Okami Arisu : другие произведения.

Становление Синигами, часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Довольно инертная студентка Академии Духовных Искусств имени Ямамото Генрюсая находит неприятности. И, конечно, в них лезет.
      Нейтральный фанфик без любовных тем. Хотелось чистых приключений, вот и написалось.
      Внимание! Первая работа. Черновик. Куча недочётов и вообще ГГ местам крайне нелогична. Я предупредила.
  Глава 1
  
  Прекрасный день. На пронзительно чистом небе светит яркое солнце. Тепло. Было бы даже жарко, если бы не лёгкий прохладный ветер.
  Я сижу в плетённом кресле на балконе женского академического общежития. Отсюда, с пятого этажа, была видна территория академгородка, напоминающая большой парк, так много в её пределах росло деревьев и кустов. Это зелёное море приятно шелестело под потоками нежного ветра, листья деревьев даже чуть переливались на солнце. Там, где это море заканчивается, видна белая стена. С балкона она кажется не очень высокой, но на самом деле возвышается над землёй примерно на четыре метра. А за этой стеной, что отделяет академгородок от прочего пространства, видны дома с белыми стенами и черепичными крышами самых разных оттенков золотого.
  Такова архитектура Сейрейтея. Каждый дом, что строят в его пределах, должен быть белокаменным и крытым золотой черепицей. Улицы центра Общества Душ выложены белой плиткой, что мне, жителю Руконгая, первое время было в новинку.
  Да что уж там, даже моя родная Академия Синигами - огромное здание высотой обычно в три, а если говорить о главном корпусе, то и в пять этажей, было хоть и роскошным, но... да, вы поняли, белым с золотой черепицей. А про студенческие общежития можно даже не упоминать, и так всё ясно.
  В этом плане, надо заметить, Руконгай был куда более разнообразен, если вспоминать о первых районах, расположенных ближе всех к Сейрейтею.
  Ну да не мне жаловаться. Как ни посмотри, а по эту сторону Врат Чёрного Цветения, Северных Врат, ведущих во "Двор Чистых Душ", было значительно лучше, чем по другую их сторону.
  Кстати, позвольте представиться. Хаяси Хана, девятнадцать лет, студентка Академии Духовных Искусств, третьекурсница и, если повезёт, будущая синигами. Я из тех немногих невезучих душ, которые помнят свою прошлую жизнь в Мире Живых, но не волнуйтесь. Она была вполне обычной, как миллионы и миллионы других. Разве что я умерла рано, в шестнадцать лет. Сахарный диабет, он никого не жалеет.
  С этой точки зрения могу сказать, что моё второе перерождение в Обществе Душ вышло куда более благополучным. Души не болеют телесными заболеваниями. Более того, если с душой всё в порядке, она не будет чувствовать голод и холод даже лёжа на земле, и не питаясь ничем в течение месяца.
  И потом, мне повезло с духовной энергией, рейрёку. Её уровень оказался достаточно высок, чтобы без проблем поступить в Академию. В другом случае мне пришлось бы остаться в Руконгае на всю свою долгую (души живут в десятки раз дольше живых людей) жизнь. Не то чтобы там было настолько плохо, но в Сейрейтее всё же лучше. И хотя я никогда не стремилась во что бы то ни стало попасть в Готей 13, Кидо Корпус или Омницукидо, было решено, что развивать способности, раз они есть, необходимо.
  Итак, три года назад я спокойно поступила в Академию Духовных Техник и до сей поры не менее спокойно в ней учусь. Успеваемость ровная, не очень высокая, только чуть выше среднего. Ярко выраженных талантов к чему-либо нет, всё одинаково хорошо.
  Моя соседка по комнате в общаге, Нагадзима Хиде, часто говорила мне, что, если бы я приложила хоть чуть-чуть больше сил к обучению, чем сейчас, то стала бы одной из лучших студенток курса. Но у меня есть две важные причины, по которой я не стану этого делать.
  Во-первых, лень. Во-вторых, страх перед ответственностью. Никогда не хотела быть лидером или начальником, или кем-то ещё вроде этого. У меня нет таких качеств, так зачем надрываться?
  Единственное, что я действительно всегда любила, это чтение книг. И это практически всегда не развлекательная литература. Ну, за парой исключений.
  Так уж сложилось, что я всегда читаю то, что никак не относится к учебному процессу в Академии. Зато мне обеспечен широчайший кругозор, для студентки третьего курса, конечно. Сказывается хорошая память.
  Чтение обычно занимает всё моё свободное время. Я не хожу с друзьями гулять по Сейрейтею (у меня друзей просто нет), не творю беспредел в Академии, срывая занятия, не рвусь вперёд, чтобы сдать все предметы на высший балл. Я просто читаю. Много, много читаю.
  И сама немножко пишу. О жизни в Академии.
  Правда, этого никто не знает. Собственно, мне некому об этом рассказывать, и мои заметки тоже некому читать.
  Я часто думала о том, что из всех отрядов Готей 13 пошла бы в девятый. Просто потому, что они заведуют журналом "Вестник Сейрейтея". Возможно, мне позволят что-нибудь для него написать.
  Впрочем, это будет ещё не скоро.
  А сейчас я, как обычно, читаю. И иногда любуюсь на пейзаж внизу.
  Уж очень хорошая сегодня погода.
  Впрочем, моё лирическое настроение было быстро сбито.
  За спиной хлопнула дверь, послышались быстрые шаги, и на балконе появилась моя соседка, Нагадзима Хиде. Это довольно высокая, метр восемьдесят с лишним, девушка с копной вьющихся золотых волос, голубыми глазами, нежным румянцем на щеках и прекрасной, сияющей улыбкой. У неё не было таких уж пышных форм, но фигурка стройная... Хотя у нас у всех такие, занджютсу и хакуда с любого лишний жир сгонят.
  Но, возвращаясь к Нагадзиме. Эта девушка, по сути, была полной моей противоположностью. Являясь младшей дочерью в семье благородных, она всегда стремилась к признанию и силе. Хотела почёта и уважения. Для этого она уже сейчас старалась по всем направлениям, но были у неё кое-какие трудности. Пока дело касалось общих дисциплин, вроде математики и истории, у неё всё было нормально. А вот с занкенсоки...
  Лучше всего Нагадзиме удавалось Занджютсу. Уж заехать боккеном по голове эта девушка могла капитально. В нашем классе она была едва ли не лучшей в этом нелёгком деле. Чуть хуже у неё обстояло дело с Хакуда, то есть с рукопашным боем. Но не намного, уровень вполне приличный. С Хохо, Искусством Молниеносных Движений, у неё было чуть хуже, чем у большинства студентов. Нагадзиме всегда недоставало контроля.
  Однако самым ужасным для неё было Кидо. Она не могла сотворить ни одного Хадо выше десятого номера. Получался просто какой-то кошмар, если вообще что-то получалось. А то бывало, что перекрученное и перекошенное Хадо взрывалось прямо у неё в руках. Бакудо в её исполнении превращались в оружие массового поражения. Пути Исцеления не работали вообще. Катастрофа, в общем.
  Кидо доводили вспыльчивую и эмоциональную девушку до слёз и депрессии. Даже наш преподаватель махнул на неё рукой, смирившись с таким положением вещей. "Таланта нет", - вот его приговор.
  А Нагадзима хотела быть лучшей. И упорно к этому стремилась, как могла.
  Правда, пока нет никакого эффекта, что девушку ещё больше раздражало.
   - Хаяси! - громко окликнула меня соседка, заявившись на балкон. - Опять тут сидишь? Сколько можно вообще? Ты бы хоть куда-нибудь погулять сходила!
   - Нагадзима, ради всех богов, помолчи, - поморщилась я. - Какое тебе дело, чем я занята? Опять какого-то парня хочешь в общагу протащить?
   - Тише ты! - рассерженной змеёй зашипела соседка.
   - Из нас двоих орёшь только ты, - заметила я.
   - Иди, прогуляйся где-нибудь, - настойчиво потребовала девушка. - Тебе полезно будет.
   Я медленно поднялась из кресла и смерила её тяжёлым взглядом.
   - Послушай, Нагадзима, - с тихой угрозой в голосе сказала я. - Не смей указывать мне, что делать. От твоей лицемерной заботы о моём здоровье, меня тошнит. А ещё меня задолбало каждый раз уходить из комнаты по твоей указке. Не забывай, она и мне тоже принадлежит. А тебя с твоим очередным дружком я легко сдам коменданту. И не испытаю при этом никаких угрызений совести, веришь?
   - Ты этого не сделаешь, - помрачнев, сказала Нагадзима.
   - Сделаю, - уверенно ответила я. - Ещё как сделаю. Потому что ты достала меня до самых печёнок. Я бы поняла, если бы ты водила сюда всяких придурков раз в месяц. Поняла бы, если раз в две недели. Ну, или два раза. Пережила бы это даже дважды в неделю. Но не пять дней подряд! - громко закончила я.
   - Это моя личная жизнь! - крикнула в ответ Нагадзима. - И мой парень! И моя комната! Что хочу, то и делаю!
  Я промолчала, чувствуя, как где-то глубоко внутри просыпается бешенство. В правой руке само собой начало формироваться Бакудо...
  Нагадзима заметила это и быстро поняла, что сейчас будет.
   - Ты не сделаешь это, - опасливо, но всё ещё уверено повторила она, не сходя с места.
   - Бакудо Љ1: Сай, - вместо ответа, сказала я.
  У Нагадзимы хорошая реакция, без этого в занджютсу никуда. Но балкон у нас очень узкий, пространства для манёвра тут нет, поэтому от моего Пути Связывания она не ушла.
  Через мгновение руки Нагадзимы оказались выкручены назад, а на уровне пояса её сковали энергетические цепи, представляющие собой несколько цепочек иероглифов.
  Первое бакудо было простейшим в арсенале любого синигами, даже такой недоучки, как я. И каждый студент Академии, даже полный неудачник и двоечник знал, как выбраться из такой ловушки. Нужно только резко сконцентрировать рейрёку в своём теле. Получится эдакий выброс рейатсу, который легко уничтожит бакудо.
  Это довольно-таки просто сделать. Средний студент третьего курса Академии справляется с этой проблемой примерно за минуту.
  Но не тогда, когда его за шиворот рывками куда-то тащат, сбивая концентрацию.
  А Нагадзима ещё и довольно тяжёлая, но я справлялась даже без усиления тела рейрёку. Поэтому вскоре тушка кричащей и дёргающейся соседки была вынесена из комнаты в просторный коридор общаги, где и была брошена на произвол судьбы.
  Я закрыла за собой дверь комнаты, совершенно не обращая внимания на крики и угрозы Нагадзимы. У нас всегда так: какое-то время мы сожительствуем вполне мирно, затем соседка что-нибудь вытворяет. Я терплю. Потом моё терпение заканчивается, а Хиде никогда не страдала умением вовремя остановиться. В итоге случается ссора, мы ругаемся, а через какое-то время опять миримся. И всё начинается сначала...
  Тем более, что мой боевой запал уже выгорел.
  Ну, не умею я долго сердиться. Хотя это даже хорошо. Иначе мы с Нагадзимой никогда бы не ужились. Всё-таки она благородная и немного... избалована.
  Я задумчиво осмотрела нашу комнату.
  Она разделена на две половины. Одна принадлежит соседке, другая мне.
  Вообще, стандартная комната общежития включает в себя две кровати, два шкафа, два письменных стола, две полки для книг и один коврик на полу. Всё это расположено зеркально у противоположных стен. А напротив входной двери располагались два огромных стеклянных окна от пола до потолка и подобная им дверь, ведущая на балкон. Стены комнаты были приятного и тёплого цвета какао с молоком, вся мебель - из светлого дерева, покрытая прозрачным лаком. И только коврик на полу - мягкий розовый.
  Отличить мою половину комнаты от половины Нагадзимы довольно просто, если знать наши привычки. На моей стороне письменный стол заставлен книгами из академической библиотеки, которым не хватило места на полке, кровать довольно небрежно заправлена. Ещё на моей стороне немного пыльно. А если заглянуть в мой шкаф, то можно заметить, что одежда в нём хоть и сложена, но не очень аккуратно.
  Другое дело сторона Нагадзимы. Там всё было чисто, без единой соринки, кровать образцово застелена, письменный стол пуст и прибран, а в шкафу моей соседки, не сомневайтесь, висят красивые наряды, идеально сложенные и почищенные... правда, чистит не сама Нагадзима. Всё-таки она благородная. Но, тем не менее, любовь к порядку у неё видна.
  Ещё бы читала побольше, да была чуть спокойнее и усидчивее, глядишь, стала бы действительно лучшей студенткой, как сама того желает. Но чего нет, того нет.
  Слегка небрежным движением ноги я поправила смявшийся коврик и решила вернуться к книге. История Великих Домов всё ещё кажется мне довольно интересной...
  Однако к книге я вернулась ненадолго. Всего через час меня отвлёк громкий стук в дверь. При желании даже можно было услышать громкий и звонкий голос Нагадзимы с той стороны. Пришлось отложить в сторону книгу и открыть дверь.
  В комнату ураганам залетела моя соседка. Её глаза горят от восторга, улыбка не сходит с лица. Ещё пару мгновений и запищит, как маленькая девочка.
  Я молча закрыла дверь.
   - Хаяси, у меня такая новость! - счастливо воскликнула Нагадзима. - Это просто!.. Просто!.. Фантастика!
  Я слегка недовольно следила, как соседка мечется по комнате, выплёскивая свою радость. Не люблю, когда меня отвлекают от чтения.
   - Нда? И что же такого успело случиться? - спросила я с иронией.
   - К нам в Академию пришли Капитаны Готей 13! - чуть ли не подпрыгивая на месте, ответила Нагадзима, от избытка чувств размахивая руками.
   - Ого... - эта новость впечатлила даже меня.
  Действительно, капитаны Готей 13 посещают Академию очень редко. По крайней мере, за три года, что я здесь учусь, это первый раз.
   - И что им тут нужно? - поинтересовалась у соседки. Кому, как не ей это знать?
   - Они собираются забрать в свои Отряды студентов для прохождения практики, - уже спокойнее ответила Нагадзима, правда, не переставая мерить шагами нашу и так небольшую комнату, - Берут немногих и только лучших, начиная с третьего курса. Говорят, что те, на кого падёт выбор, будут стопроцентно зачислены в Отряд Готей 13. До окончания обучения! Ты понимаешь, что это значит?! - азартно воскликнула девушка, неожиданно остановившись и посмотрев прямо на меня.
   - Что Готей 13 потеряло слишком много рядовых и офицеров в войне с Вандеррейхом, - спокойно ответила я. - Возможно, таким образом, капитаны хотят собственноручно воспитать себе претендентов на ранговые должности. Рядовых набрать - не такая уж и проблема. А вот среднее звено надо как-то восстанавливать. Перспективных синигами далеко не так много.
   - Да, и это, наверно, тоже, - согласилась Нагадзима. - Но я не об этом. Это же наш шанс!
   - "Наш"? - скептически переспросила я, но соседка просто не обратила на меня внимания.
   - Такое же только раз в жизни бывает! - продолжала распинаться Нагадзима, мечтательно глядя в пространство. - Если нас выберут, мы точно станем офицерами! Двадцатыми! Нет, пятнадцатыми! А там и до десятых недалеко!
  Я в ответ достаточно красноречиво фыркнула. Офицерами. Ну, да. Прям щас, разбежалась. Что за неуёмная фантазия?
   - У тебя проблемы с Кидо, - вернула я с небес на землю соседку. - Да и вообще показатели средние, кроме занджютсу и общих дисциплин.
   - У меня высокий уровень рейрёку! - горячо возразила Нагадзима.
   - Ну, да, с этим не поспоришь, - спокойно согласилась я. - Возможно, твой запас рейрёку когда-нибудь сравняется по объёму с лейтенантским. Но это ещё когда будет. А сейчас ты ничего толком не умеешь. И ты, и я далеко не лучшие студентки курса. Никто из преподавателей не даст нам рекомендаций.
  Нагадзима недовольно поджала свои красивые алые губки и нахмурилась. Такое выражение лица постоянно умиляло бесчисленных поклонников девушки, а меня, честно говоря, просто смешило. Уж очень забавное личико у неё получалось.
  Впрочем, над её словами стоило задуматься. На самом деле, у моей соседки всё не так плохо, как я выставила. Её уровень рейрёку выделяется из общей массы студентов. В нашем классе даже отличники не все имели такой или хотя бы примерный. По чести говоря, в силовых видах занкенсоки, то есть занджютсу и хакуда, она даст сто очков вперёд всем в нашем классе. Ну, разве что в хакуда уступит кое-кому...
  Да, кстати, я же не сказала. Мы с Нагадзимой учимся в классе "3-1". В классе для особо одарённых, третий курс.
  Вступительные экзамены - это последний раз, когда я позволила своим амбициям показать себя. Самого первого места мне не хотелось уже тогда, но оказаться в классе для обычных ребят не позволила гордость.
  Так вот, если подумать, то у Нагадзимы есть кое-какие шансы попасть в число "избранных". Можно даже сказать, совсем неплохие. Вот только не хочу, чтобы она меня в это втягивала, о чём я сразу же прямо сказала своей соседке.
   - Но почему? - с безграничным удивлением в голосе спросила Нагадзима.
   - Да потому что, - чуть недовольно ответила я. - Хочу спокойно отучиться в Академии последние три года. Без напряга и давления. И бесконечных тренировок. И опасности. Мой текущий уровень силы меня вполне устраивает, не говоря уже о привычках и распорядке дня.
  "Променять ненапряжную обстановку и книги на многократно усиленные тренировки и информационный голод? Ты издеваешься?" - добавила уже мысленно.
   - Но тебе придётся когда-нибудь со всем этим расстаться, - скрестила руки на груди Нагадзима и осуждающе посмотрела на меня.
   - Верно, - согласилась я. - Но ты, похоже, не совсем понимаешь. Быть принятой в Отряд означает, что тебе придётся ходить на настоящие миссии вместе с остальными рядовыми синигами, учиться и тренироваться не только в Академии, но и в казармах Отряда. Там будет в разы труднее, чем здесь. А в Академии можно спокойно, наравне со всеми, неторопливо и без надрыва доучиться. И узнать ещё больше.
   - Ты!.. - возмущённо воскликнула Нагадзима, сжимая кулаки. - Да ты ужасно ленива! Вот! Если мы просто закончим Академию, то будем, как все!
   - Меня устраивает быть такой, как все, - сдержанно ответила я.
   - Прекрасно! - почти обиженно ответила соседка, надувшись. - Хочешь, так будь! А я попытаюсь!
  С этими словами Нагадзима выбежала из комнаты, напоследок особенно сильно хлопнув дверью. Хорошо ещё, что дверь не сломала, а то кому здесь её чинить?
  Я тяжело вздохнула. Вот всегда с ней так. На что она обиделась, хотелось бы мне знать? Я что, требовала, чтобы она отказалась от попыток? Вроде нет. Хочет, так пусть старается. Я-то здесь причём?
  Впрочем... Она, наверно, хотела, чтобы я помогла ей с Кидо. Иначе в чём суть этого разговора?
  Странная надежда. Я уже многократно пыталась. Могу с уверенностью сказать, что та десятка Хадо, которую Хиде всё-таки может исполнить, целиком моя заслуга. Однако дальше мы не пошли. У меня просто не хватило на это нервов.
  Хотя в Путях Исцеления я тогда напрактиковалась на годы вперёд. Ну, в тех, что умела тогда сотворить. Но повторять этот преподавательский подвиг совсем не хотелось.
  Впрочем, тогда я ещё не знала, что мои желания никого в Академии не интересуют...
  
  
  
  
  Глава 2
  
  
  
  Понедельник - день тяжёлый. Но не в Академии, и не для меня.
  Этот день в нашем классе был полностью посвящён общим дисциплинам. В расписании у нас стояли четыре пары: математика, география, история и биология. Если в нашем случае вообще можно вести речь о чём-то живом.
  Поскольку я прекрасно помню свою прошлую жизнь, первые три года в Академии напрягаться не приходилось. Школьная программа в мире живых позволила мне открывать учебник только для того, чтобы освежить знания. Ни о какой зубрёжке речи даже не шло. Сейчас я всё чаще замечаю, что обучение в Академии подходит к тому рубежу, когда мне всё-таки придётся начать учить новый материал, дабы выдержать тот уровень успеваемости, который есть сейчас.
  О своей прошлой жизни я никогда никому не рассказывала, даже Нагадзиме. Это, в свою очередь, создало у соседки неправильное впечатление обо мне. Она видела, что я читаю материал не более одного раза, более-менее серьёзно занимаясь только над занкенсоки. Из-за этого Нагадзима считает, что я очень умна, но почему-то не стремлюсь занять достойное положение среди студентов. Последнее ей было особенно непонятно.
  Но, возвращаясь к понедельнику. Пары общих дисциплин всегда проходили в главном корпусе Академии, в помещении, закреплённом за нашим классом.
  Это обычная аудитория с пятью рядами одиночных парт, доской и кафедрой. Через четыре огромных квадратных окна сюда попадал солнечный свет. Слева от кафедры находилось фусума - вход. Сама аудитория располагалась на втором этаже.
  Я и Нагадзима пришли сюда одними из первых. Кроме нас в такую рань (за пятнадцать минут до занятий) пришли только двое, Канэко Акио и Абэ Даисуке.
  Канэко Акио - это высокий и стройный парень с обаятельной белоснежной улыбкой, длинными светлыми волосами (где-то на полтора тона темнее, чем у Нагадзимы и сантиметров на тридцать длиннее), завязанными в хвост, и карими глазами. На нашем курсе он считается лучшим. Его уровень рейрёку уже сейчас весьма близок к лейтенантскому, учится безупречно. Преподаватели на него нарадоваться не могут. Канэко - всеобщий любимчик, особенно среди девчонок нашего класса.
  Вот только ему уже два года как нравится Нагадзима, о чём она сама, конечно, даже не подозревает. А когда я попыталась об этом намекнуть, соседка просто отмахнулась.
  Поэтому, глядя, как Канэко здоровается с Нагадзимой, улыбается и стремится завязать разговор, я обычно тяжело, но тихо вздыхаю и, молча, иду на своё место. То есть к четвёртой парте четвёртого ряда, если считать от окна.
  А на пятом ряду по соседству со мной уже сидит Абэ Даисуке. Типичный японец, не слишком высокий, около ста семидесяти сантиметров, с тёмными жёсткими волосами, стриженными "под каре", и тёмно-карими, до черноты, глазами. Его всегда серьёзное выражение лица многих отпугивает, но, тем не менее, парень по-своему знаменит. В нашем классе он считается непревзойдённым экспертом по Кидо. Лучше него у нас с ним никто не справляется, что позволяет Абэ, с учётом довольно высокой общей успеваемости, конкурировать с Канэко.
  Однако сосед по парте из него откровенно неприятный. С того момента как нас пересадили в этом году, меня преследует его вечно хмурый и недовольный взгляд. Понятия не имею, чем ему досадила, если мы за три года общались только по необходимости, но парень периодически просто "сверлит" меня своим взглядом. Особенно после занятий занкенсоки.
  Впрочем, его взгляды меня не особо задевают. Раз молчит, значит, говорить нам не о чем. Поэтому с утра я, поймав на себе его взгляд, просто киваю в знак приветствия и сажусь на место. Абэ как всегда не отвечает на кивок, только снова "буравит" меня взглядом. Лицо у него при этом, будто каменное. Суровый парень, но я уже привыкла.
  Складываю свои учебники и тетрадки внутрь парты, достаю книжку об истории Великих Домов и спокойно сажусь её дочитывать. Через какое-то время ощущение пристального взгляда пропадает. Слава всем богам.
  К началу занятий подтянулись остальные наши одноклассники. Нас всего двадцать два человека, и это тот редкий случай, когда в классе парней и девушек ровно поровну. Хотя на старших курсах больше мужчин. Учителя не раз говорили, что нам повезло с составом.
  Последним пришёл преподаватель математики, сухонький седой старичок, Нагано-сэнсэй, и пара началась.
  День шёл, как обычно, ровно до конца второй пары, то есть географии. Со звуком гонга, передаваемого по всей Академии с помощью какого-то кидо, наш учитель неожиданно попросил класс остаться в аудитории, а сам куда-то смылся.
  Спустя пять минут к нам завалился Ватанабе Катсуо, наш инструктор и куратор. Это совсем молодой парень с коротким ёжиком тёмных волос, добрыми голубыми глазами и лёгким нравом.
  Он залетел в помещение с такой скоростью, будто за ним попятам бежит хоровод демонов во главе с Нурарихёном.
   - Так, всем внимание! - громко заговорил он, остановившись у кафедры. - Сейчас быстро собираем свои вещи и коллективно идём в триста шестьдесят третью аудиторию. Вас ждёт сюрприз, но заставлять себя ждать не стоит. Ну, что сидим? Бегом, бегом, бегом! Жду всех вас у аудитории!
   С этими словами Ватанабе-сэнсэя и след простыл. Но делать было нечего. Класс собрал вещи и одной большой толпой направился, куда сказали.
   Триста шестьдесят третья аудитория - это огромное помещение-амфитеатр, где обычно проходят пары для целого курса Академии за раз. В ней три огромных ряда парт, внизу широкая площадка с кафедрой и огромной доской для преподавателя. Мы регулярно бываем здесь два раза в неделю, так как именно тут нам читают лекции о строении Кидо.
   Однако эти лекции идут у нас во вторник и четверг, а сегодня понедельник. Неужто перенесли? Да нет, если это было запланировано, нас бы ещё вчера предупредили.
   Вскоре мы дошли до места. Ватанабе-сэнсэй уже стоял у дверей в аудиторию, нетерпеливо оглядывая собравшихся.
   - Все здесь? - спросил он, стараясь на глаз определить отсутствующих, - Точно? - класс нестройно ответил, что да. - Ладно, надеюсь на вас, - неожиданно с волнением сказал сэнсэй. - Не подведите.
   С этими словами он открыл двери и сказал сесть на второй ряд от входа.
   Класс, слегка растеряно переглядываясь, неуверенно вошёл в аудиторию.
   Оказалось, что мы здесь отнюдь не первые. Два ряда из трёх уже оказались заняты другими студентами, даже на вид старше, чем мы. Интересно, это четвёртый, пятый и шестой курсы?
   Все студенты сидели как можно ближе к площадке с кафедрой, и только нам, как самым последним, пришлось сесть на центральный ряд сразу за пятым курсом.
   Спустя несколько минут интенсивных переговоров со старшекурсниками, стало ясно, что они тоже не в курсе, зачем всех сюда согнали. Зато стало ясно, что в аудитории сидят только "особо одарённые", выдранные из своего курса.
   Наш класс устроился за партами. Справа от меня расположилась Нагадзима, заинтересованно стреляющая глазками по сторонам. За ней хвостом увязался Канэко. Он сел максимально близко к объекту своих воздыханий и выглядел чрезвычайно довольным этим фактом. Зато слева от себя я неожиданно обнаружила Абэ. Так и хотелось спросить, чего он тут забыл. Неужели местом ошибся? Обычно он предпочитает сидеть где-нибудь позади и с краю, так сказать, подальше от людей. Однако в лоб интересоваться этим было бы слишком грубо, да и сам Абэ сидел с таким невозмутимым видом, словно ничего не происходит. В конце концов, я пришла к выводу, что это просто случайность, и на том успокоилась.
   Долго мучиться неизвестностью студентам не дали. Внизу, неподалёку от кафедры, открылись двери, и в аудиторию прошли... прошли...
   В полной тишине в аудиторию вошли четверо.
   Первый определённо был благородным. Тёмноволосый, статный, а цвет глаз с моего места не разобрать. Его форма синигами закрыта хаори, обшитым золотом со стоячим воротником. Всё это даже на вид выглядело довольно дорого. На руках он носил митенки под цвет хаори, на голове был заметен кенсейкан. Удивительно, этот головной убор даже среди знати сейчас почти никто не носит... Мужчина определённо был красив, но своей невозмутимостью и холодным выражением лица заставлял всех встречных невольно втянуть головы в плечи. Студентов он смерил совершенно равнодушным взглядом, будто не на людей смотрел, а на пустую аудиторию.
   За ним следом шло и вовсе удивительное существо. Высотой под три метра, с головой не то собаки, не то волка. И тем не менее, он носил форму синигами и хаори, на котором вместо рукавов были элементы доспеха - наплечники, а на руках его были заметны щитки. Он окинул нас всех строгим, требовательным взглядом.
   Третьей оказалась хрупкая девушка такого невысокого роста, что даже я рядом с ней выгляжу великаншей (а рост у меня метр шестьдесят пять), с короткими тёмными волосами, из которых два локона были очень длинными и перевязанными лентами. К их концам крепились кольца. У хаори этой девушки рукава отсутствовали вовсе. Она выглядела спокойной, и из всех гостей, пожалуй, самой нейтральной. Только взгляд, хоть и без угрозы, но острый, как стилет.
   Четвёртый же... О-о-о, это было особое зрелище. На лице он носил чёрную маску в тонкую белую полоску. Голову закрывал странный головной убор золотого цвета, словно состоящий из лоскутов, длиной во всю спину и ещё чуть ниже. Он охватывал лицо и расходился в стороны на подбородке. Этот индивидуум тоже носил форму и хаори. На студентов он смотрел так, как учёный смотрит на редких и необычных зверьков. Вроде ново, интересно, да ещё и зверьки ведут себя забавно.
   Следом за ними шли ещё четверо вполне знакомых нам, пусть и шапочно, преподавателей-кураторов наших классов. Среди них был и Ватанабе-сэнсэй.
   Вся эта процессия остановилась напротив кафедры и уставилась на студентов.
  Студенты пребывали в шоке и испытывали чувство когнитивного диссонанса пополам с тихим благоговением и восторгом. Офигели мы, в общем.
  Кураторы смерили негодующим взглядом притихшую аудиторию, но их эмоциональный посыл до нас, честно говоря, не дошёл. Однако стоило Ватанабе-сэнсэю нахмуриться, как Канэко, словно очнувшись, моргнул, мгновенно подскочил с места и во всю мощь горла, которую трудно заподозрить в обычно весьма тихом отличнике, проорал:
   - Рады приветствовать Капитанов Готей 13 в стенах Академии!!! Позаботьтесь о нас, пожалуйста!!!
  И в едином импульсе студенты всех курсов подскочили с мест и относительно синхронно поклонились.
  Хорошо, что за поклоном не видно лиц, а то вся нелепость ситуации пробивала меня на хихиканье. Едва получилось подавить улыбку. Наша группа одобрительно косилась на Канэко. Под нашими взглядами парень краснел.
   - Можете садиться, - прозвучало над нашими головами. В аудитории хорошая акустика.
  С лёгким шумом студенты сели. Из шеренги кураторов вышел самый старший, тот, кто ведёт сейчас шестой курс, Оунахара Генгоро. Массивный и высокий куратор в очках и с лысиной, в шихакушо, чьё косоде слегка небрежно распахнуто. На шее он носил золотое украшение.
   - Академии Духовных Техник оказана большая честь, - зычно провозгласил он. - По приказу Главнокомандующего Готей 13 будет проведён отбор студентов с каждого курса. Лучших из вас возьмут в один из Отрядов на стажировку, и, если вы покажете себя с лучшей стороны, вас примут в рядовой состав досрочно. Однако для этого вы должны приложить все силы. Не будет никаких тестов. Никаких соревнований. Господа Капитаны, - Оунахара-сэнсэй бросил короткий взгляд на представителей и сделал в их сторону широкий жест правой рукой. - приняли решение лично отметить самых лучших студентов. Весь следующий семестр Капитан Шестого Отряда Кучики Бьякуя, Капитан Седьмого Отряда Комамура Садзин, Капитан Второго Отряда Сой Фонг и Капитан Двенадцатого Отряда Куроцучи Маюри будут заменять ваших преподавателей занкенсоки и на основе своих личных наблюдений отберут самых подходящих студентов на практику в свои Отряды. Вопросы? - в аудитории наступила гробовая тишина. Не то чтобы вопросов не было, совсем наоборот, да только задать их никто не решался. Оунахара недовольно прикрыл глаза. - В таком случае, все свободны. Последняя пара отменена. Попрошу остаться только старост групп каждого курса.
   Наша группа встала и потянулась к выходу, смешиваясь со старшекурсниками. Одногруппники бросали на старост завистливые взгляды. Стоило только нам выйти из аудитории, как Хиде куда-то быстро ускользнула. Я свободно вздохнула, предчувствуя скорый отдых... или скорую медитацию, ещё не решила.
   Впрочем, я бы в любом случае не успела бы определиться. Так же быстро, как исчезла, Хиде снова возникла рядом, схватила меня за руку и, прошипев: "Пошли!" - потащила куда-то по коридору.
  Не успела я опомниться, как мы прошли мимо триста шестьдесят третьей аудитории, скатились вниз по лестнице и остановились у неприметной дверки.
   - Сейчас тихо-тихо заходим сюда, - начала быстро инструктировать меня Хиде. - Эта дверь ведёт в подсобку за кафедрой амфитеатра. Оттуда можно будет легко услышать, о чём говорят со старостами Капитаны.
   - Ты в своём уме?! - громко зашипела я. - А если нас поймают?
   - Не кричи, и не поймают, - отмахнулась от моих слов Хиде. - Пошли, нельзя терять время.
   И не слушая более моих возражений, она открыла дверь в подсобку и уверенно зашла туда. Я, слегка замешкавшись, пошла следом.
   Каморка, как каморка. Шкаф с книгами, стол, стул, какие-то коробки, приборчики. Свет не горит, а мы не включали. Куда больше нас интересовала другая дверь, ведущая в саму аудиторию. Открывать её нам даже в голову не пришло, в амфитеатре хорошая акустика, и если не шуметь, разговор можно было услышать и так.
   Пока я бегло осматривала помещение, Хиде уже прильнула к дверному проёму, заняв самое удобное место. Чувствуя себя кем-то средним между шпионкой и хулиганкой, я чуть потеснила её, и мы прислушались.
   - ... Около месяца. Вы, как старосты классов, должны обеспечить полное содействие Капитанам, - солидно и строго вещал голос Оунахары-сэнсэя. - В основном от вас будет требоваться информация: как тренируются ваши одноклассники, что им нравится из занятий, а что нет. Сколько учеников вы планируете забрать в Отряды?
   - ...Зависит от их уровня подготовки, - ответил противный высокий мужской голос. - Вероятно, в сумме от одного до четырёх с каждого класса. Мы возьмём только лучших и самых перспективных.
   - Нам необходимо расставить приоритеты, - вступил в разговор ледяной спокойный мужской голос. - В этом понадобиться информация от старост классов. Журнала успеваемости недостаточно.
   - Согласен, - отрывисто согласился ещё один голос, видимо, принадлежащий тому странному капитану с волчьей головой. - Сильные стороны учеников практически не отражаются в журнале. Необходим сторонний взгляд на их тренировки.
   - Не забывайте, что вы, как старосты, а значит самые лучшие студенты группы, тоже рассматриваетесь как кандидаты на зачисление в Отряды, - хитро и бойко заметил голос, который мы узнали сразу. Ватанабе-сэнсэй. - Следите за собственной успеваемостью, особенно это тебя касается, Канеко-кун.
   Не нужно было видеть лицо нашего старосты, чтобы знать, как он в этот момент покраснел.
   - Хорошо, хватит пока на этом, - заключил Оунахара-сэнсэй. - Старосты свободны. Господа Капитаны, прошу вас следовать за нами в учительскую, обсудим детали.
   Мы с Хиде переглянулись и, не сговариваясь, аккуратно и максимально тихо попятились к выходу из подсобки. Минута, и мы уже снаружи, в коридоре.
   Хиде была в восторге и не скрывала этого. Разве что не пищала.
   - Ура! Мы можем попасть в Отряд! - тихо, но при этом радостно до нельзя сказала соседка.
   "Нашла, чему радоваться", - ворчливо подумала я, но промолчала.
   - Ладно, я пошла, - махнув рукой на прощание, сказала я. - Увидимся вечером.
   - Ага, давай! - энергично махнула мне в ответ Хиде и убежала разносить новости своей бесчисленной орде подруг почти по всей Академии. Можно было с уверенностью сказать, что ни следа соседки не будет в нашей комнате до самого комендантского часа.
  
