123. ВОЗАРАЩЕНИЕ ЗЕМЛЯКА

     Старая бабуля Абернати выглядела, по крайней мере, на сто с лишним лет. Она признавалась - под давлением - в девяносто одном годе, была почти слепа и глуха, свернута кренделем от остеопороза с кожей такой тонкой, что малейшая царапина рвала ее, как бумагу.

     - Я просто мешок с костями, - говорила она каждый раз, когда видела меня, - но, по крайней мере, у меня большинство зубов на месте.

     Как ни странно, зубов у нее оставалось много. Может быть, это было связано с тем, что она не ограничивалась одной кашей, как делали многие люди даже вдвое моложе ее. Ее желудок все еще принимал мясо и зелень. Вероятно, это улучшенное питание помогало ей держаться, а, может быть, простое упрямство. Ее фамилия в замужестве была Абернати, но она, как она сама мне поведала, была урожденной Фрейзер.

     Улыбаясь этой мысли, я заканчивала делать повязку на ее тонкой, как палка, голени. Ее ноги почти не имели плоти и были твердыми и холодными, как дерево. Она стукнулась голенью о ножку стола, и содрала лоскут кожи в палец шириной. Пустячная ранка для молодого человека, но ее семья беспокоилась о ней и позвала меня.

     - Рана будет заживать медленно, но если ее держать чистой - ради бога, не позволяйте ей прикладывать к ней растопленный жир – думаю, все будет хорошо.

     Младшая Абернати около семидесяти лет, известная как молодая бабуля, подозрительно взглянула на меня. Как и ее свекровь, она свято верила в свиной жир и скипидар, как панацею от всех болезней, но неохотно кивнула головой. Ее дочь, чье выспренное имя Арабелла было сокращено до уютного баба Белли, улыбнулась мне из-за спины молодой бабули. Ей не так повезло с зубами; улыбка показала большие пробелы во рту, но она была веселой и доброй женщиной.

     - Вилли Би, - проинструктировала она своего внука-подростка, - спустись в подпол и принеси маленький мешок репы для Самой.

     Я привычно запротестовала, но обе стороны прекрасно понимали протокол в таких делах, и через несколько минут я шагала домой с пятью фунтами репы.

     Это было кстати. Я, с трудом, но заставила себя заняться огородом этой весной после смерти Мальвы. Я должна была; чувства чувствами, но кушать надо. Пертурбации в нашей жизни и мое долгое отсутствие плачевно сказалось на осеннем урожае. Несмотря на все усилия миссис Баг, репа погибла от трипса^[1] и черной гнили.

     Наши запасы были истощены. Джейми и Иэн часто уезжали, и некому было собирать урожай и охотиться, а без Бри и Роджера урожай зерна составил половину от обычного. В коптильне висел одинокий окорок оленины. Мы нуждались во всем зерне, которое у нас было; нечего было продавать или обменивать. Возле солодильни стояло только несколько накрытых холстом мешков ячменя. И там они, похоже, сгнили, подумала я мрачно, так как ни у кого не было времени позаботиться о соложении новой партии до наступления холодов.

     Миссис Баг медленно восстанавливала численность куриного поголовья после катастрофического визита лисы в курятник, и яйца на завтрак бывали очень редко.

     Но, подумала я с оптимизмом, у нас есть ветчина. Много ветчины, а также огромное количество бекона, зельца, свиных отбивных, вырезки … не говоря уже о сале и растопленном жире.

     Мысль о свином жире привела меня к мысли о переполненных уютных домах семьи Абернати и по контрасту к ужасающей пустоте Большого дома.

     В месте, где так много людей, как может отсутствие четырех быть таким важным? Я была вынуждена остановиться и прислониться к дереву, позволив тоске наполнить меня. «Ты не можешь держать призраки в стороне, - сказал мне Джейми, - впусти их.»

     Я впустила. Я никогда не могла отстраняться от них. И нашла маленькое утешение в надежде … Нет, я не надеюсь, сказала я себя яростно. Я знаю, что они не призраки. Не мертвые, просто … находятся где-то там.

