Глава 6. ПОД МОЕЙ ЗАЩИТОЙ

     Колокол на пресвитерианской церкви в двух кварталах от нас прозвонил половину третьего, и мой желудок откликнулся. За всеми делами я еще не пила чая.

     Дженни перекусила с Марсали и детьми, но заявила, что осилила бы яйцо, если бы оно было, поэтому я послала за ними миссис Фигг. Через двадцать минут стол был уставлен яйцами всмятку, жареными сардинами и – за отсутствием торта – оладьями с маслом и медом, которые Дженни никогда раньше не видела, но которые она с огромным удовольствием съела.

     - Посмотри, как они пропитываются медом! - воскликнула она, надавливая на губчатую оладушку вилкой, а затем отпуская. - Совсем не похоже на лепешку! - Она оглянулась через плечо, затем наклонилась ко мне, понизив голос. - Как думаешь, она могла бы показать мне, как они делается, если я попрошу?

     Ее прервал робкий стук в поврежденную входную дверь, и когда я обернулась, она распахнулась. Длинная тень упала на расписной ковер, и молоденький британский субалтерн^[1] с обескураженным видом заглянул в гостиную.

     - Подполковник Грей? - спросил он с надеждой, переводя взгляд между мной и Дженни.

     - Его светлости сейчас нет, - ответила я, пытаясь казаться спокойной. Сколько раз я буду отвечать подобным образом, и кому?

     - Ох, - молодой человек расстроился еще больше. - Вы можете сказать, где он, мэм? Полковник Грейвз отправлял раньше послание с просьбой полковнику Грею немедленно посетить генерала Клинтона, и генерал … э-э … несколько удивлен, почему подполковник еще не явился.

     - Ох, - сказала я, искоса взглянув на Дженни. - Боюсь, его светлость был срочно отозван, прежде чем получил послание.

     Это должно быть та бумага, которую Джон получил перед драматическим появлением Джейми, воскресшим из своей водяной могилы. Он взглянул на конверт, но, не прочитав, сунул в карман брюк.

     Солдат вздохнул, но не отступил.

     - Да, мэм. Если вы скажите, где находится его светлость, я схожу за ним туда. Мне нельзя возвращаться без него, - он кинул на меня скорбный взгляд, смягченный очаровательной улыбкой. Я улыбнулась в ответ, но почувствовала укол паники в животе.

     - Прошу меня простить, но я действительно не знаю, где он находится сейчас, - сказала я, вставая в надежде заставить его отступить к двери.

     - Но, мэм, если вы скажете мне, куда он направлялся, я пойду туда и попробую найти его, - сказал он, упрямо оставаясь на месте.

     - Он не сказал мне, - я сделала шаг к нему, но он не отступил. Это становилось уже чем-то серьезным. Я встречала генерала Клинтона на мичианце несколько недель назад. (Боже, прошло всего несколько недель? Казалось, целая жизнь.) И хотя он был сердечен в обращении со мной, я не думаю, что была с ним любезна.

     - Вы знаете, что комиссия его светлости не активна? - спросила я в слабой надежде выставить молодого человека. Он выглядел удивленным.

     - Активна, мэм. Полковник написал об этом сегодня утром в послании.

     - Что? Он не мог … ведь так? - спросила я со страхом.

     - Не мог, что, мэм?

     - Просто заявить его светлости, что его комиссия активна.

     - О, нет, мэм, - заверил он меня. - Его призывает командир его полка, лорд Пардлоу.

     - Иисус Рузвельт Христос, - произнесла я, садясь. Дженни схватила салфетку, прикрывая улыбку. Минуло двадцать пять лет с тех пор, когда она слышала от меня это выражение в последний раз.

     - Хорошо, - сказала я, поворачиваясь к молодому человеку и глубоко вздыхая. - Я отправляюсь с вами к генералу, - я встала на ноги и только сейчас осознала, что я все еще одета в рубашку и халат.

     - Я помогу тебе одеться, - сказала Дженни, торопливо вставая. Она очаровательно улыбнулась солдату и указала на стол, на котором теперь были тосты, мармелад и горячая рыба. - Перекуси, пока ждешь, парень. Нечего пропадать хорошей еде.

     * * *

     Дженни высунула голову в коридор и прислушалась. Слабый стук вилки по фарфору и голос миссис Фигг снизу показывали, что офицер принял ее предложение поесть. Она тихо закрыла дверь.

