Страдник* перевалил за середину, так и не обрадовав за две с небольшим седмицы ни единой дождинкой. Трава желтела и сохла, раскаленная земля шла трещинами, солнце палило с беспощадностью разгневанного Ятаруна.
Ведя на поводу дряхлую кобылу и слушая недовольное ворчание голодного желудка, Шакал вкушал все прелести безработицы и безденежья, невольно тоскуя по временам, когда пустой ныне кошель был набит монетами, а брюхо - едой. Бывали такие времена под осень да на исходе зимы. Он отправлялся тогда в Хеннораль, аккурат к прибытию заморских купцов, желавших поторговать на крупных ярмарках, проводившихся два раза в год в столице. Этот портовый город когда-то построили специально для упрощения связи с Южными землями (он и название-то носил южанское: 'хенно раль' - жемчужина на берегу), теперь же он стал самым крупным в своем роде во всем Даэрунском княжестве.
Приезжие купцы не жалели денег для тех, кто нанимался сопровождать и охранять их в пути до Зарьграда и обратно. Здесь и знание Шакалом заморского языка шло впрок - иные наниматели с радостью оплачивали услуги и охранника, и толмача в одном лице.
Сейчас же была середина лета. Зимние ярмарки давно отгремели, и заработанные в ту пору деньжата успели разлететься. А до осени надо было еще как-то дотянуть.
Подрядиться охранять местных, даэрунских, торговцев, разъезжавших по своим делам по княжеству, было не так просто - они предпочитали проверенных, надежных людей, а не 'одноразовых' наемников, от которых не знаешь, чего ожидать.
Две с небольшим седмицы назад Шакал уж решил было, что ему повезло: его нанял один столичный купец, направлявшийся за пушниной к охотникам Верминских лесов. Однако удача, как и следовало ожидать, оказалась не милой простушкой, а капризной девицей. Вот только с кем она сыграла более злобную шутку, мужчина не брался утверждать: то ли с ним, поманив долгожданным заработком и обманув, то ли с его работодателем, отвернувшись в тот самый момент, когда он по пьяни нарвался на парочку разводил и спустил, проигравшись в кости, все свои деньги. Купец клялся и божился обоими Великими Братьями своим четверым наемникам, что непременно заплатит все, что обещал, если те возьмутся доставить его обратно в Зарьград.
Шакал, и без того особо теплых чувств к нанимателю не питавший, при этом разъярился вконец: обложив его самыми крепкими из известных ругательств, он хлопнул дверью и ушел прочь. Еще один наемник молча последовал за ним. Двое остались. Сам того не желая, Шакал сделал купцу одолжение: чтобы довести до столицы порожний караван много охранников не надо - разбойники на пустые телеги не больно-то позарятся, а для душевного спокойствия хватит и пары наемников, в конце пути платить за сопровождение всяко меньше придется.
Теперь Шакал шел по донельзя раскаленной от полуденного солнца и основательно утоптанной земле, преодолевая рыночную площадь Ивлоня - маленького городка на Восточном тракте. То и дело он утирал назойливый пот с лица и про себя костерил безденежное лето, засушливый страдник, опостылевшую жару, безмозглых и прижимистых купцов и не менее прижимистых горожан, с которыми так и не удалось сговориться хоть о какой-то работенке в обмен на умеренную плату.
В Зарьграде, конечно, не проблема найти способ подзаработать. Проблема - добраться туда, не подохнув раньше с голоду. Благо, позавчера в одном небольшом сельце ему повезло. Сердобольные жители сжалились над путником, ищущим заработка не через милостыню или разбой, а через честный труд. Да и работенка выискалась, до которой у самих руки не доходят: кому изгородь починить, кому кобылу подковать, кому крышу залатать... Правда, ни серебра, ни золота у тех сельчан отродясь не водилось, а уж медяков в карманах столько, что хоть самим подаяния проси! Да все же собрали с миру по нитке: кто картошки, кто рыбы вяленой, кто хлеба, кто сала - с седмицу прожить хватит, если брюхо не особо баловать.
В Ивлоне же народ иной. Шакал сегодня с рассвета все ноги истоптал, обошел городок вдоль и поперек, ища подработки, да все без толку!
Найти бы кузню, где требуется подмастерье, - и вопрос с тем, как дотянуть до осенних ярмарок, был бы решен. Отчим его был отличным кузнецом, и за те несколько лет, что судьба отвела матери на жизнь с ним, Шакал - в ту пору еще мальчишка немногим больше шести зим от роду - научился у родителя азам искусства работы с металлом. До настоящих мастеров ему, конечно же, было далеко. И порядочно навыков пришлось с трудом восстанавливать в памяти спустя много зим, став уже взрослым мужчиной. Ремесло кузнеца порой спасало Шакала тогда, когда его услуги как наемника были никому не нужны. При желании он мог бы даже где-нибудь обосноваться, дорасти от подмастерья до мастера. Может, даже заиметь собственную кузню под старость. Но... еще ребенком, когда еще мать была жива, Шакал понял, что оседлая жизнь - не для него. Мать попыталась жить иначе, когда встретила отчима, и что вышло из этого?
Наверно, когда-то он и мечтал о другой судьбе, боясь самому себе признаться в этом. Но после Равхайра, этой проклятой арены смерти в Южных землях, забравшей добрых семь зим жизни, Шакал осознал, что просто не заслужил иного.
