Огненный Дмитрий Владимирович : другие произведения.

Прорыв

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Странный рассказ... о сюрпризах времени и пространства. О том, сколько в мире неизведанного, непонятного, быть может, того, что не будет понято никогда. (вроде выкладывал этот рассказ ранее, но затем он куда-то таинственно исчез))

ПРОРЫВ

(странный рассказ)

  
   Эта история не моя - ее мне рассказал мой друг, физик по профессии. Бытует мнение, что все физики поголовно люди ограниченные, скучноватые и немножко грубые. Так вот, Саша начисто опровергал эту "теорию". Такого обаятельного, всесторонне образованного, мягкого душевного человека я не встречал уже давно с той поры, как мы познакомились. Это произошло на дне рождения моей подруги, пять лет назад. Он совершенно не походил на физика, точнее сказать, на мое представление о них. Высокий мужчина, немного худощавый, с густой шевелюрой без малейших намеков на "нобелевскую" плешь, улыбчивый, легко поддерживающий беседу, текущую в любом направлении, весьма компанейский парень. Когда после произнесенных здравиц в честь именинницы и некоторых возлияний гости разговорились, и тема коснулась, как это бывает, различных загадок этого мира, он ознакомил всех со своими чрезвычайно любопытными взглядами. Оказывается, Саша давно и всерьез увлечен идеей "сдвига времен" и находит ей в жизни немало подтверждений.
   - ... Вы понимаете, одной моей знакомой, - рассказывал он, оживленно блестя глазами, то и дело переводя взгляд с одного гостя на другого, - ... моей хорошей знакомой как-то приснился сон, причем необычайно подробный, ясный, до мелочей. Будто она в Париже, идет по улице, сворачивает за угол, а там вывеска и небольшое кафе. Она в него заходит, садится за столик, к ней подходит официантка, ну и так далее. Вокруг люди, говорят на французском, играет какая-то приятная музыка - и такая яркая, отчетливая картина, без всего того тумана, размытости, что бывает во сне. И когда она проснулась, то помнила сон тоже на удивление хорошо. А в Париже она никогда не была, понятно, мать троих детей, работает в обычном институте, и никакой возможности не имеет. И что вы думаете, через три месяца у них выездная конференция, и ей выпадает ехать в Париж! Совершенно случайно, другая сотрудница заболела, и вот. Она приезжает туда, на второй или третий день идет по улице, поворачивает - и перед ней та самая неоновая вывеска, буковки такие же, и рисунок, и все!.. Она ошеломлена, заходит туда, САДИТСЯ ЗА ТОТ ЖЕ СТОЛИК. Когда подошла официантка, она говорит, с ней едва истерика не случилась прямо там же. Все точка в точку! Лицо, платье, музыка, люди вокруг.
   Приехала она оттуда, рассказала мне и говорит: "Я не знаю, что это такое, может, ты знаешь?.. Мне и сны-то редко снятся, приходишь с работы - дети. Ужин, и падаешь спать, как убитая." Один раз у нее такое было. Откуда это пришло? Поймала, как на приемнике, волну ближайшего будущего, вследствие того высокого эмоционального подъема, что должно было принести это событие? Париж, международная конференция, совсем новые впечатления, и она сама себе посылает сигнал в прошлое?..
