Впечатленная рассказом об Уильяме и о драматических событиях, благодаря которым он раскрыл правду о своем происхождении, Дженни, однако, больше интересовалась Молодым Иэном.
- Ты не знаешь, где Молодой Иэн? - спросила она с беспокойством. - И нашел ли он девушку-квакершу, о которой рассказывал отцу?
Я немного расслабилась. Молодой Иэн и Рэйчел Хантер, слава богу, не находились в опасном списке. По крайней мере, на данный момент.
- Нашел, - ответила я с улыбкой. - Что касается, где он находится … Я не видела его несколько дней, но он часто уходит надолго. Иногда он разведывает для континентальной армии, хотя теперь, когда армия стала на зимовку в Велли-Фордж, это не актуально. Но он проводит там много времени, поскольку там находится Рэйчел.
Дженни моргнула.
- Да? Почему? Ведь квакеры ненавидят войну, не так ли?
- Ну, да. Но ее брат Дензелл – военный хирург, настоящий врач, а не простой коновал или шарлатан, которых обычно получает армия, и он работает в Велли-Фордж с прошлого ноября. Рейчел приезжает и уезжает в Филадельфию – она может беспрепятственно проходить через пикеты, поэтому она доставляет еду и припасы – но она помогает Денни с пациентами и потому бывает там гораздо чаще, чем здесь.
- Расскажи мне о ней, - попросила Дженни, наклонившись вперед. - Она хорошая девушка? И как думаешь, она любит Молодого Иэна? Из того, что сказал мне Иэн, мальчик отчаянно влюблен в нее, но пока не говорил с ней, не зная, как она это воспримет. Он не был уверен, что она будет общаться с ним из-за того ... кто он есть. - Ее быстрый жест заключал все: и характер, и историю Молодого Иэна от мальчика из Хайленда до воина могавка. - Бог знает, что он никогда не станет приличным квакером, и я думаю, что Молодой Иэн тоже это знает.
Я рассмеялась, хотя на самом деле вопрос мог быть серьезным. Я не знала, что собрание квакеров может подумать о таком браке, но скорее всего они отнесутся к такой перспективе с неодобрением. Хотя я ничего не знала о браке квакеров.
- Она очень хорошая девушка, - заверила я Дженни. - Очень разумная, очень умная и влюблена в Иэна, хотя не думаю, что она сказала ему об этом.
- Ага. Ты знаешь ее родителей?
- Нет, они умерли, когда она была ребенком. Она была выращена квакерской вдовой и в шестнадцать лет переехала к брату, чтобы вести его хозяйство.
- Вы про маленькую квакершу? - вошла миссис Фигг с вазой летних роз, пахнущих мирром и сахаром. Дженни сильно вдохнула воздух и выпрямилась. - Мерси Вудкок весьма высокого мнения о ней. Она приходит в дом Мерси каждый раз, когда бывает в городе к этому молодому человеку.
- К молодому человеку? - Дженни свела темные брови.
- Кузин Уильяма, Генри, - поспешила я с объяснениями. - Дензелл и я провели ему зимой очень серьезную операцию. Рэйчел знает и Уильяма, и Генри и очень добра, чтобы беспокоиться о здоровье Генри. Миссис Вудкок – хозяйка квартиры, которую он снимает.
Мне пришло в голову, что я собиралась сегодня пойти проверить Генри. Ходили слухи о выводе британских войск из города, и мне нужно было определить, достаточно ли он здоров, чтобы отправиться в путь. Он чувствовал себя хорошо, когда я заезжала к нему неделю назад, но в тот момент он мог сделать только несколько шагов, опираясь на руку Мерси Вудкок.
А как насчет Мерси Вудкок, задалась я вопросом с легким толчком в животе. Мне, как и Джону, было ясно, что между свободной чернокожей женщиной и ее аристократичным молодым жильцом была серьезная – и все углубляющаяся – привязанность. Я встречала мужа Мерси, очень тяжело раненого, во время исхода из форта Тикондерога годом ранее и, не имея никаких сообщений о нем, считала весьма вероятным, что он умер в плену у британцев.
И все же, возможность того, что Уолтер Вудкок чудесным образом вернется из мертвых (ведь так бывает, и при этой мысли в моем сердце поднялся новый пузырь радости) была наименьшей из проблем. Я не могла себе представить, что брат Джона, очень твердый в своих убеждениях герцог Пардлоу, обрадуется, услышав, что его младший сын собирается жениться на вдове плотника, независимо от цвета ее кожи. А потом еще была его дочь Дотти: она была помолвлена с Дензеллом Хантером, и мне было интересно, что герцог подумает об этом. Джон, который любил пари, уверял меня, что у Дотти и ее отца равные шансы.
Я потрясла головой, отгоняя мысли о дюжине вещей, которые не могла контролировать. Во время моего отвлечения Дженни и миссис Фигг принялись обсуждать Уильяма и его внезапный уход.
- Куда он может пойти? - спросила миссис Фигг, с тревогой глядя на оставленные кулаком Уильяма кровавые пятна на стене.
- Побежал, чтобы найти бутылку, драку или девку, - ответила Дженни с высоты своего опыта жены, сестры и матери нескольких сыновей. - Может, все вместе.
*.*.*
Элфрет-Аллея
Было уже за полдень, и единственными голосами в доме были голоса женщин в отдалении. В гостиной, куда они вошли, никого не было видно, и никто не появился, когда девушка повела Уильяма по затоптанной лестнице в свою комнату. Это вызвало у него странное чувство, как будто он был невидимым. Он нашел эту мысль утешительной; ему тошнило от самого себя.