Проходя мимо постоялого двора, он почуял забористый запах какого-то варева. На вывеске красовалась неряшливо намалеванная серой краской рыбина со встопорщенной чешуей, пугающе выпученными глазами и надписью 'Сытный карп'. За изгородью сего заведения теснились груженые возки - наверняка какой-то купец возвращался с пушниной из Верминских лесов и остановился здесь для отдыха.
Когда еще Шакалу удастся накопить денег на хорошую постель и горячую еду? Он тяжело вздохнул, сглотнул слюну и двинулся дальше.
Оставалось миновать рыночную площадь, несколько домов, позади которых уже виднелись ворота, и выйти на лежащий за ними Восточный тракт в направлении, ведущем к Зарьграду.
- Держи ее!!! - До Шакала донесся надрывный крик со стороны постоялого двора.
Он обернулся. Из дверей 'Сытного карпа' выскочила невысокая худющая девчонка. Босая, в разорванном платье, с разбитой в кровь губой, ее темно-каштановые волосы выбились из кос и разметались по плечам. Следом вывалился здоровенный пузатый мужик с расцарапанным лицом, хромающий на обе ноги.
- Держи ее!!! - опять заорал тот во все горло, на сей раз уже не просто так, а обращаясь к товарищу, высокому и крепкому, с мечом у пояса, выбежавшему на улицу следом. Шакал узнал в нем наемника, который ушел вслед за ним от проигравшегося работодателя. Слат его звали. Верно, и тот, пузатый, тоже был купцом.
И везет же некоторым! Только от одного нанимателя ушел - тут же другой перед ним свой кошель расстегнул!
Девчонка тем временем уже выскочила за ворота 'Сытного карпа' и метнулась в сторону рыночной площади. Слат в прыжке перемахнул изгородь постоялого двора и в несколько шагов догнал беглянку, оказавшись прямо у нее за спиной. Еще бы движение, и можно было поймать ее, перехватив поперек талии. Но наемник не стал утруждаться - он вцепился ей в волосы и резко дернул на себя.
Шакал поморщился. Он не видел смысла причинять лишнюю боль этой тощей девчонке.
Однако беглянка сумела его удивить. Ахнув, она едва не упала, потеряв равновесие. Но все же как-то устояла на ногах и, чуть присев и выкрутившись, развернулась лицом к наемнику. Тот даже моргнуть не успел, как ее кулак, занесенный еще на развороте, врезался ему в горло. Слат тут же выпустил ее волосы и, обхватив шею обеими руками, согнулся в три погибели и сдавленно захрипел.
К купцу на помощь из дверей постоялого двора выскочило еще трое мужиков при оружии - видать, тоже его наемники.
- Вот! Это она! Взять ее! - сквозь одышку от бега приказал он, указывая на девчонку.
Эти крики привлекли внимание не только его наемников. Торговцы с рыночной площади, их покупатели, жители ближних домов, и просто прохожие побросали свои дела и пооткрывали рты, предвкушая занятное зрелище, хотя участвовать в этом представлении, само собой, никто желания не имел.
Шакал его не имел тоже, но, в отличие от остальных, и наслаждаться ролью зеваки не собирался. Не на что тут смотреть! Понавидался он и купцов, и прочих богатеев, охочих до юных девиц. И не только их: хватало и девиц-вертихвосток в тавернах и на постоялых дворах, что надеются за сладкие улыбочки и покачивания бедрами получить лишнюю монетку от щедрого посетителя. Те из них, что поумнее, понимают, что с иными мужчинами одними лишь заигрываниями не отделаешься, и не бывают против, если с них потребуют большего, тем паче за достойную цену. Эта девчонка была, видать, не из таких. Ну и пусть ей! Жизнь учит уму-разуму получше любых учителей, и уж точно быстрее.
Покачав головой, Шакал перекинул поводья из одной руки в другую и зашагал прочь.
- Эй, люди! Ну, помогите же! - все надрывался купец, на сей раз, обращаясь уже к горожанам. - Ловите ее! Это же ведьма! Ведьма!
Ого! А это уже что-то новенькое!
Шакал вздрогнул всем телом. И остановился.
Последние выкрики купца на горожан хоть возымели действие, да вот не то, на какое он рассчитывал. Люди запереглядывались. Волна опасливого ропота прошлась по быстро уплотнявшимся рядам недавешних зевак. Однако изловить беглянку не пытались: суеверные страхи еще никто не отменял.
Правда, купцовым наемникам, кинувшимся за девчонкой, до этих страхов почему-то не было дела.
Она бежала настолько быстро, насколько была способна. Ноги едва успевали касаться разгоряченной, сбитой в пыль сотнями ног земли. Мелкие камни выскакивали из-под ступней. Сердце бешено колотилось, толкая кровь к обезумевшим легким. В висках стучало. Перед глазами мелькали обрывки лиц, прилавков, кочанов капусты, изгородей...
Впереди - городские ворота, за ними - тракт. Казалось, выскочи туда - и вот спасение. Глупая надежда - тоже надежда!
Из-под ноги предательски вывернулся крупный булыжник. Мир покачнулся. Разогнавшаяся, она пролетела аршина полтора, прежде чем упасть, смачно проехавшись грудью по жесткой утоптанной дороге и мелким камням. И тут же рванулась вверх, но кто-то припечатал ее к земле, со всей силы ударив ногой в спину. Воздух с хрипом отхаркнулся из груди, рот и лицо залепила поднявшаяся вверх пыль.