     - Я иду с тобой, - сказала она. - В городе полно солдат, тебе не следует ходить одной.

     - Я … - начала я, но остановилась. Большинство британских офицеров в Филадельфии знали меня, как леди Джон Грей, но рядовые солдаты не знали этого или не испытывали уважение к моему положению.

     - Спасибо, - сказала я. - Я буду рада твоей компании. - Неуверенная во всем, кроме того, что Джейми вернулся, я была рада моральной поддержке, хотя задумывалась, стоит ли предупредить Дженни быть осторожной в разговоре с генералом Клинтоном.

     - Я и слова не скажу, - успокоила она меня, слегка покряхтывая, когда затягивала мою шнуровку. – Как ты думаешь, должна ты сказать ему, что произошло с лордом Джоном?

     - Нет, точно, нет, - ответила я, сильно выдыхая. - Все … достаточно.

     - Мм-м, - она зарылась в мой гардероб, перебирая платья. - Как насчет этого? У него глубокое декольте, а твоя грудь все еще хороша.

     - Я не собираюсь никого соблазнять!

     - О, собираешься, - заявила она, - или, по крайней мере, отвлечь мужика, если не собираешься говорить ему правду. - Ее гладкая черная бровь приподнялась. - Если бы я была английским генералом, и мне сказали, что мой полковник похищен большим злобным шотландцем, я бы этого не поняла.

     Я не была готова противоречить этому доводу и с легким пожатием плечами стала влазить в янтарного цвета шелковое платье с кремовой окантовкой по швам и кремовыми лентами по краю лифа.

     - Да, хорошо, - одобрила Дженни, отступая на шаг назад. - Ленты почти такого же цвета, как твоя кожа, так что вырез кажется глубже.

     - Кто-то может подумать, что ты провела последние тридцать лет модисткой в борделе, а не работала на ферме, - заметила я довольно сердито. Она фыркнула.

     - У меня три дочери, девять внучек, и шестнадцать племянниц и внучатых племянниц со стороны сестер Иэна. Так что это почти одно и то же.

     Я невольно рассмеялась, и она ухмыльнулась в ответ. Затем я смахнула слезинки с глаз, и она тоже. Мы внезапно вспомнили наших потерянных родных: Брианну и Иэна – и тесно обнялись, чтобы унять нашу грусть.

     - Все в порядке, - прошептала она, сильно сжимая меня. - Ты не потеряла свою девочку. Она жива. И Иэн все еще со мной. Он никогда не оставит меня.

     - Я знаю, - сказала я глухим голосом. - Я знаю. - Я отпустила ее, смахнула слезинку пальцем и шмыгнула носом. – У тебя есть платочек?

     Она уже держала платочек в руке, но полезла в карман на поясе и вытащила второй, чистый и аккуратно сложенный, который передала мне.

     - Я бабушка, - сказала она и сильно высморкалась. - У меня всегда есть запасной платок. Или три. А теперь, твои волосы. Ты же не собираешься выйти на улицу в таком виде?

     К тому времени, когда мы привели мои волосы в порядок, забрали их в сетку и закололи под широкополую соломенную шляпу, я уже примерно представляла, что скажу генералу Клинтону. Придерживаться правды, насколько это возможно. Это был первый принцип успешной лжи, хотя прошло уже некоторое время с тех пор, как мне в последний раз приходилось этим пользоваться.

     Ну, ладно. За лордом Джоном пришел посыльный – приходил – и принес записку - приносил. Я понятия не имею, что было в записке – чистая правда. Затем лорд Джон ушел с посыльным, но не сказал, куда они направляются. Технически это тоже правда, единственное отличие в том, что это был другой посыльный. Нет, я не видела, в каком направлении они ушли; нет, я не знала, ушли ли они пешком или уехали – верховая лошадь лорда Джона находилась в конюшне Дэвисона на Пятой улице, в двух кварталах отсюда.

     Звучало неплохо. Если генерал Клинтон решит навести справки, то обнаружит лошадь в стойле (я была в этом вполне уверена) и, таким образом, сделает вывод, что Джон где-то в городе. Он также, вероятно, потеряет интерес ко мне как к источнику информации и отправит солдат в те места, которые, по его представлениям, может посещать такой человек, как лорд Джон Грей.

     И если повезет, к тому времени, как люди генерала посетят все возможные места в Филадельфии, Джон вернется и сможет сам ответить на проклятые вопросы.

