Дай взгляну.

Громко цокая каблуками об асфальт, она подходит поближе и ахает.

- Это и вправду Даша! - кричит она. - Ты сбил Дашу, скотина!..

Девушка начинает громко плакать. Судя по всему, барышней она была очень эмоциональной... и глупой.

- Да никого я не сбивал! - кричит в ответ её молодой человек. - Я вовремя затормозил. Посмотри! Она лежит у самого бампера. Если бы ее вырубил мой удар, она бы отлетела на несколько метров. К тому же, при таком раскладе, синяков бы у нее было меньше.

- Да, он прав, - подтвердил парень, продолжавший сидеть на асфальте. - Ее как-будто сбросили с горы в овраг.

- Вот видишь, - сразу же подхватил водитель, - я ни в чем не виноват. Малыш...

Юля продолжала лежать на земле с закрытыми глазами, поэтому не видела происходившего вокруг, но по звукам могла догадаться, что парень притянул к себе плачущую девушку и начал целовать. Однако долго их идиллия не продлилась. Откуда-то из далека послышался юношеский крик:

- Эй, слышь, че вы там опять натворили? Если ты, придурок, опять поцарапал крыло, я тебе больше никогда свою машину не дам.

- Все нормально, - ответил парень, сидевший за рулем, как выяснилось, не своего авто. - Ну, или почти...

- Что значит 'почти'? - спросил кто-то, пришедший с владельцем машины.

- Понимаете, тут такое дело... - начал оправдывать юноша, но его тут же перебила подружка:

- Он сбил Дашу!

- Как сбил? - спросил хозяин машины, а вместе с ним, одновременно, другой юноша спросил:

- Как Дашу?

Парень, сидевший за рулем, начал оправдываться перед хозяином машины, а другой юноша, тот, что спросил 'Как Дашу?', растолкал их локтями и подбежал к лежащей на асфальте Юле. Рухнув рядом с ней, он обхватил верхнюю часть её тела руками и развернул ее голову к себе.

- Даша, - позвал он. Услышав знакомый голос, девушка тут же разомкнула подбитые веки. Свет, от которого она успела отвыкнуть, жег сетчатку, но она различила бы черты его лица даже на дне морском.

- Серега... - прошептала она. Горло ее пересохло, покрытые запекшейся кровью губы отозвались резкой болью, но она все равно набрала в легкие побольше воздуха и закричала: - Серега!..

Ее слабый, срывающийся крик вскоре перерос в плач. По щекам ее текли слезы, размазывавшие тушь и кровь, она что-то бормотала про то, как ей было без него плохо и как она соскучилась, и что-то про то, какая она мразь и как его не достойна... Но Серега не пытался вслушаться в ее слова. Как можно более нежно и аккуратно, он просунул одну руку ей под спину, другую - под колени и поднял. Пока он уносил девушку подальше от дороги, он продолжал улыбаться и одобрительно кивать на каждую ее реплику, хотя на самом деле при виде синяков и кровоподтеков на теле своей любимой Даши ему хотелось заплакать вместе с ней. Но он мужчина, а мужчина, как его учила бабушка, не должен плакать на глазах у беспомощной женщины. Поэтому он спрятал всю свою эмпатию в самый дальний чулан своей души и продолжил улыбаться девушке, прибывающей в истерике.

- Мы пока сходим в аптеку, - негромко, словно боясь что-нибудь разрушить, сказала Светка.

- И за водой, - прибавила Натуська.

Не дожидаясь какого-либо ответа от Сереги, - ведь его тело, целиком и полностью, было занято отвлекающими маневрами, - девушки пошли к пешеходному переходу.

- Подождите, я с вами! - крикнул Митька. Как нетрудно догадаться, это он 'сбил' Юлю. - Хоть сигарет наконец-то куплю.

Молодые люди скрылись за дверями небольшого (прямо очень небольшого!) торгового-делового центра, располагавшегося на первом этаже жилого здания на противоположной стороне улицы. Как гласили плакаты на окнах, там можно было найти аптеку, продуктовый магазин, магазин канцтоваров и товаров для дома, зоомагазин и швейное ателье. Юрка сел за руль своей любимой белой 'девятки' и, отогнав ее с проезжей части, припарковался у тротуара. Открыв переднюю дверцу, он поставил ноги на асфальт, однако из машины не вылез. Слегка обескураженный происходящим Ден залез на заднее сидение, но, в отличии от Юрки, предпочел не смотреть на Серегу и его избитую подружку.

Через пятнадцать минут Юлиных негромких всхлипов и Серегиных вымученных улыбок вернулись Натуська, Светка и Митька. В руках у Светки был белый пластиковый пакет, который она бесшумно поставила на скамейку рядом с Серегой. Выполнив свою миссию, девушки подошли к Юркиной белой 'девятке' и застыли в выжидательной позе. Смурной Митька попросил у Натуськи зажигалку и отошел в сторону с пачкой сигарет в руках.

Серега тем временем усадил Юлю к себе на колено. Она прислонилась к его плечу и тихонько всхлипнула. Девушка уже не плакала и не кричала. Она просто смотрела куда-то вдаль и теребила пальцами край Серегиной ветровки. Её полукоматозное состояние пугало парня, но он понимал, что сейчас она все равно не сможет ничего объяснить. Поэтому он просто одной рукой выудил из пакета пачку влажных салфеток и принялся за работу.

После того, как с Юлиной смуглой кожи были убраны остатки растекшейся туши, грязи и засохшей крови, стало возможным реально оценить состояние девушки. Результатом драки с Алиной Вороновой и ее стаей стали рассеченная левая бровь, царапина на переносице, разбитая нижняя губа, синяк на правой скуле, синяки на ключицах, предплечьях, спине и ногах, несколько ссадин на тыльных сторонах ладоней, вероятнее всего, полученных, когда Юля пыталась нанести ответный удар, и разбитые колени. Вот так, в форме текста, отчет о побоях Юли мог показаться ужасающим. Но на деле все было гораздо лучше: синяки были небольшими и не такими уж 'синими', а ни одна рана не требовала швов. Поэтому лечения Сереги в виде смазывания всех синяков специальной мазью, а ран - зеленкой было вполне достаточно. Однако он также решил заклеить пластырями рассеченную бровь и переносицу девушки и перебинтовать её колени и руки. На всякий случай.

- Есть у кого расческа? - спросил Серега, перебирая спутанные пряди волос Юли.

- Да-да, конечно! - ответила Натуська и открыла свою сумочку. Спустя несколько секунд перемешивания внутренностей бедного куска искусственной кожи в ее руках оказался небольшой розовый брашинг.

- Вообще-то, это негегиенично! - громко заметил Митька, когда Натуська передавала свою расческу Сереге.

- Заткнись! - приструнил его напряженный Юрка. Он подозревал, что друг ему соврал о том, что машина фактически не коснулась девушки, и теперь боялся за свои водительские права.

Серега поблагодарил Натуську и принялся расчесывать длинные волосы Юли. У него не было ни сестер, ни братьев, а своим волосам он никогда не позволял отрастать длиннее десяти сантиметров, поэтому опыта в обслуживание такой длинны у него не было. Неудобная маленькая расческа то запутывалась в волосах, то вырывалась из его рук, но он продолжал старательно распутывать все колтуны, представляя, какую боль доставляют девушке его кривые руки.

- Не хочешь рассказать, что произошло? - спросил он, в очередной раз проводя расческой по Юлиным волосам.

Юля молчала.

- Знаешь, - продолжил он, - а я ведь был зол на тебя. Да! В тот раз, когда мы договорились встретиться в 10 часов вечера у ворот Городского парка, я ждал тебя. Сначала час, потом два, три... Но ты все не приходила. Я волновался, но решил, что ты просто задерживаешься. Знаешь, как девушки в американских комедиях. Они в них никогда не приходят на свидания во время. - Серега негромко усмехнулся. - И вот я залез на забор и продолжил ждать... Но наступило утро. Солнце поднялось над горизонтом, в парке снова появились люди... В общем, новый день пришел, а вот ты - нет. Я пытался найти тебя, гулял по местам, где тебе встречал, но тебя нигде не было. Да-а-а, я был на тебя очень зол! Я-то думал, что если когда-нибудь тебя встречу, то накричу на тебя, вывалю всю ярость... А вот теперь я увидел тебя и понял, что не могу кричать на тебя. Я не могу бранить тебя, не могу пройти мимо... Что же вы со мной делаете, гражданка Воробьёва?..

- Прости, - прошептала в ответ Юля.

- Что? - спросил Серега. Он так увлекся своим монологом, что перестал обращать внимание на мир вокруг.

- Прости, - повторила уже громче Юля, постепенно возвращаясь в свое обычное состояние. - Я не хотела, правда. Но на то были свои причины... У меня трудные взаимоотношения с отцом.

'Боже,- подумала она про себя, - неужели, я действительно так легко призналась в том, что скрывала столько лет?'

- Это он сделал? - серьезно спросил Серега, проводя пальцами по забинтованным рукам девушки.

- Нет-нет! - воскликнула Юля. - На этот раз он был не при чем.

- На этот раз?! - спросил шокировано Серега. Он не мог поверить, что у такой жизнерадостной и смелой девушки отец - тиран. В его представлении жертвы домашнего насилия выглядели совсем иначе: тихие, зашоренные, с зажатой пластикой.

- Давай не будем об этом, - сказала девушка и стыдливо отвела глаза в сторону.

- Хорошо.

Серега был похож на переговорщика, чьи необдуманные слова могут убить десятки заложников. Каждое слово он подбирал с осторожностью сапера, ведь в школьные годы он увлекался психологией и помнил, как легко задеть чувства выбитого из колеи человека.

- Кто же тогда сотворил такое с тобой? - спросил вкрадчиво Серега. - Помни, что тебе нет нужды лгать мне. Я не буду осуждать тебя или смеяться. Я просто помогу тебе снять побои и написать заявление, чтобы виновный поплатился за свой поступок...

- Не надо, ты все равно ничем не сможешь помочь, - перебила его Юля.

Она встала с колен парня, вытерла распухший от слез нос и потянулась. Со стороны могло показаться, что до этого она симулировала - не может человек с реальным нервным срывом и таким количеством побоев так быстро восстановиться. Но Юля не использовала свой актерский талант ни секунды. Ей действительно было плохо и больно, она действительно была эмоциональна раздавлена тем фактом, что впервые в жизни где-то проиграла. Но в один момент - в тот самый момент, когда Серега провел кончиками пальцев по ее руке, - в её голове что-то щелкнуло. Она вдруг осознала, что проигрыш - это не конец жизни. Нет смысла тратить драгоценное время на самокопание и депрессию. Она молода, она красива и она наконец-то снова в 'нулевых' рядом со своими друзьями. Так зачем же ей раскисать? Да, все ее тело болит, в голове что-то тихонько гудит, но не лучше ли ей на время просто отключиться? Как там говорят? 'Чем меньше думаешь, тем меньше болит'?

Поэтому Юля схватила за руку слишком серьезного парня и потащила в сторону машины, где по-прежнему стояли молчаливые зрители в лице Натуськи, Светки, Митьки, Юрки и Дена. На вопрос Сереги о том, что она делает, Юля ответила, что у нее был паршивый день, она эмоционально и физически вымотана, но не собирается терять такой приятный весенний вечер, просто созданный для веселья в кругу друзей.

- Я, конечно, рад, что тебе стало лучше, хоть и разрываюсь изнутри от желания знать, что с тобой произошло, - сказал Серега, - но, может, лучше оденешься, прежде чем уходить в отрыв?

Девушка остановилась в нескольких метрах от цели и обернулась. Лишь взглянув на джинсы и ветровку Сереги, она вспомнила, что до того, как упасть на асфальт, ей было жутко холодно. И по мере того, как солнце клонилось к горизонту, ситуация не улучшалась.

Увидев в глазах Юли знак того, что она готова признать поражение, Серега снял с себя черно-голубую ветровку и подошел к Юле. Пока он помогал ей влезть в просторные рукава, она из вежливости спросила, как же он сам обойдется без куртки.

- Не переживай, - ответил он, - у меня в роду были казаки, а казаки - не мерзнут.

Вполне удовлетворившись таким шутливым ответом, Юля позволила парню застегнуть на ней молнию куртки и зашагала к машине.

- Ну что, - спросила она, - как будем веселиться.

- Мы в клуб собирались, - робко ответила Натуська и отвела взгляд в сторону. Почти все члены компании вели себя странно. После увиденного им было неловко смотреть улыбающейся подруге в глаза. И пусть они были ни в чем не виноваты, а даже наоборот, совершили доброе дело - не бросили в беде нуждающегося в помощи человека. Все это было не важно. Груз некой страшной тайны, попахивающей криминалом, заставлял молодых людей ёрзать и перекатываться с пятки на носок.

Юля тем временем окинула изучающим взглядом молодых людей. На Натуське были клёшные джинсы на низкой посадке, туфли на каблуках и две кофты: белая футболка и тесная розовая маечка с большим количеством поеток. На Светке - мини-юбка и колготки в сетку - сочетание, абсолютно противопоказанное её типу фигуры. С ее ушей свисали длинные сережки-кресты. Парни же выглядели как обычно: джинсы-дудки, просторные футболки и кроссовки-'абибасы'. Только Ден выделялся на их фоне - из-под синей футболки у него торчали полосатые рукава джемпера.

В Юлином времени молодые люди в подобной одежде не за что бы не прошли фейс-контроль, а девочки и во все вызвали бы волну смеха у охранников.

- А что за клуб? - поинтересовалась Юля.

- Так 'Золотая подкова', у Юрки там одноклассник охранником работает, - пояснила Светка.

Брат и сестра мгновенно нашли повод для спора. Их привычные 'Дела семейные'² каждый раз забавляли всю компанию. Но в этот раз Юля не вслушивалась в шуточную перепалку. Она крутила на языке название клуба. Ей казалось, что она уже слышала это название, при чем совсем недавно. Но вот при каких обстоятельствах?..

Ответ ударил девушку обухом по голове. Перед её глазами встала картинка из недалекого прошлого: она, Юля, в костюме 'примерной девочки' сидит за стол в гостиной родительской квартиры и ковыряет вилкой еду, а напротив неё сидит Сергей Сергеевич и неловко улыбается, пока ее папа, полковник Стриж, рассказывает историю о том, как они с друзьями, еще молодые, пошли в клуб 'Золотая подкова' и нарвались на террориста-смертника. В тот вечер вся жизнь Сереги пошла под откос: террорист, парнишка лет 17-18, все таки нажал на кнопку детонатора и изуродовал Серегу на всю оставшуюся жизнь. Однако не потеря руки и множественные ожоги, как думала Юля, помешали Сереге, ставшему богатым и влиятельным бизнесменом Сергеем Сергеевичем, завести семью. Чувство собственного бессилия из-за того, что он не смог спасти запутавшегося в жизни парня, преследовало его до конца дней и не давало спокойно спать.

'Боже, - с ужасом подумала Юля, - да ведь сегодня должно произойти самое страшное событие в жизни этих молодых, полных жизненных сил и планов на будущее людей! Если мы сейчас поедем в клуб, то обязательно встретимся с этим террористом. Серега будет пытаться его спасти, но что-то пойдет не так и взрыв перечеркнет все его мечты и планы... Но ведь прямо сейчас я могу все изменить! Я могу не пустить их в 'Золотую подкову' и тогда взрыва может вообще не произойти, либо все случится так, как и должно, но Сереги там не будет. Он останется здоровым парнем, способным работать руками...

Но ведь все это может изменить историю! 'Эффект бабочки', дневники, Эштон Катчер - ты же все это помнишь, Юля. Ты знаешь, что может случиться, что угодно: чья-нибудь смерть, апокалипсис или вдруг окажется так, что ты, Юлиана Стриж, во все не родилась...'

Спасти человека, который не раз спасал тебя, или не рисковать и возможно спасти все человечество - сложный, архиважный, выбор, который предстояло сделать Юле за считанные секунды.

- Ну что, ты как? - спросил у нее Серега.

'Думай!'

- Хочешь в клуб?

Серега приобнимает ее за плечи и смотрит в глаза.

'Ты должна принять решение!'

Луч заходящего солнца отразился в окне дома напротив и ослепляюще выстрелил Юле в глаза.

'Ты можешь подарить Сереге счастливую и полноценную жизнь!'

Натуська перекидывает сумочку из одной руки в другую.

'Спасение Сереги может изменить всю историю! Стоит ли так рисковать ради кого-то другого?'

Митька бросает окурок толстой сигареты на асфальт и топчет этот маленький трупик носком кроссовка.

'А сможешь ли ты спокойно спать, зная, что судьба Сереги, этого чистого и доброго человека, который ради тебя готов был до утра сидеть на заборе Городского парка, - судьба этого человека находилась в твоих руках, а ты просто побоялась рискнуть?'

Светка смеется и в шутку лупит Юрку черной сумочкой по голове, а тот, как старый пес, воспитавший не одно поколение хозяйских детей, смирно сидит на водительском месте и даже не пытается остановить сестру.

'Господи, да чего ты боишься? Что ты боишься потерять, Юля Стриж? Что такого хорошего есть в твоей жизни, что ты боишься этим рискнуть ради Сереги?'

- Даша, - зовет Серега.

'И ты блефуешь, но что ты возьмешь, когда Морфиус выбрать предложит таблетку, а?'³

- Даша, - снова зовет Серега и слегка похлопывает её по плечу.

'Время вышло! Давай - выбирай!'

- Даша!

- А! - отозвалась Юля, словно кто-то подкрался к ней сзади и неожиданно начал играть на ее ребрах 'Голубой Дунай'⁴. Ее забавная реакция немного разрядила обстановку. Все вспомнили, что девушка, стоящая перед ними, не просто жертва ДТП - она их веселая и решительная подруга Даша.

- Я говорю, в клуб пойдешь? - повторил Серега. - За проходки можешь не волноваться - друг Юрки нас всех проведет. Да ведь?

- Да, - кратко подтвердил Юрка. Вообще, этот парень почти всегда был серьезным и очень мало вещей в этой жизни могли заставить его улыбнуться. Однако ни радость, ни удовольствие не были ему чужды. И Юля научилась по каким-то еле зримым признакам различать, когда детина Юрка действительно рад, а когда зол до чертиков. И поездкой в клуб он был недоволен. Юля подозревала, что дело было в Натуське, ведь в клубе она будет танцевать только с его лучшим другом, а ему придется наблюдать из угла, как Митька прижимает к себе его любимую, как проводит рукой по её бедрам, как жадно целует...

Одним словом, Юле его недовольство было лишь на руку.

Оставалось лишь разобраться с остальными.

Слегка глуповатая Натуська, конечно, чувствует себя в подобных заведениях, как дома. Она любит веселиться, обожает танцевать, да и от каких-либо комплексов не страдает. Но у нее есть одна прелюбопытнейшая черта, из-за которой ей никогда не стать лидером, - она не умеет идти против толпы. Куда все - туда и она. К тому же, Натуську очень легко переубедить, поэтому это идеальный ведомый.

Постоянно веселая Светка, в отличии, от Натуськи, умеет отстаивать свою точку зрения и ей абсолютно всегда класть на мнение окружающие, но и у нее есть слабые места. Обаятельная толстушка, предпочитающая одеваться так, как никто другой, безумно привязана к своему брату, в прочем, как и он к ней (видимо, все это из-за того, что они двойняшки). Поэтому если Юрка не захочет ехать в клуб <(а он не захочет), то и Светка откажется от танцев. Она будет пилить Юрку, говорить, что он виноват, в том, что им скучно, но останется с ним. А ему большего и не надо.

Вслед за Светкой откажется и Ден. Стеснительный паренек мог согласиться пойти в людное место только ради друзей, а в особенности ради Светки, к которой испытывает симпатию.

С Серегой итак все было ясно - чтобы порадовать Юлю, а вернее Дашу, он даже поедет ночным поездом в столицу за красными туфлями.

Единственным, кто мог начать спорить, был Митька. Вот уж кто действительно, независимо ни отчего, гнет свою линию! Но один же в поле не воин?

Развернувшись лицом к Сереге, Юля нежно обвила ладонями его запястья и сказала:

- Знаешь, а у меня есть идея получше похода в клуб. Ты мне доверяешь?

- Конечно, - ответил юноша и улыбнулся.

Тогда девушка развернулась к компании и спросила:

- А вы? Вы мне доверяете?

- Ха, спрашиваешь еще? - ответила Светка с улыбкой, казалось, не сходящей с её лица.

¹Эверест - самая высокая гора на планете.

²'Дела семейные' - телепередача, основанная на актерских постановках реально произошедших случаев, в которых судья разбирает конфликты между родственниками.

³Строка из песни 'Безумие' белорусской группы 'ЛСП' и российского рэп-исполнителя Oxxxymiron.

⁴Вальс 'На прекрасном голубом Дунае' австралийского композитора И. Штрауса.

Солнце уже почти склонилось к горизонту. Небо приобрело красивый розовый оттенок, на фоне которого каждая птица, каждое дерево казались вырезанными из черного картона. Их машина ехала по полупустой дороге на окраине города. Мимо пролетали маленькие дачные домики за покосившимися заборами и редкие автобусные остановки. Голос из динамика призывал жевать Орбит без сахара и вспоминать людей, заставивших¹тебя плакать. В открытое окно задувал приятный ветерок, разбавляющий душную атмосферу старого салон.

