Охотникова Евгения : другие произведения.

Механика дорог

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Когда в семье двух магов, не раз спасавших Королевство и мир, вдруг рождается дочь, совершенно без дара, - это странно. Но ведь у каждого есть талант. Хоть раз увидев Куделку с гаечным ключом в руках и в рабочем угаре - это становится ясным сразу. И замуж выйти, и отца найти, и по дорогам стоптать не одну пару сапог - это всё Куделка может. Но так ли легко постичь механику дорог? И какую цену придётся заплатить за эти знания?
  Глава первая: "Таковы дороги"
  
  "Молот и наковальня!", - выругалась я подсмотренной в ежедневнике отца фразой. Противная шестерёнка выскальзывала из затянутых толстыми рабочими перчатками пальцев. Я утёрла пот и всё же прикрутила многострадальную деталь на место. Не идеально, но... это лучшее, что я могла сделать. Скосила взгляд вбок. Эти сапоги обитые мехом мне уже порядком надоели за час ремонта. Я толкнулась, выезжая из-под телеги на небольшой тележке на колёсиках. Встала, потянулась до хруста и отряхнулась от пыли.
  Следивший за мной помощник главы караваны неоднозначно замялся. Я вздохнула. Этот человек мне не нравился. Слишком грубые черты лица, грязные кудрявее волосы собраны у шеи плотной лентой. Одет, как и все караванщики: закутан в перехваченные на талии, руках и бедрах ремнями плащ, высокие сапоги. "И как еще не сварился?", - и всё же я подняла вверх большой палец. Было невыносимо душно. И пусть уже солнце скрывалось за горизонтом, июльская жара не испарилась. Пот режет глаза, почти ничего не видно, а каждый вдох царапает горло. Дурная погода. Но в степи ночью становилось невыносимо холодно.
  - До города дотянет, если не придётся ехать по лесу или пескам. Нужно заменить некоторые детали. Завтра всё напишу. Сразу же обратитесь к кузнецу, - отчеканила, круто развернулась на каблуках и, не дожидаясь ответа, направилась к костру. Честно говоря, от голода уже крутило живот.
  У костра было шумно. Я скинула свою сумку, подтянула её поближе, достала жестяную миску, некое подобие ложки и ждала своей порции. Наёмники, нанятые охранять караван, пировали у другого костра. Они не суетились как простые пассажиры, но всё же грохот, раздражающие окрики и прочее шло оттуда. К сожалению, затычек в сумке у меня точно не было. Впрочем, разве имею я право жаловаться? Не имею.
  Пышнотелая женщина подала мне миску, теперь потяжелевшую от веса рисовой каши с сушёным мясом. Я невольно сглотнула слюну. Поблагодарила кивком головы и отодвинулась подальше, в тень телег и обозов. Покачиваясь туда - сюда на своей выездной дощечке, задумалась о том, что же мне надо купить в ближайшем городе. Вернее, прогнала список ещё раз.
  Во-первых, мне нужен был новый плащ. Не для выходных прогулок, а потому крепкий и, желательно, с теплой подкладкой. Посоветовавшись с наёмниками по ходу движения, я пришла к выводу, что самый лучший выбор это орочий или гномий плащи. Удовольствие не из дешёвых, поэтому ещё утром, скрипя зубами, я спрятала пару монет в потайной карман сумки.
  Во-вторых, нужна была посуда. Лёгкая, но прочная. И опять, по совету жены главы каравана, придётся затовариться у гнома. Ещё пара звонких монет, если не больше.
  В-третьих, карты и инструменты. Если первое лучшее брать у орков или эльфов, то инструменты только у гномов. И вот, денег как не бывало. К сожалению. А я еще даже про еду не заикнулась.
  Я тяжело вздохнула, отложив пустую миску и зарылась в сумку. В руках оказалась потрёпанная книженция, напичканная самыми разными вкладышами: от дополнительных листов до перьев, упаковок от сладостей и обрывков ткани. Даже обложка была трижды прошита, чтобы это всё удержать. Таких ежедневников отца было пять. И все они у меня на руках. Правда, никто об этом не знает. Аккуратно подцепила пальцами перепачканный всем, чем только можно, уголок карты. Сама карта давно уже истрепалась, была исчерчена сотней значков, надписей, значения которых я не всегда угадывала. Например, "бублик" - это хороший постоялый двор, где готовят вкусно и с администрацией можно договориться. Пустое "кольцо" - лучше не соваться, ничем хорошим не закончиться. Мне в одном "кольце" просто повезло. Я смогла убежать под шумок. А в остальных определениях я не разобралась. Слишком много комментариев и затёртостей.
  Впрочем, пронаблюдать проложенный отцом путь не составляло труда. Я задумалась до такой степени, что начала жевать ложку. Жирный, потный после перчаток палец повёл дорожку от запада к северу. Вот здесь, в торговом городке Лурце, куда и направляется этот караван, он резко свернул на восток. Я уже поинтересовалась, сколько ждать каравана в ту сторону и сколько потрачу на покупки. Повезло еще, что некоторые товары можно выменять на услуги ремонтника - механика. Иначе никаких денег бы не хватило путешествовать по стране. Интересно, чем оплачивал свои "прогулки" отец?
  Я вздохнула, откинувшись на телегу. Ту самую, которую полдня пыталась привести в рабочее состояние. Привела и ладно. О деятельности отца я знаю ровно столько же, сколько о начертательной магии. То есть вообще ничего, кроме обозначения. Она как бы есть, вне зависимости от моих знаний и представлений. Было бы удивительно, если бы взбалмотошный сер Гаст катался по стране за свои кровно нажитые деньги. По миру бы пустил своё семейство. А это явно не в его интересах и характере. Хотя насчёт последнего сомневаюсь. Не так часто бываю с ним в неформальной обстановке. Всегда слишком много посторонних.
  И снова вздох. Я вздрогнула, поплотнее закутавшись в накидку на плечах. Становилось прохладно, да и просто пора было прекращать впадать в уныние. Я просто устала в дороге. Просто устала под палящим солнцем. Это не слабость, нет. Естественное состояние организма. Я прикинула, что разбредаться на ночлег сегодня будут поздно и есть как минимум пару часов подремать в относительной тишине. Отдалённое жужжание и дребезжание мне служили скорее напоминанием о доме....
   Из сладкой дремоты, полной приятных воспоминаний детства и не так давно начавшейся юности, меня вывели душераздирающий крик и лязг металла. Разбойники. Я оцепенела от медленно накатывающей паники и страха.
  Думать пришлось в не особо способствующих такому действу условиях. Что делать? Кинуться в толпу суетящихся караванщиков? Сама себя одёрнула. Сбиваться в кучу не самый лучший вариант. Наверное. Скосила взгляд вбок. И, о, владыка грома, вспомнила о своём своеобразном подвиге. Масютова телега! Подхватила сумку (ибо без инструментов можно забыть о путешествии вообще) и со всей силы ударила по недавно отремонтированному механизму. Чёрт, а жалко ведь. Но своя шкура дороже. Телега накренилась, покачнулась и перевернулась, оставляя зазор. Я успела проскочить, рухнув на свою доску и буквально вкатившись в и без того мрачную тень. Притаилась.
  Видно мне было ровным счётом ничего. Во-первых, было уже достаточно темно. Во-вторых, зазор оставался узеньким, дабы даже ребёнок под ним прополз. Я могла рассмотреть только обутые в грязные изношенные ботинки и сапоги ноги. Нет, ну как они ходят в такую погоду?! Мне не понять. Да и вообще, что за мысли? Я нервно улыбнулась. От страха крутило живот, порядком кружилась голова и откровенно тошнило. Закинутая на плечи сумка давила к земле, я почему-то не сообразила её сбросить сразу, а сейчас будет слишком шумно. Дышать было сложно. Но меня намного больше дёргали крики, звон клинков и свист стрел и арбалетных болтов. Уж больно часто они попадали по моему укрытию.
