Одинец Илья : другие произведения.

Стать метаморфом. Глава 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:


 Ваша оценка:


Глава 2


Корсинейцы плохо видят в темноте, но это даже к лучшему, считал Сигидо. Он пробирался сквозь кромешный мрак Баньялбуфана в поисках добычи. Рекон был где-то рядом, он знал это, чувствовал всеми восемью органами чувств, и торопился.
Под ногами чавкала грязь. Ноги то и дело проваливались по колено, цеплялись за толстые эластичные стебли неизвестных, возможно ядовитых, растений на дне болота. Лицо стегали ветви, в волосы впивалась жгучая паутина, а правая рука давно перестала чувствовать. После укуса огромной жужжащей твари он потерял возможность шевелить указательным пальцем и не ощущал пульсирующей боли от яда, который медленно разливался по ладони.
Черный комбинезон из плотной непромокаемой ткани, порвался на левом колене два дня назад, и теперь в сапоге неприятно чавкало. Корсинеец прислушивался к этим звукам и размышлял, насколько хватит его ноги? Впрочем, главное было не порвать перчатки. Сейчас руки были ему нужнее. А до рекона он доползет даже ползком. Благо тот был уже близко. Очень близко.
Сигидо тяжело дышал, едва не задыхался, но не отступал. Он без остановки шел по следам твари уже пять дней и не намеревался сдаваться. Он никогда не сдавался. Никому и ни при каких обстоятельствах. Даже если ноги отказывались подчиняться. Даже если тело умоляло об отдыхе.
Если бы его верный друг и помощник Альдагаст сейчас увидел Сигидо, то немедленно устроил бы целое представление с воплями а-ля заботливая мамаша и требованиями немедленно вернуться. Но стервец и правда о нем беспокоился. А потому неизменно оставался умирать от волнения и неизвестности на корабле.
Корсинеец нащупал твердую почву и остановился. Рюкзак за спиной больно ударял по пояснице, и он решил, наконец, его снять. Поставил на землю, вытер грязной перчаткой вспотевший лоб и оперся о колени. Садиться не стал, знал, что едва его пятая точка почувствует опору, голова тотчас отключится. Мозгу требовался отдых, но отдыхать было рано - прежде чем лечь спать на незнакомой планете, следовало найти безопасное место.
Пульс медленно приходил в норму. Когда перестало стучать в ушах, Сигидо выпрямился, забросил рюкзак на правое плечо и осмотрелся. Его глаза плохо видели в кромешном мраке, но включить фонарь значило выдать себя, а это автоматически прибавляло к его путешествию еще пару дней непрерывного преследования.
Справа абсолютной тьмой обозначался лес, вдоль которого он брел последние три часа. Нижний ярус лесного массива сплошь состоял из поваленных деревьев и переплетенных ветвей странных полуразумных лиан, которые при малейшем движении пытались схватить и повалить на землю. Слева, шагах в тридцати, слышалось журчание воды, там текла небольшая речушка, больше похожая на широкий ручей. Идти по ней было бы легче, но температура воды превышала допустимые триста градусов по Синону, а значит, оставалось брести по болоту, где часть жара забирала растворенная в воде жижа из перегнивших растений и почва.
Вверху сияли звезды чужого неба. За пять дней Сигидо привык видеть над головой фигуру, напоминающую кривую пятиконечную звезду. Самый длинный луч указывал в направлении корабля, где находилась команда и Альдагаст, сходящий с ума от беспокойства.
Вспомнив о товарище, корсинеец провел ладонью по правому боку. Спас-набор - подарок Альдагаста - был плотно пристегнут к широкому поясу. Маяк, на случай, если он не вернется через обозначенное время, и команде придется искать его бездыханный труп, включен. Тревожная кнопка дезактивирована. К счастью, ни первое, ни второе, за последние восемь лет ни разу ему не потребовались, и он надеялся, что Сияющая Индгри и дальше позволит ему испытывать собственное тело на прочность.
Сигидо повел плечом, поправляя тяжелую ношу, и зашагал вперед. Ночевать на болоте слишком опасно.
Судя по тому, насколько он приблизился к рекону, тварь тоже устала и в скором времени зароется в какой-нибудь глухой пещере, где следопыт-самоучка никогда ее не разыщет. Корсинейцу требовался отдых, но роскошь полноценного десятичасового сна Сигидо позволить себе не мог.
В последние сутки рекон много ел. Корсинеец трижды находил обглоданные останки крупных хищников. Их черепа с жуткими оскалами таращились в небо пустыми глазницами, в которых еще не успели поселиться черви. Судя по отметинам на костях, зубы рекона могли посоперничать с зубами дорлонга1 с родной Корсинеи, а значит, в длину он был не менее шести дарлов2 и мог сравниться размерами с приличным грузовым левикаром.
- Не думаю, что ты с ним справишься, - с сомнением произнес Альдагаст после посадки на Баньялбуфан, когда компьютер их корабля засек первого рекона. - Слишком большой.
- Справлюсь, - без тени сомнения ответил ему Сигидо. - Размер не главное.
- Советую поискать другого.
- Ты же знаешь, - к тому времени, как корсинеец произнес эти слова, он уже все решил. - Рекон слишком редкий вид, чтобы упускать такой шанс. Я иду на охоту!
Тогда это казалось прекрасной идеей, но сейчас, после пяти дней преследования и трех обглоданных трупов чудовищных хищников, Сигидо понимал опасения лучшего друга. Однако не сдавался. Размер - не главное.
Спустя полчаса ноги ступили на плотную землю. Еще через полчаса чутье привело охотника к огромному дереву с толстыми сучьями. Тщательно изучив местность, корсинеец решил остановиться на отдых. Сигидо взобрался на дерево, привязал себя к стволу веревкой и закрыл глаза.
Пять часов, разрешил он себе. Не больше.
Прислушался к негромкому и привычному стрекоту чужеродных насекомых, и заснул.
Но снились ему не болота Баньялбуфана, и не гигантский неуловимый рекон, а маленький одноместный кораблик 'Гала-7' с мощными маневренными двигателями и гибкими манипуляторами захвата. Друг не такой уж и далекой юности.

* * *


За четыреста лет космических полетов корсинейцы настолько замусорили орбиту родной планеты, что от постоянных столкновений с неучтенными обломками аппаратуры и отходов жизнедеятельности космических станций начали терять спутники связи. Правительство приняло решение о создании специальной службы по очистке орбиты планеты, так называемой 'СООП'. К сожалению, из-за ограниченного бюджета и низкого уровня оплаты труда, желающих вступить в ряды 'космических мусорщиков' оказалось мало. Профессионалы уходили в глубокий космос, а на орбите оставались любители, которые приносили больше вреда, чем пользы, и с которыми слишком часто происходили несчастные случаи.
После нескольких лет жалких попыток наладить деятельность СООПовцев, и без того мизерную зарплату отменили, термин 'работа' заменили 'производственной практикой', и стали направлять на орбиту студентов, будущих космолетчиков.
В их юных, забитых романтическими мечтами, еще не испорченных жестокой реальностью умах гнездились патриотизм и желание поскорее выйти в открытый космос. А что может быть лучше для обучения, чем выполнение реального, полезного для родины задания?
Первые полеты проходили под патронажем наставников, но к концу обучения студенты самостоятельно пилотировали крохотные челноки и даже устраивали соревнования по количеству собранного космохлама. Несчастные случаи все еще происходили, но гораздо реже - контролировать студентов проще, чем вольнонаемников.
Юному Сигидо нравилась эта практика. Нравилось ощущение власти над пускай маленьким, но настоящим космическим кораблем. Нравилось притяжение безграничной пустоты над головой, способной засосать в вечный мрак и убить одним ледяным выдохом. Нравилось устраивать запрещенные гонки с однокурсниками, уворачиваться от летящих обломков старинных космолетов и остатков взорвавшихся зондов. Нравилось чувствовать себя свободным.
В тот день Сигидо как обычно явился на занятие одним из первых. Он сразу прошел в ангар, где стоял его первый космический корабль. Формально 'Гала-7' принадлежал училищу, но за время полетов молодой корсинеец настолько с ним сроднился, что считал полноценной собственностью.
Угольно черный от постоянных входов в атмосферу, местами ободранный до корда, со скрипучими, но все еще рабочими манипуляторами, он представлял собой жалкое зрелище. Но только не в глазах влюбленного в космос юноши. Корсинеец лично ремонтировал мелкие пробоины, занимался черновым техническим обслуживанием, и космический аппарат безотказно служил своему капитану.
Сигидо ввел пароль на входной панели космолета, приложил ладонь к сканеру и привычно произнес в шлемофон:
- База, говорит 'Гала-7'. Прошу разрешение на взлет.
- Готовьтесь, - отозвался диспетчер.
Корсинеец поднялся по трапу в кабину.
Космический корабль типа 'одиночка' предназначался исключительно для орбитальных полетов и вмещал единственного пассажира. Обычно такие корабли использовались для починки спутников, но 'Гала' приспособили для сбора мусора. Под днищем прикрепили специальный контейнер, изменили конструкцию манипуляторов и отдали на растерзание студентам.
Сигидо опустился в кресло, пристегнул ремень и поочередно включил тумблеры. На панели один за другим загорелись датчики и дисплеи. Все синие. Ни одного желтого. Система исправна, корабль готов к полету.
- Готовность ноль, - произнес в микрофон шлемофона Сигидо и положил правую руку на стартовый рычаг.
- Три минуты, - отозвался диспетчер. - Первая стартовая площадка.
- Есть три минуты.
Юноша запустил механику, и 'Гала-7' качнулся. Выпустил шесть неуклюжих ходуль и зашагал к месту старта - небольшой черной от высоких температур площадке, огороженной бетонным кольцом.
Когда до старта осталось около минуты, Сигидо еще раз окинул взглядом датчики. Все в норме.
- Вызываю 'Гала-7', - раздался в шлемофоне знакомый голос одноклассника Рузиди, того самого, с которым Сигидо частенько соревновался в скорости и ловкости.
- Ты на орбите? - улыбнулся корсинеец.
- Уже целых полчаса, - укоризненно отозвался голос. - Опаздываешь. Давай быстрее.
- Стартую.
Сигидо вжало в сиденье. Привычная и такая приятная сила тяжести увеличилась, но спустя несколько секунд включилась автоматика, и в кабине появилась невесомость. Чем выше поднимался корабль, тем легче становилось тело корсинейца.
- Пришли свои координаты, - попросил Сигидо.
- Уже, - отозвался Рузиди. - Догоняй!
Иллюминаторов у 'Гала-7' не было, зато справа и слева располагались два больших монитора с картами и локационными данными. Яркими белыми точками на них светились посторонние объекты - космический мусор. Корабль Рузиди полыхал розовым, словно закат, овалом, над которым в момент получения координат вспыхнули позывные.
- 'Гала-12', вижу тебя, - подтвердил Сигидо. - Иду следом.
- Бросай уже официальный жаргон, - посоветовал Рузиди, - лети ко мне, и я надеру тебе задницу. А заодно посмотрим, сколько дерьма сумеешь собрать по дороге. Финиш у западного пика Айриш через три круга.
- Принято, - улыбнулся Сигидо. - Моя задница не пострадает, лучше о своей побеспокойся.
Молодой корсинеец направил корабль и включил аппаратное ускорение. 'Гала-7' рванул в гущу белых точек.
Первые четверть часа он шел на крейсерской скорости, выставив стандартный 'сачок'. Это приспособление для сбора космического хлама назвали так за его схожесть с сачком для ловли рыбы, но состоял он не просто из прочной сетки, а был усеян мини-лазерами, которые разрезали крупные куски мусора, чтобы те не смогли повредить оборудование.
Каждые пять минут Сигидо включал лопасти, и механические заслонки сгребали пойманный мусор в специальный отсек.
- Перчатку не поймал? - поинтересовался Сигидо у друга.
- Ты веришь в этот бред? - хохотнул Рузиди. - Неужели думаешь, что она все еще на орбите?
- А куда ей деваться?
- Шеффельд вышел в космос четыре века назад! За это время его перчатка уже сгорела в атмосфере. Ну или столкнулась с каким-нибудь дерьмом, изменила траекторию и ушла в глубокий космос.
Скорее всего, так и случилось. Но Сигидо хотел верить, что где-то тут, среди обломков старых метеостанций, отслуживших свой век спутников, устаревших аппаратов управления погодой летает перчатка первого космонавта.
Четыре столетия назад Трокл Шеффельд стал первым корсинейцем, который побывал в космосе. Увы, его ракета вышла на круговую орбиту и сломалась. Шеффельду пришлось покинуть корабль, чтобы починить повреждения, но случилось непредвиденное - из-за неполадок со скафандром, произошла его разгерметизация. Трокл потерял перчатку, а кое-кто поговаривал, что вместе с рукой. На Корсинею Шеффельд не вернулся. Спустя двести лет его тело вместе с ракетой отправили в глубокий космос.
Считалось, что найти перчатку первого космонавта необыкновенно почетно. Каждый СООПовец мечтал получить этот артефакт и лично войти в историю, к тому же за перчатку правительство объявило неплохую награду. Последнее обстоятельство давало параноикам повод для сомнений. Некоторые корсинейцы считали, что историю с перчаткой придумали специально для привлечения желающих к сбору орбитального мусора.
- Но ведь шанс найти перчатку есть? - уточнил Сигидо. - Есть. Значит, найдем.
- Ты романтичный придурок, - фыркнул 'Гала-12'. - Девушкам эти сказки рассказывай. Сколько наловил?
- Шестнадцать филов3, - похвастался корсинеец.
- Слабачок, - фыркнул Рузиди. - У меня сорок один!
- Всего-то? - усмехнулся Сигидо. - За полчаса на орбите?!
Тем не менее, отрыв был существенным. 'Гала-12' выигрывал, но Сигидо не собирался сдаваться.
- Сейчас я тебя догоню, - пообещал он. - Вижу отличный кусок.
Судя по данным мониторов, примерно через две минуты мимо левого борта 'Гала-7' пролетит довольно большой обломок. Корсинеец немного повернул корабль и синхронизировал его скорость со скоростью обломка таким образом, чтобы поймать его без потери манипулятора.
- До сближения шесть минут, - прикинул Сигидо.
Под панелью управления в специальном углублении лежали перчатки из плотного пластика. Они соединялись с кораблем тонким, но прочным кабелем. Сигидо надел правую перчатку, отвел руку в сторону и включил режим 'зеркало'. Теперь его движения напрямую передавались манипулятору по ту сторону черной обшивки корабля. Еще одно нажатие кнопки, и на дополнительном мониторе включилось видео. Левая половина показывала бездействующий левый манипулятор, правая - трехпалый хвататель, повторявший за капитаном поочередное сгибание 'пальцев'.
- Не поймаешь, - хохотнул в шлемофоне Рузиди.
- Поспорим? - улыбнулся Сигидо и посмотрел на основной монитор.
Даже с учетом высокой скорости корабля, обломок приближался слишком быстро. Существовала реальная опасность повредить манипулятор. Если мусор врежется в ладонь 'Гала-7', разобьет его на осколки. В этом случае Сигидо придется объясняться перед правлением университета, а новым поколениям курсантов - ловить в космосе еще и обломки манипулятора.
- Он слишком большой, - уже без улыбки в голосе предупредил Рузиди.
- Будто это когда-то мне мешало! - хохотнул корсинеец.
Левой рукой Сигидо набрал несколько команд и положил ладонь на джойстик управления. Все, что оставалось, лишь нажать нужную кнопку.
Камера правого манипулятора поймала приближающийся осколок. Это был приличный кусок обшивки какого-то старого космического аппарата. Он не просто летел в безвоздушном пространстве на бешеной скорости, но поворачивался вокруг собственной оси. Видимо, его завертело в момент взрыва или столкновения с другим космохламом.
- Проклятье! - выругался Сигидо.
Мониторы отображали примерные размеры и скорость объектов, но не определяли конфигурацию и не показывали вращение.
- Техника на грани старья! Как с таким можно работать?!
- Уходи влево, - посоветовал Рузиди, - он тебя снесет.
Здравый смысл подсказывал Сигидо, что друг прав, но упускать возможность поймать такой кусок, победить в соревновании и похвастаться перед одногруппниками... соблазн был слишком велик.
- Кажется, я кое-что придумал, - улыбнулся Сигидо.
Корсинеец разорвал связь с манипулятором, стянул перчатку и стал быстро набирать команды. Он уже не успевал произвести точный расчет, но его идея могла сработать даже так.
- Уходи! - снова посоветовал 'Гала-12'. - Так и быть, поделюсь с тобой пятком филов.
- Обойдусь, - отказался Сигидо и надел обе перчатки. - До сближения десять секунд.
Обломок приближался к кораблю слишком быстро, чтобы лазеры успели разрезать его на куски приемлемых размеров. Значит, следовало либо каким-то образом снизить его скорость, либо нарастить собственную. Ни то, ни другое осуществить нельзя. Но можно зацепиться за обломок. Пусть он сам добавит 'Гала-7' недостающую скорость и сбавит собственную относительно корабля до абсолютного нуля. Тогда у Сигидо получится разрезать обшивку и выйти победителем.
Корсинеец приготовился. Космичесий аппарат шел на максимуме. Сигидо вытянул руки, сосредоточился и... схватился за обшивку.
В следующее мгновение его закрутило.
На основном мониторе началась свистопляска. Белые точки обломков чертили кривые дуги. Аппаратура не успевала просчитывать скорость и расстояние. Но в остальном... все было в порядке.
- Есть! - воскликнул Рузиди. - Ты его поймал!
- Хорош орать, - осадил Сигидо товарища и потянулся к панели, чтобы включить лазеры.
В этот момент корабль тряхнуло. Заскрежетал металл, воздух с громким 'чпок' вылетел в пробоину.
- Нет! - закричал в шлемофоне Рузиди.
Сигидо вздрогнул и проснулся.