Юля сидела на переднем сиденье и показывала сидящему рядом Юрке, где нужно ехать прямо, а где - свернуть. Его большая рука крепко сжимала руль. Он ни на секунду не отрывал сосредоточенного взгляда от дороги, и со стороны могло показаться, что он во все не замечает всей той вакханалии, что происходила за его за спиной. Но он все видел. Он украдкой поглядывал в зеркало заднего вида, на котором на каждой кочке или ямке весело подпрыгивал некий плюшевый чертенок на веревочке, явно оставленный там Светкой. Он видел и Митьку, по-королевски развалившегося на сиденье, и сидящую у него на коленях Наташку, которая громко пела, не обращая внимания на цепкие руки парня на своей талии. Он видел свою хохочущую сестру, в шутку усаживающую на свои колени щуплого Дена, который при этом густо заливался краской, что еще больше раззадоривало Светку. Замечал он и смирно сидящего Серегу, пристально изучающего аккуратный профиль Даши. Юрка не разделял неприязни Митьки к Даше. Не смотря на то, что бойкая и сообразительная шатенка была не в его вкусе, юноша признавал, что она по своему симпатична. Но вот как ей удалось так озадачить Серегу, он искренне не понимал. Да, его другу и раньше нравились разные девочки и иногда его чувства оказывались взаимными... Но такое помешательство с ним случилось впервые. Не сказать, чтобы Серега, как в наивных романах для юных барышень, 'не ел и не спал'. Но то, что он всячески искал поводы для встречи с Дашей и так легко её простил после того, как неделями обижался на её неожиданное исчезновение и выносил им, своим друзьям, мозги, пожалуй, пугало Юрку.

А тем временем, пока Юля гадала, был ли её выбор правильным; пока Серега терзался догадками о таинственной жизни Даши; пока Юрка украдкой поглядывал в зеркало заднего вида и буквально дымился изнутри от ревности; пока Ден краснел от близости предмета своего обожания; пока Наташка и Светка громко пели, а Митька властно прижимал к себе плоть своей девушки, - белая 'девятка' достигла пункта своего назначения.

- Все, ребята, конечная, - сказала Юля, отстегивая ремень безопасности.

Взбудораженные молодые люди, толкаясь, начали вылазить из машины и разминать затекшие конечности. Сейчас им было не важно, где они. Лишь спустя несколько минут наклонов и других гимнастических упражнений, выполняемых на ходу (якобы, для эффективности), они смогли трезво оценить обстановку.

- Как красиво! - Первый комментарий принадлежал Натуське, которая аж на месте застыла от умиления.

- Лепота! - поддержала её Светка, пародируя Ивана Грозного из старой советской комедии² (Хотя для Светки и её ровесников советский кинематограф не был чем-то сверхдревним, как, например, для Юли).

Место действительно было самым что ни на есть живописным. Юля привезла друзей к небольшому затерявшемуся в лесу озеру. Со всех сторон его обступали высокие хвои, как бы державшие на своих плечах небосвод. Примерно на метр-два от берега в воду уходил покосившийся деревянный пирс, сидя на котором можно было смотреть на диск красного солнца, медленно ползущий вниз где-то там, вдалеке за деревьями. На покрытом мягкой молодой травкой берегу лежали два огромным бревна. Оба они были надежно укутаны зелеными мхами и ребристыми лишайниками. Эти бревна лежали здесь настолько давно, что под боком одного из них уже даже начали расти грибы. Чуть ближе к лесу можно было заметить старую беседку. Многие доски уже прогнили, некогда яркая синяя краска почти вся облупилась, но сооружение продолжало гордо возвышаться над облепившими его кустами. Стрекот насекомых и шелест листьев дополняли таинственную красоту заброшенного места.

Про сокрытое в лесу озеро знали немногие. Несколько домов, представлявших собой единственную деревню в радиусе нескольких километров, сгорели еще в 1970-е, и про это место забыли. Городские отдыхающие не хотели сюда наведываться. Какой смысл ехать так далеко от города, если есть столько озер и водохранилищ, до которых и ехать недолго, и где магазин есть в шаговой доступности? Нет, мещане-перестраховщики боялись ехать отдыхать туда, где не ловит мобильная есть, поэтому и берег, и беседка, и некогда оставленные бревна начали постепенно зарастать травой.

Однако именно эта дикость - первобытность - и привлекала Юлю. Например, в беседке, прогибающейся под весом мха, девушка видела символ борьбы дикой природы и цивилизации. Эта смертельна пляска напоминала ей игру в догонялки между взрослым и ребенком. Ребенок всегда побеждает, но во все не из-за силы. Он бежит настолько быстро, насколько может, задыхается, и среди детей, несомненно, кажется быстрым. Но вот незадача: взрослый догоняет его почти не напрягаясь. Он идет прогулочным шагом, и среди взрослых кажется медленным, но стоит ребенку остановиться, как взрослый с легкостью его догонит и схватка будет проиграна. А ведь взрослые тоже умеют убегать...

В детстве Юля часами могла строить подобные теории - заняться все равно было нечем. Когда она с отцом и матерью приезжала в это место, родители очень быстро про нее забывали. Елена Васильевна раскладывала пляжный шезлонг, закрывала лицо шляпой с огромными, как у сомбреро, полями и засыпала. Через каждые полчаса на её телефоне срабатывал таймер. Это означало, что ей пора перевернуться, чтобы получить красивый ровный загар. Дмитрий Андреевич же наоборот предпочитал как можно меньше времени проводить на солнце. Почти все то время, что семья Стрижей проводила на природе, он лазал по кустам и скрупулезно оглядывал деревья. Что папа искал в дуплах и прочих трещинах, маленькая Юля спросить не отваживалась, но для собственного успокоения придумала легенду о том, что в юности отец увлекался натуралистикой и теперь просто ностальгировал.

В таких условиях, полностью предоставленный себе ребенок, вообще много чего придумывал и фантазировал. Папа-натуралист, борьба природы и цивилизации в беседке, русалки под старым пирсом, леший, наблюдающий за ними, городскими, из-за деревьев... Лесное озеро было единственным местом, где Юля - вечный борец и вечный победитель по праву рождения - становилась самым обычным ребенком-фантазером.

- Значится так, - окликнула всех Юля, - идея такая: это место очень важно для меня, и я хочу, чтобы оно стало таким же важным и для вас, поэтому... - Девушка заглушила речь, копаясь в рюкзаке. Когда в её руке оказалась общая тетрадь в клеточку и несколько ручек, она продолжила: - ...Поэтому я предлагаю прямо сейчас каждому взять по листку бумаги, написать что-нибудь и спрятать здесь. Подглядывать, кто куда что прячет - нельзя, поэтому то, что вы напишете, останется для всех остальных тайной. Идет?

Кто-то с энтузиазмом, кто-то с безразличием, но каждый подошел к Юле и взял по листку и по ручке (как ни странно, письменных приборов хватило на всех). Хоть идея казалась им непонятно и даже местами 'детской', никто не хотел обидеть недавно рыдавшую в три ручья подругу. Именно поэтому все они, без лишних возражений и вопросов, разошлись в разные стороны, абсолютно не догадываясь, что эту идею их подруга выдвинула, не потому что действительно хотела, чтобы они написали письма в будущее, а потому что попросту не придумала никакого другого занятия, способного отвлечь их от 'обломавшегося' похода в клуб.

Советская забава, именуемая 'игрой в секретики', была хороша знакома не только девочкам, но и парням. Все они ещё совсем недавно были детьми и помнили, как зарывали в землю пуговицы и кусочки стекла. Светка, как только уселась на пенек, сразу же принялась писать целую 'поэму', успевая разве что только вдыхать и выдыхать - настолько быстро двигалась её рука. На листках Сереги и Юрки текста было по-меньше, но по их лицам было видно, что каждое их слово пропитано сильной душевной энергетикой. Натуська улыбалась и явно что-то рисовала. Митька смотрел на свой листок с необъяснимой ненавистью, однако пустым его не оставил. У Дена же с заданием и во все возникли проблемы. Некоторое время он сидел неподвижно, занеся ручку над свои листком. Затем цмокнул и опустил руки. После этого снова попытался что-то написать, но у него опять ничего не вышло.

- Что я вообще должен написать? - спросил Ден у Юли.

- Ну... - задумалась девушка. - Суть в том, чтобы написать что-то, что захочешь перечитать спустя годы. Мечты, планы, курс доллара, сокровенный секрет или любая другая глупость - неважно. Главное, чтобы это что-то для тебя значило.

Получив хоть и расплывчатый, но все же ответ на свой вопрос, Ден принялся что-то писать на своем листке. Он так низко наклонял голову, что его длинная челка почти касалась поверхности бумаги. Это придавало ему вид первоклассника, только-только овладевшего искусством письма.

Юля украдкой улыбнулась. Она уже давно закончила свой 'секретик' и теперь ждала остальных. Что же было написано на ее листке?.. Это было короткое письмо. Но только не Себе-Из-Будущего. Ее листок был сложен несколько раз таким образом, чтобы нельзя было прочитать содержимое, не заметив маленькой пометки на обороте. 'Нашедшему просьба передать это письмо Сергею Синицыну, проживающему по адресу...' - гласила она. Основной текст письма был совсем небольшим, всего три слова и подпись, но в эти слова Юля вложила всё своё сожаление, все раскаяние... Всю свою любовь.

'Прости, что исчезла... Даша В.' - было выведено аккуратным, чуть наклоненным почерком в центре листа.

Три слова - три щелчка спадающих кандалов...

- Ну что, все готовы? - спросила Юля, смахивая тыльной стороной ладони выступившие в уголках глаз слезы.

- Да, - послышалось сразу с нескольких сторон.

- Отлично, план такой: нас семеро, поэтому пока один прячет своё послание, другие разбиваются на пары и закрывают друг другу глаза.

- А зачем на пары разбиваться? Не проще каждому закрыть себе глаза самостоятельно? - буркнул Митька.

- Нет, не проще, - ответила Юля. - Так точно никто не будет подглядывать.

- Но... - Митька хотел что-то возразить, но, как и несколько часов назад, когда они еще были в городе, его резко заткнул Юрка. Юле Юркина грубость обычно не нравилась, но сейчас она готова была его расцеловать.

Так как Юля была инициатором, ей позволили прятать записку первой. Также это было сделано из-за того, что Юле не было смысла нарушать свои же правила, поэтому она могла честно закрывать глаза любому. Остальные же разделились в таком порядке: Юрка закрывал глаза ненавистному Митьке, который за этот вечер успел пропитаться неприязнью ко всей компаний, в том числе и к Юрке; Натуська, итак не собиравшаяся жульничать, заняла место напротив Дена, а её лучшей подруге Светке достался Серега.

Когда сложный механизм заработал, Юля осталась вне зоны видимости. Она огляделась в поисках подходящего место, которое должно было быть и укромным, и защищенным от внешних факторов. Такое место обнаружилось мгновенно. Подойдя к старой беседке, Юля наклонилась и засунула свою бумажку под одну из досок пола. Погладив шершавую древесину, Юля вернулась к друзьям и разрешила им открыть глаза.

Следующей на очереди была Светка. Юля заняла её место напротив Сереги. Тот улыбнулся, как бы пытаясь в чем-то поддержать Юлю. Девушка в ответ чуть приподняла уголки губ и прижала ладони к его глазам.

На то, чтобы дать каждому возможность спрятать свой 'секретик', ушло около получаса. За это время солнце успело скрыться в своей опочивальне, и на Земле воцарился первобытный мрак. Однако отсутствие какого-либо освещения никого не напугало. Пускай вокруг был дремучий лес и, в случае чего, помощи было ждать неоткуда. Они ничего не боялись. Ведь, может, они все разные, но они друзья, а друзья - это страшная сила.

И хоть все они - и Светка, и Серега, и Юрка, и Митька, и Натуська, и Ден, и особенно Юля - понимали, что время идет и, возможно, уже завтра у них появятся более важные дела, чем гулянки с друзьями, они молчали и продолжали наслаждаться моментом, наивно надеясь, что будут вместе до конца.

- Э-э-эх, - медленно произнесла на выдохе Светка, сонно потягиваясь. - Знаете, чего я сейчас хочу?

- Чего? - спросила Натуська.

- Мороженого, - ответила Светка. - Пломбир в вафельном стаканчике хочу.

- Серьёзно, - добавила девушка, когда сквозь темноту увидела улыбки на лицах друзей. - Я сейчас за упаковку пломбира убить готова. При чем самым кровожадным способом.

- Суд будет расценивать это как угрозу, - сказал Серега, пародируя полицейских из американских фильмов. - Серьезно, если на моем районе произойдет какое-нибудь убийство, я буду знать, где искать преступника.

- Ха, ну за холодильник мороженого не грех и отсидеть!

- Блин, вот зачем вы про это мороженое заговорили! - возмутилась Натуська. - Я тоже теперь о шоколадном мороженом мечтаю!

- Ну так поехали в магазин, раз наши желания совпадают, - предложила Светка.

- А поехали! - громко ответила Натуська, и вся компания поднялась на ноги и побрела к машине.

- Только, чур, без криминала: я вас прикрывать не собираюсь - сдам с потрохами, - нарочито серьезно предупредил Серега.

- Не прикроет он - прикрою я, - буркнул Митька, забираясь в машину.

Через несколько минут, когда все расселись по местам, Юрка повернул ключ зажигания, включил фары и плавно вырулил белую 'девятку' на дорогу.

Они остановились у первого попавшегося на дороге магазина. Выбор мороженого в нем был небольшим, но каждый нашел что-то себе по вкусу. Дамы, конечно же, ни за что не платили. Такой радости от нескольких упаковок самого обычного мороженого удивленная продавец не видела даже на лицах детей. В её голове даже проскочила мысль о наркоманах, когда веселая компания молодых людей, приплясывая, вылетела на улицу.

Они устроились под одиноким фонарем. Светка облокотись на капот белой 'девятки' своего брата. Рядом с ней стоял Ден, смущенно пряча лицо в воротник ветровки. Натуська пачкала лицо Митьки мороженого, а тот в ответ целовал её белыми от мороженого губами. Все настолько привыкли к их спонтанным нежностям, что уже перестали отворачиваться или отводить взгляд, как это делают в таких ситуациях приличные люди. Сложнее всего это наблюдать было Юле, ведь где-то на подкорке её мозга копошилась мысль, что Митька - её будущий отец, а Натуська - ни разу не её мать.

Однако сейчас она даже не обратила на целующихся никакого внимания. Она пытась не подавиться от смеха мороженым, ведь Серега всячески пытался ей показать, что без куртки ему вовсе не холодно. Он прыгал перед ней и театрально задирала футболку, которую в один момент чуть не снял - к счастью, Юля во время спохватилась и остановила его.

Когда Серега в очередной раз попытался раздеться (делал он это исключительно из-за того, что Юля смешно пугалась и хватала его за руки), Юрке кто-то позвонил. В этот же самый момент его подтаявшее эскимо начало стекать по его пальцам, поэтому, даже не зная, кто звонит, он уже был не рад звонку. Вытянув одну руку подальше, чтобы мороженое капало на асфальт, а не на его одежду, парень другой рукой начал рыться во всех своих бездонных карманах. Когда источник звука был наконец-то обнаружен, случилась маленькая неприятность - уставшее ждать мороженное соскользнуло с палочки и распласталось на асфальте. Негромко выругавшись, Юрка 'снял трубку' и зажал телефон между ухом и плечом.

- Ты даже не представляешь, насколько не вовремя позвонил, - сказал Юрка своему собеседнику. В том, как парень безмолвно попросил что-нибудь, чем можно вытереть руки, читалось, что он очень зол из-за такого нелепого стечения обстоятельств. Однако в голосе его не было ничего угрожающего жизни или здоровью звонившего, а значит, посчитала Юля, решившая поиграть в психолога, на том конце провода был его друг.

- Я очень надеюсь, что ты не просто поболтать позвонил, - сказал Юрка, принимая из рук Натуськи влажную салфетку. Вот так - с останками эскимо на одной руке и салфеткой - в другой, а также с зажатым между ухом и плечом телефоном, придающим ему нелепую позу, - он пошел к мусорке. Выкинув грязную обертку, Юрка принялся счищать с рук мороженое, продолжая что-то говорить маленьком телефону. Друзья же предоставили ему полную свободу и продолжили свой треп ни о чем.

Когда Юрка закончил говорить по телефону и вернулся к друзьям, лицо его приняло странное выражение. На первый взгляд ничего не изменилось - он по прежнему был весел и доволен положением вещей. Но если приглядеться, можно было заметить в уголках его глаз некое смятие. Словно случилось что-то нехорошее, но его эмоции не поспевали за происходящим.

- Даже не знаю, как сказать, - произнес Юрка и истерички усмехнулся, хотя в принципе смеялся очень редко.

- А ты скажи, как есть, - подколол его Митька.

- Вообщем, - начал юноша, - помните клуб, в который мы собирались? Ну, 'Золотую подкову'?

Все кивнули. Юля начала понимать, что происходит. Это заставило её вспомнить про ту страшную вещь, что она сделала несколько часов назад. Необъяснимый страх вытеснил из неё всё веселье и беззаботность.

- Звонил мой кореш, - продолжил Юрка, - который там охранником работает. Вообщем, час назад в клуб приперся террорист и устроил взрыв. Пятеро умерли сразу, двадцати людям по-отрывало руки-ноги. Еще тридцать надышались угарным газом. Остальные отделались испугом и легкими травмами. Правда, пожар только-только потушили и полную статистику еще не собрали... Короче, Даша, ты нам жизнь спасла. Если бы придурок-Митька тебя не сбил, даже не знаю, где бы мы сейчас были...

- Да не сбивал я её! - прокричал недовольно Митька.

- Да это сейчас не важно! - вступила в разговор Светка. - Ты хоть понимаешь, что произошло?.. Мы выжили, хотя должны были умереть! Мы как тот десятый участник группы Дятлова⁴, который в последний момент заболел и не участвовал в экспедиции.

- А вдруг все будет, как в 'Пункте назначения'⁵? - спросил негромко Ден.

- В смысле? - спросил Юрка.

- Ну, помните, мы на него в кино ходили недавно? - пояснил парень. - Там парень увидел сон, в котором его самолет взрывается. Он подумал, что все это ничего не значит и сел в самолет - они с классом летели на каникулы в Париж. Но его сон начал повторяться. Буквально перед самым взлетом он выбежал из самолета, а вместе с ним вышли учительница и несколько одноклассников. И вот они недовольные сидят в аэропорту, смотрят на то, как самолет с их счастливыми одноклассниками взмывает в небо... И тут - Бац! - самолет взрывается в воздухе. И, вроде, все хорошо, благодаря панике одного парня, им удалось спастись, но не тут-то было: все они начинают умирать при загадочных обстоятельствах. 'Готовы ли вы сражаться со Смертью?'⁶...

- О, я вспомнил этот фильм! - обратился с улыбкой на лице Серега к белой, как мел, Юле. - Там еще одному парню осколком голову срезают.

- Какой ужас! - завопила Натуська. - Мы все умрем!

- Ой, да жива ты будешь, куда ты денешь! - пренебрежительно крикнул Митька.

- Да че мы все орем-то!? - воскликнул Юрка. Все резко замолчали и уставились на него.

- Какая разница, что было в том тупом фильме? - продолжил он уже спокойнее. - Мы-то не актеры. У нас у всех все будет хорошо. Взгляните на все это с другой стороны. Выжили - значит, наше время еще не пришло. Успокойтесь.

Молчание продолжалось еще минут десять. Никто не пытался заговорить, никто не двигался. Мороженое, подарившее столько радости, стекало грустными струйками на асфальт. Все думали о чем-то своем: кто-то о смерти, кто-то о жизни... Юля же думала о своем поступке. У нее получилось уберечь от травм Серегу и теперь он сможет жить полной и насыщенной жизнью: как и мечтал, будет работать милиционером, когда-нибудь женится, заведет детей... Юная жизнь спасена - справедливость восторжествовала...

Но почему тогда на душе у Юли так паршивенько? Не от того ли, что счастливая жизнь Сереги обошлась Вселенной в десяток погибших и полсотни искалеченных людей? Может быть, они были плохими - просто отвратительными! - людьми и заслуживали такой участи... А ведь может среди них был донор крови, который теперь не спасет больного ребенка. Может, в этот вечер погибла будущая мать ученого, который должен был разработать лекарство от рака...

Нет, как бы Юля себя не убеждала, что лишь пыталась спасти любимого, она слишком много времени провела с добродушным Серегой, чтобы так легко закрыть глаза на такое количество смертей. Она будет жить и свыкнется со всем произошедшим, а Серега и во все никогда не узнает цену своей жизни, а вот люди, решившие развеяться в клубе после тяжелого дня - нет!

Решено - это точно последнее её путешествие в 2000 год. Хватит! Игра зашла слишком далеко...

- Знаете, - нарушила тишину Светка, - а неплохо было бы оставить какую-нибудь память об этом знаменательном дне. Не знаю... Набить, там, татуировки или оставить на теле одинаковые шрамы...

- Я не хочу шрамы! - воскликнула Натуся. - Все это для мужчин, а не для хрупких девушек.

