Нугуманова : другие произведения.

Танцы с тараканами вокруг кухонного стола

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:

Танцы с тараканами вокруг кухонного стола

Маэстро, музыка!

  
   Я нервно переминалась с ноги на ногу. Квартира не нравилась. Снимать ее не хотелось. При мысли о том, что за нее придется еще и деньги отдавать (причем, ежемесячно), сердце кровью обливалось. И, тем не менее, выбор был более чем невелик. По - чести, говоря, его вообще не было.
   - Понимаю, квартира не блеск, - хозяйка рассеянно улыбалась. - Но и цена соответствующая.
   - Да, цена соответствующая, - вторила ей миловидная девушка - риэлтер.
   А я...Я молчала. И уже в который раз, оглядывая пристальным взором, пошарканные стены в унылую полоску и потолок с "залысинами", судорожно взвешивала свои шансы на то, что смогу найти более лепую квартиру по не менее лепой цене в ближайшие двадцать четыре часа. Шансы были равны нулю.
   "Какого ляда", - подумала я. И уже через пару минут мы сидели за кухонным столом. Пока я заполняла договор аренды, хозяйка квартиры, с некоторым напряжением на лице, изучала содержимое моего паспорта, пытаясь, по всей видимости, аутентифицировать шатенку на фотографии с перекрашенным в блондинку оригиналом.
   А еще через несколько минут, в обстановке, далекой от торжественной, я получила ключи от однокомнатной "хрущи", распростившись с энной суммой в денежном эквиваленте и мечтой о дубленке.
   - Звоните, если что, - сказала хозяйка.
   - Звоните, если что, - сказала девушка-риэлтер.
   Дверь захлопнулась, и я осталась одна.
   Аллилуйя.
  

Первая "ласточка"

  
   Я не люблю телефонные звонки. Есть в ритуале поднимания трубки, какая-то обязаловка. Вроде как, неудобно отказываться от предлагаемого вам общения. Конечно, телефонный призыв можно и проигнорировать. Среди моих друзей-знакомых-родственников нет-нет да и встречаются "счастливчики", не испытывающие по этому поводу никаких душевных мук. К несчастью, я не из их числа. Червь сомнения, знаете ли, гложет: "А что, если не перезвонят?". Вот почему на "вечный" зов телефона я выскакиваю из ванной, выползаю из кровати, наконец, отлипаю от унитаза и бегу на кухню, к месту дислокации чудо - аппарата. Согласитесь, есть все-таки в одиночестве определенные плюсы (это я про унитаз, если кто не понял).
   На сей раз телефонный звонок застал меня в зале. Я сказала "в зале"? С таким же успехом, я могла бы назвать свою единственную комнату "спальней", "кабинетом" и т.д. Уж что - что, а фантазия у меня буйная. И все же, я сказала "в зале". Любопытно, в чем причина именно такого, совершенно неосознанного, можно даже сказать, инстинктивного выбора лексического определения?
   От Автора. Пока Героиня услаждает свое "Эго" вполне естественным, для всякого, мнящего себя не менее, чем последователем Льва Толстого, само возвышением путем самокопания сиречь самоанализа, вы можете смело переходить к следующему абзацу.
   Итак, телефонный звонок застал меня в зале. "Мама" - подумала я, и не ошиблась.
   Был поздний вечер. Свет на кухне был выключен, и только слабая полоска света из комнаты рассеивала мрак до консистенции полумрака, когда даже донельзя засранная кухонная плита выглядела вполне прилично.
   Мама говорила, я соглашалась, и, соглашаясь, даже кивала головой. От нечего делать разглядывала узорчик на плитке, как вдруг мое внимание привлекала довольно жирная точка. Проблема заключалась в том, что "точка" двигалась. "Таракан", - подумала я, вздохнула и сняла с ноги тапок. Вот так, с телефоном в одной руке (не прерывать же разговор из-за букашки) и тапком - в другой, натыкаясь на стулья и табуретки, я рассекала полумрак, не прекращая, в то же время, кивать головой в такт маминым замечаниям. Обструкция, которой была подвергнута, настигнутая-таки цель, отличалась крайней степенью жестокости: противник был размазан по плитке в радиусе нескольких сантиметров. Жестокая улыбка осветила мое лицо (едва не написала "освятила" - вот был бы казус). Да! Я торжествовала. Любуясь своим творением, немного отступила назад и уронила табурет.
   - Что там у тебя? - спросила мама.
   - Таракан, - ответила я.
   И мама разразилась потоком всяких-разных советов из области борьбы с насекомыми на дому. По правде говоря, я слушала ее в пол-уха, ведь эта квартира была моим четвертым по счету съемным жилищем. Школа жизни, а точнее, выживания, пройденная мною до заселения на данную жилплощадь, внушала определенный оптимизм. В какой-то момент мне стало даже немного обидно, что мама, со свойственными только ей менторскими нотками в голосе, объясняет мне элементарные вещи. Как будто бы, и не было в моей жизни ни диплома о высшем (какая разница каком) образовании, ни остеохондроза, ни двадцати пяти паспортных лет, наконец.
   - Мам ..., - начала было я.
   Но мама меня не слышала. Она с упоением рассказывала о чудодейственном порошке, который уже лет десять, как был снят с производства ("Не иначе, как происки врагов" - была моя реплика, пропущенная мамой мимо ушей), но, по счастью, завалялся на антресоли в доме моих дорогих родителей.
   И тогда я подумала, что в потоке фраз, выдаваемых мамулей на-гора, нет ни единого намека на мою собственную некомпетентность в обсуждаемом вопросе. "Я беспокоюсь за тебя", - будто кричала она, хотя, конечно, вовсе не кричала, да и слова использовала другие. Не в этом дело. Она лишь пыталась показать, как сильно любит свою единственную, пожизненно маленькую девочку. Вот, собственно, и все, что я могу сказать по этому поводу.
   От Автора. Пока Героиня ведет борьбу со сковавшими горло, болезненными спазмами сентиментальщины, мы пропустим добрую часть вышеописанного телефонного разговора, сосредоточив свое внимание лишь на его финале.
   - ...ряженый-суженый, приходи ко мне ужинать. Запомнила? Завтра расскажешь, кто тебе приснился, - сказала мама и повесила трубку.
   "Щаз, родная".
   Я еще раз оглядела кухню, но, не заметив ничего, сколь-нибудь, подозрительного, вернулась в комнату. Однако, вместо того, чтобы заняться хаотично разбросанными вещами, подошла к большому зеркалу в платяном шкафу.
   "Эх, если бы не мелкие морщинки вокруг глаз".
   Я, в который раз, придирчиво рассмотрела свое лицо, и, не скрывая удовлетворения от увиденного, улыбнулась своему отражению. Стоит ли говорить, что оно улыбнулось в ответ. Я повернулась к зеркалу спиной, старательно выворачивая шею. Вид сзади "вдохновлял". Ни супержестким диетам, ни изматывающим тренировкам, благополучно переведшим меня из разряда "ни толстых - ни худых" в категорию "стройных-таки", не удалось всерьез поколебать позиции фамильной "пятой точки". И, слава Богу. Тем более, что бюст...
   От Автора. Пока Героиня занята самолюбованием, вашему вниманию предлагается объективная точка зрения на внешность этого горе-писаки, графомана с большой буквы "Г" и просто Нарцисса в юбке. Про таких говорят - "симпатичная, милая, но не красавица". Вполне употребим и вариант "сойдет для сельской местности".
   Я сгребла вещи с дивана и бросила их на дно большой картонной коробки - моей верной спутницы во всех моих многочисленных и бесконечных (в виду перманентного бомжевания) переездах, решив, что завтра будет новый день. И самое приятное в том, что этот день - Суббота.

Поле военных действий.

   Новый летний денек выдался солнечным и жарким. Мой план был прост. Первую половину дня я посвящала работе над новым имиджем моей квартиры, ну а вечер ... Собственно говоря, даже, доставая с антресоли ведро (как оно там оказалось?), я думала только о том, что будет вечером. Мысленно перемеряла свой скудный гардероб, когда брала в руки губку. Перебирала в памяти названия ночных клубов, размазывая чистящий гель по гладкой и устрашающе грязной поверхности газовой плиты. С мыслями об удачной "охоте" на особей мужеского полу я одним рывком распахнула верхние дверцы кухонного шкафа, и ... обомлела.
   Их было много. Не то, чтобы все они были в тельняшках, но, как говорится, на любой вкус: большие, поменьше и совсем маленькие. ТАРАКАНЫ. Солнечные лучи, проникшие в святая святых тараканьего царства, внесли некоторое оживление в их ряды, и они побежали: быстро и в разнобой. "Куда!", - закричала я. Не вопрос и не утвержденье - это был возглас, идущий от самого сердца. Ну, а дальше, как в песне - "завязалась кровавая битва". Как мочила их Я! Но как сопротивлялись Они! Забиваясь в щели, скрываясь во множестве ящичков и делений кухонного гарнитура, спасаясь от моей карающей руки под плинтусами и в разрывах линолеума, эти проворные существа боролись за свое хрупкое счастье - возможность быть обыкновенным тараканом. Надо сказать, что загроможденный всевозможной, не первой свежести, мебелью рельеф местности давал им значительное преимущество и надежду на продолжение рода. Во всяком случае, все мои попытки сдвинуть с места шкаф успехом не увенчались. Когда же первый запал прошел, я оглядела поле боя. Пересчитывать трупы врага смысла не имело, их было слишком много. Но, увы! Человек выиграл битву, но не сражение. Вот почему, спешно натягивая на себя джинсы, застегивая ботинки, я судорожно оглядывала стены в коридоре и комнате. Трясущимися от напряжения руками пересчитала деньги, напоследок заглянула на кухню, громко произнесла что-то вроде "Никуда не расходитесь" и пулей вылетела за дверь.
  

Тяжелая артиллерия.

  
   В ближайшем хозяйственном магазине мною были приобретены: гель от тараканов в количестве одной штуки, аэрозоль от тараканов же, и ловушки для них же в количестве ... Какая разница, в каком?! Потратилась, конечно, основательно. Как выяснилось, борьба с насекомыми - дело, для борющихся, отнюдь недешевое. Кассовый чек тому яркое подтверждение.
   В квартиру я заходила на цыпочках. Почему? Сама не знаю. Или боялась спугнуть противника, или просто боялась (их много, а я одна). Вместе со всем своим арсеналом проскользнула на кухню. Никого.
   Я стояла посреди кухни, крепко сжимая в руках заветный баллончик, замедлив дыхание. Вся моя двигательная активность сводилась лишь к энергичному вращению глазами. В какой-то момент установилась напряженная, как часто пишут в умных книгах, "звенящая" тишина. Минута, две, пять - ничего не происходило, а вскоре я вообще потеряла счет времени, а вместе с ним и ощущение реальности происходящего. В конце концов, мое, не в меру живое воображение, начало рисовать безумные картины. Мне виделись тараканы, наблюдающие за мною изо всех щелей, протягивающие ко мне свои противные, волосатые лапки, надрывающие от смеха свои блестящие животики. Они смеялись надо мной!
   - Дурдом, палата девять, - сказала я.
   Совершенно очевидно, необходимо было решиться на какое-либо действие, на акт (хотя возможно, это слово здесь не к месту), на поступок, в конце концов. И мне плевать на помпезность моих рассуждений, на их бредовый, способный заинтересовать лишь психиатра, характер. Я - Человек, и это хоть что-нибудь да значит. Я лучше, сильнее, умнее букашки. Даже если увеличить обычного таракана в десять раз, я все равно победю или побежу или ... Тьфу, ты, холера. Короче, обломаю хлопцам весь кайф от невыносимой легкости бытия. Хотя, по здравому размышлению, в десять раз - это я хватанула через край. Такие лошади! Тапком не придавишь.
   От Автора. Пока Героиня пребывает в состоянии безудержной, мотивированной лишь ее болезненным сознанием, рефлексии, вам надлежит узнать, что тараканы обладают инфракрасным зрением, что позволяет им прекрасно ориентироваться в темноте, и сверхчувствительными усиками, отвечающими, ко всему прочему, и за обоняние. Что до тараканьего чувства юмора, то вряд ли они опустятся до того, чтобы сделать предметом своих шуток Человека.
   Не так уж и долго я собиралась с духом. С боевым кличем: "А-а!", который удивил и напугал меня не меньше, чем армию противника (верю, им тоже было страшно), я начала стремительно открывать одну за другой все дверцы кухонного гарнитура. Такая тактика себя, конечно, оправдала: ребята заметались. Я нажала на кнопку пульверизатора, и к моему немалому изумлению, из баллончика полилась пена, наполняя квартиру сладковато-приторным ароматом. Но врагам приходилось несладко. Словно по команде, в каком-то едином порыве, они заваливались на спинки, и судорожно подергивая конечностями, умирали. Но среди них встречались и настоящие бойцы, которые на последнем издыхании ползли вперед и только вперед. К таким приходилось прикладывать руку, точнее, ботинок.
   Вот так, окутанная флером тараканьего "парфюма", с трудом балансируя на одной ноге, я встретила свою новую победу. Однако, не прошло и пяти минут, как чувство торжества над превосходящим числом противником, окрасилось в новые, преимущественно, мрачные тона. У меня начинался кашель.
  

Горькое похмелье.

   В том, что откат бывает всегда, сомневаться не приходится.
   Зажимая нос руками, заходясь в приступообразном кашле, я закрыла дверь на кухню, и попыталась укрыться в комнате. Не тут-то было. Как удалось выяснить опытным путем, законы диффузии в газах распространяются не только на случаи неконтролируемой порчи воздуха в результате дисфункции желудочно-кишечного тракта. Тошнотворный запах инсектицидов, как привязанный, шел за мной следом, буквально пропитав собой мои руки, одежду и даже волосы. Задерживая дыхание, я поплелась на кухню - включать газовую колонку.
   Душ не улучшил моего самочувствия. А ядовитые испарения проникли в ванную комнату, перебивая даже запах из допотопного унитаза. Тем не менее, легкая дрожь, которую я испытывала по причине сильнейшего эмоционального возбуждения, немного прояснила мой помутившийся рассудок. "Окна", - подумала я, и это была первая, действительно здравая мысль, за последние полчаса.
   Однако, жизнь, что называется, внесла свои коррективы. Окна были заколочены. Единственная, поддавшаяся было форточка, отказывалась открываться более, чем на половину. "Да, ситуация патовая", - крутилось у меня в голове (и где я поднабралась этих штампов?).
   - Что за е... - прохрипела я, и с горя, плюнув, на так и невымытый пол, покинула квартиру.
   А на улице светило солнце. Но даже самая чудесная погода уже не могла улучшить моего настроения. И хотя это был удачный момент для того, чтобы обследовать район проживания, я с трудом волочила ноги. Только покинув дом, я вспомнила, что на моем лице нет даже намека на косметику, а волосы забраны в какой-то несуразный пучок. И это Я, о которой мама всегда говорила: "Мусор не пойдет выносить, пока губы не накрасит". Самое неприятное заключалось в том, что мой инсектицидный шлейф не покидал меня даже на улице. Я торопливо озиралась вокруг, пытаясь разглядеть в глазах, снующих по улице, людей неодобрение, пренебрежение или сходные им чувства. Никаких эмоций. Они меня не замечали, причем, ровно настолько, насколько не замечали друг друга. И тогда я вспомнила слова своей подруги Вики, моей сверстницы: "Кира, если люди на нас с тобой не оглядываются, спасибо им за это", и в ответ на мой недоуменный взгляд добавила: "Оглядываются либо на очень красивых, либо на очень страшных. Ты себя к какому разряду относишь?". Это воспоминание немного развеселило меня. Я распрямила плечи и двинулась верх по утопавшей в зелени улице.
  

Сбор урожая.

  
   Ровно через час, вдоволь нагулявшись под палящим солнцем, я снова оказалась в холодном и неосвещенном блоке на две квартиры перед своей дверью. Я прислушалась - за дверью было тихо. Впрочем, я и сама не знала, что ожидала услышать. Тараканы - прямо скажем, не элефанты и шумовые эффекты - не их специализация.
   "А интересно, какие эволюционные изменения постигли бы нашу планету, будь среднестатистический таракан размером хотя бы с пони", - подумала я.
   Стараясь не греметь громоздкими ключами, я осторожно приоткрыла дверь, лелея робкую надежду на то, что мне не придется снова накручивать круги по уже изученному району. Не пришлось. Запах, конечно, не выветрился, но порядком ослабел. Во всяком случае, позывов на кашель и соплетечение более не наблюдалось.
   Что же до тараканов, то я находила их трупы и агонирующие тела везде, куда физически могла проникнуть. К моему немалому удивлению и неудовольствию противник был обнаружен и в комнате, причем, что настораживало, под диваном. Имя единственному чувству, полностью охватившему меня, было "отвращение". А как гладкие тараканьи тела поблескивали при искусственном освещении! Зрелище не только омерзительное, но и весьма утомительное для глаз (эффект зеркального преломления света, знаете ли). Но уверовав в собственные силы, а главное, понимая, что мою работу за меня сделать некому (не вызывать же маму из Ярославля), скрипела зубами, но методично продвигалась вперед, орудуя веником и совком. Когда же, наконец, я сумела-таки разогнуть спину, то первым делом посмотрела на циферблат электронных часов. Увы, время работало не на меня, неумолимо приближаясь к отметке, за которой лишь плотный ужин (ненавижу себя за это ежесубботнее гастрономическое безумие) на сон грядущий и сам сон непосредственно. Провести так еще один вечер своей жизни. Ну, уж дудки!
   Я отшвырнула веник и поспешила в ванную. Затем, в течение нескольких минут носилась по квартире, сгребая в руки все подряд: фен, джинсы, топ, карандаши, помаду. Спешно, словно боясь опоздать на поезд, рисовала брови, разделяла пряди волос воском, чистила зубы, размазывала крем по лицу, причем, умудрялась делать все это одновременно. Когда, наконец, закинув косметику в сумку, я сочла себя вполне готовой к тяжелой работе под названием "вечер субботнего дня", то попыталась найти тому подтверждение в зеркале. Чего скрывать, выглядела неплохо, но все же что-то было не так. Чего-то не хватало, но это что-то было весьма существенной деталью, разрушавшей своим отсутствием гармонию и целостность общей картины. Я заставила себя улыбнуться, и одного только взгляда на собственное отражение хватило, чтобы понять, что ничего мне от этой жизни не надо, по крайней мере, сегодня вечером. День, буквально спущенный в унитаз изнурительной борьбой с тараканами, не мог закончиться ничем хорошим.
   - Ничего не хочу, - сказала я. Привычка разговаривать вслух, нажитая за годы самостоятельной и, не обремененной наличием постоянного партнера, жизни на съемных квартирах, действительно стала второй натурой. А переходы от "думаю" до "говорю" со временем порядком подразмылись. В определенный момент я просто перестала контролировать соотношение обмозгованного и сказанного, за что однажды поплатилась двухнедельным периодом обструкции со стороны своей приятельницы Лены.
  

Лена, ее день рождения, ее гости и мой, не в меру длинный, язык.

   На дне рождении вышеозначенной особы мне удалось отличиться дважды. В начале вечера, я достаточно "удачно" дополнила тост седовласого декана филологического факультета университета, в стенах которого Лена "успешно и плодотворно" (слова тостующего) занималась преподавательской деятельностью, заметив, что "именинница, конечно, человек хороший, но почему-то студенты ее не любят". Сказанное ввело в изумление не только Лену, декана и прочих гостей, но и меня саму, потому как, будучи человеком неглупым, произносить этого вслух я совсем не собиралась. Прикусив язык, я быстро ретировалась в туалет, где просидела минут двадцать, тревожно вслушиваясь в доносившиеся из комнаты звуки. После очередного взрыва пьяного гогота, мое возвращение в общество казалось вполне уместным, тем более, что страждущие воспользоваться "благами цивилизации" в виде никогда не выходящей из моды югославской сантехники, настойчиво ломились в дверь.
   Помнится, Лена тогда бросила на меня взгляд, полный досады и укора. Студенты действительно не жаловали молодую преподавательницу, зачастую срывавшую на них, накопившуюся по разным причинам злобу. Неустроенность в личной жизни, мигрень, критические дни - все это, так или иначе, сказывалось на обучаемых. Обо всех перипетиях своей преподавательской деятельности Лена, к слову, всегда рассказывала сама, никто ее за язык не тянул.
   - Они меня достали. Я их не-на-ви-жу, - однажды сказала она о своих студентах. Лицо ее, при этом, помрачнело, а в глазах читалась обреченность.
   - И что же дальше? - вопрос, конечно, глупый, но не задать его я не могла.
   - Дальше? - Лена посмотрела на меня, как на последнего из Homo idioticus. - Новый учебный год, - она усмехнулась, а я мысленно (!) поблагодарила Бога за то, что высшее образование у меня уже есть и таких, с позволения сказать, педагогов в моей жизни было немного.
   Тем временем, вечер уже перешагнул критическую фазу, когда трезвость собеседника воспринимается не иначе, как порок, а пьяный треп заполняет собой все свободное пространство. Я приземлилась на диван рядом с двумя незнакомыми женщинами и спряталась за увесистой брошюрой "Вагинальный кандидоз. Помоги себе сам". Быстро стреляя глазами поверх красочной обложки, я изыскивала возможность незаметно улизнуть, с набившей оскомину вечеринки, с нарастающим раздражением вслушиваясь в беседу моих соседок по дивану.
   - Я ему: "Поговори со мной", а он молчит, - рассказывал высокий голос. - Я ему: "Ну что же ты молчишь?", а он: "Хочу спать".
   - Подлец, - заметил низкий голос, сопровождая реплику тяжелым вздохом.
   - Я ему: "О чем ты думаешь?", а он: "О том, что завтра на работу". Я ему говорю: "Ты меня не любишь". И тут он начал вилять, мол, люблю. Говорю: "Нет, ты меня не любишь", а он: "Да люблю же". А я - ему: "Не любишь, не любишь, не любишь" и заплакала.
   - Вот сволочь, до слез довел.
   - И что ты думаешь? Он встал, оделся и ушел.
   - Ка-а-шма-ар! - пропел низкий голос.
   А я подумала: "Так тебе, курица, и надо".
   Это я подумала, что подумала, но, как выяснилось в последствии, не только подумала, но еще и озвучила несвоевременно возникшую мысль. Внезапно установившееся молчание убеждало лучше всяких слов: меня услышали. Усилием воли я заставила себя повернуть голову и посмотреть на собеседниц. Невзрачные, но обильно сдобренные ярким макияжем лица обеих женщин буквально перекосило от праведного гнева.
   - Это я-то курица?
   У обладательницы высокого голоса оказались, ко всему прочему, и очень мелкие черты лица. Она было немыслимо тоща, в то время как ее подруга, напротив, поражала необъятностью, в самом широком смысле этого слова. Вообще говоря, феномен "толстый + худой" заслуживает отдельного рассмотрения. Загадка их взаимопритяжения, по-видимому, лежит в области взаимодополнения, взаимокомпенсации, но главное, взаимозакомплексованности. Это ли не тема для диссертации!
   От Автора. Пока Героиня переживает очередной припадок глубокомыслия, мы внесем поправки в календарь повествования, пропустив воскресенье, прошедшее под знаменем борьбы с тараканами, понедельник и вторник, загубленные интоксикационным синдромом вследствие передозировки инсектицидов на конкретную душу населения, и обратим наши взгляды на среду, когда жизнь молодой женщины окрашивается в новые тона.
   P.S. Что до описанной выше вечеринки, то закончилась она плохо. Вирус "невоздержанности на язык", оказался заразным. В конце концов, сплоченная масса, проходящая в повествовании под кодовым названием "гости", разделилась на Маш, Вить, Лер, Паш и прочих жалких индивидуальностей, позабывших о том, что коллектив - это сила, а человек - лишь ноль без палочки. На фоне тотального разброда в мыслях, словах и поступках, продолжение праздника утратило всякий смысл. Лена быстро свернула мероприятие и сэкономила на парочке миленьких тортиков, которые потом сама же и съела, в гордом, так сказать, одиночестве. Чуть позже масляные розочки, по-видимому, предмет особой гордости кондитера, вышли имениннице боком (точнее, задом). В итоге: бюллетень для сраженной проффузным поносом Ленки, и нечаянная радость для ее студентов, ничуть не опечаленных недельным отсутствием столь нелюбимой, преподавательницы.
  