* * *


Красавец.
Именно это слово первым пришло в голову корсинейца, когда он увидел рекона.
За время своего путешествия по Баньялбуфану Сигидо не встретил ни одного разумного существа. Реконы находились на верхушке пищевой цепи этой планеты и пожирали всех, кто мог составить им конкуренцию. У гуманоидов просто не было шансов на выживание, и Сигидо невольно пожалел об этом. Если бы реконы водились на его планете, они обязательно стали бы объектом поклонения художников, музыкантов и моделистов. Ни один вид искусства от скульптуры до поэзии не обошелся бы без описания их красоты. А если бы реконы жили на планете, населенной условно разумными существами, то непременно стали бы для них богами.
Рекон расположился на огромном выступе одной из скал недалеко от леса. Со своего места Сигидо видел его достаточно хорошо, хотя и приходилось прищуриваться, чтобы разглядеть подробности.
Огромное животное спало, положив голову на длинной шее на собственный бок. Его чешуя отливала всеми оттенками зелени, кожистые крылья были сложены, огромные бока равномерно вздымались в такт дыханию. Тело рекона покрывали сложные узоры из полуколец и петель, морду украшали мелкие серебристые пятна. Из ноздрей при каждом выдохе вырывался едва заметный дымок, от жара которого дрожал воздух.
Сигидо предположил верно - рекон наелся и заснул. Только вот сколько он будет спать? Успеет ли корсинеец подойти достаточно близко, чтобы расставить сети?
Краткий ночной отдых не принес корсинейцу ожидаемого облегчения. Крепко засыпать было опасно, и Сигидо постоянно находился в полудреме, прислушивался к звукам и изредка приоткрывал глаза. Из-за постоянного напряжения болели мышцы спины. Ему уже доводилось спать на дереве, но эта ночь выдалась особенно тяжелой. Устали ноги, ныли руки, шея поворачивалась с трудом, в суставы словно насыпали песок. Он ощущал себя стариком, хотя самому не исполнилось и тридцати пяти.
Сигидо крепче стиснул зубы, забросил на плечо ненавистный рюкзак и пошел к горе.
Оба солнца Баньялбуфана поднялись над горизонтом, но пока не достигли зенита. Первое - большое светло-голубое - находилось в стороне, которую корсинеец определил как восток, второе - поменьше, ярко-красное - сияло на юго-западе. Благодаря двум источникам освещения в разное время суток у деревьев, кустов и любой крохотной травинки под ногами то появлялись две тени, то обе исчезали. Первое время Сигидо чувствовал себя странно, словно после хорошей порции крепкого алкоголя, но потом привык и даже научился использовать освещение в своих целях.
Благодаря двум солнцам он лучше видел следы рекона (сломанные ветви, обглоданные кости, примятые кусты), а также быстро научился угадывать движения хищных тварей, которые прятались в траве. Пробираясь сквозь невысокий кустарник, он старался держаться кромки леса и вышел на открытую местность лишь в самый последний момент.
Рекон спал.
Корсинеец быстро добрался до скалы, положил рюкзак на траву и опустился на землю. Прежде чем покорять вершину, следовало хорошенько отдышаться и подготовиться.
План действий был составлен еще на корабле.
Сигидо открыл рюкзак и проверил наличие ловушек. Для поимки такого крупного зверя потребуется не просто оцепить периметр, но оградить место спячки дважды, а если понадобится, то и трижды. Корсинеец снял перчатку с правой руки, выложил на траву два десятка гладких черных цилиндров - генераторов силового поля, а последний зажал в руке. Цилиндр щелкнул. С одного конца вытянулся длинный, с ладонь, металлический стержень, на другом конце открылось гнездо с миниатюрным дисплеем и парой кнопок. Сигидо выставил минимальную мощность и задал четвертьминутный интервал. Затем воткнул генератор стержнем в землю и досчитал до трех. Воздух вокруг цилиндра едва заметно задрожал. Оборудование не повреждено.
Через пятнадцать секунд цилиндр щелкнул и отключился. Сигидо проверил каждый, давая измученным ногам отдых, а потом сложил все в рюкзак, надел перчатку и поднялся.
В юности он любил карабкаться на скалы, но сейчас это давалось ему с большим трудом. Непослушные ноги то и дело норовили сорваться, мелкие камни предательски соскальзывали вниз, спасали от падения только крепкие руки и решимость добраться до цели во что бы то ни стало.
При подъеме корсинеец специально не использовал никаких приспособлений. Он испытывал себя, а значит, испытывал по полной. Будь его воля, точнее, не вмешивайся бы в эти вылазки Альдагаст, Сигидо выходил бы на неизвестные планеты с минимальным набором вещей и уж явно не тащил на поясе спас-набор и 'тревожную кнопку'. Он должен преодолеть все трудности самостоятельно, даже если тело будет умолять о пощаде.
Никакой пощады.
Никакой жалости.
Только вперед.
Сигидо карабкался по камням и невольно радовался, что рекон выбрал относительно простую для подъема скалу - не слишком высокую и не слишком крутую. В противном случае, даже при желании победить непобедимое, корсинейцу пришлось бы разбудить рекона и прогнать на следующее место отдыха. Потому что, к великому сожалению Сигидо, возможности его тела сильно ограничены.
Корсинеец остановился, стер со лба пот и прищурился. Он прошел полпути, а ноги уже практически отказывались подчиняться. Мышцы бедер сводило судорогой, левое колено умоляло прекратить эту пытку, и Сигидо, зацепившись за выступ, попытался сделать себе небольшой массаж.
В голове крутилась единственная мысль: 'Неужели не дойду?'.
В подобных ситуациях, когда достижение цели ставилось под вопрос, а сил оставалась самая толика, Сигидо всегда спрашивал себя, зачем ему все это понадобилось? Может, стоило сдаться? Плюнуть на все, вернуться на корабль и перестать испытывать собственное тело на прочность? Найти интересное занятие, не такое опасное, как погони за реконами, сражения с чужеродными племенами и путешествия через адские джунгли?
Подобные вылазки на неизвестные планеты стали для него своего рода наркотиком. Каждый год он изобретал все новые и новые способы разнообразить скучную и монотонную жизнь, и каждый год подвергал себя смертельной опасности. Так не пора ли остановиться? Помириться с отцом, стать образцовым сыном и вернуться домой? Заняться каким-нибудь ремеслом, не вставая с кресла, коротать дни в тишине и покое, как полагается всем кале...
Конечно нет.
Он не калека.
Он идет на охоту!
Сигидо вымученно улыбнулся и вновь полез на скалу.