     - А что с Джейми? - спросила Дженни с легким беспокойством на лице. - Он же не вернется в город?

     - Надеюсь, что нет, - я едва могла дышать и не только от туго затянутого корсета. Я чувствовала сильные удары моего сердца в вырезе декольте.

     Дженни кинула на меня длинный задумчивый взгляд и покачала головой.

     - Нет, ты надеешься, - сказала она. - Ты думаешь, что он явится сюда. За тобой. И ты права. Он придет. - Она нахмурила брови, раздумывая некоторое время. - Мне лучше остаться здесь, - внезапно сказала она. - Если он явится, когда ты будешь у генерала, он должен узнать о состоянии дел. И я не доверяю этой на кухне. Она может проткнуть его вертелом, когда он неожиданно заявится у дверей.

     Я рассмеялась, представив реакцию миссис Фигг на внезапное появление горца.

     - Кроме того, - добавила она, - кто-то должен прибрать весь этот беспорядок, а у меня большой опыт в этом.

     * * *

     Молодой солдат с облегчением встретил мое появление и, хотя не схватил меня за руку и не потащил по тротуару, но, предложив опереться на его локоть, пошел так быстро, что мне пришлось почти бежать, чтобы не отставать от него. До особняка, где Клинтон устроил свою штаб-квартиру, было недалеко, но день был теплый, и я явилась туда мокрой и задыхающейся; завитки волос выбились из-под соломенной шляпы и прилипли к шее и щекам, а струйки пота щекотали кожу, медленно змеясь вниз по лифу.

     Мой сопровождающий передал меня – с громким вздохом облегчения – другому солдату в просторном вестибюле с паркетным полом, и у меня было время, чтобы отряхнуть пыль с юбок, поправить и снова закрепить шляпу и осторожно промокнуть лицо и шею кружевным носовым платком. Я была настолько поглощена этим, что мне потребовалось некоторое время, прежде чем я узнала человека, сидевшего на одном из позолоченных стульев по другую сторону фойе.

     - Леди Джон, - сказал он, вставая, когда увидел, что я его заметила. - Ваш слуга, мэм. - Он слегка улыбнулся, хотя это совсем не добавило тепла его глазам.

     - Капитан Ричардсон, - сказала я сухо. - Как мило. - Я не протянула руку, а он не поклонился. Не было смысла пытаться притворяться, что мы не враги. Он инициировал мою свадьбу с лордом Джоном, когда спросил его, есть ли у него какой-либо личный интерес ко мне, поскольку он, Ричардсон, подумывает о моем немедленном аресте по обвинению в шпионаже и передаче подстрекательских материалов. Оба обвинения были верны, и хотя Джон мог этого не знать, он поверил Ричардсону на слово относительно его намерений, вежливо ответил, что личного интереса нет – тоже верное утверждение – и два часа спустя я стояла в его гостиной в оцепенении от шока и горя, механически произнося: «Согласна» в ответ на вопросы, которые я не слышала и не понимала.

     В то время я едва ли слышала имя Ричардсона, не говоря уже о том, чтобы знать его в лицо. Джон представил меня – с холодной формальностью – когда Ричардсон подошел к нам на мичианце, большом балу, устроенном для британских офицеров лоялистскими дамами Филадельфии месяц назад. И только тогда он рассказал мне об угрозах Ричардсона, с кратким наставлением избегать этого мужчину.

     - Вы ожидаете генерала Клинтона? - вежливо спросила я. Если да, то я собиралась по-быстрому сбежать через заднюю дверь, пока он будет говорить с генералом.

     - Да, - ответил он и любезно добавил, - но, конечно, вы можете пройти вперед меня, леди Джон. Мое дело подождет.

     Прозвучало несколько зловеще, но я просто вежливо наклонила голову с неопределенным «Хм-м».

     До меня дошло, что мое положение по отношению к британской армии, в общем, и капитану Ричардсону, в частности, изменится, как только станет известно, что Джейми не умер. Я больше не буду для них леди Джон Грей, а стану миссис Джеймс Фрейзер. Последнее, хотя и вызывало экстатическую радость, но также убирало для капитана Ричардсона все ограничения касательно его зловещих намерений.

