Вечер обычен и скучен. Слишком громкая музыка из динамиков, беспорядочные вспышки неонового света и осточертевшее виски в бокале. Голова болит, настроение на нуле. Хочется напиться, но спиртное не берет.
"Сreative place" - это небольшой закрытый клуб для богемы - художников, средней паршивости музыкантов и начинающих актеров. Еще сюда забредают писатели или сценаристы, как я. Контингент собирается всегда один и тот же. Все, так или иначе, друг дуга знают. Элита в "Сreative place" не заходят в силу убогости места и его удаленности от центра. А у законченных неудачников, тех, кто из своего таланта так и не научился извлекать хоть какую-нибудь прибыль, не хватает денег и на это.
Клуб - своеобразное место, которое пленяет атмосферой: свобода, вседозволенность, выпивка и близкие по духу люди. "Сreative place" затягивает, как трясина, заглянешь сюда один раз и пропадаешь. Будешь с болезненной тягой вспоминать и рано или поздно вернешься снова.
Так было со мной. Я не любитель шумной толпы. Да и выпивку не особо жалую, но сюда прихожу регулярно. Иногда раз в неделю, а иногда три. Не знаю, что здесь особенного. Тут мы и познакомились с Димоном.
Он был талантливым поэтом. Был. Странное и жуткое слово, особенно, если парню всего двадцать семь. Еще в прошлую субботу мы с ним сидели за этим столиком и пили вискарь. Он со смехом жаловался на слабость, неизвестно где, по пьяни порезанную руку и слабый иммунитет. Я не особо слушал. К чему мне чужие проблемы, когда своих - море? Вот, например, гонорар не переводят за сценарий очередной серии всем осточертевшего "мыла", а за квартиру платить нужно. Неужели, в подобной ситуации будешь обращать внимание на недомогания приятеля? Димон никогда не парился из-за денег, ему помогал отец-бизнесмен. Мне такой удачи в жизни не выпало.
Не сказать, что мы были друзьями. Но и просто случайными людьми в безликой толпе нас не назовешь. Его нет уже три дня. Он умер неожиданно и без особых причин в мой день рождения - шестнадцатого ноября - и сорвал мне планы. Так бывало не раз. Димон любил ставить палки в колеса. Недавно увел девушку, единственную, что заинтересовала меня в прокуренной толпе клуба, а потом взял и преставился на мой день рождения. Запланированная вечеринка в честь особенной даты обломилась. А ведь тридцать три - это возраст Христа, такое не каждый год случается. Впрочем... любая дата особенная, никакая не повторится. Невозможно, два раза справить ни восемнадцать, ни тридцать три. Хотя, в любом случае жалко, праздник должен был выйти отменным.
Громкая музыка с алкоголем мешали грустить и вспоминать. Мысли в голову лезли, как одна, пошлые и неподобающие скорбному моменту. А может быть, я слишком циничен, чтобы всерьез о ком-то скорбеть, или просто атмосфера здесь такая.
Вообще-то у нас сегодня поминки, но любое мероприятие в "Сreative place" проходит по одному сценарию. Степенность и гламурность, к полуночи тает и превращается в пьяный угар с танцам на столах. Скучно и пошло. И даже девки все одинаковые. Почему же они, такие одухотворенные и прекрасные в начале вечера (художницы и поэтессы или молоденькие актриски), часам к двенадцати ночи окончательно распоясываются и раскидывают по барным стойкам кружевные трусики от D&G.
Даже не интересно. Бери любую. Хочешь вон ту рыжую в обтягивающем платье или блондинку с глубоким декольте и низким голосом. Правда, блондинка пьяна настолько, что поневоле задумаешься, как транспортировать ее домой. Нет уж, такое приключение мне не нужно. Не сегодня.
Впрочем, и в этом рассаднике порой попадаются вполне интригующие экземпляры, например, вот эта. Именно ее увел у меня Димон. Хотя, как увел? Мы с ней даже не знакомы. Не сложилось. Она никогда не приходила рано, обычно появлялась тогда, когда толпа уже пьяна и невменяема. Она была чуть "фигуристее", чем сейчас принято. Хотя у меня язык не поворачивался назвать ее полной: невысокая, с четкой талией, резким изгибом бедра и удивительно красивыми руками - я всегда обращал внимание на женские руки. О, как много я готов отдать за изящные запястья и длинные пальцы. К сожалению, красивые женские руки редки. Можно потратить на собственную внешность кучу денег, изменить черты лица, увеличить грудь или сделать попу, но вот руки расскажут о женщине все. Их не переделаешь. Короткие пальцы останутся короткими, а рабоче-крестьянское запястье не скроешь золотыми браслетами или рукавом куртки от модного дизайнера.