* * *


Альдагаст не спал уже шестые сутки по местному времени. Его всегда сияющие сталью глаза потускнели, скулы и подбородок покрылись щетиной, а волосы, которые он уже две декады собирался подстричь, доросли до лопаток. Пришлось, не вставая с места, стянуть их в хвост и надеяться, что никто из команды не явится сюда, чтобы проверить командора.
Альдагаст сидел в своем кресле на капитанском мостике 'ДжоДжинХо' и наблюдал за лучшим другом, который, как последний идиот, отправился охотиться на баньялбуфанского рекона. Правая рука командора лежала на джойстике видеокамеры, левая - на кнопке активации спасательной капсулы. Он был готов в любой момент нажать на нее и бросить на помощь Сигидо всю мощь огневой поддержки и самого совершенного медицинского бионика. Капсула получала координаты Сигидо каждые шестьдесят секунд и долетела бы до него меньше чем за двадцать минут.
В случае опасности это могло спасти безумному корсинейцу жизнь, но вот в случае ложной тревоги Альдагаст рисковал быть списанным с корабля. Сигидо терпеть не мог контроль и не принимал объяснений лучшего друга и его беспокойства за собственную шкуру. Поэтому командору оставалось только поднять в воздух миниатюрную камеру и прятаться по кустам, наблюдая за другом издалека.
Этой ночью Альдагаст снова не спал. Кружил вокруг задремавшего Сигидо невидимой неосязаемой тенью. Дважды подстрелил некрупных, но, возможно, опасных тварей, подбиравшихся к дереву, где спал корсинеец. И, как всегда, старался не выдать своего присутствия.
Командор проделывал этот трюк каждый год, с тех пор, как Сигидо надоели обычные развлечения, и он решил отправиться на крохотный астероид малоизвестной планеты, у которого не существовало даже кодового обозначения. По слухам там обитали ледяные танры - мелкие, но чрезвычайно опасные существа, сумевшие эволюционировать на куске камня с экстремально низкими температурами и условной атмосферой. Кажется, они были кремнийорганическими и чем-то походили на ксинианских горгулов, только жили не на вулканах, а в вечной мерзлоте.
Сигидо провел на астероиде неделю. Первые сутки Альдагаст непрерывно мониторил температуру и ветра в районе 'прогулки' корсинейца, на вторые отправил по следам друга тепловизор, на третьи - видеокамеру. И с тех пор ни разу не выпускал Сигидо из 'ДжоДжинХо' без невидимого сопровождения. А после инцидента на Мирхсе-16 под угрозой разрыва дружбы всучил спас-набор и сигнальную кнопку.
- Как он? - неожиданно раздался за спиной женский голос.
Альдагаст находился в таком напряжении, что не заметил, как на капитанский мостик пришла Каломондина. Он обернулся и улыбнулся. Высокая брюнетка с карими глазами представляла собой идеал женской красоты. Как обычно она была одета в кожаную безрукавку и шорты. К крепким бедрам и плечам пристегнуты широкие ремни с ритуальными капсулами, наполненными разнообразными веществами - от яда до крови тланской жабы.
В руках девушка несла небольшой поднос, накрытый белым пластиковым колпаком.
- Держится, - улыбнулся командор и поспешно придал лицу серьезное выражение. - Хочешь посмотреть?
Каломондина подошла к экрану и встала за левым плечом Альдагаста. Командор глубоко вздохнул. Он почувствовал ее тепло даже через плотную ткань своего костюма. Тепло, к которому так хотелось прикоснуться.
На экране Сигидо поднимался на скалу.
- Там рекон, - пояснил Альдагаст.
- Он очень устал, - качнула головой девушка. - Как жаль, что Сигидо не позволяет прицепить к себе датчик.
- Чтобы ты ежесекундно следила за его пульсом, давлением и температурой? - улыбнулся командор. - Я, конечно, не поддерживаю его в стремлении к абсолютному одиночеству, но от твоих датчиков тоже отказался бы.
Каломондина поставила поднос на ручки соседнего кресла.
- Хочешь перекусить? Я шла посмотреть на нашего отважного корсинейца, но подумала, что ты еще не завтракал...
Девушка опустила глаза.
- Спасибо, - искренне поблагодарил Альдагаст. - Если честно, уже сутки ничего не ел. И не спал с тех пор, как он ушел.
- Так нельзя! - всполошилась брюнетка. - Тебе необходимо отдохнуть!
- Ты же знаешь, я не могу оставить его без присмотра.
- Я подежурю у камеры, - пообещала девушка и взяла командора за плечо. - Поднимайся. Ступай в кухню, пусть тебя покормят, а затем спать. Я разбужу тебя к вечеру.
- Думаю, осталось совсем немного, - Альдагаст накрыл ладонь Каломондины своей ладонью. - Он уже у цели. На этой скале спит рекон.
- Значит, - девушка смущенно кашлянула и убрала руку, - он скоро вернется на корабль?
- Хочется верить.
Командор придвинул к себе кресло с подносом и снял колпак.
- О, Сияющая Индгри! Какой запах!
- Здесь суп и немного грантового мяса. А еще вино.
- В медицинских целях? - улыбнулся Альдагаст.
- Именно, - серьезно подтвердила Каломондина. - Знаю я вас, корсинейцев. Совсем о себе не заботитесь.
- Зачем? - легкомысленно пошутил командор. - О нас заботится прекрасный врач.
- Но он не спасет вас от истощения, - девушка кивнула в сторону монитора. - Вот что мне с ним делать?
- Терпеть, - Альдагаст взял ложку. - Терпеть и не подавать виду.
- Ему бы голову полечить, а не тело, - полусерьезно заметила девушка. - Угробит ведь себя.
- Не переживай, - командор заглянул в глаза брюнетке. - Это мужские проблемы. Он делает то, что считает нужным.
- Только не говори, что его поддерживаешь!
- Поддерживаю, - ответил Альдагаст. - Он мой друг. А ты перестань за нас переживать. Сигидо вернется, а я сейчас поем, - командор улыбнулся и нежно погладил девушку по руке. - Спасибо, что заботишься о нас.
Каломондина кивнула и направилась к двери.
Альдагаст поставил поднос на панель управления, взял ложку в левую руку, а правой вновь направил видеокамеру по следам Сигидо.

* * *


Первую смерть Сигидо увидел, когда до лежанки рекона оставалось подняться на высоту трех его ростов. Небольшая светло-серая пташка лежала на одном из камней и не шевелилась. Корсинеец осторожно дотронулся до нее рукой в перчатке, и задумчиво посмотрел вверх.
Вторую мертвую птицу он увидел через пару десятков шагов, а третью - у самого края, там, где за огромным валуном начиналась плоская площадка, на которой расположился рекон.
Сигидо выпрямился, прижался спиной к скале и замер.
О баньялбуфанских реконах было известно почти все, и перед вылазкой корсинеец ознакомился с их повадками и 'вооружением'. Он не видел проблемы ни в большом размере, ни в плотной чешуе, ни в длинных когтях и острых зубах, однако дыхание реконов убивало.
Неотступно преследуя добычу, за последние два дня Сигидо нашел десяток мертвых птиц и крупных насекомых, а теперь, приблизившись к рекону вплотную, задумался, как лучше поступить.
Атмосфера Баньялбуфана походила на атмосферу Корсинеи, поэтому Сигидо вышел на охоту в комбинезоне без шлема. Значит, придется воспользоваться кислородным баллончиком с маской из арсенала Каломондины. Лекарша настояла на этом оборудовании, словно знала, что корсинеец не подстрелит рекона издалека, а подойдет к нему как можно ближе.
Сигидо вытащил из рюкзака маску, надел ее и закрепил баллон на груди. И после первого же вдоха понял, насколько привык к местным малоприятным ароматам.
Затем корсинеец осторожно выглянул из-за валуна. Рекон спал, положив голову на собственный бок и обвив длинным хвостом половину туловища. Его грудная клетка вздымалась и опадала медленно и спокойно. Ноздри едва заметно подрагивали.
Следующим шагом стала подготовка генераторов силового поля. Корсинеец вернулся под прикрытие валуна, вытащил из рюкзака весь комплект и поочередно их запрограммировал. Первые шесть сработают через три минуты и отключатся через шесть часов, вторые активируются через пять минут и отключатся одновременно с первыми.
У него оставалось совсем немного времени, чтобы посадить в клетку либо рекона, либо запереться самому.
Осторожно, стараясь производить как можно меньше шума, Сигидо вышел на площадку. Медленно наклонился и, не спуская глаз с рекона, воткнул черный цилиндр в трещину между камнями. Острие заскрипело и застряло на половине пути.
Рекон дернул ухом.
Три минуты, напомнил себе Сигидо и, выждав десять секунд, воткнул рядом цилиндр из второй партии, чтобы образовать вокруг летающей твари двойное кольцо. Затем прошел вперед, выбрал подходящую щель и установил еще два генератора.
Рекон фыркнул.
Корсинеец приблизился к голове животного. Третья пара цилиндров встала параллельно четырем первым, образовав две линии из трех генераторов. Теперь, когда рекон проснется и решит напасть, между ним и Сигидо встанет невидимая непробиваемая стена силового поля. Пока рекон сообразит обойти ее сбоку, корсинеец не только успеет вытащить из спас-набора на поясе оружие, но и забежать за спасительный валун. Но, конечно, все это случится, если хищник откроет глаза позже, чем включатся генераторы.
Сигидо осторожно обошел шею рекона по дуге, остановился и положил на камни четвертую пару цилиндров. Подходящих щелей он не нашел, а оставлять слишком большой зазор между генераторами не рискнул - большой зазор ослабляет поле, а с такими размерами рекон сможет прорваться наружу.
Пятую пару установил напротив правой передней лапы, шестую рядом с правым плечом, седьмую и восьмую у правого бока. И когда оставалось воткнуть в камни последнюю пару, рекон открыл глаза.
- Гха! - взревел он.
Сигидо рванул вперед. В то же мгновение генераторы щелкнули и включились. Рекон повернул голову к корсинейцу, попытался расправить крылья, поднимаясь на лапы, и наткнулся на силовое поле.
- Гха!
Сигидо на животе заскользил по камням к промежутку между черными цилиндрами, чтобы закрыть слабое место. Размахнулся и воткнул в камни первый. Шип не выдержал и переломился. Генератор откатился к рекону, заставив его подвинуться к противоположной невидимой 'стене'.
Тварь тряхнула башкой и попыталась выбраться из узкого 'коридора'.
Корсинеец стиснул зубы и воткнул в камни последний генератор.
- Попался, - выдохнул он и без сил опустил голову на камни.

* * *


Рекон метался в ловушке три часа. Тварь никак не могла понять, что произошло, и почему она не может добраться до наглой пищи, которая сама пришла к ней в пасть. Силовое поле окружало рекона, не давая вырваться за пределы кривого овала, похожего на скрюченный боб, ограниченный черными цилиндрами.
Высота невидимых стен превышала высоту рекона, но по мере удаления от генераторов их сила ослабевала. Если бы Сигидо сделал 'тюрьму' слишком просторной, рекону хватило бы места, чтобы расправить крылья и подняться в воздух, но он не оставил твари такой возможности. Куда бы он ни повернулся, рекон всюду натыкался на незримую преграду и рычал от злости и досады.
Первый час корсинеец просто лежал на земле. Наблюдал за мечущемся зверем и улыбался. Он достиг цели. Выполнил все, что задумал. Шел по неизведанному Баньялбуфану почти шесть местных суток, пробирался по лесу, болоту, поднимался в горы и теперь выследил и поймал рекона. Огромную ядовитую тварь, которая в последних реджинийских играх дошла до полуфинала.
Да. Пожалуй, теперь у него появился повод гордиться собой. Теперь в его душе воцарится покой, которого так не хватало в последние месяцы.
На исходе второго часа размышлений Сигидо прогнал улыбку. Как прагматичный корсинеец, он не мог не думать о том, что этого покоя хватит ненадолго. Может, на полгода, может, чуть дольше, а потом ему снова потребуется доза адреналина. Он опять захочет испытать себя и полетит к неизвестной планете, чтобы снова выживать в невыносимых условиях и доводить тело до предела прочности.
Как долго это продлится? Неужели так будет всегда? Все оставшиеся ему полторы тысячи лет? И как долго с ним будут его друзья - Альдагаст и Каломондина? И что произойдет, если однажды он не сможет выполнить миссию, которую сам же для себя и придумает?
К концу третьего часа рекон устал бороться с невидимым противником.
- Гха! - зверь рыкнул и сел.
Сигидо поднялся и подошел к границе силового поля. Он посмотрел на летающую махину и наклонил голову. Зеленая чешуйчатая тварь повторила движение.
- Знаешь, - задумчиво произнес корсинеец, - говорят, что твое сердце может продлить жизнь едва ли не втрое, а печень - увеличить мужскую силу. Другой на моем месте давно бы перерезал твою длинную шею и выпотрошил, а я вот стою, разговариваю.
Рекон фыркнул, словно понял, о чем говорит Сигидо. Он разглядывал корсинейца и, вероятно, удивлялся наглости этого вкуснейшего куска мяса. А еще наверняка впервые в жизни чувствовал неуверенность в собственных силах.
- Технологии - страшное дело, - усмехнулся Сигидо. - Ты привык быть здесь главным, а теперь превратился в музейный экспонат. Но ничего. Скоро все закончится. Жизнь продлевать я не намерен, напротив, с удовольствием сократил бы ее в обмен на... а, ладно.
Рекон опустил голову на передние лапы и продолжил, не мигая, наблюдать за говорящим обедом.
- Да и твоя печень мне тоже без надобности, - Сигидо хмыкнул. - С этим, слава Сияющей Индгри, у меня все в порядке. Шкура... - корсидианец оценивающе осмотрел рекона, - у тебя красивая, но что с ней делать? Выдубить и повесить на стену? Набить чучело в полный рост и развлекать детишек? Нет. Во-первых, мне тебя жалко. А во-вторых, я бы не хотел, чтобы ты превратился в посмешище. Для меня ты - символ. Символ собственной воли, напоминание обо всех препятствиях, которые пришлось преодолеть, чтобы тебя поймать. И поэтому я тебя отпущу. Но не сейчас, а чуть позже.
Рекон дернул хвостом и прикрыл глаза.
- Даже не пытайся притворяться, - посоветовал Сигидо. - Ты умный зверь, но я и так открыт и легкодоступен. Только вот ты не выберешься из клетки, пока не закончится время или пока я не решусь покончить с собой и не отключу силовое поле. Но на это даже не рассчитывай. Ты - мой приз, и я намерен насладиться обладанием по полной.
Сигидо прошел к валуну, за которым прятался, прежде чем установить генераторы, и принес рюкзак. Опустился на согретую двумя солнцами скалу и вытащил сублимированный паек. Две капсулы, стакан воды, и желудок наполнился невкусной, но здоровой и полезной пищей.
- Не спеши осуждать, - посоветовал лежащему рекону корсинеец. - В первую экспедицию я добывал пропитание самостоятельно, но я не экстремал и не боец за выживание. Добыча пищи отнимает слишком много времени и отвлекает от цели, - Сигидо кивнул на рюкзак, - Так проще.
Он лег на спину, заложил руки за голову и прикрыл глаза. Он наслаждался моментом, прислушиваясь к звукам, которые издавал его приз.
Рекон, видя, что корсинеец подставил небу беззащитный живот, рванулся к добыче, но снова наткнулся на невидимую стену.
- Лежать, мальчик, - посоветовал Сигидо, не открывая глаз. - У нас с тобой впереди еще два часа.
Время шло с привычной скоростью, не торопилось, не спотыкалось, просто шло, как ему предписано законами, и корсинеец был ему за это благодарен. Сейчас он не хотел ни торопить секунды, ни уговаривать минуты подождать. Он наслаждался моментом и пытался впитать в себя как можно больше звуков, запахов, ощущений, чтобы этого чувства - чувства удовлетворения - хватило на как можно более длительное время. Чтобы в ближайшие полгода, а еще лучше восемь или девять месяцев, рассматривая себя в зеркале, ему не приходилось стискивать зубы от бессилия что-либо изменить.

