Нуякшева Ольга Евгеньевна : другие произведения.

Поезд в никуда

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  
   ПОЕЗД В НИКУДА
   ГЛАВА 1. КУПЕ
   Шумная, снующая, говорливая суета вокзального перрона сначала потихоньку, потом всё быстрее убегала под стук колёс куда-то назад, будто время, рванувшееся вместе с поездом, торопилось оставить позади прошлое и мчаться навстречу будущему.
   Андрей Капралов любил эти минуты отторжения, расторжения, освобождения от всех и вся, когда, уже сидя в купе на своём месте, ты расслаблено вспоминаешь прощальные слова, последние взгляды провожающих, но уже мысленно живёшь не с ними, а в том завтрашнем дне, в котором тебя будут окружать совсем другие люди и дела.
   Капралов вообще любил поезда с их стучащим о подстаканник гранёным стеклом, строго-деловитыми проводницами, ни к чему не обязывающими разговорами со случайными попутчиками, щемяще зовущим стуком колёс и дрожью вагонов на стыках рельс. И хотя было Капралову уже сорок, и поколесил он по стране немало, каждый раз вагонная качка и мелькание за окном картинок родной природы заставляло как-то по-новому молодо и приятно-тревожно биться его сердце.
   Андрей мельком, со скрытым любопытством глянул на девушку с грустными глазами, сидящую напротив него и уныло провожающую глазами убегающий за окном пейзаж. Больше в купе никого не было. И Капралов даже немного загрустил, представляя себе скучную поездку с унылой девицей перед глазами.
   Ещё при посадке он заметил, что их вагон отправляется в дорогу полупустым. Ничего удивительного в этом не было. Пассажиры наверняка будут подсаживаться на других промежуточных станциях. Так что вполне возможно, что кто-нибудь всё же разбавит своим присутствием общество печальной девушки и скрасит его путь-дорожку.
   Так оно и случилось. И даже раньше, чем Андрей предполагал. Буквально минут через 10 после отбытия двери вкупе раздвинулись, и в их проёме нарисовалась крепкая фигура молодого мужчины в джинсах и красно-белой футболке с пузатыми чемоданами в руках. Из-за его могучего плеча выглядывала прехорошенькая стриженая головка женщины с большими любопытными глазами, в которых плясали бесенята.
   - Нинок, заходи, - громогласно объявил мужчина, втискиваясь с чемоданами в купе. И по его тону, и по хозяйски быстрому взгляду в сторону женщины Капралов безошибочно понял, что перед ним семейная пара.
   Пока парень деловито укладывал чемоданы на свои места, его вторая половина весело щебетала:
   - Вы извините нас за беспокойство. Пришлось на ходу в последний вагон запрыгивать. Вот через весь состав до своего вагона тащились. Всё из-за тебя, - скорее весело, чем укоризненно крикнула она мужу. - Говорила, надо раньше на вокзал выезжать, пробки же везде. Так нет, он всё впритык. Меня вместе с чемоданом в вагон закидывал.
   Она улыбалась радостно и счастливо, и было видно, что забрасывание на ходу в поезд её вовсе не злит и не раздражает.
   - Петь, ты сумку-то зачем под полку уложил, там же еда. Доставай-ка обратно, - скомандовала Нина, и могучий, с накачанными мышцами Пётр беспрекословно начал вынимать сумки обратно.
   Водрузив на купейный столик пакеты с провизией, мужчина с достоинством сказал:
   - Давайте знакомиться, попутчики. Меня зовут Пётр Березин. Это - моя жена Нинок, тоже, соответственно Березина.
   - Андрей Сергеевич Капралов, - протянул руку Андрей и, прикинув на глаз возраст семейной пары, добавил: - Можно просто Андрей.
   - А тебя, как звать, мышонок? - обратился Пётр Березин к печальной девушке. И Капралов поразился меткости его сравнения - действительно, мышонок.
   И будто в подтверждение его мыслей девушка пискнула:
   - Тося.
   - Ну что, закусим? - по-свойски предложил Пётр. - Нинок, давай-ка сюда маленькую, за знакомство.
   На стол тут же была водружена двухлитровая бутыль с малиново-прозрачной жидкостью.
   - Малиновая настойка собственного производства, - сообщила Нина, вытирая запотевшую бутыль тыльной стороной просторной блузки. - Мама делает. Шибает быстро, но голову не дурит, только хмель весёлый даёт для настроения. Увидите, завтра даже голова болеть не будет.
   Капралов благосклонно кивнул, давая понять, что не против такого времяпрепровождения.
   Эти минуты первого застолья в поезде с их бегло-изучающими взглядами, невзначай произнесёнными крылатыми фразочками, с прощупыванием собеседников - кто ты такой и с чем тебя едят - Андрей тоже любил.
   Выудив из пакета запечённую Верой специально в дорогу курицу и банку с солёными огурцами и помидорами, он хлебосольно предложил:
   - Угощайтесь.
   На столике волшебным образом материализовались одноразовые стаканчики, в которых тут же заплескалась малиновая, тягучая, как ликёр, жидкость, благоухающая ягодой, травами и спиртом.
   - За знакомство! - провозгласил Пётр.
   Капралов с удовольствием , не спеша, смакуя вкус, небольшими глотками выпил содержимое стакана и смачно вгрызся в мякоть румяной куриной ножки. Остальные последовали его примеру.
   - Теперь, за хорошую дорогу и доброе соседство! - продолжил роль тамады Березин.
   Затем последовал тост "за тех, кто не с нами", "за присутствующих здесь дам" и "за любовь".
   Пётр пил споро, бодро, но не пьянел, только как-то веселел у всех на глазах, но без глупостей.
   - А ты, мышонок, что не пьёшь? - вдруг спросил он молчаливую девушку. - Тебе 18 лет-то хотя бы есть? А то, может, несовершеннолетнюю спаиваем?
   - Мне уже 24, - обиженно пропищала Тося. - Но мне уже хватит, не наливайте больше.
   - Это чего ж так? Раз ты уже такая взрослая, стало быть, можно.
   - Можно, но не нужно, - отрезала Тося. И Капралов понял, что этот мышонок далеко не такой серенький, как ему показалось вначале.
   - Петь, ну что ты, в самом деле, пристал, - одёрнула мужа Нина. - Не видишь, девушка грустит. Тосенька, а ты бы выпила чуток, может, и полегчало бы на сердце.
   Девушка только беспомощно махнула рукой и отвернулась, скрывая подступившие к глазам слёзы.
   - А ну-ка, - встала Нина, - пойдём выйдем, да поговорим. Расскажешь, что за беда у тебя стряслась. В себе держать, хуже нет, по себе знаю.
   Нина говорила так искренне и просто, что девушка безропотно подчинилась.
   Возвратившись минут через 15, Нина доверительным шёпотом сообщила:
   - Умыться пошла. Исплакалась вся. Горе у Тоси случилось. Мужа своего она сильно любит, а он недавно объявил, что другую полюбил. А Тося травиться побежала, да только вовремя её откачали. Теперь к бабушке едет.
   - Да, дела-а-а, - присвистнул Пётр. - Значит, к бабке раны зализывать подалась.
   - Петь, ты с ней поосторожней, ранимая она очень, - предупредила Нина.
   - Да я что, я, конечно.... Вот дуры-девки! Из-за мужика травиться?! Она до Каменогорска или раньше где сходит.
   - Как и мы, до конечной.
   - А ты Андрей?
   - Я тоже, - кивнул Капралов.
   - Ты живёшь там что ли?
   - Да, у меня в Каменогорске жена, - с явной неохотой ответил Андрей.
   - А что в нашем Нижнедольске делал? - продолжал расспросы Пётр.
   - Командировка, - коротко пояснил Капралов.
   - А чем занимался-то? - допытывался Березин
   - Слышал, наверное, у вас в городе ткацкую фабрику запускают. Так вот я привёз компьютерную программу управления ткацким производствам. Будет теперь полотно ткать по новым современным технологиям, - пояснил Андрей.
   - Ой, здорово! У меня подруга туда работать собирается, и меня с собой зовёт. Как Вы думаете, Андрей, стоит мне туда идти?
   - Думаю, стоит, Ниночка. Цеха оборудованы по последнему слову техники, производство налажено стабильное, труд высококвалифицированный. Работать будет интересно.
   - Да сиди ты, фабрикантша, - иронично буркнул Пётр. - Какая тебе фабрика, у нас на повестке дня ребёнок.
   - Поздравляю, - улыбнулся Капралов.
   - Не с чем, - смущённо пробормотала Нина.
   - Никак не забеременеем мы, - с провинциальной откровенностью сообщил Березин, смешно разводя руками в разные стороны.
   - Ладно тебе, Петь. Кому это интересно? - по-детски покраснела Нина.
   - А чего? Он человек сам женатый, - пёр напролом пьяненький Петя. - Может, присоветует чего. - Мы ведь, Андрей, к вам в Каменогорск едем на ваши источники. Говорят, они бесплодие лечат. Нинке моей уже за 30 перевалило, а дитя всё нет. Не получается. Вот нам и присоветовали.
   - Понимаю, - кивнул Капралов. - Только я ведь, ребят, в этом деле не знаток. В компьютерах я понимаю, а вот в бесплодии, увы.... Тут я вам не помощник.
   - Ну, ясное дело, - кивнул Березин, - что поделаешь, раз так...
   Нина потупила глаза, было очевидно, что для неё это больная тема.
   В купе вошла заплаканная Мышка, как окрестил её про себя Капралов.
   Чтобы разрядить обстановку, Андрей сделал отвлекающий манёвр:
   - Друзья мои, а ведь к нам в купе проводница так и не заходила.
   - И постельное бельё не выдавала, - поддакнула Нина.
   - Сходить что ли за ней? - спросил Пётр.
   - Не мешало бы, - согласился Капралов. - Я бы уже с удовольствием и чайку попил.
   Пётр проворно вскочил с полки и пулей вылетел в коридор. Вернулся быстро. Развёл руками:
   - Чёрт знает, что такое! В вагоне нет ни проводницы, ни пассажиров. Никого, кроме нас.
   ГЛАВА 2. ДОРОЖНЫЕ ОТКРОВЕНИЯ
   - Этого не может быть, - заявила Нина, недоверчиво глядя на супруга.
   - Почему же, может, - подала голос Тося. - Я тоже обратила внимание на то, что наш вагон пуст. - Хотя на перроне было много провожатых.
   - А отъезжающих? - спросил Капралов.
   - Вот этого я не заметила. Я первая в вагон зашла, даже не видела, входит ли кто-нибудь за мной. Я и Вас-то не сразу заметила.
   Это было правдой. Когда Андрей заходил в купе, печальная девушка уже сидела возле окна и на его присутствие никак не среагировала. Уж очень была сосредоточена на своих неведомых Капралову мыслях.
   - Ну что ж, ничего особенного. Проводница могла задержаться в другом вагоне, а пассажиры будут подсаживаться на промежуточных станциях, - бодро заявил Капралов.
   - Да, но первые две станции мы уже проехали, не останавливаясь, - глядя на часы, растерянно сказала Нина.
   - В расписании движения поездов могли произойти изменения, о которых нас просто не поставили в известность, - заметил Андрей.
   - Вполне, - пьяненько улыбаясь, поддакнул Пётр. - Ладно, вы тут проводницу ждите, а я, пожалуй, прилягу. От стука колёс меня всегда в сон клонит.
   - От наливки тебя в сон клонит, - усмехнулась Нина. - Давай-ка, полезай на верхнюю полку.
   Пётр одним рывком закинул своё большое тело наверх и, как есть, не раздеваясь, плюхнулся на матрас, который уже оказался застеленным относительно белой и чистой простынёй. Не прошло и минуты, как он безмятежно захрапел.
   Решив последовать примеру Березина, запрыгнул наверх и Капралов. Правда, сразу заснуть не смог. Лёг на живот, руки - под подбородок - и безотрывно смотрел на убегающие живые картинки за вагонным окном: полустанок с пасущейся неподалёку от железнодорожного полотна коровой, густо-розовый ковёр Иван-чая на придорожной полянке, струящаяся змейкой тропка с велосипедисткой в ярко-красном широком сарафане и бегущим за ней большим вислоухим псом. Картинки быстро сменяли одна другую. Калейдоскоп мелькающих и мгновенно исчезающих судеб, неизвестных и чужих Капралову, наводил на философско-романтические размышления. Жизнь казалась неуловимо многокрасочной, многоярусно-глубокой и одновременно какой-то лёгкой. "Интересно, куда едет та девушка на велосипеде? - расслабленно думал он. - И ведь, наверное, в кого-то влюблена. А может быть, эта любовь для неё ещё впереди и ждёт за первым поворотом". И мысль о том, что мелькнувшая чужая жизнь проходит, мчится мимо него, Андрея Капралова, лишь слегка задевая его воображение, не соприкасаясь с его жизнью, почему-то казалась грустной. Но это была лёгкая грусть, не утяжелённая тревогами и сомнениями, такая же быстрая и мимолётная, как и калейдоскоп картинок за вагонным стеклом.
