Демченко Оксана : другие произведения.

Мы - стая! (Прими свою тень)

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
Оценка: 6.85*6  Ваша оценка:
  • Аннотация:
    "Стая является единым организмом, состоящим из сознательно свободных личностей. Высшая цель стаи - развитие и познание. Высшая цель каждого входящего в ее состав - гармонизация двух своих "я", образующих волвека. Мы дали им имена для своего внутреннего общения. Волк - зверь, дарующий нам силу, интуицию и азарт. Лвек - тонкая духовная структура, позволяющая делать выбор вовсе не по праву сильного... Погубив в себе волка, мы лишимся не только второго облика, но и восприятия яркости мира, восторга слияния с ним. Погубив лвека, мы умрем. Душа должна управлять силой, выбирая для нее и длину поводка, и время свободных прогулок". Из книги первого вожака свободных волвеков Лайла Энзи "Мы - стая" // Книга вышла, Лабиринт, электронка
  Глава первая
  МИРНАЯ ПРОГУЛКА ИНСПЕКТОРА ЙЯЛЛА
  
  Йялл двигался ленивой походкой по самой середине улицы. Как обычно. И смотрели на него тоже как обычно. Неудивительно: в этом поселении людей, сколько бы оно ни переезжало, изменений не накапливалось даже минимальных. Скучно. Йялл демонстративно зевнул и прищурился. Почесал за ухом, быстро, резко, точно так, как чешут за ухом лапой гроллы - волвеки в своем втором облике. Жест характерный, нарочито подтверждающий дикость, о которой теперь неизбежно шептались в каждом окне, спешно и плотно закрытом шторой или жалюзи. Отгородившись от дикаря, его обзывали гнусным вонючим гроллом, хотя сейчас он был в своем человечьем облике, на двух ногах, одетый приметно, чего стоит хотя бы куртка из светлой искусственной замши. Яснее слов показывает: всего лишь прибыл прогуляться по улице, даже без повода в виде рутинной инспекции.
  Возле стеклянной стены бара, расположенного по ходу движения слева впереди, скучали на высоких стульчиках ранние пташки, выбравшиеся ловить случайных клиентов в полдень, когда эти самые клиенты еще спят или только собираются сюда, заранее выведя мобиль из состояния автопилота. Такой адрес ни у кого не хранится в числе постоянных. Не принято.
  - Ё-о-о, наш любимый зверик в отпадном прикиде, - хихикнула старинная знакомая. В последний раз она была яркой брюнеткой, а сейчас встряхивает выбеленными до неестественности волосами. - Эй, скидку хочешь?
  - С твоего возраста? - вроде бы язвительно поинтересовался Йялл, но шагнул с середины улицы ближе к тротуару сразу, без раздумий. - В прошлый раз я давал тебе тридцать один, если верно помню. Могу сбросить еще годик, прекрасно выглядишь. Привет, Лорри.
  Лорри исправно оскалилась, морща нос и демонстрируя все свои зубы вплоть до коренных. Изобразила презрение и насмешку. Старая игра во вражду. Потому что здесь ему все не рады. А сам он в лучшем случае скучает. В худшем... Впрочем, если бы он подозревал жесткий вариант развития событий, то не надел бы любимую светлую куртку.
  Йялл присел на свободный высокий табурет. Выудил из кармана мятую купюру. Изучил с сомнением. Во всем мире осталось не более дюжины поселений, где еще помнят и активно используют бумажные деньги. Большая часть людей и не знает о таком явлении. А меньшая вполне довольна своим положением в тени, вне внимания Совета. Лорри быстро выхватила бумажку, подмигнула гораздо дружелюбнее:
  - Так мало я буду стоить еще лет через десять, когда сделаюсь окончательной развалюхой.
  - Длинное предисловие. Ты же знаешь, я интересуюсь, как все вонючие гроллы, только неразбавленной растительной кровью.
  - Гнусное животное, - хмыкнула Лорри.
  Спрыгнув с табурета, она убежала в бар добывать редкий в этих местах, прямо-таки эксклюзивный, томатный сок с солью и без спиртного. Все-таки знакомы уже лет пятнадцать, вкусы выявлены и с тех не изменились. Отношения тоже устоялись. Он давно оставил попытки образумить дуреху, не желающую жить нормальной жизнью, она отвыкла лупить злодея-инспектора по голове подвернувшимся под руку тяжелым и чаще всего стеклянным предметом, обзывая легавым и продажной шкурой.
  Йялл вздохнул, глянул вверх, на синее густое небо неродного, но самого любимого Релата, и подумал о том, как тяжело здесь приживаться его родичам. Настоящим, стайным. Недавно пышно и торжественно отметили юбилей - полтора века совместной жизни трех рас: людей, айри и волвеков. Очень старались: забили до отказа все общественные каналы инфосреды программами по истории, с умилением показывали общие ясли и детские садики, поселения людей на Хьёртте - "стремительно возрождающейся к жизни планете наших братьев". Демонстрировали и желтоглазых профессоров из Академии, и влюбленно взирающих на них студентов всех трех рас, излагали перечни общих научных разработок и деловых проектов.
  Смотреть было и больно, и грустно. Все в Совете прекрасно знают: единства нет и вряд ли оно когда-нибудь настанет, полное и окончательное. Давно закончилась эйфория, вызванная обретением братьев по разуму, прошло увлечение оригинальностью волвеков, нового вида разумных, утихла шумиха - вот с тех пор и стали копиться проблемы. Люди поначалу надеялись, что волвеки, побочный и достаточно спорный продукт давнего эксперимента айри, осознают свою дикость, устрашатся малочисленности собственной расы - и примут правила поведения, усвоят ценности и нормы человеческого общества. Перестанут именовать себя стаей, а главу Совета планеты Хьёртт (так его называют только люди) - вожаком и Первым. Представители человечества не без причин считают себя наиболее массовым элементом общей цивилизации и оттого - это сугубо их мнение - главным...
  Айри вряд ли надеялись на перемены в характере волвеков, даже изначально. Отношение к ним у различных групп айри не просто неодинаковое - полярное. Да и сама эта раса весьма неоднородна: ее представители объединяются по интересам вокруг мало кому понятных извне ценностей и идей. Есть те, кто сразу или, что более естественно, после долгого размышления включались в стаю - так интереснее. Они, живущие долго, вообще предпочитают не спешить. Молча наблюдают, молча делают выводы и молча им следуют на правах самых умных... Вот уж кто в себе и собственной мудрости не сомневается! Айри мало, зато именно они создали современную науку как таковую. Кое-кто из них до сих пор полагает, что ум - это больше, чем мудрость, а рациональность - выше порядочности. Приверженцы подобных воззрений дистанцировались от "низших", не желая забывать о том, что волвеков вообще-то создали именно представители расы айри. Древние и несравненные драконы, достигшие стадии человекообразия. Интеллектуально - боги.
  Риан, старейший айри Релата, насмотрелся на комплексы родичей, наверное, больше всех. Он посмеивался над чужими предрассудками, возмущался, использовал - когда что удобнее. Ссорил айри, только что договорившихся о единой оппозиции, подначивал сомневающихся, уличал в глупости старейших, торговался по поводу прав на использование родичами собственных идей и разработок. Жестко одергивал надменных, если при нем упоминали "избранность и статус высших". А еще мирил и помогал выработать взаимопонимание. Он раньше иных осознал: необязательно быть одинаковыми, достаточно общаться, принимая соседей такими, каковы они есть.
  Йялл вздохнул. Риану-то что - ему, страшно подумать, более полутора тысяч лет... Это не старость даже, это древность! Тем не менее, учитель не слаб и отнюдь не медлителен. Лет двадцать назад, несмотря на столь преклонный и почтенный возраст, Риан накостылял ему, Йяллу Трою, по могучей шее и выгнал из учеников, назвав пригодным к бою и даже слишком драчливым. Сказал, что дальше наследнику гордой фамилии разведчиков стаи следует практиковаться не в крепости мышц и скорости реакции, а в понимании сути вещей. И что для указанной деятельности ему предоставлено все необходимое и природой, и учителем: ум, открытое доброе сердце, непреодолимое упорство, а также синяки и шишки, идеи и воззрения, медленно превращающиеся в жизненный опыт, личную позицию и убеждения. Йялл поклонился и ушел - стараться. Чем и занимается по сей день. Достиг звания шеф-инспектора. Преодолевает себя. Разжимает кулаки и учится просто разговаривать. До исчерпания самой последней возможности - просто разговаривать. Без ушибов и переломов. Это трудно.
  Даже теперь, прожив с волвеками бок о бок сто пятьдесят лет, люди не понимают до конца принципов общения в стае. Люди очень редко могут стать в ней по-настоящему своими, если не входят в семью и не имеют способностей снави - чувствовать сердцем больше, чем сказано на словах. Волвеки, в свою очередь, не в состоянии осознать пределов людского... скажем так, разнообразия. Им кажутся дикими и непростительными абсурдная ложь и мелкая себялюбивая подлость. Им никогда не вникнуть в смысл вполне типичных для людей, лишенных единого стайного духа, проявлений индивидуальности: как безобидных - стремление к уединению, застенчивость, скрытность, так и весьма неприятных - собственничество, жадность, эгоизм и завистливость. А еще люди бездумно создают семьи, словно по-детски играют в серьезные чувства. И столь же легко разрушают их... Зато у волвеков до сих пор разрешены телесные наказания и драки. Сломанная рука, например, - не повод для вмешательства инспекции. У волвеков вообще нет привычных и понятных людям систем и силовых структур для поддержания порядка. Только коллективное сознание и вожаки нескольких уровней иерархии. Сломали тебе руку не по делу - отвечающий за поселение сам узнает, сам и вмешается.
  А если волвек повредил руку человеку, даже за дело, но это произошло на Релате, где закон другой? То-то и оно. Общих городов здесь, под синим ясным небом, осталось всего два. С тех пор, как ушел к предкам, в родовую память стаи, первый из Йяллов, разобщенность стала расти. С тех относительно недавних времен, когда покинуло мир живых его поколение, поколение первых свободных волвеков, обе стороны - люди и их новые соседи - противостоят расколу по мере сил, осознавая негативные последствия возможного разделения.
  Но если объяснить законы людей волвекам еще можно, то как примирить их с существованием беззакония? Такого, которое день за днем обыденно творится здесь. Для жития в беззаконии и вырос этот городок в сухой степи, никому не нужной и давно задичавшей. Городок, где не желают жить общей со всем миром жизнью: работать, учиться, развиваться... Зачем? Можно и проще добывать хлеб с жирным маслом. Одни торгуют собой, другие промышляют азартными играми, третьи содержат притоны. Многие откровенно бездельничают, тихо проедают всевозможные социальные пособия - здесь ведь можно снять комнату практически даром и не придется выслушивать никаких увещеваний типа "так жить нельзя".
  Можно, само собой, это локальное безобразие и иные, подобные ему, прикрыть. Совет по данному поводу уже много раз собирался. Но разве таким способом переделаешь нутро людей? Нет. А если гниль загнать вглубь и замаскировать, станет лишь хуже. Тем более и гнили той - с ноготь. Да пусть живут как им вздумается. Их ведь - и поселений, и обитающих в них людей - за полвека стало втрое меньше... Пусть тихо вымирают города-призраки, пока не мешают жить остальным и никого не тянут к себе силком. Не в них главная беда Релата. Гораздо хуже и опаснее те люди, которые пытаются активно строить мрачную и чуждую нынешнему миру жизнь: продавать оружие или иные запрещенные вещества и предметы, воровать секреты и наживаться на людских слабостях. С ними как раз инспекция и борется.
  Йялл усмехнулся. Он вполне согласен с разумностью доводов людей. Теоретически. Вот только на практике ездить сюда приходится именно ему, недоброму нелюдю с очень хорошей, просто уникальной реакцией. С выдающимся чутьем на неприятности. И внушительными способностями из них выбираться.
  
  Дверь бара скрипнула, выпуская Лорри. Тридцать один! "Сказал, тоже", - усмехнулся про себя Йялл. Он точно знает: Лоране Диш тридцать пять, а выглядит она на все сорок пять под этим жутким слоем боевой раскраски. Маленькая, полноватая, с нарочито наглыми манерами, с излишне громким хрипловатым голосом. На первый взгляд - обычная девка, стареющая и уже никому из трезвых дневных посетителей не интересная. Жалко ее. Неплохой ведь человечек с глупой и трогательной жаждой самостоятельности. Правда, безнадежно напичкана предрассудками о том, что жизнь - вечный праздник, а запреты и ограничения придумали глупые чинуши. И что вот этот город-помойка и есть настоящая свобода. И что она "никому ничего не должна и не такая дура, чтобы верить в бесплатную доброту".
  - Пей кровь, животное, - проникновенно и мрачно предложила Лорри, ставя на стол сок.
  - Давай я тебя устрою в Красной степи? - вздохнув, как всегда, предложил Йялл, принимая бокал.
  - Да кому я нужна, - без обычного раздражения, вроде бы даже с грустью отмахнулась Лорри. - Нас ведь называют там, в вашем большом мире, носителями вируса разложения общества. Нас предпочитают изолировать от нормальных людей. Прикол, а? Мои клиенты - они "нормальные".
  - Скажи, кто предлагает, и я ему шею намну.
  - Да начни с представителя Совета на землях нашего полуострова, - усмехнулась Лорри. - Йялл, ты хоть и инспектор, и легавый, и все такое, но ты - человек. - Женщина рассмеялась над странностью своего утверждения. Тряхнула выбеленными волосами, нагло прищурилась: - Ё-о-о, ты же вонючий гролл, чего это я? Люди из инспекции за столиком со шлюхами не сидят и сок в этом баре не пьют. У них может пострадать репутация. А ты сидишь. Даже примчался по первому вызову. Один и не в форме. Как будто мало тебя здесь били.
  - Так ведь и я приложил лапу к разрушению города, - весело оскалился Йялл.
  Взглядом нашел свежий фасад быстровозводимого домика поодаль. Года два назад он прежний снес. Начал лично, своей широкой спиной. Хлипкое было сооружение. И памятный рейд. Люди неисправимо интересны. Наворотят глупостей - а потом, как с похмелья, пытаются сообразить, как это у них вышло, с чего все началось и отчего потом столь жутко обернулось.
  - Это мы тебя вызвали, - глядя прямо в желтые глаза волвека, сказала Лорри. - Я и девочки. Очень боялись, что ты окажешься далеко и не успеешь. Но ты опять возник, как призрак. Прибыл быстрее, чем мы ожидали.
  Йялл залпом допил сок и кивнул. Девочки его еще никогда не вызывали, хотя он и приложил немалые усилия, чтобы в диком и глупом городе у них было относительно приличное положение. Двух выволок из этой ямы за шкирку и заставил закончить базовые курсы медиков. На свои деньги приобрел для них дополнительный мобиль, оборудованный под медблок. Переломал руки и ноги всем, кто этими девочками тут распоряжался, как собственным имуществом. В инспекции о нем до сих пор ходят гнуснейшие сплетни. Еще бы! Волвек, создавший в кочующем Трущобном городе профсоюз продажных девиц. Добавьте: не просто волвек, а одиночка, исторгнутый стаей. Это тоже слух. Люди обожают делать вид, что знают всё. И понимают тоже всё - до донышка.
  - Вас что, вывезти в Красную степь?
  - Дурак ты, зверик, - хихикнула Лорри. - Мы здешние, не скаль зазря зубищи. А вот Сати... В общем, пошли, расскажу по дороге.
  Женщина подхватила свою сумочку на тонкой длинной цепочке и застучала каблуками по плиткам мостовой. Йялл шагал рядом. Смотрел сверху вниз на выбеленную макушку, примечал, как поредели пряди за два года. Кожа стала более рыхлой, бледной. И двигается Лорри тяжело. Обязательные в ее рабочем наряде туфли на высоких тонких каблуках старые, шпильки явно стоптаны, левая нога ступает криво. Колени у нее болят. Одышка изрядная. Да еще на солнцепеке сидела, его ждала - видимо, давно сидела. Йялл почесал за ухом и с сомнением дернул край куртки. Отогнал дурное предчувствие, выговорил себе за мнительность. Это всего лишь визит вежливости, в сообщении так и было сказано: "Есть тема". Когда Лорри переживает всерьез, она выражается иначе. Ну вот, споткнулась. Йялл поймал спутницу под локоть и возмущенно рыкнул:
  - Лорри, ты хоть знаешь о том, что в Карне медицина полностью бесплатная? И не только там.
  - Мы не в Карне.
  - Ну и что? В ваш город регулярно наведываются медики, я сам участвовал в подборе добровольцев. И в стационаре поблизости тоже можно договориться. Документы у тебя есть, претензий у инспекции к тебе нет. Займись собой, не доводи дело до инсульта. У тебя налицо все признаки проблем с сосудами, уж поверь моему звериному чутью. В ушах часто звенит?
  - Ё-о-о, сколько тебе лет, Йялл? Ведешь себя, как скрипучий дед с бесконечными заумными поучениями.
  - Шестьдесят три, то есть для волвека немного.
  Лорри неопределенно фыркнула и свернула в узкую улочку. Вцепившись в руку волвека, она едва слышно зашептала, прекрасно зная, что для него и этой громкости довольно:
  - Ее привез Тощий Дик. Давно, лет десять назад. Сказал, что никому не нужна и пусть подыхает, а сам с рук на руки сдал старой Томи, которая дурнее всех дурных, даже кошку пнуть не в состоянии. Девочке на вид было годика два. Томи ее выхаживала. Странный ребенок. Вроде такая вся добренькая, наивненькая, миленькая - хоть слюни пускай. Но на деле очень непростая она - и не мягкая, и не покладистая. Мы к ней привыкли. Даже я раскисла: сюсюкала, бантики-тортики и все такое. И вдруг - облом... Дик сказал, что надо вернуть. Папаша у нее нашелся. Богатый папаша. Знаться с ней не желает, но денег отслюнил и на школу, и на все прочее. Дику денежки и упали в ладошку его загребущую, ясное дело. Тот указание переслал Шмыгу, который спьяну Норме сболтнул, Норма - Томи, а старуха - уже мне.
  Йялл поморщился. С возросшим сомнением пощупал рукав куртки. Любимой, светлой. Вздохнул, снял ее и бережно свернул. Сунул в руки Лорри. Брюки не жалко, да и не стаскивать же их тут, посреди улицы. Женщина поняла, захихикала:
  - Ты не боись, он завтра собирался Сати увозить. В среду.
  - Кто еще тут самый наивненький, - оскалился Йялл. - Я тебе подарю календарик с автоматической подсветкой даты. Сегодня среда и есть.
  Лорри споткнулась, прошипела свое неизбежное "ё-о-о" и выругалась. Спасибо хоть, куртку не уронила. Йялл вдвинул женщину за плечи в узкий проем меж двух заборов. Задействовал коммуникатор и сообщил на базу, что с курткой в частности и поездкой в целом вышла ошибка. Дежурный в ответ заржал. Вот дурень! Не иначе поспорил, будет ли разрушен хоть один дом после мирного визита инспектора Йялла в городок.
  - Стой тут, - предупредил он. - Не хватало еще, чтобы тебя сочли наводчицей и помощницей инспекции.
  - Йялл... - Лорри выглядела виноватой.
  - Ты бегаешь слишком медленно, - привел волвек второй довод. Неоспоримый.
  Он отвернулся, резко втянул ноздрями воздух. След по ужасающим духам Лорри мог бы взять, пожалуй, даже человек. Хотя кто их, людей, поймет. Гроллов обзывают вонючими, а сами-то... По три дня носят одну рубаху. Заливают с утра пятна подсохшего пота пахучими средствами, снова успевают взмокнуть к полудню и ходят в этом ужасном облаке угара.
  На бегу мысли всегда получались злыми. Он не знал, почему, но привык. Пропускал их, такие колючие, мимо сознания. Мчался по следу. Прыгал через заборы, перемахивал через урны и мобили, толкал плечом упрямые, некстати торчащие углы домов. Запах казался зримым - его, свежий и стойкий в безветрии, удавалось проследить далеко вперед и выбрать кратчайшие срезки.
  Шикарный черный мобиль того, кто был известен Лорри под кличкой "Дик", волвек увидел за очередным поворотом. И сам мобиль, и пожилого обрюзгшего мужчину у задней дверцы, и троих его личных помощников, и пятерых охранников у заборчика перед убогим подъездом дома. Один взгляд. Когда картинка отпечаталась в сознании, сразу же пришел и ответ. Дика он знал. И головорезов его знал, а недавно вычислил и их хозяина, на которого нет прямых выходов и улик. Зато есть точное понимание: зря надел светлую куртку, но вовремя снял. Еще он зря прибыл один. Дело не мелкое и не простое.
  Йялл взвился в прыжке над очередным заборчиком, извернулся винтом, встряхиваясь в полете. Из нынешних он один умел так, если не учитывать Горров. Отталкивался ногами еще человек, а падал на все четыре лапы уже гролл. Очень крупный серо-рыжий гролл. В нем все-таки сто тридцать килограммов сухих мышц без малейшего намека на жир. Жир себе могут позволить стайные. Он - одиночка.
  Из штанов и ботинок удалось вывернуться идеально, своевременно и без шума. Рубашка хрустнула, расходясь на плечах и спине по швам. Люди стали оборачиваться со всей доступной им, скажем так, поспешностью. Вполне профессионально. Уже тянули из-под полы костюмов тонкие стэки. Запрещенные к использованию, само собой. Потому что эта гадость и для дальнего боя годится, и для ближнего. А Релат - мирная планета. Девяносто пять процентов его населения понятия не имеет, что такое стэк и как он выглядит.
  Йялл оттолкнулся от плиток пешеходной дорожки, рванул правой передней лапой стену на высоте двух метров, взлетая на вертикаль. Содрал покрытие еще раз задней правой уже в падении, поправляя траекторию. Отсюда, прямо со стены дома, само собой, никого не ждали...
  
  Волвек обязан контролировать своего зверя, справиться с которым даже вооруженным людям вряд ли по силам. Лет двадцать назад я не решался так резко менять облик и отдаваться наитию боя. Тогда я гораздо хуже читал людей. Путал страх бессилия и страх смерти. Тогда я еще клевал на фальшивое раскаяние, ведь в стае не стремятся ко лжи и не бьют в спину... Был неопытен, не умел осознавать мгновенно и точно, что важнее в данный момент: преодолевая внутренний барьер, причинить вред и даже убить, или пощадить, рискуя чужими жизнями и здоровьем. В меня-то не попадут. А если и попадут - будет одним шрамом больше, велика ли беда? Но жизни других людей, ввязавшихся в переделку... Два с лишним десятка лет работы в патрулях меня сильно перекроили. Научили прыгать, не тратя время на раздумья. И отпускать зверя без опаски. Цель ясна обоим, и тяжесть отнятия жизни - если придется отнять - посильна. Окупается другими жизнями, спасенными. Потому что я давно не ошибаюсь, читая самых грязных и темных людей...
  
   Две шеи коротко хрустнули. Гролл перекатился, мстительно и точно изуродовал когтями борт мобиля, заодно задевая гнездо зарядки: теперь не взлетят, автоматика не допустит аварии. Самый умный и быстрый охранник Дика уже успел развернуться спиной к врагу, начиная спасаться своим человечьим, точнее, черепашьим, бегством. Двое лихорадочно заливали мостовую лучами стэков и готовились активировать второй тип вооружения этой компактной и мощной дряни. С тем, собственно, и отбыли в лучший мир. А может, просто в обморок... Йялл очень старался, чтобы именно туда. Дик и его ближние благоразумно нырнули в мобиль. Гролл замер. Истратил пару мгновений, немигающими желтыми глазами демонстративно изучая людей в салоне мобиля. Спокойно, оценивающе - как дичь. Те осознали, насколько им повезло быть внутри. И практически сразу вспотели, додумавшись до новой здравой идеи: на прочность обшивки надежды нет, если гролл разозлится всерьез... Поспешно подняли пустые ладони, защелкали запорами дверей. Решили дождаться нормальных инспекторов. Без когтей которые, на двух ногах и с полной башкой законов и правил.
  Гролл презрительно встряхнулся, отвернулся от мобиля и двинулся по дорожке к двери дома. Сознание волвека не обмануть. Эти больше не бойцы, уже внутренне сдались. Даже в спину не рискнут бить. Можно целиком сосредоточиться на изучении трехэтажного убогого строения. На втором этаже всхлипывает запертая в комнате старуха, знакомый голос, они уже встречались, давно, мельком... Хороший человек, но слишком нежный и тонкий для этого города. Вот и попадает в неприятности, что неизбежно для не умеющих отворачиваться и проходить мимо. Теперь тоже не молчит, бессильно стучит кулачками, умоляя не обижать ее девочку. Йялл шевельнул ухом. Кто ж им теперь позволит обижать...
  Шаги трех пар ног - двое мужчин и ребенок - отзвучали эхом на лестнице и затихли. Споткнулись об волну звуков скоротечного и уже угасшего боя, катящуюся запоздалым эхом снизу, от мобиля. Теперь с лестницы раздавалось лишь судорожное дыхание. Его, Йялла, еще не видели, но уже боялись. Гролл метнулся в три прыжка вверх по стене, всаживая когти на всю их немалую длину. Надо спешить.
  - Я перережу ей горло! - взвизгнул самый обычный, человеческий, задушенный страхом голос в темном парадном. - Я не шучу, у меня заложница!
  Девочка охнула. Не шутит, получается. Впрочем, Йялл и так знал, какова сила человеческих страхов. Наворотят - а потом всхлипывают и трут слезы по щекам, бормочут про аффект и рассчитывают на доброту наивных психологов из мирной иной жизни, нормальной для девяноста пяти процентов людей. Только кому нужно их раскаяние, даже искреннее, что маловероятно? Точно не этой девочке, если она пострадает. Хотя последнее вряд ли произойдет: гролл уже взметнулся до верхнего окошка возле крыши. Каплей, без единого шороха, стек в темный затхлый чердак, заструился по лестнице вниз, втянув когти, неприметнее сквозняка и бесшумнее кошки. Мгновенным движением лапы успокоил охранника за спиной подонка, вопящего о заложнице и своих планах.
  - Зарежу прямо сейчас! - рявкнул тот более уверенно: уже сам себя раззадорил и подбодрил.
  И осел на ступеньки. Девочка вывернулась из-под ослабевшей руки. Побежала вверх, мимо гролла. Сперва Йялл решил, что от страха. Потом понял: малышка старается выручить свою названую бабушку. Двинулся следом. Всего-то пять шагов ее тонких ножек-палочек в шумно шлепающих туфлях на плоской подошве. Йялл возмущенно оскалился: разве такие туфли можно покупать детям? У людей от них развивается плоскостопие. Гадкая болезнь.
  На лестничной площадке второго этажа девочка остановилась перед запертой дверью и обернулась к Йяллу:
  - Ты же умная собачка?
  Йялл сел от изумления. Он - собачка?.. Ни разу в жизни никто так не называл. Девочка, впрочем, вряд ли умела читать эмоции на морде гролла. Жаль: в шоке его никто не наблюдал уже много лет. Даже в коротком, мгновенном замешательстве. Сати подошла, погладила по шее. Успокаивает, что ли? Вот так невидаль! Девочка важно указала на дверь:
  - Умная, я знаю, и смелая. Бабушка там. Сломай дверь, я здесь живу и я разрешаю.
  Йялл невнятно подавился рычанием. Вот так ребенок! Он не оценил сразу намек Лорри про наивненькую и миленькую. Пасть гролла растянулась в широкой улыбке. Когти правой передней лапы снова выдвинулись на всю их длину. Йялл впился в мягкий пластик двери и рванул замок из гнезда целиком - так быстрее и вернее всего. Оттеснил девочку. Принюхался. Когтем срезал растяжку, уже отпрыгивая назад и аккуратно роняя малышку на пол, а точнее, на свои подставленные передние лапы. Хрустнул короткий удар. Обычное дело: прощальная гадость для инспекции. Если и не убьет, то поранить может серьезно. Или хотя бы задержать.
  Девочка встала, деловито отряхнула платьишко, вцепилась рукой в складки на загривке гролла - так ей спокойнее. Закусив губу и стараясь не бояться, вошла рядом с ним в пустой проем по обломкам двери. Минуту спустя бабушка Томи уже плакала в голос, обнимая любимую воспитанницу. А гролл злился на себя, собирая внизу у дома ботинки, штаны и обрывки рубашки. Приволок добычу в пасти на верхнюю площадку. Сменил облик, быстро оделся. Мрачно почесал за ухом. Теперь объяснений писать придется - лучше и не думать, сколько. Три трупа и один полутруп плюс разгром и калеки на лестнице. Что ни напиши, все равно объявят маньяком и отправят в Акад к психологам на восстановительное лечение. Если Тимрэ не успеет приехать и спасти. Вся надежда на него. И на...
  Сверху, прямо с небес, сразу в полную громкость рухнул звук сирен пикирующего мобиля инспекции. Прибыло подкрепление, даже почти вовремя.
  - Всем оставаться на местах! Проходит спецоперация! Внимание! Любые перемещения будут считаться недружественными!
  Началось. Спасибо хоть, орет сам Ларх, человек во всех отношениях замечательный. Явно рванул сюда, едва узнал о планах напарника, и сообщение диспетчера поймал уже в полете... Может, все уладится и без длинных письменных объяснений с последующими заслушиваниями комиссии? Йялл вздохнул, потрогал голую кожу шеи. Ожог, и здоровенный. Все же один стэк достал его по касательной. Значит, не ошибся - третье поколение, самонаводящиеся. Волвек спустился до второго этажа и усмехнулся. Девочка уже ждала его, сидя на маленьком старомодном чемоданчике из жесткого дешевого пластика. Веселый цвет, розовый с рисунком в виде синих тощих кошек, разнообразно изгибающих спины и хвосты. Бабушка Томи стояла рядом.
  - Ты ее не отдашь этим? - жалобно уточнила пожилая женщина.
  Одним словом "эти" она объединила и Дика, и загадочного отца Сати, и инспекцию, и Совет, и любые иные угрозы большого мира. Йялл усмехнулся. Теперь он вспомнил Томи. Два года назад видел, в тот самый день, когда снес спиной домик... Вроде бы Ларх потом делал ей документы: выяснил, что непонятно сколько лет Томи жила вообще безымянная и неучтенная.
  В душе шевельнулось нечто темное и древнее. Не понять, то ли гролл почуял странное, то ли сама кровь шепнула...
  - Вы теперь моя личная стая, это больше, чем семья у людей, - окончательно определился Йялл. - Я вас никому не отдам. Собирайтесь.
  Женщина успокоенно кивнула, достала из кармана кофты документы - примитивные, пластиковые, в виде карточки с плоской фотографией. Пожала плечами. Правильно: какое у нее имущество? Миски-ложки паковать глупо, шмотки - и того дурнее. Йялл с новым интересом глянул на чемодан, а точнее, на пластиковый кофр. Принюхался.
  - Вонючий помоечный кот в моей стае, - фыркнул он, весело щурясь. - Дожили.
  - Котенок, - обиделась Сати, гладя свой чемодан. - Мне его Лорри принесла. Я попросила, она добыла. Породистый, с синими глазками. У помоечных глаза желтые, точно как у некоторых. Вот.
  Ну что за беда - теперь проявилось наконец-то детское поведение: надулась и быстро отвернулась. Все равно понятно, даже со спины: глотает слезы. Впечатлительная. От обиды плачет, а на затихшего в глубоком обмороке похитителя - ноль внимания. Еще бы: ее 'собачка' рядом и присмотрит за врагами. Странно, как сразу установились забытые стайные отношения молчаливого доверия. Обычно с людьми их строить немыслимо трудно, как же...
  Додумать идею до логического финала Йялл не успел. По лестнице уже стучали подкованные модные сапоги Ларха. Скоро появился и сам он. Огромный, белокурый, породисто-синеглазый, аккуратный и улыбающийся. При полной форме. Именно таким он позировал для сюжетов в инфосреде. Живой идеал инспектора: глаза добрые, стэк застегнут в кобуре и скрыт под полой. Ларх в их паре - 'хороший'. У него ни единого взыскания, все списываются по обоюдному согласию на толстокожего дикаря гролла, у которого нет пока детей и семьи, да и репутация уже не может пострадать - она и так выглядит слишком... яркой. А еще у Йялла, в отличие от идеального синеглазого инспектора, никогда не появится терпение для написания отчетов по полной форме. Ларх подмигнул, бросил приятелю куртку - его обожаемую, замшевую. Значит, Лорри бегает не так уж плохо.
  - Ты в своей неподражаемой манере выжил ценой превышения полномочий. Поздравляю. Вдвойне. В багажном отсеке задержанного нами мобиля так много интересного, что по поводу отчета не переживай, не до него теперь. И не хмурься: сам напишу. Хочу повышения и славы, так что ловил ты их с напарником, запомни.
  - Один бы я не выжил, - обрадовался Йялл, представив свой жалкий убитый вид на дисциплинарных слушаниях. - Ты славно взгрел правого, спасибо.
  - Во-во, правого от выхода из парадного завалил я, а второго взял живым, - уточнил Ларх. - Я сам напишу отчеты для Борха. Ты вечно путаешься в показаниях и можешь испортить дело. Твои девочки подогнали медицинскую развалюху. Исчезай, пока не прибыли остальные наши. Томи, Сати, привет! Вас больше никто не обижал?
  - Мы и прежде никого не боялись, а теперь - и подавно. Мы - стая Йялла, - гордо сообщила Сати.
  На браслете Ларха вспыхнул сигнальный огонек. Блондин удивленно повел бровью. Поиграл пальцами. Считал ответ.
  - Поздравляю. Ты, шеф-инспектор Йялл, в одно утро, до обеда, угробил трех типов из списка общепланетарного розыска, взял Тощего с поличным, обзавелся стаей да еще и обнаружил ценного отпрыска королевской крови, Гиркса Пятого, прямого родича самого Горига, неподражаемого семикратного всепланетарного чемпиона породы обикатских короткошерстных... Котенка давным-давно разыскивает безутешная хозяйка.
  Сати в ужасе вцепилась в ручку чемодана. Она первой сообразила, что именно ее синеглазого питомца назвали сложным именем. С отчаянием оглянулась на бабушку. Потом на огромного Йялла, недавно обозвавшего кота помоечным и получившего обидный ответ. Просьба о помощи тоже звучала до смешного отчетливо, пусть и произнесенная без слов. Йялл подмигнул. Хорошо так, обнадеживающе.
  