* * *


- Он возвращается, - кратко оповестил по громкой связи Альдагаст команду 'ДжоДжинХо'. - Ильфегер, оповести всех, кто вышел наружу, Сигидо придет через полчаса, его нужно встретить полным составом.
Командор вытер ладонью вспотевший лоб. Почти десять суток он неустанно работал ангелом-хранителем, и теперь с облегчением наблюдал возвращение лучшего друга.
Уставший, истерзанный постоянным напряжением, не выспавшийся, на грани физического истощения, обросший, грязный, но довольный Сигидо преодолевал последние километры баньялбуфанских джунглей.
Корсинеец нашел своего рекона. Посадил в ловушку силового поля и... отпустил.
Альдагаст предполагал, что его друг поступит именно так, но склонялся к мысли, что ему все-таки придется смириться с вонючей шкурой, а то и целой головой рекона на корабле. По крайней мере, он точно убил бы тварь, если решил бы на нее охотиться. Какой смысл ловить рекона и отпускать, не получив заслуженного трофея? Зачем вообще тогда было его выслеживать?
Впрочем, и из других своих вылазок Сигидо практически ничего не приносил, иначе ему пришлось бы построить отдельный дом, где он хранил бы шкуры, зубы, когти, чучела, хвосты и головы побежденных тварей. Корсинейцу не требовалось материального подтверждения собственных подвигов, он довольствовался самим фактом победы и воспоминаниями.
- Пойдешь его встречать?
Как и всегда в эти дни, сосредоточенный на наблюдении и охране Сигидо, Альдагаст не услышал, что на капитанский мостик пришла корабельный врач.
- Ни в коем случае, - командор обернулся и улыбнулся девушке. - Не будем выдавать, что знаем его местонахождение.
- Он далеко не дурак, - Каломондина подошла к панели управления и посмотрела на экран. - Думаешь, он не знает, что за ним следят?
- Знает, не знает, - пожал плечами Альдагаст, - но стопроцентной уверенности у него нет. Возможно, он думает, что мы отслеживаем его координаты... но про камеру догадаться не должен.
- Если бы это была просто камера! - улыбнулась девушка и откинула черную прядь со лба, - ты же послал за ним охранника-убийцу с лазерным мечом!
Командор рассмеялся. В словах лекаря была доля правды, но девушка произнесла это таким тоном, что ему захотелось немедленно схватить ее в объятья и закружиться по комнате. Вместо этого он с грустью отвернулся к панели управления.
- Бедняжка, - Каломондина наклонилась к экрану, пытаясь рассмотреть лицо Сигидо. - Не представляю, как он держится. Он ведь еле идет! Ты не должен был отпускать его! Хватит ему уже мучиться!
- Это его выбор, - нахмурился Альдагаст. - Так надо.
- Ты всегда так говоришь. Но у самого тоже сердце разрывается.
Командор не ответил, лишь стиснул зубы.
Сигидо выглядел ужасно. Последний километр давался ему неимоверно тяжело. Он устал, обессилел и выбросил из рюкзака все, что точно уже не пригодится. Корсинеец нес его, примотав ремнями к бедрам. Альдагаст сделал мысленную пометку забрать вещи, когда Сигидо ляжет спать.
- Ты только посмотри! - в голосе Каломондины зазвучали слезы. - Он не дойдет!
Корсинеец совершенно выбился из сил. Его правая нога перестала сгибаться еще ночью, а левую он странно подволакивал, будто боялся, что с нее в любой момент соскользнет ботинок. Сгорбленная фигура двигалась, словно под водой, преодолевая усталость и адскую боль.
- Не могу больше смотреть, - Каломондина отвернулась.
- Ты приведешь его в порядок, - ровным тоном произнес Альдагаст. - Все будет хорошо.
- Откуда ты знаешь? Может, он даже до корабля не дойдет?!
- Дойдет, - заверил девушку командор. - А ты приготовься. Сделаем вид, будто его не ждали. Сразу отведи его в ванную и сделай массаж, иначе он завалится спать, а завтра не сможет подняться.
- Сделаю, - всхлипнула девушка.
- И не плачь, - Альдагаст оторвался от экрана, поднялся, подошел к Каломондине и нежно ее обнял. - Мне тоже его жалко, но он боец. А бойцам жалость ни к чему.
Каломондина плакала, не сдерживая слез, но постепенно успокоилась, уткнувшись командору в подмышку.
- Тебе тоже не помешает принять ванну, - улыбнулась она.
Но командор только крепче ее обнял и легко, чтобы девушка не почувствовала, поцеловал в макушку.
- Обязательно, - ответил он. - Ступай. Приготовь свои волшебные мази и банки.
Лекарь отстранилась и, не глядя на Альдагаста, покинула капитанский мостик.
Командор вздохнул.
Он до сих пор не понимал, как ему удается сдерживаться и не поцеловать прекрасную брюнетку.

* * *


Перед тем, как выйти на финишную прямую к кораблю, Сигидо сделал небольшой привал. Он очень устал и с трудом передвигался, буквально одной только силой воли заставлял ноги шагать вперед. Окрестности 'ДжоДжинХо' охранялись видеокамерами и были нашпигованы десятками разнообразных датчиков, поэтому Альдагаст получит сигнал и, возможно, картинку сразу же, как только корсинеец приблизится на достаточное расстояние. И это расстояние он должен пройти достойно.
Сигидо находился на грани болевого шока и не мог допустить, чтобы команда увидела его таким. Поэтому просто опустился на траву возле какой-то кучи, кишащей мелкими насекомыми, и попросил Сияющую Индгри послать ему немного сил, чтобы сделать вид, будто он чувствует себя вполне сносно. Чтобы дойти, не сгибаясь и не падая, до корабля, подняться в свою каюту и свалиться на кровать.
Альдагаст, конечно, постарается скрыть свое волнение за состояние друга, но они знакомы слишком долго, чтобы это ему удалось. Сигидо обязательно увидит боль в глазах командора и упрямо поджатые губы, скрывающие гримасу отчаяния и сочувствия. Каломондина же и вовсе может не сдержаться и заплакать, когда увидит новые шрамы своего любимого и единственного пациента. Или даже раньше, если Сигидо не удастся притвориться бодрым и веселым.
- Все хорошо, - процедил он сквозь зубы, поднялся и, стараясь не хромать и не спотыкаться, побрел к кораблю.
На 'ДжоДжинХо' его, конечно, уже ждали. Команда разошлась по отсекам и каютам, кое-кто вышел на Баньялбуфан в поисках мяса, чтобы немного разнообразить меню, но Альдагаст и Каломондина стояли в переходнике.
- Наконец-то! - Каломондина бросилась к Сигидо и крепко его обняла.
Корсинеец стиснул зубы и приказал себе стоять ровно и ни в коем случае не упасть.
- Ну что, - поинтересовался командор, похлопав друга по плечу, - нашел своего рекона?
- Нашел, - кивнул Сигидо. - И даже поймал. Но отпустил.
- Добрая ты душа!
Каломондина отстранилась, и Альдагаст вопросительно посмотрел на полупустой рюкзак на поясе товарища.
- В речке утопил, - соврал корсинеец. - Все, что осталось...
- Не страшно, - командор крепко, но, к счастью, быстро, обнял друга. - Топай в ванну. Наверное, только об этом и думаешь.
- Не спорю, - снова солгал Сигидо и улыбнулся. - И, кстати, я не голодный.
Корсинеец направился вглубь коридора к своей каюте. Альдагаст и лекарша следовали за ним.
- Вы что, и в туалет меня под конвоем поведете? - усмехнулся Сигидо. - Или опять вечеринку закатите?
- Вечеринку, не вечеринку, - поднял палец Альдагаст, - но твое благополучное возвращение обязательно отметим.
- Завтра, - предложил корсинеец. - Соберете команду, приготовите что-нибудь вкусное, а сейчас я хочу помыться. И выспаться. Честно говоря, почти не спал прошлой ночью.
Такое объяснение могло сойти за правду, и Сигидо понадеялся, что лишних вопросов ему сейчас задавать не станут. Так и вышло. Каломондина многозначительно посмотрела на Альдагаста, и тот, хлопнув друга по плечу, пожелал ему приятных снов.
Как только Сигидо вошел в свою каюту и закрыл дверь, силы оставили его. Он упал тут же, возле двери, не дойдя даже до кровати. Ни о каком душе речь не шла, все, чего он хотел - избавиться от боли, поэтому прикусил язык, чтобы не застонать, и потянулся к рюкзаку. Отстегнул его, перекатился на спину и закрыл глаза.
Двадцать минут он просто лежал, наслаждаясь покоем и радуясь, что боль больше не усиливается. Затем стащил с правой руки перчатку и расстегнул комбинезон, под которым находилась водолазка и тонкие легкие штаны. Чтобы сделать следующий шаг, следовало хотя бы сесть. Сигидо приготовился к новому приступу боли и попытался мысленно уговорить себя не расслабляться. Если он расслабится прямо сейчас, утром будет совсем плохо. Нужно завершить все ритуалы: снять ботинки, вылезти из комбинезона, принять ванну, и...
Корсинеец сел, расстегнул ботинки, затем медленно, стараясь поменьше тревожить больное колено, поднялся, разулся и стащил с себя комбинезон. Подобрать одежду сил не осталось. Грязное черное облачение осталось лежать возле двери, и Сигидо виновато на него посмотрел.
Завтра. Все завтра.
Он побрел в ванную комнату, включил душ и, не раздеваясь, встал под горячую воду. Затем все-таки взял с полки мыло и губку и снял водолазку. Начиналось самое важное.
Сигидо вымыл шею, торс и руки, внимательно осматривая кожу. Чувствительность правой кисти, в которую его ужалило неизвестное насекомое, постепенно возвращалась. Ранка от укуса затянулась, и вскоре исчезнет. На теле обнаружилось несколько синяков, но в остальном все было в порядке, обошлось без переломов и новых шрамов. Пришло время снять левую перчатку. Ее помогал надевать Альдагаст, и он крепко примотал ее к руке широким эластичным клейким бинтом.
Корсинеец взял лезвие и разрезал первый слой, размотал оставшиеся и бросил бинты в раковину. Стянул перчатку. Бионический протез кисти функционировал нормально. Сигидо знал это, потому что не потерял гибкости пальцев, но вот место, где кисть крепилась к живой плоти, требовало немедленной обработки.
С ногами дело обстояло гораздо хуже.
Протез левой ноги крепился в районе икры, и он сильно пострадал от попавшей в сапог влаги. Вероятно, его придется заменить. Колено сильно опухло и пульсировало болью. Возможно, он растянул сухожилия или вывихнул его, когда спускался с горы. Правый протез выглядел совсем плохо. Он крепился к бедру, место прилегания к коже покраснело, а бионическое колено разбилось и больше не сгибалось.
Сигидо опустился в ванную и снял оба протеза. Хорошенько вымылся, включил горячую воду, немного полежал, давая мышцам отдохнуть, затем, опираясь на руки, вылез из ванны и открыл небольшую тумбочку рядом с полотенцесушителем. Там в потайном отсеке хранилась мазь.
Морщась от боли, он растер обе культи и обработал левую руку.
Спустя десять минут почувствовал, что родился новым человеком - боль отступила. Не исчезла, но уже позволяла сосредоточиться на других вещах.
Корсинеец пристегнул протезы и поднялся. Нашел в шкафу чистую одежду, подобрал брошенный комбинезон и ботинки, и направился к кровати. Там он снова отстегнул протезы и со вздохом облегчения повалился на подушки.
- Сигидо, можно войти? - Каломондина постучала в дверь. - Ты закрылся?
- Входи! - позволил корсинеец. - Открыто.
Лекарша пришла не с пустыми руками, она принесла поднос с кучей пузырьков, мазей, бинтами и хирургическими инструментами.
- Лучше бы механика привела, - пошутил корсинеец. - Ноги совсем ни к черту.
Каломондина не улыбнулась, она поставила поднос на кровать, обеспокоенно склонилась над Сигидо и стала внимательно его осматривать, ощупывая каждый сантиметр кожи.
- Что, думала мне совсем плохо? - улыбнулся Сигидо. - А я даже ничего не сломал. Ну, за исключением чертова колена.
- За исключением обоих чертовых колен, - брюнетка осторожно обследовала левое колено корсинейца. - Хотя нет. Это просто растяжение. Утром принесу тебе бандаж. Повернись на живот.
Сигидо перевернулся и почувствовал прикосновение теплых пальцев к плечам.
- Осторожнее там, - улыбнулся он, блаженно закрывая глаза.
- Тебе необходимо отдохнуть, - ответила Каломондина. - Я сделаю тебе массаж.
- Не надо, - запротестовал корсинеец. - Со мной все в порядке!
- Надо, - девушка прижала мужчину к подушкам. - Лежи и наслаждайся.
Сигидо смирился. Массаж и правда был сейчас ему очень нужен. Если не размять мышцы, завтра он вряд ли сможет подняться с постели, а ведь ему придется не просто прошествовать через всю кают-компанию под пристальным взглядом Альдагаста, но и выдержать 'вечеринку'.
Будь его воля, он уже сейчас поднял бы корабль в воздух и отправился домой, но команде необходим праздник. Следует порадовать экипаж небольшой вечеринкой, чтобы как-то вознаградить всех за терпение. С командором им повезло, но настоящим капитаном 'ДжоДжинХо' был он, владелец, а значит, он устанавливал правила. И правила эти нравились далеко не всем и не всегда. Но что поделать, если у него такой характер? Когда ты инвалид физически, то в плане психики становишься либо тряпкой, либо диктатором, чрезмерно требовательным к себе, а значит, и к окружающим.
Тряпкой Сигидо никогда не был.
С того момента, когда у него появились искусственные ноги и протез кисти, он не уставал доказывать, что не является калекой. Он сам заботился о себе, преодолевал неудобства, боль и ограниченность движений, с каждым годом задавая себе все более сложные задачи. Ему был необходим повод гордиться собой, чтобы хоть как-то примириться с увечьями.
- Ты совсем себя не бережешь, - грустно произнесла Каломондина. - Повернись.
Сигидо повернулся на спину и криво усмехнулся:
- Что тут беречь? Мне жить еще как минимум тысячу лет, мое тело не стареет, не изнашивается, а я... кусок.
- Прекрати, - девушка сняла протез кисти и стала обрабатывать конечность. - У тебя отличные протезы, лучшее, что придумано для корсинейцев.
- Не лучшее, - Сигидо отвернулся, - медики работают не в том направлении. Не нужно делать искусственные конечности, нужно создать возможность вырастить живые.
- Живые протезы не обладают и половиной возможностей твоих бионических, - парировала Каломондина, взяла с подноса обеззараживающую и обезболивающую мазь и стала втирать ее в тело пациента. - Или ты говоришь...
- О метаморфизме, - подтвердил Сигидо и посмотрел на девушку. - Вот ты, как лекарь, скажи, есть ли шанс создать сыворотку, которая превратит меня в метаморфа?
- В псевдометаморфа, возможно, есть, - ответила брюнетка. - Частичная трансформация довольно распространенное явление в космосе. Но...
- Я знаю, что ты сейчас скажешь, и знаю, что отвечу, поэтому давай не будем снова начинать этот спор.
- Хорошо, - согласилась Каломондина. - Можешь поспать. Я еще поколдую над твоими ногами, и тоже пойду в постель.
Сигидо закрыл глаза.
Если бы у него была возможность по собственному усмотрению изменять тело, он обязательно отрастил бы себе руку и ноги. Точно такие, какие были у него с рождения, без всяких дополнительных усовершенствований.
- Надо связаться с Нонио, - сонно пробормотал он и провалился в бездну.

