В некотором царстве, в некотором государстве, а точнее в одном не самом маленьком городе нашей необъятной родины жили-были две ведьмы.
Итак, мой дорогой читатель, две молодые ведьмы жили в обычной "хрущёвке" на окраине. Алёна и Соня. Обеим было по тридцать лет. Обе не обременены семьёй и детьми. Соня, рыжая зеленоглазая красотка, еврейка и космополит, и Алёна - голубоглазая славянка-блондинка, фантазёрка и патриот. Ведьмы были подругами с семнадцати лет, ровно с того момента, как познакомились на первой лекции медицинского факультета университета. Тринадцать лет - срок вполне достаточный для крепкой выдержки хороших отношений. Дружба не скисла, не превратилась в уксус, поскольку изначально была замешана на первоклассных ингредиентах: честности, верности и похожих взглядах на жизнь. Ведьмы не были потомственными. В семнадцать лет они были обычными девчонками, с прекрасной интуицией, но с годами у них появилась способность предвидеть будущее. С течением времени их жизненные дороги пересекались, шли параллельно, и вовсе расходились в стороны, но дружба сохранилась. И, так вышло, что теперь ведьмы поселились в одном доме, Соня на третьем этаже, а Алёна - на четвёртом. Алёна жила в этом доме уже год, снимала квартиру, а Соня вернулась из трёхлетнего путешествия с Земли Обетованной и, - о чудо - этажом ниже стала сдаваться отличная двушка. Конечно, Алёне пришлось настойчиво уговаривать мироздание, чтобы квартирка досталась именно Соне. Но ведь это совершенно невинное колдовство! Несмотря на трудности, а их было немало у обеих, девушки сохранили природную доброту, жизнерадостность и оптимизм. Их волшебные возможности усилились, но девушки продолжали придерживаться собственного кодекса чести, не позволяющего использовать свои чары во вред людям. Кодекс был придуман в юности, и был неизменен. Главное правило заимствовано у Гиппократа: "Noli nocere!", а так же "Nosce te ipsum" и "Ab altero expectes, alteri quod feceris". В общем, особы, как вы видите, были не совсем обычными созданиями.
С Иерусалима Соня вернулась не одна. С ней на пару квартировался чёрный кот Блюз. Был он совершенно глух, немного подслеповат и чрезвычайно капризен. Соню Блюз выбрал сразу и навсегда, случайно встретив на одной из улочек Иерусалима. Чёрный кот в белом городе взялся непонятно откуда, своим видом разительно выделяясь среди местных уличных кошек. Глаз у кота было, к счастью, два, но цвет их отличался - один глаз был голубой, второй - зелёный. И вот, это чудовище моментально определило в Соне кошатницу и друга. И Соне ничего не оставалось, как варить коту его любимейший клюквенный морс с каштановым мёдом. А потом, когда она возвращалась в Россию, проходить все круги ада по различным ветеринарным, да и просто бюрократическим инстанциям, выбивая Блюзу разрешение на пересечение границ. Зато никто не мог предсказать погоду лучше, чем Блюз. Если бы работники Гидрометцентра могли быть свидетелями собственного позора, краска не сходила б с их щёк! Блюз гордился своей точностью, а Соня гордилась Блюзом, поэтому прощала ему все его капризы. Несмотря на то, что Алёна кошатницей не была, Блюз принял её безоговорочно, кошачьим чутьём понимая, что настоящей дружбе мешать не следует. Он повадился бегать на этаж выше за лепестками роз, которые пожёвывал для здоровья, за видом из окна, который был на другую сторону улицы, и за дополнительной порцией ласки. Дверь он приучился открывать сам, прыгая на ручку и толкая задними лапами, закрывал за собой он тоже сам, аккуратно подталкивая дверь снизу к себе.
В этот раз Блюз сидел на подоконнике и жмурился на весеннее солнышко, когда раздался звонок.
- Будем открывать? - спросила Алёна.
-Нет! - мурлыкнул Блюз.
Но звонок не затихал, игнорировать настойчивые трели становилось всё труднее, и Алёна направилась к двери.
- Нет! - ещё раз мурлыкнул Блюз.
Не помогло! Алёна открыла дверь. На пороге стоял сосед из квартиры напротив. Он был высок, худощав и сутул. Длинная чёрная чёлка закрывала половину глаза. Вечно флегматичное лицо соседа изобразило подобие улыбки:
- Здравствуйте! - пробормотал сосед. Голос его напоминал потрескивание поленьев в камине.
- Здравствуйте, Дмитрий!
Кот вздохнул, спрыгнул с подоконника и подошёл к Алёне, потёрся боком об ногу.
