Надежда : другие произведения.

Дыхание снега и пепла. Ч.6 гл.46

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

Дыхание снега и пепла


     46. В КОТОРОЙ ДЕЛА СТАНОВЯТСЯ ХУЖЕ

     Манфред МакДжилливрей не вернулся. Вернулся Иэн с подбитым глазом, со сбитыми костяшками пальцев и сообщением, что Манфред заявил о своем намерении сбежать и повеситься, и что это будет хорошим избавлением от блудливого сукина сына, и пусть его гнилые кишки раскачиваются на дереве, как у Иуды Искариота, вонючий мудак. Потом он протопал вверх по лестнице и молча уселся возле кровати, где лежала Лиззи.
     Услышав такое сообщение, я только понадеялась, что заявление Манфреда явилось следствием временного отчаяния, и проклинала себя, что не сказала ему более решительно, что он может вылечиться, правда это или нет. Он, конечно же, не …
     Лиззи находилась в полубессознательном состоянии. Она горела и сотрясалась от лихорадки, и, разумеется, была не в том состоянии, чтобы ей рассказали о бегстве жениха и его причине. Я должна деликатно задать ей несколько вопросов, когда она окончательно придет в себя, поскольку существовала возможность, что она и Манфред, будучи обрученными, решили …
     - В этом есть одна положительная сторона, - мрачно заметил Джейми. – Близнецы Бердслеи собирались найти и кастрировать этого сифилитика, а теперь, услышав, что он решил повеситься, успокоились.
     - Благодарю, Господи, за твои маленькие милости, - сказала я, почти падая на стул. – Они это могут. – Бердслеи, особенно Джосайя, были хорошими следопытами и не разбрасывались пустыми угрозами.
     - Да, могут, - согласился Джейми. – Они точили ножи, когда я нашел их. Сказал им, чтобы не дергались.
     Я подавила невольную улыбку, представив себе двух близнецов склонившихся над точильным камнем с худыми, полными мести лицами, но эта вспышка веселья быстро исчезла.
     - О, боже. Мы же должны рассказать все МакДжилливреям.
     Джейми кивнул и немного побледнел от этой мысли, но встал, оттолкнув скамью.
     - Мне лучше пойти прямо сейчас.
     - Нет, пока не перекусите, - миссис Баг решительно поставила на стол тарелку с едой. – Нельзя говорить с Утой МакДжилливрей на пустой желудок.
     Джейми поколебался, но согласился с ее доводами, взял вилку и с мрачной решимостью принялся есть свиное рагу.
     - Джейми …
     - Да?
     - Может быть, ты позволишь Бердслеям найти Манфреда. Не причинять ему вреда, конечно, но его нужно найти. Он умрет от болезни, если его не лечить.
     Он замер с вилкой, поднесенной ко рту, и посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей.
     - А если они найдут его, то он умрет от этого, сассенах, - он покачал головой и затолкал вилку с рагу в рот. Он пожевал и проглотил, очевидно, придя в это время к какому-то решению.
     - Джозеф в Вифаваре со своей зазнобой. Ему нужно сказать об этом, и было бы лучше, если бы я взял его с собой к МакДжилливреям. Но … - он запнулся, представив мистера Вемисса, самого мягкого и скромнейшего мужчину из всех, и никакого союзника в таких делах. – Нет. Я пойду и расскажу Робину. Может быть, он поищет парня, или Манфред взялся за ум и убежал домой.
     Это была успокаивающая мысль, и я проводила мужа с надеждой, но он вернулся около полуночи молчаливый с мрачным лицом, и я поняла, что парень домой не вернулся.
     - Ты сказал им обоим? – спросила я, отвернув одеяло, чтобы он забрался в постель. Пах он лошадью и ночью, холодно и резко.
     - Я попросил Робина выйти со мной и рассказал ему. Мне не хватило смелости сказать Уте в лицо, - признался он, улыбнулся мне и залез под одеяло. – Ты не считаешь меня ужасным трусом, сассенах, да?
     - Нет, конечно, - успокоила я его и наклонилась задуть свечу. – Благоразумие – лучшая доблесть.