- Ну, хорошо, - согласилась Светка. - Можно обойтись без шрамов. Но, согласитесь, было бы круто набить всем одинаковые татуировки. Например, сегодняшнюю дату римскими цифрами или подкову...

- Полосы надо бить, - тихо сказала Юля.

- Что? - переспросила Светка, потому что не услышала, что именно предложила подруга.

- Полосы черные, говорю, надо бить. Семь штук на левом запястье. Небольшие, сантиметра два-три в длину и несколько миллиметров в высоту.

- А почему именно семь? - спросила Натуська. Идея с маленькими изящными полосами на запястье ей уже нравилась. Оставалось только разобраться в значении, ведь, по ее мнению, если уже и портить своё тело несмываемыми рисунками, то только из высоких побуждений.

- Ну, а сколько нас? Семеро. С левой стороны находится сердце, значит, семь полосок, то есть мы, будем всегда в сердцах друг друга. И когда кто-то из нас умрет, каждый сведет по одной полоске. Вместо красивой черной полосы останется белый шрам. Так мы точно никогда друг друга не забудем.

- Как красиво! - воскликнули хором Светка и Натуська.

- Красиво-то оно может и красиво, но только где вы найдете деньги? - вмешался Юрка. - Татуировки сейчас ой как не дешево стоят!

- Ну, с эти я могу помочь, - отозвался Ден. - Мой сосед с первого этажа, дядя Витя, может сделать татуировки бесплатно хоть сейчас. Только у него есть одна странность: он не берет денег только с тех, кто всю процедуру рассказывает ему истории из своей жизни. Не важно про что эти истории. Условие есть лишь одно - никакого вранья. А дядя Витя, между прочим, бывший зек и очень хорошо разбирается в людях...

- То есть ты предлагаешь поехать на сомнительную хату к твоему соседу - бывшему зеку и сделать там халявные татуировки? - подытожила Светка.

- Ну, в целом, да... - замялся Ден. Он уже был не рад, что озвучил свою идею.

- Отлично! - воскликнула девушка. - Давай, Юрка, заводи свой дрындулет, а ты, Ден, садись на перед и показывай дорогу.

Через некоторое время набитая доверху пассажирами белая 'девятка' остановилась у повидавшей виды пятиэтажки. Парковки инфраструктурой предусмотрена не было, поэтому Юрке пришлось загнать машину под дерево возле детской площадки. Введя какой-то хитроумный код на домофоне, Ден открыл тяжелую железную дверь и зашел в плохо освещенный подъезд. Молодые люди колонной по два последовали за своим челкастым Моисеем.

Долго идти не пришлось. Буквально через несколько секунд Ден остановился на грязной лестничной площадке первого этажа. Маленький пятачок, на котором еле-еле поместилась вся их шумная компания, вмещал в себя всего три двери - три темные дыры в кривых синих стенах. Дверь, возле которой остановился Ден, была самой не презентабельной - в левом нижнем углу её коричневая обивка была порвана и в ручную зашита серыми нитками. Никакого звонка не было, поэтому парню пришлось постучать кулаком прямо по двери.

- Дядя Витя! - позвал Ден. - Дядя Витя, это я - Ден!

Дверь открыл мужчина в белой майке-'алкоголичке' и заношенных синих 'трениках'. Юля сразу же почувствовала запах жареной 'Докторской' колбасы, который источала шкваркующая сковородка в руках мужчины. На вид дяде Вите было лет 60, однако на самом деле он был намного моложе. Такую иллюзию создавала дряблая кожа, морщины и некогда сломанный нос. Достаточно костлявое телосложение только подливало масло в огонь, ведь даже подкачанные бицепсы не могли спасти положение. Постриженные под ежик седые волосы и обилие 'блатных' татуировок на теле сразу выдавали в дяде Вите бывшего зека. Но устрашающего или отталкивающего впечатления мужчина не производил. Не смотря на его внешность, он был очень аккуратен и общителен.

- А, Дениска! - обрадованно воскликнул дядя Витя. - Как поживаешь? Глазик зажил?

- Зажил-зажил, - протараторил Ден, как бы пытаясь по-быстрее проскочить тему с неким 'глазиком', о котором его друзьям, конечно же, сразу захотелось узнать подробности. - Тут такое дело, дядя Витя... Вообщем, мы хотим одинаковые татуировки.

- Все? - Вопрос должен был означать удивление, но в голосе дяди Вити удивления не было.

- Да, все.

- О главном условии знаете?

- Да.

- Без проблем. - Дядя Витя отошел от порога. - Проходите, раздевайтесь.

Когда обувь молодых людей выстроилась в один ряд в прихожей, а куртки повисли на вешалках (лишь Юля предпочла пока что не снимать Серегиной ветровки), дядя Витя впустил их на маленькую кухню. Как ни странно, но всей компании хватило места, чтобы сесть: кому-то достались табуретки, кто-то заполз на небольшой угловой диван, какие ставят только на кухнях. Увидев начищенные до блеска тарелки в сушилке для посуды и аскетичность остальных поверхностей (ни мусора, ни крошек, ни лишней посуды, ни даже капель воды ни на столе, ни на столешницах белого советского кухонного гарнитура не было), Юля окончательно убедилась в педантичности домашнего тату-мастера и перестала бояться подхватить какую-нибудь болячку, вроде, гепатита или СПИД'а. Хозяин квартиры в это время постелил на стол небольшую тканую салфетку, положил на неё железную подставку 'под горячее' и поставил сверху сковородку. Как она и ожидала, Юля увидела на дне чугунной посудины плавающие в масле кусочки 'Докторской' колбасы. Рядом со сковородкой тут же появилась стопка тарелок, контейнер с вилками и пачка салфеток.

- Вот, молодняк, если хотите - ешьте, - сказал дядя Витя, присаживаясь на одну из табуреток. - Только прямо со сковородки не ешьте - поцарапаете. Там чайник, вот плита, а тут спички - можете вскипятить воды. Чай - в этой коробке. Кофе, извините, нет. Кружек хватит на всех. Могу еще предложить печенюшки, но их лучше размачивать - от греха подальше. Всё поняли?

Друзья кивнули в ответ.

- Отлично. Так что бьём?

Когда немая пауза начала затягиваться, Юля чуть отстранилась от теплого плеча Сереги, на котором так удобно устроилась, и огляделась по сторонам - семь пар глаз были устремлены на неё. Намек был понят. Юля начала объяснять:

- Мы хотим семь черных вертикальных полосок на левом запястье. Каждая полоска по три сантиметра в длину и полсантиметра в высоту...

- Вот, - тату-мастер протянул Юле блокнот и ручку, - нарисуй примерно, о чем говоришь.

Девушка взяла ручку и нарисовала две изгибающиеся линии.

- Это запястье, - пояснила она, прекрасно понимая уровень своих художественных способностей. Начертив между этих линий на расстоянии в несколько миллиметров семь закрашенных вертикальных полос, она снова дала пояснение: - А это то, что должно получиться. Как бы такой прямоугольник из полос. Понимаете?

- Так... - медленно произнес дядя Витя, как бы о чем-то задумываясь. Требуемая картина сложилась в его голове очень быстро. Неожиданно хлопнув ладонями по столу, он встал со стула и сказал:

- Ну, мне все понятно. Кто первый?

Молодые люди снова начали переглядываться. Кому же пойти первым? Быть первооткрывателем никто не хотел. Вдруг что-то пойдет не так? Вдруг сомнительный мастер понял их задумку не до конца и что-нибудь напортачит? Нет, так рисковать не хотел никто!

- Может быть ты, Дениска? - подмигивая, спросил дядя Витя. - Ты же уже все знаешь, должен не бояться...

Ден, снова пытаясь избежать темы его знакомства с загадочным дядей Витей, быстро вылез из-за стола и вышел из кухни. Дядя Витя лишь усмехнулся и не спеша пошел за ним.

Дверь кухни закрылась, и молодые люди остались наедине со сковородкой остывающей 'Докторской' колбасы и пачкой чая. Пока их друг Ден - единственное связующее звено между ними и бывшим зеком - отсутствовал, никто не решался хозяйничать в чужой квартире. Лишь когда спустя полчаса в кухню зашел довольный Ден и продемонстрировал обмотанное пищевой пленкой запястье (ни о каких одноразовых медицинских пеленках речи даже и не шло), все облегченно выдохнули - Дена никто не убил, да и рисунок был точно таким же, как каждый из них его себе представлял. Через минуту вернулся и дядя Витя, чтобы позвать следующего. Когда он ушел вместе со Светкой, молодежь поставила на плиту чайник и принялась уплетать жирную от масла остывшую колбасу.

Очередь Юли подошла, когда вернулся Серега (он пошел после Светки и Юрки). Когда она уходила с кухни, парень похлопал её по плечу и подмигнул, мол, не бойся - это не больно. Однако Юля уже имела подобный опыт (чуть повыше её левой ягодицы красовались прописные буквы, складывающиеся в надпись 'Beauty forever', которые она набила в четырнадцать лет в тату-салоне парня одной из её подруг), поэтому знала: больно будет.

Юля прошла по самому обычному коридору самой обычной 'двушки'. Советские обои с устаревшим рисунком, линолеум с принтом под паркет, книжный шкаф, набитый всякой всячиной... Отворила дверь спальни. Небольшая комната, представшая перед взором Юли, видимо, была не жилой. Вместо обоев на стенах висели газеты, на окнах не было штор. Вся мебель, включавшая старые медицинские носилки, какие можно найти в любой карете 'скорой помощи' советского образца, две низкие табуретки и тумбочку, была сосредоточена посередине комнаты. От этого нагромождения к одной из стен тянулся провод удлинителя. Больше в комнате ничего не было.

Дядя Витя жестом пригласил Юлю прилечь на носилки. Девушка нервно сглотнула - увидев кустарность условий, в которых ей предстоит сделать маленькую операцию, она разубедилась в профессиональности мастера и снова начала волноваться. Однако отступать было некуда. Юля медленно подошла к копошащемуся возле тумбочки дяде Вите и села на носилки. Нужно было отдать должное: окно и дверь были наглухо закрыты, а на полу даже в углах не виднелось откровенной грязи. Такая стерильность не могла не радовать Юлю, но необъяснимое волнение все равно продолжало подкатывать к ее горлу.

- Можешь снять куртку - здесь достаточно тепло, - сказал мужчина, одевая одноразовые резиновые перчатки.

Вопреки всем сомнением Юли, он протер чем-то спиртосодержащим руку Юлю и поверхность табуретки, которую использовал как маленький столик для своих принадлежностей. Затем он достал откуда-то иглу, проделал несколько непонятных Юле манипуляций и отложил машинку для татуировок в сторону (В них Юля, к слову, также не разбиралась, поэтому не могла с уверенностью сказать, нормальный ли у дяди Вити аппарат). После этого в руках дяди Вити появилась самая обычная шариковая ручка. Юля, как и советовал кольщик, расстегнула молнию и стянула с себя Серегину ветровку.

- Ух! - резко выдохнул дядя Витя, увидев избитое тело Юли. - Не хило! Расскажешь мне, откуда это, пока я буду работать?

Юля кивнула. Она прекрасно знала, что будет дальше, но нервничала так, будто ей предстояла загадочная ампутация.

- Ну, тогда протяни мне своё левое запястье. - Дядя Витя был похож на доброго врача в детской поликлинике, которому предстоит сделать прививку пугливому ребенку. Хотя именно на того самого 'пугливого ребенка' Юля и была похожа. Поэтому широкая улыбка и не настойчивый тон были как нельзя кстати.

Дядя Витя нарисовал на тонком запястье Юли очертания семи полос. Чтобы все получилось максимально ровно, мужчина воспользовался деревянной линейкой, которую не забыл вымочить в спирте. От парящих в воздухе ароматов Юля чуть не захмелела. Но вскоре она решила, что лучше вдыхать холодящие легкие пары спирта, чем быть неуверенной, что мастер хотя бы один раз помыл руки с мылом.

Когда трафарет был готов, дядя Витя натянул на лицо тканевую маску и взял тату-машинку, которая в его руках почти сразу же ожила. Когда Юля услышала характерный гул и буквально почувствовала телом вибрацию, к ее лицу прилила кровь и ей стало душно. Она попыталась расстегнуть молнию на куртке, но, когда ее пальцы скользнули по оголенным ключицам, вспомнила, что уже сняла её и сидит в коротеньких шортиках и спортивном топе. Юля закусила губу.

- Да не бойся ты так! - усмехнулся дядя Витя. - Хочешь сиди, как сидишь, хочешь приляжь. Главное, чтобы ты сильно не дергалась и не переставала говорить. Хорошо?

Юля снова кивнула. Сглотнув комок в горле, она легла на носилки, накрытые холодным покрывалом и закрыла глаза. Её руку обхватили противные резиновые перчатки и устроили на какой-то дощечке.

- Ну, начинай! - задорно скомандовал Дядя Витя.

И Юля начала говорить. Она описывала все, что вставало перед ее глазами, абсолютно не заботясь о том, что может выболтать что-то не то. Она рассказала, как ждала после школы папу. Как он позвонил и сказал, что не приедет. Как она решила переодеться, прежде чем идти домой, - 'На улице же холодно'. Как встретила в туалете младшую сестру своего бывшего и как она и её подружки избили её, а она даже не смогла защититься. Затем она поведала о том, как бежала по проспекту, как ей было холодно и обидно. Как её чуть не сбила машина - 'Эта железка меня почти не коснулась', - но она все равно упала на асфальт, и её словно парализовало. Не забыла Юля и рассказать, как Серега - 'Серега, которого она так безответственно бросила в парке из-за отца' - как он подхватил её на руки и абсолютно бескорыстно полчаса успокаивал...

Юля продолжала все рассказывать и рассказывать... Она ловко скакала с темы на тему, совершенно не замечая какой бы то ни было боли в руке. Монолог с человеком, которому она могла выложить абсолютно все, действовал как обезболивающее. Да и на душе у Юли становилось гораздо лучше, когда она изливала поток своих самых разных воспоминаний на человека, которому и в убийстве было не страшно признаться - дядя Витя не складывал впечатление человека, который способен предать доверевшееся ему существо. Он был как священник или психолог: все, что ты ему скажешь, останется сугубо между вами.

Может быть поэтому Юля даже немного расстроилась, когда дядя Витя легонько потряс её руку и сказал:

- Все, красавица, - вставай.

- Ох, неужели уже все? - с грустинкой спросила Юля.

- Все-все. Сейчас только пленкой замотаю - и можешь бежать к друзьям.

Девушка лениво оторвала верхнюю часть туловища от носилок и села. На её смуглой коже уже красовался свеженький, еще поблескивающий, рисунок в красноватой окантовке. Пока дядя Витя заматывал татуировку пищевой пленкой, Юля продумывала, как будет скрывать рисунок от родителей. Ее выбор остановился на толстой атласной ленте или декоративном платке, на которые, для отвлечения внимания, можно надеть какой-нибудь браслет или изящные часы. Папа Юли, все равно, в моде не разбирался, а маме очень нравился женственный стиль, в который подобные украшения отлично вписывались.

Когда Юля выходила из 'спальни', дядя Витя сказал ей:

- Молодец, держалась как настоящий казак!

- Спасибо... За все, - ответила девушка и скрылась за дверью.

Дядя Витя улыбнулся.

¹Перефразированный текст песни 'Орбит без сахара' группы 'Сплин'.

²Речь идет о фильме 'Иван Васильевич меняет профессию'(1974) режиссёра Леонида Гайдая.

³Песня 'Если с другом вышел в путь' советской детской группы 'Приключения Электроников'.

⁴Тургруппа, отправившаяся 1959 на экскурсию в горы на Северном Урале, чья трагическая смерть до сих пор остаётся загадкой.

⁵Фильм ужасов режиссера Джеймса Вонга, вышедший на экраны в 2000 году. Является первой частью одноименной франшизы.

⁶Торговый слоган выше упомянутого фильма.

В день, когда семеро друзей в домашнем тату салоне бывшего зека дяди Вити набили одинаковые татуировки, их компания расстались около полуночи. Юрка предлагал всем свои услуги таксиста, но на машине с ним поехала одна Светка. 'Нам-то уж точно по пути!' - пошутила толстушка и юркнула на переднее сиденье белой 'девятки'. Дену идти до дома было ближе всех - всего-то подняться на несколько этажей выше квартиры дяди Вити. Митька с Наташкой также отказались от помощи.

- Ну, мы еще прогуляемся немножко, - пояснила Натуська, а Митька при этом подмигнул друзьям. Все поняли намек и не стали уговаривать их поехать с Юркой и Светкой на машине.

Юля же попыталась незаметно уйти, мол, тут совсем недалеко, она и сама дойдет... Но Серега вцепился в нее, как клещ, и девушке ничего не оставалось, как согласиться, что уровень преступности в их городе сейчас действительно высок и одной по подворотням лучше не ходить.

Всю дорогу парень пытался завести диалог, но Юля отвечала на все его реплики нейтрально и вообще была немного рассеяна. А все потому что её мозг был занят совершенно другими делами. Если говорить конкретнее, то она искала подъезд, в который сможет без труда зайти, не вызвав ни у кого - а в частности у Сереги - подозрений, что она здесь не живет.

Примерно через двадцать минут подходящий дом был обнаружен - из одного из подъездов как раз выходил человек, и Юля скомандовала Сереге бежать. Тот, слава Богу, успел поймать дверь (в противном случае, Юле пришлось бы позвонить в какую-нибудь случайную квартиру, надеясь, что жильцы окажутся не очень дотошными и откроют дверь).

Юля поднялась на крыльцо и перехватила у парня дверь. Тот отошел на шаг назад и застыл на месте, неловко улыбаясь. Юля была не глупа и прекрасно понимала, что юноша ждет поцелуя или хотя бы намека на то, что она не ударит его за такую вольность. Да она и сама хотела того же! Юля готова была сорваться с места, забыв про эту долбанную дверь (Пусть захлопывается!), подбежать к Сереге, прижаться настолько близко, чтобы он чуть не упал, потеряв равновесие, и поцеловать прямо в губы... Но время Юли заканчивалось, она чувствовала, что скоро все вокруг начнет меняться и через несколько минут она растворится в воздухе, словно её никогда и не было...

А это означало, что ей так никогда и не удастся узнать, как целуется Серега. Их короткий роман так и останется навеки-веков исключительно платоническим.

Вспомнив, что пластырь нужно сдирать резко, Юля развернулась к Сереге спиной и зашла в подъезд. В ее глазах уже начинали зарождаться слезы от того, что ее последнее путешествие во времени закончилось так быстро... Но тут Серега сунул ногу в дверной проем и окликнул её:

- Даша!

Девушка обернулась.

- Пообещай мне, что больше не исчезнешь, - попросил Серега. Он стоял прямо под лампочкой, свешивающейся с потолка на тонком проводке, поэтому Юля могла прекрасно рассмотреть каждую деталь, каждую черточку на его лице. И увидев, сколько в его самых заурядных голубых глазах любви, нежности и надежды, Юля больше не могла сдерживаться. Крупные слезы начали прочерчивать мокрые трассы на её щеках, и она была благодарна нерадивым жильцам, которые вкрутили лампочку только на крыльце, совершенно забыв о самом травмоопасном месте в доме - о подъездном 'предбаннике'.

- Обещаю, - произнесла она, стараясь скрыть дрожь в голосе.

- Ну, тогда 'пока'?

- Пока, - ответила Юля, хотя прекрасно понимала, что должна была сказать 'Прощай'...

Должна была, но не смогла.

Серега улыбнулся на прощание и сбежал по ступенькам с крыльца. Юля печально посмотрела ему вслед и зашла в подъезд. Еле-еле поднявшись по лестнице на площадку между первым и вторым этажами, она упала за трубой мусоропровода. Последней картинкой, которую она увидела, прежде чем её веки сомкнулись, была размытая от слез татуировка на запястье.

Когда Юлю выкинуло в школьный туалет в родном 2020 году, первое, что она сделала, - это достала телефон и открыла браузер. В поисковой строке, несколько раз промахиваясь мимо клавиш, она ввела 'Сергей Сергеевич Синицын'. Интернет в женском туалете по необъяснимым причинам ловил плохо - страница в браузере грузилась уже целую минуту. Руки Юли дрожали от волнения, и телефон постоянно норовил упасть на пол.

Когда страница все таки прогрузилась, Юля ужаснулась. Дело было в том, что вся привычная информация о Сергее Синицыне - ссылки на сайты, фото с ивентов - пропала. Юля уже начала волноваться, что из-за ее выходки с клубом случилось нечто более страшное, чем теракт, и Серега погиб, когда она увидела скромную ссылку на профиль в 'ВК' некого Сереги Синицына. Девушка перешла по ссылке.

Профиль оказалася действительно Серегин. Но просмотрев пятнадцать-двадцать постов, Юля пришла в замешательство. С одной стороны, все случилось так, как она и задумывала: Серега из добродушного юноши превратился в крепкого мужчину, отца большого семейства. Судя по широким улыбкам его троих детей и жены, чета Синицыных была вполне счастливой и довольной своей жизнью. Серега почти каждую неделю публиковал новые фотографии: вот он с детьми катается на тюбинге с горки в Городском парке, вот он подарил жене тюльпаны в честь годовщины их свадьбы, а вот он сидит на обшарпанной кухне с самым задумчивым видом на свете...