- Я пришёл, чтобы предложить вам сходить со мной в филармонию. На Дениса Мацуева. Случайно досталось два билета. А зачем мне два? - Дмитрий смущённо улыбнулся, - Пойдёте со мной?
Алёна любила классическую музыку, а тут дни большого искусства, музыкальный фестиваль! Она знала, что приезжает Мацуев, пыталась раздобыть билет, но везло, как утопленнице: то не было нормальных мест, то вовсе билеты пропали. Она пыталась наворожить, но безрезультатно. Алёна не любила Дмитрия. Даже не то, чтобы не любила, а просто не переносила. Как не переносят некоторые пауков и мышей. Ненавидела его мрачную тощую фигуру, и тонкие нитки губ, которыми он выплёвывал скрипучее: "Здравствуйте, Алёна! Как поживаете, Алёна?". Дмитрий всегда пытался с ней заговорить, когда встречал на лестнице, или около дома. Казался скромным и безукоризненно вежливым, но Алёна его видела мерзким и скользким. Она даже придумала ему прозвище - Уж. Пойти с Дмитрием на Мацуева? На Мацуева...
Тут она заметила, что Блюз явно не одобряет эту идею. Кот выгнул спину дугой, и стал медленно и ритмично бить хвостом по полу. И вдруг произошло невероятное! Дмитрий, только что стоявший рядом, с грохотом свалился на пол. Громкое проклятье вырвалось из его рта.
- Извините,- произнёс Дмитрий секундой позже.
Он поднялся, отряхнул себя по бокам, мрачно взглянул:
- Так вы пойдёте со мной на концерт?
- Простите, нет, не могу.
Дмитрий развернулся и, прихрамывая, вышел из квартиры.
А потом Блюз заболел. Он лежал в самом тёмном уголке квартиры и ничего не ел, только пил воду. Он вздыхал и грустил, а во сне стонал.
Когда Алёна рассказала про визит Ужа, Соня негодовала:
- Как ты могла открыть ему дверь! Ведь ясно же, что этого нельзя делать.
- Это тебе ясно, а я не разобралась. Я не знала, что это он!
- Надо было почувствовать, дурында! Тебе даже котик говорил!
- Ну да, говорил.
- Ладно, нам бы только вылечить Блюза!
Но ничего не помогало. Не помогал клюквенный морс со свежайшим каштановым мёдом, добытым по блату на Губернском рынке. Не помогали колыбельные про сильные лапы и пушистый хвост, и заговор на молодую Луну тоже не помог. Блюз тихо лежал на любимой вельветовой подушке и грустил. Он болел, не ел, и даже потерял в весе, мордочка его осунулась, усы поникли.
- Невозможно смотреть, как Блюз болеет, - на третьи сутки сказала Алёна.
- Да, невозможно, - согласилась Соня.
- Надо возвратить проклятье владельцу.
- Надо.
- Придётся печь пирог.
Девушки замесили тесто, сделали яблочную начинку, добавили корицу и мускатный орех, а так же заклятье на возврат зла, и поместили пирог в духовку. Как всякая обманка, пирог получился на славу! Душистый, с золотистой корочкой, он не намекал, он требовал, чтобы его непременно попробовали.
Алёна взяла пирог и отправилась в квартиру к соседу. Дверь отворилась сразу, словно Дмитрий стоял у порога. Гипсовая повязка белела на левой ноге.
- А! Это вы! - Дмитрий улыбался широко, насколько мог.
- Я зашла угостить вас пирогом, ведь вы пострадали на пороге моей квартиры! Что с вашей ногой?
- А! Мелочи! Сломал большой палец, две недели гипса... Проходите же в гости! Проходите! Попробуем вашего пирога!
- Нет-нет, я только на минутку! Мне надо идти, правда.
Алёна вручила пирог Дмитрию и побежала домой, захлопнула дверь и облегчённо выдохнула. Оставалось только ждать.
А Дмитрий ошеломлённо смотрел на пирог, затем закрыл дверь и проковылял на кухню. Он был рад. Алёна думала о нём. Она испекла для него пирог. Наконец-то! Наконец-то начинает всё сбываться! Эта гордячка посмотрела на него, как на человека, а не как на червя! Дмитрий отрезал кусок пирога, попробовал кусочек и тут почувствовал, как язык во рту моментально отяжелел, увеличился в размерах, рот приоткрылся, слюни заполнили рот и стали капать на пол. Он попытался выругаться, но не смог - рот будто заполнился стекловатой. Дмитрий выплюнул пирог, налил стакан воды и тщательно прополоскал рот. Стало полегче. Тогда он стал внимательно разглядывать пирог. "Какая дикость! Заколдованный пирог! Кому? Ему! Настоящему колдуну! Кто бы мог подумать, что эта девочка способна на такое!" - мрачно размышлял Дмитрий, разглядывая яблочную начинку. Это эфемерное создание, вечно парившее в облаках, ангел с глазами - синими блюдцами в обрамлении ресниц - стрел Амура... это чудо подсунуло ему колдовской пирог! Вдруг, он радостно вскрикнул. В начинке оказался длинный светлый волос. "Вот оно! Вот! Какая удача!" - ликовал Дмитрий, - "Именно волоса мне не хватало, настоящего волоса! Редкое везение! Ничего, она ещё будет уговаривать меня снизойти. А я ещё подумаю, снизойти, или нет!"