     Мы были разбужены незадолго до рассвета громкими стуками в дверь. Ролло, который спал на лестничной площадке, с угрожающим лаем бросился вниз по лестнице. За ним последовал Иэн, который сидел возле Лиззи, пока я спала. Джейми вскочил с кровати и, схватив заряженный пистолет с комода, присоединился к шумной баталии.
     Не выспавшаяся, с бьющимся сердцем – я спала меньше часа – я села в кровати. Ролло замолчал на мгновение, и я услышал окрик Джейми: «Кто здесь!?»
     Ответом на вопрос стали возобновившиеся удары в дверь, которые эхом разносились вверх по лестнице и, казалось, сотрясали весь дом; их сопровождал крик женщины, голос которой сделал бы честь самым сильным пассажам Вагнера. Ута МакДжилливрей.
     Я начала выпутываться из одеяла. Тем временем беспорядочный шум нарастал, возобновился лай пса, заскрипел поднимаемый засов, голосов стало больше, и они были громче. Я подбежала к окну и выглянула наружу. Во дворе недалеко от дверей стоял Робин МакДжилливрей, держа в поводе пару мулов.
     Он выглядел постаревшим и как будто сдувшимся, словно дух из него вышел, оставив его без сил и воли. Он стоял, закрыв глаза и отвернувшись от происходящего на крыльце. Солнце только что взошло, и чистый свет ясно показал все линии и впадины на его лице, следствия отчаяния и горя.
     Словно почувствовав мой взгляд, он открыл глаза и поднял голову к окну. Он был не брит, глаза покраснели. Увидев меня, он отвернулся и снова закрыл глаза, не ответив на мой приветственный взмах рукой.
     Шум внизу переместился внутрь дома и, казалось, стал подниматься по лестнице на волне шотландских увещеваний и немецких выкриков, перемежающимися с энергичным лаем Ролло, который всегда был рад внести свой вклад в развлечение.
     Я схватила халат с колышка, но только успела засунуть одну руку в рукав, как дверь в спальню распахнулась, стукнулась о стену и, отскочив, ударила в грудь ворвавшуюся женщину. Не обескураженная ни в коей мере, она с силой оттолкнула дверь и со сдвинутым набок чепцом и горящими глазами двинулась на меня, как многотонный грузовик.
     - Ты! Weibchen[1]! Как ты смеешь врать про моего сына! Я убью тебя, я вырву твои волосы, nighean na galladh[2]! Ты …
     Она бросилась на меня, я отскочила в сторону, едва избежав ее хватки.
     - Ута! Фрау МакДжилливрей! Послушайте …
     Вторая попытка была более успешной; она ухватила рукав моей ночной рубашки и дернула, с треском разрывая ткань и срывая одежду с моих плеч, второй рукой она оцарапала мне лицо.
     Я отшатнулась с громким криком, с ужасом вспоминая руку, ударяющую меня по лицу, руки, дергающие меня …
     Я стукнула ее; сила, рожденная страхом, заполнила мои конечности, и я снова закричала. Остатки рационального мышления в моей голове наблюдали за сценой с ошеломлением, но я не могла остановить эту животную панику, эту беспричинную ярость, которая фонтанировала из глубокого и неожиданного колодца.
     Я слепо ударяла и кричала, в то же время удивляясь: зачем я это делаю.
     Рука обхватила меня за талию и подняла в воздух. Новый приступ паники охватил меня, а потом я обнаружила, что меня уже никто не держит, и я стою в углу за шкафом, задыхаясь и пошатываясь, как пьяная. Джейми с напряженными плечами стоял передо мной, закрывая от женщины.
     Он говорил очень спокойно, но я потеряла способность понимать слова. Я прижала ладони к стене и ощутила комфорт от ее твердости.
     Стук сердца все еще отдавался в моих ушах, а звук собственного дыхания пугал меня: он был так похож на захлебывающиеся звуки, которые я издавала, когда Харлей Бобл сломал мне нос. Я с силой сжала рот, пытаясь успокоиться. Задержка дыхания, кажется, помогла. Я дышала, делая мелкие вдохи теперь уже через работающий нос.
