Я существую, я существую....Эта мысль стучит и стучит во мне. Минуты, часы, вечность.... Хотя, разве могу я судить о вечности? Смешно....Всё, что от меня осталось - это мозг. И нахожусь я в контейнере с универсальной жидкостью. Я даже не человек. У меня нет тела. Нет тактильных, звуковых, двигательных, зрительных, обонятельных ощущений. Но есть возможность мыслить. Мыслить бесконечно. Вести один длинный монолог с самим собой. "Я мыслю, значит, я существую" - так, кажется, было сказано кем - то из древних.

Смешно.... Как же это случилось со мной? А может, я - бог, заключённый в темницу? А что? По моим представлениям где - то так и мог бы пребывать бог. "Чистый" разум, которому не хватает только свободы действий. У меня есть возможность мыслить, универсальный раствор с субпороговым уровнем эндорфинов (только, что бы ни свихнуться с тоски). И моё прошлое....

Прошлое - то, что наполняет моё существование. Почти такая же реальность, что и я.

Итак, я - Айван Штрумин. Я был единственным сыном своих родителей. Мои родители - крупные учёные. Занимались ядерной физикой. Им удалось разработать модель управления атомными реакциями. До этого - атомные реакции были не управляемы. Тупая и примитивная водородная бомба. А Мадлен и Френси Штрумин в Главной Научной Президентской лаборатории повернули атом в мирное русло. Мне было 15 лет. Тогда открылись новые перспективы. Управляемый атом - это энергетический ресурс совсем другого порядка. Тут появилась возможность очень далёких полётов в космосе.

Надо сказать, мои родители - чрезвычайно увлечённые люди. Люди науки в полном смысле этого слова. Они почти бредили атомной физикой. Это заразило меня. Лаборатория представлялась мне Храмом для посвящённых. Творили науку только самые незаурядные умы.

Моей первой учительницей была мама, моя прекрасная мама, мамочка. Это сейчас я мысленно могу называть её как хочу, а тогда я звал её Мадлен. Мама была современной женщиной. Она научила меня учиться. Все первые знания - от неё. Языки, история - вместо сказок. Чуть позже - биология, математика, физика, химия, с такой подготовкой я с лёгкостью сдал экзамены в школу с максимальной степенью сложности.

Где-то лет с 10ти я стал пропадать в родительской лаборатории, помогал проводить эксперименты, занимался учётом результатов. Приходил домой и садился за книги, засыпал, заслушивая аудиоконспекты. Мне нравилось учиться, я находил это самым достойным занятием.... Но у меня был и другой мотив посвятить себя науке.

Дело в том, что мне довелось жить в обществе, где процветали Закон и Порядок. Конечно, встречались изредка правонарушители, но это действительно редкое явление. Преступники - чаще умственно неполноценные люди, или извращённые, больные. Совершить правонарушение при современном уровне правоохранительной системы - совершенное безумие. Вот безумцы и совершали.

Когда-то, просматривая видеоряд старой хроники, я был поражён разгулом преступности в былое время. Но тогда всё было несовершенным - несовершенное общество, несовершенные законы, несовершенная правоохранительная система. Так я тогда думал. А в нашем "совершенном " обществе свои проблемы. В первую очередь, конечно, проблема перенаселения, доставшаяся нам в качестве наследия прошлого.

Когда я появился на свет, человечество составляло 13,5 миллиардов. Это много. До введения декрета ограничения деторождения три столетия назад было19,3 миллиардов. Это было катастрофой. Поэтому, каждая семья имела право только на одного ребёнка. А лет 50 назад люди научились сохранять мозг живым после смерти тела. В нашем правильном обществе в условиях перенаселения такую привилегию надо заслужить. Надо быть выдающимся деятелем своего времени, что бы твой мозг после смерти поместили в банку с раствором, сохраняющим жизнь. Трагедия состоит в том, что наука не научилась выращивать тело, изолированно, без мозга. Клонировать разные органы - это, пожалуйста, человека целиком - тоже запросто. А вот тело без мозгов - проблема. Естественно, утилизировать мозг из готового тела - совершенное варварство. Этот путь даже не обсуждался.