   А вот другой случай. В Москве семейная пара на Новый год решила сфотографироваться у большой елки. Они стали, их щелкнули, а потом, когда проявили пленку, они ахнули: за их спинами, из елки выглядывает лицо. Причем, если вы помните старые советские фильмы, такое вот простое, типично славянское лицо молодого парня, и на нем застыло удивление. Одна фотка. Потом они снова приходили на это место, фотографировались - и ничего. Снова один раз. А эта фотография обошла все мировые лаборатории, и они были вынуждены признать, что это не подделка. Словно на миг временной механизм дал сбой, и парень выглянул на нас из своего 16 века на наш 21-й. Интересно, что он испытал?
   О такого рода проделках шутника по имени "время" любил писать американский фантаст Джек Финней. В юности и с удовольствием зачитывался его романами. Но это - реальность, поскольку этих людей я знаю лично, и знаю, что они говорят правду. И от этого становится немножко не по себе. Как много мы еще не знаем о тех законах, по которым развивается мир? Уровень нынешней науки - это бумажные кораблики, которые могут плавать только в нашей мелкой луже бытовых явлений. Я говорю это, как физик. Но под силу ли нам построить настоящий корабль? По плечу ли это нам? Известно, что Эйнштейн, этот гениальный ум, сжег свои последние рукописи. На что он вышел в них? Что заставило даже его, величайшего из величайших, дрогнуть и отступить?.. - Саша выдержал паузу и одним махом осушил стакан с вином. Гости молчали, несколько подавленные услышанным, думая каждый о своем. Тем временем, он продолжил:
   - Больше всего меня потрясает феномен времени. Сейчас я сижу на этом стуле, а несколькими часами ранее на нем сидел кто-то другой. Как умещаемся мы оба, в одном пространстве? Почему я не чувствую его, а он меня? Что было бы, не будь этой тонкой, невесомой преграды? Если бы время... остановилось, распалось, повернуло вспять? Я полагаю, тот опытный путь, которым идет человечество, еще нескоро даст ответы. Зато есть другая возможность: ПРОРЫВ. Как тот, что произошел у моей знакомой, или у той семейной пары. Индивидуальный прорыв сознания. Невидимые глазу шестеренки в часах по каким-то причинам застопорились на долю секунды - и для человека становится возможным ступить за грани, хотя бы на мгновение. Прорыв случаен, но именно он толкает колесо эволюции из грязи на тысячу километров вперед сразу. Сколько великих открытий произошло благодаря ему! Эх, - вздохнул Саша, задумчиво вертя в руках пустой стакан, - дорого бы я дал, чтобы такое произошло со мной...
   Этот разговор, как уже говорилось, имел место пять лет тому назад. А полгода произошло то, о чем мечтал мой друг-физик. Прорыв состоялся.
   И теперь я позволю себе не согласиться с Сашей, хотя долгое время я был солидарен с ним: когда происходит нечто из ряда вон выходящее, иногда могут происходить открытия. В соотношении один к миллиону, или даже больше. Но куда чаще загадки множатся, а волосы на голове становятся дыбом.
   Мир не любит тех, кто посягает на его секреты.

