Аннотация: Приключения бывалого барда и его особенная история...
Обыкновенная история (быль)
...Его огромная лапища с невероятной силой сдавливала мое горло, точно обруч, словно желая уменьшить его до размеров утиного. Мир вокруг меня начал темнеть и затягиваться непрозрачной пеленой, а я по-прежнему не мог заставить себя пошевелить даже пальцем. "Ох и попал же я в передрягу", - только и успел я подумать, слыша совсем близко какие-то странные звуки (наверное, это было мое хрипение).
- Кажется, ты не лжешь! - донесся до меня откуда-то издалека хмурый возглас, в котором явственно слышалось удивление, и гигантский обруч милосердно разжался. Кажется, он добавил затем что-то еще, какое-то огровское ругательство, но я его не понял, я был слишком занят - я дышал.
- Недорого бы я ценил свою шкуру, - наконец, решился я на реплику, когда вдоволь надышался, а зрение прояснилось, - если бы начинал врать каждому незнакомому великану.
Огр насупился, пытаясь вникнуть в смысл сказанного, и с сомнением посмотрел на меня. Я вздронул. Не сильно-то много приятного, когда на тебя в упор смотрит из-под горбатых наростов громадный, волосатый огр (а Вы знаете, как пахнет из подмышек у сердитого огра?! Нет, совсем не розовым маслом и лавандой...), нависающий над тобой, подобно церковному собору над грешником... Два с полтиной метра против моих полутора вершков - не сильно выгодное соотношение. Огры вообще - не самый выгодный собеседник для проведения досуга, скажем так. Не то, чтобы я сильно недолюбливал их расу, нет. Все на уровне чистых инстинктов. Уродливы, велики, неуклюжи... и очень сильны. М-да. Как они вообще носят на себе такую тушу - не жарко им, на ночь не снимают? Спрашивать, понятно, дело бесполезное, если не хочешь быстро покончить с жизнью. Одежда на них или волосяной покров - не разберешь без увеличительного стекла. А эта их скверная привычка - узнавать, правду говорит человек или врет, положив ему руку на горло?! Уффф. Но, кажется, худшее для меня миновало. Если огр выяснил, что я не "фокусник" - душить теперь не станет, хотя по глазам видно, что хочется. Огры справедливые. Если только из себя их сильно не выводить...Я повел языком во рту из стороны в сторону, пытаясь сглотнуть слюну и обрести полный контроль над своим говорильным аппаратом. Ведь без него мне никуда. Потому что я...
- ...ба-ард? - недоверчиво протянул огр. - не фокусник?
- Ни в коем случае! - заверил я, потирая горло. - В карты не играю, голубя мира не выпускаю, газом не травлю!
Все дело, очевидно, в том, что в наших краях (королевство Шаннара называется. Правда, на въездной в город табличке средние буквы от старости поотваливались, вот приезжие и читают Ша...ра) недавно объявился гастролер, заезжий фокусник из столицы, по прозвищу Давид Копрофилд. Который на деле оказался вовсе даже не "фокусником", а самым, что ни на есть, настоящим мошенником. Обещал "летать по воздуху и исчезать", собирал уйму людей на выступление, деньги, понятно, брал за вход, а затем, во время "номера" незаметно для всех пускал усыпляющий газ и... действительно "исчезал". Без всяких летаний. Предварительно собрав у всех видящих сладкие сны бумажники и драгоценности. И поминай как звали. Уже в каком по счету селении такое повторял. Занимательная история. Правда, ничем не занимательней других, которые я рассказываю. Ее главное отличие в том, что она из жизни. И моя с огром (болит же горло!) - тоже. История, которая еще не закончена. Хотя появились надежды на относительно благоприятный ее финал, что я вряд ли мог предположить еще минут десять назад, когда меня за волосы волокли по сырой земле (меня, невинного, как тот голубь мира, честного, законопослушного гражданина!) сюда, в какой-то мрачный, негостеприимный темно-синий шатер, расположенной на земле правителей. Вовсе не таким образом я хотел бы сюда попасть, но теперь особо выбирать не приходится, выбраться бы отсюда поживу-поздорову... а не в мешке и по частям.