Она приподняла голову и обернулась: сзади был один из наемников купца Даммара. Двое других заходили по бокам. Интересно, они знают, что купец обвинение в ведовстве на ходу придумал, или все же немного опасаются ее?
А горожане тем временем очухались. Видать, ее падение развеяло их страхи.
- Сжечь ведьму! - проверещала какая-то мерзкая старушонка. Одобрительный гул десятка голосов поддержал ее идею.
- Проклятое отродье! - подхватил звучный мужской бас.
- Ведьм в реке топят! С камнем на шее! - со знанием дела завопила тонким голоском какая-то тетка.
- А колом тогда кого протыкают? - ошарашенно спросил кто-то рядом.
'Еще чего предложите?! А лучше - подеритесь, кто прав!' - подумалось со злостью. Она сплюнула вязкую, перемешанную с хрустящей пылью, слюну, пытаясь сообразить, как можно выкрутить это положение в свою пользу - но бесполезно!
- Мне ее отдайте! Я знаю, что с ведьмами делать! - борясь с одышкой, выкрикнул купец Даммар. - На вас она порчу наведет, а я... я... - отрывисто зачастил он, вытягивая что-то из-за пазухи, - я Приближенный Ордена Серых жрецов! - И он вытащил наконец на всеобщее обозрение то, что скрывал под одеждой: серебряный медальон на цепочке, изображающий вписанный в круг треугольник.
Мерзкая жреческая тварь!
Взвыв от отчаяния, снова рванулась вверх.
На сей раз по спине огрели чем-то потяжелее обутой в сапог ноги.
Она вновь растеклась по земле, вонзившись в нее ногтями, жадно глотая воздух и давясь им, и уже не брезгуя пылью. Когда темная с цветными сполохами пелена рассеялась, краем глаза заметила какого-то рыжеволосого олуха с перекореженной рожей и лопатой наперевес.
- Взять ее! - деловито скомандовал Даммар своим людям.
Она зажмурилась и постаралась собраться - легко им не дастся!
- А ну, не тронь! - рявкнул кто-то сверху.
Еще не веря в услышанное, открыла глаза и увидела кого-то в поношенных сапогах огромного размера, шагнувшего прямо к ней. Пришлось, преодолевая звенящую боль, поднять голову, чтобы рассмотреть нежданного защитника. Его рост соответствовал размеру ног: он был высок, и это еще мягко сказано! Явно крепкий, широкоплечий. Лицо с глубокими шрамами на левой щеке - от виска до верхней губы, на правой - от носа росчерком вниз, на лбу - повязка из старой засаленной тряпки. Взлохмаченные жесткие волосы, верно русые когда-то, теперь же наполовину седые, спускались ниже плеч. За спиной были приторочены холеные ножны с мечом, таким же огромным, как и его хозяин. Сомневаться, что пользоваться своим клинком он умеет, не приходилось, что явно придавало веса его словам - вместе с пронзительным взглядом серых глаз и кривой недоброй ухмылкой.
- Отойди-ка ты, а! Не лезь не в свое дело, - с некоторым участием посоветовал один из наемников Даммара, коренастый, постарше остальных, и потянулся к девушке.
Не тут-то было! Новоявленный защитник одним быстрым движением подхватил ее с земли левой рукой и прижал к себе. В правой же очутился тот самый огромный меч, что еще мгновение назад был у него за спиной.
- Благодетель! - сплюнул коренастый, тут же сменив участие презрением.
Он тоже выхватил клинок и сделал короткое движение, метя в ногу - непонятно чью: 'благодетеля' или 'ведьмы'. Она пискнула и попыталась увернуться. Но ее защитник без особого усилия отбил этот выпад.
- Не дергайся! - рыкнул он ей в ухо и покрепче прижал к себе. Она заполошно втянула ртом воздух - он и без того держал ее поперек груди мертвой хваткой, а теперь и вовсе ребра затрещали.
Другие два наемника обнажили клинки и зашли по бокам. А коренастый отскочил на шаг и накинулся снова. Защитник, впрочем, и здесь не сплоховал: быстрым движением, которое она не успела разглядеть, он выбил оружие из рук противника. Меч отлетел в сторону, чуть не изувечив кого-то из зевак. Наемник со стоном схватился за вывернутую кисть.
Она и моргнуть не успела, а защитник уже развернулся вместе с ней на полкруга. С легким свистом порхнула сталь. Лопата с куском черена беспомощно грохнулась наземь, а рыжий парень с обрубком рукояти в руках благоразумно шатнулся назад.
* * *
Гусиное перо в сухих узловатых пальцах мерзко поскрипывало о бумагу. Тишину богато убранного кабинета нарушало лишь это да потрескивание поленьев в камине. Суставы ломило, к перемене погоды - особенно сильно, и потому кабинет приходилось протапливать даже летом.
Раздался стук в дверь. Рука дрогнула. На вишневом бархате скатерти темным пауком растеклось чернильное пятно.
Глава Ордена Серых жрецов отбросил перо, помассировал пальцы и процедил сквозь зубы нечто очень богохульное. Откинувшись на высокую резную спинку кресла, он с пренебрежением крикнул:
- Войдите!
