Новгородцев В.. Огонь

Огонь везде. Пламя, бушующее вокруг. Чернота дыма так, что не видно неба. Полыхание, горение, жжение. И радость, и счастье.

Дима проснулся посреди ночи с горячей испариной на лбу. Вставая, скрипнул кроватью, потревожив спящую рядом Лену. Не открывая глаз, сонным голосом она спросила:

- Что случилось?

- Ничего. Я в туалет. Спи.

Дима на цыпочках прокрался в ванную мимо комнаты Пети, стараясь не разбудить сына. Умывшись холодной водой, Дима посмотрел на себя в зеркало. Морщины в углах глаз и рта, щеки и лоб испещрены черными точками, ямами и канавами, под глазами черные полумесяцы от нехватки сна. В роще коротких темных волос затесались несколько белых порослей. Он выпрямился и окинул взглядом свое тело. Его грудь могла бы сойти за женскую, пусть крохотную и малопривлекательную: два висячих треугольника с болтающимися на концах волосатыми сосками. Ниже расположился слегка свисающий над трусами живот с вдавленным пупком. От паха и далее вниз, по широким столбам ног росли черные вьющиеся волосы. Дима немного повел ртом, рассматривая себя. Он не ненавидел свое тело, скорее был к нему равнодушен. Глядя на многих других мужчин его возраста, он думал, что, пожалуй, не так уж и плохо выглядит. Точно не хуже многих, хоть и не лучше некоторых.

Вернувшись в комнату, он нажал кнопку на мобильнике. До звонка будильника было еще два с половиной часа. Дима тяжело вздохнул: сейчас он уже не сможет уснуть.

***

День на работе прошел как обычно: кофе утром, чтобы взбодриться, затем несколько звонков клиентам, обед, затем еще несколько звонков, и под конец Дима даже успел поработать над отчетом. Официально название его должности звучит так: консультант по первичному отслеживанию грузов в региональном офисе крупной курьерской фирмы. По сути ему нужно было делать с десяток звонков клиентам в день, чтобы информировать их о состоянии груза, оформлять, при необходимости, переадресации и решать кое-какие проблемы, что, впрочем случалось редко, а также отчитываться руководителю отдела отслеживания. Должность была непыльная, работа нетяжелая и достаточно хорошо оплачиваемая. По этой самой причине Дима и занимал ее бессменно уже пятнадцать лет. За это время он досконально изучил все тонкости работы, взрастил ни одно поколение молодых и амбициозных, многие из которых затем перешли на работу в столичные, а то и вовсе зарубежные филиалы. Для него самого же карьера никогда не была целью жизни. О своей работе он старался много не думать. Нельзя сказать, что бы он ее любил или не любил, для Димы его работа всегда была именно этим - просто работой. Каждый квартал он получал неплохую премию, которую откладывал на летний отдых с супругой и ребенком, чего, впрочем, уже давно не случалось. Такое положение вещей его вполне устраивало.

Дома Диму уже ждал ужин: Лена сегодня раньше закончила работу. Они вместе поели, поболтали о прошедшем дне, и, оставив Лену убирать со стола, Дима прошел в гостиную, чтобы, удобно расположившись на диване, отдохнуть от дневных забот. В гостиной он обнаружил Петю, сидевшего на полу перед телевизором.

- Че делаешь? - обратился отец к сыну.

- Смотрю.

- Че смотришь?

Петя пожал плечами. Действительно, понять, что происходило на экране телевизора было непросто: какие-то люди перемещались из комнаты в комнату, обсуждали одним им понятные вещи. Звучали какие-то имена, обвинения, ругань, признания, откровения. Дима сел на диван. Постепенно зрелище затянуло его, хоть он и по-прежнему не понимал, что же происходит, как все эти люди оказались в одном месте и чего они хотят друг от друга. Они обнимались, целовались, а в следующую минуту они же (хотя может быть и не они - отличить персонажей друг от друга было непросто) орали друг на друга, дрались и посылали друг друга в услужливо запиканые телеканалом места. Было в этом всем что-то гипнотизирующее, что заставляло забыться и заворожено, хоть и без интереса, без участия, следить за происходящим. Во время коротких рекламных пауз Дима переводил взгляд на сидящего спиной к нему сына, и мысль, что, возможно, двенадцатилетнему мальчику незачем все это смотреть, лениво стучала в его сознании, однако он настойчиво продолжал ее игнорировать, сам не зная, а вернее не задумываясь, почему. Пока на экране рекламировались прокладки, Дима спросил:

- Как школа?