В этот день Блюз выздоровел. Просто встал с подушки, потянулся, мурлыкнул, приветствуя Соню, и отправился на кухню за ужином.
Вечером, за чаепитием Алёна пять раз вспомнила Дмитрия. Соня не преминула это заметить:
- Алёнка, ты чего? Пора забыть этого негодяя! Блюз здоров - всё прекрасно!
- Не знаю, что-то мне не по себе! Мысли о нём сами лезут в голову! Хочется говорить про Ужа.
- Не нравится мне это!
- И мне не нравится.
Сон номер один приснился Алёне в эту ночь. ...Алёна на летней лужайке, много-много солнца, щебечут птицы. Алёна собирает букет из полевых цветов. Васильки, иван-чай, цикорий, мать-и-мачеха. Она идёт весёлая и лёгкая и, кажется, сейчас оттолкнётся и полетит над поляной. Наконец, находит ромашку. Срывает, добавляет в букет. Всё, букет испорчен. И совсем не хочется летать. Алёна садится и плачет, и слёзы льются рекой, и вот уже платье намокло, а слёзы всё не кончаются...
- Плохой сон, - заявила Соня, выслушав Алёну.
- Да, плохой.
- Эмоционально-негативный. Как там? Клин клином вышибают? Давай-ка я приготовлю тебе ромашкового чаю!
И Соня заварили аптечной ромашки, добавила в чашку мятного листа, пошептала пожелание. Алёна выпила. На душе стало легче. Захотелось танцевать, кружить в вальсе по комнате. Алёна подхватила Блюза, прижалась щекой к тёплой шёрстке.
Чай помог ненадолго. Снова стали лезть дурацкие мысли об отвратительном соседе. Мысли были настойчивыми, сосед представлялся сидящим рядом за столом, или у окна, он смотрел на Алёну пристально. Алёна пыталась стряхнуть эти мысли, как мусор. Мысли стряхивались и возникали вновь.
А через три дня ей приснился сон номер два. ...Алёна живёт в деревенской избе на окраине леса. Рядом лужайка, на которой она собирала полевые цветы. Неподалёку колодец. Надо набрать воды, чтобы сварить обед. Алёна берёт большое железное ведро, и идёт к колодцу. Вот она тянет ведро с водой. Тяжёлое, ещё чуть-чуть, немного и вытянет... Вытягивает, садится с краю передохнуть и вдруг падает в колодец, и летит вниз, в ледяную воду, в сырую тьму. Холодно и больно! Синий квадратик неба далеко-далеко. Она кричит, зовёт на помощь. И на голубом квадрате неба появляется лицо Дмитрия.
- Попала в беду, да, красавица?
- Вы же видите!
- Я могу тебе помочь! Я вытащу тебя из бездны, если ты пообещаешь мне, что придёшь ко мне в гости в пятницу в десять часов! Придёшь?
- Да!
Дмитрий кидает верёвку и вытягивает Алёну.
...и Алёна в ужасе просыпается... Её колотит мелкая дрожь, и волосы мокрые, да и подушка тоже! А главное, так тяжело! Словно на грудь положили плиту. И голова сдавлена невидимым обручем. Посмотрела на часы - пять утра. Тут на экране телефона высветилось сообщение от Сони: "Подруга? Ты как?" "Плохо!" - что ещё можно ответить? "Приходи!" "Сейчас!"
- Ах, моя дорогая! Ну как же так! Как ты могла ему пообещать? - негодовала Соня.
- Это был сон, в этом сне я погибала.
- Сон - это не просто сон! Это проекция реальности. Такое ужасное обещание!
- Согласна, ужасное. Что же мне делать?
- Что же нам делать? Подожди, сейчас я попробую определить процент проекции твоего сна, - Соня приложила руки к лбу Алёны и закрыла глаза, пробормотала, - Пять, четыре, три! Сон посмотри... Три, четыре, восемь! Ещё немного спросим... Восемь, семь, четыре! Смотрим ещё шире... Шесть, восемь, семь! Решаем насовсем... - Соня развела руки и открыла глаза, обняла подругу, - бедная моя бедная! Как же тебе плохо! Вот, что я узнала. Этот сон - весь - правда, прямая проекция реальности. Негодяй навёл сильный морок. И обещание твоё в силе.