* * *

   С обрыва узкий покатый спуск уходил к морю, несколько раз круто нырял вниз на своем протяжении. Красивый вид открывался сверху: маленькие деревянные домики кое-где разбросанные внизу, на неровной поверхности; на горизонте чистое голубое небо сливалось с темно-синей морской гладью, мерцающей солнечными отблесками; в воздухе парили чайки, жалобно крича на понятном им языке. Полуразрушенная железная лестница, которой было бог знает сколько лет, зияла темными провалами. Шаткие пружинистые перила содрогались от малейшего толчка или порыва ветра, потом еще долго ходя туда-сюда от верху до низа, постепенно умеряя свою зябкую дрожь. Хотя было жарко. Было чертовски жарко! Песчаные хрупкие породы и камни накалялись до такой степени, что к ним нельзя было прикоснуться, не рискуя получить ожог. По этой лестнице уже давно никто не спускался, но она придавала какого-то магического очарования этому диковатому месту. Между широкими разрывами в тонких, прогнувшихся бурых рядах ступеней пробивалась буйно растущая зелень, однако под нею была пустота, и сломать позвоночник было проще простого. Параллельно ей шел песчаный спуск с выдолбленными в породе большими прямоугольными плитами примерно через каждые пять-шесть метров. Этим путем и можно было добраться на дикий пляж, раскинувшийся внизу. Дно здесь было усеяно маленькими острыми камнями и легко было поранить ноги, зато вода была чистая-чистая, людей всегда очень мало, а большие камни, торчащие из воды возле самого берега, позволяли загорать прямо на них, с комфортом и изюминкой.
   Частые оползни превратили эту местность в нежилую. Большая часть домиков, отделенных от моря еще одним обрывом, только более пологим, покосились и разрушились, уцелевшие явно готовились к такой участи. Дерево поросло мхом, почерневшие трубы скособочились набок. А когда-то люди, жившие тут, были метров на двести дальше от моря и поднимались наверх по той самой лестнице, начинавшейся у второго обрыва, вначале широкой и пологой, и лишь затем круто изгибающейся кверху тонкими железными полосками, не выдержавшими времени. Спуск же сохранился, только порядком подсел. Морю оказалось не по зубам окончательно отвадить любителей "дикого" отдыха.
   Но обратный путь наверх всегда оказывался намного тяжелее спуска. Александр с трудом передвигал ноги в синих пляжных тапочках по высохшему грунту, стараясь не прибегать к помощи рук. На плечо он закинул цветастое полотенце - его единственный спутник, взятый с собой. Наверху его ждал послеобеденный сон в уютном пляжном домике, расположенном в стороне от обрыва, и жена Света, чаще всего предпочитавшая более легкий путь на соседний "нормальный" пляж, где камней было намного меньше. Саше же нравились трудные пути. Этот спуск и эта старая лестница уже успели стать знакомыми, а обратная дорога в гору - привычным испытанием. Если бы не было так жарко, было бы гораздо проще, а так солнце немилосердно жгло затылок, и каждый глоток воздуха казался благословением.
   Внизу же было бесподобно. Совсем не так жарко среди лениво пенящихся волн, облизывающих камни и песок, тихо и безмятежно, как в раю. Ни одной людской души вокруг - можно кричать, прыгать, загорать голым, и никто не будет возражать. Только волны и чайки, но им не до этого. И вода, прозрачная, как стекло - не то, что на обычном пляже. Можно не думать ни о чем, погружаясь в состояние, сродни опьяняющей полудремоты. А можно думать, и мысли скользят между скал, что стайки резвых рыбешек - легкие, простые и приятные.
   Но когда-то нужно возвращаться. И вот приходится прилагать все силы, возвращаясь ото сна в реальность, чтобы, не сбиваясь дыханием, равномерно продвигаться вперед, борясь с земным притяжением.
   Подняв голову наверх, Саша невольно подумал: "Господи, как же все-таки еще далеко!.." Край обрыва качался где-то высоко в небесной синеве, упираясь в нее костлявым выступом. От жары двоилось в глазах, а может пот застилал ресницы. Два солнца, игриво подталкивая друг друга полными боками, сияло чуть в стороне, сзади, чтобы увидеть их приходилось задрать голову. Так безветренно, что даже перила лестницы стояли неподвижно. Сама идея пройтись по твердым ступенькам, а не по вязкому грунту, опираясь руками о перила, казалась фантастически привлекательной. Саша негромко рассмеялся. Он напряг воображение, стараясь представить эту лестницу "в молодости", целой и невредимой, когда именно по ней люди спускались вниз, и их, людей, было намного больше. Вот