Мягкий овал лица, очень славянский, полноватые губы, особенно нижняя, и идеальный нос. Не женщина - мечта. Я никогда не видел ее в короткой юбке или с оголенными плечами. Всегда строгое платье ниже колена и глухой воротник, она могла бы показаться монашкой, если бы не дерзкий, пронизывающий взгляд. Глазищи огромные и черные. Лишь когда на лицо попадает свет, можно заметить в них яркие, синие искры. Красавица. В истинном понимании этого слова. Не унисекс с рваной стрижкой и в узких джинсах, а настоящая женщина. Такую невозможно пропустить и страшно подойти. Она недосягаемая, холодная и, кажется, неземная. Во всяком случае, не вписывающаяся в разгульную атмосферу этого места.
Сегодня она оказалась совсем рядом со мной, грациозно отшатнулась от чересчур активно отплясывающих девиц и замерла возле барной стойки.
"И медленно, пройдя меж пьяными..." - пробормотал себе под нос неожиданно всплывшую строчку и уставился в стакан с виски. Ее взгляд я не заметил, почувствовал и повернулся. Она заинтересованно наблюдала - видимо расслышала мои слова. Что же. Была не была. Я оторвался от созерцания столешницы и чуть громче продекламировал:
"И медленно, пройдя меж пьяными,
Всегда без спутников, одна
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна..."
- Любите Блока? - она без приглашения присела на соседний стул.
- А вы нет? - не знаю, откуда взялась эта привычка отвечать вопросом на вопрос.
- Почему же... - она задумалась. - Я любила Блока... давно.
- А сейчас?
- Сейчас... пожалуй, тоже с удовольствием перечитываю его стихи.
- У нас много общего.
- Неужели? - почему-то казалось, что она смеется надо мной. - Вы же ничего обо мне не знаете.
- Вы любите Блока, а это - много. Стихи - отражение души, наши души немного похожи, - все же виски хоть и не опьянило, но сделало меня красноречивым. - А потом, я часто вижу вас здесь...
- Возможно, вы правы, - моя собеседница замолчала, а после резко подалась вперед и неожиданно шепнула. - Тамара.
Я не сразу понял, что она представилась, и с большой задержкой назвал свое имя в ответ. Слишком засмотрелся на улыбку. Странно, но ей шел, слегка неправильный прикус. Верхние клыки немного выступают - сейчас девушки редко когда игнорируют подобный недостаток. Он без проблем исправляется в кабинете стоматолога.
С Тамарой оказалось очень легко. Мне не пришлось неловко молчать, искать темы для разговора и постоянно заказывать выпивку, чтобы справиться со смущением.
Мы ушли из клуба почти сразу. Там стало слишком тесно. Скучно. Я вдруг отчетливо начал ощущать столь ненавистный ей табачный дым, и музыка показалась безвкусной, а еще стало стыдно за сбросившую лифчик Светку - местную звезду, которая пишет приторно-сладкие, хорошо продаваемые романы о любви. Вот этот стыд - самый сильный и неприятный, потому что он не за себя, и стал последней каплей. Я предложил подышать свежим воздухом. Тамара посмотрела на меня серьезно, словно точно знала, все мои чувства и мысли, но в ее глазах я заметил усмешку.
На новую знакомую хотелось смотреть бесконечно, мне нравилось в ней все: глаза, волосы, губы, голос, но вот прикоснуться к ней было страшно, даже взять за руку. Единственное, на что я осмелился - это предложил локоть при выходе из клуба.
Упоительная ночь. Морозно, осень на исходе. Листьев на деревьях совсем не осталось, лишь на земле кое-где валяются пожухлые комочки - остальное давно убрали коммунальщики. Уже не пахнет дымом и сыростью. В воздухе другой, свежий зимний запах. Летящий крупинками снег не тает на асфальте, а остается на нем, напоминая раскрошившийся пенопласт.
Я люблю это время года. За запахи, за очень темную ночь, за пьянящее ощущение свободы. Наступающая зима меня бодрит. Для меня ноябрь - неизменно время перемен, я старею осенью на год, часто меняю работу или влюбляюсь в новую женщину. Сейчас вот пленен Тамарой.
