Например, Лео Пакриоди, еще молодой, но уже бывалый космолетчик (39 рейсов, 9 с гиперпереходом, 2 с нуль-транспортировкой, один раз успешно, второй - барабанные перепонки поменялись местами и появилась чесотка) действовать никак не собирался. Он возлежал на нейлоновом массажном кресле-полуложе, вытянув излишне волосатые конечности к терморегулятору, вмонтированному в серебристую перегородку вахтенной, что наполнял воздух мягкой атмосферой саванны. В воздухе пахло жасмином и легким ароматом "Баккари", который Лео успел от души плеснуть в свою чашку кофе. При этом он не опьянел, а лишь слегка повеселел и исполнился духа гедонизма, который всецело владел им в настоящую минуту, когда он не спеша втолковывал совсем юному и неопытному стажеру Тому Либурдену прописные истины космических будней. Тот как раз спрашивал его насчет опасности крупных метеоритов.

Лео Пакриоди: Подлинный сибарит. Умен, хорош собой, ленив, отличается своеобразным чувством юмора. Попутно учится на дипломата. Космос для него - это скорее игра, веселое приключение, которое никогда не закончится.

Том Либурден: Молод и пока немного наивен, что, впрочем, вполне простительный недостаток для юноши. Начитан. В будущем может стать отличным космолетчиком. Если, конечно, доживет.

- Пойми, "Сулико" абсолютно безопасен и защищен от любых неожиданностей! Гравитационное поле - раз, метановый пузырь от радиации - два, кремниевый анализатор - три, система контроля, наша "Матушка" - четыре, - активно пересчислял он, загибая пальцы на ногах, нежащихся под теплом терморегулятора. - Это не говоря уже об обшивке из титанового сплава и стандартных средствах, что есть на каждом корабле - лазеры-шмазеры, нуль-пульверизаторы и прочие ручные импровизаторы! Плюс наши радары, что отслеживают абсолютно любую хрень. Все надежней, чем в юпитерианском банке. Не нужны никому эти внешние угрозы. Нам вполне хватает внутренних...

Словно в унисон его словам в дверь плавно вошла, просто перетекла в отсек на воздушных ступне-подушках (бог его знает, где и когда она потеряла свои настоящие - Лео и спрашивать о том боялся) лейтенант Влипли по прозвищу "Железная Леди", дважды герой Антигравитационного Союза, один раз посмертно, настоящая легенда космофлота во плоти (правда, не совсем своей) и давняя (возможно, слишком) симпатия адмирала Берда, главнокомандующего "Сулико").

- Обучаете стажера? Это хорошо. Нам нужны знающие, толковые парни. У нас просто так за красивые глаза никого не берут.

Том вскочил и подтянулся, а Лео лишь уважительно промолчал, полуприсев в теплом "гамаке". Хотя мог бы напомнить, как прошло его собеседование на "Сулико", которое проводила как раз Железная Леди. Собственно, оно ограничилось двумя фразами: "Юноша, какие у Вас прекрасные глаза! Вы приняты".

Лейтенант попыталась одобрительно потрепать стажера по плечу, но оные конечности вместо того издали долгий протяжный металлический стон и замерли на полпути. Впрочем, сама Влипли того не заметила и улыбнулась... по крайней мере, попыталась. Потому что то, что вышло на самом деле в литературе обычно называется словом "осклабилась". Или даже "ощерилась". Короче говоря, такой улыбкой только детей пугают. Или не только детей... По крайней мере, наш стажер охнул и на секунду закрылся руками, хотя, по большому счету, ни капельки и не испугался. Лео же стоически отвернулся в сторону и стал насвистывать песенку. В его душе уважение к памятникам старины всегда сочеталось с тонким лиризмом.

