С.В. Оболенская

Молодые годы Отто фон Бисмарка

Отто фон Бисмарк, основатель Германской империи 1871 г. и первый рейхсканцлер, стоявший у руля ее политики почти 20 лет, - кто он? Он умер больше ста лет тому назад. Миновал целый век - и какой! А споры о Бисмарке не умолкают и по сей день. И даже на страницах наших газет я как-то встретила имя Бисмарка, поминавшегося как сильный правитель, в котором, может быть, порою нуждается каждый народ. Слышалась нота восхищения этим крупнейшим политиком и дипломатом и призыв поучиться у него государственной мудрости, поискать в его действиях пути решения самых разных проблем.

Помимо историко-политических аналогий, рождающих интерес к фигуре Бисмарка, привлекают внимание его личностные качества. Он умел добиваться своего, не испытывая сомнений и колебаний. Необычайная энергия, твердость и упорство ломали, сметали все препятствия. Если не удавалось развязать узел, он всегда был готов взять на себя ответственность и этот узел разрубить.

Но что наш читатель знает о Бисмарке? Есть две биографии Бисмарка, написанные отечественными историками. А.С. Ерусалимский (1901-1965), еще в 1940 г. подготовивший русский перевод книги Бисмарка Мысли и воспоминания Бисмарк О. Мысли и воспоминания. 1940-1941. Т. 1-3, посвятил Бисмарку последнюю свою книгу, не законченную и увидевшую свет уже после смерти автора Ерусалимский А.С. Бисмарк: дипломатия и милитаризм (предисловие М.Я. Гефтера). М., 1968.. Ее подготовил к печати и в 1968 г. издал со своим предисловием М.Я Гефтер.

В 1988 г. вышла в свет первая в нашей исторической литературе полная биография Бисмарка, написанная В. В. Чубинским; второе ее издание, существенно расширенное, появилось в 1997 г. Эта содержательная книга может заинтересовать и специалиста и массового читателя. Стремясь показать Бисмарка как крупнейшего государственного деятеля Германии второй половины XIX в. и в то же время очистить его облик от апологетических искажений, автор описал жизнь Бисмарка с юных лет и до кончины.

Подводя итог размышлениям о месте Бисмарка в истории, Чубинский в заключении выносит железному канцлеру такой приговор: Только тот, кто служит действительному социальному, культурному и нравственному прогрессу своего народа и всего человечества, может достичь подлинного величия. Права претендовать на такое величие, величие в высшем смысле слова, Бисмарк не имеет Чубинский В.В. Бисмарк. Биография. СПб., 1997. С. 526.. Но что такое величие в высшем смысле слова и какими мерками можно измерить некий действительный прогресс (если вообще исторический прогресс существует)? Представляется разумным воздержаться от столь же категорических, сколь и неопределенных суждений. Историк, сознание которого закреплено в рамках его собственной эпохи, не может быть беспристрастным. Именно эпоха - гораздо больше, чем открытие новых источников, - определяет изменение оценок. Важно попытаться, с одной стороны, раскрыть существо вопроса, рассматривая его в контексте эпохи, во всех многообразных связях и отношениях, а с другой - понять причины нашего собственного интереса к предмету, порой давно уже известному, причины изменения исторических оценок. А судьба представлений об исторической фигуре Бисмарка побуждает именно к этому. С одной стороны, о Бисмарке вроде бы все хорошо известно, и представления о нем просты и устойчивы: железный канцлер, произнесший однажды знаменитую фразу о том, что важнейшие вопросы решаются не парламентскими дебатами, а железом и кровью. Но с другой стороны, Бисмарк составляет предмет нескончаемых споров, особенно, конечно, в Германии, и приведенная выше фраза В.В. Чубинского вовсе не случайна.

Бисмарк является поистине ключевой фигурой в западной историографии, разумеется, в немецкой особенно. Его жизнь и деятельность проанализированы, кажется, во всех деталях, существуют самые разнообразные и прямо противоположные интерпретации и оценки его побед и поражений, и личность его оценивают совершенно по-разному. Консерватор до мозга костей и белый революционер, творец новой Германии и виновник ее бед в ХХ веке; поборник мира в Европе и создатель ситуации, в конечном итоге приведшей к первой мировой войне, предтеча Гитлера, наконец...

Не только завершившееся в 1871 г. объединение Германии, и всё, что происходило затем в период его канцлерства в Германской империи, но и вся последующая история Германии и история Европы, включая первую мировую войну и даже подчас установление гитлеровской диктатуры и вторую мировую войну связывают с его деятельностью и даже с его личностью.

О Бисмарке спорили еще при его жизни, спорили и в начале ХХ века, но особенно много и горячо спорили после второй мировой войны. В 1946 г. вышла в свет книга выдающегося немецкого историка Фридриха Майнеке (1862-1954) Германская катастрофа Meinecke F. Die deutsche Katastrophe. B., 1946. . В прошлом поклонник Германской империи и почитатель Бисмарка, теперь, в глубокой старости, пережив крушение прежних идеалов и надежд, Майнеке нашел в себе силы поставить вопрос о ревизии концепций германской истории вообще и, в частности, деятельности Бисмарка. Утверждая, что в действиях Бисмарка содержалось нечто, лежавшее на грани благотворного и гибельного, что должно было привести к катастрофе Ibid., S. 26., историк сформулировал главные вопросы, вокруг которых развернулись споры, продолжавшиеся, то затухая, то вспыхивая с новой остротой, десятки лет: было ли основание Германской империи в 1871 г. под эгидой Пруссии благом или несчастьем для германского народа и народов Европы? Не были ли катастрофы мировых войн вызваны именно тем, что Германская империя была создана не в результате либерального движения, но путем бисмарковской революции сверху, с помощью прусского оружия? Не была ли политика Бисмарка тем зерном, из которого выросла первая мировая война а затем фашизм и вторая мировая война? И, наконец, тот же вопрос, который задает и Чубинский: заслуживает ли железный канцлер сохранения в ряду выдающихся германских деятелей и какова была его роль в германской истории и истории Европы?

