Пальцы были блестящими и скользкими от машинного масла. Изначально Егор решил подкачать шины на коляске - что давно уже стоило сделать - а заодно принялся смазывать втулки и прочее, ибо в последнее время колеса стали поскрипывать. По уму за инвалидной коляской следить стоило так же внимательно, как и за состоянием почек, к примеру. Но на почки, как впрочем, и на остальное, Егор по большей части забивал - а потом пожинал результаты.
Прикручивая левое большое колесо на место, он вспомнил, как первое время ненавидел коляску - будто она была причиной того, что он не мог ходить, а не парализованное ниже пояса тело. Тело, впрочем, Егор тоже ненавидел - за предательство и слабость. Хотя со временем смирился - с коляской. Она-то не виновата. И все же помощница, какая-никакая...
Как-то раз на правом колесе лопнула покрышка, Михалыч тогда отсыпался то ли после смены, то ли после пьянки, которой конец смены отметил, и долго тупил по телефону, не понимая, что от него требуется и где это взять. Пришлось дозваниваться Димке, с которым на тот момент Егор уже старался не связываться лишний раз. Тот, благо, был в городе, а не в очередной командировке, и раздобыл покрышку сразу, как освободился с работы (даже несколько привел - про запас), но Егор за это время успел ощутить всю прелесть жизни без коляски, когда обычная ограниченность уже не казалась пределом возможных неудобств. Хуже, пожалуй, было только иметь более высокую травму, при которой подводили бы не только ноги, но и руки.
Когда дело дошло до установки правого колеса, в очередной раз потянуло спину под нижними ребрами. Вот ведь закон подлости! Когда пить доводилось день за днем, почти не просыхая, проблемы с почками, конечно, случались, но не так часто, чтобы завязывать совсем. А тут стоило выпить, казалось бы, немного, разбавив почти трезвый образ жизни - и на тебе!
Егор успокаивал себя тем, что, может, это все-таки дают о себе знать натруженные мышцы. Свои утренние упражнения он, что удивительно, не бросил, и даже геморрой с последующим мытьем как-то постепенно вошел в привычку. Теперь безо всего этого даже не получалось и день начать - организм требовал привычной нагрузки. Как, впрочем, и алкоголя. Вчера, правда, никакая физкультура бодрости не добавила. А сегодня Егор позанимался с особым фанатизмом, словно стараясь оправдаться перед собой за выпитое накануне. Когда-то тренер в секции каратэ за прогулянные тренировки тоже давал дополнительную нагрузку - чтоб неповадно было.
Когда со сборкой было покончено, Егор, дотянувшись, закинул на стол пузырек с машинным маслом и инструменты - чтобы не нагибаться потом, собирая все это с пола - придвинул к стене коляску (на всякий случай, для устойчивости) и поставил ее на тормоз. Сам подполз к ней, усевшись вплотную, так, чтобы поясница упиралась в подножку. Подтянул к себе ноги, согнув их в коленях. И, оперевшись о раму коляски, подтянулся и затащил себя на сиденье. Эту технологию - как усесться в коляску с пола - Егор первое время никак не мог освоить, пробовал и так, и этак, но получалось плохо или без помощи матери не получалось вообще. Благо подсказали ребята в больнице, когда лежал там в первый заход для подтверждения инвалидности.
Егор как раз закрыл шпингалет на дверце кладовки, когда с балкона донеслось какое-то громыхание. Что там делала Вера, сложно было даже предположить. Она обнаружилась стоящей на табуретке и примеряющей металлический уголок к стене, над тем местом, где обычно стояло кресло. На полу лежала раскрытая деревянная коробка с солидным агрегатом, в котором Егор узнал допотопную советскую дрель, а вокруг валялись прочие инструменты.
- Ты чего делаешь? - не скрывая изумления поинтересовался он.
- А... да вот, бельевые веревки хочу повесить? - не слишком уверенно ответила Вера, глянув поверх роговых очков, и покрутила в руках уголок.
- И каким, интересно, образом?