* * *


Утром у Сигидо болело все тело, а особенно ноги, но эта боль оказалась не настолько сильной, как он опасался, и корсинеец почти спокойно надел сломанные протезы и вышел на завтрак в общую столовую.
Кроме Альдагаста и Каломондины за столом сидел Ильфегер - гениальный техник, но до зубовного скрежета противный елох. За невероятно высокий рост и чрезвычайную худобу его прозвали 'шнуром', но в глаза так никогда не называли. Когда елох злился, его коричневая кожа сморщивалась и трескалась, узкое лицо вытягивалось, а изо рта вырывались такие изощренные ругательства, что не по себе становилось не только корабельному доктору, но и всей мужской части экипажа.
- Рад, что с тобой все в порядке, - не глядя на Сигидо, произнес елох. Он был занят поглощением завтрака и торопился вернуться к прерванному ремонту какой-то запчасти.
- Спасибо.
На негнущихся коленях Сигидо прошел за стол и сел напротив Каломондины. Он видел, как внимательно за ним наблюдают друзья, и решил предупредить расспросы:
- Протезы я, конечно, поломал, но в остальном...
- Как колено? - обеспокоенно спросила девушка.
- Лучше, - кратко ответил корсинеец и осмотрел предложенные блюда, - передай, пожалуйста, рыбу.
Каломондина подвинула Сигидо тарелку, а Альдагаст, прожевав кусок морского гребешка, посоветовал:
- Возьми мясо. Ильфегер вчера подстрелил местного медведя, или кого-то, очень на него похожего. Необычный и очень интересный вкус.
Елох кашлянул:
- Советую съесть сначала небольшую порцию. Мясо съедобное и невредное, но кто знает.
- Учту, - кивнул Сигидо и принялся за рыбу. - Чем занимались, пока я гулял по Баньялбуфану?
- Ничем особенным, - пожал плечами Альдагаст. - Кроме как о медвежьем мясе и рассказывать не о чем.
- А с Корсинеи новости есть?
Командор поперхнулся и закашлялся. Каломондина постучала по его широкой спине, и бросила быстрый взгляд на Сигидо. Корсинеец понял, что новости есть, и весьма важные.
- Рассказывайте, - приказал он и отодвинул тарелку.
- Сначала позавтракай, - предложила девушка.
- Рассказывайте, - упрямо повторил Сигидо.
- Мы получили сообщение от Нонио, - с неохотой признался командор.
Корсинеец побледнел. Новостей от Нонио он ждал каждую секунду своей жизни, и каждую секунду надеялся, что они будут хорошими. Нонио работал начальником лаборатории по изучению природы метаморфизма на Корсинее.
С тех пор, как Сигидо лишился ног и руки, и получил первые, еще далеко не совершенные и абсолютно неудобные протезы, он мечтал стать метаморфом. Он не преследовал цель превратиться в совершенного бойца, фотомодель или стать идолом для женщин в кинематографе, он всего лишь хотел вернуть утерянное. Самые обычные корсинейские ноги и руку.
Долгие поиски решения проблемы ни к чему не привели. Ни на родной планете, ни на одной из самых продвинутых в плане медицины планет, не нашлось ни единого рецепта по превращению в метаморфа.
Подобные исследования проводились во многих вселенных, но из-за отсутствия результатов и дороговизны оборудования изучение природы метаморфизма неизменно останавливалось на половине пути. Отчаявшись найти готовый рецепт, Сигидо купил остров и построил собственную лабораторию. Он подобрал самых умных и талантливых химиков, биологов и врачей и поставил перед ними задачу превратить его в метаморфа. Или хотя бы псевдометаморфа. Чтобы он смог отрастить себе настоящие ноги и руку.
Целых шесть лет Нонио не мог порадовать нанимателя сколь-нибудь важными открытиями, и вот теперь прислал сообщение.
- Какое? - внезапно севшим от волнения голосом спросил Сигидо.
- Сейчас включу, - Ильфегер поднялся из-за стола и подошел к переговорному устройству. - Кто сейчас на мостике? Включите запись с Корсинеи.
В динамиках зашуршало, и спустя несколько секунд Сигидо услышал знакомый голос.
- Приветствую тебя, Сигидо, - произнес Нонио. - Знаю, что ты улетел на Баньянбуфан, но я все равно хочу поделиться с тобой новостями. Мы усовершенствовали предыдущую вакцину, от которой... э-э-э... тебе было так плохо. Снизили концентрацию трипетнртилбутилгидромениора и уменьшили вероятность развития демиелинизации нервных волокон. Проще говоря, практически избавились от опасности превратить тебя в слабоумного.
Сигидо улыбнулся.
- Но главное, - продолжал Нонио, - что мы значительно продвинулись в исследованиях. Нам удалось научить лопоухих тонглов отращивать дополнительные хвосты. Это, конечно, не метаморфизм в чистом виде, но больше, чем простая регенерация тканей. Сейчас мы продолжаем работу над сывороткой и к твоему возвращению представим более значительные результаты. Если хочешь, можешь ознакомиться с краткой выжимкой из наших исследований и описанием последнего опыта. Результативность, признаюсь, впечатляющая. Из ста подопытных хвосты появились у семидесяти четырех тонглов, а еще двое отрастили дополнительные пальцы на задних лапах.
Пальцы.
Сигидо прикрыл глаза и не заметил, как Ильфегер вернулся за стол.
- К сожалению, - вздохнул Нонио, - кроме хороших новостей есть и плохие. У нас практически закончились материалы для исследований. Э-э-э... я имею в виду существ, обладающих изучаемыми нами свойствами. Псевдометаморфов, если говорить ненаучным языком. Ты не ставил перед нами задачу обширного изучения данного явления для широкого применения, но и для того, чтобы изменить ДНК, нам нужны источники биоматериала. Желательно более разнообразные, чем прошлая партия.
Сигидо вздохнул. Порой Нонио забывал, что говорит с обычным корсинейцем, а не со своим подчиненным, имеющим три научных степени. Впрочем, то, как изъяснялся Нонио, никогда не раздражало, а наоборот, странным образом успокаивало. Сигидо всегда верил, что Нонио изобретет вакцину, а теперь и вовсе перестал в этом сомневаться.
- Желаю тебе приятного путешествия, - попрощался Нонио. - Загляни к нам, когда вернешься домой.
В динамиках щелкнуло, запись закончилась.
- Курс на Корсинею, - приказал Сигидо Альдагасту.
- Но, - Каломондина побледнела, - ты же не собираешься испытывать эту вакцину на себе?
- Собираюсь, - подтвердил корсинеец.
- А как же вечеринка? - спросил елох Ильфегер.
- К черту вечеринку, - отрезал Сигидо. - Взлетаем немедленно.