  В душе расцвело давно забытое лето. У меня снова есть стая. Больше - семья! Волвек всегда осознает свою ответственность, этим он отличается от людей. Но все же так, снизу вверх, при разнице веса почти в сто килограммов, без тени страха или оторопи, на меня никогда не смотрели. Даже пятилетний сын Ларха сперва плакал, увидев 'дядю Йялла'. Я для людей - смуглокожее чудище с плотной гладкой шкурой, совсем не похожей на человечью, с яркими, словно подсвеченными, желтыми глазищами... Я тогда сутулился, опустившись на колени, пытался настроиться на общность и передать малышу свое настоящее состояние... Но визит в гости все равно оказался испорчен. Правда, потом дружба наладилась. Увы, во мне-то ожидание отчуждения и неприязни осталось. 'Волвеки до неправдоподобия неагрессивны, иначе бы они правили миром', - так сказал Риан, выслушав отчет о походе в гости. Он прав, если подумать. Два облика, сила и скорость, недоступные людям. Умение читать если не мысли, то настроение и намерения. Да и формировать исподволь - тоже, чего уж там... Но это строго запрещено и никогда не практикуется стайными. Риан правильно заметил: разве люди способны поверить в неагрессивность и отсутствие мечты о господстве? Каждый судит по себе...
  Но сегодня удивительный день! Сати смотрит снизу вверх, улыбается, одаривая горячей волной доверия и доброты. И ее ничуть не смущает облик волвека. Как до того не удивил и вид гролла, которого люди обычно, увидев впервые, считают воплотившимся кошмаром. Норовят оценить длину клыков...
  
  Оставив на потом сложные мысли и ощущения, Йялл улыбнулся и погладил Сати по волосам. Пушистым, тонким и густым. Как же хорошо перестать быть одиночкой!
  - Выкупим, - твердо пообещал Йялл, изучая отчет о котенке на личном браслете. - Он украден из питомника, еще не обзавелся постоянным владельцем, так что все в наших силах. Идем. Скажешь сама тете Лорри, что нельзя воровать в подарок. Нечестно.
  Девочка обрадованно кивнула. Подняла чемодан - легкий, это видно по жесту - и затопала вниз по лестнице. Значит, Гиркс Пятый исчерпывает собой список ценностей стаи. 'Наверняка он же - самый сытый и ухоженный в ее составе', - грустно улыбнулся Йялл. Сати тощая, как щепка. Словно ее вообще не кормили. Да еще нелепые волосы серого цвета, остриженные кое-как в полудлинное каре с кривоватой челкой. Смуглая, что вдвойне странно при таком цвете волос. Словом, невнятного происхождения и смешанных кровей оборвашка из этого города, самая обыкновенная и неприметная... Если не присматриваться и не причуиваться. Однако кому-то она очень и очень важна, раз в деле оказался Дик. Раз ее спрятали на полуострове, который даже не входит в зону опознания идентификаторов породистых кошек. Спрятали, десять лет не вспоминали о ней и не проверяли, жива ли, и вдруг решили забрать. Йялл нахмурился, снова принюхиваясь и причуиваясь. Сати повела плечами, острые лопатки чуть не проткнули ткань платья на спине. То-то и оно: ощущает внимание. Слишком остро и точно для человека. Тем более - для нетренированного ребенка. Снавь? Рановато просыпаться дару в двенадцать-то лет, а ей никак не больше.
  Вся стая Йялла загрузилась в мобиль. Сам он бросил куртку на сиденье и сел последним. Точнее, тяжело рухнул в кресло боком, оберегая пострадавшую спину. Лорри тотчас принялась ворчать и обрабатывать ожог. Заодно выслушала возмущение по поводу кражи Гиркса, высказанное Сати тихо и решительно. Женщина хрипло расхохоталась в своей обычной нарочито нахальной манере. Когда она так шумит, то прячет чувство вины и неловкости, это Йялл давно усвоил. Кажется, даже Сати знает и довольна: упреки не остались без внимания.
  - Ё-о-о, ну ты даешь! Как я иначе могла захапать кота? Он же стоит дороже вашей вшивой квартирки. А я, было бы тебе известно, только Йяллу не говори, в юности была воровкой не из последних. Потому и не спешу на лечение в Карн. Должок за мной. Всю жизнь он мне перекроил, этот должок.
  - Княжеская библиотека? - Йялл вслух припомнил громкое дело пятнадцатилетней давности. Лорри мотнула головой. Волвек обернулся, не веря: - Что, архив Академии, вскрытый семнадцать лет назад? Лорри, прими поздравления. Чистая работа и по тактике, и по обходу систем защиты, и по глупости. Зачем тебе понадобился оригинал самой старой на Релате электронной энциклопедии?
  - Не он... Но знаешь, эти шары - идиотские! Айри их не маркируют, полагаясь на свои способности прямого считывания, вот нелюди! Какой-то урод переложил шарики в гнездах... или намеренно стырил инфу, оставил пустышку и забрал ценный чужой накопитель раньше, чем я. Нет порядка и в Академии, - сокрушенно признала женщина. Горько усмехнулась: - Тот тип, который свой шар оставил вместо заказанного, или обогатился, или тупо лоханулся... А я оказалась вне закона, без оплаты за труды да еще в должниках у гаденыша похлеще Дика. Он меня и пристроил к нынешнему моему ремеслу. Чего щеришься? Небось думал, что я сюда от родителей сбежала, зверик?
  - Шар все еще у тебя?
  Лорри кивнула, указала на свою сумочку. Волвек сосредоточенно почесал за ухом. Оскалился, злясь на неистребимую привычку, чинно сложил руки на коленях и стал терпеть. 'Жидкая кожа' впитывалась в обширный ожог. Чесалась страшно. Зато скоро завершится этап адаптации и 'кожа' станет родной.
  - Тогда придется зачислить в стаю и тебя, временно, - обреченно прикинул Йялл. - Отведу прямиком к директору Академии, господину Ялитэ, айри. Будешь слезно каяться, тихим голосом и в пристойных выражениях. Предварительно смыв боевой раскрас и натянув самую длинную юбку, какую мы найдем. Он простит и устроит на работу. Если повезет, не станет сразу, при нас, прыгать и визжать от восторга. Это же его личный шар, там помимо энциклопедии дневниковые записи за двести лет, фотоархив, видеоархив... и так далее.
  - Его личный, - задумчиво повторила Лорри и замолчала.
  Получасом позже грузный тихоходный медицинский мобиль взлетел от домика Лорри и взял курс на побережье Карна. Следом, чуть выше, шел на автопилоте одноместный легкий инспекторский - Йялла. Сам он сидел к кресле и рычал от злости, пользуясь тем, что остался один и его сокрушительного гнева никто не услышит. Разве что Сати... Полное ощущение того, что она принимает эмоции. Хотя сама читается по первому впечатлению как обыкновенный человек, без малейших дополнительных талантов.
  Йялл кое-как отдышался, прикрыл глаза и стал уговаривать себя прекратить дикое и глупое расплескивание эмоций. Люди в городе-призраке не особенно хороши, с ними трудно. Но если бы все проблемы межрасового непонимания сводились к наличию среди людей лентяев, жуликов, подобных Лорри авантюристок и эксцентричных недоумков с дефицитом адреналина и порядочности... Эти человеческие вывихи даже стайные рано или поздно понимают и если не принимают, то учатся мириться с их наличием у соседей. Как говорил великий учитель волвеков айк Юнтар: 'Если есть мех - заведутся и блохи'. Еще он советовал травить блох, а не самого носителя шкуры.
  Куда страшнее другие люди. Тихие, вполне мило и ловко живущие 'нормальной' жизнью. Отставшие от нее на три-пять поколений. Закостеневшие в древней системе ценностей давно сгинувшего общества, разделенного границами и сословиями... Такова, например, госпожа Дуурх. Животных любит, содержит лучший кошачий питомник. Все в рамках закона, она для инспектора Троя - потерпевшая, она во всем права. Ей сочувствовать надо, а хочется шею свернуть. Медленно и с удовольствием.
  - Нет и еще раз нет. - Тонкие губы женщины, расположившейся по ту сторону экрана, сошлись в ровную горизонтальную щель. - Котенок вернется сюда. Он отбракован и подлежит усыплению, я так сказала, верно. Однако его непригодность для племенных целей и для продажи ничего не меняет. Я не оказываю снисхождения преступникам, отбросам нашего прогрессивного общества. Воровка должна понести наказание. Девочка, способная принять краденное в дар, тем более заслуживает показательного урока.
  - Ей двенадцать лет и она не знала о том, каким способом был добыт котенок, - тихо и доверительно уточнил Йялл. - Вы (а-р-р, тварь ты паскудная) должны это учесть, при вашем добром сердце (так бы его и вырвал, сухое и пустое)...
  Волвек рычал свои комментарии в звуковом диапазоне, не воспринимаемом коммуникатором. Потому госпожа Дуурх понятия не имела, сколь малую часть высказанного вслух она узнаёт. Женщина победно улыбалась. И бесконечно повторяла 'нет'. Йялл из рода Трой богат - твердо понимала она, наведя простейшие справки уже в ходе сеанса связи. Еще бы! Котенка стремится заполучить сын того, кого теперь именуют вожаком - то есть, по человеческим меркам, лидером - всей расы волвеков. К тому же Йялл связан по рукам и ногам своей должностью инспектора. Не рискнет даже нагрубить, поскольку этим подведет семью и бросит тень на добрососедские отношения двух народов. Значит, цену можно поднимать бесконечно. И врать, врать, врать...
  - Котенок не продается, - снова повторила госпожа Дуурх, алчно щурясь. - Тем более невесть кому. В сомнительную семью без дохода и положения.
  Йялл еще разок вздохнул. Проворчал едва слышно нечто невнятное, смолк надолго, удивив собеседницу, и все же рискнул перейти к крайним мерам. Совсем крайним.
  - Девочка теперь - часть моей стаи. Вы причиняете ей боль своим решением. Я верну вам котенка, но затем подам ноту в большой совет Релата. Публично. Доведение ребенка до нервного срыва и негуманное обращение с животными. - Вертикальные зрачки желтых глаз сошлись в две неразличимые щели. (Тебе, шалава, найдется место на помойке.) - В вашем достойном окружении ведь не знают, что котят вы усыпляете? Здоровых, маленьких, пушистых котят, пристроенных в хорошую семью. Детские слезы так трогают сердца...
  Госпожа Дуурх дрогнула. Покосилась на шар под рукой собеседника: запись идет. На ее лице отчетливо читалась досада: сгоряча сказала, что котят она усыпляет. Это есть в записи. При малейшей шумихе, при первом признаке скандала все станет известно. Соседям, клиентам, партнерам, их детям. Гнусным новостникам, которых хлебом не корми - дай сведения, жареные и с перчиком, о жестокости владелицы чемпиона породы обикатских короткошерстных.
  - Вы долго жили среди людей, инспектор? - запоздало предположила хозяйка питомника, скорбно растягивая губы в линию. Не улыбка и даже не пародия на нее - чистое разочарование, без попытки его скрыть.
  Йялл кивнул, не желая тратить на ничтожество лишних слов. Он долго жил - всегда. Его мама сама была человеком по рождению. Он знает, кому руки ломать, а кого топить иными способами. Вместо котят...
  - Котят в нынешнем сезоне, не отбракованных, я продала в среднем по такой цене. - Госпожа Дуурх усмехнулась, сдаваясь и одновременно завершая торг, вполне успешный, по ее мнению. Простучала длинными безупречными ногтями по консоли делового канала и с откровенным презрением глянула на собеседника - большого, неглупого и все же проигравшего.
  Внизу на экране высветилась сумма, реквизиты и мигающее звездочкой приглашение подтвердить оплату. Приличная цена - немалая, но посильная и даже похожая на истинную... помноженную на три, не более того. Йялл задумчиво поморщился, затем с внезапным злым азартом решился, словно его подстегнули, дал пару команд и приложил к своей консоли палец. По правилам Релата достаточно обычного 'да'. Он в личном пространстве служебного мобиля, идентифицирован и знаком системе. Однако волвеки, все до единого, предпочитают прямые контакты при покупке у незнакомых людей. Встречу, договор и старомодную подпись. Такое теперь шаткое доверие... Он обжился на Релате, готов согласиться на меньшее: фиксирует сделки отпечатком большого пальца правой руки. И голосом, само собой.
  - Да, - рыкнул Йялл.
  Звездочка мигнула еще раз, позеленела и красиво рассыпалась объемными шуршащими бликами. Мгновением позже пришло подтверждение списания средств. Госпожа Дуурх теперь отчаянно косила глазом на экран: тоже ждала подтверждения. Улыбнулась куда теплее. Еще бы! Двойная, в сравнении с запрошенной, сумма. Хотя чему тут радоваться? Не иначе, она недопустимо мало знакома с расой волвеков, их законами и традициями.
  - Вы не знаете наше правило последней сделки? - усмехнулся Йялл. Теперь и он не пытался скрыть презрение, смешанное с неприязнью. - Прощайте. Мирной вам загробной жизни.
  Вот так и становятся чуть более людьми: обучаются прелести злорадства и пробуют вкус недоброй и многозначительной недосказанности. Йялл оборвал связь, успев разобрать, как госпожа Дуурх подавилась его словами. Кажется, даже испугалась и попыталась удержать линию - но зря... Йялл еще разок, от всей души, зарычал. Уже без злости, с самым настоящим удовольствием. Ну и пусть Совет стоит на ушах, и пусть координатор поджимает хвост и скулит... Хотя откуда у координатора хвост? На Релате эта должность всегда принадлежит людям. Впрочем, скулить они умеют лучше стайных. Теперь получили к тому повод. Веский!
  Все сделки с двойной оплатой по счетам волвеков фиксируются, по каждой немедленно формируется отчет для секретаря Совета. Ведь они - так называемые 'последние'. Это давний ритуал, изобретенный премудрым айком Элларом и успешно заменяющий смертельную вражду. Сделки завершают общение стаи с тем, кто нанес оскорбление и сочтен ничтожеством. Имени госпожи Дуурх и любого иного партнера волвека в последней сделке, идентифицируемой по двойной сумме оплаты, больше не существует в системе опознания расы волвеков и ее общем сознании. Госпожа Дуурх умерла так же окончательно, как если бы Йялл Трой свернул ей шею своей крупной сильной лапой. Она никогда не сможет учиться, лечиться или отдыхать на территории волвеков. Не посетит, само собой, Хьёртт. Не станет поручителем в делах со стайными. Ограничений гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд. О них обычно сполна узнают уже после сделки, прочувствовав на своей нежной человечьей шкуре - голой, лишенной любимого парадного платья людей, именуемого репутацией. Сейчас на Релате живет более трехсот человек, которые, с точки зрения стаи, покойники. Обманули в делах, предали в дружбе, предпочли корысть простому общению. И получили то, с чем теперь познакомится госпожа Дуурх. Месть и официальную смерть. Странные методы, по мнению людей, но ведь никто не обещал, что стая примет их законы.
  Йялл рассмеялся и замер, сполна осознав, что его радость разделена и приумножена близким со-чувствием. Удивленно охнул. Стал озираться, невольно щурясь и принюхиваясь. Откуда дотянулось второе полноценное, способное к общению сознание? И кто вообще мог, он же одиночка, он - не стайный...
  Мигнул сигнал вызова. Сразу, не дожидаясь согласия со стороны Йялла, на экране грузно зашевелился в излюбленном кресле старший инспектор Борх. С кислым видом взглянул на своего сотрудника. Лучшего - и худшего тоже. Это смотря как учитывать его дела. По предотвращенным разрушениям - или по произведенным.
  - Она приходится родной тетушкой координатору провинции, - тяжело вздохнул Борх.
  - Кто? Покойная? - живо уточнил Йялл, имея в виду госпожу Дуурх.
  - Именно. Лично для меня - давай ее реанимируем. Отмени сделку. Точнее даже так: не мешай мне ее аннулировать. Координатор сам додушит, обещаю. Будет синяя и дохлая, уже сейчас такова, даю слово. Только пусть он, а не ты, клянусь зубом мудрости Великого... Ты же знаешь наши с вами проблемы взаимопонимания. Ну нельзя. Сейчас - нельзя. Сегодня это вторая сделка по Релату. Пройдет фиксация, будет заседание Совета и очередной скандал. Координатор Большого Совета и так еле жив. Йялл, первый человек Релата моими устами просит тебя... Не делай вид, что ты глух! Мы знакомы двадцать семь лет. А сколько я простил тебе ненаписанных отчетов...
  Йялл сделал тупое, ничего не выражающее лицо. Не пройдет этот шантаж. Не будет отмены. Скандал? Да пусть! Устал он от недомолвок. Один хороший рык и драка со сломанными костями и рваными ранами куда полезнее долгих лет бессильного скулежа Совета. Старые долги закрываются только после объяснений, пусть и неприятных. Волвекам и людям пора немножко встряхнуть отношения. И вообще - пусть сделку отменит тот, второй.
  - Не отменит, - догадался о ходе мыслей подчиненного старший инспектор. Помолчал и тихо, одними губами, добавил: - Потому что последнюю сделку час назад оформил Первый - вожак Даур Трой. Он звонил мне только что, едва узнав о твоей, и просил связаться с тобой. Неявно - но я ваши терки знаю.
  - 'Терки', - скривился Йялл. - В каком баре ты набрался жаргона, Борх?
  Старший инспектор довольно заржал, откинулся на спинку кресла и прикрыл веки. 'Уже чувствует себя победителем', - мрачно прикинул Йялл. Без малейшего дара чтения эмоций видит подчиненных насквозь... Йялл потянулся, чтобы почесать за ухом, и плотнее сжал подлокотник, поймав начало жеста. Нервного и непроизвольного. Чего уж там, прав Борх. С Первым никто не спорит. Даже числя себя одиночкой и формально не входя в сферу сознания стаи. Даже двадцать восемь лет упрямо отказываясь признавать Первого отцом. И принимая ответное молчание как должное. Как свою большую победу, требующую уступать теперь в мелочах.
  - Значит, была клиническая смерть и дуреху Дуурх откачали, - подтвердил согласие Йялл, снова прижимая палец к квадрату сенсорного блока. - Тогда пусть дарит мне котенка. С полной родословной, ошейничком с сапфиром... чем еще сопровождают легальную продажу детенышей чемпиона породы?
  - Шелковый овальный коврик с вышивкой имен предков Гиркса Пятого, паспорт на старинной рисовой бумаге и золотая мисочка с эмалевой эмблемой питомника на донышке, - охотно и чуть ехидно дополнил список Борх. - Получишь по прибытии, я уже отправил срочным курьером в Академию. Ты ведь летишь туда?
  Йялл кивнул. Приятно после рычания с уродами общаться с нормальным человеком. Борх стоит многих снисхождений и уступок. Хищный и безжалостный, как тигр, и хитрый, как старейший из айри. А еще нечеловечески порядочный в важных делах. Его уважают все волвеки. Сейчас Борх морщится, явно готовя новый вопрос. Уже не в интересах большой стаи или Совета - от себя лично. Очевидный, в отличие от ответа...
  - Ты принял девочку в стаю, - сказал Борх. - Не добавив слова 'временно', как мне подтвердили. Что происходит? За все годы нашего общения это первый случай. Мы с Лархом оба не удостоились такой чести, а тут... Говори прямо и без предисловий, канал защищенный.
  - Голос крови, - пожал плечами Йялл. - Пока сам не знаю точно. Сейчас ты прекратишь меня донимать расспросами, я вызову Тимрэ и буду сам разбираться, почему так поступил. А то и Риану позвоню, набравшись наглости.
  - Она - снавь?
  - Спроси уж сразу: она человек? - вздохнул Йялл. Не без интереса пронаблюдал нескрываемое замешательство Борха, зрелище редкое и примечательное. И добавил, не дожидаясь нового вопроса: - Не волвек точно. Не айри. Для моего сознания, если рискнуть поверить ему, она выглядит родной и смутно знакомой. Я ведь застал директора Академии айка Эллара, я даже учился у него.
  Борх неопределенно булькнул и перешел из состояния замешательства в состояние откровенного шока. Побагровел, хрипло дернул воротник, отдышался. Пробормотал исключительно виртуозную и нецензурную фразочку про самих генетиков и их родственников. Потер лоб и добавил, что уже вылетает в Карн и оповестит кого следует.
  - Ты вообще насколько уверен? - еще раз уточнил Борх.
  - Я хорошо знал Эллара, единственного в своем роде айка, существо уникальное, вне пределов нашего понимания. Неповторимое, если не считать Юнтара... которого я знал еще лучше. Ни я, ни кто-либо еще в мире не видел прежде ни айка-женщину, ни айка-ребенка. В чем я могу быть уверен? Меня осенило минут десять назад, прямо перед твоим звонком. Докатилось запоздалое понимание: когда я рычал и ругался с этой тупой Дуурхой, девочка мне со-чувствовала. По полной. Без всяких там натяжек, детских недопониманий и проблем с настройкой на малознакомое сознание.
  - Клянусь пьяным зеленым драконом...
  - И его похмельной икотой, - подмигнул Йялл. - Никуда ты не летишь. Береги ублюдка Дика крепче, чем хрупкий межрасовый мир. Нам бы успеть понять, кто поселил эту Сати в городке, пока свидетель жив. Ставлю золотую мисочку Гиркса Пятого и его же ценный шелковый коврик с родословной: в деле замешан хоть один из старших айри.
  - Узкий круг подозреваемых, - уныло согласился Борх и добавил еще тоскливее: - И широчайшее представительство лучших адвокатов у них на службе... Не зря говорят: богат, как айри.
  
  Глава вторая
  УВОЛЬНЕНИЕ И НАЕМ
  
  Утро начиналось так славно... Кто мог предсказать три часа назад, что он к полудню окажется безработным изгоем? Он, самый молодой и перспективный помощник куратора программ общепланетарной промышленной интеграции, почти член Большого Совета. Всего пара шагов оставалась до этого высочайшего статуса на планете. В тридцать два, на самом взлете стремительной карьеры, он внезапно и необратимо перешел в пике, не предполагающее ничего, кроме катастрофы. Во рту сухо, язык шершавый. Кашель душит. Мысли топчутся в темноте, словно кто-то без предупреждения погасил свет. Сегодня у него три важных встречи. Были в планах, были... Надо все время добавлять это 'были'! Сегодня он хотел основательно подмочить репутацию своего заместителя и в перспективе сменить его на давно подобранного человека с правильными взглядами на жизнь. Куратору не нравится ни кандидат, ни его взгляды. Но утром казалось, что это можно преодолеть. Он умеет управлять подачей фактов... Умел. Все в прошлом.
  Почему? Повод ему только что сообщили. А вот причина... Разве опустится до пояснений сам координатор Большого Совета, посетивший ведомство исключительно, чтобы сказать: 'Уберите отсюда эту грязь'? Никогда. Развернулся и удалился. Тот, кого он видел вживую в первый и последний раз. Один из самых влиятельных людей планеты. Ничтожество, не понимающее ценности своего поста. Подлец, одним движением уничтоживший его карьеру. Жестоко, без раздумий, прямо-таки зверски. Публично. Наверняка и без единого шанса на восстановление статуса. Для такого жеста надо иметь веские причины.
  Впрочем, причин слишком много, чтобы уверенно выбрать ту, которую удалось выявить инспекции. Нет сомнений: добрались до сведений именно люди Фьена Бо, этого желтокожего обезьяноподобного ничтожества. Генеральный инспектор! Пост высокий, но что с него имеет ничтожный Бо? Головную боль. Ни личной яхты, ни замка, ни острова... Теперь это, оказывается, не модно. Теперь модно иметь постоянное приглашение в гости на Хьёртт, к желтоглазым дикарям.
  Бывший помощник куратора зло кашлянул и засмеялся. Скорее всего, именно это и выведали. Да, он - один из лучших в Среде постановщиков сценария 'информационной пружины'. Он способен так запрограммировать и отстроить вброс сведений в инфосреду, что в них поверят и на них отреагируют заранее спланированным образом. Взять хотя бы тех же волвеков. Не он начал кампанию по их дискредитации, но именно пять лет его работы позволили существенно подпортить репутацию стаи. И накопить средства на личную, пусть и небольшую, космическую яхту. Были оговорки в официальных сообщениях, информационные программы с неоднозначным подтекстом, ярко поданные конфликтные ситуации, из мелочи раздутые до уровня проблемы. Подкармливал он и 'черных' новостников, заказывая у них откровенно провокационные сюжеты. 'Шок: гролл загрыз женщину'. Или: 'Смотреть всем: волвек уродует ребенка'. Да, даже так глупо и дешево... Но и это помогало создать нужный настрой. Главное в работе - комплексность подхода и грамотная дозировка информации. Только кому теперь нужен его опыт?
  Бывший помощник куратора принял вызов своего агента и поморщился. Голос звучал без прежней приветливости, а в глаза ему и вовсе не смотрели: и там уже все известно... Новости Большого Совета быстро распространяются.
  - Продаешь яхту? - усмехнулся приятель - уже бывший. - Обстоятельства, понимаю. Ты тоже должен понимать: мой процент утраивается. Придется продавать в два-три этапа, отделив от твоего имени. Цена, сам понимаешь, будет низкая.
  И дал отбой. Не дожидаясь согласия!
  Бывший помощник куратора - а сейчас он и сам не мог называть себя иначе, ужас слова 'бывший' гудел в ушах, отчуждение окружающих давило - спустился в роскошный холл особняка своего ведомства. Нехотя сказал 'да', подтверждая список возвращаемого служебного имущества и ценностей. Мобиль, квартира в Гирте и так далее. Дежурный курсант, будущий инспектор, принял формкристалл служебного удостоверения и молча отвернулся.
  - Мне никто так и не назвал официальную причину увольнения, - разозлился бывший.
  - Вы видите несколько вариантов? Я сообщу в инспекцию, и мы продолжим вас изучать. Вот список выявленных на данный момент нарушений, - отозвался без задержки курсант и достал из ящика старомодного, как и весь особняк, стола рисовую бумагу с полным текстом увольнения и размашистой подписью куратора. Передал в руки официально, с явным удовольствием. И добавил, не пряча презрения: - Но есть еще кое-что. Здесь не указано, но это ускорило прохождение приказа. Час назад вожак стаи Даур Трой перевел вам двойную сумму за сведения, запрошенные им вчера. Фиксация последней сделки уже прошла. Поэтому предупреждаю: через двадцать три часа ваше пребывание в Центральной провинции будет считаться нарушением закона. Метка в ваши личные документы уже внесена. Прошу покинуть помещение.
  Бывший скомкал бумагу, выругался и побрел к высокой двери. Резной дуб в позолоте. Лет триста назад в этом особняке размещалась резиденция князей. Теперь не принято строить высокие здания и засорять новоделом древние города. Тем более Гирт, где располагается вся система планетарного управления.
  На газоне у самого входа стоял личный мобиль, вызванный еще из кабинета. Небольшой, спортивный. Модель нового сезона... Вряд ли удастся заполучить в зиму такую же модную игрушку в дизайне следующего года. С этой мыслью изгой нырнул в салон, отгораживаясь от ставшего неприветливым города. Вздрогнул: в соседнем кресле сидел пассажир. Тот самый айри, заказавший пять лет назад работу по волвекам. И не только ее.
  - Как неосмотрительно вы себя вели, - высокомерно поморщился айри. - Полный провал... Мы истратили на вашу карьеру немалую сумму. Полезность оказалась низкой. С людьми так часто случается: вы слишком самонадеянны, жадны и глупы. Неужели не приходило в голову, что инспекция заинтересуется источником избыточно высоких доходов?
  - Я маскировал их. Ваша помощь была ничтожной, я всего добился сам. Вы мне, кстати, еще должны немалую суму.
  - Мы не оплачиваем неудачникам пособия по безработице, - рассмеялся айри. - Но я могу вас пристроить на новое место. Конечно, Трущобный город не так красив, как Гирт, и должность нашего представителя и контролера при обороте ряда запрещенных изделий и препаратов тоже не столь почетна, как место в ведомстве промышленной интеграции. Но проект общепланетарный. Репутации у вас больше нет, а деньги вы не разлюбили. Подумайте.
  - Хотите меня довести-таки до пожизненного места на плантациях кофе в Тимассе, где заключенные мрут в пятьдесят, не выдерживая климата и условий жизни? - разозлился бывший партнер айри.
  - Просто предлагаю работу и доход, - пожал плечами пассажир.
  - Я пойду на прием к генеральному инспектору и сдам вас, весь ваш нелепый мирок айри, сдвинутых на ненависти к нам, живущим мало, но добивающимся успеха.
  - Желаете сократить свой путь на плантации? - лениво усмехнулся айри. - Не возражаю. Сообщите, какое количество сведений по промышленности вы передали и как мы их использовали. Заодно расскажите, как вы трижды добивались своими информационными вбросами масштабных нападений групп молодых недоумков на злодеев волвеков. Как...
  - Я, пожалуй, не пойду к Фьену Бо. Но черный рынок... Грязные людишки, риск.
  - Приятно начинать новый деловой разговор, - чуть оживился айри. - Сколько вы хотите за риск и прочее? Предлагаю обсудить по дороге. Ваш новый офис на юге. Я уже задал курс. Просто подтвердите.
  - Я слышал не раз, что связавшиеся с вами уже не могут порвать контракт, - мрачно отметил бывший. - Но не верил.
  - Мы умеем организовывать информацию лучше вас, - любезно улыбнулся айри. - Итак, пять часов полета. Чтобы не скучать, я изложу вам правила работы наших представителей. Начну с главного: мы не отправляем на плантации опасных и неисправимых. Поэтому у нас не воруют, нам не лгут. Мы умеем контролировать сознание своих партнеров. Добросовестность, страх, лояльность, уважение - все тренируемо.
  Айри поднял руку и неторопливо выпустил когти, которые есть у каждого представителя этой расы. Острые, длинные и убедительные. Смахнувшие отделку с прочного каркаса передней панели салона демонстративно и без малейшего усилия...
  
  Глава третья
  ХРОНИКА БОЛЬШОГО ПЕРЕПОЛОХА
  
  Четыре часа полета до Академии утомили Йялла сильнее затяжного бега или неравного боя. Он едва успевал закончить, а точнее, оборвать на полуслове один непростой и торопливый разговор - как возникало новое приглашение к общению, и опять от важных людей и нелюдей, озадаченных, недоверчивых и встревоженных. Сати еще не добралась до Карна, но уже стала сенсацией. Одни полагали, что подозрения Йялла относительно девочки - бред. Другие в них верили и потому отмахивались и отрицали такую возможность вдвойне энергично, заранее рассмотрев многочисленные сложные проблемы. Третьи азартно потирали руки: уникальный подопытный образец с каждой минутой все ближе.
  Директор Ялитэ нахмурился, сухо кивнул и отключился. Это был самый короткий разговор и наиболее полезный из всех, как показалось Йяллу. Айри, почитаемый опытным и влиятельным старейшиной этого народа, явно знал, кому звонить и где искать прошлое Сати, разгадку ее рождения. Беседа с Тимрэ тоже ограничилась дюжиной слов. Тот понял сразу и пообещал все устроить. Значит, охрана у Сати будет. Не головорезы и даже не снави. Гораздо лучше: статус, при котором запрещено считать ее подопытной и наверняка в придачу - право учиться в Академии.
  А еще Йялл пообщался с главой медиков - Тиэрто. Старый айри впал в настоящее бешенство. Он больше других ученых ненавидел опыты с генетикой разумных - сам наигрался и заплатил за ошибки сполна... Он уже с усердием крота принялся рыть архивы биологов и генетиков, пытаясь понять, кто и когда интересовался работами по мутациям, давно закрытыми и заброшенными. Собственно, сразу же после высадки волвеков на Релате было единогласно признано: категорически нельзя пытаться создавать новые виды разумных существ. Как нельзя и модифицировать имеющиеся. И без того люди, айри и волвеки уживаются с трудом. Новые расы и новые проблемы никому не нужны. Или все же нужны?
  Йялл тяжело вздохнул, принимая очередной вызов уже на подлете к побережью.
  - Посадка у главного корпуса, - коротко распорядился Ялитэ. - Сам встречу.
  Это было ожидаемо, и Йялл даже слегка удивился: зачем директор звонит? Но тот продолжил фразу, и все стало ясно:
  - Первый... то есть твой отец был здесь и срочно улетел по делам, но его жена осталась и ждет тебя. Уж извини, придется вам встретиться. С ним я разговаривал, мы достигли взаимопонимания. С тобой тоже следует побеседовать?
  - Теперь неважно, что было раньше. Я ведь прибываю не как одиночка, а со своей стаей, - гордо отметил Йялл. - Так и передай. Я нашел тех, кому моя душа охотно и полно со-чувствует.
  - Ах, да, ты теперь тоже Первый... - задумался директор. - Это вас примирит?
  - Мы не ссорились. Но ты прав, это допускает возможность общения. Для него и для нее - допускает. Прежде, как тебе известно...
  Ялитэ, само собой, подробности знал и поэтому не стал дослушивать окончание фразы. Времени у него нет ни минуты, а уж лишнего, на пустые разговоры, тем более. Экран погас, точнее, восстановилась прозрачность купола мобиля. Йялл нехотя изучил вид под днищем, настоящий, не через проекцию радарного типа, удобную для навигации. Безоблачное небо, идеальная погода. Панорама Академии открывается - залюбуешься. Вовек бы ее не видеть...
  Откуда той же Лорри знать о событиях тридцатилетней давности? О болезненности для него, Йялла, воспоминаний да и самого вида побережья. Наверняка медицинский мобиль специально полетел по более длинному маршруту в угоду Сати. Чтобы оценила красоту Ирнасских гор, потом осмотрела побережье, море - и медленную, плавную прорисовку деталей города Гирта в устье Карниссы. Сперва контур у кромки горизонта, потом яркие пятна черепичных крыш и шпили в веселой полированной меди, покрытой защитным лаком. Зелень парков, причудливую линию прибоя и сложные изгибы стен средневековых замков, что занимают острова в устье. Им, самое малое, по пять сотен лет. И все до единой усадьбы принадлежат или членам Совета, или представительствам провинций, или отданы под штаб-квартиры всепланетарным ведомствам. Политика любит уединение и иллюзию патриархальной тишины. Так удобнее демонстрировать благодушие и открытость, единство позиций и взглядов. А заодно чувствовать себя обособленно: от любого соседа отделяет хотя бы узкий, но пролив. Свой причал, своя площадка для посадки мобилей, свои системы связи, своя территория, огражденная низенькими, но самыми настоящими каменными стенами.
  Главная набережная города, древний порт и старинные кварталы сохранены усилиями директора Ялитэ и координатора Центральной провинции. До сих пор по традиции координатор здесь - всегда из прямых родственников одного из старых родов правителей Карна, Ирнасстэа или иной территории, вошедшей в состав провинции. Центральной - поскольку здесь сосредоточено руководство всем нынешним Релатом. И здесь же находятся старые корпуса Академии, крупнейшего научного и учебного сообщества планеты. Шутка ли - миллион студентов, и это помимо обучаемых дистанционно и в филиалах. Плюс исследовательские группы и обслуживающая структура. В Академии любят говорить в шутку, что директор Ялитэ мог бы требовать статуса координатора провинции. Хотя, если разобраться, зачем ему еще и такой статус в мире людей? Ялитэ и без того - ан-моэ, один из неоспоримых вожаков народа айри.
  Йялл тронул пальцами консоль, изгоняя все намеки на прозрачность обшивки. Посторонние мысли не помогали. Если бы летел один, никогда бы не выбрал этот маршрут.
  
