На дороге Джейми был не один. Он смутно осознавал, что мимо него проезжали повозки, отдалено слышал разговоры пеших людей, но теперь, когда красный туман в его голове рассеялся, он был поражен, увидев, как много их было. Он увидел отряд ополчения, движущийся как единое целое, большие и маленькие группы людей, одиноких всадников и несколько едущих из города фургонов, нагруженных товарами, рядом с которыми шагали женщины и дети.
Он видел людей, покидающих Филадельфию, когда приехал туда накануне – Боже, неужели это было только вчера? – и хотел спросить об этом Фергюса, но в суматохе прибытия и последующих волнующих событиях совсем забыл.
Его чувство беспокойства усилилось, и он пустил лошадь быстрее. До города не больше десяти миль; он будет там задолго до наступления темноты.
Может, даже лучше, если будет темно, мрачно подумал он. Проще выяснять отношения с Клэр наедине и без помех – и неважно, приведет ли это к избиению или к постели, ему не нужно ничье вмешательство.
Эта мысль стала спичкой Брианны, чиркнувшей по коробку. Одно слово «постель», и он вспыхнул новой яростью.
- Ifrinn[2]! - сказал он вслух и ударил кулаком по луке седла. Столько усилий, чтобы успокоиться, и все впустую в одно мгновение! Черт побери … черт побери его, черт побери ее, Джона Грея … черт побери всех!
- Мистер Фрейзер!
Он дернулся, словно ему выстрелили в спину, и лошадь, фыркая, замедлилась.
- Мистер Фрейзер! - раздался снова громкий хриплый голос, и к нему на маленьком, крепком гнедом подъехал Дэниель Морган, ухмыляясь во все свое большое лицо со шрамами. - Так и знал, что это ты! Нет другого негодяя такого размера и с таким цветом волос, а если есть, не хотел бы с ним встретиться.
- Полковник Морган, - сказал он, отметив непривычную форму старого Дэна со свежими знаками различия на воротнике. - На свадьбу? - Он изо всех сил пытался улыбнуться, хотя смятение внутри него бурлило, как водовороты среди скал Стромы.
- Что? Ах, это, - сказал Дэн, скосившись на свою шею. - Тьфу. Этот Вашингтон – чертов приверженец «правильной формы». В наши дни в континентальной армии больше генералов, чем рядовых. Офицер выжил больше чем в двух сражениях, и его тут же делают генералом. А вот получать за это хоть какую-то плату – это уже совсем другое дело.
Он сдвинул свою шляпу на затылок и окинул Джейми взглядом с ног до головы.
- Только что вернулся из Шотландии? Слышал, ты отправился туда с телом бригадира Фрейзера. Своего родственника, я полагаю? - Он с сожалением покачал головой. - Какая жалость. Хороший солдат, хороший человек.
- Да. Мы похоронили его около его дома в Бальнейне.
Они продолжили ехать вместе. Старый Дэн задавал вопросы, а Джейми отвечал коротко, насколько позволяли хорошие манеры и его симпатия к Моргану. Он не встречался с Морганом с Саратоги, где служил под его командованием в подразделении снайперов, и им было о чем поговорить. Кроме того он был рад компании и даже вопросам. Они отвлекали его и сдерживали его разум от того, чтобы снова впасть в смятение и бесплодную ярость.
- Полагаю, здесь мы должны разделиться, - сказал Джейми через некоторое время. Они приближались к перекрестку, и Дэн придержал лошадь. - Я направляюсь в город.
- Зачем? - удивился Морган.
- Я … увидеть свою жену, - его голос едва не дрогнул при слове «жена», и он резко выплюнул его.
- О? Может быть, уделишь мне четверть часа? - Дэн кинул на него расчетливый взгляд, от которого Джейми внезапно встревожился. Однако солнце было все еще высоко, а он не хотел въезжать в Филадельфию до наступления темноты.
- Да, может быть, - ответил он осторожно. - Что нужно делать?
- Я еду к другу, хочу, чтобы ты встретился с ним. Это близко, не займет много времени. Поехали! - Морган повернул направо и махнул Джейми следовать за ним. Тот, обзывая себя дураком, последовал за ним.
***
Номер 17, Каштановая улица
Я вспотела так же сильно, как и герцог, к тому времени, когда приступ астмы ослаб достаточно, чтобы он мог дышать без упражнений с задержкой дыхания. Я не была такой уставшей, как он, хотя довольно близко. Герцог откинулся на спинку кресла, измученный, с закрытыми глазами, делая медленные, поверхностные, но свободные! вдохи. Я тоже чувствовала головокружение; невозможно помочь кому-то дышать, не делая это самому, и я у меня была гипервентиляция.