Итак, как Вы уже, наверное, поняли (если даже огр понял), я - странствующий бард, рыцарь без страха и упрека. Можно просто Ник. Неплохой малый (это я о себе), которому надо как-то зарабатывать на жизнь. Вот я и приспособил к тому свой язык (который уже способен нормально двигаться после огровских "объятий") - не худший вариант, вероятно, Вы со мной согласитесь. Разумеется, есть бароны и князья, которым "какой-то бард" совсем не чета, но... зато в моей жизни, полной странствий и приключений, присутствует та особая изюминка, в поисках которой большинство из них, графов и вельмож, лишь тоскливо озираются по сторонам. Всю свою скучную жизнь. Надо сказать при этом: страны, города, еда, вино, девушки - они всюду разные, а вот люди везде одинаковые. В каждом захудалом селении всегда можно найти пару ротозеев, готовых отдать свой последний грош за то, чтобы услышать очередную небылицу... из жизни героев. Тех, кем никто из них (слушающих), увы, никогда не станет. Разве в следующей жизни. Но это спорный вопрос!
Откуда я беру свои истории, хотите вы спросить? Что ж, примерно половину из них я подслушал у других бардов (да, мне тоже не светит быть героем, вы правы, но я к тому и не стремлюсь - век героев весьма недолог), другую же половину... придумал. Из головы. Бесконечный, бездонный кладезь различных историй на любой вкус. Почему нет? Чем вымысел хуже или лучше правды, если проверить сие абсолютно не представляется возможным? Главное, история должна быть хорошей. Заслуживающей внимания и медного пятака в ящичек для сборов. Ну и сам рассказчик, понятно, не должен быть полной размазней. "Эээ, мдаа, значитца, в тридевятом царстве, в тридесятом государстве... и... эээ... о чем это я, собственно?!.." Приходилось слышать и таких "ораторов". Что тут сказать? История должна литься из уст, подобно бурному горному потоку, лететь, словно ветер, над скалами и морем, слушатель должен все видеть и чувствовать, ощущать брызги на себе, будто все взаправду происходит с ним. Речь, конечно, не идет о том, чтобы плеваться как верблюд, размазывая свою историю, словно топленое масло по ушам. За это ведь и побить камешками могут. Нет, история должна быть в меру короткой и захватывающей.
Начнешь рассусоливать - надейся уже на свои ноги, а не рот. Не умеешь рассказывать, так умей быстро бегать. Слушатели ой как не любят неувязки, нестыковки, а пуще всего - косноязыких. Заик, портящих любой рассказ. Они (слушающие) часто принимают это слишком близко к сердцу и могут быть весьма скоры на расправу с "болтуном". Когда-то давно... не могу не признаться... и мне порой приходилось спасаться бегством с поля своих историй, к счастью, те времена уже давно позади.