     Спустя некоторое время всепоглощающая грусть начала отступать медленно, как отлив. Отступая, она открывала маленькие сокровища: иногда лицо Джемми, перепачканное медом, смех Брианны, руки Роджера, ловко вырезающего из дерева очередную машинку. Дом все-то был забит ими. И если видеть их доставляло мне еще больше боли, по крайней мере, они были, и я могла хранить их в своем сердце, зная, что когда-нибудь воспоминания принесут мне утешение.

     Я вздохнула и почувствовала, что тяжесть в груди и в горле ослабла. Не только Аманде поможет современная хирургия, подумала я. Не знаю, что можно сделать со связками Роджера, но может быть … Теперь его голос почти восстановился. Богатый и звучный, хотя и грубоватый. Может быть, он оставит его таким. Он так боролся за него и победил.

     Дерево, к которому я прислонилась, было сосной, и иглы медленно покачивались над головой, словно соглашаясь с моими размышлениями. Наступал вечер, воздух похолодал, и мне нужно было идти домой.

     Вытерев глаза, я поправила капюшон и пошла. Абернати жили довольно далеко от нас, и мне следовало бы ехать на Кларенсе, но мул вчера захромал, и я оставила его дома. Нужно поторопиться, если я хочу прийти домой до темноты.

     Я с опаской взглянула на небо. Облака покрыли его равномерной серой пеленой; воздух был наполнен холодной влагой. Когда температура упадет достаточно низко, пойдет снег.

     Было еще светло, когда я входила во двор. Достаточно светло, чтобы я увидела, что задняя дверь дома была открыта.

     Так не должно быть, я развернулась и бросилась в лес и тут же врезалась в человека, который вышел из-за деревьев за моей спиной.

     - Кто вы, черт побери? – возмутилась я, отступая назад.

     - Не беспокойтесь об этом, миссис, - ответил он, хватая меня за руку, и закричал в сторону дома. – Эй, Доннер, я поймал ее!

     Что делал Вендиго Доннер за последний год, неизвестно, но явно не то, что пошло ему на пользу, судя по его виду. Он никогда не одевался хорошо, но теперь его одежда превратилась в обноски. Кафтан практически расползался на клочья, а сквозь прорехи в штанах сверкали худые ягодицы. Жирные волосы свалялись колтунами, и от него воняло.

     - Где они? – спросил он хрипло.

     - Кто где? – я развернулась к его товарищу, имеющему более презентабельный вид. – И где моя служанка со своими сыновьями?

     Мы стояли на кухне. Очаг не горел; миссис Баг сегодня не пришла, а где были Эми с сыновьями, неизвестно.

     - Не знаю, - индифферентно пожал плечами мужчина. – Никого не было, когда мы пришли.

     - Где камни? – Доннер схватил меня за руку и дернул, разворачивая к себе лицом. Его глаза глубоко запали, а рука была горячей, как огонь. Его лихорадило.

     - У меня их нет, - ответила я. – Вы больны, вам нужно …

     -Есть! Я знаю! Все знают!

     Да, слухи ходили, что у Джейми есть небольшой набор драгоценных камней. Неудивительно, что они достигли Доннера. Мало надежды убедить его в обратном, но я должна попытаться.

     - Они исчезли, - просто сказала я.

     В его глазах что-то промелькнуло.

     - Как? – спросил он.

     Я подняла брови, взглянув в сторону его подельника. Хочет ли Доннер, чтобы тот знал?

     - Иди и найди Ричи и Джеда, - приказал он мужчине. Тот пожал плечами и вышел. Ричи и Джед? Сколько же людей он сюда привел? Шок от его появления прошел, и я услышала шаги наверху и звук открывающих дверок шкафа из коридора.

     - Хирургическая! Скажи им уйти оттуда! – я рванулась к двери, собираясь сама проверить кабинет, но Доннер схватил меня за плащ.

     Я ужасно устала от бесцеремонного обращения и не боялась этого жалкого подобия человеческого существа.

     - Отпусти! – рявкнула я и пнула его по коленной чашечке. Он взвизгнул, но отпустил меня. Мчась по коридору, я могла слышать его проклятия.

