Пирамиды эти были, правда, невелики - не выше общей горизонтали крыш, но очень заметны, потому что сияли ослепительной белизной. Как новенькие. Лёшка вспомнил, историчка говорила, что поначалу Египетские пирамиды были облицованы белоснежной плиткой, которую облупили время, неблагодарные потомки и завоеватели. А здесь, наверное, не было ни завоевателей, ни потомков, нуждающихся в отделочном материале, да и со временем у здешних пирамид, по всему видно, борьба шла на равных. Видимо, время здесь было не такое безжалостное, как в Яви.
- Похоже на макет. На трёхмерный эскиз. Как будто бы расчёты проводились во сне. Это доказывает, что, - заявила Иринка безапелляционно, - те, кто проектировал первую Египетскую пирамиду, был сноходцем!
- Тогда и наш Менделеев сноходец, - пошутил Лёшка. Но Рубен шутку не принял.
- Насчёт Менделеева не скажу. После террора инквизиции сноходцы, чтобы избежать доносов, стали скрывать друг от друга свои имена. Инквизиция ушла, а традиция осталась. Заменять подлинные имена псевдонимами стало нормой. Не удивлюсь, если окажется, что среди сноходцев был не только Менделеев, но и многие другие известные люди. Даже члены царской фамилии. Ведь, насколько мне известно, сейчас среди нас есть министры и даже члены ЦК. А вот то, что руководитель строительства пирамиды Хеопса Хемиун - зодчий и племянник фараона - был сноходцем, известно доподлинно. Об этом сохранились сведения. Кстати, был он по своей сноспециальности волшебником, как и наш Алексей.
- А Моисей, наверное, был проводником, - с азартом добавила Иринка. Ей, по всему было видно, понравилась новая тема.
- Ага, - сыронизировал по поводу её замечания Лёшка, - тот ещё сноходец.... Спал на ходу. Сорок лет водил свой народ по пустыне и нашёл для него единственное на полуострове место, где нет нефти.
- Я бы предостерёг вас, друзья мои, от пустословия. Не надо всуе касаться имён, запечатлённых в анналах сакральной истории. Мир полон тайн. Никто не знает до конца, как он устроен. И потому неизвестно, чем наше слово отзовётся. Будьте осторожны в оценках и выражениях.
Лёшка и Иринка после этих слов разом присмирели, а Рубен продолжал обзорную экскурсию.
- Центр города - Площадь идущих. Мрачное, тоскливое место. Никто не знает откуда и куда они идут. Те любопытные, кто уходили с ними, не возвращались. А спросить у самих не получается. Это не только центр города, но и место, вокруг которого он начал много тысяч лет назад застраиваться. Площадь вокруг Дороги из Никуда в Никуда замостили и обустроили, а то, что у Идущих под ногами, как вы сами понимаете, осталось нетронутым. Они идут без перерыва. С противоположной стороны дороги - комплекс административных зданий. Там обитают сильные мира сего, дабы решать вопросы и определять цели. Какие и какие - нам не известно. Хотя, интересно было бы поприсутствовать на их советах. Но туда допускаются только 'золотые. Да и то не все, а только избранные. В буквальном смысле. То есть избранные в состав Городского совета. Ну и, конечно, присутствует кто-то из правления Сеттории и Академии. В этом же районе располагаются Библиарий - вон его шпиль с совой на верхушке, и неявный филиал Академии сна, где проходят практику адепты - претенденты на медный браслет. Библиарий - место таинственное. В нём хранятся сведения об Аите, истории Аржентии, накопленные за тысячелетия. Доступ в него ограничен. Конечно, есть общедоступные данные, их может получить каждый сноходец, но большой массив информации засекречен. А вот левее, яркие домики за высокой стеной - приют.
- Приют? - удивилась Иринка. - Для кого?
- Для детишек, у которых рано проявились способности сноходцев. Главным образом для малолетних проводничков. У большинства сноходцев таланты к осознанию себя во сне появляются года в три-четыре. Некоторые инстинктивно уживаются с этим своим дарованием,путешествуют в снах и межсонье, получая от этого удовольствие. А некоторые, образно говоря, неудачно вываливаются из своих кроваток в межсонье и попадают в кошмарную ситуацию. Естественно, они пугаются... В межсонье есть, чего пугаться. У таких возникает страх засыпания.Это воспринимается взрослыми как капризы или болезнь. Ребятишки мучаются сами и мучают родителей. В результат нервные срывы у тех и других...