Что еще главное в любой истории? У нее должен быть ключ и должна быть отмычка. Это хорошее, вовлекающее начало, быстрый переход к действиям и эффектная концовка - вот, если хотите, рецепт хорошей истории. Когда меня грубо и противоправно оборвал огр, я, фактически, уже заканчивал одну из своих любимых историй. Про народного героя Пометея, который совершил ряд известных подвигов. Для начала в собственном огороде с удобрениями насадил кошмарное чудище-юдище (прибежавшее с Проклятого Леса поживиться свежими огурцами) на штакетник. Затем, осознав свою силушку и войдя в раж, сперва почистил баринские конюшни, а потом самого барина - "почистил" и на кол посадил. Потому что сильно устал и разозлился, когда конюшни разгребал вонючие ейные. Разогнал городской консилиум мудрецов из 33-х "богатырей" (как их шутя называли, за невероятно хилый вид) и принялся править сам. Королем, в общем, стал. Только что без короны. Отобрал свечи у всех князей и передал их в бедные семьи, принеся свет и радость в простые хаты. Взамен забрал у бедных лапти и отдал их богатым - просто для баланса и придворного этикета. Это с тех пор и пошла поговорка - "отбросить лапти". Правил, в общем-то, сурово (башки рубал, на кол сажал, жен в чулане голодом и синькой морил, просто развлекался), но справедливо. Увы, как это часто бывает (помните, про героев говорил?), недолго. Самой большой его ошибкой было решение пойти войной на соседнего короля Нергала - там нашлись настоящие богатыри, и Пометей пал в неравной битве, предательски опрокинутый собственной лошадью. "...И только черви поедали отныне его тело," - только собирался назидательно подытожить я сказ. - "Но подвиг Пометея навсегда останется жить в наших сердцах". Но не успел. Ибо рассказчик был прерван на самом интересном месте могучей и невежливой лапищей огра, потащившей меня в околоток. Оказывается, внешностью был схож и людей собирал... Черт бы побрал этого Копрофилда!
...- значит, раз я не фокусник, то могу идти? - предельно вежливо уточнил я у тяжело задумавшегося (у них это легко не бывает) огра.
- Обождешь, - разрушил он мои чаяния, - вот сейчас начальник придет, он с тобой разберется. С этими словами он вышел из шатра, едва не обрушив его при этом. Огры все же очень большущие!
Начальник не заставил себя очень долго ждать. Я успел поспать, сгорбившись на неудобной лавчонке, мысленно попрощаться с родителями из далекой отсюда деревеньки, придумать очередную историю напоследок, вспомнить сократовские диалоги... Ну, самые известные из них, которые, как известно, никогда не записывались, а передавались из уст в уста. "Сократ, ты не прав! - Я прав. - Ты не прав, потому что у народа мало прав. - Я не прав, а ты прав? И ты имеешь право говорить такое? - Мое право быть правым по отношению к афинскому народу. Сократ, ты болтун и разгильдяй! Выпей яду! Сократ мне друг, но истина дороже. -Сам пей, и жену мою угости. Право каждого быть правым! Это сказал я, Сократ..." Мои философские раздумия были прерваны самым нехорошим, решительным образом. Даже не знаю, как сказать... Скажу, как было. Кто-то сзади вдруг схватил меня за... яйца и с недюжинной силой сдавил. "Копрофилд, сукин сын!" - послышался хриплый голос.
- О-ой... нет!.. - пискнул я от неожиданности. Рука разжалась.
- Чувствую, что не Копрофилд, - с сожалением сказал здоровенный толстяк в два пояса обхватом, в сером чиновничьем гостюме с эполетами, вставая напротив меня и пронзая взглядом. - А жаль. Мы как раз его жену поймали, Клаудию. Очную ставку бы устроили. Очень жаль!
С трудом он втиснул свое массивное тело в мягкое красное кресло, что стояло за столом напротив.
- Разрешите представиться. Ах, да, разрешаю. Меня зовут Сизиф, начальник тайной службы. А все тайное, - он важно воздел к небу указующий перст с золотым кольцом, - иногда становится явным. При этих словах он слегка похрюкивал, точно свинья, поправляя очки на мясистом носу. Взял бумажное дело на столе и стал им обмахиваться, словно веером.
- Значит, бард?.. - уточняюще поинтересовался он, словно продолжая наш глубокомысленный диалог с огром, который наверняка успел передать ему суть нашего "общения". - Песенки поешь, ля-ля, ля-ля?.. - вдруг передразнил он, наморщив квадратное, красное, точно после бани, лицо.
- Так точно, ваша честь, - робко ответил я, пытаясь прийти в себя. ("За горло меня сегодня уже держали, за яйца тоже... Что дальше-то?" - горестно подумалось мне)
- Честь у девушек, наше все в штанах, - мрачно буркнул он. - Чего с тобой делать, скажи?
- Может, отпустите?.. - все также несмело предположил я. - Я ж не Копрофилд...