  Хотелось бы посетовать на то, где шатаются масютовы наёмники, но, судя по непрекращающемуся шуму, это было бы грешно. О, владыка грома, сбереги меня. Шелест травы и хруст сухих ветвей резанули по ушам так сильно, что на задний план отошёл даже шум битвы. Гром меня разрази, кто-то остановился рядом с моей телегой. Страх сжал горло. Нет, пожалуйста, идите дальше! Услышав тихий шёпот, вздрогнула. Я не понимала, о чём говорят те двое. Вновь суматоха и бесконечный единый шум, вбиравший в себе малейший звук, затопили сознание. Я не смогла совладать с отвращением и ужасом даже когда пальцы оказались перепачканы в струящейся по траве жидкости. Из маленькой щёлки на меня смотрели мутные остекленевшие глаза. Я глядела в упор, ничего не понимая. Честно говоря, мертвеца видела впервые.
  Первым порывом было, вопреки ожиданиям, не блевать, а забиться в угол и укрыться одеялом. Всё происходящее казалось нереальным, фактически кошмарным сном, от которого невозможно проснуться. И грязные липкие пальцы, скользящие по земле, тому доказательство. Жутко, не похоже на правду, наигранно. И, что самое главное, до скулёжа привычное для этих головорезов. Я остро ощутила и тяжесть сумки, и опасность своего положения. Я поступила глупо, оставшись одна. Меня просто прирежут, как этого... Этого.... От самобичевания отвлекла громка ругань почти над самым ухом. Волосы на загривке встали дыбом. Это явно не наши доблестные охранники.
  - Эй, тут перевернутая телега!
  Я сглотнула. Нет, не моя. Только бы не моя. Уходите. О, владыка грома, покарай этих грешников. Сохрани шкуру своей верной дочери.
  - Вроде ничего не выглядывает. Ты уверен, что она стоит внимания?
  - А чего нет? Много не потеряем. Подсоби-ка!
  Я впилась пальцами в землю. Владыка, неужели настал мой смертный час? Неужели вот такой кусок мне отмерил твой молот? Нет уж. Нет. Я не ради этого потратила столько сил. Стала лихорадочно думать, пока бандиты были заняты примерками к телеге. И сдалась она им. Тряхнула головой, стараясь не отвлекаться. Думай. Думай. Думай, дитя Масюты! Я всё время разглядывала мельтешащие ноги. Ноги... ноги.... Точно, ноги! Вопреки желаниям тела, сползла с доски, вцепившись в ближний край. Теперь дождаться момента и не повести себя как улитка. Вдохнула поглубже. Вот оно!
  В сумерках я не видела фигур, только очертания. Но и этого хватило. Резко толкнула рабочую доску со всей силы, упираясь спиной, вернее, сумкой, в бортик телеги и тут же ринулась следом. Ибо просвет начал мгновенно сужаться. Пока один из нападавших схватился за ногу и отскочил в сторону, с размаху, которого только могла достичь в такой позе, ударила второго сумкой. Тем самым краем, где хранила инструменты. То, что это надолго опытных убийц не задержит, было ясно сразу, а потому упала на доску, больно ударившись животом и грудью. Не важно, главное - цела.
  Быстро огляделась. Вон они, наша группа! Наёмники успешно отражали нападение, заведя толпу в кольцо деревьев. В такую темень не прицелишься даже с огнестрельным оружием. Что уже говорить про арбалеты и луки. Подсветить некому. Вольные клинки отдыха и передышек нападающим не дают.
  Быстро толкнулась, соскальзывая по траве прямиком вниз. Сумка потянула меня вперёд, но я держалась за спасительные деревянные выступы доски. С диким визгом пронеслась под ногами у оставшихся в живых разбойников. Втаранилась в очередной труп и кубарем покатилась через него, прямиком к нашим. Но не совсем вписалась в просвет и влетела лицом в дерево. Оно [лицо] тут же отозвалось ужасной болью. Во рту стало горячо. Я сплюнула, не совсем понимая, встала или всё еще лежу. Судя по чьему-то гневному ворчанию, лежу. Мир превратился в сплошное цветное пятно. Меня хорошо крутануло и приложило.
  Шум резко прекратился. Тихое "отбой" повлекло за собой несколько пар подхвативших меня рук и тёплую влажную тряпку. Кто-то бережно стирал кровь, хлынувшую из разбитого носа. В дальнейшее я просто предпочла не вслушиваться, приходя в себя в руках у наших дам. Нет, я всё же не любитель приключений. Они заканчиваются смертями и болью. И моральной, и физической. Пялясь в дрожащее небо (или мне настолько плохо?), с ужасом поняла, что это только начало моего путешествия.
  ***
  Я проснулась нелепо. Ощущая, что судорогой свело всё тело, а мышцы от непривычной нагрузки нещадно ныли. Прошёл уже месяц с того дня, как я покинула дом. И месяц, как я предоставлена сама себе.
  Меня звали. Не по привычному полному имени, а сокращая его до насмешливого "Куд".
  - Эй, малец, нужно проверить твой нос.
  Я только сильнее вцепилась пальцами в доску на колёсах, которую прижимала к груди. Осторожно кивнула и пожалела об этом. Голова отозвалась гулкой нарастающей болью, что уж говорить про пылающий нос. Один из наёмников, наполовину орк, кажется, осторожно стащил с моего лица неприятно пахнущую тряпку и внимательно смотрел на распухший нос миндалевидными с суженными зрачками зелёными глазами. Судя по выражению лица, только-только начавшему обретать определённые черты перед моим взором, пострадала я знатно. Не ошиблась. Вернее, по меркам наёмников это нормально, а вот мне, человеку профессии от битв далёкой, сломанный нос был приличным увечьем.
  - Припухлость спадает, но вот разодранная кожа слишком воспалена, - тихо прокомментировал собеседник. Я моргнула, мол, поняла. На деле, его слова мне ничего не дали. Описание ситуации, но ни намёка на то, как её исправить. Впрочем, полуорк продолжал. - Если тщательно обрабатывать этой мазью, пройдёт за пару дней.
  Я снова моргнула, и наёмник вернулся к своим. Мазь оказалась у моей сумки, порядком испачканной и с каплями запёкшейся крови. Я не прислушивалась к разговорам в соседних телегах и шумные перекрикивания едущих верхом. Намного больше я снова хотела впасть в беспамятство, но пылающее лицо никак этому не способствовало. В отличие от заунывных песен, ныне показавшихся мне сладкой трелью птиц. Пусть хор был нескладен, а голоса скрипучи, они ласкали слух, успокаивали дрожащее от напряжения тело. Отец не раз говорил: и в мире, и на войне человеческие души зачастую спасала одна короткая, дребезжащая нота.
  Я вдруг подумала, что он, наверное, так много повидал за свои бесчисленные странствия. Так много, что всего не расскажешь бумаге. Сейчас я жалею, что не хотела слушать его сказок, порой пугающих, но таких живых. Пожалуй, я всё еще глупа и недалёка.
  Пусть не забылась, но уснула крепко. Светало.
  Эту картину я наблюдала уже третий раз. Родственники встречают своих близких и друзей. Смех, улыбки, пара сотен светящихся от радости глаз. Но мне было всё равно. Это чужое счастье. Здесь их ждали, и будут ждать до какого-нибудь нелепого промаха, который впоследствии окажется подвигом. Так было с матерью. Так было с отцом. Поэтому я не завидовала. Дома меня всегда ждут. Моё мнение, так или иначе, уважали. Поэтому я не сомневаюсь, что мать подпалит мне волосы, с размаху ударит по лицу, но после прижмёт к груди и попросит больше не покидать их так. Но иначе нельзя было. Моя цель требует слишком много сил, а времени не так много.
  Я не завидовала. Не тосковала. Я упрямо искала возможность исправить досадливый промах... не мой, но судьбы. Хотя, наверное, это слишком сильно сказано.