  Тридцать лет назад он был молодым восторженным щенком... Мир казался идеальным. Люди были друзьями и братьями, все до единого. Он стоял там, внизу, у здания главного корпуса, в такой же ясный день. Сжимал в ладони цветы, безжалостно надерганные на ближайшей клумбе. Мама должна была прилететь на неделю позже, вот и не успел подготовиться, найти букет поприличнее. Не пропустил сообщение, примчался, успел до посадки - уже хорошо.
  Она возвращалась с западного побережья Обиката, мобиль ожидали точно с такого же, как теперь, маршрута. Он сам смотрел в небо, закинув голову. Долго смотрел. А потом в сознании возникла тень беды. Скользнула темным облачком беспокойства. Сразу разрослась до приступа боли и непоправимости уже случившегося, но все еще длящегося. Рядом охнула мамина подруга, снавь второго посвящения. Шагнула, молча вцепилась в его руку: волвеки умеют делиться даром и помогать. Они вместе пробовали хоть что-то изменить, но не смогли. Разгерметизация в верхних слоях атмосферы... Мобиль еще падал, а маму уже было поздно спасать. Но они упрямо старались спрессовать воздух, смягчить удар, исключить угрозу возгорания. Надо ведь хоть что-то делать - немыслимо просто так стоять и ощущать всем своим враз помертвевшим сознанием бесконечно длящееся падение. В черноту, в пустоту, в отчаяние одиночества. Люди умеют переживать такое. Отец говорил, что у людей толстостенные души. Им легче, они не со-чувствуют ни в жизни, ни в смерти.
  Он, Йялл Трой, тоже пережил. Вынудил себя суетиться, лично решать бессмысленные и легко урегулируемые кем угодно из друзей и родных вопросы похорон, передачи дел, формальности наследования. Он запрещал себе отчаяние. Больше года не решался менять облик, поскольку знал: зверем перетерпеть проще. Гроллом можно уйти в пески Красной степи и там дать себе волю. Даже выть... А каково отцу? Тут не до простоты. Надо цепляться всеми когтями и тянуть, его-то, вожака, еще не поздно отспорить у смерти.
  Пары волвеков создаются один раз, тем более это верно для Первого. Для вожака, настраивающего весь род и несущего полноту ответственности за дар стаи и, порой ведь думается и так, за ее проклятие - единое сознание. Отец не мог позволить каждому волвеку корчиться от боли, со-чувствуя вожаку. И перешагнуть через ужас того дня долго не решался. Потому что перешагнуть - значит, забыть хотя бы часть прошлого. Он тоже был в мобиле и оттуда - вместе с сыном и подругой жены - старался смягчить удар и сохранить шанс на выживание самой своей дорогой и любимой, матери Йялла. Увы... Волвеки скроены крепко, тем более лучшие из них. Перепад давления, чудовищный холод, удар, довольно длительное пребывание без сознания в воде, огромная кровопотеря, переломы - все это не убило вожака. И было заведомо непосильно для его жены, принадлежавшей к расе людей. Для его первой жены. Он не хотел возвращаться в мир один. Даже к взрослому сыну, даже к стае...
  
  Йялл кое-как отгородился от воспоминаний и сердито ткнул в консоль, подтверждая согласие с режимом посадки на автопилоте. Дурацкие правила. После той аварии ввели массу ограничений - нелепых, но обязательных к исполнению. Три дня проверяли все высотные мобили, еще полгода собирали по кусочкам тот самый, погубивший маму. Волвеки ныряли у побережья круглосуточно, остервенело рыли донный ил, не доверяя технике. Их чутье действительно сложно заменить самыми современными приборами. И все же тогда не нашли ни малейших внешних причин аварии. Этими словами осторожные члены Совета заменили более рискованное для межрасового мира определение - подозрение на убийство. Отца полгода буквально собирали, сращивали и сшивали заново. Все, кто мог и должен был, прилагали усилия. Но больше иных - Тиэрто, лучший медик тогдашнего и нынешнего Релата; Риан - древнейший айри и наставник снавей. А еще Тайя, снавь, любимая ученица Риана.
  
  Отца спасали всем миром. Я, Йялл Трой, одиночка, спасался сам. И, как понятно теперь, так и не смог до конца изгнать боль, жгущую веки и рвущую душу. Весь полет над побережьем - сплошная боль. Нет полета, только падение. В отчаяние прошлого, в невозвратность утраты, в ужас бессилия. Я, такой могучий и рослый, сын и опора рода - не смог сделать ровным счетом ничего. Только попрощаться и принять последнюю боль. Маме было невыносимо, чудовищно больно. И я корчился, задыхаясь. Как могло такое случиться: здесь, под густым синим небом, в замечательно плотной атмосфере Релата, погибнуть от недостатка кислорода, от чудовищного перепада давления? Там, на Хьёртте с его редкой атмосферой, угроза для людей есть, но приняты все меры в накрытых куполами городах и на внешних пространствах. За полтора века никто не пострадал, хотя над поселениями метеориты пробивают купола не так уж редко. Да и тектоника порой дает о себе знать... Но мама погибла здесь. Ушла невозвратно, и даже в памяти стаи я не могу прочесть ее след. Ведь я - одиночка...
  
  Под днищем мобиля скрипнула мелкая мраморная крошка старомодной посадочной площадки. Йялл заставил себя разжать кулаки, начал приводить по возможности в норму выражение лица, мысли и, тем более, эмоции. Волвеки отдали свой остров-представительство координатору провинции Вендир, северной на этом континенте, чтобы не видеть каждый день побережье. Никто из семьи Трой не желал из окон своего дома наблюдать посадку мобилей со злосчастного маршрута. Отец вообще пытался уйти в пески и жить тихо. Но волвеки со свойственным им упорством не допускали даже мысли о возможности смены вожака...
  В стенку мобиля, снова ставшую прозрачной в результате исполнения требований по режиму посадки, застучали усердно, часто и резко. Йялл даже вздрогнул от удивления. Разблокировал двери. Подумал мельком, что он явно пропустил торжественную встречу, увлеченный мыслями и старой болью.
  - Знакомься, - излучая совершенно солнечное счастье, выдохнула Сати. - Мой котенок. Гиркс Пятый, с документами и вот - сапфиром на ошейничке, только что доставили. Гиркс синеглазый, видишь? И ничуть не помоечный, как вообще можно так его обзывать! Но я не сержусь. И он тебя простил, ты же просто сгоряча, не подумав сказанул. А на самом деле ты добрый, котят любишь.
  Йялл благодарно улыбнулся. Хорошо быть стайным. Он уже забыл, насколько. Нет у стайных черного отчаяния, потому что нет одиночества. Начнешь тонуть в воспоминаниях - прибегут и спасут. Как спасла стая своего вожака Даура. Как сейчас выручает его, вожака Йялла, маленькая Сати. Старается, изливает счастье на него одного. Лечит. Откуда что взялось? Не учили ее, но справляется. Йялл принял котенка в свою широкую ладонь. Небольшого, в дымчато-сером детском пуху, неуклюжего, смешного, короткохвостого. Месяца четыре от роду, никак не больше.
  - И правда, синеглазый. - Радоваться получилось сразу и без усилия. - Он уже выучил свою кличку?
  - Имя! - важно поправила Сати. - Я раньше звала его Котя. Не могла ничего придумать, он все время рос и менялся, как тут сообразишь? Но теперь у него есть документы и имя. И хозяйка!
  Гиркс попробовал облизать большой палец волвека, потерся шеей, оставляя свой запах, высоко и коротко воскликнул: 'Яо!' Не мяукнул, а именно высказался и познакомился. Сати рассмеялась, звонко стукнула золотой мисочкой об пол мобиля, безразлично к ее материалу - настоящее золото! - отпихнула в дальний угол и потрясла перед самым носом Йялла бумажным ворохом. Разноцветные гало-печати в солнечных лучах сверкали и лоснились радугой оттенков. Плоский формкристалл в верхнем правом углу каждого листка то и дело вспыхивал, последовательно выдавая объемный портрет котенка, рисунок радужки его глаза, клеймо в ухе, идентификационный номер вживленного маркера. Сати встала на цыпочки, обняла сидящего Йялла за шею и поцеловала в щеку:
  - Ты его отстоял. Ты порвал злую тетку в клочья. Я знаю. Я вообще отчего-то все про тебя знаю, и мне это нравится. Если очень постараюсь, я рычать смогу, наверное. Ур-р-р? Нет, не так. А-ар-р!
  Голосовые связки у нее были самые обычные, человеческие. Зато слух явно позволял разобрать то, что не полагается воспринимать людям, - с долей неудовольствия отметил Йялл. Например, не осталось без внимания его негромкое рычание на лестнице во время переодевания. По меркам стаи, не очень цензурное. Особенно то, что отдаленно похоже на 'а-ар-р'.
  Совсем рядом гравий без скрипа уплотнился под мягкими шагами. Йялл покинул мобиль и обернулся, сразу, еще в движении, кланяясь:
  - Сати, познакомься. Это Тайя Трой.
  Зеленовато-золотые глаза Тайи блеснули радостью встречи, такой долгожданной. Йялл улыбнулся в ответ и охотно открыл сознание, расставаясь с многолетней замкнутостью в себе. Так удобно обходится без слов! Слов, которые всегда врут хотя бы своей примитивностью усредненного и общего для всех, толкуемого словарями, смысла. Можно отозваться: 'Да, рад'. И добавить смысл, молча. То есть словами просто и плоско - рад, а сознанием: 'Греюсь и отдаю тепло, вижу твою красоту и радость, душой успокоен, вы с отцом стали единым целым и действительно теперь семья, а что может быть дороже и важнее...' И еще добавить: 'Я стал наконец взрослым и взял на себя ответственность за новую семью и стаю, я теперь понимаю, что всегда был слишком упрямым, и по природе я одиночка, признаю. Так ведь все вожаки - хоть немного одиночки, трудно нам с отцом было двоим уживаться, а тебе пришлось и того сложнее, уважаю и даже преклоняюсь...' Много всего, как такое уместить в человечье 'рад'?
  Йялл очень давно не встречался лицом к лицу со второй женой отца. Собственно, с того самого дня, когда привез ее в старейший город-купол на Хьёртте. Тогда она и невестой-то еще не была объявлена. Он сам задумал второй брак отца. Чуть ли не силой притащил Тайю в дом семьи Трой и сказал: 'Я ухожу из стаи в мир людей, откуда родом моя мама. Я забираю с собой прошлое. Потому что вожак не имеет права постоянно смотреть назад. Он должен двигаться вперед, ради всех нас'. Йялл не сомневался в своем праве забрать прошлое, ведь в стае род числится по линии матери, хотя фамилия дается по отцу - чтобы людей не запутывать и не выпячивать лишний раз свою самобытность. Фамилия его Трой, но любой в стае знает, читает сознанием - это Йялл, отец его из рода Трой, а кровь и память матери, подательницы жизни, отзывается именем Ринай. Значит, за ним право взять отчаяние утраты и скорбь.
  Только прежде никто не использовал это право так жестко, отказывая отцу в родстве - грубо отнимая память, боль, даже чувство вины. Глуша голос крови. Сказать, что Даур Трой от услышанного пришел в бешенство, это ничего не сказать. Но в комнате рядом с Йяллом стояли те, кому и вожак не мог возразить: родной прадед, первый Йялл, он еще был жив, и учитель снавей айри Риан, обманчиво-легкий, невысокий и спокойный. Бесконечно уважаемый стаей... Оба не позволили отцу ничего изменить в решении сына. Кроме одного. Даур бросил в спину уходящему слова, о которых позже, наверное, жалел: 'Ты одиночка, нарушивший волю вожака. И пока не обретешь тех, кому сможешь искренне и глубоко со-чувствовать, пребудешь в мире людей'. Йялл больше никогда не появлялся дома и вообще на Хьёртте. А Тайя осталась. Она любила Даура без надежды на рождение отклика в его израненной душе. Уговаривала жить и дарила тепло, не получая ответа. Долго. Это Йялл тоже видел и понимал. Ей, если разобраться, пришлось тяжелее всех.
  - У меня теперь есть стая. - Йялл положил ладонь на плечо Сати.
  - Ты и твой отец - вы оба до безобразия категоричны, - улыбнулась Тайя. - Наконец-то я могу сказать это, глядя в твои бессовестные синие глаза: ты чудовище. Настоящее, до последнего движения души - в великого предка, на которого похож до самой малой черточки даже внешне. И все же мы встретились, ты преодолел темные годы, и прошлое снова стало общим, как он предсказывал.
  - Глаза у Йялла желтые, как у всех вас, - сообщила Сати очевидное для себя.
  - По меркам людей, да. Но мы учитываем малозаметные вам оттенки, - пояснила Тайя. - У Йялла - синеватый, особенно по кромке радужки. Вы, люди, не замечаете подобных деталей.
  Сати задумчиво прищурилась. Почесала за ухом, усердно копируя жест своего 'вожака'. Получила от него по руке, хихикнула. Обняла Гиркса, зарылась носом в его мех:
  - Все я вижу. У тебя, теть Тайя, глаза зеленые. Вот.
  - Точно, - удивилась Тайя. Подала девочке раскрытую ладонь: - Идем. Я покажу тебе главное здание Академии. Расскажу, чему тут учат, и ты выберешь себе занятие по душе.
  Сознание жены Первого открылось для Сати мягко и полностью. Так безоглядно распахивают душу только для своих, ближних. Девочка оценила, заулыбалась. Усадила котенка на плечо и сунула ладошку в предложенную руку. Тайя удивленно дрогнула бровью. Вместе с прямым контактом через кожу пришли ответное тепло и расположение. Женщина оглянулась на Йялла:
  - Твоя новая сестренка действительно необыкновенная. Мы пойдем к Тимрэ, он ждет.
  - Освобожусь - найду, - коротко бросил волвек и заспешил навстречу айри Ялитэ, приглашающе махнувшему рукой и уже шагающему к корпусу ректората.
  Вдвоем они поднялись по лестнице на третий этаж, направляясь к кабинету директора. Ялитэ выглядел довольным, то и дело подкидывал в ладони возвращенный Лорри шар, рассматривал его на свет, словно пытался убедиться, что все цело и не стерта ни одна запись.
  - Девица хоть и шумная, но в целом интересная, неглупая, - отметил он. - Пристроил в архив. Раз воровать была горазда да еще на беспорядок имеет наглость жаловаться, пусть охраняет и систематизирует. Уже лет семьдесят в архив не удается подобрать такого, знаешь ли, фанатика. Прежде я подобных не ценил, а теперь по ним скучаю. Да, бабушку девочки я поселил на первом этаже ближнего гостевого домика.
  - Спасибо. Что-то выяснилось по поводу Сати?
  - Еще как выяснилось! Имея статус ан-моэ и соответствуя ему, я пребываю в ледяном бешенстве. Официально, - с долей иронии пояснил директор Йяллу, удивленному отсутствием следа означенной эмоции. - Я официально гневаюсь, вам, стайным, такого не понять... В обход меня, без сообщения Совету ан-моэ, некий низший айри Риттонх, не имеющий даже статуса моэ, открыто заявил о правах отцовства. Тебя именует похитителем, шумит, требует немедленно вернуть ребенка. Утверждает, что его шантажировали, угрожали причинить вред Сати и вымогали деньги. За сердце хватается, капли пьет, общается с юристами. Невероятная история. Заслушаться можно, так трогательно. Плачет в голос. Приобрел с доставкой на дом десяток шелковых платков для вытирания слез. Абсурд!
  - Кто же, согласно его версии, мама Сати?
  Ялитэ усмехнулся, распахнул дверь кабинета и кивнул, пропуская Йялла вперед. Шагнул следом, щелкнул замком, повозился, устанавливая режим защиты от прослушивания.
  - Правильно спросил. Я и сам сразу поинтересовался. Вот тут у Риттонха и началась красочная, достоверная истерика. Сильно пригодился платок: в нем удобно прятать лицо... Полагаю, он будет изображать невменяемость, пока не нащупает подходящий ответ.
  - И пока не установит, где сейчас Сати и как много нам известно.
  - Не так мало, как он хотел бы. Просмотри это, я пока побеседую с кем следует.
  Йялл кивнул, опустился в глубокое кресло и прикрыл глаза. Контактная лента скользнула из подголовника, обняла лоб. Он слышал, само собой, что в прежние времена люди не имели доступа к системам прямого обучения и полагали себя обделенными. Твердили, что дикари волвеки добиваются всего и без усилий, поскольку им удалось перенять таланты айри. В том числе их способность считывать информацию с шаров знаний напрямую, минуя кропотливое заучивание по книгам и иным пособиям. И если бы людям повезло точно так же...
  Восемьдесят лет назад им повезло. Системы нейроактивации нового поколения - так назвали разработку - открыли людям и возможность прямого обучения, и полноту ощущений при пилотировании мобилей и космических яхт, требующих так называемого слияния, то есть прямого приема потока информации мозгом. И что? Число гениев не увеличилось. Зато общий уровень обучения стал выше, срок получения образования сократился. Отсев лентяев и бездарей из Академии происходит быстрее и жестче. Да и количество заочных студентов выросло.
  - Откуда информация? - уточнил Йялл, морщась от срыва настройки при разделении внимания на два потока.
  - Риан оставил на столе полчаса назад и исчез. Откуда он это взял, не знаю. Сам понимаешь, наш упрямец городил невесть что про рацион кормления обикатских короткошерстных, усердно избегая иных тем.
  Йялл довольно хмыкнул. Значит, Сати уже знакомится с учителем - самым лучшим айри Релата. Можно спокойно просматривать данные и уделять малую толику со-чувствия ей, чтобы знать хотя бы в общих чертах, что происходит там, у Риана и Тимрэ.
  Сведения, транслируемые в сознание, представляли собой теоретическую научную разработку очень узкого и сложного прикладного раздела генетики. Йялл иногда рычал и шипел, мучительно чесал за ухом. Увы. Не его сфера знаний. Из потока информации лишь малая часть приживалась и рождала понимание. Остальное тупо складировалось. Гора малопонятных чужих умностей росла пугающими темпами, к тому же украшенная выкладками и ссылками на незнакомые первоисточники да старые закрытые архивы проекта по генной мутации волвеков. Когда трансляция закончилась и лента уползла в гнездо кресла, перед глазами плавали зеленые круги, словно он долго и упорно смотрел на солнце и сжег сетчатку. Ничего, пройдет. Поступив в инспекцию двадцать семь лет назад, он ровным счетом ничего не понимал в законодательстве Релата. Выучил за два дня. И еще три дня ходил слепой, глухой и заикающийся: перегрузка мозга. Потом восстановился, зато смог вместе с остальными сдать вступительную работу.
  На лоб легла влажная ткань, пропитанная специальным составом. В правую руку был бережно помещен бокал. Йялл блаженно вздохнул. Не отрываясь, выхлебал томатный сок. Ледяной. Лучше не бывает.
  - Еще дать, вонючий гролл? Или уже прекратишь шипеть, маскируюсь под змею?
  - Лорри, спасибо. Откуда ты...
  - Все ушли полчаса назад. Меня оставили твоей нянькой. - Лорана присела на подлокотник, спихнув левую руку волвека. Мечтательно вздохнула: - Классный мужик этот директор. Отругал, запугал и воспитал в пару минут. Я теперь главный архивариус. Головой отвечаю за всю библиотеку. Не пойму только, на кой ляд ему моя голова да еще с этими жалкими остатками прически? Он и на прочее не клюнул. Йялл, ё-о-о, как же срочно мне надо лечиться! Не желаю выглядеть развалюхой.
  - Лорри, он не человек. Он айри.
  - И что это меняет? Лет десять назад у меня было три постоянных клиента из этих, когтистых. Последний отвалил по осени... Ничего особенного. Разве что один из них - тот обожал причинять боль.
  - Лорри...
  - Ой, ладно, нежные мы, подробности не любим, - хмыкнула Лорана. - Щас вообще как на духу вещаю: ваши к нам в город не наведываются. Девочки полагают, вы вегетарианцы во всех смыслах. При таких данных - и полный облом... А я ради тебя и наголо побриться согласна, имей в виду, зверик. Чего там надо рычать? Мне же Сати объясняла: а-а-р? А-ар-р?
  Наглая девица захихикала, довольная тем, что смогла-таки довести шеф-инспектора до низкого басовитого рычания. Ей так и велел незнакомый врач. Мол, расшевели его, пойдет на пользу, он быстрее восстановится. Бессмысленно моргающие желтые глаза с расширенными почти во всю радужку черными зрачками посветлели от бешенства. Зрачки прыгнули, сошлись в узкие вертикальные щели, сфокусировались. Перед носом волвека уже имелся второй бокал с соком, что прекрасно погасило гнев.
  - Ты переварил гадость, которую тебе запрессовали в мозги? - куда мягче сочувственно уточнила Лорана.
  - Да.
  - Поделись, а?
  Йялл потянулся, откинулся в кресле и спихнул Лорри с подлокотника, отвоевывая пространство. Судя по положению солнца, клонящегося к закату, из жизни выпало не менее полутора часов. Не так уж и много, если разобраться. Он ведь осилил и сами сведения, и сверх того два курса базовой теории по теме, любезно подгруженные по его запросу локальной обучающей сетью Академии. Лоране как раз хватило времени, чтобы раздобыть приличные вещи и переодеться. Занятно она выглядит в длинной юбке и без своих извечных каблуков. Очки с сиренево-розовой переменной тонировкой приятно удивляют. Нашла способ добрать солидности. Удачный, кстати.
  - Делиться толком нечем. Если очень коротко, то айри реанимировали древние генетические разработки. Кое-что дотянули. Отказались от идеи хапнуть все, о чем только смеют обычно мечтать эти человекоподобные драконы: то есть и крылья, и фактическое бессмертие, и господство над миром. Просто хотят стать самодостаточной расой.
  - А сейчас они что, не таковы?
  - Их дети - всегда люди. Потому что превращение из дракона крылатого в айри, дракона человекоподобного, явление разовое. Обретя полноценный разум, они лишаются возможности продолжать род вне сообщества людей. В ином качестве, нежели человеческом.
  - Во завернул мозги рулетиком! - поразилась Лорана. - Что у них баб нет, я и так знала.
  - Не совсем так. Нет бескрылых драконий. Однако же айри попытались создать нечто очень близкое по сути, используя в качестве основы айка. Как ты, может быть, знаешь, таких айков было в нашей истории всего-то двое - Эллар и Юнтар. Тех, кому сам Великий помог выжить и измениться. В общем, как я понял, Сати генетически не просто айк. Она самая настоящая родная дочь Эллара. При ее создании повторили старый опыт, запрещенный и принципиально невыполнимый для взрослых организмов.
  - Как же они...
  - Без особых проблем. То, что запрещено и невыполнимо для взрослых, порой допускается в особых случаях. Очень редко. При обнаружении генетических дефектов, не позволяющих паре иметь здоровых детей. Контролируемое формирование здорового эмбриона. Это делается здесь, все оборудование имеется в Академии. Айри подделали документы для доступа в лабораторию, украли генный материал, в итоге появилась Сати. Пока что ребенок, внешне подобный человеку. Сознанием - айку или волвеку. Но что в ней заложено, я не знаю. И сами они были в больших сомнениях. Часть терминов из отчета я так и не понял, не нашел им соответствия в общедоступных источниках.
  - Что теперь станешь делать, зверик?
  - Пойду искать Риана. Он наверняка подскажет. Хотя бы намекнет.
  - Иди. А я мозги нагружу, - сокрушенно вздохнула Лорана, отказываясь от дальнейшего проявления любопытства. - Надо прекращать безобразия в архиве. И в лабораториях, пожалуй, тоже. Шастают где хотят всякие там... Система старенькая, дыр в ней полно. Разберусь - жулью хвосты прищемлю. Они у меня узнают, где гроллы зимуют. Я им такую дисциплину в Среде отстрою - не вздохнут без моего ведома, подлюки пыльные!
  Йялл уступил кресло. Покинув кабинет директора, он удивленно пожал плечами: за спиной щелкнул замок. То ли доверие к новому главному архивариусу выросло сразу до немыслимых высот, то ли система и правда древняя, раз ею без спроса распоряжается, как своей собственной, Лорри.
  - Йялл! - подозрительно мягко и вкрадчиво шепнула бывшая воровка через дверь.
  - Что еще?
  - Я шмотки на твои деньги купила. Пока ты был в отключке. Ну, по отпечатку пальца. Ты уж учти на будущее, способ оплаты совсем тупой, на недоумков. Электронную подпись непосредственного исполнения с отслеживанием характера движения пера подделать в разы сложнее. А подпись вонючего гролла вроде тебя подделать, пожалуй, совсем нереально, у вас движения иные.
  Волвек тяжело вздохнул. Мог бы и сам догадаться. Раз сказано через дверь, нетрудно сделать далеко идущие выводы.
  - Ты обошлась мне дороже Гиркса Пятого?
  - Ё-о-о, ну самую малость, - быстро отозвалась Лорана. - Но я верну. У меня теперь оклад, социалка и вообще новая жизнь.
  - Тогда считай подарком на новоселье, - буркнул Йялл и зашагал по коридору. Рыкнул погромче, уже на ходу: - Но учти, я тебя, сверхдорогая ты моя воровка, немедленно исключаю из состава своей стаи. Твое время вышло, тебе больше не нужна помощь. К тому же накладно тебя дольше держать в стае.
  Он слышал, как за дверью тихо, вполголоса, завизжала Лорри, шалея от новоселья с такими впечатляющими подарками. Пусть радуется. Приятно даже. Жаль, нет времени и возможности отпраздновать сейчас, всем вместе. Не до того. Если верить полученным только что сведениям, если сопоставить их с базовыми курсами обучения, от которых дико кружится голова, то на конструирование и запуск зародыша, ставшего Сати, ушло никак не менее десяти лет. Стоит отмотать назад еще как минимум столько же на теоретические разработки, моделирование процесса и на планирование всей, пока что неясной в своих целях и сути операции. Айри такие, живут долго и не привыкли спешить в важных делах.
  
  Йялл споткнулся, недовольно встряхнулся. Каждому, будь он волвеком или человеком, свои беды, личные, кажутся более значительными и памятными, чем чужие. Может, именно поэтому они так удобно ложатся в новые обстоятельства и выискивают в них слабину? Чтобы опять поднять вопрос неслучайности давней аварии. Мамы нет уже тридцать лет. Все это время айри усердно планируют нечто незаконное. Три десятка лет назад он, Йялл Трой, не числился инспектором. Он был инженером-двигателистом, тогда еще младшим, в статусе помощника, на новой верфи. И вполне мог, в том числе как сын вожака, стать через пару лет основным кандидатом на место помощника капитана в будущем экипаже 'Иннара' и даже капитаном корабельного модуля 'Эйм'. Вторым кандидатом был айри Литтарим, а сделался в один день единственным: Йялл ушел из проекта после гибели матери. Если бы отец не справился с горем, все волвеки временно приостановили бы работы на верфи, отвлеченные делами стаи. Впрочем, отец и выжил-то чудом! Не случись рядом снави второго посвящения, не успей она вцепиться в руку Йялла, запрашивая настройку и поддержку, пытаясь смягчить удар... Была бы двойная трагедия. Волвеки выбирали бы нового вожака, долго и тяжело переживая утрату. Забросив дела, оставив 'Иннар' на попечение команды айри и людей. Нет, в основном все же именно айри. Ключевые посты были у них. Могли ли планы айри предполагать гибель мобиля с вожаком на борту?
  Чтобы ответить на этот вопрос, надо разобраться в другом. Зачем вообще айри понадобился 'Иннар', первый корабль нового типа, достроенный в минимальном ходовом наборе модулей три года назад и проходящий теперь испытания? Вот ведь туча домыслов и вопросов, и все пока - безответные.
  Йялл осознал, что уже бежит в полную силу, словно спасаясь от навязчивых мыслей. Дорогу выбирает без участия разума. Окликнул Сати - и тянется к ней, реагируя на тепло знакомого сознания. Когда волвек с его массой и подвижностью тянется - все прочие липнут к стенам. Отвыкли от настоящей спешки. Зажирели в мирной спокойной жизни. Йялл в три прыжка - каждый раз с середины пролета через перила - ссыпался на первый этаж. Миновал длинный коридор, вырвался в парк и наконец понял: не работают важные нелюди. Умилились, потащили Сати на набережную показывать старый город и баловать. Их можно понять. Самое загадочное существо двух миров - Релата и Хьёртта. Генетически прямая наследница Эллара, которого до сих пор считают лучшим из директоров Академии. А Риан полагает еще и своим любимым учеником.
  Бежать по набережной оказалось легко. Новые заботы так основательно отодвинули прошлое, что стало не больно и не страшно смотреть в сторону моря. Закат мял легкий шелк волн, играющих переливами текучих красок. Прожектор солнца бдительно целился прямо в него, Йялла, словно отслеживал путь единственного торопыги во всем городе, неуместного и подозрительного в ленивой безмятежности этого безупречного вечера.
  Запахи приморской набережной тоже были яркими и цветными. Туман, незаметный людям, тек от воды, зеленовато-соленый, прохладный и свежий. Ароматические свечи на столиках кафе рисовали тончайший узор нездешних картин. Лиловый штрих масла ирнасской розы, сиреневый пух обикатского ириса, лунную искристую белизну лилии гор Ака... Шипел жир на сковородах. Томился под крышкой любимый Йяллом суп из глубоководных водорослей, остро пахла сырая рыба, смешиваемая с пряностями и перцем. Кофе обещал бодрость, а белый чай медленно распускался в заварниках, настраивая на созерцание и умиротворение. Шелестели пузырьки игристого вина.
  Хорошо. И люди сейчас на набережной тоже воспринимались без напряжения. Они смотрели на закат, ужинали, беседовали. Дела остались в сиянии дня. Вечер всех сделал чуть более мягкими и добрыми, отодвинул на время различия. Не давят ложь и холодность. Не бьют болью острая зависть, циничный расчет. Здесь и сейчас люди вполне даже достойные соседи. Дружелюбные, благорасположенные. Сытые...
  Йялл миновал длинный ряд причалов с частными яхтами. Выбежал на уходящий прямо в закат узкий мостик, на золотую дорожку бликов. В трех сотнях метров от берега - любимое заведение Риана. Стилизованная копия старинного парусника. Наверняка айри забрался на капитанский мостик, там самый почетный столик. Лучший вид - тоже там.
  