  
  Глава 3
  
  
  
   Вернувшись в свою комнату, я села на постель и задумчиво уставилась в пространство.
   Так, каковы вообще мои шансы привлечь внимание одного из Капитанов?
   Если подумать... Наиболее хорошо мои дела обстоят с Хакуда и Хохо. Да, в первом я не дотягиваю до лучших в этом деле Канеко и Хиде, но после них я однозначно буду на третьем месте. Строго говоря, если бы мы трое были одним человеком, из нас бы вышел идеальный боец: Канеко предпочитает брать отточенной техникой, Хиде - высокой скоростью реакции и напором, а я беру импровизацией и своеобразной интуицией. Если я в правильном настроении и настрое, то могу угадывать, куда ударит противник, в бою это очень помогает.
   В Хохо у меня успехи переменно высокие. То есть обычно я всегда впереди. В отличие от остальных студентов в группе уже умею двигаться достаточно быстро, и хотя это ещё не сюмпо, но уже скоро, возможно, станет им.
   Дальше - хуже. Кидо - это одно из моих слабых мест. Бывает, у человека есть все предпосылки, чтобы стать лучшим в чём-то, но он не становится по личным причинам, вроде дурного характера. Вот это я. У меня отличный контроль, мозги хоть и не гениальные, но на месте. Единственное, что мешает мне нормально учить Кидо - лень. Нет, не так. ЛЕНЬ! Подавляющая часть знаний о Кидо - это теория, много-много-много теории, которую надо просто выучить. Но эта мысль не вызывает у меня энтузиазма, по крайней мере такого, как у Абэ... Кстати, не потому ли он на меня так смотрит?! А ведь это всё объясняет. Я сама так же смотрю на людей с плохим хохо... Мда.
   Хуже всего у меня дело обстоит с занджютсу. Вернее, с кендо, потому что именно его нам в основном преподают в Академии. Я уже говорила, что страшно ленива, но проблема, как ни странно, в основном не в этом. Всё хорошо, пока я обороняюсь. О, отводить удары, выскальзывать из под них, парировать, этому я очень хорошо научилась. Меня очень трудно достать, вот только... Я никогда не контратакую. А когда всё-таки делаю это, результат настолько жалкий, что я мгновенно проигрываю даже самому слабому противнику. То есть и ежу понятно, что проблема чисто психологическая. Это понимаю и я сама, но проблема от этого не решается. Я боюсь навредить кому бы то ни было и совершенно не умею злиться. Раздражаться, презирать своих противников - это сколько угодно, злиться на них, испытывать ярость, ненависть - вот этого не было никогда. И по сей день никто понятия не имеет, что нужно сделать, чтобы меня разозлить.
   Эта проблема часто беспокоит меня. Такой уровень владения мечом в итоге может стоить мне жизни, но даже осознание этого факта не помогает преодолеть барьер. Особенно если в спарринге против меня сражается Хиде. Её я вообще не могу ударить. Наш бой сводиться к измору, кто первый устанет: я, уворачиваясь и не контратакуя, или Хиде, стремительно бросающаяся на противника и осыпающая его градом ударов.
   И что самое неприятное, наш преподаватель занджютсу очень любит ставить меня в пару с Хиде. Я сражаюсь с ней, фактически, на каждом втором занятии, когда все остальные постоянно чередуются.
   Хотя, постойте-ка, с этого момента нашего преподавателя заменит кто-то из Капитанов... Ой-ей. Вот это будет позор, так позор.
   А ведь есть ещё кое-что, о чём я никому пока не говорила... И это вовсе не память о прошлой жизни. Мда.
   Вынырнув из размышлений, я почувствовала, что нервничаю. Как обычно. Слишком уж зависима от чужого мнения. Но для борьбы с этим существует проверенный способ.
   В Академии вообще много залов для занятий кендо. Они используются поочерёдно разными курсами и группами. Если студент знает расписание зала, то легко может прийти туда позаниматься, пока в зале никого нет.
   Я часто так делаю. Вообще-то меня знают как одну из самых спокойных студенток. Не знаю, откуда взялся этот миф. Наверно, его разнесла Хиде. В отличие от меня, на самом деле постоянно волнующейся за что-либо, моя соседка волнуется чрезвычайно редко и весьма смутно осознаёт, что это надо делать и что остальные люди этим периодически страдают. Свои тревоги она легко забывает почти что сразу же после того, как напасть миновала. И воспоминания о том, что она вообще за что-то волновалась, стираются из её памяти уже на следующий день.
   Я ей периодически страшно завидую. Мне бы такое отношение к жизни. Однако это пустая зависть, её наличие не помогает справляться с волнением, и в таких случаях я просто иду в зал для занятий кендо, беру там боккен и занимаюсь. Занимаюсь. Занимаюсь. Пока не почувствую, что тревога утонула в усталости, а руки и ноги уже просто отказываются шевелиться даже под страхом смерти их хозяйки.
   Поскольку волнуюсь я достаточно часто, техника махания мечом у меня поставлена, как надо. Что до сих пор безмерно удивляет и доводит до бешенства преподавателя кендо. Его можно понять. Студентка прилежно занимается, оттачивает движения до совершенства, но при этом проигрывает два боя из трёх. К третьему бою Хиде обычно ужасно устаёт, и нужно только слегка помочь ей упасть.
   Обо всём этом я думала, пока махала боккеном. Один из ударов получился не очень удачным... поправить... вот, так хорошо. Так, на чём это я остановилась?
   Ах, да.
   Вообще-то, строго говоря, я сильно сомневалась, что попаду под отбор студентов. Наша Великая Тройка Хиде-Канеко-Абэ отличается талантами, заметными зачатками лидерских качеств и силой воли. Парочка талантов и один секрет завалялись и у меня, а вот с остальными критериями напряжёнка. Я буду весьма посредственным командиром, офицер, может, и выйдет, но низкоранговый.
   Хотя кого я обманываю? Где это видано, чтобы у низкорангового офицера был шикай?
   Студенты моего курса должны часто и помногу медитировать, чтобы обрести синхронизацию со своим занпакто. Удаётся это даже самым одарённым из нас хорошо, если курсу к пятому. А большинству вообще приходится постигать свой занпакто будучи на действительной службе в Отряде.
   А мне повезло получить его уже на третьем курсе...
   На самом деле это почти случайно получилось. Я просто медитировала и медитировала в залах для медитации после занятий, старалась попасть в свой внутренний мир, но без огонька, так как изначально была уверена, что до вступления в Готей мне занпакто не видать, как собственных ушей. И тем неожиданнее был резкий провал в темноту...
   Это было недели две назад. Тогда я даже спросила, почему?.. "Ты готова", - просто ответила мне моя занпакто и не стала более ничего пояснять.
   Наверно, это произошло потому, что я слишком много помню и пережила чуть больше, чем остальные студенты.
   Прошло уже больше двух недель, но до сих пор никто из преподавателей так и не узнал о... моём незапланированном прогрессе. Я просто не решаюсь никого нагрузить этой проблемой. И вообще не уверена, что стоит это делать. Ну, чем мне помогут преподаватели, хотелось бы знать? Да ничем же. Не существует универсальной программы обучения для обладающих шикаем. Просто потому, что шикай, как и банкай, у каждого уникальный. Кендо - максимум, что мне могут дать. Всё остальное надо осваивать самостоятельно.
   Вопрос в том, как? Вернее, "как" - это дело техники, куда важнее "где". В Академии нет помещения для тренировки с шикаем. Увы. Хотя, если бы я сказала преподавателям, может быть, они смогли бы что-то придумать. Вот только сейчас неподходящее время для подобных откровений. Только не тогда, когда на занятиях будут присутствовать Капитаны. Обладателя шикая могут захапать и пофигу, что этот самый некий обладатель - достаточно средний синигами с поправкой на запас рейрёку выше среднего показателя. Но нас таких, извиняюсь, целая группа, только не ко всем готовый шикай прилагается... Мда.
   Вообще-то моя голубая мечта - это Четвёртый Отряд. Мне с самого начала хотелось туда, где больше пользы и меньше сражений. Если Капитаны узнают... если хоть кто-нибудь из них узнает...
   Хотя, чего это я? Можно ведь просто отказаться. Насильно в Отряд никто не тащит. Может быть, Кидо у меня и не очень, но Пути Исцеления идут прекрасно. А в Четвёртый Отряд и не таких безнадёжных брали...
   ...Всё. Руки уже не поднимаются.
   Я вынырнула из размышлений. Окинула взглядом пустой зал с широкими окнами и татами на полу. Около стенки сиротливо стояли подставки с боккенами.
   Один из них у меня в руке. С некоторым трудом я разжала правую руку. Ладонь и пальцы с натугой распрямились. Ноги устали. Руки до плеча ныли от усталости и уже не хотели что-либо поднимать или опускать. Эх. Ну, ничего. Зато успокоилась.
   С этой мыслью я повернулась, собираясь дотопать до подставок и положить на место боккен, но краем глаза заметила справа...
   На входе в зал стоял тот Капитан, который с волчьей головой... И смотрел. Внима-а-а-ательно так смотрел.
   Я целых десять секунд соображала, что делать в этой ситуации. Целых десять секунд пялилась на Капитана! Но потом догадалась поставить боккен на подставку и уважительно поклониться.
   - Добрый день, эм... - тут я осознала, что забыла, как его зовут. Блин!
   - Комамура Садзин, Капитан Седьмого Отряда, - почти прорычал полуволк.
   Мне показалось, или в его голосе промелькнула насмешка?
   - А-а-а, прошу прощения, Капитан Комамура. Меня зовут Хаяси Хана, третий курс, - снова слегка поклонилась я. Блин, вот попадалово, а?
   - Группа три - один? - поинтересовался Капитан.
   - Да, - робко подтвердила я. А что мне ещё оставалось?
   - Я запомню, - гулко прозвучал голос Капитана в зале, а затем Комамура Садзин ушёл.
   Блин... Блин. Блин! Блин!!
   Вот это!.. Да это же закон подлости во всей своей красе!
   Так, ладно, без паники. Может, со стороны мои потуги и выглядят неплохо, да только Капитан меня ещё в поединке не видел. Вот там-то и станет понятно, насколько глухо у меня с кендо. Он просто разочаруется и бросит эту затею.
   Однако по какой-то причине эта мысль не подняла мне настроение. По правде сказать, совсем наоборот. Из зала я уходила расстроенная.
   Цитируя известный интернет-мем: "Жизнь - боль". Иначе не скажешь.
   В моей с Хиде комнате было пусто, как и ожидалось. Соседку всё ещё где-то носит, а жаль, так хотелось кому-то пожаловаться.
   Впрочем, о чём это я? Хиде не умеет сочувствовать и поддержать, это оборотная сторона её энергичного характера. За три года совместной жизни слов сочувствия я не слышала от неё ни разу. Понимания, впрочем, тоже особо не находила. Мир между нами поддерживается в основном за счёт моего молчания. Если бы я вслух говорила обо всём, что мне в ней не нравится, мы бы давно стали заклятыми врагами.
   В плохом настроении я её непоседливость с трудом переношу, а в хорошем могу мириться. Не так уж и раздражает.
   О, как часто я мечтала об отдельной комнате! Кажется, если бы удалось найти себе отдельное жильё, моя нервная система однозначно было бы целее. Но та крохотная стипендия, которая выплачивается отличникам в классе... В общем, понятия не имею, зачем она нужна, настолько она крохотная. Единственное, что она у меня вызывает - это недоумение, а не энтузиазм, так что и стараться незачем. А денег честному студенту больше негде взять, но даже если они вдруг появятся, в Сейрейтее нет ничего вроде отелей, а в Руконгае синигами, даже будущих, не очень любят.
   В общем, безвыходная ситуация.
   А теперь, внимание, вопрос. Что делать в безвыходной ситуации и отвратительном настроении? Пра-а-а-авильно.
   Конечно же спать.
  
  
   Разбудила меня как всегда неугомонная Хиде, залетев в комнату. За окном был уже глубокий вечер. Как раз, наверно, комендантский час наступил.
   - Хана, ты чего лежишь? - удивлённо спросила соседка, застыв в центре комнаты.
   - А что, мне стоять надо? - "удивилась" вместе с ней я.
   - Эм... нет, - моргнула Нагадзима. - Но спать-то рановато ещё.
   - Когда хочу, тогда и сплю, - буркнула я. На это Хиде просто не нашла что сказать. Зато нашла что спросить, как и все японцы.
   - Ты хорошо себя чувствуешь? - с беспокойством спросила она.
   - Да, - коротко ответила я.
   Общество Душ, к сожалению, сильно напоминает традиционное средневековое японское общество. А у японцев, у всех, есть одна проблема: они не умеют отдыхать. То есть, совсем. Само слово "отдых" в том смысле, в котором мы его понимаем, вызывает у них замешательство и лёгкое чувство паники. Понятие "ничегонеделанье" отсутствует в японском языке. Лежа на постели у них можно делать только одно: спать, причем ночью, после тяжёлого трудового дня (это говоря о приличных вещах). Спать днём? Только если ты всю ночь напролёт занимался. Я бы сказала, что японцы - сторонники активного отдыха. То есть того отдыха, после которого хочется "отбросить копыта". Поэтому зрелище человека, лежащего на кровати и плюющего в потолок их пугает и навевает мысли, что этот малый слегка ненормальный. А может и не слегка.
   Хиде обо мне так и думает, уж будьте уверены.
   - Я тебя не понимаю, - в конце концов, сдаётся Нагадзима в попытке осознать происходящее.
   Можно подумать, она видит это впервые. Могла бы и привыкнуть.
   Но всё равно ей спасибо. Сама того не зная, она разогнала мою хандру. С этой мыслью я встала.
   - Ты пойдёшь мыться? - спросила соседка, доставая из своего шкафа полотенце и запасную форму.
   - Позже, - миролюбиво ответила я. - Мне ещё надо домашку на завтра сделать.
   При упоминании о занятиях Хиде почти мгновенно сникла.
   - У меня тоже ещё не сделана... - печально протянула она и с надеждой посмотрела на меня.
   - Нет, уже поздно, - без слов поняла её намерение я. - Сегодня я домашку буду делать только за себя. И вообще, не ты ли собиралась стать лучшей, чтобы обратить на себя светлое внимание Капитанов?
   - Ну, Хана... - ещё печальнее заканючила соседка.
   - Слышать ничего не хочу, - категорически отрезала я. - Ты либо занимаешься, либо нет. Меня сюда приплетать не надо.
   - Хай, - словно согнувшись под грузом печали, утопала в общую душевую Нагадзима.
   Проводив её насмешливым взглядом, я поднялась и взяла с полки учебник по теории Кидо, после чего упала обратно на кровать.
   Может быть, мне и не хочется привлекать ничьё внимание, но это не значит, что нужно полностью забросить занятия. Наоборот, резко упавшая успеваемость выглядела бы странно и навела бы на логичные мысли. Всего лишь нужно поддерживать свой обычный уровень. Этого вполне достаточно.
  
  
  Глава 4
  
  
   Утро. На часах (такие есть у нас в комнате, работают на рейатсу, нужно только периодически подзаряжать) восемь. Солнце уже встало и если бы не шторы, давно бы разбудило и нас.
   Глаза открылись с трудом... и тут же закрылись. Но поздно, мозги уже проснулись и подсказали, что хочется или нет, а вставать надо.
   Чёрт. Я ненавижу утро. Ведь сколько раз обещала себе не сидеть допоздна с учебниками. Не читать книг до победного. Так нет же. Каждый раз одно и то же... может, забить нафиг и поспать? А что у нас первой парой-то вообще?..
   Хм, кажись, Кидо. Да, точно Кидо. Первой будет теория, так что можно и... А?
   Вчера прибыли Капитаны. Они заменяют преподов по Занкенсоки. Заменяют преподавателя Кидо!
   Да чтоб вам всем икалось!
   Сон мгновенно как ветром сдуло. Я резко села в постели, осмотрелась.
   В комнате сумрачно, шторы достаточно плотные, свет с трудом пробивается. На полу валяются учебники, которые мне лень было нести до полки. Напротив, на кровати, живописно раскинув руки и ноги, беззаботно посапывает Хиде.
   Так, непорядок.
   Решительно поднявшись с постели, я подошла к мирно спящей соседке и резко стянула с неё одеяло.
   - Хиде, - занудным голосом позвала её я. - Вставай. Пару просыпаешь.
   - Какую пару, Хана, ты изверг, - пробормотала сквозь сон Хиде и перевернулась на бок, лицом к стенке.
   - Хиде! - ещё зануднее окликнула соседку я. - У нас первые две пары ведёт Капитан Готей! Да и третью, честно говоря, тоже, - неожиданно для себя задумчиво добавила я, вспоминая, что третьей парой у нас сегодня вообще-то хохо. Вот беда. - Короче, вставай давай, иначе позору не оберёшься. Ну?
   - Хай, - сонно пробормотала в ответ Нагадзима, даже не думая вставать с постели.
   Ну и ладно. Моё дело маленькое - предупредить. В конце концов, за функции будильника мне никто не доплачивает.
   Хмыкнув напоследок, я достала из шкафа полотенце, чистую форму и ушла в душ.
   Вернувшись через полчаса вполне себе проснувшаяся и чистая, я снова посмотрела на соседку. Хиде благополучно вернулась в царство Морфея.
   Нет, так нельзя. В конце концов, если она не сможет отвлечь внимание Капитанов на себя, я могу попасть под прицел...
   Блин. Да кого я тут обманываю вообще?
   Интересно, что какая побудка будет наиболее неприятной: облить водой или стащить за ногу на пол? Хотя, нет, если стащить, могут быть травмы. Ударится ещё неудачно. Значит, топаем за водой.
   Ещё через пять минут вернувшись из душа с тазиком холодной воды и словив на себе не один десяток удивлённых взглядов других жительниц общежития, я приготовилась... Целься... Пли!
   Такого пронзительного визга мне ещё слышать не доводилось. Пришлось зажать уши, удар по барабанным перепонкам был более чем серьёзен.
   Тем временем, подскочив с мокрой кровати и от души повизжав, Хиде перешла на мат. Я даже рот открыла, боже, и это благородное воспитание? Да я даже словей-то таких не знаю...
   От соседки за версту тянуло яростью и гневом, так что пришлось срочно ретироваться за дверь и пережидать бурю там. Минут на десять принцессу хватило, затем в комнате всё стихло, и я аккуратно заглянула в щёлку приоткрытой двери.
   Там Нагадзима в гневе лазила в шкафу, доставая сухую форму и полотенце. Затем она резко пошла к выходу из комнаты. Едва я успела отойти от двери, как Хиде вылетела в коридор общаги, от души треснув дверью об стенку. Принцесса скрылась в направлении душа.
   Мда... Наверно, это был перебор. С другой стороны, это всё для её же блага. Обычно будить её не приходится. Нет, она не встаёт сама, просто я её чаще всего не бужу, зная, что делать это ради Кидо бесполезно. Но сегодня день особый, и будь я проклята, если сегодня на самую скучную пару, когда- либо проходившую в Академии, не заявятся даже последние прогульщики. Не хотелось бы, чтобы Хиде стала неприятным исключением.
   Но на пару лучше всего будет топать одной. А то мало ли.
   Поэтому захватив необходимые учебники, принадлежности и сумку я быстренько ретировалась в направлении главного академического корпуса.
   К моменту моего прихода та самая триста шестьдесят третья аудитория - амфитеатр была полна студентов. Да, все зевали, да, каждому больше всего на свете хотелось спать, да, мы считали, что Теория Кидо по определению интересной быть не может, но всё равно в толпе учащихся царил лёгкий ажиотаж. Студенты болтали, занимали места и периодически с любопытством поглядывали на преподавательскую кафедру, ожидая, когда же Он придёт. В основном, смотрели с надеждой. Наш обычный преподаватель Теории Кидо Кабаяши Хотака - это древний старик даже по меркам Общества Душ. Маразмом ещё не страдает, иначе бы его не держали здесь, но лекции он читает ТАК нудно, что хоть вешайся. Хотя мы в основном спим. Его бубнёж лучше любой колыбельной, и пишет на лекциях этого преподавателя разве что головой ушибленные и Абэ. Последнему, как лучшему на курсе в Кидо это простительно.
   Иными словами, мы все полагали, что хуже, чем обычно уже точно не будет, значит, может быть только лучше.
   Молчаливо согласившись в этом с большинством я начала искать себе место где-нибудь в центре ряда... И нашла: в центральном ряду посредине есть ещё парочка мест.
   Потеснив усевшихся с краю студентов из других групп, я забралась в самую середину и, довольная собой и жизнью, разместилась на месте.
   Спустя пару минут неожиданно рядом нарисовался Канэко. Как всегда скромный красавчик вызвал перешёптывания у девочек во всей аудитории. Интересно, кто-нибудь из них догадался организовать его фан-клуб, или местное женское студенческое общество ещё недостаточно морально разложилось для этого?
   - Доброе утро, Хаяси-сан, - вежливо поздоровался Канеко, присаживаясь на соседнее место.
   - Доброе, Канэко-сан, - в тон ему ответила я, улыбнувшись. Не нужно быть гением, чтобы угадать его следующий вопрос.
   - Эм, не будет ли грубостью с моей стороны спросить, почему с Вами сегодня нет Нагадзимы-сан? С ней всё в порядке? - витиевато и скромно озвучил волнующую его проблему Канэко, при этом деликатно покраснев. Девушки прямо за нами завизжали, падая под парты, и не берусь сказать почему: толи из-за того, что их идол спрашивает о другой девушке, толи из-за передозировки кавая.
   Однозначно, кавай в больших дозах вреден для здоровья.
   - Не волнуйтесь, Канэко-сан, - подавляя желание захихикать, ответила я. - С ней всё в полном порядке, разве что... ха, чуть-чуть опоздает.
   - Я... я не... я не это... - ещё гуще покраснел Канеко и отвёл глаза.
   Позади послышались жалкие стоны только что очухавшихся девчонок и новые звуки падающих тел. Нет, это не парень, это оружие массового поражения. Или это просто японки сами по себе такие впечатлительные?
   - Я так и поняла, - хмыкнула я в ответ на блеянье лучшего студента курса. - Лучше займите ей одно место, чтобы не пришлось сидеть где-то на отшибе.
   - Я?! Да как я могу... - ещё больше стушевался Канэко, потихоньку впадая в панику, а я мысленно дала себе подзатыльник. Блин, всё не в порядке у этих японцев. Я же попросила место занять, а не целовать Нагадзиму перед всем курсом. Эх.
   - Ладно-ладно, я сама займу, - быстренько исправилась я, но Канэко неожиданно упрямо мотнул головой и, старательно отводя взгляд, заявил:
   - Нет, я... не утруждайтесь, Хаяси-сан, я... всё сделаю, - решительно закончил он и поставил свою сумку на место справа от себя, показывая, что здесь застолбили.
   За нами воцарилась тишина. Наверно, у девчонок случился сердечный приступ. Хотя я не слышала, чтобы они случались у духов, но всё ведь бывает впервые, правда?
   Японцы - такие японцы, по правде говоря. У них всё очень строго в отношениях. Никого нельзя касаться, особенно лиц противоположного пола - это считается грубым. Если парень попробует взять девушку за руку, то ему мгновенно прилетит пощёчина и клеймо извращенца на всю жизнь. Даже влюблённые стараются на людях не держаться за руки и не приближаться друг другу ближе, чем на два метра. И даже наедине не всегда себе позволяют это, разве что оба слишком сильно влюблены.
   Нет, в современной Японии с этим сейчас попроще. Правда. Но в Обществе Душ всё ещё царит традиционный уклад жизни со всякими там благородными кланами и неблагородными заморочками, этикетом, формальным и неформальным, браком по расчёту и прочей белибердой. Добавьте сюда жёсткую военную дисциплину Готей, где старший па рангу офицер всегда прав, и поймёте, как нелегко, в прямом смысле этого слова, приходится всем влюблённым.
   На этом фоне факт того, что Канэко занял место для Нагадзимы - это всё равно, что транспарант на всю аудиторию повесить: "Хиде, я люблю тебя. Канэко Акио". И то же самое ещё и на лбу написать для верности.
   Если после этого до Нагадзимы не дойдёт, что парень в неё влюблён, то я даже не знаю. Принцесса вроде бы имеет понятие о том, что делают влюблённые девушки с влюблёнными в них парнями наедине. Господи, да она же к нам в общагу их табунами водит! Другое дело, что долго у неё парни не задерживаются, но это уже мелочи жизни. В конце концов, все красивые девушки так делают.
   Чего она динамит бедного Канэко, мне не понять. Видно же, что этот индивидуум влюблён по уши... хотя, стоп. Насколько мне помнится, сама Нагадзима ещё никого из своих многочисленных ухажёров не любила. Детство у неё и вовсе было пацанское... Нет, какое-то хлипкое объяснение. Не может же она...
   Неожиданно все студенты подскочили с мест. Я очнулась от размышлений, поспешила встать следом и увидела, как к кафедре идёт наш долгожданный новый преподаватель. Нехило я задумалась, однако.
   Ну, что о нём сказать? Со вчерашнего дня он ни капельки не изменился, доказывая всем своим существованием, что нет, никому не померещился этот странный слегка сутулый чудик в немыслимом головном уборе, по фасону скосплеенный с индейцев, только вместо перьев сплошные длинные золотые ленты, закрывающие всю спину до копчика. Но и это ещё не всё: чудик носил чёрную мягкую маску в тонкую белую полоску, плотно сидящую на лице, его руки были выбелены до предела, а ногти, кажется, наоборот, накрашены чёрным лаком. И при всём при этом он считался не только местным олицетворением сумасшествия и помешательства, но и синигами, целым Капитаном, а также Главой Бюро Технологического Развития и по совместительству официально признанным самым умным индивидуумом в Обществе Душ.
   А также нашим временным преподавателем Теории и Практики Кидо.
   Не-е-ет, это будет веселее, чем я думала.
   В аудиторию наш преподаватель зашёл в очень хорошем настроении, уверенно и легко дошёл до кафедры, на ходу великодушно махнув нам рукой:
   - Можете садиться, - громко, но доброжелательно сказал он, окинув аудиторию добрым взглядом учёного-патологоанатома. - День добрый, третий курс. Для тех, кому всё ещё не донесли сокурсники из группы "три - один", сообщаю: я - Куроцучи Маюри, Капитан Двенадцатого Отряда, Глава Бюро Технологического Развития, и меня не зовут, сам прихожу. Можете обращаться ко мне "сэнсэй". Весь следующий месяц мне придётся преподавать для курса Теорию, а для группы "три - один" Практику Кидо, и вот, что я вам скажу: это никуда не годится! - Куроцучи-сэнсэй резко взмахнул руками и заметался из стороны в сторону мимо кафедры. - Ваша общая успеваемость ниже среднего, а программа обучения не менялась с самого основания Академии! Непозволительно! Этот старый маразматик Кабаяши совсем вас распустил, ещё я спал на его лек... кхм. Короче! - сэнсэй резко остановился перед кафедрой и ударил по ней кулаком. - К концу месяца я подниму ваш уровень владения Кидо до приемлемого, или... - тут Куроцучи-сэнсэй мерзко ухмыльнулся. - ...вы все вылетите из Академии к чертям собачьим. Готей не нужна толпа идиотов, поэтому сейчас открыли тетради и записывайте тему этой лекции: "Принципы построения Хадо от тридцатого до пятидесятого номера", - Куроцучи-сэнсэй окинул острым взглядом аудиторию. У студентов наступил адский разрыв шаблона, к тому же не одного, и требование, честно говоря, прошло мимо наших ушей. Поэтому сэнсэй не поленился и крикнул. - Живо!
   Его противный высокий голос резанул по моим бедным барабанным перепонкам, но из ступора быстро вывел. И не меня одну: по всей аудитории зашелестели страницы тетрадок, студенты торопливо записывали тему лекции...
   Тем временем Куроцучи начал диктовать. Он никого не жалел, с такой скоростью мы ещё никогда не писали. Быстро начали болеть пальцы и руки, мир сузился до страниц, голоса лектора и столбиков иероглифов... Хотя какие к чёрту иероглифы, вскоре я просто перешла на русский, сразу же почувствовав комфорт родного языка. Появился шанс дожить до конца лекции и получить, наверно, самый полный конспект на курсе.
   Мы так сконцентрировались на записях, что даже не сразу заметили, как рядом с Канэко разместилась Хиде.
   - Что тут происходит? - прошептала она, отчего на неё сразу же зашикали со всех сторон, но было поздно.
   - Это ещё что такое? - донеслось до нас снизу. Диктовка лекции прервалась, и все студенты невольно перевели дух, разминая руки, пока есть возможность. - Кому там общения не хватает? Эй, ты! - Хиде вскинулась. Так к ней уже давно не обращались. - Да, ты, - подтвердил Куроцучи, умудряясь покровительственно смотреть на Нагадзиму даже стоя рядом с кафедрой пятью рядами ниже. - Опоздавшая? - деловито уточнил он.
   - Хай, - мигом, как ужаленная, подскочила Хиде и поклонилась. - Нагадзима Хиде, группа три - один.
   - Мне не интересно, как тебя зовут, - недовольно заявил Куроцучи... хм, сэнсэй. - Как ты смеешь прерывать мою лекцию? Кто учил тебя манерам? - с каждым его словом Хиде всё больше краснела. - За проявленное неуважение ты получишь наказание. Ещё раз, и на мои занятия можешь не приходить, ты поняла меня?
   - Хай, - совсем подавленно ответила Нагадзима.
   - Тогда продолжаем. На чём я остановился? А...
   Лекция продолжилась. Минуты сливались, следуя друг за другом. Казалось, что писанине не будет конца, рука болела уже невыносимо, когда по Академии разнёсся долгожданный сигнал о конце пары.
   Стон, который издали студенты в аудитории, было невозможно описать словами, но такого облегчения, пожалуй, мы точно ещё никогда не испытывали.
   Правда, миг блаженства испортила мысль о том, что и Практику Кидо у нашей группы тоже будет вести он...
   На этой грустной ноте мы (Хиде, Канэко и я) выползли из аудитории в потоке других счастливчиков, у которых следующую пару будут вести нормальные преподаватели.
   - Кто это вообще был? - пребывая в лёгком шоке, спросила Нагадзима.
   - Капитан Двенадцатого Отряда, - коротко ответила я, вздыхая.
   - Да это не Капитан, это чудище какое-то, - недовольно пробормотала Хиде.
   - Нет, - устало возразил Канэко, потирая пострадавшую правую руку. - Мы должны быть благодарны за возможность учиться у такого выдающегося учёного, как Куроцучи-сэнсэй.
   - Мы будем, - мрачно предрекла я. - Если не скончаемся в процессе.
   И точно. На полигон для отработки Кидо мы шли, предвкушая следующие два круга Ада.
   Полигон представляет собой небольшой квадратный стадион у самой внешней стены академического городка. У него не было крыши, занятия проходят под открытым небом, зато были высокие стены, построенные для того, чтобы случайное Кидо не улетело куда-нибудь в Сейрейтей или академгородок. На полигоне не было никаких разметок, снарядов и снаряжения, только чистый коротко подстриженный газон и семь мишеней на противоположном от входа конце полигона.
   Зато там уже был Куроцучи-сэнсэй, и этого было вполне достаточно.
   Когда наша группа численностью в двадцать два человека подтянулась к месту проведения пары, и прозвучал общеакадемический сигнал, Куроцучи-сэнсэй вновь заговорил:
   - Итак, - он окинул нас недовольным взглядом. - Раз вы у нас самые сильные бараны на курсе, я буду требовать от вас большей сообразительности, чем от всего остального стада. Это значит, что ваши занятия по практике Кидо не будут иметь ничего общего с занятиями всего остального курса. Мне не нужно от вас бездумное повторение очередного Хадо или Бакудо. Во-первых, - сэнсэй скрестил руки на груди и посмотрел на нас с заметным скепсисом во взгляде. - я не стану показывать вам, как выполнить то или иное Кидо. Вы должны сами пошевелить мозгами и понять, что нужно сказать и сделать, чтобы оно заработало. Тем более теорию я вам дал. Впрочем, на первый раз я вам, пожалуй, помогу с формулой, а дальше уже сами. И будьте готовы к тому, что на следующем занятии никаких подсказок уже не будет. Извольте приносить ваши конспекты и на практику тоже. Во-вторых, и в главных, каждые две недели у вашей группы будут полевые учения в условиях, приближённых к боевым на специальном полигоне, построенном силами Бюро Технологического Развития. Сдавать экзамен вы будете там же. Вопросы? - Куроцучи-сэнсэй окинул нас внимательным взглядом, мы постарались сделать умные лица. Судя по тому, как он скривился, у нас не очень-то получилось. - Тогда слушайте. Сегодня мы начнём с Хадо номер тридцать: Дану. Его строение - основа для всех остальных Хадо данной группы. Запоминайте формулу: "О, повелитель, оболочка из крови и духа, всякая тварь, трепет крыльев, тот, кто носит имя человека, ярость и ненависть, сотри в серую пыль и положи на могилу вечности". Запомнили? Повторите.
  