пожилая бабушка осторожно помогает своему внуку преодолеть ступеньку за ступенькой, придерживая его за руку, а он явно не разделяя ее страха, рвется вперед, прыгая с планки на планку. Молодая женщина в соломенной шляпке, порывающейся слететь с ее головы, с приклеенным пластырем на носу, делает малышу замечание, а мужчина, ее спутник, добродушный на вид бородач, смеется. Ступени звенят под каблуками, не прогибаясь, надежные и твердые. Какой-то загорелый паренек засмотрелся вниз, цепко ухватившись за перила; ух, кружится голова! Густая зелень далеко внизу, уже ощутимо пахнет морской свежестью. Лестница круто нависает над обрывом, с нее можно рассмотреть домики наверху и внизу, недавние постройки. Вдали гудит пароход, а чайки на горизонте кажутся кружащимся роем мошкары...
   Сердитым хлопком Саша уничтожил комара-камикадзе, приземлившегося на его правую щеку в нелепой надежде подзаправиться. Оставшись без опоры, его ноги скользнули по грунту, и несколько комков земли угрожающе посыпались вниз, но он успел сбалансировать. Черт!.. Вот бы перекинуть хотя бы тонкий мостик между сегодня и прошлым, ведь эта лестница БЫЛА целой. И дома росли внизу как грибы, окруженные садовыми участками, пристройками. Как было здесь хорошо!..
   В этот момент Саше послышался шепот в камышах, справа, и он оглянулся. Будто залепетал ребенок там, под лестницей, где растительность дала себе волю, создав на влажной почве что-то вроде морского болота. Торчащие в разные стороны жесткие стебли напоминали выставленные в бою шашки. Но там все было тихо. Быть может, квакнула лягушка, потревоженная им в траве. На секунду Саше почудилось, что он вновь слышит непонятный торопливый шепот. Он остановился и замер в позе бегуна перед стартом, устало опершись левой рукой о колено. "Курр-курр!.." Будто кто-то скребется под скалой. Качнув головой, он решительно продолжил путь. Что-то он сегодня пересидел на солнце. Пора домой.
   Добравшись до выступа, он поднял голову, прикидывая, сколько ему осталось еще, и...
   Издав горлом клокочущий звук, Саша дернулся назад, и снова едва не упал, ухватившись руками за землю. Его точно хлестнуло по глазам раскаленным кнутом.
   На следующем выступе над ним у скалы стоял МЕРТВЕЦ.
   Он стоял абсолютно неподвижно, у правого края. В том, что человек был мертв, сомневаться не приходилось. Изъеденное синее лицо со страшными выцветшими глазами, устремленными к небу. Точно что-то искал там его последний пытливый взор. Оскаленный рот был слегка приоткрыт, так что можно было увидеть темное небо.
   Мертвец явно был не первой свежести, но на жаре он стоял стойко, касаясь плечом скалы, но не опираясь на нее. На мертвом мужчине были темно-синие ("как море", - отрешенно подумал Саша) спортивные штаны в белую полоску по бокам и какая-то темная лохматая куртка, вроде бушлата, из-под которой виднелась белая майка и сморщенные лоскутки коричневой кожи возле шеи. Одет он был странно. Если он был спортсмен, судя по штанам, кроссовкам на ногах и широким плечам, то откуда взялась теплая куртка? Причем явно не по размеру, если учесть, что из больших рукавов только виднелись кончики пальцев. Но, конечно, это не было главным вопросом.
   ЧТО, ЧЕРТ ВОЗЬМИ, ОН ЗДЕСЬ ДЕЛАЛ???..
   Мертвец. Посреди спуска. В такую жару. Стоящий на ногах неподвижно (хотя не танцевать же ему?!) и смотрящий вдаль.
   Саша почувствовал, что волосы у него на голове стоят дыбом, и, невзирая на жару, его пробила холодная дрожь. В глазах мутилось. Но мертвец никуда не исчезал, как он не закрывал веки и не открывал их снова.
   ("Закат" , - неожиданно подумалось ему. - "Это все закат. Он пришел посмотреть на закат.")
   Господи, какая глупость. И это происходит с ним. Это невозможно. Что за глупая шутка?.. Кто мог так пошутить над ним?
   Ответ был прост - никто.
   Уж конечно ни Света, ни Боренька, их пятилетний сын, не стали бы такого делать. А больше некому. Только они из его близких и друзей знают этот спуск. Кроме того, мертвец был настоящий. Саша почувствовал тошнотворный запах гнили, исходящий на него сверху.
   Убитый бомж - вот кто это.
   Но почему-то эта мысль не принесла ему облегчения. Он ни на секунду не поверил ей, более того.
   Потому что убитые бомжи на восьмой или седьмой день после смерти не стоят так ровно. И не смотрят на закат.
   ("Откуда я это взял?.. Откуда???...")
   Но это же очевидно. Это пришло к нему извне, и он откуда-то знал, что так, или иначе, это правда.