- Н-ну... - Вера поворошила рукой волосы, - вот эту штуку прикреплю к этой стене, - она приложила уголок и показала, как он, по ее задумке, должен был располагаться, - а к той стене, - она мотнула головой в сторону дальней, - приделаю деревяшку, вобью в нее гвозди, загну их - и вот...
- Ну-ка дай сюда эту твою штуку. - Егор, строго глянув на нее, кивнул на уголок.
Вера спрыгнула с табуретки и послушно протянула его Егору, просунув через решетку. Уголок был из тех, на которые крепят самодельные полки из дерева или еще из чего. Егор проверил его на крепость - не гнулся, значит, рассчитан под большой вес - уже хорошо. Но для того, чтобы повесить веревки он был коротковат. Сколько их получится натянуть - две? Судя по насверленным в одной из его сторон отверстиям, Вера рассчитывала на три, но расстояние между ними было всего сантиметров десять - маловато.
- Края зазубренные, как я не знаю что! - возмутился Егор, рассмотрев отверстия и пощупав их пальцами. - Об них же веревки перетрутся!
- Ну я подровняю... напильником. Просто еще не успела, - пожала плечами Вера.
- Муде к бороде приделываешь, - критически заключил Егор.
Вера, прищурившись, глянула на него.
- Почему это? - В ее голосе прозвучало что-то непривычное, то, что в первый момент даже не удалось определить. Обида? Неужели она умела обижаться?
- Потому что, - отрезал Егор. И тут же осадил себя. Объяснять, почему, было слишком долго, да и к тому же Верин тон совсем не понравился. Егор слишком хорошо знал себя, знал, что если взбеленится из-за какой-то ерунды - потом уже не остановишь. Вера никогда не вела себя подобным образом, но вдруг?
Он решил пойти от обратного. Осмотрелся по сторонам.
- Зачем тебе вообще этот уголок? Привяжи веревки к решетке с моей стороны. А в той стене насверли дырок и вкрути саморезы. Обмотаешь веревки вокруг шляпок - и дело с концом.
Вера задумчиво осмотрела решетку, потом перевела взгляд на другую стену.
- Думаешь? - не слишком уверенно уточнила она.
- Иногда случается, - усмехнулся Егор, повторив давным-давно слышанную шутку. - У тебя саморезы хоть есть?
- Конечно! - подтвердила Вера с таким видом, будто ответ был совершенно очевиден.
Она подняла с пола небольшой пакет, который Егор поначалу не заметил, и, раскрыв, с гордостью продемонстрировала содержимое. Внутри действительно были саморезы - достаточно длинные, сантиметров восемь - с пластиковыми дюбелями. Все выглядело уже не так безнадежно, как показалось при виде этого нелепого уголка.
Егор удовлетворенно кивнул, а Вера озадаченно осмотрела решетку.
- Надо замерить высоту и расстояние. И наметить, где будут саморезы, - заключила она.
- Давай, - кивнул Егор.
Она нырнула в квартиру, а он, приставив руку ко лбу козырьком и все равно щурясь от яркого солнца, посмотрел на чистое голубое небо. Права была Вера: безоблачный, красный закат - к ясной погоде. Приметы Егор всегда считал выдумками старушек на лавочках, неужели это все-таки работает?
- Это что у тебя в руках? - строго спросил он, когда Вера появилась на балконе.
- Да вижу я! - огрызнулся Егор. - Ты что с ней делать собираешься?
- Замеры... - опешила Вера.
Егор всплеснул руками.
- О-ох! Ну ты бы еще с линейкой школьной пришла! Я надеюсь, вместо напильника у тебя не пилочка для ногтей?
- Ха-ха! Очень смешно! - обиженно фыркнула Вера, скрестив руки на груди. - Над чем еще поиздеваешься?
Не то, чтобы Егор планировал высмеивать ее и дальше, но попадись на глаза что-нибудь такое же абсурдное, наверняка бы не смолчал. Но тут до него дошло: Вера обижается. Действительно, по-настоящему обижается и не скрывает этого под маской напускной адекватности!
- Ни над чем, - мотнул он головой. - Подожди, я сейчас.
Он развернул коляску и вернулся в квартиру. Второй раз за этот день полез в кладовку, достал нормальную металлическую рулетку и пластиковый чемодан с дрелью. Прочие инструменты, подумав, брать не стал. То, что лежало на полу Вериного балкона, все же вызывало доверие.
