Вернулся Уиткомб с несколькими английскими скальпами, если верить слухам. Зная Бенджамина Уикомба и еще нескольких долгих охотников, я была склонна поверить в это. Они разговаривали достаточно вежливо, и не только они одни в форте носили кожаную и потрепанную домотканую одежду или имели высохшие до костей лица. Однако они были единственными со звериным взглядом.
На следующий день Джейми вызвали в штаб, и он не возвращался до самой темноты.
Я сидела на пустом бочонке из-под солонины возле одного из костров недалеко от штаба и слушала пение солдат, когда увидела, как Джейми прошел по ту сторону костра, направляясь в наш барак. Я быстро встала и догнала его.
- Идем отсюда, - тихо сказал он и повел меня в сторону командирского сада. Теперь этот сад навевал настроения, совершенно отличные от испытываемых в наше последнее посещение. Я сильно ощущала его тело, его напряжение и стук его сердца. Плохие новости.
- Что случилось? - тихо спросила я.
- Уиткомб захватил английского солдата и доставил в форт. Он, разумеется, ничего не сказал, но Сент-Клер подсадил к нему в камеру Энди Трейси как шпиона. Энди Трейси, я имею в виду.
- Очень умно, - одобрительно сказала я. Лейтенант Эндрю Ходжес Трейси был ирландцем, обаятельным мужчиной и прирожденным лжецом. И если нужно было вытянуть из кого-либо информацию, не прибегая в грубой силе, то Трейси являлся лучшим выбором. - Я так понимаю, что он что-то разузнал?
- Да. К нам также явились три английских дезертира, немцы. Сент-Клер хотел, чтобы я поговорил с ними.
Информация, которую озвучили дезертиры, могла быть сомнительна, если бы не совпадала со сведениями, вытянутыми обманом из английского солдата. Та самая информация, которую Сент-Клер ждал несколько последних недель.
Генерал Карлтон с малыми силами оставался в Канаде. Большая армия вторжения, возглавляемая Джоном Бергойном, двигалась к форту. Он был усилен несколькими брансуикскими полками под командованием генерала фон Ридзеля, плюс батальон легкой инфантерии и четыре роты драгунов. И авангард армии находится не более чем в четырех днях пути от форта.
- Не хорошо, - вздохнула я.
- Да, - согласился он. - Еще хуже, что передовой отряд возглавляет бригадный генерал Саймон Фрейзер.
- Твой родственник? - вопрос был риторический; никто с таким именем не мог быть кем-то другим, и я увидела, как улыбка мелькнула на лице Джейми.
- Да, - ответил он. - Двоюродный кузен, и очень хороший воин.
- Ну, может быть. Это все плохие новости?
Он отрицательно покачал головой.
- Нет. Дезертиры сказали, что армия Бергойна испытывает недостаток продовольствия. Драгуны передвигаются пешком, так как не могут достать свежих лошадей. Хотя не знаю, съели они своих лошадей или нет.
Ночь была душной и жаркой, но волоски на моих руках поднялись. Я коснулась руки Джейми, волоски на ней тоже кололись. Сегодня ночью ему будет сниться Каллоден, внезапно подумала я.
- Я бы думала, это хорошие новости. Почему плохие?
Он повернул запястье, и его пальцы сжали мои.
- Потому что у них недостаточно припасов, чтобы вести длительную осаду. Они должны взять нас с боя. И очень похоже, что так и будет.
Три дня спустя первые английские разведчики появились на горе Неповиновения.
На следующий день, когда все увидели начало строительства артиллерийской позиции на этой горе, Артур Сент-Клер, смирившись, наконец, с неизбежным, приказал начать эвакуацию форта Тикондерога.
Большая часть гарнизона должна была перебраться на гору Независимости, взяв с собой все продовольствие и боеприпасы. Часть овец и крупного рогатого скота необходимо было зарезать, остальных угнать в лес. Некоторые отряды ополченцев должны были уйти через лес в Хаббардтон, где должны были ждать подкрепления. Женщин, детей и больных с небольшой охраной следовало отправить по озеру на лодках. Все началось организованно. Было указано доставить все, что может плыть на берег озера после наступления темноты. Люди собрали и проверили свое снаряжение; были разосланы приказы о систематическом уничтожении всего, что нельзя было унести.
Это была обычная процедура, чтобы противник не смог воспользоваться запасами форта. В данном случае вопрос продовольствия стоял очень остро: дезертиры сказали, что у армии Бергойна его не хватает. Невозможность пополнить запасы за счет Тикондероги может остановить англичан или, по крайней мере, сильно замедлить, поскольку они будут вынуждены добывать пропитание, пока ждут следующих за ними обоз с припасами из Канады.