Я помню чудное мгновенье.

   Бац!
   "Адна-ана-а-а па-а-всю-ду-у ...", - и почему, скажите на милость, радио всегда включается так внезапно, словно бьет наотмашь, причем, исключительно по мозгам.
   Я посмотрела на часы: 6.27.
   "Еще три минуты... Я все успею... Три минуты не решают ничего... Я все успею... Надену черные брюки... Нет, джинсы... Нет брюки... Зачем я поставила будильник на двадцать семь минут? Я все успею... Уложить волосы... Нет, не буду... Или успею? Надену джинсы... 6.37...На счет три...Три".
   В кромешной темноте, поеживаясь от холода, и переминаясь с ноги на ногу в предвкушении долгожданного акта микции, я нащупала косметичку и уже через несколько секунд стояла перед зеркалом в ванной.
   Определенно, это...э-э... "несимпатичное" (о, как!) существо, не могло быть мной - великолепной и просто привлекательной женщиной, несравненной в своем нарциссизме. Съежившееся до размеров и рельефности грецкого ореха лицо пересекали морщинки самого разного калибра. Сведенные воедино плечи (такого не увидишь даже в шоу гуттапперчивых мальчиков), придавали фигуре знак вопроса, почти как у волка из известного мультфильма. Но того, по крайней мере, придавило молотилкой или чем-то еще. Волк, павший жертвой научно-технического прогресса... М-да... До такого еще нужно было додуматься.
   От Автора. Пока Героиня находится в каталептическом состоянии и смотрит на мир сквозь призму неподъемных, налитых невообразимой тяжестью ресниц замечу, что мало кто из человеческих особей может похвастать не смятой за ночь кожей лица, не растрепанными (за тот же временной период) волосами и отсутствием запаха изо рта (даже, если исправно чистит зубы не менее двух раз на дню). Тому есть множество объяснений типа земного притяжения, "приема на грудь" изрядного количества спиртного, пиелонефрита или просто привычки спать на животе. В любом случае, это не повод для того, чтобы в течение десяти минут стоять посреди ванной комнаты, тупо уставившись в зеркало, на полном серьезе рассуждая о перипетиях сценарных ходов мультипликационных фильмов.
   P.S. К сведению Героини. Волк протек (прошел, прополз, пролез, просочился) по водопроводным трубам и вытек через обычный кран. Гм...М-да... До такого еще нужно было додуматься.
   Делай раз. Нарисовала брови. Левая чуть выше правой.
   "Какую стереть, а какую оставить? Нехай, остается, как есть. Под челкой не видно".
   Делай два. Нанесла тени на веки и обвела глаза. Левый глаз чуть ярче правого. В попытке привести оба глаза к единому знаменателю, оцарапала ногтем левой руки левую же щеку.
   "И почему левой стороне всегда достается больше, чем правой?".
   - Это потому, что ты правша, - сказала я вслух и неприятно удивилась своему голосу, резкому и сиплому. - Пора бросать курить.
   Подмигнула своему отражению в зеркале, мол, мы - то понимаем, о чем это я.
   - Но я не курю, - ответило отражение.
   - Дура, это же шутка.
   Отражение в зеркале промолчало.
   "Шизофренийка, однако. Но если я думаю, что у меня раздвоение личности, значит, я не шизофреник, потому что настоящий шизофреник никогда не признает, что он болен, а значит, я не настоящий шизофреник, а может, и не шизофреник вовсе. Хотя, стоп, если я думаю, что я не шизофреник, это значит, что я не признаю себя больной, а это значит...".
   "7.30 в Москве", - пропело радио.
   - Е-мое.
   Делай три. Натянула черные трусы и черные брюки. Постучала себя по лбу. Сняла черные брюки и черные трусы. Натянула синие трусы и джинсы.
   "Где "гады"?".
   Делай четыре. Закинула в сумку косметичку и два яблока.
   "Где ключи?".
   Делай пять. Уф, кажется все.
   Последнее "адьё" зеркальному двойнику.
   - Ты не шизофреник. Ты - шизофреничка, - отражение ухмыльнулось.
   Я открыла дверь и ... обомлела.
   На грязном коврике у моего порога поблескивало нечто, при ближайшем рассмотрении оказавшееся практически невесомым, золотым медальоном в виде средней упитанности ... таракана.

Очевидное - невероятное.

   В том, что у меня глюки, я не сомневалась. Такое случается только с другими, и то в несбыточных мечтах. Но я - лузер из лузеров, лох из лохов, провинциальная неудачница, которую два года назад с дикого бодуна, в четыре утра с первого на второе января вдруг посетила мысль, что счастье мое заблудилось где-то в столице?
   Я покрутила медальон в руках, поискала пробы. Есть.
   Я вернулась в квартиру, заперла дверь на засов и даже закрыла на ключ. В том, что это происки врага, сомнений не было. Руки мои похолодели, да и синдром "телеграфного столба" набирал обороты. Мысли, одна несуразней другой со скоростью света проносились в моей голове.
   "Это мафия. Меня поставят на "счетчик". Да кому ты нужна, голытьба ярославская", - я еще раз посмотрела на обломившееся мне "счастье", словно пытаясь утвердиться в мысли, что это мне не снится. "Но почему они не позвонили и не отдали из рук в руки? И кто Они? А может быть это тайный поклонник", - я ухмыльнулась. "Тоже мне, Королева курятника".
   Я посмотрела на часы: 8.15.
   Пора бежать на работу, но там, за дверью враждебный мир, в котором за меня и постоять-то некому. И на какое-то мгновенье мне показалось, что я смотрю на себя со стороны и вижу лишь маленькую, не на шутку испуганную девочку, которую где-то рядом поджидает серый волк. Слезы покатились из глаз. Я сползла по стенке на пол, и, уткнувшись носом в колени, разревелась.
   Я вспомнила, как мальчишка в пионерском лагере отдавил мне ногу, и через пару дней ногти на ней почернели, а потом и вовсе отвалились. Жуткое было зрелище.
   Я вспомнила, как одноклассники устроили мне "темную" в душной школьной раздевалке, предварительно заклеймив позорным прозвищем "индивидуалистка".
   Один за другим пришли на память все мои мужчины. Уж не знаю, почему, но все они слились для меня в единый образ человека, закрывающего мне лицо подушкой, в минуты...э-э...наивысшей радости (хотя такое было лишь однажды). Наверное, очередной фрейдистский комплекс.
   От Автора. Смотреть на женщину, заливающуюся слезами в три ручья, физически очень сложно. Но еще сложнее понять, о чем она говорит. "Хотя такое было лишь однажды" - это о чем: о подушке или о ... "э-э ...наслаждении"?
   - Меня никто не любит, - прошептала я. - И..., - хлюп носом. - ... И меня достали эти тараканы.
   Собственно говоря, кое-кто после всего этого пошел бы и утопился.

Сокамерник.

  
   А я отправилась на работу, умудрившись опоздать всего лишь на двадцать минут.
   - Привет, - сказал охранник, не отрывая взгляда от монитора телевизора, на экране которого нещадно лупили друг друга два мужика в шелковых трусах. - Начальства нет. Дыши спокойно.
   Еле передвигая ногами, я поплелась на рабочее место, в надежде получить совет и утешение от своего, интеллектуально продвинутого, сокамерника.
  -- Привет, Кира, - сказал Айрат и улыбнулся.
   Неизменно представляя его своим друзьям в качестве "сокамерника", я, как правило, обрекала себя на продолжительные расспросы, касаемые, как происхождения забавного (с точки зрения окружающих) прозвища, так и самой персоны, вышеозначенным термином обозначенной. Что до терминологической составляющей, то родилась она по наводке самого Айратки, который, с упоением рассказывая о своем трипе по Италии, совершенно некстати поведал, что де "комната" в своем итальянском произношении звучит не иначе как "камера". Лучше бы молчал. Я уцепилась за этот подарок лингвистики, по быстрому адаптировав его к нашей местности и суровому климату. Так появился "сокамерник". Что до Айратки, то очень скоро он взял себе моду представлять меня уже своим друзьям не иначе, как "Кира - "сокамерница". Пришлось смириться.
   "Песнь об Айрате", в какой бы компании мне ни приходилось ее исполнять, я всегда начинала словами: "Он, конечно, очень умный". Я - не консерватор (в том смысле, что консервы не консервирую, и в консерваториях не концертирую), но отступать от традиции не хочу. Итак, Айрат, конечно, очень умный.
   На внешности его надолго задерживаться не буду. Скажу лишь, что одна из моих подруг (имени ее я, по понятным причинам, не называю), разглядела Айратку на видеозаписи одной из наших попоек, и, потянувшись к телевизионному экрану всем своим бюстом, молвила: "А это кто такой, в очочках?", в мгновенье ока погрузившись в трясину чувств и эмоций по самое "не балуй".
   -Так ты говоришь "умный"? - прощебетала она, и, как отрезала, - Познакомь.
   И я, конечно, познакомила ...бы их, не живи моя подруга в Ярославле, откуда на свиданки, как ни крути, не наездишься. Так и остался Айрат один. С женой и двумя детьми.
   О том, каким ветром этого татарского денди, тридцати пяти лет от роду занесло на нашу фабрику по производству замороженных полуфабрикатов, я гадала недолго - сам рассказал. Правда, не сразу, оставляя, по-видимому, некий простор для моей фантазии. Однако, со временем "простор" превратился в "зазор", потому как Айрат постоянно подкидывал мне то один, то другой факт из своей биографии, сопровождая изложение эстетскими умозаключениями и ловкой игрой холеных, отманикюренных пальчиков с дорогой сигареллой. По-о-олная "распальцовка".
   Казанский мальчик Айрат Хабибуллин родился в обычной советской семье профессора местного госуниверситета и оперной примы театра оперы и балета имени Мусы Джалиля, лауреата каких-то там конкурсов и просто красавицы. Детство, испоганенное многочасовыми занятиями музыкой и углубленным изучением английского, не могло не сказаться на ранимой детской психике. Подававший серьезные вокальные надежды Айратка ненавидел пение ничуть не меньше, чем Татьяна Доронина, по собственному утверждению, любила театр. Ребенок, обреченный на эксплуатацию своего таланта, наследственное благополучие и безбедное существование - жалок именно потому, что, по мнению большинства, счастлив априори. На него с легкостью можно махнуть рукой - у него и так есть то, приобретение чего ставится целью не одной жизни на этом свете. Однако, человек, как известно, лишь предполагает. Ложный круп и неудачная трахеотомия сделали свое дело, изменив не только голос, но и судьбу чудо-ребенка. Не совсем понятно, почему Айратка потерял еще и абсолютный слух. Местные эскулапы отнесли сей грустный факт к сфере малоизученных патогенетических процессов не то в среднем, не то в каком-то другом ухе. Что примечательно, после того, как вокальная карьера Айрата закончилась, едва успев начаться, он начал петь, причем, делал это по собственной воле и постоянно - в душе, в автобусе, на улице и в магазине. Радость родителей была бы куда как полнее, если б их сын не фальшивил. Прохожие и водители автотранспорта, продавщицы бакалейного и мясо-молочного отделов гастронома (кулинария была закрыта на карантин), и, наконец, соседи по дому смогли прочувствовать на себе убийственную силу "волшебного" голоса. Очень скоро семейство Хабибуллиных-Джельсомино навестил участковый, привлеченный к дому номер 4 и квартире номер 17 громкими воплями ребенка, которого, судя по всему, истязали уже не первый час. Человек в форме, в очередной раз, спас планету. Айратке запретили петь громче, чем шепотом, чаще, чем пару раз в неделю, и только в специально отведенных для этого местах, типа Центрального парка культуры и отдыха имени Максима Горького в безлунную ночь, при полном отсутствии народа, стоя в низине. И кто, скажите на милость, отпустит ребенка на ночь глядя? Очень скоро Айратка перешел на обычную речь и покатился по наклонной - школа, университет, работа в мэрии, женитьба, рождение близнецов, и т.д., и т.п., бла, бла, бла. Неизвестно, на каких министерских постах закончил бы свое существование мой, тогда еще не "сокамерник", не сорви его с насиженного места один широко известный в узких кругах политик, по совместительству, еще и бизнесмен, предложивший поработать на него в Москве не за деньги, а за "бабло". Разницу в понятиях Айратка просек сразу и дело, вобщем-то пошло, но только до поры до времени. Политика - дело не только грязное, но и маркое. Причем отмыться удается далеко не всем. Вот и покровитель Айратки внезапно очутился за границей, откуда пошли такие посылы в адрес высшего и не очень руководства страны, что хоть святых выноси. Из Казани семафорили родственники - бросай все и возвращайся. И кто знает, может быть, так и пришлось бы Айратке вернуться на родные просторы, не солоно хлебавши, когда б не связи и контакты, заведенные им в столице. Местный татарский курултай постановил - парня оставить в Москве, неча кадрами разбрасываться. Так и попал Хабибуллин-младший на наше славное производство замороженных полуфабрикатов с фиксированной зарплатой и перспективами, коих, как звезд на небе.
   Нравилась ли ему работа, я не знала, и, откровенно говоря, плохо себе представляла круг его непосредственных обязанностей. "Сокамерник" мой всегда был вежлив и одет с иголочки, что порождало в трудовом коллективе недоумение вкупе с растущим уважением. Когда однажды кассир Аллочка, милейшее, надо сказать, создание, поинтересовалась: "В театр сегодня идете, Айрат Гаярович?", удивлению его не было предела. "На чем основаны Ваши выводы?", - спросил "сокамерник", как всегда в разговоре с дамами, постепенно понижая голос. "Так Вы же в костюме", - в тот момент Аллочка еще не чувствовала подвоха. "Я всегда одеваюсь так, словно иду на свидание с английской королевой", - последовал ответ, вогнавший девушку в ступор. Она покраснела и от дальнейшего общения с Айратом воздерживалась, равно, как и все остальные аборигены. Как этому, без ложной скромности, отличному парню удалось создать себе имидж неприступного, окутанного завесой таинственности, магометанина, для меня остается загадкой и по сей день. Поэтому, когда по воле случая и велению начальства я оказалась с ним в одном кабинете, сочувствие мне выражалось повсеместно и всеми сразу. Разве что траурные венки к дверям не несли. Не могу сказать, что я не стала объектом для постоянных насмешек и подколок сокамерника, но всегда возвращала их с лихвой. К чему это могло привести? Вариантов море - от полномасштабных боевых действий до обоюдного игноража. Однако, не случилось. Виной тому мое увлечение хиромантией и очень даже приличное знание Айраткой турецкого языка. Результат взаимного обучения оказался позитивным - полгода абсолютно мирного сосуществования - тому наглядное подтверждение.
  

Над сопкой пушки грохотали.

  
   - Привет, Кира, - сказал Айрат.
   Я молча вытянула вперед руку с зажатым в кулаке медальоном, и медленно разжала пальцы. Золотой таракан блеснул в лучах утреннего солнца.
   - Линия жизни уходит на холм Луны, - "сокамерник" строго посмотрел на меня поверх очков. - Вы кончите жизнь за границей. Какой конфуз.
   - Ай-рат! - выдохнула я.
   - Я шучу, Кира, шучу, - он взял медальон в руки, и покрутил его, рассматривая с разных сторон. - Настоящий.
   - И проба есть, - подтвердила я.
   - Купила или подарили?
   "Какими все-таки тугодумами бывают мужчины. Вы посмотрите, он еще и зевает. И это в тот судьбоносный момент, когда вся моя жизнь становится с ног на голову. Определенно, все мужики - сволочи", - подумала я.
   От Автора. Т-п-р-р-у...Приехали. Сейчас начнутся излюбленные new-феминистками рассуждения о шовинизме и вселенском заговоре мужчин против лучшей половины человечества. Хорошо еще то, что наша Героиня лишена аудитории в лице одиноких и неустроенных в личной жизни или не одиноких, но от того не более счастливых баб. Вот это был бы кипиш! Между тем, совершенно очевидно, что все мужчины (в виду имеются гетеросексуальные, психически и физически полноценные особи) - просто зайчики. Белые, пушистые и озабоченные. Только так их и стоит воспринимать, дабы окончательно не свихнуться от абсолютно алогичной логики мотивации поведенческих реакций среднестатистического самца. Ведь он (психологи рвут на себе рубаху - век воли не видать!) думает одно, хочет другое, делает третье, на выходе получая отличный (от всего вышеперичисленного - см. по пунктам) результат.
   Я выхватила медальон из рук Айрата.
   - Неадекватное поведение, Кира.
   - Мне "это" подбросили!
   Эх, хотелось бы мне произнести эти слова с чувством, с толком, с расстановкой, но я поступила, как и все нормальные женщины - пошла по пути наименьшего сопротивления. Иными словами, перешла на визг.
   Айратка округлил глаза и вжался в кресло. Я нависла над ним словно туча над одиноко растущим лютиком, маленьким и беззащитным. Ну, разве что молнии не метала.
   - Кира, Кира, тихо.
   В тот момент "лютик" каждой клеточкой своего организма источал редкостное для себя смирение. И очень скоро, я устыдилась своего внезапного эмоционального порыва. Однако, признать свою неправоту не могла, как женщина, во-первых, умная, а во-вторых, упрямая, а потому тянула паузу, надеясь на то, что всё само собой разрулится. Собственно говоря, так оно и получилось.
   -Не помешал? Тук, тук, - на пороге кабинета стоял и.о. директора фабрики.
  

Когда поют солдаты.