  - У тебя от голода голова болит, - жалостливо вздохнула Сати, вскакивая с места и бережно отодвигая свободный табурет. Тяжелый, из массивного дуба. - Садись, я буду тебя жалеть. Ты вожак, я должна за тобой ухаживать. Мне Риан подробно рассказал про права и обязанности стайных. Р-р-р...
  Рычала девочка тихо и прямо-таки нежно. Риан и Ялитэ слушали и любовались зрелищем с невозмутимостью, доступной только айри. Сами создали забавную сценку - сами и получают удовольствие от ее развития. Йялл послушно сел, энергично принюхался и подвинул ближе глубокую тарелку с супом. Старое серебро, легкая потертость, примитивный узор ручной работы: точная копия посуды пятивековой давности из капитанской каюты флагмана еще того, парусного флота. Риан сам консультировал владельца ресторана. Придирчиво подбирал детали, даже мастерил табуреты и сердито поправлял снасти. Он-то, древнейший, точно знал, как должно быть по-настоящему. И теперь наслаждался безупречным результатом. Жевал сырник, гладил Гиркса и сыто, по-кошачьи, щурился на закат.
  - Ты безупречный волвек, Йялл, - с отчетливым неудовольствием отметил Риан. - Пока не впихнул в свою голову все доступные сведения, не унялся. Между тем, сегодня не последний день существования мира, уж поверь старику.
  - Йял хороший, - возмутилась Сати, уловив подначку.
  - Очень. Целеустремленный, сильный и умный. Надеюсь, ты научишь его еще более важному, - подмигнул Риан. - Он не в состоянии делать поблажек себе и другим. Не умеет отдыхать. Пока вот держится, здоровья в нем много. Но даже его сил не хватит для немедленного спасения всех и повсюду. К тому же люди должны решать свои проблемы сами, пока дело не заходит слишком далеко.
  - А как понять, куда оно заходит? - надулась Сати.
  - Это и есть величайшее искусство, - рассмеялся Ялитэ. - Но спрашивать бесполезно. Учитель снова возьмется хвалить Гиркса или иными путями увиливать от ответа.
  - Неплохой котенок, - охотно поддержал тему Риан. Мечтательно вздохнул: - За всю мою жизнь лишь один был безупречен. Помню его и теперь.
  - Синеглазый? - ревниво понадеялась Сати. - Мышей ловил?
  - Длинношерстный, крупный, с зелеными глазищами. Ерофей его звали. Он даже выдру выгнал с болота, что там говорить о мышах, крыс давил до последнего дня. Сам был серый, с такими вот полосками.
  Ялитэ издал тихий стон. Про знаменитого кота он слышал много раз. В том числе сегодня уже трижды. И все оттого, что сам он, директор Академии, был наделен сполна ровно теми же недостатками, что и Йялл: излишним усердием и неумением отдыхать. О каком отдыхе может идти речь, если в Академии творится невесть что? А завтра будет Совет. Завтра! На этом настояли, между прочим, айри, в обход мнения директора Ялитэ. Значит, попытаются отнять Сати. Рассчитывают на то, что о ней пока известно мало и ложь Риттонха удастся выдать за правду?
  - Прекрати так громко и сухо щелкать четками мыслей, - поморщился Риан. - Ты портишь первый в жизни Сати приморский закат. Это смертный грех. Все необходимое уже делается. Сати, хочешь, я научу тебя гадать на кофейной гуще?
  - И что, гадание сбывается? - восхитилась девочка, сразу забыв обо всем.
  Риан украдкой показал полувыпущенные когти Йяллу, намекая, во что обойдется продолжение темы завтрашних и любых иных проблем. Безмятежно улыбнулся:
  - Не знаю. Меня интересует сам процесс. Это вкусно и забавно. Развивает воображение. Потом сны бывают цветными. Тебе часто снятся красивые сны?
  Сати кивнула. Риан махнул рукой официанту. Две крошечные фарфоровые чашечки поплыли к столику на серебряном подносе. Пар танцевал и кружился. Йялл смотрел на закат, темно-бронзовый с прозеленью, словно антикварный, как и все здесь, на борту старинного корабля. Свечи мерцали в убогих фонарях. Скрипели снасти. Волны поглаживали доски бортов. Мир вокруг перестал быть сложным, тревожным, требующим ежеминутного внимания. Мир отдыхал и готовился к ночи. И Йялл тоже отдыхал. В наилучшем обществе, раскрыв душу, свободно взирая на запад, на море - куда не решался прежде смотреть. Боль утраты впервые за много лет ослабла, отступила в прошлое... Спокойное внимание Риана обволакивало Сати. Оно было подобно стеклу древнего фонаря: не допускало ветер тревоги к ровному огоньку детской радости. Йялл улыбнулся. Он пока что плохой вожак. Он не умеет так - думать о своих родных, отбросив все прочее.
  Официант в старинной морской форме принес обязательную и неизбежную клубнику со сливками - любимейшее блюдо всякого без исключения волвека. Йялл взялся планомерно уничтожать лакомство, наблюдая последние всполохи заката. Фонари теперь зажигали повсюду. Волвек обернулся к набережной. Две золотые цепочки огоньков обозначали мостик, ведущий от корабля к большой земле. Блики играли на мелкой ряби спокойной воды. Две фигуры неторопливо двигались к кораблю. Тимрэ и бабушка Томи. Правильно, их явно не хватало для полноты праздника.
  - Тим! - обрадовалась Сати, поймав приветствие близкого сознания айри. - Как хорошо! Бабушка, иди я тебе тут все покажу. Я теперь знаю, как называются все толстые веревочки на мачте.
  Риан тяжело вздохнул от столь вопиющего обозначения такелажа, но поправлять не стал. Усадил Гиркса на свой табурет. Встал, глянул на Йялла:
  - Нам пора. Йялл еще не познакомил меня с Лорри.
  - Жаль, без тебя будет не так уютно, - вздохнула Сати. - Но дело важное, я понимаю. Ты ведь никуда не денешься? Ты мне еще много должен рассказать, с тобой интересно.
  - Никуда не денусь, - улыбнулся пожилой айри.
  Дождался, пока поднимутся на мостик прибывшие. Поздоровался с ними, усадил бабушку Томи. Хлопнул по плечу Тимрэ. Коротко простился с Ялитэ. И замолчал до самого берега. Йялл шел рядом и дышал ночью, чувствуя себя слегка пьяным ее полнотой и теплотой.
  
  Быть стайным - значит, нести ответственность. Люди не имеют общего сознания и потому позволяют недопустимое. Взаимную вражду, уничтожающую время и силы, разрушающую саму возможность настоящего развития и взросления. Вместо этого - нелепые фальшивые условности, ограничивающие понимание и общность. Уж я-то знаю, наработал опыт как одиночка: хуже всего в людском обычае - именно неумение понимать причастность и нежелание подставить плечо под общую ношу. Как назвать эту ношу? Первый из вожаков свободной стаи, Лайл Энзи, написал книгу, сформулировав базовые идеи стайности. Не для воспитания и убеждения людей, нет... И не написал, если уж быть точным. Создал из идей, образов, настроений, общих размышлений старших, дыхания мира Хьёртта. Оставил навсегда для стаи этот, как любят говорить волвеки, четкий след вожака... Определил и заложил основу и смысл жизни: развиваться и нести ответственность. Это требует каждодневной работы над собой. Люди вот ленятся, и оттого их души утрачивают исходный настрой. Сутулятся, меркнут, обрастают наслоениями обыденности.
  Люди прячутся от борьбы, опуская голову и не откликаясь на вызов. Отдают другим право решать, потому что решать - трудно, а отвечать за решения - страшно и больно. Еще люди лгут. Им нравятся кривые тропы. Они склонны собираться в мелкие стайки, поддаваясь звериным наклонностям.
  Волвек не имеет права на слабость. Он встает на лапы, только осознав себя. В любой группе или даже паре более сильный - вожак, отвечающий за остальных. А группа, в свою очередь, разделяет его бремя и помогает. Так просто и так правильно... Книгу Лайла на примитивный и лишенный многослойности смысла печатный язык Релата переводили долго: и сам вожак, и Риан, и учителя Эллар и Юнтар. Но люди так и не поняли. Назвали 'попыткой создать частично философскую, частично мифологическую теорию, аналог примитивной религии'. Какая уж тут теория! Каждый волвек знает книгу. Потому что, не приняв и не осилив, на лапы не встать. Трансформация, взросление, первая смена облика - все увязано на общем сознании и единой идее стайности. Те, кто не нашел в себе мужества и не заглянул в свою душу, объединяющую волка и лвека, не имеют второго облика. Сейчас таких в стае трое... Арра - так их зовут, что переводится как 'дети'. Арры, все трое, не так уж плохи. И очень хотят стать полноценными волвеками. Взрослыми. Отважившимися нести бремя ответственности и делать трудный выбор, не отворачиваясь и не отступая.
  
  Йялл усмехнулся. Покосился на Риана, шагающего рядом и сыто щурящегося на фонари. Учиться надо постоянно. Это закон стаи. Сегодня он, Йялл Трой, получил занятнейший урок. Избыточная замкнутость на собственной ответственности и серьезности - уже не есть благо.
  - Это был хороший урок, - признал волвек, нарушая молчание. - Я буду учиться отдыхать. А потом, когда поумнею, стану пробовать ненавязчиво выяснять у детей то, что они знают. Без тупой волвечьей доверительности. И без рычания.
  - Значит, ты понял, почему я спрашивал про сны, - улыбнулся Риан. - Интересная девочка. Если будет время, я стану с ней заниматься. Однако же - именно если будет... Дар у нее имеется, сильный и очевидный. Снавь. Мир она слышит, общается с ним. Воздушных замков не строит, сонных царств не создает - росла в других условиях. Да и память прошлого... Знаешь, я всегда полагал, что гены айри несут в себе не вполне объяснимую долю памяти - это помимо иного, научного и понятного. Она голову наклоняет, как Эллар. Пальцами перебирает по столу. Иногда так знакомо, коротко и пресно, без радости, улыбается, просто отмечая движением губ свое понимание и согласие. - Риан остановился, обернулся всем корпусом к волвеку. Иным, деловитым и ровным тоном продолжил: - Вижу, ты все просчитал и сопоставил. Я согласен, авария могла быть неслучайной. Бери мобиль и полным ходом - к помощнику капитана 'Иннара', айри Литтариму. Я вызвал его срочно, скажем так, от имени нашего общего знакомого. Он должен явиться вот по этому адресу. Он уже в атмосфере, яхта покинула орбитальные верфи и сейчас готовится к посадке в Красной степи. На место встречи Литтарим доберется через два часа. Хочешь - учи гаденыша релаксации и гаданию на кофейной гуще. Хочешь - рычи и кости ломай. Методы не заинтересуют ни одного айри в мире. Уж в этом не сомневайся. Нам важен результат. Завтра, еще до начала заседания Совета, мы с Ялитэ должны понимать: зачем его хозяину нужен 'Иннар'? Он всего не знает и не скажет. Однако же пусть расстарается и сообщит, когда по плану должен потребоваться корабль.
  - Учитель, я пока не понимаю еще вот что... Сати одна такая? Они ведь могли пытаться создать нескольких детей.
  - Если бы она была не одна, - мрачно усмехнулся Риан, - вы бы едва ли спокойно долетели до побережья Карна. Я и так, было бы тебе известно, после первого же сообщения Тимрэ переполошился не на шутку. Дошел до того, что упросил взрослых крылатых драконов, до сознания которых и мне докричаться едва по силам, присмотреть за вашими мобилями. Ни единой попытки навредить. Так что Сати одна, Йялл. И ее никто не обидит здесь. Уж это я тебе обещаю, как самый старый и желчный бескрылый дракон из ныне живущих. К тому же страдающий бессонницей.
  Йялл оскалился и довольно рыкнул. Кивком простился с учителем и побежал к своему мобилю. Приятно знать, что Сати ничто не угрожает. Потому что, как бы ни любил учитель подчеркивать свой возраст - ему уже без малого шестьдесят... и еще полтора тысячелетия вдобавок, но о дряхлости даже заикаться глупо. Учитель обеспечит безопасность девочки лучше, чем вся инспекция объединенного Релата в полном составе. Хотя бы потому, что Борх насмешливо клянется зубом Великого дракона, полагая легендарного покровителя рода айри вымыслом, а Риан знает этого самого Великого лично. Поди пойми, что он за существо. Зато ясно иное: ни один айри в мире не нарушит прямого указания того, кого Риан запросто именует Даном... Как не оспорят айри и слов Риана, сказанных от имени Великого. Давно, еще лет двадцать назад, Йялл рискнул предположить, что Риан и Великий - одно лицо. Потом изменил мнение. В конце концов, решил он, у Великого тоже должны быть ученики.
  
  - Шеф-инспектор Трой, - буркнул Йялл, ныряя в свой мобиль.
  Подсветка затеплилась, опознав хозяина: голос, сознание, биопараметры. Несколько движений, чтобы задать курс. Наибольшая скорость, высший приоритет - теперь его, одиночку, автоматика контроля полета не сбросит в нижние эшелоны при пересечении загруженных трасс. Расчетное время в пути - девяносто две минуты. Повторное подтверждение экстренного полета: скорость слишком высока, вне любых штатных ограничений. Обязательный автопилот: это условие всех срочных полетов, искажающих общую структуру воздушного движения.
  Йялл зевнул, наблюдая, как ремни опутывают тело, фиксируя его в кресле. Автопилот - это замечательно. Можно вздремнуть. Точнее, сперва подумать, а уж потом и отдохнуть полчасика. Не больше. Мыслей накопилось много. И даже воспоминаний. Чего стоит одна короткая фраза учителя: 'Хочешь - рычи и кости ломай'. А сопровождающий ее взгляд... Брошенный искоса, вскользь, но оценивающе. Усвоил ли он давние уроки, научился управлять собой и понимать намеки? Риан не дает прямых советов и не принимает решения за других. Только иногда, достаточно редко, намечает направление возможных размышлений и следующих за ними действий.
  Двадцать восемь лет назад Йялл вернулся с Хьёртта, став в одночасье отрезанным от общего сознания ничтожным и ущербным одиночкой. Прямиком направился к Риану. Околачивался возле его избушки три дня, дожидаясь хозяина. Седой айри появился на закате. Возник за спиной без звука. Подкрался в лесу к волвеку - это тоже был урок для него, заносчивого Троя, возомнившего себя лучшим из молодых! Риан подошел вплотную, не выдав себя ни тенью мысли, ни шорохом движения, ни запахом. Постучал согнутым пальцем по голому черепу вздрогнувшего от изумления гостя. Задумчиво выгнул бровь:
  - В ученики набиваешься, слепоглухой неумеха?
  - Мне старший из Йяллов посоветовал.
  - Хороший рекомендатель, - развеселился Риан. - Идем, поселю тебя на первое время в сенях. Оно, конечно, дом у меня маленький, сени и того ничтожнее... если ты знаешь это старинное слово. Но чердак я тебе не уступлю. Во-первых, его почти что нет. А во-вторых и вследствие первого, твои сто тридцать килограммов наверняка шумно падают с лежанки по ночам. Не хочу проверять. Стар я для таких весомых ночных кошмаров.
  В сумерках Йялл обзавелся тонким покрывалом и ковриком-подстилкой - все его имущество на тот момент. От собственной неприкаянности хотелось выть. От боли недавней утраты - вдвойне. Риан заварил чай, нарезал сыр и усадил гостя на пороге. Смотреть на звезды и дышать туманом, так он сказал.
  - Меня беспокоят нынешние волвеки, - вздохнул учитель. - Вы стали слишком стайными. Твой отец - умный вожак. Он старается менять устои, добиваясь сближения с людьми. И начал новый этап этой работы с тебя, одиночка.
  - Я сам ушел.
  - О да, я наблюдал процесс... Он тоже сам тебя отпустил. Сгоряча решился на давно задуманное, - живо отозвался Риан. - Даур был еще мальчишкой и учился в Академии, когда пришел сюда. Жил вот в этих сенях. Мы с ним много раз обсуждали стаю как форму социума. Вы крайне успешны, будучи целым, сообществом. Но важно не утратить и индивидуальность. Твой предок Йялл - одиночка в лучшем смысле слова. Самодостаточной. Он не просто хранит в душе устои стаи. Он сам с юности умел их создавать и менять, принимать и отрицать. Он учился и совершенствовал все сообщество. И, оказавшись в лесу, он не тяготился уединением. Скучал по родным - но это иное.
  - Трудно представить.
  - Отчего вдруг? Ты такой же. Мы надеемся, что такой. И я, и твой отец, и старый Йялл. Одиночество - тоже урок. Помогает обрести себя, твердо встать на... - Риан прищурился с едва заметным ехидством. - ...лапы. И понять людей. Ты ведь из леса выйдешь в их мир. Чтобы быть не осколком стаи и не калекой, лишенным ориентиров без общего сознания, а полноценным жителем Релата. Этому я согласен тебя учить.
  - Спасибо, учитель.
  - Первое условие: рычать дозволяю пока только на учителя, - усмехнулся Риан. - И драться тоже исключительно с учителем. У большинства людей по сравнению с тобой хрупкие кости и никудышная реакция. Нападение на них будет неравным боем, по сути - заведомо безответным издевательством. Я такого не потерплю.
  - Ну а ваши, айри? - заинтересовался Йялл лазейками в новой жизни, излишне скучной без драк и грызни, как тогда показалось. - Твой народ дал нам лучшее, что есть в нас.
  - Айри вообще пальцем не трогать ни при каких обстоятельствах, - строго, с нажимом, ответил Риан. - Постепенно, я надеюсь, ты в сущности этого правила разберешься. Сам. Да и в природе айри заодно.
  Йялл разобрался. Прошло немало времени, он уже вышел из леса и даже начал работать в инспекции. Осознал, что может быть самодостаточным. Что его убеждения - это не единожды и намертво вплавленный в сознание отпечаток общего сознания и воли вожака. Это добровольно и осознанно принятые правила, постоянно дополняемые и обновляемые им самим в зависимости от среды, обстоятельств, окружения. Что стая виновата в расколе не меньше, чем люди. Она слишком требовательна к вожаку. Между тем, в бездумном приятии правил есть своеобразное иждивенчество. Долг каждого, исполняемый сейчас сполна лишь старшими, - обогащать единое сознание. Вносить в него свое 'я', активно развивать все сообщество. Учить, а не только брать и учиться... В том числе у людей, таких разных.
  С айри и того сложнее. С детства Йялл знал нескольких. Одни были частью стаи. Другие старались закрыть сознание, и грубо лезть в их внутренний мир не позволяла этика волвеков... Йялл проработал в инспекции пять лет, дорос до статуса самостоятельного инспектора. И тогда столкнулся по делам службы с пожилым айри, дом которого ограбили. Бескрылый дракон для открытого сознания Йялла, уже освоившегося в мире Релата, показался вовсе не ближайшей родней волвеков. В нем не нашлось даже малой толики тепла, доброты и щедрости. Только боль утраченного совершенства и тщательно скрываемое презрение к низшим. А еще страх. Айри боялся инспектора Троя. Рослого, сильного, быстрого и умного. Способного, что самое ужасное, читать эмоции и заглядывать в тайники души старика. Мелкой, больной, потрепанной души, отгороженной щитами сознания и уязвимой, читаемой в жестах, мимике, обрывках фраз.
  Тогда и стало ясно, почему айри лучше обходить стороной. Непозволительно ударить человека - за дело и даже просто в гневе. Однако если подобное произошло, надо принести извинения, постараться разрешить конфликт. Рано или поздно это удастся, люди не склонны считать волвеков настолько иными, чтобы отказать им в праве на ошибку. Айри же, не все, но многие, исходно и заведомо оценивают бывших подопытных, итог своего давнего эксперимента, как низших, дикарей, генный материал. Если ударить 'высшего', даже случайно задеть, извинения не помогут. Никому ведь не придет в голову выслушивать стэк, вздумавший покаяться в своих грехах. Виновен не он, а рука, направлявшая удар. За спиной волвека будут искать его 'хозяина', адресовав свой гнев и месть ему, равному. Риану, Ялитэ, старшему инспектору Борху, на худой конец.
  И вдруг Риан разрешает все! Даже сам допускает на словах прямое и грубое унижение айри. И не какого-то незнакомого, а Литтарима. О нем Йялл достаточно помнит по давним временам совместной работы на верфях. Теперь, имея за плечами опыт жизни на Релате, без колебания причисляет к группе внутренне сложных, запутавшихся, больных собственной уникальностью 'высших'. Инженер не молод по любым меркам, ему более шести веков. Он застал времена обособленности рода драконов и его безусловного технологического господства. Он, как теперь понятно, участвует в реализации некоего тайного плана, призванного вернуть айри их избранность. Что могут дать когти и рычание в допросе такого подозреваемого?
  Йялл тихонько рассмеялся. Ничего, если он придет как инспектор и станет выведывать про 'Иннар'. А если речь пойдет о другом? Тогда премудрый Риан имел в виду и прятал за своим намеком приблизительно следующее: 'Ученик, каждому, кто мнит себя избранным, ведом страх. Обыкновенный животный страх. Под его влиянием порой говорят больше, чем хотели бы...'
  Гораздо больше! Йялл потянулся, взглянул на экран навигации. Еще полчаса движения, как и ожидалось. Спать не хочется, да и некогда. Пора убедиться в том, что к гостевому домику айри на скале никто не летит и не движется по земле. Само собой, кроме мобиля, заказанного Литтаримом заранее, еще с орбиты, и уже стартовавшего от кромки космодрома.
  Слишком все гладко и просто пока получается. Значит, надо быть настороже. Йялл включил экраны, запросил подробную реконструкцию местности. Красная степь. Сложной формы береговая линия пресноводного озера, именуемого Золотым морем. На его восточном берегу обнимает набережными бухту первый город волвеков. А в сотне километров к северо-западу, тоже на берегу, на высокой, отдельно стоящей скале гордо возвышается современный комплекс отдыха для айри. После посадки кораблей некоторые предпочитают не задерживаться в городе дикарей и прямиком отправляются в более достойное поселение. Десять отдельных апартаментов, конференц-зал, системы дальней связи, площадка с группой дежурных стандартных мобилей и еще парой - дальних высотных. Безлюдный комплекс. Все сервисные функции возложены на автоматику и слагов. Разных, вплоть до очень редких на Релате, человекоподобных.
  Йялл еще раз осмотрел модель скалы. Выбрал удобное место для своего мобиля вне основной посадочной площадки. Задумчиво поморщился. Лезть в чужой комплекс не хотелось. Слишком там пусто и тихо. Йялл вздохнул, достал из хранилища стэк, полагающийся каждому инспектору. Свой он не брал в руки уже года два, совершенствуясь в миролюбии и неприменении силы... хотя бы вооруженной. Спасибо, мобиль сам заботился о зарядке стэка. Йялл отменил автопилотирование и отклонил машину от курса к юго-востоку. Айри педантичны. Еще они (не все, но 'избранные' - точно) до смешного трепетно относятся к своей безопасности. Над водой Литтарим не полетит, если есть путь вдоль берега и время терпит. Проложить предполагаемый маршрут нетрудно. Спрятать мобиль теперь, ночью, и того проще. Тем более он инспекторский, такой можно отключить от службы опознания, отслеживающей все средства транспорта вблизи трассы. Для безопасности отслеживающий, а как же. Случайные столкновения практически исключены, но служба летного контроля состоит из людей с удивительно живым воображением. Может, благодаря их рьяной подозрительности летать на малых высотах теперь безопаснее, чем гулять пешком в собственном огороженном дворике.
  Мобиль Литтарима появился через семь минут точно на трассе, намеченной Йяллом. Стэк проследил его движение, настроился и мигнул зеленым. Один раз.
  Милая опция шеф-инспекторских систем: имитация неполадки. Так можно вынудить к посадке в требуемом районе любой подозрительный мобиль. Правда, потом придется писать кучу рапортов. Все сигналы стэка отслеживаются единой системой координации полетов. Собственно, ей и адресуются, а уже оттуда поступает команда указанному мобилю. И его постигает неслучайная случайность...
  Йялл дождался второго зеленого мигания, на пару секунд зафиксировал стэк на месте будущей вынужденной посадки. Получил подтверждение прохождения команды и отошел в сторонку, за камни. Двадцать семь лет назад он полагал себя очень умным. Умнее всех! Он рвался на службу в инспекцию, чтобы там найти убийцу матери. Исчерпав прочие варианты организации покушения, он пришел к этому, единственному. Такой же стэк был направлен на мобиль родителей. Вот только неисправность он вызвал неопасную для малых высот, но фатальную для больших... Ни одна система не зафиксировала наличия близ места трагедии мобиля инспекции, как теперь не наблюдается автоматикой и его собственный мобиль, переведенный в режим 'особое задание, скрытное слежение'.
  Стэки, имеющие допуск к инициации неполадок, выдаются лишь шеф-инспекторам силовых служб, проверенным специалистам с широкими полномочиями. Он добирался по карьерной лестнице до указанного звания двадцать лет. И знает всех людей, имеющих подобное оружие теперь и обладавших им прежде. Проверил каждого. Даже дважды до скандала доходило, он, смешно вспомнить, самого Борха подозревал... Пришлось объясняться. Старший инспектор счел идею интересной и даже помог отработать все варианты, добившись одобрения генерального инспектора, координирующего работы службы на всем Релате. Следствие показало: ни один мобиль службы, ни один человек из ее штата не находился в указанном районе, удалось отследить перемещения каждого. Йялл почесал ухо и усмехнулся. Блохи воспоминаний и подозрений не желают униматься... Между тем, пора их гнать: объект уже рядом, снижается.
  
