Я села на пятки и потянулась, усталая, но довольная. Моя спина болела, колени скрипели, как несмазанные петли, под ногти набилась грязь, а влажные пряди волос прилипли к шее и щекам. Но фасоль, лук, репа и редис были посеяны, капуста выполота, а дюжина кустов арахиса выдернуты и сушились на ограде в безопасности от мародерствующих белок.
Я взглянула на солнце: все еще над каштанами. Значит, есть время для какой-нибудь работы. Я встала и оглядела свое маленькое королевство, раздумывая, как с пользой провести оставшееся до ужина время. Выкопать мелиссу и лимонник, заросли которых грозили захватить целый угол огорода? Наносить корзиной созревший навоз из-за хлева? Нет, это дело для мужчин.
Растения? Три куста лаванды, усыпанные голубыми мазками цветов, уже достигли моих колен; тысячелистник вовсю цвел кружевными зонтиками белого, розового и желтого цвета. Лаванду и розмарин следует срезать по утрам, когда летучие масла поднимаются вместе с солнцем. Они теряют часть своих целебных свойств, если срезать их позже.
Тогда разберемся с мятой. Я потянулась к мотыге, прислоненной к ограде, и, увидев лицо над ней, отпрянула с бьющимся в горле сердцем.
- О! – мой посетитель отпрыгнул, тоже испугавшись. – Bitte[1], мэм! Я не хотел вас напугать.
Это был Манфред МакДжилливрей. Он приходил утром, принес Джейми холстяной сверток с мушкетами.
- Все в порядке, - я наклонилась подобрать выроненную мотыгу. – Ты ищешь Лиззи? Она …
- А-а, нет, мэм. Я … хотел бы поговорить с вами, - выпалил он. – Наедине.
- Конечно. Заходи, мы поговорим, пока я буду мотыжить.
Он кивнул и пошел к калитке. Что ему от меня нужно, подумала я. Он был в пальто и сапогах, покрытых пылью, а его брюки покрывали многочисленные пятна. Значит, он приехал откуда-то, не из семейной усадьбы, и он еще не был в доме, иначе миссис Баг заставила бы его почиститься.
- Откуда ты приехал? – спросила я, подавая ему ковш из тыквы, наполненный водой. Он взял его, с жадностью выпил и вежливо вытер рот рукавом.
- Спасибо, мэм. Я был в Хиллсборо, чтобы забрать … э-э … вещи для мистера Фрейзера.
- Да? Это очень далеко, - заметила я.
На его лице промелькнуло выражение глубокой тревоги. Он был красивым мальчиком, загорелый, как юный фавн, со своими буйными темными кудрями, но сейчас он выглядел напряженным и воровато оглядывался на большой дом, словно боясь, что нас прервут.
- Я … мм … это, мэм, о чем я хочу поговорить с вами.
- О? Ну … - я сделала приветливый жест, приглашая его облегчить свою ношу, и отвернулась, принявшись мотыжить землю, чтобы он почувствовал себя более уверенным. Я начала подозревать, о чем он хотел спросить меня, хотя не была уверена, причем тут Хиллсборо.
- Это … это касается мисс Лиззи, - начал он, заложив руки за спину.
- Да? – подбадривающе произнесла я, почти уверенная, что я права в своих предположениях. Я взглянула в западную сторону огорода, где пчелы счастливо жужжали среди желтых зонтиков дикой моркови. Ну, это, по крайней мере, лучше, чем кондомы восемнадцатого столетия.
- Я не могу жениться на ней, - выпалил он.
- Что? – я прекратила работать и выпрямилась, уставившись на него. Его губы были плотно сжаты, и я увидела, что его смущение была попыткой скрыть глубокое несчастье, которое теперь ясно отражалось на его лице.
- Иди сюда и садись, - я подвела его к маленькой скамье, которую для меня установил Джейми под сенью эвкалипта, нависшего над северной стороной огорода.
Он сел, опустив голову и зажав ладони между коленами. Я сняла свою шляпу с широкими полями, отерла лицо фартуком и поправила волосы, вдыхая свежий запах елей и бальзамовых деревьев, растущих выше по склону.
- В чем дело? – мягко спросила я, увидев, что он не знает, как начать. – Ты боишься, что не любишь ее?
Он удивленно взглянул на меня, потом снова опустил голову, созерцая свои колени.
- О, нет, мэм. Я имею в виду, что … не люблю. Но это не имеет значения.
- Нет?