   Я молча сгружаю свою сумку и доску. Пара щелчков ремней и она осторожно прицеплена к рюзкаку. Я мысленно простонала. Стать легче сумка и не думала, да и на всё еще мелко подрагивающих ногах передвигаться было не слишком удобно. Конечно, я начала заваливаться и падать. Последнее уже было не в новинку. Но меня подхватили сильные руки и поставили ровно. Тот самый наёмник, который осматривал мой нос.
  - Эй, малец, ты бы в форму себя привёл, - я пропустила замечание мимо ушей. Если он всё еще считает меня мужчиной, пожалуйста. Впрочем, я действительно была одета не по заведённым женским стандартам. Вон, хотя бы жену ведущего каравана возьмём. Пусть не юбка, но всё же явно отличающиеся от моей одежды порты. - Вот такие дела, в общем, меня зовут Йоз.
  Я моргнула. Кивать всё еще было не особенно комфортно. Речи наёмника я прослушала, но раз он представился, значит, ждёт того же и от меня. О культуре орков, а тем более их полукровок, у отца была всего пара предложений. "Легенды врут. Они потрясающие". Очень информативно.
  - Куд, но Вы и так это знаете, - скорее просто дань уважения и толика незнания. Я страшно гундосила, поэтому неудивительно, что собеседник оказался обманут нарочито хриплым и тихим голосом.
  Он что-то еще активно вещал, пока его не позвали товарищи. Я привычно махнула рукой в знак прощания и выкинула из головы любые детали кроме имени, внешности и рода занятий. Как часто говаривал отец - знакомства с разными людьми порой будут полезны.
  По запаху искать гостиницу, которую отец в своих записях назвал "Сладкой булочкой" (на деле она носила название "Шляпка барашка"), как советовал мой старый добрый друг, я не смогла бы. Дурацкая мазь, которой пропитали повязку на носу, не прекращала жечь и благоухать. Я радовалась хотя бы тому, что нос мне вправляли, пока я была без сознания под деревом.
  Пришлось просить помощи у прохожих. Дородная женщина с маленькой девочкой, косички которой скрывали её хрупкое тельце, послала меня в обитель богини порока. Я пропустила проклятие мимо ушей. Молодой человек вылил на меня ушат словесного мусора и тоже поспешил удалиться. Так продолжалось долго, пока окончательно не стемнело, и дежурный маг не стал зажигать светильники.
  Отряд ночной стражи так же пожелал мне оказаться в цепких ручонках развратной богини. Что же им всё так хочется увидеть меня там?! Я устала, хотела есть и едва держалась на ногах. Если бы не старик, которого я чуть не сшибла, наворачивая, наверное, двадцатый круг на главной площади, то век бы мне не видать постели и горячего ужина. Впрочем, их мне и так было не видать.
  "Шляпка барашка" встретила меня яркими манящими огнями и зазывными песнями. Отец отмечал это местечко не особо популярным, но очень приличным и вполне подъёмным по сумме ночлега и еды. А еще, там всегда выступали чудесные барды. По крайней мере, так записано у отца.
  Я почти влетела в помещение, оставаясь практически не замеченной. Для всех, кроме хозяина гостиницы. Не удивительно, это его работа - высматривать клиентов.
  Это был крепко сложенный мужчина. Его народность я бы не рискнула определять ни за какие деньги. Крупный, темнокожий, с вьющейся бородой, заплетённой в пару десятков косичек, и пара мелких звенящих колец в мясистых оттопыренных ушах. Назвать его уродливым язык бы не повернулся. Уж слишком доброй была улыбка, несмотря на золотые всполохи искусственных зубов.
  Договорились быстро. Комната на одного, горячая вода и ужин с завтраком. Хозяин предложил заказать и билет на поезд, но я тактично отказалась. Вопрос был даже не в деньгах, а в том, что отец поездами не пользовался, а он мог быть где угодно.... Так что лучше путешествовать с караваном. Для одиночных путешествий у меня не было навыков, опыта и умений, к сожалению. Возможно, это был хороший шанс получить этот самый опыт, но я была, пожалуй, слишком труслива для подобных авантюр. Не обессмертить мне своё имя на страницах истории.
  До комнаты меня проводил лично хозяин. Его имени я не спрашивала, да и это было невежливо. Первыми представляются и спрашивают имя собеседника старшие по званию, возрасту или замужние женщины.
  Комнату я особо не рассматривала, не видела смысла, тут же поставив сумку у кровати и скинув давно истрепавшийся, грязный плащ. Выкидывать его рука не поднялась, в него можно будет замотать перевязь с инструментами. Доску отцепила, положила вверх колесами, а после уже вытряхнула всё, что покоилось в сумке. Вещей было не так много, но все они неприятно тянули меня к земле. Наверное, я неправильно собиралась.
  В "Шляпке барашка" я собиралась пробыть два дня максимум, если только караван, направляющийся в нужную мне точку, не отходить завтрашним вечером. Или днем. Пока не сообщили ни о готовности ужина, ни о возможности помыться, я решила просушить вещи. После моего купания в грязи они были влажными. Про грязь я промолчу. Да и погода поспособствовала.
  Первым делом развернула инструменты. Сейчас многие пользуются небольшими ящичками. Но этот материал плохо влияет на магическую пропитку, отчего металл покрывался ржавчиной или слишком быстро приходил в негодность. Именно поэтому я всё еще хожу с обычной холщовой перевязью с несколькими кармашками. Она, как и инструменты, была пропитана зельем от влаги и пламени. Проблемой оставались механические повреждения. Поэтому я и сохранила изодранный плащ.
  Растянула веревку от оконной рамы до небольшого выступа на стене. Наверное, здесь раньше была полка. Холодной воды было в избытке, поэтому я быстро замочила сумку в лохани, стараясь смыть как можно больше грязи и засохшие капли крови. Развесила просушиться, впрочем, как и плащ, часть верхней одежды. Дневники отца надежно хранились вместе с инструментами, спасенные от влаги. В общем, я постаралась привести свои пожитки в порядок.
  Когда в дверь постучали, я уже почти задремала. Девчонка - служка спросила, где мне нужна вода. Окинув быстрым взглядом комнату, я всё же решила рискнуть, взяла только сменную одежду и попросила у девушки принести мне полотенце, мыло да небольшую миску горячей воды в номер. Та быстро кивнула, пролепетала что-то о том, как мне попасть в умывальню, читай, прачечную при гостином дворе и убежала. Я слегка заплутала, но дошла даже не через пару минут, гораздо меньше.
  Прогундосила слова благодарности, всучив рябой торопыге медную монету, и закрыла за собой дверь. Ни о чем думать до утра не хотелось, поэтому я старалась побыстрее отмыться и лечь спать, наконец, отдохнуть от всего этого бедлама. Нормально мыться мешал перевязанный нос. Зеркала или хотя бы его подобия не наблюдалось, чему я была рада. Мне и так было больно говорить, шевелить губами. Казалось, вся голова вспухла и вот-вот лопнет. Но мне везло. Я всё еще была жива.
  В номер я вернулась тем же путем, заметно посвежевшая. Грязную одежду бросила в заранее набранную лохань, отмачиваться. Когда принесут горячую воду после всех процедур других постояльцев (на более раннее посещение той самой торопыги я и не надеялась), нормально постираю. В комнате ничего не изменилось. Думаю, все сразу поняли, что красть у меня нечего. Несло от меня тогда, наверное, просто зверски.
  Осторожно заколов длинные пряди как обычно налево парой черепашьих заколок, я, наконец, почувствовала себя гораздо лучше. Даже накладывание повязки с той самой отвратительно пахнущей мазью, которую мне всучил наёмник, не могло испортить резко приподнятое купанием настроение. В дверь постучали снова. Пора было ужинать.