     Я уловила движение рта Уты и сосредоточилась на нем, пытаясь зафиксировать себя во времени и пространстве. Я слышала слова, но не понимала их, тогда я позволила им прокатываться через меня, ощущая их эмоции: гнев, увещевание, уговоры, отчаяние, ненависть – но не смысл.
     Потом я глубоко вздохнула, утерла лицо, удивилось, что оно мокрое, и внезапно все стало нормальным. Я могла слышать и понимать.
     Ута смотрела на меня с выражением гнева и неприязни на лице, приглушенным скрытым страхом.
     - Ты сумасшедшая, - сказала она, покачав головой. – Я вижу. – Голос ее звучал почти спокойно. – Тогда …
     Она повернулась к Джейми, машинально заправляя горсть светлых с сединой волос под свой огромный чепец. Лента на чепце была оторвана, и ее петля смешно висела над одним глазом.
     - Я скажу так: она сумасшедшая, но мой сын … мой сын! Он ушел. – Она повернулась, вперив в меня тяжелый взгляд, потом тряхнула головой и снова обратилась к Джейми.
     - Салем закрыт для вас, - заявила она резко. – Моя семья, все кто знают нас, они не станут с вами торговать. Всем, кого я знаю, я расскажу, какую злобную вещь она сделала. – Ее взгляд под оторванной лентой скользнул в мою сторону, голубой, студеный, а губы искривилась в злобном оскале.
     - Ты отверженная, - сказал она. – Ты не существуешь. – Она развернулась и вышла, заставив Иэна и Ролло торопливо убраться с ее пути. Ее шаги громогласно зазвучали по лестнице, тяжелые и размеренные, как звон погребального колокола.
     Я видела, как постепенно уходит напряжение из плеч Джейми. Он все еще был в своей ночной рубахе, между лопатками проступило влажное пятно, и он все еще держал в руке пистолет.
     Передняя дверь с грохотом закрылась. Все застыли в потрясенном молчании.
     - Ты же не стал бы стрелять в нее? – спросила я, кашлянув.
     - Что? – он развернулся и непонимающе уставился на меня. Потом уловил направление моего взгляда, посмотрел на пистолет в руке, словно удивляясь, как он там оказался.
     - О, нет, - сказал он и, покачав головой, положил пистолет на комод. – Я про него забыл. Хотя, бог знает, мне хотелось бы пристрелить эту ненормальную старую каргу, - добавил он. – Ты в порядке, сассенах?
     Он наклонил голову, разглядывая меня встревоженными глазами.
     - Я в порядке. Я не знаю, что … но все в порядке. Все прошло.
     - А-а, - тихо произнес он и отвел глаза, прикрыв их ресницами. Он это тоже чувствовал? Внезапно обнаружить себя … в прошлом? Я знала, у него это иногда бывало. Помнила Париж, когда я проснулась и увидела его возле окна в лунном свете, схватившегося за раму с такой силой, что мышцы на его руках вздулись.
     - Все в порядке, - повторила я, прикасаясь к нему, и он коротко улыбнулся мне.
     - Ты должен был покусать ее, - на полном серьезе упрекнул пса Иэн. – У нее задница размером с бочку для табака. Как ты мог промахнуться?
     - Вероятно, боялся отравиться, - пошутила я, выходя из угла. – Ты думаешь, она серьезно … Нет, конечно, она говорила серьезно. Но сможет ли она сделать это? Я имею в виду, заставить всех не торговать с нами?
     - Она может заставить Робина, - ответил Джейми, и некоторая мрачность вернулась на его лицо. – Что касается остальных … посмотрим.
     Иэн с хмурым видом покачал головой и провел кулаком с разбитыми костяшками по своему бедру.
     - Я знал, что мне следовало свернуть шею этому Манфреду, - сказал он с сожалением. – Тогда мы могли сказать фрау Уте, что он упал со скалы, и избавились бы от кучи проблем.
     - Манфред? – тоненький голосок заставил всех обернуться на его источник.
     Лиззи стояла в дверях, худая и бледная, как заморенное привидение с большими и стеклянными от лихорадки глазами.
     - Что с Манфредом? – спросила она и опасно покачнулась, схватившись за наличник, чтобы не упасть. – Что с ним случилось?
     - Заразился сифилисом и сбежал, - коротко ответил Иэн. – Ты не отдала ему свою невинность, я надеюсь?