- Нет. Я думаю, со временем мы полюбили бы друг друга, как говорит meine Mutter[2]. Да и сейчас она мне нравится, - торопливо добавил он, словно испугавшись, что оскорбил девушку. – Па говорит, что она чистая душа, и мои сестры ее обожают.
Я неопределенно хмыкнула. С самого начала у меня были сомнения относительно этого союза, и, похоже, они начинают сбываться.
- Может быть … есть другая? – деликатно предположила я.
Манфред медленно покачал головой, и я услышала, как он громко сглотнул.
- Нет, мэм, - очень тихо произнес он.
- Ты уверен?
- Да, мэм, - он глубоко вздохнул. – Я имел в виду … была. Но сейчас все кончено.
Я была сильно удивлена этим. Если он расстался с другой девушкой или из-за страха перед матерью, или по иной причине, почему ему разрывать помолвку с Лиззи?
- Другая девушка, она случайно не из Хиллсборо? – ситуация понемногу прояснялась. Когда я впервые встретилась на Сборе с его семьей, сестры обменялись знающими взглядами при упоминании визитов Манфреда в Хиллсборо. Значит, они знали, хотя Ута могла и не знать.
- Да. Поэтому я ездил в Хиллсборо, то есть должен был поехать … э-э … сказать Мире, что я женюсь на мисс Вемисс и не смогу больше с ней встречаться.
- Мира? – по крайней мере, у нее есть имя. Я откинулась назад, задумчиво притоптывая ногой. – То есть ты ее не увидел?
Он покачал головой, и я увидела, как слеза упала на его брюки.
- Нет, мэм, - произнес он срывающимся голосом, – не увидел. Она умерла.
- О, Боже, - мягко произнесла я. – Мне очень жаль. – Слезы юноши капали на колени, пятная ткань, его плечи тряслись, но он не производил ни звука.
Я обняла его и притянула к своему плечу. Его волосы были мягкие и упругие, а кожа горячая. Я чувствовала себя беспомощной; он был слишком взрослый, чтобы утешить его просто объятиями, и слишком юн, чтобы найти утешение в словах. Я ничего не могла сделать, только обнимать его за плечи.
Он обхватил мою талию руками и сидел так несколько минут. Я молча держала юношу и поглаживала его спину, поглядывая сквозь ограду, увитую вьющимися растениями, не идет ли сюда кто-нибудь.
Наконец, он вздохнул, отпустил меня и сел прямо. Я порылась в карманах в поисках платка, не нашла его, сняла фартук и дала ему вытереть лицо.
- Тебе не обязательно жениться прямо сейчас, - сказала я, когда он более или менее успокоился. – Тебе просто нужно время, чтобы прийти в себя. Мы найдем способ отсрочить свадьбу. Я поговорю с Джейми …
Но он затряс головой, и на лице появилось решительное выражение.
- Нет, мэм, - тихо, но твердо произнес он. – Я не могу.
- Почему?
- Мира была шлюхой, мэм. Она умерла от французской болезни.
Он поглядел на меня, и в его взгляде за слезами я увидела страх.
- И я думаю, я заразился.
- Ты уверена? – Джейми опустил копыто, которое он обрезал и взглянул на Манфреда.
- Уверена, - ответила я резко. Фактически, мне пришлось осмотреть Манфреда; я взяла соскоб с язвы, чтобы исследовать его под микроскопом, и отвела его к Джейми, едва он надел брюки.
Джейми пристально поглядел на Манфреда, решая, что сказать. Юноша, красный от смущения, опустил глаза перед этим взглядом василиска, уставившись на обрезок черного копыта на земле.
- Мне жаль, сэр, - пробормотал он. – Я … я не хотел …
- Не думаю, чтобы кто-нибудь хотел такое, - прервал его Джейми. Он глубоко вздохнул и произвел низкий ворчащий звук, который заставил Манфреда втянуть голову в приподнятые плечи.
- Он поступил правильно, - указала я, пытаясь найти положительный момент в сложившейся ситуации. – Я имею в виду, сказал правду.
Джейми фыркнул.
- Ну, по крайней мере, теперь он не заразит Лиззи. Это было бы хуже, чем гулять с проституткой.
- Думаю, некоторые мужчины промолчали бы об этом, надеясь, что все само образуется.
- Да, некоторые так и поступают, - он сузил глаза, глядя на Манфреда, словно искал в нем признаки таких мужчин.