- Сейчас, - толстяк не на шутку развеселился, закашлялся, заперхал, вытер моим "делом" лоб. - Как же я тебя отпущу? Ведь если ты невиновен, а мы тебя взяли, значит, своим существованием ты подрываешь авторитет верховной власти. Мой авторитет лично! Так?
- Но... - попробовал возразить я - Я могу тихо так ничего не подрывать.. - , но толстяк продолжал, не слушая меня:
- Между тем, каждый человек виновен. Невиновных не бывает. Всегда что-то есть. Рождаемся мы во прахе и в прахе же уходим, а жизнь наша - цепь больших и малых прегрешений. Так-то, - назидательно произнес он. - Весь вопрос только в том, в чем ты виновен?.. Разбираться мне недосуг. Впрочем, повесить я тебя всегда успею, там вопрос и выяснится. Всегда выясняется. Только у меня есть идея получше. Вот, говорю, получше, чем виселица, и сам себе удивляюсь. Своей доброте. Но ты ведь бард, говоришь?
- Бард, - обреченно подтвердил я.
- Песни поешь, басни рассказываешь... Как там? Пойдешь налево, песнь заводишь, направо - сказки говоришь. Отлично. Вот и пойдешь ты к Шахеризаде, - он заговощически потер ладони, - сказки рассказывать. На званый вечер, во дворец. Видишь, как я тебя облагодетельствую? Вместо виселицы - во дворец. По гроб жизни мне обязан, - толстяк снова заперхал, - Каждый должен заниматься своим делом. Я - сажать, вор - сидеть, бард - песенки петь... ля-ля, ля-ля... пока есть чем. Верно я говорю?
- Спасибо... ваша... ваше благородие, - выдавил я. - А что это за Шахеризада и зачем я ей нужен, позволено ли будет узнать?..
- Да не за что благодарить-то, - протестующее замахал руками Сизиф, - я простой руководитель. Руководитель - это что?.. Руками... правильно... водитель. - он покрутил руками невидимое колесо, - Сижу тут. Ничего не делаю. Всю жизнь этим занимаюсь. Руками - вожу. Людей распределяю. Кого повесить, а кого и во дворец. Радуйся, баснепЕсец! А с Шахеризадой... тут дело такое, - он сняло очки и подслеповато зажмурился, - я тебе байку лучше расскажу. Сам бард, почитай. Хе-хе. Вот сидели люди в одной комнате, сидели, и была у них бочка. Они из той бочки ели, пили, никогда бочка им ни в чем не отказывала, все у них было. Но нашелся один... любопытный. Все спрашивал, "что там в бочке", "а давайте посмотрим"... Зудел себе, пока других не убедил. Думают, и вправду надо посмотреть: что за бочка такая?.. Отодвинули ее, а там... - он снова надел очки и зло спросил меня: - как ты думаешь, что было в той бочке?..
- Не могу знать, ваше благородие, - пролепетал я, - может быть... Диоген сидел?.. Или, нет... другая бочка?..
- А в бочке той, понимаешь, было ДЕРЬМО, - назидательно отчеканил Сизиф. - Так-то вот. Мораль ясна? Много будешь знать - детей не будет. Пойдешь к Шахеризаде, и точка. Узнаешь, что к чему, и почем фунт лиха. В свое время. Свободен.
Тут же здоровенный огр, который точно подслушивал нас где-то из-под занавесы, увел меня из шатра. В другой шахтер. Тюремный, вроде как. Темный, глухой, маленький. Сижу я там задумчиво один, камина нет, согреться нечем, думу горькую думаю. Вот, мол, попал из огня да и в полымя! Дорассказывался историй. "Каждую минуту мы превращаем в монету", - это вроде как о нас, бардах. Только толку теперь от тех монет? Мда, жизнь странствующего барда не состоит из одних пряников и медовых рек. Нужно готовить себя ко всякому - как думает иногда рыба на кипящей сковородке. Вот и я попал. Что ж теперь будет-то?.. Что за таинственная Шахерезада? И зачем ей барды? Ну да, будет день, будет пища. Но я даже представить не мог, со всем воображением, как оно все повернется на самом деле...