   Потом его мысли как-то исподволь перекинулись на Веру. Вера была его любовницей вот уже 6 лет. Он познакомился с ней в свою первую командировку в Нижнедольск. Тогда он внедрял автоматизированную систему управления в вагоностроительное производство. На заводе и встретил Веру, кладовщицу сборочного цеха. Русоволосая сероглазая, с милыми ямочками на щеках, простоватая, но тихая и какая-то уютная в общении, она представлялась ему образцом женственности.
   Вера оказалась бездетной разведёнкой. Сблизились они быстро. И не сказать, что Капралов был сильно влюблён, а вот привязался к доброй, хорошенькой простушке и вот уже 7-ой год при каждом удобном случае едет в Нижнедольск, когда в командировку, когда и намеренно к любовнице.
   Дома жене, конечно, безбожно врёт. Благо, его Елена уникально доверчива, ей и в голову не приходит, что её Андрюша может ей изменять. Она настолько правильная и верная жена, что мысль о такой вопиющей лжи просто не способна поселиться в её умной, но наивной головке.
   Любил ли он свою жену? К своим 40 годам Капралов понял, что, скорее всего, принимал за любовь своё молодое увлечение интересной, образованной и убедительной в своём благочестии девушкой. Да, нравилась, да, хотел завоевать. Здоровый интерес самца к яркой самке. Впрочем, разочароваться в своём выборе у него не было причин. Жили они с Леной спокойной, размеренной, весьма респектабельной жизнью, без эмоциональных всплесков, но и без скандалов. Все считали их идеальной парой. И, по большому счёту, единственное, что омрачало их брак, было отсутствие детей. Почему-то у Лены не получалось забеременеть. Жена ходила по врачам, которые в один голос говорили, что по женской части у неё всё в полном порядке - беременеть и рожать может. Лена повела по врачам Капралова, у которого тоже не выявили никаких отклонений от нормы. В результате долгих обследований им сообщили, что редко, но случается у мужчины и женщины какая-то биологическая несовместимость. Это означало, что отдельно друг от друга они могут иметь детей, а совместных - не могут.
   В то время это обстоятельство не очень взволновало Андрея. Он был не из тех мужчин, которые жаждут продолжения рода и во что бы то ни стало хотят иметь своих отпрысков. А вот Лена переживала невозможность забеременеть от мужа тяжело. Однажды даже откровенно сказала ему, пряча слёзы:
   - Ты можешь считать себя свободным, Андрюша. Если ты считаешь нужным, давай разведёмся.
   - А ты как считаешь? - тупо спросил Капралов, заранее зная ответ.
   - Я люблю тебя и не хочу ребёнка от другого мужчины. Но я не вправе требовать того же от тебя, - был ответ.
   Капралов тогда обнял жену, прижал к себе, чувствуя благодарность к этой женщине за её любовь, и сказал:
   - Я тоже тебя люблю. Давай раз и навсегда оставим разговоры о детях. Такая уж у нас с тобой планида.
   А потом в его жизни появилась Вера. Но о ребёнке Андрей как-то не помышлял, скорее всего, не хотел заводить дитя вне семьи, на стороне. А поскольку развестись с Леной он, связанный обязательствами, не мог, то предпринимал необходимые меры, чтобы не забеременела его любовница. Чувство вины и долга перед женой не позволяло ему думать о другом браке.
   Впрочем, позднее Вера сообщила ему, что она бесплодна после первого неудачного аборта. Это и вовсе упрощало их отношения. С Верочкой Капралов был предельно честен. Он никогда не пудрил ей мозги относительно перспектив совместной жизни. И хотя называл её ласточкой и ромашкой, ни разу не говорил о возможном разводе с женой. И Вера принимала это как данность и не пыталась на чём-то настаивать.
   Вот так и случилось, что в жизни 40-летнего Андрея были две женщины, ни одну из которых он не любил по-настоящему, но и терять не хотел
   Между тем, у его друзей уже подрастали взрослые дети. А у Фимки Соломина дочь вообще отчебучила - родила в 18 лет, сделав Фимку настоящим дедом в 41 год.
   Не то что бы Капралов завидовал, но всё же задавался вопросом, почему он, сорокалетний мужик, ни разу в жизни не любил женщину так, чтобы, как в романах, дух захватывало. И почему, собственно, он не может себе позволить своё дитя?
   Сегодня, слушая нехитрые истории своих попутчиков, он невольно примеривал ситуации на себя. Березины, оба, страстно хотели дитя, и, судя по их боевому настрою, эти двое горы свернут, чтобы стать родителями. Вот только интересно, как они поступят, если им поставят такой же диагноз, как у них с Леной, - несовместимость? Похоже, что они искренне любят друг друга. Но ребята они простые, и продолжение рода для них дело первостепенной важности. Что же, в конце концов, перевесит - любовь или инстинкт продолжения рода?
   И может быть, прав муж этой серой мышки Тоси, что сразу резко и без обиняков сообщил ей, что встретил и полюбил другую. Возможно, именно так и надо. Взял и одним махом разорвал. Зато в его жизни будет та самая, настоящая любовь, о которой мечтают все люди и которую так и не привелось испытать в жизни ему, Капралову. А Мышка ещё молодая, отплачет своё, а потом встретит своего Мышонка, который будет обожать её и как музыку слушать её писк. Так что и для неё в этом разрыве есть своя польза, которую она пока не осознаёт, - возможность стать любимой в будущем, раз не получилось в настоящем. Правда, очень уж серенькая эта Тося и худенькая, словно кузнечик. Но ведь не всем же мужчинам нравятся рубенсовские дородные красавицы. Найдётся и на Тосю свой любитель.
   Размышляя таким образом под стук колёс, Капралов не заметил, как уснул. А когда проснулся, услышал негромкий, но внятный разговор женщин. Судя по всему, Нина с Тосей разоткровенничались, полагая, что мужчины спят. Березина доверительно говорила случайной попутчице:
   - Тось, только это между нами, если у меня не получится сделать ребёночка с Петькой, заведу романчик на стороне. Безо всякой любви, так... просто, чтобы забеременеть. Я много о таких случаях слышала, от своего мужика не беременеют, а от другого - пожалуйста, на раз-два. Почему бы и нет, а, Тось? Если Петюня не будет знать, то и ничего страшного, зато семья полноценная. Как ты думаешь? - заглядывала Нина в глаза собеседницы.
   - Нет, это неправильно, - распахнув огромные, как оказалось, зелёные глазищи, тихо произнесла Мышка. - Это обман, Нина, а за обманом ходит зло.
   - Да ведь обман обману рознь, - горячо зашептала Березина. - Кому я плохо-то сделаю? Петюня не узнает, посчитает ребёнка своим, и комплексов никаких у него не будет, что, мол, неполноценный и всё такое. А то, что за семья без ребёнка?
   - Ущербная у тебя философия, Нина, - печально сказала Мышка, скосив куда-то в сторону зелёные тревожные глаза. - Как может быть счастливым человек ото лжи? Это ведь на самом деле не счастье будет, а суррогат счастья. Если хочешь знать, я даже благодарна Мите за то, что правду мне сказал о другой. Представляешь, если бы он этого не сделал. Я бы думала, что он меня любит, что у нас всё хорошо, а он-то на самом деле не любил. Нет, я не хочу такой "добренькой" лжи. Это унизительно и как-то не по-человечески. И рано или поздно всё равно узнается. Как же потом мне со всем этим жить? Всё время думать, что вот он меня обнимал, а в это время о другой мечтал. Это же... стыдно как! Нет, нельзя, чтобы в семье ложь была. Да, сейчас мне очень больно и тяжело, и земля из-под ног уходит. Но я переболею и начну всё заново. И чем раньше, тем лучше. Так что, Митя всё же прав, он был со мной, по крайней мере, честен.
   - Да уж, твой Митя восстановил справедливость и мировую гармонию, - хмыкнула Нина.
   - В каком-то смысле так оно и есть. Нельзя человеку оставаться с нелюбимой или нелюбимым. Счастья это никому не принесёт.
   - Да у меня-то совсем другое дело, - вновь с жаром зашептала Нина. - Я ведь Петьку люблю, понимаешь? Я как раз счастье в дом хочу принести. А вот не забеременею, так он же ещё меня и бросит. Я что, должна сидеть и ждать у моря погоды?
   В это момент на верхней полке закряхтел и завозился Пётр. Нина быстро прижала палец к губам, призывая Мышку к молчанию. Антонина деловито кивнула и как ни в чём ни бывало спросила:
   - Нин, кофточка у тебя нарядная. Шила или покупала?
   "Вот так Мышка! - мысленно восхитился Капралов. - Крепкий орешек. И кажется, большая умница. Неплохо поставила Нину на место, очень неплохо для своих 25-ти лет.
   ГЛАВА 3. ЖЕЛЕЗНЫЙ МЫШОНОК
   Нет ничего естественней откровений в купе скорого поезда. Всё, что накипело на душе, что боишься рассказать родным и близким, легко выплеснуть случайному попутчику, с которым свела путь-дорожка на короткое время, а приедет поезд, и разбегутся попутчики в разнее стороны, каждый по дорогам своей судьбы.
   Капралов улыбнулся своим мыслям и бодро спрыгнул с верхней полки, виртуозно не задев сидящих внизу людей.
   Ночь пролетела как-то на удивление быстро и незаметно. Виной тому, возможно, малиновый напиток Березиных. Капралов спал после него как младенец.
   - Доброе утро! - весело поприветствовал он всех.
   - Доброе, - вежливо отозвалась Мышка.
   - А может, и не очень, - хмуро глянул на него Пётр.
   - Что-то случилось? - спросил Андрей.
   - В том-то и дело, что ничего, - буркнула Нина.
   - Отсутствие плохой информации - уже хорошая информация, - философски заметил Капралов.
   - Дело в том, что в вагоне так и не объявился проводник, - пояснила Тося.
   - Не беда, наверное, опять в другом вагоне. Нам просто не везёт на встречу с ним.
   - Нам и на пассажиров не везёт, - рассерженно хмыкнула Нина. - Нет их в нашем вагоне. Да и откуда им быть, если поезд ни разу не останавливался.
   - Мы, видимо, просто спали, вот и не заметили остановок, - предположил Андрей. - А наш вагон, возможно, резервный.
   - Андрей Сергеевич, - Мышка одна называла его по имени отчеству и "на Вы", - поезд действительно не останавливался. Я почти всю ночь не спала, я ведь наливку только пригубила. Тут Нина права, нам есть над чем подумать.
   - Бабоньки, ша шуметь! - выставил вперёд здоровую розовую ладонь Пётр. - Я сейчас схожу на разведку.
   Березин резко поднялся и, задевая руками, плечами и ногами всё, что попадалось на его пути, шумно вышел из купе.
   - Туалетная комната работает? - спросил Капралов.
   - Да, мы с Ниной уже умылись.
   - Ну, тогда моя очередь, - сказал Андрей и, махнув через плечо полотенце, вышел вслед за Петром.
   Вернулись мужчины вместе. Березин нарочито весело сказал:
   - В нашем вагоне что-то дверь заклинило. Наверное, поэтому и проводника нет, и пассажиров.
   - А как же мы из поезда выходить будем? - недоверчиво спросила Нина. - И вообще, что за безобразие?! А если бы у нас клаустрофобия была? Что, теперь помирать здесь?
   - Нинок, нет у нас никакой клаустрофобии. И едем, смотри, как комфортно. В вагоне просторно, в туалет очереди нет. Глянь, стихами заговорил. Считай, что повезло, а ты нервничаешь.
   - А я чаю хочу! - обиженно надула губки Березина. Ещё вчера она была боевой и задорной, теперь в её глазах читался откровенный испуг.
   - Я пойду посмотрю, что можно сделать с титаном, - спокойно сказала Тося. - Андрей Сергеевич, пойдёмте со мной, поможете.
   - С удовольствием, - обрадовался Капралов. Он не любил, когда женщины начинали истерить или капризничать.
   Оказавшись в коридоре, Тося внимательно глянула на Капралова.
   - Ночью я обследовала двери вагона. Они заперты намертво, - тихо сказала она. - Титан, правда, в рабочем состоянии. Надо только протопить. Стаканы, ложки, тарелки, чай в пакетиках - в купе проводника есть. Но вообще-то Андрей Сергеевич, дело серьёзное. Мы уже скоро сутки, как едем в пустом, запаянном со всех сторон вагоне, словно в капсуле, причём без остановок. Это не наводит Вас ни на какие размышления?
   - Неуправляемый поезд? - полувопросительно предположил Капралов.
   - Возможно, но вряд ли, - задумчиво ответила Мышка. - Дело в том, что я хорошо знаю эту дорогу...