На улице было было довольно жарко, и Егор снял свитер, походя бросив его на диван. Еще не хватало вспотеть и вонять потом при Вере. Хотя, если спина болит все же из-за воспалившихся почек, может, и не стоило так рисковать...
- Это что? - кивнула Вера на чемодан, когда Егор, чуть не уронив его с колен, заставил инвалидную коляску перескочить порог.
- Дрель.
- У меня своя есть, - настороженно сказала Вера.
- Эта лучше.
- Ничего не лучше! - она снова скрестила на груди руки. - У меня советская, сейчас таких не делают. Она мощная и неубиваемая. Ей лет больше, чем мне, чуть ли не два раза, а она работает, как новенькая. Ее еще мой дед покупал.
Егор вздохнул, закатив глаза. И постарался подобрать нужные слова.
- Вера, я знаю, что твоя дрель хорошая, - терпеливо, насколько мог, начал он. - Но с этой тебе будет проще, поверь. У нее не такая сильная отдача, и ты сможешь контролировать ее скорость. Эта дрель ударная, специально, чтобы по бетону было удобно работать. Ты своей хоть раз бетон просверлить пробовала?
- Конечно! - Вера тоже закатила глаза. В очках это выглядело забавно. - У меня даже сверла победитовые есть, - с гордостью добавила она.
- Покажи.
То, что Вера знала, какие сверла нужны по бетону - уже хорошо, в свое время Егор даже не подозревал об их существовании. Он и дрель-то до старших классов в руках не держал. Но почему-то все же заподозрил неладное.
Вера устало вздохнула, но все же достала из своего деревянного ящика тряпичный мешочек, вытряхнула оттуда сверла и без каких-либо сомнений отделила из общей кучи два победитовых и протянула Егору.
- Они тупые, оба, - заключил он, проверив режущую кромку пальцем.
- Разве? - Вера растерянно хлопнула ресницами. Забрала сверла и потрогала их сама. - А я-то думала, почему под шкафчики на кухне дырки едва просверлила...
- Тебе и они от деда достались? - Егор все же не удержался от очередной издевки.
На сей раз, впрочем, Вера не обиделась.
- Да нет, я их сама покупала. Но давно, - призналась она, сев на табуретку.
- Ты что, сама всю мужскую работу по дому делаешь? - удивился Егор.
Для него это было открытием. Мать, если требовалось сделать что-то по дому, всегда вызывала мастера. Работал в свое время при ЖЭКе пенсионер дядя Саша, он состоял на должности электрика, но за отдельную плату мог и шкафчик повесить, и замок починить. Егор, хоть и считался мужчиной в доме, сам ничего не умел - научить было некому. Все изменилось, когда в его жизнь пришла Света. Ее отец, Станислав Александрович, был мастер на все руки. Светлая память ему. Он-то и взялся учить Егора - сначала просто держать в руках молоток или орудовать отверткой, а потом и всему прочему, что умел сам, а умел он, казалось, все: и проводку в доме прокладывать, и электроприборы ремонтировать, и сантехнику менять и чинить, и много чего еще. Даже дрель эту, самую лучшую по тем временам, они с Егором вместе покупали.
- Делаю, - пожала плечами Вера. - А кому еще? Мне было десять, когда умер дед. Мы с бабушкой вдвоем остались. А в частном доме, знаешь ли, без мужика все развалится, и очень быстро. Пришлось учиться. Ну да по мелочам дед и так научил, остальное уже самой пришлось осваивать. - Она улыбнулась, и ямочки на щеках, всегда такие задорные, сейчас придали ее лицу выражение какой-то беззащитности.
Егор растерялся. То, что женщина... девушка с детства занимается мужскими делами, просто не укладывалось в голове. И ладно еще тогда, годы назад, но сейчас-то ей почему никто не поможет? Неужели среди ее частых гостей нет ни одного парня с руками из нужного места, которого можно было бы попросить повесить шкафчики на кухне или бельевые веревки на балконе?