Что было дальше? Да вот, послушайте. На следующий день притащили меня во дворец. Красота там - неописуемая! Все блестит, сверкает золотом, фонтаны в небо бьют, танцовщицы изящные танцы исполняют в пестрых нарядах, музыка завораживающая льется откуда-то. Хочется остановиться, осмотреться, взмахнуть руками в такт музыки, похлопать в ладоши, кальян, возможно, покурить, красотою наслаждаясь... Да только огр все куда-то меня тащит. По лестницам крученым, полам мощеным, да наверх. Я-то все понимаю - работа у него такая... Только зачем же так небережно, да еще и ароматами своими естественными, огрскими окуривает - как его вообще можно сюда пускать? Да и меня не надо. Я домой хочу. Ну, не домой, на площадь какую-то городскую, да чтоб толпа поболее, я б сейчас порассказывал. Все, что на душе лежит, наболевшее. Всю правду-матку б выложил. И за Геракла и его тринадцатый подвиг, к которому радостно приписали несуществующие двенадцать до того (а он тринадцать раз по тринадцатому - и на покой), и про Афину с ее разумом пятилетнего ребенка и непроходящей любовью к кроссвордам, про Конана "к-киммерийца" и его дрессированных лошадок, про Уллегеншпигеля, заславшего роковую стрелу точно в глазное яблочко дражайшей половине (поиграть он так, видишь, решил, в меткого стрелка) и сошедшего после того с ума с криком "Шпигель, шпигель, ай-лю-лю!.."... и про многих других... "героев". Все, как на духу. Как оно было на самом деле. Как я думаю иногда, как оно было на самом деле, уточняю. Особенно в такие минуты. Когда меня тащит за шкирку невесть куда благоухающий огр, а вся жизнь, казалось, проносится перед моими глазами. В общем, притащили меня куда-то наверх, поставили перед здоровенной дубовой дверью, и я зашел. Точнее, я заходить туда никак не хотел, на меня нашла творческая депрессия (или истерика? Все время путаю эти понятия), и тогда меня "зашел" огр, ногой чуть ниже поясницы... Невежливо так. Хотя я против него лично ничего не имею, он даже извинился перед тем и буркнул что-то вроде: "Давай, фокусник, не поминай лихом. Удачи, она тебе понадобится." Трудно понять этих огров... А мне и не до того совсем. Огляделся, куда я попал. Темно. Просторная комната. Ба, да это ж опочивальня! Царская, небось. Кругом перины белоснежные, ткани роскошные, занавеси, все такое нежное, радует глаз... Хорошо эта Шахеризада устроилась. Поднялся я с поясницы, смотрю кругом, сесть нигде не рискую. И слышу вдруг голос женский, мягкий, приятный такой, щебечущий, словно ниоткуда, с потолка ко мне: "О, а это новенького барда ко мне прислали? Очень вовремя, как раз к ужину. Ну, рассказывай, мил человек, чего знаешь и умеешь, попробуй меня потешить... а я пока зубки почищу".
А я как голос услышал ее - растерялся сразу. Что было в голове - все повылетало. И план-то был до того - рассказать, если попросят, сперва про Ивана-дурака, а потом про Марью-Моревну, земляную царевну... рухнул вмиг план. Стою, сам как дурак, ничего рассказать, ничего вспомнить не могу. Как завороженный. И тут меня что-то словно стукнуло. От испуга начал импровизировать, стихи читать. Да такие, что даже рифма присутствует, что для меня, в общем-то, не характерно, словно сами они в голове появились. Под действием голоса этого сладкого девичьего.
Я помню чудное мгновенье
Передо мной явилась ты
Как мимолетное виденье
Как гений чистой красоты!..