- Нормально, - не поворачиваясь ответил Петя.

- Что получил?

- Четверку по русскому.

- Молодец.

Позже вечером Дима помастурбировал в душе и лег спать рядом с уже сопевшей Леной.

***

Огонь и всюду морепламени и впереди идешь разрушение огонь солнце люди болькрик умирают повсюду стоны и дым дым чернотой и еще пламя здесь городвогне улыбка и шагаешь мимо рвутся огнеязыки кожа лопается взрыв и еще взрыв падает крики детей дом смерть и пламя смертепламя жар и пот вопли паники кости улицы вдоль разложение пожирание страха вонь горелого мяса но блеск впереди и ты ближеближе приближаешься к нему и понимаешь что море, что перед тобой самое настоящее море, сияющее, переливающееся лазурью и золотом в свете солнца, под твоими ногами мягкий песок, твои пальцы утопают в его тепле и прохладный бриз освежает тебя, шелест волн успокаивает, и ты счастлив, счастлив

***

Проснувшись среди ночи, Дима уже не мог заснуть. Несколько часов он пролежал, изучая черные очертания предметов в желтом свете уличного фонаря.

***

Пришли выходные, а с ними - похолодание и первый сильный снегопад. Дима пил чай, сидя перед ноутбуком и периодически поглядывая в окно. Снег валил крупными хлопьями, подгоняемыми порывами ветра. За пеленой снежного тумана было не разглядеть офисное здание напротив, автомобили и рекламный щит через дорогу, призывающий отдать долг родине - вещи, которые Дима привык наблюдать каждый день из своего окна. Сделав очередной глоток горячего чая, он представил, будто всего этого - здания, машин, щита - и вправду нет, будто, снег растворил это все и остался только один он, в белой пустоте. Он слегка улыбнулся самому себе.

Заиграла мелодия звонка с Диминого мобильника. На экране высветился знакомый номер и имя: "Серега друг". Серега действительно был другом Димы, причем самым старым, они были знакомы еще со школы, класса, наверное, с пятого. Порой Диме думалось, что долгие годы - единственное, что их собственно связывало: уж слишком разные они люди. Серега был успешным бизнесменом, владельцем крупной сети продуктовых магазинов. Он любил спорт, холодное пиво, свой мерседес и все русское. Еще он, наверное, любил свою жену, которая была моложе него лет на семь, и двух дочерей. Дима нажал "принять".

- Привет, брат, - раздался из трубки низкий голос Сереги.

- Здорово, - Дима старался как можно лучше скрыть некую раздраженность, которую он испытывал каждый раз, когда звонил его друг. Он никогда особо не понимал причин этой раздраженности. Возможно, дело было в Серегиной манере говорить.

- Давно не виделись. Че как, может пересечемся седня?

- Не знаю, - Дима пытался срочно придумать какую-нибудь отговорку. Как назло, ничего не пришло в голову, и он сказал:

- Можно.

- Заебись. Этот знаешь, как его, в центре заведение короче. Блядь, забыл. Там еще ментура рядом.

- "Прометей"?

- Точняк. Вот там короче, в восемь. Сможешь?

- Да, давай. Увидимся.

- Давай, брат.

Диме не слишком хотелось видится с Серегой, но каждый раз, когда он звонил, Дима не находил в себе силы отказать. Была в его голосе, в его речи какая-то напористость, твердость и даже какие-то нотки угрозы. В этом, возможно, частично крылся секрет его успешности: одним только своим голосом он уже способен был убедить кого угодно в чем угодно, а если нет, то... Что ж, у Сереги были очень большие кулаки, которые он не стеснялся пускать в ход.

Дима приехал в ресторан немного раньше, его проводили за столик. Место это было довольно дорогое. Над столом из массива дуба висела лампа в винтажном абажуре, на полу лежали коврики с причудливыми узорами. В противоположном конце зала находился длинный и до самого потолка шкаф с выставленным на обозрение дорогим алкоголем, от красных и белых вин Франции до виски прямиком из Шотландии. Само собой, любую из бутылок можно было купить и выпить прямо здесь же. Играла тихая расслабляющая музыка ресторанного жанра.