Но с другой стороны, Серега стал рядовым человеком со средним заработком, которого ни на что не хватает, в том числе и на содержание большой семьи. Он больше не был элегантным бизнесменом-меценатом Сергеем Сергеевичем, в рано посидевших волосах которого скрывается некая болезненная тайна, а изящных в руках - чувствуется интеллигентность. Теперь это был небритый мужик с синяками под глазами и кроссовками с рынка на все случаи жизни. Юля была разочарована, ведь понимала, что у Сереги был потенциал, который, к сожалению, из-за семьи (и частично из-за Юли) он прошлепал. А ведь она думала, что он сможет построить еще более блестящую карьеру, если будет полноценным человеком...

Но Юле нужно было просто смириться со всем: и с тем, что рядом с её любимым другая женщина, и с тем, что Серега выбрал семью, а не карьеру. Все что могла, она уже сделала, когда не пустила компанию молодых людей в клуб 'Золотая подкова'. Все остальное было на совести только Сереги. Это был его осознанный выбор.

За одно Юля решила просмотреть профили и остальных друзей. Судьбы Натуськи и Юрки не изменились: он стал военным, она - вышла за него замуж. А вот биографии Дена и Светки были переписаны. Страница Дена теперь представляла собой не крик о помощи нищего фотографа, а настоящий фанклуб. Тысячи лайков, сотни комментариев... Ден был настоящей звездой от мира фотографии. И как у истинного творца на его странице не было ни одной фотографии с его лицом. Даже на аватарке у него стояло фото какой-то полуобнаженной обладательницы пышных форм в интригующей позе. Лишь прочитав под постом комментарий 'Модель: Светлана Вершинина. Р. S. Спасибо за вкусные пирожки и поддержку. Люблю тебя', Юля смогла разглядеть в этой 'плюссайз' модели хохотушку Светку. Светло-русые волосы спадают волнами на обнаженные плечи, пухлые губы чуть приоткрыты, руки соблазнительно прикрывают грудь... Юля долго не могла поверить, что эта пышнотелая соблазнительница - та самая Светка, которая вплетала в перепаленные волосы шнурки и красила губы черным карандашом для глаз. Теперь к таланту Дена у Юли не возникало никаких претензий. Он действительно оказался мастером своего дела.

Настало время было выбираться из туалетной кабинки. Юля толкнула дверь. Падающий из окна лунный свет образовывал на грязном кафеле голубой прямоугольник, в котором валялись Юлины вещи. Разорванную блузку девушка брезгливо отпихнула в сторону. Та угодила под раковину.

'Что же подумает техничка, когда найдет этот кусок окровавленной ткани?' - подумала Юля, сгребая в одну кучу свои пальто, брюки и ботинки. Затем она села на пол и стряхнула с ног кроссовки. Стянула шорты. Старый кафель неприятно охладил её оголенные бедра и ягодицы, прикрытые лишь несколькими лоскутами кружева. Юля с завистью подумала о пожилых дамах, которые носят панталоны с начесом.

Когда просторные школьные брюки и теплые ботинки оказались на своих местах, Юля встала и подошла к зеркалу. Лишь взглянув на свое подбитое отражение, она осознала, что забыла вернуть Сереге его куртку. Юля сразу же представила, как это выглядит со стороны. 'В один из весенних вечеров моя любимая навсегда исчезла из моей жизни... А вместе с ней и Даша',- мог пошутить Серега про пропажу куртки.

Интересно, а отдал бы он ей куртку, если бы знал, что она точно не вернет её обратно?

Конечно, отдал бы!

Это же Серега...

Застегнув пуговицы пальто (его она надела поверх куртки), Юля подобрала свои рюкзак и пакет со спортивной формой и направилась к выходу. Однако дверь ей не поддалась - Алина Воронова так и не удосужилась её выпустить. Тогда девушка подошла к окну, распахнула створки и забралась на подоконник. Туалет, в котором её заперли (Подумать только! Королеву школы заперли в туалете, как самого распоследнего ботана), к счастью, находился на первом этаже - до земли был метр, не больше. Раз! - и она увязла по колено в мокром снегу. Час был поздний, школа была давно закрыта, поэтому Юле не было смысла обходить здание по периметру, чтобы выйти через парадные ворота. По этой причине девушка вылезла из сугроба и, словно цапля, высоко поднимая ноги, пошла напрямик к забору через поле. В школе в столь поздний час находился лишь сторож, не особо любивший делать обходы территории, поэтому Юлю некому было ругать за то, что она топчет сокрытые под снегом газон и драгоценные клумбы.

Через несколько минут она дошла до невысокого кованного забора, через который с легкостью перелезла.

Теперь, когда угроза быть застуканной ночью в закрытой школе была позади, Юля столкнулась с новой проблемой: что же сказать родителям? Как объяснить отцу, почему она пришла так поздно? Он только-только начал отходить... Первый раз он позволил ей самостоятельно добраться до дома, а она сразу же так опростоволосилась. Ей бы еще неделю ходить по струночке, чтобы отец окончательно остыл и вернул ей её 'автономию'. Но нет - в первый же день на свободе Алина Воронова поставила жирный крест на ее УДО!

Ладно. Допустим ей удастся убедить родителей, что... Юля взглянула на экран телефона - циферблат показывал 20:38. Так вот, допустим Юле удастся убедить родителей, что до восьми часов вечера ее задержали в школе учителя. Но как объяснить все остальное? Скрыть синяки на теле, может быть, и получится, а вот 'дискотеку' на лице папа точно заметит. И что тогда ему сказать? Правду?.. Нет, правду выкладывать нельзя - у полковника Стрижа очень вспыльчивый характер, и он обязательно захочет разобраться с Алиной Вороновой, попутно разнеся полшколы. А этого допустить было нельзя. В школе, как и на улице или в криминальном мире, есть свои жесткие негласные правила. Одно из них гласит: 'Вмешивать в конфликты родителей - нельзя'. Как только ты поступаешь в первый класс, ты должен забыть о фразе 'Я сейчас все маме расскажу', если не хочешь прослыть неудачником. Конечно, если разборки выходят из-под контроля - о конфликте узнал кто-то из взрослых, чья-то жизнь находится под угрозой, - в дело можно впутать и родителей. Но, как показывает практика, ничего хорошего из этого никогда не выходит. Родители еще не разрешили ни одного конфликта. Да, они шли к директору, тот вызывал всех участников дела, пытался выяснить причину недопониманий, наказывал виновных, иногда даже добивался исключения зачинщиков из своей школы... Но всё всегда заканчивалось одинаково: все вокруг начинали гнобить жертву, осмелившуюся нажаловаться родителям, и ей не оставалось ничего иного, как перевестись в другую школу и начать все заново...

Поэтому Юля не могла себе позволить рассказать правду. Переводиться за несколько месяцев до Выпускного - не лучшая идея.

Юля остановилась, нервно усмехнулась и посмотрела на небо. На её лицо опустилось несколько мокрых снежинок. Девушка опустила уставшие веки и глубоко вдохнула. Пахло свежестью. Получив эту маленькую перезагрузку, Юля открыла глаза и побрела по мокрой дороге домой.

Дмитрий Андреевич сидел на диване в гостиной и смотрел телевизор. Взгляд его был темнее тучи, хмурое выражение лица вовсе не соответствовало программе о животных, которая мелькала перед его глазами. Пальцы его так сильно сжимали пульт, что тот вот-вот должен был треснуть пополам.

Рядом с разъяренным полковником Стрижом сидела его жена, Елена Васильевна. Волосы уложены аккуратными волнами, призывающе распахнутый шелковый халатик открывает вид на глубокое декольте кружевной сорочки. Грациозно прижимаясь грудью к плечу мужа, она то легонько поглаживала Дмитрия Андреевича по пивному животику, то накручивала на свои наманикюренные пальцы волосы, торчащие из-под его майки в области выреза на груди.

Воздух был наполнен густым и вязким напряжением - на часах 21:05, а их дочери Юлианы до сих пор нет дома. Надо заметить, что Елену Васильевну тот факт, что её родная дочь не отвечает на телефонные звонки и неизвестно, где и с кем бродит, вовсе не волновал её. Не сказать, чтобы она ненавидела дочь... Просто к Юлиане она не испытывала каких-либо сильных чувств. Елена Васильевна любила красивую жизнь и видела смыслом своего существования поддержание этой самой 'красивой жизни'. Малолетняя дочь помочь в этом ей не могла. В отличии от полковника Стрижа, который приносил в дом деньги и одаривал её дорогими подарками. Поэтому своего мужа она любила намного больше, чем свою 'плоть и кровь'... Она и родила-то ребенка только из-за того, что ее муж захотел детей, а удовлетворять все потребности кормильца - её прямая обязанность. Как содержанки.

Поэтому в этот вечере Елена Васильевна волновалась не из-за пропажи дочери, а из-за того, что её муж был этим очень расстроен. А расстроенный муж - это скупой муж.

С Дмитрием Андреевичем дела обстояли иначе. В единственной дочери он души не чаял. Когда та появилась на свет, он сразу же начал ухаживать за ней и воспитывать. При чем воспитание стояло у него на первом месте. Он хотел вырастить из дочери сильную и независимую личность. Ему самому в детстве как раз не хватало такого жесткого и мудрого воспитателя: отца Дмитрий Андреевич никогда не видел, а мать была настолько мягкотелой, что не могла даже вернуть в магазин бракованный товар. Поэтому полковник Стриж обучал дочь, как мог, - готовил из неё непобедимого бойца...

Но в его идеальном плане воспитания была одна загвоздка - он не мог позволить кому-то перечить себе. Его любимая Юлиана должна была быть сильной и непреклонной, но с ним, своим отцом, она должна была держаться уважительно. К слову, наречие 'уважительно' Дмитрий Андреевич понимал, как 'полностью подчиняясь и не переча'.

Однако с годами полковник Стриж понял, что его дочери такое положение ой как не нравится и она только и мечтает о побеге. В голове отца не укладывалось, что его боец, которого он столько лет растил, которого так тщательно воспитывал и в которого вложил столько усилий, в один день просто возьмет и сбежит. Его дочь станет самостоятельной или, чего хуже, станет послушным бойцом какого-нибудь другого мужчины... С каждым днем мозг и сердце полковника Стрижа снедали злоба и ревность. И он решил, что будет удерживать возле себя дочь столько, сколько сможет - то есть, учитывая его связи и характер, до конца своих дней.

И вот Юлиана снова вырвалась из-под его контроля. А вдруг она сбежала? Сбежала навсегда?.. Нет, при мысли о том, что он больше никогда не увидит свою подопечную, у него поднималось давление, поэтому он всеми силами гнал эти думы прочь.

'Все хорошо, она вернется...' - мысленно успокаивал себя полковник Стриж, пока жена ласково почесывала его голову.

На часах было 21:13, когда полковник Стриж и его жена услышали, как чей-то ключ проворачивается в замочной скважине их входной двери. Измученный ожиданием мужчина вскочил с дивана и побежал в прихожую. За ним лениво поплелась супруга.

В коридоре они увидели свою дочь, которая пыталась тайком пробраться в свою комнату.

- Где ты была? - спросил Дмитрий Андреевич. В голосе его чувствовалась колоссальная работа по управлению гневом.

- В школе задержали, - ответила Юля, стягивая ботинки - раз ее, все равно, заметили, не было смысла нести грязь в комнату.

- Почему не позвонила? - продолжал свой суровый допрос полковник Стриж.

- Я хотела, но мне сначала не разрешали учителя - мол, потом наболтаешься, - а потом у меня батарея села. А наизусть я твой номер не помню, чтобы попросить у кого-нибудь телефон - позвонить.

- Хорошо. - Первую половину вранья дочери полковник Стриж проглотил, не разжевывая. - Но что с твоим лицом?

- Представляешь, папочка, играли на физ-ре в волейбол, и я пропустила подачу. Вот, попали мячиком. А я от неожиданности отшатнулась, споткнулась и упала. И в полете зацепилась за скамейку... Но ты не переживай, школьная врач сказала, что все в порядке.

- Вот видишь, Димочка, - вмешалась Елена Васильевна, - я с первого класса говорю, что надо выбить Юлиане освобождение от физкультуры. Еще несколько таких уроков, и ее лицо станет...

- Все нормально! - перебил её муж. - Пускай закаляется. - Затем он обратился к дочери: - Голова не болит, не кружится?

- Нет, - ответила Юля.

- Ладно, иди отдыхай, - сказал Дмитрий Андреевич и пошел обратно в гостиную. Однако, сделав несколько шагов, он обернулся и добавил: - Но если будет плохо, то говори - съездим в больницу, сделаем рентген или что еще они там делают... Поняла?

Юля кивнула. Отец и мать скрылись за дверьми гостиной. Юля облегченно выдохнула. Ей удалось не только утаить от отца правду, но и отвлечь его внимание от подозрительно застегнутого пальто (Юля редко застегивала пальто до конца, так как тогда оно переставало быть стильным и модным), которое она до последнего не снимала. А жариться в верхней одежде в теплой квартире Юле пришлось из-за того, что на ней до сих пор оставалась ветровка Сереги, которая точно вызвала бы некие подозрения у отца - мало того, что куртка была мужской, так еще и явно не подходила для зимнего времени года. При этом незаметно снять её вместе с пальто было не вариант, потому что отсутствие у дочери блузки смутило бы отца намного больше, чем странная куртка.

Довольная своей аферой, Юля скрылась в своей комнате.

Решение больше никогда не встречаться ни с Серегой, ни с его компанией и в общем не посещать 2000-е далось Юле не легко. За те несколько недель, что она забавлялась с перемещениями во времени, девушка успела полностью измениться. И дело было не в том, что она привыкла к нелепо одетым людям и отсутствию Интернета. Она по-настоящему полюбила своих друзей и 2000-е. Бесполезные телефоны, отвратительное качество звука, кассеты и диски, на которых нельзя так просто удалить надоевший трек, - все это стало частью Юли. Она уже слабо представляла, как сможет называть друзьями людей, которые называют 'девятку' - консервным ведром и не знают, 'что такое осень'¹. Она не представляла, как сможет полюбить кого-то другого...

Но мысль о том, что так будет правильно, немного скрадывала грусть от расставания. Их с Серегой мини-роман - даже влечение, а не роман - был ошибкой, которую нужно было срочно исправлять. Её дружба с веселой неформалкой Светкой и глуповатой модницей Натуськой была ошибкой, которую нужно было срочно исправлять. Да даже её поездки на Юркиной белой 'девятке' и танцы под гитару в старой беседке также были ошибками, которые нужно было срочно исправлять!

Все то, что она полюбила, было сплошной ошибкой, которую нужно было срочно исправлять!

Поэтому Юля попыталась перелистнуть эту сплошь усыпанную ошибками страницу и громко захлопнуть невероятно интересную, но короткую книгу...

Кто же знал, что автор ее истории не собирался останавливаться?

Это случилось прямо на следующий день, после финального визита Юли в 2000-е. В то утро она проснулась еще до того, как зазвонил будильник. Досыпать положенные ей полчаса она не стала. Встала с кровати и подошла к зеркалу. После тщательного осмотра всего тела, Юля решила никак не маскировать свои 'увечья'.

'Пусть все видят! - подумала она. - Мне теперь стесняться нечего'. Она лишь сменила пластырь на рассеченной брови и обработала и по-новой замотала пищевой пленкой свежую татуировку - протесты и принципы не повод для наплевательского отношения к гигиене.

Затем Юля открыла платяной шкаф. Настроение у нее было самым что ни на есть паршивым, в школу идти совсем не хотелось. Но что тут поделаешь? - Отец три шкуры сдерет с неё, если она ещё хоть раз провинится. Хотела того Юля или нет, но ей нужно было взять с полки брюки, снять с вешалки рубашку и одеться в костюм прилежной ученицы.

Девушка лениво протянула руку к скучной белой рубашке. Пальцы её никак не могли коснуться гладкой ткани. Юля вздохнула и повторила попытку. Снова неудача. Все дело было в ногах, которые никак не хотели сдвинуться с места. Они словно приросли к светлому паркету...

Тут на глаза девушке попалась черная куртка, висящая на спинке вишневого стула. Серегина ветровка. Юля аккуратно взяла её в руки и поднесла к лицу - скользкая 'химозная' ткань все еще хранила терпкий запах 2000-х. Отпустить самую обычную китайскую куртку с рынка Юля уже не могла. Руки сами собой натягивали ветровку на плечи, поверх черной широкой футболки с ярким принтом некой популярной рок-группы, и застегивали молнию, создавая тем самым вокруг тела теплый кокон из воспоминаний...

Уйти из дома без куртки для Юли уже не представлялось возможным, поэтому остальную одежду ей пришлось подбирать именно под эту ветровку. Её выбор пал на колготки в крупную сетку, черные джинсы-'бананы' с несколькими порезами, высокие спортивные носки с неприличными надписями на английском языке, и огромные черные кроссовки. Чтобы не замерзнуть в тоненькой ветровке, поверх пришлось надеть короткую дутую куртку черного цвета.

По привычке закинув в рюкзак красный термос с кипятком, Юля тайком, чтобы родители не заметили её в таком 'неподобающем для ученицы' виде, выскочила из квартиры и ушла в белую зиму.

По этой самой 'белой зиме' Юля дошла до своего самого любимого места в городе (после бабушкиной квартиры, конечно же). Небольшой сетевой супермаркет приветственно подмигнул девушке люминесцентной вывеской. У крыльца магазина сидела привязанная к перилам хозяйственной веревкой пятнистая 'дворняжка' и игралась с палкой. Когда Юля подошла ближе, собака подняла голову и посмотрела на девушку своими большими глазами. Сама не понимая почему, Юля остановилась. Их игра в 'гляделки' продолжалась бы ещё долго, если бы из магазин не вышел хозяин собаки - неблагополучного вида мужчина в мешковатом спортивном костюме. В руках у него была бутылка 'беленькой' и половинка черного хлеба. Не смотря на то, что мужчина не складывал впечатления самого лучшего и заботливого хозяина, собака вскочила на ноги и залаяла, радостно махая хвостом. Мужчина усмехнулся и потрепал животное за ухо. Чуть пошатнувшись (видимо, бутылка 'беленькой' была уже не первой за это утро), он подошел к перилам и отвязал веревку.

Только когда эта парочка скрылась за углом, Юля наконец-то зашла в магазин.

В помещении было жарко, поэтому Юля расстегнула верхнюю куртку. Людей было мало - в такой ранний час за покупками ходили в основном неблагополучные слои населения и безработные персоны. Поэтому Юля без каких-либо неудобств прошлась между безлюдными рядами, набрала еды и прошла на кассу. Её минералка со вкусом малины и два батончика мюсли выглядели, словно одинокий кораблик в ручейке, на длинной кассовой ленте.

- 3 рубля 29 копеек, - отчеканил мужской голос.

Юля оторвала сонный взгляд от кассовой ленты, взглянула на продавца... И чуть не обомлела. По ту сторону кассового аппарата, запакованного в громоздкую пластиковую коробку с рекламой акционных товаров на корпусе, стоял постаревший Серега в форменной желетке и чепчике желтого цвета. При этом, когда взгляды школьницы и кассира встретились, мужчина тоже вытаращил глаза.

- Даша? - едва дыша, прошептал Серега. (После этой фразы Юля ничуть не сомневалась, что это именно Серега).

- Нет, Юля, - ответила девушка и попыталась улыбнуться. Улыбка вышла кривой, поэтому она опустила голову и начала пересчитывать откопанные на дне рюкзака монеты.

'Только не заплачь, только не выдай себя...' - мысленно молилась Юля, перекидывая металлические кругляши с ладони на ладонь.

Отсчитав нужную сумму, Юля правой рукой засунула оставшуюся мелочь в карман джинсов, а левой - высыпала 3 рубля 29 копеек на пластиковую подставку для денег. При этом рукав ее куртки чуть-чуть задрался и оголил семь черных полосок, перемотанных пищевой пленкой. Кассир снова выпучил глаза.

- Даша, неужели, это правда ты? - дрожащим голосом произнес он. - Но как такое возможно? Ты ничуть не изменилась, хотя тебе уже должно быть под сорок лет...

- Мужчина, я же говорю, я не Даша, - перебила его Юля. Ей во что бы то ни стало нельзя было раскрывать своего секрета. - Меня зовут Юля и мне семнадцать лет.

- Но ведь татуировка...

- А что с ней не так? Я её только вчера сделала.

В ответ Серега закасал рукав свитера и продемонстрировал покупательнице чуть выцветшую, но точно такую же татуировку. Юля сделала удивленный вид.

- Надо же! - воскликнула она. - Какое совпадение! Может быть мы кололись у одного мастера?

- Сомневаюсь, - скептически ответил мужчина. - Человек, сделавший мне и шестерым моим друзьям эти татуировки, уже давно умер.

- Ох, соболезную! - Юля пыталась вести себя как самая глупая 'малолетка', нарочно перебарщивая с эмоциональностью. - Может, мы с Вами искали эскизы на одном сайте?

- Нет, - с легкой грустью в голосе произнес Серега. - Вы просто не понимаете. Эти татуировки Даша придумала сама. Семь полос - семь друзей... Она говорила, что так мы никогда друг друга не забудем. Но она соврала. В тот же день, когда мы сделали эти татуировки, она бесследно исчезла... Вы будете смеяться, но она украла у меня точно такую же куртку.