- Вот, piuthar-chèile[3], - голос Дженни прозвучал прямо мне в ухо, и только открыв от неожиданности глаза, я поняла, что они закрыты. Она вложила мне в руку небольшой стакан с бренди. - В доме нет виски, но думаю, это поможет. Налить глоток его светлости?
- Да, налейте, - сказал герцог с большой властностью, хотя не пошевелил ни одним мускулом и не открыл глаза. - Благодарю вас, мадам.
- Ему это не повредит, - согласилась я, выпрямляясь и растягивая спину. - И тебе тоже. Садись и выпей. Вы тоже, миссис Фигг. - Дженни и миссис Фигг работали так же усердно, как и я, приносили нужные травы и влажные тряпки, чтобы вытирать пот, перемалывали, заваривали, время от времени помогали мне со счетом и, объединяя свою немалую силу воли с моей, помогали ему оставаться в живых.
У миссис Фигг были очень твердые представления о том, что правильно, и они не включали в себя выпивку со своим работодателем, не говоря уже о приезжем герцоге, но даже она была вынуждена признать, что обстоятельства были необычными. Со стаканом в руке она чопорно устроилась на пуфике у двери в гостиную, откуда она могла контролировать любые чрезвычайные ситуации в домашнем хозяйстве.
Некоторое время никто ничего не говорил, но в комнате ощущалось чувство умиротворения. В горячем неподвижном воздухе разлилось то чувство товарищества, связывающее людей, которые вместе прошли через труднейшее испытание – пусть даже и временное. Я постепенно начала осознавать, что в воздухе также раздаются голоса с улицы. Торопливый топот групп людей, крики из соседних кварталов и грохот повозок. И отдаленный гром барабанов.
- Полагаю, континентальная армия, - сказал Пардлоу, откинул голову и вздохнул. – Боже. Как хорошо … дышать. - Его дыхание все еще было поверхностным, но почти свободным. Он церемонно приподнял стакан в мою сторону. - Благодарю, моя … дорогая. Я уже в долгу … перед вами … за своего сына, но …
- Что вы имели в виду, говоря о континентальной армии? - прервала я его и поставила свой пустой стакан. Мое сердце, успокоившееся после усилий последнего часа, сейчас снова ускорилось.
Пардлоу прищурил один глаз и посмотрел на меня вторым.
- Американцы, - сказал он спокойно. - Бунтовщики. Что еще … я мог иметь виду?
- И когда вы сказали, что наступают … - осторожно начала я.
- Я не говорил, - указал он и кивнул на миссис Фигг. - Она сказала. Хотя она права, Войско генерала Клинтона … уходит из Филадельфии … Полагаю, Ва… Вашингтон готов войти.
Дженни поперхнулась, а миссис Фигг сказала нечто богохульное на французском, затем прижала свою широкую ладонь ко рту.
- О, - произнесла я, без сомнения, также глупо, как и выглядела. Я была так занята после моей встречи с Клинтоном, что логический вывод об оставлении британской армии города совсем не пришел мне в голову.
Миссис Фигг встала.
- Лучше я пойду и закопаю серебро, - сказала он с деловитым видом. - Оно будет под кустом ракитника, леди Джон.
- Подождите, - сказала я, подняв руку. - Не думаю, что пока это нужно, миссис Фигг. Армия еще не оставила город, а американцы не наступают им на пятки. И нам понадобятся вилки, чтобы поужинать.
Она произвела низкое ворчание в горле, но, кажется, вняла моим доводам. Она кивнула головой и принялась собирать стаканы из-под бренди.
- Что вы хотите на ужин? У нас есть холодная ветчина, но я думала приготовить куриное фрикасе, Уильяму оно очень нравится. - Она бросила мрачный взгляд на коридор, где пятна крови на обоях теперь стали коричневыми. - Думаете, он вернется к ужину? - Уильям квартировал где-то в городе, но часто ночевал в доме, особенно когда миссис Фигг готовила куриное фрикасе.
- Бог знает, - сказала я. У меня не было времени обдумать ситуацию с Уильямом, учитывая все остальное. Может, он вернется, когда остынет, решив разобраться с Джоном? Я много раз видела Фрейзеров, которые кипели от гнева, но они никогда не дулись. Они, как правило, сразу же принимали решительные меры. Я задумчиво посмотрела на Дженни; она вернула взгляд и небрежно оперлась локтем на стол, подперев подбородок рукой, и задумчиво постучала пальцами по губам. Я улыбнулась про себя.