   Спартак Аристархович Кочегаров очень любил после одной стопки "беленькой" рассказывать о своих татарских корнях, а после двух - о еврейских, что, несомненно, выдавало в нем человека исконно русского. Этот рослый дядя с неизменной детской улыбкой на лице в своей прежней, военной жизни был связистом, но непростым, а особого назначения. Если кто не в курсе - это такое абсолютно засекреченное подразделение войск связи, куда отбирались детины под два метра ростом с зычными голосами и объемом легких не менее 4 л. В круг обязанностей связистов особого назначения входило обеспечение бесперебойной связи в чрезвычайных ситуациях. Оно и понятно, какой придурок поползет прокладывать кабель, например, по минному полю. Хотя, конечно, если командир прикажет, то деваться некуда - не пойдет, а побежит, даже если ловушки расставлены по три штуки на миллиметр пространства. Правда, в конечном результате может случиться так, что кабель укладывать будет просто некому, но это уже технические детали. Именно тогда наступает черед скромных ребят - связистов особого назначения. Если вы думаете, что их обучали основам зависания в воздухе или балетным па, позволяющим с легкостью преодолевать любые препятствия, то вас ожидает глубокое разочарование. Все гораздо проще. Связист залезал на дерево, а может быть просто сидел в окопе, и начинал горланить, но не песни, а тексты сообщений (в зашифрованном, разумеется, виде), максимально используя всю мощь своих легочных альвеол. Некоторые из "связосбназовцев" достигали таких вершин мастерства, что могли запросто перекричать гул любой военной техники во время боя. Рассказывают, что очень боялись наших орлов афганские моджахеды, со страхом вслушиваясь в их истошные голоса. "О чем они кричат?", - спрашивали полевые командиры выпускников советских ВУЗов, воевавших под их началом. Выпускники жали плечами и крутили пальцем у виска, по-видимому, намекая на то, что у русских просто не все в порядке с головой. А сами, с нарастающим напряжением вслушивались в непереводимую галиматью, составленную на базе телефонных номеров города Пятигорска, басен дедушки Крылова и полного списка родственников мужа сестры жены прапорщика Копытова.
   Вот такие легенды слагались о связистах особого назначения. Командиры из них потом получались голосистые и представительные, хотя и глуховатые на одно, а то и оба уха. Но эти издержки производственной деятельности в последствии позволяли им скрывать свое истинное прошлое под личиной отставника-артиллериста.
   И хотя и.о. директора редко использовал внутренний телефон, предпочитая "живое" общение, и мог запросто докричаться из первого цеха до тринадцатого, но военную тайну хранил свято. Наконец, пару лет назад спецподразделение войск связи было рассекречено. И первым, кому Кочегаров рассказал горькую правду о своих боевых заслугах, оказался самый близкий для него человек - седьмая жена. С пониманием эта информация была встречена и работниками фабрики. "А нам какой хрен, Аристархович, - артиллерист ты али связист. Зарплату от этого не повысят", - резонно заметил слесарь Семенов. Однако, на женскую половину коллектива истина, все это время бродившая где-то рядом, произвела неизгладимое впечатление. Образ героя-вояки был романтизирован окончательно и бесповоротно. Кочегаров буквально купался в лучах внимания прекрасной половины человечества, но семейный долг чтил, как Устав и седьмой своей жене был верен (впрочем, как и всем предыдущим).
   Директором фабрики, понятное дело, он был номинальным, что косвенно подтверждалось элегантной приставкой "и.о.", а прямо - панибратскими отношениями со всеми и каждым. Демократичный стиль управления был здесь совершенно ни при чем, рубаха-парень и сам прекрасно осознавал то шаткое и незавидное положение, которое занимал. Ведь спрос большой и обязательств море, а прав не больше, чем, скажем, у меня. Хотя здесь я, наверное, хватила через край. По крайней мере, у Кочегарова было пять заместителей, из которых, правда, четверо были учредителями, но факт оставался фактом. Атрибуты власти, пусть даже и мнимой, в виде печати, бланков предприятия и таблички с позолоченной надписью "И.О. Директора" на двери кабинета Спартака Аристарховича на людей, непосвященных в ситуацию, оказывали должное воздействие. Фабричный народ Кочегарова любил и жалел, потому как и сам день за днем тянул на себе лямку наемного работника, судьба которого, что в Москве, что в Рязани. Хрен, как говорится, редьки не слаще.
  

Совет в Филях.

  
   -Иду по коридору, слышу женский крик, - Кочегаров вопросительно посмотрел на меня. - Заметь, это с моим-то "абсолютным" слухом!
   -Кира сошла с ума. Или просто не выспалась, - пробормотал Айрат.
   Я молча плюхнулась на свое кресло и выложила ноги на стол.
   -Идите вы все...
   -Американский образ жизни, - иронично заметил и.о. - Повернулась к нам задом, ноги выше головы. Не кукся, кукла, рассказывай.
   -Она нашла золотого жука, - сказал Айрат.
   -Таракана, - прошипела я.
   -Какая разница, главное, что он золотой. Я пробу видел, - "сокамерник" многозначительно посмотрел на и.о.
   -Разыгрываете, - Кочегаров примостился на краю айраткиного стола.- И почему со мной такое не случается?
   -Места надо знать. А правда, Кира, где Вы его нашли?
   Тон сокамерника был вполне миролюбивым. Что до и.о. - так он просто молчал. Я оглянулась на них. Сидят. Смотрят. В глазах абсолютное смирение и готовность выслушать все, вплоть до полного изложения "Капитала" Маркса. Идиллия да и только. Внезапно я услышала собственный голос.
   -Так вот, открываю сегодня входную дверь.
   -Так, так, - Айрат подался вперед, всем своим видом изображая крайнюю степень заинтересованности.
   -А он, - я победно потрясла медальоном в воздухе, - лежит у меня на пороге.
   -На самом пороге или перед ним? - присутствие Кочегарова придавало Айрату уверенности.
   -Как он может лежать на пороге? - и.о. поморщился, - там же стык.
   -Туда не дырокол положили. Такая маленькая штучка вполне могла уместиться, - не согласился с ним "сокамерник".
   -Хватит ерунду говорить. Эта "штучка", как ты выразился, извини, половина моего пальца, - Спартак Аристархович поднял указательный палец вверх и повертел кистью в воздухе.
   -Фи, Спартак, тут же сплошь интеллигентные люди, - Айрат входил в раж, - откуда этот проктологический жест?
   Два зайчика на залитой солнечным светом полянке заходились от хохота. Я испепеляла их взглядом, но безуспешно. Они наслаждались обществом друг друга, совершенно позабыв обо мне, а это то, чего я категорически не терплю в мужчинах наравне с худобой, усами и постоянным нытьем по поводу собственного возраста.
   -Не, Гаярыч, ты не прав, - Кочегаров всем корпусом развернулся к Айрату. - Вот если, скажем, дверь металлическая ...Ау, Гирина, у тебя дверь металлическая?
   -Металлическая.
   Ну не драться же с ними.
   -Это неважно, Спартак, - Айрат энергично жестикулировал пальцами, как будто перебирал невидимые струны. - Может быть, эта фигня и не маленькая, но плоская.
   - И совсем она не плоская. Извини меня, почти, как мой палец.
   -Слушай, какая у тебя линия судьбы интересная.
   -Это шрам. Ты лучше на пальцы посмотри.
   -Кончай своими пальцами передо мной крутить.
   -Сам кончай.
   И ха, ха, ха.
   -Гирина, - и.о. помахал рукой, - ты там не заснула? Давай сюда эту твою букашку. Мы будем опыт проводить in vivo, так сказать.
   -Бегу и падаю, - пробормотала я.
   -Обиделась, - сказал Кочегаров Айрату. - Ладно, давайте рассуждать логически. Гаярыч, ты первый,
   -Я думаю, - Айрат закурил и, сладко зевнув, потянулся, - что медальон кто-то просто обронил, когда приходил к Вам, Кира.
   -Ко мне вчера никто не приходил.
   -Значит, к соседям. Я правильно рассуждаю, Спартак?
   -Абсолютно с тобой согласен. Ну вот, Гирина, все твои проблемы и разрешились.
   -Честно говоря, они совсем не разрешились, - Айрат пускал колечки в потолок. - Кира не может пойти к соседям и сказать, мол, я нашла вот эту самую фигню у себя на пороге. Во-первых, это глупо. А во-вторых, не факт, что медальон обронили они или их гости. Очень даже можно попасть впросак. Ты со мной согласен, Спартак?
   -Голова, Гаярыч, - Кочегаров похлопал Айрата по плечу, и посмотрел на меня. - Все, Гирина, сиди дома и не рыпайся. За тобой придут.
   Ну вот, опять ха, ха, ха.
   -Гирина, обломилось тебе, а ты психуешь, - и.о. мечтательно улыбнулся, - мне бы так.
   Кто его знает, может быть у меня действительно паранойя, и все не так уж и плохо. Но где-то внутри меня, очень глубоко сидел маленький червь сомнения. Я снова и снова прокручивала в своей голове самые разные мысли, которые никак не хотели выстраиваться в стройный ряд сообразно элементарным законам логики.
   Я думала о медальоне - и вспоминала ломбард на улице Ленина, в котором после кризиса 1998 года остались все мои золотые украшения, за исключением сережек, подаренных мне родителями на шестнадцатилетие. Они уцелели лишь благодаря тому, что были надежно скрыты от внешнего мира тогда еще длинными волосами. Смешно, но я о них просто забыла. Потом почему-то вспомнила Жору - зануду-программиста сорока четырех лет от роду, с которым ездила в Осло. И вот однажды, по пути из ресторана в гостиницу (других маршрутов у нас не было) он вдруг остановился у витрины ювелирного магазина. Признаться честно, сердце мое замерло. Не то, чтобы я была влюблена - этого не было и в помине, но я была бедна, как церковная мышь. Мелькнула дурацкая мысль - вдруг купит. Хоть что-нибудь. Любая мелочь в золотом эквиваленте на тот момент была желанна, как никогда ранее. Я не могла просить, а потому интенсивно посылала флюиды и альфа-волны (хотя, возможно, это одно и тоже). Как ни странно, но Жора среагировал на них правильно. "Купить тебе что-ли колечко?", - спросил он, и решительно рванув на себя дверь, вошел в магазин. Я побежала за ним, и все то время, пока мой кавалер изучал содержимое витрины, по-собачьи предано заглядывала ему в глаза, не отступая ни на шаг. И вот, наконец, выбор был сделан, и Жора уже держал кольцо в руках. Оно было простым, без каких-либо изысков, но мне казалось самым прекрасным из всего виденного мной за всю мою предыдущую жизнь. Я вожделела его всеми, что называется, фибрами души, и молча глотала слюну. Прошло не более минуты, и сказка закончилась, так и не начавшись. "Зачем оно тебе, Кира? Мне кажется, что ты не любишь золото", - сказал Жора и, не дождавшись моего ответа, вернул кольцо девушке-продавцу. Она посмотрела на меня с плохо скрываемым сочувствием. Я натянула на себя улыбку и посеменила за Жорой, решительным шагом удалявшегося прочь от магазина.
   От Автора. Хэппи-энда у этой истории, как вы понимаете, не было и быть не могло. В ту же ночь Жоре было отказано от тела, равно, как и во все последующие, и дорогостоящий скандинавский тур продолжительностью в две недели вылетел в трубу. Месть женщины страшна и жестока, ведь бьет по самому больному для мужчины месту. Нет, не по этому месту. Я говорю о самолюбии. Можно ли к этому что-либо добавить? Да, можно. Так тебе, мужик, и надо. Точка.
   Казалось, что я перебирала завалы своей памяти долгие часы, на деле же процесс занял не более пары минут.
   -Весело с вами, - вздохнула я. - У меня, по всему вышесказанному, есть только одно замечание.
   -Валяй, Гирина, - Кочегаров подошел к окну и уставился немигающим взглядом в одну точку.
   -Соседи по блоку отсутствуют уже неделю. Блок запирается, а ключ у меня.
   Установилась пауза.
   -Выкурю я, пожалуй, еще одну сигаретку, - Айрат посмотрел на Кочегарова, - Будешь?
   -Бросил девять лет назад, - ответил и.о., не отрывая взгляда от окна.
   -А у кого, помимо Вас и соседей, тоже есть ключ от блока, Кира? - спросил "сокамерник". - В принципе?
   -У хозяйки моей квартиры, я думаю, но она не заходила уже недели две.
   -А соседи где?
   -Понятия не имею. Я с ними не общаюсь.
   -Тогда откуда Вы знаете, что их нет дома?
   Интересно, похожа я на идиотку?
   -Ну, Айрат, знаете ли, представление о чем-либо - это сложная, я бы сказала, комплексная величина, складывающаяся из множества разных, зачастую противоречащих друг другу и более простых по структуре понятий.
   -Кира, а можно не ерничать?
   -Можно, - ко мне вернулась прежняя уверенность. - У соседей металлическая дверь, которая стучит так, что на первом этаже слышно. Плюс ко всему, соседи - большая, шумная, - я выдержала паузу, - кавказская семья.
   -Дверями не стучат и молчат, - пробормотал Кочегаров.
   -Может, и в живых уже никого нет, - Айрат откинулся на спинку кресла.
   Тут даже Кочегаров оторвался от окна и вопросительно посмотрел на Айратку.
   -Это я шучу так, не обращайте внимания, - "сокамерник" грустно улыбнулся. - Все живы - здоровы, гостят у родственников в Нахичевани.
   -Может быть, ты спала крепко, Гирина, - Кочегаров снова посмотрел в окно, - и не слышала, как дверь стучала и люди ходили.
   -У меня бессонница, - вздохнула я.
   -Это хорошо, - сказал и.о., и вдруг резким движением рванул на себя оконную створку. -Семенов, - закричал он в окно. - По х.й ты здесь въе..ваешь. Пиз.и отсюда в четвертый цех, на х.р. Если, б..дь, тебя через две минуты там не будет, нае.ну так, что мало не покажется.
   Айрат поморщился и закатил глаза в поднебесье.
   -То есть, это, конечно, плохо, Гирина, - сказал Кочегаров, закрывая окно, - что у тебя бессоница. Все это потому, что ты сексом не занимаешься.
   -Занимаюсь, - робко возразила я.
   -Значит, мало занимаешься, - к и.о. вернулась прежняя бодрость духа.
   -Я вот что думаю, Кира, - сказал Айрат, - Может быть, эта фигня там давно валялась, но Вы ее не замечали.
   -Или, скажем, - оживился Кочегаров, - ты сама ее купила, Гирина. А потом забыла, что купила. Сама же обронила ее на пороге...
   -Сама же и нашла, - ухмыльнулся "сокамерник".
   -Во-во, Гирина. А, может быть, у тебя провалы в памяти. А, может быть, тебе лечиться пора. Я начинаю беспокоиться за тебя, девочка моя.
   Терпению моему пришел конец.
   -Ну, хватит изгаляться, - сказала я. - Все ясно - мои проблемы вас не волнуют, и не надо. Проживу и без ваших советов.
   -И ничего не ясно, - сказал и.о. - Мы уже битый час сидим тут с тобой, тратим на тебя свое драгоценное время. Проблемы ее, видите ли, нас не волнуют. Не ценишь ты хорошего к себе отношения, Гирина. Пойдем, Гаярыч, я тебя кофе напою.
   -У тебя курить можно? Я ведь только с кофе курю, - Айрат поднялся с кресла.
   Кочегаров округлил глаза.
   -Ты только что две сигареты за так выкурил.
   -Это я на нервной почве, наверное.
   -Вот видишь, девочка моя, как за тебя люди переживают. Как близко к сердцу принимают все твои горести и печали. Они готовы придти к тебе на помощь в любой момент, как Чип и Дейл, - ты только позови.
   -Поменьше пафоса, Спартак, - Айрат уже стоял на пороге и настойчиво тянул, не на шутку разошедшегося Кочегарова, за рукав.
   -Так вот, посиди здесь в одиночестве, - сказал и.о, - и хорошенько подумай о своем поведении.
   Дверь за ними захлопнулась. Я облокотилась на стол, подперев подбородок ладонями. Прошло, наверное, минуты три, когда Кочегаров снова предстал пред моими очами.
   -Сидит в позе лотоса, страдает - громогласно объявил он. - Пойдем, Гирина, я на тебя тоже кофе сварил.
   -Не хочу, спасибо, - прошептала я.
   -Умирающий лебедь, да и только. Объясни, кукла, ты чего психуешь?
   -Как мне жить теперь?
   Ничего умнее спросить я, разумеется, не могла.
   -Легко и непринужденно, - Кочегаров широко улыбнулся.
   -Я боюсь.
   -Чего?
   -Не знаю, - сказала я, но подумав, добавила, - Всего и всех.
   -А ты не бойся. Если что, на самом деле, серьезное возникнет, выручим, - и.о. развернулся, но, уходя, бросил через плечо, - К Марату сходи. Посоветуйся по вопросам общей безопасности.
   Дверь с грохотом захлопнулась, а на стене, чуть повыше косяка, появилась узкая длинная трещина.
  

О бедном шефбезе замолвите слово.

  
   Легко сказать: "Сходи к Марату".
   Поминать его всуе было принято вполголоса - раз, только в уважительном контексте - два, исключительно по имени-отчеству - три. Тому было несколько причин. Слесарь Семенов сформулировал их максимально просто: "Ходит, зараза, быстро и тихо". Действительно, стремительность, с которой Марат Рамилевич Юсупов перемещался в пространстве вместе со всей своей многочисленной свитой, поражала. Собственно говоря, увидеть шефа службы безопасности без сопровождения представлялось делом безнадежным до абсурда, что вызывало в народе понимание естественных процессов внутрикорпоративных взаимоотношений в точках пересечения различных по функции и номиналу представителей социума. Иными словами, Король-Солнце светил ярко, но на расстоянии. Ни широкая улыбка Марата Рамилевича, ни имидж "своего в доску парня" не могли сбить коллектив с толку. Слухи о том, что кому-то удалось перекинуться с шефбезом более, чем двумя словами, не находили своего практического подтверждения. Правда, по свидетельствам очевидцев, изредка Марат Рамилевич предпринимал попытки, что называется "выйти в народ", вылавливая в темных коридорах то одного, то другого представителя трудового коллектива с целью, так сказать, пообщаться. Но и тогда контакт не получался. "Избранные" теряли дар речи и впадали в каталепсию, из которой их потом приходилось выводить народными средствами. По счастью, такие экскурсы в массы "а-ля Горбачев" случались с шефбезом лишь тогда, когда его заместитель и верный друг Костя отсутствовал на рабочем месте, что случалось не более, чем пару раз в году. Эти двое были неразлучны, как Пат и Паташон, только вот смотрелись совсем не смешно. О самом Марате Рамилевиче доподлинно не было известно ничего. Из тех слухов, что имели устойчивое хождение в коллективе, можно было вынести лишь несколько, более или менее похожих на правду, моментов.
   Во-первых, шефбез был военным. По утверждению слесаря Семенова, в армии Юсупов занимал должность не менее генеральской, что абсолютно не вязалось с теми легкомысленно-яркими нарядами, в которых Марат Рамилевич имел обыкновение появляться на работе. В защиту своей версии Семенов выдвинул контраргумент о нетрадиционной ориентации "генерала". Эта версия была отвергнута сразу и всеми, но особенно пылко женской половиной коллектива. Пятеро детей Марата Рамилевича, рожденных в трех браках, забили осиновый кол на разговорах о том, что с шефбезом "что-то не так". За Юсуповым было признано право быть генералом и воплощать в одежде все свои самые смелые фантазии.
   Во-вторых, шефбез до того, как возглавить фабричную службу безопасности, конечно, работал шпионом или, по-нашему, разведчиком. Вездесущий слесарь Семенов заявил, что был знаком со строителем, который, якобы, на даче у Юсупова возводил некую конструкцию с неприличным иностранным названием "пергола". Так вот, по словам этого самого строителя, получалось, что Марат Рамилевич свободно изъяснялся на иностранных языках, кои в военных училищах общевойскового направления, понятное дело, углубленно не изучают. Версия Семенова была встречена с воодушевлением. Наличие собственного "агента национальной безопасности" существенно повышала котировки фабрики в глазах трудового коллектива. Робкая попытка кого-то из бухгалтерии прояснить, не напоминал ли неведомый "иностранный" язык татарский, была отметена, как не имеющая под собой серьезных оснований.
   В-третьих, шефбез увлекался йогой. Слесарь Семенов, который к этому слуху отношения не имел никакого, высказался в том духе, что представить Марата Рамилевича со штангой в руках гораздо проще, чем в позе "ласточки". Действительно, плотная и крепкая фигура Юсупова была красноречивым подтверждением отсутствия какого-либо присутствия йоги в жизни шефбеза. Народ сошелся во мнении, что коридор физических возможностей Марата Рамилевича простирается от бокса до футбола, не считая, разумеется, супружеской и прочей половой активности.
   В-четвертых, шефбез любил женщин и они, что, в общем, тоже примечательно, отвечали ему взаимностью. Эта версия была принята большинством голосом при одном воздержавшемся и некрасиво ухмылявшемся слесаре Семенове, который, впрочем, побоялся голосовать "против", чему причиной послужили высокий авторитет Юсупова и разъяренные лица женской половины трудового коллектива.
   В-пятых, шефбез был гурманом. Без комментариев. Принято единогласно.
  

Тень отца Гамлета.

  
   Вот уже несколько минут я стояла перед кабинетом Юсупова, не решаясь войти. Не было у меня четкого понимания того, стоит ли отвлекать большого человека от важных дел своими рассказами о мистических подарках судьбы, способных, в конечном итоге, оказаться той свиньей, которую, как известно, подкладывают не туда, куда надо. И все же я решилась и вошла.
   Марат Рамилевич восседал в белом кожаном кресле и, с нескрываемым умилением во взоре, смотрел по телевизору программу "В мире животных". На экране разворачивалось действо в стиле "action" - большеглазый ленивец уже битый час размышлял - слезть ему с дерева или нет. Странным во всем увиденном было то, что шефбез был совершенно один. То есть абсолютно.
   -Гм, - сказала я.
   -О, проходи, - Юсупов приветливо помахал рукой, - присаживайся.
   Я села напротив него, краем глаза наблюдая за нравственными мучениями ленивца.
   - Ты знаешь, неважно себя сегодня чувствую - бессоница замучила, - вдруг потянуло на откровения шефбеза, - У меня бывает такое пару раз в месяц, во время новолуния. Становлюсь сам не свой. Просто Тень отца Гамлета, а не человек.
   От Автора. Пока Героиня собирается с мыслями, позволю себе заметить, что, возможно, новолуние к патогенетическим процессам в организме господина Юсупова отношения не имеет никакого. Просто каждый мужчина ежемесячно переживает те же критические дни, что и женщина, маскирующиеся под масками мигрени, бессоницы, головной боли и далее со всеми остановками, кроме станций "тампоны" и "прокладки".
   -Я ..., - вот, собственно говоря, и все, что я успела сказать, потому что у Марата Рамилевича зазвонил мобильный телефон.
   -Извини, - сказал он.
   Пока шефбез разговаривал по телефону, произошло сразу несколько событий. Я отсидела ногу, ленивец свалился в воду, а к Юсупову пришел его помощник Андрей Теодорович с ворохом бумаг. Оторвавшись от мобильника, Марат Рамилевич посмотрел на меня, потом на бумаги, потом еще раз на меня, по-видимому, размышляя с чего начать. Впрочем, выбор был сделан довольно быстро.
   -Подождешь минутку? - спросил меня шефбез.
   Я кивнула головой, не имея ни малейшего представления, насколько затянется эта "минутка" и буду ли я сегодня вообще работать. За неимением собеседника, мне пришлось снова наблюдать за мучениями несчастного ленивца, на сей раз вознамерившегося найти себе еду, что выглядело не более динамично, чем все его предыдущие действия. Я подумала, что было бы любопытно узнать, как у ленивцев происходит процесс выбора партнера и воспроизводства потомства, потому как с такими темпами принятия решений и воплощения их в жизнь, это животное должно было исчезнуть с поверхности земли давным-давно.
   Наконец, бумаги были разобраны, а помощник удалился восвояси. Марат Рамилевич вопросительно посмотрел на меня. Я набрала воздуха в грудь ..., но тут дверь распахнулась, и в кабинет ворвался Костя.
   -Марат, мы едем или нет? - прокричал он. - Привет, Кира.
   Шефбез быстро поднялся с кресла, и, нажав кнопку телевизионного пульта, разом прекратил мучения и ленивца, и мои.
   -Извини, дружочек, - сказал Юсупов, по-видимому, нам обоим.
   Мне показалось, что если бы я стояла чуть ближе, то он погладил бы меня по голове и подарил бы леденец на палочке.
   -Ты заходи в любое время, поговорим.
   Мы дружным строем вышли из кабинета. Марат Рамилевич и Костя зашагали прочь по темному коридору, а я поплелась к себе.
  