  
  Глава 5
  
  
   Из полигона мы вышли всё ещё стоя на ногах, но с пухнущей головой. На практике Куроцучи-сэнсэй требовал скорее думать, чем делать, и наша группа честно старалась. Честно. Но нас это не спасло. Куроцучи-сэнсэй орал и матерился на каждую нашу попытку. Похоже, с этикой преподавания Капитан Двенадцатого Отряда знаком не был. Впрочем, в нашей группе не нашлось самоубийц, которые попеняли бы ему этим.
   Единственное, что радовало глаз, так это лица моих одногруппников. О, эти помешанные на вежливости японцы уходили с Практики Кидо в глубочайшем шоке. Куроцучи, казалось им, словно пришёл из другого мира, куда более грубого и прямолинейного, чем они могли себе представить. В кои-то веки над группой "3-1" никто не трясся, как над величайшей драгоценностью, не говорил, какие они уникальные и умные. В общем, самомнение студентов было безжалостно растоптано и превращено в пыль.
   "Безнадёжность", - вот, что было написано на лбу каждого в нашей группе. Особенно сильно досталось Абэ.
   У Куроцучи-сэнсэя было странное отношение ко всем студентам. Японцы, не привычные к такой манере обучения, жаловались и проклинали его, но я-то привыкла совсем к другой школе, традициям и вижу больше. Куроцучи-сэнсэй действовал по принципу: чем лучше студент, тем сильнее надо его загнобить. Над Канэко и Хиде он просто издевался, доставая их сарказмом и шуточками сомнительного толка. Приятного мало, конечно, но жить можно. А вот Абэ... Ну, в Кидо он был самым сообразительным среди нас. Куроцучи быстро это понял, и началось: придирки, оскорбления, постоянные вопросы, более сложные дополнительные задания и надзор. Можно сказать, что большую часть пары Куроцучи-сэнсэй провёл за плечом у несчастного парня.
   Ясное дело, что Абэ теперь его просто люто ненавидит. Сразу после практики парень куда-то убежал, наверно, стресс сбрасывать. На его месте я поступила бы точно так же.
   Но время моего испытания было ещё впереди. Следующая пара - хохо.
   Вот, где проблем было не избежать. Шило в мешке не утаишь. Врать самой себе не нужно, я - лучшая в группе, этого не скроешь, даже если очень захочется. Другое дело, что подтягивать только хохо в высшей степени бессмысленно. Умение быстро передвигаться, конечно, важно, но только когда уворачиваешься. А постоянно бегать от противника - если не трусость, то глупость чистейшей воды. От самого опасного противника всё равно не сбежать, как ни старайся. Так что, может, наш новый сэнсэй не станет носиться с ничтожеством и займётся более перспективными студентами?
   Для тренировки в Хохо существовал отдельный полигон почти в три раза больше, чем построили для Кидо, и вот он уже гораздо больше напоминал стадион в понимании людей Мира Живых: дорожки, разметки, разнообразные препятствия и искусственная пересечённая местность.
   В целом Хохо сложнее, чем кажется на первый взгляд. Многие даже в нашей группе полагают, будто для успешного молниеносного движения достаточно управлять некоторым количеством собственной рейатсу прямо у себя под ногами. Чего проще. На самом деле всё так и одновременно это не верно. Управлять рейатсу под ногами, конечно, важно и это главное, но без упорядоченного рейрёку по-настоящему хорошего молниеносного движения не получится.
   Как бы попроще объяснить? В наличии у любого синигами есть два способа творить техники: с помощью рейрёку и с помощью рейатсу. Рейрёку - это духовная сила в буквальном переводе с японского, внутренняя сила синигами. А Рейатсу - это духовное давление, давление, которое оказывает рейрёку и которое тем сильнее, чем больше и... как бы это сказать... насыщеннее и плотнее рейрёку у синигами. Таким образом, хохо - техника молниеносных движений, создаётся на основе рейатсу, Кидо - плод использования рейрёку, в Хакуда рейатсу и рейрёку используются одновременно для усиления ударов и укрепления тела. Занпакто - вообще сложная система, лишь опосредственно относящаяся к этим силам.
   Но возвращаясь к Хохо. Как уже было сказано выше, это техника, основанная на управлении рейатсу. Мы оказываем давление на духовные частицы, образно "отталкиваясь" от них. В идеале, конечно. Под идеалом я подразумеваю сюмпо - логичное развитие хохо, его следующий этап. Для хорошего хохо нужен отличный контроль рейатсу, но дело в том, что отличный контроль рейатсу возможен только при стабильном рейрёку. А стабильное рейрёку в свою очередь - голубая мечта любого студента Академии. Пока в душе синигами не сформирован занпакто, рейрёку очень сложно контролировать. Студентам приходится в три раза чаще выполнять специальные упражнения, много медитировать. Муторное это дело, в общем. Особенно если рейрёку много...
   Так, стоп. Но у меня-то занпакто уже есть.
   Чёрт!!!
   - Хана, ты чего? - неожиданно окликнула меня стоящая рядом Хиде.
   - А? - очнулась от размышлений я. - Да-а-а... Просто волнуюсь.
   - А-а-а, - протянула Нагадзима, внимательно всмотревшись в меня. - Ты хоть слышала, что я сказала?
   - Эм... нет, - призналась я, сделав виноватый вид.
   - Я сказала, что сегодня ты должна проявить себя лучше всех, а ты в облаках витаешь, - недовольно нахмурилась Хиде.
   - Ну, знаешь ли, - возмутилась я. - За меня не беспокойся. Лучше поволнуйся за своё Кидо, иначе Куроцучи-сэнсэй до печёнок достанет тебя своими насмешками. Вон, как ребята ржали, точно скоро по всей Академии разнесут.
   - Да ну тебя, - обиделась Нагадзима и отвернулась.
   Я даже не заметила, но мы уже стояли посреди огромного стадиона. Как и у всех прочих, у него не было крыши. Тут очень хорошо, просторно, самое то для хорошего разгона...
   ...Блин, что же делать? Так, спокойно, без паники. Стабильность рейрёку на глаз не оценишь. Его можно оценить только по использованию рейатсу. Если давление равномерное и постоянное, значит, рейрёку стабильно. Теперь внимание, вопрос: как сделать так, чтобы никто не догадался, что моё рейрёку стабилизировалось? Сделать вид, будто рейатсу не стабильна. А как сделать так, чтобы она стала нестабильна? Ох... Так... Залог успешного хохо в контроле. Нужно просто ослабить его. Нет, стоп. Если я так сделаю, то в конце пары буду выглядеть свежее всех, потому что, считай, буду заниматься в пол силы. Этим Капитана не обманешь. Хорошо. Что же делать? Если приложу просто мало рейатсу, это тоже будет заметно...
   Э-э-э, нет, подождите-ка. Мне нужно имитировать не "нестабильность" рейатсу, а её неравномерность! Неравномерное давление теряет эффективность! Но как? Охохоюшки, ответ прост - усиление контроля. Давить рейатсу точечно, причём не в одно место, а в несколько. Образно говоря, чтобы исполнить хохо, нужно образовать под ногами... м-м-м... буфер, что ли, цельный. Чем дольше держится этот буфер, тем длиннее шаг хохо. А скорость шага определяется тем, насколько целен "буфер". Если в нём есть "прорехи", то шаг будет медленный. Собственно, медленный шаг и называется "хохо".
   Блин... А смогу ли я образовать неравномерное рейатсу? И удержать его таковым? Ой-ё-ёй. Это будет трудно. К концу пары буду выжата, как лимон, но именно это нам и надо. Самое то будет. Никто ни о чём не догадается.
   Я надеюсь. Главное всё правильно рассчитать.
   Стоило мне только прийти к этим выводам, как одногруппники встрепенулись и бросились строиться в три шеренги. Я быстро оказалась в среднем ряду, с краю.
   Всмотревшись в нового преподавателя, наша группа несколько приуныла, похоронив надежду на хотя бы одну адекватную пору по занкенсоки.
   Не было таких в Академии, кто бы не слышал про благородный клан Кучики. Один из четырёх Великих Домов, как же. Разве можно было ждать что-то нормальное от синигами, возглавляющего клан?
   И Капитан Кучики нас в этом не разочаровал. Первое впечатление о нём: ходячая статуя. Выражение лица не меняется совершенно, такое сделало бы честь мировому чемпиону по покеру. Скупые, но элегантные движения, неспешный, но и не медленный шаг. Конечно, Кучики-сэнсэй был красив: высок (по японским меркам), хорошо сложен, черты лица правильные, но не женственные, пусть и тонкие. Глаза тёмные, взгляд... как будто бы ничего не видит. Даже того, на кого непосредственно смотрит. Дорого одет: шикахушо вроде бы как у всех синигами, а вот хаори роскошное. Ещё кенсейкан этот...
   О таких людях говорят "порода". Вот он как раз "породистый", иначе не скажешь. Но, блин. Девушки из группы, глядя на него, затаили дыхание, а у меня возникло смутное неприятие. Нормальный человек таким быть не должен. Да, он красивый, тут не поспоришь, но... мы же не влюбляемся в скульптуры? Кому вообще может понравиться этот отмороженный? От него за версту веет зимней стужей. Просто стоя рядом с ним, ощущаешь себя пустым местом. Его поведение прямо-таки кричит: "Вы все - грязь под моими ногами, я лучше вас, и, общаясь с вами, проявляю снисхождение".
   Вот это то, что я не люблю в Обществе Душ. Благородные бывают разные, взять ту же Хиде. Но конкретно этот образчик благородных кровей, как мне кажется, не самый лучший. От таких людей лучше держаться подальше.
   "Впрочем, кого здесь интересует моё мнение?" - мысленно вздохнув, подумала я.
   Тем временем Кучики-сэнсэй остановился перед нашими шеренгами, обвёл всех одинаково безразличным взглядом и заговорил:
   - Доброго дня, студенты. Меня зовут Кучики Бьякуя, Капитан Шестого Отряда Готей 13. С этого дня и весь следующий месяц я буду преподавать вам Искусство Молниеносных Движений, - коротко проинформировал он нас, однако смысл был куда глубже. Называть себя "сэнсэй" он не разрешил, и это верно. Как ни посмотри, а учителя в Академии стоят ниже по социальной лестнице, чем глава одного из четырёх Великих Благородных Домов, а это в свою очередь значит, что обращаться к новому преподавателю можно только "Кучики-сама" и никак иначе. Даже Хиде придётся. - Начнём с разминки. Пять кругов, шаг не короче двенадцати метров. Начали.
   И понеслась.
   Пожалуй, никогда ещё хохо не было для меня настолько сложным. Всё время приходилось тщательно следить за собой. На разминке было ещё хорошо, а вот потом пошли упражнения... Чередование длинны шага, забег, забег с препятствиями, потом снова лёгкая разминка, а потом хохо на пересечённой местности. И как финал пары ещё один забег.
   Самое интересное, что я выдержала свой обычный уровень. Едва-едва, но вытянула. Однако эти старания дорого мне дались. Пот с меня лился ручьём, ноги болели и подгибались прямо на ходу, отказываясь держать тело, дыхание, как у умирающего от удушья, голова кружилась.
   После хохо наступал большой перерыв между парами, и Хиде пришлось тащить меня в общагу. Она смотрела на меня с беспокойством и замешательством, определённо не понимая, что происходит. Действительно, это первый раз, когда группа увидела меня в таком состоянии после хохо, а ведь нагрузки, которые дал нам Кучики-сэнсэй, лишь немногим более тяжёлые, чем обычно давал преподаватель до Капитана.
   Хиде всё это понимала, но упрекнуть меня на первый взгляд было не в чем: она видела, как я устала, знала, что не притворяюсь. Просто не догадывалась, что устала я вовсе не от того, что потратила слишком много на рейатсу, а от того, что приходилось каждую минуту полностью контролировать его.
   Так или иначе единственное, что всё-таки спросила Нагадзима, так это правда ли со мной всё в порядке. Я твёрдо сказала, что таки да, и Хиде не нашлось, что предъявить в ответ.
   Час перерыва прошёл незаметно. Наступила пара истории, и я впервые за три курса, наверное, присутствовала на паре, но совершенно не конспектировала. От усталости мозги не работали, до безумия хотелось спать. Когда пара всё-таки кончилась, я так и сделала: добралась до общаги, разделась и сразу же уснула, не просыпаясь до самого утра.
   День был трудным и длинным, а следующий обещал быть ни капли не легче.
  
  
   Среда была единственным днём, когда нам не нужно было вставать к первой паре. И не зря, после вчерашнего нам всем жизненно необходимо было выспаться и отдохнуть, так как самым первым в расписании стояло кендо.
   Ясное дело, что утром я проснулась в поганом настроении. Ноги всё ещё болели, душа предвкушала будущий позор. На руках остался последний экземпляр чистой формы, нужно срочно всё постирать... если выживу.
   Наше кендо несколько отличалось от традиционного. Во-первых, боккены. Каждый из них - это своеобразный артефакт. По тяжести они точно такие же, как настоящая катана, по балансу тоже, но самое хорошее - это их запас прочности. Он очень высок. Это необходимо, учитывая, что во время спаррингов мы активно используем усиление ударов и укрепление тела с помощью рейрёку. Это было "во-вторых". Поэтому на наших занятиях защиту никто не носит. Не за чем. А если у студента настолько всё плохо, что укреплять тело и усиливать удары он так и не научился... ну, это его проблемы.
   В плохом настроении проснулась не только я. Непривычно было видеть хмурую и молчащую Хиде с утра. Она встала одновременно со мной, но заправила постель быстрее, следовательно, в душ тоже ушла первой. Причём всё это было сделано, ни слова не говоря.
   Я не торопилась. Прибрала кровать, подняла с пола книги и только тогда взяла полотенце с формой и пошла мыться.
   Вернувшись через пол часа, я застала в комнате интересную картину. Хиде металась по комнате и ладно бы в ярости. Нет. Скорее уж в злой панике.
   Стоило мне только войти и закрыть за собой дверь, как Хиде резко затормозила и первое, что она сказала мне за утро:
   - Это ты сделала?!
   - В смысле? - не въехала в вопрос я. Можно подумать, кому-либо было понятно, о чём она говорит.
   - Только не делай вид, будто ничего не знаешь! - поморщилась Принцесса. - Мне всё рассказали девчонки! Это ты надоумила Канэко занять мне место!
   - А-а-а-а, - понятливо протянула я, хотя на самом деле, конечно, ничего не понимала. - Ну, да, идею как бы подкинула я, но исполнить её Канэко решил сам. А почему это плохо?
   - Ты! - в бессильной злости воскликнула Нагадзима. - Ты хоть понимаешь, что наделала?!
   - Нет, - честно ответила я, сохраняя спокойствие. Действительно не понятно. Что происходит вообще? Почему она так бесится?
   - Канэко не должен был влюбляться в меня! - почти что плача заявила Хиде, садясь на свою кровать.
   - Это ты ему скажи, - хмыкнула я. - Только объясни мне по-человечески, почему тот факт, что у него от тебя крыша едет, приводит тебя саму в состояние бесконтрольной паники?
   Нагадзима тяжело вздохнула, всхлипнув.
   - Это началось три года назад, когда я ещё не поступила, - гораздо тише начала рассказ она, - Я же из благородной семьи. Ну, ты знаешь. У нас всё подчинено строгим правилам, которые тебе так не нравятся. Но мне они не нравятся гораздо больше! Я никогда не хотела замуж не по любви! У меня три старшие сестры, и отец обещал, что позволит мне самой выбрать достойного парня. Никакой политической необходимости. Отец меня очень любит, - тут Хиде согнулась и заговорила ещё тише. - Но три года назад у нашего клана появились дела с другим, более могущественным. В таких случаях, когда кланы сотрудничают, принято приглашать их представителей на праздники. И мы пригласили на День Рождения одной из моих сестёр тот самый могущественный клан. Если бы мы не сделали этого, то нанесли бы им оскорбление. Нас почтил присутствием наследник клана...
   Соседка замолчала, а я начала понимать всю трагичность ситуации.
   - Канэко, что ли? - изумлённо спросила я. Нагадзима кивнула, глядя куда-то в пол.
   - Мы там и познакомились, - продолжила она. - Разговорились. Он весь праздник от меня не отходил. Я веселилась, дура, глядя на него. Видела же, что нравлюсь ему. Кто ж знал, что так получится? - соседка снова замолчала, всхлипнула, но в этот раз я её не торопила. Спустя пару мгновений, она заговорила снова. - Обычно наследники сильных кланов обручены ещё в детстве. У них нет права выбора. Так было и у моей самой старшей сестры и старшего брата. Так должно было быть и у Канэко. Мы все думали, что он давно обручён с кем-то. Пока в нашу усадьбу не пришли послы клана и не стали просить моей руки. - Хиде снова всхлипнула. Кажется, сейчас расплачется. - Оказалось, что его помолвка была расторгнута, что-то там связанное с нарушением клятвы. Причём со стороны невесты. Канэко получил свободу и сам меня выбрал, а его отец почему-то это одобрил! Мой папа пытался исправить ситуацию, предложил одну из моих сестёр вместо меня, но Канэко наотрез отказался. Сказал, что видит в невестах только меня.
   - И ты сбежала в Академию, - не спросила, а констатировала факт я. Нагадзима снова молча кивнула.
   - По правилам, - по щекам Хиде уже катились слёзы. - по правилам Академии студенты не могут связывать себя узами брака во время обучения, а когда я стану полноправной синигами, получу некоторую независимость от клана. Если в клане есть синигами, то этот синигами имеет право на самоопределение и основание собственного рода. Потому что любой синигами, даже если он вышел из Руконгая, по законам Общества Душ приравнивается к людям благородной крови. То есть я могу выйти из клана и стать полностью самостоятельной, не теряя при этом никаких привилегий. Никто не сможет меня заставить выйти замуж!
   - В чём тогда состоит проблема, не пойму, - нахмурилась я. - Сама же сказала, что пока учишься, замуж тебя никто не отдаст. А потом ты вообще свободна, как ветер!
   - Да, но, - всхлипывая, ответила Хиде. - есть одна возможность обойти это правило. Если Канэко докажет, что состоял со мной в связи, то брак станет просто неизбежен. Мне придётся выйти за него замуж, хочу я того или нет, чтобы сохранить честь клана. На время обучения я всё ещё Нагадзима, наследница.
   - Интересное кино, - задумчиво пробормотала я. - Подожди, а как он собирается доказывать, что между вами что-то было?
   - Ему не так уж и нужно что-то доказывать! - зло вытирая слёзы, сказала Хиде. - Я - наследница клана, для таких, как мы важно не то, что произошло, а то, что другим кажется, происходит. Неважно, была у нас связь или нет, если другие подумают, что была, то на честь нашего клана упадёт тень! А это приведёт к потере влияния и доверия, что для клана почти что смерть!
   - Ну, тогда проблема легко решается, - пожала плечами я. - Устрой Канэко публичный от ворот поворот, скажи прямо, что, как в парне, в нём не заинтересована, и дело с концом.
   - Самая умная, да? - мрачно глядя на меня, ответила Нагадзима. - Это будет прямое оскорбление его клану, а в прямом противостоянии его род просто раздавит мой. Для отрицательного ответа такому союзнику нужен веский повод. Я не могу прямо отказать ему.
   - А веский повод - это как? - поинтересовалась я.
   - Инвалидность, тяжёлая неизлечимая болезнь, смерть, - коротко перечислила "поводы" соседка.
   - Мда, дела, - вздохнула теперь уже я.
   Оказывается, я крепко подставила свою подругу. Сейчас уже весь наш курс знает, что Канэко для неё место занимает. В нашем классе про его влюблённость в Хиде знают абсолютно все, настолько это очевидно. Ещё чуть-чуть и пойдут слухи, что они встречаются... Хм. Подожди-ка.
   - Слушай, а ты не пробовала просто поговорить с Канэко? - спросила я. - Объяснить, что не любишь его и замуж не торопишься? Неофициально? - Нагадзима посмотрела на меня, как на идиотку. - Что? - удивлённо переспросила я.
   - Ты действительно не понимаешь? - мрачно спросила соседка. - Если я так сделаю, то уже на следующий день его женой стану. Такую возможность он не упустит.
   - Мы точно об одном и том же человеке говорим? - подозрительно переспросила я. - О том Канэко, который у нас в классе обретается? Об этом стеснительном и кавайном мальчике?
   В ответ Нагадзима так саркастически ухмыльнулась, что всё стало понятно без слов.
   Если подумать, меня всегда удивляло, как можно быть настолько стеснительным и робким, но при этом сражаться, как... потомственный самурай, что ли. Можно, если робкий и милый мальчик - это маска, с которой просто удобнее жить.
   Но даже если так, в эту версию реальности поверить как-то трудно.
   - Хм, так вот почему ты парней, как перчатки меняешь, - вслух озвучила я пришедшую в голову мысль. - Если у тебя есть парень, то о каких отношениях с Канэко может идти речь?
   - Угу, - кивнула Хиде, взяв себя в руки. - Теперь самое главное - это не оставаться с ним наедине, избегать встреч. Поможешь мне? - спросила соседка, требовательно глядя на меня.
   - Куда я денусь, - вздохнула я, - Сама подставила, сама и буду вытаскивать, - тут я бросила взгляд на часы. Ещё целых пятьдесят минут до пары, но мне ещё вещи стирать. - Ладно, значит, договорились. С этого дня без меня никуда не ходишь. К своим парням тоже. Будем держать глухую оборону. Если что, ты всегда занята. Я учу тебя Кидо, - Нагадзима задумчиво кивнула. - Кстати, да. Я действительно буду учить тебя Кидо, так что не обольщайся, - добавила я и увидела, как вытянулось лицо соседки, после чего со спокойным и довольным видом ушла устраивать постирушки.
   Мои трудности с кендо просто моментально вылетели из головы.
  