     Бумаги и книги из кабинета Джейми, покрытые чернильными пятнами, валялись в коридоре. Происхождение этих пятен стало понятно, когда я увидела бандита, обшаривающего мою хирургическую. Перед его рубашки, куда он видимо спрятал украденную оловянную чернильницу, было залито чернилами.

     - Что ты делаешь, придурок? – крикнула я. Бандит, мальчик лет шестнадцати или около того, моргнул, открыв рот. В руке он держал один из идеальных стеклянных шаров мистера Блогвезера. На мои слова он злобно ухмыльнулся и позволил ему упасть на пол, где он разлетелся на осколки. Один из осколков рассек его щеку. Он не почувствовал этого, пока не полилась кровь. Недоуменно нахмурившись, он приложил руку к ране и испуганно заорал, увидев на ней кровь.

     - Дерьмо, - произнес Доннер за моей спиной, обхватил меня руками и утащил на кухню.

     - Послушайте, - настойчиво сказал он, отпустив меня. – Мне нужно только два камня. Остальное можете оставить себе. Один, чтобы заплатить этим парням, другой для путешествия.

     - Но это правда, - продолжила настаивать я. – У нас нет ни одного камня. Моя дочь с семьей … ушли. Вернулись назад. Они использовали все камни, которые у нас были. Ничего не осталось.

     Он с недоверием уставился на меня.

     - Осталось, - заявил он убежденно. – Должно остаться. Мне нужно убираться отсюда!

     - Почему?

     - Неважно. Я должен убраться и быстро, - он сглотнул, рыская глазами по кухне, словно камни могли лежать на полке. – Где они?

     Сильный грохот из хирургической, за которым последовали громкие проклятия, заставили меня броситься к двери, но Доннер встал передо мной.

     Я была взбешена этим вторжением и начала бояться. И хотя я никогда не видела признаков агрессии у Доннера, в его людях я не была уверена. Может быть, они прекратят поиски и уйдут, когда поймут их тщетность, или они могут решить выбить сведения о нахождении камней из меня.

     Я завернулась в плащ и, усевшись на лавку, попыталась думать хладнокровно.

     - Послушай, - сказала я Доннеру. – Вы перевернули весь дом … - Грохот сверху заставил меня подпрыгнуть. Боже, похоже, они уронили шкаф. - Вы перевернули весь дом, - повторила я сквозь сжатые зубы, - и ничего не нашли. Разве я не выдала бы их вам, чтобы спасти дом от разгрома?

     - Нет, не думаю, чтобы вы сказали. Я бы не выдал на вашем месте, - он протер рот рукой. – Вы знаете, что наступает … война и все прочее. – Он с непонимающим видом потряс головой. – Я не знал, что будет так. Клянусь, половина людей, с которыми я встречался, не понимают, что происходит. Я думал, будет война с красномундирниками, что нужно только держаться подальше от людей в военной форме и от сражений, и все будет в порядке. Но я не видел никаких красномундирников, и обычные люди, даже старики стреляют друг в друга и поджигают дома …

     Он прикрыл глаза. Его лицо временами пламенело, а временами становилось совершенно белым. Я видела, что он был очень болен, и также слышала. Дыхание в его груди клокотало и выходило со свистом. Если он упадет в обморок, как я избавлюсь от его подельников?

     - В любом случае, - произнес он, открывая глаза. – Я собираюсь вернуться назад. Там все равно лучше.

     - А как с индейцами? – спросила я с ноткой сарказма. – Оставишь их собственной судьбе, не так ли?

     - Да, - сказал он, не уловив моего сарказма. – Сказать по правде, теперь я не большой поклонник индейцев. – Он машинально потер грудь, и через прореху его рубашки я увидела большой сморщенный шрам.

     - Боже, - произнес он с тоской в голосе, - все бы отдал за холодный Бад^[2] и бейсбол на ТВ. – Потом его внимание переключилось на меня. – Итак, - сказал он решительным тоном. – Мне нужны эти алмазы. Или другие камни. Отдай их, и мы уйдем.

     Я перебирала различные схемы избавления от бандитов, но без особой пользы, и мне становилось все более тревожно. У нас было очень мало того, что можно своровать, и, судя по растерзанному буфету, они уже забрали оттуда все, что было, включая, как я поняла с новым приливом тревоги, пистолеты и порох. Как скоро они потеряют терпение?

