Солдаты бригадного генерала Фрейзера выдвинулись к форту на вершине горы, которую американцы называли горой Независимости. Уильям возглавлял одну из передовых групп и при приближении к цели приказал своим людям прикрепить штыки. Стояла глубокая тишина, нарушаемая только треском ветвей и шарканьем сапог в густом подлеске да случайным лязгом патронной коробки о мушкетный приклад. Но была ли это тишина ожидания?
Американцы не могли не знать, что они идут. Не устроили ли повстанцы засаду, готовые открыть по ним огонь из корявого, но прочного укрепления, которое он мог видеть сквозь деревья?
Он приказал своим людям остановиться в двухстах ярдах от вершины, надеясь обнаружить какие-либо признаки присутствия защитников. Его рота послушно остановилась, но шедшие сзади солдаты начали проталкиваться между его людей вперед, стремясь атаковать форт.
- Стоять! - закричал он, осознавая, что звук его голоса представляет собой такую же хорошую мишень для американского стрелка, как и его красный мундир. Некоторые из мужчин остановились, но их уже теснили другие, и через несколько секунд весь склон холма покрылся массой красного цвета. Они не могли больше стоять; их бы растоптали. И если бы защитники намеревались стрелять, это была лучшая возможность, но форт хранил молчание.
- Вперед! - проревел Уильям, выбрасывая руку вперед, и солдаты с примкнутыми штыками бросились в атаку.
Ворота были открыты, и солдаты ринулись внутрь, не обращая внимания на опасность ... но опасности не было. Уильям, ворвавшийся внутрь со своими людьми, обнаружил, что укрепление покинуто и покинуто явно в спешке.
Повсюду были разбросаны личные вещи защитников, не только тяжелые вещи вроде кухонной утвари, но и одежда, обувь, книги, одеяла ... и даже деньги. Гораздо важнее, с точки зрения Уильяма, был тот факт, что защитники не взорвали боеприпасы и порох, которые нельзя было унести. Где-то около двух центнеров пороха находилось в бочонках! Провизия тоже осталась, приятное зрелище.
- Почему они не взорвали здесь все? - спросил его лейтенант Хаммонд, выпученными глазами оглядывая казарму, все еще обставленную кроватями с постельными принадлежностями и ночными горшками, полностью готовую к приему новых обитателей.
- Бог его знает, - коротко ответил Уильям и рванулся вперед, увидев, как из казармы вышел рядовой с кружевной шалью на плечах и с руками, полными обуви. - Эй, вы! Никакого мародерства, никакого! Вы меня слышите, сэр?
Рядовой слышал, он быстро бросил обувь и удрал, хлопая кружевными концами шали. Однако таких мародеров было много, и Ульям понимал, что ему с Хаммондом этого не остановить. Он, перекрикивая возрастающий шум, призвал своего прапорщика и, схватив планшет, наспех нацарапал записку.
- Доставь это генералу Фрейзеру, - приказал он, сунув бумажку прапорщику. - Так быстро, как можешь!
Рассвет
Июль 7, 1777
- Я не потерплю такие бесчинства! - лицо генерала Фрейзера прорезали глубокие морщины не только от ярости, но и от усталости. Маленькие дорожные часы в генеральской палатке показывали около пяти часов утра, и у полусонного Уильяма возникло странное ощущение, что его голова парит где-то над левым плечом. - Мародерство, воровство, вопиющая недисциплинированность ... Я этого не потерплю, говорю я вам. Понятно? Всем?
Небольшая группа усталых офицеров хором заворчала в знак согласия. Они не спали всю ночь, пытаясь привести свои отряды в какой-либо порядок, удерживая рядовых от злостного мародерства, торопливо осматривая заброшенные аванпосты на Старых французских линиях и подсчитывая неожиданное пополнение провизии и боеприпасов, оставленных защитниками форта, четверо из которых были найдены мертвецки пьяными рядом с заряженной пушкой, направленной на мост внизу.
- Эти люди, которых захватили. Кому-нибудь уже удалось поговорить с ними?
- Нет, сэр, - доложил капитан Хейс, подавляя зевок. - Все еще без сознания, почти мертвы, как говорит хирург, хотя он думает, что они выживут.
- Обосрались от страха, - тихо сказал Хаммонд Уильяму, - пока ждали, когда мы придем.
- Скорее, от скуки, - прошептал в ответ Уильям, едва шевеля губами. Тем не менее, он поймал налитый кровью взгляд бригадира и невольно выпрямился.
- Что ж, не то чтобы нам важна их информация, - генерал Фрейзер махнул рукой, чтобы рассеять клубы дыма, и закашлялся. Уильям осторожно потянул воздух. В дыму ощущался сочный аромат, и его желудок с предвкушением сжался. Ветчина? Колбаса?
- Я доложил генералу Бергойну, что Тикондерога снова наша, - добавил бригадный генерал, расплывшись в ухмылке в ответ на хриплые возгласы офицеров. - И полковнику Сент-Леже. Мы оставим небольшой гарнизон, чтобы все подсчитать и навести здесь порядок, но остальные ... Мятежников нужно уничтожить, джентльмены. Я не могу предложить вам большую передышку, но для плотного завтрака время, безусловно, есть. Bon appetit!