Это то, что запомнилось. Я сейчас уж не помню, что тогда нес по горячке нервной, складно, так, главное, про принцессу-лебедь, про белочку что-то, про дядю честного своего... Хотя мой дядя, говоря по чести, был тем еще проходимцем. Увлекся, значит, декламирую. Шахеризада слушает, не перебивает. А потом вдруг слышу голос из-за спины, близко так: "Хорошие стихи у тебя, бард, как я погляжу..." Оборачиваюсь и... мать честная!!! Прет ко мне, значитца, чудище преотвратное. Зубища в пол-лица, само объемное такое, склизкое, щупальцами по полу перебирает, ближе подгребает, зловонием смрадным обдает... Там сверху, оказывается, комнатка была маленькая, и лестница с нее, оттудова оно и спустилось, получается. Вижу, все понимаю, а даже рот не мог заставить открыть, чтоб закричать. Онемел я. "Да ты и сам ничего будешь", - говорит оно. - Голос женский, нежный, а пасть клыкастая двигается, слюна по ней стекает или что-то еще, потому что зеленое. - "Для ужина в самый раз". Тут я, наконец, собрался с силами, чтобы заорать напоследок, но меня одно с щупалец за ногу как схватит, и... поплыло все. Грянулся я, в общем, в обморок. Глубокий и черный.
Просыпаюсь... а ничегошеньки не забыл, все помню. И чудовище смрадное, и щупальцы ейные. Боли не чувствую вроде. Лежу, дрожу, глаза закрыты, а сам думаю: "Схавало оно меня, схавало. Как пить дать сожрало. Ноги и руки отъело, а остальное на закуску оставило. Или я уже на том свете?" Глаза открываю, руками, ногами пытаюсь подвигать - а вроде как на месте все! Приподнимаюсь, на кровать белоснежную сажусь, куда я упал, оказывается, осматриваюсь - а у окна женщина стоит. Красоты - неописуемой. Ну, если в двух словах: кожа белая, гладкая, сама в балахончике белом, фигура такая, что не в сказке сказать, ни пером описать - хорошая, в общем, фигура, волосы русые, лицо целиком не вижу, потому что вполоборота стоит, но приятность в чертах необыкновенная. Аж до сердца пробирает. Я говорю, кто вы, леди, и что здесь делаете, спрашивается, и где оно... это... что здесь было. Она поворачивается, (ох!.. от красоты такой голос можно потерять!) как-то странно на меня так смотрит и говорит, кто - оно. Я говорю, ну, это, мол, страхочудище, такое, пытаюсь руками щупальцы изобразить бегающее. Она смеется. Звонко, словно колокольчик. Только горечь какая-то в смехе ее. Она говорит - я Шахеризада, к которой тебя на смерть послали. А чудовище... лучше, бард, говорит, расскажу тебе историю одну...
И рассказала. В общем, дело такое. Темное. Как-то мать ее (а она королевой была, если Вы еще не поняли) по молодости ведьме одной дорогу в чем-то перешла, и та прокляла ее под горячую руку. Ведьму опосля, конечно, поймали, но проклятие она свое снять не смогла. Сильно крепко положила. Так на костер и пошла в итоге, почти смиренно. А у королевы родилась дочь, назвали ее Шахеризадой, крепкая, красавица-дите, да только с одним отклонением нехорошим. Днем была девочка как девочка, а как только вечер наступает - в чудовище кошмарное превращается. Какие только лекарства, какую только магию не применяли - ничего не помогало. Так и выросла девочка-чудовище в женщину-чудовище. Прятали ее от всех под вечер и от молвы людской крепко берегли. Королевская кровь, как никак. А она сама, Шахеризада, ей грустней всего. Не жизнь, а мучение сплошное. Все она в облике чудовищном понимает, и собой управляет, а изменить ничего не может. Чуть вечер - на замок и сидеть до позднего утра в темноте. И делать ничего не может - что с этими щупальцами-то поделаешь особо? Даже зеркальце не подержишь нормально. Кстати, она сама как-то в зеркало посмотрела-таки, в ужас пришла. На кого похожа - на свой ночной кошмар самый страшный. Печаль-то какая... Нечеловеческая. Извелась вся. Каждый день и каждую ночь такое. Заплакала Шахеризада. Тут-то я на руку ее нежную свою ладонь и положил... И началась совсем другая история.