- Где мой племянник? - спросил Хэл, наконец-то сумев обратить внимание на что-то, кроме своего следующего вздоха. - Если на то пошло ... где мой брат?
- Я не знаю, - ответила я ему, ставя свой стакан на поднос миссис Фигг и подхватывая его стакан, чтобы поставить туда же. - Я говорила правду об этом. Но думаю, что он скоро вернется. - Я провела рукой по лицу и пригладила волосы, как могла. Сначала о главном. Мне нужно позаботиться о пациенте.
- Уверена, Джон хочет увидеть вас, так же как вы его. Но …
- О, сомневаюсь, - сказал герцог. Его глаза медленно прошлись по мне от голых ног до разлохмаченных волос, и слабое выражение веселья на его лице усилилось. - Вы должны сказать мне, как … получилось, что Джон женился на вас … когда будет время.
- От отчаяния, - коротко сказала я. - Но пока мы должны уложить вас в кровать. Миссис Фигг, задняя спальня …
- Спасибо, миссис Фигг … мне не требуется … - он пытался подняться из кресла, и у него не хватало дыхания говорить. Я подошла к нему и уставилась на него своим лучшим пронизывающим взглядом матроны.
- Харольд, - сказала я размеренно. - Я не только ваша невестка. - Это слово вызвало во мне какую-то дрожь, но я ее проигнорировала. - Я ваш врач. Если вы … Что? - спросила я рассерженно. Он смотрел на меня с самым странным выражением на лице, что-то среднее между весельем и удивлением. - Вы сами просили называть вас христианским именем.
- Да, - подтвердил он. - Но не думаю, что кто-то … называл меня Харольдом … с тех пор, как мне было три года. - Он улыбнулся совершенно очаровательно. - В семье меня называют Хэл.
- Ладно, тогда Хэл, - сказала я с улыбкой, но отказалась менять тему. - Сейчас вас оботрут губкой, и потом вы отправитесь в постель.
Он рассмеялся, хотя сразу же прекратил, так как начал задыхаться. Он немного закашлялся, прижимая кулаки к солнечному сплетению, и выглядел встревоженным, но кашель прекратился, и он, прочистив горло, посмотрел на меня.
- Вы думаете … мне три года, невестка. Хотите отправить меня в кровать без чая? - Он осторожно выпрямился, подобрав ноги. Я положила руку на его грудь и толкнула. Силы в ногах у него совсем не было, и он упал в кресло, удивленный и возмущенный. И хуже всего, он не осознавал – или не признавал – свою слабость. Сильный приступ астмы обычно оставлял свою жертву полностью истощенной и зачастую с опасными спазмами легких.
- Видите? - сказала я как можно мягче. - У вас были такие приступы прежде, не так ли?
- Ну … да, - неохотно признался он, - но …
- И сколько вы были в постели после последнего приступа?
Он поджал губы.
- Неделю. Но этот дурацкий доктор …
Я положила руку на его плечо, и он замолчал частично от временной потери дыхания, частично от моего прикосновения.
- Вы. Еще. Не можете. Дышать. Самостоятельно, - сказала я, разделяя слова для усиления эффекта. - Послушайте меня, Хэл. Вспомните, что случилось сегодня днем. Вы испытали серьезный приступ на улице. И если бы толпа на Четвертой улице напала на вас, вы были бы совершенно бессильны. Не спорьте со мной, Хэл, я была там. - Я сузила глаза, глядя на него. Он сделал то же самое, но спорить не стал.
- Потом двадцать футов с улицы до дверей дома ввергли вас в полноценный status asthmaticus[4]. Вы слышали этот термин раньше?
- Нет, - пробормотал он.
- Ну, теперь вы услышали и знаете, что он означает. И вы находились в постели после последнего приступа. Он был таким же сильным, как этот?
Его рот сжался в тонкую линию, глаза сверкали. Не думаю, что большинство людей – не говоря уже о служащих его собственного полка – говорили с ним таким образом. Тем лучше для него, подумала я.
- Проклятый доктор … сказал, что это сердце, - его кулак разжался, а пальцы слабо потирали грудь. - Я так и знал, что это не сердце.
- Думаю, скорее всего, вы были правы, - допустила я. - Это тот доктор, который дал вам нюхательную соль? Полный шарлатан, если так.