   - Я тоже, - перебил Андрей. - Я понял твою мысль. Если бы поезд был неуправляемым, на переезде он обязательно столкнулся со встречным или просто врезался бы в тупик.
   - Совершенно верно, - кивнула Тося.
   - И что, по-твоему, это может означать? - поражаясь самообладанию девушки, спросил Капралов.
   - Не знаю. Мои предположения столь фантастичны и нереальны, что Вы вряд ли примите их во внимание.
   - И всё же? - уже с любопытством поинтересовался Андрей.
   - Поговорим об этом позже, - тихо ответила Тося. - Сейчас надо решить проблему чаепития и.... как-то успокоить остальных. Надо предотвратить панику, Андрей Сергеевич. Я могу на Вас рассчитывать?
   - Конечно. Вообще-то, по логике жанра, этот вопрос должен был я тебе задать, - усмехнулся Капралов.
   - Это сейчас неважно, - просто сказала она. - Нина на взводе. Она имеет влияние на Петра. Наша задача смикшировать ситуацию, пока это возможно.
   - Что ты имеешь в виду?
   - А о, что рано или поздно ситуация станет ясна всем. И надо подготовить Петра и Нину к этому... знанию.
   - Да ведь этого знания у нас самих пока нет, - возразил Капралов.
   - У нас нет объяснения происходящему, - уточнила девушка. - А знание того, что мы попали в неординарную ситуацию, у нас есть. А у Нины есть только ощущение опасности. Его-то и надо смикшировать. Я психолог по профессии и знаю, что говорю. Психика далеко не каждого человека способна выдержать такие перегрузки информацией. Информация, представьте себе, тоже нуждается в дозировании. Мы же не хотим, чтобы в нашем замкнутом пространстве появился психически нездоровый человек.
   - Да уж, для полного счастья нам здесь только сумасшедших не хватает, - хмыкнул Андрей.
   Они растопили титан, разлили чай в стаканы и отнесли их в купе.
   - Вот и чай, - бодрым голосом провозгласила Тося. - Титан работает, уголь есть. В купе проводника есть всё необходимое, даже печенье, вафли, кофе, какао, чипсы и лимоны. Присаживайтесь поближе к столу.
   - А там что, без движенья? - испуганно глянув на дверь, спросила Нина. - Так никого и нет?
   - Абсолютно никого! - радостно возвестил Капралов. - Эк, нам повезло! Весь вагон в полном нашем распоряжении. Никогда не ездил с таким комфортом.
   - Ребята, а вы чего так веселитесь? - не понял игру попутчиков Березин. - Проводника нет, пассажиров нет, остановок нет, а вы рады-радёшеньки?
   - Лично я воспринимаю это как интересное необыкновенное приключение, - пожала плечами Тося.
   - Так ведь поезд неуправляем, если мчится без остановок.
   - А я уверен в обратном, - заявил Андрей. - Если бы это было так, то мы бы с вами разбились вдребезги ещё ночью на станции Молодечно, там автоматический перевод рельсов.
   - Совершенно верно, - поддакнула Капралову Тося. - Нет, Нина, нашей жизни ничего не угрожает, коль скоро мы до сих пор живы. Мы просто не знаем, по какой причине наш поезд мчится, минуя станции. Но наверняка есть простое и доступное объяснение этому ускоренному движению.
   - А нам, раз уж повезло ехать с таким комфортом, надо извлечь максимум приятного из этого приключения, - поддакнул Андрей.
   - Да что же тут приятного можно извлечь? - усомнилась Нина.
   - А ты слышала такое выражение - роскошь человеческого общения? - встрепенулась Тося. - Вот и будем общаться в своё удовольствие.
   - И компания что надо подобралась, - весело подыграл Тосе Капралов.
   Нина несмело улыбнулась. Все усердно схватились за свои стаканы с чаем и оставшиеся от вчерашнего застолья съестные припасы. Только Тося не вынула из своего пакета никакой еды. Капралов заметил это и, улучив момент, когда Нина с Петром вышли из купе, спросил девушку:
   - Тося, у тебя что, уже нет еды?
   - Есть, - тихо ответила она. - Мне сестра несколько банок рыбных и мясных консервов сунула в чемодан, гостинец бабушке. Но сейчас не время ещё доставать консервы. Сначала надо съесть скоропортящиеся продукты. А там и до моих консервных банок дело дойдёт.
   - Правильно, - уважительно глянул на девушку Андрей и подумал: "Ну и Мышка! Всё предусмотрела".
   Капралов не мог не отметить безупречное поведение Антонины в экстремальной ситуации. Никакой паники. Трезвый расчёт, логичные умозаключения, оправданная забота о психическом состоянии их маленького вагонного коллектива.
   - Да ты не Мышонок, - в восхищении воскликнул он. - Ты - железный Мышонок!
   - Да, я такая, - ничуть не смущаясь, улыбнулась Тося. - Я умею, когда надо, мобилизоваться и собраться.
   - Очень ценное качество, - искренне похвалил Капралов девушку. - Что бы я без тебя делал, Тося?
   - Вы тоже умеете собраться, - усмехнулась она.
   В это момент в купе влетела Нина. Глаза её лихорадочно блестели, губы подрагивали от волнения:
   - Куда мы едем? Куда нас везут?
   Тося мягко дотронулась до руки Нины:
   - Стоит ли думать, Ниночка, о том, куда мы едем. Главное, едем и чувствуем себя вполне нормально. Вероятно, произошло что-то неординарное. Возможно, нам вообще сменили маршрут. Всё узнаем, когда прибудем на место.
   - Мы едем без остановок, - нервно выкрикнула Нина. - Я подсчитала, что без остановок поезд уже давно должен быть в Каменогорске.
   - Ну и что? Мы ведь уже поняли, что расписание движения нарушено. Так чему же здесь удивляться, - голос Мышки звучал спокойно, тихо и очень убедительно. И это спокойствие передалось Нине.
   - Наверное, ты права, Тося, - вымолвила она. - Вообще-то я с детства трусиха, а тут такое.... Как не разволноваться?
   - Эй, посмотрите в окно! - вскричал залетевший в купе Березин.
   Все разом обернулись к вагонному окну. Там улетала, убегала с неимоверной скоростью жёлто-зелёная рябь. Так летят и исчезают в неведомом размытые от скорости мелькания пейзажи. Кусты, деревья, луга и перелески, просёлочные дороги и покосившиеся домишки сливаются в единую пёстро-однородную ленту, струящуюся по ту сторону вагона так быстро, что её невозможно уловить человеческим глазом.
   - Мы разобьёмся! - зарыдала Нина.
   - Мы не разобьёмся! - твёрдо сказала Тося.
   ГЛАВА 4. ВЕРСИИ
   - Откуда такая уверенность, Мышка? - вдруг всполошился Пётр. По всей вероятности он был напуган не меньше жены, но старался не подавать вида.
   - Давайте все успокоимся для начала, - предложила Тося, и Капралов почувствовал властность в её голосе. - У кого какие версии по поводу того, что с нами происходит?
   - Машинист сошёл с ума и прёт, не разбирая дороги, - сходу выкрикнула Нина.
   - А может, в обморок упал, сердечный приступ, - предположил Березин.
   - А я думаю, что изменение в расписании связано с какими-то внешними причинами. Например, землетрясение, от эпицентра которого убегает наш поезд, - выдвинул свою версию Капралов.
   И все, высказавшись, разом посмотрели на Тосю, ожидая её веского слова. Как-то так получилось, что эта хрупкая, похожая на обиженную девочку женщина стала вдруг неоспоримым лидером в их маленьком коллективе.
   - Вариант супругов Березиных мы уже обсуждали. Он не выдерживает никакой критики, - жёстко сказала Тося. - Нас бы уже не было в живых, сели бы это было так. Что касается землетрясения, Андрей Сергеевич, то от него вряд ли можно убежать поездом. Самолётом можно, а вот наземными видами транспорта вряд ли. Да и подземные толчки мы бы всё равно почувствовали.
   - Пожалуй, ты права, - обескуражено буркнул Капралов. - Может быть, какой-нибудь террористический акт?
   - Мы едем уже сутки. Если Вы имеете в виду террористов на вокзале, то они давно позади. А если террористов в машинном отделении, это тоже маловероятно. Они же не сумасшедшие, чтобы развивать такую бешеную скорость и мчаться без остановок там, где без них нельзя обойтись, не подвергая свои жизни риску, - возразила Антонина. - И потом эта версия не объясняет главного факта: почему мы в вагоне одни и почему вагон наглухо закрыт со всех сторон.
   - Тогда остаётся только инопланетная версия, - сыронизировал Капралов.
   - Ой, не верю я в этих инопланетян, - воскликнула Нина. - И вообще, чего им нас в поезде гонять чёрт-те куда? Уж скорее они бы нас в свою "тарелку" забрали для исследований. Я читала о таких случаях.
   - Ты, Нина, напрасно так скептически относишься к инопланетной версии, - серьёзно произнесла Тося. - Хотя в данном случае, я думаю, объяснение надо искать не в инопланетном разуме.
   - А в чём, в чём искать? - не выдержал напряжения темпераментный Пётр.
   - В аномальных явлениях космического порядка, - твёрдо ответила Тося. - И в нас самих.
   - Как тебя понимать, Тосечка? - умоляюще посмотрела на Мышку Нина. - Ты как-нибудь попроще объясни.
   - Не знаю, сумею ли, но попробую. Имейте в виду, я высказываю только свою личную точку зрения, и не исключаю, что она может быть ошибочной, - осторожно начала Антонина. - Представьте себе, что Некто всемогущий решил переместить нас четверых из нашего привычного пространственно-временного континуума в другую систему координат. Я условно называю это внутрипространственным люфтом. И использовал для этой цели замкнутое пространство нашего вагона, предварительно герметично упаковав его со всех сторон.
   - Зачем? - ошарашенно спросил Пётр.
   - Таким образом, достигаются две цели, - начала объяснять Тося. - В герметично закупоренном вагоне сохраняется наша привычная система пространственно-временных координат. А вне нашего вагона, за его пределами, сохраняется та структура отсчёта, которая характерна для внутрипространственного люфта. Разница систем координат в вагоне и вне его даёт эффект неимоверно быстрого скоростного движения нашего вагона-капсулы. А герметичность "упаковки" не позволяет разнородным системам проникать друг в друга, нарушая ритм времени и жизнедеятельность живой материи. Потому что в противном случае мы просто сошли бы с ума от зигзагообразной, пунктирной путаницы временных и пространственных точек. Учитывая всё это, я понимаю, что нам действительно создали комфортные условия для поездки. А это свидетельствует о том, что наши жизни никто не хочет подвергать опасности.
   - Может, это какой-то эксперимент? - с жаром воскликнул Капралов. - Может, нас проверяют, чтобы узнать, насколько крепка или, наоборот, податлива человеческая психика?
   - Может быть, и так, - не стала спорить Антонина. - Но мне почему-то сдаётся, что дело тут не в абстрактной человеческой психике.
   - А в чём? - хором спросили Березины.
   - В нас. В нас четверых. Именно в каждой конкретной личности, - выдохнула Тося.
   - Но почему именно нас подвергли этому испытанию? - с нетерпением спросил Капралов.
   - Это и есть самый главный вопрос, - удовлетворённо кивнула Тося. - Мне кажется, как только мы ответим на него, нас переместят в обычные условия, то есть наше путешествие завершится.
   - Ого! - присвистнул Андрей. - Это серьёзное заявление. И что ты предлагаешь?
   - Я предлагаю подумать. Молча подумать. Каждому - о себе самом. Проанализировать свои внутренние человеческие качества, слова, поступки, чтобы понять, чем же ты плох или хорош, что в тебе есть такого, что ты удостоен внимания свыше.
   - Это что же, нас как жучков-паучков, посадили в спичечный коробок только для того, чтобы мы в грехах своих покаялись? - раздражённо выпалил Березин. - Я что, душевный стриптиз должен тут устраивать?
   - Никто никому ничего не должен, - строго оборвала Петра Тося. - Хотите - думайте, хотите - нет. Хотите - делитесь своими соображениями, хотите - не делитесь. Я думаю, что Око, которое за нами наблюдает, не исключало и такую человеческую реакцию. Так что дело это добровольное. Никто никого не принуждает. Будьте самими собой. Мне кажется, именно этого от нас и хотят.
   - А мне и делиться-то нечем, - беспомощно развела руками Нина. - Родилась, училась, женилась. Вот и вся биография. Вот дитя не могу родить. Это - главная проблема.
   - Да подожди ещё, Нинок, какие твои годы. Успеем - родим, - приобнял жену за плечи Пётр.
   - А если нет, Петь? А если не получится? - с надрывом выкрикнула Нина. - Чего самим себе врать? Уж 10 лет как стараемся, а толку?
   - Ничего, ещё постараемся, - рявкнул Пётр. - Березины так просто не сдаются.