Все это - сборы, погрузка, забой и перегон скота, уничтожение припасов - должно совершаться тайно под носом у англичан. Если они заметят отступление, они набросятся на нас, как волки, уничтожая покидающий форт гарнизон.
Во второй половине дня над озером заклубились огромные полные молний грозовые тучи, возвышавшиеся на мили в высоту. С наступлением темноты они иногда заливали озеро, горы, линии пикетов и форт водой, которая падала, как из бездонного ведра. Иногда они просто проплывали мимо, зловеще громыхая.
Ночью низкие угрожающие тучи с зигзагами молний закрыли все небо. Время от времени бело-голубые вилки молний ударяли в землю с таким раскатом грома, что все подпрыгивали.
Упаковывать было почти нечего. Да и времени на сборы очень мало. Пока я собиралась, я слышала суматоху по всему бараку: крики людей, ищущих потерянные вещи, крики матерей, потерявших детей, шарканье и топот ног на деревянных лестничных площадках, постоянный, как звук дождя.
Снаружи доносилось взволнованное блеяние встревоженных овец, которых выгнали из загонов, и внезапное мычания испуганной коровы, пытавшейся сбежать. Неудивительно, в воздухе сильно пахло свежей кровью после забоя.
Я, конечно, видела гарнизон на построении. Я знала, сколько в нем мужчин. Но видеть три-четыре тысячи толкающихся людей, которые в бешеной спешке пытались исполнять непривычные дела, было все равно, что смотреть на разоренный муравейник. Я пробиралась сквозь бурлящую массу, сжимая мешок из-под муки с запасной одеждой, мои немногочисленные медикаменты и большой кусок ветчины, полученный от благодарной пациентки, завернутый в мою нижнюю юбку.
Я должна была эвакуироваться на лодке с группой больных, чтобы присматривать за ними, но я не собиралась уйти, не повидавшись с Джейми.
Мое сердце колотилось где-то возле горла, и я едва могла говорить. Не в первый раз я подумала, что хорошо иметь очень высокого мужа. Найти Джейми в толпе всегда было легко, и через несколько мгновений я увидела его на одном из батарейных равелинов. С ним было несколько ополченцев, и все они смотрели вниз. Я предположила, что внизу должна формироваться лодочная флотилия; что воодушевляло.
Однако, когда я подошла к краю батареи и могла видеть, ситуация оказалась значительно менее обнадеживающей. Всюду были лодки. Все виды лодок, от каноэ и весельных лодок до плоскодонок и плотов. Некоторые лодки выбросило на берег, другие, очевидно, уплыли без всякого управления. Во время короткой вспышки молнии я увидела несколько покачивающихся в воде голов: мужчины плыли за ними, чтобы вернуть обратно. На берегу было мало огней, из боязни выдать отступление, но кое-где горели факелы, освещая споры и кулачные бои, а вне досягаемости факелов земля, казалось, вздымалась и подрагивала в темноте, словно ворочающаяся туша.
Джейми пожал руку мистеру Андерсону, одному из моряков Чирка , который стал капралом в ополчении.
- Ступайте с богом, - сказал он. Мистер Андерсон кивнул и ушел, ведя за собой небольшую группу ополченцев. Они прошли мимо меня, когда я подошла ближе, и один или два кивнули мне в знак приветствия.
- Куда они направляются? - спросила я Джейми.
- К Хаббардтону, - ответил он, не сводя глаз с озера внизу. - Я сказал, что это их выбор, но лучше уйти как можно раньше. - Он указал подбородком на темнеющую массу горы Неповиновения, где на вершине мелькали огни лагерных костров. - Если там не понимают, что происходит, это большая некомпетентность. На месте Саймона Фрейзера я был бы на марше еще до рассвета.
- Ты не пойдешь со своими людьми? - в моем сердце вспыхнула искра надежды.
На батарее было мало света, лишь отблеск от факелов на лестницах и костры внутри форта. Но этого было достаточно, чтобы ясно увидеть его лицо, когда он повернулся ко мне. Оно было серьезным, но в сжатом рте чувствовалось предвкушение, и я узнала этот взгляд солдата, готового к битве.
- Нет, - сказал он. - Я собираюсь пойти с тобой. - Он внезапно улыбнулся, и я схватила его руку. - Не думаешь же ты, что я отпущу тебя бродить в лесу с группой полубезумных инвалидов? Даже если это означает залезть в лодку, - добавил он с ноткой отвращения.
Я не смогла не рассмеяться.
- Довольно грубо, - сказала я. - Но не совсем неправильно, если ты имеешь в виду миссис Рейвен. Кстати, ты ее не видел?
