Горит настольная лампа. Тут же телефон, журналы, бумаги, маленький радиоприемник.
Справа - койка.
У койки высоко поднято изголовье.
На койке Эндель. К нему идут провода от аппаратуры на треноге. С другой стороны койки тумбочка и табуретка. На коленях у Энделя нот-бук.
В глубине сцены, от края и до края, экран.
(Режиссеры могут использовать экран по своему усмотрению: разнообразней и чаще).
Звонок.
Линда (в трубку). Да... Иду.
Линда спешно уходит влево.
Эндель тут же откладывает нот-бук и спускает с койки ноги.
Неожиданно встает и вместе с проводами идет к столу. Торопливо включает приемник.
Звучит "Мое Отечество" Густава Эрнесакса в исполнении эстонского академического мужского хора...
Эндель этого не ожидал. Тем не менее приемник не выключает. Стоит, точно завороженный. В конце концов начинает даже подпевать.
На стене появляется величественный памятник - Бронзовый солдат.
Эндель (его голос звучит по динамику). Хорошо...
Взгляд устремлен поверх зрительного зала.
До чего же хорошо! И как кстати звучит эта музыка!! Гениально!! Это наша музыка!! Это наша гордость!! Так держать!!
На экране появляется толпа, нападающая на полицейские ряды. Полицейские прикрывают Бронзового солдата.
(По-прежнему глядя поверх зала). Остановитесь!.. Одумайтесь!.. Вы граждане Эстонии! Свободной Эстонии! Неужели не можете понять: Эстония не Россия! Мы теперь независимые! Или моя Родина для вас по-прежнему клочок империи?! клочок Советского Союза?!
Замолкает.
Музыка постепенно стихает.
Экран пустеет.
(В себе). У эстонцев теперь свой парламент... У эстонцев теперь свое правительство... Это наша музыка... Это наш академический хор...
Входит Мария.
Мария (встревоженная). Что случилось?! Почему ты стоишь?! Тебе надо лежать и лежать!
Эндель. Совсем не обязательно.
Мария. Что значит - не обязательно? В больнице все решает врач. Быстренько в постель!
Эндель. Сил нет валяться...
Мария. Никаких фокусов...
Эндель (в себе). Умирать, так стоя...
Мария. Как ты можешь такое говорить?! У тебя сердце больное! Ты это поймешь однажды?! Оно у тебя в полном расстройстве!
Эндель. Чепуха. Все это, милая моя, че-пу-ха...
Мария. Я теперь уверена!.. да - уверена! - все началось с твоим сердцем намного раньше! Только ты молчишь и молчишь! Меня точно уже на свете нет!!
Эндель. Фу ты ну ты! Как можно так говорить, Маша? Ты же знаешь, я неуравновешенный тип... эдакий - ла-ла-ла...
Мария. Прекрати.
Эндель (театрально). Я - артист!! (С горькой иронией). Хе-хе... Погорелого театра... А если точнее - засранец, который не ведает покоя... который и тебе не дает спокойно жить...
Мария. Я прошу тебя, Эндель!
Эндель. Для красного словца брякнул: умирать, так стоя. Заруби себе на носу, милая: врачи всполошились из пустяков. Да. Их паника выеденного яйца не стоит...
Мария. Эндель! Милый! Умоляю тебя!
Мария старательно укрывает Энделя.
Приемник здесь не нужен. Давай выясним что к чему, а там... как знаешь. Врач сказал: сердце может придти в норму... Тебе нужен покой... Сестричка забрала приемник?.. Почему стоит на столе?..
Эндель. Потому что она вредная бабенка.
Мария (в отчаянии). Боже мой, боже мой! Как все некстати!
Эндель. Машенька, милая, при чем тут боженька? Ты у меня атеистка. Убежденная, непреклонная. Ты веришь только в любовь... правда? не так ли?.. а за одно и мне достается... хе-хе.
Мария. Ну что ты, в самом деле?..
Эндель. Ты - чудо! Меня до неба превозносишь. Неужели я такая уникальная персона?
Мария. Да что с тобой, Эндель?
Эндель. Прости... Черт знает, что со мной происходит... Места себе не нахожу... (Меняя тон). Хорошо нам с тобой вдвоем... вот уже многие, многие годы...
Мария (не слушая Энделя). Как некстати эта свистопляска началась...
Эндель. Свистопляска? Какое замечательное слово! Ай да филолог! Ай да молодец! Свистопляска... Вот именно! Черт бы их всех там побрал! Свистопляска... А если подумать... если взглянуть трезво на происходящее - все идет нормально.