На пороге был юноша в серой мантии. Вероятно, какой-то послушник с поручением. Лицо вроде знакомое, но в этом кабинете глава Ордена его точно раньше не видел. Постоянных своих посыльных он знал наперечет, откуда взялся этот - было загадкой.
Впрочем, интерес он постарался скрыть, придав своему худому морщинистому лицу непроницаемое выражение. Негоже этаких чувств при послушнике выказывать, а то вообразит еще, что ему тут рады.
Он чуть помедлил, очевидно, дожидаясь особого приглашения. 'Обойдешься!' - с особым удовольствием подумал глава Ордена, молча пронзая посетителя ледяным взглядом. Тот дернул плечом и переступил порог. Прикрыл за собой дверь и подошел к столу своего мэтра. В кабинете главы Ордена принято было робеть и трепетать, но юнец по какой-то причине эту добрую традицию пытался нарушить.
Алливарий... звездочет. Помнится, и впрямь был у него ученик. Вот только ни сам Алливарий, ни дела его главу Ордена особо не занимали. Даже с много лет назад порученным заданием этот толстый увалень так до сей поры и не справился. Только сидит безвылазно в своей башне, где из каждого окна по зрительной трубе торчит, весь обложенный звездными картами, хоть бы нос наружу показал! Как ему еще с учеником-то свезло, удивительно! Хотя, небось, и этот юнец немногим лучше своего наставника. Такой же бестолковый и никчемный.
Карагел, откинувшись на спинку кресла, придирчиво оглядел своего посетителя: среднего роста, в отличие от Алливария, ладно и крепко сложен, прямые русые волосы до плеч, светло-карие глаза и простое, ничем не примечательное лицо.
Послушник мялся с ноги на ногу, верно, не понимая, чего ждет глава Ордена и почему не забирает послание из его рук.
- Вам нужны какие-то особые распоряжения, юноша, или вы полагаете, что я должен подниматься с места, чтобы получить предназначенную мне записульку вашего наставника? - бесцветно поинтересовался Карагел.
Послушник сморгнул. Потом сглотнул. Потом кашлянул.
- Прошу прощения, мэтр! - пылко произнес юноша и торопливо протянул послание главе Ордена, перегнувшись через стол.
Тот привычным ловким жестом разломил печать и едва сдержался, чтобы не поморщиться от пронзившей пальцы боли. С пренебрежением пробежал глазами по строкам, написанным мелким аккуратным почерком Алливария. Порывисто облизнул тонкие сухие губы. И прочел послание снова, уже с должной обстоятельностью.
Да уж! Еще полчаса назад Карагел был уверен, что мало кто способен его удивить. А в том, что этим счастливчиком может оказаться толстый пустоголовый звездочет, его бы не убедили и Двуединые, буде им даже ради такого дела явиться прямо перед ним!
Поразмышляв немного, глава Ордена снова посмотрел на послушника. Тот стоял с прямой спиной, вытянув руки вдоль тела и держа ровно голову. Но вот взгляд его без лишнего смущения бегал по кабинету, с интересом изучая все предметы убранства. Он не был похож на тех порученцев, что обычно оказывались тут, опасливых и подобострастных.
- Ты ведь знаешь, что написано здесь, - произнес Карагел так, что непонятно было, спрашивает он или утверждает, потряся свитком в воздухе.
Послушник едва заметно дернулся и опустил взгляд, очевидно, раздумывая.
- Я знаю не более того, что мне полагается знать, - выдал он наконец.
Вот как! Мог бы дурачка из себя состроить, чтобы лишних вопросов не вызывать. Мог бы и впрямь оказаться дурачком, честно признавшись в очевидном. Но нет, решил с главой Ордена в игры поиграть! А он хорош!
- А знаешь ли ты, юноша, что в моем кабинете дверь нараспашку не оставляют? Иди-ка и закрой ее, коли сразу этого не сделал! - со стальным холодом в голосе произнес Карагел.
Послушник изумленно похлопал глазами. Переступил с ноги на ногу. Но с места не сдвинулся. И даже не обернулся.
- Простите, мэтр, но я прекрасно помню, как затворил за собой дверь, - тихим, но не дрогнувшим голосом ответил он.
Карагел сурово свел брови к переносице.
- По-твоему, юноша, я вру? - осведомился он, грозно сверкнув своими черными, как смоль, глазами, резко выделявшимися на фоне снежно-седых волос.
Помедлив несколько мгновений, послушник ответил с легким уважительным поклоном:
- Нет, мэтр, не врете. Вы, вероятно, ошибаетесь.
Забавно, что этот весь такой храбрый юнец по-настоящему вздрогнул только сейчас, когда Карагел вдруг расхохотался, громко и раскатисто.
Вот так наглость! Даже если послушник знал или как-то догадался о таком испытании, каким дерзким надо быть, чтобы вот так запросто сообщить главе Ордена, что тот неправ!
- Ты послушник? - Ответ был очевиден, но глава Ордена почему-то решил уточнить.
Тот улыбнулся. С гордостью, но без самолюбования:
- Полгода назад посвящен в жрецы, мэтр.
Вот как! Удивил.
- В жрецы?! - переспросил Карагел, не скрывая изумления. - Так что же ты до сих пор при Алливарии делаешь?
Нет, то, что послушник до посвящения при всем желании от наставника никуда деться не мог, было понятно. Но каким же глупцом надо быть, чтобы, став жрецом и имея возможность выбрать свой путь, остаться при этом жалком звездочете? На глупца этот юнец похож не был. Но что тогда?
