Жирная зеленая муха ползала по столу. Останавливалась, потирала лапками и снова двигалась в дальше. Мальчишка сидел, ссутулившись над толстой книгой, и изо всех сил старался не глядеть на насекомое.
Длиннющий богословский трактат, писаный занудным устаревшим слогом, повествовал о древних временах, когда вера в Великих Братьев Двуединых еще только зарождалась в землях, что нынче зовутся Даэрунским княжеством. Жрецы и пророки истинной веры, угнетаемые и гонимые, несли слово божье людям, творили чудеса, вразумляли грешников, поклонявшихся богомерзким духам, и страдали, страдали, страдали... Светлый жрец, приставленный отцом в качестве учителя, утверждал, что все эти слезливые истории учат милосердию, смирению, кротости и еще куче прочих добродетелей. Но чем больше мальчишка читал, тем больше хотелось прибить героев, чтобы не мучились сами и не мучили его своей неисчерпаемой нравоучительной жертвенностью.
Он обреченно заскулил и уронил голову на книгу. Подобравшаяся было совсем близко муха взмыла в воздух с недовольным жужжанием.
Да провалился бы этот светлый жрец вместе с его богословием! Тощий старикашка с облезлой бородкой и тихим-претихим голосом - самый противный из всех учителей!
Ох, и с какой радостью мальчишка позанимался бы сейчас фехтованием или верховой ездой! Вздохнув, он тоскливо поскреб бинты, закреплявшие лубок на его правой руке. Кормилицы и слуги, на попечение которых оставил его отец в свое отсутствие, запрещали теперь все, что связано с усиленными телодвижениями, потому что 'дохтур прописал покой'. Да что они понимают? Он и одной левой может отлично драться и держать поводья! Если бы отец был здесь, он бы его понял! Отец знает, что для настоящего воина сломанная рука - не помеха! И мальчишка, когда вырастет, обязательно станет таким, как он! Таким же сильным и отважным!
Левую руку что-то защекотало. Не долго думая, мальчишка треснул по ней правой, заключенной в лубки. И тут же, взвыв от боли, подскочил на стуле.
Муха вновь недовольно взмыла в воздух и принялась выписывать круги над столом.
Мальчишка смачно сплюнул и одарил насекомое мстительным взглядом. Дождался, пока пройдет боль от ушиба. А потом решительным жестом отодвинул богословский трактат, подтащил стул к стеллажу с книгами, занимавшему всю стену, запрыгнул на мягкое сиденье и выудил с полки толстый фолиант.
'История конца земель духовых и начала княжества единого, Даэрунского'. Летописец Прут Зарьградский.
Эту книгу мальчишка нашел вместе с кучей старой рухляди в тайнике, что имеется прямо здесь, в библиотеке, за книжным стеллажом, несколько зим назад, вскоре после того, как князь пожаловал отцу это имение. Отец тогда почему-то очень испугался, отобрал у сына все находки и настрого запретил рассказывать об увиденном. Но потом немного смягчился. Вернул кое-какие 'сокровища' и книгу в том числе. В тот день он впервые разговаривал с мальчишкой не так, как всегда раньше, а как со взрослым. Отец сказал, что это опасная книга: из-за нее их могут обвинить в ереси, или того хуже - в колдовстве. Он рассказал про охоту на ведьм, что окончилась незадолго до рождения мальчишки, и о том, что бывает с теми, кого уличают в поклонении духам. Отец говорил, что мальчишка должен запомнить: нет одной правды на всех, у каждого правда своя. И еще он говорил, что, чем больше правд знаешь, тем вернее будет выбранный путь.
Мальчишка не все понял тогда. Он и сейчас не все понимал. Но слова отца он помнил.
И помнил, как клялся не говорить о книге никому и никому ее не показывать. Сейчас, пока отец в отъезде, он вытащил ее из тайника и поставил на полку между другими фолиантами, чтобы иметь возможность чаще читать ее.
Мальчишка провел пальцами по потрепанной кожаной обложке без каких-либо надписей на корешке и оборотах. С виду - просто старье, каким и очаг не жалко растопить. На ощупь книга - чуть теплая, будто живая. А внутри - целый сказочный мир с давно исчезнувшими, невозможными теперь чудесами и героями, каких больше не рождается на свете.
Широко улыбаясь в предвкушении, мальчишка соскочил вниз и, неуклюже придерживая заключенной в лубок рукой книгу, отволок стул на положенное место.