Серега усмехнулся и указал на Юлину ветровку. Девушка тоже попыталась усмехнуться, но вышло у нее это слегка коряво. Ей было трудно участвовать в этом спектакле, ведь она видела, как загорелись глаза Сереги, когда он увидел перед собой некогда любимую им Дашу.

Он ведь сначала подумал, что это очередной сон. Но, когда незнакомка, так похожая на ту самую юную Дашу, в которую он когда-то так неожиданно влюбился, заговорила с ним, он понял, что перед ним стоит настоящая девушка - из плоти и крови. Он осмелился назвать её по имени, но та начала все отрицать. И он не дурак, и все понимает... Но как объяснить татуировку? А пластырь на брови? Он же самолично в тот вечер заклеивал Даше рану... Да даже куртка у незнакомки такая же! Прямо идентичная. Серега готов был поспорить на сто баксов, что это его ветровка, которую он 'потерял' почти два десятка лет назад. В какой-то момент ему даже захотелось попросить девушку снять куртку, чтобы проверить нет ли на ярлычке с составом двух выведенных черным маркером букв 'С' - таким образом в те времена помечала всю его одежду бабушка... Но он вовремя себя остановил. Все это могли быть простые совпадения. Есть же теория, что у каждого человека есть некоторое количество двойников... Ветровки такие на рынке продают до сих пор... Бровь девушка могла разбить где угодно... К тому же, его Даша была совсем другой. Она не была такой пошлой и манерной, как эта 'малолетка'. В воспоминаниях Сереги Даша запечатлелась, как слегка странноватая, но несомненно умная девушка... Не могла же она быть вечно молодой вампиршей, подобно тем, которыми увлекается его младшая дочь?

А тем временем, пока Серега строил теории, которым позавидовал бы сам директор Рен-ТВ, девушка, как две капли воды похожая на самую загадочную любовь его юности, собрала с кассового прилавка свои покупки и пошла к выходу. Когда ее рука почти коснулась массивной дверной ручки, она остановилась, взглянула на спину кассира и негромко произнесла:

- Прощай, Серега.

Когда потрясенный мужчина обернулся, девушки в магазине уже не было. И несмотря на то, что незнакомка вполне могла прочитать его имя на бейдже, Серега услышал за этим безобидным 'Прощай' голос из прошлого, извиняющийся за невыполненное обещание.

На следующий день после внезапной встречи, отец забирал Юлю со школы. Когда большой черный внедорожник подкатил к крыльцу школы, еще ничего неподозревающая девушка запрыгнула в салон и села на переднее сиденье. Однако не успела она пристегнуть ремень безопасности, как машина рванула с места. На размеренный стиль вождения отца, который каждый раз дотошно проверял каждое зеркало, это похоже не было. Юля сразу же заподозрила что-то не ладное.

И не ошиблась.

Через пять минут внедорожник остановился в безлюдном переулке. Полковник Стриж, ничего не объясняя дочери, заглушил двигатель. Та подумала, что это очередное наказание за некий её проступок, и отстегнула ремень, приготовившись либо выходить из машины, либо закрывать и так побитое лицо.

Но отец не шевелился. Ни отстегивал ремень, ни вытаскивал ключи из зажигания, ни открывал двери... Он продолжал молча сидеть на водительском месте и задумчиво рассматривать свои руки, лежащие на руле. Юля впервые видела своего отца таким спокойным. Когда он злился или расстраивался, он обычно предпочитал разносить в щепки все вокруг. Сломался двигатель в машине - нужно отломать боковое зеркало. Проиграла любимая команда - необходимо метнуть пульт от телевизора в пиксельное табло с плохим счетом. В три часа ночи неожиданно вызвали на работу - нельзя ни разбить какую-нибудь вазу... И к таким неожиданным 'ремонтам' все домочадцы полковника относились спокойно. Они давно свыклись с тем фактом, что глава их семьи не успокоится, пока что-нибудь (или даже кого-нибудь) не разобьёт, и закрывали на все глаза.

И вот, Юля видела, что отцу плохо, и ожидали вспышки ярости с его стороны... Но ничего не происходило. Внутри девушки нарастало беспокойство, ведь мужчина, сидящий рядом с ней, может и был и тираном, и деспотом, и садистом, но, все же, он еще и был, по совместительству, ее отцом. А родителей, как известно, не выбирают. Их просто любят. Вопреки всему.

Взвесив все 'за' и 'против', Юля решилась спросить, что случилось. Полковник Стриж провел загрубевшими руками по своим коротким волосам и чуть приподнял рукав куртки. Юля увидела выцветшую татуировку, которую её отцу по долгу службы приходилось либо прятать под длинными рукавами, либо маскировать тональным кремом жены. Точно такая же, только еще яркая и не до конца зажившая, татуировка была и на Юлином запястье. Но что это? Седьмая полоска была на несколько тонов бледнее остальных. Девушка ужаснулась, её сердце начало биться настолько громко, что она буквально чувствовала, как трещит ее грудная клетка.

Она все вспомнила...

Но кто же умер?

- Эту наколку я сделал, когда мне было девятнадцать, - сказал Дмитрий Андреевич, проводя пальцем по полоскам. - Ты знаешь мое отношение к подобным вещам, да и работа у меня для этого не самая подходящая. Но тот вечер этого стоил. Это было весной 2000-го. Мы с друзьями собирались в клуб. Я взял покататься машину у друга... И тут эта девка! Упала перед самой машиной, а меня потом друзья обвинили, мол, я ее сбил. Черт его знает, что с ней случилось в тот вечер. Практически голая, избитая вусмерть... Я бы от такой держался подальше. Но эта сумасшедшая до ужаса нравилась моему лучшему другу, поэтому мне приходилось терпеть. И вот, когда она вместо клуба потащила нас в лес 'писать записочки', никто не стал слушать мои возражения. Эта девка обладала какой-то сверхсилой - с кем бы она не говорила, все в неё влюблялись. Один я мог противостоять ее чарам... Но знаешь, в тот вечер она спасла нам жизнь. Я не знаю, предугадала она это или сделала неосознанно, но в тот вечер клуб, в который мы из-за нее не поехали, взорвался. Когда мы услышали эту новость, нас словно током шибануло... А потом кто-то предложил увековечить это событие. Эта сумасшедшая предложила сделать одинаковые наколки. Так красиво расписала свою идею: 'Семь полосок - семь друзей... С левой стороны сердце - на левом запястье и бьем...' И все согласились! А я опять остался в меньшинстве. Пришлось ехать с ними к какому-то непонятному тюремному кольщику и в обычной 'хрущевке' набивать эти драные полоски... Но вот прошло двадцать лет. Конечно же, все мы разошлись в разные стороны. И вчера мне позвонила моя бывшая подружка и сказала, что Серега, мой тот самый лучший друг, который таскался за той сумасшедшей, повесился. Я спросил: 'Как же так? Почему?' А она ответила, что в предсмертной записке он написал, что видел на работе ту сумасшедшую. Якобы она выглядела точно так же, как в их последнюю встречу, - а она к слову и была в 2000-м году! Как и ожидалось, эта оказалась совсем другая девушка. Но ему якобы послышалось, как она с ним попрощалась, назвав по имени. В итоге, его воспаленный мозг пришел к выводу, что его сумасшедшая возлюбленная умерла и пришла с ним попрощаться в виде призрака...

Голос полковника Стрижа дрогнул. Юля посмотрела на отца и увидела на его щеке одинокую слезу. Ей и самой хотелось плакать. Она саморучно убила Серегу! Столько стараний и рисков... И ради чего? Ради того, чтобы испортить все одной нелепой фразой!? И зачем она вообще пошла в этот магазин?..

Но как бы Юле не было плохо, она понимала, что ее слезы были бы не уместны. Отец не должен ни о чем догадаться. Ее глупость уже убила Серегу. Хватит жертв! Лучше вогнать ногти в ладони. Лучше прокусить до крови нижнюю губу. Лучше заснуть от нехватки кислорода...

Лучше так, чем заплакать и выдать секрет.

- В записке, - сказал, шмыгая носом, Дмитрий Андреевич, - он написал, что жил все эти годы только благодаря мысли, что его любовь, пусть и не с ним, но жива. Теперь же, когда он узнал правду, его больше ничего не держит на этой земле...

- Соболезную, папочка, - сказала Юля, отводя взгляд в сторону, чтобы отец не заметил на ее глазах слезы. - Жаль, что я ничем не могу помочь...

- Да, - ответил он. - Помочь ты ничем не можешь. Еще эту татуировку сводить...

Отец начал рассказывать, как они договорились сводить часть татуировки, когда кто-то из них умирает, и как это оказывается трудно, но Юля его не слышала. В ее голове звенели его последние слова:

'Да. Помочь ты ничем не можешь...'

'Не можешь...'

'Не можешь...'

'Не можешь...'

Можешь! Еще как можешь!

Пока они с отцом ехали домой, Юля придумала рискованный, но единственный возможный выход из ситуации.

¹Речь идет о песне 'Что такое осень' российской рок-группы 'ДДТ'.

План Юли включал в себя:

1) Выпить чай и переместиться в 2000-й год;

2) Отыскать Серегу под предлогом того, что она хочет вернуть куртку;

3) Рассказать ему всю правду;

4) Объяснить, что ему во все не обязательно зацикливаться на их обреченном романе;

5) Попрощаться;

и 6) Никогда больше не появляться в жизнях Сереги и его друзей (Исключение: полковник Стриж).

На первый взгляд план казался бредом. Как объяснить Сереге, что она, Юля, - из будущего? И не слишком ли это рискованно? Вдруг Серега кому-нибудь проболтается?.. А если такие сумасбродные действия приведут к всемирному катаклизму? Она уже один раз изменила историю. И ничего хорошего из этого не вышло. Люди в том клубе должны были жить. Что если ей опять придется заплатить такую же высокую цену?

Однако Юля нашла способ придать себе уверенности. И имя это чудесного снадобья было - алкоголь.

Купить маленькую бутылочку коньяка и шоколадку - на закуску - для такого опытного человека, как Юля, не составило труда. Тот продуктовый магазин, возле которого Юля постоянно просыпалась в 'прошлом', до сих пор работал. Так как он находился в спальном районе на окраине города, в окружающих его дворах всегда можно было найти несколько представителей контингента, который не прочь подзаработать. Проще говоря, алкоголиков и БОМЖ'ей. Данной категории населения абсолютно фиолетово, кому и что покупать. Главное - получить свою заслуженную сдачу.

Именно такого человека Юля и нашла. Хотя будет правильнее сказать: 'Он её нашёл'.

Когда Юля подходила к магазину, из-за угла на неё выпрыгнул человек. У него была дряблая кожа нездорового цвета, его одежда больше напоминала лохмотья и была сильно помята, а от запаха, который этот человек источал, резало в глазах.

- Девушка-красавица, не найдёте копеечку? - спросил он, пытаясь изобразить на своем спитом лице подобие улыбки.

- А хотите целых 200 копеечек? - отвечала вопросом на вопрос Юля.

- Чего?.. - Такая сложная шутка ввела человека в ступор.

- Я даю вам десять рублей, а вы покупаете мне маленькую бутылку коньяка и шоколадку. Только без орехов. Вся сдача - ваша. Идет?

Счастливый алкоголик убежал в магазин. И только пятки его сверкали. При чем в прямом смысле этого фразеологизма - подошвы его ботинок были дырявыми.

Через пятнадцать минут Юля уже была на крыше дома, в котором жила её бабушка. Распечатанная шоколадка лежала на мокром от снега бортике. В ней уже не хватало нескольких долек. Рядом стояла так называемая 'коньячная чекушка' - бутылка коньяка объемом в двести - двести пятьдесят миллилитров. Девушка отпила из неё ровно половину. Теперь, когда в ее желудке несколько долек шоколадки плавали в ста граммах не самого дорогого коньяка, все проблемы казались ей мелкими и неважными. Абсолютно все события Юля воспринимала спокойно и даже с некоторой долей иронии. С необъяснимой улыбкой на лице, она снимала с себя теплые джинсы, буквально запрыгивала в юбку и меняла плотное пальто на ветровку Сереги.

Укрывшись колючим одеялом, она чокнулась термосом с пустотой и сделала большой глоток горячего чая

Бац!

И вот она уже сидит на скамейке возле продуктового магазина. На улице идет настоящий весенний дождь. От осеннего он отличается лишь одним - стоять под теплым весенним дождем намного приятнее, чем под холодным осенним ливнем. А запах какой потом стоит! Сырость, озон... М-м-м, 'Шанель No 5'!..

Но у Юли не было времени наслаждаться дождем или только что распустившейся сиренью. Она вскочила со скамейки и огляделась. Сколько сейчас времени? Какой сегодня день недели? Юле нужна была хоть какая-нибудь зацепка, чтобы догадаться, где искать друга. Но дождь, как назло, разогнал всех людей, и в радиусе ближайших дворов не было никого, кто мог бы помочь девушке. Она была единственной, кто в такой ливень оказался снаружи, за пределами теплых стен и прочных крыш.

- Ладно, - прошептала Юля. - Есть одно место, где точно знают, где его искать.

Юля свернула за угол. Её тряпичные кеды промокли насквозь в считанные минуты и теперь неприятно причмокивали каждый раз, когда девушка делала новый шаг. Еще одной проблемой было то, что Серегина ветровка была без капюшона. Она надежно защищала верхнюю часть туловища от ветра и некоторого количества воды. Но что касалось остального, то тут куртка проигрывала. И если ноги, прикрытые лишь колготками в крупную сетку, особого дискомфорта не вызывали - с голой кожи вода испарялась достаточно быстро, - то вот волосы, повисшие мокрыми лианами по обе стороны ее милого личика, порядком подбешивали Юлю. Они прилипали к щекам и лбу, при каждой попытке перекинуть их за спину, в них запутывались пальцы... В этот момент девушка пожалела, что не поддалась тренду и не обрезала короткое каре.

Вскоре дождь усилился, и Юле ничего не оставалось, как перейти на бег.

Через несколько минут она уже стояла возле обшарпанного подъезда, в котором, насколько она помнила, жил Серега. Но тут снова появилась одна 'маленькая' загвоздка: Юля не знала ни номера квартиры, ни даже этажа. Однако сто граммов коньяка, доживающих свой век внутри Юли, мгновенно подсказали, что делать. Осмотрев дверь подъезда, девушка нашла крупную надпись '41-60', сделанную красной краской. Она означала, что в этом подъезде располагались квартиры с 41-ой по 60-ю.

Выбор Юли пал на 45-ю.

Дождавшись ответа, Юля крикнула в домофон, что она разносит рекламные газеты, и ей очень нужно попасть внутрь подъезда. Наивный мужчина на том конце провода открыл ей дверь.

Оказавшись внутри, девушка начала звонить во все квартиры подряд и спрашивать, не здесь ли живет Серега. Но ни на первом, ни на втором этажах она не нашла того, кого искала.

В одной из квартир на третьем этаже ей почти повезло: маленький мальчик, открывший дверь 49-ой квартиры, сказал, что сейчас позовет дядю Сережу. Промокшая насквозь девушка обрадовалась и мысленно приготовилась к долгожданной встрече... Но к Юле вышел парень, во все не похожий на её 'Серегу'.

- Простите, - с улыбкой произнесла Юля, увидев высокого лысого качка лет 30-35. - Мне нужен другой Серега.

- Ничего, - ответил 'дядя Сережа'. - Устанешь искать своего - приходи.

Мужчина кокетливо подмигнул и широко улыбнулся, поблескивая золотой коронкой. Слегка испуганная девушка поспешила отшатнуться от распахнутой двери подальше.

Когда в третьей из четырех квартир на четвертом этаже ей ответили отрицательно, Юля начала переживать. В звонок 56-ой квартиры она звонила со смешанными чувствами. Ведь с одной стороны, если там не окажется Сереги, то её объяснения отложатся ещё как минимум на одну квартиру. Но с другой стороны - с каждой неудачей шанс найти правильную квартиру сокращался.

За дверью послышались шаги. Юля приготовилась проговаривать уже надоевший текст. Ключ провернулся в замке, дверь начала ни быстро, ни медленно открываться. Но стоило Юле поглубже вдохнуть, чтобы выпалить на одном дыхании 'Здравствуйте, я ищу Сергей Синицына. Он случайно не здесь проживает?', как перед ее глазами оказался удивленный Серега. Девушку на секунду парализовало, но как только она пришла в себя, она резко толкнула парня в грудь и вошла в квартиру.

- Что... - хотел было что-то спросить парень, но Юля мгновенно перебила его. Она притянула его за воротник белоснежной рубашки и поцеловала. Серега ответил на ее поцелуй, совершенно забыв, что хотел сказать. Он обнял Юлю за талию и начал брать инициативу на себя. Он даже не заметил, что она насквозь промокла, хоть почувствовал, что от нее пахнет дождем, алкоголем и сладкими 'чисто девчачьими' духами.

Откуда-то из-за спины парня послышался кашель. Он быстро отстранился от губ девушки и обернулся. На щеках его появился румянец.

- Прости, бабуля, - смущаясь, произнес он.

- Да ничего, внучок! - хитро подмигивая, ответила пожилая женщина.

Тоже чуть покрасневшая (но вовсе не из-за смущения) Юля окинула ее взглядом. Возле двери на кухню стояла полноватая пожилая женщина. На ней было платье в цветочек и красные бусы. На голове, как говорят в народе, 'дом' - волосы так залиты лаком, что не понятно: это парик или старушка действительно сохранила такую пышную шевелюру? В руке у пожилой женщины была черная трость, на которую она опиралась. Однако слабостью или жалостью от неё вовсе не пахло. Бабушка Сереги была из тех женщин, что и в семьдесят лет живут той же жизнью, которой жили в двадцать. Такая бабуля и молодежь современную 'понимает', и возраст свой использует исключительно в корыстных целях. Но если подобную женщину спросить, сколько ей на самом деле лет, то она кокетливо улыбнется и напомнит, что спрашивать такое у дамы - неприлично.

- Ну что, может познакомишь меня со своей дамой? - спросила женщина, взглядом ястреба изучая Юлю с ног до головы.

- Да, конечно, - затараторил Серега. Юля сразу заметила, какое сильное влияние имеет на него бабушка. - Это Даша.

- Здрасте, - буркнула Юля и растянула рот в слегка устрашающей улыбке.

- Мы с ней недавно познакомились, - пояснил Сереге, а затем обратился к Юле: - А это, Даша, моя бабушка, Зинаида Генриховна. У нее сегодня День рождение.

- Поздравляю, - сказала Юля, а сама подумала:

'День рождение? Значит здесь сегодня вся его родня?!'

- Спасибо-спасибо, - пробормотала Зинаида Генриховна, лукаво разглядывая девушку, которая минуту назад страстно целовала её внука.

Ситуация была не самой подходящей для признаний, но алкоголь уверял Юлю, что ей необходимо разобраться со всем сегодня. Поэтому ей нужно было во что бы то ни стало остаться в его квартире.

Напрашиваться на чужое торжество напрямую было бы верхом неприличия. Тут нужно было действовать хитрее... Так, чтобы он или его родня сами упрашивали её остаться...

- Серег, так я зачем заходила? - сказала Юля. - Я же тебе куртку хотела вернуть.

Откинув за спину свои мокрые волосы так, чтобы даже слепой понял, что они мокрые, Юля расстегнула молнию и сняла промокшую ветровку. Когда она протянула её владельцу, в коридор вошла высокая стройная женщина средних лет, по предположению Юли приходившаяся Сереге матерью. Она стала третьим зрителем этого спектакля одного актера.

- Слушай, может у тебя есть лишний зонт или хотя бы целлофановый пакет? - спросила Юля у Сереги, сделав самый невинный вид. - А то там такой дождь...

- Да какой там зонт! - вмешалась предполагаемая мать Сереги. - С тебя же течет!.. Знаешь что, оставайся у нас. Переждешь дождь, подсушишь одежду...

- Ой, ну что вы? - перебила ее Юля. - Это же такие неудобства...

- Да какие там неудобства! - сказала Зинаида Генриховна и махнула рукой. - Тут и так народу полон дом. Одним больше, одним меньше - без разницы.

- Так, все - решено! - 'Мать Сереги' зачем-то хлопнула в ладоши. Она вообще была очень активной и 'громкой' женщиной с явными задатками лидера. - Снимай обувь и мокрую одежду! Мы ее сейчас повесим в ванной, возле батареи, - она там за час другой высохнет. Сергей! Иди принеси девочке какую-нибудь футболку и... Юбка сильно мокрая? - спросила она у Юли. Та потрогала черную 'шестиклинку', еле-еле прикрывавшую пятую точку, и ответила, что с юбкой все в порядке. - Все равно тащи какие-нибудь 'спортивки', - сказала женщина сыну (теперь Юля не сомневалась в их кровном родстве), - а ещё кофту и носки. Раз, два - шагом марш!

Продолжающий смущаться Серега убежал куда-то в дебри квартиры. Через несколько минут он вернулся со стопкой одежды. Таким же бодрым тоном мать скомандовала ему идти в зал и поставить еще один прибор на стол. Сама же она повела Юлю в ванную комнату. При этом, ни пока они шли, ни пока Юля переодевалась в мешковатый спортивный костюм серого цвета и синюю футболку, женщина ни разу не спросила, как ее зовут или кем она приходится ее сыну.