- Господи, что за мерзкий звук? - нахмурилась Влипли. - А, это же, наверное, мой завтрак. Пошел совсем не туда. А внутренности уж совсем не те, - горестно покачала она головой с заметным скрипом, - все переваливаются туда-сюда, еще после Амброзии. Спать не дают, хотя мне и не надо. Настоящие вепрочервь сожрал и подавился, паскуда, - новая попытка улыбнуться оказалась уже удачней и натуральнее,- Сдох, как миленький. А потом была Проскура, где на меня напала целая стая слизистых мохоедов... - неожиданно она наклонила, голову и крепко-накрепко сощурилась. - Болтаю все. А стажер вон какой бледный! На ногах еле стоит. Я тоже, но это не мои, мне Бишоп одолжил. Ему зачем, он андроид. Терпеть не могу андроидов. Стажера не перегружайте, а то доктор Роков узнает - скрипнув, Влипли сделала оборот на 180 градусов и загрохотала к двери.

-Лейтенант, а можно вопрос? - вдогонку воскликнул Лео.

- Да? - еще один скрипучий оборот.

-Скажите, а слизистые мохоеды... они всегда бегают стаями? -невинным тоном поинтересовался дипломат, перевернувшись на живот и опустив подбородок, на руки.

Лейтенант очень внимательно посмотрела на него.

-Все шутите. Это хорошо, - сказала она, - Ха.

Когда двери за ней сдвинулись. Том без сил упал в свое кресло и разразился неудержимым хохотом.

Лейтенант Влипли: как уже говорилось, Железная Леди Космоса, причем, в самом, что ни на есть, прямом смысле. Живого места на ней практически не осталось по причине постоянной охоты за гигантскими монстрами, мутантами-слизняками и прочими уродами. Своя среди чужих. Прирожденный лидер. Характер волевой. Считает адмирала Берда "мальчишкой" - исключительно в хорошем смысле. По сроку давности годится для приема в пункте сдачи металлолома, но в душе и внешнем облике, спасибо современной медицине" сохранилась юной и прекрасной.

Бишоп: Занудный андроид. Бессмертен.

-Это ничего, - невозмутимо прокомментировал Лео,- Бывает...

Но что именно бывает, осталось загадкой, поскольку двери снова распахнулись, и к ним вбежал рыжеволосый, всклокоченный мужчина с озабоченным лицом.

-Суицида - не видали? - с порога осведомился он.

Том и Лео покачали головами.

-Ии... - жалостливо сказал всклокоченный мужчина, а на деле бортмеханик Валерий, - Жалко собачку. Опять на нее нашло.

Бортмеханик с 13-летним стажем Валерий: трудовой парень. Его руки вечно чем-то заляпаны, поскольку копается он в моторах и устройствах даже тогда, когда этого вовсе не требуется. Может сломать и починить все, что угодно. Добряк. Не обидит даже просвитерианина с Христоны, не говоря уже о мухе. Вечно растрепан. Характер рассеянный.

Суицид: собака-мутант с Венеры. Самка. Ее характер - ее судьба, а характер Суицида отличается исключительной

Вредностью, прежде всего, по отношению к самому себе. Собака постоянно стремящаяся свести счеты с жизнью и одаренная при этом редкой, невозможной живучестью - она является предметом заботы и любви всего экипажа. Откуда она на корабле - точно этого уже никто не помнит. Значит, давно. Как любая собака-мутант отличается также повышенной разумностью.

-Ничего, никуда не денется, - зевая, ответил Лео. - Может к адмиралу в анабиозник случайно забилась.

-Да не, - досадливо махнул Валера, запуская черную от какой-то смазки пятерню в соломенные заросли на голове. - Я ж, блин, ее видел вчера. Она мне руки лизала и мордой терлась. А морда такая грустная. Ну, думаю, уже снова нашло на бедную...

-Может Индра попросить разыскатъ? - иронично сказал Лео, нехотя приподнимаясь ж усаживаясь в кресле. - Ведъ зачем-то он на корабле?

-Да ну, - махнул рукой Валерий, посадив несколько черных пятнышек на серебристую стену, - Этот кому хошь мозги проест, хуже скипидара в заднице. Ну его! Пойду сам поищу, - он направился к двери, поправляя на ходу сползший ремень рабочего комбинезона.

