Улыбающийся Лис : другие произведения.

Пикник на граните

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Как умещаются в одной голове современные свободы и классическое воспитание? Как человек относится к мечте и можно ли ее отобрать? Я не знаю. А мальчик в косухе да перчатках без пальцев знает. ___________________________________________________________________________________________________________________ Уважаемые читатели! Я начал выкладку этой моей книги на Целлюлозе. Все мои книги там доступны для вас по ссылке https://zelluloza.ru/register/103379/
  - Вы не подскажете, который час? - спросил меня сухощавый дедок через сидение от меня.
  
  Час. Который. Время не линейно, будущее уже произошло. Ты разве не в курсе, дедушка?
  
  Ну нет, сухожилия у деда были уж чересчур сухими, очень древними.
  
  - Половина первого - так же сухо ответил я.
  
  ***
  
  Светлый и замечательный день. Много зелёного, приятного стеклянного бутылочного цвета.
  
  Много зелёного в моей голове и много солнца вне её. Голубое, прозрачное небо хочется
  
  нарезать нежными ломтиками и положить таять под язык словно изысканное восточное
  
  лакомство.
  
  Мы встретились с ней глазами - я свежевыбритый молодой мальчонка, в косухе да перчатках
  
  без пальцев и она, девчонка чуть помладше со смешными косичками и цветастым платьем.
  
  Мы встретились посреди гранитной и сверкающей облицовкой площади, узнали родные
  
  глаза. О встрече, правда, было оговорено заранее, хе-хе. Она в тот день сказала мне, что,
  
  мол, мои глаза сверкали и стреляли словно у зверя, а я сказал в ответ что она самая
  
  прелестная девушка на свете. Не судите меня за это строго, ведь я тогда еще только учился
  
  делать комплименты. Эмоции, бешеный стук сердца, адреналин и интерес...
  
  Вы ведь знаете что время не линейно, правда? Будущее уже произошло, и сейчас мы можем
  
  просто вспомнить.
  
  Тогда в первый раз мы сидели на гранитном уступе рядышком, нежились под солнышком и
  
  весело болтали ни о чем. Почему-то тогда мне казался тот уступ подоконником и нравилось
  
  представлять себе что болтаем ногами мы над пропастью метров в сто.
  
  А потом были деревянные парковые лавочки темными и холодными зимними вечерами,
  
  были уютные кафешки с теплым или холодным - уж как повезет - пивом и сладким
  
  шоколадом, были тихие звездные ночи и пение соловья на рассвете, а еще...
  
  - Два да два равно четыре... Базальта тонны четыре...
  
  Скучный монотонный голос возвращает меня в настоящее, но совершенно не факт что к
  
  настоящему.
  
  - Продаете?
  
  Командировка. Обычный офис - лето, жарко, а кондиционер не работает. Стол, за ним тощий
  
  парень в очках за кипой бумаг. Работает. По крайней мере очень делает вид. Продажа камня
  
  фирме-подрядчику. Этот скучный монотонный парень - он такой же командировочный как я,
  
  только он похож на мелкую сутулую крысу, а я, надеюсь, похож хотя бы на крупную.
  
  - Два да два равно четыре...
  
  
  
  Под сухую монотонность из-за двери мне мило улыбнулась блондиночка - явно крашеная - в
  
  белой блузке да вишневой юбке с, вероятно, не самым натуральным бюстом.
  
  - Продано - ответил я.
  
  Очкастый мышонок быстро завершил сделку и довольный поспешил покинуть помещение,
  
  куда пышная блондинка уже принесла холодный фраппе.
  
  - Не желаешь охладиться?
  
  И я охладился. В её объятиях, в складках её юбки и под юбкой; охладил я и девушку до
  
  седьмого пота, охладил отчаянно, на столе и в комнате с едва прикрытой дверью; охладил я
  
  женщину усердно, не пропуская ребер и бедер, упругой и ненатуральной груди и ехидных
  
  мыслей о её бедном муже, отставном солдате-колясочнике.
  
  Блондинка не была единственной. У меня было, есть и бывает много девушек. Иногда их
  
  бывает сразу несколько. Я вообще думаю, что самец должен привлекать, а привлекая
  
  пользовать. Ведь главное чувство, ощущение, попробовать как можно больше всего в жизни,
  
  верно?
  