Гидеон, который не любил, когда что-нибудь делали с его ногами, и потому был в отвратительном настроении, топнул, едва не оттоптав ногу Джейми и, задрав морду, раскатисто фыркнул, словно подражая своему хозяину.
- Ну, что ж, - Джейми прекратил сверлить юношу глазами и схватил Гидеона за повод. – Иди с ним домой, сассенах. Я закончу здесь, найду Джозефа и посмотрим, что можно сделать.
- Хорошо, - я заколебалась, не уверенная стоит ли говорить при Манфреде. Мне не хотелось бы давать ему необоснованной надежды, пока не изучу соскоб под микроскопом.
Сифилисные спирохеты довольно характерны, но у меня не было красителя, который позволит разглядеть их в такой слабенький микроскоп, как у меня. И хотя я полагала, что мой самодельный пенициллин сможет уничтожить инфекцию, я не могу быть уверенной, если не увижу их и не уверюсь, что они исчезли из его крови.
Я успокоила себе, сказав:
- У меня есть пенициллин.
- Я знаю, сассенах, - Джейми перевел мрачный взгляд с Манфреда на меня. Я спасла его жизнь с помощью пенициллина, и даже дважды, но процесс ему сильно не понравился. Отпустив нас с фыркающим шотландским звуком, он наклонился и снова взялся на огромное копыто Гидеона.
Манфред казался потрясенным и не произнес ни слова до самого дома. Он замешкался на пороге моего кабинета, с опаской переводя взгляд с микроскопа на открытый ящичек с хирургическими инструментами, потом на ряд закрытых банок на стойке, в которых я выращивала пенициллиновые колонии.
- Входи, - пригласила я, но мне пришлось взять его за рукав и потянуть, чтобы он переступил порог. Мне пришло в голову, что он никогда не был в моем хирургическом кабинете. До усадьбы МакДжилливреев было почти пять миль, и фрау МакДжилливрей сама хорошо справлялась с небольшими болячками.
В данный момент я не чувствовала себя достаточно терпимой по отношению к Манфреду, но дала ему стул и спросила: будет ли он кофе. Я подумала, что, вероятно, юноше нужен более крепкий напиток, если ему придется говорить с Джейми и Джозефом Вемиссом, но решила, что ему лучше оставаться с ясной головой.
- Нет, мэм, - отказался он и сглотнул. – Спасибо, нет.
С бледным лицом он выглядел очень юным и очень испуганным.
- Тогда закатай рукав, пожалуйста. Я собираюсь взять у тебя немного крови. Это не очень больно. Как ты встретился с … э-э … юной леди? Мирой, да?
- Да, мэм, - при ее имени слезы снова наполнили его глаза. Бедный мальчик, он действительно ее любил или думал, что любил.
Он встретил Миру в таверне в Хиллсборо. Она казалась доброй, сказал он, и очень хорошенькой, и когда она попросила юного кузнеца купить ей стакан вина, он послушался, чувствуя себя очень смелым.
- И мы немного выпили, и она улыбалась мне и … - он, казалось, не мог объяснить, как развивались события дальше, но проснулся он в ее кровати. Ему понравилось, и он пользовался любой возможностью, чтобы съездить в Хиллсборо.
- Как долго это продолжалось? – спросила я заинтересовано. Не имея настоящего шприца для взятия крови, я просто проткнула вену пинцетом и нацедила крови в маленький пузырек.
По-видимому, около двух лет.
- Я знал, что не могу жениться на ней, - объяснил он. - Meine Mutter[3] никогда не … - он затих, и стал похож на кролика, заслышавшего поблизости гончих. - Gross Gott[4]! Моя мать!
Я тоже подумала об этом аспекте проблемы. Ута МакДжилливрей вовсе не обрадуется, узнав, что ее гордость, ее радость, ее единственный сын заразился позорной болезнью, которая, более того, приведет к расстройству ее планов на его женитьбу и вызовет громкий скандал на всю округу.
- Она меня убьет! – он быстро вскочил со стула и нервно раскатал рукав.
- Вероятно, нет, - сказала я успокаивающим тоном, - хотя полагаю …
В этот напряженный момент в доме открылась задняя дверь, и на кухне зазвучали голоса. Манфред застыл, только кудри тряслись от страха. Потом раздались тяжелые шаги, направляющиеся по коридору в сторону хирургической. Юноша метнулся к окну, перебросил ноги через подоконник и через мгновение несся к лесу, словно олень.
- Вернись сейчас же, задница! – завопила я в открытое окно.