Прут Зарьградский писал о том, что было больше пяти сотен зим назад, о временах, когда люди поклонялись духам, когда чудеса случались по-настоящему и были обычным делом, а не досужими выдумками. Тогда у каждого дерева, камня, ручья были свой разум и сила. И люди могли говорить с ними, могли просить их о помощи.
Тогда еще не было Даэрунского княжества, только множество уделов, и каждый - с князем во главе. И не было ни жрецов Двуединых, на самих Великих Братьев: ни Ятаруна, ни Бергалона. Тогда вся природа была одним большим святилищем, а служителями веры - ведуны или колдуны, их называли по-разному, - люди, что понимали духов лучше других. Некогда одни из них создали орден дхайнов - духовых воинов, изучавших боевое искусство. В те неспокойные времена, когда уделы воевали друг с другом, князья стремились расширить свои владения и усилить собственную власть, а с запада то и дело нападали степняки-кочевники, чтобы разорить и разграбить, дхайны были той силой, которая помогала сохранять хотя бы шаткое равновесие в раздираемом на части мире. Они никому не служили и не подчинялись и принимали ту сторону, которая позволяла сохранить больше человеческих жизней.
Мальчишка пролистал страницы, на которых говорилось об этом, с мечтательным выражением на лице. Вот те герои, про которых ему хотелось читать, - храбрые, могучие воины, владевшие силой духов, видевшие чудеса и сами творившие их! Каждый дхайн в поединке стоил десятка бойцов, если не больше! Их необыкновенные истории следовало рассказывать детям, а не нравоучительные бредни про мучеников-жрецов!
О них, кстати, Прут Зарьградский писал тоже. Но совсем не так, как в богословских трактатах. В его книге о жрецах Двуединых говорилось как о приверженцах одного мелкого культа, которые путем заговоров и интриг медленно, но верно продвигались к власти и достигли в итоге теперешнего величия.
Покружив немного, муха с достоинством опустилась на книжный лист. Мальчишка сощурил глаз, прицелился. Резко выкинул вперед левую руку - и ощутил трепыхание крыльев и лапок в сомкнутой ладони. Свободными от лубков и бинтов пальцами правой руки мальчишка ухватил со стола кружку, мимоходом выплеснув в окно воду, перевернул ее вверх дном и запустил туда муху. Раздалось недовольное утробное жужжание, прерываемое отчаянным стуком о стенки кружки мухиного тельца.
'Пригодится', - рассудил мальчишка. Зверюга большая и живучая. Можно привязать нитку поперек тельца - станет летать, как на поводке. Вот забава-то будет, когда он вот так прогуляется с мухой по имению! Или вовсе заявится с ней на занятия к жрецу!
Еще немного полюбовавшись на возмущенно шумящую посудину, мальчишка вернулся к книгам.
В этой, жреческой, говорилось о том, как Двуединые проявили свою силу, защитив народ, тогда еще большей частью в них не веривший. Это случилось во время сражения армии князя Зарьяра Даэрского со степняками на Арларском поле. В составе этой армии были войска почти всех уделов, восставших против постоянных набегов на их собственные земли и земли их соседей. Степняки приняли бой, и они были искусными воинами, степь благоволила им, а их колдуны давали им невероятную силу. И в тот момент, когда все казалось уже потерянным, жрецы Великих Братьев явились к Зарьяру Даэрскому, прося его принять истинную веру. И князь услышал их и согласился, и сподвиг многих соратников своих поступить так же. И тогда переломился ход сражения, степняки сначала стали отступать, а потом и вовсе, потерпевшие поражение и обескровленные, ушли далеко на запад, откуда не вернулись и по сей день.
Мальчишка отодвинул богословскую книгу и взялся за 'Историю конца и начала', как он ее коротко называл. В ней Прут Зарьградский тоже рассказывает об Арларском сражении, но совсем по-другому. Это не история о чуде веры и истинных богах, спасших целый народ, а рассказ о людях, желавших могущества и власти и получивших их путем обмана и предательства. Зарьяр Даэрский в этой книге вовсе не праведник, а умный, расчетливый и честолюбивый молодой правитель, мечтавший стать князем над всеми князьями. Он подбросил дров в огонь грызни с западными кочевниками, доведя их набеги и грабежи до открытого военного столкновения. Он призвал других князей к объединению против степняков-захватчиков и привел их на то самое Арларское поле. Он прислушался к жрецам Двуединых, тогда еще почти никем не принимаемым проповедникам своего культа. Прут Зарьградский не брался утверждать, кто стоял у истоков идеи утверждения новой религии: сам Зарьяр или жрецы Великих Братьев, но предполагал, что скорее последние. И эта идея себя оправдала.