- Мэтр Алливарий научил меня всему... - растерянно произнес тот.
- Так что же ты, ни в чем, кроме звезд, больше не смыслишь? - напрямую спросил Карагел.
- Признаться... - он смутился еще сильней, - в звездах-то я как раз и не особо разбираюсь.
- Так какие же у тебя тогда таланты? - презрительно фыркнул глава Ордена.
Инар стиснул зубы и задрал подбородок повыше.
- В день посвящения я получил отличные оценки по всем направлениям Ордена, - уверенно сообщил он. - И стал лучшим в применении божественной силы в бою.
Направление бойцов... Карагел сам в возрасте этого юнца двигался по нему и достиг немалых успехов. Когда-то оно было самым почетным, теперь же - пережиток прошлого. Если раньше охота на дхайнов, недобитых на Арларском поле и втайне плодивших новые поколения своих учеников, была одной из основных задач Ордена, то со временем ораторское мастерство, богословские изыскания или целительство стали приносить куда больше практической пользы. Впрочем, и по сей день понимали это далеко не все жрецы, а внушать остальным это мнение Карагел не собирался, и на то имелись свои причины.
- Так почему же мэтр Берьяр не взял тебя в свое направление бойцов? - поинтересовался он.
В последнее время он погряз в делах Ордена, да и здоровье, пошатнувшееся на старости лет, давало знать о себе. А ведь раньше за жизнью послушников и молодых жрецов Карагел следил очень внимательно: умение вовремя заметить тех из них, что подавали особые надежды, приносило немалую выгоду или помогало избавиться от множества возможных проблем. А крайнее посвящение он и вовсе пропустил, как назло захворав накануне.
- Говори, как есть, юноша! - строго приказал ему глава Ордена.
- Мэтру Алливарию я был нужнее, - ответил тот, и у Карагела почему-то не оказалось повода усомниться в правдивости этих слов.
Что бы ни думал глава Ордена на счет боевого направления, все же оно занимало умы послушников и молодых жрецов, мнивших себя будущими героями сражений за истинную веру. И уж явно было в чести куда больше, чем звездная наука, тем паче с таким-то наставником!
- И чем же таким прикормил тебя Алливарий, что ты, даже став жрецом, продолжаешь быть при нем верной собачонкой? - изогнув дугой седую бровь, с издевкой спросил Карагел.
Инар дернул носом и поджал губы, но на оскорбление предпочел не отвечать.
- Мэтр Алливарий увидел во мне жреческий дар, привел в Серую Обитель, взял меня под покровительство, стал наставником. Он воспитал меня с детства, - твердо отчеканил он. Выходит, насмешка главы Ордена все же задела его за живое...
- И только-то? - презрительно хохотнул тот.
Инар лишь руками развел, мол, что хочешь, то и думай.
- И при каких же обстоятельствах Алливарий твой жреческий дар обнаружил? - решил копнуть дальше Карагел.
На сей раз Инар стушевался, отведя взгляд, и явно медлил с ответом.
- Ну! Говори же! - властно бросил глава Ордена.
- Я был еще ребенком тогда... - он нехотя начал рассказывать и, судя по всему, говорил правду. - Срезал на базаре у мэтра Алливария кошелек. Он поймал меня за руку. Я думал, к дружинникам потащит, но нет...
- Надеюсь, родителям отвел, чтоб они розгами по заду тебя, ворье такое, поучили! - зло усмехнувшись, процедил Карагел.
Щека у Инара дернулась, хоть сам он и старался изображать непроницаемость всем своим видом. А глава Ордена ощутил ниточку, за которую грех было не потянуть.
- Так что же твои родители?
- Да ничего. Не до меня им было, - пожал плечами Инар с напускной беззаботностью. А потом посмотрел в глаза главе Ордена, долго так. Он явно понимал, что от его откровенности сейчас зависит многое. И решал, что для него лучше.
Карагел постучал пальцами по столу, как бы давая понять, что время на раздумья ограничено.
- Родители мои... - набрав воздуху в грудь, решительно заговорил Инар. - Отец был вечно пьяный. Когда бормотуху не хлестал и мать не бил, то по канавам отсыпался. А мать - прачка, с утра до ночи от белья не разгибалась, чтоб пятеро голодных ртов прокормить. И пятеро - это без меня. Так что на воровство мое им было плевать, лишь бы жрать пореже просил. А когда меня в Серую Обитель забрали, мать только 'Спасибо!' сказала. А отец... тот и вовсе, наверное, не заметил.
Глава Ордена помолчал немного, чтобы соблюсти внешние приличия. История, конечно, печальная, но сентиментальностью он не страдал никогда. Тем более что сейчас у Инара дела, похоже, шли как надо.
- Так чем же ты занимаешься при Алливарии, коль в звездах и впрямь так мало смыслишь, как уверяешь меня? - вернулся к отложенной на время теме Карагел.
- Да я больше так... на побегушках, - изобразив простодушие, пожал плечами Инар.
Ага, как же! Ради возможности быть на побегушках у неудачника-звездочета отказаться от права продолжать обучение с боевым наставником или еще с кем толковым (благо и выбор у этого юнца был!).
- Ты ведь знаешь, что такое Дитя Затмения, о котором говорится в этом свитке, - произнес Карагел, кивнув на послание звездочета, и испытующе посмотрел на Инара.