   - Невезучие мы с тобой, Петюня, - прошептала Нина, прижимаясь к мужу. - И чем Бога прогневили? - голос женщины задрожал. Нина явно была готова заплакать. Но всё-таки сдержалась, смахнула слёзы.
   - Ладно, будем думать, какие мы, - вдруг решительно высказался Березин.
   - Вот и правильно, Петь. И я буду думать, - подхватила Нина.
   - А Вы, Андрей Сергеевич? - повернулась к Капралову Антонина.
   - А я уже думал, Тосенька. В отличие от Ниночки, мне есть, о чём подумать. И пожил я на свете подольше, и грехов у меня побольше, - Капралов невесело усмехнулся. - Только ведь все мои грехи для человеческой породы типичные. Как говорится, кто безгрешен, пусть бросит в меня камень.
   - Может, нас, типичных, сюда и собрали, а нетипичных в какой-нибудь другой вагон поместили? - внезапно рассмеялась Нина.
   Капралов с Тосей переглянулись. Опасность паники миновала. Тосе удалось психологически подготовить Нину к знанию.
   Заулыбался и Пётр, глядя на повеселевшую супругу.
   Тося окинула взглядом всю повеселевшую компанию и тоже улыбнулась.
   - Вношу предложение, - сказала она. - Для того, чтобы не мешать друг другу думать, нам надо "разъехаться" по отдельным купе. Это вполне логично. Нина с Петей, как никак, семья, им положено отдельное "жильё". Ну а мы с Андреем Сергеевичем тоже разнополые. Нам вдвоём в одном купе неловко будет. Да и зачем тесниться, весь вагон в нашем распоряжении.
   - Верно, - кивнул Капралов, в очередной раз оценив практичный ум девушки.
   - Ой, люблю переезжать! - возликовала Нина. - Петь, пошли в седьмое купе. Там так уютненько. Коврик новенький и шторки не жёлтые, как везде, а оранжевые.
   Все дружно стали перетаскивать нехитрый скарб Березиных в 7-ое купе. Три чемодана, две сумки и один рюкзак быстро перекочевали в "новый дом".
   Тосе Капралов предложил остаться в прежнем купе, а сам "переехал" в соседнее.
   - Лучше быть поближе друг к другу, - сказал он девушке. - Если испугаешься чего, стучи в стену. Вмиг прибегу.
   А ближе к вечеру Березины пригласили всех в гости на своё новоселье. На стол была вновь водружена бутыль с малиновой наливкой. На этот раз даже Тося выпила несколько рюмок. Утомлённые треволнениями этого дня и вживанием в новую, совсем нетипичную ситуацию, пассажиры хотели расслабиться и скрасить застольем второй вечер пути. Душа просила праздника.
   После четвёртой рюмки захмелевшая с непривычки Тося, запинаясь, сказала:
   - Из-звините, друзья. Но я пойду к с-себе. С-спать хочу.
   - Я провожу, - галантно предложил Капралов.
   - Не с-стоит бес-спокоиться, - возразила Мышка, хмельно и радостно улыбаясь. - Я тут недалеко ж-живу, буквально в двух ш-шгах отсюда.
   Все дружно рассмеялись удачной шутке.
   Тося покинула "дом" Березиных и скрылась в своих апартаментах. Вскоре её примеру последовал и Капралов.
   В вагоне установилась тишина.
   Поезд мчался "на всех парусах", стремительно разрывая пространство и оставляя за собой километры чужого неведомого мира. Мчался в люфтовом коридоре иной системы координат, громыхая на стыках и отбивая колёсами свой особый, ни на что не похожий ритм и такт.
   Мчался быстро, безоглядно. В никуда.
   ГЛАВА 5. СЧАСТЬЕ - ЭТО ЛЮБИТЬ САМОМУ
   Уже вторую неделю длилось их путешествие в никуда. Все четверо давно поняли, что их жизням пока ничего не угрожает. Тревогу вызывало само непонимание причин и последствий происходящего. Ведь никто не знал, чем и когда завершится это движение в люфтовом коридоре чужого пространственно-временного пласта.
   А ещё тревожило быстрое исчезновение съестных припасов. В ход пошли Тосины мясные и рыбные консервы, но и они уже заканчивались. Правда, Нина обнаружила в купе проводника дополнительные запасы печенья, вафель, чая, кофе и шоколада. Какое-то время можно было держаться и на этой пище. В коллективе был введён режим экономии.
   За время следования поезда в никуда попутчики рассказали друг другу все свои биографии, причём, достаточно подробно и откровенно. Им не было резона скрывать что-либо. Случайно (или неслучайно) сведённые в вагоне скорого поезда, они отлично понимали, что от каждого из них, если верить Тосиной версии, зависит возвращение в свою реальность. Значит, чтобы вырваться из этой передряги, они должны "прополоскать и высушить все свои внутренности", но докопаться до своих грехов.
   Каждый из них, конечно же, подозревал, что не всю подноготную вывернули наружу его сотоварищи. Потому что у каждого человека есть за душой нечто такое, чего он никогда, ни при каких обстоятельствах не расскажет вслух и не выставит на всеобщее обозрение. Но на этот запас неприкосновенности никто и не посягал. И всё же в целом все были по возможности искренни и самокритичны. Потому что это было в их общих интересах.
   Нина каялась перед друзьями, что 10 лет назад увела Петюню у своей товарки по работе Милы Строгановой. "Наверное, за это меня и наказывает Бог бездетностью", - с горечью промолвила женщина.
   Пётр грешным себя не считал. Женился по любви, а то, что от Милки к Нине переметнулся, так это ж из-за большого чувства. А любовь грехом считать нельзя.
   Капралов честно признался, что живёт параллельно с двумя женщинами и ни одну из них бросить не может - жалеет, хоть и не любит, если уж говорить о Любви с большой буквы. Он понимает, что так жить не положено. Но ведь по существу он никому не сделал ничего плохого - ни жене, ни любовнице, разве что самому себе. А если он кого-нибудь из них бросит, то сделает больно. Поэтому всё и идёт, как идёт.
   Андрей понимал, что все эти его рассуждения бессмысленны, и их можно подвергнуть резкой критике. Но целью их маленького социума было не обвинять или судить друг друга (что уж сделано, то сделано), а докопаться до истины.
   Выслушав рассказ Капралова, Пётр высказался весьма смело:
   - Ну и что тут такого. Тысячи так живут - и с женой, и с любовницей. Эка невидаль. Да тут сотни таких поездов не хватит, чтобы вместить таких грешных, как ты.
   Нина укоризненно покачала головой и испепелила мужа негодующим взглядом. Было ясно, что для неё двойная жизнь Капралова была, безусловно, греховной.
   А Тося промолчала, отведя глаза в сторону. И только когда они с Капраловым остались одни, тихонько вздохнула:
   - Мне так Вас жалко, Андрей Сергеевич.
   - Это почему же? - растерялся Андрей.
   - Вам за 40 лет жизни не дано было полюбить женщину. Может, это Ваш недостаток. Может, Вы просто не способны на сильное чувство. А может, - Ваша беда. Ведь в таком случае Вы - обделённый жизнью человек.
   Капралов не нашёлся, что ответить Тосе. Эта хрупкая маленькая женщина, самая младшая из всех присутствующих, каждый день поражала его глубиной своих мыслей и переживаний, неординарностью мышления, удивительным сочетанием романтизма и практицизма одновременно.
   Сама Тося считала грехом неумение распознавать людей, их душевные качества.
   - Представляете, мне Господь дал способность любить, - с жаром говорила она Капралову. - А как я распорядилась этим даром? - и сама себе отвечала: - Бездарно. Я не нашла ничего лучшего, чем полюбить мужчину, не достойного моей любви. Вы не думайте, я не задираю нос и уж совсем не возношу себя до небес. Просто я приписывала своему бывшему мужу одни положительные качества, а сама не удосужилась раскрыть глаза и поглядеть внимательно на предмет своего обожания. Духовная слепота - вот как это называется. Я и правда, будто ослепла. Нельзя позволять себе быть слепым и глухим, раз Бог наделил тебя и зрением, и слухом.
   - Даже в любви нельзя? - заинтересованно спросил Капралов.
   - Особенно в любви, - твёрдо ответила Тося. - Любовь - это такое пространство души, которое слепота разъедает, разрушает. Именно это со мной и произошло. Вот Вы думаете, что в день нашего отъезда и первого знакомства с Вами я плакала по своему бывшему мужу. А ведь это не так. Я плакала по разрушенному пространству любви, а ведь только в нём человеку живётся комфортно и радостно. Мне стало очень некомфортно жить. Но весь ужас даже не в этом.
   - А в чём? - с придыханием спросил Андрей.
   - В том, что я больше никогда не смогу полюбить.
   - Да почему же?!
   - Буду бояться, - просто ответила Тося.
   - Да чего бояться-то?
   - Встретить недостойного человека и вновь ошибиться, - тихо произнесла девушка.
   И он вдруг как-то сразу понял, о чём она говорит. Интуитивно, нутром ощутил боль и страх этой женщины-подростка, воспарившей на вершину любви, а потом резко низвергнутой вниз. Капралов чувствовал боль её души, в которой вместо пространства любви зияла рваная рана.
   - Это пройдёт, Тося, - с неожиданной для себя нежностью сказал Андрей.
   - Откуда Вам знать? Вы же никогда не любили, - с горечью ответила она.
   - Твоя правда, - согласился Андрей. - Знаешь, а я раньше думал, что люблю, а теперь понимаю, что нет. Не было этого счастья в моей жизни. Вот ты боишься полюбить недостойного. А я боюсь вообще никогда не полюбить. Ведь я живу с двумя вполне достойными женщинами и не люблю ни одну из них. А ведь они обе ещё молодые и достойны того, чтобы их любили. Они обе могут ещё найти своё счастье и стать любимыми. Выходит, я заедаю чужой век. Вроде как их жалею, а ведь на самом деле себя жалею, боюсь остаться один, да и привык, наверное. Подлец я, да, Тось?
   Капралов был удивлён собственной эмоциональностью. Почему-то эта девушка воздействовала на него так, что не мог он сказать ей полуправду. Надо ему было зачем-то вывернуть перед ней душу, до конца исповедаться, до самой последней точки.
   Антонина сверлила его вдумчивым взглядом больших серых глаз. А выслушав, сказала:
   - Нет, не подлец. Наверное, эгоист. Сейчас это слово расхожим стало. Чуть что - он эгоист, только себя любит. На мой взгляд, эгоист - это тот, кто вообще никого вокруг себя не любит. Вы, Андрей Сергеевич, попробуйте полюбить хоть кого-нибудь. Я понимаю, это, наверное, смешно звучит. Как можно полюбить насильно? Только мне кажется, что любое чувство в себе можно культивировать. Вы попробуйте посмотреть на людей не с точки зрения полезности для себя, а шире, объёмнее, масштабнее что ли, а потом и чувство придёт. Это, знаете, как тренировка, упражнения для души. Поменяйте точку отсчёта, оценивая людей.
   Капралов смотрел на Тосю чуть ли не с открытым ртом. Откуда в этой мышке-нарушке такая мудрость? Он старше её на 15 лет, а такое впечатление, что он ученик, а она учитель. Может, правду говорят, что возраст души не совпадает с возрастом человека. Наверное, Тосина душа старше его, Андрея Капралова души. Вот в чём дело.
   - И отпустите, наконец, своих женщин, - продолжила Тося. - Вы же лишаете их возможности быть любимыми. А разве они этого не заслуживают?
   - Заслуживают, - машинально ответил Капралов. - Тося, значит, тебе меня жаль? - вдруг спросил он. - Как же так? Ведь меня любят две достойных женщины, я, как баловень судьбы, купаюсь в их любви. А ты меня жалеешь?
   - Да, жалею. Вы их обделяете, но ведь и себя тоже. Многие думают, что счастье - это быть любимым. Это заблуждение. Счастье - это любить самому. А кто не испытал этого - несчастный человек.
   Их разговор прервал Березин.
   - Идёмте обедать, философы, - позвал он Тосю и Капралова.
   Пообедали вафлями и какао, но не от пуза. Пищу надо было экономить.
   Тося ввела традицию после обеда читать вслух. Маленькие брошюрки и книжечки, взятые каждым в дорогу, были уже давно прочитаны. И сегодня выяснилось, что чтива у них больше нет. Все приуныли. А Тося предложила:
   - Давайте читать вслух стихи, кто какие помнит.
   - Да я и не помню ничего, - быстро открестился от идеи Пётр.
   - А я так... что-то из школьной программы, - уныло сообщила Нина. - Но я всё равно прочесть не смогу, стесняюсь.
   - А Вы, Андрей Сергеевич? - обратилась Мышка к Капралову.
   - Уволь, Тосенька. Я не чтец. Я только бубнить могу. Прочти что-нибудь сама.
   Антонина не стала кокетничать и отпираться. Попросив быть снисходительными к её чтению, начала:
   Проводила друга до передней,
   Постояла в золотой пыли.