Книга Майнеке, написанная под впечатлением суровых испытаний недавнего прошлого, открыла тесно связанную с необходимостью серьезной политической переориентации первую дискуссию о Бисмарке, в которой приняли участие многие крупные немецкие историки См. об этом: Revision des Bismarck-Bildes: die Diskussion der deutschen Fachhistorikern, 1945 - 1955. Darmstadt, 1972.. Обсуждалась тогда главным образом история объединения Германии; критика была достаточно серьезной и выявила точки зрения, развитые в последующие годы. Возобладала тогда позиция консервативных историков, представленных ярче всего Г. Риттером Ritter G. Das Bismarck-Problem // Revision des Bismarck-Bildes. S. 171-172.. Критикуя Бисмарка, они придерживались мнения, что первый канцлер Германской империи является все же положительным героем.

Прошло около десяти лет. В 1961 г. вышла в свет книга Фрица Фишера Рывок к превращению в мировую державу. Военные цели в политике кайзеровской Германии, 1914 - 1918 Fischer F. Griff nach der Weltmacht: Die Kriegszielpolitik des kaiserlichen Deutschland, 1914-1918. Dьsseldorf, 1961.. Вновь возвратившись к столь часто обсуждавшемуся немецкими учеными вопросу о причинах первой мировой войны, Фишер ошеломил соотечественников заявлением, что ответственность за возникновение войны несет Германия. Со времен Бисмарка, утверждал он, Германия являлась источником национализма и агрессии; эпоху Бисмарка Фишер объявил прямой предысторией фашизма.

Споры о Бисмарке, продолжавшиеся в следующие десятилетия, не затухающие окончательно и поныне, - это споры о судьбах Германии в XIX и ХХ вв. Какова была его роль в истории Германии? Следовало ли идти по пути, предуказанному им, или же, напротив, нужно было решительно преодолевать его политическое наследие, пагубно сказавшееся на судьбах страны даже в середине ХХ века? Не он ли повинен в двух германских катастрофах - поражениях в первой и второй мировых войнах? И не его ли наследником стал Гитлер?

Жизнеописаний железного канцлера, так или иначе составившего эпоху в истории Германии, не так уж много, и я назову из работ последнего тридцатилетия лишь две наиболее интересные и полные биографические работы о нем. Это книга Лотара Галла Бисмарк - белый революционер Gall L.Bismarck: der weisse Revolutionдr. Frankfurt a. M., 1980 и посвященный Бисмарку замечательный двухтомный труд Эрнста Энгельберга, охватывающий весь жизненный путь канцлера и всю его деятельность Engelberg E. Bismarck: Urpreusse und Reichsgrьnder. B., 1985; Idem. Bismarck: das Reich in der Mitte Europas. B., 1990..

Отто фон Бисмарк родился 1 апреля 1815 г. Первые месяцы его жизни - это были сто дней Наполеона. За десять дней до битвы при Ватерлоо, покончившей с Наполеоном (судьбы Европы переменились, с грустью писал А.И. Герцен Герцен А.И. Собр. соч. В 30 томах. Т. XI. М., 1957. С. 245), на Венском конгрессе был подписан акт о создании Германского союза - крупнейшего государственного образования в Западной Европе того времени. Мальчику, которому тогда не было еще и трех месяцев, суждено было 50 лет спустя разрушить эту странную, искусственную структуру, в сущности, закрепившую раздробленность Германии.

Бисмарк мало интересовался историей своих предков, но совсем не знать ее он все-таки не мог. Из окон окруженного великолепным парком дома в отцовском имении Шёнхаузен, открывался вид на старую церковь, на стене которой висела памятная доска с именами погибших в Пруссии в 1813 г. во время освободительной войны против Наполеона. Одним из первых на этой доске обозначено было имя дяди Бисмарка, младшего брата его отца. Дед Бисмарка по отцу, скончавшийся задолго до рождения внука, тоже был участником войн против Наполеона, а по окончании их поселился в своем имении. Это был, по-видимому, весьма незаурядный сельский юнкер. Помимо усердных занятий хозяйством и охотой, он много читал (после него остались выписки из немецких и французских поэтов, и сам он, кажется, не чужд был сочинительству) и любил домашнее музицирование. Род матери Отто фон Бисмарка, урожденной Менкен, был иным. Дед по материнской линии не был дворянином и происходил из рода чиновников и ученых из Брауншвейга. Высокообразованный, начитанный человек и тонкий эстет, он служил при прусском королевском дворе по дипломатической части. Итак, с одной стороны померанские юнкеры и офицеры прусской армии - в массовом сознании европейцев XIX столетия символ прусского милитаризма и юнкерской спеси, с другой - просвещенные высокопоставленные чиновники, символ столь много давшей Европе прусской бюрократии. Разница в менталитете и стиле жизни, вероятно, была велика. Но было и нечто общее - представители обоих родов были людьми просвещенного абсолютизма; они служили прусским королям и - в разной степени, сознательно или бессознательно - впитывали широко распространенные идеи Просвещения XVIII в.

Бисмарку не пришлось в ранние годы пережить какие-либо потрясения или потери. Но детство его не было счастливым, как не был счастливым и брак его родителей, сложившийся в результате не слишком удачного соединения 35-летнего Фердинанда фон Бисмарка и 17-летней Вильгельмины Менкен. Юной Вильгельмине, встречавшей в своей семье людей, близких к прусскому королевскому двору, никак не подходил ни по интересам, ни по кругу общения, ни просто по уровню духовного развития ее муж, сельский юнкер. Она пыталась вникнуть в хозяйство, но ничего не выходило. Не лишенная честолюбия, она возлагала надежды на сыновей. Но и здесь ее ждали разочарования. Отто был очень способным мальчиком, но мир тонкой эстетики, которым хотела окружить себя его мать, был ему чужд, а сама она не давала сыну материнского тепла, в лучах которого раскрывается детское сердце и формируется характер. Отец вовсе не был деспотом, но занятый своими делами, этот добродушный человек полагал, что в воспитании и обучении мальчиков мать разберется гораздо лучше, чем он. Много лет спустя Бисмарк писал, что в детстве чувствовал себя чужим в родительском доме.