Четвертый сон Киры Гириной.

  
   Во второй половине дня Айрат уехал, оставив меня в одиночестве. На прощание он пожал мне руку и сказал: "Все будет хорошо". В целом, день проходил спокойно. Вялотекущая трудовая деятельность и яркое солнце, заполнившее своими лучами практически весь небосвод, разморили не только меня. Коллектив как-то сам собой рассосался по углам и закоулкам, вследствие чего по всему офисному зданию установилась мертвая тишина. Случайные люди, встречаемые мною в коридоре, более всего напоминали зомби, воскрешенных алчными вудуистами на потребу отечественной пищевой промышленности. Лица их не выражали никаких эмоций, а отрешенность во взгляде и вялая походка лишь дополняли и довершали целостность общей картины. Закончилось это безобразие тем, что я, попросту, заснула в своем кресле с бутербродом в одной руке, и стаканом сока - в другой.
   Мне снился странный сон. Моя подруга Таня Ларина, феминистка и просто большая умница, о мужчинах, как правило, высказывающаяся в том ключе, что все, мол, уже было, а потому, не пошли бы они все на ..., собралась выйти замуж. Не успев, как следует подивиться внезапной смене ее настроения, я оказалась на широких, с каналами улицах, незнакомого мне города. Совершенно определенно, это был не Амстердам, куда я каталась вместе с бизнесменом Пашей, сорока семилетним уроженцем города Ленинграда - натурой щедрой и доброй. Полюбить его я, конечно, не смогла бы, но опасная возможность возникновения серьезных отношений была реальна, как никогда раньше. К моему огромному облегчению, очередной кавалер не сумел достойно пережить настигнувшую меня в поездке пневмонию, уложившую меня в кровать на целую неделю. Виной ли тому сперматотоксикоз или тоска по потраченным на меня деньгам, но, как только состояние мое немного улучшилось, Паша купил мне билет и отвез в аэропорт, а сам остался в городе каналов. Самолет доставил меня на историческую Родину, и уже через несколько часов мама поила меня горячим чаем с вишневым вареньем, а папа колол антибиотиками. Что касается Паши, то я о нем больше ничего не слышала, за что благодарна провидению по сей день.
   Впрочем, я отвлеклась от изложения своего сна. Не знаю, сколько я бродила по безлюдным и темным улицам, то возносясь на невидимых крыльях, то, прыгая по крутым ступеням внутри стеклянных галерей, но, в результате, оказалась где-то на Юго-Западе Москвы, о чем судила по окружавшим меня нерушимой стеной новостройкам. Скоростной лифт доставил меня прямо в квартиру моей подруги, где творилось нечто невообразимое. Не менее дюжины людей убирали квартиру, вырезали звездочки из посеребренной бумаги, развешивали мишуру и готовили праздничный стол. Причем, все это делалось одновременно и всеми сразу. Со стороны картина выглядела примерно так - куча народа хаотично носилась по квартире, гремя посудой и прочими подручными предметами, на самом деле, не делая ничего и активно мешая друг другу. Саму невесту в белом платье с кокетливой бабочкой в волосах я разглядела не сразу. Она стояла возле огромного чана и варила суп со шкварками. Таня протянула мне наполненную до краев тарелку. И тут же со всех сторон меня окружил лес рук, услужливо предлагавших взять ложку. Я взяла одну, кажется мельхиоровую, и начала есть, с интересом наблюдая за происходящим вокруг меня. Люди приходили и уходили, а невеста металась по квартире то с веником, то с феном, то с утюгом, пытаясь, по-видимому, объять необъятное. Вся эта суета, в конечном счете, мне просто надоела, и я уставилась в тарелку, на дне которой разглядела ... мертвых тараканов - жирных, разварившихся, с треснувшими под воздействием температуры панцирями. "Я знала, что тебе понравится", - передо мной возникло участливое лицо Татьяны. Мне стало плохо, и я проснулась.
  

Сеанс телефонного психоанализа.

  
   Проснувшись, я обнаружила бутерброд на полу, а сок - на столе, откуда он тонкой струйкой стекал прямо в мусорное ведро. Спешно наведя порядок на рабочем месте, я стала думать о том, что означал мой сон, и это, на некоторое время, отвлекло меня от мыслей о медальоне. Но они все равно вернулись, а вместе с ними вернулись страх и паника. Моя рука сама собой потянулась к телефону, чтобы набрать номер моего личного костоправа, и по совместительству психоаналитика, Семена Семеновича Свейверевки.
   Предыстория нашего с ним знакомства такова. Три года назад добрый доктор-невропатолог по фамилии Иванов (бывают невропатологи и с такими фамилиями) помог мне более или менее твердо встать на ноги, прекратив мучительные приступы головокружения, вызванные, по утверждению специалиста, остеохондрозом. Но так случилось, что два года назад я за каким-то лешим поперлась покорять столицу. Доктор Иванов, что и неудивительно, остался в Ярославле. Зато остеохондроз переехал вместе со мной в Москву. Примерно, через год чудовище проснулось, и я принялась активно расспрашивать друзей, знакомых и первых-встречных-поперечных о местных медицинских светилах. Мне рекомендовали многих, но личность Семена Семеновича Свейверевки возвышалась над ними, как монолит. Перед первым сеансом у знаменитого костоправа, я с тоской пересчитала свои деньги, понимая, что мало он не возьмет, а много - у меня нет. Однако, в ходе предварительной беседы выяснилось, что Свейверевки сами из-под Ровно и состоят в родстве с Бейсковородой, которые, в свою очередь, приходятся сродственниками Заграйгитарам - моим предкам по материнской линии. Встреча троюродных дяди и племянницы не слишком отличалась от подобных сцен в любом индийском фильме, за исключением песен и танцев, разумеется. Семен Семенович выпил со мной по "двести" коньячка и разрешил приходить на лечение всякий раз, когда в этом возникнет нужда, предложив, среди прочих услуг, еще и сеансы психоанализа. И сегодня я, как никогда остро нуждалась в профессиональном разжевывании, перемалывании и переваривании своей проблемы. Выше знамя психоанализа! Ура (3 раза)! Вольно.
   -Семеныч, - пролепетала я в трубку.
   -Здоровеньки булы. Ты куда пропала? Как спина?
   -Нормально. Семеныч, помоги.
   И я вкратце описала суть проблемы.
   Пауза на другом конце трубки длилась недолго.
   -Тикать треба, - сказал Свейверевка, и сердце мое ушло в пятки.
   Семен Семенович был человек осторожным и рассудительным. Ко всему прочему, он обладал по-крестьянски крепкой житейской мудростью - именно тем, чего я была лишена напрочь. Больше всех на свете Свейверевка уважал людей амбициозных и умных, что, по его представлению, неминуемо приводило их к большим деньгам. Отсутствие вышеозначенных качеств в человеке, особенно вкупе с плохим запахом изо рта, автоматически выводило его из сферы интересов чудо-доктора. Вот только сильные мира сего не спешили излить душу Семену Семеновичу. Вместо них приходили неудачники в плохих костюмах и с перхотью, что не доставляло Свейверевке ни эстетического удовольствия, ни материального. Поэтому в один прекрасный день он плюнул на психоанализ, решив посвятить себя целиком и полностью избавлению страждущих от проблем с позвоночником, немало преуспев на этом поприще. Тем не менее, я, на правах близкой родственницы, всегда могла получить консультацию по самым насущным вопросам от выбора цвета волос до сакраментального: "И почему меня никто не любит?".
   Поэтому реакция Свейверевки на мой рассказ ввергла меня в еще более глубокую пучину сомнений и раздумий.
   -Алло, - кричал Семеныч в трубку, - Алло, ты где там?
   -Придумай, что-нибудь другое, - жалобно попросила я. - Хорошая квартира - метро недалеко и цена устраивает. Не хочу переезжать.
   -Тогда сиди на месте, авось пронесет.
   -Это меня вчера пронесло с кефира. Ты что-нибудь дельное посоветуй.
   В трубке послышался вздох, и Свейверевка замолчал. Я подождала, приличия ради, пару минут.
   -Семеныч, ау.
   -Не мешай, я думаю, - последовал ответ.
   Я представила, как он с усилием трет лоб и щурит васильковые глазки, пытаясь найти правильный ответ на потолке или медитирует в позе "картина народного художника Худойназарова "Бабай в чайхане".
   Наконец, в трубке раздался его голос.
   -Ты знаешь, ничего на ум не идет. Посмотри по ситуации.
   -Ну, спасибо.
   -Ты не сомневайся, все будет хорошо.
   -Спасибо, а точно?
   -Должно быть, - сказал Семен Семенович не очень уверенным голосом. - Но если что, зови правильных пацанов.
   -Да уж. Спасибо.
   -Ну ты это ... Звони. Помогу, чем смогу, - и повесил трубку.
   Я не успела сказать "спасибо" еще раз, хотя, признаться, собиралась это сделать в силу какой-то непонятной инерции.
  

Вот. Новый поворот.

  
   В районе 19 часов я наполнила ванну горячей водой с морской солью, и только в ней смогла по-настоящему расслабиться, впервые за целый день. Я закрыла глаза и постаралась выбросить из памяти и то, как я, крадучись, в обход и через клумбы с кустарником, продиралась к своему подъезду, и то, как долго размышляла, что безопаснее - идти пешком или ехать на лифте, и то, как в течение десяти минут дубасила ногами дверь соседей, пытаясь удостовериться в том, что их действительно нет дома, и как потом отмывала с металлической поверхности отпечатки своих подошв. Необъяснимая тяжесть опустилась на мои плечи, и безразличие овладело мной. "Уж лучше бы мной овладел мужчина", - подумала я, однако, при этом слукавила. Во всяком случае, даже светлый образ мужчины моей мечты - человека, между прочим совершенно реального - из плоти (и какой плоти!) и крови, никак не хотел визуализироваться. Чуть поднапрягшись, я сумела вспомнить лицо лишь Рокко Сиффреди. Однако, все мои попытки "увидеть" то, что у него располагалось ниже шеи, провалились на корню.
   Так о чем это я? Итак, безразличие овладело ... Короче говоря, мне даже пальцем пошевелить было в лом. По кафелю ванной комнаты пробежала пара маленьких, совсем молоденьких тараканов. Они мне показались даже симпатичными. Вечер обещал быть до омерзения спокойным, привычно скучным и тягостно одиноким.
   А в 19.47 позвонил Он. Просто сказал "Привет" и с ходу поинтересовался планами на вечер.
   -Потанцуем?
   Вот так вот, просто и понятно - снизошел с Олимпа.
   -Потанцуем.
   Интересно, смогла бы я ответить что-нибудь другое?
   Я выпила таблетку анальгина, почистила зубы и пошла на свидание.
   ...В клубе было душно и тесно. Вспышки яркого света заставляли щурить глаза. Громкая музыка оглушала, а голова разламывалась на части. Нет, все-таки двадцать пять лет - это порог, за которым подобные развлечения должны подаваться дозировано, как лекарство, и только для того, чтобы не забыть о том, что тебя пока еще можно отнести к разряду "условно-молодых".
   За столиком нас ждали Игорь, Саша (особа женского пола) и Лиза. Куда без них!
   -Кто это у нас здесь? - Игорь растянул тонкие губы в некоем подобии улыбки. - Влад, куда супругу дел, живодер?
   -Я сегодня с Кирой, - ответил Влад.
   -Ты знаешь, я блондинку от брюнетки отличить смогу. Подделку от оригинала - тоже.
   "Стервец", - подумала я, но сделала вид, что ко мне все вышесказанное никакого отношения не имело.
   -Между прочим, сейчас в моде все натуральное, - сказала крашенная брюнетка Лиза и выразительно посмотрела на меня.
   -Говорят, что в этом сезоне следовать моде не модно.
   Конечно, не верх остроумия, но, в принципе, я нормально ответила.
   -В любом случае, салон нужно посещать не реже двух раз в месяц, - не хотела сдаваться Лиза, - И уж, конечно, не только для того, чтобы подстричься. Можно, например, и маникюр сделать.
   Попала в точку. Я торопливо убрала руки со стола на колени. К сожалению, это движение не осталось не замеченным никем. Саша громко и грубо рассмеялась. Вообще, это была странная девушка. Думаю, виной тому затянувшееся увлечение грибочками и прочей подобной гадостью. Говорят, что Саша перепробовала все из того, что можно и нельзя. И вот теперь она только смеялась и молчала. Молчала и смеялась. Ну и кое-что еще, по мелочи.
   Лиза праздновала победу, но не спешила ее развивать. При всех ее недостатках, она была особой умной, цепкой и не азартной, а потому всегда знала, когда нужно остановиться. По всему видно, у нее не было особого желания залезать в трясину ничего незначащих разговоров с человеком, которого она и за человека-то не считала. В этой компании был очень силен дух коллективизма, особенно поточно-станочная метода выдачи на гора гадостей и скользких шуточек. И каждый раз я оказывалась лицом к лицу с хорошо организованной группой соратников, точивших на меня не один ряд зубов. Раз за разом они ставили меня на место, а я по-прежнему недоумевала: как неглупая и решительная молодая женщина (то есть я) позволяет такое с собой вытворять.
   Да, когда-то я была очень увлечена Владом. Потом чуть меньше. Но через три месяца от начала отношений, они сдулись, как воздушный шарик. И хотя сам шарик был пока еще на виду, но эмоции вызывал уже не те. Причиной тому были люди, с которыми мне приходилось пить пиво раз или два в неделю. Нет, Влад никогда не участвовал в наших перепалках. Его Величество не снисходило до таких мелочей. Собственно говоря, только поэтому мы все еще были Вместе, хотя, очевидно, именно это слово здесь абсолютно неуместно. Странное дело, но, когда он отлучался по какой-либо надобности, вся эта банда теряла ко мне всякий интерес. Влад возвращался, и насмешки возобновлялись с новой силой. В конце концов, у меня, как у собаки Павлова, был выработан условный рефлекс на присутствие в поле зрения, некогда любимого мужчины. Однако, философская дилемма - страдать от одиночества или страдать от того, что рядом с тобой "не тот" мужчина - неизменно разрешалась в пользу второго варианта. Этот, исключительно, женский подход к решению проблемы имел под собой лишь медицинское обоснование - не счастья ради, здоровья для.
   От Автора. Героиня в депрессии. Вызвана она, скорее всего, отнюдь не событиями уходящего дня (ну, подложили тебе золото - скажи "спасибо", что не украли), и не взаимоотношениями с любовником ("И хочется, и колется", - думал зоофил, глядя на ежика), а особенностями женской логики, основной постулат которой прост, как жизнь, и сложен, как утренний макияж: "Если ярко светит солнце, выдали зарплату, и позвали замуж, значит, завтра, как минимум - ядерная война, потому, что хорошее случается только с другими". Что-то в этом духе.
   Влад вышел покурить, а мы, не сговариваясь, уставились на танцующие под медленную музыку парочки. Игорь мутным взглядом, практически не мигая, наблюдал за высокой блондинкой, которая вихляла крепким задом, буквально, в метре от нашего столика. Лиза, в свою очередь, не отводила взгляда от самого Игоря, и я ее, честно говоря, жалела. Cколько лет они знакомы? Сколько попыток она предприняла? Сколько раз он ей отказал или не отказал "из жалости"? Вот и сейчас у Лизы было лицо преданного хозяину мопса. В какой-то момент она поймала мой взгляд и сразу преобразилась: выпрямила спину и напустила на себя маску безразличия.
   Я посмотрела на часы - скоро полночь, а, стало быть, дальше все будет по заведенному ранее сценарию. Мой, наконец, "накачавшийся" до кондиции друг, всего-навсего отвезет меня домой. Потом будет всего-навсего секс и всего-навсего пьяный треп ни о чем и обо всем часов эдак до четырех утра. Я всего-навсего не высплюсь, и завтра до самого обеда буду клевать носом. В тот момент, когда я подумала об обеде, настроение мое несколько улучшилось. Но прежде, чем я успела подумать о полднике и об ужине (для закрепления позитивного мышления, разумеется), внезапно проснулась Саша. Не то, чтобы она спала до этого момента, но в свою телесную оболочку вернулась через секунду после того, как в зале зазвучал голос Матвея Ботинкина из группы "Сталинград". Что сделала Саша? Угадайте с трех раз. Она начала смеяться. Нет, не так. Она начала "ржать", но как-то по-особенному. Саша издавала странные звуки, во всяком случае, такой я ее еще не видела. Какофония из гогота, икоты и резких возгласов, среди которых явственно были слышны обрывки матерных слов, лично у меня не оставляли никаких сомнений - она сошла с ума или, как минимум, нуждалась в экзорцисте. Лиза тщетно пыталась заслонить своим телом не в меру разошедшуюся подругу. Все напрасно. Саша размахивала руками, трясла головой, пускала слюну и показывала неприличные жесты. Скоро вокруг нашего столика собралась толпа, с интересом наблюдая за происходящим. В какой-то момент Саша начала стягивать с себя одежду, и кто-то из зевак, кажется, сказал: "Давай, не останавливайся". Игорь полез драться, а Лиза забралась на стол и стала кричать: "Ну, вызовите же охрану. Ну, пожалуйста". Я в это время боролась с Сашей, правда, не слишком успешно. Пока я застегивала на ней джинсы, она успела стянуть с себя футболку. Что делать? Я принялась за футболку, в конечном итоге, напялив ее на Сашу задом наперед. Стоило мне только перевести дыхание, как сашкины джинсы уже полетели в толпу. Единственное, о чем я успела подумать (вот это, блин, я успеваю всегда): "И где же эта гребанная охрана?". По-моему, во временном эквиваленте, вся эта эпопея длилась недолго, но, когда закончилась, я взмокла так, как будто бы пробежала марафонскую дистанцию. Как удалось разрулить ситуацию? Появился Влад, причем, не в гордом одиночестве, а вместе с парой крепких ребят. Была небольшая потасовка, но очень небольшая. Народ разогнали, а нам указали на дверь.
   Мы загрузили Сашу в машину Влада, на заднее сидение. Я села спереди, а Игорь и Лиза подпирали с двух сторон постепенно затихающую девицу. Еще несколько раз ее передернуло, она громко икнула, и стихла, опустив голову на плечо Лизы. Пару минут мы так и сидели в машине, молча. Смотрели на неоновые огни большого города и никуда не уезжали.
   -По-моему, она придуривается, - сказал вдруг Игорь.
   Лиза пару раз шмыгнула носом. Похоже, она плакала.
   "И чего только не приснится ночью!", - подумала я.
   Влад закурил, а я поняла, что ничем хорошим эта ночь не закончится.
   "Интересно, хоть что-нибудь в этом мире заканчивается хорошо?"
   Внезапно Саша очнулась и впервые, на моей памяти, заговорила.
   -Хочу к маме, - она посмотрела на Лизу, - К маме хочу. Навсегда.
   -Мы поедем к маме, - Лиза погладила Сашу по волосам, - Сейчас поедем к маме.
   -Куда ты поедешь, дура, - зашипел Игорь, - во Владик?
   -Мы поедем к маме, - неожиданно твердо сказала Лиза. - Отвезите нас в аэропорт.
   -С дуба рухнула, - Игорь покрутил пальцем у виска.
   -Ей плохо здесь. Этот город не для нее, - ответила Лиза.
   -Да она здорова, как лошадь. Всех нас переживет.
   -Мы едем во Владивосток, - сказала Лиза и отвернулась к окну.
   -Через месяц вернетесь, если не раньше. Из этого города просто так не уезжают.
   Игорь рывком открыл дверцу машины и, оттолкнув от себя Сашу, широким шагом очень быстро скрылся в темноте. Потеряв опору,Саша беззвучно повалилась вперед и уткнулась носом в сидение водителя. Лиза обняла ее за плечи и помогла ей откинуться назад. Со стороны это выглядело как материнская забота о "дурном", но все-таки своем, а, значит, самом родном и любимом ребенке.
   -Влад, ты отвезешь нас или ловить такси? - спросила Лиза.
   -Отвезу.
   Влад был абсолютно спокоен. По всему было видно, что он принял какое-то решение, во всяком случае, так мне показалось. Мы долго ехали по ночным улицам, пересекая перекрестки, заезжая в арки. Когда мы выехали за МКАД, стало понятно - действительно едем в аэропорт. Я подумала: "Хорошо. У них с собой есть паспорта. Но деньги. Но вещи. Но работа. Но..." Сто и одно доказательство того, что все происходящее здесь - есть чистой воды безумие, промелькнули в моей голове. Я не представляла, как это можно сорваться и бросить все.
   От Автора. Здесь Героиня немного лукавит. А, может быть, за всей этой столичной суетой она просто забыла о том, как в течение одного дня забрала трудовую книжку, купила билет в один конец и приехала в Москву с дорожной сумкой и сотней долларов в кармане. Спасибо, друзья, на первых порах, пустили к себе пожить. Но даже, если бы пришлось ночевать на вокзалах, назад она все равно не вернулась бы. Я ее знаю.
   То ли за городом ночи темнее, то ли усталость, накопленная за день, брала-таки свое, но я смотрела в окно и ничего не видела. То есть мозг мой, конечно, картинку воспринимал, но принимать отказывался категорически. Это чувство было схоже с тем, что испытываешь, когда смотришь старый фильм на очень маленьком экране миниатюрного черно-белого телевизора. Мне захотелось закрыть глаза, телепортироваться в свою квартирку, и после того, как глаза уже будут открыты, обнаружить себя в собственной постели, в гордом одиночестве. И пусть вокруг шастает целая армия тараканов. Некоторые полагают, что наличие наскомых в доме - к счастью. Конечно, потом я все равно их победю или побеждю, что, вобщем-то, один фиг. А в том, что некоторые из тараканов бывают еще и золотыми, я, к двум часам ночи, уже находила определенное очарование.
  