   А ведь он не пьет, даже не курит. Не говоря уже о наркотиках. Значит, солнечный удар?..
   Мертвец стоял все так же неподвижно, только легкий ветерок слегка трепал одежду на нем. У него была ужасная улыбка: кожи на щеках и подбородке осталось совсем не много.
   Слава господу, на нем не было червей. По крайней мере снаружи. Саша медленно подтянул ногу и попытался встать...
   Правое колено болело, правда, не сильно. Он мог идти. Только вот куда?
   Он оглянулся назад. Спуск уходил вниз, он отчетливо видел свои следы, отпечатавшиеся на грунте. Но с воздухом творилось что-то странное. И только теперь он прислушался к той тишине, что его окружала.
   Невыразимой тишине. Точно он вдруг очутился на дне огромной пустой бочки, и только откуда-то издалека до него доносятся звуки голосов снаружи. Нет, не голосов - далекий неразборчивый шепот обращался не к нему, казалось, им было проникнуто все пространство. И время.
   Камни и трава - говорили все. Шептали, пели, тихо смеялись. Они знали, что ничто не уйдет и радовались этому. Кажется, только Бог мог вселить в них такую радость - радость творения.
   Бесконечно широкое море подернулось рябью, точно мираж, одолевший в пустыне блуждающего путника. И домики внизу растворились в нем - они стали не видны. А лестница уходила в море, твердая и сияющая на солнце. Никто и ничто не могло посягнуть на нее, творение рук человеческих.
   Воздух стал ватным и прозрачным. Сквозь него можно было не только видеть - СЛЫШАТЬ. Мерцающая рябь остановилась за ним, шагах в десяти. За ней спуск изгибается вниз, в который раз. Саша понял, что ему нет туда дороги.
   Нельзя дважды войти в одну и ту же реку. Зато можно бесчисленное количество раз выйти из нее.
   Значит, только вперед... вверх, мимо мертвеца. Но зачем ему делать Саше плохое? Он ведь только пришел посмотреть на закат. У него есть еще немножко времени.
   И Саша стал карабкаться вверх.
   Дурная волна накатила на него, и он сглотнул, стараясь унять желудок. Откуда-то сбоку квакнула лягушка, приглушенно, сдержанно. Саша почувствовал странное умиление. Родная, где ты? Он старался не смотреть вверх, на мертвого, и не думать. Волосы на голове уже улеглись, но дрожь сотрясала его тело. Это так опасно... и так безгранично, весь этот мир, когда в невидимых часах вдруг соскакивает какой-то болтик, какая-то шестеренка. Он так открыт, и это так сложно...
   На какой-то миг лицо Светы крупным планом предстало перед ним, шевелящее губами: "Вечно ты, Сашок..." Саша судорожно вздохнул. Между ним и мертвецом оставалось не больше метра, ему оставалось опереться на выступ и протиснуться между стеной и гниющим телом. Он отвернулся лицом, чтобы не видеть, не чувствовать... Какой он холодный. Может быть, закат немножко согреет его. Саша до боли прикусил язык и зажмурился.
   Только бы эти закостеневшие шейные суставы вдруг не заскрипели, и выцветший невидящий взгляд не обратился бы к нему с немым вопросом... на который он не сможет ответить. От напряжения голова налилась тяжестью, точно пудовая гиря.
   Когда-нибудь он тоже захочет посмотреть на закат... И неважно, что он оденет - пусть даже синие спортивные штаны, морского цвета, с белыми полосами по бокам... И раскаленные камни будут проплывать мимо маленькими голубоватыми айсбергами...
   Края куртки-бушлата скользнули по его голому телу. Саша вдруг сообразил, что обронил полотенце, где-то позади. Он оглянулся, и увидел, что оно рядом, возле кроссовок мертвого. Его красивое цветное полотенце. Он нагнулся и взял его, очень осторожно...
   ...и когда поднимал голову, то на считанную долю секунды ему показалось -
   он увидел звездное небо вдали, и огненные полоски заката.
   И тогда он побежал, одним рывком преодолел расстояние, что оставалось ему до края обрыва.
   А когда он, запыхавшись, обернулся оттуда, сверху, то мертвеца уже не было. И все было как обычно. Жара и море внизу.
   "Что это было?.." - вслух задал он вопрос, комкая в руках еще влажное полотенце. - "Что?.." У него жутко болела голова, в висках стучало и колотило, он был весь мокрый от пота. Холодного пота. И ответ пришел быстро, раньше, чем осознание своего счастья от того, что ЭТО ЗАКОНЧИЛОСЬ:
   - ПРОРЫВ.
   Мечта бросить мост, тонкий мост через время и пространство. Заветная мечта человечества.
   А ржавая лестница над обрывом продолжала слегка раскачиваться, погруженная в море облаков, принесенных северным ветром...
  

31.12.2000

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"