Однако общий стиль жизни прошлых поколений его рода, хранимый и родителями Бисмарка, глубоко вошел в его натуру. Тридцатидвухлетний Бисмарк в одном из писем с нескрываемой гордостью писал, что в отцовском доме, где его предки столетиями жили, рождались и умирали в одних и тех же покоях, царит консервативный дух, консервативный принцип Bismarck O.v. Gesammelte Werke (далее -GW). Bd. 14. S. 74. Консервативный дух определил и стиль жизни Бисмарка и самое существо его личности, а консервативный принцип всегда оставался глубинный принципом всей его деятельности.

Когда мальчику исполнилось всего лишь 6 лет, мать отправила его в Берлин, пансионером в школу Пламана, которая готовила детей из аристократических семей к поступлению в гимназию. Воспитание давалось спартанское, и Бисмарк говорил, что эта знаменитая школа вспоминается ему как каторжный дом. Может быть, это было преувеличением, но портрет одиннадцатилетнего Отто, исполненный Францем Крюгером, свидетельствует все же о внутреннем напряжении мальчика. На рисунке упрямое, может быть, дерзкое мальчишеское лицо, растрепанные волосы, отложной белый, шиллеровский воротник, книга под мышкой. Во взгляде - большая самостоятельность, ирония и никакой мягкости в выражении.

Шесть лет в школе, затем пять лет в Берлинской гимназии. Гимназическое обучение дало Бисмарку прежде всего знание языков. Он отлично занимался латынью, которой потом часто пользовался в своих речах, английским и французским языками. В зрелом возрасте, помимо знания этих языков, он мог объясниться на русском; кое-как знал итальянский, польский, испанский, голландский и датский. И великолепно владел родным языком, как устным, так и письменным, знал немецкие диалекты и с крестьянами в окрестностях своего имения Фридрихсру разговаривал на их Plattdeutsch.

В гимназические годы мальчик, затем юноша жил в берлинской квартире своих родителей, где семья проводила зимние месяцы. В доме бывали люди из придворных кругов, офицеры, заслуженные старые генералы; бывали, конечно, и наведывавшиеся в столицу сельские юнкеры. Гостей и хозяев объединяло то, что все они - в прошлом или настоящем - служили прусскому королю. Возможно, зимними вечерами юноша слушал их беседы, в которых, вероятно, главной темой была политика - то, что станет для взрослого Бисмарка существом не только его деятельности, но и всей его жизни. Здесь он исподволь познавал закулисную сторону государственных дел.

Между тем, время первой юности Бисмарка было для Европы довольно-таки бурным. В воздухе носилась идея общей борьбы народов против Священного союза как душителя европейских освободительных движений и идея национального объединения Германии. Но если эта идея и могла его тогда занимать, то вряд ли она могла означать что-либо кроме усиления Пруссии, господства Прусского королевства в германских землях. Бисмарк ощущал себя отпрыском аристократического прусского семейства, принадлежащим к кругу, в котором не ставилась под сомнение абсолютная власть короля, величие Пруссии и верность долгу, заключавшемуся в службе королевской власти.

Гимназические годы кончились, предстояло выбрать дальнейший путь в обучении. Парадоксально: имя Бисмарка в истории Германии и Европы прочно связано с прусско-германским милитаризмом; между тем, военная карьера, которую избрал его старший брат, была неприемлема для будущего канцлера - и вследствие того, что она предопределяла четкий рисунок всего жизненного пути, и потому, что жесткая дисциплина и беспрекословное повиновение свели бы его с ума. Его не привлекала и деятельность ученого. В берлинской квартире Бисмарков не бывали ученые, как никогда не бывали и люди искусства или писатели. Естественные науки Бисмарка никогда не привлекали. Гуманитарные знания он охотно впитывал, но стать кабинетным ученым? Нет, это было не для него. В его выборе большую роль сыграла мать, надеявшаяся, что Отто пойдет по стопам ее отца и станет дипломатом.

Путь к дипломатической и вообще государственной службе открывало изучение права, и решено было, что семнадцатилетний Отто приступит к нему в Гёттингенском университете. Здесь снова предстоял выбор, немаловажный для всей студенческой жизни и носивший в известной степени политический характер: вступать в Burschenschaft - студенческую корпорацию, объединявшую радикально настроенную часть гёттингенских студентов, или же стать членом какого-либо землячества? Вопрос решили впитанные с детства традиции сельской аристократии и традиционная семейная преданность прусской монархии. Год тому назад, в 1831 г. бурши участвовали в волнениях, происходивших в городе, представлявших собой запоздалые отзвуки июльской революции 1830 г. во Франции. Сын юнкера, готовящийся к государственной службе, не мог присоединиться к ним. Юноша решил вступить в землячество Ганновера и был принят в него после своей первой дуэли.

За три семестра, проведенные в Гёттингене, Бисмарк дрался на дуэли 25 раз. В студенческих землячествах дуэли были не просто обычным делом или развлечением, а составляли непременную часть кодекса чести. Развлечения были иными: в обычае было фраппировать жителей города и профессоров странным поведением. Бисмарк, например, появлялся на улице в ярко-зеленом фраке до пят, в сопровождении дога, пугавшего прохожих своими фантастическими размерами. Университетское начальство ничего не могло поделать ни с дерзкими выходками студентов, ни с дуэлями: невозможно было справиться с убежденными в своей исключительности спесивыми молодыми людьми, чье поведение выражало отнюдь не свободолюбие, свойственное духу времени, - заметим, что в нем не было ничего, что могло бы нанести ущерб государственным порядкам, - а только лишь элитарное самосознание аристократической молодежи.

