---
"Кто ты, Россия?" - вопрошал Волошин.
От миража до бреда добралась его мысля.
У Блока лоб был на другое скошен -
присвоил образ он, который был изношен:
- О Русь моя! Жена моя!
И Тютчев возле статной суетился.
А был женат, но это не вина.
Он не смолчал и не смутился,
что не умом пред нею засветился -
его аршин не доставал до дна.
Но его вывод, безусловно, всепогоден -
с аршином ум для этого негоден.
Увы! Осталось сексуальное видение
и контуры стал образ принимать
в зависимости от наклонностей, культуры, поведения:
немытая Россия, сука, мать.
При эх-бодрячестве или тоске могильной
по матери есть вариант умильный.
Но Русь, Россия - матушки? Историкам напряг:
кто породил кого, если отец варяг?
Не Блока же подозревать -
Русь и сегодня шире, чем кровать.
От детства Гоголь впечатление озвучил:
промчалась тройка лошадей,
на облучке пройдоха кучер,
за ним в горизонтали прохиндей.
И его образ следовал традиции:
Змей трёхголовый и не в сказках быль.
Назвал увиденное чудо птицей,
огонь не изрыгала,поднимала пыль.
В название лиричность забралась,
а с нею можно в заблужденье впасть
и получилось - впали, и лошадей всех под капот загнали.
Пройдохи, прохиндеи пробрались во власть
в расположении по вертикали.
В. Маяковский в наши "Души" заглянул,
вздохнул и не лирически загнул:
"Все мы немного лошади".
Как на Россию не гляди, нельзя прижать её к груди.
Она есть то, что вышло из всех законов в дышло.
Его с аршинной мерой возвели на Русском глобусе Земли.
===