- Я провожу тебя домой, - слова вырвались неожиданно, но я понял, что и в самом деле хочу этого. Ее было слишком много для одного раза.
- Проводишь? - она снова смеялась. Ее губы оказались слишком близко. Манили. Отвернуться и игнорировать сложно. Но я сделал над собой усилие. Пока рано. Самому смешно, вроде бы взрослый мужик... но удовольствие стоит растянуть, иначе оно очень быстро развеется.
- Да, провожу, - рука сама потянулась, чтобы убрать с ее лица непослушную прядь темных волос. Они были словно тяжелый шелк и на них совсем не таял снег. - Но завтра я хочу увидеть тебя снова, ты не против?
- Ты странный, - она подошла ближе и настойчиво обняла меня за талию. - Даже не попытаешься затащить к себе?
- Нет, - я покачал головой. - Нет, не хочу. Зачем разрушать волшебство?
- Говорю же, странный! - усмехнулась Тамара. - Я думала, что зацепила тебя сильнее...
- Ты зацепила меня слишком сильно. Как Блока зацепила Любовь Менделеева...
- Что за сравнение? Ты прямо фанат поэта.
- Нет... совсем нет, просто не знаю... с того момента, как я тебя встретил в голове крутятся стихи.
"И каждый вечер, в час назначенный
(Иль это только снится мне?),
Девичий стан, шелками схваченный,
В туманном движется окне..."
Ты для меня - прекрасная незнакомка. Неземная и нереальная. Представления не имею, откуда эти аналогии. Но для Блока прекрасной незнакомкой была Менделеева, а для меня ты. Смешно, да?
- Смешно, - Тамара нахмурилась и резко отстранилась. На секунду показалось, что я ее обидел. Но, она не отвернулась и не поджала губы, а лишь как-то очень уж горячо произнесла. - Любовь Менделеева - являлась не прототипом прекрасной незнакомки.
- Нет? А историки, все как один, говорят иначе.
- Что они могут понимать? Любовь Менделеева была слишком живой, слишком земной и страстной. В ней не таилась загадка, и она не понимала возвышенных чувств. Она быстро разочаровала поэта. Она - всего лишь слабое отражение... безуспешная попытка забыть...
- Забыть что?
- Того, кто произвел более сильное впечатление, конечно же, - в глазах Тамары затаились страсть и желание. Мне даже стало не по себе от этого взгляда.
- Настоящую прекрасную незнакомку? - слова дались с трудом, меня слишком поразила внезапная горячность уравновешенной девушки.
- Все может быть. - Тамара снова была спокойна. - Кстати, меня не нужно провожать, я прекрасно доберусь на такси. - Небрежно обронила она, меняя тему, и, заметив мой недоуменный взгляд, мягко улыбнулась. Мне эта улыбка показалась извинением за излишнюю эмоциональность.
- Но... - я не привык отпускать девушек домой в одиночку, к тому же ночью.
- Никаких "но". Мне так удобнее, - она приложила палец к моим губам и легко поцеловала в щеку.
- Мы еще увидимся?
- Если хочешь.
- Завтра днем? Обед в ресторанчике на набережной?
- О нет! Только не днем!
- Почему, чем тебе не нравится день?
- Это вы, вольные сценаристы-фрилансеры, вольны распоряжаться своим временем как вам угодно, а мы - офисный планктон - работаем.
- Значит, вечером?
- Значит, вечером, я тебе позвоню.
- Ты плохо выглядишь, - небрежно отметил Лешка, отставив чашку с недопитым кофе на край стола. Мы встретились в небольшой кафешке, недалеко от дома и мне было наплевать на то, как я выгляжу. И совсем не интересно его мнение.
- Трудная неделя... - я задумчиво разглядывал телефон. "Точнее, не трудная, а очень насыщенная. Всю эту неделю собой заполнила Тамара, но вот делиться мыслями о своей любви ни с кем не хотелось, даже с лучшим другом".
- Значит нужно развеяться, - Лешка улыбнулся. - Сегодня суббота, может быть, несколько партий в бильярд?