О смысле жизни и семейных узах.

  
   В аэропорт мы приехали в начале третьего ночи. Влад молча вышел из машины и направился к зданию, наверное, для того, чтобы выяснить расписание полетов. Я в тайне надеялась, что через пару минут он вернется и скажет, что ближайший рейс на Владивосток будет в пятницу, 13-го или, что, в связи с забастовкой полотеров, аэропорт и вовсе закрыли. Однако, расчеты мои себя не оправдывали. Время шло, а Влад не возвращался.
   На заднем сидении было тихо, по-видимому, Саша и Лиза спали. Я тоже клевала носом и старалась держаться из последних сил. И для того, чтоб окончательно не погрузиться в объятия сна, усиленно развлекала сама себя, размышляя на свои излюбленные темы - "деньги" и "секс". Вопрос о деньгах отпал сам собой по той причине, что ответ пришел на ум очень быстро, найдя свое выражение в обобщенной формуле: "В банке. Не забыть захватить с собой: а) черные капроновые чулки, б) автомат Калашникова".
   О сексе даже думать не хотелось. В должный трепет не приводили ни мысли об аппетитной заднице мужчины моей мечты, ни о нем самом - главном и самом желанном блюде, представленном в меню этого года. Клянусь, и он бы получил отказ. Хотя, скорее всего, я, конечно, впустила бы его в свой дом, заперла бы за ним дверь, проглотила ключ и ...отправилась спать. Ну и куда бы, скажите на милость, он делся из квартиры, расположенной на одиннадцатом этаже? А уж на следующий день ... Но о том, что могло бы быть "на следующий день", я подумать не успела. Кто-то из девушек, притихших было на заднем сиденье авто, издал тяжелый вздох.
   "Только бы это была не Саша", - подумала я.
   Воспоминание о недавней изнурительной борьбе твердого рассудка в моем лице и буйного помешательства в лице Саши были еще достаточно свежи. Повторения не хотелось. Однозначно.
   -Ты не думай, я ведь против тебя ничего не имею, - тихо сказала Лиза.
   -Ну, неужели, - ответила я, слегка удивившись тому, как зло это у меня получилось.
   -Не обижайся, ты Кирик. Это я тебя жизни учила. Понимаешь.
   Вот тебе бабушка и Юрьев день! Учительница первая моя, да и только. Низкий поклон за ум, за разум.
   -Когда я шесть лет назад в Москву приехала, меня еще не так учили, - Лизу потянуло на откровения. - Влад про тебя много рассказывал. Говорит, что ты умненькая, что стихи пишешь. Х.й его знает, наверное, позавидовала я тебе. У меня ведь ни мозгов, ни образования. Один бесконечный трах.
   Она замолчала. Я искренне пыталась ей посочувствовать, но не могла. И дело было даже не в прежних обидах, а в том, что я попросту очень устала, причем, не только физически. Устала от того, что каждый новый день похож на предыдущий - такой же пустой и скучный. Устала от того, что вокруг масса людей, которые любят и уважают тебя, а ты все равно чувствуешь себя одиноким, потому что наша жизнь материальна, а заботу, нежность и ласку руками не потрогаешь. Своими проблемами ты можешь поделиться лишь на словах, потому как, человек рождается один, живет один, и умирать ему, к сожалению, тоже приходиться самому.
   "Так что, не надо, девочка, рассказывать грустную историю своей жизни. Может быть, это звучит глупо и пафосно, но все наши проблемы мы придумываем себе сами. "Все в твоей голове", - сказала мне одна из моих подруг. И была абсолютно права.
   -И что же в твоей голове сейчас? - спросила Лиза.
   Вот, что значит - потерять над собой контроль. Опять проболталась.
   -В моей голове, - назад пути у меня уже не было, - не поверишь, одни тараканы. У меня вся неделя проходит в борьбе с этими злыднями, но сегодня они меня просто доконали.
   -Купи гель, - вяло посоветовала Лиза, - хотя моя мама периодически присылает мне какой-то порошок. Я его в Москве искала в продаже, но не нашла. Мама говорит, что его больше не выпускают.
   "Дежа-вю", - подумала я.
   -А у нее он откуда? - осторожно поинтересовалась я.
   -Да, говорит, на антресоли завалялся еще с советских времен.
   Первое, что пришло мне в голову, так это то, что у нас одна и та же мама, второе - что матери все очень похожи, и что у всех у них есть антресоли и загадочный порошок.
   -А как маму зовут? - на всякий случай, спросила я.
   -Анна Сергеевна, - сказала Лиза.
   Я перевела дыхание. Мамулей мне не хотелось делиться ни с кем. Впрочем, папулей тоже, хотя здесь риски были несколько иного порядка.
   Неожиданно подала голос Саша, промычав что-то нечленораздельное во сне, но очень быстро замолчала вновь.
   -Зря я сестру сюда притащила, - сказала Лиза. - Она совсем еще ребенок. Дурочка.
   -Сашка - твоя сестра?! - вот тут-то я окончательно проснулась.
   Меня сразила наповал не новость, а крайне (!) безответственное поведение старшей сестры по отношению к младшей. Ни тебе заботы, ни тебе контроля. Предоставили ребенка самому себе - и вот вам, пожалуйста, зримый результат. В этот момент, я напоминала себе собственную мать, отчитывающую нашу соседку-"пьянчужку" за то, что ее дети вечно ходят голодными. Внутри меня бушевали невиданные доселе страсти. Бог его знает, почему, но эта ситуация задела меня за живое. По-видимому, мои материнские инстинкты достигли высшей стадии готовности и находились на взводе, как ядерные боеголовки.
   Вокруг сновали автомобили, на краткие мгновения освещая светом фар салон нашего автомобиля. Лиза провожала взглядом проблесковые маячки улетавших прочь самолетов, а Саша спала, высоко поджав к груди колени. Кажется, это называется "поза плода в утробе матери".
   Огромная клоака под названием "мегаполис", которая, как гомеровские сирены, манит и губит, скорее даже заманивает, чтобы погубить, внезапно предстала в моем воображении в образе липучки для мух. Соблазн велик, а смерть, практически, неминуема. Так что же получается? Выживают те, у кого хватает мужества и силы воли пролететь мимо "заманилова", чтобы попасть на вожделенную навозную кучу, и, наконец, почувствовать себя королем или королевой Вселенной? И в чем же, тогда, скажите на милость, смысл жизни? В борьбе с самим собой? А на фиг это надо?

Стриптиз.

   Влад вернулся минут через двадцать.
   -Буди, Сашку, - сказал он, и Лиза бережно погладила сестру по волосам.
   Саша выругалась, но получилось у нее это спросонья, как-то вяло. Лиза попыталась поднять ее, бережно поддерживая за спину. Но эта безумная девица начала сопротивляться, широко размахивая руками и отпихиваясь ногами от Влада, который вытаскивал ее на свет божий снаружи. Через пару минут такой возни все ее участники, похоже, изрядно утомились, вследствие чего установилось хрупкое перемирие. Лиза что-то шептала на ухо сестре, а Влад курил на улице.
   -Помочь? - спросила я.
   Все трое, не сговариваясь, и, повинуясь, по-видимому, какому-то внутреннему порыву, разом посмотрели на меня. Не могу сказать, что в их глазах читалось дружелюбие, и я, конечно, поспешила заткнуться. Чуть позже борьба возобновилась с новой силой, но молодость уступила опыту и удвоенной энергии Влада и Лизы, которым совместными усилиями удалось таки вытолкнуть Сашу из машины. Однако, на этом наши мучения не закончились - эта "юродивая" уселась на асфальт. Она озиралась по сторонам и тихо ругалась сама с собой, перемежая свою речь матом. Хотя, скорее, наоборот, - в непрерывном потоке матерщины нет-нет да проскальзывали обычные словечки.
   -Ну, сделай же с ней хоть что-нибудь, - Влад нервничал, а потому курил уже вторую сигарету за последние десять минут.
   И Лиза, покорно опустившись на асфальт рядом с сестрой, еще очень долго уговаривала ее вести себя, "как хорошая девочка", гладила Сашу по волосам и целовала в лоб. Саша мычала и энергично крутила головой, что, судя по всему, означало нежелание сдвинуться хотя бы на дюйм.
   А ночи в начале августа такие теплые!
   Я открыла дверцу и вышла из машины. И поскольку в операции по спасению заблудшей не на свое поле овцы я не принимала никакого участия, то просто улеглась на капот автомобиля, и занялась изучением карты звездного неба. Постепенно это занятие захватило меня целиком и полностью, и мне казалось, что я нахожусь в самом центре Вселенной, где нет никого другого, и даже вездесущих тараканов.
   "Вот она - свобода", - подумала я.
   Откуда-то издалека доносился тихий шепот Лизы. До меня долетал запах сигарет Влада. Но все это мне было безразлично. Я хотела видеть только звезды - маленьких светлячков в кромешной тьме. Наверное, мне нужно было стать астрономом, днем дрыхнуть, а ночью предаваться созерцанию небесных тел. Тишь да благодать. Хотя, конечно, кто его знает - чем, на самом деле, занимаются люди этой героической профессии, ведь значение астрономии для народного хозяйства - вопрос, лично мной, совершенно неизученный. Возможно, это значение страшно велико, а потому ни одно из решений правительства не выходит в свет без предварительного визирования самого главного астронома. Правда, не исключен и другой, прямо противоположный вариант, когда "счастливые" обладатели телескопов ходят по инстанциям и просят: "Ну, дайте нам, пожалуйста, денежек. Хотим на звезды посмотреть". А им отвечают: "А на хрена это Родине?".
   -А на хрена это Родине? - сказала я вслух, и тут же услышала голос Лизы.
   -Она всегда такая странная?
   -У нее дисбаланс между первой и второй сигнальными системами, - ответил голос Влада. - Показатель интенсивности мыслеообразования на единицу времени выше нормы.
   -А если говорить по-русски?
   -У Киры, как в песне "мысли - скакуны". Иногда она просто не успевает их контролировать.
   Я промолчала. Хотя успела подумать о том, что нормальных людей на свете - раз, два, и обчелся, а я, по крайней мере, не буйная. Опять же, пользу обществу приношу - кормлю людей замороженными блинчиками с черносливом и варениками с вишней.
   Мысли о еде были такими приятными, что я невольно улыбнулась.
   -Кира, - Лиза подергала меня за штанину, - ты бы показалась специалисту.
   -Ты лучше Сашку к врачу своди, - ответил голос Влада.
   -Саша - нормальная, - надрывался голос Лизы. - Дома, во Владике, она оклемается. Там хорошо. Там мама.
   -Мама, - словно эхо повторил голос Саши.
   Я прервала процесс лицезрения звезд и посмотрела на Сашу. Так и есть, ей снова удалось привлечь к себе всеобщее внимание. Неожиданно она поднялась с асфальта, причем, без посторонней помощи, и даже закрыла за собой дверцу автомобиля.
   -Ну, мы летим или не летим, - сказала она деловито. - Блин...
   Саша похлопала себя по голым ногам.
   -Мне брюки нужны. Как же я поеду-то, без брюк?
   И все посмотрели..., ну, конечно же, на меня.
   -Кира, - сказала Лиза жалобно.
   -Да вы что? Это не смешно.
   Могу себе представить, какие у меня в этот момент были глаза.
   -Ну, Кира, - умоляла Лиза. - Сколько твои джинсы стоят - двести, триста? Я дам тебе пять сотен, - она достала из сумочки кошелек и начала отсчитывать купюры. - Ведь говно, а не джинсы. Только не обижайся.
   Я посмотрела на Влада.
   -Бери деньги, - сказал он и снова закурил.
   Нет, это было слишком. Я покрутила пальцем у виска.
   -Если кто-то здесь и спятил, то это не я. Да я здесь - единственный нормальный человек!
   Во всяком случае, такова была моя принципиальная позиция.
   -Давай джинсы, - Саша поморщилась, - а то у меня снова будет припадок. Нельзя меня нервировать.
   Вот это номер! Девочка раскрыла картишки, а ее жалела. "Бедный ребенок"... Змея подколодная. Манипуляторша. Захотелось к мамочке на другой конец страны слетать на халяву, вот и устроила нам "театр одного актера". Положительно, Игорь был прав! И я впервые, за все время нашего с ним знакомства прониклась к нему не виданным доселе уважением.
   -Вы посмотрите на нее, - изумлению моему не было предела. - Она над нами просто издевается.
   Но меня никто не слушал. Я поняла, что джинсы с меня все равно снимут по-хорошему или как-то иначе, но сдаваться не собиралась. Не смущало даже то, что эта группа товарищей с угрюмыми лицами живописным полукругом прижала меня к машине.
   -Влад отвезет тебя домой, - процедила Лиза сквозь зубы.
   -Нас даже в здание не пустят, - добавила Саша.
   -Бери деньги, Кира, - сказал Влад. - Джинсы мы все равно с тебя снимем. А будешь выпендриваться - оставлю тебя здесь. Одну. В трусах.
   Да, они были настроены более, чем решительно. Я мысленно взвесила все "за" и "против". От пяти сотен, конечно, отказываться, смешно, но еще смешнее идти на поводу у банды идиотов. Я - сильная и смелая женщина, которая привыкла смотреть опасности прямо в лицо, а не в какое-то другое место.
   Я набрала воздуха в легкие.
   -Помог..., - я попыталась закричать, но Влад зажал мне рот ладонью.
   Саша навалилась на меня всем телом, а Лиза быстро расстегнула молнию на джинсах и рывком потянула их вниз. Вот и вся процедура. Типа сказке п..дец, а кто слушал ... тра-та-та.
   Разумеется, я была вынуждена спешно спрятаться в машину, и уже оттуда, с тоской наблюдать, как Саша в моих любимых джинсах входит в здание аэропорта в сопровождении Лизы и Влада.
  

Последнее слово приговоренного.

  
   Как только они скрылись из вида, я начала судорожно соображать, что делать дальше. И вот до чего я, собственно говоря, додумалась. Фанфары, пожалуйста, и барабанную дробь.
   Итак. Лучше быть одной, чем с Владом. Бурные аплодисменты, перерастающие в овацию. Зал встает.
   В свете последних событий мой нелюбимый любовник предстал передо мной во всей своей "красе". Я прокручивала в голове все перипетии наших с ним, не столь уж и долгих взаимоотношений, и не находила ни одного мало-мальски светлого пятна.
   -Сука в ботах, - сказала я громко.
   Странное дело, но я сразу же почувствовала себя лучше.
   -Х.й маринованный.
   Я широко улыбнулась. Настроение улучшалось прямо на глазах. Мне больше не хотелось спать. Ни капельки! В голове возникла четкая конструкция предстоящего разговора с Владом. Да, он отвезет меня домой. Да, высадит у подъезда. А когда захочет подняться - получит отказ. Вот так! А завтра. Да, завтра я сменю номер мобильного телефона. И завтра же начну новую жизнь. Без постоянных мыслей о еде, сексе и деньгах, которых вечно не хватает. Завтра, дамы и господа, уважаемые товарищи, на свет появится новая Кира Гирина - самодостаточная и цельная личность безо всяких там "тараканов в голове". Да здравствую Я. Ура!
   Влад вернулся через десять минут, завел машину, и уже вскоре мы катили по практически свободной Ленинградке в направлении Москвы. Влад молчал, а начинать разговор первой совсем не входило в мои планы. "Последнее слово всегда должно быть за тобой", - не раз поучал меня Семен Семенович Свейверевка. К сожалению, про первое слово он не сказал ничего. Поэтому я находилась в некотором замешательстве и ломала голову, стоит ли вякнуть что-нибудь обидное прямо сейчас или подождать до дома. По счастью, затянувшаяся пауза не устраивала и Влада. Он, наконец, заговорил.
   -Зря обижаешься. Ничего страшного, на самом деле, не случилось.
   -Это были мои любимые джинсы, - сказала я.
   -Но магазины в аэропорту были закрыты, ночь все-таки. Как ты себе представляешь проход девушки в одних трусах через контроль до самолета?
   -А как ты представляешь себе проход другой девушки в трусах от машины до квартиры на одиннадцатом этаже?
   Я чувствовала, что поддаюсь эмоциям, но остановиться уже не могла, а, может быть, просто не хотела.
   -Мы подъедем к твоему дому около пяти утра. Ну, кого ты сможешь встретить в это время?
   -Пару "собачников" и дворника.
   -Неужели тебя интересует их мнение?
   -Бляха муха, - взорвалась я, - что же мне теперь квартиру менять? Я живу в этом доме. Плачу за квартиру деньги и не малые.
   -Я предлагал тебе деньги, - вяло возразил Влад.
   -Надо было взять! - сказала я, - А потом выставить тебя за дверь.
   Влад резко ударил по тормозам. Машина остановилась у самого края обочины.
   -Ну, продолжай, не останавливайся.
   Я поняла, что дала маху.
   -Дело даже не в этом, - попыталась я дать "задний ход", - ты не поддержал меня в трудной ситуации. Более того, ты поддержал не меня.
   -Господи! Кира, да забудь ты об этих джинсах!
   Влад смотрел на меня с нескрываемой злостью. Я испугалась того, что он не сдержится и элементарно ударит меня. А ведь акромя родителей никто и никогда на меня даже рукой не замахивался. Даром что ли вбухала кучу денег в занятия карате-до (стиль шотокан, если кому-нибудь это о чем-нибудь говорит).
   -Завтра, то есть сегодня, я куплю тебе новые джинсы. Любые. Какие захочешь. Только заткнись.
   -Мне не нужны другие джинсы. Мне нужны мои джинсы. Те, которые сейчас летят во Владивосток.
   -Они улетят туда, только через пару часов. Так, может, вернемся? Найдем Сашу, снимем с нее джинсы. И пусть она бьется в припадке на глаза у сотен людей. Пусть ее заберут в психушку, а мы поедем домой. Главное, чтобы на Кире были ее любимые джинсы.
   -Ты слышишь только то, что хочешь слышать.
   -Кира, ты эгоистка и зануда, - сказал Влад, как вдруг разом успокоившись. - С тобой всегда так сложно. У тебя в голове такая каша.
   Он немного помолчал.
   -Устал я от тебя, Кира. Приведешь мысли в порядок, - звони. А сейчас давай, вылезай из машины.
   Я подумала, что он шутит.
   -Никуда я не пойду. Светло уже, а я, как ты, наверное, заметил, без трусов.
   Эта попытка разрядить ситуацию, вызванную экстраординарным поворотом событий, не принесла ощутимых плодов.
   -На твое нижнее белье пока никто не покушался. Вот погуляешь на свежем воздухе с голой задницей, может и в мозгах наступит равновесие.
   Влад вышел из машины и подошел к моей дверце.
   -Кира, не выйдешь сама, будет больно.
   Он потянул на себя дверцу машины.
   -Ты спятил, Влад, - сопротивлялась я. - Мы даже не в Москве. Хоть до дома меня довези.
   Но Влад просто взял меня за руки и, вытащив из машины, бросил на землю. Я упала лицом в гальку, но тут же вскочила на ноги, и попыталась вновь пробраться внутрь автомобиля. Влад грубо толкнул меня в грудь и я отлетела на несколько метров, умудрившись оцарапаться о близлежащий куст доселе неизвестного мне растения.
   -Деньги у тебя есть. Мобильник у тебя есть, - ухмыльнулся Влад. - Наверняка, вокруг тебя много верных и преданных друзей, а не таких сволочей, как я. Выкрутишься.
   А потом он просто сел в машину и ... уехал.
   -Гад, - выдохнула я.
   М-да, Семен Семенович был бы мной очень недоволен, так как сегодня последнее слово было явно не за мной. Ситуация была трагикомична, хотя юмора мне уловить не удалось. В любом случае, стоять в непосредственной близости от автострады в трусах было, по меньше мере, глупо, а главное, небезопасно. Пришлось спешно ретироваться в кусты.
  

Рояль в кустах.