Мария. Я имею в виду памятник.
Эндель. Я тоже имею в виду памятник... Если коротко: все должно быть на своих местах...
Мария. На своих местах? Значит памятник стоит не на своем месте?
Эндель. Значит - так... В прошлом году ты замечательно бросила... с досады, конечно, но чертовски верно... Бронзовому солдату в центре города не место... Припоминаешь?
Мария. У меня на то были причины. У меня были очень серьезные причины.
Эндель. Совершенно верно - очень серьезные... и эти причины никуда не девались...
Мария. Меня возмущает... буквально бесит, когда в центре города, на глазах у прохожих, пьют водку...
Эндель. Куда бы еще ни шло - шампанское, а то ведь - горькую.
Мария. С тобой нормально разговаривать невозможно.
Эндель. Заметь, родная, они водку пьют с шиком - с красным знаменем в руке... нагло поглядывая по сторонам... прежде всего, конечно, - на эстонцев... Так и ждут, чтоб им в морду дали...
Мария. Эстонцы тоже хороши. Нечего сказать - придумали. Я имею в виду правительство. Нельзя же так - раз и убрать памятник. Скандал... Ты не можешь даже представать себе, что в городе творится ... что там сейчас происходит...
Эндель. Милая моя Машенька, я в курсе событий. Со всеми его подробностями. По радио идет трансляция. Вот так, блин...
Мария. Прекрати. Мне не до шуток.
Мария замыкается.
Эндель. Ну, хорошо - молчу...
Помолчали.
(С болью). Машенька! Милая! памятник должен стоять там, где лежат герои! Понимаешь?! Там, где лежат истинные воины!
Мария. А вот внуки так не считают! Они против сноса памятника! Это крик души у них!
Эндель. Памятник не сносят. Ты это прекрасно знаешь. Его перемещают туда, где он уместен. Туда, где лежат воины Второй мировой... Первой мировой... (Подчеркнуто). Освободительной войны тоже!! Прежде всего - Освободительной!!
Мария. Но не таким же образом! Милый, там море полиции. Технику подкатили...
Эндель. Там с ума посходили зомби. Элементарный шабаш. И это все уже не первый год... Беспорядки кому-то очень нужны.
Мария. Известно кому.
Эндель. Ты права - политикам. Но только политикам оттуда. Ими манипулирует Москва... ухмыляются и науськивают... они до сих пор больные...
Мария. А эстонские демократы? Не больные? Понагоняли полицейских... технику... и под покровом ночи собираются памятник утащить черт знает куда!
Эндель. На воинское кладбище...
Мария. Равнодушных сейчас нет и быть не может!
Эндель. Маша, милая, возьми себя в руки.
Мария. Как тут успокоишься?.. Хотя, и надо бы... Хотя бы из-за тебя...
Помолчали.
Эндель. Дело вовсе не в памятнике...
Мария. Тогда в чем дело, Эндель?
Эндель. Русские этого понять не могут... не в силах... не в состоянии... Лучше скажем так: откровенно не хотят ничего понимать...
Мария. Выходит, я бестолковая?
Эндель. Во-первых, ты не русская... Ты... как это сейчас говорят? - русскоязычная?.. А во-вторых... (Взрывается). Милая Машенька! Ты все прекрасно понимаешь! Советская историография все исказила!! Все поставила с ног на голову!! Так повелел товарищ Сталин!!
Мария. Прекрати.
Эндель (склоняется к Марии, шепотом). Империи никогда не бывают справедливыми...
Мария. Прекрати. Прошу тебя.
Эндель. Империи просто не имеют права быть справедливыми... Иначе... каюк. Хана тогда империи.
Мария. Не хочу больше.
Эндель (в себе). Уничтожать... подавлять... несогласных истреблять... Не мы ли с тобой знаем, что такое преследования, что такое тащить за собой отвратительный хвост... Я у них на заметке сколько лет?.. скоро уже сорок лет?..
Мария. А сейчас? Что сейчас происходит? Режиссеры хотят сделать фильм по твоей пьесе, а им что говорят?
Эндель. Не рекомендуем.
Мария. Или им не известно, почему ты пишешь по-русски?
Эндель. Да-да - по-русски. Нонсенс. Эстонец, который пишет по-русски...
Мария. Или это так уж важно? Вот если бы ты писал по-английски...
Эндель. Теперь они господа. И деньги у них нешуточные ... Деньги, это, милая моя - власть...