  
  Глава 6
  
  
   Если ты забыл о кендо, это ещё не значит, что кендо забыло о тебе.
   Рассказ Хиде так отвлёк, что я даже перестала волноваться о будущем позоре. Нет, было понятно, что разочарования со стороны... э-э-э, как его там?.. А, Комамуры-сэнсэя, так вот, на его паре несколько минут стыда, пожалуй, не избежать. Однако это не впервой, переживу.
   По крайней мере, я так думала, пока шла вместе с соседкой в тренировочный зал для кендо номер шесть. Залы ничем не отличаются друг от друга, такие же пустые, с точно такими же татами на полу и стойками с боккенами у стенки.
   Мы вновь пришли одними из первых, и как обычно до нас в освещённом обеденным солнцем зале уже присутствовали ещё более хмурый, чем обычно Абэ, сидя медитирующий у окна, и спокойно отрабатывающий удары боккеном в центре татами Канэко.
   Не знаю, чего ожидала, увидев последнего после рассказа Хиде. Он ни капельки не изменился: стоило только Нагадзиме показаться в зале, как у Акио стал такой вид, будто парень за считанные секунды достиг Просветления. Его взгляд заволокла мечтательная дымка, на лице сама собой возникла блаженная улыбка, сам он словно расслабился весь. Такое вот мощное успокоительное воздействие.
   Я готова была на спор махать боккеном следующие сутки, если эта реакция не была самой что ни на есть естественной. Ни нотки фальши, всё честно. Того чудовища, которого так боится Хиде, в глаза не видно.
   - Доброе утро, Нагадзима-сан, - почти пропел Канэко, улыбаясь соседке.
   - Доброе, Канэко-сан, - легко улыбнулась ему в ответ Хиде, словно и не было тех слёз и истерики в нашей комнате. Надеюсь, в этот момент мои глаза на лоб всё-таки не вылезли. - Уже занимаешься? Запомни, это не поможет. Сегодня я всё-таки выиграю у тебя битву. Если, конечно, сэнсэй выставит нас в поединке.
   - Пасть в поединке с лучшим бойцом кендо в группе - это честь для меня, - почти что растаял Канэко, с обожанием глядя на объект своих воздыханий.
   Мда, это уже не чувство, а диагноз какой-то. Страшная это вещь - любовь. Неужто я когда-нибудь точно так же выглядеть буду?
   Нет, всё-таки Канэко слишком кавайный для таких ужасов, о которых наплела мне Хиде. Да он же просто белобрысый плюшевый мишка. Какой уж тут вред?
   - Нагадзима-сан, - тем временем очаровательно покраснел Акио. - Если ты не слишком занята сегодня вечером, может, мы... может... встретимся? Погуляем вместе... по Сейрейтею?
   - Ох, прости, - непритворно (!!!) огорчилась Хиде, всем своим видом выражая печаль. - Боюсь, что не получится. Ты же знаешь, у меня просто отвратительное Кидо. Вот только недавно Хаяси согласилась подтянуть меня немножко. Так что всё свободное время я теперь посвящаю этим занятиям.
   И тут-то началось самое интересное.
   Выражение лица Канэко начало медленно меняться. Улыбка неторопливо погасла, из глаз пропало мечтательное выражение, уступая место холоду, желваки на лице резко выступили. Акио крепко сжал в правой руке рукоять боккена, расправил плечи и выпрямился.
   Всего три секунды, и перед нами уже не стеснительный обаяшка Канэко-кун, а первый Наследник влиятельного благородного Дома Канэко Акио-сама в холодном гневе.
   - Вот как, - тихо сказал он, смерив Хиде взглядом "сверху - вниз". Что примечательно, улыбка Нагадзимы даже мгновение не дрогнула. Они молча смотрели друг на друга секунд двадцать, и в конечном итоге Канэко неожиданно снова расслабился и ослепительно улыбнулся. - Что же, я могу понять твоё стремление к знаниям, Нагадзима-сан. Но не лучше ли было бы учиться у самых талантливых студентов, а не у второсортных середнячков?
   Ах, ты, скотина! Ну, это я тебе ещё припомню...
   Вслух, правда, ничего из этих мыслей сказано не было. Я ещё не выжила из ума, чтобы оскорблять представителя благородного дома...
   ...И потом. Мне показалось, или я всё-таки разозлилась?
   - Именно поэтому я и обратилась к Хаяси-сан, - "не обратила внимания" на оскорбление в мой адрес Хиде, не переставая при этом мило улыбаться. - Она единственный человек в Обществе Душ, у которого есть достаточно терпения, опыта и навыков, чтобы научить меня хоть чему-нибудь. Остальным с этой сложной задачей никак не справиться!
   - Тебе виднее, Нагадзима-сан, - всё ещё довольно холодно ответил ей Канэко. - Удачи в поединках. И в занятиях, - тут я была удостоена целого первого презрительного взгляда от Акио. Во время разговора он старался меня игнорить. Впрочем, как взгляд, так и манера поведения наследника благородной крови произвели на меня мало впечатления.
   Хотя разозлить он меня, конечно, разозлил. Кто бы мог подумать. Не было бы счастья, да несчастье помогло.
   Я этого гада просто по татами размажу.
   Тем временем Канэко удалился и сел медитировать на пол чуть в стороне от татами, положив свой боккен по правую руку. Мы с Хиде молча проводили его взглядами и понимающе переглянулись.
   Спустя ещё пять минут в зал начали подтягиваться наши одногруппники с весьма мрачным видом. Прелести Капитанского преподавания все уже оценили. Перспектива открывалась, мягко говоря, не из лучших. Единственное, что заставляло нас терпеть и трудиться - награда. О, ради вступления в Отряд ребята были готовы горы перевернуть, не то, что терпеть изнуряющие тренировки. Поэтому на их лицах, помимо мрака, была ещё и серьёзная решимость.
   Усевшись в два длинных ряда вдоль края татами, группа спокойно ждала преподавателя, изредка переговариваясь между собой. Комамура-сэнсэй не торопился, вошёл ровно с сигналом о начале пары.
   Впечатление он оказывал мощное, ничего не скажешь. В нём почти три метра роста, в плечах, наверно, полтора метра. Ходячий шерстяной шкаф, натурально. Голова зверя... лиса, волк, собака? Кто его знает. Но вместе с тем взгляд суровый, голос практически человеческий. И доспехи. Стальной ворот, наплечники, защита рук от локтя до запястий, поножи. Сразу видно, что это не просто какой-то там синигами, и даже не только Капитан, а Воин. Нет, не так, мы же в Японии.
   Это Самурай. Самый Настоящий Самурай.
   Интересно, а у него хвост есть?
   - Здравствуйте, студенты, - пророкотал сэнсэй, сев перед нами на колени и повторяя тем самым нашу позу. - Меня зовут Комамура Садзин, Капитан Седьмого Отряда Готей 13. Можете обращаться ко мне "сэнсэй". Ваш преподаватель оставил мне несколько рекомендаций по вашей группе, в частности, о том, кто из вас наиболее перспективные бойцы. Но перед тем, как составить собственное мнение, я решил убедиться в их достоверности. Поэтому эта тренировка станет для вас своеобразным тестом. Сегодня вы должны показать всё, на что способны. Исходя из этой оценки, я буду строить ваше дальнейшее обучение. В остальном схема занятий не меняется, - Комамура-сэнсэй поднялся, ушёл на другую сторону татами и снова повернулся к нам. Если смотреть снизу, он выглядит ещё более... внушительно. - Вы двое, первая пара.
   - Хай! - хором ответили двое из нашей группы, выходя на татами.
   Мори Куро, низкий, метр семьдесят, парень с тёмными волосами, пробором на правую сторону, причём, волосы его схвачены зелёной невидимкой. У парня очень красивые глаза, голубые, прямо цвета неба. Если бы он был ещё и так же спокоен, было бы совсем замечательно.
   Его противник - Хори Хироши, по совместительству лучший друг. Высокий и худой, как щепка, волосы тоже тёмные, глаза серые. Лицо вытянутое, скуластое, с острым подбородком. Не сказать, чтобы у него было хорошо с кендо. Нет, совсем наоборот, его фехтование ниже среднего, однако Хори умеет думать и логически мыслить. Даже во время боя. Вот, про кого можно сказать, что человек однозначно пойдёт в Двенадцатый Отряд. Умение думать вообще издалека видно.
   Противники - друзья поклонились друг другу, потом сэнсэю, как того требует традиция, и по отмашке Капитана Комамуры поединок начался.
   Они не бросились друг на друга, нет. Вообще кендо обязывает бойцов ни в коем случае не выдавать своего намерения ударить, особенно точку, куда хочется ударить. Поэтому зрелище готового к удару бойца всегда занимательное: стойка в кендо - это чуть-чуть медитация. Ты никогда не должен смотреть прямо на противника, нет, нельзя. В глаза тоже не смотреть. Вместо этого разумом боец должен как бы "отодвинуться", охватывать взглядом всю фигуру противника. Сама стойка должна исполняться без напряжения, но и не слабо. Поэтому кажется, что противники в поединке находятся где-то не здесь, уделяя непосредственно бою только малую часть сознания, хотя это, конечно, не так.
   Ожидание не могло быть вечно: у Мори терпение короче, чем у Хори, поэтому не удивительно, что именно Куро нанёс первый стремительный удар.
   Почему-то в Мире Живых, на моей Родине, у большинства людей бытует мнение, будто весь поединок в кендо сводится к ударам и стоянию на месте. Это абсурд. Уж где-где, а в кендо очень важна работа ног и постоянная ходьба.
   Поэтому вместо парирования удара, Хори просто отступил в сторону, затем сам нанёс удар в корпус Мори, но тот принял его на жёсткий блок, и Хироши пришлось разорвать дистанцию...
   Спустя минуту поединок закончился в пользу спокойного, как гора Фудзи, Хори. Его друг хмурился и поджимал губы, желая реванша, но понимал, что никто ему этого не даст, разве что после занятий и неофициально. Они оба снова церемониально поклонились друг другу и сэнсэю, после чего сели на места.
   На татами вышла следующая пара, а спустя четыре минуты ещё одна...
   Через какое-то время дошла очередь и до меня.
   Комамура-сэнсэй выбрал мне в противники Судзуки Азарни, девушку в высшей степени среднюю во всём, от оценок до внешности. Тем не менее, она, кареглазая, темноволосая и низкая, как любая чистокровная японка, имела приличное рейатсу и логически мыслила. Вообще-то, у неё отличный стратегический дар, но в Академии чаще думают о тактике, чем о стратегии, поэтому её несомненный талант пока оставался невостребованным. У меня было подозрение, что на действительной службе в Готей Судзуки далеко пойдёт, как офицер, лишь бы шикай прорезался. Однако до этого момента нужно ещё дожить.
   Что касается её боевых навыков: они средние, неплохая техника, чуть более низкая скорость реакции из-за привычки обо всём много думать, зато если всё-таки дать ей немного времени, то она составит План... А её Планы всегда выполняются, я имела возможность убедиться.
   Отсюда логичный вывод: нельзя давать ей ни капли времени!
   По приказу сэнсэя мы вышли на татами, поклонились друг другу и ему, затем приняли стойки.
   Стоило Камамуре-сэнсэю дать сигнал, как я бросилась в атаку. Так быстро и так гармонично, кажется, ещё никогда не двигалась. Из выученных до автоматизма шагов исчезла нерешительность и неловкость, движения слитные и плавные. Бросок, быстрый и чёткий "удар" боккеном. Краем сознания замечаю удивление в глазах Судзуки, но среагировать вовремя она не успевает.
   Один удар, и бой закончился. Вот он, эффект неожиданности.
   С некими благородными такие шутки не проканают. Нагадзима и Канэко потому и лучшие, что их учили кендо с самого детства (как и хакуда, к слову), а я вожусь с этим искусством всего несколько лет, пусть и очень плотно.
   Понятно, почему Капитаны торопят события. Кадровый голод, он такой. Если студенты выживут на боевых заданиях с Отрядом, то приобретут хороший боевой опыт, повысят свои навыки. Вот только мне такой стимул к развитию не очень-то нравится. По-моему, мне и повышать-то пока нечего.
   Я не спрашивала, ибо просто не знаю, где взять такую статистику, но стоит подумать вот о чём: большинство студентов Академии - не благородные. Скажем так, чаще благородные семьи Сейрейтея, если у них появляется пополнение с высокими показателями рейатсу, обучают своих чад дома. Кучики - единственные, кто потомственно держат пост в Шестом Отряде, нормальные благородные в Готей не суются. Слишком опасно.
   Так вот, если большинство в Академии не благородного происхождения, следовательно, за спинами студентов нет клановой подготовки, начинающейся традиционно с пяти-шести лет. Курс Академии рассчитан на шесть лет. Добавьте сюда ещё и огромную продолжительность жизни, ведь взрослым молодым человеком (то есть около двадцати лет) в Сейрейтее становятся на сотом или даже сто пятидесятом году жизни, а вида лет на шестнадцать где-то на восьмидесятом. А маленьких детей в Академию благородные отдают редко. Представляете, какую базу навыков успевают получить благородные до прихода в кузницу кадров синигами? И как жалко на этом фоне выглядят студенты из Руконгая?
   А раз так, то какова смертность в рядах Готей? Сколько малоподготовленных синигами умирает на заданиях?
   Конечно, как ни странно, но, после выпуска из Академии, в Готей уходить не обязательно. Серьёзно. Есть ещё Кидо-Отряд и Омницукидо (Отряд Тайных Операций, который возглавляет Капитан Второго Отряда. Формально он считается самостоятельным Отделом). А можно вообще никуда не вступать. Правда, в таком случае благородным по статусу студенту не стать, но разве это кому-то особо надо?
   Однако последний путь я давно отмела, как не актуальный. Иметь такую силу и ничего с ней не делать, никак не использовать, не развивать. Это просто из разряда старческого маразма. Так нельзя.
   Но и куда деваться после выпуска я, честно, представляла себе слабо.
   Пока мои размышления занимали голову, группа успела провести первый круг поединков. Хиде, которую не поставили пока в пару с Канэко, разделала своих противников под орех, не особо напрягаясь. Сам Канэко тоже даже не запыхался. Их неуловимые, скользящие движения завораживали, приковывая взгляд. Я ещё не скоро буду так двигаться. Вижу только, и то хорошо. Хотя до пробуждения занпакто, кажется, видела хуже.
   Комамура-сэнсэй, окинув нас строгим взглядом, начал второй круг.
   Спустя десять минут меня снова позвали на татами вместе с Абэ Даисуке.
   А вот это уже серьёзно. Кажется, сэнсэй решил ставить против друг друга примерно равных бойцов. Ладно.
   Абэ перехватил свои короткие волосы в не менее короткий хвостик, отчего короткие передние прядки свободно спадали. В сочетании с круглой формой лица и раскосыми глазами неожиданно стал выглядеть очень симпатично. Даже не ожидала. Если бы ещё не хмурился и не прожигал меня взглядом, было бы и вовсе замечательно. Господи, что за настрой такой у него? Неужто Капитан Куроцучи так его достал в прошлый раз?
   Поклонившись друг другу и сэнсэю, мы дождались отмашки.
   И в тот же миг Абэ молниеносно бросился вперёд. Слегка смещаясь в сторону, отвожу его удар, но из-за неожиданности даже не задумалась о контратаке. А вот Абэ наносит сильные удары один за другим, которые мне приходится парировать, так как для уворота не хватает расстояния. Очередной удар противника пришлось принять на жёсткий блок, и от этого рука чуть не онемела. Хорошо бьёт, гад.
   И как раз в этот момент Абэ потерял инициативу. Чуть-чуть замешкался, и я нанесла прямой удар в корпус. Абэ отпрыгнул назад, разрывая дистанцию. Я бросилась к нему и провела серию частых коротких ударов, наращивая скорость движений. Абэ успевал не только парировать, но и наносить ответные удары, однако мой стиль боя уже был ему навязан.
   Пока он не сообразил сломать систему, я резко ускорилась, концентрируя своё рейрёку для усиления. Три мощных удара, и боккен Абэ вылетает из рук куда-то вверх и назад. Сам парень выглядит растерянным и рефлекторно встряхивает пострадавшие ладони. Я не скрываю довольной улыбки.
   Вообще Абэ ужасно вынослив и силён, быстр тоже. Но я всё-таки быстрее, а вот удары послабее будут. При использовании рейрёку разница в силе сокращается, но парень всё равно имеет преимущество. Теоретически уровнять в количестве задействованной силы может только занпакто, но мы-то его не используем. Следовательно, пользуемся тем, что дала нам матушка-природа после перерождения.
   Проще говоря, Абэ сильнее, но я быстрее. А ещё я сильно налегаю на хохо и кендо, в то время как Абэ предпочитает Кидо и Хакуда. Его техника кендо хуже моей, зато реакция получше, и, если обобщить навыки, мы равны. Если бы Абэ хорошенько выложился и надавил на меня сразу, я бы проиграла, но Даисуке осторожничал, увидев мой первый поединок. А ещё он привык, что того напора, который он показал в первые мгновения боя, обычно достаточно для того, чтобы я сдалась.
   Нет, кто бы что ни говорил, пойду-ка я всё-таки в Четвёртый Отряд. Да, не престижно. Да, медицинские техники - один из самых трудных разделов Кидо. Зато людей лечить буду, а не...
   Вот вроде бы победила, но посмотрела на стыдливо краснеющего Абэ, воспринимающего происходящее близко к сердцу, и всё довольство растаяло без следа. Настроение упало.
   Мы поклонились друг другу, сэнсэю и вернулись на свои места.
   Круг пошёл дальше. И, наконец, настала очередь Канэко и Нагадзимы.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава 7
  
  
   Бой двоих лучших студентов группы был непростым и очень быстрым, хотя сюмпо они не использовали. Группа неотрывно следила за ними, периодически восхищённо вздыхая. Канэко и Нагадзима сражались на равных на таком уровне, о котором большинство могло только мечтать, вызывая лёгкую, а у кого и не очень, зависть.
   Описывать их бой подробно я не буду. Треть движений в их поединке были мне не знакомы. Оставшиеся были проделаны с таким мастерством и скоростью, что оставалось только ахать.
   Противники были примерно равны в мастерстве и уж точно одинаково упрямы: сдаваться никто не желал, каждый старался захватить инициативу, ошеломив противника уловкой или неожиданной атакой.
   Их бой затянулся. Прошла уже целая минута, а победитель так и не определился. Даже на второй минуте боя ни Нагадзима, ни Канэко не достали друг друга, поэтому Комамуре-сэнсэю пришлось остановить поединок и объявить ничью.
   Этот результат никого не удивил: чаще всего сражения между этими двумя благородными так и заканчивались. Удивительнее было, когда кто-то из них выигрывал.
   Их поединок замкнул второй круг. После этого Комамура-сэнсэй отпустил нашу группу восвояси. Студенты мгновенно разбежались на перемену и перекусить. Нагадзиму тут же реквизировали девчонки, уводя её куда-то в сторону столовой разговорами на вечные темы: парни, одежда, учёба, сплетни.
   Я не возражала и не возмущалась, были кое-какие дела, которые я предпочла бы сделать в одиночку.
   Всем на свете, то есть даже в Академии, известно, что самый непопулярный Отряд в Готей 13 - это Четвёртый. Ему поручают все те работы, которыми не занимаются в других, например, хозяйственные (включая знаменитую очистку канализационных сетей). Также этот Отряд считается самым слабым... хотя тут я не совсем уверена. И, конечно, основная обязанность Четвёртого Отряда - это медицинское обслуживание Готей 13.
   Понятно, что добровольно туда идут немногие. Обычно в Отряд попадают по распределению те слабые выпускники, которые имеют самые высокие оценки по основам медицинского Кидо (эта дисциплина вводится в программу обучения на четвёртом курсе). Остальные слабые студенты отправляются в Двенадцатый Отряд и составляют охрану Бюро Технологических Разработок, если мозгами не вышли.
   Однако всё вышеперечисленное - единственное, что известно мне об этом Отряде. А ведь хотелось бы узнать и побольше. Поэтому на перемене я пошла в медицинский кабинет. Насколько мне было известно, местные медсёстры и врач занимаются в том числе и подготовкой студентов к приходу в Четвёртый, о чём добросовестно сообщают студентам в начале каждого учебного года. По крайней мере, на доске объявлений их бумажка-приглашение висит постоянно.
  
  
  Спустя 15 минут...
  
  
   Мда.
   За спиной медленно закрылась фусума медкабинета. Я задумчиво почесала щёку.
   Нет, я, конечно, подозревала, что не всё так просто, но чтобы настолько...
   В медкабинете меня встретили более чем приветливо, а после заявления о намерении пойти в Четвёртый Отряд радости дежурившей медсестры просто не было предела. Нечасто здесь появляются добровольцы, поэтому за меня держались, как могли. Но подсластить такую пилюлю было очень сложно, пусть медсестра и честно пыталась изо всех сил.
   Меня в общем-то не удивил тот факт, что в Отряде не хватает квалифицированного персонала, но даже не думала, что ситуация настолько плоха. В Четвёртый реально принимали всех желающих... Кидо было нужно знать, да, но особых требований никто к новоприбывшим не предъявлял. Никто! Более двух третей прибывших в Четвёртый Отряд знали самый минимум оказания первой медицинской помощи! О реальной медицине из них что-то знали совсем немногие! Людей всему учили прямо в Четвёртом Отряде. Это... ну... просто слов нет.
   Далее. Далеко не все в Четвёртом слабаки. Вовсе нет. Миф этот, как по секрету рассказала мне медсестра, пустили в своё время офицеры Одиннадцатого Отряда. А миф взял, да прижился. Почему офицеры Одиннадцатого считали Четвёртый Отряд слабаками? О, тут всё просто.
   Четвёртому Отряду запрещено носить с собой занпакто. И применять его запрещено всему Отряду, кроме Капитана и Лейтенанта. И то в экстренных случаях.
   Нет, постоянно носить с собой оружие запрещено и другим Отрядам. Но для Четвёртого этот запрет более... строгий. Когда в Сейрейтее объявляют тревогу или военное положение, то занпакто разрешают носить всем, кроме Четвёртого Отряда. Им всегда в последнюю очередь.
   И даже более того, бойцам Четвёртого Отряда запрещено сражаться до особого распоряжения Главнокомандующего. Что бы ни случилось под луной Сейрейтея, Отряд Медицинской Помощи, Отряд Поддержки и Снабжения, Четвёртый Отряд всегда берёт в руки оружие последним.
   Но и это ещё не всё! В Отряде Капитана Уноханы Рецу не ведутся тренировки с оружием. Вообще. Совсем. Даже ради приличия. Четвёртый Отряд разбит на команды, и вот они уже тренируются вместе в слаженности действий, лечении, а также вместе делают хозяйственные повинности (иначе тут не выразишься). Каждую команду отправляют в какой-то определённый барак другого Отряда, где Четвёртые прибираются, чистят всё, изредка исполняют поручения, ибо, да-да, они самые слабые во всём Готей 13.
   Ну, зато во всём, что касается лечения Чётвёртый Отряд - царь. Ну, или царевна, если вспомнить про Капитана. Все остальные двенадцать Отрядов (включая даже Двенадцатый, что меня вообще убило) близки в оказании медицинской помощи к нулям и бездарностям. То есть сами себе помощь не окажут. Тряпкой какой-нибудь рану перевяжут - и то хорошо, и то хлеб. На большее из них никто не способен. Разве что Капитан Двенадцатого. И, может быть, Лейтенант. Остальные - полные нули. Полнее некуда.
   На самом деле в жёстком запрете применения занпакто в бою для представителей Четвёртого Отряда был свой особенный смысл. Всё дело было в рейатсу и рейрёку. У бойцов других Отрядов рейатсу и рейрёку... как бы это сказать... агрессивна. Направлена на убийство и нанесение повреждений. Заточена на это. И её сложнее контролировать. Тонкие воздействия такой рейатсу и рейрёку не выполнить, если не имеешь феноменальный контроль, конечно.
   Рейатсу бойцов Четвёртого Отряда и рейатсу бойцов любого другого можно сравнить с океаном в шторм и в штиль. Шторм - у тех бойцов, кто сражается, штиль - у представителей Четвёртого Отряда.
   И это, кстати, является ещё одной причиной, по которой Четвёртый Отряд считается слабым. Из-за отсутствия желания и стремления убивать. Такие дела.
   Эти новости, признаться, изрядно выбили меня из колеи. Голубая мечта о лечении других дала серьёзную такую трещину. Мне хотелось лечить, да. А вот копаться в грязи, убирая чужие бараки или, что ещё хуже, канализацию... Нет, это совсем не то.
   И потом. Отказаться от своего занпакто, даже ещё не попытавшись овладеть им? Это же... Глупость несусветная.
   Итак, рассмотрим вкратце все плюсы и минусы. Минусы: отказ от занпакто, работа, никак не связанная с лечением, но которую, тем не менее, я буду вынуждена выполнять, а также вынужденное занятие высокой должности (ибо с шикаем да со знаниями... никто в рядовых меня долго держать не будет). И ужасная, просто кошмарная репутация в других Отрядах, особенно в Одиннадцатом. А, да, чуть не забыла. По какой-то причине представителей Четвёртого Отряда не пускают в Мир Живых. Вообще. Принципиально.
   Теперь плюсы. Их не много. Во-первых, пропадает необходимость убивать. Вообще пропадает. Во-вторых, я всё-таки буду лечить. Может, не сразу, но через какое-то время. В-третьих, с такими стандартами приёма в Отряд можно вообще ни на что не налегать, кроме Кидо и медицины. Что-то ещё? А, прикольный розовый костюмчик медсестры и уроки составления икебаны от Капитана Уноханы Рецу. Но это так, приятные дополнения.
   Таким образом, у нас три плюса и... раз, два... целых пять минусов. Ну? Готова ли я кое-чем пожертвовать ради светлой мечты лечить, а не калечить? Этот вопрос требует тщательного рассмотрения... А не прогулять ли мне математику по этому поводу? Решено. Пойду-ка я в общагу... Тихонько. Через балкон. В хохо. Не то чтобы прогульщиков кто-то отлавливал, но ходить в наглую через главный вход считалось просто неприличным.
   Забор, огораживающий женские корпуса общаги, был высоким, но не для студентов третьего курса. Чего проще: напрячь рейрёку, оттолкнуться от земли с помощью рейатсу и аккуратно перелететь через ограждение в три человеческих роста, не забывая подобрать в полёте ноги. Элементарно.
   Затем короткими перебежками добираемся до балконов своего корпуса. Здесь уже требовался определённый опыт, так как в один прыжок до пятого этажа не достанешь. Нужно было умудриться сначала до второго, потом до четвёртого, ну, а там уже просто рукой подать до пятого.
   И вот я уверенно прыгнула, вкладывая привычное количество усилий... И понимаю, что перелетаю второй этаж, сразу доставая до третьего. Для осознания такой подставы ушла почти секунда в верхней точке прыжка, а потом я, тихонько пискнув, едва успела ухватиться за балконное ограждение, благополучно повиснув на нём. Без проблем подтянувшись, я забралась на третий этаж и перевела дух.
   Чёрт, опять забыла про своё стабильное рейрёку. Надеюсь, этот финт ушами никто не видел. С этой мыслью я залезла на ограждение, поймала баланс и оттолкнулась, но послабее... И в итоге чуть не встретилась головой с шестым этажом. Хорошо хоть успела вовремя зацепиться.
   И только проникнув в свою комнату, я задумалась о необходимости работы над собой, о приобретении умения обращаться со своими способностями. Всё бы хорошо, но где? Ни одной мысли в голову не приходит.
   Есть вариант обследовать Руконгай. Он ведь большой, наверняка в каком-нибудь лесочке можно будет позаниматься. Раз в неделю хотя бы. Но в текущей ситуации Нагадзиму нельзя оставить одну, а если рассказать ей о своём маленьком секрете, она обязательно разболтает. Не специально, так случайно.
   Что делать? Этот секрет, признаться, начинает утомлять меня саму. Может, всё-таки стоит рассказать? Но тогда меня обязательно приставят к какому-нибудь Капитану... да ну, нафиг. Эх, если бы не эта слезливая история с благородными... тьфу. Ладно, оставим пока эту тему. Глядишь, как-нибудь всё само собой решится.
   А пока что надо составить план занятий с Нагадзимой. Взялась же учить её Кидо, значит, надо держать слово.
  
  
  
   Ближе к вечеру вернулась соседка. В своей излюбленной манере она встала прямо напротив кровати (где я расположилась с книжкой), упёрла руки в бока и, нахмурившись, спросила:
   - Ну? И где тебя носило?
   - Меня - нигде, я всё время тут была, - мило улыбнулась Нагадзиме.
   - Да как ты вообще можешь прогуливать под носом у Капитанов Готей?! Как только совести хватает?! - скрестила руки на груди Хиде, окидывая меня, словно грешника, взглядом инквизитора.
   - Кто бы говорил, - фыркнула я. - А на первую пару Кидо у нас кто опоздал?
   Нагадзима мгновенно растеряла праведный гнев и отвернулась.
   - Ладно, а кто меня одну с Канэко оставил? - проворчала уже ради проформы она.
   Я промолчала, не желая отвечать на вопрос. Зачем, если она и сама знала ответ? Канэко к ней на парах не полезет, так как перед остальными держит маску стеснительного, но очень умного мальчика. Вот наедине, где-нибудь за пределами учебных корпусов - там пожалуйста. Но Нагадзима редко оставалась одна, а до общаги всегда доходила в компании целой стаи подружек-подпевал.
   Впрочем, соседка долго не горевала, быстро переключившись на другое:
   - Ну, когда у нас занятия? - бодро спросила она, сев на кровать с видом самой послушной в мире девочки.
   - В принципе, можно начать уже сейчас, - ответила я, закрывая книгу. - Для начала проверим, научилась ли ты чему-то со времён наших последних посиделок. Пошли, поищем свободный Кидо-полигон.
   Этого добра на территории Академии было достаточно, поэтому наши поиски быстро закончились. Я попросила Нагадзиму начать с самого первого Хадо и отошла в сторонку, чтобы, не дайте боги, вместо мишеней не прилетело мне...
   - Нагадзима, ты - дно, - ровным голосом сказала я пятнадцать минут спустя весьма приунывшей и покрасневшей соседке. - Нет, я знала, конечно, что Кидо туго у тебя идёт, но чтоб настолько... Мы же с тобой занимались. Пусть со скрипом и медленно, но у тебя получалось. Конечно, признанным мастером ты бы не стала, а вот крепким середнячком - вполне. В чём же тогда проблема? - Нагадзима в ответ так скривилась, что и без слов всё стало понятно. - Ясно всё с тобой. Учти, заниматься со мной тебе всё-таки придётся. Если надо, я с тобой каждое движение, каждое слово теории разбирать буду, хочется тебе того или нет. Хадо до тридцатого ты у меня до рефлексов зазубришь. А там как знаешь. Ладно, давай начнём с основ...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава Восьмая
  
  
  