Дима присел, и через минуту к нему подошла официантка, улыбнулась, представилась Марией, подала ему меню и, отдельно, винную карту. Поблагодарив ее, Дима сообщил, что еще ждет друга. Мария вновь улыбнулась, пообещала подойти позже и удалилась, провожаемая долгим взглядом Димы.

Серега явился с опозданием минут на пятнадцать. Сегодня на нем был его выходной костюм: дорогие брюки и пиджак, из-под которого была видна красная футболка с надписью "RUSSIA" на груди. Завидев Диму еще из другого конца зала, он прокричал:

- Эй, Димон! Сколько лет, сколько зим, блядь!

Они пожали руки, Серега грузно опустился на стул напротив. Хоть они и были одного с Димой возраста, выглядели они совершенно по-разному: у Сереги были короткие темные волосы, стриженные под ноль три, широкое, мясистое лицо с небольшими темными глазами. Ниже толстой шеи раскинулись широченные плечи, переходящие в огромные руки, мышцы которых Серега тренировал в спортзале как минимум по три раза в неделю. Под накачанной грудью расположился слегка выпирающий живот, но не тот, что говорит о дряблости и лени хозяина, а тот, что говорит о его серьезности и состоятельности. С шеи Сереги на толстой цепочке свисало распятие, которое он никогда не скрывал под одеждой, а на левой руке красовались дорогие часы швейцарской марки. Из барсетки торчал край сотового телефона последней модели, о всех функциях которого Серега даже не подозревал.

Когда Мария, все также мило улыбаясь, подошла к ним, чтобы подать Сереге его меню, он сказал:

- Че, по 100 грамм за встречу? - и, не дожидаясь ответа, обратился к официантке, - Нам "Русского Стандарта" бутылку. И закусить чего-нибудь. Ну че, рассказывай как ты живешь, как жена, ребенок. У тебя ж пацан, да?

- Да, Петька. Да нормально живу, по-старому. Твои как там?

- Да тоже не жалуемся. Щас вот бизнес будем расширять, договорились с сетью из соседнего города, будем типа объединять усилия. А ты ж это, все в там же работаешь, в доставке?

Тут принесли водку. Со словами "О, заебца", и под улыбающимся взглядом Марии, Серега наполнил рюмки. Чокнувшись "за встречу", они выпили.

- Хорошо пошла, сука! Ну так про твою работу. Нужна твоя помощь. Нам короче возить придется много от них, да и им от нас тоже. Короче налаживаем транспортную сеть, епта. Вы ж крупными перевозками занимаетесь?

- Ну да, но не мой отдел.

- Блядь, ну ты ж сможешь договориться, правильно?

- Да, наверное, - снова послышались эти убеждающие нотки, - А о чем?

- Ну блядь, ты как ребенок. Нам бы скидочку какую, сам понимаешь. А в обмен это, блядь, долгосрочное сотрудничество.

- Ну да, я думаю можно, - Дима, конечно, знал кое-кого из отдела по работе с юр. лицами и даже может быть мог бы поднять эту тему, но ему жутко не хотелось делать этих лишних движений.

- Ну вот и заебок. Или ты меня там хотя бы сведи с кем надо в этой, блядь, неформальной обстановке, я сам за все перетру.

- Ладно.

Серега заулыбался и налил им еще по рюмке.

- Люблю я с тобой дела вести, Димон, с тобой проблем не бывает, - они выпили, и как раз подоспела закуска. Серега решил сменить тему:

- Че, как там Ленка? Сын как?

- Хорошо. Помаленьку. Как твои?

- Да нормально, че. Щас вот улетели в Тай отдыхать.

- Это хорошо.

- Ага. А вы че, давно где были?

Дима задумался.

- Лет 5 наверное назад в Турцию ездили на неделю.

- Давно че-то. А че так?

Дима пожал плечами.

- Какой-то ты блядь тухлый, - Серега налил им еще. Дима постепенно начинал пьянеть.

- Надо тебе чаще выбираться, епта. Моих пока нет, так мы с мужиками и в баньку, и футбол и блядь даже на охоту съездили. Заебись было, еще поедем скоро. Хочешь, могу тебя взять, пообщаешься, епта, - снова наполнились рюмки.

- Ты это, в качалку-то ходишь? Надо бы тебе. Ну а вообще со спортом как? Я тут на лыжи встал, тоже охуенно. Юлька еще тоже худеть взялась, делаем к дому пристройку, типа блядь спортзал будет. Я там решил тоже все оборудую, будет своя качалка, в миниатюре нахуй, - снова водка налилась до краев.