- Но они ведь засыпают к себе в сносектор? А там всё спокойно. Так почему? - заинтересовалась Иринка.
- Ирина, привыкайте к терминологии, если хотите, чтобы вас принимали здесь как своего. Как свою... Сноучасток - это просторечье. Правильного говорить 'сомнус'. Так принято. Почему пугаются в своём сомнусе? Объяснение простое. У некоторых из нас несколько задатков. Если ребёнок обладает качествами только проводника, то, скорей всего, в своём снопространстве он будет чувствовать себя спокойно. А если он немного волшебник?
- То будет создавать фантомов увиденного?
- Именно. Доктора ищут причину в Яви, а она здесь - в снопространстве. Поэтому риттеры, совершая обходы, а проводники во время экспедиций подбирают таких бродяжек и передают их в приют.
- Это бывает только у проводников с задатками волшебников?
- Да. В приюте они чувствуют себя в безопасности и начинают приходить туда сами. Приходить, потому что заснуть туда невозможно, заснуть можно только в свой сомнус.
Лёшка представил себе трёхлетнего малыша, блуждающего в межсонье, и ему стало жутковато. А если не встретит там риттера или проводника? Сколько же он страху натерпится, пока вырастет!
- А вот там наш Парк культуры и отдыха... от сна. - Улыбнулся Рубен. - В нём есть Зоосад. Это наша гордость. Там более двух тысяч голов различного зверья: и современного и доисторического. Угадайте, как называется?
- Ноев ковчег? - предположила Иринка.
- Именно! Но какой парк без аттракционов? Здесь их множество. Правда, я не любитель каруселить, поэтому знаю о них только понаслышке. Нет, вру, на гладиаторских боях бывал.
- Это как гладиаторские бои? Кто с кем дерётся? - заинтересовался Лёшка.
- Участники выставляют фантомов и бьются об заклад, пока те бьются до победы... Победитель получает деньги побеждённого. Я о сноходцах, разумеется. Фантомам деньги ни к чему. Ну и тотализатор, конечно. Но это неофициальные схватки. Бои, так сказать, без правил. Город же проводит свои соревнования. Ежегодно. С наградами и денежными призами.
- Как можно победить фантома?
- Лишить энергии. Всё зависит от ловкости в управлении. Оружие - меч, копьё, булава по договорённости - каждым прикосновением выжигает определённую часть энергии противника. Чем сильней и точней удар, тем больше теряется энергии. Кто раньше обесточит соперника, тот и победил.
- Короче, надо его вырубить!
- Да ну вас, - Иринка осуждающе покачала головой. - Дикость какая-то! Ни за что смотреть не пойду.
- Я бы посмотрел. И пофантомасился, - загорелся Лёшка. - Рубен, научи меня таких фантомов делать. - Сказал и спохватился, что назвал учителя на "ты". Замялся сконфуженно.
Но тот потрепал его по плечу, улыбнулся.
- Я не против. Давай на "ты". Разницы в возрасте у нас всего-то лет пятнадцать.
- А я? - спросила Иринка несмело, - мне можно с вами на "ты"?
- Сочту за честь, сударыня, - улыбнулся Рубен. - Тогда уже и зовите меня, как принято в Аите - Руби.
- А нас как? - забеспокоился Лёшка. Вопрос был серьёзный. Если надо обязательно назваться производным от имени, то следует быть осторожным. Вдруг кому-то вздумается назвать его Лох.
- А это мы обсудим вон там, - Рубен указал пальцем куда-то в сторону парка, но чуть выше, что означало "чуть дальше". - В одном прекрасном ресторанчике, который держит мой земляк и друг. Я приглашаю вас, друзья мои, отметить ваше тезоименитство, выпить фирменного напитка на брудершафт, а заодно и развеяться. В ресторанчике вас ожидает кулинарный сюрприз и отрада молодёжи - танцы.