  Стандартная тихоходная машина неуклюже взвизгнула брюхом по острым камням, криво осела, распахнула разом обе дверцы. Литтарим сердито выглянул из салона. Ткнул пальцем в красную кнопку аварийного вызова.
  - Дежурный транспортного коридора двенадать-семнадцать Рой Орри, - вежливо взрыкнул волвек.
  Голос характерный, с человеческим не перепутать. Литтарим поморщился. А чего он ждал? Рядом с космодромом Эрра, старейший город стаи на планете Релат, там и находится ближайший дежурный.
  - Ваша некомпетентность вызывает изумление, - проскрипел айри. - Вы подсунули мне мобиль без запаса хода. Резервные системы, и те пусты. Нет даже нормального канала связи, только экстренная, на автономном источнике. Я добьюсь вашего увольнения с позором. Я опаздываю на важную встречу.
  - Сильно опаздываете? - голос далекого Роя казался расстроенным.
  Искренне огорчился, даже оттенок страха за свое место вибрировал в звучании, срывая неокрепший юношеский басок. Йялл одобрительно усмехнулся. Молодец мальчишка. Играет бесподобно. Этот айри уже противен ему донельзя, но ведь проявлять отвращение к попавшему в беду, слабому и паникующему - недостойно стайного.
  - Сильно, - огрызнулся Литтарим.
  - Тогда я отзываю высланный к вам штатный подменный мобиль, - немедленно и с достойным случая рвением рыкнул исполнительный волвек. - Использую свои полномочия и добьюсь отправки скоростного. Ждите.
  Айри взвыл от бешенства. Лететь от города досюда - полчаса, вызывать скоростной мобиль - сорок минут... И надо прибавить еще девять-десять, необходимые для прибытия на место аварии.
  - Тупая скотина! - рявкнул Литтарим, склоняясь ближе к консоли. Но его уже не слышали. Аварийный канал отключился.
  Айри мрачно глянул вперед, на невидимую отсюда скалу в сорока минутах полета к северу. Вызвать мобиль оттуда, попытавшись настроить личный канал коммуникации? Признать перед тем, кто тебя вызвал, перед важным айри, свою несостоятельность в решении простейшего вопроса с транспортом? И опоздать... Все равно придется ждать подменный мобиль или объясняться по поводу необоснованного, следовательно, платного использования экстренной связи. Пройдет фиксация инцидента, огласка, лишнее внимание.
  Йялл забавлялся, наблюдая смену настроения на лице и в душе айри. Непросто держаться в тени, маскируя свое сознание от обнаружения. Риан учил его дисциплине сознания пять лет и не счел талантливым. Литтариму следовало заметить свое неодиночество сразу после приземления. Он айри, значит, способен читать сознание, хотя бы неполно - если слаб душой и неопытен. Но не улавливает. Все еще источает яд злости и кипит гневом, не проявляя интереса к миру вокруг. Связался с комплексом с личного коммуникатора, изведя за пару минут остаток энергии устройства, не созданного для прямой дальней связи. Убедился, что его пока не ждут. Приказал сервам перенести встречу на час и изложил причину задержки.
  Вот теперь - можно. Йялл стек по камням, чувствуя себя невидимкой. За технику движения учитель его хвалил! Волвек обогнул жертву по широкой дуге, приблизился со спины, протянул руку и мгновенным движением двух пальцев смял во избежание потенциальных проблем наушный коммуникатор айри. Литтарим невольно подпрыгнул, осознав присутствие и ощутив на миг касание руки волвека. Тотчас собрался, метнулся в сторону. Споткнулся о камень. Горожанин... Отвык от гор, цивилизовался, забросил тренировки.
  - Ночь-то какая, - ласково улыбнулся Йялл, рывком сажая айри на камень и разворачивая лицом к себе. - Тишина. Звезды. Ветер из степи теплом так и дышит. А тебя знобит. Приболел?
  - Йялл? - кое-как справился с собой айри. - Каким образом...
  - Неслучайным, - пожал плечами волвек.
  Он чуть сместился и наклонил голову. Теперь его глаза отчетливо светятся холодной желтизной, окаймленной голубоватым кольцом. Особенность, унаследованная от матери. Она ведь хоть и родилась человеком, но в предках имеет очень достойный род стайных. Не зря голос крови проснулся при первом же соприкосновении с сознанием Сати. Мама не чужая была декану Эллару. Хотя и не дочь - куда там, сколько лет прошло, поколения сменились не раз...
  Видимо, глаза блеснули удачно. Айри даже задохнулся. Нечеловеческое в волвеках действительно ощущается лучше и полнее всего именно ночью, в пустыне. Когда ты, пусть и дракон по крови, слеп и глух, а твой собеседник зряч, силен и опасен. Желтизна его глаз сияет, наполненная лунным светом и первобытной дикостью зверя.
  - Мобиль у меня - вот, - хрипло пожаловался Литтарим.
  - Знаю, сам место выбирал, - кивнул Йялл. - Так хотелось пообщаться. Двадцать восемь лет не виделись. А ведь было время, я тебя считал едва ли не другом. Что с меня взять? Щенком еще был. Ума не набрался, в силу не вошел. Не умел, опять же, без причины ломать кости. Теперь причина есть.
  Айри поперхнулся и затравленно огляделся. Кусты, камни, темнота. Внизу справа слышится тихий перебор ряби на воде, рисующей узкую влажную кайму на скальном боку.
  - Что тебе надо? - на редкость прямо уточнил айри.
  - Я изучил мотивы аварии мобиля моих родителей. И последовательно отбросил почти все из них. Остался один. Ты хотел занять место помощника капитана 'Иннара'. Я был опасен как конкурент. У нас в стае крайние разногласия равных по силе решают жесткими методами. Они надежнее. Полагаю, если ты невиновен, сможешь уйти от меня. Я дам тебе фору в сто... даже в двести метров. Не охай, дам и триста. Но если совесть твоя нечиста, ноги подведут.
  Йялл неторопливо расстегнул куртку и сложил ее, устроил на плоском камне. Сел, взялся расшнуровывать старомодные высокие ботинки. Страшнее волвека ночью в пустыне только гролл, тот же волвек, сменивший облик с человечьего на звериный. Мысли у него короче, чутье острее, сила и гибкость - выше.
  - Но это же нелепо, - ужаснулся Литтарим. - Я невиновен. Что за дикость?!
  - Честный бег, честная конкуренция, - оскалился Йялл. И стал снимать второй ботинок, выплевывая намеренно короткие фразы. - Ты этого желал? Не знаю, зачем вам, айри, понадобился корабль. Ялитэ хотел понять. Но для меня его дела мало важны. Как и любые иные ваши, драконьи. Ты враг моей семьи.
  Йялл стащил тонкую облегающую рубашку. Потянулся, прекрасно зная, что смотрится он, голый по пояс, внушительно. Длинные волокна мышц перекатываются, бугрятся. Темно-бронзовая кожа слегка лоснится, обозначая еще отчетливее рельеф грудной клетки. Айри, несомненно, полагает, что трансформация запущена.
  - Но ты же долетел до Академии без происшествий, - торопливо взвизгнул Литтарим. - И девочка тоже. Потому что нельзя повредить высотный мобиль.
  Желтые глаза снова блеснули в лунном свете. Заинтересованно. Айри сжал зубы, унимая дрожь. Он не хотел говорить то, что сорвалось само собой. Или хотел? Отмена сеанса ночной конкуренции с гроллом в беге и борьбе стоит парочки приоткрытых тайн. Вот-вот сюда доберется подменный мобиль. Еще двадцать пять - тридцать минут надо протянуть. А потом станет проще. Если повезет, он улизнет. Если очень повезет, трусливый мальчишка-дежурный пришлет мобиль с пилотом, появится свидетель...
  Мысли снова до смешного ясно читались на лице, в лихорадочной чехарде эмоций и запахов. Йялл задумчиво глянул на свою куртку. На ботинки. Для народа айри он лишь орудие в руках Ялитэ. Увы, взбесившееся и оттого вдвойне опасное. Вообще подобные игры удобнее вести в паре с Лархом. Добрым, умным, тактичным знатоком законов. Готовым то журить и жалеть подозреваемого, то одергивать своего же зарвавшегося напарника. Ладно, и в одиночку пока получается. Крупное тело качнулось вперед, длинные руки уперлись в камни подушечками пальцев. Он весь - пружина. Хорошая стойка. Агрессия и внимание в непонятном собеседнику соотношении. Еще пару сантиметров вперед - и будет чистая агрессия.
  - Ты знаешь про наш полет? Ты часа не провел на Релате и знаешь о моей стае и Сати? - Рычание сдерживаемого из последних сил гнева прорвалось в речь: - Др-рянь. Продажная трусливая др-рянь. Ребенку угрожаешь. Тот, кто покусится на младшего, в стае не жилец.
  - Я ничего не знаю о ребенке, - торопливо забормотал Литтарим, непроизвольно отодвигаясь назад. - Это другие. Мне сказали, я повторил. Сообщили, что ты прибыл в Академию не один. Что переполох и что завтра соберется Совет. Я больше ничего не знаю. Я все время на верфях, планету не видел двадцать лет.
  Йялл зевнул, одним движением сменил позу. Сел, скрестив ноги и выпрямив спину, уложил ладони на колени. Покой и презрение. Люди воспринимают язык слов, айри подвержены воздействию жестов, сопровождающих эмоциональные всплески. Риан объяснил - ученик усвоил. Судя по всему, он молодец и даже талантлив. Литтарим будет говорить. Уже сломался, уже согнулся и дышит неровно, потеет, не отводит взгляд. Так бескрылые драконы реагируют, когда попадают под влияние чужого сознания. Они ведь тоже стайные, только совсем иначе, чем волвеки. Вожак Хьёртта - тот, у кого душа широка и способна принять каждого с его болью и бедой, радостью и сомнением. Вожак убогих 'высших' - изворотливый и коварный лжец, сломавший сопротивление подопечных. Навязавший им собственные представления о правилах и целях жизни.
  - Кто твой вожак? - Теперь голова Йялла была выше линии взгляда смятого страхом айри. Он спрашивал, как более сильный.
  - У нас нет... - Литтарим услышал низкий, на грани возможностей его уха, рык волвека. - Хорошо. Я принадлежу к окружению ан-моэ Йенхо. Это недопустимо короткое имя, но ты не поймешь иного. Зато осознаешь теперь, как высок мой покровитель и насколько бессмысленно с ним спорить.
  - Спорить не буду. Просто спрошу плату за давнее, - усмехнулся Йялл. - Я читаю тебя, мой бывший друг. Вина есть, и она вопит в голос, бисером пота выступает на коже. - Йялл стал говорить с нажимом, не спрашивая, а утверждая. И превратился в слух, чтобы понять, насколько точны подозрения. - Ты участвовал в убийстве моей матери.
  - Нет! Нет, никогда. Я даже не был на Релате в то время!
  Дрожь в голосе и срыв, сухость в горле, спазм - это явное отчаяние. 'Он не лжет', - оскалился Йялл. Просто усердно, из последних сил, недоговаривает. Волвек заставил себя расслабить плечи. Вздохнул, поднял взгляд к звездам. Нельзя срываться. Он сейчас не мстит за маму. Мертвые могут ждать. А вот Сати жива, ей защита требуется незамедлительно и постоянно. Информация - лучшая защита.
  - Виновен. Хотя бы молчанием и бездействием. Этого достаточно, - закончил рассуждения Йялл и перешел к насущному: - Теперь ты взял на душу новый грех перед стаей. Еще больший. 'Иннар' - дело жизни трех поколений самых светлых умов моей расы. Пяти поколений людей. Высшее достижение Риана, лучшего из вас. Ценность, оплаченная совместно, основа развития всех трех рас. Ты его пытался украсть. Но я, инспектор Йялл Трой, расследовал дело и покараю преступника.
  Литтарим закрыл ладонями лицо и сдавленно рассмеялся. Или заплакал? Волвек даже встряхнулся. Нелепая реакция. Рука сама потянулась к уху, чтобы почесать. Вот гадость, подцепил привычку у великого учителя Юнтара. Старик обожал делать вид, что так выискивает в своей роскошной седой гриве мысли-блохи... Малышня визжала от восторга. Он тоже визжал и чесал - у него еще росли волосы, как у любого волвека до вступления в возраст молодости, допускающий трансформацию в гролла.
  - У нас не было выхода. - Литтарим не выдержал затяжного молчания и стал говорить. Сам, выталкивая слова с каким-то странным облегчением: - Мы не можем жить с вами в одном мире. Вы норовите его... пометить. Да! Вы лезете во все сферы и там оставляете свой след. Вы пиявки, присосавшиеся к нашему великому знанию. Вы воры, уносящие золотой песок из сокровищницы, которую айри наполняли десятки и сотни веков. Не мы воры, а именно вы!
  Айри яростно выдохнул и попытался выпрямиться, сесть поудобнее. Наткнулся на взгляд Йялла и снова поник как подрубленный: он привык подчиняться. Сознание волвека было цельным, мощным и не содержало даже малой щели сомнения.
  - Истерику закончил? Тогда говори внятно. Я понял - вы хотели уйти. Когда?
  - Через десять лет самое позднее, - тихо и без выражения отозвался Литтарим. - Достроить и оснастить корабль, закончить эксперимент с ребенком, завершить изыскания...
  Айри осекся, резко выпрямился. Осознал наконец-то, как много лишнего сказано. Пристально взглянул на волвека. Полуголого, но далеко не дикого, несмотря на темноту ночи и обманный шепот ветра пустыни. Усмехнулся, запоздало понимая, что попался на простейшую игру в глупого подозреваемого и 'плохого' инспектора-дикаря...
  - Я недооценивал Ялитэ, приручившего тебя, - холодно произнес Литтарим. - Волвеки - отличное орудие для тайных дел. В конце концов, мы вас создали.
  - Нас сотворил великий гролл, - весело оскалился Йялл. Подтянув поближе рубашку и ботинки, стал одеваться. - В прежней жизни он был лучшим из всех айри, так гласит легенда стаи. Не зря мы назвали корабль 'Иннар'. Капитан Хиннр, безупречный айри древности, памятник которому стоит на Хьёртте, был искателем знания. А наш корабль - собиратель нового. Похожее имя, да еще и из вашего языка. Мы старались... Если бы вы просто сказали, что желаете уйти, вас бы никто не стал удерживать. Ведь вы живете долго. Дождитесь постройки второго корабля и заберите его с полным правом, без воровства и лжи.
  Йялл встряхнул рубашку и стал ее натягивать. На короткое мгновение он упустил Литтарима из виду. И тотчас осознал сосредоточенность и спешку, азарт и уверенность сильного, сменившие прежнюю покорность проигравшего, вынужденную и мучительную для айри.
  Волвек хорош тем, что действует в критических ситуациях гораздо быстрее, чем думает. 'Тело в бою умнее мозга, зверь выживает там, где бессилен человек', - так повторял первый из Йяллов. И его потомок распластался по камню, выворачиваясь из плена рубашки, уходя от удара, источника и природы которого не понимал. И не пытался понять! Поэтому и выжил. Когда верхний слой камня вскипел и потек, Йялл уже скользил в тенях, уходя в сторону. Ощущал острую боль в сожженной спине - во второй раз за сутки! Только гораздо сильнее. Тело требовало трансформации. Гроллы не теряют сознание от болевого шока. У них иной порог чувствительности. И резерв живучести - тоже.
  Камень рядом снова потек, брызнул каплями. Йялл зарычал, злясь на себя. Самонаводящийся стэк, многофункциональный, четвертое поколение, как все стэки шеф-инспекторов. Минуту назад Йялл свято верил, что они действуют только после процедуры опознания владельца. И только в его руке. Поэтому и оставил оружие лежать на камне, под курткой... Наивненький! Слово из лексикона Лорри невесть с чего всплыло в сознании. Йялл разозлился окончательно. Как можно еще во что-то безоговорочно верить, прожив одиночкой в мире людей и айри двадцать восемь лет? Не подвергать сомнению допустимо, пожалуй, лишь технические описания. Которые утверждают: стэк инспектора очень хорош, но его атака, имеющая задействованную теперь функцию удвоения мощности, жрет ресурсы на редкость стремительно. Даже не вдвое интенсивнее, практически вчетверо. То есть до исчерпания заряда осталось продержаться не так долго. Он должен справиться.
  Йялл нырнул под нависающую скалу, в два движения достиг края пропасти, канул вниз, вцепился в отвесный каменный бок. Торопливо переместился вправо. Хорошо хоть, он успел осмотреть окрестности. Привычка сохранять настороженность, противоположная доверчивости и наивности. Школа Риана. Как учитель умудрился выжить в обществе айри и не стать одним из них, не опуститься до мести, не одичать? Так ведь он - Учитель. Каждое его дело, каждое слово следует сохранять в памяти и обдумывать, приобщая в копилку осознанного опыта. Вот прямо теперь, когда правая передняя лапа не желает двигаться, от оглушающего акустического удара ломит в висках, а свежая, едва наращенная шкура на шее не успевает затянуть разрыв вены. Ничего. Еще два заряда... уже один.
  Все.
  Йялл выполз на край каменной площадки, с трудом сохраняя беззвучность перемещения. Лапа подламывалась, от потери крови мутило. Две парализующие иглы в спине, к счастью, рассчитанные на людей, тоже добавляли проблем, ухудшая координацию движений. Литтарим стоял рядом, но смотрел туда, где гролл был две секунды назад. Горожанин, спасибо ему за эту беспечность, леность в саморазвитии... Одно движение лапы - и он уже отдыхает. Сработал оттренированный годами самоконтроль: у задержанного обморок, нет ни переломов костей, ни даже сотрясения мозга. Значит, он, Йялл, не худший из учеников Риана. Научился в совершенстве контролировать своего зверя. Даже раненного и разъяренного, даже ослепленного местью за давнюю и новую боль...
  Гролл перехватил зубами стэк, слабенько, едва заметно, мигающий меткой 'разряжен'. Отнес в мобиль, запихнул под кресло неловкими дрожащими лапами. Правая совсем одеревенела, даже когти не втягиваются, клацают по камням. Надо ведь вернуться, притащить айри и сунуть в грузовой отсек. Носом нажать красную кнопку. Как темно вдруг стало... Зрение явно шалит.
  - Дежурный транспортного коридора двенадать-семнадцать Рой Орри, - вежливо, но с явным беспокойством отозвался парнишка.
  Еще бы! Два вызова за смену на его трассе, одной из самых отлаженных и благополучных. Как же хорошо, что рядом город стаи! Можно все объяснить и в этом облике.
  - Р-ры, - коротко пожаловался Йялл.
  - Мне семь минут лету, - мгновенно отозвался незнакомый малыш Рой. - Ведь так и знал: этот айри затевает нехорошее! Продержишься?
  Йялл прикрыл глаза. Как будто у него есть выбор... Каждую совершенную глупость приходится оплачивать болью, особенно в мире людей. Эта глупость была сокрушительной. И полезной - за такой опыт не жаль и расплатиться. Совершенно новое знание и новый подход к вопросу о гибели матери... Если стэк можно переподчинить, тем более мгновенно, нет смысла во всем прежнем расследовании. Нет даже намека на логичность в рассуждениях. Он подозревал в организации покушения на родителей тех, кто имел право на ношение оружия. Следовало искать иных - умудрившихся обойти систему.
  Мальчишка примчался через шесть минут. Чуть не разбил длинный и не приспособленный для посадки в скалах высотный мобиль, втискивая его в расщелину со всего хода, без предварительного торможения. Открыл люк тоже еще до полной остановки - и для кого только пишутся инструкции? Выпрыгнул, перекатился через голову, гася остаточную инерцию. С ходу вцепился в сознание, оттягивая на себя боль, рыча от тяжести полного со-чувствия раненому, но не ослабляя контакта, хотя на глазах выступили слезы.
  'Прямо блаженство - быть стайным', - вздохнул Йялл. Его уже лечат. Сразу понятно: крепко стоящий на лапах, вполне взрослый волвек этот Рой Орри. Молча деловито работает, без людских глупостей типа 'вас следует поместить в госпиталь'. Или, хуже того, 'два кубика в вену, завтра поговорим, пока что надо срочно снять шок'. Незнакомый до нынешней ночи Рой управляется проще. Остановил кровотечение. Влил плазму - от души, с запасом. Излишек пригодится для восстановления тканей. Жидкая кожа уже обжигает спину.
  Как хорошо быть живым. Возвращаться. Взбираться все выше по древней тропе, ведущей от примитивной дикости первичных рефлексов и инстинктов к современному и полноценному духовному развитию, к разумности... Выживает в бою зверь. Но за его действия всегда отвечает волвек. Зверь силен и способен сотворить непоправимое... Именно поэтому встать на лапы способен лишь тот, кто осознает себя целиком.
   Йялл блаженно вздохнул. В очередной раз живучесть гролла позволила оплатить глупость, научиться новому - и уцелеть. Зрение в норме, цвет вяленько, но воспринимается. Нюх отключился, и надолго, он вторичен при регенерации. Зато слух постепенно освобождается от нудного звона крови в ушах. Сознание тихо наслаждается. Пальцы парнишки гладят виски, раскладывая бремя боли на двоих.
  - Я вызвал сменщика и освободил свое время, - сказал Рой, устало опираясь о стенку мобиля. Боль он принимает честно, не щадя себя. - Куда тебя отвезти? Не напрягайся, понял: Академия. Лежи, сам управлюсь. Я же из службы контроля трассы, полномочия имеются. Сейчас задублирую управление твоего мобиля на свой - и двинемся. Полет займет четыре с половиной часа - я понял, что особой спешки нет, график движения на трассе ломать не стану. Ты пока осторожненько перебирайся в мой высотник, он семиместный, люксовый. Там полный холодильник клубники, представляешь? Угощаю...
  Глаза у парня рыжие, бешено-веселые. Ему - и видно, и ощущается всей шкурой - нравится внезапно свалившаяся на плечи ответственность за спасение старшего. Экий самостоятельный, приятно... Йялл улыбнулся своим мыслям, вытесняющим из сознания боль и слабость едва живого тела. Тяжело поднялся на три дрожащие лапы. Поковылял к высотнику, не наступая на четвертую, окончательно онемевшую. Пронаблюдал, как широченное пассажирское кресло для него разъезжается в плоскую кровать. Заполз, прикрыл глаза и насторожил уши. Мальчишка делал все правильно и быстро. Намерения и советы ловил до того, как они облекались в самое короткое командное рычание. Притащил бессознательного айри, мешком свалил в дальнее кресло и плотно связал, а затем закрепил ремнями. Обыскал, снял все, что может являться прибором или приспособлением для контроля - вплоть до шейного медальона. Вкатил Литтариму для страховки от новых неожиданностей двойную дозу снотворного. Принес стэк, побегал по окрестностям. Виновато показал сильно оплавленный уголок формкристалла удостоверения шеф-инспектора. И клок кремовой замши. Третья куртка за сезон! Йялл раздраженно заворчал. Не зря в том магазине его встречают, как любимого клиента. Не пропадут остатки прошлогодней коллекции.
  - Отдохни, - посоветовал Рой. - Я разбужу через три часа. Сливки взобью, клубнику своевременно извлеку из холодильника, она как раз дойдет до комнатной температуры.
  Йялл согласно вздохнул, уложил голову на лапы. Без звука позволил накрыть себя одеялом с подогревом. И даже не возразил против укола универсальной питательной сыворотки, неизбежно вызывающей сон. Все правильно. Не может ведь он явиться в Академию гроллом! Надо спешно восстанавливаться до состояния, допускающего трансформацию.
  
  Снов Йялл не видел, но небытие не тяготило пустотой. Первые лет пять своей жизни на Релате, одиночкой, он плохо отдыхал, погружаясь каждую ночь в черный ил потерянности - плотный, скользкий, не дающий опоры и какой-то мертвый. Вокруг - ни единого говорящего сознания, яркого, выразительного и в то же время деликатного. Только люди, глухие к невысказанному вслух. Глухие - и назойливо, бесстыдно шумные... Не умеющие себя огородить, распыляющие в пространство гнев, презрение, похоть, усталость, пьяный угар веселья, беспричинную депрессию и подавленность. Неприятно и неловко было их читать: словно в щель подсматриваешь. Приходилось учиться ставить усиленный эмоциональный фильтр, так принято называть технику самоизоляции. По неопытности этот барьер отнимал много сил, требовал избыточной концентрации и оставлял рассудок в пустоте, сравнимой своей холодной безразличностью лишь с дальним космосом. Йялл помнил, каково зрячему сознанию волвека приходилось там. Он - один из трех жителей обоих миров, Хьёртта и Релата, побывавший во время испытательных полетов вне родной планетарной системы. Там, откуда солнце выглядит всего лишь одной из звезд, а никак не источником жизни. Подсознание стайного корчилось, металось, искало тепла - и медленно заползало в дальний уголок логова рассудка, чтобы не впасть в отчаяние от бесчувствия. Никого кругом. Ни-ко-го...
  Три часа сна в высотном мобиле тоже были темнотой без снов, но иной. Пять лет тренировок научили поддерживать фильтр эмоций без усилий и постоянно. Сделали сознания людей привычным фоном всей дальнейшей жизни. Одиночество рассеялось, сменилось уединением. Теплым, как летняя ночь, наполненным движением жизни. А сейчас еще и малыш сиял рядом, подобный костру. Блаженство. Настоящий отдых. Йялл открыл глаза за мгновение до того, как рука Роя коснулась его плеча, готовясь разбудить. Трансформация прошла легко, в двуногом облике ощущение болезни не усилилось.
  Рой сунул под руку запасной пилотский костюм, обычный в комплекте снаряжения многоместных мобилей. Молодец - уже подогнал по размеру, насколько смог. Йялл оделся, сел, заинтересованно принюхиваясь. Клубника! Наилучшая. Он такой никогда не пробовал, точно! Парнишка заулыбался:
  - Это мой дед выращивает. Поставляет иногда для нужд полетной службы. Сорт 'Сердце оазиса'. Выведен двадцать лет назад. Уникальная тонкость вкуса. Правда, хранится плохо.
  Йялл перебрался к столу. Придирчиво принюхался, двумя пальцами бережно прихватил жесткий, почти черный стебелек самой крупной ягоды. Ничуть не похожа на привычную клубнику: розово-алая, сплюснутая, с редкими рыжими конопушками семян. Окунул в пену сливок. Откушал. Внук создателя сорта ревниво со-чувствовал. Еще бы, дедов шедевр селекции пробуют в первый раз. Сознания Рой касался бережно, без назойливости. Держал дистанцию и не торопился следовать за реакцией, имея свое мнение. Без всякого там щенячьего азарта и почтения к старшим, заведомо умным и правым... Йялл удивленно нахмурился:
  - Вкусно, ты сам понял. Скажи мне иное. Стая что, так сильно изменилась за три десятка лет? Ты не похож на прежних молодых. Ты почти... самодостаточен.
  Любимое слово Риана пришлось кстати. Согрело душу. Оказывается, отец не только сумел преодолеть боль. Он стал куда лучшим вожаком, чем был прежде, - дал стае новое. Научил взрослости.
  - И он, - расслышал движение души Рой, - и Тайя. И ты тоже. Не только тебе не хватало стаи. Нам всем было одиноко. Смешное людское слово! Поди объясни им, что целой стае может быть одиноко... Мы увидели проблему, поняли ошибку и искали решение. Все. И человеки искали.
  - Кто? Люди?
  Рой азартно замотал головой. Хитро прищурился, радуясь, что сумел удивить. Новое слово и новый не высказываемый вслух подтекст. Думал он о людях, подразделяя их на два разных подвида. Вот еще странность... Йялл почесал за ухом и сердито убрал руку под стол.
  - Те люди, что живут на Хьёртте, не похожи на здешних. Они гораздо более наши. Называют себя человеками. Придумали так именоваться дети, уже лет двадцать назад. Они выросли, но слово осталось, - пояснил Рой. - Никто из человеков не нарушил неписанных законов Хьёртта. Зато уже двое заключали последние сделки с людьми Релата, будучи частью стаи. Мы становимся единым целым. Они учат нас индивидуальности и гибкости, мы их - общности и ответственности.
  - То есть в дни празднования юбилея основания Эрры, города при космодроме, говорили правду? - поразился Йялл. - Общие поселения, общие детские садики. Целые купола людей, живущие без инспекции...
  - Человеков, - поправил Рой. - Да, два купола и еще несколько станций контроля на новостройках. А в мир Релата уже пять лет уходят молодые волвеки, чтобы пожить среди людей хотя бы два-три года. Это воспитывает, но пока мы только пробуем. Я - жил. В горах Ака, работал в службе спасателей. - Рой хитро прищурился. - Наперегонки с поисковой собакой.
  - Кто вам помогает привыкать к одиночеству?
  - Тебя учил Риан. Потом он общался с Дауром и Тайей. И мы тоже общаемся по мере надобности. Особенно те, у кого хуже получается жить без поддержки общего сознания. А еще нам помогает айри Витто Орри, он стайный, названый родич в семье со стороны моей мамы.
  - Значит, все было не зря, - обрадовался Йялл.
  И смолк, планомерно опустошая поднос. 'Сердце оазиса' таяло во рту, оставляя богатое объемное послевкусие. Наслаждение... Только волвек мог создать подобное - под свои тончайшие возможности восприятия запахов и вкусов. Полный холодильник, как же! Глупости. На один зуб, вот сколько той клубники. Вкусная, потому и не хранится.
  - Я едва успел поднять мобиль, а тебя уже вовсю начали искать, - сообщил Рой. - Девочка из твоей новой стаи и какая-то несносно нахальная Лорри, обманом вытребовавшая приоритетный канал связи с настройкой по пеленгу твоего инспекторского мобиля. Потом к ним присоединился Риан. Всех отругал, ребенка увел отдыхать. Велел тебя не беспокоить.
  Йялл усмехнулся, идентифицировался в системе, на мгновение усомнился - ночь глухая, всем пора отдыхать! И вызвал-таки Академию, Лорану Диш. Соответствующий классу мобиля объемный экран заполнил все пространство над столом и по другую его сторону. Там, в проекции кабинета Академии, ловко и без заметного стыка присоединенной к салону мобиля, возникла Лорри. Она сидела спиной к Йяллу, в высоком вращающемся кресле. Устало терла лоб и ругалась с кем-то невидимым.
  - Архив мой, я тут девятый час как официально главная, хоть ты... то есть вы, тресните. Поблажек не будет. До завершения ревизии каталогов все базы данных переведены в закрытый режим. Приходите и пользуйтесь... Нет! Выкачивать не дам... Ха! Сотрет в порошок он. Нашел, чем пугать. Заходите, пообщаемся. Я про порошки больше вашего знаю. Кстати, жалобы направляйте, соблюдая полноту формы. Иначе вернутся на доработку... Ё-о-о, грубо-то как! А вам, наоборот, самой доброй ночи.
  Лорри развернула кресло, потянулась, щурясь и хрустя суставами. Волосы она уже перекрасила в приятный каштановый тон и выглядела на редкость незнакомо. Прямо-таки солидно. Розово-сиреневые очки скрывали красноту утомленных припухших век. Косметики минимум, губы сложены в умильно-скромную, вполне деловую улыбочку... Рассмотрела Йялла, оскалилась иначе, до коренных:
  - Привет, дохлик. Я пообещала себе и Сати, что не засну, пока ты не проснешься! Жив?
  - Как видишь. Лорри, есть вопрос. Ты никогда не слышала о способах, позволяющих блокировать и даже переподчинять оборудование и оружие шеф-инспектора?
  - Ё-о-о, да чтобы я легавому... - возмущенно начала Лорана, расхохоталась, стряхнула очки и азартно зашлепала ладонями по столу, выбивая дробь. - Йялл, ты мерзавец! Всегда такое спрашиваешь - аж жарко делается. Я своих не выдаю. Только я теперь не знаю, где мои. Погоди, щас отдышусь.
  Лорри смолкла и подперла ладонями подбородок. Зевнула. Принялась демонстративно шевелить бровями, гоняя ленивые мысли. Рассмотрела Роя за спиной приятеля. Заинтересовалась, начала бессовестно-подробно изучать новое лицо и всего волвека целиком. Йялл заподозрил, что за этим последует попытка увильнуть от ответа.
  - Ты помолодела на три года с этой прической, - заискивающим тоном сообщил он.
  - Я щас убьюсь головой об стол, - ужаснулась Лорри, припоминая свой жаргон. - Вонючий гролл, ты же пыль гонишь! Ты докатился в нашем обществе до понимания прелести и пользы наглого подхалимажа. Лжешь, не отводя глаз... вот это прогресс!
  Женщина поправила волосы, гордо выпрямилась и согнала несуществующую пылинку с рукава. Подмигнула Рою, восхищенно внимающему ее странной речи.
  - Давай так. Йялл, ты искренне назовешь меня красивой и даже интересной при свидетелях: Сати и Гирксе Пятом, их все равно не застать порознь. Потом честно пригласишь меня поужинать на тот бешено дорогой корабль, куда сам таскался только что. Я влюблюсь до беспамятства и...
  - Лорри, - насторожился Йялл.
  - Не боись, не обижу в темной подворотне, - хихикнула злодейка. - Даже приставать не стану. Просто все тебе расскажу. Если хоть что-то полезное знаю, само собой. Ну, лады?
  - Вслепую? - засомневался в выгодности сделки Йялл.
  Еще бы! Ловкая особа так освоилась в Академии за неполный день, что блокировала эмоциональный фон канала передачи, рассчитанный на сенсорные способы общения снавей, айри и волвеков. Ее слышали, видели объемно и отчетливо - но не воспринимали напрямую, сознанием. Поди сообрази, какова настоящая полезность сделки? Знает Лорри хоть что-то ценное или просто набивается в подружки?
   - А директор тебя не готов отвести на корабль? - вяло понадеялся Йялл.
  - Он и на большее готов. Обещал город показать. За это я разблокировала для него доступ к архиву из кабинета. - Лорри нагнулась вперед и перешла на шепот: - Я во всей Академии только Риана опасаюсь. Он тихий-то тихий, а шутить с ним жутковато. Серьезный мужик, я сразу просекла. И даже отпадный, хоть и не молод.
  - Мне теперь тоже не до шуток. Дело касается причин гибели мамы. И моей жизни тоже, только что айри пробовал убить меня моим же стэком.
  Лорана перестала улыбаться. Виновато дернула плечом, извиняясь без слов. Сняла ограничения с канала. Йялл даже слегка расслабил спину. Гораздо удобнее общаться, воспринимая собеседницу целиком, с настроением, эмоциями и хотя бы фрагментами намерений. Теперь видно: устала до судорожно сведенных болью шейных мышц, до зеленых кругов перед глазами. Вопреки полуобморочному состоянию старается быть полезной на новом месте - рьяно. Переживает за него, 'вонючего гролла'. До смешного всерьез желает верить, что выглядит молодо и привлекательно. И еще - думает, сосредоточенно ищет некий ответ.
  - Я мог бы лет пятнадцать назад наговорить тебе кучу комплементов от всего сердца, - искренне покаялся Йялл. - Но за полсекунды до нашего знакомства глаза в глаза ты проверила, что прочнее: бутыль игристого вина или мой затылок. Потом я был способен только рычать. Нецензурно выражался, за что готов извиниться.
  - Характер у меня убойный, знаю. Так, кто старое помянет... - жалобно вздохнула Лорри.
  - Давай не будем еще и 'глаз вон', - ехидно оскалился волвек. - Тебе идет эта прическа, два глаза тоже смотрятся уместно. И ты будешь приятно выглядеть, когда отдохнешь. Средства на мой счет поступят двадцатого, так принято в инспекции. На следующий вечер я забронирую столик на палубе 'Владыки морей'.
  - Ё-о-о, так мы с Сати выпотрошили твой счет до нуля? - догадливо усмехнулась Лорри. - Обратный перевод по последней сделке будет нескоро, ясен день. Формальности процветают, а ты загибаешься... Прости, зверик. Я думала, семья Трой богата. Среда забита подробностями. Достояние вожака - яхты, дома, производства и патенты...
  - Во-первых, в стае иная модель отношений, далекая от финансовой системы Релата. Во-вторых, я покинул стаю и утратил право на все, чем она владеет. Благодаря Риану и моему предку, тоже Йяллу, сохранил хотя бы имя, за что спасибо обоим.
  Лорана снова виновато дернула плечом. Сердито потерла веки, не желающие более оставлять хоть малую щель для взгляда слезящихся полуслепых глаз.
  - Не знаю, много ли от меня пользы в консультировании, - сокрушенно покачала она головой. - Выложи на стол вещи злодея айри. Все мелкие, постоянно носимые при себе.
  Рой мгновенно исполнил указание. Убрал поднос с горкой хвостиков клубники. Достал коробку и бережно распределил по столу снятое с бессознательного тела, показывая каждую вещь крупным планом. Лорри молча всматривалась, кивала. Жестом предлагала продолжить процедуру. Оживилась она, лишь когда с самого дна коробки последним было извлечено закатившееся в уголок колечко из похожего на платину металла. Широкое и бархатисто-матовое, как теперь модно, с дюжиной довольно мелких темных бриллиантов, впаянных в металл. Огранка странная: внешняя поверхность каждого камня плоская, просто крошечный блестящий квадратик.
  - Айри обычно не носят кольца, тем более широкие, - пояснила свою реакцию Лорри. - Я точно знаю, у меня были... знакомые из их общества. Их когти... Йялл, ты вообще в курсе, что у них есть когти? Так вот, при наличии такого украшения когти из межпальцевых кармашков неудобно выбрасывать. Но если все же кольцо имеется, то никак не магазинное, среднеценовое для элиты. Только под заказ сработанное и только с личным знаком владельца, такая вот тема.
  - Знаю. Но я видел очень похожее кольцо по крайней мере еще у одного айри, потому и не удивился, - отметил Йялл. - В прошлый раз, случилось это во время расследования кражи, я спросил у того пожилого айри, что за вещица. Ты ведь права: они не любят серийное и копируемое. Но мне было сказано, что это и есть знак принадлежности к элите. Камни искусственные, высочайшей чистоты, изготовлены под заказ на орбитальной станции Релата и стоят гораздо дороже натуральных бриллиантов.
  Лорри еще раз внимательно рассмотрела увеличенную объемную проекцию кольца.
  - Если Паук жив, ему бы показать. Ё-о-о, не гони мне туфту про официальную экспертизу, - отмахнулась она от Йялла, уже приготовившегося 'гнать'. - С вашей системой зашиты информации ничего не выйдет по-честному. Цацку умыкнут до экспертизы. Или выведут из строя, если это не просто кольцо, а нечто иное, более сложное. Эй, малыш, поможешь тете Лорри? - женщина подмигнула Рою. - Прокатишь на высотнике куда скажу. Там порычишь, охраняя меня. Ну и расплатишься. Только учти: не деньгами! - быстро добавила Лорана. - Паук коллекционирует эмоции. Скачает у тебя из головы бег гролла по пустыне Хьёртта. Я знаю, этого у него нет и он невыносимо страдает от неполноты коллекции. Если тебе неприятно...
  - По крайней мере, он не претендует на клубнику, - подмигнул в свою очередь Рой.
  