   С колоколенки соседней
   Звуки важные текли.
   "Брошена" - придуманное слово.
   Разве я цветок или письмо?
   А глаза глядят уже сурово
   В потемневшее трюмо.
   Чем вызван интерес Тоси именно к этому произведению Анны Ахматовой, присутствующим было ясно. Простодушный Пётр, отведя взгляд в сторону, сказал:
   - Тось, да не переживай ты так. Ты себя не брошенной считай, а освобождённой.
   - Вот-вот, - поддакнула Нина. - Ты у нас прелесть что такое. Я не знаю, что бы мы вообще здесь без тебя делали. А этот... твой ещё локти себе кусать будет. Слава Богу, что он уже бывший.
   Тося вздохнула и вдруг улыбнулась - ясно, открыто, почти весело:
   - Да я уже и не переживаю. Знаете, всё, что Бог ни делает, и правда к лучшему. Ситуация, в которую мы попали, заставила меня встряхнуться. Я вдруг поняла, что в жизни есть ценности поважнее уязвлённого самолюбия. Я ведь поначалу, когда муж меня бросил, ревновала его к другой, страдала, всё думала, чем же это она его взяла. А теперь вдруг прозрела. Чем взяла? Да ведь понятно чем. Тем, чего нет во мне. А во мне много чего нет. Я худая, неказистая, к тому же "заумная", как мне бывший муж говорил. Я-то думала, что он мне комплимент так делает, оказалось, это претензия была. Потом я подумала: а могу я быть другой? Толще и красивее вряд ли. Не такой заумной притвориться, конечно, можно. И вдруг поняла, что совсем не хочу быть другой. Мало ли что кому от меня надо, что же, под всех подстраиваться? Не мой был он человек, просто не мой.
   - Ты не заумная, ты умная, - совершенно серьёзно сказал Пётр , слегка смутившись, добавил: - Но и впрямь на любителя. Но я точно знаю, что найдётся человек, который тебя со всей твоей "заумью" полюбит. Вот увидишь. Березин знает, что говорит.
   - Где ж ему в этом вагоне взяться-то? - попыталась пошутить Тося.
   - Так не обязательно здесь, - сбавил обороты Березин. - Мы ж когда-нибудь куда-нибудь приедем.
   Все четверо приумолкли. Тема была болезненной. Никто, даже умная Тося, не знал, как долго они будут находиться в плену внутрипространственного люфта, в капсуле вагона скорого поезда, стремительно несущегося сквозь пространство и время чужого измерения в неизвестность.
   ГЛАВА 6. КАКАЯ ТЫ ХОРОШАЯ
   На исходе первого месяца пути оптимизма в вагонном коллективе поубавилось. Тягуче-медленные однообразные дни не могли способствовать бодрости и веселью. Нервы у всех были на пределе. К тому же кончались запасы еды. Люди и так уже недоедали, потому что экономили съестное. Но и при строжайшей экономии продуктов оставалось всего на день.
   Летящая жёлто-зелёная рябь за окном теперь раздражала, голодные желудки бунтовали, и мысли были отнюдь не радужными. На коллектив надвигалась жёсткая, беспощадная депрессия.
   Положение, как всегда, спасла Тося. В обед она вдруг выставила на стол все оставшиеся запасы провизии.
   - Тось, ты чего? - укорила её Нина. - Я понимаю, что есть хочется. Но что же мы будем делать за ужином? Палец сосать?
   - Дорогие попутчики, - стараясь придать голосу уверенность, провозгласила Антонина, - сегодня я поняла одну интересную вещь.
   - Какую? - тут же насторожился любознательный Пётр.
   - Вы заметили, что в вагоне за всё время пути не было перебоев ни с водой, ни с углём. Да и проблем с дыханием у нас нет, а ведь в закупоренном пространстве мы бы уже давно начали ощущать недостаток кислорода. Мы уже месяц едем, а запасы питья и топлива не иссякают. А ведь они были рассчитаны, максимум, на двое суток езды.
   - И что из того? - не поняла Нина.
   - А то, что нас поместили в этот вагон не для того, чтобы мы умерли от жажды или голода. Другая цель у тех, кто нас пленил. Я совершенно уверена, что запасы пищи будут пополнены.
   - Откуда же это они возникнут? - поинтересовалась Нина. - Остановку что ли поезд сделает?
   - Ну, это вряд ли, - усмехнулась Тося. - Но пища в вагоне появится. Я думаю, с помощью материализации.
   - Разве это возможно?
   - То, что с нами происходит, тоже из области невозможного, - вдруг весело воскликнул Капралов. Он понял, что хотела сказать Мышка. - И если бы мы сами не стали участниками этой игры, мы бы ни за что не поверили в то, что такое возможно. Молодец, Тося! Как я сам-то до этого не додумался?
   - А чего это вы радуетесь раньше времени? - недоверчиво глянула на Тосю и Андрея Нина. - Будто пища уже на нашем столе лежит.
   - Пойдёмте за мной, - вдруг решительно заявил Капралов. - Я уверен, мы найдём съестное.
   Все гуськом последовали за ним. В первом же свободном купе под полкой были обнаружены ящики со всевозможными консервированными продуктами. Возгласы удивления и ликования прокатились по вагону. Полуголодные люди жаждали накинуться на еду. Но Тося остановила:
   - Дольше ждали, подождите ещё полчаса. Мы с Ниной горячее на титане приготовим.
   В ход пошли тушёнка, макароны, сухая зелень. Все четверо с удовольствием поели дорожного супа. Никогда ещё первое блюдо не казалось им таким вкусным, как сегодня.
   После сытного обеда всех неодолимо потянуло в сон. Пассажиры разбрелись по своим купе и проспали почти до ужина. Сказывались усталость, двухнедельное недоедание, недостаток движения.
   За ужином Пётр внёс предложение - делать по утрам зарядку, всем, без исключения.
   - Народ, - сказал он, - у меня что-то мышцы дряхлеют. Давайте-ка спортом займёмся.
   Предложение было встречено на ура. И с тех пор по утрам все выходили в коридор в соответствующей спортивной экипировке и, кто как хотел и умел, приседали, размахивали руками, наклонялись и были весьма довольны Петиной придумкой. Ритмичные движения повышали жизненный тонус и в условиях гиподинамии были весьма полезны.
   Пассажиры приободрились, жить становилось как-то веселее. Тосино чтение стихов стало неотъемлемой частью их распорядка дня. Капралов не переставал поражаться начитанности этой девушки. Она читала наизусть не только отдельные стихотворения, но и целые поэмы - "Евгения Онегина" Пушкина, "Горе от ума" Грибоедова, "Анну Снегину" Есенина. И не сказать, чтобы читала с каким-то особым выражением, наоборот, достаточно монотонно. Но оттого, что каждое слово было ею прочувствовано, получалось очень здорово.
   - Вот если б в школе нам так читали, как Тося, - задумчиво говорил Пётр, - я бы литературу полюбил. А то всё главные образы изучали, только путали всё.
   А Нина иногда просила:
   - Тосечка, прочти, пожалуйста, ещё вот это место, где Чацкий уже перед своим отъездом Софью с Молчалиным застаёт и всех клеймит.
   Или:
   - Тося, а вот там, у Есенина, когда он Анне Снегиной пишет: "...живёте Вы с нормальным умным мужем..."
   И Тося подхватывала: "и не нужна Вам наша маета, и сам я Вам ни капельки не нужен".
   Было у каждого и личное время. Тося советовала всем тратить его на ведение дневника. Не для того, чтобы описывать день за днём жизнь в вагоне, а чтобы поразмышлять над своей жизнью вообще, над ошибками и неудачами, над победами и поражениями, над всем, что тревожит душу. Так и сказала: "Что тревожит душу".
   - Да что её тревожит? Доколе мы в этой "консервной банке" сидеть будем, больше уже, кажется, ничего не тревожит.
   - Очень интересное, кстати, размышление, - серьёзно сказала Тося. - Вот смотрите. Мы здесь с вами не так уж плохо устроились. И вода, и еда нам, как с неба, падают. О пропитании заботиться не надо. Мы не работаем, то сеть не выполняем каждый день привычные и не всегда приятные обязанности, и не подчиняемся начальству, и вообще не знаем никаких забот и хлопот. Что касается вас с Ниной, то вы живёте вместе, полноценной семейной жизнью и можете сколько угодно наслаждаться обществом друг друга. И получается, что жизнь в этом вагоне должна устраивать вас. Так почему же вы так безудержно рвётесь отсюда в мир вечной суеты и забот о хлебе насущном. Вот вам и тема для рассуждений.
   - Ну, по работе-то я уж точно не соскучился, - хмыкнул Пётр. - Я шофёром работаю у одного начальника, пакостный человек. После отпуска хочу, то сеть хотел, увольняться. А вот по друзьям из спортивной секции да, скучаю. Да и потом хочется свободы - на рыбалку сходить, на футбол, да просто газеты почитать. Мы ж тут ничего не знаем, что в мире делается. А мне интересно знать.
   - А я вот думаю, - подхватила тему Нина, - вдруг забеременею, а как рожать без врача, в антисанитарных условиях?
   - Да ты, главное, забеременей. А уж роды я и сам приму, раз уж всё так сложилось, - выпалил Пётр.
   После этого разговора Нина, улучив момент, зашла в купе к Антонине, когда та была одна.
   - Тось, видишь, как мой дитя-то хочет? Что делать, а? - с придыханием зашептала она. - Может мне это... Андрюху соблазнить? Второй месяц без бабы мужик, авось, не откажет. Ты не думай, я не развратница какая-нибудь. Я Петьку люблю. Но ведь как иначе забеременеть? Я же ради Петюни это и сделаю.
   Тося неприязненно поморщилась:
   - Ты, Нина, моё отношение к этой проблеме знаешь. Но я тебе не указ. Твоя жизнь. Как хочешь, так и поступай.
   - Это само собой, - деловито кивнула Нина. - Только ведь мне помощь твоя понадобится.
   - ? ? ?
   - Мне надо, чтобы ты моего как-нибудь отвлекла, когда я с Андреем уединюсь.
   - Уволь, Нина. Я тебе в этом деле не помощница. Ещё глаза на всё закрыть смогу, а вот способствовать, это нет, не смогу. Решай проблему без меня, - сказал, как отрезала Тося.
   - Ну ладно, тогда хоть не мешай, - буркнула Березина. - Чистенькой хочешь быть, Мышка. А всю жизнь чистенькой прожить не получится, на чём-нибудь да споткнёшься.
   Буквально на следующий день Пётр постучался в купе к Нине со словами:
   - Тось, меня Нинка прислала, чтоб я тебе свои письменные размышления прочитал.
   Тося и впрямь давала такое задание - написать на тему "Что бы я хотел изменить в своей жизни". Правда, предполагалось общее обсуждение этой темы. Внезапный приход Петра Тося растолковала предельно просто. Нина, зная, что муж любит пофилософствовать на такие темы, отправила его к Антонине в надежде, что их разговор затянется, как минимум, на час. Тосе было ясно, что Нина приступила к осуществлению своего плана. Тося не хотела помогать ей в этом, полагая, что та поступает бесчестно по отношению к супругу, но и выдать Нину перед мужем тоже не могла.
   Она слушала рассуждения Березина вполуха. Мысли её были явно далеки от Петиных рассуждений и планов по благоустройству людского сообщества. Тосе было почему-то неприятно от того, что происходило сейчас за стенкой её купе, на территории Капралова. Какое-то странное чувство раздражения то ли на себя, то ли на Андрея, щемило сердце и туманило мозг. "Неужели всё так просто? - думала Тося. - У него две женщины, которым он изменяет, даже не любя ни ту, ни другую. Так теперь он ещё и с Ниной... Просто так, без любви, как совокупляются животные?".
   Мысли Тоси прервал стук в дверь.
   - Войдите, - крикнула она почему-то охрипшим голосом.
   В дверном проёме сначала появилась элегантно-долговязая фигура Капралова, спокойного, и, как всегда, уверенного в себе. Следом за ним вошла Нина. Лицо её горело пунцовым румянцем, глаза метались с Пети на Тосю и обратно.
   - Присоединяйтесь к нашему обсуждению, - с удивлением глядя на жену, сказал Березин. - Я тут рассказываю, что хотел бы изменить в жизни.
   - И что же? - едва владея собой от волнения, дрожащим голосом спросила Нина.
   - Нинок, я это... так сказать, в глобальном масштабе. Я хочу сделать так, чтобы люди, вообще, все, не врали, не предавали и могли верить друг другу. Ведь тогда ни преступлений, ни воров не будет, ни войн, никакого коварства, - начал говорить Пётр
   Нина смотрела на мужа странным туманно-невидящим взглядом и вдруг разрыдалась:
   - Петечка, родненький, прости меня. Прости, дуру. Я ведь чуть было не изменила тебе.