Но, надо же эту дорассказать. Вот что еще рассказала моя Шахеризадочка. Отец же, чтоб хоть как-то ей угодить, развеселить, стал бардов всяких ловить и ей посылать. Чтоб развлекали. На ночь. Ну, и в порядке подкрепления - кушать чудовищу ж тоже надо. Только никто, как оказалось, не знает, что чудовище-то по склонности - вегетарианец. Траву кушает, капусту, иногда мебель, правда, грызет. Призналась на ушко. Она этих бардов пугала, конечно, поначалу все веселей казалось, а потом по веревочной лестнице за окно спускала и из города документы давала, чтоб выбрался навсегда, а то отцовские начальники все равно бы упекли - не любят они бардов. Ни в какую. Особенно один, главный самый свирепствовал. Ну, мне объяснять не надо, помню с Сизифом свой разговор... Так что она их, почитай, от верной смерти в застенках спасала. Троих, правда, не удержалась и съела. Потому что очень уж плохие истории читали. Фальшивили страшно. Вот она их и... Впрочем, шутит, наверное, моя Шахеризадочка, милая моя супруга. Хотя кто их поймет, на самом деле, этих женщин...
А я устроился неплохо, получается. Обвыкся уже с Шахеризадой моей. Ну и что, что чудище по ночам? А мы по ночам истории вместе сочиняем, беседуем, в игры играем. И интересно даже так! А целый, большой день, как обычно, в нашем распоряжении. Я и к внешности ее, вечерной, честно признаться, привык почти, ну, щупальцами щевелит, ну, слюнку зеленую роняет, бывает... а так почти не пахнет (духи делает свое дело) и голос родной, близкий, всегда рядом. И глаза - ее. Блестят в темноте, умные, красивые, карие. Днем же до сих пор, бывает, теряюсь как мальчишка, от превращений ее. Очень красива, моя Шахеризада!
Ну и султан я теперь местный, получается. Свадьбу вот только три месяца как сыграли. Скоро прибавленьица ждем: маленького Шахеризадика. Или Шахеризадочки-младшенькой. Оба надеемся, что ребенок не унаследует ее ночные привычки. Но, если так уж случится - значит, так тому и быть. В конце концов, жить можно и даже нужно. Чего там уж? Мы счастливы вместе. Иногда и так бывает. У хорошей истории должен быть хороший финал, ведь правда?
Но я еще не все вам рассказал, впрочем. Огра я возвысил до начальника стражи. Он же толковый парень, в конце концов. Не очень сообразительный, да, зато преданный, честный, и знает, как правду узнать, если потребуется. Ходит теперь в мундире, важный, причесанный, почти как человек. Если б еще не запах... Но теперь уже гораздо меньше, как никак, личный парфюмер есть. Жан-Батист зовут, из деревни он. А Сизифа я снял с должности его. Не должен такой вредный человек людьми руководить, руками водить. Теперь я нашел его рукам куда более ценное применение. С другими простыми рабочими теперь камни на гору катает и обратно, каменоломня там работает, разные полезные вещи делают. Передовиком, говорят, стал. Жирок совсем согнал, жилистым стал и проворным. Ну и пусть трудится, в свое удовольствие и на благо общества.
А нам еще с Шахеризадой - жить-поживать разом и добро наживать. Кстати, недавно, пир на всю Шаннару был. Медовуха рекой лилась, все так, извините, нажрались, что и по усам текло, и по рукам, и по чему хошь. Полдня потом кухня прибирала за нами, пирующими. А чего - все радость людям. Осталось всего понемногу... Наследничка будущего как никак праздновали. Мальчик.
Да, на этом самом пиру был и посол соседнего государства, Атлантия, и рассказал он тогда всем такую весьма удивительную вещь...