     Прежде чем я успела придумать что сказать этому человеку, появился долговязый молодой лейтенант, который провел меня к генералу. Гостиная, которая была преобразована в главный офис Клинтона, теперь находилась в состоянии организованного беспорядка с упаковочными ящиками вдоль одной стены и голыми флагштоками, связанными вместе, как вязанка хвороста. Военные знамена, которые обычно на них располагались, быстро и аккуратно свертывались капралом у окна. Я слышала – и, вероятно, весь город слышал – что британская армия отступает из Филадельфии. Очевидно, с большой поспешностью.

     Несколько солдат вносили и выносили какие-то вещи, но два человека сидели за столом напротив друг друга.

     - Леди Джон, - удивленно произнес Клинтон, но встал и подошел ко мне, склонившись к моей руке. - Ваш покорный слуга, мадам.

     - Добрый день, сэр, - сказала я. Мое сердце, которое и так быстро билось, застучало сильнее при виде мужчины, который тоже поднялся и встал за спиной генерала. Он был в мундире и казался удивительно знакомым, но я была уверена, что никогда раньше его не видела. Кто?

     - Очень жаль, что потревожил вас, леди Джон. Я надеялся преподнести сюрприз вашему мужу, - сказал генерал. - Я так понимаю, что его нет дома.

     - Э-э … нет. Его нет.

     Незнакомец – полковник от инфантерии, хотя на его мундире было больше золотых кружев, чем обычно – приподнял брови. Внезапное сходство жеста заставило мою голову закружиться.

     - Вы родственник лорда Джона Грея, - выпалила я. Он должен быть им. Он не носил парика, как и Джон, только его волосы под пудрой были темными. Форма его головы, прекрасно очерченная, была как у Джона, и такой же разворот плеч. Черты лица – такие же, как у Джона, только лицо немного изможденное и с большим количеством морщин, вырезанных долгой службой и бременем командования. Даже без мундира я бы сразу признала в нем военного.

     Он улыбнулся, и его лицо внезапно изменилось. Явно, он также обладал очарованием Джона.

     - Вы очень проницательны, мадам, - сказал он, выступив вперед, взял мою руку из руки генерала и коротко поцеловал в европейской манере, прежде чем выпрямиться и с интересом уставиться на меня.

     - Генерал Клинтон сообщил мне, что вы жена моего брата.

     - О, - сказала я, пытаясь собрать свои душевные силы. - Тогда вы, должно быть, Хэл. Э-э … прошу простить меня, вы … Извините, я знаю, что вы герцог, но боюсь, я не знаю вашего титула, ваша светлость.

     - Пардлоу, - сказал он, все еще держа мою руку и улыбаясь. - Мое христианское имя Гарольд, пожалуйста, используйте его, если вам нравится. Добро пожаловать в семью, дорогая. Я понятия не имел, что Джон женился. Как я понимаю, событие произошло недавно? - он говорил сердечно, но за его хорошими манерами скрывалось сильное любопытство.

     - О, - сказала я уклончиво. - Да, совсем недавно. - Мне не приходило в голову раньше, написал ли Джон своей семье о женитьбе, и если да, то едва ли они получили письмо к данному моменту. Я даже не знала всех членов его семьи, хотя о Хэле я слышала, он был отцом племянника Джона, Генри.

     - Вы, конечно же, приехали к Генри! - воскликнула я. - Он будет очень рад увидеть вас. С ним все хорошо, - заверила я его.

     - Я уже видел Генри, - заверил меня, в свою очередь, герцог. - Он с величайшим восхищением отзывается о вашем мастерстве в удалении частей его внутренностей и соединении остатков. Хотя я, естественно, жаждал увидеть своего сына … и свою дочь, - его губы на мгновение сжались; очевидно, Дотти сообщила родителям о своей помолвке, - и как бы я ни был рад снова встретиться с братом, на самом деле именно долг призвал меня в Америку. Мой полк недавно высадился в Нью-Йорке.

     - О, - сказала я. - Э-э … как мило. - Джон явно не знал, что его брат и его полк прибывают в Америку. Я подумала, что мне следует задавать вопросы и вызнать планы генерала, но, кажется, сейчас не то время и не то место.

     Генерал вежливо кашлянул.

     - Леди Джон … вы, случайно, не знаете, где ваш муж в данный момент?

     Шок от присутствия Гарольда герцога Пардлоу совершенно вытеснил из моей головы причину прибытия сюда, но вопрос генерала резко напомнил об этом.

     - Нет, боюсь, что нет, - сказала я так спокойно, как могла. - Я сказала вашему субалтерну. Несколько часов назад явился посланник с запиской, и лорд Джон ушел. Но не сказал куда.