- Вер... - начал он, рассеянно водя ладонями по боковушкам чемодана с дрелью, - я не могу прийти к тебе и просверлить дырки в стене... ну, сама понимаешь... Но я могу хотя бы подсказать тебе, как сделать проще и... лучше.
Вера смутилась и опустила глаза. Даже на щеках выступил легкий румянец.
- Спасибо, Егор. Давай. Если тебе не трудно.
- Вот еще! - фыркнул он. - Что за глупости? - И, придвинув коляску ближе к балконному ограждению, передал Вере, перегнувшись через перила, чемодан с дрелью.
Он помог измерить нужную высоту, придерживая снизу металлическую ленту рулетки. И когда Вера, все еще стоя на табуретке, замеряла расстояние между прутами перегородки, не стал отодвигаться. Ощущение внезапной близости - физической и не только - будоражило. Верины ноги в домашних обтягивающих штанишках сейчас были на уровне его глаз. И Егор понял, что выглядывающие из-под них колени ему нравятся, хотя не было в них ничего особенного. А когда она вставала на цыпочки, икры очерчивались особенно четко. Интересно, это из-за ее активного образа жизни или она все-таки занималась спортом когда-то?
- Вер, а можно вопрос? - осторожно поинтересовался Егор, когда Вера оттащила табуретку на другую сторону балкона и, вооружившись еще и карандашом, принялась делать разметку на стене под будущие отверстия.
- Я надеюсь, он не будет касаться моих навыков работы с дрелью, - отозвалась она, не оборачиваясь.
- Нет. Но он еще более личный. Ты говорила, что жила с бабушкой и с дедом. А где родители?
- А бабушка и дедушка разве не считаются родителями? - обернулась Вера, бросив на него удивленный взгляд поверх очков.
- Н-ну... - замялся Егор. - Формально ведь нет...
Вера снова отвернулась и занялась разметкой.
- Родители есть. Они живы, если тебе это интересно. Отец у меня военный, всю жизнь по гарнизонам. И мама вместе с ним. У него это не первый брак, есть и другие дети. А мама за отца замуж выскочила совсем еще молоденькой, курортный роман у них был, который на удивление закончился свадьбой. Когда я родилась, меня к бабушке отправили почти сразу. Ну вроде как тут условия лучше, чем при военной части, и все такое, - она скептически усмехнулась. - Они меня все обещали к себе забрать, когда подрасту, но, как видишь, не случилось.
Вера замолчала, и в повисшей тишине Егор понял, что невыносимо хочет курить. Своих сигарет он, конечно не взял, и пришлось, как и когда-то, просить Вериных. Она подала ему пачку и зажигалку и снова запрыгнула на табуретку.
Личных тем Егор не любил, это все было таким деликатным и тонким, что он вечно не знал, как подступиться и что сказать, чтобы не задеть и не разозлить ненужным интересом. А из Веры, с виду такой открытой, некоторые вещи просто так было не вытянуть - он уже понял это. Но почему-то решился продолжить.
- Ты общаешься с ними? С родителями, - сделав затяжку, осторожно поинтересовался он.
- Да, - помедлив, ответила Вера. - Но нечасто. И в последние годы только по телефону. Раньше, когда я еще в школе училась, мама приезжала в отпуск летом, изредка - с отцом. Последний раз мы после смерти бабушки виделись.
- А сама к ним не ездишь?
- Нет. - Вера закончила с разметкой, но все еще стояла на табуретке, развернувшись вполоборота. - Они приглашают, конечно. Но отец уже много лет во Владивостоке служит, а билеты на самолет туда бешеных денег стоят. Я такую сумму не потяну.
Егор слышал, что военным в последние годы стали платить очень хорошие зарплаты, но спрашивать, почему родители не могут купить Вере билеты или приехать сами, он уже постеснялся.
- А что бабушка, отпускала тебя на твои ролевые игры? - Он решил, что нужно разбавить повисшее в воздухе напряжение. Про это странное увлечение Вера вчера с готовностью рассказывала, пожалуй, эта тема была для нее куда приятнее, чем отношения с родителями. - Моя мать наверняка бы решила, что это какая-то секта. Сатанисты там или еще кто, - попытался пошутить он. Хотя, впрочем, юмора в этом было немного. Узнай мать, что существует некое ролевое движение, в котором люди одеваются в странную одежду и творят посреди леса что-то не поддающееся здравому смыслу, наверняка бы сказала нечто подобное.