В Гёттингене Бисмарк мало думал о занятиях, жизнь была наполнена бесшабашным веселым разгулом. Родители не слишком интересовались тем, как жил их сын вдали от дома, но когда отцу пришлось платить долги студента, это ему не понравилось. В конце концов именно это побудило молодого Бисмарка покинуть Гёттинген. Но была и другая причина, более основательная и обнаруживающая скрытую за студенческими выходками серьезность и глубину его натуры. Письма его показывают, что он был недоволен собой и понял, что надо все изменить.

В 1833 г. Бисмарк оставил Гёттинген и решил продолжить занятия в Берлине. Здесь самым главным оказались для него не занятия в университете, а дружеское общение. Прилежный и серьезный американец, будущий историк и дипломат Д.Л. Мотли и юный граф А. Кайзерлинг, происходивший из семьи высокообразованных и просвещенных прибалтийских дворян (домашним учителем этого юноши был И. Кант, надолго сохранивший отношения с семьей своего воспитанника), впоследствии геолог и палеонтолог, стали близкими друзьями Бисмарка (он сохранял с ними дружеские отношения и много лет спустя). Они вели долгие беседы на самые различные темы, вместе читали по-английски Шекспира и Байрона (не отсюда ли любовь к Шекспиру, которую Бисмарк сохранял всегда?). Кайзерлинг играл на фортепьяно, и Бисмарк любил его слушать. Может быть, здесь он приобрел склонность к домашнему музицированию, которую потом удовлетворяла его жена Иоганна. Общение с новыми друзьями оказалось для Бисмарка очень важным.

В университете он сосредоточился на изучении языков, истории и географии. И преуспел. Будучи уже начинающим чиновником в Берлинском апелляционном суде и изнывая от тоски за писанием протоколов, он попросил перевести его на административную должность и должен был выдержать строгий экзамен. Комиссия высоко оценила его знания в древнегреческом языке, латыни, истории, философии, юриспруденции, политической экономии и финансовой науке.

Но служба не задалась. На склоне лет Бисмарк вспоминал: Без связей в министерских и высших ведомственных кругах почти невозможно было рассчитывать на какое бы то ни было участие в прусской политике... Нужно было сначала пройти однообразный, измеряемый десятилетиями путь по бюрократической лестнице Бисмарк О. Мысли и воспоминания. Т. 1. М., 1940. С.2.. Нет, медленное восхождение было не для полного сил, темпераментного, решительного молодого человека. Неожиданно он принял решение заняться хозяйством в отцовском поместье Книпхоф, решив модернизировать свое хозяйство. Жизнь сельского хозяина сулила независимость, возможность действовать по собственному усмотрению.

Но у Бисмарка не было настоящего интереса и склонности к избранному делу. Сначала он пытался также участвовать в местных хозяйственных и административных делах, но это скоро ему наскучило. Деятельная натура незаурядного молодого человека требовала иного. Периоды нешуточной депрессии сменялись разгулом и скандальными выходками. Соседи прозвали его бешеным юнкером, и это прозвище для многих стало - как увидим, совершенно необоснованно - определяющим в характеристике германского канцлера. Жизнь в померанском имении, где, как он писал другу, его общество составляли лошади, собаки и сельские юнкеры, оказалась невыносимой. Выяснилось, что та среда, из которой он вышел сам, чужда и вызывает презрение. Он был на голову выше среднего померанского юнкера, вкусы которого вырабатывались охотой и конюшней. А у него уже давно любимыми писателями были Гёте, Шекспир и Байрон, имена которых большинству соседей были не знакомы.

Он заинтересовался теологией и философией, штудировал Ф. Штрауса, Л. Фейербаха, Б. Бауэра, много читал также английских прозаиков - Л. Стерна, Г. Филдинга, Т. Мура, немецких романтиков. Но и эти занятия не поглощали его целиком.

Бисмарк переживал внутренний кризис. Ему шел уже 30-й год, а он еще не нашел себя. Попытка государственной службы, вылившаяся в писание скучных бумаг, не принесла удовлетворения, да и им остались недовольны. Сельское хозяйство, по-видимому, не было его стихией. Его очень тяготили и обстоятельства личной жизни: он еще не был женат.

Весной 1843 г. Бисмарк сблизился с семьей главы померанских пиетистов А. фон Тадденом. Новым друзьям он признался, что не обладает настоящей, проникновенной верой, и эти его признания привели их в ужас. Все старались обратить упрямого скептика на путь веры. Иоганна ф. Путкаммер, подруга дочери хозяина дома, была особенно усердной. Она стала невестой молодого человека.

Чуждый всякому мистицизму, Бисмарк не стал пиетистом, осуждал пиетизм за узость и оторванность от живой жизни; не стал он, по-видимому, и по-настоящему верующим человеком, но от скептицизма молодых лет все же отказался. Его отношения с Богом были глубоко внутренним делом, как это и подобает лютеранину. Хотя в Германии XIX в. благочестие считалось одной из главных добродетелей и ему выгодно было бы демонстрировать набожность, он этого не делал никогда.

Отец его невесты был ревностным пиетистом, и предстояло убедить его в том, что будущий супруг его дочери с величайшей серьезностью относится к вопросам религии. В письме, отправленном перед помолвкой будущему тестю, содержалась изрядная доля дипломатической хитрости, однако оно все-таки свидетельствует о том, что с выбором супруги Бисмарк связывал

самые важные жизненные вопросы, причем на первое место ставил проблемы мировоззрения и веры.