Когда все вещи Юли были развешены рядом с полотенцесушителем, мать Сереги положила руку ей на спину и повела в зал.

Посередине зала - являющегося самым большим помещением трехкомнатной квартиры Синицыных - стоял большой стол, накрытый старомодной белой скатертью с рюшами и кружевами на краях. За этим столом сидело шесть человек. Во главе, конечно же, сидела именинница - Зинаида Генриховна. По правую от неё сторону расположились две пожилые женщины, по левую - мужчина в кожаной куртке и женщина в больших очках в роговой оправе. Обоим на вид было лет тридцать - тридцать пять, и по видимому они состояли друг с другом в романтических отношениях. Напротив них сидел слегка напряженный Серега. Мать Сереги подтолкнула Юлю к нему, и та села слева от него, у края. Сама же женщина заняла место на противоположной стороне стола.

Празднование возобновилось. Гости начали активно накладывать на свои тарелки еду и нахваливать 'Зиночку и Ниночку'. По взглядам присутствующих Юля поняла, что Ниной звали мать Сереги.

- Сережа, ну что ж ты такой некультурный? - заметила Зинаида Генриховна. - Давай, поухаживай за своей дамой - подложи ей салатика, хлебушка предложи.

Серега, окончательно расставшийся с надеждой остаться в глазах подруги крутым парнем, взял первый попавшийся салатник и с энтузиазмом начал накладывать еду на тарелку Юли. Ее это почему-то позабавило, и она беззлобно хихикнула.

- Да че ты смеешься? - улыбаясь, прошептал Серега без тени хамства или агрессии. Вся нелепость сложившейся ситуации, когда абсолютно все члены семьи уже решили, что подарить им на свадьбу, его веселила, но и порядком нервировала. - Терпи, если не хочешь получить на свадьбу пустой конверт.

- Ох, не пугай меня так, - с сарказмом ответила Юля. - Я претендую на чайный сервиз. Семья без чайного сервиза - это же как рюмка без водки. Кстати, о ней: плесника, мальчик, мне чего-нибудь покрепче сока.

Серега негромко засмеялся и положил руку на ее бедро. Юля это заметила, но постаралась не акцентировать внимания на этом пикантном действии.

- Ты же в курсе, что женский алкоголизм не лечится? - Рука Сереги продолжала давить на бедро девушки. Казалось он вовсе не замечал, где находится его ладонь.

- Надо было об этом думать, когда поил меня 'отверткой'¹ на крыльце магазина, - лукаво произнесла Юля и сделала самый невинный вид. - Может, я до встречи с тобой вообще ни разу не пила, а ты появился и перетянул меня на свою 'бухую' сторону?

- Ой, не надо мне тут заливать! - чуть громче, чем надо ответил Серега. Эта игра ему нравилась гораздо больше, чем обсуждение артрита бабушкиной подруги, поэтому он стал забывать о том, что они с Юлей не одни. - Извиняюсь, за каламбур. Я видел, как ты потом хлестала водку с девчонками.

- Ну-у-у, - протянула Юля, - может, я просто способная ученица.

- Очень. Наши алкогольные войска безгранично рады, что такой отважный воин пополнил их ряды.

- Внучки, что вы там так притихли? - вмешалась в их разговор Зинаида Генриховна. Сегодня, в прочем, как и всегда, она была настоящим полководцем, поэтому все сидящие за столом дружно развернулись и уставились на Юлю и Серегу. Молодые люди сидели так близко друг к другу, что казалось отгородились от всех остальных. 'Еще чуть-чуть - и они упадут под стол', - подумал единственный, кроме Сереги, мужчина в комнате.

- Правда, чего вы затихарились? - поддержала Зинаиду Генриховну мать Сереги. - Поговорите с нами.

- О-о-о, - прошептал Серега Юле, - вот теперь действительно без 'алкашки' не вывезти. Помоги мне - займи их.

- Что? - переспросила Юля.

- Поговори с ними.

Юля посмотрела на Серегу. Тот незаметно подмигнул ей и кивнул головой на бутылку водки стоящую совсем рядом с его рукой. Почему бы просто, без каких-либо фокусов, не взять бутылку и не налить спиртное в их рюмки, девушка не понимала. Сколько Сереге лет? Двадцать? Девятнадцать? В любом случае - он уже достаточно большой мальчик для того, чтобы на семейных сборищах пить алкоголь без утайки.

Но озвучивать свои мысли Юле было некогда. Шесть пар неподвижных глаз выжидающе смотрели на нее. Сидящий рядом Серега улыбался самой фальшивой на свете улыбкой. Юля неожиданно поймала себя на мысли, что уже видела эту глупую улыбку, - в тот вечер, когда Сергей Сергеевич пришел к ним на званный ужин. В тот вечер эта глупая, вымученная улыбка не покидала его лица ни на секунду и вовсе не выглядела забавной, как сейчас.

Серега легонько пнул под столом ее ногу своим коленом. Юле нужно было начать говорить.

- Конечно, - произнесла она, нервничая так, будто они с Серегой грабят банк, а не пытаются незаметно выпить. - Давайте поговорим. Я открыта к диалогу, как травмпункт, - то есть двадцать четыре на семь...

Тем временем, пока Юля каждой новой фразой хоронила свою репутацию адекватной и психически уравновешенной девушки, Серега левой рукой незаметно подтолкнул бутылку водки к самому краю стола. Продолжая смотреть на гостей и посмеиваться над фразами Юли, юноша ловким движением руки 'смел' стеклотару со стола и поставил на стул между своих ног. Затем он зажал бутылку коленями и одной рукой открутил пробку. Крепко обхватив правой рукой горлышко полуторалитровой бутылки, он испуганно прокричал:

- Господи, бабуля, что с твоей прической?

Зинаида Генриховна вскочила со своего места и подбежала к трюмо, которое располагалось за её спиной. Все гости, конечно же, тоже уставились на голову именинницы, в попытках отыскать на ней нечто ужасное или омерзительное. Однако, казалось, только Юля заметила, что старушка, которая даже стоять без опоры не могла, забыла про свою трость и побежала к зеркалу достаточно резво.

А пока всё внимание было приковано к Зинаиде Генриховне, Серега успел осуществить финальную часть своего плана. За те тридцать секунд, в которые абсолютно все люди в комнате пытались найти изъяны в безупречной прическе обеспокоенной именинницы, он успел налить в свой и Юлин стаканы с соком щедрую порцию спиртного. Когда девушка заметила, что количество 'сока' в ее стакане увеличилось почти в два раза, она хотела возмутить, но юный преступник жестом приказал ей молчать. На его лице читалось: 'Отстань, алкоголичка! Это вообще детская порция!' Затем он поставил бутылку под стол. Юля хихикнула. Серега укоряюще посмотрел на неё. Уже оба, еле сдерживая смех, они тихонько чокнулись стаканами и отпили горькой 'отвертки'.

- Сереж, так что не так-то? - спросила Зинаида Генриховна, беспокойно поправляя волосы.

- Ну как что? - ответил с улыбкой Серега. - Быть такой красивой - это преступление! Уж поверь мне - я в этом разбираюсь.

Комната заполнилась смехом.

- Ах, ты, подхалим! - весело пожурила именинница внука.

- За самую красивую маму и бабушку! - предложил тост мужчина, сидящий рядом с матерью Сереги, и поднял рюмку водки.

- За Зинаиду Генриховну! - поддержали остальные и отпили из своих рюмок и бокалов. Юля снова отпила из своего стакана.

Поезд 'Алкогольное опьянение' стремительно приближался к станции 'Юлиана Стриж'.

- Ну что, Дашенька, может быть, расскажите, как вы с Сережей познакомились? - предложила Зинаида Генриховна.

- Это не очень интересная история, - ответил Серега, но одновременно с ним уже 'веселенькая' Юля сказала:

- Я сидела на ступеньках магазина и плакала, а Серега напоил меня соком.

- Как мило! - протянула молодая женщина в очках в роговой оправе, сидящая с тем 'единственным мужчиной в комнате, кроме Сереги'.

Сереге пришлось замолчать и сдаться на растерзание родне. Он не первый раз приводил домой девушку и знал, какие 'милые' вопросы входят в бабушкин опросник под названием 'Идеальная невеста для нашего Сереженьки'. Вмешиваться в происходящее было бесполезно. В этой схватке девушка должна была победить в одиночку. 'Купцу' же оставалось только наблюдать со стороны.

- А вот еще одно: если это, конечно, будет удобно, можете рассказать о своей семье? - Не смотря на то, что свой вопрос Зинаида Генриховна сформулировала максимально стесненно, ни в голосе, ни в выражении лица старушки не было ни грамма смущения.

- Конечно, - с готовностью ответила Юля и откинулась на спинку стула. При этом лишь крошечная, ещё не успевшая опьянеть, частичка ее разума закричала, что ей нельзя открывать рот в таком бесстрашном состоянии. - Моя мама - Инстаграм-блоггер, а папа работает в милиции.

Понятие 'Инстаграм-блоггер' родне Сереги было ещё не знакомо. Но и спрашивать, в чем заключается работа загадочного блоггера, было неудобно. Никто из присутствующих не хотел ненароком обидеть 'избранницу' Сереги, поэтому дружно решили развивать линию отца.

- Ваш отец милиционер, как наш Сережка? Как интересно! - сказала женщина в больших очках. - Это же Фрейд² в действии...

- Нет, 'второго отца' я не ищу, - перебила ее Юля. Женщина, увлекающаяся Фрейдом, оценила ее эрудицию. - Я вообще надеюсь, что Серега и мой отец - максимально разные люди.

- И почему же? - спросила Зинаида Генриховна. Юля окончательно прониклась симпатией к женщине, даже не подозревавшей о существовании таких вещей, как 'такт' и 'смущение'.

Еще несколько глотков Серегиной 'отвертки' и полбутылки коньяка из 2020-го помогли Юле приблизиться к уровню прямолинейности Зинаиды Генриховны. Вальяжно откинувшись на спинку стула, девушка как бы лениво ответила:

- Потому что мой отец - самый настоящий тиран и собственник.

- И это он сделал? - спросила мать Сереги, взглядом указывая на заклеенную бровь и кровавые ранки на костяшках Юли. К слову, она была единственной родственницей Сереги, которая обращалась к ней на 'ты'.

- Это? - Юля взглянула на свои руки. - О, нет, это не он. Он, знаете ли, бьет так, что ни одна экспертиза мира не докажет, что к тебе кто-то притрагивался. Это я не поладила с младшей сестрой своего бывшего...

'Юля, что ты, черт возьми, несешь?! Заткнись!' - послышалось в голове у девушки. Этот настойчивый голос принадлежал трезвой части разума Юли. Он невероятно бесил девушку, поэтому она решила заткнуть его, сделав ещё несколько глотков 'отвертки'.

Между присутствующими повисло неловкое молчание. Та легкость, с какой незнакомка выкладывала всю правду, пугали родню Сереги. Они боялись, что ответом на их новый вопрос, станет признание в тяжком преступлении, которое ни они, ни их сын-милиционер скрыть не смогут. Ради безопасности девушки... А впрочем, в большей степени ради своей, они решили перевести тему разговора. Но как сделать это тактично?

Первой разгадала загадку мать Сереги. Она встала из-за стола, обтянула свой голубой пуловер и с хитрой улыбкой сказала:

- Ну что, пришло время десерта?

Получив громкие положительные ответы почти от всех присутствовавших, она удалилась из комнаты. Через несколько минут она вернулась с большим блюдом, с которого на свет глядел аппетитный именинный торт, еще не догадывавшийся о том, что через час ему было суждено быть съеденным.

Комната наполнилась овациями и предвкушающими комментариями.

- А почему на торте нет свечей? - украдкой спросила Юля у Сереги.

- Бабуля не хочет акцентировать внимание на своё возрасте, - ответил тот.

За именинным тортом в комнату прибыл и кофейник с крепким кофе, который для пьяной Юли был как спасательный круг для утопающего. Жизнь за столом снова забурлила. Загремела посуда, возобновились разговоры на отстраненные темы. Юля пила кофе и трезвела. Все вокруг, включая Серегу, старались вести себя так, будто неудобного разговора и не было: веселились, осыпали поздравлениями Зинаиду Генриховну и нахваливали кулинарные таланты матери Сереги. Однако Юля больше не чувствовала себя легко и непринужденно за этим дружным столом. Груз того, что она успела сказать и что ей только предстояло сказать, оттягивал ее плечи вниз, не давая расслабиться ни на секунду. В какой-то момент она даже подумала о том, чтобы снова глотнуть из стакана с 'отверткой'. Но вспомнив фразу из рекламы наркологической клиники о том, что нельзя постоянно убегать от проблем в бутылку, девушка переставила стакан подальше от себя и переключилась на торт.

Когда третий кусок торта, с помощью Юли, растворился в воздухе, гости уже начали клевать носами. Наевшиеся родственники и друзья именинницы больше были не в силах ни осыпать виновницу торжества комплиментами, ни поглощать кушанья. Они развалились на стульях и о чем-то лениво беседовали, пытаясь не задохнуться от переедания. По факту, празднование Дня рождения закончилось, но никому не хотелось начинать уборку, поэтому каждый старался, как мог, оттянуть время.

- Идем, - негромко позвал Серега и потянул Юлю за предплечье. Юле настолько хотелось вырваться из этого 'переевшего ада', что она не стала ничего спрашивать и поддалась.

Тихо, чтобы никто из родни не заметил, они вышли из комнаты. К счастью, они сидели в нескольких шагах от двери, поэтому это не составило огромного труда. Когда 'шумный' стол остался позади, Юля снова начала нервничать. Вот, они с Серегой наконец-то остались наедине. Несколько минут, пару сотен слов и ничего больше не будет прежним... Но что будет тогда - когда 'ничто не будет прежним'? Кто-то будет злиться? Кто-то будет радоваться? Кто-то на кого-то обидится? Кто-то сочтет кого-то сумасшедшим?... Вопросы! Вопросы! Сплошные вопросы! И Юля снова не контролирует ситуацию...

Вот он - самый настоящий Ад.

- Проходи - чувствуй себя, как дома, - сказал Серега.

Юля вышла из нервного транса.

Они стояли на пороге небольшой комнаты. Белые обои, темный шкаф советского минималистичного дизайна, односпальная тахта, деревянный стол у окна... Помещение служило одновременно и спальней, и кабинетом. Но о личности хозяина обычно говорят более мелкие детали. Низкая продолговатая тумбочка забита видео-кассетами, пластиковыми коробками с дисками и научно-фантастическими книгами. Над тахтой висит несколько постеров легенд русского рока: 'Наутилус Помпилус', 'Агата Кристи', 'Сплин'. Нигде не видно ни плюшевых игрушек, ни комнатных растений. Не сложно догадаться, что комната принадлежит парню. А точнее Сереге.

Юля переступила порог и остановилась посередине комнаты. Серега бесшумно затворил дверь и провернул в замке ключ. Затем он подошел к небольшому деревянному ящику, стоящему на тумбочке, и извлек из его него CD-диск. Подобрав с пола штепсельную вилку, юноша зачем-то дунул на нее и включил в розетку. Разлапистый серый магнитофон сразу же пробудился ото сна и радостно заурчал, в ожидании вкусного съёмного носителя. Серега нажал на несколько кнопок и вставил в открывшийся разъем диск. Комната заполнилась звуками пианино.

- Недопетый мотив я услышу во сне - до утра не сомкну я глаз...³ - гнусаво запел солист.

Серега приблизился к Юле со спины и приобнял. В его вытянутых руках была Юлина одежда.

- Держи, - сказал он. - Она уже высохла.

Девушка взглянула на свою одежду. Сейчас она возьмет из его рук свои юбку, футболку и колготки и попросит парня отвернуться. Тот как-нибудь пошутит, но все же позволит ей переодеться без посторонних взглядов. Юля расправит на себе одежду и пригласит Серегу присесть рядом. Ничего не подозревающий юноша послушно упадет рядом с ней на тахту. Вначале она будет много запинаться, и первые слов тридцать будут больше напоминать обрывки и междометия... Но на тридцать первом слове она окончательно раскрепостится и выльет на парня ушат холодной правды. Он, конечно, не поверит. Тогда она приведет несколько доказательств. Шокированный Серега начнет задавать ей тысячи вопросов, но она попросит его прекратить. Затем она объяснит ему, что это была их последняя встреча; что все, что было до - было ошибкой; что они не должны были встречаться... Возможно, она даже скажет, что любит его, когда будет просить никогда не кончать жизнь самоубийством...

Но что будет потом? Она, Юля, просто уйдёт? Что останется в конце? Несколько прогулок по городскому парку, медленный танец в беседке и один беглый поцелуй в прихожей?..

Нет, такой исход Юлю не устраивал! Она не хотела потом всю жизнь жалеть, что не решилась на что-то большее... На что-то посерьёзнее и поярче поцелуя...

На что-то, что останется в памяти навсегда.

Как и планировалось, Юля взяла из рук Сереги свою одежду. Однако переодеваться она не стала. Она просто разжала пальцы, и одежда стремительно спикировала на пол, с глухим стуком приземлившись у ее ног. Однако Юля так и не досмотрела полет юбки и футболки до конца. Она резко развернулась лицом к Сереге и посмотрела в его глаза. В этот взгляд она постаралась вложить всю свою телепатическую энергию.

И, видимо, ей это удалось, ведь лицо Сереги сразу стало серьёзным. От веселого парня, который разыграл целый спектакль, чтобы украсть со стола спиртное, не осталось и следа. Он растворился в воздухе, и его место занял взрослый мужчина... Взрослый неподвижный мужчина.

Серега не проявлял никакой инициативы. Не пытался обнять или хотя бы дотронуться до Юли. Нет... Он, словно, солдат в почетном карауле, ожидающий своей очереди приобщиться к представлению, стоял по стойке смирно и, не моргая, смотрел в оливковые глаза напротив.

Юля чуть привстала на цыпочки и, не касаясь его тела руками, нежно поцеловала парня в губы. Однако Серега снова никак не реагировал. Его руки продолжали бессильно висеть вдоль тела, глаза смотрели прямо. Он был словно безжизненный манекен из торгового центра. Юля дотронулась до руки парня, провела подушечками пальцев по тыльной стороне его теплой ладони. Пальцы парня чуть дрогнули. Юля аккуратно вложила свою ладонь в его и легонько сжала. Никакой ответной реакции не последовала.

- В полуночном метро в хороводе огней мне опять снится твоя тень... - продолжал петь магнитофон.

Юля снова взглянула в самые неприметные голубые глаза. Затем она положила теплую руку Сереги на свою грудь. Тело парня продолжало молчать, но где-то за этими самыми неприметными голубыми глазами девушка увидела долгожданный импульс. Ура, нейроны снова начали бегать между полушариями!

- А когда мы увидимся вновь, тихо ветер ночной будет петь о своём... - Человек, запертый в пластиковую коробку магнитофона, ускорил темп.

Неотрывно следя за малейшими изменениями в глазах юноши, Юля обхватила обеими ладонями большую руку, покоящуюся на её груди, и заставила чужие пальцы сжаться. Новый импульс был намного мощнее предыдущего.

- Ты правда этого хочешь? - негромко спросил Серега.

- А ты разве - нет? - ответила Юля.

- И тебя не смущает, что нас могут услышать?

- Ну, мы же не порнозвезды - нам необязательно кричать.

- Последний вопрос. Ты же понимаешь, что после - уже ничто не будет прежним?

- Ты даже не представляешь, насколько...

Юля снова прижимается к Сереге, обвивает его шею руками и целует.

На этот раз он отвечает.

Его руки крепко сцепляются на спине девушки. Юля проявляет еще чуть больше настойчивости. Её пальцы тянутся к воротнику его белой рубашки.

Первая пуговица - самая тугая.

Вторая пуговица сдаётся намного легче.

Третья - буквально сама выпрыгивает из петли.

Серега протягивает руку к магнитофону, делает звук погромче и почти незаметно достает из-за аппарата маленький пластиковый квадратик, который засовывает в карман джинсов.

- Ты забудешь вопрос, но я помню ответ - друг без друга мы не умрем... - кричит магнитофон.

Серега подталкивает Юлю к тахте. Она падает на неё и легонько подпрыгивает на пружинах. Пока парень возится с оставшимися пуговицами на рубашке, Юля стягивает с себя его футболку и отбрасывает вещь в сторону. Ее длинные волосы все еще влажные от дождя, поэтому не встают антеннами от статического электричества. Серега тянет за резинку мешковатых спортивных штанов. Юля приподнимает таз и помогает ему снять их с неё. Слышится звонкий стук - это металлическая пуговица от Серегиных джинсов встретилась с полом. Юноша выпутывает ноги из штанин и нависает над Юлей. На секунду он замирает. Глядя в глаза девушке, он произносит:

- Я люблю тебя.

Юля резко кидает парня на кровать и садит на него верхом.

- Я знаю, - отвечает она и прижимается своими губами к его.