  
   Действительно, три сотни российских рублей и сотка "зеленых", а также мобильник на шее несколько сглаживали остроту ситуации. Тем не менее, хаотично сменявшие друг друга мысли, со скоростью пули проносились в моей голове, не давая ответа на главный вопрос: "Что делать?". Я отчетливо понимала, что ни один из моих, мало-мальски женатых друзей, не примчится ко мне на помощь в четыре утра. Впрочем, подставлять их под гнев своих "лучших половин" совсем не входило в мои планы. Пункт второй - подруги, как назло, все оказались дамами личным транспортом не обладающими. Останавливать же случайную машину было откровенно страшно. Да и как бы это смотрелось со стороны? Конечно, можно было бы всплакнуть и посетовать на несовершенство мира, в котором я живу, но особого желания пустить слезу, откровенно говоря, не наблюдалось. Единственное, в чем я себя упрекнула, так это в отсутствии друга-автомобилиста, не обремененного супругой. Даже "мужчина моей мечты" в эту самую минуту, наверное, крепко спал в супружеской постели, надежно скрыв свой крепкий тыл под одеялом. Мне стало так грустно, что хоть на стенку лезь. Вот только стенок по близости не наблюдалось - одни кусты. Я открыла телефонную книгу мобильника, "порадовавшись" тому, что сотня с лишним ячеек оказалась забита, преимущественно, всевозможными рабочими контактами. Я прокручивала список с именами, пытаясь выбрать оптимальный, для данной ситуации, вариант, и не находила его. Наконец, в голову пришла идиотская мысль - позвонить в службу спасения. Что меня остановило? Отвечу прямо - просто таки животный страх быть заснятой на видео неглиже.
   От Автора. Можно подумать, что спасатели делают свою работу исключительно для того, чтобы попасть в объектив телекамер. Однако, Героиню можно понять. Обилие телевизионных программ и сюжетов о спасении граждан, зажатых в лифтах, потерявших ключи, засунувших руку в унитаз, а эрегированный член в кольцо, вывело сам процесс спасения из тени, возведя его на уровень бытового, развлекательного шоу. По видимому, такой незатейливый путь информирования широкой общественности о трудовых буднях сотрудников МЧС был выбран для разъяснения важности спасательных работ в жизни рядового россиянина, каждый первый из которых деструктивен и техногенно реактивен по сути своей. Цель МЧС ясна, как пень, - добиться допфинансирования своего сектора жизнедеятельности. Поэтому для формирования и оптимизации общенациональной тенденции популярного разъяснения необходимости выделения денежек на поддержание штанов в бюджетной сфере предлагаю министерству здравоохранения устроить реальное шоу "За капельницей" с демонстрацией постановки высокой клизмы и красочной картинкой из абортария, а министерству образования добиться разрешения на показ документально-публицистического 365 серийного сериала "Семейка училки: от зарплаты до зарплаты". Авось, и на медицину с образованием допфинансы найдутся.
   Неожиданно мой телефон зазвонил. Засветившийся номер был мне незнаком, но в эту минуту я была рада любому звонку.
   -Да, - закричала я.
   -Алло, - сказал мужской голос.
   -Алло, - ответила я, но голос не узнала, хотя он и показался мне знакомым.
   -Не разбудил? Влад у тебя? Дай ему трубку или пусть телефон включит.
   -Игорь? - спросила я.
   -Папа римский. Влад где?
   Вот никогда бы не подумала, что буду так рада услышать его голос.
   От Автора. В виду имелся, разумеется, голос Игоря, хотя, кто его знает, что у папы (римского) на уме.
   -Игорь, пожалуйста, выручи меня. У меня беда, - пролепетала я.
   Больше всего на свете, я боялась, что Игорь просто бросит трубку. Однако, не случилось.
   -Ну что там у тебя?
   Как это ни странно, в голосе его совсем не было враждебности.
   -Игорь, меня Влад бросил.
   -Ну и что теперь, в петлю лезть? Познакомишься с кем-нибудь другим. Ты же у нас ..., - Игорь замялся, - Вобщем, нормально выглядишь.
   -Да нет же. Он меня на шоссе оставил, по дороге из аэропорта. Я не могу домой добраться.
   -У тебя что - денег нет?
   -Деньги у меня есть, - сказала я. - У меня штанов нет.
   Установилась пауза. Антракт. Желающие могут пока пойти перекусить.
   -А куда они делись? - Игорь был в замешательстве.
   -У Сашки.
   - А Сашка где?
   -Я тебе все расскажу, ты только забери меня отсюда, пожалуйста, пожалуйста, пожа-а-алуйста.
   В трубке была тишина.
   -Алло, - сказала я.
   В ответ ни гу-гу. Ну, вот и все. Неужели можно было всерьез рассчитывать на то, что этот барчук ради меня хотя бы пальцем пошевелит. Меня душили слезы. Слабый луч надежды погас, едва успев зажечься.
   -Все мужики - козлы, - сказала я, вложив в эту фразу всю боль души.
   Неожиданно в трубке раздался смех.
   -Ну, я не стал бы обобщать, - раздался голос Игоря.
   -Ты почему молчал? - закричала я.
   -Карту искал. Ты на Ленинградке?
   -Не знаю.
   -Ну, вы в Шереметьево катались?
   -Да.
   -Ориентир давай. Что там рядом с тобой есть?
   -Да ни хрена тут нет. Одни кусты. Я в них прячусь. Во всяком случае, города отсюда не видно.
   -Ладно, прячься дальше. Когда выеду за МКАД, перезвоню. Ты знаешь, какая у меня машина?
   -"Десятка". Серая.
   -Если увидишь, свисти.
   Игорь повесил трубку, а я осторожно высунула голову из-за кустов, хоть и понимала, что мой спаситель возникнет на горизонте не раньше, чем через час.
  

Рояль в кустах-2.

  
   Ожидание оказалось делом не слишком приятным. Теперь, когда я немного успокоилась, появились другие проблемы. Разодранные о гальку ладони и царапины на ногах болели, и вообще, имели непрезентабельный вид. Я вынула из сумки полоску бактерицидного пластыря, и прилепила ее на ранку с засохшей кровью у левого запястья. Вот, собственно говоря, и все, что я могла сделать в этой ситуации. Потом, я вдруг подумала о том, что никогда еще не представала перед Игорем без брюк. Откровенно говоря, меня смущал не сам факт отсутствия какой-либо одежды, а то, в какой физической форме находится нижняя часть моего тела. С растущим беспокойством я осматривала свои грязные (не по моей вине) оцарапанные (см. пункт "грязные") ноги.
   От Автора. "Не по моей вине". Чудесно. Самооценка у барышни на уровне. Все свалить на стрелочника - вот наш девиз! Беда современных, мнящих себя эмансипированными, женщин в том, что они не воздержаны на язык. Будь Героиня не слишком современной и не настолько эмансипированной (по собственному мнению), то не морозила бы сейчас свою задницу в кустах, на самых, можно сказать, куличках. Кстати, о заднице.
   Спиной к Игорю я решила не поворачиваться. Новомодное белье практически не оставляет никакого простора для полета мужской фантазии, что, с моей точки зрения, хорошо, но лишь в определенной ситуации. Конечно, я искренне пожалела, что не попросила Игоря прихватить какие-нибудь штанишки, пусть даже самые нелепые, но перезванивать ему и предъявлять дополнительные требования постеснялась.
   От Автора. Между прочим, "требования" можно было бы оформить и в виде просьбы. Для разнообразия.
   А на часах было уже 4.47.
   Время шло. Игорь не звонил, и у меня возникла мысль, что он, должно быть, в очередной раз посмеялся надо мной, и, что вместо него, ко мне приедет, как минимум, съемочная группа какого-нибудь центрального канала. Впрочем, эту мысль я отогнала сразу, ведь надежда умирает последней.
   От нечего делать я начала перебирать содержимое своей сумки, пока в одном из внутренних карманов не наткнулась на золотую побрякушку, попортившую мне столько крови накануне.
   -Про тебя-то я совсем забыла, - сказала я.
   Неожиданно, меня посетила мысль, что все произошедшее со мной в течение последних суток, не что иное, как негативное воздействие на мою жизнь этого золотого насекомого. Может так статься, что полчища нечисти окружили меня плотным кольцом по всему периметру моей жизненной активности, и строят супротив нежного и хрупкого создания (Киры Гириной) всяческие нехорошие козни.
   "И на кой я им нужна?", - подумала я.
   От Автора. Вот первая здравая мысль за последние 24 часа.
   Мне стало смешно. Можно подумать, что в глупые и нелепые ситуации я раньше не попадала. Ан нет, доводилось. И то, что я сижу в кустах в трусах и крошечном топе с голыми ногами, задницей и животом - естественное следствие того образа жизни, который мне присущ.
   Первое, что сразу пришло на память - так это ночь, проведенная мной в одной из питерских гостиниц по пути из Хельсинки. Задрипанный одноместный номер отнюдь не производил удручающего впечатления, потому что дико хотелось спать, а постельное белье (о, счастье!) было чистым. Единственным, что смущало по-настоящему, было отсутствие в номере туалета, уютно расположившегося на противоположном конце длиннющего коридора. Расчет был простым: "Не маленькая - потерпишь". Однако же ночью, часа эдак в два - половину третьего мне, извините, приспичило. Что делать, я оделась, закрыла (как нормальный человек) за собой дверь номера на ключ и поплелась в туалет, где моему взору предстала следующая картина. Многострадальный унитаз был до самых краев наполнен дерьмом, различным по консистенции и цветовой гамме. Зрелище, само по себе, не для слабонервных, но, видимо, для усиления общего эффекта, в туалете отсутствовал дезодорант. Запах стоял ...В общем, мощь. Русский размер. Однако же метаться было, что называется, поздняк, а нужда не терпела никаких отлагательств. Я приспустила брюки и ... уронила ключ в самую гущу того, что наполняло унитаз. Что бы сделал на моем месте нормальный человек? Правильно. Направил бы свои стопы прямиком к администратору и попросил дубликат. Я пошла другим путем, для себя более традиционным. Быстро закатала рукав и сунула руку в самую гущу дерьма. Достала ключ и потом еще минут пять сотрясалась в беззвучном смехе (громко смеяться не могла - боялась разбудить постояльцев). Настроение, что удивительно, было очень даже радужным. Уже тогда я, помнится, подумала, что эта история - на все времена. Я еще внукам своим буду ее рассказывать.
   От Автора. Бедные дети. Надеюсь их не вырвет на середине повествования.
   Уже в комнате (благо она была оборудована раковиной) я долго, нудно и упорно мыла руки и ключ всеми, имевшимися у меня в наличии средствами гигиены, включая зубную пасту и тоник для лица.
   Воспоминание об этой истории немного развеселило меня. Однако, Игорь по-прежнему не звонил, что, конечно, не могло не беспокоить. Сидеть в кустах было неудобно. Сухая, выжженная трава (лето в этом году необыкновенно знойное) покалывала кожу ягодичной зоны. Было очень сильное желание размять ноги, но вставать я не решалась - вдруг кто-нибудь заметит. Ко всем моим, уже озвученным, "радостям" к утру добавилась еще одна - я стала легкой добычей для комаров, которые так и норовили пристроиться к открытым участкам моего тела. А закрытых участков, собственно говоря, почти и не было. Бороться с ними (разумеется, не с участками, а с комарами) было бесполезной тратой сил и энергии, которых у меня и так-то оставалось немного. Я опустила голову на колени и закрыла глаза. Нет, я не спала, и могла слышать, как движение на автостраде становится все более интенсивным, читай, шумным. Я чувствовала, как маленькие кровососы впиваются в мое тело. Но единственная вещь, которая сейчас волновала меня по настоящему, - простой вопрос: "И как я в таком виде появлюсь на работе?".
  

Кое-что о ферамонах, флирте, эрогенных зонах и поцелуях.

  
   Телефон зазвонил в тот самый момент, когда я путем сложных логических умозаключений пришла к выводу, что самое главное в сложившейся ситуации, то, что я жива и более или менее, но все-таки здорова.
   -Я за МКАДом, - прокричал в трубку Игорь. - Ищи ориентир.
   Я в очередной раз выглянула из-за кустов. Недалеко от меня возвышалась водонапорная башня, хотя, возможно, и не водонапорная. Я в башнях не очень разбираюсь.
   -Через дорогу от меня ..., - начала было я, но тут увидела, как серая "десятка" с Игорем за рулем пронеслась мимо и исчезла из вида.
   -Стой, куда ты, - закричала я в трубку.
   -Не ори, я остановился, - сказал Игорь, - Разворачиваюсь.
   Через пару минут его машина снова показалась на горизонте. Он ехал очень медленно, пытаясь, по-видимому, разглядеть среди кустов мою светлую голову. Его обгоняли другие автомобили, водители которых семафорили клаксонами, требуя уступить дорогу. Однако, водитель серой "десятки" был невозмутим. В тот момент я прониклась к Игорю каким-то особым уважением.
   "Он приехал. Он сделал это для меня", - подумала я.
   Меня буквально распирало от чувства тотального удовлетворения. Я помахала рукой и, наконец, мой спаситель остановился неподалеку от меня (то есть от моих кустов). Игорь вышел из машины и широко улыбнулся.
   -Держи свой сорок четвертый, - он бросил мне какой-то сверток, а сам вернулся за руль.
   В свертке оказались спортивные брюки, кстати говоря, действительно моего 44 размера и легкий свитер. Я спешно одевалась, боясь, что Игорь уедет, посчитав свой долг выполненным. Но "десятка" не двигалась с места и ожидала пассажира. Наконец, я открыла дверцу машины и плюхнулась на переднее сидение.
   -Игорь, спасибо - сказала я, с благодарностью заглянув в его глаза.
   -Извини, задержался. Заезжал к сестре за одеждой для тебя, - он посмотрел на меня и снова улыбнулся. - Ну, что, поехали?
   -Да, - выдохнула я.
   "Десятка" тронулась с места.
   -Он тебя немного до МКАДа не довез. Поругались? Сильно?
   -Да.
   -А эти две клуши улетели?
   Я посмотрела на часы: 5.35.
   -Скоро улетят.
   -Влад тебя ударил?
   Я промолчала.
   -Значит, джинсы ты Сашке отдала?
   -Если бы. С меня их сняли.
   Игорь рассмеялся.
   -Ничего смешного, - сказала я.
   -Извини, не хотел тебя обидеть. Очень жаль, что джинсы "улетели". Они тебе были к лицу, то есть ..., - Игорь покрутил рукой в воздухе, - сидели на тебе ..., как надо.
   Ого, это было что-то новенькое.
   -Спасибо, - сказал я и, скромно улыбнувшись, потупила глазки.
   Мы оба почувствовали себя неловко и замолчали. Подобного внимания со стороны Игоря к своей персоне, я раньше не замечала. Его подколки и насмешки выработали во мне подсознательно-негативное восприятие этого человека. Мне было абсолютно безразлично - кто он, откуда, чем занимается и как выглядит. Поэтому еще вчера я видела в нем только образ, который лично мне был очень даже неприятен. Но сейчас все менялось со скоростью света. Я посмотрела на Игоря. За рулем сидел привлекательный мужчина с сильными руками и плавной линией бедра, что подразумевало, в том числе, привлекательную форму ягодиц. Ко всему прочему, от него исходил чудесный аромат, который может источать только мужское тело.
   От Автора. А вот и дудки. Женское тоже. Весь фокус-покус в гормонах, которые называются ферамонами. Ученые клянутся, что именно выработка этих гормонов обеспечивает привлекательность той или иной человеческой особи для лица противоположного (!) пола. Якобы, именно благодаря ферамонам и возникает у самок и самцов сексуальное влечение. Ученым, конечно, верить можно и нужно. Вот только неправильно всем мало-мальски романтическим выкрутасам человека приписывать разумное научное обоснование. Иногда просто хочется, чтобы кровь "бурлила в жилах". Хотя и этому явлению "высоколобые" уже придумали достойное оправдание - повышенную выработку норадреналина корой надпочечников.
   Я обожаю влюбляться. Для того, чтобы увлечься мужчиной, особых усилий прилагать не требуется. Мужчин много и все они очень разные - только выбирай. Другая, совершенно потрясающая штука - флирт - рискованная и иногда опасная, но такая увлекательная игра, которая затягивает и уже сама по себе доставляет огромное удовольствие.
   Итак, расставшись с одним мужчиной в около четырех утра, другого я нашла в районе пяти. А неплохой темп жизни!
   -Не представляю, как буду сегодня работать, - сказала я.
   -Устала?
   -Безумная ночь, - я улыбнулась.
   -Хорошо все, что хорошо заканчивается, - сказал Игорь.
   М-да ... Что-то разговор не клеился. Как это ни странно, но с человеком, который тебе нравится, как друг или не нравится вовсе, общаться намного легче, чем с тем, на кого ты смотришь, как на потенциального партнера. Виной ли тому боязнь предстать перед ним (ней) в невыгодном свете или внутренняя убежденность в том, что тебе ответят "нет", но проблема общения преследует огромное количество людей. И это, к сожалению, не патология, а норма.
   -А откуда у тебя мой телефонный номер? - спросила я.
   Игорь пожал плечами.
   -Кто ищет, то всегда находит.
   -А мы вообще-то, куда едем?
   -К тебе домой, на Рижскую, - сказал Игорь.
   -А откуда ты знаешь мой адрес? - не унималась я.
   Игорь нахмурил брови.
   -Угадал.
   -И с размером одежды ты тоже угадал.
   -Ну, я, слава Богу, не слепой.
   Игорь насупился, стараясь не смотреть в мою сторону. Зайчик.
   Мне вдруг дико захотелось опробовать на нем метод заманивания в сети особей мужского пола, которым со мной после пары рюмашек "беленькой" поделился Спартак Кочегаров. "Делаешь так", - сказал он. - "Берешь мужика за уши, притягиваешь к себе и, глядя прямо в глаза, спрашиваешь: "Ну, что, приплыл?" Поверь, работает в ста процентах случаев". "А за уши - это не слишком?", - засомневалась я. "Ну, ты и деревня, Гирина", - пристыдил меня Кочегаров, - "Это же эрогенная зона".
   Желание подтвердить на практике new-научную методу, была сильнее голоса разума
   -Останови, пожалуйста, - попросила я.
   Игорь посмотрел на меня с удивлением, но притормозил.
   -Только ничему не удивляйся, - сказала я и улыбнулась.
   -Ладно, - согласился Игорь.
   В его глазах читалось любопытство, но уже секундой позже оно сменилось на удивление. Я быстро схватила Игоря за уши и потянула за мочки ушей к себе. Он не сопротивлялся. Я посмотрела ему в глаза, но сказать: "Ну, что, приплыл?" не смогла. Вместо этого, я его просто поцеловала. Кто-то скажет, что сделала глупость, хотя, на самом деле, всего-навсего поддалась пресловутому основному инстинкту. А моралистов я попрошу просто закрыть глаза и заткнуться.
  

Кто сказал, что бесполезно биться головой об стену ...

