Аннотация: Все это было, было, было в прошлой жизни. Со мной и моими сослуживцами. Приятно вспомнить. И вы, коллеги по цеху, почитайте, если хотите.
Приключения Ханса Гренмарка в городе Лепосавичи.
1. Как все начиналось.
Расскажу вам еще одну историю, приключившуюся со мной в период службы в Косово.
Учитывая содержание предыдущих рассказов, могу предположить, что у некоторых эмоциональных читателей складывается об авторе ложное представление, как об изрешеченном пулями беззубом инвалиде миротворческих операций. Такой образ будет очень далек от истины. Поэтому, вам придется поверить мне на слово.
Теперь вообразите себе горы в летней дымке тумана, зеленые лужки и пасущихся на них чистеньких коровок с овечками. Симпатичные и аккуратные домики разбросаны по склонам в самых живописных местах. Воздух чист и свеж, ярко светит солнце, но вам совсем не жарко. Это все оттого, что горные ручьи и водопадики жидким хрусталем устремляются вниз, к быстрой речушке Ибар, обдавая тебя приятной негой и прохладой.
Городок Лепосавичи представляет собой небольшое сербское местечко с населением около двух с половиной тысяч человек (до натовских бомбардировок) летом 1999 года. Сейчас в нем проживает значительно больше самого разномастного люда. Но не это суть важно, а качественный состав новоприбывших сербов, а точнее сербок. Их несколько сотен девушек-студенток эвакуированного сюда Приштинского университета.
Нет, сам университет остался в Приштине по сей день, и в нем даже учатся студенты. Но только другой национальности, преимущественно албанской.
Я работаю на полицейской станции начальником местного ГАИ. Но мог бы исполнять обязанности начальника УГРО, отдела кадров, пожарной части, да в принципе, любой другой службы. Потому что это ровным счетом не имеет никакого значения: преступности в городе НЕТ. Её вообще нет. Изредка местные жители поругаются на бытовой почве, или как говорят в России, по "пьяной лавочке".
А мы, полицейские МООНВАК можем изображать из себя кого угодно, надувая щеки от важности. Мы все тут временные начальники. Нам весело так, иногда, думать.
Полиция МООНВАК в полном составе работает в городе только до обеда, а в пять вечера наш участок вообще запирается на ключ. Такой вот рай для милиционеров. Мы и наслаждаемся жизнью. Нас на станции всего семь человек, из них двое - русские. Остальные - всякие викинги, датчане, шведы, норвежцы. И один черный, толстый зимбабвиец. Как же нам в Косово без этого зимбабвийца?
Целыми днями пьем литрами кофе в местной кафане , причем очень хорошее, ароматное, "патрулируем" горы, с вершин которых открываются захватывающие дух виды. Будете в Лепосавичах - пренепременно посетите местечко Бело-Брдо. Что в переводе на русский означает "Белая гора". Хотя она совсем не белая, а скорее, серая. Очень вам рекомендую, друзья.
В то утро я как раз производил воспитательную беседу с одной очень симпатичной студенточкой филфака, перебежавшей проезжую часть в неположенном месте. Не важно, что эта часть совсем не проезжая, потому что по ней просто никто не ездит. Закон один для всех.
- ТрЕбао би да пОштуете свой зАкон, - загружаю я ей мозги, - То е србский закон, ние мой (Необходимо уважать свой закон, это сербский закон, а не мой, русский).
Она послушно кивает, понимающе улыбаясь. Я тоже улыбаюсь, мы оба понимаем, к чему я завел эту беседу и во что она должна плавно перетечь. Никто не против легкого флирта.
Такая вот тишь, да гладь и всякая благодать, как вдруг...
Я слышу два громких хлопка. Буквально метрах в 50 от меня, за углом.
- Матерь божья, этого не может быть! Это же сербский Лепосавичи, а не гнусное американское Чикаго, - думаю я, на бегу выдергивая из кобуры пистолет.
Пистолет не выдергивается. Так, на самом деле, всегда получается, давно заметил я "подлую" закономерность.