  ***
  
  Что вы подумаете, если я скажу вам, что меня зовут Даниэль? Дени Большая Рука. Как лучше
  
  сказать - меня зовут Даниэль? Как вы относитесь, как вы отнесетесь к тому, что я назову вам
  
  свое имя?
  
  В общем-то, без разницы и к черту мохнатому все это. Вы ничего не подумаете, у вас все на
  
  подкорке мозга. Возможно ведь я и не Даниэль вовсе.
  
  Мягкий гравий сухо скрипнул под моим ботинком. Обычный такой ботинок - кожаный,
  
  оттенка светлого молочного шоколада, слегка присыпанный пеплом утренней сигареты. Или
  
  пеплом сегодняшнего утра. Признаться, я вообще не понимаю, как люди существуют без
  
  сигарет. Можно ли сказать, что все наши дни превращаются в пепел? Полагаю, что сказать
  
  можно что угодно.
  
  - Ты такой необычный... Дени, можно я буду звать тебя Дени? Ну пожалуйстааа!
  
  Я был польщен. Никогда раньше мне не было так приятно слышать свое имя. Улыбка девочки
  
  разгоняла мрачные тучи над моей головой и дарила сердцу надежду.
  
  Я был ей нужен, а она была нужна мне. Это словно глоток свежего воздуха после спертого
  
  запаха сырого подвала - вроде бы и очевидно, но так блаженно...
  
  - Я с тобой ничего не боюсь - её рука нежно гладила кожу моей недолюбленной в детстве
  
  щеки - родной.
  
  - Я всегда защищу тебя - отвечал я - родная.
  
  Та маленькая девочка со смешными косичками очень любила мягкую и свежую утреннюю
  
  
  
  выпечку. Мне почему-то это вдруг вспомнилось, вдруг и именно сейчас. На часах ровно семь
  
  o`clock, к ровной асфальтовой дорожке подъезжает авто-bus для дальних путешествий.
  
  Легкий туман серой дымкой еще покрывает кромку деревьев, в воздухе висит влага и
  
  прохлада, за рулем пожилой старичок в старомодном кепи.
  
  Вчера я получил этот командировочный билет на семь часов десять минут утра ровно и не
  
  могу сказать что я этому очень рад.
  
  И почему-то мне вспомнилась маленькая девочка с очень милыми косичками.
  
  Никогда не умел вставать. Ну просто не моё это. И от того я зол, зол и раздражителен. На
  
  часах семь ноль две, я делаю глоток чего-то, что громко и гордо называет себя "Кофе" хотя
  
  кофеина в нем нет ни капельки. Глаза стараются закрыться, начиная бунт против общей
  
  системы организма.
  
  - Садитесь? - с раздражением спросил шофер.
  
  Я сел. За окнами начали мелькать отрывки чего-то серого, и я подумал что это облака.
  
  Вероятно, это они и были. Темно-зелёные и синие ели подпирали их снизу, мелькая справа
  
  налево, образуя живое и очень скучное кино.
  
  Вчера я получил этот командировочный билет вместе с командировочным скандалом. Билет
  
  от шефа, скандал от "жены". Признаться, чисто технически она не была моей женой, кольца у
  
  нас разные, а роспись в документе отсутствовала. Однако сама себя она уже так называла. Я -
  
  нет. Полагаю, вы в курсе, что мыслить в прошедшем времени это удел угнетенных своим
  
  настроением, правда? И даже если нет, если не знаете, то меня этот факт совершенно не
  
  волнует, и, ба, это совершенно очевидно правда, ведь мое настроение и впрямь угнетено
  
  неприятностями. Они, неприятности, как акулы в море - всегда плещут и трутся своим
  
  толстым брюхом под килем нашего жизненного корабля и яростно рвут его, фрегата нашей
  
  мечты, борта - когда чувствуют запах уязвимого человеческого "Я". Пожалуй, если вы
  
  спросите меня о причинах моего скверного настроя, то сейчас я смогу вам указать лишь на
  
  свой скверный характер и внешние обстоятельства. И буду прав.
  
  "Fuck" - кто-то сочно выругался в салоне автобуса по-ненашему. Или же это у меня в голове
  
  выругался этот кто-то - вот это мне было совершенно не ясно.
  