Кто-то удивленно вскрикнул, и Джейми и я оглянулись посмотреть. Гора Независимости горела.
- Огонь! Огонь!
На крики из казарм, как стаи спугнутых перепелов, выбежали и без того взволнованные и растревоженные люди. Пожар располагался чуть ниже вершины горы Независимости, там, где генерал Фермой со своими людьми устроил аванпост. Язык пламени взмыл высоко вверх, как разгоревшаяся свеча. Затем порыв ветра прижал его к земле, как будто кто-то убавил газ в плите, а потом пожар снова вспыхнул с гораздо большей силой и осветил всю гору. На фоне огня вырисовывались темные силуэты людей, которые, казалось, разбирали палатки и загружали багаж.
- Это горят позиции Фермоя, да? - недоверчиво спросил солдат рядом со мной.
- Так и есть, - мрачно ответил Джейми с другой стороны. - И если мы видим их отход, то дозорные Бергойна тоже видят.
И началось беспорядочное бегство.
Если бы я когда-либо сомневалась в существовании чего-то вроде телепатии, этого было бы достаточно, чтобы рассеять мои сомнения. Солдаты уже были на пределе из-за затягивания с эвакуацией со стороны Сент-Клера и постоянного потока слухов, бьющих по натянутым нервам. По мере того, как пламя на горе Независимости распространялось, уверенность в том, что красные мундиры и индейцы немедленно нападут на нас, переходила из головы в голову без необходимости говорить. Паника нахлынула, раскинув свои широкие черные крылья над фортом, и неразбериха у кромки воды на глазах превращалась в хаос.
- Идем, - сказал Джейми. И прежде чем я успела что-либо осознать, меня уже тащили вниз по узким ступеням батареи. Горело несколько деревянных хижин, подожженных специально, чтобы лишить захватчиков полезного оборудования, и свет от пламени освещал сцену ада. Женщины тащили полуодетых детей, причитая и волоча постельное белье, мужчины выбрасывали из окон мебель. Ночной горшок грохнулась о камни, острые глиняные осколки порезали ноги людям поблизости.
- Ставлю золотую гинею, что этот французский ублюдок сам поджог дом, - донесся до меня задыхающийся голос за мной.
- Не стану спорить, - коротко ответил Джейми. - Надеюсь только, что он сгорел вместе с ним.
Огромная молния осветила форт, и стало светло как днем. Отовсюду раздались крики, которые почти мгновенно были заглушены раскатом грома. Половина людей решила, что на нас вот-вот обрушится гнев божий - и это несмотря на то, что у нас уже несколько дней были такие же свирепые грозы, подумала я с раздражением - в то время как более трезвые умы больше паниковали от того, что на внешних линиях высветились отступающие отряды ополченцев. Их, должно быть, заметили британцы с горе Неповиновения. В любом случае, дело было плохо.
- Я должна забрать моих больных! - крикнула я Джейми на ухо. - Иди и забери вещи из барака.
Он отрицательно потряс головой. Его растрепанные летящие волосы осветила еще одна молния, и он выглядел, как один из демонов.
- Я не оставлю тебя, - сказал он, сильно хватая меня за руку. - Я не смогу потом тебя найти.
- Но ... - я замолчала. Он был прав. Тысячи людей бежали, толкались или просто стояли на месте, слишком ошеломленные, чтобы что-то делать. Если бы мы разделились, он мог не найти меня, а думать о том, чтобы остаться одной в лесу, кишащем кровожадными индейцами и красными мундирами, я не могла.
- Ты прав, - сказала я. - Идем.
Сцена в больничной казарме была менее безумной только потому, что большинство пациентов почти не могли двигаться. Они были более взволнованы, чем люди снаружи, так как имели лишь отрывочные сведения от снующих людей. Тех, у кого были семьи, родственники выносили из здания; остальные между койками пытались натянуть бриджи, подпрыгивая на одной ноге, или, покачиваясь, брели к двери.
Капитан Стеббингс, разумеется, ничего не делал. Он безмятежно лежал на своей койке, сложив руки на груди, с интересом наблюдая за хаосом. На стене над ним горел камышовый факел.
- Миссис Фрейзер! - бодро приветствовал он меня. - Полагаю, скоро я стану свободным. Надеюсь, англичане дадут мне поесть. Как я понимаю, на ужин можно не рассчитывать.
- Полагаю, что так и будет, - сказала я, невольно улыбнувшись ему в ответ. - Вы же позаботитесь о других английских военнопленных, не так ли? Генерал Сент-Клер оставляет их в форте.
Он выглядел слегка оскорбленным.
- Это мои люди, - заявил он.