     Кто-нибудь может прийти. Эми и мальчики, скорее всего, находились в хижине Брианны, в которую они заселялись. Они могли вернуться в любой момент. Кто-нибудь может прийти к Джейми или ко мне, хотя эта возможность уменьшалась с наступлением темноты. В любом случае, появление кого-либо будет иметь катастрофический эффект.

     Потом я услышала на крыльце голоса и топот ног и вскочила с лавки с бьющимся в горле сердцем.

     - Прекратите, - злобно сказал Доннер. – Вы самая прыгучая идиотка, которую я видел.

     Я проигнорировала его, узнав один из голосов. В следующий момент двое головорезов, размахивая пистолетами, втолкнули в кухню Джейми.

     Его глаза сразу же нашли меня и пробежали по моему телу, чтобы убедиться, что я в порядке.

     - Я в порядке, - коротко сказала я. – Эти идиоты думают, что у нас есть драгоценные камни и ищут их.

     Он выпрямился, повел плечами, поправляя кафтан, и оглядел распахнутые шкафы и разграбленный буфет. Даже тарелка с пирогом была перевернута, и остатки пирога с изюмом валялись на полу со следом каблука на нем.

     - Послушай, мужик, - сказал один из бандитов. – Нам нужна только добыча. Скажи где они, и мы уйдем, не причиняя вреда.

     Джейми потер переносицу, глядя на говорившего.

     - Думаю, жена уже сказала вам, что у нас нет камней.

     - Ну, она говорила, - терпеливо сказал бандит. – Женщина, ты же понимаешь. – Похоже, ему казалось, что с Джейми они могут договориться быстрее, как мужик с мужиком.

     Джейми вздохнул и сел на лавку.

     - С чего вы решили, что они у меня есть? – спросил он спокойно. – Признаю, они у меня были, но сейчас нет. Я продал их.

     - Тогда где деньги? – второй бандит, казалось, вполне мог довольствоваться ими, не считаясь с мнением Доннера.

     - Истратил, - ответил Джейми коротко. – Я полковник милиции. Уверен, ты это знаешь. Это очень затратно - снабжать ополченческий отряд. Еда, оружие, порох, обувь … подсчитай-ка. Одна только кожа на сапоги … не говоря уже о подковах для лошадей! Еще фургоны, не поверишь, какие грабительские цены на фургоны …

     - Заткнись, - грубо выкрикнул Доннер и, наклонившись, подхватил с пола один из мясных ножей миссис Баг. - А теперь слушай, - сказал он, нахмурившись и пытаясь выглядеть угрожающе. – Хватит тянуть время. Скажи мне, где они, или …или я зарежу ее! Да, я перережу ей горло. Клянусь, я сделаю это. - С этими словами он схватил меня и приставил нож к горлу.

     Что Джейми тянет время, я поняла некоторое время назад, а это значит, что он чего-то ожидал. Это, в свою очередь, означало, что кто-то придет. Это успокаивало, но я подумала, что его спокойное поведения перед лицом моей теоретической кончины, возможно, зашло слишком далеко.

     - О, - произнес он, почесывая шею. – На твоем месте я не стал бы этого делать. Она знает, где лежат камни.

     - Я … что!? – воскликнула я возмущенно.

     - Она знает? – обрадовался один из бандитов.

     - Да, - уверил его Джейми. – Когда я в последний раз отправился в ополчение, камни прятала она и не сказала мне куда.

     - Погоди, ты же сказал, что продал их, а деньги потратил, - сказал Доннер с подозрением.

     - Я врал, - пояснил Джейми спокойно.

     - О.

     - Но поскольку ты собрался убить мою жену, пришлось признаться.

     - О, - повторил Доннер, выглядя повеселевшим. – Да. Точно!

     - Как я понимаю, мы не были представлены друг другу, сэр, - вежливо сказал Джейми и протянул руку. – Я Джеймс Фрейзер. А вы?

     Доннер колебался некоторое время, потом неловко переместил нож в левую руку и быстро пожал руку Джейми.

     - Вендиго Доннер, - сказал он. – Это уже лучше.