-Подожди, мы с тобой,- Лео-таки встал и зашагал за бортмехаником, предварительно обув ноги в мягкие резонирующие тапочки. За ним нехотя зашагал Том.

По пути их внимание привлекли ароматные запахи из камбузной, где вовсю хозяйничал кок Гастон, в чьей родословной густо смешались земные и марсианские корни... можно даже сказать, пучки. Большущим острым ножом он с неимоверной скоростью крошил приправу для готовящегося супа. Его гигантские щеки ходили при этом ходуном в обе стороны, словно импровизированные кузнечные меха, поддуваемые жарким пламенем. Рядом на магнитной доске лежал ни в чем не повинный фаршированный венерианский окунь, с которым сей достойный ученик Вателя уже успел сделать то, что даже Содом не делал с Гоморрой...

Кок Гастон: умелый, но крайне нестабильный (прежде всего, психически) повар. Неистов, словно тысячи самураев, что, несомненно, объясняется доброй примесью марсианской крови. Отличается милосердной способностью к повышенной регенерации. Его счастье - а то бы давно испек бы сам себя пассажирам "Сулико" на завтрак...

- Смотри, смотри, как хорошо лук рубит! - удивленно произнес Лео. - А то, я все думаю, откуда нам такие вкусные сосисочки с подливой попадаются...

Меж тем, сосредоточенный кулинар, наконец, удосужился посмотреть вниз и оценить все масштабы своей работы.

- Пальчики, мои бедные, бедные пальчики!.. - визгливо завопил он. - На кого Вы меня покинули!!!

При этих словах он с размахом ударился головой о чан с кипящим маслом, упрочив и без того богатую и пеструю картину разрушений на кухне. Последовал дичайший вопль.

- Кажется, запахло жареным, - философски заметил Лео, - уходим скорее, не будем мешать мастеру творить чудеса.

Глава 2, в которой Индра избегает позора.

Как известно, женщина на корабле - к беде. Проповедник - к печали. Присутствие на корабле старпома Индры напрямую не вело ни к тому, ни к другому, однако же, и пользы от него выходило ни на грамм. Увалень, похожий на собачку Плуто из подзабытой коллекции земных мультфильмов, он неспешно слонялся меж отсеками и неизменно пожимал плечами на любую просьбу других членов команды выполнить какое-нибудь действие; несомненно, его трепетная юпитерианская душа находила в том что-то крайне предосудительное. Поэтому в ответ он не только пожимал плечами, но еще и осуждающе хмыкал, внимательно осматривая говорящего с головы до ног, от чего тот, как правило, терялся и отступал.

Индра: старый хитрый проныра с Юпитера. Чрезвычайно ленив, жаден, косноязычен. Ворует на судне все, что плохо лежит, а затем перепродает на переправах. Давным давно отключил все радары на "Сулико", чтобы беспрепятственно проносить и уносить. Не испытывает привязанности ни к одной живой душе. В общем, найти что-то хорошее затруднительно даже с микросканером...

В этот раз он как раз забрался в запасной отсек (у его двери лежала какая-то странная куча с лоскутками ткани сверху; кстати, не такой ли расцветки манишку носил Бишоп? Да какая разница. Индра лишь хмыкнул и церемонно перешагнул через этот беспорядок на полу, вместо того, чтобы замести и убрать), где лениво ковырялся среди старых деталей, выбирая себе те, которые еще чего-то стоили. Если бы кто-то вдруг зашел в сей момент, он бы наверняка сказал, что занимается починкой, смерив собеседника все тем же осуждающим взором, исполненного недовольства. "Ишь ты, посмотри на него, вынюхивает! Иди делом лучше займись", - говорил этот красноречивый взгляд. Впрочем, редко кто забредал в это захудалое хранилище механических ошметков - были на "Сулико" места для времяпровождения и поинтереснее. Например, Бассейн или "Игральный Дом". Как бы то ни было, даже унылый, но забавный песик по кличке "Суицидик" постеснялся заглянуть в этот скромный уголок, дабы предаться любимому занятию. Индре никто не мешал.