- Нет, я не пойду, как я в этом? - Иринка провела руками перед собой сверху вниз, давая понять, что спортивные брюки и футболка совсем не подходящий наряд для посещения ресторанов.
- Зато спрыгнуть с башни в этом куда удобней, чем в платье, - засмеялся Рубен, открывая малозаметную дверцу в ограждении смотровой площадки. У Лёшки заныло в груди. А что там могло заныть? Сердце-то осталось дома, в постели. Наверное, оно в том далёком мире под названием Явь затрепетало, как пойманная птица, а здесь отозвались эти заполошные удары. Иринка же пришла в восторг. Посмотрела вниз, потом на Рубена - не шутит ли? Рубен не шутил. И своим деловым невозмутимым видом будто бы подбадривал: ничего страшного - это только сон! Иринка охнула, ухватила Лёшку за руку и потянула его к обрыву. Ну не вырывать же было руку! И он поплёлся следом. Не хватало ещё, чтобы девчонка прыгнула, а он остался! Или, чтобы Рубен помог - подтолкнул в спину, как поступают с начинающими парашютистами. Смешно бы это выглядело - здоровенный бугай, мельтешащий перед открытой дверцей.
Ухнули вниз так, что дух захватило, но потом замедлили падение и закружили, как опадающий листок в безветренную погоду. Рубен терпеливо ожидал внизу: смотрел, задрав голову, и, кажется, любовался. Когда они мягко опустились рядом, понимающе кивнул:
- Я сам в первый раз никак не мог заставить себя прервать полёт. Чудесное ощущение. Но поторопимся. Ночь не бесконечна, а в нашей программе есть ещё один важный, значимый пункт.
Потом они сидели в кафе, на этот раз не открытом, а расположенном на первом этаже роскошного здания. Кафе было специализированным, корпоративным и очень шикарным. И вход по пропускам. Спецпропуск у Рубена, конечно, был, но, как и все пропуска в Аржентии, рассчитанный на двух человек. Швейцар-фантом, перекрывший было вход Лёшке, как третьему-лишнему, был оттеснён в сторону появившемуся из глубин зала быстроглазым человеком с кавказским профилем, который, после теплых взаимных приветствий с Рубеном, проводил их к свободному столику. Лёшка поерзал на резном, словно позаимствованном из гарнитура мадам Петуховой, стуле. Он чувствовал себя неуютно. Потому что никогда раньше не был в таких шикарных кафе, которое только по названию и было кафе, но тянуло на вполне себе респектабельный ресторан, и потому что чувствовал себя халявщиком. Иринке хорошо - она девушка, ей не надо переживать по поводу того, что за неё платят другие, а каково ему? Рубен понял его состояние. И то ли слукавил, чтобы успокоить, то ли сказал правду, торжественно объявив:
- Друзья мои, сегодня у меня знаменательный день. Вы, наверняка, знаете, что некоторое время назад я был отлучён от Сеттории. Ограничен в правах и сослан в провинцию. Не буду сейчас касаться вопроса, справедливо ли было наказание. Но вчера ограничения с меня были сняты. И не в виде снисхождения. О помиловании я не просил, и не стал бы просить. Академия оценила мои заслуги. А заслуги мои - вот они! - он вытянул руки, показывая на Иринку и Лёшку. Я думаю, для вас не будет обидным, если я назову вас своим шедевром. Сhef-d'œuvre - главная работа - так в средние века называли изделие, представленное учеником ремесленника совету мастеров, отстаивающим право называться мастером. Мы - русские, - в этом месте Рубен кивнул, словно подтверждая, что не оговорился, - вкладываем в это слово иное, более высокое значение. За вас, мои друзья и ученики! Что бы не случилось, я всегда буду рядом с вами. А случиться в этом зыбком мире может многое... И, поверьте моему опыту, обязательно случиться!
Он поднял бокал, поднёс к губам, но пить не спешил, словно ожидая, когда выпьют его гости. Лёшка почувствовал подвох, но не мог понять его значения. Иринка же аккуратно пригубила и вдруг изменилась в лице и вскрикнула...
![[]](/img/n/nowikow_w/022/polet.jpg)