* * *


Утром Ильфегер вызвал Альдагаста на капитанский мостик.
- Мы получили срочное сообщение, - объяснил елох, когда командор вошел в помещение. - Официальное. От Конфедерации Межгалактических Связей.
- Показывай, - отрывисто приказал Альдагаст.
Конфедерация редко беспокоила корабли прицельными сообщениями, только когда случалось нечто из ряда вон выходящее, как первое восстание на Желне шесть лет назад. Тогда Конфедерация прислала экстренное предупреждение об опасности для жизни тех, кто собрался посетить эту планету, а также сообщила, что все корабли, совершившие посадку и даже просто вышедшие на орбиту Желны, будут досмотрены специальной службой на предмет перевозки запрещенного оружия. Нарушители запрета будут убиты на месте. Шесть лет назад эти меры не сработали, и восстания на Желне периодически возобновлялись, но теперь в распоряжении Конфедерации появились новые методы борьбы с терроризмом.
Ильфегер уступил командору кресло второго пилота, а сам встал рядом. На главном мониторе панели управления появилась эмблема Конфедерации: серебряные звезды на черном фоне, расположенные в форме созвездия Ольбуд, где находилась штаб-квартира.
- Внимание, разумные! - строго произнес официальный голос Конфедерации.
Альдагаст не слышал этого голоса уже многие годы, но знал, что он создан искусственно, синтезирован из голосов всех членов, входящих в совет Конфедерации.
- Раскрыты личности существ, ответственных за теракт на Реджине! - объявил голос. - Настоятельно рекомендуем ознакомиться с их описанием, которое приложено к этому сообщению. При обнаружении кого-либо из этих существ, необходимо немедленно сообщить карателям их координаты! Каждый, кто проигнорирует это указание, будет казнен, как пособник террористов!
На экране появились кадры разрушенной планеты. Разбитые купола, выжженная земля, руины зданий и трупы, накрытые белыми полотнищами. Очень много белых полотнищ.
- За предоставление живого или мертвого разумного из списка указаны наградные. За поимку двух и более существ вы получите право получения внеочередного статуса помощника карателей со всеми вытекающими привилегиями.
Альдагаст присвистнул и посмотрел на Ильфегера, который тоже был сильно удивлен сказанным.
- В настоящее время, - продолжал голос, - пойманы и уничтожены два организатора теракта и один пособник.
На экране изображение Реджины сменилось изображением большой пустой белой комнаты. В центре на некотором расстоянии друг от друга стояли три металлических клетки. В первой, обхватив руками колени, сидел серый. Во второй, схватившись передними лапами за прутья, стоял пожилой арахноид с посеревшей от возраста щетиной. На полу третьей клетки лежал огромный баббл - аморфное полупрозрачное существо. На пленниках не было одежды, на их лицах читалось обреченность, а в глазах блестел ужас.
- Именем Конфедерации Межгалактических Связей, - зазвучал за кадром голос советника Видчерчера, - вы приговариваетесь к смерти. Арахноид Сысот!
Паук в средней клетке дернулся, будто его ударило током.
- Ты обвиняешься в организации теракта на Реджине. Тебе назначена казнь через изъятие конечностей.
Арахноид отпрянул от прутьев, забился в самый дальний угол и съежился. В тот же момент к его клетке подошли два карателя - крепких гуманоида, одетых в официальную форму землистого цвета, высокие сапоги и шапки из шкур зирийского золя. У них в руках были длинные белые шесты с толстыми веревками на концах. Каратели встали по обе стороны клетки лицом к камере, щелкнули каблуками, затем повернулись к пленнику.
Паук испуганно заверещал, умоляюще поднял лапы, но на него, казалось, не обращали внимания. Каратели синхронно подняли палки, наклонили вправо, влево, подняли, опустили, поклонились друг другу и снова щелкнули каблуками, завершая ритуал. После этого тот, что стоял справа, вытащил из нагрудного кармана серый цилиндр, нацелил на обреченного и нажал кнопку.
Треск электрического разряда заставил Альдагаста вздрогнуть.
Паук дернулся, вытянулся, и свалился на пол. Каратели гаркнули и протянули к арахноиду палки. Веревки на их концах оказались 'живыми', они крепко обхватили ноги паука.
- Привести в исполнение! - приказал голос за кадром.
Каратели потянули шесты в разные стороны. Конечности арахноида вытянулись, захрустели суставы. Бедняга заверещал, вращая глазами, затем закричал.
Одна из лап оторвалась и задергалась в конвульсиях. Из раны потекла серо-зеленая жижа. Каратели едва не упали, но удержались, и правый снова нацелил на арахноида серый цилиндр. Арахноид кричал так громко, что сорвал голос, и мог только беззвучно открывать рот. По его щекам текли слезы, изо рта капала слюна. Электрический разряд... и освободившаяся живая веревка схватила другую ногу паука.
- Хватит, - поморщился Альдагаст. - Можно это пропустить?
Ильфегер равнодушно кивнул и нажал кнопку. Командор не успел отвернуться, и увидел, как у паука оторвали еще одну конечность.
- Ты это уже видел? - уточнил Альдагаст у второго пилота. - И такой спокойный?
- Эти твари в клетках - не разумные, это террористы, - пожал плечами техник. - Конфедерация все сделала верно.
- Приговоренных к смерти следует убивать без мучений, - не согласился командор.
- И кому нужна такая гуманность? - искренне удивился Ильфегер. - Я считаю подобные меры оправданными. Это наглядный пример того, как посеять в разумах страх и заставить соблюдать законы.
Альдагаст отрицательно качнул головой. Иногда он поражался жестокости второго пилота.
Елох пропустил казнь арахноида и возобновил показ с момента, когда паук дернулся в последний раз и умер. У него изъяли шесть из восьми ног. Безжизненное тело в огромной луже серо-зеленой крови взяли крупным планом, а затем навели камеру на серого. Он сидел на полу, зажав места, где на его большой лысой голове располагались уши, и зажмурив глаза.
- Серый Дортмос! - зазвучал за кадром голос советника Видчерчера. - Ты обвиняешься в пособничестве при организации терактов на Реджине. Ты приговариваешься к сожжению кислотой.
- Сияющая Индгри! - выдохнул Альдагаст.
На сей раз к клетке пленника подошел всего один каратель, одетый в оранжевый скафандр химической защиты. В руках он держал гибкий шланг с металлическим навершием, конец которого уходил куда-то за клетки.
- Привести в исполнение! - приказал Видчерчер.
Серый не пошевелился, только открыл глаза и беспомощно посмотрел на своего убийцу. В тот же момент каратель открыл запор, и из шланга мощной струей полилась кислота.
Кожа серого растворялась на глазах, обнажалось мясо, затем внутренности... кислота смешивалась с алой кровью и кусками плоти, собиралась лужами у ног обреченного, растворяла его ступни до костей...
Дортмос умер не сразу. Он кричал и корчился, пытаясь сбежать от смертельной струи. А затем каратель направил струю на его лицо, и... Альдагаст снова отвернулся.
- Есть что-нибудь, кроме казней? - спросил он Ильфегера, пытаясь сдержать рвотные позывы.
- Баббла М'рамбаля казнили через сожжение огнем, - произнес елох, выключая запись. - Но есть еще одно предупреждение. Очень важное. Я покажу.
К облегчению Альдагаста картинка с телами изувеченных разумных сменилась на нейтральное изображение эмблемы Конфедерации Межгалактических Связей. На заднем фоне снова зазвучал знакомый синтезированный голос:
- В связи с началом активного поиска оставшихся в живых террористов, мы вводим режим 'Тотальная проверка'. Мы оставляем за собой досматривать любой корабль. По всем основным галактическим путям направлены каратели. Просим не сопротивляться и не препятствовать поискам преступников! Неповиновение карается смертью! Также будет организован обыск всех космических аппаратов, опустившихся на родные планеты террористов и их пособников, а также на все те, где они могут скрываться. Надеемся на понимание и сотрудничество.
Запись закончилась, экран погас.
- Этого следовало ожидать, - заметил Ильфегер. - Прикажешь показать эту запись команде?
- Не нужно, - Командор представил, как отреагирует на картину казней Каломондина, и поежился. - Просто ознакомь с текстом послания. Без изображения.
- А как быть с описанием террористов?
- Выброси. Мы не сотрудничаем с палачами.
- Даже если казнят террористов? - прищурился елох.
Альдагаст не счел нужным отвечать, просто развернулся и покинул капитанский мостик. Он не считал поступок Конфедерации достойным, а еще думал, что действия 'террористов' хоть и были неоправданно кровавыми, но преследовали благую цель. Бои на Реджине давно следовало остановить.

* * *


Эрмэмэ, как всегда, пришла в самое подходящее время.
Сигидо сидел в своей каюте в кресле и подсчитывал оставшиеся запасы воды и кислорода. Альдагаст, безусловно, уже давно все рассчитал, но заняться все равно было нечем, и корсинеец развлекался тем, что приходило в голову.
После получения сообщения от Нонио он не мог думать ни о чем, кроме как о новой сыворотке и возможностях, которые она открывает. Однако он пытался не слишком радоваться. Препарат сначала необходимо испытать, и гарантии, что сыворотка, которая позволила лопоухим тонглам отрастить дополнительные хвосты и пальцы, так же подействует на совершенно другое, хоть и достаточно близкое по строению ДНК, существо, не было.
Сотрудники корсинейской лаборатории по изучению природы метаморфизма под руководством Нонио продвинулись достаточно далеко, и от экспериментов на мелких грызунах перешли к тонглам. Совпадение ДНК тонгла и корсинейца достигало девяносто восьми процентов, но оставался вопрос, насколько серьезным окажется влияние сыворотки на оставшиеся два процента? Существовала достаточно большая вероятность того, что препарат не сработает или сработает не так, как должен. Поэтому большую часть дня корсинеец проводил в спортивном зале, тестируя себя, а заодно и новые протезы, максимальными нагрузками, а вечерами читал книги и всячески пытался отвлечь себя от мыслей о том, что скоро он сумеет отрастить себе настоящие живые ноги и руку.
- Привет! - Эрмэмэ улыбнулась и, мягко ступая на носочках, подошла к Сигидо. - Соскучился?
- Не то слово.
Корсинеец привлек девушку на колени. Сегодня на ней была надета его любимая белая туника, которая красиво оттеняла бархатную нежно-розовую кожу. Короткие белые волосы небрежно взъерошены, тонкие руки обвиты серебряными змейками браслетов. Сейчас она походила на миловидного юношу, озорного и невыразимо привлекательного.
Эрмэмэ потянулась губами к губам Сигидо, и он ответил ей жарким страстным поцелуем.
- Чего ты хочешь? - прошептала девушка в ухо корсинейцу. - На кого я должна быть похожей сегодня?
- Ни на кого, - ответил Сигидо, целуя изящную шею. - Так хорошо.
Эрмэмэ лукаво улыбнулась и откинула голову, открывая доступ к ложбинке на груди. Корсинеец погладил плечо девушки и прикрыл глаза от удовольствия.
- Целуй меня, - прошептала Эрмэмэ, - еще!
Сигидо не посмел отказать в просьбе. Он любил эту зофирянку, хоть и понимал, что его чувства не настоящие. Но так было проще: проще считать это условно разумное существо ровней, проще притворяться, что ее страсть продиктована эмоциями, а не инстинктом продолжения рода. Ведь если бы корсинеец задумался об этом хотя бы на секунду, никогда не смог бы обнимать ее вот так, и целовать, и...
Сигидо отстранился.
- Тебе что-то не нравится? - надула губки Эрмэмэ, и ее грудь начала расти. - Скажи мне, когда нужно остановиться.
- Стоп, - тотчас приказал корсинеец. - Подожди. Мне нужно передохнуть.
- Ты устал?
Девушка поднялась с колен Сигидо и отошла в сторону, но встала так, чтобы корсинеец видел ее длинные обнаженные ноги. Туника сползла с правого плеча, и вместо того, чтобы ее поправить, Эрмэмэ развязала тесемку на груди, полураспахнув ворот.
Сигидо вздохнул. Почему-то он видел перед собой не прекраснейшее и соблазнительнейшее из созданий, а совершенный организм, созданный природой для удовлетворения потребностей. У зофирянцев инстинкт продолжения рода стоял во главе угла, он был важнее даже инстинкта сохранения жизни, и единственным смыслом существования для них являлось деторождение. А значит, секс. Поэтому миллионы лет эволюции научили женщин с Зофирии трансформировать свое тело в соответствии с пожеланиями полового партнера. А еще читать сигналы мозга, посылаемые из зон, ответственных за размножения и удовольствие. Они были идеальными любовницами: прекрасными и ненасытными, отдаваясь процессу всем телом и разумом.
- Хочешь, - Эрмэмэ опустилась на палас и обхватила колени руками, - просто полежим рядом?
Корсинеец устало улыбнулся. 'Полежим рядом' всегда заканчивалось одинаково: стонами и скомканной простынею. Но он отчего-то не мог думать о сексе, в его мозге словно горела большая неоновая вывеска: МЕТАМОРФ. Зофирянка могла трансформировать собственное тело и своим присутствием напоминала о том, о чем Сигидо старался не думать. О новых ногах и кисти.
- Не понимаю, - качнула головой девушка. - Что с тобой происходит? Я тебе больше не нравлюсь?
- Нравишься, - подтвердил корсинеец и поспешил добавить: - дело во мне.
- Когда произносят эту фразу, имеют виду расставание.
- Не глупи, - Сигидо поднялся, подошел к Эрмэмэ и опустился рядом. - Ты же знаешь, я тебя никогда не оставлю.
Девушка всхлипнула и отвернулась.
- Оставишь. Я ведь... у меня ведь... я никому не нужна! У меня никогда не будет детей!
Зофирийка разрыдалась.
Корсинеец вздохнул и обнял девушку. Он не знал, как реагировать на ее слезы. До сих пор. Хотя она появилась в его жизни почти четыре года назад.
На ее планете бесплодные особи становились изгоями, их всячески унижали и даже убивали. Поэтому, когда Эрмэмэ узнала, что не способна к деторождению, сбежала на торговом корабле, и попала к работорговцам, у которых ее выкупил Сигидо. У девушки развился комплекс неполноценности, от которого корсинеец никак не мог ее избавить.
- Ты самая красивая и желанная во всей вселенной, - произнес он, стараясь вложить в свои слова побольше уверенности. - Не обязательно иметь детей, чтобы быть счастливой.
- Обязательно, - всхлипнула девушка. - Ты не понимаешь!
- Понимаю, но ты все равно успокойся.
- Сигидо, ты занят? - раздался под потолком комнаты голос Альдагаста. - Можешь подойти на мостик?
Корсинеец малодушно вознес мысленную благодарность Сияющей Индгри за повод и поцеловал девушку в затылок.
- У меня дела. Встретимся позднее.
Эрмэмэ вытерла слезы, поднялась и протянула Сигидо руку.
- Ты мне не помог, а я тебе помогу.
Корсинеец улыбнулся и, хотя ему не требовалась помощь, чтобы подняться, позволил зофирийке себе помочь. Пусть хоть в чем-то почувствует свою нужность.