- Ты кстати на колесах седня? А че водишь? Че-то я твоей снаружи не видел, когда парковал. Ну блядь, Тойота это несерьезно. Мы вот третью собрались брать, Таньке на восемнадцать лет. Большую хочет. Я думаю Хонду будем брать. А на тот год новый Мерс себе возьму, Е63. До сотки за четыре секунды разгоняется. Заебись, а? - Они снова выпили, заказали еще бутылку.

- Бизнес тоже вот растет. Ну я говорил уже. Я думаю, блядь, через пару лет еще дальше двинемся, будем по всему региону работать. А ты там че, давно повышение получал? - выпили еще.

Че, все на том же месте? Сколько уже лет?

Выпили. Одним, блядь, и тем же занимаешься. Хоть бы себе тачку

еще по одной пузо сука пивное отрастил сидишь блядь

с людьми не общаешься давай налью сам развалина ебаная и жена всю жизнь так и будешь? Мария ничем не интересуешься

огонь еще водки люди чего-то добиваются, стремятся, блядь горит жену-то хоть бы трахал кругом пламя упругое тело Марии да хуль ты, еще выпьем ребенок твой чем занимается? пламя всюду в клетке своей бетонной засел гладкая кожа Марии зарабатываешь сколько? ты меня че, не уважаешь? Пей давай стены, пол, потолок, все горит горячий язык Марии урод, тряпка, неудачник все охвачено пламенем, все сгорает до тла говно, ублюдок, ничтожество кожа лопается, вытекают глаза мокрое влагалище Марии Серега в муках огонь, и он подыхает оргазм

***

Дима пришел в себя только дома, лежа на кровати без одежды. Вокруг было темно, голова гудела. Не без труда приподнявшись, он нащупал на прикроватной тумбочке свой мобильник и щелкнул кнопкой. Часы показывали три ночи, а на экране висело оповещение о двух пропущенных вызовах, оба от Лены. Дима поднялся, пошатываясь прошел в гостиную. Его жена спала, свернувшись калачиком, на диване. Дима потер лоб, глядя на нее, и вернулся в кровать. Перед тем, как уснуть он попытался вспомнить разговор с Серегой, но на ум пришли только огонь, привлекательная официантка и странное чувство презрения к самому себе.

***

Они стояли в очереди в кассу крупного супермаркета, что находился в самом большом в городе торговом центре. Их тележка была полна продуктами, которые, как решила Лена, она хочет приготовить на Новый год. Скорее всего, к ним приедут ее родственники, с которыми Дима всегда был в хороших отношениях и против чьего приезда никогда не возражал. Они все вместе немного посидят за столом, выпьют шампанского, а затем водки, выслушают речь президента, зажгут бенгальские огни. Все будут кричать "с Новым годом, с новым счастьем", а затем выпьют. Ну а после Лена подаст горячее, они выпьют еще, и, может быть, Ленина мама даже захочет спеть.

- Пап, можно жвачки? - спросил Петька. Дима молча кинул жвачку в корзину. Он не отрываясь смотрел на зажигалки, продающиеся здесь же, на кассе. Они были разных цветов, на некоторых были рисунки. Одни выглядели дороже других, но ни об одной нельзя было сказать, что она выглядела презентабельно. Когда подошла их очередь, Дима взял одну из зажигалок, желтую, и положил на конвейерную линию прямо перед кассиршей. Ни Лена, ни Петя не заметили, как она пробила зажигалку и Дима тут же спрятал ее в карман. Остальные продукты прошли через сканер: замороженная курица, шампанское, мандарины... В итоге у них оказались три больших пакета. Дима взял два, и еще один понесла Лена. Пройдя около ста метров по торговому центру, Дима решил присесть на предусмотрительно установленную неподалеку лавочку.

- Смотри, Петь, вон мороженое продают. Хочешь? - сказал он, указывая на тележку с мороженым и напитками в нескольких метрах от них, к которой уже выстроилась приличная очередь. Петька закивал в ответ, и Дима протянул ему сторублевую купюру. Сын убежал к тележке и встал в очередь, а Дима повернулся к жене. Она сидела рядом, глядя куда-то в сторону, тяжело дышала. Он внимательно изучил ее лицо. В нем была какая-то серость, которую Лена скрывала под приличным слоем косметики. В уголках рта и глаз скопились морщинки. Из-под зимней шапки выбивались короткие русые волосы. Дима нащупал в кармане зажигалку.