  Ко-ман-ди-ров-ка. Пляжи, солнце, песок. Волейбол. Девушки, коктейли, бикини и все что под
  
  ним. Нежный секс под луной на вредном, жестком песчаном берегу.
  
  Ко-ман-ди-ров-ка. Уютный отель, снежные горы и нежные горничные, большие чаевые и
  
  великолепный сервис все тех же нежных горничных за все те же большие чаевые.
  
  Так ведь оно бывает, правда? Даже если вы отправлены проверить местный отдел или
  
  провести важную встречу.
  
  "Командировка?!! - снова раздался в ушах тенор "жены" - опять как в прошлый раз? " Из
  
  моего чемодана тогда полетели прочь, как ей казалось, ненужные вещи - небольшая плетка,
  
  наручники, еще несколько мелочей...
  
  "Боже - скрипнул зубами я про себя - как же мы дошли до этого".
  
  Солнце с размаху ударило мне в глаз зелёным лучом.
  
  
  
  ***
  
  Темноволосая девушка уперлась руками в коричневую кирпичную кладку, я же активно
  
  работал бедрами, плотно прижимая к себе её ягодицы одной рукой и обхватив сзади её
  
  стройную, осиную и покрытую небольшой испариной, талию другой рукой. Нежно
  
  постанывая, она выпускала из себя влагу и я хорошо чувствовал это в этом темном подъезде,
  
  пусть и не видел, но чувствовал и хорошо слышал эту влагу: как она стекает вниз полными,
  
  щедрыми и вязкими ручьями, как журчит, как звучит, звонко пошлепывая... Её твердые соски
  
  хорошо договаривали то, что я не услышал из её уст. Грудь была упруга и нежна на ощупь,
  
  хотя лично мне по вкусу больше приходятся небольшие спелые дыньки. Однако, как
  
  говорится, дареному коню в губы не смотрят. Ой, в зубы.
  
  Нежно скользнув рукой девушке между ног и совершив ряд небольших и очень простых
  
  движений, то еле касаясь, то касаясь с твердым нажимом я хотел добиться большей
  
  разговорчивости. Впрочем, ртом она лучше сделала мне кое-что другое и я как раз
  
  финиширующе выстрелил, когда раздались нарочисто громкие шаги и ругательства на
  
  длинной и витой лестнице этого дома, шаги разбуженные нашим шумным и частым
  
  дыханием. Позже эта темноволосая с хохотом рассказывала, как тяжело ей было очистить
  
  свое темное пальто от моих неудавшихся детей.
  
  Она была одной из моих командировок, в эту же ночь я "откомандировал" еще одну, на этот
  
  раз рыжую девушку, которую нашел в почти готовом виде внутри какого-то богом забытого
  
  бара. Знаете, как это бывает - угостил даму крепким коктейлем, потом составил компанию в
  
  уборной, нагнул и сделал счастливой. Или глубоко несчастной. Потому что был зол. Потому
  
  что был грустен. Потому что был пьян.
  
  А секс, как известно, повышает уровень довольства жизнью.
  
  - Даниэль, сволочь! - просвистела стеклянная банка мимо моего уха, разбиваясь на мириады
  
  блестящих, ослепительно красивых осколков осколков, просвистела, разбиваясь и выводя
  
  меня из оцепенения.
  
  - Даниэль сволочь - сухо и безучастно согласился я. Я никогда не проверялся на ВИЧинфекцию и не считаю нужным, но соглашусь что, что ВПЧ, вещь куда менее страшная и
  
  визуально более неприятная, во второй раз была явно моим приобретением.
  
  В нашей небольшой, но роскошной квартире посреди комнаты, у стены обычно стоит
  
  старинный резной стул, на который сейчас медленно и устало опустилась Кристина, моя
  
  "жена", еще минуту назад яростная и злая словно фурия из легенд.
  
  На кухне в умывальник с грохотом опустилась капля воды из крана, разбивая тишину. За ней
  
  мерно опустилась вторая.
  
  - Я устала - тихо и горько, почти шепотом сказала Кристина, опустив свои каштановые волосы.
  
  Я только посмотрел на неё и неприятно улыбнулся.
  