     Губы генерала дрогнули.

     - Действительно, - сказал он все еще вежливо, - не сказал. Полковник Грейвз отправил ему солдата с запиской, информирующей лорда Джона о возобновлении его комиссии и указанием тотчас явиться сюда. Он не явился.

     - Ох, - сказала я с непонимающим видом. При данных обстоятельствах, казалось, логичным продолжать шоу, и я продолжила. - Боже мой. В таком случае … он ушел с кем-то.

     - И вы не знаете с кем?

     - Я не видела, когда он уходил, - сказала я, - и боюсь, он не оставил записки, куда направляется.

     Клинтон приподнял густую черную бровь и поглядел на Пардлоу.

     - Полагаю, в таком случае он скоро вернется, - сказал герцог, пожав плечами. - Дело не такое срочное, в конце концов.

     Генерал Клинтон выглядел так, словно был не согласен, но взглянув на меня, ничего не сказал. Однако у него было мало времени, и, учтиво поклонившись, он попрощался со мной.

     Я живо направилась к выходу, едва успев заверить герцога, что сообщу ему, как только получу известия о его брате.

     - Я снимаю комнаты в «Королевском гербе», - сказал Пардлоу. - Может быть, я …

     - Нет, нет, - торопливо сказала я, опережая его предложение посетить меня дома. - Все в порядке. Спасибо, сэр. - Я поклонилась генералу, затем Хэлу и почти бегом вышла в двери в вихре юбок и эмоций.

     Капитана Ричардсона в фойе не было, но у меня не было времени беспокоиться, куда он девался. Я коротко кивнула головой и улыбнулась солдату и вышла на улицу, дыша так, словно вылезла из батискафа.

     Что теперь, думала я, огибая двух мальчишек с колесом, которые катили его вниз по улице, лавирую между солдатами, нагружавшие свертками и мебелью большой фургон. Мальчики, должно быть, принадлежали одному из офицеров Клинтона, так как солдаты терпели их и не ругались.

     Джон часто говорил о своем брате и отмечал его властность и своеволие. В данных обстоятельствах не хватало еще сующего всюду свой нос властолюбивого полковника. На мгновение я задумалась, в хороших ли отношениях Уильям с дядей, и если так, то можно ли обратить внимание Хэла на него, чтобы привести в чувство … Нет, нет, конечно, нет. Хэл не должен знать – по крайней мере, сейчас – о Джейми, а ему хватит двух слов с Уильямом, чтобы все узнать, если Уильям заговорит об этом, но тогда …

     - Леди Джон, - голос за спиной остановил меня, и герцог Пардлоу, нагнав меня, взял за руку.

     - Вы очень плохой лжец, - заметил он. - Хотя, интересно, о чем вы лжете?

     - Я лгу лучше, если не застать меня врасплох, - резко сказала я. - Хотя я не лгала.

     Он рассмеялся и наклонился, разглядывая меня ближе. Его глаза были бледно-голубые, как у Джона, но темные брови и ресницы делали их взгляд пронизывающим.

     - Вероятно, нет, - он все еще веселился. - Но если вы не лгали, вы не сказали все, что знали.

     - Я не обязана рассказывать вам все, что знаю, - сказала я высокомерно, пытаясь отнять свою руку. - Отпустите.

     Он с неохотой отпустил ее.

     - Прошу прощения, леди Джон.

     - Конечно, - коротко сказала я и сделала попытку обойти его. Он ловко встал передо мной, преграждая дорогу.

     - Я хочу знать, где мой брат, - сказал он.

     - Я бы тоже хотела это знать, - ответила я, пытаясь проскользнуть мимо него.

     - Могу я спросить, куда вы направляетесь?

     - Домой, - было странно называть место, в котором жил лорд Джон, домом, но у меня не было другого. «У тебя есть дом, - произнес голос в моем сердце. - У тебя есть Джейми.»

     - Почему вы улыбаетесь? - удивился Пардлоу.

     - При мысли добратьс домой и снять эти туфли, - ответила я, поспешно убирая улыбку. - Они меня убивают.

     Его рот немного дрогнул.

     - Позвольте предложить вам мой портшез, леди Джон.

     - О, нет, я действительно … - но он уже вынул из кармана деревянный свисток и издал пронзительный свист, на который из-за угла появились два плотных мускулистых мужчины – вероятно, братья, так они были похожи друг на друга – с портшезом.