В 1847 г. Отто ф.Бисмарк и Иоганна ф.Путткаммер стали мужем и женой. Это был важнейший момент в жизни Бисмарка, помогающий лучше понять не только тот начальный этап его жизни, который через год завершился вступлением в публичную политику, но и всю его жизнь вообще. С неуютных детских лет - холодная забота без настоящего семейного тепла - сквозь все студенческие выходки, сквозь неудовлетворенность службой и деятельностью сельского хозяина просвечивает желание обрести прочный тыл, личный покой, который возможно найти только в крепкой семье и прежде всего, конечно, в любящей, преданной и понимающей своего спутника супруге. Поэтому, а еще потому, что первые его романы и не очень обдуманные попытки создать семью оказались неудачными, его отношение к женитьбе было в высшей степени серьезным.

Это обнаруживается в переписке Отто и Иоганны в период, предшествующий их свадьбе. Забота о материальной стороне дела в ней не просматривается. Вероятно, эти проблемы обсуждали родители. Жених и невеста обдумывали свое будущее почти исключительно с моральной точки зрения, обсуждали и религиозные вопросы, особенно Иоганна. Разумеется, размышляли и о правилах будущей совместной жизни, о своих будущих отношениях.

Иоганна, мягко говоря, отнюдь не была красавицей, не была она и эмансипированной, интеллектуальной женщиной, каких тогда в Германии было уже немало, и ничего не понимала в политике, которая год от года занимала все более важное, исключительное место в жизни ее супруга. Но она дала ему то главное, чего он искал - покой и уверенность в доме, где все определялось желаниями и стилем главы семьи. Бисмарк не раз говорил, что он легко мирится с тем, что жена не разделяет его интереса к политике, но никогда не потерпел бы ее критики в свой адрес. Она это понимала и совсем не случайно еще невестой обещала будущему супругу такую линию поведения: Я попытаюсь смягчить то, что не cмогу сломить, но если и это не получится - умолкну и буду поступать так, как хочешь ты Die Brautbriefe der Fьrstin Johanna von Bismarck. Stuttgart , Berlin, 1931. S. 48.. Разумеется, это касалось прежде всего семейных отношений, о политике Отто с ней не беседовал. Впрочем, вовсе не предполагая сделать жену своей единомышленницей или сотрудницей в делах, он еще в пору жениховства заботился о ее подготовке к стилю предстоявшей ей общественной и частной жизни (например, очень мягко и осторожно писал ей о необходимости заняться французским языком и обучиться верховой езде Engelberg W. Otto und Johanna von Bismarck.. Berlin, 1990. S. 38.). Это оказалось не таким уж легким делом, и много лет спустя он как-то признался, что вовсе не просто оказалось превратить фрейлейн фон Путкаммер в госпожу ф. Бисмарк. При всей занятости делами, рождавшей частые довольно долгие разлуки, при всей своей жесткости и решительности, при том, что бешеный темперамент иногда бросал его к другим женщинам, Бисмарк был внимательным мужем и

заботливым отцом. Доверие, душевная близость, покой - вот чего искали они оба и что оба действительно обрели в своем семейном союзе. Они прожили вместе 47 лет, имели троих детей, и когда в 1894 г. Иоганна скончалась, железный канцлер в отставке признался, что он не знает, как ему жить дальше. Он пережил ее всего на 4 года.

Сближение с померанскими пиетистами, а затем и женитьба ввели Бисмарка в круг тех людей, которые, как он чувствовал, нужны были ему для того решающего шага, для начала деятельности, видимо, единственно ему нужной, - для старта в большой политической карьере. Теперь, когда и в личной жизни он обрел прочный тыл, настало время действовать.

Шли предмартовские годы, канун революции 1848/49 гг. в Германии. Бисмарк примкнул к формировавшейся в Пруссии партии консерваторов, чувствуя, что это может ему помочь войти в политику на самом высоком уровне. Консерваторы-пиетисты приняли молодого человека как своего, но чтобы занять в партии видное положение, одних только бесед в кругу единомышленников было недостаточно, требовалось активное участие в местном движении. После смерти отца в 1846 г. Бисмарк получил по завещанию поместья Книпхоф и Шёнхаузен и, взвесив всё с точки зрения своих намерений общественного и личного порядка, решил переселиться в отцовское родовое имение Шёнхаузен и принять самое активное участие в местных делах и, главное, в создании партии консерваторов.

В апреле 1847 г. прусский король Фридрих-Вильгельм IV, некогда обещавший своим подданным конституцию, созвал в Берлине Соединенный ландтаг и в тронной речи заявил, что корона не может и не должна зависеть от воли большинства. Вспыхнули бурные споры, в которых принял участие и молодой депутат О.ф. Бисмарк. 17 мая 1847 г. здесь прозвучало его первое публичное выступление, через два дня - второе. В самых резких выражениях он заявил, что все притязания и надежды депутатов на принятие какой-то конституции не имеют под собой никакого основания, ибо не народ вручил власть королю; король дан народу милостью Божьей. Речи Бисмарка принесли ему первую популярность, принесли новых друзей, но и первых врагов. Никогда еще ничто в жизни не увлекало его так, как эта борьба. Ему было тогда 32 года, и он понял, что впервые оказался действительно на своем месте.

Что же можно сказать об этом человеке, который в уже относительно зрелом возрасте после разного рода попыток нашел, наконец, свое место в жизни и готов был к тому, чтобы продолжить продвижение по избранному пути политического деятеля, придерживающегося и в жизни, и в политической деятельности консервативных принципов?

Первое. На пороге своего восхождения на вершины политики Бисмарк предстает перед нами человеком в высшей степени серьезным, давно покончившим с юношеским шалопайством. Свое предназначение он видит, в соответствии со своим консервативными принципами, своим происхождением, воспитанием, положением, в служении Пруссии и прусской короне, в борьбе за ее укрепление и ее неприкосновенность.