Некоторое время в Парламенте шли споры. Рассматривался вопрос сохранения жизни всем желающим. Но простые математические расчёты показали, что проблемы с размещением тел и мозгов возникнут уже через 100 лет. Слишком перегружать планету биологической массой не стоит. Надо, надо позволить свободно жить и эволюционировать последующим поколениям. Так вопрос бессмертия для всех отпал сам собой. Во всей этой ситуации были очевидные плюсы. Конкуренция в борьбе за вечную жизнь подняла престиж науки как никогда. Большая часть трезвомыслящей молодёжи занялась делом. Кто-то стал двигать науку, кто-то - искусство. В этой ситуации многие не находили времени для рождения даже одного ребёнка. Опять же польза - решение демографического вопроса. Я не был исключением. Я тоже очень хотел прославиться, чтобы заслужить право сохранения жизни. Я сам это выбрал.

Итак, мне было 15 лет, когда родители сделали своё открытие. Началось планирование далёкого освоения космоса. Солнечная система была изучена давным давно. Пришла пора познакомиться с соседями по Вселенной. Я прошёл по конкурсу в отряд подготовки космонавтов "дальнего плавания". Сказалась отличная эрудиция, некоторые собственные заслуги в науке, трудолюбие, хорошая физическая форма, идеальная подборка по психологическому тестированию. Родители были рады за меня. Конструкторы взялись за разработку летательного аппарата. Я с утра до ночи готовился в тренировочном центре. Там я познакомился с Алесей.

Алеся, Леся, Леська, Лесенька... Я влюбился в неё с первого взгляда. Раз и навсегда. Огромные синие глаза, превосходное чувство юмора, упорство и темперамент покорили меня. Мы подружились почти сразу. Вместе учились, вместе тренировались на базах Луны и Венеры. Нам было чертовски здорово. Алеся тоже любила меня. Мы мечтали.... О том, что полетим далеко-далеко, встретимся там с другой жизнью, наладим контакты, вернёмся, родим ребёнка и будем жить долго и счастливо. Наивные юношеские мечты.

Тем не менее, подготовка к полётам шла полным ходом. Через 4 года всё было готово. Построены летательные аппараты, разработана программа полёта и научного исследования, сформированы космические экипажи. Я и Алеся составили одну команду. Нам предстояло полететь в систему планеты Барнарда, самой ближней к Земле планетарной системе, изучить её, оставить блок информации о землянах, зашифрованный простым двоичным кодом, и вернуться. Весь полёт рассчитан на 98 земных лет. Учитывая, что средняя продолжительность жизни составляет 140- 145лет, мы бы ещё успели насладиться жизнью на Земле. Так мы думали. Были изъяты образцы наших клеток, тканей, генетическая информация. Последние тренировки....

Перед самым отлётом мы с Алесей сыграли свадьбу. Свадьба была шумной и очень весёлой. Родители, педагоги, друзья поздравляли нас и желали нам счастья. Нам было по 20 лет. Мы думали, что Судьба улыбается нам. Мы тогда ещё не знали, что иногда усмешка Судьбы похожа на улыбку.

Первый год мы ежедневно общались с родителями и научным центром через видеомост. Знали все новости, видели своих близких. Потом расстояние стало слишком большим, и связь прекратилась. Я и Алеся часто ссорились, потому, что ещё не привыкли жить вместе, потому что у каждого был свой взгляд на научную работу, потому что мы были молоды. Как наш темперамент и бешеную энергетику выдерживали корабль и приборы, до сих пор остаётся для меня загадкой. Видимо, ребята на Земле сработали на совесть. Потом мы стали лучше понимать друг друга, больше помогать друг другу и заботиться друг о друге. Нас было только двое. Многие мечтают о необитаемом острове. Наш корабль был нашим островом. Я с детства был больше интроверт, Алесе было сложнее. Ей не хватало пространства. Как пантера она рассекала по кораблю, сверкая своими глазищами. Но потом она садилась за расчёты и успокаивалась. Алеся была упорна.

Потом случилось несчастье, Алеся заболела. У неё поднялась температура, и жутко заболел живот. Он болел и болел не переставая. Тогда я впервые по настоящему испугался. Я понял, что не всегда всё бывает по плану. Жизнь склонна вносить свои коррективы. Тогда я понял, что Алеся для меня - всё. Диагностическое сканирование выявило воспаление жёлчного пузыря - холецистит. Лекарственного комплекса оказалось не достаточно, симптомы несколько утихли, но не прошли. Необходима операция. "Аппаратный хирург" спас Алесе жизнь. Тогда у меня появились первые седые волосы. После этого случая мы с Алесей стали ещё ближе. Тогда я вообще не представлял, что смогу хоть сколько ни будь пробыть без Алеси. Казалось, мы с ней одно. Наверное, так оно и было.