  
   Мы подъехали к моему дому, когда на моих "золотых" было 6.20. Остаток пути Игорь говорил без остановки, и вот, что я узнала (к своему огромному удивлению).
   "Князь" Игорь оказался сыном учительницы истории и инженера-гидравлика, а потому о каких-то специфических стартовых возможностях в данном конкретном случае говорить не приходилось. Мальчик закончил школу и поступил в МАИ, но проучившись пару курсов, бросил, потому что кто-то из близких друзей уговорил его заняться "перспективным бизнесом" - перегонять автомобили из Польши и реализовывать на просторах Отечества. Игорь подвязался на это дело с радостью, потому как "костлявая рука" не обремененного богатством существования, дотянулась до его родителей-пенсионеров и младшей сестры.
   Дальнейшую историю поступательного движения Игоря к материальному благополучию мучительно хочется обойти стороной, уж слишком она типична для нашего времени, а потому страшно, дико, ужасно и до отвращения скучна. Если вкратце, то дело было так. Жил-был человек. Не то, чтобы орел, но и не бородавочник. Пахал себе, пахал. Вкалывал и вкалывал. Вламывал "по-черному". Тюкал в одну и ту же точку с маниакальным упорством. Вот, собственно говоря, кое-что и обломилось. Не то, чтобы много, но на жизнь, бутерброд с икрой и бензин хватает. Для того же, чтобы обломилось много - надо воровать, а этого Игорь не то не умел, не то делать не хотел. Эта классическая история "успеха по-русски" нагоняла зеленую тоску. И глядя на серьезное и строгое лицо Игоря, по пунктам, как на отчетно-перевыборном комсомольском собрании, перечислявшего этапы своего творческого пути, я чувствовала, что засыпаю.
   Откровенно говоря, на первом свидании (а это, как не крути, было все-таки свидание, хотя и внеплановое) о мужчине хочется узнать что-нибудь кроме того, что он замечательный и очень ответственный сын и брат. То есть, на этот счет почву, конечно, зондировать нужно заранее, а не за день до регистрации брака, но и не после первого же поцелуя, что в общем, очевидно. Лично меня излишняя серьезность в мужчинах пугает. Ты, можно сказать, только-только пытаешься вступить с ним в стадию флирта, прочувствовать, так сказать, магию поступательного погружения в мир чувственности и страстей, а он уже предлагает тебе жить с ним под одной крышей, готовить ужин и стирать носки. После чего "кровь в жилах" будет бурлить, только, если температура тела повысится до ста градусов.
   От Автора. А что? Нормальная температура кипения жидкости. Мысли Героини, как всегда наступили друг другу на ногу, вследствие чего запутались и не могут сдвинуться с места. Поэтому, озвучу (очень кратко) список того, что (в принципе) может произвести (а может и не произвести) должное впечатление на нормальную (подчеркиваю) молодую женщину гетеросексуальной (единственный известный мне угол преломления) ориентации.
   1.Материальное положение (с расчетом на дорогие подарки, закордонные поездки и поздние ужины).
   2.Интеллектуальный потенциал, необходимый для приобретения определенного материального положения (с расчетом на дорогие подарки, закордонные поездки и поздние ужины).
   3.Солидное образование, способствующее развитию интеллектуального потенциала, необходимого для приобретения определенного материального положения (с расчетом на дорогие подарки, закордонные поездки и поздние ужины).
   4.Карьерные амбиции, стимулирующие получение солидного образования, способствующего развитию интеллектуального потенциала, необходимого для приобретения определенного материального положения (с расчетом на дорогие подарки, закордонные поездки и поздние ужины).
   5.Высокий уровень потенции, который, если верить сексопатологам, находится в неразрывной связи с карьерными амбициями, стимулирующими получение солидного образования, способствующего развитию интеллектуального потенциала, необходимого для приобретения определенного материального положения (с расчетом на дорогие подарки, закордонные поездки и поздние ужины).
   Короче, все, как всегда, уперлось в секс, который, если рассматривать его в связи с вышеозначенными позициями, выступает главным двигателем прогресса. Правда, рассказывают, что платонические отношения еще практикуются кустарями-одиночками, но это уже из области извращений.
   Судить о том, сколь долго продлятся отношения с тем или иным человеком, на самом деле, очень просто. Пара наводящих, совершенно безобидных вопросов - и можно вешать бутсы на стенку или разбирать диван. Это уж кому как повезет.
   -Игорь, ты острую пищу любишь? - спросила я.
   -У меня гастрит, малыш.
   -А сладкую?
   -Я на диете, - Игорь вздохнул
   Ну, вот и этот туда же.
   -А какую ты пищу любишь?
   -Почему ты все время спрашиваешь о еде?
   -Потому что всегда хочу есть.
   Это истинная правда. Не то к сожалению, не то к счастью природа немного подсуропила мне, отвесив в качестве главного бонуса к прочим моим достоинствам, еще и прекрасный аппетит. Правда, на мне это ни коим образом не отражается. Мой папа предположил, что у меня внутри завелся солитер. Папе можно верить - он на гельминтологии "собаку съел", хотя, конечно, наличие "личного" червяка особого энтузиазма у меня не вызывало.
   -По тебе не скажешь, - Игорь обмерил меня взглядом.
   -Я сказала, что всегда ХОЧУ есть, но это не означает, что я не отлипаю от холодильника.
   -То есть, ты себя все-таки ограничиваешь?
   -Я ем, как лошадь, - заявила я.
   -То есть, ты ешь все?
   -Нет, я не ем картофель, хлеб и макароны.
   -Значит, ты сидишь на диете.
   -Да не сижу я на диете, - сказала я, с трудом сдерживая раздражение.
   Игорь замолчал, почувствовав, по-видимому, что добром этот разговор не закончится. Но я была намерена прояснить ситуацию до конца.
   -Ты за кого болеешь?
   Игорь настороженно посмотрел на меня, отыскивая подвох в заданном вопросе.
   -В каком смысле?
   -За какую команду?
   -"За какую команду" в каком виде спорта?
   Он начинал меня нервировать.
   -Ну, в хоккее, разумеется.
   Для меня "выбор оружия" был естественным и логичным.
   -Между прочим, хоккей - не единственная командная игра, - заметил Игорь.
   -Между прочим, я это знаю, - парировала я, как мне показалось, с достоинством.
   -Ты должна была корректнее формулировать вопрос.
   Вот это номер. Один раз поцеловались, и уже что-то "должна".
   -Я тебе ничего не должна, - сказала я, и тут же прикусила язык.
   Но было уже поздно. Игорь молча, одним широким жестом руки, указал мне на дверь, точнее, на дверцу автомобиля. И поскольку, мы уже полчаса как стояли у моего подъезда, сопротивляться я не стала, а, тихо пробормотав: "Спасибо, что подвез", вылезла из машины.
   От Автора. Ну и сколько можно наступать на одни и те же грабли?
  
  

... Бац! На лоб глаза полезли ...

  
   Серая "десятка" покинула мой двор уже несколько минут назад, а я, по-прежнему, стояла на улице, в глубине души надеясь, что Игорь вернется и мы помиримся. Однако, он, похоже, и не думал идти на попятную. Лишиться двух мужчин в течение двух часов, доселе мне не удавалось ни разу.
   "Иду на рекорд", - подумала я.
   - Чего стоишь? Не вернется он, девонька.
   Рядом со мной стояла восточной внешности дворничиха и сочувственно кивала головой.
   Дворничиха... А еще, говорят, есть такие профессии, как сантехница, юристка, адвокатша, врачиха и президентша фирмы. Э-эх, Гирина! А ведь считает себя образованной барышней.
   Я пожала плечами, мол, не очень-то и надо, и, хотела было, развернуться и уйти в подъезд, как из-за облаков, вдруг выскользнуло солнце. Не слишком яркое и по-утреннему свежее, оно мгновенно залило своими лучами весь двор, отражаясь в капельках росы на траве и листьях деревьев. Я не могла оторвать взгляд от этого зрелища, как будто бы никогда и ничего подобного раньше не видела.
   -Хорошо летом, - сказала дворничиха.
   Ёпс...Ну вот опять.
   -Просто замечательно, - согласилась я.
   Вот так и стояли мы с ней - две не совсем русские женщины, мужьями не то битые, не то нет, "бандюками", слава Богу, не стреляные, и любовались маленькими чудесами от матушки-природы. Любовались - любовались. Любовались - любовались. В принципе, могли бы так любоваться еще достаточно долго, потому как такой пофигизм нашел - ну, прямо нирвана. Но это сначала так казалось. Однако, уже через пару минут первое впечатление несколько сгладилось, а, может быть, просто глаз "замылился", но у меня возникло очень сильное желание развернуться на девяносто градусов и, наконец, отправиться домой. Но нездоровое интеллигентское воспитание (спасибо, мама-папа) не позволяло уйти первой. Что до дворничихи, то ее ничуть не напрягала беспричинная стагнация в позе "Здравствуй, мир" с широко раскрытыми глазами и отвисшей нижней челюстью. Наконец, когда я по миллиметру, стараясь оставаться в зоне минимальной досягаемости, начала смещаться в сторону подъезда, она повернулась ко мне и спросила:
   -Тараканы не беспокоят?
   Интерес к общению с представителем жилищно-коммунального хозяйства вспыхнул с новой силой.
   -А что?
   -Я заметила ты тут новенькая, да? Квартиру снимаешь?
   -Снимаю, - сказала я, хотя потом подумала, что, может быть, надо было соврать что-нибудь эдакое, натуралистичное.
   -И за сколько?
   "Так я тебе и рассказала".
   -Ну, не хочешь, не говори, - дворничиха кивнула головой. - Я просто предупредить хотела. В этом доме с тараканами просто беда. Это ладно, ты снимаешь, да? Не понравится - съедешь, а постоянным жильцам не позавидуешь.
   -Надо СЭС вызвать, - предложила я.
   -Э-э, слушай, ты думаешь, ты одна такая умная, да? И до тебя тут разные люди умничали. И где они? Съехали давно. Я здесь живу, потому что это мой участок. Я сама - лимита. Семнадцать лет в Москве живу. Понимаешь, да? Кто еще живет? Бабушки разные. Ну, да куда они ... Такие, как ты живут. Понаехало вас в столицу. Но это не про тебя. Понимаешь, да?
   Я понимала. Отчетливо понимала, что новых рецептов борьбы с тараканами я не услышу, зато узнаю причину пробуксовки реформы ЖКХ, пути решения проблемы поголовной регистрации приезжих в городе-герое Москве и, может быть, последние оперативные установки кампании "Вихрь - антитеррор".
   -Пойду я. Мне на работу пора.
   Я постучала пальцем по голому запястью, на котором еще полчаса назад были часы. Как явствует, из предыдущей фразы, часов на запястье не оказалось. Я собрала волю в кулак, пытаясь вспомнить, где я видела их в последний раз. Так и есть, 6.20. Машина Игоря. Теперь придется звонить ему и спрашивать, а не завалялись ли, мол, у тебя, любезный друг, мои часики? А он, конечно, будет воспринимать мой звонок, как попытку примирения и признание своей (то есть, моей) неправоты. Или, чего доброго, подумает, что я часы специально в машине оставила, чтобы иметь законный повод донимать его своими звонками и назначать свидания, заманивая в амурные сети. Ну, надо же было так вляпаться!
   Наблюдать за моими нравственными мучениями со стороны, наверное, было непросто. В памяти почему-то всплыл образ ленивца, и я подумала, что его медлительность, не иначе как, результат активной мыслительной работы. Примерно такой же, как у меня.
   Из состояния ступора меня вывела участливая дворничиха.
   -Что, часики тю-тю?
   Я посчитала, что основания для дальнейшего совместного времяпрепровождения были исчерпаны полностью, и, развернувшись, молча направилась к своему подъезду.
   -Со всеми случается, - раздался за спиной голос дворничихи. - Вон Сима из пятьдесят второй квартиры золотой медальон потеряла. Тоже сильно переживает. Понимаешь, да?
  

... Лоб становится железным.

  
   Не замедляя темп, я живо развернулась на сто восемьдесят градусов и бодрым шагом подошла к дворничихе. Ее, резкая смена моего настроения, не удивила ничуть. Наверное, она с такими поведенческими реакциями встречается регулярно. Работа у дворников такая - все знать. Есть предложение, есть и спрос. "Заполосатить шкурку" хочет каждый первый, ведь эксклюзивная информация - на вес золота.
   -Какая Сима? - cпросила я.
   Моя собеседница подбоченилась, откинула волосы назад и даже откашлялась перед тем, как посвятить меня в "тайны мадридского двора". Откровенно говоря, я очень боялась, что она запоет, - настолько артистичным было ее преображение, но, Господь миловал, - обошлось.
   -Ну, Сима, - сказала дворничиха. - Она в подъездах полы моет. Понимаешь, да? Она в пятьдесят второй квартире живет. С дочерью и внуками. Ну, дочка у нее...Домой приходит поздно, и вообще...
   -Какой медальон она потеряла? - оборвала я дворничиху на полуслове.
   -Не знаю, - честно призналась она. - Жучок - паучок. Понимаешь, да?
   -Таракан, - подсказала я.
   -Во-во, - обрадовалась дворничиха. - Та-ра-кан. Она странная, эта Сима. С тараканами разговаривает. Очень странная. Понимаешь, да ?
   Собственно говоря, вся остальная информация меня интересовала только постольку поскольку.
   -Спасибо, - сказала я, и потихоньку начала пятиться к подъезду.
   -У нее звонок не работает. Стучи, да?
   -Спасибо.
   -Она сейчас дома.
   -Спасибо.
   -Уже не спит. Сима рано встает. Полы моет. Понимаешь, да? Во всех подъездах моет полы. Так что, не разбудишь.
   -Спасибо.
   -Стучи громко, она глуховата на одно ухо.
   -На правое или не левое, - не удержалась я.
   - На левое, - уверенно ответила дворничиха.
   Уже закрывая за собой дверь подъезда, я оглянулась на своего "информатора", изобразив на лице некое подобие улыбки. Дворничиха помахала мне рукой.
   -Я в соседнем подъезде живу, - прокричала он, - Во второй квартире. Заходи, да?
  

Чайная церемония.

  
   К квартире номер пятьдесят два я подошла, ничуть не сомневаясь в быстром разрешении хотя бы одной из своих проблем. Мой план был прост: звоню - спрашиваю о потере - выясняю совпадение примет (хотя, какие там приметы, все и так ясно - таракан, он и в Африке таракан) - отдаю медальон - домой - в ванную - на работу, тем более, что счет времени уже потерян вместе с часами.
   "Кстати, надо бы включить в план и звонок Игорю. Но, может быть, он сам догадается позвонить. А вдруг он не найдет часы. А вдруг не позвонит из принципа. Нет, лучше позвонить самой. Или подождать?", - подумала я.
   Внезапно дверь перед моим носом распахнулась и на пороге возникла седовласая старушка.
   -Я смотрю, Вы уже пять минут здесь стоите. Хотите войти?
   Кто его знает, но было в этой женщине что-то располагающее.
   -Здравствуйте, - сказала я. - Меня зовут Кира. Я живу на одиннадцатом.
   -Я знаю, - улыбнулась старушка. - Здесь, как в деревне, все, всё и про всех знают.
   -Неужели?
   -Аномальная зона. Вот, например, животные в этом доме долго живут. Пуделю моей соседки уже двадцать пять лет, и он далеко не рекордсмен. А люди здесь живут очень хорошие. Плохие уехали давным-давно. Да Вы проходите. Все равно на работу опоздаете, так уж лучше и не ходить.
   -Но..., - начала было я.
   -Скажитесь больной.
   А ведь мысль неплохая. Тем более, что чувствовала я себя действительно неважно.
   -Проходите, Кира.
   Мы прошли по темному узкому коридору на кухню, чьей главной достопримечательностью было, несомненно, лимонное дерево с ярко-желтым, довольно больших размеров плодом. Однако, мое внимание сразу же было приковано к блюду со свежими, наверняка, еще теплыми блинами. Мои регулярные диетологические эксперименты над собственной фигурой привели к тому, что долгими бессонными ночами я думала о еде даже чаще, чем о сексе. Еда мне снилась. Еда мерещилась в очертаниях предметов. Как хорошо, что никому пока не приходило в голову играть со мной, на досуге, в "ассоциации", потому как мой ассоциативный ряд, наверняка, не только начинался бы едой, но ею же и заканчивался.
   Блины, стоявшие на столе, манили меня специфическим мучным запахом, который наиболее остро чувствуют такие же, как я, придурки, поставившие во главу угла худосочность фигуры и вечную тоску по несъеденному. Я смотрела на блюдо и тихонько глотала слюну.
   -Присаживайтесь, Кира. Вы, наверное, зеленый чай пьете?
   -Как Вы догадались?
   -Так, наверняка, на диете сидите.
   -Не то, чтобы..., - замялась я, и снова посмотрела на блины.
   Женщина улыбнулась, а я присев на краешек табуретки молча наблюдала за тем, как она наливает воду в чайник, как зажигает газ, как в подвесном шкафу ищет пачку зеленого чая. Почему я все это так подробно описываю? Ответ очевиден. Интенсивная работа мозга отвлекает от внешних раздражителей. Правильно, от блинов.
   -А меня зовут Серафима Ангеловна. Можно просто тетя Сима.
   -Я знаю.
   -Откуда? - на сей раз удивилась она.
   -Здесь, как в деревне, все, всё и про всех знают.
   -Неужели? - женщина заговорщицки улыбнулась.
   -Аномальная зона, - сказала я.
   Серафима Ангеловна разлила зеленый чай в крохотные чашки с китайскими иероглифами, и я подумала, откуда у простой уборщицы такая модная посуда.
   -У "простой уборщицы", деточка, диплом педагога и тридцать лет, отданных школе, - сказала она, однако, в голосе ее не чувствовалось даже намека на обиду.
   Ну, вот опять мой язык впереди планеты всей. Определенно, по мне психушка плачет. Я покраснела, по крайней мере, уши у меня горели, как красные фонари на одноименной улице славного города Амстердама.
   -Извините, - пролепетала я, - со мной такое иногда случается. Бесконтрольный выброс мыслей во внешнюю среду.
   -Это от одиночества, - махнула рукой Серафима Ангеловна. - Привыкаешь разговаривать сама с собой, и потом просто перестаешь замечать разницу между осмысленным и произнесенным вслух. Не комплексуй по этому поводу. Миллионы людей во всем мире разговаривают со своим зеркальным отражением, потому что, на самом деле, им и поговорить-то не с кем.
   -У меня есть парень, - совсем не к месту ляпнула я.
   -А это здесь причем? Можно чувствовать себя совершенно одиноким даже на стадионе, забитом до отказа. Можно иметь гарем из мужчин и, при этом, страдать от дикого, необъяснимого одиночества. И вообще, незачем путать такие понятия, как быть одиноким, и быть одному. Вот ты, например, не одна, но одинока. Это надо прочувствовать.
   Откровенно говоря, на то, чтобы прочувствовать материю более сложную, чем блины, в свете предшествовавших моему визиту в квартиру номер пятьдесят два событий, у меня не было никаких физических сил. Поэтому я предпочла просто зафиксировать зацепившую меня мысль на подкорке и сосредоточиться на чае.
   -Почему учительница полы моет? Так это очевидно - денег не хватает. А что такого? Работа как работа. Воровать не умею. Пенсия маленькая, а воровать не умею. Одно слово, дура, - Серафима Ангеловна развела руками, мол, что с меня, с такой взять.
   -Можно мне блин? - спросила я.
   Длинные и нудные разговоры, а особенно рассказы о трудной женской доле, всегда (так получилось) наводят на меня не только тоску болотного цвета, но и страшный, неутолимый голод. Причину этого явления, сам того не желая, мне объяснил слесарь Семенов. "Маска хорошего человека стоит дороже", - сказал он, - "Не у всех остаются деньги на еду". То-то, я смотрю, мне всегда так жрать хочется.
   -Конечно-конечно, - засуетилась Серафима Ангеловна, - Потолще или потоньше?
   -И того, и другого, - сказала я, некстати вспомнив об очередном обещании отказаться от мучного, жаренного и углеводистого. Но даже это не могло остановить меня. Я впивалась в нежную ткань блина зубами, разрывая его мудреные узоры на мелкие кусочки, и проглатывала, практически не прожевывая. Я запивала все это безобразие чаем и пропускала мимо ушей все то, что говорила мне любезная хозяйка дома. Когда, наконец, прилив глюкозы к мозгу достиг своего нормального уровня, я вспомнила, зачем сюда явилась.
   -Фиафива Афифова, - сказала я.
   А ведь мама плешь проела: "Не говори с набитым ртом".
   -Серафима Ангеловна, - сказала я, наконец, расправившись с пятым блином. - Наша дворничиха говорит, что Вы, как будто бы, что-то потеряли.
   -Вы будете смеяться, Кира.
   -Не буду, - пообещала я.
   -Золотого таракана. Я всегда носила на шее, на нитке. Ума не приложу, где обронила. Вот только вчера днем спохватилась, обошла все подъезды, как не бывало.
   Я раскрыла сумку и достала медальон.
   -Он? - спросила я, протягивая его старушке.
   -Он, - чистосердечно призналась она.
   Серафима Ангеловна осторожно взяла свое сокровище и прижала к груди. Она посмотрела на меня взглядом, полным благодарности, и вдруг заплакала. Совсем не так, как плачут от радости или огорчения, и уж, конечно, не так, как рыдают те, с кем случается настоящая беда. Она плакала очень тихо и даже спокойно. Я вспомнила слова дворничихи: "Странная она. Понимаешь, да?".
   -Извините меня, Кира, - Серафима Ангеловна громко и смачно высморкалась, - но это очень ценная для меня вещь. Ее мне подарили внуки. Сказали, что это что-то вроде оберега от тараканов, понимаете? Я, конечно, знаю, что все это ерунда, что тараканов выводят совсем другими способами, но для меня так важно их внимание.
   "Внимание тараканов или внуков?", - подумала я.
   -Моя дочь, увы, стесняется меня, и запрещает Васе и Алеше со мной общаться. Она говорит, что ее мать полы мыть не может. Хотя деньги от меня берет регулярно. Просто игнорирует и внуков против меня настраивает. Вот и получается, что живут люди в одной квартире, а не пересекаются. Они на кухне - я сижу в своей комнате, потом - наоборот. Устала. Иногда думаю, может быть, хватит мне по этой земле ходить, пожила, дочь, внуков нажила. Им без меня лучше будет.
   Ну, что ты будешь делать! Ну, почему? Я требую ответа, почему все эти женщины с неустроенной личной, общественной, профессиональной и половой жизнью выбирают меня в качестве подружки-"подушки". Может быть, у меня лицо такое располагающее, глаза добрые и формы тела для глаза приятные? Вот я, например, тоже периодически прихожу к разным людям, типа друзьям-товарищам в надежде поделиться своими переживаниями по поводу и без. И, как правило, получаю стандартный ответ: "Да ладно, Кира У Тебя? Проблемы?". Откуда появилась всеобщая убежденность в том, что я способна справиться с любой проблемой самостоятельно, лично мне до сих пор непонятно. Но я, в конце концов, и сама поверила в это. И всякий раз, когда возникала нужда в совете, я долго мялась, рефлексировала на тему - спрашивать или не спрашивать, а если-таки спрашивала, то полученным советам чаще всего не следовала, со временем привыкнув опираться на собственные силы и мозги, от чего жизнь моя не стала ни хуже, ни лучше. Просто она стала другой, как и я.
   От Автора. Психологи утверждают, что цинизм - оружие людей достаточно добрых и вполне отзывчивых, но с извращенным чувством восприятия окружающего мира. Мировоззрение, выстроенное на личностных стереотипах, истинные циники выдают за догму. А осознание собственной неспособности изменить жизнь других людей на свой манер, приводит к тому, что, в общем-то, неплохой человек как черепашка прячется от "несовершенного" мира в толстом, пуленепробиваемом панцире. А жаль.
   Пока Серафима Ангеловна искала в кармане носовой платок, я искала пути к отступлению. Миссия была выполнена, чрево было до отказа набито блинами, а мочевой пузырь взвывал к разуму.
   -Я, пожалуй, пойду.
   -А может еще чаю? - спросила старушка с надеждой, всматриваясь в мое лицо.
   Лицо осталось непреклонным.
   -Спасибо. Я пойду.
   Я поднялась с табурета и вышла в коридор, но Серафима Ангеловна не отставала.
   -Хотите, Кира, я Вам фотографии своих внуков покажу?
   Конечно, я не хотела, а потому промычала нечто нечленораздельное и продолжила свой путь по коридору. Мягкий стук шлепанцев Серафимы Ангеловны был слышен за моей спиной до самой двери, которую я распахнула сама, не дожидаясь, пока это сделает хозяйка дома.
   На прощанье я оглянулась.
   -Серафима Ангеловна, а тараканов я у Вас не заметила.
   -А их у меня давно нет. Вывела.
   -Дайте-ка угадать. Наверное, у Вас на антресоли еще с советских времен завалялся волшебный порошок?
   -Какой порошок? - удивилась старушка. - У меня и антресоли-то нет.
   "Ну и, Слава Богу!"
   -Неважно, - сказала я. - Просто скажите, чем вы эту заразу вывели. Ну, не медальоном же?
   -А я с ними договорилась.
   По-видимому, в Кащенко мы бы лежали на соседних койках.
   -Понятно, - сказала я.
   -Я серьезно, Кира, - не унималась Серафима Ангеловна. - Вы просто попробуйте поговорить с ними, и Вы поймете, что тараканы - очень разумные существа.
   -Боюсь, что с тараканьим языком у меня проблемы, - я попыталась отшутиться.
   Серафима Ангелована тяжело вздохнула.
   -Никто не верит. Потому-то, у всех в этом доме тараканы и не переводятся.
   Я стояла перед ней, как школьница, и чувствовала себя виноватой в том, что в нашем доме не нашлось никого, кто соизволил бы последовать означенной выше методе извода одомашненных насекомых.
   -Спасибо за чай, за блины.
   Вот и все, что я могла сказать, но сказано это было от души.
   -Спасибо Вам, Кира, - сказала Серафима Ангеловна.
   Я подошла к лифту и нажала кнопку вызова.
   -Вы заходите в гости, буду рада.
   Серафима Ангеловна по-прежнему стояла в дверях.
   -Обязательно, - сказала я, хотя, конечно, делать этого не собиралась.
   "Ничего страшного - обычная бытовая ложь", - подумала я.
   Прежде чем войти в лифт, я, как вежливая девочка, сказала: "До свидания" и, не дождавшись ответа, нажала на кнопку с цифрой "одиннадцать". Дверцы чудо-агрегата захлопнулись. А через секунду после этого захлопнулась и дверь квартиры номер пятьдесят два.
  