  В зале было гораздо меньше народу, что удивительно, время было позднее, но до утра еще хватило бы на пару весьма гулких дебошей. Впрочем, отец упоминал, что здесь, пускай, не сливки общества, но люди более - менее приличные. Завалившись за один из пустых столиков (таких, даже, несмотря на общую опустошённость заведения, было всего два), устремила взгляд на импровизированную площадку - сцену, как и многие другие, ожидая ужина. Вместе с дурманящим ароматом моей трапезы оживился и зал. На "сцену", слегка пошатываясь, ввалился этакий настоящий мужик.
  - Я шут и пастырь. Прозаик и поэт. Я мудрый.... - начал тот заунывным, плаксивым голос под тихие смешки близких столиков.
  Не то, чтобы я была против порции бесплатного юмора к моим яствам, но сейчас хотелось бы послушать что-нибудь иное. Более спокойное. Или, вернее, успокаивающее. Но кто я здесь, чтобы диктовать окружающим, тем более хозяину заведения, свои вкусы и пожелания? Однако вкус еды остроты местного шута не умаляли. Огромная тарелка копченой колбасы с пышущим жаром отварным картофелем с зеленью. Кружка пива и сушеная рыба. Конечно, не королевский обед, но грех жаловаться. Всё было более чем вкусно.
  На смену весельчаку пришли медовоголосые барды. Пусть голоса их были приятны, а песни легки для понимания, мной они так же были оставлены без особого внимания. Я покончила с основным блюдом, медленно потягивая пиво и хрустя рыбой. Смотрела прямо на певца и не видела его, не вникала в то, что старательно облекал он в музыку. Голова была приятно пуста, а живот чудесно полон.
  На мне здесь никто не обращалась внимания, что не удивительно, если брать во внимание разношерстность местных любителей музыки и хорошей выпивки. Да, пиво здесь было отменное. К тому моменту, как на сцене оказался кто-то, стоящий внимания, у меня закончилась закуска и выпивка. Пришлось попросить у всё той же русоволосой егозы с двумя тощими косичками яблочного сидра и пару моченых груш. Вернулась она практически моментально, не то скаля зубы, не то так вымученно улыбаясь. Впрочем, какое моё дело. Не до полезных знакомств сейчас....
  Я не думала, что молоденький парнишка, лет на пять младше меня точно, знает, да еще и умеет исполнять на гуслях, легенды о перелетных птицах. Это были стихотворные сказки, очень богатые на описания и любование нашим миром. Таким, каким он был пару десятков лет назад. Это была практически бесконечная баллада о поиске дома, места в жизни, полная любви, сожаления и слегка солоноватой горечи. Иной раз меж строчек проскальзывала затаенная печаль и тоска тех, кто когда-то сложил эти строки.
  Мальчишка поразил меня. Очень тонко и душевно он исполнил мою любимую легенду из семи. О пташке, что сломала свои крылья еще до того, как научилась летать. Тяжело вздохнув, я отвернулась обратно к столу, когда пришедшийся по сердцу мне бард скрылся среди столов, а его место занял кто-то постарше, опытнее и знающий, чего хочет толпа. Не многих вдохновила трагичная баллада. Но, меня же никто не спросит.
  Не спрашивал. Пока мою скромную трапезу не нарушила одна бесцеремонная... дамочка. Другого слова не подберу. Несмотря на миловидный облик, мне она показалась какой-то вульгарной и излишне самодовольной. А может быть, я просто слишком привередлива к людям. Широко распахнутые зеленые с желтой звездочкой у зрачка глаза. Ресницы длинные и пушистые. Взгляд блестящий, заинтересованный, по-своему детский. Возможно, из-за выгнутых дугой тёмных бровей. Из-за этого её крупное лицо с россыпью мелких веснушек приобретало то виноватое выражение, которое использует провинившийся ребёнок. Нет, серьёзно, она так близко села ко мне, что я и могла то только разглядеть её лицо.
  Кажется, она была в рядах охранников того самого каравана. Я уж было подумала, что она ошиблась, но когда она заговорила, потеряла эту надежду. Она искала меня.
  Голос её был мне так же неприятен, как и большой рот с узкими розовыми губами, изогнувшимися в, казалось бы, дружелюбной улыбке. Он был слишком тих и низок, совсем несвойственный нормальной женщине. Прокуренный. И разило от неё соответственно.
  - Эй, мы так нормально и не познакомились тогда. Только Йоз и подлез, - она надула щеки. Наверное, это было мило, но я не смогла оценить достойно. - Меня зовут Маришка.
  - Куд, - представилась я, соблюдая лишь правила этикета. Эта беседа еще толком не началась, а я уже готова сбежать в любую секунду. Эта женщина мне не нравилась до дрожи в коленях. Закончить бы трепаться быстрее. - Что Вам от меня надо?
  - Узнать о твоём самочувствии. Ты так забавно пролетел на той доске, что наша компания до сих пор об этом судачит, - её щебетание я старалась пропускать мимо ушей. Она что-то говорила о том, как это было забавно, как мне пытались осторожно вправить нос, когда лицо было в грязи и залито кровью. Боялись, что мне всю кожу содрало или, того хуже, я налетела на ветку и лишилась глаза. Вся информация пролетала мимо ушей. Я сжала кружку, спрятав за ней своё и без того кислое лицо.
  - Что Вам от меня надо? - повторила я, сделав акцент на максимально вежливом обращении.
  - Тю, но зачем так сразу? - она рассмеялась. Я едва удержалась от желания завизжать и заткнуть уши чем-нибудь. О, гром и молния, эта женщина выводит меня из себя одним только присутствием. Слишком... не такая, как я. Её формы не спрятал даже плотный кожаный жилет, обитый мехом. Рубаха под ним была, пожалуй, слишком тонкой. Даже я заметила тень ремня, к которому крепился выглядывающий из ее рукава метательный нож. Слишком беспечная? Или хотела, чтобы я заметила? Крепкое тело, оружие. Это была слишком воинственная женщина. Возможно, я всё еще не отошла от того нападения охотников. - Ну, к делу, так к делу. Ты же механик, верно?
  Я вскинула бровь. И к чему это? Удостоверением я никому в лицо не тыкала, инструменты лишний раз на показ не выставляла. Может я что-то сделала не так, когда чинила механику наемников. Нет, серьезно, что этой дамочке от меня надо. Как она узнала, где я остановилась? И, чёрт возьми, подобрала время, когда я пью! Молот и наковальня, да я даже насладиться сидром не могу. Хоть пиво выпить дала, за это ей спасибо.
  - Допустим, - на деле хотелось сказать, где были её глаза, когда я ей же чинила её часы. Я вспомнила эту девицу. Она тогда ещё просила меня заняться часами, когда мыла в ручье кудрявые рыжие волосы.
  - Есть небольшое дельце. Без огласки, тайное, но необходимое, - она замолчала на полуслове, уставившись на меня. Я вспыхнула, буквально, как спичка, сжимая эту чертову кружку с остатками сидра так сильно, что побелели костяшки пальцев. Вмиг моё раздражение улетучилось, осталось только стойкое желание прогнать наглую дамочку. "Небольшое дельце?!" - возмущалась я. Оскорбила. Механики работают только по контракту, договору, подписанному в особой форме. Работа без контракта не просто карается законодательством королевства, но и карается самой ассоциацией механиков. Аннулирование лицензии, запрет на официальную работу. Повторная поимка - казнь или пожизненное заключение. Практически такие же правила регулировали и волшебников, и конструкторов, и ученых, и вообще любой деятельности, направленной на благоустройство Королевства. Пусть с ней развлечётся Ларпа, раз уж ей некуда больше сунуться. Богиня порока любит рискованных девушек.
   Она молчала ещё довольно долго, заговорив только, когда певец закончил очередную балладу о любви бедняка и аристократки.
  - Это серьёзное дело.
  - И о нём надо трепаться на весь постоялый двор?
  - Никто не услышит.