Гвинея Дик, почти невидимый в тусклом свете на фоне стены, скорчился рядом с постелью капитана с крепкой палкой в руке - отгонять возможных мародеров, подумала я. Бледный и взволнованный Мистер Ормистон сидел на лежанке, ковыряя повязку на своей культе.
- Они действительно идут, мэм? Армия?
- Да. Вы должны хорошо заботиться о своей ноге и содержать ее в чистоте. Она хорошо заживает, но вы не должны напрягать ее, по крайней мере, еще месяц, и ждать, по крайней мере, два месяца, прежде чем надеть протез. Не позволяйте армейским хирургам пускать вам кровь - вам понадобится вся ваша сила.
Он кивнул, хотя я знала, что он бросится к ланцету и тазику для крови, как только появится британский хирург. Он глубоко верил в пользу кровопускания, и его немного успокаивало только то, что я время от времени пускала кровь из его культи.
Я сжала его руку на прощание и повернулась уходить, когда его хватка на моей руке стала сильнее.
- Подождите, мэм, - он выпустил мою руку, пошарил возле своей шеи и снял с нее что-то на шнурке. В полутьме я не могла видеть что, но когда он положил вещицу в мою руку, я почувствовала, что это металлический диск, нагретый теплом его тела.
- Если вам случится увидеть мальчишку Абрама, мэм, будьте добры отдайте это ему. Это мой амулет. Я носил его тридцать два года. Скажите ему, что амулет убережет его в моменты опасности.
Джейми возвышался в темноте за моей спиной, излучая нетерпение и волнение. Рядом с ним стояла группа больных, сжимая в руках случайные вещи. Я могла слышать пронзительный голос миссис Рейвен, которая причитала где-то вдалеке. Думаю, она звала меня. Я наклонила голову и повесила счастливую монету себе на шею.
- Я скажу ему, мистер Ормистон. Спасибо.
Кто-то поджигал элегантный мост Джедутана Болдуина. Куча мусора тлела на одном его конце, и какие-то черные тени носились по нему с выдергами, отрывая доски и бросая их в воду.
Джейми проталкивался сквозь толпу, я шла за ним, и маленькая толпа из женщин, детей и раненных следовала за мной, как гусята.
- Фрейзер! Полковник Фрейзер! - я повернулась и увидела Иону, то есть Билла Марсдена, бегущего по берегу.
- Я с вами, - заявил он, задыхаясь. - Вам нужен кто-то, чтобы грести.
Джейми не колебался ни секунды. Он кивнул и дернул головой в сторону озера.
- Беги. Я приведу их так быстро, как смогу.
Мистер Марсден исчез в темноте.
- А остальные твои люди? - спросила я, закашлявшись от дыма.
Он пожал широкими плечами.
- Ушли.
Встревоженные крики донеслись со стороны Старых французских линий. Они быстро, как лесной пожар, распространились по лесу и по берегу озера. Люди кричали, что приближаются британцы. Паника летела, как на крыльях. И такова была ее сила, что я почувствовала, как непроизвольный крик подступает к моему горлу. Я с трудом подавила его и почувствовала иррациональную злость на дураков позади меня, которые орали и разбежались бы, если бы могли. Но мы уже были близко к берегу. Люди рвались к судам, и часть лодок перевернулась, когда они беспорядочно лезли на них.
Я не думала, что англичане были близко, но я не знала точно. Я знала, что в форте Тикондерога произошло не одно сражение ... но когда? Будет ли одно из сражений сегодня вечером? Я не знала и, обуянная беспокойством, пробиралась к берегу, поддерживая мистера Веллмана, который заразился свинкой от своего сына, бедняга, и чувствовал себя очень плохо.
Мистер Марсден, благослови его бог, конфисковал большое каноэ, которое отвел на веслах недалеко от берега, чтобы его не захватили. Когда он увидел Джейми, он подгреб к берегу, и нам удалось вместить в него в общей сложности восемнадцать человек, включая Веллманов и миссис Рэйвен, бледную и выглядевшую, как сумасшедшая Офелия.
Джейми быстро оглянулся на форт. Главные ворота были широко распахнуты, и из них лился свет пожара. Затем он взглянул на батарею, где мы недавно стояли.
- На мосту оставлена пушка и четверо мужчин, - сказал он, не сводя глаз с клубов дыма, поднимающихся из форта. - Добровольцы. Англичане или их часть обязательно пойдут на мост. Добровольцы могут уничтожить многих на пролете моста, а потом уйти ... если смогут.
Затем он отвернулся, и его плечи напряглись, когда он сильно вонзил весло в воду.
Так в Северной Америке называли охотников, которые проводили в лесу большую часть своей жизни.