O-o, babe. O-o, babe. It's a telephone. It's a telephone.

  
   Вот я и дома.
   -Господи, слава Тебе! - сказала я, и не разуваясь прошла в комнату, где плюхнулась на диван и закрыла глаза.
   Могу совершенно точно описать свое состояние на тот момент. Это была смесь радости и опустошения, причем, последнее преобладало. Моя жизнь казалась мне одновременно и необыкновенно прекрасной, и удручающе безысходной. Возможно ли такое?
   От Автора. А почему бы и нет? Человек - очень сложное животное именно потому, что не в состоянии самоидентифицировать себя как единицу мироздания. Он мнит себя не меньше, чем Вселенной. Отсюда неудовлетворенность, мол, я - Вселенский Универсум (не путать с универсамом), а жизнь у меня, как у прыща на заднице. Скромнее надо быть. Скромнее.
   Я приоткрыла правый глаз. Время на электронных часах замерло на отметке 7.15.
   "А в принципе, еще можно успеть на работу", - подумала я.
   И понеслось.
   Так быстро, насколько смогла, я поднялась с дивана. Со стороны это, наверное, напоминало любимый всеми авторами "ужастиков" эпизод, когда мертвец восстает из гроба. Почему я выбрала именно такое сравнение? Да потому что других ассоциаций мое серо-зеленное лицо с заметными "синяками" под глазами, не вызывало. Я, как сомнамбула, поплелась в ванную, по пути встретившись с дверным косяком.
   "Ну, давай же, девочка", - я утешала и подбадривала себя, как могла. Затем, как могла, отчистила грязь и пыль со своего тела, между делом, обнаружив в волосах песок и мелкую гальку. Как могла, обработала многочисленные царапины и следы комариных укусов. Как могла, невзирая на дрожь в руках (и с чего бы это?), нарисовала на лице некое подобие дневного макияжа. Времени на все это ушло немерено, но если уж опаздывать, то не на полчаса. Незачем ограничиваться полумерами. Внимательно осмотрев себя в зеркало, я пришла в легкий ужас, но, в принципе, бывали дни, когда я выглядела и похуже. Например, когда сгорела под огнедышащим африканским солнцем вплоть до образования золотисто-коричневой корочки и тотального отека, из-за которого в течение 4 (четырех!) дней не могла открыть глаза.
   "Скажу, что проспала. Авось не распнут", - думала я, уныло водя расческой по волосам вверх-вниз, вверх-вниз. Мысль о том, что начальство куда как благосклоннее отнесется ко мне, если я расскажу правду, даже не возникала.
   "Может, кофе выпить?".
   Я зашла на кухню и взяла в руки банку кофе. Постояла с этой самой банкой в руках пару секунд и поставила ее обратно на стол. Воспоминание о блинах, по-прежнему, согревало душу и отдавало тяжестью в желудке.
   -С завтрашнего дня начинаю худеть. Железно!
   Я постучала себя по животу и отправилась одеваться.
   Но прежде, чем я успела натянуть на свое измученное тело полупрозрачную (я других не ношу) футболку, раздался звонок моего сотового.
   -Привет, - услышала я голос Влада.
   Судя по характерному шипению и массе посторонних звуков, он звонил с мобильного.
   -Я тут на Ленинградке стою, а ты где?
   -Я дома.
   Влад немного помолчал.
   -А как же ты домой попала? Без штанов.
   -Не твоего ума дело, - сказала я и отключила мобильник, чтобы Владу было не повадно на него звонить.
   "Вот ведь, сволочь", - подумала я. "Что же это получается? Он, значит, собирался за мной вернуться, но только после того, как научит меня уму-разуму?".
   Возмущению моему не было предела.
   Телефон, на сей раз стационарный, зазвонил вновь.
   "Вот, говнюк", - подумала я, но трубку подняла. На всякий случай. Конечно же, это был Влад. Опять Влад.
   "Ну, почему не Игорь?".
   -Котенок, ну не бросай трубку, - кричал Влад. - Конечно, я виноват.
   Я закатила глаза под потолок и зло ухмыльнулась. Такая жалость, что Влад не видел в эту минуту моего лица.
   -Прости меня, Кирик. Слушай, Кирик, у меня для тебя хорошая новость. Эти две идиотки - Лиза и Саша - никуда не улетели. Час назад звонили мне, просили забрать из аэропорта. А я - дурак, им билеты купил, а ты знаешь, сколько эти билеты стоят? Короче, я послал их. И на такси доберутся.
   -И что же в этой новости хорошего для МЕНЯ? - спросила я, особенно подчеркнув последнее слово.
   -Я заберу у Сашки твои джинсы и завезу тебе сегодня вечером. Можно?
   Я подумала, что любовник Влад, конечно, хороший. Потом я подумала, что Игорь так и не звонил, и что будет на этом фронте дальше, покрыто мраком. Еще я подумала о том, что мужчина моей мечты пока морально не созрел до каких-либо решительных действий. Поэтому из всего вышесказанного следует, что если я сейчас Владу говорю "Нет", то остаюсь одна - одинешенька. Надвигающаяся засуха в моих сексуальных взаимоотношениях с противоположным полом пугала. Не то, чтобы моя половая жизнь и раньше фонтанировала, во всяком случае, пара раз в неделю - далеко не предел моих мечтаний и возможностей. Но пара раз - все-таки лучшего, чем ничего. Ситуация требовала от меня принятия принципиального решения.
   -Кирик, ты что там, уснула?
   -Завези джинсы мне на работу, - сказала я и повесила трубку.
   Я присела на край дивана и обхватила голову руками.
   "Боже мой, какая же я дура!".
   Я посмотрела на телефон, но он больше не звонил. Я подождала еще немного, схватила сумку и отправилась на работу.
   На часах было ровно 8.00.
  
  

Мое лицо - мое богатство.

  
   Я не успела войти в кабинет, как навстречу мне выплыл Айрат.
   -Привет, Кира, - сказал он. - Я убегаю на встречу. Буду после обеда.
   Я кивнула головой.
   -Да, кстати, - Айрат обернулся на ходу, - Как у Вас вчерашнее дело, разрулилось?
   "Сокамерник" у меня просто душка!
   -Да, - сказала я, - Вернетесь, расскажу.
   -ОК, - сказал он, - Кира, а как Вы себя чувствуете?
   -Ужасно выгляжу?
   -Лицо немного ..., - Айрат подбирал слова, - Бледновато.
   -Долгая история.
   -Расскажите?
   -Обязательно.
   Мы улыбнулись друг другу и разошлись в прямо противоположных направлениях - он на выход, я - на вход.
   День был таким же солнечным и жарким, как и вчера, и не предвещал никаких осложнений. Я бороздила просторы Интернета, а за закрытой дверью моего кабинета были тишина и покой, периодически нарушаемые посторонними звуками, доносившимися из коридора. Иногда, были слышны чьи-то разговоры. Один раз кто-то споткнулся о стул и смачно выругался. Гудел ксерокс. Трезвонил факс. В общем, все, как всегда.
   Неожиданно в коридоре зазвучал голос Спартака Кочегарова. Голос отдавал указания и вместе со своим хозяином довольно быстро продвигался в мою сторону. Наконец, дверь кабинета распахнулась.
   -Ну, Гирина, здравствуй, - сказал и.о. - И где тебя носит с утра пораньше? Захожу сюда в 8.30 - нет на месте. Захожу в 9 - опять нет, Гаярыч только руками разводит. Я что подрядился пасти тебя, Гирина? Работать не даешь. Ну и лицо у тебя, Шарапов.
   Я усмехнулась. Обидеть меня сегодня было физически невозможно. Да, собственно говоря, никто и не пытался.
   -Хороший Вы человек, господин Кочегаров, - сказала я.
   -Не хами. Ну, хватит улыбаться, Кира. Давай рассказывай.
   -А кофе угостите?
   -Ой, ну до чего же ты наглая, Гирина. Вся в меня.
   -Усыновите, Спартак Аристархович.
   И.о. на секунду задумался.
   -Э, нет. Уж больно это дорого.
   -Да, я - дорогая штучка.
   Кочегаров рассмеялся.
   -Пойдем, напою тебя кофе, раз уж напросилась.
   Мы отправились в его кабинет, где я за кофе рассказала Кочегарову о всех своих злоключениях. На раскаты хохота и.о. в порядке очередности сбежался практически весь трудовой коллектив. Со словами "На всех кофе не хватит" и.о. выпроводил всех за дверь.
   -Ну, Гирина, садись за мемуары. Жизнь прожита не зря. Есть, о чем вспомнить. А самое главное, что мой метод привлечения мужчин сработал. Впрочем, как всегда.
   -Обед скоро, а Игорь мне пока не звонил.
   -Нормальный мужик. Понимает, что нужно выдержать паузу, помучить тебя, как следует, чтобы "клиент", что называется, "дозрел".
   -А вдруг не позвонит? - спросила я.
   Кочегаров развел руками.
   -Ты не сказала волшебную фразу.
   -"Ну, что, приплыл"?
   -Именно. Поэтому-то он с крючка и сорвался.
   Я тяжело вздохнула.
   -Да не вздыхай. Мужчин вокруг много. Тренируйся пока. Тем более, что лицо у тебя сегодня... Как бы это помягче тебе сказать? В общем, не для свиданий.
   Я отставила стакан в сторону и поднялась с кресла.
   -Я, пожалуй, пойду.
   -Ну, Гирина. Ну, молодец! - восхитился Кочегаров, - Ты хоть стакан-то за собой помой. Ладно, я сам. Что ты стоишь, Гирина. Работай иди. Давай, давай. Шевели конечностями.
   И я пошла. Но не работать, а обедать.
   На обед были рассольник, сосиски с картофельным пюре и сырники. Холодный квас дополнял картину. Жить после всего съеденного хотелось отчаянно, в том числе и половой жизнью, а вот работать, увы и ах. Поэтому, я тупо уставилась в экран компьютера, абсолютно честно пытаясь сосредоточиться на работе. Не получалось.
   От Автора. Виной тому выделение эндоморфинов (гормоны такие). Название, на мой взгляд, весьма показательное. Вот почему мой папа заставлял меня заниматься музыкой на голодный желудок. Наверное, боялся, что я засну прямо посреди исполнения какой-нибудь гаммы.
   Неожиданно дверь кабинета тихо приоткрылась и в дверном проеме показалась голова Марата Рамилевича.
   -Кира, привет.
   -Привет.
   -А я тут мимо пробегал.
   Несмотря на то, что мой кабинет был последним и располагался в тупике, Марату Рамилевичу хотелось верить.
   -Я тут вспомнил, что ты вчера зачем-то заходила. Что-нибудь случилось?
   Я махнула рукой.
   -Ерунда.
   -Точно?
   -Точно.
   -Правда?
   -Правда.
   -Тебя никто не обижает?
   -Если обидят, Вы будете первым, кому я пожалуюсь.
   Шефбез немного постоял в дверях, переминаясь с ноги на ногу.
   -Заходи в гости, Кира.
   Я энергично кивнула головой. Но Марат Рамилевич даже и не думал уходить. Какая-то мысль не давала ему покоя. Наконец, он решился и спросил.
   -Тебя точно никто не обижает?
   Я округлила глаза.
   -Что у тебя с лицом сегодня? Синяки, царапины.
   Все понятно. В шефбезе проснулся профессиональный интерес.
   -Ничего особенного. Просто упала мордой лица в гальку, а царапины заработала, когда два часа пряталась в кустах в районе Ленинградского шоссе. Что еще? Я совершенно не спала этой ночью. То есть абсолютно.
   -Шпана ты, Кира, - шефбез был уверен, что я его разыгрываю.
   Вот так всегда. Говоришь правду, а тебе не верят.
   -А синяк на переносице - это от гальки или от кустов? - не унимался Юсупов.
   -Это я утром с косяком встретилась, - честно призналась я.
   На этот раз мне поверили.
   -Так бы сразу и сказала, - пожурил меня шефбез. - А то галька, кусты.
   Я промолчала. Рассказать историю целиком я бы просто не успела, шефбез и так уделил мне слишком много времени, и, по-видимому, уже находился в цейтноте. А вырывать куски из повествования мне не хотелось по причине их двусмысленности. Ну как сказать человеку, что полночи провела на свежем воздухе в одних трусах. Ведь черте-что обо мне подумает.
   Марат Рамилевич сладко потянулся.
   -Бессонница больше не мучает? - спросила я.
   Шефбез заметно оживился.
   -Так новолуние закончилось
   -Значит, все нормально.
   -Да. Снова чувствую себя человеком.
   Марат Рамилевич развернулся и бодрым шагом направился на выход, но прежде, чем закрыть дверь внимательно посмотрел на меня.
   -Ты это дело бросай.
   И ушел.
   А я потом еще битый час пыталась понять, что именно хотел сказать шефбез своей последней фразой.
   Мои размышления прервал стук в дверь. Вообще-то, у нас стучать не принято (во всех смыслах этого слова), поэтому я слегка удивилась.
   Я откашлялась.
   -Войдите.
   В дверях появился охранник.
   -Вам просили передать.
   Он протянул мне полиэтиленовый пакет, а сам удалился прочь. В пакете оказались мои джинсы.
   "Влад все понял правильно".
   Я прижала джинсы к груди и тяжело вздохнула.
   "Ну вот и все. Приплыли".
  

Хорошо.

   Домой я попала в начале восьмого, после чего торжественно поклялась сама себе, что и шагу из него сегодня не сделаю. Как ни странно, я не нашла ни одного таракана.
   -Спрятались, сволочи, - вяло пожурила их я.
   Я села на диван и тупо уставилась в одну точку на стене. Это был неправильной формы ромб на обоях. Почему он привлек мое внимание? На самом деле, я смотрела на него, но не видела. Было, как-то очень грустно, можно даже сказать, тоскливо.
   -Итак, что мы имеем? - сказала я вслух. - Мне вернули джинсы - это плюс. Обо мне хоть немного, но все же беспокоятся люди, что, конечно, тоже является несомненным плюсом. Я рассталась с Владом.
   Тут я ненадолго задумалась, потому пока не была абсолютно уверена, что это тоже плюс. Остаться одной летом, на пике максимальной сексуальной активности, было обидно. А вот послать куда подальше Влада мне было даже приятно.
   -Я рассталась с Владом. Это очень большой плюс, - сказала я и улыбнулась. - Игорь не позвонил.
   В том, что это минус, сомнений не было. Я с грустью посмотрела на свой мобильник. Что-то в нем было не так. Но что? И тут до меня дошло.
   -Отключен!!!!!!
   Я вскочила с дивана и заметалась по комнате.
   -Дура!!! Идиотка!!! Влад. Сволочь. Ненавижу! - кричала я. Могу себе представить, что в этот момент думали обо мне соседи снизу.
   От Автора. Просто какая-то городская сумасшедшая да и только. Мобильник-то включи!
   Я нажала на кнопку "on/off", судорожно ввела пин-код. Не принимает!
   -Да что же это, - мне хотелось разреветься. -То-то я думаю, никто мне за целый день не звонил.
   Следующие десять минут я посвятила поиску документов с указанием пин и пук-кодов (и кто, интересно, такие названия придумывает?). Конечно, нашла и, наконец, включила телефон. Неизвестно, чего я ожидала. Может быть того, что он сразу же зазвонит. Но он не звонил. И сообщений мне тоже никто не оставлял. В пору идти вешаться.
   -Подарите веревку, - прошептала я.
   Но мне никто не ответил. На меня накатила волна хандры и полного безразличия. Вне всякого сомнения, все лучшее в жизни уже было и ничего хорошего впереди уже не ждет.
   От Автора. Ну, достала, так достала. Ни одной здравой мысли в голове - одна шелуха и тараканы. Сплошные эмоции и страсти. Хотя, если подходить к вопросу аутентификации Героини с объективных позиций, то в общем и целом она абсолютно нормальная женщина. Женщина! Последнее слово я подчеркиваю особо.
   Что я могла сделать в этой ситуации?
   От Автора. Например, позвонить Игорю.
   Правильно, только одно.
   И я решительным шагом направилась к холодильнику. Достала коньяк, корейскую морковь и балык. Потом в ход пошли сосиски, остатки крабового салат, квашенная капуста, творожные сырки со сгущенкой и без нее, творожки и сметана. Через пятнадцать минут от начала трапезы я уже с трудом дышала. И вот тут-то мой телефон зазвонил.
   Я с трудом выбралась из-за стола и подбежала (если, конечно, походку вразвалочку можно назвать бегом) к телефону.
   -Алло, - сказала я и икнула.
   -Привет, ты чем там занимаешься?
   Ура! Это был голос Игоря.
   -Чревоугодием, - после коньяка это слово далось мне с трудом.
   -Ты забыла свои часы в моей машине.
   -Ну да? - сказала я.
   -Ну, ты даешь, даже не заметила.
   -А я счастливая. Часов не наблюдаю.
   -Понятно, - сказал Игорь, хотя, что ему было понятно, было непонятно мне.
   Мы оба замолчали.
   -Я бы мог заехать...Чтобы отдать часы.
   -Да, конечно.
   -Сегодня или ...?
   -Завтра, - торопливо ответила я. - Я безумно устала.
   -Я понимаю. Завтра - это хорошо.
   -Тем более, что завтра - пятница, - поспешила добавить я.
   -Пятница, - как эхо повторил Игорь.
   Бьюсь об заклад, в это самое мгновение он улыбался. Клянусь, я почувствовала это.
   -Ну ..., - сказала я.
   -А я тебе весь день звонил.
   -Я отключала телефон.
   -Со мной не хотела разговаривать?
   -Глупый, - я улыбнулась. - Влад хотел со мной помириться.
   -И что? - сказал Игорь после небольшой паузы.
   -Все. Game over.
   -А мне звонили Лиза и Саша, - взбодрился Игорь, - Они в Москве. Спрашивали, не пойду ли сегодня в клуб.
   -И что? - теперь была моя очередь волноваться.
   -Без меня обойдутся.
   Я улыбнулась.
   -А мне Влад на работу завез мои джинсы.
   -Ты с ним разговаривала?
   -Нет. Он оставил пакет у охраны.
   -Оденешь их завтра?
   -В другой раз. Они грязные, - сказала я.
   Игорь не сопротивлялся.
   -К сожалению, пора закругляться. Иначе я тебя совсем разорю на телефонных разговорах, - сказал он.
   -Созвонимся завтра?
   -Созвонимся завтра.
   -Целую.
   -Целую.
   Короткие гудки.
   -Йес, - воскликнула я.
   Жизнь показалась мне просто прекрасной.
   Вдруг за дверью послышался какой-то шум. Я выглянула в глазок. Так и есть. Мои соседи в полном составе с кучей ребятни, многочисленными чемоданами заполонили блок. Я улыбнулась. Все становилось на свои места. Не хватало лишь пары вещей. Первое - внимания со стороны мужчины моей мечты, которого я все равно рано или поздно, но добьюсь (иначе, это буду не я). Второе - тараканов.
   Но со вторым, как выяснилось очень скоро, все было не так уж безнадежно. На линолеум в коридоре выбежал таракан. То ли он просто не заметил меня, то ли его распирало от наглости и собственной значимости, но я решила его проучить. Нацепив на лицо улыбку злого гоблина (вот интересно, а добрые гоблины бывают?), я высоко занесла ногу и ...ХРЯК! Вот и нету таракана, таракашки, тараканища.
   -И так будет с каждым, - сказала я гордо, но в конце не удержалась и опять икнула.
   Я разделась, плюхнулась на диван и закрыла глаза. Странные картинки сменяли друг друга, быстро мелькая и сливаясь в один бесконечный фильм. Последнее, о чем я успела подумать, было: "Пора худеть". Я повернулась на левый бок и ...провалилась...в сон........
   От Автора. Ну, провалилась, так провалилась.
   Спокойной ночи, Кирик. До завтра.
  
  
  
   1
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"