- Не в этот раз, - я покачал головой. На сегодняшний вечер у меня были совсем иные планы, как впрочем, и на любой другой. Тамара. Страсть к ней была болезненной, вытесняла из моего существа иные стремления и мысли. Мы встречались каждый вечер и много гуляли, несмотря на холод. Ей богу, как подростки. Казалось, девушка совсем не уставала и не мерзла - всегда легкий кожаный плащик и шпильки. Она ни разу не позволила пригласить ее в ресторан, мотивируя отказ шутливым: "Что романтичного в поедании холестерина?" Зато в театр и кино она пошла с удовольствием, а вот сегодня согласилась заглянуть ко мне в гости. Я ждал этого дня. Было сложно в течение недели сдержаться и не попробовать перейти черту. Я быстро понял, что далеко не Блок и одной платонической любовью к Прекрасной Незнакомке "сыт не буду", поэтому и рискнул пригласить Тамару к себе. Она была не против, только прошлым вечером в ее глазах на миг промелькнуло что-то похожее на сожаление.
- Ты все-таки у врача бы проконсультировался, а? А то вон Димка.... - я совсем забыл про Леху. А друг смотрел на меня сочувствующе и выжидательно.
- Брось! - усмехнулся я, поднимаясь из-за стола. Мыслями я давно был с Тамарой. - У меня все хорошо. Даже более, чем хорошо.
- Что у тебя на руке? - Лешка подозрительно уставился на косой порез у меня на запястье, а я, поправив манжет куртки, небрежно сказал. - Еще неделю назад случайно оцарапал руку о металлическую ограду. Сам толком не помню, как вышло....
- Как это не помнишь?
- Ну, как? Пьян был. Мы с Тамарой...
- Тамарой?
- Не.... - усмехнулся я, поняв, что проболтался. - Ничего я тебе про Тамару не расскажу! Так вот я был настолько пьян, что не помню. Хотя, это странно, потому что весь вечер я наивно считал, что спиртное меня не берет. А вот под конец прогулки, как-то накрыло. Тамара сказала, что это я молодецкую удаль демонстрировал и через заборы прыгал. Вот и ободрался. Только не заживает долго, зараза!
Попрощавшись с Лешкой, я отправился домой. До прихода Тамары оставалось немного времени.
Она как всегда покоряла, завораживала и заставляла чувствовать себя наивным юнцом. Почему мне всегда казалось, что она меня старше? Ей же вряд ли больше тридцати. Я не знал ее точный возраст. Я вообще ничего о ней не знал. Она появлялась в сумерках и исчезала в рассветной дымке, словно мираж или видение. Я до сих пор был не в курсе, где она живет и кем работает. Не представлял, за что судьба мне подарила такое счастье и как быстро его заберет, но, черт возьми, мне это безумно нравилось, и я готов был наслаждаться каждой минутой.
Сегодня первый раз видел Тамару при макияже, обычно она не пользовалась косметикой или делала это так тонко и ненавязчиво, что длинные ресницы, безупречный алебастр лица и темные брови - все казалось своим, естественным. Сейчас было иначе, губы на светлой коже сияли каплями крови, цвел румянец на обычно бледных щеках, а дерзкие стрелки, делали ее похожей на кошку. Я притянул девушку к себе, поцеловал, запуская пальцы в роскошные, черные волосы и напрочь стирая помаду с губ.
- Ты нетерпелив, - усмехнулась она и прошла в комнату, небрежно бросив на стул свою сумочку.
- Я слишком долго ждал... С тобой хорошо говорить, я готов слушать тебя бесконечно и хочу быть как можно ближе к тебе. Всегда, стоит тебе исчезнуть, я начинаю скучать. А какие мне снятся сны! Ты бы знала!
- А как же разговоры о том, что плотское наслаждение убивает истинную любовь?
- Так считают глупцы... иногда стоит отложить удовольствие, чтобы потом испытать его в полной мере, но избегать совсем... нет. Не для меня...
- Да? Я думала иначе... - в ее голосе я услышал нотки грусти.
- Ты расстроена? - вот уж не думал, что мне попалась настоящая снежная королева. Тамара производила впечатление страстной натуры, иногда огонь в ее глазах даже слегка пугал меня.
- Не расстроена... - голос говорил об обратном. Тамара стала задумчива, но когда я поцеловал сначала в щеку, а потом в бьющуюся у ключицы венку не отстранилась, а наоборот придвинулась ближе, шепнув: - Я не расстроена. Рано или поздно это неизбежно...