Второе. Выясняется, что Бисмарк не только обладал изощренным политическим умом, уникальной способностью, сосредоточившись на деле, которое ему предстоит выполнить, идти напролом, до конца и побеждать то с помощью ловких ухищрений, то с помощью грубой силы. Выясняется, что это был высокообразованный человек, интересовавшийся философией своего времени, серьезно размышлявший над религиозными вопросами, знавший языки, любивший музыку, знавший литературу, (впоследствии он умел использовать свои разнообразные знания в парламентских речах, в дипломатических беседах или в дружеском кругу). Отсюда не следует, конечно, что Бисмарк был тонким эстетом, поклонником наук и покровителем искусств. Не следует также предполагать, что серьезность и глубина его натуры и общее следование религиозным христианским принципам делали его добрым и снисходительным. Напротив, все, что он воспринял в своем холодном детстве и буршикозной юности, придало стилю его поведения ту грубость и жесткость, о которой знали его современники и чувствовали на себе его соратники.

Наконец, третье. Личная жизнь Бисмарка, неизменная и безоглядная поддержка, которой он пользовался в семье, несомненно сыграла свою роль в формировании и развитии того качества, которое во многом определяло успех большинства его начинаний - полная уверенность в себе, в своей позиции, своих действиях.

Таким стоял Бисмарк на пороге вступления в большую политику. Этой политике да и вообще всей жизни предстояло внести в сформированный в юности характер новые черты, но то, что он уже приобрел, на всю жизнь осталось его капиталом.

* * *

Два решающих поворота в деятельности Бисмарка обозначили и повороты истории Германии в XIX веке.

Звездные часы Бисмарка - это 1866-1871 годы, когда он, сохраняя приверженность юнкерскому классу и верность прусской монархии, но понимая потребности своего времени, поставил превыше всего национальные интересы Германии, переступил через свои связи с консерваторами - юнкерами, готовыми скорее вернуться к порядкам бранденбургских маркграфов, чем лишиться своих прусских привилегий в объединенной Германии, - пошел на компромисс с либералами, осуществил путем революции сверху объединение германских земель и тем обеспечил Германии решающий прорыв на пути к индустриальному обществу. Прусские консерваторы объявили его изменником (падение мелких тронов казалось им упразднением монархического принципа, между тем как Бисмарк глубоко чтил его всю жизнь), но он перешагнул через самого себя - лично ему всегда был присущ прочный индивидуальный консерватизм, сложившийся в юности, - презрел холодность бывших друзей и пошел на союз с либералами, связал свои действия с решающими силами своего времени - национально-патриотическим движением и возвышающейся буржуазией. Он использовал и чуждую ему германскую национальную идею, составлявшую прежде ядро идеологии оппозиционной буржуазии и ставшую для него орудием в деле создания единого Германского государства. Такие черты его личности, как живость ума и открытость новому, активность, стремление к немедленному действию, готовность идти напролом, до конца, используя при этом любые средства, нашли здесь яркое проявление.

Все это позволило осуществить то, что стало его главной исторической заслугой - объединение Германии. Революция сверху в сложившихся условиях оказалось по плечу только ему одному. Именно это - то главное, что, на мой взгляд, позволяет числить Бисмарка в ряду выдающихся политических и государственных деятелей европейского масштаба.

Но вот цель была достигнута, и доминанты сознания и политического мышления творца Германской империи начали меняться. Определяющим, конечно, оставалось стремление сохранить и укрепить завоеванное единство Германии. Но появилось и другое - желание обеспечить Пруссии господствующее положение в империи, сохранить традиционную иерархию власти, общественную и политическую иерархию; традиционным общественным и государственным элитам, прежде всего остэльбским юнкерам сохранить их привилегии, не допустить парламентской вакханалии, предотвратить красную опасность. Сам некогда открывший все шлюзы, позволивший мощному потоку нового хлынуть через все препятствия, Бисмарк, с его проницательным умом и безошибочной интуицией, понимал, что этот поток ему не остановить, что старому миру суждено рано или поздно погибнуть или, во всяком случае, преобразиться. Но он вышел из того мира и предать его просто не мог. Пруссия, прусская королевская династия, прусские юнкеры, традиционно участвующие в государственном управлении, их благосостояние, весь строй их жизни, аристократические нравы - все это не должно было исчезнуть! И с середины 70-х гг. перед канцлером вырисовывается новая задача - сохранить, укрепить и использовать эти уже отжившие силы.

В конце 60-х и начале 70-х гг. Бисмарк прокладывал Германии дорогу в будущее, завоевывал для нее единое экономическое и политическое пространство, причем использовал для этого поистине революционные средства, не боялся ломать старые порядки. Теперь он яростно стремился любыми способами законсервировать созданное. Во что бы то ни стало сохранить status quo, не допустить нежелательных перемен, сохранить и укрепить собственную власть, ибо только он действительно понимает нужды народа и является гарантом прочности и процветания империи - таков Бисмарк конца 70-х гг.!

На протяжении двадцати лет своего канцлерства неограниченным, в сущности, правителем созданной им империи был не император, а он, Бисмарк. Это не могло не сказаться и на его характере. Властность и нетерпимость его натуры дополнились презрением к глупости и слабости, распространявшемся и на толпу, и на высокопоставленных лиц. Свободу он допускал только для себя, оппозиции не терпел. Вместе с тем власть не придала ни ему лично, ни его правлению тиранического, жестокого характера и, на мой взгляд, он всегда понимал ее как долг, служение - однако не нации, не народу, но германскому императору и прусскому королю. При этом он ловко манипулировал императором и защищал свою власть в борьбе на два фронта - против императорского двора и его интриг, с одной стороны, против ненавистного ему парламента, всячески пытавшегося ограничить его, - с другой.