- Кто такой, - поправил его тот с легкой улыбкой.
Глава Ордена улыбнулся в ответ. Удовлетворенно. Все же этот Инар был хорош. Он еще требовал дополнительной огранки... Хотя почему дополнительной? Какая вообще огранка могла быть при Алливарии? Но в таком случае таланты этого юнца заслуживали еще более высокой оценки.
- Так ты знаешь, кто это? - поинтересовался Карагел, уже приняв во внимание замечание Инара.
- По сути мне известно довольно мало, - признался тот. - Я знаю лишь, что Дитя Затмения - это ребенок, который родился в тот день и час, когда луна заслонила собой солнце. Богословы называют это часом Двуединых и считают, что он несет в себе особое божественное благословение, ведь это редчайший момент встречи двух навеки разделенных начал Великих Братьев, которые некогда были одним целым. Еще я слышал разное: и что этот ребенок обладает великой силой, и что он - нечто судьбоносное, способное изменить установленный порядок, и что его боги посылают людям в помощь для укрепления истинной веры в умах и сердцах... Существует еще много домыслов, но эти - вроде как основные.
Домыслы... а этот Инар очень верно сказал! В свое время Карагел позаботился, чтобы любые хоть в чем-то достоверные сведения о том, что из себя представляет Дитя Затмения, были изъяты из доступа жрецов. Кроме него самого, конечно же. Вот и остались лишь легенды да байки, которым хочешь - верь, а хочешь - плюй!
- Вот что, юноша. Бери стул в том углу, да садись передо мной. В ногах правды нет, - благодушно улыбнувшись, велел глава Ордена. И дождавшись, пока Инар исполнит указания, спросил: - И все же, как Алливарию удалось найти Дитя Затмения после стольких лет бесплодных поисков?
Карагелу было интересно, будет ли Инар по своему обыкновению наводить тень на плетень или ответит на вопрос честно.
- Н-ну... первые зацепки появились случайно, - начал тот. Очевидно, и к счастью для себя, он выбрал второй вариант. - Мэтр Алливарий на досуге любит составлять гороскопы, просто так, для своего удовольствия. И на известных людей, и на совершенно простых, чьи даты рождения узнал каким-то образом. И один такой гороскоп показался ему странным: звезды говорили об одной судьбе, на деле же у человека была совершенно иная. Мой наставник захотел понять, в чем причина. Мы долго искали ответ, и этот поиск вел нас довольно длинным путем и через множество людей. В итоге мы нашли жреца Бергалона в одном небольшом селении близ Белокамня, которому перед смертью исповедалась старая повитуха. Она рассказала служителю Темного Брата о том, что принимала роды во время солнечного затмения, однако родители младенца щедро заплатили ей, чтобы при записи в Книгу Жизни она сообщила жрецу Ятаруна, что ребенок родился на день раньше.
Карагел разразился смехом. Он давно так не хохотал, аж слева в боку закололо. Пришлось успокоиться и отдышаться.
Он столько лет бился над этой загадкой, и даже поверил под конец, что в это затмение, которое, как он долго считал, неспроста случилось при его жизни, не родилось ни одного одаренного Двуедиными ребенка. А все было так хитро и так очевидно!
Незадолго до затмения он поручил жрецам всех трех Орденов и доверенным людям из полковой и городовых дружин обращать внимание на всех младенцев, появивишихся на свет в час Двуединых, или любые слухи об их рождении и докладывать ему, Карагелу. Очевидно, это стало известно родителям искомого ребенка, и они от греха подальше решили всех обмануть и скрыть его. Спустя почти год бесплодных поисков глава Ордена Серых жрецов даже пустил слух, что, мол, тот, кто родился в час затмения, - ребенок-благословение, и жреческие Ордена готовы облагодетельствовать и щедро одарить и его самого, и его родственников. Ох, и понабежало же тогда во все святилища княжества мамаш и папаш со лже-Детями Затмения в обнимку! И хоть бы один среди них был настоящий!
А вот родители ребенка, который действительно был отмечен Двуедиными, алчностью не страдали. Зато проявили похвальное благоразумие...
- Я даже не знаю, жалеть мне твоего наставника, столько лет искавшего то, чего не существовало, или радоваться, что череда случайностей все же помогла ему найти неуловимое Дитя Затмения, - дожавшись, пока пройдут колики в боку, сказал Карагел ошарашенному его веселостью юноше. - Только меня вот что интересует. Алливарий ведь известный домосед... (или как там правильно сказать о его звездочетской башне?) так каким же образом ему удалось пройти такой длинный путь, о каком ты говоришь, и пообщаться со многими людьми?
Инар прямо и уверенно смотрел в глаза главе Ордена, понимая, что тот и так знает ответ.
- Мэтр Алливарий все же покидал свою башню, когда это было необходимо, - ответил он. - В остальных случаях ему помогал я.
- А скажи, юноша, как давно твой наставник составил тот гороскоп, с которого началась вся эта история? - хитро прищурившись, поинтересовался Карагел.
Инар задумчиво поднял глаза к потолку.
- Больше полутора лет назад, - ответил он, подсчитав.
Карагел удовлетворенно заулыбался. Теперь все встало на свои места. Конечно, Инар не был глупцом. Притом не был им настолько, что не стал размениваться на именитых наставников после посвящения в жрецы. Он предпочел держаться в тени, чтобы дождаться своего звездного часа, после которого не сможет остаться незамеченным и не возвышенным среди сверстников.