  - Я услышу. Послушайте, кругом множество других механиков. Мои дела не предполагают возможности отвлечься хотя бы на день. Пока Вы мне не сказали суть этого дела, я ничего ни Вам, ни тому, кто вас подослал, не должна.
  О, боги грома и молний, что я несу. Молот с наковальни слетел. Я была слишком уставшей и раздраженной, чтобы поднимать шум, устраивать разборки, продолжать беседу изначально не умевшую смысла. "Возможно, иногда мне всё же стоит затыкать себе рот", - прикинула я, вспомнив о небольшом факторе, из-за которого я должна была хотя бы выслушать её. Нож в рукаве.
  - Ты хорошо разбираешься в часовых механизмах - этого достаточно, - из-под сорочки выскользнули те самые часы с автозаводом, которые я собирала практически с нуля в полевых условиях. Пришлось приложить все свои знания, чтобы исправить недочет владелицы. Кажется, она подсунула их на чистку дураку, который неверно сложил детали обратно.
  - Это может сделать каждый второй, - о деталях поломки её часов я решила не упоминать. Те дураки точно бы согласились на легкие деньги.
  - У нас нет времени искать другого механика.
  - Гром и молния! Мне до горна, что вас там мучает, какие шестерёнки из Вашей головы выпали. Да что у Вас.... У Вашего нанимателя в первую очередь! Я не буду работать без контракта и вообще работать. Это не входит в мои планы.
  - Тебя ждет щедрое вознаграждение.
  - Идите-ка Вы к Ларпе, - я стукнула кружкой по столу и резко поднялась. Маришка не успела отреагировать, наверное, потому, что резко двинулась в её сторону, бросив в пустую уже кружку пару медяков. Так же наёмницу отвлекла подлетевшая торопыга, имени которой я так и не узнала, что позволило мне подняться в свой номер незамеченной через прачечную.
  Плотно закрыла дверь, как можно тише, но быстрее. Комната ничуть не изменилась за те два часа, что я торчала внизу. От страха забыла, как дышать. Сердце гулко стучало в груди. Так сильно, что я не удержала порыва прижать ладонь к горлу. Мысль, что оно может выскочить из груди показалась нелепой. Дыхание спёрло и закашлялась. Невыносимо несет табаком. Не то стараясь извести этот въедливый запах, не то просто привести мысли и чувства в порядок, я принялась стирать свою одежду, подливая в ледяную воду теплую. По чуть-чуть. Лишь бы руки не окоченели. Хотя трясло меня нещадно.
  Развесив выжатую одежду, я так и не рискнула приблизиться к кровати. Она стояла прямо рядом с окном. Казавшимся ветхими раме и решетке я не доверяла. Да что говорить, я поражаюсь, как, несмотря на моё ужасное поведение, она просто не метнула мне между глаз нож. Вроде ничего необычного, простой разговор, но почему же у меня жуткое чувство, словно я попала в западню? Она пугает меня. Эта женщина. Маришка.
  Соскользнув спиной по голой стене рядом с дверью, я уронила голову на грудь. Пальцы сжимали плечи до боли, до мучительных мышечных спазмов. Холодно. Невыносимо холодно. Меня всё еще трясло. Снова и снова те разбойники, поднимающие телегу. Эти большие зелёные глаза и холодный металл в рукаве.
   Я была права. Я в своём праве.
  Если дверь резко откроется, на мгновенье она скроет меня от незваных гостей. Я успею чего-нибудь придумать. Наверное. Поддавшись невесёлым мыслям, всё же уснула. Скрючившись, сжавшись в комок у двери. Пытаясь согреть окоченевшие руки.
  Естественно, на утро я чувствовала себя просто отвратительно. Всё тело ломило. Повернуть голову вообще не представлялось возможным. Чесалось горло. Да и вообще было прохладно. Я окинула взглядом комнату, прижавшись к стене. Окно было слегка приоткрыто. Честно, не помню, открывала ли я его. Впрочем, неважно. Давление прошлой ночи исчезло, так что я хоть могу теперь трезво рассуждать.
  Выглянула в окно, открыв его нараспашку. Конечно, светало поздно, но сейчас было еще темно, холодно и сыро. Навскидку, я проспала максимум часа три-четыре. Было около семи утра, если не меньше. Ощупала простиранные вчера вещи. Слава небесной кузне, они хоть и были на ощупь ледяными, более - менее просохли. Ну, кроме одежды. Ей бы еще пару часов повисеть. Хотя....
  Я открыла дверь как раз в тот момент, когда в неё собиралась стучать девочка - служка. Всё та же. Я постаралась улыбнуться.
  - Услуги прачечной предоставляете? - она лишь молча кивнула. Судя по припухшим глазам, она даже спать не ложилась и порядком вымоталась. Да так, что потеряла весь задор. Впрочем, меня это не волновало.
  Я всучила ей еще влажные вещи, включая сумку и порванный плащ, и попросила заняться глажкой. Ну, не обязательно лично её, просто кого-нибудь, кто за всё это отвечает. Гром меня задери, как всё болит. Никогда больше не буду спать сидя.
  На завтрак мне предложили горячее молоко с мёдом и сладкую пшеничную кашу. Хозяин лично принес яства и сам же завел беседу. Он расспрашивал о моём путешествии, как я оказалась в городе и прочее. Я охотно рассказывала о том, что повстречала на своём пути и успела понять. Его вполне устроило то, что я, будучи механиком, решила навестить своего старого учителя и заручиться его согласием на вступление в гильдию. Ох, сколько же врать приходится, утомляет.
  Закончив с трапезой, я вернулась в номер, чтобы забрать деньги и инструменты. Приподняла тумбочку, вытянула два тугих свёртка. На простую плотную рубаху с затягивающемся горлом я накинула жилет, где с внутренне стороны было множество петель и кармашков для инструментов. Как-то с ними спокойнее. Денег взяла совсем немного. Ровно столько, сколько отсчитала в ту злополучную ночь. Ни медяком больше.
  Хозяин всучил пару яблок на дорожку. Когда я выбралась из постоялого двора, в лицо ударил порыв ледяного ветра. Я жадно вдохнула свежий утренний воздух, совсем не обращая внимания на стойкий запах нечистот, гари и слишком стойкий аромат излишне сладких духов. У меня своих забот по горло, чтобы отвлекаться на такую мелочь. Хотелось бы пройтись по базару, пока там не собралась толпа таких же нерадивых путешественников, как и я.
  Ну, это всё было не столь важно. Добравшись до базара, я напрочь забыла о своих тревогах и страхах. Хотя, если подумать, вся эта тревожность не обоснованна. Не думаю, что там был прямо-таки заказ уровня тайной полиции, но и влипать в какую-либо афёру я не собиралась. Это наёмники стремятся заработать всеми доступными способами. Что не удивительно. Охрана и сопровождение слишком хлопотно и не столь прибыльно, как, например, грабеж, вот такие незаконные поручения и прочее. Я пока до такого не дошла. К счастью ли?
  Маневрируя среди толпы, я искала гномьи и орочьи палатки. Но все, что попадались, не могли утолить моих аппетитов. Плащи были либо слишком короткими, либо слишком длинными. На тему прочности и качества я тоже порядком сомневалась. Конечно, это были гораздо более практичные вещи, чем у других народов, но как-то слишком небрежно сделано. Поэтому поиски плаща спустя час мытарств я отложила.
  Посуда нашлась сразу. Простенькая, без изысков, зато крепкая и, самое главное, легкая. Мы долго торговались с гномом, практически уперевшись лбами. Как по мне, так он завышал цену как минимум на целый серебряный, что довольно хорошо било по моему бюджету. Спорили мы долго, но всё же сошлись на цене, предложенной гномом. На один медяк больше, чем я рассчитывала, ну, хоть не на серебряный.
  Плащ я не могла найти очень и очень долго. Качество, длина, цена - всё это порой выводило меня из себя, и продавца заодно. Пытались втюхать откровенные подделки. Да такого качества, что, разрази меня гром, даже я видела все минусы изделия. Поэтому я временно оставила идею отыскать его и начала искать мастерскую, чтобы приобрести новые или привести в порядок старые инструменты. Я обошла много приличных мест, однако так и не нашла того, что мне требовалось больше всего.