- Чья задница, тетушка? – я повернулась. Тяжелые шаги принадлежали Иэну, тяжелые, потому что он нес на руках Лиззи Вемисс.
- Лиззи! Что случилось? Положи ее на стол, - я сразу же поняла, что вернулся приступ малярии. Тело ее было обмякшим, но сотрясалось от мелко подергивающихся мускулов, как желе.
- Я нашел ее в молочном сарае, - сказал Иэн, аккуратно укладывая девушку на стол. – Глухой Бердсли выскочил оттуда, словно за ним гнался черт, увидел меня и потянул внутрь. Она лежала на полу, а рядом перевернутая маслобойка.
Это было плохо. У нее не было приступов малярии некоторое время, но вот уже второй раз приступ случался так неожиданно, что она не успевала позвать на помощь и сразу же впадала в коллапс.
- На верхней полке шкафа, - сказала я Иэну, переворачивая девушку набок и развязывая шнурки на ее ботинках. – Голубой кувшин, нет, большой.
Он достал кувшин, снял с него крышку и принес мне.
- Иисус, тетушка! Что это? – он сморщил нос от запаха масла.
- Чернильный орешек и кора хинного дерева в гусином жиру, кроме всего прочего. Втирай мазь ей в ступни.
Выглядя озадаченным, он взял солидную порцию серо-пурпурной мази и стал делать, как я сказала. Маленькие обнаженные ножки Лиззи почти исчезли в его больших ладонях.
- С ней все будет в порядке, тетушка? – он с тревогой взглянул в ее лицо. Этот вид заставил бы встревожиться кого угодно: бледное, как сыворотка, осунувшееся лицо, нежные щеки, сотрясающиеся от озноба.
- Вероятно. Закрой глаза, Иэн, - я расстегнула ее одежду и теперь снимала с нее передник, платье, нижние юбки и корсет. Я набросила на нее потертое покрывало перед тем, как стянуть через голову рубашку. У нее их было только две, и ей бы не захотелось, чтобы она была испорчена вонючей мазью.
Иэн послушно закрыл глаза, продолжая втирать мазь в ее ступни. Небольшая морщинка возникла между сдвинутых бровей, и этот беспокойный вид на мгновение придал ему удивительное сходство с Джейми.
Я подтянула кувшин к себе, зачерпнула мазь и, затолкав руки под покрывало, стала втирать ее девушке подмышки, потом на спине и животе. Я могла ясно ощущать очертания печени, большая, твердая масса под ее ребрами. Набухшая и болезненная, если судить по тому, как она морщилась от моих прикосновений.
- Я могу открыть глаза?
- Ох, да, конечно. Втирай мазь выше, в ноги, – толкнув кувшин в его направлении, я уловила движение у дверей. Один из Бердслеев стоял там, прислонившись к косяку и не спуская темных глаз с Лиззи. Должно быть, Кеззи; Иэн сказал «глухой Бердслей».
- С ней все будет хорошо, - сказала я ему громко. Он кивнул головой и исчез, бросив напоследок на Иэна горящий взгляд.
- Кому вы кричали вернуться, тетушка Клэр? – Иэн, открывший глаза, смотрел на меня, чтобы не смущать Лиззи. Одеяло было завернуто, и он втирал мазь в ее ногу выше колена, мягко проводя большим пальцем по округлой коленной чашечке, покрытой такой нежной и тонкой кожей, что казалось: сквозь нее была видна кость.
- Кому … О, Манфреду МакДжилливрею, - ответила я, внезапно вспомнив про него. – Черт! Кровь! – я торопливо вытерла руки о свой передник. Слава богу, я заткнула пузырек, и кровь внутри него все еще была жидкой. Но это ненадолго.
- Мажь, пожалуйста, ее ладони и руки, - попросила я Иэна. – Мне нужно кое-что сделать. Я быстро.
Он послушно передвинулся к голове девушки, а я торопливо капнула крови на несколько стеклянных пластинок, потирая их друг о друга, чтобы размазать жидкость. Какой краситель нужен для спирохет? Не знаю, придется использовать их все.
Я путано пояснила Иэну в чем дело, пока доставала бутылочки с красителями из шкафа, принимала решение и помещала в них пластинки.
- Сифилис? Бедный парень. Он должно быть с ума сходит от страха, - он сунул блестящую от мази руку Лиззи под одеяло и аккуратно поправил его.