Победа над степняками наверняка возвысила бы Зарьяра среди других князей, и, скорее всего, использовав где-то ум и хитрость, а где-то силу, он сумел бы заполучить союзников и расширить границы своего удела. Но юный правитель хотел большего, а на пути к этому стояли дхайны - ни от кого не зависящие, непредсказуемые и не идущие на соглашение в том, что не считают верным. Они сотни зим подряд поддерживали то одного князя, то другого, никому не давая подняться над остальными. И потому Зарьяр, как пишет Прут Зарьградский, разыграл красивую и беспроигрышную партию.
Он убедил дхайнов участвовать в Арларском сражении с тем, чтобы они помогли одолеть степных колдунов. И те согласились, как и всегда, когда могли сократить число человеческих жертв своим вмешательством. Дхайны никогда не были многочисленны, хотя и были очень сильны. На Арларском поле их отряд оказался в гуще сражения, но их воинские навыки и колдовские силы делали их почти непобедимыми.
Если бы в тот день все пошло так, как ожидало большинство, армия Зарьяра Даэрского одержала бы победу, пусть и понеся большие потери. А самого князя ждал бы долгий подъем к вершинам власти, и это сражение стало бы одной из первых ступеней.
Но сговор со жрецами Двуединых открывал другие возможности. Проповедники Великих Братьев провели какой-то ритуал, призванный отнять силу у духов и наделить ею новоявленных богов. Провались эта затея, Зарьяр бы ничего не потерял. Но она не провалилась.
Дхайны, лишенные поддержки духов, сражались достойно, но все же стали обычными людьми, и потому, окруженные врагами, полегли почти все. Жрецы Двуединых вместе с князем Даэрским разыграли ту сцену с принятием истинной веры, о которой говорилось в богословской книге. И после, с помощью обретших силу богов сумели обратить в бегство степняков, которые также ослабели без помощи духов.
А после сражения, в котором многотысячное войско воочию увидело силу Великих Братьев и уверовало в них, Зарьяр стал не просто полководцем, победившим заклятого врага, он стал воплощением новой веры, человеком, за которым пошли другие, человеком, объединившим все уделы в одно большое Даэрунское княжество.
С подачи Зарьяра в его государстве утвердилась вера в Двуединых, и их жрецы, как и Великий князь, обрели наконец то могущество, к которому так долго стремились.
Стук в дверь разорвал картину пятивековой давности, стоявшую у мальчишки перед глазами. Не дождавшись ответа, в проеме возникла голова кормилицы - пора на обед. Мальчишка обещал не задерживаться, проследил, чтобы голова исчезла, а дверь плотно прикрылась, и отнес на место 'Историю конца и начала'.
После того, как он прочел эту книгу в первый раз, отец долго говорил с ним, спрашивал, что и как он понял. Он сказал тогда сыну, что тот не должен принимать все в ней как единственную правду. Он объяснил, что до того, как Зарьяр Даэрский создал свое государство, князья веками воевали друг с другом, отправляя на смерть своих подданных ради клочков земли и невеликих богатств. Зарьяр положил конец междоусобицам, последние из которых закончились еще во времена его правления. Он же избавил свое государство от набегов степняков. И уже пять сотен зим Даэрунское княжество живет в мире и спокойствии.
Мальчишка спросил тогда, правильно ли лгать и предавать, если это делать во благо.
- Правильно поступать так, как тебе подсказывает совесть, сынок, - сказал отец. - Потому что, даже когда ты думаешь, что поступаешь правильно и честно, останутся те, кто пострадает от твоих решений. И только история может рассудить, что было ложью и предательством, а что удачно выбранной тактикой и дальновидной политикой.
Подойдя к столу, мальчишка прислушался к жужжанию мухи под кружкой. Жрецу оно точно не понравится. Занятия с ним будут сразу после обеда, здесь, в библиотеке, а значит, перепрятать добычу времени не хватит. А если старикашка еще и придет первым... пришлепнет ведь муху, зараза, как пить дать! А она большая, живучая...
Мальчишка представил, как здорово было бы гулять по коридорам имения с мухой, летящей впереди на ниточке, словно на поводке. Вздохнул. И перевернул кружку.
Насекомое, уже и не ждавшее такого счастья, описало еще несколько маленьких кругов над столом, а потом, словно опомнившись, резко взмыло вверх и зеленой жужжащей стрелой вылетело в окно.