- Отпускала? - хохотнула Вера и спрыгнула с табуретки. - Нет, конечно! И про секты всякие мне постоянно в уши лила, и про дурное влияние, и про то, что я там сопьюсь, скурюсь и наркоманкой стану. Хотя курить я начала еще до того, как узнала, что ролевики существуют в природе. В той дворовой компании, которую бабушка полностью одобряла. И алкоголь, кстати, там же попробовала. А на игры я всеми правдами и неправдами вырывалась. Врала, что у подруг ночую, из дома сбегала, костюмы и антураж прятала, где только можно. Сколько у нас с бабушкой слез и скандалов на эту тему было - не перечесть! Потом она, правда, смирилась, уже когда я в универе училась. Наверное, просто поняла, я не иду по наклонной, как она того ожидала, и перестала бояться.
- Я бы так не смог, - признался Егор, глядя на тлеющий алым кончик сигареты.
- Все люди разные, - пожала плечами Вера, подойдя к перегородке. Она подняла очки за дужку и нацепила их вместо ободка. Пальцами левой руки она взялась за один из поперечных прутов, а правой обхватила себя за талию и склонила к плечу голову. - Зато знаешь, как я потом себя за все это корила... У бабушки был инсульт, и она полгода лежала парализованная - до смерти. И состояние ухудшалось со временем. Это знаешь, так странно... терять человека по частям. Когда сначала все, кроме беспомощности, как и прежде, и еще надеешься, что при хорошем уходе будут улучшения. А улучшений нет, и бабушка все чаще заговаривается и несет откровенный бред. А потом среди этого бреда лишь изредка прорезается то, в чем узнаешь человека, который всю твою жизнь был с тобой. Это все этапами было. Словно в какой-то момент щелкал переключатель, и становилось хуже. Я так понимаю после одного инсульта были и другие, более мелкие. Я это в интернете прочитала. А врачи только руками разводили. В больницу не брали без взятки - да и смысл? Уколы я сама все делала и лекарства давала. А участковый врач только выписывал все по назначению при такой ситуации да еще мази от пролежней. Я тогда каждый день думала, что если бы не потрепала бабушке столько нервов в свое время, все бы могло быть иначе.
- Вер... - начал Егор и осекся. Он не знал, что тут сказать. И не нашел ничего лучше, чем положить свою ладонь поверх Вериных пальцев, которыми она держалась за металлический прут.
- Да ничего, - мотнула головой Вера и убрала руку с перегородки. Ее пальцы легко выскользнули из-под его ладони, оставив лишь отпечаток тепла. - Видишь, я уже спокойно об этом говорю. Все давно прошло, пережито, и ничего не изменишь. Никто ведь не может точно сказать, что будь все иначе, было бы лучше. Кстати, - она улыбнулась, тряхнув волосами, - хочешь, я тебе еще фотки с игр покажу? А то вчера ты только историчку посмотрел, а в фэнтезийках еще больше интересного.
- Давай, - растерянно ответил Егор, убирая руку от перегородки.
Вера снова принесла телефон и, отдав его, закурила, оперевшись о балконное ограждение поясницей. Вчера Егор уже худо-бедно научился обращаться с этой штуковиной. Ну, по крайней мере, фото уже умел листать. И эти, сегодняшние, действительно оказались еще более впечатляющими. На них были не просто люди в странных костюмах, чаще наоборот - были костюмы, под которыми невозможно различить людей. Будто монстры, сошедшие экрана во время просмотра фантастического фильма. Вместо лиц - маски орков, демонов, зверей, с клыками, рогами и шерстью. Разноцветные доспехи - не латы, как у рыцарей на вчерашних фото, и не кольчуги, как у реконструкторов, - а массивные, проработанные до мельчайших деталей, узоров, даже теней, гротескные панцири - или как это правильно назвать - похожие на те, что встречаются у персонажей компьютерных игр.
- Ничего себе! - выдохнул Егор, листая одно фото за другим. - И это все настоящее?