На мгновение я удивилась этому сочувствию, но вспомнила, что он сам несколько лет назад, после похищение его Джеллис Дункан, был под угрозой заражения. Я не была уверена, что он заразился, но на всякий случай пролечила его пенициллином, который взяла с собой из двадцатого столетия.
- Вы не сказали ему, что можете его вылечить, тетушка?
- У меня не было времени. Хотя, если быть честной, я не совсем уверена, что смогу, - сказала я и, присев на стул, взяла руку Лиззи – посчитать ее пульс.
- Не уверены? – его широкие брови приподнялись. – Вы сказали, что я вылечен.
- Ты – да, - заверила я его. – Если, конечно, ты был заражен, - я кинула на него вопросительный взгляд. – У тебя же не было болячек на члене, да? Или еще где-нибудь?
Он молча помотал головой; темный румянец залили его щеки.
- Хорошо. Пенициллин, которым я лечила тебя, я принесла с собой из … будущего. Он был очищенный и очень сильный. Я не уверена, что используя это, - я указала на кувшины с культурой на стойке, - я получу достаточно сильное лекарство, и вообще тот ли это штамм … - я потерла ладонью под носом; мазь из чернильных орешков обладала очень резким запахом.
- Это не всегда работает, - у меня было достаточно пациентов, на которых мои составы не действовали, хотя в таких случаях я частенько добивалась цели другими средствами. В редких случаях пациент выздоравливал сам после первого приема, пока готовилась следующая порция. В одном случае пациент умер, не смотря на то, что я использовала два виду пенициллиновой культуры.
Иэн, не спуская глаз с Лиззи, медленно кивнул. Первый приступ лихорадки прошел, и теперь она спокойно лежала под одеялом.
- Значит, вы не уверены … и вы, конечно же, не позволите ему жениться на ней?
- Не знаю. Джейми сказал, что поговорит с мистером Вемиссом.
Я встала, достала первую пластинку из розового раствора, стряхнула прилипшие капли и, обтерев ее с обратной стороны, положила на предметный столик микроскопа.
- Что вы ищите, тетушка?
- Нечто, называемое спирохетами. Особые микробы, которые вызывают сифилис.
- Вот как? – несмотря на серьезность ситуации, я улыбнулась, заслышав нотку скепсиса в его голосе. Я показывала ему микроорганизмы раньше, но он, как и Джейми и как почти все, просто не мог поверить, что эти крошечные, практически невидимые существа способны навредить человеку. Единственный, кто полностью уверовал в идею с микробами, была Мальва Кристи, но в ее случае, я думаю, это была просто вера в меня. Если я что-то говорила ей, она верила мне. И это очень утешало после многих лет среди шотландцев, поглядывающих на меня с различной степенью подозрительности.
- Он ушел домой, как вы думаете? Манфред.
- Не знаю, - ответила я рассеянно, медленно двигая пластинку взад-вперед. Я могла разглядеть красные кровяные клетки, розовые диски, медленно проплывающие в поле моего зрения в водном растворе красителя. Никаких смертоносных спиралей, но это еще не означало, что их нет; просто краситель, который я использовала, мог их не выявить.
Лиззи пошевелилась и застонала. Я оглянулась и увидела, что она отрыла глаза.
- Ну, девушка, - мягко улыбнулся ей Иэн. – Лучше?
- Лучше? – слабым голосом переспросила она, но уголки ее губ приподнялись, и она вытащила руку из-под одеяла. Иэн взял ее руку и погладил.
- Манфред, - она повернула голову, ища его. – Манфред здесь?
- Хм … нет, - ответила я, обменявшись быстрыми испуганными взглядами с Иэном. Как много она услышала? – Нет, он был здесь, но … сейчас ушел.
- О, - словно потеряв интерес, она снова закрыла глаза. Иэн смотрел на девушку, продолжая гладить ее руку. На его лице было написано глубокое сочувствие, но с оттенком задумчивости.
- Может быть, мне отнести девушку на кровать? – спросил он тихо, словно она спала. – А потом пойти и найти … ? – он кивнул головой в сторону окна, вопросительно приподняв одну бровь.
- Будь так добр, Иэн, - я заколебалась и встретила его взгляд; в ярких карих глазах светилось беспокойство и воспоминание о прошлой боли. – С ней все будет хорошо, - добавила я, стараясь наполнить эти слова уверенностью.
- Да, конечно, - твердо сказал он и взял девушку на руки, завернув в одеяло. – Если я что-нибудь понимаю в этом.