  Глава четвертая
  ЕСТЬ ЛИ ПОЛЬЗА В ВЫСОКОМ СТАТУСЕ
  
  - Я Драгна Бунр, координатор провинции Шос'ха, у меня срочное, совершенно неотложное дело к волвеку по имени Ясень Орри, - устало втолковывал человек средних лет уже третьему по счету волвеку.
  Первый был диспетчером и дозволил-таки посадить мобиль в центре города в Красной степи, официально являющегося территорией стаи, то есть закрытого для посещений без приглашения. Второй подошел, выслушал точно такую же фразу, кивнул - и исчез. Словно растворился в ранних предутренних сумерках. Сейчас, прождав час в мобиле и несколько раз прокрутив в сознании странный разговор, координатор сомневался во многом. Был ли второй волвек одет? Он заглянул в боковое окно. Плечи голые. В полумраке эта глыба мышц с сияющими золотыми глазами смотрелась так жутко, что деталей координатор не запомнил. Теперь пытался сообразить: наверное, его встретил дежурный гролл. Сменил облик и заглянул в окно. Если верить бреду, усердно распространяемому через Инфосреду, волвек опасен сразу после трансформации из звериного облика в человечий. Плохо себя контролирует, доверяет инстинктам. На любое резкое движение отвечает агрессией. При его силовых параметрах - может сломать руку. Или порвать горло. В сплетни координатор не верил. Но все же... Все же он разговаривал с темной золотоглазой тенью, не делая никаких движений. Тем более резких.
  Третий волвек оказался молод, строен и нормально одет. Рассвет сделал его внешность понятной и даже приятной. Светлые волосы, глаза почти карие. 'Еще подросток, не обрел способности к трансформации', - сообразил координатор. Успокоился и рискнул открыть дверь.
  - Срочное дело... - задумался волвек, выслушав давно заученную координатором фразу. - Совсем срочное, я четко прочел ваш тон. Идемте, провожу. У него сегодня день приема, но раз неотложно...
  Координатор кивнул. Гордо поправил на запястье формкристалл в кожаной оправе. Статус - он и в стае имеет значение. Вряд ли сюда бы позволили добраться без объяснений человеку в более низкой должности. Шагая за провожатым, координатор невольно озирался по сторонам. Город выглядел точно таким, каким его показывали в старых плоских роликах полуторавековой давности. Зеленый, ухоженный, состоящий из невысоких, в два-три уровня, домиков. За спиной осталось побережье огромного озера, именуемого Золотым морем, ветерок тянул с воды прохладу. Пахло цветами. В городе удивительно много цветов: степных, на нелепых волвечьих газонах, диких, высоких и непостижимо густых. И культурных - в аккуратных клумбах и висячих корзинках.
  Мимо, вплотную, пробежал взрослый гролл. Координатор сдавленно охнул. Эдакая зверюга! Прежде он волвеков во втором облике близко не наблюдал. И сейчас был бы рад оказаться подальше. Смотреть жутко, не смотреть невозможно. Мышцы так совершенно перекатываются под бархатистой шкурой. Не волк - правильно в Среде указали на странность названия. Скорее уж рысь, если уместно сравнивать разумного с животным. Движется по-кошачьи, грациозно и беззвучно. Страшен и красив. Противоестественно и притягательно красив. Словно в нем нет ни капли агрессии. Хотя как можно знать наверняка? Гролл обернулся и улыбнулся во всю пасть, добавив впечатлений.
  - Ох и клыки, - невольно запричитал координатор. - Сантиметра четыре...
  - Пять, - уверенно поправил проводник. И гордо добавил: - Это мой брат. Он вас встретил первым в городе. Дал мне знать, что надо помочь. Он бы и сам вас проводил, но был занят. Вы не переживайте так, ведь видели: когда он во втором облике, у него нормальные зубы.
  - Я понимаю.
  - Но не верите, - хихикнул волвек и сердито дернул себя за волосы. - Эх, мне еще почти год до взросления. Знаете, как хочется на Хьёртт, чтобы там в первый раз - на лапы? Только вся семья дежурит в Эрре. Вряд ли меня отправят - работы много.
  Мальчик - только теперь координатор решился поверить в его возраст - тяжело вздохнул. Глянул вверх, в синее безоблачное небо прибрежной степи, не знающей летних дождей. Идущему следом, замученному страхами и суевериями взрослому человеку стало неловко. Он нахально и без предупреждения прорвался в мир стаи, чужой и странный. Его приняли, но, увы, он и сейчас не находит в себе мужества расстаться с предрассудками и признать здешние законы нормальными для обитающих в городе и для себя самого. Да и не знает толком этих законов, одни домыслы и слухи в наличии... Тогда зачем стремился попасть? Или бояться, или уже идти. Координатор снова поправил формкристалл и догнал проводника.
  - Осенью из моей провинции к вам полетит группа детей на обучение и лечение, - сказал он. - Полагаю, нам потребуется помощник. Работы тоже будет много. Скажи полное имя, чтобы я мог запросить знакомого, а не случайного попутчика.
  - Удачно мы встретились, - улыбнулся волвек. - Оба обманываем и себя, и других. Я очень хочу на Хьёртт и выпрашиваю полет с таким нахальством, что даже стыдно, а вы лжете по поводу дела. Хотя оно у вас и есть, но не такое, как вы говорите. Не официальное. Зовут меня Боррд Милт.
  - Все у вас с рычанием, - улыбнулся координатор, пряча удивление. Странно, его секрет, видимо, разгадали, но не стали строить препятствий на пути.- Я запомнил имя.
  - Хорошо, потому что мы уже пришли, - кивнул волвек. - Вот приемный дом. Видите, какая сегодня толпа? Ждите тут. Люди сердятся, когда мимо них свои же проходят. Они... то есть вы все, на наш взгляд, излишне агрессивны. Особенно в длинной очереди. Я пойду один и поговорю с дедушкой Ясенем.
  Координатор присел на удобной скамеечке, где было велено. Из тени плотно оплетенной виноградом деревянной декоративной арки толпа у приемного дома была видна вся. Люди сидели и стояли, топтались, бессмысленно бегали и шумели. Дети разместились под длинными навесами, к ним то и дело подходили волвеки, обычно женщины. Приносили еду и напитки, разговаривали, сидели рядом. На прием к гролльим знахарям - так зовут странных врачей стаи, упрямо не признаваемых официальной людской медициной, - рвутся со всей планеты. Давно и точно известно: принимают они только детей, потому что помочь всем невозможно успеть. Некоторых лечат сразу и быстро. Других оставляют жить в городе на месяц и более. Самых трудных повторно приглашают в гости, уже на свой Хьёртт. Долечивать.
  Сегодня приема ждали не меньше семи десятков детей. Их родственники - взрослые, начитавшиеся сведений из Инфосреды, нервничали, а порой откровенно боялись гроллов. И еще больше опасались отмены приема.
  - Если сразу не поставят диагноз, не предоставят список препаратов и процедур, я им не оставлю свою девочку, - в сотый раз громко убеждала себя женщина средних лет. - Не оставлю! Мало ли чем тут лечат. Вон, я в Среде видела ролик. Живых червяков есть вынуждают. Издеваются.
  - Ты восьмая в очереди? - весело уточнил молодой парень. - Вали, других быстрее примут. А потом еще три года сюда пробивайся. Если время есть.
  - Нет у нас времени, иначе бы я сюда ни ногой, - убито призналась женщина и ушла под навес.
  Координатор с долей раздражения подумал: 'До чего волвеки терпимы к людям'. Тут их дикарями зовут, брезгливо утверждают, что ни за что бы не приехали без крайней нужды, руки отдергивают и отступают, когда мимо проходят местные. А ведь за помощью прилетели. С последней надеждой. Определенно, надо разобраться с мусором в Инфосреде. Хотя бы поговорить с генеральным инспектором. Фьен Бо уже дважды запрашивал сведения по теме - и в провинции к его интересу относились весьма казенно. То есть давали ответы по минимуму, не находя вопрос важным. Видимо, зря. До чего дошло! Он сам, вполне взрослый воспитанный человек с высоким статусом, много раз общавшийся с волвеками, - боится стайных. Невольно, подсознательно. Но теперь, в городе стаи, страх вылез наружу самым позорным образом. Да и прочие люди в очереди не лучше. А это уже серьезно. Это явный признак обработки сознания. Длительной, грамотной и глубокой. Надо сегодня же лететь к генеральному. Как только удастся устроить сына. Почему-то в положительном решении стаи координатор не сомневался.
  Юноша с нелепым для человека именем Боррд выскользнул из боковой двери приемного дома. Координатор улыбнулся. Волвеки всегда заняты делами и всегда бегают. Словно работа, вопреки пословице, все же волк и ее требуется догнать и изловить.
  - Ясень занят, не выйдет до обеда, - сказал провожатый, резко останавливаясь у виноградной арки. - Он вас прочуял. Сказал мне, если дальше врать будете, даже не слушать. Но мальчика в любом случае он берет. Потому что ваши врачи точно не помогут - он запросил данные по здоровью сам, мой брат при первом контакте с вами сканировал ребенка.
  - Врать вам мало толку, - усмехнулся координатор и виновато добавил: - Если бы было время, я бы как все - в очередь... Только нет у нас трех лет. Говорят, даже года нет.
  Голос предательски дрогнул, выдавая боль. Впрочем, волвеки и без того давно все заметили - признал очевидное координатор. Боррд жалостливо развел руками и предложил подождать тут: он сам сбегает к мобилю и приведет ребенка, получится быстрее. Ответить не удалось. Видимо, внутренне он и не возражал, раз парень так резво сорвался с места, - прикинул обладатель высокого статуса координатора. Ему стало неловко: он-то хотел сказать, что сын может испугаться вида волвека... Хотя дети умнее родителей - они еще не начитались глупостей и не поверили в них, принимают мир и его обитателей такими, какими видят. Как это у волвеков называется? Верить своему сердцу.
  Координатор обернулся на шум. По аллее, ведущей от набережной к приемному дому, двигалась новая пара. Желтоглазый пацан лет двенадцати и - можно не сомневаться - очередной обладатель статуса...
  - Посидите тут, - с важным и взрослым видом велел проводник. - Я спрошу у дедушки.
  Человек без возражений сел на скамью, заняв свободный ее край. Координатор с интересом покосился на соседа. Лет тридцать, без всяких там манипуляций с продлением юности. И тоже получил право посадки на внутренней парковке города...
  - Я хотя бы настоящий координатор провинции, - вслух задумался он. - А ты чем аргументировал посадку?
  - Врал про секретную информацию для ихнего вожака, - тяжело вздохнул парень. - Только этих зверюг не обмануть, я сразу просек, как только запарковался. Интересно, они правда ночами людей гоняют, как дичь?
  - Вряд ли. Сын или дочь?
  - Братишка младший, совсем он задыхается, - не стал дальше упираться 'обладатель секретной информации'. Сердито потер коротко стриженный затылок: - Как я буду отрабатывать, если примут? С деньгами у меня вовсе зарез. Они наверняка и это просекли. Ух чутье у зверюг! То уважаю, то злость берет. А ну как прогонят?
  - Похоже, примут... даже срочно. Беги, не хлопай глазами. Видимо, плохо твоему братишке.
  От приемного дома к арке, подтверждая предположение координатора, бежали двое: проводник и невысокая стройная женщина-волвек. Женщина сердито махнула рукой и без задержки заспешила дальше, к набережной. Парень вскочил и припустился следом. Координатор проводил взглядом всю группу. Попытался припомнить, как зовут женщину. Ведь лицо знакомое, не может быть ошибки при его зрительной памяти. К тому же женщины волвеков по внешности гораздо приметнее лысых, рослых и однообразно-массивных мужчин. Симпатичны, необычны и приятны в общении. Вся инфосреда с ее сплетнями не в силах умалить обаяние красавиц.
  Координатор потер лоб и нахмурился. Невысокая, молодая, то есть не старше ста лет, волвеки позже начинают меняться и стареть. Темноволосая. А ведь именно она прилетала в Шос'ха три года назад, когда в горах совсем разладилась погода! Снавь, одна из самых опытных - поэтому он и помнит ее в лицо. Кажется, зовут Хэйн. Поди разберись в именах стаи, коротких и странных.
  Боррд показался из-за изгиба аллеи. Шагал неспешно, за руку вел малыша и усердно рассказывал ему что-то важное и полезное про город. Само собой, ребенок и не думал бояться, ему тут сразу понравилось, на папу ноль внимания.
  - Много нас таких, придумавших важные причины для посадки? - спросил координатор, когда провожатый остановился у скамейки.
  - Обычно человек десять за день накапливается, - лукаво улыбнулся Боррд. - Ух и смешные придумываются причины! Но количество живых на борту еще диспетчер улавливает, как и состояние беспокойства, оно характерное. Вы хорошо боитесь за своих детей, это мы уважаем. Потому что не страх в основе, а ответственность.
  - Зачем твой брат прибегал?
  - Окончательно уточнить цель визита, все же было раннее утро.
  - Понятно. У тебя уже много приглашений на Хьёртт?
  - Одно, - почти обиделся Боррд. - Разве можно просить об одолжениях, которые требуют затрат и осложняют жизнь? Я и так полечу с вашей группой. Хотел заранее познакомиться. Опять же, все старшие сегодня заняты. Идемте, Ясень ждет. Только вы не нервничайте так, все будет хорошо. Генетическое заболевание, третья группа сложности по нашему счету. Я на медика учиться собираюсь, так что в диагностике кое-что понимаю. Тяжело, но поправимо. Месяца два здесь пробудет ваш сын, никак не меньше. Если все сложится спокойно, осенью полетит в моей группе на Хьёртт.
  Координатор провинции Шос'ха смущенно кивнул, поймал в ладонь левую руку сына. Правой малыш усердно цеплялся за запястье волвека. Все вместе они пошли к приемному дому, мимо толпы, возмущенно присматривающейся к внеочередникам.
  - Все скрывают настоящую причину посещения города? - уточнил координатор.
  - Наверное, вам так проще себя убедить, что вас примут, - предположил Боррд. - Вы с Ясенем познакомитесь, тогда уж знайте наперед: если у кого в вашей провинции совсем неотложное дело, пусть не врут. Вы их отправляйте сюда, предварительно дав сообщение хотя бы диспетчеру трассы. Ужас как утомительно вчуиваться сквозь барьеры обмана. То, что мы не всех берем, неправда. Просто многим могут помочь в Академии или в ваших клиниках. Мы уточняем или подтверждаем диагноз, отправляем туда. И три года - тоже не совсем правда. Кто может ждать, тем три. Вас бы приняли самое позднее через месяц.
  - А просто в гости к вам можно? - осторожно уточнил координатор уже в дверях. - Живем далеко, ничего толком о вас не знаем. Как-никак, ровно пол-экватора от вашего города до нашей столицы. Вот и выдумываем себе незнамо что. Я спрашиваю не для себя одного. Для провинции. Наверное, странно такой вопрос адресовать тебе...
  - Почему? Всякий в стае может ответить, если общее сознание содержит ясное решение. В гости можно, - кивнул Боррд. - Только Ясень, как мы говорим, все равно сначала отправит клубнику пропалывать, а только потом на стол ее подаст. Он строгий. Сегодня в Академии что-то творится. Внук Ясеня, Рой, срочно улетел и до сих пор не вернулся. Толком ничего не понятно, но нам уже велено усилить патрулирование периметра города. Горры ждут наготове: вдруг и они понадобятся. Хотя это совсем уж крайность.
  - Значит, и мне надо в Гирт, - предположил гость, остановившись посреди коридора и отпуская руку сына. - Видимо, в следующий раз познакомлюсь с уважаемым господином Орри... Все же я настоящий координатор провинции, пусть далеко не самой богатой и густозаселенной. Надо понять, что за беда стряслась. Как видно, она общая.
  - За сына не переживайте, я у себя поселю и присмотрю за ним, - пообещал Боррд. - Если увидите Роя Орри, передайте: дед Ясень за него переживает и велит хотя бы позвонить домой.
  
  Глава пятая
  СЕМЬЯ ГОРР
  
  Полуденное небо Хьёртта темное, фиолетовое с холодной прозеленью. Солнце висит пуховым одуванчиком, окруженное многоцветным сиянием, видимым лишь совершенному зрению гролла.
  Память стаи живет долго и не утрачивает однажды обретенного знания, она впитала и навеки хранит в себе иное небо: серо-пыльное, вдвое темнее нынешнего. Тогда еще не начали реконструктивную программу. Азота было всемеро меньше, чем сейчас. А еще имелся избыток углекислого газа и недостаток водяных паров... Зато ненужного - чего тут только не было... Обильные стелющиеся сернистые пары разъедали легкие, хлористые тоже не радовали. Назвать воздухом смесь газов и взвесь пыли мог лишь теоретик и к тому же безнадежный фантазер.
  Рой бежал через пустыню, сильно похожую на ту, столетней давности, несбыточную фантазию. Когда волвеки обжили город на Релате и вернулись сюда, в мир, породивший их, поддерживать жизнеспособность в ледяной редкой атмосфере без маски самый выносливый гролл мог не более пяти часов. Стандартных, синхронизированных с системой мер Релата.
  Но разве ядовитость атмосферы может отменить любовь к своему миру, родному вопреки всему? Волвеки возникли здесь и жили в неволе, но в этом мир не виноват. Как и в том, что их нынешний облик исходно задумали айри, пытавшиеся совершенствовать себя самих. Стабилизировать двойственную природу волвеков-гроллов, вызывающую до сих пор недоумение у ученых, помогло еще нечто, то ли случайность, то ли чудо... Мир принял их. Стал родным. И они вернулись на свой Хьёртт, чтобы пустыня больше никогда не выглядела безжизненной.
  Первый и лучший вожак стаи, Лайл Энзи, строил город. На поверхности, чтобы жители не ощущали себя запертыми в подземелье. Под защитным куполом, позволяющим поддерживать нужные давление и состав среды. Это было важно - сразу основать удобное автономное поселение. Чтобы начать большую работу. Каждый волвек знает, что фантазеров, называвших ядовитую смесь газов воздухом, было много. И что волвеки к фантазиям не склонны. Они задумывают что-либо и реализуют замысел упорно, вместе, слаженно. Так долго, как это необходимо, не отчаиваясь и не теряя сосредоточенности. Ныне живы трое начинателей, все они - айри по рождению. Сто с лишним лет трудиться, не старея, пока что посильно исключительно для бескрылых драконов.
  Айри Витто, химик, ведет с первого дня программу изменения состава атмосферы, он и сейчас на Хьёртте. Айри Джанто еще во времена несвободы волвеков создал первые растения, способные терпеть ядовитую атмосферу, недостаток тепла и пыльные бури. Он и поныне увлеченно укореняет и распространяет по пустыне колючую темную траву и мелкий плотный кустарник. Айри Риан создал общую теорию восстановления биосферы Хьёртта безмерно давно - и охотно отдал разработки волвекам, помог разобраться в наиболее сложных вопросах. Сам убедил Академию в допустимости и рациональности ряда практических направлений генного конструирования. Только для неразумных видов! И только при сохранении принципов природного естественного отбора, правда, ускоренного многократно. Результаты оказались впечатляющими.
  Теперь на Хьёртте есть сезоны года. Чуть более теплый зовут для удобства летом. Второй, похолоднее и более ветреный - зимой. Сейчас, в своем воспоминании, Рой бежал через мимолетную, длящуюся всего трое-четверо суток, весну Хьёртта. Трава, прозванная серебряной сканью за свою склонность стлаться по почве, образуя сложный узор, украсилась мягкими шариками-пуховками, ее стебли тонкие, темные, с узкими упругими иглами пока что свернутых серебристых листьев. А вот и более поздняя селекция. Ощетиненные бурым мехом-мхом кочки, цветущие пятилепестковыми колючими гроздьями на высоких стеблях. Называется 'гроллья лапа'. Цепляется, соответственно... не отодрать.
  Рой бежал вдоль ирригационного канала, мелкого, извилистого, проложенного по склонам пологих холмов без нарушения рельефа. Наступал лапами на свою же трусливую тень, заползшую под брюхо, спасающуюся там от сияния полудня, усиленного присутствием двух лун. Из-за них самая мелкая рябь на воде многоцветна, переливается золотом и багрянцем, как спины вертких хчёл. Рой игриво прыгнул к самой воде, накрыл тенью хчелу - и та мгновенно нырнула в грунт, разыскав неприметную норку. Красивые они сегодня, удачно мимикрировали под сложным многотонным светом. Можно поймать пару и принести детям - пусть радуются, рассматривают. Часа три хчелы под куполом проживут без вреда для себя, они и дольше там могут оставаться, но зачем? Их колония - здесь и вся их жизнь - тоже здесь. Надо возвращать природе то, что является ее частью. Дети обязательно отпустят хчел наружу. И побегут, как обычно, донимать старика Ясеня. Он же мудрый. Пусть объяснит, почему на Релате пчелы летают и жужжат, а местные хчелы стрекочут и ползают, мимикрируют и хранят мед под грунтом, в норах. Этого от них никто не ожидал - улыбнулся всей пастью Рой. Когда ускорили приспособляемость, прогнозировали, что крылья станут большими, годными для редкой атмосферы. А они совсем исчезли... но ловить юрких хчел сложнее, чем их прародителей пчел.
  Гролл замер, восстановил дыхание, замедлил пульс. Никто из разумных не охотится на медоносных торопыг. И чего они тогда, спрашивается, боятся? Вон пырей выстреливает метелки с каплями сока. К ночи с ее неизбежными заморозками засохнут, надо собирать немедленно. Вода на Хьёртте до сих пор уникальная редкость, вся подается по каналам, по мере выработки, это затратно и сложно. Облака и дожди - мечта следующих десятилетий.
  Хчелы потекли из своих нор сплошными радужными ручейками. Даже ловить неудобно: дела у них... Рой внимательно всмотрелся, нагибаясь ближе к колонне медосборцев. Рыжие глаза впитали их вид. Нос уловил запахи травы, капель нектара, пыли, влаги... Первая хчела-разведчик добралась до зарослей пырея и застрекотала, помогая прочим сориентироваться. Скользнула по стеблю вверх. Наклонила его, облегчая сбор нектара. Замерла в высшей точке дуги, настороженно шевеля усиками. Сетчатые глаза мерцали: два передних и затылочный. Еще бы, смотреть надо внимательно. Второй десяток лет пошел, как в заросли запустили кунгов. Зелень имеется, ее надо общипывать. Так планировали волвеки, айри и человеки Хьёртта. Кунги неразумны, о своей миссии они не догадывались. Зато быстро выяснили, что мед вкуснее жестких сухих листьев, и стали разнообразить рацион.
  Рой осмотрелся, подробнее запоминая рабочих хчел: можно ведь не ловить, а просто передать картинку детям, от сознания к сознанию. Словами пояснить. Тем более что он патрулирует, район большой, времени на шалости нет. Надо бежать и искать щели в водоводах, через которые уходит драгоценная жидкость. Каждый день искать! Говорят, прежде, еще в неволе, гроллы обнаруживали щели в куполе древнего города. Только те щели были случайными и возникали редко. А корни гролльей лапы намеренно разрушают водоводы, добираясь до вожделенной влаги. Жизнь хитрее генетиков. Вроде бы сами ее придумали, все предусмотрели, просчитали - а вот, вырвалась на свободу, стала не похожа на исходную идею. Разумные обитатели Хьёртта уважают гроллью лапу за упрямство и неистребимость. И, выкопав с места преступления, не уничтожают, а пересаживают подальше от канала. Волвеки шутят, что ползать растения, к счастью, еще не научились. Джанто, создатель флоры Хьёртта, ужасно сердится, слыша подобное. Его растения не злодеи. Скоро воды станет больше, тогда и исчезнет потребность так фанатично за нее бороться.
  Бежать сквозь жар полудня - наслаждение. Грунт большой экваториальной равнины содержит много слюды. Оттого тоном светел, сияет, отражает лучи и сильно греет воздух. Над каналами висят радуги испарения. Изломы высоких редких скал вспыхивают искаженными линзами цельных слюдяных пластин, отбрасывая на траву узкие языки сияния. И Рой скользит в этой странной ряби света без теней, укрывшихся от полудня. В хороводе полутонов, порождаемых движением двух лун. Бежит и дышит. Теперь можно дышать. Воздух сухой, шершавый, но питательный. Пять процентов кислорода - уже немало. Для гролла достаточно, чтобы без устали патрулировать двое суток, умеренно расходуя свои резервы. Улыбаться клыкастой пастью солнцу, ловить ветер и пробовать на язык. Нырять в тень глубоких щелей-низин, бдительно втягивая носом стелющийся по дну газ. Вдруг снова южные сернистые грязевые болота задышали, погнали ядовитый пар из недр?
  В ухе ожил передатчик, рыкнул голосом одного из вожаков. Предложил принять правее, обследовать мелкие каналы, вспомогательные. Рой заторопился, двигаясь высокими длинными прыжками, взлетая с разбега на каждую подходящую скалу и озираясь окрест. У людей Релата теперь в моде картины волвеков-художников. Обманные и удивительные. Трудно ведь воспроизвести то, что доступно тебе, ориентируясь на чужой глаз, более примитивный, вырезающий в спектре узкий диапазон видимого света. Картины странные, человеки Хьёртта их критикуют. Говорят, слишком нарочитая красота. Они умные, сами понимают, отчего. Тоже любят этот мир и уже научились всматриваться в него с теплотой. А вот люди Релата... Со скандалами добиваются права прилететь сюда. Самый модный отпуск - неделя на Хьёртте, в куполе первого города, с обязательным выездом на каменное плато Хиннра... Осмотр развалин Гнезда, где держали волвеков - еще подопытных и несвободных. Экскурсия к 'Птенцу' - первому кораблю людей, севшему на Хьёртт.
  Туристов не любят. За ними надо следить: неорганизованные, норовят геройствовать и делают глупости. Приходится их ублажать, выслушивать жалобы, сетования и вздохи разочарования. Где обещанная красота? Где сияние четырех лун, где сотни оттенков цвета, плетущих узор волшебной ночи? Где перламутровое небо полудня и радуга над каждым каналом? Все песочно-серое, тоскливое и негодное для жизни. Растения однообразные и чахлые. Кунги двигаются столь стремительно, что их нельзя рассмотреть. Хчелы всегда успевают спрятаться. Провожатый их видит, а гости - нет.
  'Хьёртт - мир для глубоких и сложных отношений, а не для мимолетных капризов', - так сказал еще вожак Лайл. Планета неторопливо знакомится с гостем. Ищет контакта с сознанием. Роняет в душу крошечное, как росинка на пырее, зерно. И ждет всходов. Не нашли красоту, не смогли переступить через стереотипы - уезжайте. Зато если вы рассмотрите и полюбите Хьёртт, то навсегда. Даже зимние бури сочтете прекрасными.
  Рой спрыгнул с очередной скалы и помчался вперед, уже не осматриваясь. Над одним из каналов он отчетливо увидел ослабление радуги. Там воды мало. Там - трещина в дне. Свежая, судя по всему. Вот бы увидеть, что провоцирует ее стремительное развитие? Рой добежал и сел, удивленно тявкнув. Гроллья лапа сама не ползает, Джанто может быть спокоен. Но вот хчелы...
  Судя по всему, колония целиком участвовала в акции. Облепив молоденький куст с убранными в кольца корнями, гибкие узкие хчелы волокли его, тянули, толкали, несли на спинках. Крошечные - и могучие своей организованностью. Нет для хчел ничего вкуснее сока гролльей лапы. Только ей надо много воды для цветения. Рой зарычал, сообщая на базу об увиденном. В ответ вздохнул вожак. Пообещал выслать мобиль и передать информацию Джанто. Гролл улыбнулся, лег на вершине холма, пристроил голову на лапы и стал наблюдать. Если обнаруживается новое свойство экосистемы, с ней обычно не спорят. Прилетают, организуют наблюдение и думают. Хотя что тут думать? Прадед Ясень давно ругается с айри и требует делать заводи. Маленькие, мелкие и обязательно под скалами, в тени. Он же твердит снова и снова, что хчел нельзя воспринимать как развитие вида пчел. Что они иные, уникальные и полностью местные, перекроенные под здешние условия и продолжающие мутировать...
  Куст гролльей лапы хчелы дотащили до канала. Стали спихивать все ниже. Туда, где уже весело шелестели два похожих, виновники возникновения трещины. Корни коснулись воды. Их кольца восторженно расправились, зашевелились быстро и уверенно. Чуткие уши гролла уловили хруст базальта водовода. Куст укоренялся с поспешностью и упорством, достойными этого сурового мира. Сухие листья глянцевели, на их поверхности проступал узор. На макушке цветоноса столбиком замер разведчик хчел, зацепившись тремя парами лапок и скрутив гибкое тело вокруг стволика. Ждал начала цветения, чтобы дать команду к сбору нектара.
  День медленно, без спешки, клонился к вечеру. Тени острыми верхушками прицелились в сторону восхода и стали расти. Жар плыл маревом. Скопившиеся на берегу хчелы нетерпеливо стрекотали. Багровая луна ушла за горизонт. Свет сделался более пресным, белесым. Вдали, в пустом небе без облаков, появилась одинокая точка мобиля.
  