     - Нет, нет, в этом совершенно нет необходимости, - запротестовала я. - Кроме того Джон говорил, что вы страдаете от подагры, так что носилки понадобятся вам самому.

     Мое замечание ему не понравилось; он сузил глаза и поджал губы.

     - Я справлюсь, мадам, - сказал он коротко и, снова схватив меня за руку, потянул к портшезу, куда и втолкнул, при этом сбив мою шляпку, которая сползла мне не глаза. - Леди под моей защитой. Отнесите ее в «Королевский герб», - проинструктировал он Твидлдума и Твидлди, захлопывая дверцу. И прежде чем я смогла бы произнести: «Отрубите ему голову!»^[2] мы на большой скорости и с ужасной тряской помчались вниз по Хай-стрит.

     Я схватилась за дверную ручку, намереваясь выпрыгнуть даже ценой синяков и порезов, но ублюдок задвинул засов снаружи, и я не могла до него достать. Я кричала носильщикам остановиться, но они полностью игнорировали меня, быстро стуча башмаками по брусчатке, словно несли хорошую весть из Ахена в Гент^[3].

     Я откинулась назад, злая и запыхавшаяся, и сдернула шляпу. Что этот Пардлоу творит? Из того, что говорили про него Джон и его собственные дети, для меня было ясно, что он привык, чтобы все было, как он хочет.

     «Ну, черт побери, мы еще посмотрим», - пробормотала я, втыкая длинную с жемчужной головкой булавку в шляпу. Сетка, держащая мои волосы, была стянута вместе со шляпой, и я, затолкав ее внутрь, распустила их.

     Мы завернули не Четвертую улицу, выложенную кирпичами, а не булыжником, и тряска стала меньше. Я смогла отпустить сиденье, в которое вцепилась, и потянулась к окну. Если я смогу открыть его, то могу дотянуться до наружного засова, и даже если дверь откроется, и я вывалюсь на улицу, это остановит махинации герцога.

     Окно в портшезе сдвигалось, однако на ее раме не было ручки, и я попыталась сдвинуть ее, зацепившись ногтями за небольшую щелочку с одной стороны. Я упорно пыталась открыть окно, несмотря на возобновившую тряску, когда услышала задыхающийся голос герцога, который прервался на середине выкрикиваемого им указания.

     - Сто … ять. Я … не могу … - его голос затих, носильщики резко остановились, и я прижалась к стеклу лицом. Герцог стоял посредине улицы, прижав руку к груди, и задыхался. Его лицо стало бордовым, а губы наоборот посинели.

     - Сейчас же опустите носилки и откройте эту проклятую дверь! - закричала я сквозь окно одному носильщику, который оглянулся назад с беспокойством на лице. Они выпустили меня, и я вылетела из портшеза в вихре юбок, воткнув на ходу булавку в свой корсет. Она может мне понадобиться.

     - Садитесь, черт побери, - приказала я, подбежав к Пардлоу. Он покачал головой, но позволил мне провести его к портшезу. Мое чувство сатисфакции при смене наших ролей изрядно поблекло при мысли о том, что он может умереть.

     Моя первая мысль, что у него сердечный приступ, исчезла в тот же момент, когда я услышала его дыхание или, скорее, его попытки дышать. Хриплый вздох человека, страдающего от астматического приступа, был безошибочным, но я на всякий случай схватила его за запястье и проверила пульс. Удары были частыми, но равномерными, и хотя он потел, это был обычный пот от жары, а не липкая холодная жидкость, которая часто сопровождает инфаркт миокарда.

     Я прикоснулась к его кулаку, все еще прижатому к груди.

     - У вас болит здесь?

     Он покачал головой, тяжело кашлянул и убрал руку.

     - Нужно табле… - смог выговорить он, и я увидела на жилете маленький карман, в который он пытался залезть. Я двумя пальцами вытащила из него маленькую, покрытую эмалью коробочку, в которой оказался крошечный флакончик.

     - Что … не важно, - я вытащила пробку, понюхала содержимое и чихнула, когда запах аммиака ударил мне в нос.

     - Нет, - решительно заявила я, заткнула флакончик и вместе с коробочкой положила в свой карман. - Это не поможет. Сожмите губы и выдохните, - он немного выпучил глаза, но послушался. Я почувствовала веяние его теплого дыхания на своем потном лице.