   И понеслось... Как говорят в таких случаях. Дни полетели за днями, сменялись быстрее, чем я успевала это отмечать. Занятия с Нагадзимой, домашняя работа, самостоятельные тренировки в кендо, выматывающие кроссы на хохо...
   Да, я же так и не рассказала о последнем занятии, которое тоже отдали одному из Капитанов. Хакуда. И вела это занятие Капитан Второго Отряда Сой Фонг.
   Даже на мой взгляд она казалась всегда чрезвычайно серьёзной и хмурой. Создавалось впечатление, что происходящее и дополнительные обязанности не очень ей нравились, однако долг не позволял что-либо сказать или сделать в связи с этим. Маленькая, хрупкая, как подросток, она, тем не менее, не производила впечатление беззащитной. Словно вокруг неё распространялась какая-то аура... власти. Власти над ситуацией и окружающей обстановкой. По-моему, просто никому в группе не пришла в голову мысль, что вот эта девушка, миниатюрная, тонкая, тёмноволосая, с большими глазами (которые были бы огромными, если бы она не так часто хмурилась) не может быть Капитаном. Скорее уж она не могла быть никем другим, кроме Капитана Готей.
   Её пара, к слову, была второй вменяемой в капитанской программе обучения. Первым оказалось, как ни странно, кендо. Комамура-сэнсэй сломал нашу систему ценностей. Было что-то такое в его преподавании, что всем нравилось. Некое... благородство. Воинский дух. Он, конечно, нас гонял, куда без этого, но и одновременно наставлял в Пути Меча, совсем не так, как это делал наш академический преподаватель.
   Я никогда не любила занджютсу, и теперь понимаю, почему. Причина оказалась в том, что, как бы я ни старалась, мне было не угнаться за признанными лидерами класса, Канэко и Нагадзимой. И пусть я старалась не задумываться над этим, факт в том, что это знание, пусть и не осознанное, сильно меня угнетало и как-то очень незаметно привело к самообману. Будто мои навыки совершенно бестолковые и бесполезные. Я поверила в это и соответствовала, просто запрещая себе нападать. Разрешено только защищаться.
   Не могу с уверенностью сказать, что именно привело к прозрению, занятия с Комамурой-сэнсэем или мои собственные размышления, но, скорее всего, и то, и другое. Нет, после этого я не стала лучшей в группе. Я просто... смирилась. Успокоилась. Стала чаще улыбаться. Занятия начали приносить больше удовольствия.
   И я... отказалась от мысли о вступлении в Четвёртый Отряд. Я поняла, что по какой-то причине доверяю Комамуре-сэнсэю. Он - настоящий Командир, одним своим видом внушающий уважение и уверенность в себе. Лечить, правда, тоже хотелось, но это будет чем-то вроде хобби.
   И ещё. В Седьмой Отряд (то есть к Капитану-Самураю, как я назвала его про себя) ещё надо было попасть. Но у меня был беспроигрышный вариант в запасе - моя занпакто. На стажировочку туда с таким козырем я точно попаду, но стопроцентного результата такое подспорье, конечно, всё равно не давало. Надо было учиться, и хорошо, а ведь были ещё Нагадзима со своими доп. занятиями и маячащий на периферии зрения Канэко со своей вечной приклеенной улыбочкой.
   В этой ситуации занятия в Хакуда были своеобразным отдыхом для мозга, честно. Капитан Сой Фонг оценила наши умения, как сносные, или по крайней мере ничем не выразила своего разочарования. Мы просто занимались под её неусыпным контролем. Каким-то непостижимым для меня образом Капитан умудрялась уделять внимание всем: то тому стойку поправит, то другому удар подкорректирует, то третьей что-то объяснит. Спарринги, которые она организовывала, были пожёстче, чем мы привыкли, и имели немного другую тактику и задачи, однако действительно серьёзными противниками мне были только Нагадзима, Канэко и Даисуке, со всеми остальными я как-то справлялась.
   Кстати, о Даисуке. И Кидо. Пары Куроцучи-сэнсэя были официально признаны всем курсом, как самые ненормальные и эксцентричные, а наша группа, проходящая практику с Капитаном Двенадцатого Отряда, самой несчастливой в Академии на данный момент. И дело было даже не в том, что он многого от нас требовал, нет. Проблема была... нет, это всё-таки лучше показать наглядно.
   Итак, наша первая проверочная работа по теории Кидо. О том, что она произойдёт, Куроцучи-сэнсэй честно заранее нас предупредил, заметив, правда, что: "Вам это не поможет, мозглики". "Мозгликами" Капитан назвал нашу группу за результаты на практических занятиях. О, это стоит отдельного рассказа.
   У нас регулярно случаются задания на составление нового или модификацию старого Кидо. Задача совсем не для третьекурсников Академии (такими делами вообще специальный Отряд занимается, да Двенадцатый, но редко). Однако Куроцучи-сэнсэй сразу нам сказал, что ничего выдающегося от нас не ждёт... что всё равно не мешает ему каждый раз смешивать группу с грязью. Так вот, на одном из занятий у нас кто-то что-то нахимичил с элементарным Бакудо пятого номера (что само по себе сложно), в результате чего сильно рвануло, а горе-экспериментатор отправился лечиться в мед. кабинет. Когда Куроцучи-сэнсэй выпытал у пострадавшего структуру Бакудо, выяснилось, что это был плод коллективного разума нашей группы. За недостаток мозгов и чтобы обозначить и выделить "редчайших интеллектуальных ничтожеств", сэнсэй дал нам такое прозвище...
   Гхм, так вот, возвращаясь к проверочной работе. Она была рассчитана на весь наш многострадальный курс разом и проводилась в той самой аудитории-амфитеатре. Сразу скажу, что расстояние между рядами в ней довольно небольшое, студенты сидят практически локоть к локтю и дышали бы друг другу в затылок, если бы каждый ряд не был поднят над другим на добрых полметра. В этом заключался несомненный плюс аудитории. Списать в такой ситуации легко, соседи прикрывают со всех сторон, кроме как спереди. В общем, не подкопаешься.
   Об этой ситуации, конечно же, были осведомлены преподаватели, и если уж нелёгкая занесла студентов писать контрольные/проверочные/экзаменационные работы именно сюда, у профессоров была выработана противосписывающая тактика. Она проста, как валенок, но позволяет серьёзно усложнить студентам жизнь. Суть вот в чём: так как аудитория огромна, одного преподавателя на неё не хватает, поэтому обычно приглашают "проверяющих" - студентов старших курсов. Эти господа бродят среди рядов в противоположных направлениях, разделяя аудиторию на "зоны патрулирования". Обычно берут около пяти "проверяющих". Если кто-то из них застукал за списыванием - всё, вон из аудитории, встретимся на пересдаче.
   Выглядит всё это, конечно, серьёзно, но на деле студенты-"проверяющие" тоже люди, в основном они закрывают глаза на жульничество, если ты не "нарываешься" и хотя бы делаешь вид, что честно пишешь. И потом, даже при такой слежке можно списать так, чтобы ни один наблюдатель не увидел. Проверено практикой.
   Однако стоило нам только рассесться в аудитории, предвкушающе потирая лапки и понадёжнее пряча конспекты под парты, как своим присутствием нас почтил Куроцучи-сэнсэй...
   ...В общем, с первого взгляда было понятно, что всё вышеописанное - не его метод. Что нас навело на такую мысль?
   Две длиннющие и толстые деревянные указки, какие использовали, помнится, учителя в Мире Живых в моей школе. В Академии их практически ни у кого не было, за исключением нашего старого преподавателя Кидо (в аудитории огромная доска, рукой до её верхушки не дотянешься). Всё бы хорошо, но на доске было пусто, да и что там писать, если проверочная работа? А раз указки не для доски, то для чего тогда?
   Впрочем, это нам вскоре предстояло узнать.
   Куроцучи-сэнсэй с краткими пояснениями раздал каждому ряду по стопке бланков с заданиями (они тут же разошлись по рукам). Писать следовало прямо на них. Времени давали целую пару. Проверяющих мы так и не дождались. Казалось бы, пиши, списывай да радуйся. Какие проблемы?
   А пока студенты счастливо шуршали бланками, занимая наиболее удобную позицию для использования шпаргалок, Капитан Куроцучи, внизу, с видом просветлённого философа взял по указке в каждую руку, лениво взмахнул ими, видимо, привыкая к весу и балансу (деревянной указки, ага) и... исчез.
   Я удивлённо моргнула. Вот он только что стоял за кафедрой у доски, а потом раз!.. И нету. Вот оно какое, оказывается. Сюмпо.
   И в тот же миг прямо за моей спиной послышались громкие удивлённые и даже возмущённые возгласы.
   Куроцучи-сэнсэй обнаружился на заднем ряду, прямо за моей спиной. И всё бы хорошо, но стоял он прямо на парте и методично (хотя не слишком-то сильно) стучал указкой по голове какого-то бедняги-студента...
   - Я! Покажу! Вам! Как! Списывать! На! Моей! Контрольной! - по слову на каждый удар громко вещал Куроцучи-сэнсэй. - А ну, пошёл вон из аудитории! И чтобы на пересдаче я тебя не видел!
   - Х-х-хай-й! - в панике и с выражением ужаса на бледном лице крикнул в ответ студент, схватил свои вещи, что попались под руку, и просто ломанулся к выходу, расталкивая соседей по парте. Три секунды - и нет его, только дверь аудитории хлопнула.
   А Куроцучи-сэнсэй обернулся, высокомерным взглядом окинул оставшихся и сказал:
   - Есть желающие добровольно сдаться и покинуть аудиторию? Я даже буду настолько щедрым, что позволю тем, кто уйдёт самостоятельно, прийти и пересдать... раза с третьего. Ну? Желающие? - аудитория ответила гробовым молчанием. Кто-то трусливо пискнул, но его мгновенно заткнули. - Нет? Что же... - Куроцучи-сэнсэй довольно и плотоядно оскалился. - В таком случае, желаю вам удачи. Она вам понадобится...
   Пока шла проверочная работа, сэнсэй ни разу не ступил на пол, перемещаясь между рядами прямо по партам. И без разницы ему было, лежит ли на его пути бланк или ещё что-нибудь. Не убрал - сам виноват.
   В тот день на пересдачу ушли больше двадцати пяти студентов. От Куроцучи-сэнсэя с его сюмпо и указками не укрылся никто. Как я тогда порадовалась, что принялась учить теорию Кидо и не взяла с собой ни шпаргалок, ни конспектов - просто словами не передать...
   ...Чего нельзя было сказать о Нагадзиме. Хоть мы и занимались, но её багаж знаний пока оставлял желать лучшего. Поэтому неудивительно, что в итоге ей настучали по голове указкой и вышвырнули из аудитории. Такие дела.
   Так Капитан Двенадцатого Отряда стал заклятым врагом не только Даисуке, но и Хиде. Хотя даже после этого её ненависть была просто несравнима с той, что испытывал по отношению к неуравновешенному учёному Абэ. На нём Капитан "оторвался" уже потом, на следующем занятии, когда ставил огласил оценки за проверочную. Для Даисуке это была "С".
   Не знаю, какой ценой Абэ перетерпел ту пару, но на перемене он решительно спустился к Куроцучи-сэнсэю...
   Они орали друг на друга минут пятнадцать. Абэ вообще был единственным студентом на курсе, кто позволял себе такое обращение к Капитану Куроцучи, а последний, в свою очередь, повернул всё так, что только Даисуке подобное разрешалось и сходило с рук. Да он мог бы и не стараться. Никому другому на такое просто не хватило бы духу.
   Впрочем, даже так Абэ не удалось отстоять свою успеваемость в борьбе с произволом Куроцучи-сэнсэя. Оценка не изменилась. А вот ненависть Даисуке к Капитану Двенадцатого Отряда только возросла. Хотя казалось бы, куда больше?
   Вот так и тянулись дни, но, несмотря на вполне положительное (относительно) впечатление, напряжение в моей жизни только росло. День пришёл к тому устоявшемуся расписанию, которому я всей душой противилась. Ни одной свободной минуты. Когда я не на паре, я делаю домашнее задание. Когда не делаю домашнее задание, я тренируюсь. Когда не тренируюсь, занимаюсь с Нагадзимой. Последней в моей жизни вообще стало очень много. Даже слишком. Я и в обычные-то дни с некоторым трудом терплю её вечную активность, а теперь уже просто не знаю, куда от неё деваться. Хоть на стенку лезь. И ведь не бросишь её. Добавьте сюда ещё и какие-то странные взгляды Капитанов, которыми они последнее время поглядывают на меня (особенно Кучики-сама), и поймёте, что моё душевное равновесие было далеко от идеального.
   В какой-то момент я поняла, что так продолжаться не может. Со всеми своими самопровозглашёнными тайнами и поседеть можно. Намерение рассказать о своём занпакто переросло из разряда теоретических планов в задачи наивысшего приоритета.
   Но рассказывать о своём прогрессе я пошла не к Капитанам, совсем нет. Этой прекрасной новостью я решила ошарашить для начала куратора нашей группы, Ватанабе Катсуо.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава Девятая
  
  
   Выбрать момент для поисков Ватанабе-сэнсея удалось не сразу. Держала, главным образом, Нагадзима, которую приходилось постоянно провожать. Сам сэнсэй появлялся у нас раз в неделю на классном часу в субботу, но мне было невтерпёж (то есть не хотелось лишний раз "погибать" на занятиях по хохо), ибо на дворе понедельник (начало третей недели преподавания Капитанов). К тому же, наш Ватанабе-сэнсэй - почти как неуловимый мститель: приходит однажды, чтобы надавать всем подзатыльники за нехорошее поведение и исчезает, будто и не было его. Поймать в Академии Катсуо-сана очень трудно, но возможно.
   Ради этого важного розыскного мероприятия мне пришлось пожертвовать обеденным перерывом. В это время Нагадзима в окружении одноклассниц надёжно изолирована от Канэко.
   Первым делом я уточнила в Деканате, где именно наш куратор должен быть. Меня отправили в конкретную аудиторию, в которой сэнсэя, конечно, не оказалось. Кто бы сомневался. Всё закономерно. Зато в аудитории нашлись старшекурсники, которые подсказали, что видели Ватанабэ-сэнсэя мельком на втором этаже у двести десятой аудитории. Пришлось идти туда, где, опять же, куратора не оказалось. Впрочем, особой надежды не было. Но местные студенты, на этот раз первокурсники, подсказали, что он был тут аж десять минут назад и ушёл, по его же словам, в четыреста пятнадцатую, это на четвёртом этаже. И там... сэнсэя, конечно же, тоже не было. Но зато местные девчонки по большо-о-о-о-о-о-ому секрету рассказали, что свой обеденный перерыв Ватанабе-сэнсэй тратит на одну хорошенькую лаборанточку с первого этажа... Особ, подходящих по описанию, на первом этаже было не так уж много, но, даже найдя оную девушку, я ушла ни с чем, даже не поговорив. Уж больно у неё был вид злой и рассерженный, наверняка бы влетело за такие разговорчики.
   Не зная, куда идти в таком случае, я было направилась в столовую, чтобы всё-таки перекусить, но на втором этаже неожиданно наткнулась на Ватанабе-сэнсэя. Его короткие волосы были взлохмачены, сам хмурился, голубые глаза аж потемнели, в общем, поссорились они с девушкой, походу. Но если девушку я ещё трогать не стала, то с куратором намерена была идти до конца, пусть даже это и ухудшит его настроение ещё сильнее, да и на обед мы попадём вряд ли.
   Эх, была не была.
   - Ватанабе-сэнсэй, доброе утро, - с милой улыбкой преградила ему дорогу я.
   Куратор едва успел притормозить, чтобы не налететь на неожиданное препятствие. Тем удивительнее ему было видеть напротив именно меня, ибо в группе я была одной из самых не проблемных студенток.
   - Доброе, Хаяси-кун, - несколько озадаченно ответил сэнсэй, смерив меня взглядом, словно желая убедиться, что это действительно я. - Что-то случилось? Могу чем-то помочь? - сразу спросил он.
   - Да, знаете, у меня появилась одна проблема, - честно сказала я, продолжая улыбаться. - Очень серьёзная проблема, с которой я не могу разобраться сама. Хотелось бы получить от Вас некий совет, так как мне больше не к кому обратиться.
   - Так, и в чём она состоит? - сразу подобрался Ватанабе-сэнсэй, подозрительно прищурившись и скрестив руки на груди. - Неужели ты что-то натворила?
   - Эм, - неожиданно споткнулась я на этом вопросе, задумавшись о том, относится ли пробуждение занпакто к категории "что-то натворила"?
   - Та-а-а-ак... - моё неловкое молчание сэнсэй истолковал по-своему, чему-то усмехнувшись. - Признавайся, в чём провинилась?
   - Э-э-эм, - неловко ответила я, тихонько оглядываясь по сторонам. К нашему разговору уже тихонько прислушиваются мимопроходящие студенты. - А можно нам где-то в другом месте поговорить? Пожалуйста?
   Ватанабэ-сэнсэй снова смерил меня взглядом и устало вздохнул, мол, что с тобой сделаешь.
   - Пошли, тут неподалёку аудитория свободная, там расскажешь, что случилось, - сказал он и повёл в двести четвёртую. Она была точной копией нашей собственной аудитории, закреплённой за группой, за исключением полного отсутствия окон. И она действительно оказалась пуста.
   Куратор вежливо открыл дверь, пропустил меня и зашёл следом, после чего пошёл прямо к кафедре. Остановившись напротив неё, сэнсэй вежливо указал мне на парту напротив. Я села за неё, как когда-то в школе, просто источая ауру примерности и хорошести. Что поделаешь, рефлекс.
   - Ну? - ни капли не проникся Ватанабэ-сэнсэй. Жаль.
   - В общем... - я набрала в грудь воздуха для храбрости и на выдохе сказала-таки это! - У меня проявился занпакто!
   - Ха, - коротко ответил Ватанабэ-сэнсэй и фыркнул. - Молодец, шутка удалась. Считай, что подняла мне настроение. А теперь признавайся, что натворила?
   - Ну-у-у-у... Вообще-то у меня и правда проявился занпакто, - кротко ответила я, глядя на сэнсэя глазками кота из "Шрека".
   - Ага, - иронично усмехнулся Ватанабэ-сан. - А у меня недавно прорезался банкай.
   - Правда? - деланно удивлённо спросила я, отчего куратор аж поперхнулся воздухом, но промолчал.
   - Так, - прочистив горло, сказал он. - Давай ты мне сейчас быстро расскажешь, в чём провинилась, я тебя поругаю, и мы ещё успеем на обед в столовую, как думаешь?
   - Боюсь, в столовую мы оба сегодня не попадём, сэнсэй, - со вздохом, но уже серьёзно ответила я.
   Ватанабэ-сан промолчал. Его лицо неожиданно утратило всякое выражение.
   - Хорошо, - сухо сказал он. - У тебя проявился занпакто. Тогда призови его.
   - Эм, - я неловко поёрзала на стуле. - А разве это не запрещено в стенах Академии?
   - Запрещено, - легко согласился сэнсэй, пожав плечами. - Но ты не сможешь его призвать.
   - Я могу, - нахмурившись, ответила я.
   - Так призови, - тон, которым ответил Ватанабэ-сан, заново бы заморозил тающие арктические льды. Я бы даже не назвала это предложением. Фактически приказ.
   - Ну, ладно, - буркнула я, поднимаясь из-за парты. - Если что, я всю вину свалю на вас, так и знайте.
   На что получила лишь неопределённый хмык.
   Честно говоря, свою занпакто я не призывала ещё ни разу. Мы только общались (и то всего два раза), но что и как делать мне было известно. Пришлось закрыть глаза, ибо саркастичное выражение лица сэнсэя сильно раздражало и выводило из равновесия. Надо глубоко вздохнуть, затем выдохнуть...
   - Долго ещё? - издевательски спросил сэнсэй.
   - Я ещё ни разу не призывала её, - спокойно ответила я, концентрируя своё рейрёку и стараясь следить за дыханием.
   - А-а-а, - протянул в ответ куратор, но в чём-то убеждённым его голос мне не показался.
   Да задолбал, гадина язвительная.
   С этой мыслью я резко сконцентрировала своё рейрёку и даже сама не ожидала такой лёгкости. Рейатсу резко усилилось на расстоянии метров пятнадцати вокруг меня, и, конечно, сэнсэй оказался ближе всего к эпицентру.
   - Сплети сети, Акадани, - произнесла я, поднимая свою правую руку и открывая глаза. И даже почувствовала, как где-то в моей душе что-то радостно отозвалось на этот зов.
   В то же мгновение из моей ладони быстро вытянулись многочисленные белые нити. Их число росло с каждой секундой, они стремились в пространство перпендикулярно от ладони, плотно сплетались между собой и образуя катану.
   Пара мгновений, и в моей руке лежит самый настоящий меч. Я чувствовала его шершавую и неровную, но невероятно удобную рукоятку в ладони, как продолжение моей руки... Впрочем, наверно, так оно и есть.
   Но самой главной наградой было ощущение бьющей через край силы и своей власти над этой мощью.
   Ну, и шокированное лицо Ватанабы-сэнсэя, конечно же.
   - Убери! - крикнул куратор, словно очнувшись. И мне пришлось спрятать занпакто. Никаких спецэффектов, катана просто растворилась в воздухе, и всё. Следом за ней пропало чувство могущества. Даже жалко как-то.
   И тут дверь в аудиторию с треском открылась, и в помещении резко возросло число преподавателей, одного из которых я даже узнала. Это был Оунахара Генгоро куратор группы "6-1", то есть группы один, шестого курса.
   - Что здесь происходит?! - громовым голосом спросил он.
   - Это он во всём виноват, - коротко ткнула я пальцем в Ватанабе-сэнсэя.
   Занавес.
  
  
   Через десять минут.
   Кабинет Зам. Директора Академии Духовных Техник, Кобаяши Джобена.
  
  
   - ...От кого угодно, но от тебя, Ватанабе-кун, я этого не ожидал. Ладно студентка-третьекурсница, ей это ещё простительно, но ты!.. Как тебе вообще такое в голову пришло?
   - Моя ошибка, - с уважением и в то же время покорно поклонился в ответ Ватанабе-сэнсэй. - Мне нет оправдания. Прошу прощения.
   - Твоё наказание мы обсудим отдельно. А пока, давайте поговорим о причине этого происшествия.
   Директор тяжело опёрся на свою трость.
   Кобаяши Джобен, седой старик, чуть сгорбленный, с длинными усами и точно такой же длины бородой. Старческий прищур и куча морщин тоже прилагаются. В отличие от покойного Директора Ямамото Генрюсая Шигекуни, Кобаяши-сан не был лысым, отнюдь. У него сохранилась пышная, хоть и чисто седая шевелюра, даже несмотря на то, что среди студентов бытует мнение, будто Зам. Директора у нас как минимум не на много младше того же покойного Главнокомандующего Готей.
   Страшно подумать, как он ещё не свихнулся за столько лет от такой толпы бедовых и совсем молодых студентов. И ведь некоторые из лучших выпускников Академии так и не пережили Зам. Директора, что тоже не должно прибавлять "милости и няшности" характеру.
   - Как тебя зовут, студентка? - спокойно спросил он.
   - Хаяси Хана, - с поклоном ответила я. - Группа три-один.
   - Да-да... - Кобаяши-сан прошёл к своему креслу и тяжело сел. - Что же, Хаяси-кун. Расскажи нам, когда проявился твой занпакто.
   Так, а теперь главное убедительнее соврать.
   - Чуть больше двух недель назад, во время самостоятельной подготовки, - с готовностью ответила я.
   - Две недели! - воскликнул Ватанабе-сэнсэй. - И ты столько времени молчала?
   - Ну, - я неловко потупила взгляд. - Занпакто только два раза говорила со мной, и то не долго... И потом, я же знаю, как сложно получить шикай, вот и подумала, что... просто сны странные снятся. Тем более, что они больше не повторялись. Но потом я стала замечать за собой странности. Мне легче стало даваться Кидо, а на самостоятельных занятиях в Хохо мне наоборот пришлось себя ограничивать, потому что выяснилось, что я начала двигаться совсем иначе. Слишком быстро и слишком неловко.
   - Никаких жалоб на неё от Капитанов Готей 13 не поступало, - прокомментировал мой рассказ куратор. - В Хохо Хаяси-кун всегда была лучшей, от преподавателя Занджютсу исходят лишь одобрительные отзывы, от преподавателя Хакуда нареканий нет, а Капитан Куроцучи даже отметил её в числе наиболее перспективных студентов.
   Чувствую, в этот момент надо было видеть моё лицо. Капитан Куроцучи что-что сделал?..
   - Вот как, - мне показалось, одобрительно сказал Кобаяши-сан, но следующие его слова тут же вернули меня с небес на землю. - Однако, как бы ни старалась Хаяси-кун, её успеваемость далеко не лучшая на курсе. Есть множество куда более одарённых и перспективных студентов, например, Канэко Акио-кун, что учится, если верить моей памяти, в одной с ней группе. Почему же у этого весьма умного молодого человека благородных кровей занпакто не пробудится, судя по всему, ещё ближайшие пять лет, а у Хаяси-куна неожиданно возник уже сейчас? М, как ты считаешь, Хаяси-кун?
   Я молчала, просто не зная, что ответить. О том, чтобы рассказать о своей памяти прошлой жизни, не было даже мысли. Обойдутся. Моя жизнь - только моё дело, какой бы по счёту она ни была.
   - Вы меня в чём-то подозреваете, Кобаяши-сан? - прямо спросила я. И сразу же поняла, что да, подозревает. Уж в слишком удобное время "пробудился" мой шикай, хе. Как раз к приходу Капитанов. Да и вообще всё это выглядит подозрительно, Зам. Директора прав.
   Но это же не значит, что я молча признаю свою вину и уйду отсюда. Не дождётесь, господа.
   - Мы не в чём тебя не обвиняем, Хаяси-кун, - всё так же спокойно ответил Кобаяши-сан. - Но ты должна знать, что шикай - это плод многолетних трудов лично каждого синигами. Это награда за неустанный рост над собой. Столь рано шикай проявляется только у самых одарённых из нас, а твоя сила хоть и превосходит средний показатель по Академии, в то же время является обычным показателем в твоей группе и останется таким, даже с учётом того, что со временем ты будешь расти. Следовательно, если появление занпакто спровоцировано не твоей исключительной силой, то должны быть какие-то другие факторы, спровоцировавшие скачок в развитии. Нас лишь интересует, знаешь ли ты, что именно послужило тем самым толчком в твоём развитии?
   - ...Нет, - выдержав некую паузу, устало ответила я. - Понятия не имею.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава Десятая
  
  
  Из кабинета Зам.Директора я выходила обиженная и растерянная одновременно. Не так я себе представляла результат открытия собственной тайны, совсем не так. Нет, фанфар и возгласов счастья не ожидалось, конечно, но хотя бы скупое поощрение и обещание помощи в развитии, честно, хотелось.
  А на деле что получилось? Мало того, что меня довольно грубо опустили с небес на землю, ткнув носом в руконгайское происхождение, так ещё и заподозрили в чем-то нелицеприятном.
  Правда, если подумать, Кобаяши-сана можно понять. Лишь двое из известных мне синигами закончили Академию раньше срока. И при этом ещё и обрели шикай. Хитсугая Тоширо, Капитан Десятого Отряда, закончил обучение за три года. Ичимару Гин уложился в один год. Оба уже имели шикай до вступления в свои Отряды или получили его вскоре после выпускного распределения. Но их гениальность была видна издалека, просто выпирала, проявляясь в распространяющейся вокруг Капитанов рейатсу.
  И теперь я. Таких запасов рейрёку у меня нет и в ближайшие лет... ох, наверно, десять, точно не будет. Нет, даже не так. Достигнув шикая, я автоматически прыгнула аж до места десятого офицера. Теперь ближайшие лет десять мне предстоит развивать свой шикай, оттачивать умение им пользоваться, и, может быть, таким путём я когда-нибудь стану Лейтенантом. Слабеньким таким. Чтобы стать приличным, понадобится ещё лет пять. И для Общества Душ это будет просто офигенно быстрым карьерным ростом. А уж сколько в таком случае топать до Капитана, вы можете себе представить.
  Но даже если и так, я не понимаю. По идее Академия должна гордиться каждым студентом, умудрившемся получить занпакто раньше строка. Это всё-таки огромная редкость. Но вместо этого я натыкаюсь на какие-то подозрения и недовольства. Почему? В чём подозревает меня Зам. Директора? Он спросил об истоках моего развития... Но. Разве существуют другие способы обрести занпакто, кроме?..
   - Хаяси-кун!
   Я вздрогнула и обернулась. Рядом стоял Ватанабе-сэнсэй и доброжелательно смотрел на меня сверху вниз.
   - Кобаяши-сан должен уладить некоторые дела, связанные с появлением твоего занпакто, - довольно сообщил куратор, улыбаясь. - Просто подожди немного и зайди к нему после пар. От занятий сегодня ты освобождаешься, всё равно на последнюю пару ты уже опоздала, - усмехнувшись, заметил сэнсэй.
   - Хай, - с некоторым облегчением улыбнулась ему в ответ я.
   - Вот что, иди-ка ты отдохни, - посоветовал Ватанабэ-сэнсэй, окинув меня пристальным взглядом. - Выглядишь бледно. Вечером всё решится.
   - Хай, - с поклоном снова повторила я. - Спасибо Вам, Ватанабэ-сэнсэй.
   - Ну-ну, всегда пожалуйста, - ослепительно улыбнулся мне в ответ Ватанабэ-сэнсэй. - С твоего позволения, я, пожалуй, пойду. В отличие от тебя, у меня ещё четыре пары.
   С этими словами Ватанабэ-сэнсэй ушёл, а я с лёгким сердцем решила последовать его совету и пойти в свою комнату поспать. Спать почему-то хотелось неимоверно. Может, это из-за первого призыва занпакто?
   Именно об этом я вяло рассуждала, открывая дверь своей комнаты в общежитии...
   ...И мягко проваливаясь в темноту.
  