  ***
  
  Нужно быть с собой откровенным, я не думал в тот момент что люблю её, что люблю
  
  Кристину, что могу любить её или кого-то еще, но без её курчавых волосков на моей подушке,
  
  без кучи женской обуви и девичьих атрибутов в ванной комнате, без всего такого
  
  
  
  надоедливого и доброго я чувствую себя несколько скверно. Вы не подумайте, она просто
  
  уехала к маме. Погостить. На время. Наверное.
  
  Я относился к ней так по-скотски осознанно. Кристина мне определенно надоедала. Она была
  
  моей первой "командировкой", из тех, у которых обучаются этому искусству.
  
  Вздохнув, я подошел к комоду, открыл верхний ящик и нащупал тайник. Высыпав остатки
  
  кокаина на гладкую и зеркальную поверхность стола, сформировал идеально ровную
  
  дорожку и аккуратно втянул её, после чего растянулся на багрово-красном диване, хрустнув
  
  шейными позвонками.
  
  С потолка на меня укоряюще смотрела лампа.
  
  - Я давно уже не могу спать ночами - ответил я дерзко лампе.
  
  - Что ты делаешь? - спросил я девочку, а она обнимала меня и смотрела пьяным и пьянящим
  
  взглядом на меня
  
  - Влюбляю тебя в себя - ответила она.
  
  Она была подснежником, что посреди зимы пробился сквозь толстый слой льда. Бывает, что
  
  ничего особенного не происходит рядом с человеком и в то же время каждый миг -
  
  особенный.
  
  Мне нравились наши умные и глупые беседы, мне нравилось, как мы баловались и сорились,
  
  как проводили досуг и разделяли быт. Она стала моей семьей, моим домом, в который я
  
  всегда возвращался с радостью и светом.
  
  Она была моим счастьем.
  
  Кристина тоже показала мне многое. Мы практиковали плети и связывание, доминирование
  
  и подчинение, групповые обряды и некоторые другие вещи. Однако больше всего я люблю
  
  другую историю - когда мы с Кристиной вместе пригласили по резюме молодую и
  
  привлекательную девушку, явно невинную, в качестве горничной и совместно её
  
  изнасиловали. Что потом случилось с девушкой мне не известно, но Кристина на этот счет
  
  спокойна, история же огласки не получила. Что же, "жена" явно что-то знает, а мне и все
  
  равно-то на самом деле.
  
  Нос настойчиво зачесался, пришлось его задумчиво почесать. Мне, наверное, есть за что быть
  
  благодарным своей "жене". Взгляд мой критично осмотрел обстановку комнаты. Шкаф,
  
  девичьи одежды. Стул, комод, трюмо. Косметика. Диван. Взгляд устал.
  
  Кристина совершила лишь одну большую ошибку, возможно из жалости, возможно из
  
  глупого честолюбия, из желания спасти - влюбилась в меня, сделала то чего делать нельзя с
  
  тех пор, как...
  
  "С тех пор как девочка с милыми косичками ушла от меня" - мысленно закончил фразу мой
  
  внутренний голос.
  
  Да, я относился и отношусь к Кристине по-скотски и признаю это. Потому что мне все равно.
  
  Впрочем, она тоже никогда не была подарком. Первый раз я получил папилломы именно
  
  благодаря ей.
  
  
  
  Как-то раз я даже застал её на этом самом диване вместе с каким-то другим молодым
  
  человеком, куда моложе нас обоих.
  
  "Тогда я молча вышел - ухмыльнулся я сам себе - с ехидной мыслью о молодом мясе для
  
  старой ведьмы". Ревность Кристины мне понятна - любимых не делят, мешает страх. И это
  
  хорошо, это нормально.
  
  Я еще раз осмотрел квартиру. Небольшая гора немытой посуды после ужина. Любительская
  
  коллекция вина. Совместные фото с её сияющей улыбкой и моей вечно кислой мордой.
  
  И на меня накатило отвращение. В квартире стоял ментальный запах гнили и застоя.
  
  ***
  
  Я чуть не упал от неожиданности, ступив ногою на скользкий от ночного заморозка асфальт.
  
  Холодный ветер тормошил мои волосы, вызывая ностальгию из глубин души, ту ностальгию,
  
  что хорошо сочетается с ночными фонарями города. Вспомнилось.
  