  Но, где мне повезло, так это в самой, казалось бы, потрепанной мастерской. Я знала, что у моего Учителя большая семья, но встретить его внучатого племянника в Лурце оказалось скорее забавным, чем странным. Мы быстро разговорились с молоденьким гномом, он показал мне пару интересных инструментов (не совсем те, что я искала, но всё же вполне могли их заменить). Тем более, он вежливо попросил посмотреть те, которые у меня пришли в негодность.
  - Да уж, эта красота явно не предназначена для дальних путешествий, - покачал головой Тигрик. Я не могла с ним не согласиться. Раствор у меня давно закончился, и я старалась, как могла, поддержать магическое напыление, донимая даже магов - недоучек. - Но, они еще долго проработают.
  А то я не знала, но опять же, не проронила ни слова. Смысла не было. Гном и так всё прекрасно видел без моих комментариев. Тигрик продолжал охать и ахать в сторону моего старого набора, пока я рассматривала новенькие модельки. Ничего принципиально нового они не несли, но были уже предназначены далеко не для домашнего рукоделия. Немного грубоватые, кое-где даже откровенная халтура в шлифовке материала. Но я не королевский мастер, поэтому для меня, простой путешественницы, это было самое то. Даже не торговались, сошлись на гораздо меньшей сумме, чем я планировала и залоге старых образцов. Тигрик даже охотно подогнал мне порошковый раствор за пару медяков.
  Довольная, я решила перекусить и продолжить поиски плаща. Особо заморачиваться не хотелось, поэтому я просто приобрела горячую лепешку с грибной начинкой и, про запас, взяла бурдюк медовухи. Да уж, нет ничего удивительного в том, что в Лурце, можно было отыскать практически всё. Прикончив лакомство, я всё же была немного разочарована. Плащ я так и не нашла, хотя обошла уже весь рынок.
  Уже направляясь к выходу, я приметила маленькую лавочку, куда тут же и направилась. Её хозяином оказался седой гном с, молнию мне в темечко, просто нереально огромной курительной трубкой. Хозяин демонстративно меня не замечал, а я пока тихо рассматривала инструменты и легкое оружие. До качества инструментов Тигрика не дотягивают, но гораздо выше, чем то, что я видела. Сразу видно, ручная работа, пусть и не совсем аккуратная. С ножами, кинжалами и прочей лабудой, в которой я не разбиралась, дела обстояли, кажется, тоже неплохо. По крайней мере, не было видно следов спайки, откровенных дефектов и сколов.
  - Вас что-то интересует? - гном почти мгновенно оказался рядом, выдохнув мне в лицо колечко тяжелого табачного дыма. Я закашлялась, обмахивая лицо ладонью. Благо запаха толком не почувствовала. Мазь на носу и повязка явно этому мешали.
  - Плащи, - прохрипела я и подняла глаза чуть выше. Гном тут же расстелил на прилавке два плаща. Оба темные, но один ближе к серому, второй уходил в зелёные оттенки. Я осторожно прощупала оба, отмечая, что подкладка сделана качественно, да и в самих плащах торчащих ниток не было. Держался не на тесёмках, а на паре-тройке заклепок, имелись глубокие капюшоны. Осталось только выбрать.
  Взгляд привлек еще висящий в глубине простенький плащик, с аккуратной вязью у горловины. Я наугад тыкнула в какой-то плащ из предложенных, накинула его на плечи, не особо вникая в комментарии гнома. Мне было жутко интересно, почему хозяин не предложил его, что, собственно, и спросила.
  - Он будет Вам короток, - я поспешила с ним не согласиться. Гном снова закурил, но больше не сказал не слова, только лишь молча принес так интересующую меня вещицу.
  Я сама не особо понимала, что же в этом плаще особенного (тот, что примеряла, я брала точно, что и сказала хозяину), просто он.... Не знаю, даже, как сказать. Он был чудесен по своей природе. Я не могла оторвать взор от сложного плетения цветочного узора на горле. От, казалось бы, темной, тяжелой и плотной ткани. Стоило набросить его на плечи, как я тут же пожалела. Нет, плащ оказался как раз по моему росту, но.... В нем было холодно, невыносимо захотелось спать и сердце мучительно забилось. На мгновенье показалось, что тесьма на горле стянулась сильнее. Стало тяжело дышать.
  Дрожащими руками я принялась распутывать узел, стараясь поскорее стянуть с себя плащ. Это мне удалось безо всяких усилий, если не учитывать тот факт, что несколько мгновений в нем показались мне вечностью.
  - Вы были правы, - невольно выговорила я, прижимая к груди покупку.
  - Я всегда прав, - кривая улыбка, обнажающая ряд давно пожелтевших зубов.
  - Странная штука, - вздохнула, отсчитывая нужную сумму. Немного, на самом деле, но, всё же чуть больше, чем я рассчитывала. Но сил спорить и торговаться не было. Тем более изделие действительно стоило того.
  - Просто не для Вас.
  Я кивнула.
  - Возьмите на заметку: не всё, что привлекает Ваш взор, обязано принадлежать именно Вам.
  И снова кивнула. Скорее сбитая с толку произошедшим и какими-то нелепыми ощущениями, чем словами гнома. Он был прав, как ни крути.
  - Благодарю за совет, я возьму на заметку.
  - Было бы хорошо. Благодарю за покупку.
  Я поспешила убраться. Не потому, что мне не давал покоя этот плащ, вовсе нет. Он был самым обычным, я бы даже сказала, что даже хуже. Самым примечательным в нем была вышивка, а остальное - дешевка. И с чего бы он мне понравился? Я задумчиво повела плечом, словно скидывая невидимую паутину. Не помогло.
  Карту я приобрела уже на подходе к таверне. Хотелось заказать ужин и собрать вещи. Караван уходил этой ночью, часов через пять. Но, несмотря на достаточно радостные новости, я чувствовала себя неуютно. Усталость буквально разрывала на куски, убивая любые потуги взять себя в руки. Дыхание всё никак не восстанавливалось, поэтому в "Шляпку барашка" я вошла, точно оббежала весь город, не останавливаясь ни на миг. Служка - торопыга напоила меня водой, отнесла сгруженные вещи в номер и даже умудрилась принять заказ. Во время сытного ужина меня никто не тревожил.
  Но я всё же ощутила назойливый взгляд. Наверное, опять эта Маришка или кто из их братии, например, Йоз. Чужое внимание заставляло меня напрячься гораздо меньше, чем назойливое ощущение, что в мои плечи впились острые кости давно истлевшего мертвеца. Гном был прав, плащ оказался слишком короток для двоих.
  Когда я расплачивалась с хозяином постоялого двора за ужин, уже совсем стемнело. На импровизированной сцене снова выступали барды. Кажется, я покинула помещение, когда какой-то старик заунывно читал обыкновенно бодрое стихотворение нашего современника "Дорога и долг". Я тихо вздохнула, громко хлопнув дверью, поправляя перчатки. Поскольку я снова натянула старую одежду, пришлось прятать руки от холода. Погода не щадила никого.
  В пути было невыносимо жарко. Здесь, в городе, душил холод. Царапал, ранил. Как и этот настойчивый взгляд, устремлённый мне в спину. Я поспешила к восточным воротам, прибавив шагу. Тяжесть, сковавшая плечи ещё днём, так и не отпустила. Не то, чтобы меня одолел страх или я порядком нервничала, просто было такое чувство, словно меня пытались поймать. Назойливо загоняя в заранее подготовленную клетку. И хотя к горлу давно подкатил отвратительным ком, и безумно тошнило, я стремилась как можно быстрее оказаться в повозке и подремать, прижав к груди сумку.