  
  
   Пробуждение было неприятным. В теле чувствовалось онемение и противная слабость. Голова просто раскалывалась. И при всём при этом ощущение, будто не спала ночи три.
   Симптомы были знакомые. Точно так же, только чуть полегче, я чувствовала себя, когда на первом курсе переборщила с тренировками. Все признаки банального энергетического истощения.
   Это что ж я такого натворила, а?
   - А, Хаяси-кун, ты проснулась? - прозвучал неподалёку знакомый голос.
   Пришлось открыть глаза.
   Моя тушка оказалась на больничной койке, а вокруг, соответственно, обнаружилась больничная обстановка. Вытянутое помещение заставлено ширмами, огораживающими пациентов друг от друга. Высокий потолок, тумбочка рядом с койкой и милая синеглазая медсестра в форме, полностью скопированной из мира живых, только цвет не белый, а розовый. Саката Акина прекрасно сложена, её улыбка ослепительна, а чудесный характер и море обаяния прилагаются. Признанная красавица Академии. Единственная её проблема - это малое количество рейрёку и, соответственно, слабое рейатсу. Из-за этого фактора она попала в своё время в Четвёртый Отряд, хорошо себя там показала и через какое-то время перевелась в Академию в качестве штатной медсестры.
   Приток "пострадавших" студентов-парней в медкабинет увеличился раза в два и не иссякает до сих пор.
   Именно она агитировала меня на вступление в Четвёртый.
   - Да... наверное, - ответила я, от души зевнув. - Как я здесь оказалась?
   - Твоя соседка нашла тебя на полу вашей комнаты в общежитии. Ты была без сознания, - с успокаивающей улыбкой ответила Саката-сан, подходя к койке. - Обследование показало, что у тебя сильное истощение. Мне казалось, что ты следишь за собой, Хаяси-кун, - смешно нахмурившись, закончила медсестра.
   - Я стараюсь, правда, - с улыбкой ответила ей я, судорожно припоминая, чем таким занималась, чтобы попасть в больницу. - Но в этот раз слишком увлеклась. Извините.
   - Ничего не хочу слышать, - всё ещё изображая строгость, сказала Саката-сан. - Теперь тебе придётся на некоторое время полностью отказаться от практических занятий по Кидо, Хакуда и Занджютсу. Я запрещаю тебе эти занятия на три дня, а потом придётся трудиться в щадящем режиме. Твоих преподавателей я предупрежу, справку выпишу.
   - Хай, - покаянно склонила голову я, слабо понимая происходящее. - А как долго я тут пролежала?
   - Всего один день и ночь, - смягчилась медсестра, снова улыбаясь. - В прошлый раз провалялась трое суток. Это хороший показатель, Хаяси-кун, ты растёшь быстро, - я в ответ смущённо покраснела. - Как ты себя чувствуешь?
   - Неплохо, - коротко ответила я, зевая.
   - Ладно, - кивнула мне в ответ Саката-сан. - Тогда я тебя выписываю, но этот день ты проводишь в своей комнате и спишь. Не забудь сходить на обед, а потом снова поспать. Никаких тренировок! Ешь и спишь, это понятно?
   - Да, всё понятно, всё исполню, - усиленно закивала я.
   - Я тебе верю, - улыбнулась медсестра. - Твоя форма лежит в тумбочке. Как переоденешься, зайди в кабинет, я отдам тебе справку.
   - Хай, - бодро откликнулась я. - Спасибо вам.
   - Не за что, не за что, - довольно ответила Саката-сан и ушла.
   Моя наигранная бодрость тут же испарилась. Ради спокойствия покрепче прижала к себе трясущиеся руки.
   Я совершенно не помнила, что делала позавчера. То есть до попадания на больничную койку. Не помнила, что делала в этот день вообще. Если верить медсестре, а причин не верить ей у меня не было, я пролежала в мед. блоке всего один день. Вчерашний. Но в памяти не хватало не одного, а двух дней. Двух!
   И... было ощущение, будто я забыла что-то очень важное. Такое сильное и навязчивое чувство, что словами не передать! Но, как ни старалась, я не могла вспомнить, что именно забыла.
   Чёрт, что же я такого делала?..
   Думая об этом, я оделась и вышла из мед. блока. Выход вёл сразу на первый этаж главного корпуса Академии, а мед. кабинет расположился на втором.
   Уже через двадцать минут я, вместе со своей справкой, шла в общежитие. В Сейрейтее стояло раннее утро. Вокруг было несколько пустынно, так как шло время первой пары. Погода солнечная, небо чистое. В мире живых в это время уже должно холодать, но уже мёртвым такие мелочи без разницы.
   А мне так вообще было не до того. Приходилось молча бороться с возрастающей паникой. Память не возвращалась, как бы я ни старалась её вернуть. Целый день выпал из жизни, будто и не было его! В этом самом дне было что-то жизненно важное, но что именно? Это ускользало от моего сознания.
   У дверей в нашу с Нагадзимой комнату я уже почти сдалась. Вспомнить что-либо было нереально. Однако стоило мне взяться за ручку двери, как ко всему прочему коктейлю эмоций добавился необъяснимый страх. С потерей памяти он был не связан. Или всё-таки?..
   Я с подозрением посмотрела на дверь. Кажется, будто за ней меня ждёт какая-то опасность. Но это же просто абсурд. Ничего не может произойти со студентами на территории Академии. Нет, бывает, конечно, всякое. Драки, ссоры, вражда и прочее. Однако из врагов у меня только Канэко... Хотя, стоп, разве только его уже не достаточно?
   Может, стоит сходить за боккеном?
   Так, стоп, нет, что за чушь? С каких это пор я боюсь войти в собственную комнату?
   Я решительно открыла дверь. Внутри на первый взгляд было пусто. Вещи и мебель на своих местах, и уже одно это было непривычно. Наверно, Нагадзима не утерпела и прибралась, пока я валялась в мед. блоке. Впрочем, даже на второй взгляд внутри никого не было, и страх медленно рассеялся.
   Очевидно, вместе с истощением и потерей памяти я заработала паранойю. Иначе с чего бы возникли такие необоснованные приступы страха?
   Чувствуя, что начинаю медленно сходить с ума, я разделась и легла в кровать, укутываясь в одеяло с головой, а спустя пару минут уже спала. Сон был беспокойный.
   Мне очень редко снились кошмары. Моя богатая фантазия обеспечивала ночами целые сеансы фантастических фильмов, и видеть доводилось разное, хотя ничего из этого не пугало.
   Сейчас всё было иначе. Мне снилась темнота, паутина и, самое страшное, пауки. Пожалуй, я ничего на свете так не боялась, как пауков. Даже самый маленький из них внушал мне необоснованный страх, а здесь их были десятки, сотни, они ползали вокруг меня, издавая противный шум. А я от страха не могла не то, что сдвинуться с места, даже пискнуть, и то боялась.
   В какой-то момент, правда, кошмар сменил декорации, и вот я уже осознала себя лежащей на чём-то твёрдом и привязанной за руки и за ноги. Казалось, что вокруг темно, но в глаза светил тусклый свет, ослепляя. Противный шум пауков сменился чьим-то заунывным голосом, говорящим что-то, хотя слов было не разобрать.
   Поэтому, когда я рывком проснулась, и перед глазами появилось обеспокоенное лицо Хиде, облегчение было просто неописуемым.
   - Хаяси, ты как? - осторожно поинтересовалась соседка.
   - Нормально, - ответила я, переводя дыхание. - Просто кошмар приснился. Спасибо, что разбудила. Как дела?
   - Плохо, - серьёзно ответила Нагадзима даже без тени улыбки, присаживаясь рядом на кровать. - Пока ты лежала в больничке, Канэко неожиданно обзавёлся занпакто.
   - Занпакто? - удивлённо переспросила я. - Он?
   - Ага, - кисло ответила мне Нагадзима, поморщившись. - Теперь преподаватели в открытую его восхваляют. Все с него пылинки сдувают. С Капитанами ещё не всё понятно, но место в каком-нибудь Отряде ему уже обеспечено. Правда, это ещё не самое неприятное.
   - Не самое? - чуть нахмурившись, спросила я.
   - Нет, - с усмешкой ответила Хиде. - Отец Канэко форсирует переговоры с моим кланом. Давит на моего отца. Когда мы отказывали в браке обычному представителю другого клана, пусть и наследнику - это одно. А отказывать будущему высокопоставленному офицеру Готей - это уже совсем другое.
   - А в чём разница? - решила уточнить я.
   - Понимаешь, - со вздохом ответила Нагадзима. - Среди благородных на самом деле немного тех, кто обладает большими запасами рейрёку. А из тех, кто обладает - единицы могут занять должность выше десятого офицера. Клан Кучики в этом деле особенный. Их переходящая из поколения в поколение должность - результат тщательного выбора спутников жизни. Достаточно сказать, что последние десять поколений Кучики женились и выходили замуж только за людей, чьи показатели рейрёку были выше средних. Только последний Кучики, наш преподаватель, отличился, но у них с женой не было детей... Короче. Среди благородных считается почётным попасть в Готей. Те, кто всё-таки занимают в нём высокую должность, приобретают большое влияние. Канэко был признан будущим перспективным офицером, а это значит, что как только я и он закончим Академию, клан Канэко просто надавит на мой, и меня вынудят выйти замуж, хочу я того или нет. Просто потому, что Канэко будет офицером более высокого ранга, чем я.
   - Так. И что теперь делать? - растеряно спросила я.
   - Ничего, - спокойно ответила Хиде.
   - То есть? - снова нахмурилась я. - Ты сдаёшься?
   - А есть варианты? - с иронией посмотрела на меня соседка. - Я могла отказывать ему, пока составляла конкуренцию. Было неясно, у кого будет больше влияния. А теперь Канэко нашёл себе занпакто. Даже если я буду из кожи вон лезть до самого выпуска, всё равно по отношению к нему стану младшим офицером. Просто потому, что у него есть шикай, а у меня нет.
   Я молчала. Ситуация действительно безвыходная. Можно было бы, конечно, сказать, что, мол, придумаем что-нибудь, не беспокойся, но это было бы ложью. И говорить, что всё будет хорошо - тоже ложь. Существовала, конечно, призрачная вероятность того, что Нагадзима тоже сможет пробудить в себе занпакто до выпуска из Академии, но... Сами понимаете.
   Поэтому единственное, что я могла сделать для подруги, это обнять её. Просто поддержать.
   Хотя одна мысль не давала мне покоя. Как Канэко умудрился пробудить в себе занпакто? И почему это вызывает у меня какие-то смешанные эмоции?..
  
  
  
   Потянулись серые будни. Нагадзима впала в депрессию. Я тоже медленно, но верно опускала руки, продолжая, впрочем, упорно заниматься. Перестать развиваться только потому, что Канэко победил, казалось мне чем-то неправильным. Я попыталась донести свою мысль до Хиде, но она, кажется, меня не слушала, полностью закрывшись в себе. Непривычно было видеть её такую, но прямо сейчас сделать что-либо было невозможно.
   Время шло. Единственным радостным известием стало то, что никто из Капитанов не стал возиться с Канэко, ибо не дорос он ещё. Кажется, нашего "гения" отправили учиться к кому-то из Лейтенантов, что избавило нас от его присутствия на Занджютсу, Хохо и Хакуда. Хоть какой-то, а плюс.
   Депрессивную обстановку усугубляли мои кошмары. Сон про пауков стал регулярным с самого первого дня. Из-за этого я не высыпалась, что не добавляло настроения. Первое время против кошмаров помогали изматывающие тренировки, но в какой-то момент и этого стало недостаточно. Появилась мысль сходить ещё разок в мед. кабинет, попросить снотворного, иначе нормально поспать казалось невозможным в принципе.
   Незаметно наступила середина семестра. Оставшаяся часть представлялась нам с Нагадзимой в мрачном свете.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  Глава Одиннадцатая
  
   Несмотря на то, что кошмары даже не думали заканчиваться и перестать портить мне и без того нерадостную жизнь, я долго не могла решиться попросить у медсестры снотворное. Просто не знала, как объяснить свою потребность. Или мне просто не хотелось возвращаться туда после потери памяти... Скорее всего, и то и другое.
   В любом случае, здоровый сон был дороже, так что идти всё-таки пришлось. Добравшись до медкабинета по коридорам главного корпуса, я вежливо постучала. Никто не отозвался. Я постучала ещё раз чуть громче, но результата не получила.
   Обычно, если медсестра или врач куда-то уходят, то вешают специальную табличку. В отличие от моей Родины, здесь такие казалось бы простые бытовые вещи считались обязательными к исполнению. Отсутствие предупреждения о временном закрытии медкабинета свидетельствовало, что дежурившие господа врачеватели покинули пост в спешке, хе. Если покинули, конечно.
   С этой мыслью я попробовала открыть дверь и даже не удивилась, когда попытка увенчалась успехом.
   Впрочем, как и ожидалось, кабинет пустовал. За письменным столом у окна никто не сидел, на кушетке у стены не лежал, да и в шкафчиках с препаратами не копался. Слегка поколебавшись, я зашла внутрь, решив дождаться медсестру или врача тут.
   Первой мыслью было устроиться на кушетке, но на сидение там терпения просто не хватило. Вокруг много интересного, и никого нет, значит, можно поближе без страха рассмотреть кабинет в деталях.
   Сначала зрительному обыску подверглись шкафчики. Они оказались заставлены всякими колбами, баночками, прозрачными и не очень, подписанными и нет. Названия препаратов, если это были они, ничего мне не говорили, но тем не менее любопытство не склоняло голову.
   Вдоволь налюбовавшись на шкафчики, я перешла к письменному столу. Смотреть там особо было нечего, кроме уже открытого журнала. Внутрь стола я лезть не стала.
   Листать журнал было не слишком интересно. Там вёлся перечень обратившихся за медицинской помощью студентов. Журнал производил впечатление своей потрёпанностью и толщиной. Казалось бы, какие проблемы со здоровьем могут быть у теоретически долгоживущих, не боящихся ни холода, ни голода духов? Только те, которые они создают себе сами - вот ответ. Всевозможные несчастные случаи на занятиях и вне их, ушибы, переломы, да мало ли что. Особенно, если говорить о непутёвых студентах, только начинающих осваивать свои способности. Так что работы медкабинету всегда хватало.
   Студентам, особенно первокурсникам, часто не хватает умения вовремя остановиться, от этого эти бедняги и пополняют строчки в журнале. Впрочем, этот недостаток часто проявляется и у старшекурсников. За примером далеко ходить не надо: вон, последний месяц резко увеличился приток поступающих на больничную койку с истощением представителей четвёртого, пятого и шестого курсов. Ясно, что все хотят на Капитанов впечатление произвести, вот и выкладываются сверх нормы.
   И тут кто-то постучал в дверь.
   Короткий бросок до койки, и вот я сижу смирно с видом настоящей пай-девочки.
   С дежурным извинением за вторжение в кабинет зашёл незнакомый мне старшекурсник. Ничего примечательного в нём не было: короткие тёмные волосы, тёмно-карие глаза, в целом лицо вообще не запоминающееся, только широкое и открытое. Да и сам по телосложению он был крепко сбитым, мускулистым, хоть и невысоким. Таким ребятам как раз место в Одиннадцатом Отряде.
   Как я поняла, что парень со старших курсов? Чуйка помогает. Сэмпаи, конечно, не носят знаков отличий, но держатся сами по себе совсем иначе, чем "кохаи", да и чисто внешне чаще всего выглядят старше.
   Он огляделся, заметил меня и, не здороваясь, сразу в лоб спросил:
   - А где медсестра?
   Ну, точно в Одиннадцатый пойдёт. Куда ещё с таким представлением о вежливости?
   - Ушла по срочному делу, - коротко ответила я.
   Старшекурсник на пару секунд подзавис, но, в конце концов, выдал.
   - Ладно, я подожду.
   После чего зашёл и с каким-то хозяйским видом, широко раскинув ноги, уселся на противоположный край кушетки.
   В кабинете снова стало тихо.
   Меня разбирало любопытство. Этот дуболом больным никак не выглядел. Побитым тоже. Впрочем, мало ли какие проблемы у человека. На самом деле всё может быть.
   - Это... - неожиданно парень заговорил сам. - Ну... Паршиво выглядишь.
   - Да уж, я в курсе, - хмыкнула я. От недосыпа глаза вечно красные, как у вампира, и синяки под ними тоже ярко освещают мне дорогу. Да и вообще вид бледный. - А ты, между прочим, на больного не похож. Схалтурить решил, что ли?
   - В лоб дам, - хмуро пригрозил старшекурсник. Кулаки у него и правда вызывали уважение. - Твоя удача, что малявок, тем более женщин, я не бью.
   Каким образом тогда согласуется его первое предложение со вторым, мне представлялось смутно.
   - А если нет, то что тогда? - спросила я.
   На секунду показалось, что парень сейчас отправит одну любопытную девушку по известному и популярному маршруту, но затем старшекурсник как-то весь осунулся и словно "сдулся". Несомненно, он чего-то боялся.
   - Я... забываю, - нерешительно ответил старшекурсник. - Тут забываю, там забываю. Недавно забыл, что было месяц назад. А вчера я понял, что не помню, как мы праздновали моё День Рождения с мужиками год назад. А ведь думал, что никогда не забуду. Там такая гулянка была, весь район на ушах стоял, и ещё неделю спустя на улицы всякие придурки только парами ходили. И я забыл... маму, - на этом голос парня натурально дрогнул. - День, когда она подобрала меня на улице... Забыл. Хотя до этого точно помнил!
   - До чего "до этого"? - быстро спросила я.
   - Ну, - парень нахмурился и потёр лоб. - Я сам не помню, но пацаны рассказали. Мы тогда пошли на кидо-полигон. Капитан Куроцучи нам так сказал: либо мы к следующей паре показываем ему одно рабочее кидо, либо он нас на экзамене завалит. Ну, мы и пошли тренироваться. Пацаны там ещё что-то выдать могли, а я вообще в этом не шарю. Взяли мы с собой одного очкарика, кто что мог, тот сделал. А у меня не получалось нифига, вот. Пацаны говорят, что ушли тогда, а я остался на полигоне... Нашли меня там же на следующее утро. Сказали, тяжёлое истощение. Ну, оно и верно, что я, в первый раз, что ли? Вот. Ну, а потом начал забывать. Всё.
   Мы снова замолчали. Парень, кажется, ушёл в глубокие депрессивные думы, а я думала, что его история в чём-то поразительно похожа на мою. И это пугало. Правда, кроме тех двух дней до пробуждения в медблоке, в моей памяти дыр не наблюдалось, но кто знает, может, у меня всё впереди?
   Вскоре после этого разговора пришла медсестра. Вместо требуемого снотворного она выписала мне успокоительное. Уверенности в том, что оно подействует, не было, но медсестру было не убедить, так что пришлось уйти с тем, что есть.
   Хотя рассказ старшекурсника вселял тревогу.
  
  
   Спустя два дня мы с Нагадзимой возвращались из города в Академию. Обе, как ни странно, ходили по магазинам, чтобы потратить стипендии и вообще лишние деньги на что-нибудь приятное. Идея была моя, так как смотреть на потерянную соседку было просто невыносимо. Зато теперь Хиде выглядела свежо и весело, а я мысленно поблагодарила богов за её неумение слишком долго переживать о чём-либо.
   Возвращались мы не через главные ворота, а через один из углов академической территории, к которому примыкают полигоны. Перемахнув через стену (благо она не особо высокая), мы петляли среди деревьев, высаженных даже здесь.
   К слову говоря, вся территория Академии было озелена.
   Нагруженные тюками с нарядами, мы почти не говорили, но шумели прилично, задевая кусты. Вышли прямо к стене одного из полигонов. Пошли бы и дальше, но тут я заметила под ногами какую-то вещь. Поставила тюки, нагнулась чтобы подобрать.
   Короткий вскрик, и Нагадзима резко дёргает меня вперёд. Я падаю, не удержав равновесия, а Хиде уже прыгает куда-то ко мне за спину. Развернувшись, я увидела, как она в рукопашную дерётся с каким-то громилой в студенческой форме. Тут из кустов вылетел ещё какой-то бугай, и я без раздумий сначала бросила в него тюком, а потом кинулась на него сама.
   Но участвовать в драке оба парней не стали. По какой-то причине они очень резво сбежали. Нагадзима умчалась за ними. Я, чуть замешкавшись, тоже собиралась, но, перепрыгивая через первый куст, заметила, что под ним кто лежит.
   Там лежала девушка. Хрупкая с кипой хитро сплетённых русых косичек, перевязанных лентами, и смуглой кожей. Одну из этих лент я собиралась подобрать по дороге. Девушка была без сознания.
   Что собирались делать с ней те двое амбалов, мне не хотелось даже обдумывать, однако, одежда на незнакомке не была порвана и даже не сильно помята. Вот уж смешно будет, если мы прогнали её спасителей...
   Впрочем, все сомнения исчезли, стоило только бросить взгляд на то место, где я оставила тюки с одеждой. Рядом с найденной в сторонке ленточкой торчал тонкий метательный нож, засевший в земле по самую рукоять.
   Пока я осматривала девушку, вернулась Нагадзима.
   - Не догнала? - спросила я, глядя на запыхавшуюся принцессу.
   - Неа! - мотнула головой Хиде. - Вроде такие шкафы, а бегают шустро! А это кто? - спросила она, заметив девушку на земле.
   - Вероятно, жертва, - не удивившись, ответила я. - В себя не приходит, хотя разбудить я пыталась. Надо бы её в медкабинет отнести.
   - Верно, - глубоко вздохнув, серьёзно кивнула Нагадзима. - Давай, я её понесу, а ты тащи наши наряды в общагу.
   - Хорошо, - не стала спорить я. - Как отнесёшь, сразу возвращайся. Скажешь, что думает по этому поводу медики.
   - Ага, - ответила Хиде и одним рывком забросила бессознательную девушку себе на плечо. Усиление тела с помощью рейрёку соседка освоила на диво хорошо. Через мгновение стало понятно, что и хохо она тоже прекрасно знает.
   Я подобрала тюки и потащила их к нам в общежитие.
   Интересно, обратила ли внимание Нагадзима на то, что у спасаемой девушки остались только самые маленькие крохи рейатсу? Кажется, я знаю, какой поставят диагноз незнакомке.
  
  
   - Энергетическое истощение, - мрачно сказала Нагадзима, сидя на своей постели в нашей комнате в общаге.
   - Ага, - задумчиво ответила я, вертя в руках трофейный метательный нож. - Логично. У девушки было крайне мало рейатсу. Вопрос в том, что там делали эти двое бугаев?
   - Может, воспользоваться хотели? - мрачно предположила Хиде. Несмотря на благородное происхождение, никаких иллюзий о чести и достоинстве она никогда не питала. - Увидели девушку, оглушили, потащили туда, где никто не увидит, и собрались попользоваться?
   - А что, у девушки были следы оглушения? - поинтересовалась я.
   - Нет, - поджав губы, ответила Нагадзима. - Медсестра сказала только об истощении. Никаких следов физического насилия. Следов Кидо, кстати, тоже нет.
   - То есть они не оглушали девушку? - заключила я.
   - И что? - пожала плечами Нагадзима. - Она могла сама просто перезаниматься, отключиться, а эти двое просто пришли на всё готовенькое.
   - Хорошо, - согласилась я. - А тебе не показалось странным, что они оказались не на полигоне, а позади него?
   - Что странного? - удивилась Хиде. - Они же не совсем идиоты. На полигон мог кто-нибудь зайти, вот и перетащили.
   - Вот это-то как раз и странно, - заметила я. - Сама знаешь, около полигонов в любое время людно. Ходят и студенты и преподаватели. Как эти парни могли вынести с полигона бессознательную девушку так, чтобы никто не обратил внимания? У полигона высокие стены, так что просто перебросить тело не получилось бы, да и на девушке были бы ушибы и шишки в таком случае.
   - То есть девушку принесли не с полигона, а из другого места? - чуть нахмурившись, спросила Нагадзима.
   - Скорее всего, - согласно кивнула я. - И отсюда следует другая странность. Сама знаешь, в пределах студенческого городка не так много мест, где можно спрятаться. Добраться из одного такого места до другого, не попавшись никому на глаза, невозможно. Если бы девушка потеряла сознание в людном месте, её бы сразу к медикам понесли. Вздумай эти двое унести её в другом направлении, напоролись бы на справедливые вопросы от каждого встречного. И мы снова возвращаемся к вопросу, как же они оказались за полигоном, м?
   Хиде нахмурилась ещё сильнее, но так ничего и не сообразила, молча разведя руками.
   - Самое обидно, - сказала она. - так это то, что мы ни в чём не можем их обвинить. Никаких доказательств. Остаётся надеяться только на пострадавшую. Если она пожалуется, мы помогли бы и засвидетельствовали правдивость обвинений.
   Я в ответ промолчала, так как была почти уверена, что девушка ничего никому не скажет и не пожалуется. Нельзя пожаловаться на то, чего не помнишь.
  
  
  
  
   Глава Одиннадцатая
  
  
   Чуть позже, дня через два, я посетила медблок и нашла нашу пострадавшую. Приходила одна, потому что рассказывать Нагадзиме о своих подозрениях не стала по ряду причин. Какие у меня были доказательства? Да никаких. Вот и помалкивала.
   Мы с девушкой поговорили. Она действительно ничего не помнила о последних своих двух днях жизни. Спрашивать что-то о незнакомых старшекурсниках - амбалах было просто бесполезно.
   Всё это очень подозрительно. Я потеряла покой, чувство смутной тревоги и беспокойства мешало сконцентрироваться на занятиях. Была почти стопроцентная уверенность в том, что эти резко увеличивающиеся случаи истощения среди студентов на самом деле не случайны. И Капитаны вряд ли имеют к ним какое-то отношение.
   Я ничего не делала по двум причинам. Во-первых, если кто-то и доводит студентов до истощения, было непонятно, зачем это ему нужно. А, во-вторых, даже если я и узнаю цели преступников, то что смогу сделать? В таких случаях логично обращаться к куратору или преподавателям, но что-то во мне сопротивлялось всеми силами данному решению. Я ничего не могла поделать с сомнениями и от этого терялась всё больше. Начались приступы лёгкой паники.
   В какой-то момент я поняла, что так продолжаться не может. Надо что-то предпринять, но что именно? Если те двое парней как-то связаны с истощениями в среде студентов, было бы неплохо проследить за ними, но если я начну пропускать занятия, кто-то обязательно забеспокоится, а привлекать внимание в такой ситуации нельзя.
   С другой стороны, эти парни тоже вряд ли творят свои подозрительные дела прямо во время очередной пары. В любом случае, пока что у меня мало информации. Какой отсюда вывод? Надо бы эту информацию собрать.
   Выяснить, кто были эти двое незнакомцев оказалось не так сложно, хотя и заняло некоторое время. Злодеи обнаружились на шестом курсе, в классе 6-3, самом слабом классе выпуска. Впрочем, по слухам, в последнее время у амбалов проявляются какие-то сдвиги в запасе рейрёку.
   Наблюдение показало, что эти двое являли собой типичный пример молодых гопников из мира живых. Отжимали деньги у слабых, крысили перед более сильными, почесать кулаки всегда рады. Успеваемость катится к чертям. В целом, днём они обычные, особенно на фоне своего класса.
   А вот вечерами они куда-то исчезали. Нет, серьёзно. Примерно два-три раза в неделю они после занятий куда-то уходили, причём, выследить их никак не удавалось. Куда они деваются, мне было не понятно. Возникает такая ситуация: идут амбалы, скажем, в парк, в его глухие уголки. Заходят за особо густые и высокие заросли кустов, оп, и исчезают. А я стою на месте, как дура, и думаю, куда они могли деваться. В духовном плане они тоже пропадают, и это, пожалуй, самое подозрительное.
   Короче, поймать их за руку мне не удавалось.
   Тем временем, в Академии всё шло к экзаменам. Никто уже не удивлялся, что Капитаны неожиданно надолго задержались в нашем учебном заведении. Студенты даже смирились с мыслью, что сдавать дисциплины будут Капитанам Готей 13. Какой-то излишний пиетет к ним уже пропал, осталось только здоровее опасение, мол, что эти садисты придумают на этот раз?
   Не знаю, что этому поспособствовало, но я начала замечать за собой какой-то серьёзный прорыв в учёбе. Моё хохо стало о-о-о-очень быстрым. Самым быстрым. Нет, оно и раньше таким было, но сейчас стало ещё быстрее, оставив даже лидеров класса далеко позади. Кроме Канэко, конечно. Но этот благородный, говорят, уже сюмпо осваивает, а я пока ещё тащусь в хохо вместе с остальными людьми в классе. Пусть и тащусь впереди всех.
   Прогресс был не только в хохо. Мои удары в хакуда и занджютсу стали заметно сильнее. Даже, прости Господи, контроль в Кидо возрос! Почему и как, или это результат обучения у Капитанов? Я не знала.
   На фронте личной свободы Нагадзимы тоже всё стало спокойно. Канэко пропадает на тренировках в Отрядах, а когда появляется в Академии, больше напоминает бледную уставшую тень, чем самого себя. Гоняют, видимо, так серьёзно, что на охоту за Хиде у него времени уже не хватает.
   Это в свою очередь привело к тому, что у нас отпала необходимость дополнительных занятий в Кидо с Нагадзимой. Появилось свободное время, и мы обе, кажется, вздохнули с облегчением. Эти занятия тяжело нам давались.
   И вот, когда до экзаменов осталось меньше недели, я, наконец, увидела кое-что очень важное.
   В этот день я не смогла вовремя проследить за амбалами из-за разницы в наших учебных расписаниях. Когда кончилась моя последняя пара, этих двоих уже не нигде было. Однако, чтобы очистить совесть, я прошлась по тем местам, где видела двоих старшекурсников чаще всего и, неожиданно, нашла их!
   Амбалы обнаружились в одном из дальних уголков парка. Солнце уже заходило, а в этом месте парк сильно зарос и давал тёмную тень. Сначала неподалёку послышался какой-то скрежет, будто камень трётся о камень. Только я успела спрятаться в кустах, как из-за деревьев вышли двое. Знакомые мне старшекурсники. У одного через плечо был перекинут какой-то длинный тюк.
   Парни пробирались сквозь густые заросли максимально осторожно, стараясь не оставлять следов. Я следовала за ними, благо, мягкой поступи учат на хакуда. Меня не было слышно.
   Амбалы дотащили тюк до пруда в центре парка, небрежно бросили его на землю. Затем сняли ткань, укутывающую груз, и ушли куда-то по своим делам, довольно болтая на ходу.
   Центр парка, в отличие от его окраин, был крайне ухожен: трава подстрижена, деревья здесь росли только с одной стороны пруда и их тщательно подрезали для сохранения формы и правильного роста. На берегу пруда было светло в любое время дня, росли красивые цветы. Это популярное место среди студентов. Тут хорошо пообедать или просто посидеть, почитать или поспать. Но сейчас на берегу пусто, не считая...
   Подождав, пока амбалы отойдут подальше, я вышла из-за кустов и кинулась к "грузу".
   Им оказался мальчишка на вид лет шестнадцати. Короткие русые волосы, лицо милое, с аккуратным носиком, гладкой кожей. Ростом примерно с меня. Тут и гадать не надо было, первокурсник. Как и у несчастной девушки, его рейатсу едва ощущалось. Следов насилия, как и раньше, не было. Или их было не видно на первый взгляд.
   Будить парня, как и тащить в медкабинет, я не стала. Он и тут неплохо полежит, а если я притащу к медикам ещё одного пострадавшего, это может насторожить главного преступника. Ясно, как день, что старшекурсники - это шестёрки. Мутит воду кто-то другой.
   Поэтому, слегка подумав, я вернулась к тому месту, где слышала странный скрежет камня о камень.
   Место было... занимательное. Среди густых кустов и близко растущих деревьев обнаружилось пустое пространство примерно три на три метра. Земля здесь была утоптана до состояния камня, и не росла трава. В остальном же место, как место.
   Тем более странно. Что здесь могло издавать скрежет? Я внимательно посмотрела под ноги. Если тут где-то есть люк... Но мест стыка не видно. Земля настолько утоптанная, что, если бы её кто-то постоянно сдвигал, были бы видны места трещин и расколов. Но их не было. И земля, даже такая, скрежетать не может.
   И вообще мысль о люке казалась мне абсурдной. Тайное убежище прямо под территорией Академии. Да это же чушь! Как и кто бы его делал? Тут же студентов, как муравьёв в муравейнике. От них не спрячешь такие работы, пошли бы слухи.
   С другой стороны. Не начались же у меня слуховые галлюцинации?
   Допустим, какой-то люк тут есть. Люк должен куда-то вести, значит, допустим, что под ним есть какое-то помещение. Если оно есть, то когда могло быть построено? Разве что во времена основания Академии, то есть примерно тысячу лет назад, плюс-минус столетие. Только в этом случае студенты могли о нём не знать.
   Теперь вопрос попроще. А кто о нём знал?
   Однозначно Основатель, то есть, Ямамото Генрюсай Сигекуни, он же директор. Кроме него, наверно, его зам. Мог ли кто-то из преподавателей узнать о существовании убежища? Однозначно мог. Старые преподаватели знали точно.
   А знает ли нынешний директор? Должен бы.
   Если в происходящем виноват кто-то из преподавателей, это всё объяснило бы. И то, что старшекурсников невозможно выследить до конца, и их странные неожиданные появления в разных частях студенческого городка. И, может быть, даже то, что участившиеся случаи истощения никого не настораживают.
   Так. Так. Если преподавательскому составу нельзя доверять, то единственный выход - рассказать Капитанам. Сейчас же. Немедленно.
   Резкий треск сломанной ветки раздался за спиной. Я ещё успела обернуться, чтобы увидеть одного из амбалов и его кулак, с зажатым в нём ножом, опускающийся прямо мне на голову.
  