     - Хорошо. Теперь расслабьтесь, не хватайте воздух. Выдыхайте на счет четыре. Один … два … три … четыре. Вдохните на счет два. Выдыхайте на счет четыре … вдохните на счет два … Да, хорошо. И не беспокойтесь, что задохнетесь, вы можете дышать так целый день. - Я ободряюще улыбнулась ему, и он смог кивнуть в ответ. Я выпрямилась и огляделась. Мы находились на Локуст-стрит, не более чем в квартале от таверны Петермана.

     - Вы, - сказала я одному носильщику, - бегите в таверну и принесите кружку крепкого кофе. Он заплатит, - добавила я со взмахом руки в сторону герцога.

     Вокруг нас начала собираться толпа. Я внимательно посматривала по сторонам. Мы находились неподалеку от хирургического кабинета доктора Хедби, и меньше всего мне нужно, чтобы здесь появился этот шарлатан.

     - У вас астма, - сказала я, вернув внимание герцогу. Я встала на колени, чтобы видеть лицо мужчины, пока считала его пульс. Пульс улучшился, стал заметно более медленным, но мне казалось, что я могла чувствовать так называемый «парадоксальный пульс», иногда наблюдающийся у астматиков, когда при выдыхании сердце бьется быстрее, и замедляется при вдыхании. - Вы знали это?

     Он кивнул головой, все еще поджимая губы и выдыхая.

     - Да, - выдохнул он между вздохами.

     - Вы обращались к доктору по данному поводу?

     Кивок.

     - И он действительно посоветовал вам спиртовой раствор карбоната аммония? - я указала на флакончик в моем кармане. Он покачал головой.

     - От … обморока, - смог выговорить он. - Все … что у меня есть.

     - Хорошо, - я взяла его за подбородок и откинула голову назад, рассматривая его зрачки, которые были вполне нормальными. Я чувствовала, как спазмы ослабевают, и он тоже; его плечи начали расслабляться, а синева с его губ сошла. - Не стоит использовать его, когда у вас приступ астмы; кашель и слезотечение только ухудшат ситуацию.

     - Чего стоишь столбом, лентяй? Беги и приведи доктора, парень! - услышала я резкий женский голос из толпы. Я поморщилась, и герцог заметил это. Он вопросительно приподнял брови.

     - Вам не нужен доктор, поверьте мне, - я встала и повернулась к толпе, раздумывая.

     - Нет, нам не нужен доктор, спасибо вам, - сказала я, как можно вежливее. - У него просто приступ несварения желудка, что-то съел. Сейчас он в полно порядке.

     - На мой взгляд, он выглядит не очень хорошо, мэм, - произнес с сомнением другой голос. - Думаю, лучше позвать доктора.

     - Пусть он сдохнет! - донесся голос из толпы. - Проклятый лобстер!

     Тревожное волнение пробежало по толпе, и я почувствовала, как страх сжал мой желудок. Они не рассматривали его, как британского офицера, просто как уличное зрелище. Но теперь …

     - Я приведу доктора, леди Джон! - к моему ужасу, мистер Колдфилд, известный тори, протолкался вперед, размахивая своей тростью с позолоченной головкой. - С дороги, голытьба!

     Он наклонился и, заглянув внутрь портшеза, приподнял свою шляпу.

     - Ваш слуга, сэр. Помощь скоро прибудет, будьте уверены!

     Я схватила его за рукав. Толпа, слава богу, разделилась. Хотя свист и оскорбления в сторону Пардлоу и меня продолжались, также раздавались другие голоса, принадлежащие лоялистам (или, вероятно, более здравомыслящим людям, которые не считали нападение на больного человека, соответствующим их представлениям), с урезониванием и протестами и даже с громкими оскорблениями.

     - Нет, нет! - взмолилась я. - Пусть за врачом идет кто-нибудь другой. Мы не можем оставить его светлость без защиты!

     - Его светлость? - Колдфилд моргнул и, аккуратно вытащив из маленького футляра пенсне в золотой оправе, водрузил его на нос и уставился на Пардлоу, который высокомерно кивнул ему, хотя не прекратил свои дыхательные упражнения.

     - Герцог Пардлоу, - торопливо сказала я, все еще не отпуская рукав Колдфилда. - Ваша светлость, могу я представить вам мистера Финеаса Грэхема Колдфилда? - я неопределенно махнула рукой между ними и, заметив носильщика, мчащегося с кружкой, бросилась к нему, прежде чем он подбежит к толпе.