   Лицо Березина вдруг враз стало суровым и оттого значительным. Он поднялся с полки и каким-то железобетонным голосом сказал:
   - Пошли-ка, жена, к себе. Нам есть, о чём поговорить. Будем тему обсуждать, Тосину.
   И Нина мгновенно повиновалась, встал вслед за мужем и, зыркнув искоса на Андрея с Тосей, пошла за мужем.
   Капралов с Тосей остались вдвоём. Оба разом опустили головы. Они оба понимали, что знают суть происходящего, но почему-то стесняются об этом говорить. Первым начал Капралов:
   - Я думаю, Тося, что ты знаешь, в чём дело.
   - Да, я в курсе, - кивнула девушка. - Только избавьте меня от...
   - Ничего не было, - перебил её Андрей. - Да и не могло быть.
   - Почему? - растерянно пролепетала Тося.
   - Потому что я так не хочу, - отрезал Капралов. - Всё это не имеет никакого смысла без любви. Теперь я это понимаю.
   - Но ведь это... в качестве помощи...
   - Тося, прекрати говорить глупости! Ты сама-то себя слышишь? Я не жеребец-производитель, чтобы всех желающих оплодотворять. И почему кто-то считает меня бесчувственным кобелём? Если у меня когда-нибудь будет сын или дочь, то это будет именно мой ребёнок. Я не намерен отдавать своего чужому дяде. Да и вообще, как я , по-твоему, должен был бы Петру в глаза смотреть? Мне это парень симпатичен. Он хоть и простоват, но стержень в нём надёжный, хороший. Я не хочу делать ему подлянку.
   - Бедная Нина, - вдруг невпопад вымолвила Тося. - Она просто хотела иметь ребёнка.
   Капралов смотрел на неё с неизбывной тоской и удивлением:
   - Ты что, считаешь, что я не прав?
   - Прав, прав, ты очень прав! - вдруг ни с того ни с сего перешла "на ты" Тося и неожиданно заплакала, смешно всхлипывая и не пытаясь утереть слёз с лица. - Но мне так жалко Нину. Ведь она никому не хотела зла, она только хотела родить ребёнка.
   - Девочка моя, добрая, - с непонятной, какой-то неуклюжей нежностью прошептал Капралов и погладил Тосю по голове. - Ты даже не представляешь себе, какая ты хорошая...
   ГЛАВА 7. ЖИЗНЕННЫЕ ПРИОРИТЕТЫ
   За ужином вновь собрались все вчетвером. Нина с Петей сидели рядышком, тесно прижавшись друг к другу. Березин обнимал жену за плечи. Их умиротворённые, какие-то вдохновенные лица ясно говорили, что между супругами воцарилось согласие. И Капралову, и Тосе было понятно, что эти двое поговорили всерьёз, открыли друг другу потаённые закоулки своих душ, и теперь между ними возникли полная ясность и взаимопонимание.
   Пётр коротко сказал, чтобы расставить все точки над "i":
   - Здесь все всё знают. Поэтому чего таиться? Я Нину простил. Да и что тут было прощать? Я ведь и сам уже подумывал, не завести ли ребёнка на стороне. Так что мы квиты.
   - Мы всё обсудили, - возбуждённо подхватила Нина. - Решили, раз уж не получается у нас, возьмем ребёночка из детдома. Мы без детей маемся, а он без родителей. Так почему нам друг друга не осчастливить? Вот.
   - Поздравляю, - с чувством произнёс Капралов и протянул Березину руку. - Очень правильное решение.
   Петр крепко пожал Капраловскую руку и долго тряс её, всё повторяя: "Спасибо, друг, спасибо от души".
   Неординарная ситуация, действующими лицами в которой были случайно собравшиеся в этом вагоне люди, разрешилась к удовольствию всех четверых. Все они проявили в ней свои самые лучшие душевные качества - верность, способность поставить себя на место другого, умение понимать и прощать, честность и совестливость. И хотя вслух они об этом не говорили и вряд ли думали именно такими словами, все чувствовали свою сопричастность к чему-то по-человечески доброму и хорошему, что случилось с ними в этой жизни в этом вагоне.
   После ужина опять разбрелись по своим купе. Чаепитие, как правило, происходило на территории Березиных, а Капралов и Тося понимали, что супругам сейчас, вероятно, лучше побыть вдвоём. Новый этап отношений требовал нового осмысления и чувств, и планов на будущее.
   Спать было рано. И Капралов напросился в гости к Тосе. Та охотно согласилась. Взбудораженная перипетиями сегодняшнего дня, Тося не хотела оставаться в этот вечер в одиночестве.
   - Всё хорошо, что хорошо кончается, - бодро произнёс Капралов, садясь возле окна напротив Тоси.
   - Да, - согласилась она. - Вот только до конца нам ещё, похоже, далеко. Андрей Сергеевич, я всё думаю-думаю.... А вдруг моя версия ошибочна. Ведь мы уже свои души наизнанку вывернули. Если у кого и были какие грехи, так ведь все уже раскаялись. Чего от нас ещё-то хотят? А что, если случившееся - чья-то злая шутка? Может, с нами играют в неравную игру злые силы? Может, правда, над нами проводят жестокий эксперимент и наблюдают как за подопытными кроликами в клетке? Театр четырёх актёров. А режиссирует какой-то бездушный злодей.
   - Ужасная версия, Тося, - укоризненно покачал головой Капралов. - Лично я в неё не верю. Бездушный нам бы ни есть, ни пить не давал. Да и потом, посмотри на Березиных. Ведь они в этом нашем вагоне вырулили на качественно новый жизненный виток, достойно вырулили. Ведь мучались, страдали оба от недосказанности, от общей беды. А тут всё разрешилось. Нет, вряд ли это происки злого гения. Мы живём в условиях замкнутого пространства. И в каждом из нас происходит какая-то трудная, но важная и нужная внутренняя работа души. Нина с Петром открылись друг другу, и им полегчало, теперь они вместе, думаю, навсегда. До сегодняшнего дня я не был в этом уверен. Ты, Тося, тоже очень изменилась. Тебе, конечно, виднее, что происходит в твоей душе. Но, как сторонний наблюдатель, я вижу, как ты преобразилась внутренне. В день отъезда ты запомнилась мне серой, унылой, ноюще-плачущей, писклявой мышкой. А теперь! От твоего уныния, которое, кстати, считается по Библии седьмым смертным грехом, не осталось и следа. Ситуация заставила тебя мобилизоваться. Это ты, Тося, упорядочила нашу жизнь, ты дала нам идею, внесла смысл в наше существование, поставила цель, сплотила коллектив, не позволила никому раскиснуть. Да мы все тут выжили благодаря тебе, твоему уму, организованности, самообладанию и даже благодаря стихам, которые ты нам читала. За минимальный срок ты превратилась из серой мышки в нашего гуру.
   - Да будет Вам, Андрей Сергеевич, - смутилась Тося. - Я мобилизовалась в соответствии с элементарным чувством самосохранения. Если бы мы все погрязли в своих страданиях или поддались панике, вряд ли кто из нас сохранил ясность ума и здоровую психику. И поезд мчал бы сейчас в неизвестность четверых сумасшедших. Слава Богу, этого удалось избежать. И в этом нет моей личной заслуги. Нам всем повезло, что мы смогли найти общий язык и сдружиться. Вот только не понятно, чего ещё Они хотят от нас. Быть может, мы всё же не до конца, не до самой глубинной глубины заглянули в свои души? Может, осталась ещё какая-то муть на дне?
   - Господи, Тосечка, да какая муть может быть в твоей душе?! - воскликнул Капралов. Ты чиста, как слеза, как родниковая вода, как....
   - Как хорошо вымытый с мылом слон, - рассмеялась Тося. - Андрей Сергеевич, право слово, достаточно комплиментов. Стоит ли такого красноречия моё желание выжить и сохранить рассудок? Давайте лучше подумаем над другими версиями происходящего. Ведь не может не быть смысла в нашем "полёте" сквозь внутрипространственный люфт. Зачем-то же нас изъяли из нашей привычной реальности. Зачем-то заточили в капсулу вагона, зачем-то содержат здесь, обеспечивая наше безбедное существование в праздном ничегонеделании. Нет, в этом определённо есть какой-то смысл. Но какой?
   - Знаешь, Тося, я когда-то давно, ещё в школе, прочёл один рассказ. Ни его названия, ни автора я не помню. Но хорошо запомнил слова писателя: "Жизнь - это дорога, по которой идёт человек в поисках счастья". Понимаешь, жизнь как дорога к счастью.
   - Вы - большой оптимист, Андрей Сергеевич, - улыбнулась Тося. - Хотите сказать, что наш поезд мчит нас на всех парусах к счастью?
   - Ну, может быть, не так в лоб, но где-то близко к тому, - серьёзно ответил Капралов. - Может быть, если мы осознаем, чего хотим от жизни, то именно это и получим?
   - Ах, как бы хотелось верить в Вашу версию! - мечтательно вздохнула Тося. - Красивая версия и обнадёживающая. Мы, все четверо, замурованные в вагоне-капсуле, вытащенные из своей жизни, мчимся навстречу собственной мечте. Красиво! Да Вы поэт, Андрей Сергеевич.
   - Тось, может, уже на ты перейдёшь, - ни с того, ни с сего заявил Капралов. - Уж не такой я старый пень, чтоб мне всё время выкать.
   - Что Вы, конечно, нет. Просто я... я привыкла с первого дня так к Вам..... к тебе обращаться, - вновь смутилась Тося и быстро добавила: - Я попробую. Если принять за основу Вашу, прости, твою версию, то дело только в нас с тобой. Березины ясно чего хотят - ребёнка. Это - их жизненный приоритет на сегодняшний день. Всё остальное у них есть - любовь, взаимопонимание, умение прощать. А что у нас? Общие рассуждения, так ведь? Никакой конкретики.
   В этот момент в купе постучались, и на пороге появился Пётр.
   - Петя, ты чего конкретно хочешь? - с места в карьер спросил Капралов.
   - Да, я собственно, за журналом. Тось, дай, пожалуйста. Нинка хочет что-то там про звёзды перечитать.
   - Возьми, - протянула журнал Тося. А Капралов рассмеялся:
   - Я в глобальном смысле, Петь. Чего ты хочешь от жизни?
   - Да вы же знаете. Дитя мы с Нинкой хотим. Как отсюда выберемся, усыновим кого-нибудь, - почему-то смутился от общего веселья в купе Березин.
   - Это мы знаем, - сдерживая приступ смеха, сказал Андрей. - А может, что ещё хочешь? Признавайся.
   Пётр, как-то недоверчиво оглянулся и, понизив голос до шёпота, сказал:
   - Я по секрету вам, ребята, говорю. Я всё ж таки хочу своего ребёнка. Ну не верю я, что у двух здоровых мужчины и женщины не может быть своих детей. Только вы Нинке не говорите. Она уже вся в мыслях о приёмном мальчике. Я ведь тоже не против приёмного. Но хочется своего. Вот так помрёшь и никого после себя не оставишь. Обидно, у нас генофонд хороший.
   - А ты не отчаивайся, Петь, - мягко произнесла Тося. - Мне почему-то кажется, что будет ещё у вас с Ниной свой ребёночек.
   - Спасибо тебе на добром слове, добрая ты душа, - пробормотал Пётр. - Только Нинке ни гу-гу. Переживает она очень.
   - Какая трогательная пара, - задумчиво сказала Тося. - Андрей, ну а ты-то ждёшь от жизни чего-то конкретного?
   - Да, жду, - пристально глядя девушке в глаза, твёрдо произнёс Капралов.
   - Если не секрет, то чего?
   - Секрет, - поспешно ответил мужчина и отвёл взгляд в сторону.
   ГЛАВА 8. ВГЛЯДЕТЬСЯ В СЕБЯ
   Капралов влюбился. Он и сам не понял, как и когда это произошло. Но вот влюбился. Как мальчишка.
   Удивляясь сам себе, он каждый день с затаенной щемящей нежностью, которой никогда не испытывал прежде, смотрел на бледное худенькое личико Тоси и умилялся, разглядывая остренький носик, смешную, с неправильными прядками, коротенькую чёлочку над высоким лбом, на сведённые у переносицы рыжеватые бровки, чуть приподнятые скулы, на голубую пульсирующую жилку на шее возле ключицы, и ловил каждое её слово, жест, улыбку.
   При этом он отдавал себе отчёт в том, что Тося далеко не красавица. Неправильные черты лица, по-детски угловатая, совсем не женственная фигурка, небольшой росточек делали её похожей на девочку-подростка. Её даже можно было бы назвать дурнушкой, если бы не взгляд больших, вдумчивых серых глаз. Тосины глаза были безмерно глубоки, они, будто кладезь какой-то сакральной мудрости, выплёскивали на окружающих свет и тепло доброты. Но было в них что-то и неуловимо трагическое, будто знала Тося нечто такое, чего не дано знать другим, и от этого знания страдала и сострадала людям. Глядя в эти глаза, Капралов вдруг в одночасье понял смысл фразы "Человек - это Вселенная".