Вера кивнула, улыбаясь так, будто смотрела на маленького ребенка в парке аттракционов.
- Я думал, все как-то проще что ли... Не настолько грандиозно. С такими костюмами ведь можно фильмы снимать!
- Вот еще, фильмы! Тут ведь интерес в том, чтобы пожить другой жизнью, а не в том, чтобы поскучать в массовке на съемках. А что грандиозно - да, это так, и круче становится с каждым годом. Это в девяностые или в начале двухтысячных напялил на себя салатовую занавеску, намазал лицо зеленой гуашью - и вуаля, ты уже орк! Тогда и доспехи из линолеума делали, и мечи из хоккейных клюшек. Голь на выдумки хитра. А теперь все по-взрослому. Виртуальную реальность строят уже не из говна и палок, а из вполне себе современных материалов. Зато и выезд на игру стал дороже во много раз, - задумчиво вздохнула Вера. - Если раньше наскребешь на символический взнос со стипендии, запихнешь в рюкзак пару костюмов, пошитых на коленке несколько лет назад - и чешешь автостопом на игру, а правила распечатанные перед выездом по дороге читаешь, то теперь и взносы выше, и антураж дороже и сложнее, да еще на каждую игру свой, потому что игры все разные и требования высокие. А еще бывает, что экзамен по правилам и миру заблаговременно в скайпе сдаешь - как школьник, ей-богу! Может, потому так и мало молодых ребят - порог вхождения высокий, и финансово, и вообще.
- Почему так? - спросил Егор и нагнулся, чтобы закинуть окурок в поллитровую банку-пепельницу.
- Потому что все меняется. Сейчас уровень жизни другой стал - во всех сферах. А еще повзрослели те подростки, которые раньше гоняли по лесу в занавесках и с деревянными мечами, стали хорошо зарабатывать. Не все же, как я, перебиваются на копейках - и рады, - усмехнулась Вера. - Подростки выросли, а увлечение осталось, и его хочется совершенствовать и развивать - вот поэтому. - Он тоже докурила и затушила сигарету в пепельнице, стоящей на полу, пружинисто наклонившись при этом. - Так. Научи меня своей дрелью пользоваться - и можешь дальше фотки смотреть.
Вера притащила переноску, подключив ее к розетке где-то в квартире. В своих солидных роговых очках, светло-сиреневых штанишках, майке с аляпистой радугой через всю грудь и с мужским инструментом в руках она смотрелась настолько нелепо, что становилось страшно не только за результат, но и за нее саму. Однако с дрелью она разобралась на удивление быстро, и Егор понял, что зря переживал.
Просверлив все отверстия, она принялась забивать дюбели и вкручивать саморезы. Егору хоть и интересны были фото с ролевых игр, но зрелище стоящей к нему спиной на табуретке Веры куда больше притягивало взгляд. В какой-то момент экран телефона потух, и как его включить, было непонятно.
- А ты ведь с мамой рос? - поинтересовалась Вера, не оборачиваясь. - Ну в смысле только с ней.
- А что так заметно? - нахмурившись, поинтересовался Егор. Света при ссорах частенько называла его маменькиным сыночком, а когда приходила к нему уже после смерти матери, каждый раз пеняла, что он так и не оторвался от ее юбки. То, что и Вера поняла это, резануло - и очень неприятно.
- Н-ну, - Вера глянула на него через плечо, - ты говоришь иногда "моя мать то", "моя мать это", а больше никого из родственников никогда не упоминал. Отсюда мои выводы.
- Больше никого и нет, - ответил Егор и снова потянулся за сигаретой. Пришлось нагибаться и просовывать руку через решетку, чтобы взять пачку и зажигалку с пола на Верином балконе. Боль в спине опять ощутилась - сильнее обычного.
Интересно, Вера говорила правду - про то, что сделала выводы только из его слов - или просто смягчила, чтобы звучало не так обидно?
Егор курил, Вера молча вкручивала последние саморезы. Она вообще не особо лезла с вопросами о личном. Возможно, не знала, на какой козе подъехать (как она недавно сказала), и не знала, как Егор отреагирует?