     - Спасибо, - пропыхтела, выхватывая кружку. - Мы должны унести его, прежде чем толпа станет более агрессивной, - поправилась я, услышав стук булыжника по крыше портшеза. Мистер Колдфилд присел.

     - Эй! - заорал носильщик, взбешенный покушением на его заработок. - Прочь, вы, идиоты! - Он бросился к толпе со сжатыми кулаками, и я схватила его за фалду кафтана свободной рукой.

     - Унесите его … и седан прочь! - приказала я. - Унесите его … в … - Нет, не в «Королевский герб», который считался оплотом лоялистов. Это могло разозлить толпу еще больше, если она последует за нами. Кроме того, мне не хотелось оказаться в милости герцога, когда мы будем в этой гостинице.

     - Несите его в дом номер семнадцать на Каштановой улице! - торопливо приказала я и, вытащив из кармана монету, сунула ее в его руку. - Быстро! - Он не стал задерживаться, взял монету и побежал к портшезу. Я побежала за ним так быстро, как позволяли мне мои сафьяновые каблуки, крепко держа кружку. На руке мужчины была повязка с номером «39».

     Град камней стучал по стенкам седана. Второй носильщик, с номером «40», отмахивался о них, как от пчел, крича «Перестаньте!» и «Отвалите!», тыча палкой в дерзких детей, выбравшихся вперед, чтобы посмотреть на происходящее.

     - Вот! - пропыхтела я, наклонившись к седану. Хэл был жив, все еще продолжая дышать. Он приподнял бровь и кивнул в сторону толпы снаружи. Я покачала головой и сунула ему кружку.

     - Выпейте это, - смогла выговорить я - и продолжайте дышать. - Захлопнув дверь и задвинув засов с внезапным чувством злорадства, я выпрямилась и обнаружила рядом старшего сына Фергюса, Германа.

     - Вы снова попали в переделку, Grand-mère^[4]? - спросил он, не обращая внимания на камни, к которым добавились куски дерьма, пролетающие над нашими головами.

     - Можно сказать так, - сказала я. - Не …

     Но прежде чем я смогла закончить, он развернулся к толпе и проревел.

     - Это моя бабушка! И если вы тронете хотя бы волосок на ее голове … - Несколько человек в толпе рассмеялись, и я схватилась за голову. Я совсем забыла, что потеряла шляпу, и мои волосы торчали над моей головой, словно шляпка гриба – ну, те, что не прилипли к моей шее и лицу. - И я сделаю из тебя отбивную! - проорал Герман. - Я имею в виду тебя, Шеки Лоуи! И тебя, Джо Груми!

     Два подростка с кусками грязи в руках заколебались. Очевидно, они знали Германа.

     - И моя бабуля расскажет вашим отцам, что вы сделали! - это стало последним аргументом, и мальчишки отступили, выпуская куски грязи из рук и делая вид, что они здесь ни при чем.

     - Давайте, Grand-mère, - сказал Герман, хватая меня за руку. Носильщики, не растерялись, и подхватили портшез. Я ни за что не смогла бы угнаться за ними на высоких каблуках. И пока я скидывала туфли, увидела толстого доктора Хебди, пыхтящего по улице, за которым следовала женщина, которая предложила привести доктора, и лицо которой сияло триумфом от своего героизма.

     - Спасибо, мистер Колдфилд, - торопливо произнесла я и, схватив свои туфли, бросилась за седаном, подметая юбками булыжник, но нисколько не волнуясь из-за этого. Герман немного задержался, делая угрожающие жесты, чтобы остановить преследование, но из того, что я слышала, настроение толпы поменялось от враждебного до веселого, и хотя свист продолжался, бомбардировка прекратилась.

     Носильщики немного замедлились, когда мы завернули за угол, и я повела их на Каштановую улицу, идя рядом с носилками. Хэл выглядывал из окна и выглядел значительно лучше. Кружка из-под кофе лежал рядом на сиденье, очевидно, пустая.

     - Куда мы … направляемся, мадам? - прокричал он сквозь стекло, завидев меня. Насколько я могла судить из-за грохота башмаков носильщиков и стекло, голос его звучал тоже лучше.

     - Не беспокойтесь, ваша светлость, - прокричала я в ответ, труся рядом с седаном. - Вы под моей защитой!