Подбежав к углу, осторожно выглядываю. Это не оттого, что я недостаточно храбр, это потому, что я уже довольно опытен по своей давней милицейской службе в России.
За углом на пустынной улице вижу очень красивую красную спортивную машину с открытым верхом. Она наехала на столб, смяв передний бампер, и остановилась. Двухместная. Я не знаю, какой она марки. У меня никогда не будет столько денег, чтобы купить такую красотищу. А если даже будет, то куда я на ней поеду? В соседний гастроном за сосисками? Тогда зачем себе нервы трепать и интересоваться ненужными подробностями?
- Откуда это чудо взялось в нашей деревне? - задаю я себе риторический вопрос, попутно отмечая наличие в автомобиле двух человеческих тел. Их головы красного цвета, да и одежда тоже. Но не потому, что они такие стильные пацаны. На самом деле водитель с пассажиром обильно залиты кровью и у каждого отчетливо виднеется по черной дырке в голове.
- Надо же, - думаю я. Два выстрела - два трупа. "Классно" местные киллеры работают.
Профессионал старался. И я его не вижу. Он может быть где угодно, совсем рядом, за углом. Это заставляет меня немного нервничать.
Приближаюсь к машине, связываюсь по рации с полицейским участком, вызываю подкрепление, начинаю отгонять бестолковых зевак. Из головы одного из трупов толчками продолжает выплескиваться темная, венозная кровь, растекаясь по лицу и груди бедолаги.
Вижу бегущих коллег с оружием наизготовку, станция-то всего в пятидесяти метрах. Мне кажется нереальным все происходящее вокруг: коровки продолжают также спокойно щипать травку, позванивая своими колокольчиками, весеннее солнышко припекает, речка журчит, погодка шепчет...
Дальше вам, друзья, будет совсем неинтересно. Начинается рутинная полицейская работа: разматываются ограничительные ленты, отсекая место преступления от собирающейся толпы, мы вызываем экспертов, начинаем опрос возможных свидетелей, сообщаем на соседние станции о происшедшем, отдаем приказ перекрыть границу и прочая, прочая, прочая.
Надо пояснить, что в Лепосавичах были расквартированы бельгийские парашютисты, фламандцы по национальности.
Прибывают и они. Улица быстро заполняется военной техникой, полицейскими машинами, вооруженными людьми. Основная служебная нагрузка падает на нас, русских, как "сербскоязычных", а значит, более осведомленных.
Выясняем детали: стрелявший был, несомненно, мужчина, на вид 30-35 лет, рост 180-185 см, спортивного телосложения, одет в короткую легкую кожаную куртку коричневого цвета и синие джинсы. Открыл огонь с расстояния 7-8 метров, не больше. По движущейся цели. Мне это не нравится. Действительно, профессионал тут работал.
Определяем возможное направление отхода преступника и, вместе с приданными силами (бельгийскими парашютистами), приступаем к методичному поиску. Наконец, блокируем двух подъездную пятиэтажку на окраине Лепосавичей. Фламандские десантники занимают позиции вокруг дома, подтягиваются их бронетранспортеры. Из Митровицы прибывает французский жандармский полковник, который берет командование на себя. Начинается тотальный обыск всех подозрительных объектов в городе.
Здесь нужно дать ещё одно существенное пояснение.
Как я прежде говорил, все сербские властные структуры, включая суд и прокуратуру, покинули Косово, а международные судьи еще не прибыли в край. Иностранные оккупанты только начали разворачиваться в регионах бедственной Автономии.
Итак, обыск. Двери никто не открывает добровольно. Ничего удивительного, люди живут в замкнутом анклаве, кругом лишь враждебные им албанцы. Они присутствуют даже на сербской стороне, а в районе Рашки их большинство. Поэтому поголовно ВСЕ сербы в 1999 году имели у себя дома стрелковое оружие, в т.ч. автоматическое. Его им уходящая сербская армия щедро раздавала вместе с боеприпасами. Для осуществления необходимой самообороны, понятно?