- Меня мать родила, когда ей было уже под сорок, - собравшись с духом, пояснил он. - Ее родители к тому моменту уже умерли. Братьев и сестер у нее не было. А про отца я ничего не знаю. Вот и все.
На самом деле Егор немного соврал про отца. Он действительно ничего не знал - большую часть жизни. Когда в детстве спрашивал о нем, мать всегда отвечала что-то в духе: "Мы с тобой вдвоем, нам хорошо, зачем нам кто-то еще?". Став старше, Егор гадал, бросил их отец или умер, и неизменно склонялся к первому варианту, на что недвусмысленно указывал и прочерк в графе "отец" в свидетельстве о рождении.
А после смерти матери, когда искал документы для похорон, наткнулся на аккуратно завернутую в пожелтевший целлофановый пакет пачку писем ее подруги. Они с матерью дружили еще со школы, а потом жизнь развела их по разным городам, но общение в виде переписки по нескольку раз в год - ко дням рождения и на все крупные праздники - осталось. Даже когда городские телефоны вошли в обиход, мать продолжала писать. Созваниваться они с подругой пробовали, но после долгих лет общения в эпистолярном жанре, разговаривать, слыша голоса друг друга, оказалось слишком сложно.
Егор тогда положил письма на место - мать бы взбеленилась, узнай, что он трогал ее личные вещи. И только спустя много лет, во время одного из запоев, когда на душе было особенно тошно, он зачем-то достал их. Вскрывать и читать письма Егор все еще не решался, перебирая их в руках и разглядывая рисунки на конвертах (они частенько соответствовали праздникам, к которым письма были приурочены), старые марки, заполненные чужим почерком графы с данными: "кому", "от кого", "откуда", "куда". В нижнем левом углу аккуратным знакомым почерком матери на каждом конверте были подписаны даты получения. На год, когда Егор родился, приходилось рекордное количество писем. Они отправлялись независимо от праздников по нескольку раз за один месяц. Наверное, эта странность и заставила открыть и прочитать одно из них, а потом еще одно, и еще...
Вера говорила про курортный роман, случившийся у ее родителей. Примерно то же было и у матери Егора, разве что роман правильнее было бы назвать санаторным. Как это частенько и бывает в таких случаях - с глубоко женатым мужчиной. Притом, что особенно мерзко, никаких чувств со стороны матери не было, не было даже банального удовольствия в постели, что еще хоть как-то могло все оправдать. Мать просто решила, что ей нужно завести ребенка, и когда положительный, с ее точки зрения, в большинстве моментов мужчина начал оказывать знаки внимания, она воспользовалась случаем. Ни о беременности, ни о рождении ребенка она его в известность не ставила и не собиралась, хотя подруга в каждом письме утверждала, что это неправильно. Даже имени того мужчины, судя по всему, ни в одном письме мать не упоминала, а отчество Егору в свидетельстве о рождении вписала в честь собственного отца - Андреевич.
- И ты один сейчас? - поинтересовалась Вера, спускаясь с табуретки. С саморезами она уже закончила.
- Ну... есть пара приятелей, - выпустив облачко дыма после очередной затяжки, ответил Егор. Михалыча в разряд друзей он никогда не вписывал, хотя, может, и стоило. А Димка уже давно был не столько другом, сколько неким подобием соцработника.
- Они помогают тебе? - как бы невзначай спросила Вера, распутывая конец бельевой веревки, которым был туго затянут моток.
Вопрос был скользкий. По сути ведь помогают, но тогда, чтобы объяснить, почему Егор оказался в той ситуации, когда Вера кормила его, пришлось бы выложить всю подноготную. Или соврать.
- Да, - вздохнув, ответил он. - По мере возможности.
Вера, по счастью, ни с какими уточнениями лезть не стала, и такой ответ, очевидно, был засчитан.
- Фотки надоели? - спросила она, кивнув на телефон.
- Нет. - Егор помотал головой. - Просто экран погас.
- А, давай сюда. - Вера протянула руку и забрала телефон. - Он вот так включается. - Она совершила какое-то мудреное движение по экрану пальцем, а Егор хоть и кивнул, мол, понял и запомнил, остался в полной уверенности, что не сможет его повторить.