  В тот вечер мы преимущественно молчали, выйдя из кино. Мы держались за руки, и нам
  
  было хорошо. Я чувствовал её, эту маленькую девочку, и это было хорошо. Мы гуляли, было
  
  достаточно прохладно, была осень. Возможно, существовали вокруг еще и другие люди, но
  
  мне тогда казалось, что больше никого не было в целом свете. Что были только мы в этом
  
  прекрасном молчании.
  
  А потом мы купили вино, и я долго пытался его открыть, ведь треклятые испанцы хорошо
  
  запечатали его лишь им одним известным резиновым сургучом. А потом мы пили вино и
  
  много смеялись и сделали одно важное научное открытие - красное испанское вино, что в
  
  бутылке запечатано намертво сургучом, надо пить в прикуску со спелым манго и тогда и вино,
  
  и манго заиграют новыми красками. И мы долго смеялись. А потом я поцеловал девочку
  
  сладко, очень сладко: я целовал её шею, щеки, губы, я целовал ключицы и плечи, стараясь
  
  покрыть все её тело нежностью и эротизмом, а не грубой похотью; играла нежная музыка и
  
  мы касались друг друга, касались еще, и еще, и еще... И пальцы мои довели девочку до
  
  блаженства, и любили мы друг друга долго, сплелись воедино обнимая один другого
  
  бедрами, а после спали в обнимку довольные и счастливые...
  
  Вспомнилось мне это сейчас, на холодной улице, под желтым и белым светом фонарей, под
  
  легкий далекий лай уличных собак.
  
  И понял я вдруг, что неосознанно стараюсь не заниматься сексом в постели, что тех, кого
  
  случай все же приводит туда по окончанию процесса я изгоняю из кровати словно демона,
  
  понял, что ненавижу Кристину, свою "жену", понял что всегда сплю один, что никогда не
  
  занимаюсь любовью.
  
  Счастье есть момент приложения времени к осознанию этого самого момента, счастье есть
  
  мимолетная закономерная случайность, счастье глубоко вгрызается в память и потом
  
  приносит больше боли в процессах сожалений и раздумий, в моменты неудачи.
  
  Я скривился от душевного напоминания и медленно закурил сигарету, чтобы почувствовать
  
  её кислый вкус. Щелкнул зажигалкой раз - ветер задул; щелкнул второй и сигарета замерцала
  
  красным огоньком в темноте.
  
  Девочка с косичками не любила мои сигареты...
  
  
  
  "Я не хочу связывать с тобой свою жизнь - сказала она - сними с себя бога, ты обычный
  
  человек, вокруг есть много людей лучше тебя. Я... мне кажется, я достойна большего".
  
  Она сказала мне это и ушла. Она хотела увидеть и ощутить мир, а я мешал этому. И она была
  
  права. Все были правы. Я тогда знал, конечно, что она вернется ко мне рано или поздно,
  
  однако не хотел чтобы так случилось, ведь от большого счастья не возвращаются. Как она,
  
  интересно, моя девочка. Знаю, что у неё есть маленький сын, надеюсь, она с ним счастлива...
  
  Надеюсь, у него достойный отец, а не подонок вроде меня...
  
  Я вернулся домой с твердым намерением убивать и собрал вещи Кристины в два больших
  
  зеленых чемодана.
  
  ***
  
  Койка, койка, потолок. Паршивая постель. Возможно, там есть клопы. Отвратная каша на
  
  завтрак. И они, с крестами, лечат меня, лечат, лечат...
  
  А ведь болею вовсе и не я, говорю я им, болеете все вы, все вокруг. Отчего-то люди любят
  
  мало, что с ними стало, отчего-то их пугает вечность, почти бесконечность...
  
  Иногда вокруг меня мягкие стены. Еще у них, у этих с крестами, есть странные рубашки с
  
  длинными рукавами, которыми очень любят пугать меня и моих не менее странных соседей.
  
  Один из соседей ноет, например, что хочет умереть и ничего для этого не делает. Другой
  
  пускает пузыри. Третий просто овощ. Четвертый от заката до рассвета цветными
  
  карандашами рисует узоры.
  
  Зачем их пугать - ума не приложу. Тихие ведь, спокойные люди...
  
  Лечат меня какими-то уколами: два амбала держат меня крепко, пока третий вгоняет шприц
  
  прямо мне в зад. Я пытаюсь им втолковать, что раньше кокаин все решал и что сейчас
  
  поможет, но кокаина почему-то не дают. Но это не самое страшное.
  