  Переговоры с главой каравана прошли гладко и спокойно, несмотря на всё же мучавшее меня предчувствие беды. Крепко сложенная женщина лет тридцати как раз искала механика, да и тем более я согласилась работать только за еду и сам проезд. Гарин-Ха, ныне моя начальница, была выходцем из диких пустынных племен. Поэтому неудивительно, что караван отходил ночью, да и вообще достаточно скоро. Пустынники плохо переносили степной климат, да и города тоже особенно не любили. В этом я с ней не согласиться не могла.
  Она учтиво спросила моё имя, попросила завтра проверить все телеги и некоторое оборудование. Я согласилась, подчеркнув, что сделаю всё это завтра. О защите каравана я заранее не интересовалась, слишком вымоталась за день. Всё же бегать за покупками не моё. Гарин-Ха пожелала мне, в лучших традициях своего народа, чуткого сна и устроила в телегу к одному из торговцев. Я расстелила новенький плащ, тут же закутавшись как в кокон. Под головой оказалась сумка. Не самый удобный вариант, но всё же.... Не всем приходится спать на мягкой перине. А поспать мне было просто необходимо.
  Давление и тяжесть никуда не исчезли. Уже на грани яви и сна я ощутила, как огромный теплый зверь рухнул на меня всем телом. Я, наверное, была бы счастлива, если бы не навязчивая тяжесть, выбивающая из легких весь воздух.
  На утро оказалось, что со мной никакой чертовщины не творится. Просто зверь Гарин-Ха оказался слишком любвеобильным. Эта туманная туша всё никак не хотела от меня отлипать, пока я занималась осмотром телег на привале. Как-то так получилось, что у них я осталась одна, поэтому компании Ушко была рада. Ушко - так хозяйка назвала ведьмино отродье. Закручивая гайки, я невольно засмотрелась на гоняющего по дороге пыль и мелких птиц пса. И всё же эти отродья забавные. Это самые разные звери, чьё тело состоит из тумана, дыма и других похожих субстанций. Но у всех три пары глаз и просто ужасающая преданность хозяевам. Ушко походил на огромного пса, постоянно тявкал, обнажая острые зубы и старался утащить у меня инструменты. Но каждый раз, когда я замахивалась на него ключом или отверткой, они проходили сквозь эфемерное тело, и с заливистым лаем зверь отпрыгивал назад.
  Я невольно улыбалась. Говорят, ведьмины отродья - попытки ученых объединить несколько видов магии. Но правда ли это - никто не знает. До сих пор совмещение двух и более видов магии в одном человеке считается чем-то необычным и невозможным. В природе подобного не встречалось, или просто никто не обращал внимания. Почему именно ведьмины отродья? А кто его знает. Наверное, всё те же детские сказки.
  Я устало рухнула у телег, уставившись в небо. Чистое, без единого клочка белёсого облака. Рядом носился Ушко, то и дело, осыпая меня новой порцией песка. Успокоился пес только тогда, когда ему все же прилетело по бедру гаечным ключом. Не знаю, как это получилось, но надоело отплевываться. Пес навис надо мной, рассматривая меня во все шесть ярко-зелёных глаз. Я, было, протянула руку, чтобы почесать тварь за ухом, но точно окунула ладонь в ледяную воду. Пару раз поскребла пальцами воздух, давая понять, что не собираюсь больше причинять животному вред. Ушко умостил голову рядом с моей, глухо заурчав, точно домашняя кошка. Не скулил, не рычал, а именно урчал.
  Похоже, я немного поторопилась, когда назвала Ушко псом. Он скорее походил на какое-то фантастичное животное, давно забытое даже самим Богами.
  Я сложила руки на груди, всё еще не отрывая взгляда от небосвода. Глубоко вдохнула уже несущий весть о морозах воздух. Кажется, оттеняло полынью и диким травами. На языке ужасно горчило, а всё еще больной нос ужасно горел и чесался. Но я была довольна. Неслышно было даже приглушённых голосов участников мирного похода. Да что там, я и до этого и словом не обмолвилась ни с кем из тех, кто являлся моими спутниками. Разве что с хозяином телеги, куда меня пристроило.
  Ушко продолжал урчать, обернувшись тёмным туманным вязким клубком вокруг моего тела. Он даже не особо отреагировал, когда рядом пролетел какой-то особенно шумный жучок. Только крупное ухо с белой дымкой в глубине едва заметно дёрнулось.
  Солнце всё еще припекало, но я даже не сдвинулась с места. Я, наконец, могла спокойно отдохнуть, забыв обо всех своих бедах, ужасах и проблемах. Может, это неправильно, уходить в свой мир, прятаться в искажённой реальности, где всё всегда хорошо и никто не желает причинить тебе боль. Впрочем, в такое райское местечко я и не собиралось. Слишком дорого бы это обошлось. А жадностью я, кажется, всё же немного заразилась от Учителя.
  Прикрыв глаза, я всё еще видела небо. Безмятежное, настолько глубокое, что его легко спутать с чистыми синими водами морей и океанов. Но в отличие от простора воды, небеса граней не имели. Бесконечные. Невыносимо далекие. Я невольно хихикнула. Это были глупые мысли, вычитанные мною давным-давно в папиных книжках.
  На самом деле, этот островок вечного покоя я находила страшным. Подняться в небо? Ой, нет, я точно разобьюсь. А еще за все мои грешные мысли, лень и нерадивость меня покарает гром и молния. Нет уж, спасибо. Я предпочитала оставаться с синей высью на "Вы". Как и с коварными водами. Ведь я даже на земле, что стелется под ногами, не могу стоять уверенно и ровно. Куда мне спорить с рыбой и птицей?
  Я приподнялась, заставив и животное отвлечься от, как мне показалось, сладкого сна.
  - Я закончила, - и сладкий протяжный зевок.
  Ушко тут же подскочил, вернее, перетёк в своё обычное положение, растягивая просто до неприличных размеров. Ну и зверюгу себе завела ведущая каравана. Собрав разбросанные инструменты обратно в сумку, я закинула её на плечи, подхватив подмышку доску. Идти было всего ничего, но стена деревьев хорошо глушила любые звуки. Гарин-Ха как-то пошутила перед привалом, что даже если их будут резать или сжигать заживо, никто не услышит. Я пожелала ей попасться в лапы к развратной богине и больше не кидаться подобными шутками. Мне хватило недавнего нападения разбойников.
  Даже невольно почесала нос. Ушко всё крутился рядом, то припадая на задние лапы, то снова бросаясь с места рысцой. По словам Гарин-Ха ему было уже пять с лишним лет, а он всё еще вел себя как неразумные щенок. Я даже пару раз об него чуть не споткнулась, пока осторожно шла вперёд, то и дело, озираясь на телеги. В прошлый раз, можно сказать, близость к ним спасла мне жизнь.
  По лицу хлестко ударил порыв ветра. Свободно рукой я постаралась прикрыть лицо, дабы защитить глаза от острых песчинок, поднятых природным явлением. Я невольно закашлялась, стараясь встать так, чтобы ни в коем случае не упасть. Рядом взвыл Ушко, но почти тут же замолк, впиваясь зубами мне в штанину. Я постаралась его стряхнуть, но эта тварь не собиралась интересоваться моими желаниями. Он всё тянул меня обратно к телегам, но я резко дернулась вперёд.
  - Глупая псина! Твоя хозяйка там, что, ветра испугался? - не хотела ругать Ушко, но он и правда ведёт себя странно. Тоже мне, верное хозяйке животное.
  Я упрямо шла к месту стоянки, уже различая меж тёмными стволами деревьев всполохи костра и силуэты. Было время обеда, но в мелком леске (хотя деревья стояли очень плотно) всё свободное пространство было поглощено тенью. Наверное, это и напугало Ушко. Зверь путался в ногах, мешал мне пройти, хотя оставался всего лишь какой-то десяток шагов. Стоило преодолеть первый заслон из могучих стволов, как у меня всё тело свело судорогой. Я тут же вскинула голову. Ничего не изменилось, но звуки с внешней стороны и правда утихли. Природные чары, похоже.