Он хохотнул коротким задыхающимся смешком.
- Да, - согласился он, отдышавшись. - Хотя … по правде … он не давал мне … соль. Взял сам. От обмороков … говорил вам.
- Говорили, - я села возле него и взяла его за запястье. Он позволил, с любопытством глядя на меня. Его пульс был в норме, он бился не так быстро и был устойчив.
- Как давно вы теряли сознание? - спросила я, наклонившись ближе, чтобы взглянуть ему в глаза. Никаких следов петехиальных кровоизлияний, никакой желтухи, зрачки одинакового размера ...
- Довольно давно, - сказал он и внезапно выдернул руку. – У меня нет времени болтать о моем здоровье, мадам. Я …
- Клэр, - сказала я и надавила рукой на его грудь, дружески улыбаясь. – Вы Хэл, а я Клэр, и вы никуда не идете, ваша светлость.
- Уберите руку!
- У меня серьезное искушение сделать это и позволить вам свалиться лицом вниз, - сказала я ему, - но подождите, пока миссис Фигг закончит готовить вам настойку. Я не хочу, чтобы вы бились на полу, хватая ртом воздух, как выброшенная на берег рыба, не имеющая возможности вытащить крючок изо рта.
Однако руку с его груди я убрала, встала и вышла в холл, прежде чем он смог отдышаться, чтобы что-нибудь сказать. Дженни стояла в дверном проеме, глядя вверх и вниз по улице.
- Что происходит на улице? - спросила я.
- Не знаю, - ответила она, не сводя глаз с пары подозрительных мужчин, идущих по противоположной стороне улицы. - Но мне совсем не нравится ощущение. Как ты думаешь, он в порядке?
- То, что британская армия отступает, верно. И весьма похоже, что лоялисты вместе с ними, - я точно понимала, что она имела в виду, говоря, что ей не нравится ощущение. Воздух был горячим и густым; он гудел от песен цикад, а листья каштанов вдоль улицы висели безжизненно, как тряпки для мытья посуды. Но что-то двигалось в атмосфере. Волнение? Страх? Паника? Все три чувства, подумала я.
- Как ты думаешь, мне лучше пойти в печатную лавку? - спросила она, поворачиваясь ко мне и слегка нахмурясь. - Может, Марсали и дети будут в большей безопасности, если я приведу их сюда. Если начнутся беспорядки и все такое.
Я покачала головой.
- Не думаю. Их хорошо знают, как патриотов. Это лоялисты будут в опасности, когда британцы уйдут. И … - очень неприятное чувство, словно холодный палец, скользнуло вдоль моего позвоночника, - это лоялистский дом. - «И даже нет возможности запереть его», - могла добавить я, но не стала.
В гостиной раздался громкий стук, когда тело упало на пол, но ни Дженни, ни я не обернулись. У нас обеих был большой опыт обращения с упрямыми мужчинами. Я могла слышать, как герцог задыхался. Когда он начнет хрипеть, я пойду туда.
- Ты будешь в опасности от того, что он здесь? - спросила она вполголоса с легким кивком в сторону гостиной. - Может быть, тебе лучше пойти в печатную лавку.
Я поджала губы, пытаясь оценить ситуацию. Записки, которые я отправила с Германом, задержат розыски герцога, и я могу спровадить любого, кто придет. Но это также означало, что я не могу ожидать срочной помощи от армии, если она понадобится. А она могла понадобиться; кто-нибудь в той враждебной толпе на Четвертой улице мог услышать адрес, по которому я отправила носильщиков. Теперь эта враждебность виделась в ином свете.
Если бы мятежники в городе собирались восстать и напасть на беззащитных лоялистов … а потоки, которые, как я ощущала, начинали закручиваться на улицах, были темными …
- Кто-нибудь может просто появиться на вашем крыльце с бочкой дегтя и мешком перьев, - заметила Дженни, самым нервирующим образом угадывая мои мысли.
- Ну, это нисколько не поможет астме его милости, - сказала я, и она рассмеялась.
- Может, лучше вернуть его генералу Клинтону? - предложила она. - У меня солдаты обыскивали дом, а разыскиваемый мужчина прятался в шкафу, и на руках у него был мой новорожденный ребенок. Не думаю, что будет намного легче для нервов, если сыны свободы заявятся сюда за герцогом.
- Это вероятно.
Откуда-то с реки сквозь тяжелый воздух донесся глухой выстрел, и мы обе напряглись. Однако выстрел не повторился, и спустя некоторое время вы выдохнули.