  Рой открыл глаза.
  Тот, кого Лорри звала Пауком, блаженствовал в соседнем кресле. Странный маленький человек с сухими слабыми конечностями. Старый, седой, с залысинами, больной. Вороватый, лживый, уступчивый... А вот поди ты, рассмотри каждого целиком. Он, оказывается, способен оценить красоту Хьёртта. Дед так и говорил: 'У одних темнота - начинка души, у других - только защитная оболочка, колючки и броня, приобретенные от контакта с недобрым миром людей'.
  - Неизмеримо больше, чем я мог просить, - тихо признался Паук. - Какой бег... За всю свою жизнь я ни разу не шагнул без костыля. И не надеялся познать, что дано другим. Люди не умеют отдаваться процессу и сохранять память цельной... Давно уплыл в небытие этот день?
  - Семь лет назад, тогда еще не ушел в память стаи мой прадед, первый в семье Орри свободный волвек - Ясень-старший. Почему вы не лечились? - нахмурился Рой.
  - Разве от этого лечат взрослых? Медики разводят руками. Снавей слишком мало, на Релате и вовсе единицы, они же ушли к вам... К оставшимся добираются лишь самые упрямые родители. Мои сочли, что проще завести второго ребенка, здорового, - поморщился Паук. - Меня бросили в таком же городе, далеко на юге. Думали, наверное, что сдохну. Но я выжил.
  Он скривился, встал, резко качнулся вперед, к своему креслу - высокому, вращающемуся, регулирующему уровень сиденья, самоходному. Позволяющему общаться с посетителями на равных. Лорри прибежала из соседней комнаты, расставила на краю стола разнокалиберные, явно выбранные самым случайным образом, емкости с горячим кофе.
  - Волк, как она тебя подцепила? - посочувствовал Паук.
  - Я детей не порчу, - возмутилась Лорана. - Щас ты у меня получишь за...
  - И сделка отменится, - прервал поток возмущения Паук. Выбрал огромную кружку и подвинул к локтю. - Давай взглянем на итоги... гм... предварительного этапа экспертизы. Хотя взлом - он всегда взлом, есть ли смысл маскировать словами суть моих методов?
  Рой стал смотреть. В информационных системах он разбирался самым поверхностным образом. Красиво - вот и все впечатления. Объемная проекция кольца айри Литтарима, увеличенная в разы. Сечения, метки, выкладки, сноски и матрицы анализа. Все цветное, мелькает быстро. И если хоть что-то удается вырвать в неразберихе - то лишь благодаря сохранению контакта с сознанием Паука. Холодное оно, цепкое и уверенное. Мечется, примечает, трогает узелки, дергает связи... Как целая колония хчел! И знает человек на редкость много. Красивое сознание, определенно. Жаль только, темной боли в нем многовато. Потому что обижали. Люди ведь не только волвеков не понимают. Худшие из них еще охотнее отрекаются от общности со своими же родичами. Унижают и за недостатки, и за достижения. Презрение и зависть - стабильная эмоциональная пара уродливого жителя Релата, потенциального держателя последнего контракта. Пауку всегда завидовали, не забывая его презирать и унижать.
  - Логика построения системы не наша, - уверенно определил пожилой человек. Обернулся к Рою: - Работа айри, старая школа. На ней базируется ряд систем общего пользования. Люди полагают их полностью изученными и неприступными. Но я сам делал дыры в таких безупречных щитах. Под заказ, тайно, штучно и очень-очень задорого.
  - Паук, - жалобно вздохнула Лорри.
  - Заткнись. Иди на кухню и молчи, - разозлился мужчина. - Могла попросить о помощи тогда, семнадцать лет назад. Но я же урод, да? Я убожество, которое уже ничего не может дать. Ты меня сочла не пауком, а мухой. Ты взяла все, что я по глупости тебе готов был рассказать, и возомнила себя неуязвимой. Ныряльщица, гроза Среды, страх и ужас на уровне мелкого хулиганства... - Паук скривился и замолчал.
  - Ты мне отомстил, - сухо напомнила Лорри. - Мог вытащить, но пальцем не шевельнул. Я же потом просила! Тебя одного и просила... Вонючка. Урод ядовитый. Ну почему ты вообще не сдох до сих пор?
  Лорри резко хлопнула дверью и принялась бегать по кухне, сопя и втягивая носом воздух гораздо чаще и звучнее, чем можно было ожидать. Паук виновато покосился на дверь. Обернулся к волвеку:
  - Мы тебя не шокируем, дитя стаи?
  - Я не могу привыкнуть к безразличию, а вспышки эмоций воспринимаю нормально, - утешил его Рой. - Это странное предубеждение людей, что мы не склонны к ссорам. Еще как склонны, и находим в грызне свою прелесть. Но мы не рвем жертве душу так страшно, как вы... Кстати, Лорри действительно страдает. Хочет извиниться и за то, что натворила раньше, и за свой новый срыв. Когда побледнеет нос, вернется и сделает это. Очень решительная женщина. Уважаю.
  Паук фыркнул:
  - 'Побледнеет нос'! - и отвернулся.
  Рой смущенно потер затылок. Может, так не принято говорить? А как надо? Ревет ведь, сморкается уже в открытую. Роняет вещи, ругается. Глаза красные, нос вообще клубничиной - он и отсюда ощущает, как горит кожа и болит душа. Трудно не вмешаться.
  - Я пойду помогу собрать вещи с пола, - решился Рой, когда нечто грохнуло об пол особенно массивно и звучно.
  - Иди, - безразлично согласился Паук. - Еще на час работы, минимум. Но могу сразу сказать: вещица уникальная. Жаль было бы такое упустить при моей профессии. Так что не торопи, делаю не как заказ - с личным интересом.
  Рой осторожно проскользнул в дверь, опасаясь первой реакции на вторжение. С людьми такое бывает: при срыве они и ударить готовы, больно, зло, неосознанно. Обошлось. Лорри сидела на полу и сердито собирала ложки, блюдца, чашки. Думала - вот уж сомнений нет - о достоинствах и недостатках небьющейся посуды. Следовало молча пристроиться и помочь. Минут десять тишины. Для настройки.
  - Можно я стану немножко со-чувствовать? - уточнил Рой.
  - Больно надо, - не отказываясь напрямую от предложения, буркнула Лорри, усердно нагибаясь вниз.
  Как будто можно спрятать следы истерики так вот, в тени. От волвека! Рой отвернулся, унес горку посуды в сетчатой пластиковой корзине и стал аккуратно загружать в мойку. Ровными движениями в неспешном темпе. Монотонность помогает.
  Вдох - принять это нелепое одиночество, ощетиненное иглами собственного упрямства, свернувшееся в защитную позу по привычке, ведь люди редко делят чужую боль просто так, без корысти и тайного умысла, без злорадства и неуместного любопытства. Без осуждения.
  Выдох - просто покой. Отдых, облегчение, снятие спазма. Пока - мышечного. Еще и еще, чтобы постепенно выровнять дыхание до общего, слаженного. Тогда его осознают и допустят не только к приему и разделению боли, но и к передаче настроения.
  Лорри молча принесла вторую емкость с посудой, села на табурет. Прикрыла глаза, слушая дыхание, перебиваемое редким позвякиванием ложек и вилок, сгружаемых в мойку. Каждый звяк - капля боли. Уходящей, исчезающей.
  - Я ждала, что ты вздумаешь меня поучать, - хмыкнула Лорри, когда ей стало лучше и появился голос. - Йялл меня зверски поучал. С рычанием! Иногда помогало.
  - Тогда нельзя было иначе. Ты не позволяла настроиться, - вступился за инспектора Рой. - Ты и теперь сопротивляешься. Разве я причиняю вред?
  - Лезешь в голову!
  - Мысли мы не читаем, это общеизвестно, - напомнил Рой. - Уж скорее я корректирую спинной мозг. Периферическую нервную, сосудистую... Кстати, желудок у тебя в ужасном состоянии. Я бы сказал - открытая крупная язва, но ее уже лет сто как излечивают в начальной стадии на один раз.
  Лорри тяжело вздохнула.
  - Ты боишься врачей? - поразился Рой. - Вообще не хочешь знать, как все плохо... Кто тебе внушил, что плохо? Мой дед искажения генетики пятого класса сложности лечит, ты совершенно в порядке по меркам нашей медицины, да и ваша справится...
  - Ага, им только дай справиться! Ё-о-о, еще хуже тебя лезут, - буркнула Лорри. - Копаются в болезнях, как будто я уже мертвая и мне все равно. А только это им самим - все равно. Не хочу. Я к Джан ходила пару раз. Она нормальная, у нас в городе чуть ни единственный врач. Но к ней неловко с мелочами лезть. Потому что ей некогда, народ с делами посерьезнее в очереди стоит.
  - Я отвезу тебя в наш город, если врачи не помогут или ты с ними не захочешь общаться. Сдам деду. Он оригинальный дикарь, опытную грядку клубники зверски оберегает от посторонних, - насмешливо прищурился Рой. - Редко соглашается брать в дом особенных, доставленных знакомыми, больных, - только тех, кто ни в чем не спорит и готов слушать про выращивание ягод... Ты слышала про осуждаемые в Среде опасные и ужасные методы гролльего лекарства?
  Лорри усердно замотала головой. Было видно: ей уже гораздо проще общаться. Прежняя искорка чуть насмешливого веселья блеснула во взгляде. И еще - любопытство. Волвек закрыл мойку и нашел для себя второй табурет. Про деда он мог говорить долго, с удовольствием. Дед Ясень, сын первого Ясеня. Дедом в городе его зовут все, но если по-честному, по кровному - как раз Рою он родной. Ясеню уже сто двадцать. Год назад дед утратил способность к трансформации, миновал порог вступления в третий возраст волвеков, чинно именуемый зрелостью. Первые два - это детство, длящееся лет до семнадцати, и длинная столетняя молодость, когда волвеку доступны оба его облика. В молодости сила играет, особенно привлекательно и легко быть стайным и обожать вожака, позволяя многое решать именно ему, без твоего согласия. Кто же не любит простоты?.. Кто не желает избежать ошибок?..
  Переход из человекообразного облика в гроллий - это могучая встряска для организма. В молодости полезная. Увеличивает живучесть, позволяет проще и быстрее набрать физическую форму, оттренировать реакции. Наконец, сбросить накипь темных и болезненных эмоций - от простейшего гнева до воистину трагической неразделенной любви.
  Зрелость - иное время. Оно для учительства, для личностного роста, подведения итогов и настройки общего сознания стаи. Для поиска преемника в делах. Утратив возможность к трансформации и принятию второго облика, волвек переоценивает многое. От увлечения силой и скоростью отвыкает, уделяя все внимание разуму и сердцу.
  - Красиво говоришь, - похвалила Лорри. - Так что дед? Мирный, без когтей и вообще слабенький?
  - Отчего же слабенький? - удивился Рой. - Нормальный, повыше меня. Он еще не стар. Волосы разве что на голове снова отрастают, седые, густые и волнистые. Он представительный. Даже величественный. Все волвеки, кому по-настоящему дано лечить, удивительные, их душа светится добротой. Увидишь - поймешь. Не будет он копаться в болезнях. Но ругать тебя станет. Он чуть-чуть похож на Йялла. Резковат в оценках. Я могу вежливо намекнуть, что ты к себе относишься плохо и что следует лечиться. Он же обзовет... прости, но скорее всего, прямо так вот - дурой. Или того хуже.
  Лорри рассмеялась. Без прежнего истеричного вызова, не напоказ. Ей было действительно весело. Рой наклонился вперед, поймал руку, пытавшуюся нащупать маленькое полотенце, заменившее носовой платок и насквозь мокрое. Волвек теперь смотрел прямо в глаза. Красивые: фон серый, бархатистый. Ободки, внешний и внутренний, карие. В такие глаза приятно вливать покой и уверенность. Сразу видно, что работаешь с человеком, пусть и сложным, изломанным. И все же настоящим, а не с холодной куклой из числа безразличных пустых людей.
  - Почему вы так не влияете на всех... неправильных? - удивилась Лорана, расправляя плечи и продолжая охотно и осознанно всматриваться в рыжие глаза с узким вертикальным зрачком. - Даже желудок больше не болит. И спина. И душа...
  Она подмигнула Рою и попробовала улыбнуться, благодаря без слов. Волвек устало прикрыл глаза и опустил лицо в ладони. Побегать бы теперь! Сменить облик - и в полную силу. Выгнать из тела злость. Больно ведь каждый раз осознавать, что делают люди с себе подобными. И с самими собою. Несчастные, одинокие, лишенные остатков веры в хорошее. Готовые яростно обороняться, калеча таких же, как они, и самих себя...
   - Когда мы только появились на Релате, первое свободное поколение страстно желало породниться с этим миром. Мы увлеченно изучали новое. В том числе ваше сознание. И подсознание. Потом Риан поговорил с вожаком Лайлом. Объяснил, что никто не должен лишать людей свободы воли, даже частично и ради пользы. За такое вмешательство рано или поздно придется дорого платить. Еще сказал, что техника влияния на сознание попадет к его родичам. Это мне рассказал дед.
  - Во, точно, - хмыкнула Лорана. - Айри - те еще гниды! Но Риан классный мужик. Самое большое открытие для меня за последнее время: айри может быть классным и замечательным... - Женщина тяжело вздохнула. - Даже два айри.
  - Гораздо больше, чем два. Поверь мне.
  - Щенок ты, - отмахнулась Лорана. - Ничего ты не понимаешь. Скажи лучше: Паук сильно зол?
  - С делами закончил, не ощущаю прежней напряженной работы мозга. Расстроен, насторожен. Ждет, наверное, твоих извинений.
  - Тащи сюда бледноносую, - мстительно проскрипел голос Паука в динамике над мойкой. - Я вас давно прослушиваю. Скучно. Хоть бы посплетничали, внешность мою обсудили, мерзкий характер. Жадность, наконец... Все так поступают, удалившись на кухню.
  Лорри оскалилась приобретенной в прежней жизни ухмылкой, широкой и зубастой. Вскочила и торопливо прошла к двери, распахнула ее, прямо с порога забормотала извинения, глядя в пол и морща нос. Из услышанного Рой сделал вывод: в свое время она была не просто ученицей странного сухорукого человека - почти дочерью...
  - Я, старый бездетный урод и сухарь, однажды поверил, что всерьез зову тебя деточкой, - буркнул Паук, отворачиваясь вместе с креслом. - Теперь пусть волвеки тебя дурой называют, пытаясь воспитать, с меня довольно. У них терпение нечеловеческое. Забирай то, что оплачено, и вали отсюда.
  - Не простил, - вздохнула Лорана. - Я же не сержусь, хотя ты меня не вытащил тогда.
  - Пробовал, - едва слышно выговорил Паук. - Зря. Настоящим заказчиком кражи из Академии был айри. С целой сворой его ублюдков мне воевать не по силам. Пришли, предупредили. Я внял. Сама же... дура. Влезла в гнилую историю, причем сознательно.
  Рой тяжело опустился в кресло, ссутулился даже. Как может волвек постоянно жить среди людей? Все же Йялл Трой - настоящий сын вожака. Столько проблем каждый день решать одному, первым, без оглядки на опыт предков - создавая и вписывая в память стаи новое. Все через себя, с болью и сомнением, без надежды на помощь и поддержку. Каждый случай - уникальный. Это главный итог последних двадцати восьми лет жизни Йялла на Релате: нельзя судить одних на основании действий других. Не умеют люди отвечать друг за друга, совершенно не умеют. И за самих себя порой - тоже. Всю жизнь путают следы, петляют, таятся. Обманывают не только врагов, но и друзей, и себя заодно. Маскируются под милых соседей. Прикидываются друзьями, ожидая лишь выгоды от общения. И хуже: год за годом внушают окружающим и себе, что хотят и имеют право считаться хищниками, как этот Паук. А сами-то...
  Волвек задумчиво прикрыл веки. Йялл Трой был одиночкой, но теперь его опыт постепенно вливается в стаю, потому что любое живое сознание питает ее. И потому, что его всегда помнили и ждали дома. И еще благодаря Тайе, встретившей Йялла в Академии и сразу же восстановившей для него полноту причастности к миру волвеков - силой жены вожака, к тому же еще и снави второго посвящения...
  Но сейчас Йялл далеко. Решать надо ему, Рою. На основании невнятного, недостоверного, невысказанного.
  - Я хочу заключить новую сделку, - прищурился Рой. - Мы летим в Академию втроем. Лорри совершенно не справляется с архивом. За один день устала так, что дело кончилось нервным срывом. Между тем, вы только что сказали: кражу инспирировал айри. Следовательно, архив под угрозой. Что могу я предложить от лица стаи Хьёртта вам, господин Паук, за полный анализ слабых сторон информационных и охранных систем Академии?
  - Почему мне? - опешил старик. - И почему архив охраняет стая?
  - Решение общего сознания. - Рой без колебаний свалил в кучу правду и ложь, колыхнувшееся в душе наитие, свою личную боль и жалость к двум человекам, которым нужна помощь. - Можете обдумать цену. Вы знаете: мы не отказываемся от своих слов.
  Старик постепенно успокоился, вспышка эмоций, целая их буря, утихла. Сперва было изумление, затем гордость и даже мутноватое тщеславие, наконец холодное недоверие и привычная боль предчувствия обмана, скрытой насмешки. Много всего, спрессованного в единый клубок, спутанного и скомканного, осознанного самим человеком лишь частично - у них так почти всегда бывает в критические моменты. Этот же быстро вернулся к обычной здравой сосредоточенности - Рой распахнул глаза. Жадности в нем нет, зря на себя наговаривал, а вот азарт имеется.
  - Предположим, - заинтересованно наморщил лоб Паук, - я пожелаю каждый день лазить в твои воспоминания. Как в точности называются эти, которые таскают кусты и стрекочут? Ты их хотел поймать.
  - Хчелы.
  - Во-во, они забавные. Стану лазить и слушать пояснения. - Паук погладил длинными тонкими пальцами консоль, сильно затертую, привычную. - Темнишь ты, щенок. Что-то есть фальшивое в сделке. Уж не пожалел ли ты убогого? Я этого не люблю.
  - Чтение памяти - не самая интересная возможность, - уклонился от ответа Рой. - При постоянном общении можно сформировать уверенный двусторонний контакт. Сменить облик и бежать по степи или вдоль моря. И нести на спине. Это очень разное - чужая память и собственные впечатления. Еще пробежки полезны, они активируют спящие нервные окончания и даже возобновляют процесс регенерации нервных клеток, который у людей во взрослости заторможен фактически до остановки... Вы перестанете хромать уже через месяц.
  - Не лжешь? - Паук обернулся к Лорри. - Он может лгать?
  - Злобно и во вред - нет, - быстро отозвалась женщина.
  - Тогда собери тут... - решился Паук. - Сама знаешь, что я не готов оставить.
  - Молотый кофе семи любимых сортов и свои запасные мозги, - довольно усмехнулась Лорана, принимаясь сгружать полезные вещи на середину комнаты.
  Коммуникатор в ухе Роя прошелестел несколько слов голосом одного из вожаков города в Красной степи. Волвек кивнул, не прекращая бережно укладывать вещи в большой кофр.
  - Заседание Совета переносится, айри явно чудят. Господин Ялитэ беспокоится за всех нас. Лично просил вожака Даура обеспечить охрану. Стая не получала подобных просьб уже лет сто.
  - Охрану? Нам? - поразился Паук.
  - Да. Они здесь, уже прибыли. Так что вы не удивляйтесь. Горры - это то, что позволяет сполна оценить разницу между людьми и нами.
  - Горры? - заинтересовался Паук. - Странновато ты их назвал - 'то'.
  - Они - семья. Избраны самой природой с рождения для охраны и розыска. На Хьёртте ведь нет инспекции. В наших городах на Релате - тоже. Зато есть Горры. Вот они.
  Входная дверь беззвучно отворилась. В проем скользнул волвек. Крупный, гораздо массивнее легкого, по меркам стаи, Роя. С темно-бронзовой кожей, длиннорукий. Шеи у волвека не было вовсе, сразу начинались вислые плечи. Ноги казались коротковатыми по критериям людского сложения. Волвек мягко вплыл в помещение, словно не имел веса и был призраком. Тенью за его спиной возник двойник. Тоже вплыл и замер в той же позе, едва приметно поклонившись. И третий.
  - Ё-о-о, я же вроде не пила, - охнула Лорана. - Все равно троится в глазах.
  - Мы похожи. - Губы ближнего волвека дрогнули, двойники скопировали его мгновенно вспыхнувшую и угасшую улыбку. - Мы семья Горр. Ваша охрана. Полчаса на сборы достаточно?
  - Ага, - ошарашенно буркнула Лорана.
  Спорить со странной семьей не хотелось совершенно. В их присутствии сразу стало неуютно, воздух зазвенел скрытой угрозой. Трое бронзовокожих двигались безупречно. В молчании они собирали, паковали и выносили. Не задавая ни единого вопроса - и безошибочно. Лорана вцепилась в руку Роя и подтащила его, понятного и общительного, ближе к себе.
  - Я их боюсь, - шепнула она. - Они даже не назвались по именам. Они какие-то механические.
  - Зачем тебе имена? - шепнул в ответ Рой, поддерживая игру. - Ты их все равно не отличишь. Но так, для сведения... Кофе сейчас пакует Ринк. 'Выносные мозги' Паука грузит Рив. Рик снаружи, он деактивирует лишнее коммуникационное оборудование моего высотного мобиля, позволяющее контролировать его извне, например, через стэк шеф-инспектора... Кстати, Рик закончил работу, можем стартовать.
  Названный Ривом волвек из семьи Горр покинул комнату, пока Рой говорил. Ринк Горр обернулся. Глаза его были темными, желто-карими, и оттого не казались яркими. Еще присутствовало ощущение, что волвек смотрит не на собеседника, а сквозь него. И что он по-прежнему не один в комнате...
  - Нельзя выходить, - тихо уточнил Ринк. - Мы обнаружили внешнее наблюдение. Мы этим занимаемся. По оценке нашего сознания, до пяти подозрительных людей поблизости. Дайте нам еще минуту.
  - Круто. Щас убьюсь головой об стол, - в своей манере восхитилась Лорри.
  - Невозможно. - Глаза блеснули чуть ярче. - В нашем присутствии охраняемые не убиваются. Допустима травма средней тяжести, если вам жаждется пострадать.
  Лорана задумчиво кивнула. Снова дернула Роя за рукав куртки:
  - Он что - шутит? Отпадно...
  Рой не отозвался, встал и чуть подвинул Лорри в сторону двери. Сам шагнул следом. Ринк скользнул и замер позади кресла Паука.
  - Вперед. Мы больше не ощущаем активного наблюдения. Рой, автопилот деактивирован. Просим влиться в общее сознание и пилотировать в группе. У нас нет позитивного предчувствия по маршруту.
  С двух сторон по стенам вниз, во двор, скользнули бурые тени. Гроллы. Лорри восхищенно пискнула и закрутила головой, рассматривая все вокруг. Не вышло - сзади за плечи держал Рой, направлял и почти нес к мобилю, исключая задержку. Усадил в кресло, застегнул ремни. Ринк помог Пауку занять второе пассажирское место. Убедился, что старая, фактически не используемая людьми последние пятьдесят лет система полностью ручного пилотирования опознала Роя, соединилась с его сознанием напрямую. Удалился. Люк слился с бортом. Лорри извернулась, стараясь рассмотреть странные мобили во дворе. Она слышала о подобных, но никогда не видела. По слухам, на Релате таких не более десятка. Узкие, с массивной защитой, одноместные, со странной двухвариантной посадкой, годной для обоих обликов волвека. Ринк устроился в кресле, как и должно пилоту. Два гролла заняли подобия лежаков: они прошли трансформацию, но в человеческий облик не вернулись до старта. Почему? Лорри не решилась уточнить, да и не было времени на вопросы.
  Мобиль стартовал резко. Высоту не набрал и заскользил, повторяя рельеф местности. Лорана, насмотревшись досыта на полосы и пятна, отвернулась от окна - монитора на внутренней поверхности борта. Прикрыла глаза: слишком быстрое движение, детали вблизи не разобрать. Как давно они взлетели? Двадцать девять минут назад. Значит, до Академии еще четыре часа, а то и пять. Или два? Скорость явно намного выше характерной для автоматического пилотирования. Лорри глянула вперед, на спинку пилотского кресла. Общаться с Роем сейчас бессмысленно. В состоянии слияния с управлением мобиля и сознанием Горров он едва ли способен уделить ей внимание.
  - Юки, а если я еще разок извинюсь? - попробовала скоротать время Лорри.
  - Юки... вспомнила невесть что. Да ну тебя, - совсем беззлобно отмахнулся Паук. - Надоело фальшивые вздохи слушать. К тому же я, надо признать, рад за тебя, деточка. Мне нравится этот Рой. Вся их лысая банда нравится... Мне, смешно признаться, интересно настолько, что и не пересказать словами. Давай дальше - что ты хотела узнать после сеанса подхалимажа? Ты же не умеешь извиняться просто так.
  - Что узнать?.. - смутилась Лорана. - Я ровным счетом ничего не понимаю. Глупые игры в охрану. Да кому мы нужны?
  - Мы? Совершенно никому на всем Релате, как и прежде. Зато кольцо... его, полагаю, вообще не должно быть. Тем более действующего и в Академии, а хуже того - на Совете, где оно станет уликой. Час назад, когда я закончил работу и стал обдумывать выводы, я не был готов дать за наши жизни и порции кофе. Но эти Горры - они внушают уважение. Я откровенно потрясен. Люди взяли бы исполненный заказ - данные и само кольцо - и ушли, оставив проблемы мне и тебе... Никто и никогда не пытался меня спасти. Да еще и жалеть так странно и искренне, что нет сил злиться. Я сдался, я готов рычать в их стиле и работать просто-таки даром. За право наблюдать хчел.
  Паук погладил плоскую коробочку с кольцом айри. Сперва все было иначе, он брался за небольшую и малоопасную экспертизу... И вот - летит, не надеясь добраться до Академии и не планируя вернуться в свой прежний дом. Паук осторожно улыбнулся: от волвеков даже он, с его опытом в устройстве и получении подвохов, дурного не ждал. Зато перспективы открывались невероятные... Старик откинулся на спинку кресла:
  - Я хочу жить в городе волвеков. Не знаю, можно ли попросить о такой цене сделки. Но я попрошу.
  - Просьба принята. - Ровный голос Роя звучал напряженно и незнакомо. - Мы снова наблюдаем внешнее внимание. Мы заранее приносим извинения за возможные неудобства. Активирую противоперегрузочные системы.
  Лорри нервно хихикнула. Она не сомневалась: последнюю фразу произнес сам пилот. А вот предыдущие - стая. Она прежде не представляла, как верно заметил Рой, насколько волвеки отличаются от людей. Сейчас получила редкую возможность оценить разницу.
  Мобиль, который, видимо, надеялись спрятать от обнаружения у самой земли, теперь быстро набирал высоту. За обшивкой рос незнакомый свист. Лорана попыталась прикинуть, насколько скорость должна отличаться от рекомендованной для штатных полетов, если борт так заметно греется, - локоть пришлось убрать, некомфортно. Потом мысли исчезли. Мобиль нырял, резко наклонялся, странно маневрировал. Женщина все сильнее подозревала, что волвеки забыли про пассажиров, которые вообще-то люди, организмы коих на такие нагрузки не рассчитаны. Шея хрустит, в глазах черно. Ремни, вопреки работе компенсаторов перегрузки, то рвут кожу и норовят перерезать ключицы, то ослабевают до нечувствительности, чтобы ударить снова, еще больнее. Где находится земля, она уже давно забыла. Точно знала лишь, где находится порция кофе - пока в желудке. Кофе тяжелый и жесткий, как крупный камень. Ворочается, рвет острыми гранями проклятущую язву... А вот сердца вовсе нет: остановилось, слабое было. И легких нет - зачем они, когда кончился воздух? Только холодные злые змеи систем мобиля ползут, впиваются в кожу, норовят додушить, прикончить...
  Потом сразу стало лучше. Возникла способность осознавать внешнее, как при прямом обучении. Рой присутствовал поблизости и переживал за нее. Точнее, малая часть его сознания, которая могла быть выделена для этого, со-чувствовала. На нее, бесполезную Лорри, тратили силы, поддерживая сознание на плаву, - именно поэтому вся стая так близко и так понятна. Можно быть рядом, наблюдать, даже угадывать часть зримого. Горры сейчас точно - единое существо. Там, вне большого мобиля, им достаются совершенно иные нагрузки. Чудовищные... Там было нападение. И еще продолжается. Один из гроллов почему-то падает, его мобиль больше не ощущается. Уничтожен? Но гролл падает, вопреки боли и холоду, спокойно и точно. Рванул когтями нечто, зацепился, полоснул глубже. Дальше непонятно - все слишком быстро и яростно мельтешит в голове. Теперь опять гролл падает или прыгает, снова нащупал опору. Доволен. Потому что внешнего внимания больше нет. Небо опустело. Зато предчувствие стаи копится и крепнет: долетят до цели без новых происшествий.
  Кружащее голову ощущение причастности угасло. Собственные глаза обрели способность видеть. 'Серое все какое, плоское', - огорченно отметила Лорана. Пошевелилась. Кофе мучительной отрыжкой булькнул в желудке и поднялся изжогой к горлу. Ничего, терпеть можно. Руки нехотя нащупали на подлокотнике кнопку снятия ремней. Кресло поползло, складываясь из состояния защитного кокона против перегрузок до более привычного - с высокой спинкой и без жесткой фиксации тела. В ушах больше не шумело. Зато на шее вздувалась шишка. Интересно, что ей впрыснули, выводя из гадкого состояния полутрупа? Это явно сильное средство.
  - Лорри, подстрахуй у люка, - тихо попросил Рой.
  Он был по-прежнему подключен к системам управления, говорил невнятно, с трудом разделяя потоки внимания. Женщина оглянулась на второе пассажирское кресло: Паук без сознания. Жив, уже хорошо. Все в пределах состояния средней тяжести, как и обещали Горры.
  - Зависаю, открываю люк по обнулению обратного отсчета, - прошелестел Рой.
  Лорана торопливо нащупала ремень. Ярко-рыжий, сразу видно - страховочный на случай аварии. Просунула руки в лямки, застегнула основной замок, отрегулировала. Счетчик секунд явно торопился, так ей казалось. Только что было пятнадцать - и уже ноль. Люк заскользил вперед, в узкую щель ворвался ветер. Прохладный, но совсем не злой 'Мобиль висит невысоко, хоть и не у самой земли', - догадалась Лорри.
  Она увидела рядом горб крыши одиночного мобиля и гролла, лежащего прямо на этой крыше, впившегося в поверхность когтями. На правой передней лапе у него осталось всего два когтя - успела сообразить Лорана, с каким-то отрешенным спокойствием высовываясь из мобиля, старательно пропихивая второй страховочный ремень под передние лапы гролла, вокруг тела. Защелкнула на спине. Плотнее, еще плотнее. Рыже-карие глаза приоткрылись, разбитая морда оскалилась улыбкой. Гролла забавляла суета женщины. И тем более - ее жалость. А еще собственное бессилие, незнакомое и даже смешное. Лорана выругалась, стараясь не смотреть вниз и не думать о высоте. Или думать? Потому что глядеть на гролла страшнее. Как еще жив, в чем душа теплится?.. И как его погрузить удобнее, не добавляя новую боль? Кровь запеклась на шкуре длинными полосами, да так, что по спине уже не определить уверенно масть. Бок порван и сожжен. Грудь дышит хрипло, со свистом. Смятая и странно искаженная. Не иначе, ребра пострадали.
  Пара минут неумелой возни с погрузочным оборудованием - и гролл уже лежит в салоне. Освободившаяся от груза крыша малого мобиля ушла назад, открывая доступ в крошечный жилой отсек. Ринк повел плечами, потянулся, одним мягким движением извлек и передал кофр, вторым перебросил свое тело в большой мобиль. Люк закрылся.
  - Хорошее слово есть у людей - 'авось', - устало усмехнулся волвек, раскрывая кофр. - Это я про свой мобиль. Авось долетит до Академии на прямой привязке к нам, Рой постарается.
  - Значит, вы не всегда рычите это свое 'мы', - обрадовалась женщина.
  Говорить с одним из Горров оказалось вполне возможно. Никакой он не механический, просто устал невероятно и за брата ему сейчас больно и страшно. Но повод для радости есть. Гролл дышит, а руки волвека двигаются уверенно и точно. Спасет. Не может быть, чтобы не спас! Худшее-то позади, а впереди Академия, там врачи и снави... Лорри рискнула осторожно улыбнуться. Пусть стая иная. Пусть эти Горры умеют говорить 'мы'. Не всегда ведь они так странно и непостижимо едины.
  - Я говорю 'мы' и включаюсь в общность только в условиях задания, - отозвался Ринк, начиная обрабатывать раны брата. - Рив и Рик делают это гораздо чаще, если не сказать - всегда. Они близнецы, полные. Обоим по сорок восемь лет, мне шестьдесят пять. В стае близнецы, а тем более мальчики-близнецы и не просто двойняшки, огромная редкость. Мои братья - второй случай в нашей истории. До сих пор толком не знаем, двое их или чуть меньше. Сейчас Рив на грани выживания, он был в зоне поражения взрывной волной, потом разгерметизация, семьсот метров свободного падения, пока не очнулся. После он умудрился еще вскрыть крышу чужого мобиля и навести вместе со мной порядок внутри. Это больше, чем можно требовать и от здорового. Истратил себя полностью, а больно-то не ему - Рику. И мне. Но Рику несравнимо хуже. Понятия не имею, сможет ли он сменить облик до выздоровления брата. Хромать будет - точно. Когти, пожалуй, и то не втянет. И это оптимистичный вариант.
  - Ничего себе 'мы', - ужаснулась Лорана.
  - Все имеет свою цену, крайняя форма стайности - тоже, - нехотя пояснил Ринк, впрыскивая себе найденный на ощупь препарат: содержимое кофра он явно знал наизусть. - Мы способны на многое. Например, безошибочно отличаем пилотируемые мобили от беспилотных. Можем вынудить первые к аварийной посадке и уничтожить вторые. Способны уйти из-под удара, осознав его еще на этапе формирования намерения. Мы лучшее, что есть для боя. Но для мирной жизни... - Ринк вздохнул и погладил загривок брата, придирчиво изучил уже закрытый 'жидкой кожей' длинный рваный шрам на боку. - Понятия не имею, как разделить сознания Рика и Рива. Мы же загубим род Горров! Мы - замкнутая система. Сейчас мне по-настоящему страшно.
  - И что?
  Ринк некоторое время молча возился, соединяя сломанную кость лапы брата, вправляя плечо. Потом рассматривал раны на месте вырванных когтей и залечивал, как мог. Начал ощупывать ребра.
  - Первая пара близнецов, они были из рода Милт, - наконец мрачно отозвался волвек, - погибла в возрасте сорока пяти. Один заболел. Второй принял боль. Вся стая с ума сходила, а вместе с ней и Академия: как и от чего лечить совершенно здорового волвека? Он сгорел в течение суток, пока второй находился без сознания. Чужая... точнее сказать, родственная боль бьет страшнее своей. Тот, что был без сознания, так и не вышел из комы. Никто ничего не успел даже понять толком, какая уж помощь... С Риком и Ривом занимались с рождения, нас трое и мы покрепче. Пока что непосредственной угрозы ухудшения нет, Рик в сознании и контролирует себя. Но я уже связался с айри Рианом. Он обещал встретить и помочь.
  - Так ведь Рив выздоровеет, - утешила волвека Лорана.
  - Мы не принимаем личные беды в полную силу, пока работаем в интересах большой стаи. Мы способны пережить даже гибель части семьи, пока отвечаем за дело. После приземления работа будет закончена, вы окажетесь в безопасности, - отметил Ринк. - Тогда семья замкнется на своих проблемах.
  - Отдохни, - испугалась перспективы Лорри.
  - Сперва я приведу в сознание или хотя бы предварительно пролечу человека. Потом подменю Роя, он устал, ему в нашем темпе невербального обмена держаться трудно, тем более при пилотировании в режиме превышения скорости индивидуальной реакции. В общем, некогда мне отдыхать.
  - Ты что-то очень умное сказал, - хмыкнула Лорана.
  - Для нас в условиях боя время течет иначе, - пояснил Ринк, снова склоняясь над своим кофром, щурясь и вглядываясь в бледное лицо Паука. - Мы как бы раскладываем его на троих. Этого пока даже ученые толком не понимают. Ну вот, человек жив, серьезных травм нет, три секунды был в сознании, я выполнил контроль состояния сосудов мозга и базовых реакций, все в норме. Я ввел нужные стимуляторы, они дают усыпляющий эффект. Пошли, поможешь мне подключиться к управлению с кресла второго пилота. Потом отключишь Роя, дашь ему этот препарат. И обязательно разговаривай с ним. Его надо индивидуализировать, выводить из-под нашего воздействия.
  
  Когда Рой Орри очнулся и обрел способность ругаться на Лорану, укоряя ее в болтливости, до посадки оставалось не более пяти минут. Паук безмятежно дремал, Рив стонал и не приходил в сознание. Вспоминая слова старшего из братьев Горр, Лорана начинала всерьез беспокоиться.
  А вечернее море далеко впереди выглядело таким безмятежным... Берег приближался стремительно, медные крыши приветственно блестели. Еще немного - и стали видны знакомая посадочная площадка и крошечные фигурки встречающих. Наконец Лорана различила лица. Мобили, большой высотный в середине и пара малых, садились аккуратно, в стороне от встречающих. Первой от группы отделилась тоненькая фигурка Сати. На ее плече привычно сидел котенок. Следом вышагивал, гора горой, Йялл. Он помог сдвинуть люк и вытащил из малого мобиля гролла. Внешне здорового, но, как и опасался Ринк, не реагирующего ни на кого и ни на что.
  Сати села рядом. Гиркс перебрался на загривок гролла и замурлыкал, нагло впиваясь коготками в короткий бархатный мех.
  - Нечестно, та стая вон какая громадная! Нас с Йяллом хотя бы двое. А у Гиркса вообще никого нет! - по-детски надула губы Сати и всхлипнула. Решительно дернула гролла за ухо: - Эта Дуурх... представляешь? Она всех его прямых родичей уничтожила. Это называется - отбраковать. Вот так.
  Сати поджала губы. Трагичность и серьезность ее заявления смотрелись в равной степени нелепо и неуместно. Но взрослые не возражали. Ждали продолжения. Даже Рой, стоящий за спиной Лорри, замер, не дыша. Ловил каждое слово. Поди пойми волвеков...
  - Теперь ты отвечаешь за котенка, - сделала дикий вывод Сати. Нагнулась к уху гролла и повторила громче, прямо-таки крикнула, как будто ее могли не услышать: - Ты один. Понял? Он осиротел, он нуждается в сочувствии. Я делаю что могу, но ты-то гролл, ты ему гораздо роднее.
  Лорана ошарашенно огляделась. Никто по-прежнему не мешал Сати городить глупости. Риан умильно взирал, Йялл так вовсе энергично кивал и рычал одобрительно-басовито. Красивая женщина-волвек, Тайя, дождалась завершения очередной фразы и, когда ненадолго наступила тишина, нырнула в большой мобиль и занялась осмотром Рива. Подплыла медицинская платформа, раненного гролла загрузили на нее. Следом появилась вторая, забрала мирно спящего Паука.
  - Директор, - Лорана нашла подходящий источник информации, - почему все озабочены счастьем котенка?
  - Не мешай, - сердито отмахнулся айри. - Мы еще не закончили.
  - Опять 'мы'? - ужаснулась Лорана.
  Риан рассмеялся. Отвернулся от гролла и Гиркса, мурлыкающего у того на спине. Приобнял Лорри за плечи и повел прочь, на ходу расспрашивая про кольцо, Паука и полет в целом. Похвалил за выбор эксперта. Посетовал: его родичи айри обожают интриги, кичатся своей избранностью и не мыслят жизни без заговоров. И каждый раз умудряются сделать нечто, даже отдаленно не соответствующее исходному плану. Потому что вмешиваются особые обстоятельства.
  - Ничего не поняла, - честно призналась Лорана. - Ты вообще куда меня тащишь?
  - Спасаю остатки сбережений Йялла, - лукаво улыбнулся пожилой айри. - Хочу посидеть на мостике 'Владыки морей' в твоем обществе. И не втягивай воздух, готовя вопли про головой об стол и глаз вон. Ты теперь глава архивного отдела. Изволь перенимать хорошие манеры. Попробуй так: 'Я признательна'.
  - Ё-о-о...
  - Еще разок попытайся.
  