  Страшнее то, что они говорят мне, что я все придумал - все эти ночи и дни, что я в целом стал
  
  беспокойным, что их всех -Кристин, блондинок, рыжих и других - их не существует... ну и пес с
  
  ними.
  
  Они говорят мне что тебя не существует, маленькая девочка с милыми и смешными
  
  косичками!
  
  Они говорят что я сам пишу себе письма где меня кто-то хочет... говорят что ты умерла, что я
  
  должен понять и отпустить!
  
  Нет!
  
  Это они называют актом милосердия. А я ведь всегда был романтиком и идеалистом, пускай
  
  и адептом насилия. Всегда боготворил мечту. Я хотел счастья и сказки для нас обоих... глупый
  
  и наивный мальчонка в косухе и перчатках без пальцев.
  
  Девочка моя, ты верно оценивала все те поступки которыми восхищалась и все те, которыми
  
  ужасалась.
  
  Все мы жадно смотрим на любимый лик, в любви спасенья ищем, мы все умрем по замыслу
  
  Творца... А Люцифер в переводе с латыни и есть тот кто приносит свет и этот свет повыжигает
  
  всю эту грязь...
  
  Ай!
  
  Опять мне что-то вкололи. Мне кажется, я засыпаю...
  
  
  
  "Боже - скрипнул зубами я про себя - как же мы дошли до этого. Мир зловещий и чужой
  
  дрогнет под моей ногой..."
  
  Заснул и увидел я сон. Ты не можешь умереть, девочка с милыми косичками. Мечта не
  
  умирает, нет.
  
  А если и так... то это ли акт милосердия?
  
  Спит, спит вечным сном моя усталая принцесса... А я звоню, звоню тебе на мобильный,
  
  набираю номер, цифру за цифрой. Недоступен абонент... будет вечно.
  
  Вот, вот стоит передо мной новая принцесса - итог зелено-грязного гноя трупного процесса.
  
  Лицо Кристин.
  
  Нет!
  
  ***
  
  Как мы дошли до этого - путем формирования бытия, когда кто-то засунул свои грязные
  
  пальцы в наше бытие и отформатировал его под свои параграфы, лжебунтарские и
  
  традиционные... Формируя именно что бытие другого.
  
  Отец учил меня в случае падения мечты убивать не душу, а тело, так как такой выход является
  
  достойным исходом. Никогда не слушал я своего отца вовремя, а зря.
  
  Анжелика, Мадлен, Кристин, сотни других цветных и не очень... Зря.
  
  Тихонько скрипнула белая облезлая дверь, прекратив безумный монолог в моей голове.
  
  В проходе стоит она - Девочка. С милыми косичками. В цветастом платье, как в первый раз.
  
  Все такая же, под руку держит мальчика. Сынишка симпатичный малый - волосы темные,
  
  скулы широкие, глаза глубокие, главное, сразу видно - смышленый. И ты вот как, девочка,
  
  похорошела. Ну а как же иначе.
  
  Сердце заколотилось усиленно, кровь потекла по венам быстрее, эмоции затопили мое
  
  сознание. Счастью моему нет предела. Я хочу её обнять, обнять крепко и нежно,
  
  принюхавшись к этому полузабытому запаху её волос и тела, такому родному, такому
  
  доброму как парное молоко в деревне, такому теплому...
  
  Девочка что-то держит во второй руке.
  
  Бутерброд, это точно бутерброд. С колбасой да сыром, с салатом и помидором. Настоящий
  
  сендвич. И у мальчика её бутерброд. И у меня в руке бутерброд.
  
  Синее небо над нами снова хочется порезать на тонкие ломтики и складывать под язык, где
  
  оно будет таять словно леденец. Солнышко светит и ласково гладит нас лучиками - меня,
  
  девочку и её сынишку. Мы снова, как тогда, весело сидим на гранитном уступе и болтаем
  
  ногами над пропастью: сидим, смеемся, мальчик рассказывает о своей школе, он ходит во
  
  второй класс, девочка рассказывает о себе, а я слушаю, слушаю и наслаждаюсь. Мы жуем
  
  бутерброды, у нас пикник, пикник на граните.
   Выстрел.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"