Юля лежала на плече Сереги, его длинная рука обнимала её нагое тело. Заевший магнитофон уже в 'тысячный' раз призывал танцевать под дождем в переходах подземных станций. Еще когда песня не переключилась в первый раз, Серега объяснил Юле, что с его стариной-проигрывателем такое происходит постоянно. Он предложил переключить дорожку вручную, но девушка отказалась. Ей было все равно, какая песня играет. Пока у нее была возможность обнимать того, кого она любит, она была готова слушать хоть рок, хоть поп, хоть фолк.

Даже если одна и та же мелодия будет преследовать их с Серегой до конца жизни.

Но так не могло продолжаться вечно.

Объятья Сереги, глухое пение магнитофона, нагретая постель и дождь за окном... Все это было волшебным! Юля была уверена, что, если в семьдесят лет её попросят рассказать, о самом приятном моменте в ее жизни, она расскажет именно эту историю. Временами ей казалось, что если она пошевелится, то все - и Серега, и эта комната, и старый магнитофон, - абсолютно все растает. Одно неловкое движение - и ничего больше нет...

И если бы Юля была Дашей, то она непременно бы все спасла. Она просто застыла бы на месте. Рано или поздно Серега спросил бы, что она делает. Она рассказала бы ему свою теорию об одном движении, способном стереть и их вдвоем, и все вокруг с лица Земли. Он назвал бы ее какой-нибудь 'глупышкой' или 'дурочкой' и притянул бы к себе. И такими, голыми и счастливыми, они поклялись бы друг другу никогда не расставаться. Ни на секунду, ни на мгновение...

Но Юля была Юлей, и её время было ограничено. Как бы она ни хотела прожить с Серегой долгую и невероятно яркую жизнь, бок о бок встретить старость и умереть в одной постели, ей нужно было выкинуть все эти сказки из головы и завершить то, ради чего она вернулась.

С болью в сердце она отстранилась от плеча Сереги и села. Окинув взглядом пол, она нашла своё нижнее бельё. Затем она встала с тесной тахты, которую они так и не успели разложить, и подошла к тряпичной горе, возвышавшейся посреди комнаты. На то, чтобы вернуть всю свою одежду на место, ушла минута.

Все это время Серега пристально следил за Юлей. Полуголая девушка, натягивавшая пошловатые, на его взгляд, колготки в крупную сетку, больше не была для него симпатичной девочкой, с которой интересно гулять. После того, что он с ней сделал, он не мог смотреть на неё, как на обычную подругу, вроде Светки или Натуськи. В мозгу Сереги крепко засела мысль, что теперь он ответственен за Дашу. Перефразировав классика, мысли парня можно было выразить так:

'Мы в ответе за тех, кого изнасиловали'.

И пока Серега прикидывал, во сколько обойдётся сыграть свадьбу, Юля подошла к тахте и присела на край. Глубоко вдохнув и выдохнув, она дотронулась до руки задумчивого парня и сказала:

- Знаешь, мне нужно рассказать тебе кое-что очень важное...

- Господи, неужели тебе нет шестнадцати? - нарочито испуганно спросил Серега.

- Есть-есть, - рассеяно ответила Юля. Веселый настрой парня лишь мешал ей. Ей было больно от того, что ей придется стереть улыбку с его лица.

- И что же тогда ты хочешь сказать? Неужели теории Митьки были не таким уж и бредом, и ты на самом деле пришелец? - пошутил Серега

- Ну-у-у... В какой-то мере, - вполне серьезно ответила девушка.

- А вот сейчас не понял.

- Я из будущего, Сережа.

Все. Точка невозврата была пройдена.

- В смысле, 'из будущего'? - переспросил Серега. Он все еще не осознавал всю серьёзность происходящего. - Это сейчас какой-то розыгрыш, да? Ты проверяешь мою доверчивость?

- Нет, я не шучу. Я действительного из будущего.

- Дайка угадаю, на самом деле тебя зовут Алиса Селезнёва, и ты прилетела на Землю из 3000 года за миелофоном⁴?

Юля пропустила мимо ушей шутку Сереги, потому что попросту не поняла ее. Слово 'миелофон' и имя Алиса Селезнёва она, конечно же, слышала, но как они были связаны с 'будущим' не знала.

- Нет, - ответила девушка. - Но в одном ты прав: Даша Воробьёва не мое настоящее имя. Меня зовут Юля Стриж, и я живу в 2020 году.

- Почему у меня все еще такое ощущение, что ты меня дуришь? - Серега уже начинал волноваться, что его друг был прав, и он влюбился в сумасшедшую.

Юля быстро огляделась по сторонам. Свой рюкзак она нашла у входа в комнату - он валялся на полу.

- Секунду, - попросила Юля. Юноша махнул рукой, мол, валяй.

Юля подобрала свой рюкзак и вернулась к тахте. Из недр сумки она извлекла маленькую книжку с черной виниловой обложкой и протянула её Сереге. Тот с неким недоверием и даже легким испугом взял из ее рук эту тоненькую книжку и раскрыл. Стоило ему заглянуть во внутрь, как глаза его округлились. Он листал страницы и не мог поверить тому, что видит.

Книжкой, которую девушка дала ему, был паспорт. С фотографии на него смотрела его Даша (Для надежности он даже несколько раз сверил фотографию и девушку, сидящую перед ним). Вот только принадлежал этот документ вовсе не Дарье Воробьёвой.

- Стриж Юлиана Дмитриевна, - прочитал вслух Серега.

Затем он еще несколько раз пробежался глазами по строчкам. Закрыл паспорт. Открыл. Снял защитную обложку. Повертел темно-синюю книжицу в руках. Снова перелистал все страницы. Прощупал каждый дюйм паспорта пальцами...

Документ выглядел настоящим. Серега - милиционер: ему грех в таких вещах не разбираться. А если есть паспорт - серьезный документ - значит все это правда... Однако история с 'гостьей из будущего' никак не хотела укладывать у Сереги в голове. Да, он не был ярым скептиком, как Митька, и с уважением относился к таким мелочам, как приметы и суеверия. Но ожидать обмана, надев с утра майку наизнанку, и поверить в то, что тебя и любимую разделяют 20 лет, - это разные вещи. Хоть в Дашином... в Юлином паспорте в графе 'Дата выдачи' и стоял далекий 2016 год.

- Но ты же не могла его подделать? - спросил Серега, в сотый раз перелистывая бежевые страницы.

- Думаешь, я бы рискнула предъявлять поддельные документы милиционеру? - ответила Юля. - Хоть ты и не при исполнении. Сам же знаешь: до двух лет лишения свободы.

- Какие познания, - пробурчал Серега, всматриваясь в документ. Он искал какие-нибудь ошибки, которые выдали бы фальшивку, но нашел кое-что поинтереснее.

- Что? - воскликнул он. Как раз в этот момент перегревшийся магнитофон ушел на покой, и поэтому его слова прозвучали в два раза громче. - Какого ты года? 2003? Это ж сколько тебе в твоем 2020-м лет?

Юля стыдливо отвела глаза.

- Ну да, набавила я себе один год! - ответила она. - Но согласись: тот факт, что мне 17, а не 18, не самое страшное за сегодня?

- Как это не самое страшное? - экспрессивно возмутился Серега. - Я же тебе самолично алкоголь давал! Спаивал малолетнего!

- Ты же сейчас шутишь, да?

- Да, - спокойно признался Серега. - Просто пытаюсь хоть как-нибудь разрядить обстановку. Знаешь, мне во все это верится с большим трудом. Но я хочу тебе поверить! Поэтому... Можешь ещё что-нибудь рассказать? Объяснить, как так вышло.

- Как... так... вышло?.. - повторила Юля, делая паузу после каждого слова. - Ну, начнем с самого начала. Помнишь, тот вечер, когда мы с тобой встретились? Ты никогда не задавался вопросом, почему я сидела на ступеньках магазина в домашних тапочках?

- У каждого свои причуды. Моя карьера в милиции только начинается, но я уже видел достаточно. Поверь, тапочки в середине весны - не самая удивительная вещь...

- Я думаю, что ты просто хочешь меня успокоить, но сделаю вид, что поверила... Так вот. В тот вечер я была в гостях у своей бабушки. Она заварила мне вот этот чай. - Юля протянула Сереге свой термос. Он подозрительно отвинтил крышку и заглянул внутрь, будто в темной посудине можно было что-то увидеть. Попробовать настой, к счастью Юли, он не решился - лишь понюхал и вернул термос обратно. - Я выпила - и попала в твоё время, - продолжила Юля. - Только я сначала ничего не поняла. Посчитала кассиршу в магазине сумасшедшей, когда она спросила с меня что-то около тысячи рублей за 'минералку' и жвачку. - Девушка усмехнулась. - Макс, кассирша, незнакомая местность - все это как-то навалилось на меня, и я не придумала ничего лучше, как сесть на крыльцо магазина и заплакать. Тут-то и появился ты...

Накатившие воспоминания ударили по слезным железам девушки. Однако слезы, которые она пыталась смахнуть рукой, не были горькими. Это были слезы, которые появляются на глазах, когда ты смотришь мелодраму с плохим-хорошим концом: главные герои расстаются, но ты понимаешь, что это не приносит им боли, а наоборот - открывает новые горизонты. В финальной сцене они встречаются, спустя несколько лет, где-нибудь на перекрестке, смотрят друг другу в глаза и как бы говорят этими взглядами: 'Я помню все хорошее и плохое, что было между нами, но это все - позади. Я просто радуюсь жизни и за все тебя благодарю'. Играет позитивный трек, по экрану начинают медленно плыть титры, в зале включается свет, люди начинают покидать кинотеатр, а ты просто сидишь на месте, смотришь на черный прямоугольник перед собой и слезы заливают глупую улыбку на твоем лице.

Вот примерно так чувствовала себя Юля, когда перед ее глазами пронеслась вся история одной грустной путешественницы во времени и одной веселой и очень дружелюбной компании молодых людей.

- Помнишь, - произнесла, всхлипывая и улыбаясь, Юля, - я удивилась твоему 'супернавороченному' телефону? Дело в том, что в моё время почти никто уже не пользуется кнопочными телефонами. Они что-то вроде легенды...

- А какие у вас телефоны? - с любопытством спросил Серега.

Юля восприняла этот вопрос как сигнал того, что ей поверили. Она с энтузиазмом откопала в рюкзаке свой белый 'айфон' и протянула парню, совершенно забыв о том, что ей наверняка нельзя показывать изобретения из будущего. 'Если идти, то идти до конца' - вот Юлин девиз по жизни.

Серега аккуратно взял плоскую коробочку. В то, что на телефоне может не быть кнопок, он до последнего не верил. Как же им управлять, если на нем нет клавиш? Через отдельный пульт?

- Какой легкий, - удивился Серега. Как и в случаи с паспортом, он рассмотрел смартфон со всех сторон. На одном из ребер он нашел маленькую кнопочку. Думая, что это элемент декора, он нажал на кнопку блокировки. Экран телефона вспыхнул. От неожиданности Серега чуть не выронил гаджет из рук. Юля негромко хихикнула. Серега недовольно зыркнул на нее и продолжил осматривать смартфон. Светящийся прямоугольник напоминал парню маленький телевизор, способный поместиться в кармане. Только все 'нормальные' телевизоры, которые он видел раньше, и близко не стояли с телефоном из будущего. Недавно купленная 'коробка', которая стояла в гостиной его квартиры, была не самым плохим телевизором, но все равно не могла передать такое буйство красок, какое он видел на светящемся экране. От яркости и четкости у Сереги даже начало резать глаза.

- Наверно, дорогой? - спросил юноша, с опаской дотрагиваясь до поверхности яркого экрана. Раздался звук, будто кто-то лопнул пузырь от жвачки, и картинка сменилась. Перед глазами Сереги появилось много разноцветных кнопочек. Парень аккуратно нажала на кнопку с изображением ноты. Комнату оглушила музыка. Серега испугался, что что-то сломал, и вернул телефон обратно. Он ожидал увидеть на лице Юли укор или недовольство, но она совершенно спокойно несколько раз дотронулась до экрана и музыка замолчала. Когда она положила телефон в рюкзак, у Сереги аж от сердца отлегло: значит, все в порядке, и он ничего не сломал.

- Конкретно этот, может быть, и дороговат, - ответила девушка. - Но на рынке есть много аналогов, поэтому такие телефоны есть даже у детей.

- Фантастика! - воскликнул Серега. В детстве он читал очень много научно-фантастической литературы и всегда мечтал, что доживет до будущего из тех книг.

'Если людям удалось создать телефон без кнопок, значит и летающие автомобили не за горами!' - подумал он. Ему не терпелось узнать ещё что-нибудь о будущем.

- Послушай, а в ваше время... - начал он, но Юля его перебила.

- Пойми, мне очень хочется рассказать тебе все о своем времени, но я не могу, - сказала она. - Я и так слишком много выболтала,

- Ну, ладно... Но скажи, зачем ты скрыла своё имя?

- Не знаю... Просто, в тот вечер я захотела побыть кем-нибудь другим. У Юли Стриж было много проблем. А вот Даша Воробьёва наоборот - была самой счастливой девочкой на свете... Я даже и не думала, что все так затянется. Я не рассчитывала на продолжение. А оно видишь, как вышло...

- Да-а-а... Вот так история.

В комнате воцарилась тишина. Юля собиралась с силами. Она должна была начать этот разговор. Должна!

- Это еще не все, - сказала она. - Нам нужно ещё кое о чем поговорить.

- М? И о чем же?

- Понимаешь, я не могу до бесконечности сюда возвращаться... - Юля запиналась, подбирая слова. - Ты принадлежишь этому времени, я - своему... Так не должно быть... Понимаешь, к чему я клоню?

Серега молчал. Он был совсем не глупым парнем и сразу все понял. Фантастические книги про перемещения во времени часто так заканчивались: в конце безумного путешествия всегда была сцена, где герои возвращаются в свое время... Да даже Алисе Селезневой, когда она нашла миелофон, пришлось вернуться домой, вопреки обретенной дружбе с советскими школьниками! Так всегда заканчиваются все подобные истории.

Однако сейчас Серега надеялся, что ошибается. Он не хотел озвучивать страшную мысль. Пусть девушка договорит до конца. Пусть она скажет это сама.

- Что ж... - вздохнула Юля. - Это наша последняя встреча.

- Но как? Почему? - спросил Серега, хватая девушку за руку, будто она собиралась уйти прямо сейчас.

- Потому что все это - одна большая ошибка! - прокричала Юля. Из глаз ее брызнули слезы. - Мы не должны были встретиться!

- Ты жалеешь об этом? - с недоумением и обидой произнес парень. - Жалеешь о нашей встречи?

- Нет! Как я могу о таком жалеть? Ты, Натусь, Светка, Юрка, Ден... Да даже этот зануда Митька! Вы лучшее, что было в моей жизни! Ты даже не представляешь, насколько я вас всех полюбила...

- И разве это похоже на ошибку? - улыбнулся Серега.

- Ты просто не знаешь... - прошептала Юля.

- Так расскажи мне! - перебил её парень.

- Ты не хочешь этого знать, поверь мне...

- Нет, хочу!

- Не хочешь! Потому что из-за этого пойдет под откос вся твоя жизнь!

Серега замолчал. Перестав улыбаться, он отстранился от Юли. Придерживая покрывало на поясе, юноша пересел подальше и облокотился на стену. Юля взглянула на него. Светлые волосы растрепаны и стоят перьями в разные стороны. На юном стройном теле ничего, кроме крестика на лощеном шнурке. На белой шее горит круглая родинка. Задумчивый взгляд устремлен вдаль. Девушке захотелось достать из рюкзака телефон и запечатлеть такую красоту, но она во время спохватилась, что это будет не уместно. Вместо этого она на четвереньках подползла к парню и села рядом, также облокотив спину о стену. Их плечи и без того упирались друг в друга, но она все равно взяла его ладонь в свою. Продолжая смотреть в стену, он ответил на её прикосновение и переплел свои пальцы с ее.

- Я должна уйти, - сказала Юля после нескольких минут молчания. - В прошлый раз я изменила твою судьбу. А затем решила уйти 'по-английски'... Ничего хорошего из этого не вышло. Поэтому я снова вернулась. Попрощаться...

Юля повернула голову и посмотрела на Серегу.

- Пообещай мне, - сказала она, - что ты никогда не наложишь на себя руки.

Серега взглянул на Юлю.

- Что ты такое говоришь? Зачем мне себя убивать? - удивленно начал оправдывать он, но девушка кратко сказала:

- Просто пообещай мне.

- Хорошо. Я торжественно обещаю, что никогда не покончу жизнь самоубийством.

- Хорошо. Теперь я спокойна... - Юля тяжело вздохнула. - Теперь я могу уйти.

- Нет! Побудь со мной еще немного! - закричал Серега и затряс Юлю за плечи.

Но это было бесполезно - ее тело уже начала заполнять пустота, а цвета вокруг стали меняться. Юля почувствовала, как по ее щекам снова потекли слезы. Она хотела их стереть, но руки уже не слушались ее. Тогда она заплакала еще сильнее.

- Что? - перепуганно заметался Серега. - Что происходит? Почему ты плачешь? Почему ты такая холодная?

- Я исчезаю, - ответила сквозь слезы Юля.

- Нет-нет! - закричал Серега. Он усадил девушку к себе на колени и крепко прижал к груди. Он пытался отогреть Юлю, растирая её пальцы, думая, что загвоздка именно в этом. Но вскоре он заметил, что ноги девушки стали подозрительно прозрачными и заплакал, как ребенок.

- Не надо, - слабым голосом произнесла Юля. - Не плачь. Лучше улыбайся.

Серега попытался улыбнуться, но у него это не вышло. Тогда он попытался сдержать слезы, но, увидев, что ниже пояса у его возлюбленной уже ничего нет - пустота, - он зарыдал с новой силой. Он обнял плечи девушки так сильно, как только мог, и закачался взад-вперед. Он старался не смотреть, как тело Юли плавно растворяется в воздухе, словно шипучка в воде. Серега, как ребенок, надеялся, что если не смотреть на рану, то она исчезнет.

Но, когда в его руках осталась одна голова, он не на шутку испугался. Не самой картины, достойной фильмов ужасов, а того, что у него осталось слишком мало времени.

- Я люблю тебя, - прошептала Юля прежде, чем ее губы исчезли.

- Я тоже тебя люблю! - кричал, срывая голос, Серега. - Люблю!..

Но Юля его уже не слышала.

Бах! - И парень остался в кровати один - голый и несчастный.

¹'Отвертка' - неофициальное название котейля из водки и сока.

²Зигмунд Фрейд - австрийский психолог, психоаналитик, психиатр и невролог.

³Здесь и далее строки из песни 'Странные танцы' группы 'Технология'. P. S. Спасибо, мама!)

⁴Имеется ввиду советский телесериал 'Гостья из будущего' (1985, реж. Павел Арсенов), снятый по мотивам фантастической повести Кира Булычёва 'Сто лет тому вперёд' (1977).

Слез больше не было. Не было истерик. Была доля грусти и скучания, но и с ними Юля быстро свыклась.

Она знала, что поступила правильно: и когда поставила точку на своих путешествиях, и когда решила попрощаться с Серегой. Да, никто не обещал, что им будет легко расстаться. Они оба еще долго будут вспоминать их короткий роман и, выходя на улицу, надеяться на неожиданную встречу. Время не лечит, но оно помогает проститься с прошлым и шагнуть в будущее. Пусть для Юли эта фраза и звучала буквально.

Вот в таких смешанных чувствах Юля проснулась в своем времени. Выбравшись из-под одеяла, она вдруг осознала, что ее кеды остались в прихожей Серегиной квартиры. Забытая обувь была бы отличным поводом вернуться, но Юля твердо решила, что отныне и вовек она должна жить только настоящим. Да, это будет непростой путь. Путешествия во времени вызывают зависимость не хуже, чем героин или кокаин. И если с наркотической зависимостью тебе могут помочь справиться врачи, то клиник, борющихся с зависимостью от перемещений во времени, пока что нет. В добавок ко всему, где бы бабушка Юли не взяла этот чай, в Интернете не было ни одного сайта 'Клуба анонимных хронопутешественников', поэтому девушке предстояло стать пионером в этом деле.

Однако начинать всегда нужно с малого.

На пример, для начала можно слезть с крыши и выйти на улицу.

Юля брела по проспекту. Это был тот самый проспект, на котором весной 2000 года она врезалась в компанию молодых милиционеров. Это был второй раз, когда они с Серегой остались наедине. Возможно, именно тот день стал решающим для их чувств.

Только надо сказать, что теперь это был уже совершенно другой проспект. И дело было не только в новом названии. Просто все стало иным. Вдоль тротуара больше не росли деревья - их место заняла парковка. Стеклянного окна с деревянной рамой или незастекленного балкона теперь днем с огнем не сыщешь. Дома, которые некогда ничем не отличались от своих собратьев, теперь напоминали выставку модернистов: на сером доме красные квадраты, на желтом - синие круги, а на синем доме наоборот - желтые круги. С этим нелепым креативом коммунальщиков соседствовали тонны рекламы - баннеры, растяжки, билборды... Даже того кафе, откуда в тот день выходил Серега со своими коллегами, больше не было! Теперь там была турфирма. На панорамных окнах они наклеили огромный плакат с изображением карты мира, на которой красными точками были отмечены места, которые можно посетить по их путевкам.