  
  
   Темнота. Холод. Влажность. Меня передёрнуло. Никогда не любила сырость.
   В этой огромной пещере всегда темно. Нет, тут, рядом со мной, внизу, растут красивейшие кристаллы. Они переливчатые и мягко светятся то жёлтым, то голубым, то красным, то зелёным, но от их света тьма наверху только гуще.
   Ещё если присмотреться, тут полным полно паутины. На первый взгляд её не видно, но когда вглядываешься в темноту, заметно, что тонкие нити чуть-чуть переливаются под светом кристаллов. В местах, где этот свет до них достаёт, конечно.
   В любом случае, вверх я стараюсь не смотреть. Потому что кроме паутины там... те, кто её плетёт.
   Каждый раз, появляясь здесь, думаю, что, если не смотреть вверх, то ничего не случится... но это самообман. Всегда, стоит только мне появиться здесь, как тьма на потолке пещеры оживает, заполняя пространство противным шелестом множества тысяч мелких ног.
   Я поторопилась встать в гущу кристаллов. Пауки не любят света. Но то пауки, а то... она.
   Первыми в любом случае с потолка по паутинкам спускаются её мелкие приспешники. Сначала их мало, зато они крупные, со сложным кроваво-красным рисунком на брюшке. Думаю, если бы я набралась смелости взять кого-то из них на руки, они бы заняли собой обе ладони, а длины их ножек ещё хватило бы, чтобы мои ладони обхватить.
   Вслед за ними спускаются по стенам более мелкие и однообразно чёрные собратья. Зато их очень много. И те, и другие пауки, впрочем, не подходят близко. Они вообще стараются не приближаться к кристаллам и занимают стены, а также те участки пола, где темно.
   К сожалению, это не действует на неё.
   Когда все пауки занимают максимально близкую ко мне позицию, с потолка величаво и неторопливо спускается она.
   В темноте у неё огромное паучье брюхо, в котором поместилось бы две меня, восемь ног толщиной со ствол среднего дерева, и только туловище женское. На свету кристаллов она меняется. Брюхо куда-то пропадает, как и ноги, зато появляется глухой чёрный балахон в пол. Хочется думать, она становится женщиной. О нормальности, боюсь, здесь невозможно говорить.
   У неё длинные чёрные волосы и очень бледная, как молоко, кожа. Полностью чёрные, без белка, выступающие вперёд глаза. Лицо чуть вытянутое, с острым подбородком, без румянца. И губы тоже бледные. Руки тонкие, пальцы длинные и изящные, мечта любого пианиста. Она высокая, на три головы выше меня, а балахон только подчёркивает это.
   Каждую ночь её образ болезненно чётко высекается в моей памяти, но сейчас она, кажется, даже слишком реальна. Как, собственно, и пещера. И пауки.
   "Ты забыла меня".
   Забудешь тебя, как же. Как долго ты мучила меня кошмарами с собой в главной роли?
   "Они отняли тебя у меня..."
   В её голосе слышится искренняя печаль и тоска. Лицо становится крайне жалобным.
   На такую наглость я даже не сразу нашла что сказать. Совсем обнаглела, паукообразная. Меня никто не забирал, потому что я, вообще-то, тебе и не принадлежу.
   "Хозяйка снова отталкивает меня!.."
   Ну-ну, ты расплачься ещё. Отдавая меня на съедение паукам много ночей подряд, ты что-то не сильно расстраивалась.
   "Хозяйка должна меня принять..."
   Ага. Тебе только доверься. Разве не проще всего жалить в спину?
   "Хозяйка мне не доверяет. Но я верная слуга Хозяйки..."
   Из таких, как ты вообще не получаются слуги. Только манипуляторы. Или убийцы. Им втираться в доверие тоже уметь надо.
   "Хозяйка никому не доверяет. Это хорошо..."
   Вот ещё мне не хватало твоего одобрения! И вообще, я доверяю. Просто немногим.
   "Хозяйка лжёт. Но Хозяйка плохо умеет лгать..."
   Я не лгу!
   "Но если это так... почему Хозяйка пошла навстречу опасности одна?"
   Мне было некого позвать.
   "Но разве у Хозяйки нет друзей?"
   Сколько притворного удивления в голосе. Или это такой сарказм?
   У меня из друзей только Нагадзима.
   "Нельзя назвать другом того, кому Хозяйка не полностью открылась..."
   Я... незачем подвергать Хиде лишней опасности, это "во-первых". Во-вторых, если бы я позвала её, получилось бы, будто я использовала её ради собственной безопасности. Так нельзя.
   Пауки со всех сторон протестующее зашипели, заставив меня нервно дёрнуться.
   "Ложь! Разве не для этого нужны друзья?! Впрочем, Хозяйка поступила верно. Никому нельзя доверять. У Хозяйки много секретов, и не найти того, кто мог бы их удержать. Хозяйка никому не доверяет, но может довериться мне..."
   Мы уже говорили об этом. Да, я не до конца доверяю Нагадзиме. И... да, наверно, кроме неё я вообще никому не доверяю. Так с чего ты решила, будто я доверюсь тебе?
   "Хозяйка знает, что не одна. Хозяйка уже один раз приняла меня, и если бы они не отняли..."
   Так, стоп. Когда это я тебя приняла? Что ещё за "они"?
   "Хозяйка забыла..."
   Так. Что забыла Хозяйка?
   "Хозяйка вспомнит... если примет меня... снова..."
   Ага, вот оно что.
   "Хозяйка понимает... что без моей силы... не победит врагов..."
   Каких врагов?
   "Хозяйка... скоро... узнает..."
   Неожиданно пещера резко утонула во тьме.
   Голова сильно болела и рука затекла.
   Я очнулась.
  
  
  
  
   Глава Тринадцатая
  
  
  
   В первое мгновение я подумала, что каким-то образом всё ещё осталась в своём внутреннем мире. Вокруг темно и прохладно прямо как там. Но уже через секунду стало ясно, что это совсем другое место, где нет вездесущей сырости, а вокруг беспросветно темно, хоть глаз выколи. И очень тихо.
   Пришлось исследовать окружающее на ощупь. Спустя пару минут и несколько ушибов лбом и коленками стало очевидно, что кто-то бросил меня в одиночную камеру где-то четыре на четыре метра. Её толстые решётки оказались достаточно частыми, так что не пролезешь.
   Мда, попала. Чуть-чуть страшно. Ровно настолько, чтобы начать что-то делать, но в данной ситуации это, боюсь, невозможно. Покинув свой внутренний мир, я оказалась не способна воспользоваться рейрёку. Как этого добились, мне было не понятно, но факт остаётся фактом.
   Сбежать не было ни шанса, так что пришлось подползти к стенке, усесться и ждать. Не бросят же похитители меня тут навечно? Тогда убить было бы гораздо проще.
   Время пошло. Мне казалось, что я сидела долго, хотя на самом деле, наверно, не очень. Делать было нечего, поэтому чередовала периоды сна с бодрствованием.
   Никто не приходил. Ничьи шаги не нарушали мёртвую тишину помещений. Это было логично.
   Когда об Обществе Душ говорят, как о загробном мире, подразумевают, что синигами - это почти призраки, которым есть и пить не надо в принципе. Это, конечно, ложь. Синигами едят и пьют, что в Обществе, что в мире живых. А ещё, как известно, могут проливать кровь, потеть и становиться грязными. И в туалет тоже ходят, да. То, что Общество состоит их духовных частиц, вовсе не означает, что почва, деревья, воздух, солнце и прочие в нём нереальны. В первых районах Руконгая люди выращивают продукты и продают их в Сейрейтей, а теоретическая призрачная сущность помидоров и огурцов их совершенно не смущает, будьте уверены.
   То же самое верно и для синигами без гигая. Да, наши тела состоят из духовных частиц. И что? Мы все едим, пьём, ходим в туалет и даже... кхм... любовью занимаемся (только, тс-с-с-с-с-с, я это не говорила, кхм.). Другое дело, что частота всего, кроме последнего пункта, определяется необходимостью восстановления запаса нашего рейрёку. Ну, и для удовольствия поесть можно, да. Еда и питьё помогают нам восстанавливаться. А если наш запас рейрёку полон и не меняется, мы можем обходиться без естественных потребностей довольно долго. И даже очень долго.
   Это если говорить об Обществе Душ. В мире живых всё немного иначе. Там плотность духовных частиц значительно ниже. Это приводит к тому, что в безопасности там могут находиться только синигами не ниже двадцатого офицера. Почему? Ну. Душа состоит из духовных частиц. В условиях среды, где плотность этих частиц низка, душа регрессирует и распадается до элементарных составляющих. Душа теряет те крохи рейрёку, которые составляют её разумное существование... А, короче, так.
   Любая душа имеет в наличии некий небольшой запас рейрёку. Этот запас частично сконцентрирован в Хакусуитосакетсу ("Сон Души и Звено Цепи"). С помощью него же душа крепится к телу у живых людей.
   Итак, представим, что человек умер, его душа отделилась от тела. И начинает распадаться, деградируя до Пустого. Почему? Потому что, чтобы нормально существовать в мире живых, душе нужна оболочка либо из плоти, либо из духовных частиц. Плоть умерла, а сделать оболочку душа не может, потому что для этого нужно мно-о-о-ого рейрёку, примерно как у синигами, а также знание, что им можно управлять. И вот душа теряет свои крохи рейрёку, бессильная что-либо сделать, Хакусуитосакетсу распадается (как у Ичиго, когда он чуть не стал Пустым) под давлением агрессивной среды. Среда агрессивна не только из-за низкой плотности частиц, но и из-за наличия в мире живых энергии Пустых. Энергия Пустых и частицы там находятся примерно в равной концентрации, даже в Каракуре.
   И тогда, когда рейрёку в Хакусуитосакетсу остаётся примерно одна пятидесятая от изначального количества, душа, у которой почти не осталось рейрёку, инстинктивно использует для защиты единственно доступную энергию. Энергию Пустых. К сожалению, с этого момента душа утрачивает в той или иной мере свою личность. Появляется тупой Пустой, у которого есть только один инстинкт, и звучит он как: "ЖРА-А-А-А-АТЬ!!!"
   Поедая души и своих собратьев, Пустые увеличивают в себе количество рейрёку. Как ни странно. И эволюция Пустых именно на это и завязана. На запас рейрёку. Чтобы восстановить его, надо очень много жрать. Очень. Особенно, если душа до пустофикации была не простой, а сильной, как у, скажем Иноуэ Орихиме или Садо Ясуторы. По мере накопления рейрёку у Пустого начинает проявляться самосознание. Он начинает думать. Поэтому, чисто теоретически, с Вастер-Лордами можно общаться. Они вполне разумны. А у аранкаров вон, даже нечто вроде занпакто есть.
   Как становятся Пустыми, понятно. А как попадают в Общество?
   Тут есть два варианта событий. Первый, и самый частый, когда душу ничего после смерти не держит, и она естественным путём уходит на круг перерождения. Честно говоря, что именно заставляет души так поступать, до конца не ясно. Есть мнение, что это инстинкт, нечто очень древнее и внутреннее. Что душа с этим знанием появляется в реальности. Как тут в Бога не поверить, да? В любом случае, после круга перерождения душа появляется в Обществе Душ. Вокруг неё в новых условиях среды формируется оболочка из духовных частиц. Сама душа ничего о прошлой жизни не помнит. Раз! И в Обществе появился новый житель.
   А есть второй вариант. Душа не ушла. Такое бывает. И тут её либо отправляет в Общество синигами, либо она становится Пустой. Особо выдающиеся личности, при жизни творившие чёрти что, попадают в Ад.
   Ну, а с синигами вообще всё просто. Ими становятся те, кто имеет некий запас рейрёку хотя бы чуть-чуть выше нормы. И потом, в комфортабельных условиях, душа способна развиваться. Увеличивать в себе запас рейрёку. Если ничего не делать, то медленно, а если заниматься, то быстрее.
   Говорят (хотя это не проверенные сведения), что чем длиннее у души цепочка перерождения, тем больше становится у неё запас рейрёку в каждом следующем перерождении. А ещё есть души, которым повезло где-то в цепочке, и они просто от рождения имеют офигенный запас рейрёку. К сожалению, каждый раз после смерти попадать в Общество может далеко не каждая душа. Поэтому действительно сильные синигами достаточно редки. Да и не только синигами. Больше количество рейрёку - далеко не залог выживания индивида, как известно.
   Хм, сама себе академическую лекцию повторила. А с другой стороны, что ещё тут делать-то?
   Моё рейрёку в данный момент вообще не тратится, поэтому кушать, пить, ходить в туалет мне не надо. А раз мне этого не надо, то и моим надзирателям, если они тут есть, ко мне ходить тоже не нужно.
  
  
   Время тянулось. И тянулось. И тянулось.
   Я потеряла его счёт. Вокруг нет источников света, я ничего не вижу, но уже довольно неплохо ориентируюсь в пределах своей камеры.
   Однако в какой-то момент мне решили разбавить одиночество.
   Принесли Нагадзиму.
   Я, в общем-то, и не сомневалась, что так когда-нибудь и будет. Моё отсутствие в первую очередь должно было волновать именно её. Всё-таки три года уже под одной крышей живём.
   Когда её принесли, в помещении включили свет. Мои отвыкшие от него глаза сразу же резко заслезились, заставляя жмуриться и часто моргать, но я всё же разглядела туши амбалов, услышала их недовольное пыхтение, лязг открываемой решётки и глухие стуки. Потом решётку снова закрыли, а свет выключили, но опознать Нагадзиму, лежащую в соседней камере, я успела.
   Какое-то время она была без сознания и лежала неподвижно, но с появлением соседки возникла надежда. Уж её клан пропажу дочери главы на тормозах не спустит. Даже если от нас избавятся к тому сроку, отец Хиде носом землю всех рыть заставит, но виновников найдёт... Я надеюсь.
   Наконец моя соседка, теперь уже по камере, зашевелилась. Тихонько застонала, что-то пробормотала сквозь зубы, явно непечатного содержания.
   - Тут кто-то есть? - спустя минуту спросила она.
   - А ты как думаешь? - спросила в ответ я, жалея, что не могу увидеть её лица.
   - Хаяси! - явно обрадовано воскликнула Хиде.
   - Кто ж ещё, - ворчливо ответила я, вздыхая. - Слушай, Нагадзима, я-то надеялась, что уж ты должна быть и посообразительнее. Зачем так подставилась? Ты же знала, что с этими ребятами что-то не чисто. Надо было об этом старшим рассказать!
   - Я и рассказала, - мрачно заметила Хиде. - Ватанабэ-сэнсэю.
   - И после этого сразу же попала сюда? - спросила я скорее для проформы. В ответ получила согласное мычание. - Подожди, а как ты вообще догадалась, что моё исчезновение с ними связано?
   - Ну, это не так уж сложно, - ответила Хиде. - Я нашла ту девушку, которую мы отбили у этих придурков. Узнала, что о нападении на неё она вообще ничего не помнит. Потом я узнала от медсестры, что кое-кто из других групп не так давно тоже попал на больничную койку, и они тоже всё как-то позабывали. А потом к нам в общагу пришёл парень-старшекурсник, тебя искал. Мы поговорили, и он рассказал, что тоже забывает. Ты в курсе, что эти двое амбалов были среди его дружков? Нет? Теперь знаешь. Правда, тот парень на следующий день уже куда-то пропал. Его никто не видел и не находил. Ждать, пока его найдут, я не стала, а сразу пошла к Ватанабэ-сэнсэю и высказала свои подозрения. Он сказал мне, что студенты не должны заниматься такими делами, но обещал рассказать обо всём Капитанам. Я ушла, а последнее, что помню, это как открываю дверь нашей комнаты...
   - Ватанабэ-сэнсэй, да? - пробормотала я.
   - Думаешь, он как-то с этим связан? - обеспокоено спросила Хиде.
   - Не знаю, - честно ответила я. - Но это всё как-то подозрительно. Не думаешь же ты, что эти два амбала сами додумались людей похищать? Нет, вряд ли, да и зачем им это?
   - А ты не знаешь? - спросила Хиде.
   - Нет, - ответила я. - Я вообще понятия не имею об их целях. Впрочем, не думаю, что нас будут держать здесь вечно. Особенно тебя. Может, скоро и всё узнаем.
   Мы с Нагадзимой ещё поговорили, но ничего ценного наши головы так и не родили. Поболтав ещё немного, я рассказала соседке о своих приключениях, выслушала всё, что она думает по поводу моего самоуправства и, кажется, Хиде обиделась на то, что я не взяла её с собой на слежку. Однако в данной ситуации долго "дуться" у неё не получилось, а потом мы с ней и вовсе легли спать. Ей нужно было отдохнуть, а я... решила просто поспать.
  
  
   Разбудил нас резко включившийся свет.
   Амбалы довольно бесцеремонно выволокли Нагадзиму и меня из камер. Сопротивляться было бесполезно, в отличие от нас, у этих гадов блокировки на рейрёку не стояло. Хиде, не стесняясь в выражениях, сказала старшекурсникам, что о них думает. Эти двое переглянулись, один из парней приподнял и хорошенько тряхнул Нагадзиму, да так, что у той аж челюсть громко клацнула. Кажется, соседка прикусила язык, так как зашипела лучше любой змеи.
   Самое странное в этом была, пожалуй, редкостная молчаливость наших охранников. Ничего кроме короткого "валите" нам не сказали. И, что самое удивительное, поиздеваться над беззащитными девушками тоже не стремились. Интересно, почему?
   Вели нас однообразными серыми коридорами из камня. Здесь было крайне мало дверей, и все они закрыты. Шли торопливым шагом минут пятнадцать, и мы в полной мере оценили величину убежища. Наверно, оно простирается под всей территорией Академии. Интересно, а канализация, что ли, ниже расположена? И если это так, то попасть отсюда в канализацию можно?
   Обдумать этот вопрос, впрочем, я не успела. Нас привели к месту назначения.
   Это оказалась лаборатория, довольно просторная и прекрасно освещённая. Операционные столы, колбы, реторты, вытяжки, компьютеры и экраны, какое-то неведомое мне оборудование на псевдоплоти. А ещё куча всевозможных труб и проводов на стене и на полу. Странно, разве такое не только в Двенадцатом Отряде есть?
   И среди всего этого с видом хозяина возился не к ночи будет помянутый...
   ...Ватанабэ-сэнсэй.
   - А, вот и вы, - ослепительно улыбнулся куратор, - Эту, - он ткнул пальцем в меня. - на операционный стол.
   - Не трогай её! - мгновенно взвилась Нагадзима и дёрнулась, но амбал держал крепко.
   Меня тем временем повели к столу. Я не сопротивлялась, понимая, что достойное сопротивление, тем более, когда рядом куратор, оказать не смогу.
   Меня положили на операционный стол и приковали к нему миниатюрными стальными браслетами. И захочешь, не вырвешься.
   - А вот теперь поговорим, - довольно кивнул Ватанабэ-сэнсэй, начисто игнорируя угрозы со стороны Хиде, - Ты, Нагадзима-кун, доставила мне много хлопот. Какое тебе дело до бесклановой? Разве подобные вам не свысока смотрят на обычных людей? - улыбка Ватанабэ сменилась на оскал. - Теперь я вынужден был отдать приказ схватить тебя, хотя Кобаяши-сама был против. А ты, Хаяси-кун, - он повернулся ко мне, беря попутно какой-то шприц. - Какой у тебя многообещающий потенциал! Не многие в твоём возрасте смогли пробудить занпакто, а уж получить шикай... Я честно постарался убедить Кобаяши-сама в том, что нет необходимости трогать тебя второй раз, но ты сама всё испортила, когда полезла туда, куда не просят...
   - Директор в этом замешан? - перебила я.
   - Конечно, - радостно ответил Ватанабэ, набирая какой-то препарат в шприц и, кажется, совершенно не обращая внимания на то, что его перебили. - Без Кобаяши-сама у нас никогда бы ничего не получилось! Это была его идея - собирать рейрёку у сильных студентов. С помощью этой технологии можно развить даже самого обычного человека до сильного синигами. Только представьте! Сколько перспективных и достойных молодых людей не имеют достаточного запаса рейрёку и не могут поступить в Академию, а всякая падаль со дна и далёких районов Руконгая получает эту мощь! Разве это справедливо?!!
   На последних словах Ватанабэ даже перешёл на визг. Я поморщилась. Неужели он псих? И почему этого так долго не было видно?
   - Какое тебе дело до того, кто поступил в Академию, а кто нет? - поморщившись, спросила я.
   - Я, - гордо подбоченился Ватанабэ, - был первым из тех, кого спас Кобаяши-сама! От рождения у меня было крайне мало рейрёку. Мой запас лишь на немного превосходил средний показатель, и этого было недостаточно для поступления. Вступительные я провалил. Тогда-то меня и нашёл Кобаяши-сама! Правда, - Ватанабэ снова вспомнил про шприц и выдавил излишки препарата. - в то время технология сбора и передачи рейрёку была ещё не отработана. Донор, у которого для меня собрали рейрёку, умер в мучениях. И, как я уже сказал, Хаяси-кун, из-за своего любопытства ты сейчас повторишь его путь... Или я не сказал?
   - Не трогай её, ты, *%*"?" %:Љ;" Љ?Љ%)Љ%_:%!!
   - Ай-яй-яй, Нагадзима-кун, - ухмыльнулся на такой пассаж Ватанабэ. - Таково, значит, воспитание в благородных кланах? Но не переживай. Я не обижаюсь. И раз тебе так дорога твоя игрушка... Так и быть. Я не стану убивать её. Но с одним условием.
   - Условием? - мрачно спросила Нагадзима.
   - Да, - радостно улыбнулся Ватанабэ. - Понимаешь, о Хаяси совершенно некому позаботиться, а вот ты - совсем другое дело. За твоей спиной целый клан, который, в случае чего, встанет за тебя горой. Мне бы не хотелось, чтобы твои родственники доставляли неудобства Кобаяши-сама. Поэтому я сейчас отпущу тебя обратно в Академию. Ты вернёшься и будешь учиться дальше. Учиться и молчать, Нагадзима-кун. Потому что если ты кому бы то ни было расскажешь о нашем маленьком секрете, мне придётся убить Хаяси-кун... - с сожалением вздохнул Ватанабэ.
   - Я буду молчать, - очень быстро и уверенно ответила Хиде. Я с удивлением на неё посмотрела.
   - Хм, - Ватанабэ такой ответ тоже показался подозрительным. - Как уверенно сказано. Так и хочется заподозрить какой-то подвох...
   - Никакого подвоха, - твёрдо ответила Нагадзима. - Хаяси моя подруга. Я не позволю причинить ей вред.
   Блин. У меня подозрительно защипало в глазах. Не помню, чтобы мне кто-то когда-то такое говорил. Ни в одной из двух жизней.
   - М-м-м! - улыбнулся Ватанабэ, подходя к моему столу. - Похвально, похвально... Однако...
   Одним уверенным движением он вколол мне препарат в плечо.
   - Стой! - Хиде рванулась из рук одного из амбалов, но её легко одёрнули.
   - Ну, что ты, что ты, Нагадзима-кун, - с улыбкой безумца сказал Ватанабэ. - Я же обещал. Никто не убьёт Хаяси... Но её рейрёку я заберу. Конечно, после этого она никогда уже не пробудит свой занпакто... Да и тебя вряд ли вспомнит, Нагадзима-кун... Ах, процесс ещё так не совершенен, так не совершенен!..
   Ага. Так вот о чём говорила... говорила... Как же её зовут?
   - Не беспокойся, Нагадзима-кун, - сказал Ватанабэ, наслаждаясь криками Хиде и подходя к какому-то пульту. - Я позабочусь о Хаяси-кун...
   Тут он посмотрел на меня, и что-то в его улыбке было настолько отвратительное, что я мне неистово захотелось дать ему в рожу. Остался, правда, последний вопрос.
   - Кому вы отдаёте собранное рейрёку? - спросила я. - Забираете себе?
   - Не-е-ет, Хаяси-кун, мне ещё рано иметь банкай, - не отвлекаясь от переключения кнопок на пульте, протянул Ватанабэ. - В этот раз есть более достойный кандидат.
   - И кто же? - спросила я, уже зная ответ. Это должен быть...
   - Я, - раздался голос откуда-то со стороны Нагадзимы.
   Я знала этот голос!
   - Абэ... - констатировала я, когда он вошёл из коридора. - Тебе-то чего не хватало?
   Но мой вопрос одногруппник презрительно проигнорировал.
   - Падаль, - куда более прямолинейно сказала Хиде, сплюнув на пол.
   А вот от этого отличник дёрнулся, словно от пощёчины.
   - Заткнись! - зло крикнул он, тряхнув своими тёмными волосами. - Что бы ты понимала!
   - Ну-ну, Абэ-кун, не горячись, - хихикнул за пультом Ватанабэ. - Аппаратура настроена, так что ложись.
   Абэ хмуро кивнул и занял соседний с моим операционный стол, стоящий слева. То есть наши столы чем-то соединены? Жаль, не было времени осмотреть установку.
   Неожиданно я почувствовала, как возможность управлять рейрёку снова ко мне возвращается.
   - Не нужно так радоваться, Хаяси-кун, - заметил Ватанабэ, покосившись на меня. - Технология передачи рейрёку не работает через блокировку, к сожалению, но воспользоваться чем-либо ты просто не успеешь. Тебе осталось всего несколько минут, и обратный отсчёт... начался.
   Стоило ему сказать, и я почувствовала, как стол завибрировал и засветился по краям. Надо мной начал медленно подниматься высокий и слегка голубоватый купол, такой же возник и над Абэ.
   - Ещё пара секунд, - с довольной улыбкой сказал Ватанабэ, глядя на какой-то экран с цифрами и графиками.
   "Хозяйка..."
   А вот и ты... Где тебя носило?
   "Хозяйке нужна её слуга".
   Да как ни назовись, только вытащи меня отсюда!
   "Хозяйка справится и сама. Я могу дать только защиту".
   Что угодно, только быстрее!
   Голубой купол сомкнулся.
   - Сплети сети, Акадани, - тихо сказала я. - Техника гибкого кокона.
   И хотя мои руки были скованы, от них по коже очень быстро начала плестись почти бесцветная паутина, опутавшая меня под одеждой буквально за пару секунд. Если я и потеряла в рейрёку из-за установки, то совсем немного. А вот техника сразу же сожрала треть запаса.
   Кокон был отличной защитой, неуязвимый для энергетических воздействий, скрывающий рейатсу, но абсолютно бесполезный в плане физической защиты. Кроме того, он сильно ограничивал меня в применении техник синигами. Всё, что основывалось на манипулировании рейатсу, в нём можно не применять. Не сработает. Кокон полезен только для того, чтобы скрыться, но в данной конкретной ситуации просто чудовищно незаменим! Ведь техники на рейрёку мне доступны!
   - Техника секущей нити.
   Пока я была занята спасением собственной тушки, Ватанабэ матерился над пультом. Его аппаратура начала издавать сигнал тревоги, а что происходит, он не догадался, паутину на мне ещё надо рассмотреть.
   Нагадзима в это время, не теряя шанса, броском отправила на пол своего охранника и добавила ему по голове с ноги, после чего бросилась бежать в коридор. За ней понёсся второй амбал, я мысленно пожелала соседке удачи. Если ей удастся выбраться... Надо бы ей в этом помочь.
   Срезав паутиной из второй техники оковы с правой руки, я быстренько освободила левую, потом ноги. Видя такие выкрутасы, Ватанабэ злобно зашипел, что-то остервенело нажимая на пульте, так как ударить меня сквозь купол не мог, если не хотел потерять своё рейрёку. Аппаратура вышла на предельный уровень "высасывания". Я прямо кожей чувствовала, как от меня "отрывает" паутину.
   Нападать на Ватанабэ было чистой воды авантюрой, поэтому я сползла со стола и из под купола на пол и дёрнула первый попавшийся под руку провод. С применением усиления, конечно же.
   Результат превзошёл все мои ожидания! Резкий звук электричества сменился громким хлопком и звуком взорвавшегося стекла, после чего в лаборатории вырубился свет.
   - "Љ%;?Љ! - рявкнул непечатное в мой адрес Ватанабэ. Я в это время уже ползла где-то по полу лаборатории по направлению к той стороне, где, казалось, должен быть выход в коридор.
   Об этом подумала не только я, к сожалению. В дверях кто-то был. Мне заехали локтём в лицо, причём, вряд ли намеренно, я в ответ пнула ногой непонятно куда в темноту, но попала. Била с усилением, так что неведомому противнику мало показалось вряд ли. Но всё равно некто схватил меня за ногу, из-за чего снова огрёб.
   Уже в коридоре я доползла до стенки и по ней поднялась, а когда успела сделать шагов десять, свет снова включился.
   Оглядываться я не стала, с места уходя в хохо и ныряя в ближайший поворот. Коридор, ещё поворот. Ещё. Коридор. Поворот.
   Как и казалось, убежище было огромно. Спустя какое-то время я уже не могла точно сказать, где нахожусь. Зато здесь было пустынно. За теми немногими дверьми, в которые я заглядывала, были пыльные помещения, наполненные каким-то барахлом и ящиками.
   И тут я набрела на один из люков, ведущих на поверхность. К ним вела высокая лестница без перил, а сам люк представлял собой толстую каменную плиту с вырезанным на ней с внутренней стороны геометрическим узором. При ближайшем рассмотрении это оказались вставленные в камень полоски металла. Механизма для открытия люка вблизи не было видно.
   Да его и не нужно было. Если вложить достаточно силы в какое-нибудь хадо, люк можно вынести. Но...
   ...Где-то здесь всё ещё сидит Нагадзима. Не думаю, что под блокирующим препаратом она смогла оказать сопротивление кому-то из амбалов. Хм. Так и не поинтересовалась их именами... ладно, это не важно. Важно то, что Хиде где-то здесь, и если я сейчас уйду, что помешает этим придуркам убить её?
   С другой стороны, а если я останусь, то что смогу сделать? Ватанабэ мне в прямом столкновении не одолеть. Вот Абэ другое дело, как и амбалы. Но всех вместе...
   Если я вернусь к ним, то мы опять начнём с того, с чего начали. Из меня сделают калеку, возможно, не помнящую ничего из прошлого, Хиде... она не выдаст, наверно. Хотя лучше бы выдала. Сравняться по развитию с годовалым ребёнком - это, по-моему, как бы не хуже смерти.
   Что же делать?
   И тут пол под ногами неожиданно коротко завибрировал. Откуда-то послышался раскатистый грохот и появилось знакомое рейатсу. Капитан Куроцучи?
   Первым стремлением было пойти навстречу шуму, но оно быстро прошло. Капитан у нас личность специфическая. Спасательные операции не его профиль, а вот в тихую оглушить и утащить на опыты он вполне может, это да. И потом, если Нагадзима всё же в заложниках у Ватанабэ, спасать её Капитан Куроцучи станет вряд ли. Отсюда логичный вывод. Спасатель из Главы Бюро Технологических Разработок, откровенно говоря, никакой, зато фактор отвлечения внимания отличный. Значит, если что, у меня будет свой шанс на спасение подруги.
   Теперь думаем. Что будет делать Ватанабэ? Сидеть в лаборатории? Однозначно нет. Ему же сбежать нужно, значит, будет держаться ближайшего выхода из лаборатории. Но он же не дурак. Понимать должен, что, раз Капитан сюда заявился, значит, на всех известных входах-выходах уже стоят синигами из Готей 13. Чтобы выбраться, ему нужен заложник.
   Правда, я не уверена, что такая стратегия сработает на Капитане Куроцучи, но в Академии о личности этого учёного вообще никто не осведомлён. А мне просто с памятью повезло... и с увлечениями, хм...
   Жаль, что я не знаю, к какому именно входу пойдёт Ватанабэ, но ладно. Своё рейатсу тут больше никто не скрывает, так что, авось, сориентируемся.
   Чувствуя примерное направление, идти было не так сложно. Правда, архитектура этого убежища заставляла тихонько поминать очень добрым словом проектировщика, но это были уже мелочи жизни.
   Впрочем, уже через десять минут я была готова возносить похвалы ему же, а заодно и расторопному Капитану Куроцучи.
   Обстановка была такая: до выхода Ватанабэ совсем чуть-чуть не добежал. Это был редкий в убежище случай, когда к люку вёл прямой коридор, а сам люк находился у него посередине. Капитан и Ватанабэ встретились практически у самого центра, но куратор всё-таки не успел.
   Как я и подозревала, у него в заложниках была Нагадзима. Ватанабэ выставил её перед собой и пристал к горлу занпакто. Я зашла к ним со спины и призвала Акадани, но пока ничего не предпринимала, соображая, как обезвредить бывшего куратора так, чтобы он случайно не убил Хиде.
   Ватанабэ тем временем, кажется, сходил с ума от страха.
   - Не подходи! - орал он. - Не подходи, иначе я перережу ей горло!
   - М-м? - в недоумении склонил голову Капитан Куроцучи. - Ты думаешь, мне интересна эта девчонка? Глупости! Исследования! Вот, зачем я пришёл сюда. Сдавайся, и я обещаю, что не стану использовать тебя, как расходный материал в мелких опытах. Мы поговорим, ты мне всё расскажешь, и, так и быть, я оставлю твоё тело для испытания моих новых ядов. Цени, мальчишка, это большая честь!
   - Ты... ты не посмеешь! - отступая назад, сказал Ватанабэ. - Я не верю тебе! Это наследница благородного дома, ты не посмеешь ей навредить!
   - Что? - удивлённо спросил Капитан. - Это ты собрался перерезать ей горло. Делай, что хочешь. Мне уже не терпится провести первые эксперименты!
   - Не... не подходи! - заверещал Ватанабэ, отступая всё ближе и ближе ко мне...
   Ещё чуть-чуть, и можно будет быстро оглушить...
   - Какой шумный подопытный материал, - недовольно заметил Капитан Куроцучи и потянул из ножен свой занпакто.
   От этого Ватанабэ аж шарахнулся назад и не упал только чудом.
   Есть!
   Так быстро, как только смогла, я скользнула в хохо и с размаха заехала рукояткой Акадани в висок Ватанабэ. Бывший куратор рухнул на землю, как мешок с картошкой, его занпакто со звоном упало на пол. Надеюсь, с ударом я не переборщила.
   - Хана, - с облегчением сказала Хиде, оборачиваясь, а потом набрала в грудь побольше воздуха и заорала. - Ты где была всё это время?!!!
   - А что? - тупо спросила я, растерявшись.
   - Как что?! - продолжила наезжать на меня Хиде. - Я за тебя волнуюсь, бегаю от старшекурсников, попала в руки этого гада!! - она, не стесняясь, пнула бессознательного куратора. - А ты всё это время где-то прохлаждаешься?!
   - А то, что я его вырубила, типа, не считается? - удивлённо спросила я.
   - Дура, - констатировала Хиде и бросилась меня обнимать. Да так, что у меня рёбра затрещали.
   - Неотразимый аргумент, - прохрипела я. - Пусти...
   И тут-то мне пришло в голову, что кроме нас здесь ещё какой-то подозрительно притихший Капитан присутствует.
   Точно. Смотрит на меня так при-и-и-истально, и не моргая. Как он это умеет.
   Я непроизвольно спрятала занпакто за спину.
   - Женщина, - вкрадчиво обратился Капитан Куроцучи. - У тебя есть шикай?
   - Нет никакого шикая, - быстренько сказала я, развеивая Акадани. - Вам показалось.
   Учёный презрительно фыркнул.
   - Женщина, ты держишь меня за идиота? - риторически спросил он, приближаясь. - Я видел у тебя занпакто в шикае. Не нужно это отрицать.
   - Да ладно вам, Капитан, - как можно более по-дурацки улыбнулась я, понимая редкостный идиотизм ситуации. - Ну, шикай и шикай. У трети Готей он есть, что тут такого?
   - Хана! - очнулась и отпустила меня, наконец, Хиде, глядя на меня огромными глазами. - У тебя есть шикай?! И ты мне ничего не сказала?!
   - Да я и сама не помнила, что он есть! - беспомощно возразила я.
   - Как интересно, - сказал Капитан, а из-за блеска в его глазах, эти слова прозвучали, как приговор.
   Блин, я прямо почувствовала, как от ненормальности происходящего едет крыша, когда рядом с нами взорвался люк, ведущий наружу.
   - Куроцучи! Что так долго? Ты чем тут занят? - спросил вошедший сквозь пролом новый Капитан. Достаточно высокий для японца, худой и светловолосый, со стрижкой "косой горшок" и противной, но широкой улыбкой. Узнать не трудно. Это Хирако Синдзи. Никогда мне не нравился, но прямо сейчас я была ему искренне рада!
  