* * *


Альдагаст ждал Сигидо на капитанском мостике. Будь его воля, он ни за что не стал бы беспокоить друга по такому поводу, и разрешил ситуацию самостоятельно. Но он всего лишь капитан 'ДжоДжинХо', а Сигидо - владелец, и именно ему решать, как поступить в такой ситуации.
- Мы получили сигнал бедствия, - объявил командор, как только корсинеец открыл дверь.
- Рассказывай, - попросил Сигидо, подошел к панели управления и опустился в кресло второго пилота.
- Корабль градойцев просит помощи. У них вышла из строя система подачи азота, корабль частично разгерметизирован. На борту больше сотни разумных.
- Они азотодышашие?
- Да. Запас азота практически на нуле.
- Мы успеваем до них добраться? Сколько у них времени? Как далеко от нас их корабль?
Альдагаст вывел на монитор расшифровку сигнала и схематичное изображение звездного неба. Красной точкой подсвечивался их корабль, синей - координаты, где находились градойцы.
- Долететь успеваем, - Альдагаст наклонил голову, - но я бы не торопился к ним на помощь.
- Испугался разбойников? - усмехнулся корсинеец, разглядывая схему.
- Испугался, - без смущения ответил командор. - В последнее время с инфомаяков часто приходят сигналы с просьбой о помощи. Сердобольные капитаны вроде тебя бегут спасать жизни, а некоторые и поживиться за счет умирающих, но попадают к разбойникам. Уверен, на месте нас встретит прекрасно вооруженный крейсер.
- Разве я когда-нибудь отказывался от драки?! - усмехнулся Сигидо.
- Не отказывался, а следовало бы, - командор многозначительно покосился на левую кисть друга.
- Не ной, - отмахнулся корсинеец и поднялся. - У меня хорошее предчувствие. Меняй курс. Летим на помощь.
Когда Сигидо ушел, Альдагаст занялся корректировкой курса и отправил на корабль градойцев сообщение о скором прибытии. Он не сомневался, что сигнал бедствия всего лишь ловушка, но не мог ослушаться корсинейца. Они прибудут по указанным в сигнале координатам через трое суток.
Параллельно командор запросил перечень всех зарегистрированных кораблей в радиусе семи дней полета от точки встречи. У Сигидо было слишком много врагов, чтобы вот так бездумно бросаться неизвестно куда. Огромные деньги не только позволяют осуществлять самые бредовые фантазии, но и порождают целый ворох завистников.
Они были готовы к драке. 'ДжоДжинХо' прекрасно защищен и вооружен, но какой капитан добровольно полезет в драку? Только тот, у кого слишком много денег, чтобы их жалеть.
- Не занят?
Альдагаст обернулся и увидел Каломондину, которая держала в руках небольшую тарелку, накрытую белой салфеткой. На плечи девушки был наброшен зеленый медицинский шарф, скрывающий облегающий черный топ и предплечья, где на широких ремнях были закреплены ампулы с различными веществами. Это означало, что девушка пришла на капитанский мостик в качестве врача.
- Не занят, проходи, - позволил командор. - Что-то срочное?
- Не особенно, - повела плечом брюнетка и поставила тарелку на один из мониторов панели управления. - Раздевайся.
Альдагаст почувствовал, что его сердце начинает биться быстрее, но тут же приказал себе успокоиться. Зеленый шарф. И вообще... Их отношения не зашли настолько далеко. Да и можно ли назвать эти отношения отношениями? Каломондина безумно ему нравится и, судя по всему, он тоже далеко не безразличен этой высокой брюнетке с удивительными карими глазами. Но он с Корсинеи, а она с Залона-34, и это ставило между ними непреодолимую преграду.
Межвидовые скрещивания кощунственны. И пусть их практикует половина вселенной, Альдагаст считал подобное положение вещей неправильным. Хотя все больше и больше влюблялся в стройную лекаршу.
Командор снял капитанскую куртку.
- Футболку тоже, - попросила девушка и подняла салфетку.
Как и предполагал Альдагаст, на тарелке лежали шприцы, наполненные мутной коричневой жидкостью.
- Профилактика инфекций, - пояснила Каломондина и взяла один из шприцев. - Повернись ко мне спиной, руки за голову.
Командор выполнил приказ врача и почувствовал прикосновение теплой ладони. Каломондина провела ладонью по спине Альдагаста, затем протерла под правой лопаткой влажной спиртовой салфеткой.
- Будет больно, - предупредила девушка.
Командор усмехнулся и даже не вздрогнул, когда под лопатку вонзилась игла шприца.
- Дыши глубже, - посоветовала лекарша.
Этому совету Альдагаст с удовольствием последовал, но не из-за укола, а потому что только так смог выбросить из мыслей скользящую по обнаженной коже ладонь.
- Можешь одеваться.
Командор обернулся и увидел, что Каломондина положила использованный шприц на тарелку.
- А подуть, чтобы не болело? - улыбнулся он.
- Может, еще и поцеловать? - подмигнула девушка и взяла тарелку. - Место укола нельзя мочить. Не мойся до утра и постарайся не потеть.
- Да уж постараюсь, - Альдагаст качнул головой. - Хотя может статься в скором времени потеть придется всем.
- Что случилось? - Каломондина поставила тарелку обратно на панель управления и села в кресло второго пилота. - Что-то серьезное? Снова Сигидо?
- И да, и нет, - командор понимал, что приказы владельца корабля не обсуждались, но не мог промолчать. - Может, ты на него повлияешь? Мы получили сигнал бедствия...
Лекарша понимающе кивнула.
- Наш герой рвется на помощь? Думаешь, это могут быть перекупщики?
- Или разбойники, - кивнул Альдагаст. - Или кто-то из его врагов.
- Это даже более вероятно, - согласилась брюнетка. - Он слишком многим перешел дорогу.
- А еще у него полно завистников. Большие деньги притягивают неприятности. А если учесть, что никто не знает, откуда у него такое богатство...
- Он сам виноват, - вздохнула Каломондина. - Если бы не стал делать из своей истории секрет, избежал бы многих проблем. Он уничтожил всю свою биографию. Ни одна служба на Корсинее не может определить кто он, где жил до двадцати пяти лет, и как его по-настоящему зовут.
- Зато слишком многие осведомлены о размере его состояния, - согласился Альдагаст. - Вот и выплывают такие... фокусники.
- Все знают, что он купил на Корсинее личный остров и выстроил там медицинскую лабораторию, а еще каждый год ради забавы летает в межгалактические путешествия.
- Это мелочи, - отмахнулся командор. - Его главные враги не с Корсинеи. Он перешел дорогу весьма влиятельным корпорациям, когда купил Инностейн.
Девушка вздохнула.
- Я попробую с ним поговорить, но если он что-то задумал, просто так переубедить не получится. Да и какое у меня влияние? Ты его лучший друг. Если он не послушал тебя, то меня не послушает тем более. А ведь ты ему жизнь спас.
- И ты тоже! - напомнил командор. - Я его нашел, а ты его вылечила. Без тебя он не выжил бы.
- На моем месте мог оказаться любой врач, - парировала брюнетка, - а вот на твоем... Я не рисковала ничем, а ты мог погибнуть.
- Я понял, - Альдагаст отвернулся к монитору. - Если не хочешь, можешь не поднимать эту тему. Курс я уже просчитал и задал. Летим на помощь этим 'градойцам', кем бы они ни были.
- Не обижайся, - Каломондина поднялась, взяла тарелку и, постояв немного, погладила командора по затылку. - Я попробую с ним поговорить. Но, думаю, нам в любом случае придется сделать крюк по дороге домой.
Девушка вышла, и Альдагаст потер макушку.
Какие глупости!
Это всего лишь прикосновение! Совершенно невинное. Так мать гладит непослушное дитя, когда то оставляет свои проделки и садится ужинать.
Но на душе у него почему-то стало легко и весело.
Черт с ним, с незнакомым кораблем. В конце концов, 'ДжоДжинХо' вооружен получше многих. С кем бы они ни столкнулись, сумеют дать противнику достойный отпор. Если, конечно, в точке встречи их не ожидает целая армия.

* * *


Через трое суток 'ДжоДжинХо' приблизился к указанным в просьбе о помощи координатам настолько, что стало понятно: их встретит единственный корабль.
Сигидо пришел на капитанский мостик и лично в этом убедился. Когда компьютер показал данные, он не стал упрекать Альдагаста в чрезмерной осторожности и злорадствовать, он понимал, что опасения командора вполне оправданы. Если вероятность встречи с агрессорами у команды обычного корабля составляла не более тридцати процентов, то у него эта цифра доходила до девяноста. Он никогда не считался пай-мальчиком, а огромное состояние добавляло к группе естественных врагов еще и завистников.
Камера в носовой части 'ДжоДжинХо' показывала старенький темно-серый, местами черный, корабль класса 'Микнон-9' с дополнительными стабилизаторами. Из-за отсутствия дублеров основных систем такие корабли редко использовали для межзвездных экспедиций, обычно в них перевозили грузы внутри солнечных систем. Но градойцы почему-то вышли в глубокий космос. За что и поплатились.
- 'Ноннок-Оса' вызывает 'ДжоДжинХо', - раздался в динамике слабый голос. - Это вы?
- 'Ноннок-Оса', - немедленно откликнулся Альдагаст. - 'ДжоДжинХо' на связи. С вами говорит командор Альдагаст.
- Рад вас слышать, командор. Меня зовут Йиндий, я второй пилот. Капитан потерял сознание две минуты назад.
- Немедленно готовим стыковку.
Альдагаст переключился на ручное управление и начал поворачивать корабль.
- Как у вас дела? - спросил Сигидо. - Какие меры предприняли?
- Все плохо, система подачи азота... практически не работает, дублера... нет, - голос становился все тише и слабее, второму пилоту было тяжело дышать. - Мы герметизировали... один из отсеков и собрали там весь экипаж и пассажиров, но некоторые не выдержали. Боюсь, еще несколько минут, и градойцы начнут умирать.
- Никто не умрет, - пообещал Альдагаст. - Мы рядом.
Сигидо занял кресло второго пилота и дал команду к подготовке перекачки азота. Наученный долгими межзвездными перелетами и двумя встречами с перекупщиками, он всегда брал на 'ДжоДжинХо' тройной запас необходимых газов и жидкостей, а также запасных частей и элементов управления. И сейчас, когда их путешествие подходило к концу, мог поделиться излишками.
- 'Ноннок-Оса', мне нужен состав вашего воздуха, - попросил Альдагаст, увидев, чем занимается Сигидо. - Синтезируем его у себя.
- Высылаю, - тяжело дыша, откликнулся Йиндий. - До конца маршрута нам не хватает сто пятьдесят тысяч жЭ. Сколько сможете дать?
- Все, - откликнулся корсинеец.
В этот момент корабль легонько качнуло.
- Стыковка прошла успешно, - доложил Альдагаст. - Готовьтесь к перекачке воздуха.
Сигидо ввел в компьютер формулу воздуха градойцев, и буквально почувствовал, как в грузовом отсеке ожили насосы и загорелись синие огни. Через несколько минут, когда корабли обменяются информацией о длине и расположении шлангов, от 'ДжоДжинХо' и 'Ноннок-Оса' соединит пуповина с азотной смесью. В это время техники загерметизируют на терпящем бедствие судне все, что смогут, и у градойцев появится возможность добраться до пункта назначения живыми.
- Йиндий, - предупредил Альдагаст. - Мы направим к вам врача и трех сопровождающих.
- Четырех, - поправил Сигидо и поднялся с кресла, - хочу лично за всем проследить.
- Четырех, - командор неодобрительно качнул головой и отключил микрофон.
- Все еще считаешь, что это ловушка? - поднял бровь корсинеец.
- Нет, - отозвался Альдагаст, - однако кому-то нужно думать наперед. Возьми оружие.
- Непременно, - согласился Сигидо. - Но оно не понадобится.