Кроме... чьего-то внимательного взгляда. Он долго ощущал его на себе, но был уверен, что ему просто кажется. Не может здесь никто пялиться на него. Даже одинокую камеру он успел ненароком давно свинтить с потолка, на всякий случай...

Но, все же подняв голову, он увидел перед собой на стенке любопытные глаза. Не два, что было бы нормально, не один, что тоже (все-таки случались стычки с космическими пиратами, дурные попойки, да и много чего веселого происходило на "Сулико" в разное время), и даже не три, что редко, но имело место быть среди различных народностей Солнечной Системы Советских Республик. Но там было много, много ехидных глаз без всякого намека на ресницы. Фактически, все стенка была в одних глазах. Что, безусловно, было неправильно и совершенно не отвечало требованиям к безопасности на корабле.

"Тревога!" - во весь голос хотел закричать Индра, - "Проникновение! Чужие!.." Это безусловно могло бы поднять на ноги всю команду, и...

Но вместо этого он лишь хмыкнул - по привычке.

На сей раз юпитерианское счастье изменило ему, поскольку Глаза на стенке, вероятно, сочли сей звук крайне неприятным и даже неким образом вызывающим для себя. Они пришли в движение. Из их множественных очей потекли длинные ветвистые щупальца, что вмиг сплели незадачливому старпому не только лапти, но и его самого, и запеленав, словно малюсенькое дитя в колыбели. Послышалось флегматичное чавканье...

Хорошо, что никто из экипажа этого не видел, успел лишь подумать с облегчением (причем сразу во всех смыслах) мужественный старпом. Потому что иначе кто-то обязательно сказал бы назидательным тоном: "Вот и Индра на что сгодился...". Позору не оберешься.

Доктор Роков пребывал совершенно не в духе с того времени, как уволили его верного помощника - доктора Павлова. Сказали, мол, в наше кризисное новое время не можем держать на "Сулико" сразу двух докторов. Одного вполне достаточно - так и сказал адмирал Берд. Не забыл, поди, старый козел, как они вдвоем славно лечили ему позвоночник. Ну, не без боли, конечно же, но кто скажет, что и без пользы встряхнули старые кости? Никто - больше нет никого на "Сулико" с медицинским образованием в досье. И что с того, что на Земле они с Павловым вместе работали ветеринарами на живодерне?! Подумаешь. Что собака, что человек, что козел, вроде Берда - физиология вполне идентичная. Лечить можно, а, главное, нужно. Со стороны адмирала было совершенно невежливо и неблагодарно увольнять Павлова, особенно без выслуги лет...

Николай Роков: космический доктор Айболит с замашками Бармалея. Сторонник самых прогрессивных медицинских методов. Гуманист. Любит лечить, не любит обезьян и других животных, коими считает и остальных членов команды "Сулико".

Именно поэтому доктор был не в духе, а здоровенный градусник гордо торчал средь морщинистых чресел адмирала, аккурат из того места, на котором принято восседать, словно древко для флага, не хватало лишь полотнища, коим вполне могли бы послужить приспущенные адмиральские труселя в горошек цвета недозрелого мака. Сам адмирал лежал лицом вниз на тахте и усиленно ворчал.

- Может, хватит? Пойду я уже? Да сколько же можно, фашист ты треклятый!

- Пока мы достоверно не установим внутреннюю температуру - никто никуда не пойдет, - с достоинством отвечал доктор Роков, думая про себя: "Ага, съел старый хрыч! Полежишь тут у меня, булками подергаешь". - Я отвечаю за санитарно-гигиеническую обстановку на этом корабле! Ваше здоровье для "Сулико" превыше всего...