     Я громко фыркнула, но мое фырканье было заглушено серией ударов и звуком бьющегося стекла из хирургической. Придурок, находящийся там, видимо, решил очистить полки, сбрасывая банки и бутылки на пол. Я схватила руку Доннера и оттолкнула нож от моего горла, потом вскочила на ноги в таком же состоянии безумной ярости, в котором когда-то поджигала поле с саранчой.

     На это раз меня остановил Джейми, обхватив за талию, когда я рванулась к двери.

     - Пусти! Я его убью, черт побери! – закричала я, бешено пинаясь.

     - Обожди немного, сассенах, - сказал он негромко и утащил меня к столу, где уселся на лавку, усадив меня на колени и крепко обняв. Из коридора разносились дальнейшие звуки разрушения: треск дерева и хруст стекла под каблуками. Очевидно молодой идиот, прекратив поиски, принялся ради забавы крушить все подряд.

     Я вдохнула, собираясь закричать, но остановилась.

     - Боже, - Доннер наморщил нос. – Что за запах? Кого-нибудь зарезали? – Он с обвиняющим видом посмотрел на меня, но я не среагировала. Это был эфир, тяжелый и приторно сладковатый.

     Джейми слегка напрягся; он тоже понял, что это, и знал его действие.

     Потом он глубоко вздохнул и осторожно пересадил меня на лавку рядом с собой. Я увидела, как его взгляд метнулся к ножу в руке Доннера, и услышала то, что его острый слух уловил еще раньше. Кто-то шел.

     Он немного наклонился, подобрав ноги для рывка, и указал глазами на остывшей очаг, где стояла большая тяжелая жаровня. Я коротко кивнула и, когда задняя дверь открылась, рванула через кухню.

     Доннер, проявив неожиданную быстроту, выставил ногу, и я упала, полетев вперед головой и ударившись в конце своего пути о скамью. В голове зазвенело, я застонала и несколько мгновений лежала неподвижно, раздумывая о том, что я слишком стара для такого рода кульбитов. Затем неохотно открыв глаза, я увидела, что кухня полна людей и проворно встала на ноги.

     Напарник Доннера вернулся с двумя другими, предположительно с Ричи и Джедом, а с ними Баги. Мурдина выглядела встревоженной, а Арч холодно разъяренным.

     - A leannan^[3]! – миссис Баг бросилась ко мне. – Ты не ушиблась?

     - Нет, нет, - ответила, чувствуя легкое головокружение. – Я в порядке, мне просто нужно немного посидеть. – Я взглянула на Доннера. Ножа у него больше не было, вероятно, уронил его, когда бросился ко мне. Он вскинул голову при появлении новых людей.

     - Что? Вы что-то нашли? – воскликнул он с нетерпением, поскольку и Ричи и Джед так и сияли довольством.

     - Конечно, - подтвердил один из них. – Посмотри-ка! – Он перевернул рабочий мешочек миссис Баг, который держал в руке, и с громким стуком высыпал его содержимое на стол. Нетерпеливые руки отбросили вязание в сторону, и нашим глазам предстал восьмидюймовый брусок золота, отпиленный с одного конца, и со штампом французской королевской лилии в центре.

     Наступила ошеломленная тишина. Даже Джейми выглядел сбитым с толку.

     Миссис Баг была бледна и до этого, но теперь стала белой, как мел, даже губы побелели, став почти невидимыми. Арч уставился на Джейми темными вызывающими глазами.

     Единственный, кого не впечатлил слиток мерцающего металла, был Доннер.

     - Оки-доки, - сказал он. – А камни? Ищите камни!

     Однако его сообщники потеряли интерес к гипотетическим драгоценностям, имея в руках реальное золото. Они возбужденно обсуждали возможность найти больше золота и ссорились из-за того, кто должен хранить уже найденный слиток.

     Моя голова кружилась от удара, от внезапного появления золотого слитка и его непонятной связи с Багами, а также от паров эфира, которые становились все более насыщенными. Никто на кухне не обратил внимания на то, что шум в хирургической прекратился. Без сомнения, молодой придурок потерял сознание.