* * *


В переходнике их встретил низкий круглолицый градоец. Раньше Сигидо никогда не встречал представителей этой расы, и с некоторым любопытством посмотрел на того, кого они прилетели спасать.
Фигурой незнакомец напоминал мескалинного медведя: короткие мощные задние конечности, широкая грудная клетка, густая серая шерсть с зеленоватым отливом. Только в отличие от медведя на широком плоском лице явственно читался недюжинный ум, и вместо передних лап из плеч росли четыре вполне корсинейские руки с пятью пальцами.
Бедра незнакомца прикрывали короткие штаны из черной кожи, предплечья охватывали широкие ремни, к которым крепилось несколько ампул с разноцветными жидкостями. Точно такими же, какие носила Каломондина. Он часто и тяжело дышал, будто ему не хватало воздуха, и одной рукой держался за стену.
- Я Йиндий, - представился градоец и поклонился.
- Сигидо, - корсинеец поклонился в ответ, приложив руку сначала к шлему скафандра, а затем к области сердца. - А это наш врач Каломондина и техники: Влас, О-Оорр и Тонгром.
Стоящие позади Сигидо техники и лекарша поклонились. Техники держали ящики с инструментами, а девушка - незаменимый в космосе набор первой помощи и огромный сундук с медикаментами и азотным баллончиком.
- Простите, что не могу оказать прием, достойный вас, - Йиндий закрыл свободными руками лицо в знак стыда и сожаления. - Наше положение не позволило капитану покинуть рубку, а большая часть экипажа и пассажиров почти не дышат.
- Не страшно, - корсинеец. - Покажите пробоину, мы все поправим.
- Я вынужден снова просить прощения, - поклонился градоец. - Теперь еще и за отсутствие помощников. Прошу вас пройти за мной к воздуховоду. Быстрее, пожалуйста, здесь почти не осталось азота!
Градоец поспешил вглубь корабля.
'Ноннок-Оса' действительно не предназначался для перевозки пассажиров. Сигидо отметил узкие и темные переходы, малое количество герметичных дверей, которые могли изолировать отсеки при аварии и обилие креплений для грузов там, где обычно располагались каюты.
- Из этой части мы всех переселили, - пояснил Йиндий, тяжело дыша. - Когда азот стал заканчиваться, собрали всех в первом павильоне и перекрыли доступ воздуха в другие части корабля. Воздуховод там, - градоец показал коридор, - третий поворот налево. А вас я проведу к капитану. Ему нужно оказать помощь в первую очередь.
Техники отправились отсчитывать третий поворот, а Сигидо, кивнув Каломондине, последовал за градойцем.
Йиндий подвел гостей к желтой двери, по периметру которой блестели золотистые шляпки шурупов, и прислонился к ней спиной.
- За этой дверью находится герметичная зона. К сожалению, переходника, как вы видите, нет, поэтому прошу вас зайти как можно быстрее, чтобы не потерять те жалкие остатки азота, которые еще поддерживают жизнь членов экипажа и пассажиров.
Сигидо подошел к двери вплотную и почувствовал, как Каломондина прижалась к его спине.
- Заходим на счет 'три', - предупредил градоец. - Сначала вы, потом я. Раз, два, три!
Йиндий распахнул дверь, и корсинеец вбежал внутрь. Каломондина нечаянно ударила его по ноге своим лекарским сундуком, но в остальном получилось неплохо.
- Скорее, - поторопил градоец, закрывая за собой дверь. - Идите вперед!
Первой побежала Каломондина, Сигидо последовал за ней. Узкий темный коридор оказался весьма коротким, и через несколько шагов неожиданно повернул направо и закончился.
Корсинеец увидел длинное складское помещение, освещенное тусклыми лучевыми трубками. На полу вперемежку сидели и лежали градойцы, их было много, около сотни. Кто-то стонал, кто-то тяжело сопел и кашлял, но большая часть не шевелилась. Каломондина рванула на помощь к ближайшему существу, но Йиндий потянул ее за рукав.
- Сначала капитан! - попросил он. - Без него нельзя.
Лекарша нехотя поднялась и стала пробираться вперед. Сигидо последовал за девушкой, стараясь идти след в след, чтобы ни на кого не наступить.
- Азот! - умоляюще прохрипел крупный градоец, одетый в ярко-красные штаны, и протянул к Сигидо руку.
- Экономьте дыхание! - посоветовал Йиндий, который пыхтел где-то сзади. - Помощь уже пришла! Скоро вам всем станет легче!
Несмотря на запрет, градойцы с облегчением вздохнули и загудели.
- После поворота направо! - слабым голосом подсказал Йиндий.
- Направо, - произнес Сигидо, зная, что Каломондина не расслышала градойца, зато услышит его по внутренней связи скафандра.
Рубка 'Ноннок-Оса' оказалась маленькой и тесной. В ней умещалась лишь кресло пилота и панель управления, куцая и малофункциональная, автоматически отметил про себя Сигидо. Капитан корабля лежал в кресле, спинку которого заботливый Йиндий опустил практически горизонтально. Каломондина подбежала к потерявшему сознание градойцу, поставила саквояж и набор первой помощи на пол и вытащила азотный баллончик с маской.
Йиндий между тем обессилено опустился на пол и закрыл глаза.
- Со мной все в порядке, - пробормотал он, - сначала капитан.
В этот момент в шлеме Сигидо раздался голос Альдагаста:
- Азот пошел.
Корсинеец опустился рядом с отважным градойцем и взял его за руку.
- Техники загерметизировали систему и подают воздух в ваш отсек. Когда вам станет лучше, проводите моих помощников, чтобы они могли починить ваш воздуховод.
- Спасибо! - слабо произнес Йиний, - но наша система поломалась окончательно. Мы пытались ее исправить, и ничего не получилось. Сто пятьдесят жЭ можно закачать напрямую в отсеки. Нам хватит этого количества.
Сигидо с сомнением качнул головой.
- Вы точно все подсчитали? Может, нужно больше?
Градоец не ответил, видимо, нехватка азота все-таки заставила его потерять сознание. Каломондина посмотрела на Йиния, но качнула головой. В ее арсенале был только один азотный баллончик. Сигидо воздохнул. Им оставалось лишь ждать.
Двадцать минут, может, немного больше, ничего не происходило, а потом в рубке раздался незнакомый голос.
- Вы дали нам все необходимое, - капитан дышал воздухом из баллона, и его голос звучал глухо, но он очнулся. - Благодарю вас от лица всех, кого вы спасли!
Каломондина забрала баллон, отошла от капитана и потеснила Сигидо. Корсинеец поднялся, чтобы девушка смогла привести в чувство второго пилота, и подошел к креслу.
Неопытный взгляд не нашел отличий во внешности капитана и Йиния. Сигидо сумел отметить лишь более темный оттенок меха, а в остальном градойцы походили друг на друга, будто близнецы.
- Мы никогда не сможем отблагодарить вас соразмерно вашей помощи, - произнес капитан. - Йинорий ваш вечный должник.
- Сигидо, - представился корсинеец и пожал протянутую руку. - Похоже, мы успели в последнюю минуту.
Капитан вдохнул полной грудью.
- Голова больше не кружится. Кажется, все в порядке. С вашего позволения, я должен проверить моих пассажиров.
Сигидо посторонился, и Йинорий неловко опустился на пол. Его все еще покачивало, но он побежал по коридору довольно быстро. Корсинеец с трудом догнал его у входа в длинный грузовой отсек, где на полу лежали градойцы. Некоторые из них уже поднялись, другие склонились над теми, кто пока не пришел в себя.
- Пострадавшие есть? - громко спросил капитан.
- Есть, один!
- И тут один!
- Здесь двое!
- Значит, мы потеряли четверых, - Йинорий опустил голову, но спустя несколько секунд повернулся к Сигидо и опустился перед ним на колени. - Зато все остальные выжили! Ни одно слово ни на одном языке не сумеет выразить нашу признательность! Вы спасли наши жизни.
Корсинеец неловко отступил и наклонился, чтобы поднять градойца, но тот качнул головой и ткнулся носом в пол.
- Склоните головы перед спасителем! - громко приказал Йинорий.
Сигидо почувствовал, как его лицо становится горячим и, вероятно, не просто красным, а ярко-алым. Абсолютно все, кто находился в складском помещении, опустились или поднялись на колени и прислонились лбами к полу.
- Пусть всякое твое начинание приведет к удовлетворению и порождению блага! - нестройным хором произнесли градойцы. - Пусть всевышнее благословение освещает твой путь и ослепляет твоих врагов. Пусть жизнь твоя превратится в танец радости. Да умножатся потомки твои до седьмого колена и принесут славу твоему роду!
Корсинеец нахмурился. Он не ожидал настолько горячего выражения признательности и пришел на корабль не за этим, а потому почувствовал себя неловко.
Йинорий поднялся и сложил на груди ладони.
- Я прошу вас еще об одном одолжении, господин Сигидо.
- Все, что в моих силах, - вежливо откликнулся корсинеец. - У вас заканчиваются запасы пищи?
- Нет, - капитан 'Ноннок-Оса' потянул корсинейца за руку и повел по коридору. - Я прошу вас принять благодарственный подарок.
Сигидо вдохнул, чтобы отказаться, но тотчас прикусил язык. Неизвестно, как бы он чувствовал себя в аналогичной ситуации. К тому же в инструкции по межгалактическому этикету ясно написано, что некоторые расы считают отказ в принятии благодарности кровным оскорблением. Поэтому корсинеец негромко кашлянул:
- Благодарю, но ни к чему вас ни обязываю.
Капитан Йинорий провел Сигидо мимо рубки. Корсинеец увидел, что Йиндий пришел в себя, а Каломондина засобиралась на помощь тем, кто остался на складе.
- Сюда, пожалуйста!
Капитан 'Ноннок-Оса' подошел к небольшой темно-оранжевой двери, возле которой на стене тускло светился сломанный сканер. Йинорий толкнул дверь и Сигидо увидел жилое помещение, вероятно, личную каюту капитана. Только вот в ней почему-то царил полный хаос. Постельные принадлежности комом валялись в центре комнаты, рядом лежали книги, раскрытые коробки с лекарствами, статуэтки непонятных богов, одежда, письменные принадлежности, даже несколько желнийских ливров.
Градоец обошел кучу вещей, открыл ящик письменного стола и извлек из его недр небольшую шкатулку. Осторожно, словно в его руках находилась бомба, Йинорий протянул подарок спасителю.
- Пусть она принесет вам счастье, - с поклоном произнес он.
Сигидо поклонился и взял шкатулку. Таких любопытных вещиц он никогда не видел. Ее крышка была сделана из блестящего зеленого камня или даже рога какого-то животного, а нижняя часть выглядела как окаменелое дерево. По всей поверхности шкатулки блестели тонкие нити изящного золотого узора, напоминавшего переплетение лианы. Корсинеец не увидел ни замка, ни ручки, потянув за которую ее можно открыть. Сигидо поддел крышку ногтем, но та не поддалась.
- Что в ней? - поинтересовался он.
- То, что вы хотите больше всего на свете, - загадочно ответил градоец, и указал на привинченное к полу кресло. - Садитесь, я расскажу, что с ней делать.

* * *


Вечером, лежа в кровати в своей каюте, Сигидо вертел в руках шкатулку и думал над словами Йинория.
Йинорий рассказал, что пассажиры корабля, члены экипажа и он сам были пленниками на далекой планете системы 'Кентавр'. После пяти долгих лет всяческих лишений и тяжелой работы им удалось угнать грузовой корабль 'Ноннок-Оса' и сбежать, обманув преследователей. Градойцы долго и тщательно готовились к побегу и собрали достаточно провизии, но система воздуховодов вышла из строя, а запасы азота истощились. Капитан принял решение отправить на спас-маяк сигнал бедствия, хотя и понимал, что его могли получить перекупщики. Они вряд ли стали бы помогать беглецам бесплатно и подождали бы смерти градойцев, а потом ограбили корабль. Но вместо них пришла настоящая помощь.
В благодарность за спасение собственной жизни и жизни своих соотечественников Йинорий отдал единственную ценную вещь, из-за которой и попал в рабство - шкатулку Ока. Подобных вещей в мире существовало крайне мало, и каждая ценилась дороже жизни. Внутри шкатулки заключалась могущественная сила, которая стремилась на свободу, но могла вырваться, лишь исполнив заветное желание обладателя шкатулки. 'Будьте честным перед собой, - посоветовал Йинорий, - загадайте желание и получите то, чего не хватает'.
Сигидо знал, чего хочет больше всего на свете, но шкатулка не поддавалась.
- Чего же тебе надо? - пробормотал корсинеец и сел в кровати.
На ночь он отстегивал протезы ног, но левую кисть не снимал. Откинув одеяло, Сигидо посмотрел на гладкие культи и провел живой ладонью по коже.
- Мне нужны ноги и рука, - произнес он, поднеся шкатулку к губам. - Нормальные здоровые корсинейские ноги и кисть!
Шкатулка равнодушно блестела золотом и не желала открываться.
Сигидо вздохнул и вытащил из-под подушки нож. Ломать чудесную вещицу не хотелось, но, может, стоит ей немного помочь?
Увы, острое лезвие вошло под крышку лишь на толщину волоса, хотя щель казалась достаточно широкой. Шкатулка словно закрылась плотнее, будто стиснула зубы, сомкнула губы, не желая ни исполнять желания, ни отвечать.
Корсинеец пытался взломать подарок, подсовывая лезвие со всех сторон, но в конечном итоге оставил попытки. Шкатулка не работала.
Сигидо не допускал и тени мысли, что загадал неправильное желание. Вероятно, Йинорию досталась не настоящая шкатулка Ока, и тот, отчаявшись ее открыть, подарил своему спасителю. А может, неверными были инструкции, и для исполнения желания необходимо исполнить особый ритуал.
Корсинеец решил, что утром поищет информацию о шкатулках Ока в межгалактической сети, и тогда она ему поддастся.
Сигидо дотянулся до прикроватной тумбочки, выдвинул верхний ящик и вытащил оттуда старую перчатку от корсинейского скафандра первого поколения. Грязно-серая, прошитая металлизированной нитью, разорванная в районе большого пальца, она символизировала победу. Он все-таки поймал перчатку первого космонавта Трокла Шеффельда. Никакой кисти в ней, разумеется, не было.
Корсинеец повертел ее в руках и улыбнулся. И перчатка, и шкатулка Ока принесут ему удачу. Ноги и рука будут у него в любом случае. Либо с помощью Ока, либо с помощью микстуры, которую синтезировал Нонио.
Корсинеец убрал шкатулку и перчатку в тумбочку, закрыл ящик и опустился на подушки.
- Ты не спишь? - раздался за дверью негромкий женский голос.
- Входи, - позволил Сигидо и снова сел в кровати.
Эрмэмэ, как всегда, пришла весьма кстати.
- Я соскучилась, - улыбнулась девушка и подошла к корсинейцу.
Сегодня она пришла полностью обнаженная, прикрытая лишь мягким банным полотенцем. Короткие светлые волосы были сухими, но на плечах блестели капельки влаги. Красавица мягко поцеловала Сигидо и отстранилась.
- Люби меня, - попросила она и сбросила полотенце на пол.
Корсинеец откинул одеяло, схватил девушку и повалил на подушки.
Он чувствовал, что на сей раз у него все получится.





Примечания:
1. Дорлонг - крупный хищник Корсинеи, размерами сравнимый с африканским слоном.
2. Дарл - корсинейская мера длины, около 3,5 метров.
3. Фил - корсинейская мера веса, равная 12,6 килограмма.


 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"