- А если я не пойду? Нарушу обещание?
- Если ты не пойдёшь, то не избавишься от морока. Он считается наложенным по правилам, поэтому такой липкий. Но у тебя есть выбор. Поскольку обещание ты дала во сне, только тебе решать, как его исполнять - во сне или наяву. К сожалению, я не смогу пойти с тобой. Это не засчитается. Но я буду помогать своей верой в тебя.
- Соня, мне плохо. Он мой кошмар, он пытается лишить меня воли. Я ненавижу его!
- Запомни, лишить тебя воли можно только, если ты сама с этим согласишься. Это безволие - такая же обманка, как наш пирог. Запомни, никто и никогда! Сегодня среда - ты набираешься сил, завтра четверг - принимаешь решение, потом - пятница.
Соня сделала свежий отвар из мяты с мелиссой, Алёна выпила его и уснула крепким сном без видений. Проснулась без головной боли. Ей продолжали лезть в головы мысли о Дмитрии, она лишь усмехалась: "Ничего, ещё недолго!"
В четверг она приняла решение:
- Я пойду к нему во сне.
- Смотри, сны коварны!
- Но ты же Соня! Ты мне поможешь!
- Да.
В пятницу был прекрасный дружеский ужин. Были две свечи, и рыбка жареная на оливковом масле, белый амур, и чудесный салат, и сухое красное вино! Блюз одобрил рыбку, и это было хорошим знаком.
Подруги обнялись.
- Всё, мне пора к себе, - сказала Алёна.
- Да, тебе пора. Помни, морок - обманка, твоя воля - кремень, а сила в правде.
- Да.
В девять Алёна вернулась домой, и тут же уснула. И был сон номер три. ...Алёна встала с кровати и пошла на кухню. Выбрала самый большой нож, сталь приятно холодила ладонь. "Пожалуй, подойдёт" - подумала она и направилась к двери. Легко отворила свою дверь, пересекла лестничную клетку. Вот и дверь соседа. Толкнула её, дверь со скрипом отворилось. "Какое же всё скрипучее, старое и противное!" Прошла по коридору, заглянула в зал. Дмитрия не было. Горел яркий свет. В углу белая крыса ела пшеницу из миски. Прошла дальше, в следующую комнату. Это спальня. Яркий свет бьёт в глаза. На кровати у стены лежит Дмитрий. Он спит. Алёна решительно подошла к кровати. Он спит. Волосы всклочены. На щеке след от подушки. Алёна крепче сжала нож. "Только одно движение - и всё, я освобожусь, освобожусь навсегда, он исчезнет, испарится... Одно решительное движение". Алёна занесла нож над Дмитрием. "Что мне говорила Соня? Решение принимать мне. Она мне поможет. А сила в правде. А правда в том, что... В чём же правда? Правда в том, что нет воли надо мной выше моей. Дмитрий бессилен что-либо с этим поделать. И для этого мне не надо его убивать". Алёна развернулась и пошла к выходу.
- Стой! - выкрикнул Дмитрий.
Алёна остановилась, посмотрела на колдуна. Дмитрий сидел на кровати, его колотила крупная дрожь, зубы стучали, лицо перекосила судорога.
- Куда ты уходишь? Ты же пришла ко мне! Ты теперь принадлежишь мне! Да-да!
- Я пришла сказать, что никогда не буду твоей, знай! Я ничего не должна тебе, а ты ничего не должен мне. Прощай!
- Ты же хотела меня убить! - взвизгнул Дмитрий.
- Да. Но не сделала этого. Я никогда не буду твоей. Прощай!
И Алёна решительно направилась к выходу. Дмитрий что-то ещё кричал за спиной, но это не имело совершенно никакого значения...
Потом была суббота, утро. Алёна проснулась. Солнце светило в окно. Наступало лето, свежесть и лёгкость. "Надо всё скорее рассказать Соне!" - подумала Алёна и побежала к подруге. Соня её уже ждала. Обняла:
- Я всё-всё знаю! Ты молодец! Ты победила! Сейчас сварю кофе!
Подруги обнялись и закружились.
Блюз сидел на подоконнике и обнюхивал новый цветок герани. Всё было прекрасно!
- Знаешь, а давай я возьму отпуск, и мы поедем к морю? - предложила Алёна.
- Прекрасная идея, море - именно то, что нужно летом. Днём мы будем купаться и загорать, а вечером танцевать танго.
Через два дня подруги весело ехали на маленькой синей машине из города к Чёрному морю. Синее небо плескалось в окна. Они ехали загорать и танцевать танго. Блюз расслабленно грелся под золотыми лучами утреннего солнца.