Ладно. Как в голливудских кинофильмах про крутых звездно-полосатых уокеров, выбиваем хлипкие двери и врываемся в квартиры. Всех мужчин заковываем в наручники руками за спину, выводим на улицу, усаживаем на газоне. Рядом в кучу складываются найденные автоматы, винтовки, патроны, гранаты... Чего там только нет!
Стандартные наручники быстро кончаются. Не беда, у нас есть так же неограниченное количество пластиковых аналогов полицейских "браслетов". Можно все Косово заковать в эти "демократические" кандалы. Пластиковые наручники - страшная штука. Их нельзя как-то ослабить. Если случайно перетянул, то всё, срезай и одевай на подозреваемого новые. Наручники есть, а специальных безопасных ножей для их разрезания нет. Не прислали, пока, понятно? Недаром мои иностранные коллеги, периодически, шутят: UN - "United Nonsense" .
К этому времени, вокруг нас начинает собираться толпа недовольно-возбужденных зевак. До населения Лепосавичей постепенно доходит простая истина, что кроме подозреваемого в преступлении, мы "заметём" в кутузку всех, у кого найдем дома оружие. А значит, мы заметем всех. Обстановка постепенно накаляется.
Народ пытается прорвать оцепление и освободить задержанных земляков. Солдаты выставляют перед собой винтовки, пытаются оттеснить толпу назад. Получаем сообщение, что из Митровицы выдвигается жандармский спецназ французов для борьбы с массовыми беспорядками. Понимаем, что подмога прибудет не раньше, чем через полчаса. Это слишком долго.
И тут, наш шведский коллега Ханс Гренмарк не к месту понтанулся. Или перестарался, сгоряча. Одному из уже двадцати четырех задержанных подозреваемых он затянул наручники не на запястьях, а на больших пальцах рук. Сильно затянул. Пальцы бедолаги постепенно становятся фиолетового цвета. Человек кричит от боли. Вот он, катализатор последующих беспорядков, окончательно разрушивший тонкую грань "войны и мира".
Толпа выходит из-под контроля полиции, всех силовых структур. В нас летят пустые бутылки, камни, гранаты. Один норвежец с окровавленной головой лезет под бронетранспортер. Викинг, мать твою.
Фламандцы пытаются срезать наручники штыками, но они слишком большие, да и пластик глубоко врезался в человеческую плоть. Никак не подлезешь. Я понимаю, что сейчас нас будут бить. В лучшем случае. Ну, может быть нас, двух русских полицейских, будут бить "по-братски", т.е. не до смерти. И мы ничего не сможем сделать в ответ.
Мы же приперлись сюда, на косовскую землю совсем не для того, что бы стрелять в этих людей. Мы приехали помогать им строить справедливое "демократическое" общество западного образца, а не убивать сербов за желание жить так, как они сами считают нужным в их запутанной, непредсказуемой, бренной жизни.
Я снимаю с пояса нож Letherman . Удобная штука, кто ею пользовался, тот не даст соврать. Вообще, это не только нож, а скорее, универсальный инструмент: в нем есть плоскогубцы, отвертки, шило и даже пила. А еще есть чрезвычайно острое лезвие. Я буду им перерезать пластик, стянувший пальцы человека. Человек кричит, вырывается, а рядом толпа свистит и возмущается.
Впрочем, моя "операция" прошла успешно. Задержанный, растирая свои фиолетовые пальцы и поглядывая в сторону полицейских недобрым взглядом, водворяется в камеру. Аборигены за воротами полицейской станции решительно не унимаются, продолжая свой шабаш.
Как вы можете себе представить ситуацию, убийц мы не нашли ни в тот день, ни позже. Беспорядки в Лепосавичах привели к полной эвакуации персонала полиции ООН, а разошедшиеся не в меру сербушки сожгли здание "околотка" и все полицейские машины в его дворе заодно. Так тоже бывает в миротворческих миссиях, когда "страна ООНия", ни с кем не советуясь, тупо устанавливает свои "демократические" порядки по образу и подобию "развитых западных стран", типа США и им подобных.