- Слушай, Лен.

- М?

- Мне тут сон снился.

- Какой?

- Ну сложно сказать, я уже плохо помню... Короче в этом сне все горело, типа как огонь везде.

- Хм. Я не знаю к чему огонь снится, надо будет посмотреть дома в соннике.

- Нет, не в этом дело. Просто после огня, когда все сгорает в смысле, мне всегда так хорошо становится. И тут я просыпаюсь.

- В смысле хорошо? Это тебе когда снилось? - она наконец повернулась к нему. Дима крепче сжал зажигалку в кармане.

- На самом деле постоянно снится. Почти каждый день. Я потом еще снова уснуть не могу.

- Хм. Странно. А чего раньше не говорил?

- Не знаю. Лен, как думаешь, я неудачник?

- А? Почему?

- Ну, - Дима щелкнул зажигалкой в кармане, - Я вроде как не так много зарабатываю. Мы не бываем нигде почти, да и вообще. Как-то знаешь, мне иногда кажется, что все кисло как-то, что ли.

- В каком смысле?

- Да во всех. В общем все кисло. Когда вокруг смотришь, все как будто неправильно. Будто я все неправильно делаю.

- Ты это про что сейчас?

- Про все. Я ведь не стал никем, не достиг ничего, я... как все, что ли.

Вокруг ходили люди, совершали покупки к Новому году. Петя еще стоял в очереди. После паузы Лена сказала, глядя ему в глаза с, как Диме показалось, каким-то раздражением:

- Ну хорошо, а чего ты хочешь?

- Не знаю. Чтобы по-другому все было.

- Ну это как - по-другому?

- Да я не знаю. Просто вот чувствую, что как-то неправильно.

- Понятно, - она махнула рукой, - себя жалеешь значит. А ты думаешь, мне легко? Кому вообще сейчас легко? Я бы может тоже хотела кучу денег и жить без забот, но так не бывает, понимаешь?

- Да я не про то. Просто мне кажется, если бы всего этого, - он одной рукой обвел торговые залы, людей, весь город, а другой щелкнул в кармане зажигалкой, - не было, может было бы лучше.

Лена долго смотрела на него, молча. Дима выдержал ее взгляд, и полминуты спустя она спросила:

- Ты нас вообще еще любишь?

Тут подошел Петя с двумя стаканчиками мороженого, для себя и для мамы. Они взяли сумки и пошли к выходу.

***

Тридцать первого декабря Дима проснулся рано утром, встал, умылся. Затем он нашел зажигалку, что так и лежала у него в кармане. Лена и Петя еще спали. Он подошел к спящей жене и тихонько положил руку на лицо, закрыв рот и нос. Нехватка кислорода тут же разбудила ее, и Дима надавил сильнее. Глаза Лены расширились, она начала брыкаться, но Дима, сжав зажигалку в кулаке, несколько раз ударил ее в живот. Затем той же рукой он сдавил ее шею, и через пару минут она была мертва. После этого Дима прошел в комнату сына и проделал с ним тоже самое. Его труп он принес на их с Леной кровать. Исчезнув на минуту в кухне, он вернулся с бутылкой водки в руках. Дима открыл бутылку и вылил почти все содержимое на кровать и тела жены и сына. Допив остатки, он поджег влажные от алкоголя простыни. Огонь заиграл сразу же, взмыл вверх до самого потолка, охватив всю кровать. Дима наблюдал, как два тела плавились в желтом пламени, как огонь перекинулся на прикроватную тумбочку, и дальше на шкаф и стену, как скоро вся комната была поглощена огнем, а следом и вся квартира. Горело дерево и бетон, все горело, весь дом скоро захватило пламя, а с крыши их дома огонь перекинулся на соседний и так далее, по улице, а вскоре полыхал уже весь город, все сгорало: машины, рекламные щиты и дома, офис, в котором Дима проработал столько лет, здание местного телеканала, городская администрация. А затем огонь пополз дальше, на соседний город, с которым вел дела Серега. Сам Серега уже давно погиб в пожаре, разрастающимся уже на весь регион и дальше, во все стороны света, пока Дима не увидел, как горит вся страна. И тогда он улыбнулся себе и понял, что сейчас, когда пламя утихнет, будет очень хорошо. Но пламя утихло и не осталось ничего, голая земля, куда ни кинь взгляд. И он стоял один посреди этой земли, сжимая в кулаке зажигалку. Счастье не пришло, восторга не было. Было только странное ощущение отвращения к самому себе.