  Я робко осмотрелась, вперив взгляд в то самое место, где блестел костёр и виднелись, как мне казалось, человеческие силуэты. Как мне казалось. Ушко не рычал, только оплёл мои ноги своим телом, не позволяя ступить и шагу дальше. Да я бы и сама не захотела. Не смогла.
  Ноги точно вросли в землю, тело мгновенное перестало слушаться, а к горлу подступил отвратительный комок. Тошнотворный комок ещё не переваренной пищи. Внутри всё заледенело. На тугой верёвке, перепачканной кровью и чем-то ещё болталась голова Гарин-Ха. Выпученные глаза, высунутый язык. Вяло соскальзывающая с рваных краёв алая жидкость. Пёс глухо зарычал, поведя мордой в сторону. Я, сдерживая рвотные позывы, повернула голову следом, приложив немало усилий.
  Забыть, как дышать. Желание ослепнуть. И бежать.
   Два десятка подвешенных голов, по числу всех членов каравана, с учётом наёмников. Стоило псу двинуться в сторону поляны, как я, лишившись опоры, рухнула на колени.
  Слезы царапали лицо, а от забивших нос соплей безумно заболела голова. Меня вырвало, на ноги подняться я так и не смогла, пока не вернулся Ушко. В клыкастой пасти он принёс руку. По характерной вязи на пальцах я узнала руку ведущей каравана. В пальцах была зажата железная гривна.
  Она очень бережно оглаживала её пальцами. Когда была жива. Во имя немилосердного грома, я знала эту женщину не больше суток! Но, Боги, чем она провинилась?
  Я осторожно забрала гривну у пса, словно во сне, убрала её в испачкавшуюся в крови и песке сумку. Поднялась, вновь подхватила доску и молча принялась осматривать поляну. Я была в семи десятках шагов от этого места, но не только ничего не увидела, но и не услышала. Либо это была магия, либо караван здесь ждали.
  Характерные пятна крови и вспаханная сапогами и телами земля не оставляли сомнений, убивали их здесь. Сразу всех. Никуда не тащили, методично резали и рвали на этот самом месте, где я, пошатываясь, делаю шаг за шагом. Живая.
  Тел не осталось, только болтающиеся на верёвках головы, оторванные с неимоверной силой. Только рука Гарин-Ха с железной гривной.
  Думать? Размышлять? Искать виновных? Увольте! Только бежать отсюда, как можно дальше. Я собиралась с силами довольно долго, надеясь, что смогу снять головы и спокойно закопать их в землю. Убеждала себя, что не знала этих людей, что это просто неудавшиеся изделия. Но руки застыли у верёвки, где на меня остекленевшими глазами смотрела Гарин-Ха. Если она ещё может "смотреть".
  Наверное, я трусиха. Наверное, я слишком неблагодарна и эгоистична. Но рук своих поднять я так и не смогла. Ушко потащил меня обратно к телегам, переминаясь с лапы на лапу как-то неуверенно, боязливо. В этот раз зверю я поддалась. Пусть выведет меня отсюда. Иначе, своими ногами я бы не ушла.
  Снова тяжесть на плечах и острое ощущение постороннего присутствия. Настойчивый жгучий взгляд в спину. И чужое мерное дыхание. В груди стало тесно. Мне ведь всё кажется, так?
  Покосилась на Ушко, тот настойчиво вёл меня к телегам. Вот она собачья преданность: "Сторожи нашего механика, Ушко". Он и сторожит. И будет сторожить, пока не издохнет. Мне не хотелось думать, что тот, кто сотворил всё это, ещё рядом. Что меня тоже может ожидать подобная участь.
  Было невыносимо страшно. Не только от ощущения того, что меня могут разорвать на куски в любой момент, но и от непонимания того, как мне идти дальше? Помимо безжалостного хищника, мне стоит теперь опасаться даже разбойников и просто алчных путешественников. Что я могу им противопоставить? Доску с колесиками? Пусть тяжелые, но достаточно хрупкие инструменты?
  Разум и тело в своих действиях как-то разнились. Пока я лихорадочно соображала, что же мне делать, по привычке собрала все найденные припасы, котелок, огниво и немного горючей смеси. В другой мешок сгрузила все деньги, что нашла. Их оказалось немало. Пришлось перепрятать часть в сумку и мешок с провиантом. Молот и наковальня, такое чувство, что трупов раздеваю.
  Захлёбываясь слезами, я кое-как привязала мешки (пусть они были и не совсем критично тяжелыми) на единственную оставшуюся лошадь. Пока я знакомилась с жестоким бытием караванщиков, они разбежались. Или их кто спугнул, и я всё же не зря немного потрепала себе нервы той поляной? Не знаю, нормальным ли было то, что свой ужас я пытаюсь скрыть перед собой же в такой вот шутовской манере. Я впервые вижу такое количество убитых. Недавно убитых.
  Снова вырвало, закружилась голова. Кое-как утерев слёзы и сопли случайно найденным платком, я постаралась заговорить. Язык работать отказывался, и я смогла выдавить только хрип.
  Но внимательно следивший за малейшим изменением в обстановке пёс понял меня и так. Я невольно вздохнула с облегчением. Говорить не получилось бы, даже если я очень и очень захотела.
  Взяв под уздцы лошадь, кажется, её называли Светлячком, я потянула её за собой. Ушко, тихо скуля, шёл рядом, шаг в шаг. Я не хотела грузить лошадь ещё и своим весом, что уж говорить про то, что я всё равно верховой езде не обучена. Так что, выбора особо не было. Да и не хотелось как-то. Мне определённо требовалось пройтись пешком. Телеги я спокойно оставила. Товары и мелкая утварь только затормозят меня. А хотелось убраться побыстрее отсюда.
  Медленно, но верно, меня начинала грызть совесть. Через две сотни шагов я уже стыдилась себя и своей трусости, но обратно не повернула. Колыхаемые ветром головы так и стоят перед глазами. Ушко подставил морду и сощурил все три пары глаз. Пожалуй, я всё же не осталась одна. Пёс и лошадь. Смешно до колик в животе. Я и рассмеялась. Надрывно, захлёбываясь слюной, вперив взгляд в небо. Холодное, далекое. Невыносимо жестокое. Хотя чего я должна была ожидать? Что в первые три года после долгой и изнурительной войны наш мир превратиться в райские кущи? Да, пожалуй, этого я ждала.
  Я невольно подумала о том, что мама наверняка видела и более жестокие сцены, убивала сама, чтобы сохранить свою шкуру. Чтобы спасти тех, кто ей дорог. Наверное. Я просто оправдываю убийство. Интересно, так ли себя оправдывали те разбойники, которых я встретила несколькими днями ранее, или та тварь, что разрывала на части этот караван? Не знаю.
  Но чем дальше я шла, тем острее ощущала, что война ещё не закончилась. Что по дорогам ходить опасно и сложно. Но... иногда приходится жертвовать собственным благополучием, чтобы достичь пусть и глупой, но желанной цели. Возможно, во имя молнии и грома, ради этого можно и убить. Я посмотрела на свои руки. Чтобы сказала мама, если бы они по локоть оказались в вязкой тягучей жиже? Странные мысли меня посещают.
  Разве чужая жизнь не столь же ценна, как моя?
  А где-то вдали мелькали птичьи тени и раздавались весёлые трели. Ведьмино отродье семенило рядом, ныне преданное мне так же, как и погибшей хозяйке. Последний приказ. Что же, спасибо Богам за такой "подарок". Лошадь спокойно плелась, повинуясь моим командам. Если это чья-то шутка, то она вышла очень жестокой. Я не просила, мне не было одиноко. Однако никогда не знаешь, что случится в пути. Может быть, завтра в это же время не станет и меня.
  Но, таковы дороги, так ведь?
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"