Мы приближались к Барнарде. Мы надеялись встретить там разумную жизнь. Почему - нет? Звезда - ничем не хуже нашего Солнца. Те же химические реакции, те же ядерные процессы. Обладает тремя планетами - спутниками. Действительность нас разочаровала. Барнарда оказалась в 2,5 раза крупнее Солнца. Ближайшая к Барнарде планета была названа нами Юпитусом по аналогии с земным Юпитером, на который она была удивительно похожа. Такая же огромная, то же содержимое из водорода и гелия, только температура на нём из-за близости к Барнарде слишком высока. Приблизиться к Юпитусу поэтому не удалось. Все исследования на нём проводились аппаратной техникой.

Две следующие по орбитам планеты мы изучили лучше. На них нам удалось сесть. Жизни там тоже не оказалось. Барнарда жгла, а не грела. Эти две планеты мы назвали своими именами - Айван и Алеся. Мы их обследовали и оставили блок информации, на случай посещения этой космической дыры другими астронавтами. Всё. Потом было возвращение.

На обратном пути мы занимались расчётами и анализом полученных данных. Барнарда оказалась гораздо моложе Солнца. Главные события у ней впереди. Землянам стоит "присматривать" за ней. Всё это отражено в видеодневниках.

Мы возвращались. Мы не выбились из графика. Всё шло по плану. Не по плану шло только то, что творилось с нашими организмами. Ничто не снашивает так организм, не перетирает его в песок, как длительный полёт в Космосе на световых скоростях. На Земле этого знать не могли, ведь аналогов нашему путешествию не было. При коротких тренировочных полётах никаких изменений не было. Но полёт длинной в жизнь.... Нашего физического состояния не хватило, чтобы дотянуть до Земли. Не хватило примерно года. Нам пришлось ставить корабль на автопилотирование, а самим уходить в анабиоз. Мы надеялись благополучно приземлиться. Мы надеялись, что на Земле нам вернут жизнь... Мне её вернули.... Ха - ха...

Когда сознание вернулось, я не сразу догадался о том, что со мной произошло. Некоторое время, я даже думал, что нахожусь в аду. Осознать, что я - мозг в банке, было не просто. Анализ, ещё раз анализ. Видимо я приземлился, видимо, тело было в неудовлетворительном состоянии, видимо, мой мозг решено было сохранить. Ведь право на жизнь я заслужил, а указаний об умертвлении не оставил. Что случилось с Алесей, я не знаю. Когда я думаю о ней, мне хочется плакать. Если бы я мог плакать, я бы зарыдал. Прости меня, моя любовь. Я даже подумать не могу, что с тобой случилось тоже, что и со мной. Надеюсь, что нет. Что угодно, только не это. Нет ничего ужасней этого.

Я часто думаю, почему со мной это произошло. Я вспоминаю тот момент, когда я это выбрал. Это было в ранней юности, когда я увлёкся физикой, в том числе и потому, что это может помочь сохранить жизнь. Конечно, я никогда не думал, что буду мозгом в банке. Я надеялся пребывать в анабиозе (теперь я понимаю, что анабиоз - это рай). Говорят, в самом начале пути в ад и рай расходятся лишь на миллиметр. Человеку свойственно надеяться на лучшее. Человеку свойственно бороться за жизнь. Я боролся за право сохранить жизнь. Я прожил красиво свою жизнь. Я не сумел красиво умереть. Быть мозгом в банке - это не красота. ЭТО НЕ КРАСОТА. Я никогда никому не завидовал. У меня всегда было всё самое лучшее. Лучшие родители, лучшее образование, лучшая в мире женщина, настоящее дело. Но, боже мой, как я завидую! Тем дикарям, которые отдавали свою жизнь в боях, или старикам умирающим от старости. Единственная моя мечта, что бы это положение, в котором я нахожусь, хоть как - то прекратилось. Но я существую, я существую....