Иэн Мюррей вошел в форт без труда. Между зданиями болталось множество рейнджеров и индейцев, многие из них были пьяны, другие рыскали по заброшенным баракам, иногда их прогоняли измученные солдаты, поставленные охранять неожиданно щедрый подарок от американцев.
Никаких признаков бойни не было видно, и он с облегчением выдохнул. Он боялся этого больше всего, и хотя вокруг был полный беспорядок, ни крови, ни запаха порохового дыма не было. За последние сутки здесь не было произведено ни одного выстрела.
Подумав, он направился к больничному бараку, который совсем не привлекал внимания захватчиков, поскольку в нем ничего интересного для них не было. Запаха мочи, дерьма и застарелой крови стало значительно меньше; должно быть, большинство пациентов ушли с отступающими. В бараке было несколько человек: один в зеленом халате, который, как он подумал, был хирургом и несколько санитаров. Двое мужчин, скребя сапогами по каменным ступеням, вынесли из дверей носилки. Он отошел назад, скрываясь в дверном проеме, потому что за носилками шел Гвинея Дик с каннибальской ухмылкой на лице.
Иэн улыбнулся, увидев это. Значит, капитан Стеббингс еще жив, а Гвинея Дик оказался на свободе. И за ним, слава Иисусу, Марии и Брайд, шел мистер Ормистон, медленно ковыляя на костылях, поддерживаемый с обеих сторон парой санитаров, тщедушных созданий, казавшихся карликами на фоне огромной фигуры моряка. Он расскажет о них тетушке Клэр - она будет рада услышать, что с ними все в порядке.
Если он найдет ее, хотя на самом деле он не слишком волновался. Дядя Джейми позаботится о ее безопасности, будь то ад, лесной пожар или вся британская армия. Другое дело, когда и где он с ними встретится, но они с Ролло двигались гораздо быстрее, чем любая армия. Он скоро их догонит.
Он постоял, чтобы посмотреть, остался ли еще кто-нибудь в больничном бараке, но либо там никого не было, либо их временно там оставили. Ушли ли Хантеры с войсками Сент-Клера? Он на это надеялся, даже зная, что им, наверняка, было бы лучше остаться с англичанами, чем бродить по долине Гудзона с беженцами из Тикондероги. Поскольку они квакеры, подумал он, британцы, вероятно, не стали бы им досаждать. Но ему хотелось снова увидеть Рэйчел Хантер, и его шансы на это будут намного выше, если она и ее брат ушли с повстанцами.
Еще немного послонявшись по форту, он убедился в двух вещах: Хантеры действительно ушли, и уход американцев из Тикондероги происходил в обстановке паники и беспорядка. Кто-то поджег мост, но он сгорел лишь частично, возможно, из-за ливня. На берегу озера было разбросано много обломков, что указывало на массовую посадку. Он машинально взглянул в сторону озера, где отчетливо увидел два больших корабля оба шли под британскими флагами. Со своего места на батарее он мог видеть красные мундиры, кишащие как на горе Неповиновения, так и на горе Независимости, и ощутил неожиданную вспышку негодования.
- Ну, долго вы тут не продержитесь, - пробурчал он себе под нос. К счастью он говорил по-гэльски, потому что проходивший мимо солдат взглянул на него, словно почувствовав напряжение. Он отвел взгляд, повернувшись спиной к форту.
Здесь делать было нечего и некого ждать. Он поест, добудет себе немного провизии, затем заберет Ролло и уйдет. Он мог бы ...
Оглушительное Бу-у-м! неподалеку заставило его дернуться. Справа от него дуло одной из пушек была направлено вниз, к мосту, а за ней, раскрыв рот от шока, шатался пьяный гурон.
Снизу раздались многочисленные крики. Солдаты решили, что по ним стреляют из форта, хотя выстрел пролетел высоко, безвредно шлепнувшись в озеро.
Гурон хихикнул.
- Что ты делаешь? - вопросил Иэн на алгонкинском языке, который, как он подумал, этот человек должен знать. Понял он это или нет, но мужчина только сильнее рассмеялся, и по его лицу потекли слезы. Он указал на бочку с порохом поблизости. Боже мой, защитники бежали так быстро, что оставили бочку с медленно горящим фитилем.
- Бум, - сказал гурон и указал на кусок фитиля, лежащий на камнях, как светящаяся змея. - Бум, - снова сказал он, кивая на пушку, и продолжил смеяться, пока не свалился.
К батарее подбегали солдаты, крики доносились уже из форта, а не только снаружи. Вероятно, настал хороший момент, чтобы уйти.