Юля остановилась. Она без интереса разглядывала массивную карту, когда голос за её спиной негромко пропел:

- Недопетый мотив я услышу во сне - до утра не сомкну я глаз.

Этот голос Юля ни за что бы не перепутала. Да и подбор песни говорил сам за себя. Не оборачиваясь, девушка продолжила песню:

- До конца не простив все прошедшее мне, ты не спишь, как и я сейчас.

Хриплый мужской голос усмехнулся. Юля развернулась к его обладателю. Увидев добрые голубые глаза, устремленные на неё, девушка чуть не завизжала от радости. Ей хотелось броситься мужчине на шею, прижать к нему, поцеловать... Но она понимала, что школьница, целующаяся с уже не молодым мужчиной, может вызвать подозрение. Пускай Юля и выглядела немного старше своего возраста, но кто-нибудь из окружающих, все равно, мог бы подумать, что стал свидетелем совращения малолетнего, и обратиться в соответствующие органы. Такие проблемы не нужны были ни ей, ни стоящему перед ней мужчине. Поэтому она предпочла остаться там, где стояла до этого, - чтобы их беседа не выглядела подозрительной.

- Столько лет прошло, а ты до сих пор помнишь слова, - восхищенно произнес Серега.

- Трудно было забыть эту приставучую песенку за несколько часов, - ответила Юля, с наслаждением рассматривая мужчину. То, что он выглядел как успешный бизнесмен Сергей Сергеевич, а не как сорокалетний кассир из продуктового магазина, не могло не радовать её. Все получилось - она не испортила Сереге жизнь!

- Ах, да, точно! - воскликнул мужчина. - Ты же совсем недавно вернулась из 2000-го... Кстати, у меня кое-что для тебя есть.

Серега протянул Юле бумажный пакет. Девушка приняла его с некоторым волнением, ведь она даже не представляла, что Серега мог ей подарить. Однако вся её тревога бесследно растаяла, когда на дне пакета она обнаружила свои черные кеды, которые она забыла у Сереги дома.

- В прошлый раз ты так спешила, что забыла аж две туфельки, Золушка, - усмехнулся Серега.

- И ты все эти годы хранил их? - пораженно спросила Юля. Ведь Серега мог просто выкинуть или продать ненужную вещицу. Но нет, он даже почистил их и постирал шнурки!

- Ну разве я мог выкинуть единственное напоминание о тебе? К тому же: ты ведь вернула мне куртку. Как я мог не отплатить тебе тем же?

- А ты ничуть не изменился, - заметила Юля, широко улыбаясь. Даже не прилагая особых усилий, Серега заставлял ее смеяться.

- Ой, да брось! Прошло двадцать лет - я уже изрядно постарел. Кто уж действительно не изменился - так это ты. Такая же юная и красивая, как в тот день.

Серега сделал несколько шагов навстречу Юле и протянул руку к ее щеке. Он хотел откинуть прядку волос с ее лица, но девушка увернулась. Мужчина испуганно застыл на месте. Он и представить не мог, что, прождав столько лет, встретит девушку, которая его больше не любит. А ведь для нее с того дня прошло не так уж и много времени. Неужели она врала о своих чувствах, когда исчезала из его рук?.. Или старость настолько обезобразила его лицо, что он стал ей противен?..

Однако ни одна из теорий Сереги не была верна. Взглянув ему в глаза, Юля тихо сказала:

- Не надо. А то люди что-нибудь не то подумают...

- А разве тебе не плевать на людей? - спросил мужчина. - Разве это не ты танцевала и громко пела на детской площадке посреди ночи?

- Это другое. Я не хочу доставить тебе проблем... Лучше нам не афишировать наши чувства.

- Хорошо, как скажешь. Тогда, может, хотя бы прогуляешься со мной. Как с дядей или с отцом, например...

Серега подставил Юле руку 'кренделем'. Быстро взвесив все 'за' и 'против' и решив, что в простой прогулке 'под руку' нет ничего опасного, Юля приняла предложение. Когда ее рука соприкоснулась с теплой тканью рукава пальто, Серега медленно повел ее вдоль заснеженного проспекта.

- Кстати, об этом, - сказал он, гордо вышагивая по тротуару. - Могла бы и сказать, что ты дочка Митьки. Это бы значительно облегчило твои поиски. Когда я рассматривал твой паспорт, я обратил внимание на дату рождения, но не придал значения сходству фамилий. 'Ну, мало ли. Может, однофамильцы?' - подумал я и решил сосредоточиться на дате. Однако я не знал, где ты родилась, поэтому очень волновался в день твоего рождения. Промониторить роддома всего мира - задача невыполнимая! Но я решил начать с малого. И вот стою я возле нашего районного роддома и вижу знакомую фигуру, маячащую под окнами. Как не трудно догадаться, им оказался Митька. Он был уже порядком подвыпивший, поэтому его даже на порог больницы не пускали. 'Прикинь, - говорит он мне, - у меня сегодня дочь родилась. Дочь!' Без какой-либо задней мысли я поинтересовался, как они с женой назвали её. А он мне как кулаком в челюсть: 'Юлианой Дмитриевной'. Я чуть не рассмеялся прямо при нем! Ты же вспомни, как Митька к тебе относился. Ох, знал бы он, что ты его будущая дочь!..

- И поверь, относился бы так же, - буркнула Юля, отводя взгляд в сторону.

Лицо Сереги мгновенно изменилось. Он вспомнил День рождение своей бабушки и как Юля назвала своего отца 'тираном'. Мужчине стало немного неудобно, и он замолчал.

Однако их прогулка продолжалась, и нужно было чем-то заполнять пустоту. Мужчина судорожно переводил взгляд с одной вывески на другую, но ни за что не мог зацепиться. Если бы он был все тем же девятнадцатилетним юношей, то просто сморозил бы какую-нибудь чепуху, чем непременно рассмешил бы спутницу. Но когда тебе почти сорок, тебе уже не так легко находить общий язык со школьниками.

Даже если этот 'школьник' когда-то был частью твоей души.

Пускай Юля и была для Сереги одним из самых сильных потрясений юности, сейчас друг для друга они были не больше, чем взрослый дядя и дочь друга. Разница в двадцать лет не была для них помехой только тогда, в 2000-м. Они могли не понимать нюансов внешнего вида друг друга или не знать чужих кумиров, но с биологической точки зрения их мышления были устроены одинаково. Что девушка из 2020, что парень из начала 'нулевых' - оба хотели веселья и приключений. За их спинами не было громадного жизненного багажа, который не влазил бы в дверной проем комнаты Дружбы. Им не нужно было думать, что о них подумают окружающие. Они могли позволить себе поступать так, как хочется только им: шутить, неожиданно дотрагиваться друг до друга, спонтанно начинать петь или танцевать посреди улицы...

Юность - вот, что объединяло двух молодых людей из разных исторических эпох.

А теперь Серега мог лишь медленно шагать по людному проспекту, не решаясь дотронуться до голой руки девочки-подростка, опирающейся на его плечо.

Юлю это молчание напрягало не меньше, поэтому она решила его нарушить.

- Ну что, может расскажешь о себе? - предложила она.

- Да что тут рассказывать? - слегка печально усмехнулся Серега. - Когда ты исчезла, я задался целью найти тебя. Во что бы то ни стало. Сначала я начал искать любую информацию о некой Юлиане Стриж. Лишь спустя некоторое время я понял, что это гиблое дело - в 2000-ом ты еще не родилась, и нужно было подождать несколько лет. А потом я вот так вот случайно встретил Митьку. Я даже приходил к вам в гости - 'посмотреть на наследницу', - но ты была слишком маленькой, чтобы запомнить это. Ты была такая смешная! - Серега улыбнулся. - Когда я взял тебя на руки, ты так забавно наморщила свой маленький носик... От мысли, что этот маленький 'кулек' - моя будущая-бывшая любовь, мне становилось неудобно. Не так легко, знаешь ли, было смотреть в глаза твоим родителям, зная, что ты совратил их дочь...

- Кто еще кого совратил! - усмехнулась Юля, вспоминая, сколько усилий ей пришлось приложить, чтобы расшевелить парня.

- Так или иначе, но я решил больше не появляться в твоей жизни, чтобы в будущем ты смогла влюбиться в меня в прошлом. Какой дикий речевой оборот!.. К тому моменту я уже ушел из органов, поэтому в стране меня больше ничего не держало. И я уехал. На новом месте я начал новую жизнь. Открыл свое дело, со временем получил юридическое образование, женился, завел детей...

Не останавливаясь, Серега достал из внутреннего кармана пальто кожаное портмоне и показала Юле фотографию. На ней были запечатлены стройная рыжеволосая женщина и трое детей: усыпанная веснушками девочка лет десяти - двенадцати и двое озорных близнецов-младшеклассников. Юля отметила про себя, что жена Сереги достаточно красива и элегантна, а дети - копии отца. Особенно девочка - если от матери ей достались роскошные рыжие волосы, то от отца она получила добрые голубые глаза и аккуратный нос.

- Одним словом, - продолжал Серега, - я попытался создать иллюзию того, что про все забыл. Но на самом деле это не так. Еще тогда, в 2003, я решил, что сегодня, в дату, которую я увидел на твоем телефоне, я вернусь на Родину и отыщу тебя. Вот так я и оказался за твоей спиной.

- Хм... А можно вопрос? - спросила Юля.

- Конечно, - ответил мужчина.

- А почему ты ушел из милиции? Это же была твоя мечта.

- Я очень быстро понял, что эта работа не для меня. Я не обладаю таким жестким характером, как, на пример, Митька. Работая в милиции, ты каждый день имеешь дело с обычными людьми. Одни приходят к тебе за помощью по своей воле, других ты находишь самостоятельно... Но не все из этих людей достойны помощи. Пока ты помогаешь такому 'недостойному', к реально хорошему человеку ты можешь попросту не успеть. Тут нужно уметь жестко определять границы твоих полномочий, иначе ты быстро перегоришь. А я так не умел. Я был слишком наивным и хотел помочь каждому, кто встречался на моем пути. Поэтому я решил оставить службу, предоставив дорогу таким, как Митька.

- Понятно-о-о, - протянула Юля. К тому времени они уже успели дойти до конца проспекта. Внезапно пошедший снег вальсировал в воздухе, падая у их ног. Они остановились и посмотрели друг другу в глаза. Каждый из них понимал, что это конец, что их будущее осталось на смятой постели в прошлом... Но никто не хотел прощаться первым. Зачем все усложнять словами, если можно вот так вот гулять вечность? Мокрый снег, люди, гудящие машины - все это не важно. Их грохот лишь помогает им скрыться. Помогает забыть, что Серега уже не любит её так пылко и страстно, как может любить только юноша, а Юля - прилагает максимум усилий, чтобы общаться со взрослым мужчиной так, как общалась со своим молодым возлюбленным.

- Послушай, я понимаю, что после сегодняшнего дня мы должны разойтись в разные стороны, - сказал Серега, - но, прошу тебя, давай встретимся еще раз. Обещаю, я не буду пытаться поцеловать тебя или приобнять за талию. Мы просто продолжим играть в отца и дочку, как Гумберт и Лолита¹. Если получилось у них, получится и у нас...

- Я согласна, - перебила его Юля.

- Отлично. Тогда давай завтра в 17:00 на этом же самом месте. Пойдет?

- Да, - рассеяно ответила девушка.

- Хорошо. Тогда до завтра?

- До завтра.

Юля неловко приобняла Серегу - 'на прощание' - и запрыгнула в автобус, так удачно остановившийся в метре от неё. Пока зеленый 'икарус' не отъехал на приличное расстояние, она не оборачивалась. Но если бы она поборола свой страх раньше, то увидела бы взрослого мужчину в дорогом пальто, который пристально следит за уезжающим вдаль автобусом и улыбается.

Юля сдержала обещание. Пасмурным пятничным вечером она явилась на перекресток в конце проспекта, вдоль которого они гуляли с Серегой. Она понимала, что взрослый и зрелый мужчина в любом случае будет смотреть на неё, как на ребёнка, но все равно нервничала из-за своего внешнего вида. Будто невеста на выданье, она подбирала платье покрасивее. И её не волновало, что ее трикотажное красное платье с черным ремешком, подчеркивающим тонкую талию, будет заточено в темницу из глухого пальто и массивного палантина и Серега его даже не увидит. Она не волновалась, что её объемные локоны и красную помаду может испортить или смыть внезапно пошедший снег. С помощью этих средств она пыталась придать себе более взрослый вид, чтобы хоть немного, хотя бы визуально, сократить разницу в возрасте между ней и Серегой. Ну разве можно подумать, что девушка с безупречным макияжем и дорогой сумкой - школьница?

И вот Юля стояла стояла на перекрестке. Небо весь день затягивали серые тучи, поэтому городская иллюминация включилась очень рано. Мимо девушки пробегали десятки закутанных с ног до головы людей, проезжали сотни поблескивающих фарами машин, но Сереги среди них не было. Погода была не сахар, дул холодный ветер, и Юля в своих тонких колготках и низких ботинках начала замерзать. Но как бы не дрожали ее ноги, она не сдвигалась с места. Покачивания, перекаты с пятки на носок, прыжки с ноги на ногу - все это замашки детей. Юля же сегодня играла взрослую и ителлигентную девушку, поэтому не могла себе позволить такую роскошь, как растирание замерших без перчаток рук или бег по кругу.

Минус взрослой жизни номер 2675: ты лучше замерзнешь, чем выставишь себя идиотом.

Когда Юля уже почти перестала чувствовать пальцы на ногах, на противоположной стороне улицы появился Серега. Он улыбнулся и помахал девушке букетом цветов. Та в ответ тоже улыбнусь во все 32 зуба, совершенно позабыв о своей роли холодной и сдержанной взрослой женщины. Серега жестом махнул в сторону пешеходного перехода. Глядя друг на друга сквозь несущиеся на встречу смерти машины, Серега и Юля быстрым шагом пошли в сторону пешеходного перехода. С каждой секундой их скорость увеличивалась. Расталкивая сонных прохожих, они буквально подбежали к краям тротуара и застыли в нескольких шагах от бело-желтой зебры. Им не терпелось подойти друг другу, заглянуть в глаза, обняться, не решаясь на что-то большее...

Но то, что произошло в следующие несколько секунд, перечеркнуло все их планы и втоптало в землю все желания.

Стоило на табло светофора появиться шагающему зеленому человечку и двум цифрам, как Серега первым сорвался с места и побежал по пешеходному переходу. С его стороны дороги никого не было, поэтому картина бегущего с букетом цветов одинокого мужчины в длинном черном пальто и начищенных до блеска кожаных туфлях заставила Юлю улыбнуться. В этот момент он был так похож на того юного Серегу, готового тащить ее на плече через всю темную аллею до аптеки, что Юля чуть не заплакала от умиления...

Заплакала...

Юля стояла на своей стороне пешеходного перехода и смеялась. Серега улыбался ей в ответ, сверкая щербинкой между двумя передними зубами. Он успел добежать примерно до середины зебры, когда на пустой дороге появился большой черный внедорожник с наклейкой 'Посторонись, едет крутой парень' на заднем стекле. Даже не пытаясь затормозить, дорогостоящая груда металла врезалась в счастливого Серегу. Из под шипованных колес с блестящими дисками послышался ужасающий хруст костей. Черный 'джип' хладнокровно сверкнул фарами и скрылся за поворотом.

Юля зажала рот руками, но ее крик все равно оглушил спокойный перекресток. Она подбежала к лежащему на мокром асфальте Сереге и упала рядом.

Мужчина отлетел от пешеходного перехода на несколько метров. Обе его ноги извивались под неестественными углами, правая штанина была порвана, и из дыры торчало нечто ужасающее красно-белого цвета. С волос мужчины капала кровь, заливая его лицо и руки Юли, обнимающей его за плечи. В правой руке Серега продолжал сжимать букет белых лилий.

Из глаз Юли брызнули слезы, но она попыталась их подавить. Она вспомнила, насколько она не хотела, чтобы Серега плакал, когда она таяла в его руках тогда, в 2000 году.

- Это тебе, - сказал Серега и попытался протянуть букет Юле, но тело его настолько ослабло, что он даже не смог приподнять руку от земли. - Правда он немного поистрепался...

Серега усмехнулся. Однако его организм отвергал веселье в таком состоянии. Мужчина закашлялся, в груди у него что-то забулькало и закололо.

- Спасибо, - прошептала Юля и аккуратно взяла букет. Упаковка успела намокнуть, несколько цветов сломались, но девушка все равно улыбнулась и ответила, что букет прекрасен.

- Вызовите 'скорую'! - крикнул кто-то из прохожих, но Юля даже не посмотрела в ту сторону. Она видела большую рану на голове Сереги, видела его красные от крови зубы, слышала, как тихо бьется его сердце...

Она понимала: 'скорая' ему уже не поможет.

Не было смысла обманывать себя, не было смысла искать в сумочке телефон. Нужно было помочь Сереге уйти спокойным. Нужно было заставить его поверить, что ничего страшного не происходит. Что нет повода для нервов...

А, может быть, это Юле нужно было успокоиться? Ведь плакала и часто дышала именно она, а не смирно лежащий Серега, похожий на тяжело больного человека, который давно уже свыкся со своей участью и даже ждал смерти.

Достав из кармана бумажный платочек, Юля начала нежно стирать кровь с лица умирающего мужчины. Тот смотрел на нее влюбленными глазами и улыбался. Ему не было страшно, а если и было - то он был отличным актером. Он наблюдал за задумчивым лицом девушки, кропотливо трудящуюся над его лбом. Он смотрел на кудрявый локон, выбившийся из ее прически, смотрел на красные, как кровь, губы, на крошечные стрелки, которые победили в схватке со слезами и не размазались... Он смотрел на девушку, которую когда-то любил как в песне Серова - 'до слез'² - и думал, до чего же она похожа на куклу. Красивую, изящную, но крепкую куклу. Он восхищался, до чего же хорошо она скрывает все эмоции. Если бы на нее сейчас посмотрел Станиславский³, он бы громко крикнул: 'Верю!'

И только крошечные прозрачные капельки на ее щеках выдавали грусть...

Пока пульс его таял, словно когда-то давно она, Юля, в его объятиях, Серега хрипло запел, то и дело останавливаясь из-за нехватки воздуха. В очередной раз закусив губу, Юля наклонилась к его лицу и услышала до боли знакомые слова:

- Ты забудешь вопрос... Но я помню... Ответ - друг без друга мы не умрем...

Юля негромко всхлипнула. Каждый раз останавливаясь, когда у Сереги перехватывало дыхание или в груди начинало клокотать, Юля начала подпевать высоким дрожащим голосом:

- Светом утренних... Звезд... Наш последний рассвет... Позовет нас и мы начнем...

Вокруг собралась толпа. Люди из уст в уста передавали, что случилось на доселе мирном и безопасном перекрестке. Кто-то снимал все на телефон, кто-то в спешке писал посты в местные новостные группы в социальных сетях. Одним словом, каждый был чем-то занят. Однако никто - абсолютно никто, - как бы ему ни было интересно узнать, что произошло, не решался подойти к распластавшемуся на асфальте взрослому мужчине и молодой девушке, склонившейся над его лицом. Единственное, что смогли сделать очевидцы, это перегородить аварийными конусами полосу, на которой находились потерпевшие, и вызвать 'скорую'. Дальше дело было за малым - стоять и молча наблюдать.

Мужчина и девушка напевали песню. Она была достаточно старой и малоизвестной, поэтому ее вспомнили лишь несколько немолодых женщин. Они сразу же предположили, что это отец и дочь. Мужчина включал песню своей молодости маленькой девочке, и она стала их своеобразным гимном. Эта версия прокатилась по толпе и заставила заплакать несколько чувствительных особ.

- В переходе подземных станций... - пропели хором мужчина и девушка. Девушка улыбнулась, губы ее дрожали. Мужчина усмехнулся и подмигнул ей. Последний раз кашлянув, он закрыл глаза и обмяк. Девушка негромко повторила последнюю строчку песни и заплакала.

Всем стало ясно - потерпевший умер.

Вдалеке послышалась сирена - на горизонте появилась карета 'скорой помощи'. Когда белому микроавтобусу с красно-синей мигалкой на крыше оставалось метров пятнадцать-двадцать до места происшествия, девушка встрепенулась, вскочила на ноги и побежала прочь. Толпа удивленно проследила за фигурой в модном сером пальто, скрывшейся за первым проездом в жилую зону.

Тем временем карета скорой помощи остановилась в метре от лежащего на асфальте мужчины. С характерным стуком дверца машины отъехала в сторону, и из микроавтобуса вылез высокий парень в синей спецодежде. За ним последовала полноватая женщина лет сорока с пластиковым чемоданом флуоресцентно-оранжевого цвета. Врач 'скорой помощи' подошел к пострадавшему мужчине, потрогал его левое запястье, на котором красовалась совсем не сочетающаяся с его солидным внешним видом черная татуировка, и отрицательно помахал напарнице головой.

Все.

Врач констатировал смерть.

Потерпевший официально мертв.

¹Персонажи романа 'Лолита' Владимира Набокова.

²Имеется в виду песня 'Я люблю тебя до слез' исполнителя Александра Серова.

³Имеется в виду коронная фраза русского театрального режиссера Константина Станиславского (1863 - 1938).