Адмирал Берд: старый вояка, который не знает слов любви, а то бы давно признался в своих чувствах лейтенанту Влипли. Землянин. Прошел огонь, воду и медные трубы. Получил ожоги, отек легких и многочисленные ушибы головы, и, вместе с тем, ценный опыт. Однажды едва не потерял всю свою команду в Антарктиде, сражаясь с нацистами. С тех пор терпеть не может немцев и всех, кто не угодил, называет "фашистами".

Впрочем, когда недовольство адмирала достигло критического предела (тот покраснел, как вареный рак, и стал натужно пыхтеть, нащупывая у подлокотника саблю), доктор все же отпустил своего "пациента", с трудом вытянув рукой в перчатке глубоко, от души засевший в эпицентре градусник и брезгливо отер его влажной салфеткой. "Пусть идет", - рассудил Роков, - "Все равно ему еще на процедуры приходить. Куда ж в таком возрасте - и без процедур! Да и свастику на всю спину я ему уже все равно успел нарисовать..." - захихикал про себя доктор.

Закончив с адмиралом, он решил пройтись по тамбуру меж наружными отсеками. Важно подбоченясь и заложив руки за спину, он неторопливо мерял шагами помещения, раздумывая о современном толковании некоторых медицинских терминов. Мыслями он также возвращался то к своему помощнику Павлову (не с кем теперь распить по пробирке медицинского спирта и поговорить о вечном), то об уютной и прекрасной работе на живодерне. Платили, конечно, гораздо меньше, но, как для души, эстетизма он находил куда больше вдохновения, нежели здесь, засовывая термометры в анус поочередно всем членам команды и с той же завзятой периодичностью ставя им клизму. Однообразие угнетало. С другой стороны, все лучше, чем мучиться с человекообразными полудурочными обезьянами, как на предыдущем месте работы... еще до парижской живодерни. Роков был чистокровный землянин и гордился этим. Надо же чем-то гордится в этом мире, в конце-то концов?

Так он шагал до тех пор, пока не услышал чей-то загадочный шепот.

"Мы умные. Мы очень умные", - думали Глаза, фривольно расползаясь по стенам "Сулико", - "как легко мы проникли на этот корабль! Заползти в рукав Бишопа и свернуться клубочком - какой элегантный способ мы придумали! А еще мы очень голодные. В Бишопе совсем не было мяса, одна труха и провода. Нет ничего вкуснее сладенькой человеческой плоти! Ла-акомство." Думали вслух, и именно эти странные звуки засек Роков. А затем увидел и их источник на стенах, повсюду... Храбрый доктор, вместо того, чтобы сразу убежать, вступил в неравный бой с пришельцем. При этом он использовал те же методы, что некогда помогли ему при усмирении Нарзана из джунглей, гигантской и очень тупой человекообразной обезьяны: сперва он опрыскал Глаза, словно цветочки, спиртом, затем попробовал вколоть шприцом слабительное, 3 кубика; облил нехорошую массу из специально припасенной канистры с вытяжкой мочи земных ослов - чертовски дефицитная штука-дезинфикатор; попробовал поджечь с криком "Бу!"; когда же и это не помогло, а Глаза ошеломленно чихали и кашляли от всей этой дряни, доктор приступил к плану "Б". Издав преписклявейший крик для звуковой маскировки, Роков побежал прочь по коридору, высоко вскидывая ноги, аж до подбородка, и вопя: "Чужие! Чужие на корабле!.. Они, снова они! Спасайся, кто может!!!".

Глаза: откуда-то из бескрайних просторов космоса, редкий и исключительно зловредный мутант с зачатками вселенского разума. Жрет все, что не попадя, но предпочитает свежую человечинку. Обладает высокой степенью защиты, регенерации, в общем, хрен убьешь. Агрессор.