     Бутылка с эфиром была полна, и его хватит, чтобы провести анестезию двенадцати слонов или полный дом людей. Я видела, что Доннер уже с усилием держал голову прямо. Еще через несколько минут его сообщники впадут в состояние безобидного беспамятства, но и мы тоже.

     Эфир тяжелее воздуха и будет распространяться по полу. Я встала и вдохнула более чистый воздух наверху. Нужно открыть окно.

     Джейми и Арч говорили на гэльском так быстро, что я едва смогла бы уследить за их разговором даже с ясной головой. Доннер смотрел на них, открыв рот, словно собирался им сказать, чтобы они остановились, но не мог найти слов.

     Я нашарила засов внутренних ставен, старясь заставить работать свои непослушные пальцы. Наконец засов был отодвинут, и я распахнула ставни. В сумерках из окна скалилось лицо незнакомого индейца.

     Я вскрикнула и отшатнулась. Затем задняя дверь распахнулась, и в кухню ворвалась приземистая бородатая фигура, ревя что-то на незнакомом языке, за ним следовал Иэн, а за Иэном еще один странный индеец, который кричал и размахивал томагавком? Дубинкой? Я не могла сфокусировать взгляд, чтобы увидеть яснее.

     Я смотрела на столпотворение остекленевшими глазами, ухватившись за подоконник, чтобы не упасть на пол, и не могла собраться с силами, чтобы открыть это проклятое окно. Все дрались и орали, только двигались замедленно и шатаясь, словно пьяные. Я наблюдала за происходящим с неприлично открытым ртом. Нож Доннера в руках Джейми медленно поднялся по высокой дуге и вошел Доннеру под грудину.

     Что-то пролетело мимо моего уха и разбило, вероятно, последнее целое оконное стекло в доме.

     Я глубоко вдохнула свежий воздух, пытаясь очистить голову, и отчаянно замахала руками, крича или пытаясь кричать: «Вон отсюда! Вон отсюда!»

     Миссис Баг как раз пыталась сделать это, ползя на четвереньках к полуоткрытой двери. Арч ударился о стену рядом с ней и сполз на пол без сознания. Доннер свесился со стола лицом вниз, и его кровь пачкала доски пола. Другой бандит лежал в потухшем очаге с проломленной головой. Джейми все еще был на ногах, но покачивался. Приземистый бородатый мужчина рядом с ним тряс головой и выглядел все более ошарашенным по мере того, как пары эфира воздействовали на него.

     - Что происходит? - спрашивал он.

     В кухне было почти темно, фигуры покачивались, как листья водорослей в каком-то подводном лесу.

     Я на секунду закрыла глаза. Когда я снова открыла их, Иэн говорил: «Подождите, я зажгу свечу». В руке у него была спичка Брианны, в другой коробок.

     - Иэн! – закричала я, и затем он чиркнул спичкой.

     Раздалось негромкое «Пууф», потом более громкое «Уумп!», когда в хирургической воспламенился эфир, и мы внезапно оказались в озере огня. Мгновение я ничего не чувствовала, затем появился обжигающий жар. Джейми схватил меня за руку и поволок к двери. Я вывалилась во двор, упала в кусты черники и покатилась по ним, молотя по дымящимся юбкам.

     Объятая паникой и все еще не отошедшая от эфира, я рвала завязки передника и, наконец, сбросила его. Мои льняные юбки были опалены, но не обуглились. Задыхаясь, я выползла на засохшую траву во дворе и упала, способная только дышать. Запах дыма был сильным и резким.

     Миссис Баг на крыльце срывала с головы горящий чепец.

     Из задней двери высыпали мужчины, сбивая пламя с одежды и волос. Ролло носился по двору, истерически лая; за домом испуганно ржали лошади. Кто-то вытащил Арча Бага. Теперь он с почти полностью обгоревшими бровями и волосами лежал на засохшей траве, вытянувшись во весь рост, но, очевидно, был жив.

     Мои ноги покраснели и кое-где покрылись волдырями, но я не обгорела сильно. Спасибо богу за слои льна и хлопка, которые медленно горят, подумала я с содроганием. Если на мне было надето что-то из современных материалов, например, район^[4], я бы вспыхнула, как факел.