  
  
  Глава Четырнадцатая
  
  
  
   Как-то не верилось, что всё так быстро закончилось. Ещё полчаса назад мы с Нагадзимой торчали в убежище под Академией, а сейчас уже сидим в кабинете бывшего зам. директора.
   Мы были здесь не одни. Во-первых, тут присутствовали все Капитаны, преподающие в Академии уже почти целый семестр: с нечитаемым выражением лица у окна напротив входа стоял Кучики Бьякуя. Прислонившись спиной к книжным полкам, Куроцучи Маюри излучал на окружающих ауру крайнего недовольства. Он бы давно слинял в захваченную лабораторию, но против прямого приказа, увы, поделать ничего не мог. Рядом со столом зам. директора стояла Капитан Сой Фонг, спокойно изучающая какие-то бумаги. Капитан Комамура, стоящий напротив Капитана Куроцучи, лишь о чём-то думал. В углу комнаты, потеснив на тумбочке фикус, удобно расположился Хирако Синдзи. Но самое главное, что в данный момент за столом зам. директора сидел совершенно особенный Капитан. Я ещё помнила, как когда-то он носил поверх своего хаори легкомысленную розовую накидку, а на голове соломенную широкополую шляпу. Со смертью Ямамото Генрюсая-доно этот стиль одежды новому Капитану Первого Отряда пришлось оставить, а после неудачного сражения с квинси ещё и добавить повязку на один глаз. Главнокомандующий Готей 13 должен выглядеть представительно и серьёзно. Другой вид впечатления на Совет 46-ти не произвёл бы.
   Впрочем, даже занимая серьёзный пост, на первый взгляд Кьёраку Шунсуй никак не изменился. Его выражение лица было таким же улыбчивым и мягким и, наверно, это было правильно. Всё же он не Ямамото, и среди Капитанов Готей его репутация уже вполне себе устоявшаяся.
   В компании всех этих высокопоставленных особ находились и мы. Я чувствовала себя не в своей тарелке, всё-таки так много начальства на квадратный метр - серьёзное испытание для моих нервов, особенно с учётом того, что отдохнуть нам так и не дали. Хотя Нагадзима держалась с достоинством, присущим дочери благородного клана. А ведь ей антидот блокирующего препарата так и не ввели. Можно было, конечно, попросить об этом Капитана Куроцучи, но... я просто побоялась. Просто так он ничего не сделает, а подставлять подругу не хотелось. Её в любом случае так не оставят.
   С другой стороны, наверно, понимая наше состояние, Хиде и мне разрешили сидеть на стульях в присутствии Главнокомандующего. Не смотря ни на что, Капитан Кьёраку зверем не был.
   Вспоминая целую ораву прочитанных о нём фанфиков, я видела разные мнения. Чаще презрительные, правда. Многие удивлялись, почему постоянно пьющий и абсолютно безответственный Капитан за столько лет всё ещё со свистом не вылетел со своего поста. И хоть бы один дурак предположил, что это ширма, так убедительно Капитан Восьмого Отряда играл. Вернее, даже не так. Он не играл, он жил, пока можно было. Кьёраку Шунсуй точно знает границу, за которой начинается ответственность и заканчивается дуракаваляние. Да, пока было возможно, он скидывал свои обязанности на Лейтенантов, сначала на Ядомару, потом на Исэ, но в действительно серьёзной ситуации шелуха выпивохи и бабника мгновенно слетала с него. Не знаю, предполагал ли он, что в случае чего займёт место Капитана в Первом отряде. Но сейчас, после того как это стало свершившимся фактом, всем понятно и очевидно, что другого варианта тут быть не могло. Кьёраку был единственным кандидатом, и даже если бы Ямамото был жив и сам ушёл в отставку, скорее всего на своё место он сам бы выбрал своего ученика.
   Начинать наш допрос с самого начала никто не торопился. Пока остальные Капитаны ждали, Главнокомандующий, не скрываясь, нас изучал. В его взгляде, правда, не было угрозы и вообще чего-то угрожающего, скорее просто интерес или любопытство. И я могла его понять, да. Мы с Нагадзимой представляем собой крайне необычную пару. Она благородная, я бесклановая, она крайне хорошо себя держит, а у меня, я уверена, всё на лице написано. Мы даже чисто внешне очень разные и по характеру не сходимся, но об этом Капитан Кьёраку знать не мог.
   - Ну, что же, - наконец прервал тишину Главнокомандующий, доброжелательно улыбнувшись. - Хоть мне и приятно, что наше собрание разбавило общество таких очаровательных юных синигами, тем не менее, мы собрались здесь по серьёзному поводу, - Кьёраку спрятал улыбку и сбавил градус веселья, став практически полностью серьёзным. - Вы, девушки, следуя зову молодости, ввязались в приключения, но в этом нет вашей вины. Охота на заместителя директора Кобаяши Джобена началась не вчера, но именно ваше вмешательство несколько ускорило этот процесс. Резко возросшая активность зам. директора стала для нас сюрпризом, и этот сюрприз нам преподнесли вы, Хаяси-кун, Нагадзима-кун. У нас уже есть достаточно полная версия происходивших событий, но теперь нам бы хотелось узнать, как во всём этом стали замешаны вы, и что происходило в лаборатории до того, как мы вас нашли.
   Мы с Нагадзимой неуверенно переглянулись.
   - Ну же, смелее, - снова улыбнулся Капитан Кьёраку, на этот раз почти ласково. - Вас никто ни в чём не будет осуждать. Обещаю.
   Мы с Хиде снова переглянулись.
   - Колись давай, - тихо сказала мне соседка, чуть толкнув локтём.
   - Я не одна в этом участие принимала, - огрызнулась я, волнуясь.
   - Но началось-то это всё с тебя, - резонно заметила Нагадзима.
   Боже, куда катится мир, она уже здравомыслие проявляет.
   - Начни с того, откуда у тебя взялся занпакто, - вклинился в наш разговор Капитан Куроцучи.
   Зря он это сказал. Остальные Капитаны даже чуть застыли от удивления.
   - Ну и молодёжь нынче пошла, - с усмешкой сказал Капитан Хирако. - Уже с пелёнок с занпакто бегают.
   - Это правда, Хаяси-кун? - мягко спросил Капитан Кьёраку. Я в ответ неуверенно кивнула. - Как давно он проявился?
   - Ещё в начале семестра, - со вздохом созналась я.
   Нагадзима рядом возмущённо фыркнула, но ничего не сказала.
   - Ты не особо сильна, - холодно глянув на меня, констатировал факт Капитан Куроцучи.
   - Да, - легко согласилась я. Зачем отрицать очевидное.
   - Процедуры вливания рейрёку ты не проходила, - не отрывая от меня холодного взгляда, продолжил учёный. - Она оставляет на синигами специфический след. Значит, твой занпакто возник естественным путём. Однако, обычно, такого запаса рейрёку недостаточно для его естественного пробуждения. Чтобы это случилось, нужно соблюдение особых условий... Ну? Какие они были у тебя, женщина? - нетерпеливо и недовольно спросил Капитан Куроцучи, но я... я просто не могла так сразу и перед всеми в этом признаться...
   - Это неважно, Куроцучи, - вдруг заступился за меня Капитан Хирако. - Ты сам сказал, что процедура на ней не применялась. Если это так, то причину пробуждения нам знать не обязательно. Ты же не болтаешь всем и каждому, как получил Ашисоги Джизо?
   Капитан Куроцучи возмущённо скривился, но сказать что-то не успел.
   - Куроцучи прав, - неожиданно поддержала его Капитан Сой Фонг, отвлекаясь от бумаг. Капитаны весьма удивлённо на неё посмотрели. - Из лабораторных записей Ватанабэ следует, что именно этой странностью Хаяси Хана их и привлекла. В классе три-один присутствуют и более сильные студенты, но занпакто первым пробудился именно у неё. Кобаяши с сообщниками хотели знать секрет пробуждения, рассчитывая использовать полученные знания в своих исследованиях. Наше появление в Академии нарушило их планы, но от желания изучить феномен они не отказались. Если тут действительно есть какой-то секрет, мы должны знать, - Сой Фонг пристально на меня посмотрела. От её взгляда по спине табун мурашек промаршировал.
   - Нет-нет-нет-нет, - активно замотала головой я. - Никаких секретных техник или чего-то такого. Я... моя занпакто проявилось по другой причине.
   - Ну? - Капитан Куроцучи аж отлип от книжной полки и подался вперёд, всем видом излучая интерес.
   Я вздохнула.
   - Хаяси-кун, - мягко окликнул меня Капитан Кьёраку. - Можешь говорить смело. Кроме нас об этом никто не узнает.
   Я выдохнула. Бросила взгляд на Нагадзиму. Та с самым серьёзным видом смотрела на меня.
   - Ладно, я... Просто я помню свою прошлую жизнь. В мире живых, - коротко выдала свой секрет я.
   Капитаны переглянулись.
   - Как давно? - с исследовательским интересом немедленно уточнил Куроцучи Маюри.
   - Всё время, - пожала плечами я. - Я не забывала.
   - Какая прелесть! - довольно потёр руки Капитан Куроцучи. - Редчайшая аномалия, подумать только...
   - Это играет какую-то роль? - почему-то недовольно уточнила Сой Фонг.
   - Конечно! - в отличие от неё, весьма довольно подтвердил учёный. - Ничто так не влияет на развитие занпакто, как личный опыт носителя и рост запаса рейрёку. Люди, помнящие свою прошлую жизнь, чрезвычайно редки, а среди них экземпляров с высоким уровнем рейрёку вообще по пальцам пересчитать можно. К тому же треть из них в скором времени умирает после появления в Руконгае. Среди них достаточно высок процент самоубийств, - удивительно оптимистично заявил Капитан Куроцучи, не отрывая от меня взгляда.
   - Иногда забыть важнее, чем помнить, - в полголоса ответила я. - Если каждый раз вспоминать прошлое, можно как-то незаметно и свести счёты с жизнью. Особенно если много чего важного там осталось.
   - Хаяси-кун хорошо держится, - с улыбкой сказал Капитан Кьёраку.
   Я только пожала плечами. Не рассказывать же, как в первый год в Руконгае меня добрые люди из петли вынимали? Да и потом присматривали, чтобы не делала глупостей. Целый год прожила, как в тумане, и только к поступлению ближе уже адекватнее себя вела. Но весь первый курс всё равно часто плакала в подушку. Да и сейчас иногда бывает... Но это им точно знать не обязательно.
   И потом, у Капитанов за душой своё кладбище, а то и не одно. И уж они-то понимают необходимость ни на чём не зацикливаться.
   - Сначала я не хотела кому-то говорить о занпакто, - честно призналась я. - По той причине, что пришлось бы объяснять, откуда она взялась. Но со временем скрывать стало всё труднее. Прогресс шёл быстро, хоть я и старалась ничего лишнего не делать. В итоге пришлось рассказать Ватанабэ-сану, а он уже отвёл меня к зам. директору.
   - Инцидент с выбросом рейатсу в аудитории Академии в середине учебного дня твоих рук дело? - прямо спросила меня Сой Фонг.
   - Да, - не стала скрывать я. - Иначе Ватанабэ-сан мне бы не поверил.
   - Он же потом и взял на себя вину, - кивнула Капитан Второго Отряда, сверяясь с записями. - Выброс рейатсу был коротким, поэтому никто не мог точно сказать, чьё оно было.
   - Да, - коротко подтвердила я. - Уже в этом кабинете меня прямо спросили, почему моя занпакто пробудилась. Я соврала, что не знаю. И в тот же день в женском общежитии меня оглушили и утащили в убежище. А когда вернули, я забыла, что у меня есть занпакто и последние два дня своей жизни до этого.
   - Ты везучая, женщина, - гадко улыбаясь, сказал Капитан Куроцучи. - Их метод избирательного стирания памяти не был до конца доработан, как и весь их процесс передачи рейрёку, поэтому в результате у подопытных наблюдаются нарушения памяти разной степени тяжести. С тобой работали куда аккуратнее, чем с другими. Так или иначе, но с помощью поверхностных исследований памяти им ничего выявить не удалось. Эти дилетанты удовлетворились тем, что не увидели какого-то особого секрета пробуждения занпакто в твоих воспоминаниях и глубже заходить уже не стали.
   "Да уж, ты при случае обязательно выпотрошил бы меня до воспоминаний о кормлении маминой грудью", - мысленно прокомментировала я, но вслух, ясное дело, не произнесла.
   - В бумагах Ватанабэ значится, - продолжила Капитан Сой Фонг. - что после исследований памяти Хаяси Ханы, Кобаяши отказался от мысли использовать студентку в дальнейших экспериментах. Они придерживались правила: не выкачивать рейрёку из одного и того же студента более одного раза. Слишком большие провалы в памяти были бы подозрительны. Замять этот факт было бы трудно. Так каким образом ты снова оказалась в лаборатории? - снова этот пронзительный взгляд. Она знает, как это действует на людей и пользуется этим.
   - Хаяси-кун нашла вход в лабораторию, - насмешливо заметил Капитан Хирако. - Чтобы найти его, надо знать, что искать. Но малолеткам такие вещи не рассказывают. Откуда же ты там взялась?
   - Ну-у-у, - протянула я, складывая цепочку событий. - Я забыла про свою занпакто, но она не забыла про меня. У Акадани довольно скверный характер, так что она нашла способ напомнить о своём существовании. Меня стали мучить кошмары. Это была её месть за то, что я забыла. В конечном итоге мне пришлось идти к медсестре за лекарствами, чтобы хоть как-то заснуть. В медкабинете я встретила старшекурсника, который рассказал мне, что теряет память, и началось всё с такого же случая, как у меня. О своей потере памяти я никому ничего не говорила, - предупредила я вопрос Капитана Сой Фонг. - До этого я... заглянула в журнал приёма в медкабинете и узнала, что случаи истощения сред студентов резко возросли. Но про потерю памяти там ничего написано не было.
   - Работникам медблока пообещали увеличение их способностей и перевод в другой Отряд, так что настоящие диагнозы студентов усердно замалчивались, - прокомментировала для Главнокомандующего Сой Фонг. - Кроме того, врач Академии лично принимал участие в разработке химического состава препаратов, использовавшихся в ходе экспериментов в лаборатории.
   - Яре-яре, - вздохнул Капитан Хирако. - Не нужно так сурово судить. Разве у бедняг была возможность отказаться?
   - Они могли этого не делать, - нахмурилась, глянув на улыбающегося Хирако, Сой Фонг.
   - И умереть? - возразил Хирако Синдзи со слегка погасшей улыбкой.
   - Ну-ну, не ссорьтесь, - прервал их зарождающуюся перепалку Капитан Кьёраку. - Давайте послушаем дальше.
   - Дальше?.. - я посмотрела на Хиде, и она кивнула, оставляя мне право говорить. - В один из дней мы застали двух старшекурсников рядом с бессознательной девушкой. Это было за седьмым полигоном.
   - Что вы делали за седьмым полигоном? - строго спросила Сой Фонг, но Главнокомандующий рассмеялся.
   - Ещё мы с Укитаке по молодости возвращались из прогулок по Сейрейтею через примыкающую к нему стену. Там ещё ходят?
   Я не сдержала улыбки и кивнула, но потом вспомнила продолжение истории, и улыбка как-то сама собой погасла.
   - Мы с Нагадзимой подумали, что они... - я слегка замялась. - Собрались сделать с ней что-то плохое. К тому же, старшекурсники напали на нас первыми.
   - Мы оказались им не по зубам, - презрительно фыркнула Хиде. Я кивнула, подтверждая.
   - Девушку мы отнесли в медкабинет, и позже я навестила её. Она ничего не помнила о нападавших, и у неё тоже диагностировали энергетическое истощение. Совпадений было слишком много, и я начала следить за старшекурсниками. Довольно долго.
   - И меня с собой не позвала, - проворчала Хиде.
   - Прости, - улыбнулась я. - В следующий раз обязательно позову.
   Нагадзима хихикнула и оттаяла.
   - Договорились, - ответила она.
   - На вашем месте я бы оставил такие дела взрослым, малявки, - насмешливо сказал Капитан Хирако. Мне прямо так и захотелось дать ему в зубы. И от резких слов о том, где их самих в это время носило, я воздержалась.
   - Если позволять взрослым творить, что им вздумается, наступит Конец Света, - процитировала я один фильм. Капитан Куроцучи с усмешкой хмыкнул, по лицу Капитана Кучики реакцию не понять, но зная его, моё замечание он однозначно не одобрил. Сой Фонг своего недовольства и не скрывала, а по лицу Капитана Комамуры вообще ничего не понять. Только Хирако Синдзи и Главнокомандующий в ответ рассмеялись, и я поняла, что наглость сошла мне с рук.
   - Но всё равно, - продолжила я, когда они успокоились. - проследить за старшекурсниками было очень трудно. Вообще-то они ни разу на горячем не попались, зато часто куда-то исчезали прямо у меня из под носа. Это потом стало понятно, что они вылезают из люков по всей территории Академии, а тогда я даже предположить такое не могла, пока однажды мне не повезло. Я застала их прямо у одного из входов в лабораторию. Услышала подозрительный звук и спряталась, а потом увидела, как эти двое выносят на своих плечах бессознательного первокурсника. У него тоже было полное истощение. Они бросили его в парке у пруда. Я вернулась на то место, где их застала и попыталась отыскать люк, но на этом же месте спустя пару минут меня и вырубили. Так и оказалась внутри.
   Теперь настала очередь Хиде.
   - Я забеспокоилась в тот же вечер, когда Хаяси не появилась в общежитии. Она страшная домоседка и никогда в других местах не ночевала, - я фыркнула. Каким боком это относится к делу? Мой фырк Нагадзима с аристократической невозмутимостью проигнорировала. - Когда на следующий день она не появилась на занятиях, я начала искать. Поспрашивала друзей и знакомых и узнала её маршрут передвижения. Поговорила с теми людьми, с которыми поговорила она, и все следы снова сошлись на двух старшекурсниках. Только я не смогла отследить их, поэтому просто рассказала обо всех подозрениях Ватанабэ-сану. После этого в общежитии меня уже ждали, - мрачно закончила Хиде.
   - Нас любезно посадили в соседних камерах и накачали блокирующим рейрёку препаратом, - с усмешкой заметила я. - а потом, буквально через несколько часов, провели в лабораторию, где Ватанабэ-сан поставил Нагадзиме условие. Она никому не рассказывает о том, что узнала, и меня за это оставляют в живых. Хиде согласилась, - закончила я и замолчала, припоминая. Сидящая рядом соседка толкнула меня плечом и выразительно посмотрела, мол, не заморачивайся. Я в ответ улыбнулась.
   - И как же вы сбежали? - заинтересованно спросил Капитан Хирако.
   - Ну, помогла Акадани, - просто ответила я. - Я заново обрела свою занпакто прямо на операционном столе. У неё есть Техника Гибкого Кокона. Специальная паутина опутывает меня, блокируя рейатсу и закрывая доступ к рейрёку извне. Хорошая защита от энергетических атак. Правда, пока я вылезала из оков, Кокон хорошо потрепало, зато в аппаратуре в лаборатории произошёл сбой. Включилась сирена.
   - Я оглушила охранника и попыталась сбежать, - вставила своё замечание Нагадзима. - но второй меня поймал уже в коридоре.
   - А я сползла с операционного стола и оторвала от установки для передачи рейрёку какой-то провод, - легко подхватила рассказ я. - В лаборатории что-то взорвалось и лопнуло, и во всём подземном комплексе вырубился свет. Пока было темно, я вылезла из лаборатории, а когда свет включился, сбежала куда-то в глубину комплекса. А потом вернулась.
   - Кокон позволил тебе подкрасться к Ватанабэ сзади, - констатировал, чуть прищурившись, Капитан Куроцучи. Я молча кивнула, подтверждая. - Интересная техника.
   - Так это не ты вырубил Ватанабэ? - совершенно не удивившись, спросил Капитан Хирако.
   - Не видел причины марать занпакто, - презрительно ответил Капитан Куроцучи.
   - Как бы то ни было, задание выполнено, - с улыбкой констатировал Капитан Кьёраку. - Это всё, юные леди? Ничего не забыли?
   Мы с Нагадзимой переглянулись. Выдавать, не выдавать? Нет? Нагадзима покачала головой. Значит, нет.
   - Там был ещё один парень, - сказала я. - Наш одногруппник, Абэ Даисуке. Его угрозами заставили принять участие.
   Главнокомандующий молча посмотрел на Сой Фонг.
   - В записях об этом студенте ничего конкретного нет, - доложила Капитан Второго Отряда, и мы перевели дух. Прокатило.
   - Вы уверены, что он пришёл туда не добровольно? - с недовольным видом уточнил Капитан Куроцучи.
   - Абсолютно, - хором заявили мы с Нагадзимой.
   Наверно, было очевидно, что мы врали. Я подумала, что Капитан Куроцучи сейчас крикнет что-нибудь в духе: "Вы принимаете меня за идиота?!" Но Капитан молчал. Очень странно на нас смотрел и молчал.
   Зато Капитан Комамура посмотрел на нас даже с каким-то уважением.
   - Хорошо, - заключил Капитан Кьёраку. - Значит, этого молодого человека можно и отпустить, - Главнокомандующий сделал паузу и внимательно на нас посмотрел. Мы усердно закивали головами. - Хорошо. В таком случае, ступайте, юные леди. Отдохните. Вы освобождены от занятий до конца этой недели.
   - Хай, - хором ответили мы с Нагадзимой, встали и поклонились. - Большое спасибо, Главнокомандующий!
   - Ну, будет вам, - махнул рукой и улыбнулся Капитан Кьёраку. - Ступайте.
   Говорить в третий раз нам не пришлось. Мы пулей вылетели из кабинета, донельзя счастливые от того, что всё хорошо закончилось.
  
  
  
  
  Спустя три недели...
  
  
  
   Экзамены в конце семестра прошли хорошо.
   Принимали их, как и ожидалось, Капитаны. Ничего плохого в этом не оказалось. Да, Капитан Куроцучи люто зверствовал на Кидо, прогоняя нас как по теории, так и по практике, да ещё и творческую составляющую нагрузил. Однако мы выжили. С трудом, но...
   Занджютсу тоже лёгкой прогулкой не оказалось. В качестве экзамена мы спарринговались поочерёдно друг с другом и с Капитаном Комамурой. Выползали из зала долго и упорно, но зато были уверены, что показали всё, на что способны. Зачёт все получили по заслугам.
   Хакуда закончилось почти тем же, только синяков на теле, как ни странно, в итоге оказалось гораздо больше. Капитан Сой Фонг никого не жалела и скидок не делала, раскидывая по углам нас всех разом и каждого по отдельности. То есть сначала мы нападали на неё пятёрками, потом по одному, но всё равно оказались нещадно биты, причём, дважды. А Сой Фонг хоть бы хны.
   Единственной отдушиной оказалось для меня хохо. Такого сильного напряжения, какое сопровождало меня весь семестр, теперь не было. Я могла не сдерживаться и нестись во весь опор сколько угодно долго. С экзамена уходила с лучшим результатом на курсе и отличным настроением, а вот все остальные стонали, охали, ахали и проклинали судьбу в лице четырёх Капитанов Готей. И на меня завистливо посматривали, это да.
   Как-то неожиданно жизнь сложилась так, что лучше мы не могли себе представить.
   Мы, все трое, включая Абэ, получили приглашения в Отряды. Даисуке, как мы и думали, с удовольствием ушёл в Двенадцатый. Вообще, после того, как его освободили, мы поговорили. Оказалось, что его сестра, так и не поступившая в Академию, стала жертвой неудачных экспериментов Кобаяши и Ватанабэ. Она пошла на это добровольно, но после её смерти эти двое пришли к Абэ, и, понятное дело, парень хоть и хотел, но отказать не смог. К счастью, к самим экспериментам его никто не допускал, так как свою ненависть к зам. директору и куратору он не скрывал, пару раз уже сорвав очередной опыт. Гораздо чаще он был бесплатным донором рейрёку для Ватанабэ и зам. директора, причём, чаще всего для последнего.
   Из-за постоянных отборов рейрёку её запас у Абэ теперь растёт чрезвычайно медленно и рывками. Капитан Куроцучи не скрывал, да и сам Даисуке подозревал, что его энергосистема слишком повреждена. И хотя со временем повреждения закроются, сильным синигами Абэ уже никогда не станет. "В лучшем случае будешь пятым офицером", - сказал Капитан Куроцучи и пригласил парня к себе в Отряд. Голова у него на месте, а в Двенадцатом для карьерного роста именно это и главное. Абэ, не раздумывая, согласился.
   С Нагадзимой вообще вышло ещё лучше. Не знаю, как она договорилась, но теперь её клан стал по отношению к клану Кучики вассальным. То есть, Кучики Бьякуя, вернее, его клан, теперь их сюзерен, а сама Нагадзима с радостью и писком пошла на практику в Шестой Отряд. Ведь выдавать девушек замуж вассальный клан без благословления сюзерена не может, так что свадьба Хиде автоматически отменилась. Клану Канэко с кланом Кучики будет куда как сложнее договориться.
   Правда, Канэко Акио, в противовес решил пойти во Второй Отряд. Понятия не имею, отказался ли он лично от планов на счёт Хиде, но пока никакой активности не проявляет, что уже само по себе не плохо.
   Что касается меня... Пришли приглашения сразу в три Отряда: Второй, Двенадцатый и... Пятый. Если первые два ещё были понятны, то последний... Я глубоко задумалась. Попасть в желаемый мной Седьмой Отряд, увы, мне уже не светит, но не сказать, чтобы я сильно расстроилась. Строгая дисциплина, боюсь, это всё-таки не моё. По этой причине отпал и Второй Отряд, к тому же, специфика его работы никак мне не импонировала. Почему пришло приглашение из Двенадцатого понятно, Капитан Куроцучи не стал так сразу отказываться от редкого подопытного материала, но я же не дура, чтобы его принимать!.. Оставался только Пятый, и я поняла, что это действительно отличный выбор. Да, мне иногда хочется выбить Капитану Хирако зубы, но это даже хорошо. Что-то подсказывало, что Пятый Отряд мне понравится...
   Мы все разошлись по казармам. Досрочное принятие в Отряд подразумевало, что жить мы будем вместе с остальными синигами, учиться у них же, а в Академию возвращаться только для сдачи экзаменов. Повезло, что наши с Нагадзимой казармы были не так уж и далеко друг от друга по меркам Сейрейтея, и мы договорились, что будем встречаться с ней каждые выходные. Если нам их дадут, конечно же...
   Я покидала стены Академии в самом лучшем настроении, и, только уходя, ненадолго оглянулась, чтобы посмотреть на неё ещё раз. Столько всего произошло, и хотя приключение вышло опасным, я неожиданно почувствовала себя в своей стихии. Так хорошо в последний раз чувствовала себя только...
   ...Дома.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"