Да, он явно был хорош!
Да и внешне вышел - что надо: ничем не примечательный, такой же серый, как толпа, как лицо всего Ордена.
Оставалось проверить лишь одно.
Карагел потянулся к двум потокам силы: светлому и темному. Взял их покрепче, размахнулся, ощущая напряжение, и легонько хлестнул ими Инара, словно двумя кнутами. Слабый щелчок - не более. Но даже на него Инар ответил молниеносно: кнуты увязли в плотном сплетении темных и светлых нитей. Не зря он стал лучшим в боевом направлении...
Он лукаво улыбнулся, зная, что показал отличный результат. Вот только проверял глава Ордена не грамотность мэтра Берьяра в оценке послушников, а нечто совсем другое - глаза Инара, которые в момент использования силы из светло-карих в одно мгновение стали угольно-черными. Такими же, как у главы Ордена Серых жрецов были при любых обстоятельствах.
И это не было так хорошо, как все остальное. Впрочем... Карагел за свою жизнь воспитал и закопал не одно юное дарование, ставшее способным соперничать с ним.
Однако же он стар. Действительно стар. Жрецы-целители в Серой Обители были, конечно, кудесниками. Они прекрасно лечили ранения и многие болезни, но старость была не из их числа. И, если главная затея Карагела в жизни не выгорит, будет неплохо оставить достойную смену после себя...
- Как ты понимаешь, юноша, то, что мы наконец нашли Дитя Затмения - это не конец истории, а лишь самое ее начало, - с загадочной улыбкой на устах проговорил он. - Алливарий всегда был не слишком-то проворным. Я же - уже не молод, и смышленый помощник мне бы совсем не помешал. Так что придется нашему уважаемому звездочету отдать главе Ордена своего преданного ученика. Пока на время, а дальше - видно будет. Ты согласен, Инар?
- Разве у меня есть выбор? - усмехнулся он так, будто это предложение не было тем, к чему он стремился и чего ожидал.
Губы Карагела расплылись в улыбке. Впрочем, ненадолго.
- Выбор есть всегда, юноша, - очень серьезно сказал он. - Только не всякий решается его сделать. Хотя это, несомненно, к лучшему.
* * *
- Ну?! Есть еще храбрые?! - прорычал Шакал, оборачиваясь по кругу. Рожу он скривил пожутче и старался поглядеть всем, кому мог, в глаза. Сейчас главное - напугать, чтоб никакой дурак больше на него не кинулся, а дальше - видно будет.
Пока он возился с купцовым наемником, на рыночную площадь успели подтянуться местные дружинники. Подошел и Слат с уже обнаженным клинком, потирая горло. Он смотрел на Шакала так, будто они не были знакомы и не вели от самого Зарьграда тот караван. Теперь людей, вооруженных мечами прибавилось, и ничего хорошего это не предвещало. Простые горожане тоже понатащили, кто вил, кто лопат, кто топоров. Вдалеке даже дрыны замелькали.
Впрочем, очередных смельчаков, желавших попытать удачу в поимке ведьмы, не находилось. Но Шакал не обольщался: народу на рыночной площади становилось все больше. В любой момент что-то могло измениться, и тогда, напади они всем скопом, ему и девчонке несдобровать!
- Что встали?! С одним верзилой справиться не можете?! - прикрикнул купец на своих наемников и одного даже подтолкнул в сторону Шакала.
Тот сделал выпад, Шакал отбил его, заметив краем глаза движение с другой стороны: второй наемник воспользовался моментом и тоже атаковал. Его меч просвистел прямо над ухом девчонки, та ахнула, а Шакал едва успел развернуть ее так, чтоб не зацепило. Этому наемнику он рассек правое плечо одним быстрым движением. Тот зашипел и перекинул меч в другую руку, но уже судя по тому, как он держал клинок, было ясно, что сражаться левой он не мастер.
Шакал предполагал, что купцовы охранники знали его или хотя бы были о нем наслышаны. Он сам никогда не стремился заводить близкие знакомства, но среди наемников был многим известен: сказывался и большой опыт в этом деле, и запоминающаяся внешность, и боевые навыки. И потому в числе первых в драку с ним эти ребята не больно-то рвались: осведомлены, видать, были о том, на что он способен.
Но, если и так, деваться с этой проклятой площади все равно было некуда. А пугать всех и мечом размахивать оставалось недолго. Нужно было что-то решать, и быстро!
Наверняка же горожане знают эту девчонку с пеленок, и что бы там ни было в ней дурного, не ведьмой же ее признавать да не на казнь тащить по одному лишь наговору заезжего купца.
- С чего вы взяли, что она ведьма?! - выкрикнул Шакал. Сейчас бы стоило поугасить ярость в голосе, но он подумал об этом слишком поздно.
Горожане молчали. Кто-то чесал затылок, кто-то отводил глаза, некоторые переглядывались. Купец поозирался по сторонам и скорчил недовольную рожу: дело явно приобретало невыгодные для него обороты.
- Эта девица пыталась наслать порчу на меня, на моих людей и коней, - уверенно заявил он, отодвинув в стороны парочку горожан, за спинами которых прятался. - Пыталась заговорить мои товары. Мы застали ее за наговором. Я и мои люди. - Купец кивнул на своих наемников, те переглянулись с озадаченным видом, но спорить не стали. - Берегитесь ее! Ведьма и на вас всех порчу наведет! И на детей ваших! А может... - он выдержал зловещую паузу и проникновенно добавил: - может, уже навела!