     Эта мысль заставила меня обратить взор на дом. Уже полностью стемнело, и все окна на первом этаже были освещены пламенем. Дом выглядел, словно гигантский светильник из тыквы.

     - Вы миссис Фрейзер, я полагаю? – приземистая бородатая фигура наклонилась надо мной, говоря с раскатистым шотландским «р».

     - Да, - ответила я, начиная приходить в себя. – Кто вы и где Джейми?

     - Здесь, сассенах, - Джейми вывалился из темноты и тяжело уселся рядом со мной. Он указал на шотландца. – Могу я представить мистера Александра Камерона, больше известного как Шотландец?

     - Ваш слуга, мэм, - вежливо произнес тот.

     Я осторожно потрогала свои волосы. Часть их обгорела до хрупких ниточек, но, по крайней мере, не все.

     Я скорее почувствовала, чем увидела, что Джейми глядит на дом. Я последовала за его взглядом и увидела в окне второго этажа темную фигуру, подсвеченную огнем снизу. Он прокричал что-то непонятное и принялся выбрасывать в окно какие-то вещи.

     - Кто это? – спросила я, чувствуя себя нереально.

     - А, - сказал Джейми, потирая лицо. – Это должно быть Гусь.

     - Конечно, - сказала я, кивая. – Он станет жареным гусем, если останется там. – Эта мысль показалась мне такой забавной, что я согнулась от смеха.

     Очевидно, это было не так остроумно, как мне показалось, потому что никто не рассмеялся. Джейми встал и что-то прокричал черной фигуре в окне, но тот лишь небрежно махнул рукой и вернулся в комнату.

     - В сарае есть лестница, - сказал Джейми шотландцу, и они ушли в темноту.

     Дом горел не слишком быстро. На первом этаже было немного легковоспламеняющихся вещей, за исключением книг и бумаг в кабинете Джейми. Из задней двери высочила высокая фигура, прикрывающая одним рукавом нос. Второй рукой мужчина поднимал подол рубашки, образуя мешок.

     Иэн остановился возле меня, задыхаясь, упал на колени и отпустил полы рубашки, вывалив кучку мелких предметов.

     - Боюсь, тетушка, это все, что я мог спасти. – Вы знаете, что случилось?

     - Это неважно, - отвесила я. Жара усиливалась, и я с трудом поднялась на колени. – Давай, нужно оттащить Арча подальше от огня.

     Воздействие эфира почти сошло на нет, но я до сих пор ощущала сильное чувство нереальности. Для обработки ожогов у меня не было ничего, кроме холодной колодезной воды, которой я промыла шею и руки Арча, довольно сильно обгоревшие. Волосы у миссис Баг также обгорели, но ее, как и меня, защитили тяжелые юбки.

     Ни она, ни Арч не произнесли ни слова.

     Прибежала Эми МакКолум с бледным лицом. Я сказала ей, увести Багов в хижину Брианны, теперь принадлежащую ей, и ради бога, держать детей подальше от пожара. Она кивнула и ушла, вместе с миссис Баг поддерживая высокую фигуру Арча.

     Никто не предпринял попыток вытащить тела Доннера и его подельников.

     Я видела, как огонь перебрался на лестницу, окна второго этажа засветились, и немного погодя огонь охватил весь дом.

     Тяжелыми толстыми хлопьями стал тихо падать снег. В течение получаса земля, деревья и кусты были покрыты белым покрывалом. Пламя сверкало красным и золотым, от снега отражалось неяркое красноватое сияние, и поляна вокруг дома, казалось, была наполнена светом.

     Где-то в полночь рухнула крыша, разбросав горящие головешки и взметнув ночное небо высокий фонтан искр. Зрелище было настолько великолепное, что вызвало у всех непроизвольный выкрик «У-у-ух!»

     Руки Джейми сжали меня сильнее. Мы не могли отвести глаз от горящего дома.

     - Какое сегодня число? – внезапно спросила я.

     Он на мгновение нахмурился, раздумывая, потом ответил.

     - Двадцать первое декабря.

     - И мы не сгорели. Проклятые газеты, - сказала я. – Они никогда не пишут правды.

     Почему-то он решил, что это ужасно смешно, и смеялся, пока ему не пришлось усесться на землю.