***

Тридцать первого декабря Дима проснулся рано утром, встал, умылся. Затем он нашел зажигалку, что так и лежала у него в кармане. Лена и Петя еще спали. Он быстро оделся, завязал ботинки и, стараясь как можно тише закрыть дверь, вышел из дома. Было еще темно, около восьми часов утра. Дима пошел на стоянку, сел в машину. Запустив двигатель, он покинул стоянку и поехал тихими улочками на восток.

Вскоре зазвонил его телефон, который он забыл вытащить из куртки. Это была, конечно, Лена. Дима не ответил, а когда она прекратила звонить, отключил телефон. Он уверено вел машину по знакомым улицам знакомого города, мимо проносились автомобили, рекламные щиты и дома, офис, в котором Дима проработал столько лет, здание местного телеканала, городская администрация. Примерно через сорок минут езды дорога превратилась в трассу, и Дима прибавил скорости. Солнце еще и не думало всходить, поэтому он летел по утренней дороге в полной темноте. Слева промелькнули заводы, справа параллельно дороге шли железнодорожные пути, которые затем куда-то повернули, оставив вместо себя занесенное снегом поле. Дима ехал дальше, и спустя еще час начало вставать солнце, лучи его ударили прямо в лобовое стекло. Дима снизил скорость и вскоре повернул направо, на уходящую к лесу запорошенную проселочную дорогу. По ней он осторожно крался еще с полчаса, стараясь не сесть дном на снег. Почувствовав, что дальше ехать опасно, Дима остановил машину и вышел. Было тихо. Справа от него не было ничего, лишь бесконечное серое поле и березы в ряд. Слева тоже ничего не было, только поросший редким лесом холм, скрывавший от Димы солнечный свет. Утопая по колено в снегу и тяжело дыша, Дима пошел к холму. Он внезапно почувствовал, что непременно должен на него забраться.

Подъем оказался тяжелым, каждый шаг в снежной трясине давался с трудом. Пот лился ручьем, и вскоре он сбросил куртку, оставив ее тут же на снегу, а за ней и шапку. Хоть подниматься было и нелегко, он чувствовал, как постепенно приближается к своей цели, как вот-вот достигнет вершины. Несколько раз останавливался передохнуть, но ненадолго, не больше минуты, а затем продолжал восхождение.

И вот, наконец, после столь тяжелого подъема, между стволов деревьев, видно солнце. Оно было еще совсем низко, робко оно катилось по небу, не решаясь подняться выше. Сопли замерзли под носом, волосы и щетина покрылись инеем, но я смотрел на золотой круг солнца в морозном тумане и даже улыбнулся себе. Здесь было хорошо, здесь было тихо. Я ощупал карманы брюк. Да, зажигалка была на месте. Отдышавшись, я стал бродить по лесу в поисках сухих веток. Собрав их как мне казалось достаточно для костра, я руками очистил от снега небольшой клочок земли, сложил перед собой хворост и, усевшись поудобнее, поджег его. Огонь занялся, но тут же потух, и мне пришлось обшарить все карманы, пока я не нашел какую-то бумажку, которую было не жалко, положил под низ и поджег. Теперь костер занялся по-настоящему, и я начал согреваться. Пламя плясало передо мной, извивалось и потрескивало, но это было не то пламя, которое бушевало в моих снах. Это пламя было тихим. Оно не обещало разрушить, только согреть, не обещало оставить после себя обгорелых костей, только безобидную золу. Оно не обещало и счастья, только покой. И я смотрел на него, любовался им. Им, и сияющим кругом солнца.

Когда огонь догорел, Дима поднялся с земли и стал спускаться обратно к машине. По дороге он подобрал свои куртку и шапку. Сев за руль, он потер покрасневшие от холода ладони и включил телефон. Время уже было далеко за полдень. Он подумал, что нужно бы помочь Лене с готовкой, а то скоро должны были приехать ее родственники отмечать Новый год. Он завел машину и поехал обратно.

Оставить комментарий © Copyright Новгородцев В. (nvv0803@gmail.ru) Размещен: 01/02/2013, изменен: 01/02/2013. 32k. Статистика. Рассказ: Проза		Ваша оценка:

Новгородцев В. : другие произведения.

Огонь