- Дело в том, что он не стабилен. Я не могу рисковать и везти его по улицам, наполненным пылью и пыльцой растений, а потом оставить его на попечении армейского хирурга или даже этого шарлатана Хедби. Если у него случится еще один приступ, и никто не сможет помочь ему преодолеть …
Дженни поморщилась.
- Да, ты права, - нехотя признала она. - И по этой же причине ты не можешь оставить его здесь и уйти.
- Правильно. И Джейми придет сюда за мной. Я не уйду.
- Ну, если Джейми придет сюда и не найдет тебя, он точно отправиться в печатную лавку, - возразила Дженни, заставив волоски на моем затылке приподняться.
- Прекрати делать это, пожалуйста.
- Что? - удивленно спросила она.
- Читать мои мысли.
- Ах, это, - она ухмыльнулась мне, прищурив синие глаза. - Все, что ты думаешь, отражается на твоем лице, Клэр. Конечно же, Джейми говорил тебе об этом?
Глубокий румянец залил мое декольте, и только тогда я вспомнила, что на мне все еще был шелковое платье янтарного цвета, которое теперь было мокрым от пота, покрыто пылью и, в целом, довольно помятое. И еще с очень тесным корсетом. Я надеялась, что все, о чем я думала, не отражается на моем лице, потому что было довольно много информации, которой я пока не собиралась делиться с Дженни.
- Ну, я не могу распознать все, о чем ты думаешь, - призналась она – снова, черт возьми! – но легко понять, когда ты думаешь о Джейми.
Я решила, что не хочу слышать, как я выгляжу, когда думаю о Джейми, и собиралась извиниться, чтобы заглянуть к герцогу, который, как я слышала, кашлял и ругался себе под нос по-немецки, когда мое внимание привлек парень, бежавший по улице так, словно за ним гнался дьявол, в кителе наизнанку и с развевающимися подолами незаправленной рубашки.
- Коленсо! - воскликнула я.
- Что? - удивилась Дженни.
- Не что, а кто. Он, - сказала я, указывая на неряшливое маленькое существо, пыхтящее вдоль дорожки. - Коленсо Барагванат, денщик Уильяма.
Коленсо, который всегда был неуклюжим, ворвался в дверной проем так быстро, что мы с Дженни отпрыгнули с его дороги. Коленсо споткнулся о порог и упал плашмя.
- Выглядишь, как будто за тобой гонится сам дьявол, парень, - сказала Дженни, наклонившись, чтобы помочь ему встать. - И что с твоими штанами?
Действительно парень был голоног, и под кителем была только рубашка.
- Они забрали их, - выпалил он, задыхаясь.
- Кто? - спросила я, стягивая его китель и выворачивая на правильную сторону.
- Они, - повторил он, махнув рукой в сторону Локуст-стрит. - Я сунулся в таверну, там ли лорд Элсмир – он иногда бывает – а там толпа гудит, как рой пчел. Там были большие парни, и один из них узнал меня и поднял крик, что я шпионю за ними и донесу на них военным, и они схватили меня и вывернули китель наизнанку. А один сказал, что поколотит меня, чтобы я этим не занимался, и стащил штаны и … и я вывернулся из его рук, упал на пол и пополз под столами и убежал. - Он вытер рукавом под мокрым носом. - Его светлость здесь, мэм?
- Нет, - ответила я. - Зачем он тебе?
- О, не мне, мэм, - уверил он меня. - Его требует майор Фрайди. Срочно.
- Хм-м. Ну … где бы он сейчас не находился, скорее всего, он вернется к себе на постой. Ты знаешь, где это?
- Да, мэм, но я не могу пойти на улицу без штанов! – он был одновременно в ужасе и возмущен. Дженни рассмеялась.
- Понимаю тебя, парень, - сказала она. - Вот что я скажу. У моего старшего внука есть пара старых штанов. Я пойду в печатную лавку и принесу их, и расскажу Марсали, что происходит.
- Хорошо, - сказала я, хотя не очень хотела, чтобы она уходила. - Но вернись быстрее. И скажи, чтобы она не печатала об этом в газете.
Примечания
1
Отсылка к трагедии У.Шекспира «Юлий Цезарь» («В делах людей прилив есть и отлив, / С приливом достигаем мы успеха.» пер. М. Зенкевича)
2
Ад (гэльск.)
3
Золовка (гэльск.)
4
Термин, означающий приступы астмы, следующие непрерывно друг за другом.