Девушка вошла в комнате первой и распахнула ставни. Он хотел сказать, чтобы она закрыла их, потому что чувствовал себя ужасно уязвимым в потоке солнечного света. Но было лето; в комнате было жарко и душно, и он сильно вспотел. Воздух ворвался внутрь комнаты, тяжелый от запаха древесного сока и недавнего дождя, и солнце на мгновение осветило гладкую макушку ее головы, блестевшей, как свежий конский каштан. Она повернулась и улыбнулась ему.
- Сначала главное, - объявила она оживленно. - Сними куртку и жилет, пока не задохнулся. - Не дожидаясь, пока он примет это предложение, она повернулась и потянулась за тазом и кувшином. Она наполнила таз и отступила назад, жестом указав ему на умывальник, где на изношенном дереве лежали полотенце и небольшой обмылок.
- Я принесу нам выпить, ладно? - и с этими словами она ушла, деловито шлепая босыми ногами по лестнице.
Он начал машинально раздеваться. Затем глупо моргнул, глядя на таз, но вспомнил, что иногда в домах более высокого уровня от мужчины требовалось сначала вымыть свои интимные части. Он уже сталкивался с этим обычаем однажды, но в тот раз шлюха совершила омовение за него, так эффективно намыливая его, что первый раз случился прямо там, в умывальнике.
Воспоминание заставило кровь прихлынуть к его лицу, и он рванул ширинку, расстегивая пуговицу. Тело его все еще пульсировало, но ощущение становилось все более централизованным.
Его руки дрожали, и он ругался себе под нос; потрескавшаяся кожа на костяшках пальцев напомнила о его поспешном бегстве из дома своего отца … нет, не его чертового отца. Лорда Джона.
- Ты чертов ублюдок! - пробормотал он себе под нос. - Ты знал, ты знал все это время! - Эта мысль бесила его едва ли не больше, чем ужасающее открытие собственного происхождения. Его отчим, которого он любил, которому он доверял больше, чем кому-либо на земле – лорд Джон чертов Грей – лгал ему всю его жизнь!
Все лгали ему.
Все.
Внезапно он почувствовал себя так, словно, пробив лед, свалился прямо в замерзшую реку. Его затянуло в черную безвоздушную пустоту подо льдом, беспомощного, потерявшего голос от холода, вгрызающегося в его сердце.
За спиной раздался звук; он инстинктивно развернулся и, только увидев шокированное лицо молодой шлюхи, понял, что яростно плачет, а его мокрый полувставший член свисает из ширинки.
- Уходи, - прохрипел он, делая отчаянные попытки затолкать его в брюки.
Она не ушла, а направилась к нему с графином и парой оловянных кружек в руках.
- Ты в порядке? - спросила она. - Давай, я налью тебе выпить. Ты можешь рассказать мне все.
- Нет!
Она продолжала идти к нему, но более медленно. Сквозь слезы в своих глазах он увидел, как дернулся ее рот при виде его члена.
- Я имела в виду – помыть руки, - сказала она, явно удерживаясь от смеха. - Хотя должна сказать, ты настоящий джентльмен.
- Нет, я не джентльмен!
Она моргнула.
- Назвать тебя джентльменом – это оскорбление?
Охваченный яростью от этого слова, он слепо бросился к ней, выбив графин из ее рук. Графин разбился, разбрызгивая стекло и дешевое вино, и она вскрикнула, когда красное пойло намочило ее нижнюю юбку.
- Ты ублюдок! - заорала она и швырнула кружки ему в голову. Она промахнулась, и они, звякая, покатились по полу. Девушка повернулась к двери, крича: «Нед! Нед!», и он бросился и схватил ее.
Он хотел только остановить ее визг и предотвратить появления вышибалы, который работал в борделе. Он зажал ей рот, отдернул от двери и одной рукой попытался схватить ее размахивающие руки.
- Мне жаль, мне жаль! - повторял он. - Я не хотел … я не хотел … О, черт возьми! - Она резко ударила его локтем в нос, он отпустил ее и отступил, прикрыв лицо рукой, кровь капала сквозь его пальцы.
Ее лицо было красным там, где он ее держал, а глаза были дикими. Она отступила, вытирая рот тыльной стороной ладони.
- Вы… выметайся! - выдохнула она.
Он не нуждался в повторении. Он проскочил мимо нее, оттолкнул большого мужчину, бегущего по лестнице, и побежал вниз по аллее, только в конце ее осознав, что оставил мундир и жилет в борделе, а брюки его были расстегнуты.
- Элсмир! - окликнул его шокированный голос, он поднял глаза и обнаружил себе в центре внимания группы английских офицеров, включая Александра Линдсея.
- Христос! Элсмир, что случилось? - Сэнди, считавшийся его другом, вытащил огромный белый платок из своего рукава. Он прижал его к носу Уильяма, прищемив ему ноздри и настаивая, чтобы он откинул голову назад.
- Тебя ограбили? - спросил один. - Боже, в этом отвратительном месте!
Он одновременно был и рад этой компании, и чувствовал себя не в своей тарелке. Он не был одним из них. Больше не был.
- Что это было? Ограбление? - спросил другой офицер, оглядываясь вокруг. - Мы найдем этих ублюдков, клянусь честью, найдем! Мы вернем твое имущество и зададим им хороший урок!
Кровь бежала внутри горла, резко пахнущая железом, и он откашлялся, делая попытку кивнуть и пожать плечами одновременно. Его ограбили, но никто не сможет вернуть ему то, что он потерял сегодня.