Запрещение социал-демократической партии в 1878 г. обозначило переход к репрессивной политике, исключавшей перспективу интеграции рабочего движения в общественно-политическую жизнь; введение протекционистского таможенного тарифа в 1879 г. определило новый курс в торговой и финансовой политике. Либералы были вытеснены из большой имперской политики. Новой опорой для канцлера должен был стать союз возвышающейся сильной буржуазии и богатых юнкеров - союз доменных печей и дворянских поместий.

После тяжелых кризисных лет удалось добиться экономической и политической стабилизации; укрепилась власть государства и власть харизматического лидера - таким считал Бисмарка Макс Вебер. Но попытка закрепить старые социальные и властные структуры, преодолеть разрыв между быстрым развитием буржуазного общества и не приспособленным к этому государством оказалась в конечном счете несостоятельной. Она обернулась перманентной конфронтацией общественных и политических сил и войной всех против всех.

Бисмарк совершивший поистине исторический прорыв в судьбах Германии, оказался теперь в положении чародея, который не в силах справиться с вызванными им силами. Все это кончилось вытеснением его самого из имперской политики. В 1890 г. харизматическому лидеру пришлось уйти в отставку, и его уход не вызвал особого потрясения в обществе. Тщетно пытаясь преградить путь мощному потоку нового, он вынужден был уйти с политической и государственной арены и закончить свой жизненный путь не у дел, в тишине своего поместья.

Я не считаю, что в рассуждениях о континуитете германской истории имеет смысл проведение линии 1871 - 1933 - 1945 гг. Ведь для подобной линии всегда можно - более или менее произвольно - найти и иную исходную точку; в данном случае, например, - поражение революции 1848-1849 гг. Но размышления о том, как следовало поступать с политическим и дипломатическим наследием Бисмарка, помогают глубже и точнее понять то, что происходило в Германии в период его правления. Однако подобные предположения и оценки требуют серьезного специального исследования, и мы оставим их в стороне.

Так или иначе, не подлежит сомнению, что после основания империи в 1871 г. Бисмарк вовсе не стремился развязать новую войну в Европе, как это принято было считать в советской историографии. Целью его внешней политики и дипломатии с этого момента стало сохранение мира, и в достижении этой цели он проявил все свои редкостные качества - изощренный ум, умение верно оценить обстоятельства и, подчинив их себе, использовать с максимальной выгодой. Тут было, конечно, и внутреннее противоречие: предотвратить общеевропейскую войну Бисмарку удалось ценой роста милитаризма и усилением розни между европейскими государствами. Та сложная система союзов, которую сейчас мы бы назвали системой сдержек и противовесов, была создана им и держалась не в последнюю очередь на нем. В ее распаде свою роль сыграл и его уход с поста имперского канцлера.

А в самой Германии? Как говорил о Бисмарке Макс Вебер, он оставил нацию, лишенную какого бы то ни было политического воспитания, стоявшую гораздо ниже того уровня, которого она в этом отношении достигла уже двадцать лет тому назад. И главное - это была нация, лишенная всякой политической воли, привыкшая к тому, что возглавляющий ее великий государственный деятель сам позаботится о политике Weber M. Parlament und Regierung im neugeordneten Deutschland. Mьnchen, Lepzig, 1918. S. 12.. И, может быть, самое пагубное, что произошло в Германии при Бисмарке, было постепенно изменение содержания и функции национальной идеи, столь значимой для Германии, как, впрочем, и для других европейских стран в XIX веке. В 40-х гг. составная часть идеологии буржуазной эмансипации, демократическая программа объединения свободных граждан германских земель, национальная идея уже в 70-х гг. стала основой формирования лозунгов вражды, ненависти, шовинизма. Образ врага становился важнейшей ее частью. Эту идею как важную часть массового сознания ловкие политики много раз использовали для достижения своих целей.

* * *

Но что произошло с самим Бисмарком, который на пороге своей политической карьеры предстал перед нами как человек, уверенный в себе, в своем жизненном предназначении, хорошо подготовленный к решению тех задач, которые он перед собой ставил, полный сил и энергии, и, как показало недалекое будущее, готовый не только к защите всего того, что было усвоено в юности, но и к восприятию нового, к переменам?

Тридцать лет спустя сложившийся в ранней юности прусский консерватизм возобладал и внес существенные изменения в его мировосприятие, превратив канцлера из новатора в традиционалиста.

Политика и власть изменили Бисмарка существенно и глубоко. Консервативные принципы, пронизывавшие его жизнь даже тогда, когда он вступил в союз с либералами, и упрямый роялизм - это было, вероятно, единственное, чему он оставался неизменно верен в государственной и дипломатической деятельности. Общеизвестно, что Бисмарк использовал в своей политике любые методы. Манипуляция общественным мнением и демагогическая бонапартистская игра, готовность к провокационным действиям ради достижения цели стали неотъемлемыми ее чертами и прочно вошли в его характеристику как дипломата и государственного деятеля.