Горожане вновь начали переглядываться, зароптали и вскинули повыше свое немудреное оружие.
- Но вы же знаете эту девчонку! - почти в отчаянии выкрикнул Шакал свой последний да, пожалуй, и единственный разумный довод. - Она же одна из вас! Неужели хоть раз за всю ее жизнь вы заставали ее за наговором или еще каким колдовским?!
- Откуда нам знать-то? - пробасил тот самый рыжий, которому Шакал срубил лопату с черенка.
- Не наша она! Пришлая! Не наша! - протолкнувшись вперед и угрожающе потрясая клюкой, зашепелявила какая-то бабка.
- Ведьма! Ведьма! - тут же подхватили десятки других голосов.
- Сама ты ведьма старая! - зашипела девчонка на бабку, верещавшую громче других.
- А ну, заткнись! - огрызнулся на нее Шакал, посильней встряхнув для убедительности.
Он поймал на себе торжествующий взгляд купца, стоявшего, уперев в бока руки, и сам едва сдержался, чтоб не плюнуть в эту мерзкую наглую рожу!
Значит, девчонка здесь чужая. А с чужаков и спрос другой. Их можно обвинить в любом несчастье: корова пала, ребенок заболел, дом сгорел, засуха или проливные дожди попортили урожай. Уж этой-то доли Шакалу с матерью когда-то пришлось хлебнуть полной мерой!
А кого еще обвинять? Не соседей же! Богов? Это грешно, да и опасно.
- А ну-ка, люди добрые, сойдитесь поплотнее! А дальше мы уж сами справимся! - скомандовал купец и кивнул своим наемникам.
Те приняли боевые стойки, даже коренастый, лишившийся меча, левой неповрежденной рукой выхватил из-за пояса кинжал. Зато местные дружинники очень предусмотрительно растворились в толпе! Шакал бы порадовался их исчезновению, если бы ему предстояло иметь дело лишь с четырьмя наемниками этого купца. Вот только в том, что, если завяжется драка, горожане останутся безучастными, он сильно сомневался!
Наемники шагнули вперед, и живое кольцо за их спинами сжалось вслед за этим движением.
- Пус-сти! - заверещала девчонка, впившись ногтями в руку Шакала и взбрыкнув ногами.
Вот ведь зараза мелкая! Из-за нее весь сыр-бор, а она еще лезет куда-то!
- Да я тебя сейчас сам придушу, если не успокоишься! - прошипел он ей на ухо. Девчонка заскулила, но брыкаться перестала, обвиснув на его руке.
А Шакал лихорадочно решал, что делать. Время словно замедлило ход. Сжалось стальной пружиной, в любой миг готовой распрямиться с неудержимой силой.
И этого момента хватило, чтобы Шакал решился.
- А ну, смотрите! - рявкнул он что было сил - и левой рукой рванул повязку со лба.
На мгновение ему пришлось отпустить девчонку. Она покачнулась, пытаясь устоять на ногах, но Шакал тут же схватил ее и снова прижал к себе. Еще не хватало, чтобы рванулась от страха в толпу, которая того только и ждала все это время.
А народ разом ахнул, увидев то, что скрывала повязка. Шакал удовлетворенно ощерился: застаревшее клеймо на его лбу узнали все - это был заключенный в круг треугольник. Серебряный медальон, изображавший его, был знаком Приближенных Ордена серых жрецов. А вот клеймо с таким узором - изобличало колдуна.
- Знаете, кого так клеймят? - на всякий случай прорычал Шакал. Хотя, судя по испуганным лицам, колдовской знак и без того возымел на всех действие. Даже купец отшатнулся, разинув рот. Экий этот ведьмоборец пугливый оказался! Да и наемники его запереглядывались и подались назад. Нужно было закрепить результат, и Шакал завопил в исступлении: - Ну! Кто хочет, чтобы скотина мором полегла, - подходите! Кому детей своих не жаль, что от черной лихорадки сгорят, - подходите! Кто язв гниющих на теле не боится, - подходите! Всем проклятий колдовских раздам, кому причитается!
От яростного возбуждения его даже начало трясти. Свой последний шанс он использовал и, кажется, не зря.
Суеверный, веками прививаемый страх глубоко засел в сердце каждого в Даэрунском княжестве. И тут уж испарился весь этот напускной героизм в борьбе с духопоклонниками. Одно дело по чужому наговору карать за ведовство беззащитную девчонку, и совсем другое - слышать от настоящего клейменого колдуна угрозы себе и своим детям.
Не боялась его, кажется, только та самая девчонка. Двумя руками она крепко вцепилась в его собственную руку и больше не взбрыкивала. Впрочем, жить захочешь - не только с колдуном спутаешься, и рад-радешенек будешь, если спасешься.
- А ну, пошли вон! - проревел Шакал, как можно громче.
Народ шарахнулся в стороны. Шакал ринулся в образовавшийся коридор, таща девчонку за собой и порыкивая на горожан.
Кобыла, по счастью, оказалась неподалеку. Спасенную он закинул в седло, сам запрыгнул следом и, что есть мочи, ударил лошадь по бокам, направив ее в сторону Восточного тракта.