   "Откуда в ней, такой маленькой и неопытной, эта вековая мудрость, этот бесценный багаж души? - думал Андрей. - Ведь весь её жизненный опыт - всего-то первое неудачное замужество. Нет, здесь дело не в жизненном опыте. Просто она такая. Её душа - изначальное вместилище всего богатства чувств и эмоций светлой личности. Она запрограммирована на разум, свет и добро".
   Впервые в жизни Капралов думал о женщине подобными категориями. Откровенно говоря, противоположный пол он всегда оценивал с точки зрения других составляющих: пышная грудь, длинные ноги, крутые бёдра, ну и чтобы дурой не была. Такая вот простенькая шкала ценностей.
   Ничего этого в Тосе не было и в помине. И как так могло случиться, что он полюбил полную противоположность своему же собственному представлению о привлекательной женщине? А вот, поди ж ты, аж дух перехватывало, когда утром входил в общее купе к завтраку и заглядывал в её бездонные глаза. Мельком заглядывал, боялся выдать своё состояние полной и безудержной влюблённости.
   Он вообще не знал, что делать с этой своей любовью. Она обрушилась на него так внезапно и с такой мощной силой, и была так не похожа на всё то, что испытывал к женщинам раньше, что Капралов всерьёз испугался и растерялся.
   Он даже мечтать не мог о том, что Тося ответит ему взаимностью. 15 лет разницы в возрасте, его двойная личная жизнь, его мужской цинизм казались ему непреодолимой преградой. Он, Капралов, слишком груб, слишком приземлён и слишком стар для неё. Тося, с её тонкой душевной организацией, с её умом и наивной верой в справедливость и он, видавший виды старый ловелас с интеллигентными манерами и психологией примитивного мужлана. Нет, этого просто не может быть.
   Его мечта полюбить женщину по-настоящему, о которой он однажды проговорился в разговоре с Тосей, удивительным образом сбылась. Но тогда он ещё не знал, что это чувство затопит его, словно цунами, с головы до ног со всеми потрохами и душой. Тогда он не знал, как это больно - любить, зная, что твоей любви не суждено стать взаимной.
   Эта постоянная мука, это трепетное чувство восторга перед её ликом, эта боль - ведь достанется же кому-то, кому-то, но не ему, - и это щемяще-радостное ликование внутри - она посмотрела, она отвела взгляд, она обратилась ко мне за помощью.... Она, она, кругом она...
   Откровенно говоря, Капралов был готов ехать в этом поезде вечно. Хотя бы ради того, чтобы Тося всегда была рядом, чтобы просто смотреть на неё, говорить, слушать, как она читает стихи. Он таил свои чувства от всех, только не от самого себя, боялся оскорбить Тосю. Слишком чиста и невинна её душа, чтобы соприкасаться с его грубой и зачерствелой.
   Каждую ночь, засыпая на своей полке, он знал, что рядом, через стенку, в соседнем купе засыпает Тося. И даже это ощущение эфемерной близости наполняло его сердце мучительной радостью. Андрей и не подозревал, что в эти мгновения Тося тоже думает о нём.
   Антонина жалела Капралова. Ей казалось несправедливым, что этот взрослый, умный, красивый мужчина до сих пор не знает, что такое любовь. Он представлялся ей обделённым жизнью, запутавшимся в каких-то понятиях и чувствах, нереализованным человеком. Тося никогда не сомневалась, что главное предназначение любого человека в любви, и только потом во всем остальном.
   Антонина замечала, что Андрей Сергеевич ей симпатизирует. Но ей и в голову не приходило, что он полюбил её. Капралов откровенен с ней, доверяет ей, с большим вниманием слушает её размышления и очень тонко улавливает её мысли и чувства. Это было приятно. Он вёл себя с ней на равных, хотя 15 лет разницы в возрасте вполне позволяли ему быть снисходительным по отношению к Мышке, как он её называл.
   Но все эти положительные моменты их взаимоотношений ни в коей мере не представлялись ей знаками мужского внимания к её скромной персоне. Вполне нормальные человеческие отношения взрослого деликатного мужчины с разумной интеллигентной девушкой.
   Общение с Капраловым Тосе нравилось. Будучи человеком умным и начитанным, она частенько скучала в кругу своих сверстников. Капралов же в силу своих лет и широкого кругозора был интересным собеседником.
   И вот ведь чудеса, с ним она как-то отмякла, оттаяла душой, успокоилась, и недавние свои слёзы по утраченной любви как-то сами собой просыхали, когда Андрей, толи в шутку, то ли всерьёз, говорил ей: "Мышка, улыбнись. Ты не виновата, что тебе попался муж-дурак. И не спорь со старшими, конечно, дурак. Ты же, Тосенька, эксклюзив, раритет, бесценная ценность. Чтобы этого не разглядеть, нужно, действительно, быть дураком".
   Такие слова поднимали Тосину самооценку и действовали как бальзам на её израненную душу. Высокая оценка её достоинств этим взрослым, видавшим виды, мужчиной не только льстила её самолюбию, но и исцеляла душу. Его покровительство и симпатия с каждым днём становились всё милее и нужнее ей.
   Сама не отдавая себе в том отчёта, Тося постепенно не только привыкала к Андрею, но и впускала его в свои мысли, душу, в свою жизнь. И, лёжа одна на своей полке, она, тем не менее, знала, что там, за стенкой, есть мужчина, который, если ей вдруг станет страшно или одиноко, непременно придёт, чтобы успокоить, подбодрить, поддержать.
   И хотя Тося знала, что Капралов ведёт двойную жизнь, она смотрела на этот факт несколько отстранённо. Будучи человеком, тонко чувствующим людей, она нутром, женским своим чутьём уловила, что Андрей не бабник и не предатель. Он просто боится сделать больно обеим женщинам и именно поэтому не расстаётся ни с одной из них. Этими аргументами она как бы оправдывала поведение Капралова. И была абсолютно права. Андрей и впрямь не мог разорвать этих отношений из-за своей мягкотелости. В результате страдал сам. Но в душе он всё же понимал, что разрыв будет полезен для всех троих из этого, увы, банального треугольника. Обе женщины ещё могут найти своё счастье, а он освободится от унизительного чувства вины.
   Только вот беда: эту новую жизнь Капралов не мыслил теперь без Тоси. И при этом понимал, что не может претендовать на ответное чувство. Он состоит из одних недостатков, она - из одних достоинств. Неравный брак. Мезальянс.
   ...Поезд мчал, не сбавляя скорости, сквозь ночь, сквозь чужое пространство и время. За окнами вагона была кромешная тьма, и только дробный, быстрый стук колёс не давал забыть, что поезд летит вперёд.
   А двое пассажиров, лежа в своих купе через стенку друг от друга, засыпая, думали один о другом и удивлялись, каждый по-своему, тому, что между ними происходит. И робели от этих мыслей.
   Поезд уносил их в неизвестность, всё дальше и дальше от того реального мира, где жили их друзья и враги, где кто-то их любил, а кто-то предавал, где было суетно и поэтому совершенно некогда заглянуть в собственную душу и понять, что же тебе нужно от жизни.
   Вырванные из каждодневных забот и треволнений своей реальности, люди впервые обрели возможность вглядеться в самих себя и понять, чего они хотят.
   ГЛАВА 9. ИСПОЛНЕНИЕ ЖЕЛАНИЙ
   Однажды утром Нина, выйдя в коридор на физзарядку, вся сияя, заявила:
   - Ребята, а ведь я беременна!
   Счастливый муж, глупо улыбаясь, подтвердил:
   - Скоро отцом стану. Мы только что протестировались на беременность. Беременна!
   Это "протестировались" звучало так умилительно смешно, что Андрей с Тосей невпопад засмеялись и начали наперебой поздравлять Березиных. Тося расцеловала подругу, а та, недолго думая, заявила:
   - Ты, Антонина, просто оракул. Ты одна верила, что я смогу зачать. Это с твоей лёгкой руки всё получилось.
   - Нет, Ниночка, я здесь ни причём, - рассмеялась Тося. - Ты поезд наш благодари. Мне кажется, что он везёт нас к собственной мечте.
   При этих словах Тося с Капраловым обменялись многозначительными взглядами.
   - Неужто, правда?! - воскликнул Пётр.
   - Раз Тося говорит, значит, так оно и есть, - категорично отрезала Нина. - Тось, так значит, мы скоро... приедем что ли?
   - Вполне вероятно, - улыбнулась Тося и вновь стрельнула глазами в Капралова, и поймала его ответный взгляд.
   - Ой, скорей бы, - сказал Нина. - Всё-таки первая беременность, надо бы на учёт в женскую консультацию встать.
   - Ты как себя чувствуешь, Нинок? Ничего не болит? - обеспокоено спросил счастливый муж.
   - Тьфу-тьфу, - фыркнула Нина. - Никогда ещё не чувствовала себя так хорошо, как сейчас.
   - Ну, тогда и не волнуйся, - Пётр притянул жену к себе и от души поцеловал в щёку.
   В этот день все разговоры крутились вокруг материнства, детства, беременности. Бездетные Капралов и Тося не могли передать Нине никакого опыта, потому что его у них просто не было. Но Тося вспомнила рассказы мамы и бабушки про роды и первые дни после родов, а Капралов поведал несколько курьёзных случаев из своей практики воспитания племянников. Пётр припомнил анекдоты про смекалистого Вовочку, который не давал спуску ни учителям, ни родителям.
   А Нина вдруг расплакалась. А когда её начали утешать, всхлипывая и утирая нос, прогундосила:
   - Это я от счастья, наверное. Никак поверить не могу, что у меня будет ребёнок.
   - Тогда не плачь, - строго сказал Пётр. - Ребёнку от этого плохо.
   Ухватившись за эту мысль, Тося прочитала целую лекцию о том, насколько состояние плода в материнской утробе зависит от настроения и поведения матери. И, видит Бог, она за всю свою жизнь не встречала более благодарного слушателя, чем Нина Березина, которая буквально на лету ловила каждое её слово.
   - Тось, - обратилась будущая мамаша к подруге, дослушав лекцию до конца, - так что мне делать-то нужно, чтоб он там, - она погладила свой пока ещё плоский животик, - рос умным и развитым?
   - Я думаю, надо слушать музыку, которая тебе нравится, смотреть на произведения искусства, избегать негативных эмоций. Будет хорошо тебе - будет хорошо и ему. Вы же с ним сейчас единое целое.
   - Где же я ему здесь музыку и произведения возьму? - забеспокоилась Нина.
   - Мы здесь не навсегда, - уверенно сказала Тося. - А пока думай о чём-нибудь хорошем, вспоминай приятные моменты жизни. Сама что-нибудь лёгкое и радостное напевай.
   - А хочешь, я тебе спою? - вызвался муж.
   - Ой, нет. Только не это, - взмолилась Нина. - Вот ведь беда, любит петь, а самому медведь на ухо наступил. Нет уж Петечка, избавь нас с сыном от своего пения.
   - Не буду, не буду, - поспешно ретировался слегка обиженный Пётр. - А, может, кто из вас умеет петь? - обратился он к Тосе и Андрею.
   Андрей отрицательно мотнул головой. А Тося, ничуть не смущаясь и не кокетничая, сказала:
   - Давайте я спою. Я, конечно, не певица, но так... по-домашнему смогу.
   - А мне и надо по-домашнему, - обрадовалась Нина.
   Тося скользнула взглядом по вагонному стеклу и, с минуту подумав, тихонько запела: "Миленький ты мой, возьми меня с собой...."
   Голосок у неё был слабенький, но чистый и очень проникновенный. И мелодию она выводила тонко, с переливами, с какой-то сильной, тревожащей глубиной.
   Сердце Капралова защемило от гордости и любви к этой удивительной женщине с хрупкой цыплячьей шейкой и глазами мадонны.
   Когда она закончила петь, Андрей, поддавшись невольному порыву, взял Тосину руку в свою и поднёс к губам.
   - Эх, интеллигенция, - весело бормотнул Пётр и смачно, от души расцеловал Тосю в обе щеки. - Спасибо, Мышка, вот уж порадовала, так порадовала. А что раньше-то молчала? Сидели тут, не знали, куда себя приложить. Ты же поешь, как богиня.
   - Тосенька, спой ещё какую-нибудь, - взмолилась Нина. - Так по песням соскучилась.
   И Тося спела. Из репертуара Окуджавы, потом - Малинина, потом - дуэта Никитиных. Завершающим аккордом стала песня Ларисы Долиной "Главней всего погода в доме", исполненная по просьбе семьи Березиных. Импровизированный концерт удался на славу.
   А когда все разбрелись по своим купе на ночь, Андрей снова постучался к Тосе. Она ждала этого. Ведь они весь день многозначительно переглядывались, наблюдая за счастливыми Березиными.