В 1878 г., когда шли дебаты о принятии Исключительного закона против социалистов, он в одной из своих парламентских речей сказал: Я ставлю перед собой определенные, позитивные практические цели [...] и достигнуть их мне помогают иногда левые, иногда правые. Я иду с теми, кто идет со мной [...] а к какой фракции они принадлежат, мне совершенно безразлично Stenographische Berichte ьber die Verhandlungen des Deutschen Reichstags. 1878. Вd. 51. S. 124. . В этих словах звучала не только уверенность в правильности принципов его Realpolitik, но и нескрываемо пренебрежительное отношение к парламенту и парламентаризму (десятки раз он говорил об этом прямо, заявляя в своих речах в стенах рейхстага, что Германия - не парламентское государство, а конституционная монархия). Оно проявлялось и в его иногда просто скандальном поведении на заседаниях рейхстага. Он мог, например, выступая с трибуны рейхстага и услышав в середине своей речи неодобрительный гул аудитории, повернуться спиной к залу, развернуть газету и спокойно ждать, когда шум стихнет. Он прерывал ораторов грубыми репликами, а в собственных речах, вызывавших неизменно огромный интерес - иногда полупустой зал заседаний рейхстага быстро заполнялся до отказа, когда на трибуну выходил канцлер, - был чрезвычайно резок и не стеснялся наносить оскорбления. Однажды, например, взбешенный смелой речью критиковавшего его проекты либерального депутата Э.Ласкера, он, ринувшись на трибуну, громко закричал своим высоким голосом: Эти господа, которых не греет наше солнце и не мочат наши дожди [...] Это о них в Писании сказано: не сеют, не жнут; они не ткут и не прядут, однако одеты - не хочу говорить, как именно - но все же одеты [...] Они представляют ученое сословие, а вовсе не кормящее сословие. И они еще смеют поучать! Ibid. Bd. 53. S.1060-1061.. Тут слышатся отзвуки гёттингенской студенческой юности Бисмарка, сохранившиеся и в пору его зрелости.

Изменилась и частная жизнь Бисмарка. Политика стала, пожалуй, единственным, что его интересовало, занятия ею требовали жертв и, в частности, существенного ограничения круга общения. В те годы, когда Бисмарк находился на вершине власти, он общался, помимо семьи, только с единомышленниками и сотрудниками - теми, кто был ему нужен в политической борьбе и государственных делах. Исключение составляли лишь немногие друзья его юности. Эта ограниченность внеслужебных контактов определялась и некоторыми чертами характера канцлера, сложившимися, вероятно, еще в юности, но в ту далекую пору не слишком заметными. Бисмарк был чрезвычайно чувствителен к личным оскорблениям и никогда не забывал обид. Правда, он умел подчинять свои чувства требованиям дела, но круг его общения с годами быстро сужался и обрекал его на одиночество в старости.

Семейный очаг железного канцлера его жена Иоганна устроила так, как, вероятно, ему и нужно было. Он навсегда сохранил консервативный стиль повседневной жизни, домашний уклад, созданный в молодости: ничего великосветского, известная скромность привычек, прислуга из деревни. Однако кое-что изменилось: все меньше было интереса к литературе и музыке, остались более грубые развлечения, как, например, охота, конные прогулки, помогавшие расслабиться и отвлечься от бесконечных размышлений о государственных делах.

Иоганна никогда не вникала в дела своего супруга, просто его враги были и ее врагами. Она неизменно и без усилий следовала тому правилу, которое установила для себя, будучи еще невестой, - во всем подчиняться мужу. Бисмарк не был ни деспотом, ни самодуром, к жене относился с величайшим вниманием, был также заботливым отцом. Но в 1881 г. семья пережила серьезный кризис. Старший сын канцлера Герберт, подобно отцу избравший не военную, а дипломатическую стезю, стал его помощником, выполнял весьма ответственные дипломатические поручения, и отец очень ценил его сотрудничество. Но когда Герберт собрался вступить в брак с женщиной, принадлежавшей к семье, которая на протяжении двадцати лет как в политическом, так и конфессиональном отношении числилась в стане злейших врагов канцлера, он столкнулся с резким сопротивлением отца. Бисмарк не мог допустить этого брака; угрожая даже самоубийством, он просил и требовал, чтобы сын отказался от своего намерения, хотя понимал, что для того это будет тяжелым ударом. И, чувствуя себя несчастным, Герберт послушался, отступил и женился только десять лет спустя. Брак оказался приемлемым для родителей и обеспечил то, что дала его мать его отцу - домашний покой. Вся эта история была крайне тяжела для Герберта, но не нарушила его отношения с отцом; он продолжал сотрудничество с ним (в 1886 г. Бисмарк назначил его статс-секретарем в министерстве иностранных дел). Постепенно именно на старшего сына ложилась все большая доля ответственности за домашние дела. В 1894 г. на его руках умерла Иоганна, а в 1898 г. - сам Бисмарк.

* * *

Мы попытались взглянуть на жизнь и дела первого канцлера Германской империи сквозь призму его молодых лет. Профессиональные качества Бисмарка как выдающегося политика и дипломата опирались на достигнутый им в годы ученья умственный и культурный уровень. Но главное, что заложила в нем его молодость - это характер, сформировавшийся в неосознанном и осознанном преодолении и поиске - преодолении обстоятельств и преодолении самого себя, поиске единственно нужного ему пути. А характер - это судьба.

Однажды, будучи еще студентом, он написал своему другу и собутыльнику Густаву Шарлаху: Я стану либо величайшим негодяем, либо первым человеком в Пруссии. В этих словах звучит не только безудержное хвастовство разгулявшегося юнца, но и размышление над собой.

На склоне лет железный канцлер был честолюбив, но не тщеславен. Он отлично сознавал свою значительность и свою историческую ответственность. Я никогда особенно не ценил титулы и ордена, равно как и памятники, которые мне воздвигли и хотят воздвигнуть [...], - писал он, будучи уже в отставке. - Достаточно просто моего имени, и я надеюсь, что и в будущем важнее будут, быть может, не громкие титулы, а славные дела Bismarck O.v. GW. Bd. 9. S. 89.. В Германии много памятников Бисмарку, но для немцев, я думаю, действительно всего важнее то главное дело, которое он совершил: Германия обрела, наконец, единство, необходимость и неизбежность которого больше уже не подвергались да и сейчас не подвергаются сомнению.

Европейская история второй половины XIX века не так уж богата крупными личностями. Одна из первых среди них - канцлер Германской империи Отто фон Бисмарк. Его друзья и враги, хулители и почитатели неизменно сходятся в одном: фигура Бисмарка - одна из сильнейших и интереснейших, приковывавшая к себе внимание современников и не утратившая интереса для потомков.