- Если я слишком спешу, скажи. Ведь ты же встречалась с Димкой... а он совсем недавно... тебе, наверное, до сих пор не по себе...
- Не по себе? - удивленно приподняла она бровь. - Почему же? Все люди смертны, это неизбежное завершение пути.
- Ты так просто об этом говоришь...
- А к чему сложности? - как она буквально за мгновение успела встать с дивана и переместиться ко мне на колени, я даже не понял. Миг - и я увидел перед собой глубокие темные глаза. Я в них даже не утонул - заблудился. На бледные щеки падали длинные тени от ресниц, в уголках глаз они казались застывшими слезами. Я крепче прижал Тамару к себе, провел руками по спине, ощущая под пальцами прохладный шелк платья. Убрал падающие на лицо волосы и наклонился к губам. Поцелуй вышел болезненный, на миг показалось, что я ощутил металлический привкус крови. От неожиданной боли я отшатнулся и испуганно уставился в преобразившееся лицо девушки: в черной глубине глаз заклубилась багровая дымка, а на уголке губы застыла капля крови. Тамара ее слизнула, медленно, со вкусом, словно смакуя.
- Что... - едва слышно шепнул я. - Что происходит?
- Тихо, - она нежно приложила палец к моим губам. - Мы же договорились - все идет правильно. Ты сам этого хотел. Не жалуйся теперь.
К дикому безудержному желанию добавился страх, но адреналин придал ситуации особую пикантность, я как завороженный смотрел за тем, как Тамара расстегает мне на груди рубашку. Боялся вздохнуть, пошевелиться, сильнее притянуть к себе. Она провела языком от уха вниз по шее. Замерла в изгибе ключицы, с шумом втягивая воздух, словно принюхиваясь. И подняла на меня глаза.
На губах полуулыбка, ноздри хищно раздуваются, а верхняя губа немного приподнялась. Я задержал дыхание, потому что орать как-то не по-мужски, глупо, да и не происходит пока ничего страшного. Только вот аккуратные клычки Тамары, стали длиннее. Тот неправильный прикус, который покорил меня при нашем знакомстве, превратился в хищный оскал.
- Кто ты?.. - было уже совсем не смешно. Я дернулся, пытаясь вырваться, но она держала крепко, сжав бедрами мои колени и схватившись руками за спинку дивана. - Что ты?..
- Тихо, не дергайся, - она ласково улыбнулась и на какое-то мгновение стала похожа на ту Тамару, с которой я вчера прогуливался по набережной. - Ты же сам этого хотел, правда?
Вишневый взгляд притягивал, чуть хриплый голос гипнотизировал, мысли и страхи ушли. Остались только страсть и она. Я покорно кивнул и шепнул в ее длинные шелковые волосы.
- Да, я хотел этого...
- Вот и хорошо....
Тамара сидела на журнальном столике и смотрела лежащего на диване мужчину. Хорош, очень хорош. Был. Жаль, что они такие хрупкие. За много лет Тамара привыкла к потерям. Но этого было жалко. Странно. Пусть на короткое время он сумел возвратить ее в прошлое, вернуть воспоминания. Заставить поверить, что он такой же... Юный, стремительный, ветреный и такой же неисправимо романтичный. Иллюзия рассеялась быстро, сейчас совсем другое время. Не осталось настоящих романтиков, готовых идти за пленительным образом прекрасной дамы всю жизнь. Видеть, чувствовать, но держаться на расстоянии способны единицы, и с каждым годом таких все меньше. А жаль... она почти поверила, что получится повторить. Пусть спустя век. Пусть с другим мужчиной, но главное - на какое-то время вновь ощутить себя ожившей недосягаемой мечтой, чьей-то путеводной звездой. Это так пьянит. Но, увы, на этот раз все быстро закончилось, иначе не получилось.
Тамара поднялась, еще раз взглянула на обескровленное тело и шагнула к двери. Замерла у порога и на секунду задумалась. Потом спешно достала из сумки небольшой кожаный футляр, в котором вот уже много лет хранила тонкий стилет. Резко полоснула лезвием себя по руке. Кровь появилась мгновенно и скоро заполнила всю ладонь. Несколько тяжелых капель упали на светлый ковер. Девушка изучающее посмотрела на них, словно что-то решая. В душе еще остались сомнения, но... "Почему бы и нет...? Ведь вечность - это так долго и скучно. Вполне можно позволить себе небольшую шалость и развлечение".