На эти крики, грохоча и покряхтывая, выскочила лейтенант Влипли. Увидев Глаза, она с третьей попытки (первые две руки оторвались и брякнулись на пол), выхватила мощнейший бластер и открыла ураганный огонь. Огненный ураган снес половину отсека напротив, вовсю задымился оплавленный пол, включилась противопожарная система. Глаза мигали абсолютно неповрежденными (только чуть покраснели), с каким-то, как будто, обиженным выражением... После паузы, они снова двинулись на лейтенанта. Новая вспышка бластера. Еще одна.

Наконец, устав и запыхавшись даже запасными легкими, Влипли обреченно прострела несгибающиеся руки вперед, в дружелюбные объятия наползающего, несмотря ни на что, монстра... Чай, ей было не впервой. Флегматичное чавканье раздался с новой силой.

Глава 3, в которой все разрешается неведомо как, но, как обычно, к лучшему

Пока адмирал Берд отлеживался после "температурного контроля" в уютной космо-сауне, не ведая о происходящем, пока Лео, Том и Валера искали местного любимца, венерианскую собачку в звуконепроницаемых нижних отсеках, славный кок Гастон валялся в голодном обмороке в камбузе, обваренный суповым набором и осыпанный с ног до головы петрушкой, а доктор Роков отчаянно забаррикадировался в душевой, в обнимку с бритвенным набором, Глаза постепенно осваивались на корабле, том месте, что должно было стать их новым домом.

"Мы очень умные", - нескромно думали они, расползаясь по отсекам и заливая переборки своей слизью, - "высоко сидим, хорошо глядим, вкусно и с аппетитом кушаем. Какой чудесный пространственно-временной отрезок!".

Так было до тех пор, пока на своем пути они не заглянули в одну из дальних кают, почуяв там какое-то движение. И увидели престраннейшую картину:

Маленькая симпатичная серая собачка, одетая, почему-то в пятнистый, замызганный зеленый галстук в горошек и элегантный котелок на ушах, с неимоверной тоской во взгляде карабкается на стул, над которым из скрученных вещей кого-то из членов команды смастерила себе импровизированную петлю. Наконец, достигнув своей цели, с почти человеческим вздохом, псина нарочито артистическим жестом отвязала галстук, сунула голову в петельку и резким движением задних лап отодвинула спинку стула. Миг - собачка немного подрыгалась и с укоризненным видом повисла, высунув наружу розовый язычок... Котелок упал и покатился по полу.

От этой увиденной сцены Глаза пробили дрожь, вплоть до нервного тика. "Эти сумасшедшие пришельцы", - подумали они, - "Это похоже на какой-то ужасный вирус, безвозвратно поразивший центральные нервные окончания. Они совсем не думают. Они убивают себя сами, не дожидаясь нас, причем делают это самым изощренным способом. Они совершенно ничего не бояться. Их невозможно победить! Возможны потери. Разум здесь точно можно потерять. А вдруг... это... заразно?!". Инстинкт самосохранения невольно подсказывал Глазам самое разумное и безопасное решение...

Через минуту-другую, совершенно беспрепятственно просочившись через все защиты и сам корпус "Сулико", с отвращением выплюнув полупереваренные, но достаточно живые телеса Индры и лейтенанта Влипли (та вслепую отмахивалась и приговаривала "Это еще ничего, а вот на Сарпендиуме, когда меня случайно проглотил косматый долбогрыз..."), Глаза навсегда растворились в необъятных просторах космоса.

Еще через 10 минут раздался бодрый голос Тома:

- Идите сюда, идите! Я его нашел!

Лео и Валера послушно зашли в дальнюю каюту под номером 666, вслед за стажером. Том держал на руках смешную серую собачку, та жизнерадостно лизала языком его руки и терлась носом о шершавый рукав. К Суициду вновь вернулось хорошее настроение!

- Смотрите, а что это за грязь на полу? - наконец, обратил внимание на оставшуюся слизь. - Не собака же принесла!..

- Да какая разница! - философски ответил Лео, - Главное, что все хорошо закончилось. А Индра пусть только попробует не убрать, я ему...

"Сулико" продолжал свой полет к звездам. Кто знает, какие новые опасности встретятся ему на пути...