Мария. Как больно.
Эндель. Живу в Эстонии, а пишу не на родном языке...
Мария. Они тебя просто ненавидят.
Эндель. Они меня вычеркнули. Меня нет и все... ОК.
Мария. Как все это знакомо.
Эндель. А нам и так хорошо. Не правда ли, милая моя Машуля?
Мария. Тебя не любят за правду.
Эндель. А ну их к черту. И вообще - кто правду любит? Себя любят, вот и все пироги.
Мария молчит.
Мы с тобой гордые и свободные...
Мария (отмахиваясь). Ах... Кому нужна наша гордость?
Помолчали.
Эндель. Молодежь, которая там дебоширит, родилась в Эстонии... уже в свободной Эстонии... а какие телеканалы смотрят?..
Мария. Сам знаешь.
Эндель. И ты знаешь - российские. (Вспыхнув). А что такое Эстония, они знать не желают!!
Мария (с мукой). Эндель! милый! ты капитан Советский Армии! Капитан! Памятник поставили в твою честь! В честь победы над фашистами!
Эндель. Памятники ставят в честь павших... Истинные солдаты погибают на полях сражений...
Мария. О чем ты?
Эндель. В Таллинне боев не было... В Таллинне боев вообще не было...
Мария. Знаю. Не было.
Эндель. Возле памятника лежат не герои...
Помолчали.
Мария. Дома тебя нет. По городу шатаешься, точно неприкаянный...
Эндель. Пишу и пишу... А что мне еще остается?.. Плохо, что без оглядки пишу.
Мария. Без оглядки? А я считаю, как раз в этом твое достоинство. Твое бесстрашие их бесит...
Эндель. Бесстрашие не кормит, милая моя.
Мария. Нас это и раньше не пугало... Были времена, когда бесстрашие было чревато.
Эндель поет "Мое Отечество".
Мария (слушая Энделя). Я плохо знаю эстонский язык...
Эндель смолкает.
Должным образом я эстонский, все-таки, не знаю...
Эндель. У нас с тобой жизнь открытая, светлая, чистая... уже долгие, долгие годы...
Мария. Ты исколесил всю Эстонию.
Эндель. Вдоль и поперек.
Мария. Ты встречаешься с людьми.
Эндель. Мне это необходимо... Меня это очень кормит... Я всегда предпочитал стариков. Старики - мои университеты. Мой ликбез... Правда до сих пор живет на хуторах.
Мария. А я все та же - прежняя... советская...
Эндель (с болью). Маша!.. милая!.. ты для меня самая, самая!.. Одна единственная и навсегда!
Мария. Жили, жили, а проблемы врозь? Проблемы только твои? Или мне отойти в сторону?
Эндель. Фу ты, ну ты...
В палату вкатывают койку.
На койке лежит Отто.
Катят койку Линда и Сандер.
Мария. Больница в эту ночь переполнится героями... Неужели политики не понимают, что сердца ветеранов не каменные?..
Койку оставляют стоять непроизвольно...
Линда. Уже восьмой час...
Мария. Да-да, восьмой. Извините. Я задержалась.
Линда. С посетителями у нас очень строго.
Мария. Все. Ухожу.
Мария целует Энделя.
Завтра жди меня в четыре. Будь молодцом... (Линде). До свидания. Большое вам спасибо за все.
Линда. До свидания. Всего вам хорошего.
Мария приемник не берет... Забывает?
Линда обслуживает Отто: приставляет аппаратуру и прочее...
Сандер пытается ей помочь, но... скорей, мешается.
Линда (Сандеру). Большое спасибо. Присаживайтесь. Опыт у меня не маленький. Одной мне привычней.
На экране появляется кардиограмма Отто.
Линда смотрит на кардиограмму. Записывает что-то в журнал.
Эндель, поймав взгляд Линды, кивает в сторону Отто.
Линда в ответ кивает в сторону кардиограммы.
Неожиданно доносится песня В. Соловьева-Седого "Соловьи".
На экране сцены боевых действий...
Эндель (по динамику). Кто такое не пережил, тот не может понять ни-че-го... Как можно делать политику, не пережив всего этого?..
Музыка стихает.
Экран пустеет.
(По-прежнему по динамику). Хорошее словечко - кавардак... Милые мои, разрубите меня пополам... Ох и времена, ох и жизнь моя дурацкая... Все идет кувырком... Все летит в тартарары... Какое замечательное словечко - кавардак...