     Как оказалось, Ута МакДжилливрей не смогла полностью исполнить свою угрозу, но принесла много неприятностей. Драматическое исчезновение Манфреда, разрыв его помолвки с Лиззи, причина этого ужасного скандала – и слухи распространились от Хиллсборо и Солсбери, где он иногда подрабатывал кузнецом, до Салема и Хайпойнта.
     Но благодаря усилиям Уты, история казалось еще более запутанной, чем была на самом деле. Некоторые говорили, что он заразился сифилисом, другие – что я злобно и несправедливо оболгала юношу из-за разногласий с его родителями. Другие, более добрые, не верили, что он был заражен, а я, несомненно, ошиблась.
     Те, кто верил, что он заразился, разделялись на тех, кто был уверен, что он заразился от какой-нибудь шлюхи, и тех, кто винил в этом бедную Лиззи, репутация которой от этого сильно пострадала. Иэн, Джейми, близнецы Бердслеи и даже Роджер встали на защиту ее чести с кулаками, отчего люди не перестали сплетничать, но перестали говорить об этом, когда в пределах слышимости находились ее защитники.
     Все многочисленные родственники Уты в Вачовии, Вифаваре и Вифании, конечно же, придерживались ее версии. Весь Салем не прекратил с нами торговать, но многие перестали. И довольно часто я встречала моравских братьев, которых хорошо знала, и которые смотрели мимо меня с каменными лицами или поворачивались ко мне спиной. Лиззи, после первоначального огорчения, казалась не сильно расстроенной разрывом помолвки. Озадаченная, смущенная и сожалеющая о Манфреде, как она сама сказала, но не в отчаянии от его потери. А так как она редко покидала Ридж, то и не слышала, что люди говорили о ней. Что ее по-настоящему тревожило, так это потеря дружбы с МакДжилливреями, особенно с Утой.
     - Вы понимаете, мэм, - задумчиво призналась она мне. – У меня никогда не было матери, она умерла, когда я родилась. А Mutti[3] - она попросила так называть ее, когда я согласилась выйти замуж за Манфреда – она сказала, что я ее дочь, как Хильда и как Сенга. Она заботилась обо мне и баловала так же, как их. Было так хорошо считать их своей семьей. А теперь я их потеряла.
     Робин, который был к ней искренне привязан, направил ей короткую записку с сожалениями, воспользовавшись услугами Ронни Синклера. Но со времени исчезновения Манфреда ни Ута, ни одна из ее дочерей не поддерживали с ней никакой связи.
     Кажется, в этой ситуации больше всего пострадал Джозеф Вемисс. Он ничего не говорил, не желая расстраивать Лиззи еще больше, но весь поник, словно цветок, лишенный воды. Кроме боли за Лиззи и огорчения от очернения ее репутации, ему тоже не хватало МакДжилливреев, не хватало радости и уюта от ощущения быть членом большой дружной семьи после многих лет одиночества.
     Хуже всего было то, что хотя Ута и не смогла выполнить свою угрозу в полном объеме, она была способна повлиять на своих ближайших родственников, в том числе и на пастора Беррича и его сестру Монику, которой, как мне поведал Джейми, запретили встречаться и говорить с Джозефом.
     - Пастор отправил ее к родственникам своей жены в Галлифакс, - сказал он, грустно покачивая головой, - чтобы она его забыла.
     - О, боже.
     Манфред исчез без следа. Джейми отправил запросы по обычным каналам, но никто не видел его после побега из Риджа. Я думала и молилась о нем ежедневно, преследуемая картинами того, как он скрывается в одиночестве в лесу, а спирохеты в его крови продолжают размножаться день за днем. Или еще хуже, как он направляется на корабле в Вест-Индию и в каждом порту топит свое горе в объятиях случайных шлюх, которым передает смертельную инфекцию, а они в свою очередь …
     Или иногда воображала сущий кошмар: сверток истлевающий одежды, свисающий с сука дерева глубоко в лесу, и рядом никого, чтобы скорбеть, кроме воронов, которые прилетают клевать его плоть. И не смотря ни на что, глубоко в сердце я не могла ненавидеть Уту МакДжилливрей, которой тоже могли приходить в голову такие ужасные мысли.
     Единственным светлым пятном в этой проклятой ситуации был Томас Кристи, который, не оправдывая моих ожиданий, разрешил Мальве продолжать помогать мне с одним только условием, что, если я собираюсь привлекать ее в дела с использованием эфира, то должна сообщить ему заранее.
     - Вот, - я отступила и указала ей на микроскоп. – Видишь их?
     Она сжала губы в молчаливом восхищении. Потребовалось немало попыток, чтобы найти комбинацию красителя и отраженного света, которая выявит спирохеты, но я смогла. Они не были видны четко, но различимы, если знать, что искать, и несмотря на мою полную уверенность в поставленном ранее диагнозе, я почувствовала облегчение, увидев их.
     - О, да! Маленькие завитушки. Я вижу их хорошо! – она, моргая, посмотрела на меня. – Вы хотите сказать, что эти крошечные жучки заразили Манфреда? – Она была слишком вежливой, чтобы открыто проявить скептицизм, но я могла видеть это в ее глазах.