- А твои фото есть?
- Есть... - ответила Вера несколько смущенно. - Но не слишком много. Меня в основном в массовке фотографировали, а я сохраняла. Сейчас открою. Вот. - И она снова протянула Егору телефон. - Это альбом с ролевыми. Начинается с последних. Дальше - более ранние.
Егор кивнул и уткнулся в телефон. А Вера притащила с кухни вторую табуретку и поставила ее возле перегородки - чтобы проще было наматывать бельевые веревки с обеих сторон.
После фоток с фэнтезиек, как назвала те игры Вера, Егор ожидал чего-то в том же духе - масок, за которыми не узнать лица, невероятных костюмов, чего-то совершенно фантастического. Но нет. Были красивые платья и плащи, фото с пучками трав, алхимическими колбами, людьми, которым Вера делала перевязки на столе, покрытом белой тканью и чем-то походившим на операционный. Имелись и другие фото - с луком в руках и колчаном за спиной, прической, в которую вплетены были ветки и листья и травяным узором, нарисованным на лбу и щеках - дриада, догадался Егор. Был еще один образ с луком: Вера в кожаном корсете, сапогах, бежевых брюках в обтяг, зеленой рубашке с золотым шитьем, на голове - скромная диадема и длинные заостренные уши - эльфийка. С других фото смотрела гибкая девушка с ярко подведенными глазами, в которой не сразу узнавалась Вера, в рыжих мехах, с хвостом, острыми ушками на голове и кинжалами: в руке и за поясом - видимо, лисица. И еще несколько образов - в платьях, чем-то похожих друг на друга, но разнящихся в деталях. С почему-то короткими, по-мальчишечьи остриженными волосами - или вовсе с головным убором, под которым волос не видно.
А потом - будто провал во времени. Егор понял это не столько по качеству фото и костюмам, сколько по более мягким, округлым - более юным - чертам лица. И каким-то диссонансом с этими чертами - другие костюмы: доспехи, кольчуги, меч у пояса или в руках. Длинные волосы, собранные в хвост или в косу, более темные, чем нынешние Верины. И одно фото - на контрасте с другими, воинственными, - в золотистом корсетном платье с пышными рукавами, с распущенными почти черными, как вороново крыло, волосами, и редкими алыми прядями. Егор поморщился и потер висок пальцами, в которых была зажата тлеющая сигарета - показалось, когда-то он видел что-то похожее. В растерянности он ткнул куда-то не туда на экране телефона, фото уменьшилось, и вылезла пара комментариев, какое-то сердечко с цифрами и имя отправителя.
- Райна Рен? Кто это? - в недоумении спросил Егор.
- Это я, - хихикнула Вера, наматывая бельевую веревку на саморез с противоположной стороны балкона. - Мой ник в ролевом движении. И не только. Знаешь, что такое ник?
- Конечно! - с обидой откликнулся Егор.
Не настолько же он был недоразвитым, чтобы этого не знать! На фрилансерских сайтах многие регистрировались под никами (хотя сам он все же использовал свою транслитированную фамилию и инициалы). Но вот, к примеру, того парня, с которым они на пару занимались дизайном сайтов, Егор знал как Деймона, хотя вроде как в жизни он был Денисом. Этот Деймон брал на себя все по части программирования, а Егор занимался художественным оформлением. Их тандем образовался уже давно, в ту пору, когда пришло осознание, что техническую часть в одиночку не потянуть, сколько ни изучай мануалов и ни проходи онлайн-курсов. С Деймоном они познакомились на одном крупном проекте, где были задействованы и другие дизайнеры и программисты, а потом решили работать вместе. У того это была не основная работа, так, что-то вроде увлечения с дополнительным доходом, потому и заказы они брали только те, что были интересны ему. Но Егора это устраивало. Деймон спокойно относился ко всем взбрыкам Егора, да и сам был с чудинкой. Мог пропадать на время или нести откровенную чушь. Но при всех минусах заказы они выполняли в срок, и качество устраивало их обоих и работодателей.
- Слушай, - подумав, сказал Егор, - Райна - это ведь валькирия из одной книжки, да?