   Андрей сразу без обиняков сказал:
   - Тося, похоже, в этом поезде все обрели то, чего хотели. Кроме тебя, не так ли?
   - Да, я понимаю... - растерянно пробормотала Тося. - Березины сияют от счастья. Ты тоже что-то такое нужное обрёл, хоть и таишься от меня. Короче, дело за мной, так?
   - Так, - кивнул Капралов.
   - Знаешь, мне кажется, я тоже обрела то, что хотела - равновесия внутри себя самой. Ты же помнишь, какая я была в день отъезда.
   - Да уж, ты была тоскливая особа, - усмехнулся Капралов. - Я, признаться, боялся смотреть на тебя. Совершенно теряюсь, когда женщины плачут.
   - Вот-вот, - улыбнулась Тося. - Я ведь и самой себе не нравилась, но поделать с собой ничего не могла. Душа очень болела. А вот теперь прошло, я это чувствую. Я успокоилась, мне уже не больно. И... мне интересно жить. Как и почему это случилось, я не знаю. Возможно, эта наша изоляция от внешнего мира заставила переосмыслить недавние события моей жизни. Я перестала зацикливаться на своём несчастье. И вообще усомнилась, что развод с мужем - это несчастье. А усомнившись, поняла, что этот разрыв - начало нового этапа моей жизни, а поезд, летящий в никуда, быть может, лучшее место для такого начала.
   - Очень хорошо, очень, - многозначительно и почему-то грустно произнёс Андрей. - Значит, скоро мы должны хоть куда-нибудь приехать. Вероятно, уже нет смысла держать нас в герметично задраенном вагоне неизвестного сектора Мироздания.
   - Я тоже так думаю, - кивнула Антонина. - Похоже, мы все здесь прошли школу познания своих душ. Я так рада за Березиных.
   - А за меня? - стрельнул глазами по её лицу Капралов.
   - И за тебя, конечно, рада. Только жаль, что ты не хочешь открыть мне свою тайну. Получается, что я радуюсь неизвестно чему, то есть абстрактно. Но это твоё право - не выставлять напоказ свои мысли и чувства.
   Когда Капралов ушёл, пожелав ей спокойной ночи и скорейшего завершения этого странного пути, Антонина загрустила. Она вдруг представила себя в круговерти прежней жизни, от которой уже отвыкла, и ей стало тревожно и как-то зябко. Да, она обрела в этом поезде внутреннюю свободу от прежней беды. Но всё это благодаря своим попутчикам. Благодаря Березиным, которых сначала надо было оберегать от панических настроений и страха, а затем мирить и всячески способствовать их воссоединению. Благодаря Капралову, от которого веяло такой доброй силой, таким участием, что Тося уверовала в его искреннюю заинтересованность в её судьбе. Он постоянно помогал ей и словом, и делом, он был неизменно рад общению с ней, и он... восхищался ею. Вот это восхищение и привнесло в её душу уверенность, что она может быть интересна мужчине, несмотря на неказистую внешность серенькой мышки и болезненно ранимое состояние души.
   И Тося вдруг явственно поняла, что Андрей стал неотъемлемой и очень значимой частью её жизни, и ей трудно будет обходиться без него, когда они, наконец, куда-нибудь приедут и разойдутся-разъедутся каждый по своим местам и делам.
   Укладываясь спать, Тося машинально глянула в летящую за окном кромешную тьму, изредка прорезаемую молниями жёлтых полосок. Так было и вчера, и позавчера, и поза-позавчера. За окном пролетало чужое пространство и время, и Тося ощущала его каким-то волнительным холодком внутри себя.
   Засыпая, она подумала - а кончится ли это когда-нибудь? Может, все придуманные ими версии - лишь плод их больного воображения, хитросплетения разума, стремящегося во что бы то ни стало найти выход из тупика. А высший смысл случившегося недоступен их пониманию, и они обречены вечно мчаться в этом вагоне в никуда.
   ГЛАВА 10. ПУНКТ ПРИБЫТИЯ
   Утром Тося, едва проснувшись и ещё не оглядевшись вокруг, почувствовала что-то неладное. Повернув голову, она увидела на полке, напротив себя, спящую Нину. Вскочила, глянула на верхние полки. Там, слегка похрапывая и посапывая, спали Андрей и Пётр.
   Ничего не понимая, Тося хотела разбудить Нину, чтобы разузнать у неё, что случилось этой ночью и почему они спят в одном купе. Но не успела. Глаз машинально скользнул по вагонному стеклу. Тося обомлела. За окном спокойно проплывали берёзки средней полосы России. Поезд ритмично постукивал колёсами, то набирая, то сбавляя скорость. Это был уже не бег в бездонном пространстве ирреального бытия, а нормальное движение вперёд по привычной глазу территории родного края.
   С верхней полки спрыгнул Пётр. Недоумённо обвел глазами заполненное купе и, глянув в окно, присвистнул:
   - Кажется, приехали!
   - Началось! - услышали они сверху голос Андрея.
   - Ой, мы что, уже подъезжаем? - испуганно осведомилась проснувшаяся Нина.
   Все четверо изумлённо переглянулись.
   Внезапно дверь в купе со скрипом отворилась и в проёме нарисовалась женщина в униформе с химической завивкой на голове и строго-суетливыми глазами.
   - Постели собираем, пассажиры. Конечная станция через час, - заученно, ленивой скороговоркой пробормотала проводница.
   Время на раздумья и разговоры оставалось мало. Все, как по команде, начали собирать постельное бельё.
   Березины пошли умываться первыми. Воспользовавшись их отсутствием, Андрей взял Тосю за руку.
   - Послушай, я только сейчас понял, что не могу тебе этого не сказать. Ведь жизнь, как и этот поезд, может идти в никуда, а может - к какой-то цели. Тося, я понимаю, что я не тот человек.... Не для тебя. Ты слишком хороша для меня. Что делать, я, видимо, не герой твоего романа. Но я всё равно скажу. Я люблю тебя, Тося. Этот поезд дал мне то, о чём я мечтал, - любовь к женщине. Мы сейчас сойдём с этого поезда и, вероятно, да чего там, наверняка, никогда больше не увидимся. Но, по крайней мере, я буду знать, что сказал тебе то, что боялся и хотел сказать.
   В этот момент в купе влетела Нина:
   - Ребята, там полный вагон людей. В туалет очередь, в коридоре народ, представляете?
   - Я тут с одним матросиком поговорил, - вступил в разговор вошедший следом Пётр. - Он утверждает, что вагон был заполнен в Крапивино, на второй станции после Подольска. А где мы вошли, он не помнит. Наверное, говорит, ночью. Вот такие дела. Мистика, да и только!
   - Никакая не мистика, - возразила Тося. - Мы знаем о Мироздании с ноготок, а думаем, что с целый палец. Просто то, что с нами произошло, не вписывается пока в имеющиеся у человечества знания. Вот и всё.
   - Не спорь с Тосей, - зыркнула на мужа глазами Нина. - Она лучше знает.
   - Да я и не спорю, - ретировался Березин.
   - Тосечка, - вдруг по-бабьи заголосила Нина, - да как же я теперь без тебя-то? Я ж без тебя не смогу.
   - Давайте хоть адресами и телефонами обменяемся, - смущённо предложил Пётр. - Будто целую жизнь в этом вагоне прожили. Нельзя просто так расстаться. Будем созваниваться, в гости друг к другу ездить. И вообще... общаться.
   Предложение было принято, адреса и телефоны озвучены и занесены в мобильники и блокноты.
   Как обычно, в последние минуты перед прибытием, пассажиры, делившие друг с другом вагонное пространство в пути, начинают внутренне отдаляться, понимая, что дальше у каждого будет своя дорога. То же самое произошло и с нашими попутчиками.
   Говорить больше было не о чем. Эти четверо так много успели сказать друг другу за время этой поездки, что теперь, ошарашенные внезапностью перемен, молча глядели в окно на проносившиеся мимо полустанки. Вскоре за окном стали появляться и крупные городские строения.
   - Подъезжаем, - задумчиво сообщила Нина.
   - Минут 15 осталось, - констатировал Пётр. - Нин, у нас вещей много, давай-ка продвигаться ближе к выходу.
   Березины засуетились, вынимая из-под полки чемоданы, сумки и коробки. Вытаскивая из купе свой скарб, Пётр глянул на притихших Антонину и Андрея.
   - Ребята, мы не прощаемся пока. На перроне не разбегайтесь. Увидимся ещё накоротке.
   Капралов с Тосей разом кивнули.
   До прибытия оставалось 15 минут, когда Андрей взял Тосину руку и, глядя ей прямо в глаза, выдохнул.
   - Я не до конца сказал тебе то, что хотел сказать. Я понимаю всю безнадёжность своей любви. И всё равно я благодарен тебе, Тося, за то, что испытываю это чувство. Оказывается это такое счастье. Даже если тебя не любят... Я уже всё решил. Я освобожу Лену и Веру от себя. Я никому не хочу мешать быть счастливым и любимым. Вот теперь я всё сказал. Нет, опять не всё, - Капралов перевёл дух и, не выпуская Тосиной руки, произнёс: - Помнишь наш с тобой давешний разговор? Ты сказала тогда, что твоя заветная мечта - полюбить достойного мужчину, а я - что просто полюбить. Моя мечта сбылась. Так вот, я желаю тебе, чтобы и твоя сбылась, от души желаю. Вот теперь я точно всё сказал.
   В Тосиных расширенных зрачках Капралов вдруг увидел собственное несчастное лицо. Он отражался в ней как в зеркале. А Тосины глаза были похожи на глубокие озёра, в которых плескалось что-то радостно-тревожное, какие-то мятущиеся, шальные искорки.
   Поезд дёрнулся, громыхнул на стыках и поплыл вдоль перрона.
  Тося прикрыла взгляд ресницами и тихо прошептала:
   - Андрей, моя мечта тоже сбылась. Я полюбила достойного человека.
   В коридоре был слышен шум людских голосов, шарканье ног, стук женских каблучков, детский смех, обрывки каких-то разговоров. Народ продвигался к выходу, освобождая нагретые его теплом купе и унося с собой свои планы, мечты и надежды.
   И только двое, взявшись за руки, сидели в купе, боясь пошевелиться.
   - Ты о ком? - сдерживая дыхание от волнения и боясь расплескать мелькнувшую вдруг надежду на счастье, одними губами спросил Капралов.
   - Ты его немного знаешь, улыбнулась Тося. - Теперь. Его зовут Андрей Капралов. Только не тот Капралов, который садился в этот поезд, а тот, который сейчас из него выходит.
   - Тося, - в горле у Капралова перехватило, он чуть не захлебнулся от счастья, - Тосенька, выходи за меня. Я... Я дам тебе всю свою любовь, её во мне сейчас так много, что, мне кажется, я вот-вот лопну. Скажи "да", Тося, любимая!
   Дверь в купе распахнулась, и перед смущёнными попутчиками выросла монументальная фигура пергидрольной проводницы.
   - Вы что, голубки, сидите? Мы уже в пункте назначения. А ну-ка, поторопимся на выход. Все пассажиры уже сошли. А они сидят, обнимаются. Вот странные люди. Всю дорогу в этом купе сидели, не выходили, и всё им мало, и всё никак расстаться не могут, - бурчала хмурая проводница.
   Капралов с Тосей, как провинившиеся школьники, вскочили со своих мест и вдруг весело рассмеялись на удивление негодующей жрице железнодорожных путей сообщения. Не разнимая рук, они гуськом пошли по коридору.
   - А вещи за вас я, что ли, буду выносить? - донеслось им вслед.
   Капралов, не отпуская Тосиной руки, будто боялся оставить её хоть на минутку, рванулся обратно в купе, сгрёб свободной рукой свою сумку и Тосин чемодан и снова поволок Тосю за собой к выходу.
   На перроне возле вагона стояли Березины. Увидев попутчиков, Нина рассмеялась:
   - Ну, слава Богу, разобрались в своих отношениях. На свадьбу-то позовёте?
   - А вы откуда знаете? - искренне удивился Капралов.
   - Ну, ты, Андрюха, даёшь, - хлопнул его по плечу Пётр. - А то не видно было, как ты на нашу Антонину глядел.
   - А как он на меня глядел? - совершенно серьёзно спросила Тося.
   Березин слегка задумался и вдруг брякнул:
   - Как на божество.
   - Божество.... Скажешь тоже...- смутилась Тося.
   - Тось, а чему ты удивляешься? Мы все на тебя так смотрели, - выпалила Нина.
   - А как же, по-твоему, надо смотреть на божество, если не как на божество? - весело спросил Капралов.
   Все дружно рассмеялись. Кроме Тоси. Она только-только начинала примерять на себя роль любимой женщины самого лучшего из мужчин Андрея Капралова. Эта роль ей была пока в новинку.
   Ольга Нуякшева (январь 2012 г.)
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список
Сайт - "Художники" .. || .. Доска об'явлений "Книги"