     - Да, конечно, - я много раз объясняла микробное происхождение болезней различным слушателям восемнадцатого столетия, и в свете этого опыта не питала больших иллюзий насчет понимания. Обычным ответом был непонимающий взгляд, снисходительный смех или пренебрежительное фырканье. Я ожидала что-то похожее на эти реакции и от Мальвы.
     К моему удивлению, она, кажется, все поняла с первого раза или, по крайней мере, сделала вид, что поняла.
     - Значит, - она оперлась обеими руками о стойку и снова заглянула в окуляр, - эти крошечные твари – причина сифилиса. Как они это делают? И почему те маленькие жучки из моих зубов, которые вы показали мне, не делают меня больной?
     Я как могла объяснила ей понятия о «хороших жучках», «безвредных жучках» и «плохих жучках», что она довольно быстро поняла, но понятие о клетках и концепция тела, состоящего из них, привело лишь к тому, что она с напряженным видом уставилась на свои руки, пытаясь рассмотреть отдельные клетки. Но потом она отмела свои сомнения и, сложив руки под фартуком, вернулась к расспросам.
     Все болезни вызываются этими жучками? Почему пенициллин работает только с некоторыми, а с другими нет? И как жучки переходят от одного человека к другому?
     - Часть передается по воздуху, вот почему ты должна избегать, чтобы люди кашляли или чихали на тебя; часть – по воде, поэтому ты не должна пить из источника, который кто-то использовал, как туалет; а некоторые … ну, другими путями, - я понятия не имела, как много она знала о человеческом сексе. И хотя она жила на ферме и, конечно, знала, как это происходит у свиней, лошадей и других домашних животных, мне не хотелось просвещать ее в данном вопросе. Думаю, ее отец предпочел бы, чтобы она имела дело с эфиром.
     Естественно, она сразу же вцепилась в мою отговорку.
     - Другими путями? Какими другими?
     Внутренне вздохнув, я рассказала ей.
     - Что они делают? – с недоверием спросила она. – Мужчины, я имею в виду. Как животные! Какая женщина разрешит мужчине делать это с ней?
     - Потому что они животные, - сказала я, подавляя желание рассмеяться. – И женщины тоже. Что касается, чтобы позволить …- я потерла нос, раздумывая над приемлемым ответом, но она опередила меня, сложив два и два.
     - За деньги, - произнесла она, выглядя пораженной. – Вот что делают шлюхи! Они позволяют делать с ними такие вещи за деньги.
     - Ну, да, но не все женщины – шлюхи …
     - Дети, вы сказали, да? - она кивнула, но определенно думала о чем-то другом; ее маленький гладкой лобик наморщился от усиленных раздумий.
     - Сколько денег они берут? – спросила она. – Думаю, мне нужно будет много денег, чтобы позволить мужчине …
     - Не знаю, - ответила я несколько ошеломленно. – Разные суммы, я думаю. В зависимости…
     - В зависимости? О, если он страшный, то можно заставить его платить больше, да? Или если она страшная … - она кинула на меня быстрый заинтересованный взгляд. – Бобби Хиггинс рассказывал мне о шлюхе из Лондона, которой испортили лицо купоросным маслом[4]. – Она кинула взгляд на шкаф, где я держала под замком серную кислоту и с отвращением передернула худенькими плечами.
     - Да, он рассказывал мне тоже. Купоросное масло – едкое вещество, жидкость, которая горит. Вот почему …
     Но ум девушки уже вернулся к интересующему ее объекту.
     - Подумать только, Манфред МакДжилливрей занимается такими вещами! – она посмотрела на меня распахнутыми серыми глазами. – А Бобби? Он тоже?
     - Думаю, что солдаты …
     - Но Библия, - произнесла она, задумчиво прищурившись. – В ней говорится, что нельзя блудодействовать с идолами.[5] Это значит, что мужчины суют свои члены в … идолов, как в женщин, как вы думаете?
     - Не думаю, что имелось в виду именно это, - торопливо сказала я. – Это больше метафора. Ээ … думаю, это означает вожделеть что-то, а не … ээ …
     - Вожделеть, - задумчиво произнесла она. – Это значит желать что-то греховное, да?
     - Ну, да, - волны жара разливались по моей коже. Мне нужен был холодный воздух, или я покраснею, как помидор, и истеку потом. Я встала, чтобы выйти, но поняла, что я не должна оставить ее с убеждением, что секс бывает только ради денег или детей, даже если для некоторых женщин это так и есть.
     - Есть и другая причина для секса, - сказала я через плечо, направляясь к двери. – Когда любишь кого-либо, хочешь доставить ему удовольствие. И он тоже хочет доставить его тебе.
     - Удовольствие? – ее голос был полон недоверия. – Вы имеете в виду, что женщинам это нравится?


Примечания

1
Самка (нем.)

2
Сукина дочь (гэльск.)

3
Мама ( снем.)

4
Так в 18 веке называли серную кислоту.

5
Книга пророка Иезекииля, 23:30


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"