  Вечерняя набережная открылась во всей красе. Как обычно, было людно, но не шумно. Играла музыка, звенели бокалы, закатные волны и блики на них казались ворохом лепестков роз самых разных оттенков. Возле одного из ресторанчиков перефыркивались кони: состоятельные люди любили отдых в старинном стиле. Особенно в Гирте, древнем и богатом.
  По длинному, уходящему в закат мостику, неторопливо двигалась темная фигурка фонарщика. Он зажигал один за другим самые настоящие масляные светильники, огоньки которых отмечали путь от земли в море и в прошлое, как казалось Лорри. Туда, где еще существуют корабли диковинного вида. Парусные. Как же тут не добавить пару ярких определений к безликому проглоченному 'ох'!
  - Не так, - поморщился Риан. - Отдышись и заново. Нет, о том, что убиться от счастья можно, даже не начинай. Тренируй выговор. Ты не имеешь права бросать тень на репутацию Ялитэ.
  - Он-то тут при чем?
  - А мне откуда знать? - картинно развел руками Риан. - Стар я, зрение слабеет, может, чудится невесть что. Слух тоже подводит. Садись.
  - Да лады у тебя со слухом и с гляделками... Прости, поняла. Буду молчать, пока не научусь разговаривать по-человечески.
  - Утром начинай молчать. А пока что изволь любыми словами подробно рассказать мне про Сати. Как она относилась к окружающим и как они относились к ней. Как росла, когда начала разговаривать. Как училась ходить. Почему у девочки именно кот и почему такой? Всегда ли у нее глаза серые с прозеленью?
  - Во дела... Прости. Старуху Томи ты допросил?
  - Уже все опрошены, Тамила тоже. Меня интересуют детали. Какие - уточнил. И простимулировал твою недешевую память.
  - Ладно, - согласилась Лорри, восхищенно изучая блюдо с морскими диковинами. - Я коротко, чтоб слюнями не... э-э-э.... аппетит не пропал чтобы. Когда она попала к Томи, уже ходила. Хорошо ходила, даже бегала. Говорила - тоже. Странно лопотала на выдуманном языке. В две недели освоила нормальный. Самые простые слова, но точно их использовала и понимала смысл, я уверена. Глаза у нее в младенчестве были чисто серые. Потом вроде позеленели, недавно опять чуток побледнели.
  Лорри умоляюще глянула на Риана и подвинула ближе блюдо. Не заметила возражений и замолчала надолго. Ела с аппетитом, столовыми приборами пользовалась неумело - но айри не одергивал и не поучал. Он думал, щурился и даже, кажется, напевал. Сделал официанту приглашающий жест, когда блюдо опустело, - тотчас принесли новое, еще более красивое и непонятное.
  - Потрясающе! - вдохновилась Лорана. - Шикарно стимулируешь память!
  - Уже лучше реагируешь. Не ответила на два вопроса.
  - Как она и мы общались... Хорошо общались, с ней легко. Вот отказать ей - трудно. С детьми она играла мало. Часто просила отвезти ее в пустыню или к озеру. Одна любила гулять. Говорила, что слушает ветер. Что там еще?.. Кот, да? Я хотела подарить ей собачку, маленькую, хорошенькую. Она прознала: всегда догадывалась о несказанном, паршивка! Пришла, глянула на меня снизу вверх, погрозила пальцем. И потребовала непременно котенка, синеглазого, чтоб как в сказке. Еще сказала, что собаки слишком послушные, а кот себе на уме. Бродит в странных местах и смотрит на самое важное. Это я запомнила точно. Ну, я слетала на побережье, свистнула самого толстого и красивого... все.
  Риан рассмеялся, выпустил когти, которые есть у каждого айри. Но пользоваться ими не принято - разве что ради развлечения, чтобы эффектно вскрыть бутыль с вином. Пробку айри отдал восторженно взвизгнувшей Лорри:
  - Усвой - директор предпочитает выдержанные крепленые. Я их не так высоко ценю, у тебя пока что своего мнения нет. Начнем формировать с его варианта вкуса. Наливаю, пробую, транслирую в твою больную голову... Хоть ловишь? Пообщавшись день в плотном контакте с волвеками, должна настраиваться без проблем и на мое сознание, пока не успела захлопнуться в себе. Сейчас удачный момент: можно без больших затрат сил вывести тебя на новый уровень невербальной чувствительности. Хотя ты и прежде неплохо улавливала настроение близких, как я понимаю.
  - У меня от волвеков мозги всмятку, да еще полет с нападением, да сверх того умирающие близнецы. Но я ловлю, как могу. Вся аж плющусь от усердия.
  - Пей и слушай. Я скажу несколько фраз. Попробуй сообразить, похож ли язык на тот вымышленный, из младенчества Сати.
  Говорил Риан негромко, явно на одном языке, слегка меняя тон и стиль речи. Лорана слушала, энергично кивала и ела. Она и представить себе не могла, что кормить будут так вкусно. Зато теперь бессовестно наедалась и запасалась впечатлениями впрок. Рядом с пожилым айри было удивительно спокойно, словно Рив и Рик в безопасности, а все заговоры мира - это жалкие игры неразумных детей.
  - Язык тот самый. - Лорри сыто оперлась на локти, игнорируя неодобрительный взгляд Риана. - Слушай, а ты все знаешь? Вообще все? Ты же мои ответы предвидел еще до того, как задал вопросы.
  - Отчего-то многие милые женщины задают мне один и тот же вопрос. Век за веком, - неискренне удивился Риан, демонстративно поправляя салфетку, лежащую на коленях. - Нет, конечно! Даже Великий всего не знает, а я - не более чем пожилой айри. У меня имеются некоторые предположения, обоснованные и обдуманные заранее. Например, такая идея: создатели испугались просыпающихся возможностей Сати и отправили ее в самое убогое местечко Релата. Туда, где нет ни айри, ни волвеков, ни снавей - где некому научить ее читать реальность во всей полноте. Где нет нормальных школ, чтобы воспитать разум и логику, а нравы в упадке. Они решили: девочка останется никем не замеченной и вместе с тем проще примет чужое главенство. Право сильного, взрослого, умного, богатого...
  - Чушь!
  Шумно и коротко возмутившись, Лорана подцепила со стола предназначенную для нее салфетку, свернутую самым невероятным образом в подобие цветка. С третьей или четвертой попытки цветок удалось развернуть. Риан довольно кивнул, отмечая размещение салфетки на коленях госпожи Диш, и сделал знак официанту, предлагая готовить перемену блюд.
  - Отчего же сразу 'чушь'? - вернулся он к прерванному разговору. - История волвеков, самого свободолюбивого народа двух миров, знает примеры удачного обмана детей их хозяевами. Достаточно выставить себя добрым учителем и открыть своей волей прежде запретное - и ты уже на ступень выше и уважаем. Айри ведь навещали ваш городок.
  - У меня бывали, - нехотя кивнула Лорри. - Но про Сати никогда не спрашивали.
  - Не всегда люди помнят о заданных им вопросах и собственных ответах, - вздохнул Риан. - Тебя спрашивали про девочку, я не просто изложил свои вопросы, но и отследил старые блоки в твоем сознании.
  - Ё-о-о... не верю. Я бы не стала закладывать Сати. Я не враг ей!
  - Ты говорила неохотно, согласен. Ты даже, как я думаю, сделала немало полезного, сама того не ведая: представила Сати простушкой. Благодаря твоей неразговорчивости за ней не пришли раньше. А вот позже за ней не пришли, - Риан усмехнулся, - из-за меня. Я добыл данные по опытам и искал девочку, это стало известно. Так что мы тут отдыхаем с полным правом. Мы с тобой молодцы, госпожа Диш. Давай повторим дегустацию вина и перейдем к десерту. 'Клубничный сюрприз' ты обязана попробовать, иначе тебя не поймут твои знакомые волвеки.
  - Я засну, утонув носом в сливках.
  - Ничего. Ты хотела сюда попасть, а кто знает, будет ли время позже... Пей. Домой я тебя обязуюсь доставить в целости и с чистым носом.
  Лорана охотно приняла бокал, принюхалась и выпила содержимое мелкими глоточками. Крепленое красное ей пришлось по вкусу при первой пробе, а теперь - еще больше. Настораживал лишь вид бутыли: слишком потертая старая этикетка и настоящая восковая заливка горловины с рельефной печатью. Да еще и малая этикеточка на горлышке, а на ней надпись от руки... Сколько такое может стоить, лучше и не думать! И без того понятно: не по карману ей подобный вкус.
  - Восхитительно, - самым светским, как ей представлялось, тоном проворковала Лорри. И оскалилась до коренных, исправляя слащавость похвалы. - Риан, а мне можно один вопрос задать?
  - Можно задать один вопрос про Рива и Рика. Другие-то я не расслышу, старость - не радость, - привычно посетовал айри.
  - Во-во, годится. Ну и хитрюга ты! Слушай, а вот Йялл - вы с ним давно знакомы?
  - Что?
  - Давно ли... ах, да, уши у тебя глючат, - припомнила Лорри. - Валяй про братьев, пока хоть это в силе. А ты врать умеешь? Ты же не волвек, ты же не тупишь с их кристайной честностью.
  - Кристально-стайной? - порадовался Риан, расшифровывая новое слово. - Нет, я не так... прозрачен. Слушай про близнецов. Но сперва пообещай и мне одно небольшое ответное одолжение. Вот книга, самая модная книга этого года. Изучи на досуге.
  - И что потом? - заинтересовалась Лорри, подгребая поближе шар с записью.
  - Потом поступай по собственному усмотрению. Ты ведь, кажется, в свое время относилась к числу тех, кого в Инфосреде именуют ныряльщиками за умение добывать ценности в мутных потоках сведений и погружаться глубоко в информационные омуты. У тебя сленг нелепо слоится, в нем и улица, и Среда, и просто глупая поза, и такое занятное творческое желание изобретать слова... Мне даже интересно.
  - Порадовал. Я - и вдруг интересная. Может, еще разок на дегустацию напрошусь.
  - Поработай над речью, и я обеспечу вознаграждение. Пока же я поговорил со старшим инспектором Борхом. Улику в виде кольца сдать можно и завтра.
  - Ё-о-о, отпад! - рассмеялась Лорри. - Прости, я имею в виду, что впечатлилась. Давай теперь трави про близняшек.
  - Ты понимаешь, что последняя фраза на хорошее вино не тянет?
  Лорри покаянно вздохнула и кивнула. Покосилась на бутыль. И предпочла не комментировать рассказ айри, снова рискуя потенциальным вознаграждением.
  
  Глава шестая
  УМЕНИЕ ЧИТАТЬ
  
  Встретив Горров и убедившись: жить будут, дело исполнили и стаю не подвели, Йялл захромал следом за Тимрэ. Признаваться в том, что нога болит, не хотелось. Не первая травма, он привык и справится. Но айри настоял на своем. И не просто айри - любимый ученик Риана. Как с ним спорить? Приходится рычать, чесать за ухом и терпеть чуть насмешливую и очень искреннюю заботу. В конце концов Тим прав - есть повод для подначек. Так глупо, так непрофессионально подставиться под удар! Чудом выжить при встрече с ничтожеством Литтаримом, которого он в честной схватке - одной лапой и не глядя... Правда, честные схватки бывают только среди стайных. Это-то он обязан был помнить.
  Двадцать восемь лет прожил вне стаи. Так долго! Целую жизнь для человека - весь его взрослый и деятельный возраст, если не учитывать возможностей продления юности. Люди вокруг менялись, и сильно. Он оставался для них абсолютно неизменным. До оторопи, а порой и до неприязни. Прежний напарник, до Ларха, отчаянно завидовал силовой подготовке волвека. Старел, терял силы - и все более мрачнел, замыкаясь в отрешенности. Хотя чему завидовать? Человек имеет семью и дом, растит детей и живет в своем мире, естественно вписанный в систему. А волвек-одиночка?
  Первые пять лет были ужасными. Йялл помнил о своей неспособности создать даже малейшую стабильную связь - не только полноценную дружбу, но хотя бы приязнь, ровную и взаимную. Он раскрывал душу и пытался делиться, но люди не понимали порыва, они ведь не могут так - сразу и до самого донышка. Верить, принимать, ценить. Люди сомневаются и осторожно прощупывают почву. Как слепые... Впрочем, в некотором отношении так и есть: не читают в душах друг друга, а словами запутывают все окончательно. Лгут, умалчивают, приукрашивают, искажают. Не обрабатывают информацию, а формируют ее в своих интересах. 'Подают под нужным углом зрения' - так они это именуют. Йялл долго не понимал. И каждое непонимание завершалось болью. Когда открываешь душу, боль предательства особенно велика.
  Постепенно он научился считывать смысл, скрытый за словами людей. Осознал, как много всего намешано в звуках речи, тусклых и пустых на слух, лишенных объема, даруемого невербальным подтекстом общения стайных. У людей тоже есть подтекст. Почти всегда. Только он неявный, искажающий смысл основного понятия. Как объяснить стайному, что можно не просто дружить - но дружить против кого-то? Он по наивности умудрился, сам того не понимая, в первые же годы ввязаться в несколько странных и сложных, частично обозначенных обязательств и альянсов. И скоро обнаружил: дружат-то уже против него! Азартно, слаженно и хитро... Слишком силен, умен и успешен. Чересчур другой и чужой. Высовывается, выделяется из общей массы.
  Люди - хищники по своей сути. Это он понял однажды - точно и накрепко. И принял не в качестве обвинения, а просто как данность. С тех пор делал меньше ошибок, научился определять породу зверя, скрытого в душе каждого человека. Да, у них нет второго облика, видимого. Но кто сказал, что нет и иного - незримого? Есть! Он знал немало людей-падальщиков и людей-крыс, изучал с брезгливым интересом людей-шакалов, загоняющих дичь на измор и без жалости. Ознакомился с людьми-тараканами, охотно поедающими остатки чужих блюд и при первой угрозе исчезающими в щелях. И научился выбирать для общения иных. Гордился дружбой с сильными и достойными. С Лархом - хитрым, изворотливым и несколько заносчивым, изрядно самовлюбленным и слегка корыстным, но надежным и стойким к предрассудкам. Со старшим инспектором Борхом - хищником большого веса и чудовищной хватки. С Лорри - существом одновременно опасным и беззащитным, озлобленным и трогательно-добрым. Эта двойственность природы людей уникальна и достойна внимания. В них уживается несовместимое. С точки зрения стаи - это невзрослость, неумение читать и корректировать самих себя. А разве можно - таков логичный вопрос для взрослого волвека - мстить детям? И как с ними - опасными, многочисленными, непредсказуемыми - сосуществовать мирно?..
  Еще одна грань одиночества, болезненная и сложная - это отсутствие семьи. После гибели матери и утраты связи с отцом стало дышать-то трудно... Порой ужас пустоты одолевал, проступал ледяным потом, будил ночами. Вынуждал мучительно стонать и терпеть, сжав зубы. Волвек крепко привязан к своему роду. Он хранит память стаи, копит ее, создает - и впитывает одновременно. Он похож на побег дерева, единый и неотделимый от его кроны - так говорил Лайл. Корни - память, ствол - вожаки и учителя, ветви - семьи. Листья - дети... Он, Йялл Трой, долго оставался сухой веткой, он не смог создать семью на Релате. Как родниться, не соединив избранницу с памятью стаи и не представив роду? Как выбирать важное в жизни - спутницу, если весь мир Релата - не вполне родной... Как строить дом, если сердце по-прежнему принадлежит иному, покинутому - на Хьёртте?..
  Йялл лег поудобнее и прикрыл глаза. Возня с ногой - пустяк. Не боль даже, скорее щекотка... А вот мысли хуже блох, от них никак нельзя избавиться, они чешутся и зудят, кусают и отравляют ядом сомнений - так говорил Юнтар.
  - Ногу я тебе собрал замечательно ловко, - возгордился собой Тимрэ, закончив работу и присаживаясь на край лежака. - Но душу от боли не лечу, да ты и не хочешь исцеления.
  - Я думаю про людей, - вздохнул Йялл. - Я вернулся и принес в большую стаю свое понимание и опыт. Вдруг это приведет к еще большему отчуждению? Мы никогда не станем единым целым - расы людей, айри и волвеков. Мы никогда не научимся говорить на одном, не содержащем неясностей, языке. Мы думаем по-разному и формируем разные ценностные и социальные системы. Зачем я позволил идее людской хищности влиться в сознание стаи?
  - Затем, что нежелание замечать чужие особенности и даже недостатки не прибавляет понимания. Ты научился смотреть на людей без излишней наивности и без презрения, как на равных и других. Внес свою лепту, добавил подробностей. К тому же доказал, что разница не мешает сотрудничеству, - улыбнулся Тимрэ. - Йялл, еще вожак Лайл, которого я помню и никогда не забуду, говорил: люди и стая - инопланетяне, но никак не соседи. Надо налаживать контакт, а не строить наспех из соломы общинный шалаш. Все равно или сдует ветром, или кто-то самый хитрый подожжет, чтобы погреть руки... Контакт развивается нормально. Это я тебе как бескрылый дракон говорю. С высоты своего полета, то есть возраста. Я уверен: без вас общая цивилизация людей и айри неизбежно развалилась бы. Давно, окончательно и бесповоротно. Мы - и люди, и айри - не умеем искать общий язык и не обладаем должной мерой великодушия. Мы нетерпеливы и склонны копить обиды. Но вы постепенно воспитываете нас. Медленно, неощутимо для проживающих короткую жизнь. Но я-то достаточно давно наблюдаю. Не зря возник новый раскол - это следствие страха наших ан-моэ. Традиции теряют привлекательность, а Совет ан-моэ - свою власть. Огрызаются и мстят напоследок, как иначе? Они по-другому не умеют. Даже Ялитэ, лучший из старейших, предпочитает теневые игры и кривые тропы. Но и он меняется.
  - Ты меня утешил, - блаженно улыбнулся Йялл. - Нынешнее безобразие с Сати так настораживает, аж загривок мурашками колет. Я чую угрозу и вред. Прямую угрозу, понимаешь?
  - И часть вреда тебе поручено уничтожить в зародыше, - развеселился Тимрэ. - Вставай, хватит занимать лежак для больных, ты необратимо здоров. И очень занят! Генеральный инспектор консультировался с вожаком Дауром. Твой папа рекомендовал тебя для большой экспертной работы.
  - Рекомендовал? - гордо блеснул глазами Йялл.
  - Да. Генеральный инспектор Фьен Бо ждет в соседней комнате. Он прибыл, как только узнал про неприятности в полете, сведенные к минимуму благодаря работе Горров. И теперь хочет закрепить успех. Иди рычи на начальство. - Тимрэ устало прикрыл глаза и пробормотал едва слышно: - Мне надо оперировать Рива, хотя в Академии сейчас всего одна снавь. Тайе будет непросто... да и мне тоже.
  
  Генеральный инспектор встретил своего подчиненного подчеркнуто вежливо. Как представитель культуры, сильно отличающейся от привычной жителям Центральной провинции, он избегал открытой демонстрации эмоций. Сидел прямо, смотрел без выражения и говорил ровным голосом. Зато - и это Йялл всегда ценил в своем высочайшем начальнике - Фьен Бо не тратил время впустую на протокол и церемонии.
  - Шеф-инспектор Йялл Трой, - азартно рявкнул волвек с порога.
  И с удивлением ощутил: он, оказывается, и к этой стае привык - к инспекции со всеми ее человечьими странностями. Ему нравится быть частью системы. Порой надо обрести утраченное, чтобы начать ценить то, что прежде казалось незначительным. Например, свою жизнь на Релате - вполне состоявшуюся.
  Фьен Бо коротко указал на кресло. На сухом темном лице читалось утомление. В тени коротких и густых ресниц, похожих на волвечьи, копилось раздражение. То самое, деятельное и несуетливое, которого так боятся многие на Релате.
  - Вожак Даур Трой отбыл на орбиту, а может, и на Хьёртт... Отбыл, предварительно пообщавшись с координатором Большого Совета, - сообщил Фьен Бо. - Суть разговора здесь не будет обсуждаться, однако факты, приведенные в его ходе, весьма основательны. Вас и вашего задания касается следующее. Нет сомнений, что в структурах общепланетарных ведомств накопилась целая группа людей, работающих не только на благо Релата. Инспекция выявляет их постепенно, собирая необходимые доказательства. Делается это с регулярностью и педантичностью прополки... Но подобный процесс крайне длителен и сложен. Означенных людей прикрывают очень и очень надежно, не жалея сил и средств. В сложившейся сейчас критической ситуации наших прежних действий будет недостаточно. Есть предположение о наличии прямой угрозы как жизни и здоровью важных лиц, так и самой системе взаимоотношений рас.
  Фьен Бо ненадолго замолчал, давая волвеку осознать сказанное. Йялл исправно осознал, подтвердив понимание кивком. Чесать ухо при начальстве было бы нелепо и даже невозможно. Хотя руки так и тянулись. Еще бы! Яснее ясного итог сказанного: уже сегодня у него будут широкие полномочия. Видимо, ненадолго, поскольку в Центральной провинции не любят суету. То есть работать надо быстро и четко.
  - Вам придается группа инспекторов и экспертов, курсанты для оцепления и сопровождения тоже будут. Предоставляется право... - Фьен Бо извлек из кармана формкристалл и передал Йяллу, на миг прервав речь. - Право активно читать находящихся сегодня в Гирте сотрудников структур координаторов провинций. Отказ любых лиц от содействия будет расцениваться как безусловное основание к увольнению. - Генеральный инспектор сухо усмехнулся: - Всех сомнительных людишек мы не выловим, шеф-инспектор, я прекрасно понимаю ваш нескрываемый скепсис. Однако задача пока что не столь глобальна. Желательно по возможности избежать проблем на краткосрочную перспективу. Я хотел бы получить больше людей... то есть волвеков, для этой акции. Однако вожак Даур Трой заверил меня, что на данный момент лишь вы способны точно интерпретировать результат чтения сознаний, у вас уникальный опыт жизни в нашем обществе. План обхода ведомств составлен. Прошу ознакомиться и немедленно приступить.
  - Речь идет о расследовании и допросах? - уточнил Йялл, подключаясь к Среде и считывая план.
  - Нет, только о чтении с последующим объявлением результатов и вежливой беседой, - покачал головой Фьен Бо. - Поймите, шеф-инспектор, не все готовы принять и такое нарушение прав личности. Я беседовал с координаторами провинций и их помощниками. Противодействия не будет, но и режима максимального комфорта не обещаю. Идите. Ваши полномочия действительны на всей территории Гирта и его окрестностей до завтрашнего полудня. Это прямое распоряжение координатора Большого Совета.
  Йялл молча поклонился и вышел в коридор. Рычания генеральный инспектор не мог слышать, но вряд ли сомневался в наличии комментариев. Полумеры! Всегда и всюду - полумеры. Надо найти людишек, это понимают многие - те же айри и особенно их старейшины. Очевидно, перед Советом, собранным по просьбе этой расы, именно ее лидеры будут устраивать грызню... Но даже теперь предписаны вежливость и ограничение прав, фактически сводящее на нет полномочия. Опознать в человеке второе дно несложно. Но собрать сведения по поводу его замыслов даже без права на допрос... Волвек усмехнулся. Похоже, снова случилось неизбежное и печальное. Люди дали ему право читать, имея в виду чтение мыслей. Слухи и сплетни в Среде который год приписывают стае эту способность. Мифическую, зато такую удобную для формирования атмосферы обид, отчуждения и подозрительности.
  Сбежав по лестнице и небрежно толкнув плечом дверь, Йялл довольно взрыкнул. Хорошая группа! Его напарник Ларх по привычке полирует нашивку на куртке, безупречно сидящей по фигуре. Пятеро знакомых ребят, отнюдь не худших, лениво переговариваются и зубоскалят с Роем Орри. Тот, уловив всплеск внимания, первым обернулся и хитро подмигнул:
  - Меня временно зачислили в курсанты, Тайя всех убедила. Правда, форму не дали и стэк тоже. Твердят, что гроллы и без того ужасны. Начинаем настройку, шеф? Наши мобили уже готовы.
  - Начинаем, - благодарно согласился Йялл.
  Настройка общности - непонятное людям свойство стайных. Непостижимое даже. 'Вроде несоответствия возможностей зрения', - усмехнулся Йялл. Ну не видят люди многих цветов и оттенков, доступных гроллу. Принять чужие способности как данность, удобную и интересную, не хотят. Это их якобы унижает и делает неполноценными. Глупость! Но люди упрямо морщатся, глядя на показания приборов, и намекают: волвеки склонны преувеличивать и даже выдумывать. Нет указанных явлений, их бы давно зафиксировала современная и прогрессивная техника.
  С общностью и того хуже. Среди доступных человеку способов восприятия мира нет даже близкого аналога. Разве что дар снавей... Так люди и его подвергают сомнению. Йялл подошел вплотную к Рою, двигаясь мягко, ровно, неторопливо и неотрывно глядя в глаза.
  'Мы' - больше, чем 'я'. 'Мы' - общность, соединяющая опыт и талант всех, формирующих ее, а вместе с тем угнетающая недостатки и ошибки каждого в отдельности. 'Мы' - больше, чем дыхание в такт. Это простор полета, разум, обретающий крылья. Это ясность ощущений, недоступная одиночке. Полнота вдохновения, близкая к гениальности.
  Рой негромко вздохнул-зарычал, гораздо ниже доступного людям уровня восприятия звуков. Подтвердил полноту приятия и завершил взаимную отстройку. Рой-Йялл зашагали к мобилям, спокойно и буднично. Рой-Йялл сели каждый в свой салон в качестве пассажиров.
  - Ведомство природопользования, - тихо распорядились оба. - Вызвать курсантов и обеспечить отсутствие перемещения персонала с этажа на этаж. Мы готовы начать.
  Йялл, не включенная в общность малая часть сознания, уловил ноющий, испуганный вздох пилота. Пот, пробивший его мгновенно, и страх, столь же стремительно вырвавшийся наружу с этим стоном. Почему люди боятся неведомого? Не все, но многие. Частично по причине действия древнейших инстинктов, требующих стремиться к самосохранению. Частично из-за своей массовости, допускающей несамостоятельность суждений и перекладывание ответственности на чужие плечи... Так дети боятся темного угла или страшной тени в коридоре. Только одни находят в себе силы проверить реальность угрозы, то есть идут ей навстречу, а другие прячутся от ужаса под одеялом.
  Пилот сжал зубы и резко выдохнул. Он прятался от неведомого минуты две. 'Совсем недолго', - благосклонно прикинул Йялл, щурясь и рассматривая набережную внизу.
  - Вы сейчас знаете, о чем я думаю? - Голос у парня еще немного дрожал.
  - Знаем, что пульс у тебя сто восемь ударов в минуту, причем за последнюю минуту снизился со ста шестидесяти семи, что уже неплохо, - улыбнулся Йялл. - Еще знаем, что ты успешно борешься с атавистическим страхом. И что к нам не испытываешь ни особой любви, ни критической неприязни.
  - А подробности? - почти расстроился пилот, направляя мобиль к парковке у входа в ведомство. - Про внеплановый отпуск, скажем?
  - Мы не читаем мысли, - заверил Йялл. Чуть насмешливо прищурился и добавил от себя лично: - Как ее зовут, я не могу сказать. Но уверенно ловлю несерьезность намерений. Если вы хотите решить сомнения во время отпуска, не советую. Слишком мало теплоты внутри. Лето, солнце и море не помогут согреть душу.
  Пилот несколько напоказ рассмеялся, пожал плечами и небрежно уронил мобиль на свободное место, даже обшивка застонала при касании, спружинив.
  - Мысли не читаете, - задумчиво подтвердил он, открывая все люки. - Зато ловите то, о чем я не рискую думать. Значит, не стоит спешить с отпуском.
  Йялл кивнул, спрыгнул в траву и пошел к парадному крыльцу с белыми мраморными колоннами, не оглядываясь на мобиль, доставивший Роя. Люди не умеют строить общность. Однако двоих волвеков вполне достаточно, чтобы включить их в структуру, пусть и неполно. Сейчас Йялл-Рой прекрасно чувствуют всю группу, ловят ее настроение и немного, совсем чуть-чуть - формируют и настраивают. Только в рамках дозволенного: на внимательность и вежливость, на хладнокровие и ровность отношения, на взаимопонимание и взаимодействие.
  - Первый этаж, приемные, канцелярия и служба протокола, - сообщил Ларх, пристраиваясь у левого плеча Йялла, на свое обычное место напарника. Толкнул локтем и тихо добавил: - Здесь дивные девушки работают. Давай познакомлю.
  Фраза повторялась в неизменной, невесть когда выработанной форме, год за годом. Десять лет вместе! У Ларха уже старшему сыну четырнадцать, и он со свойственной людям поспешностью судит о напарнике и его затянувшемся одиночестве. В шестьдесят три пора уже внуков растить.
  - Сегодня девушки даже тебе не будут рады, - усмехнулся Йялл. - Кто любит допросы и гроллье рычание?
  Ларх тяжело вздохнул и замолчал. Однако - Йялл отметил привычно и с долей настороженности - своих коварных намерений не оставил. Зря. Сегодня требуется предельное внимание. Только это, ничего иного.
  Волвеки скользили по коридору беззвучно и стремительно. Рой заглядывал в двери слева, Йялл обшаривал взглядом и чутьем помещения справа. Люди оборачивались, охали, роняли вещи - и запоздало изучали уже закрывшуюся дверь. Шепотом ругали желтоглазых зверюг, явившихся на миг призраками и сгинувших, укравших покой и оставивших в душе неприятный холодный след пристального и неделикатного внимания. Даже, пожалуй, спешного и грубого обыска...
  Общность утомляет. Особенно если строится она с незнакомым, непривычным и неопытным сознанием. Хорошо хоть, Рой принял настройку мягко и полно, работает на совесть и прижился в общности, как родной, давний и близкий знакомый. И все же от предельной обостренности чувств ломит виски. В ногах возникает непривычная тяжесть и даже слабость. День кажется бесконечным. Да что там день! Этот коридор - нескончаем. Воздух тяжелый и плотный, приходится с силой прорываться сквозь заросли чужих эмоций. Недружественных, темных, мрачных. За каждой открытой дверью сперва вспыхивает испуг или удивление, затем растет обида. За закрытой и оставшейся позади - взрываются презрение и возмущение, они гремят обвалами нелепых домыслов и обвинений. Темным затхлым ручейком струится едва ощутимый, странный стыд. Люди боятся отдать свои мысли на рассмотрение даже на краткий миг. Словно это и ужасно, и больно, и позорно...
  Йялл стер пот со лба. Очень утомительно. Если бы люди знали, как неприятно их читать, они бы и на это обиделись. Второй этаж. 'Хорошо хоть, - отметил Йялл, шагая по лестнице, - современные ведомства компактны'. Говорят, сто лет назад одна структура природопользования занимала три небоскреба и еще квартал вспомогательных высоток. Неразбериха была огромная, как и само ведомство. Хитрые людишки и ловкие айри потирали руки, загребая непомерные деньги в общей нестройной сутолоке. Тормозили решения, перенаправляли приказы и тасовали людей на постах... Тогда документация у людей еще имела бумажный вид и проблемы копились действительно тоннами. Сейчас стало гораздо лучше. Значит, Тимрэ прав: мир развивается, только это трудно рассмотреть вблизи, при малом количестве прожитых лет и узком кругозоре должности шеф-инспектора. Он-то имеет дело с худшими представителями Релата. Почти всегда - именно с ними.
  - Этого на беседу, - коротко бросил Рой, бесцеремонно указывая пальцем на человека за дальним столом.
  - Да как вы... - начал вполне предсказуемую речь уличенный.
  Но его не слушали. Дверь уже закрылась. Прочее - дело сопровождения. Ознакомить с правилами, доставить в зал, заранее подготовленный для шеф-инспектора с необычными полномочиями, охранять и не отпускать впредь до новых распоряжений, собрать немедленно хотя бы краткое досье, пообщаться с коллегами и друзьями.
  Еще один этаж. Йялл почесал за ухом. Есть хотелось зверски - это у него на лице написано сейчас крупно и отчетливо. Лорри, добрая душа, давно бы обозвала звериком и выдала порцию томатного сока. Только в ведомстве, вопреки обещанию Ларха, нет милых девушек. Есть красивые - глянцево-кукольные, опрятно-милые, соблазнительно-хищные и просто интересные. Люди так много внимания уделяют внешности - знали бы, как они смотрятся для читающего!
  - Тут у нас сам куратор и его помощники, - бодро предупредил Ларх, первым выглядывая в коридор верхнего этажа. - Йялл, я отлучусь на пару минут. Проверю зал, все же вы сгребли десяток перепуганных людей, их надо привести в чувство, убедить в выгодности сотрудничества и успокоить.
  - Лети, идеал инспектора, - рыкнул Йялл.
  Ларх усмехнулся и побежал вниз по лестнице. Он всегда любил быть 'хорошим' в паре. Любил и умел. Без него трудно вести разговор, мало похожий на допрос. Ларх белокур, ясноглаз и по виду наивен, он ставит закон выше даже приказа координатора. Он на стороне подозреваемых и готов ко всяческим компромиссам, презирает своего грубого напарника и вынужденно его терпит... Йялл прищурился от внутреннего смеха. Люди - удивительные существа. Они умеют играть. Порой это плохо, но иногда - очень и очень полезно. Как-то он сказал Ларху, что тот, при всей своей безупречной внешности, во время допроса - по сути, пиявка. Напарник обиделся и потребовал повышения до более зловредного насекомого. Хотя бы слепня, умеющего пить кровь и впрыскивать яд, оставляя внушительные шишки на месте укусов.
  На лестницу попытался пройти невысокий человек средних лет. Брезгливо обогнул Йялла - и замер под его тяжелой рукой.
  - С вами я тоже желаю пообщаться, - высказал свое намерение шеф-инспектор.
  - Нет времени! У меня срочный вызов, я первый помощник и я должен...
  - Тогда вам не придется долго ждать. - Улыбка волвека стала ласковой. - Вас проводят.
  Получасом позже Йялл отдыхал в салоне мобиля. Пил томатный сок, щурясь от удовольствия и благодарно вздыхая. Пилот оказался не просто толковым - замечательным. Само собой, про сок ему сказал Ларх. Но парнишка успел и найти, и запасти, и охладить.
  - Ведомство промышленной интеграции. - Пилот сам назвал адрес и покосился на странного пассажира: - Там уже одного уволили вчера. С позором. С такого высокого поста, что сказать страшно.
  - Я вонючий гролл, - поморщился Йялл, вспоминая любимую дразнилку Лорри и заодно соображая, сильно ли он вспотел. - Мне все равно, кого грызть.
  - А многие с утра пострадали? - азартно уточнил пилот.
  - Трое на днях улетят убирать кофе, - без колебаний спрогнозировал Йялл. - Прочие, их восемь, - по обстоятельствам.
  Хотелось закрыть глаза и подремать. После первичной настройки всегда так - притирка, работа через силу и фаза утомления. Если ее перетерпеть, откроется второе дыхание. Смешное человечье слово! Он куда лучше знает настоящий, стайный смысл второго дыхания. Всякий гролл знает. Плотно закрыть ноздри двухсторонними кожистыми клапанами - держат и критически низкое, и избыточное давление - и перейти на снабжение кислородом от внутренних резервов. Нырять и гоняться за рыбами или бежать через сернистые болота родного и не всегда дружелюбного Хьёртта. До рези в легких, до потемнения в глазах, до исчерпания сил... Как хороша такая работа! Но достается она молодым, старшие должны нести более весомую ответственность. И дышать ядовитым воздухом столичных ведомств, отравленных страхом и подозрительностью.
  Йялл потянулся к сознанию Роя. Все же мальчишка еще так юн, каково ему? Надо же: весело и интересно... Впрочем, сам Йялл, впервые ознакомившись с причудами людских душ, тоже находил их занятными. Радует иное - малыш умеет быть великодушным. Не огорчается из-за злости людей, переходящей в агрессию, - от проклятий и ругани до попыток нанести физический вред. Взять хотя бы ту смешную уборщицу, огревшую его, шеф-инспектора при исполнении, тяжеленной вазой. Как же, ворвался, чуть не сбил на пол два только что доставленных из тропиков уникальных растения...
  - Сколько мы сегодня успеем осмотреть? - снова подал голос пилот, на сей раз паркуя мобиль куда аккуратнее.
  - Восемь ведомств, - зевнул Йялл.
  - Шеф, но завтра уже не будет эффекта внезапности, - заговорщицким тоном сказал пилот. - Надо их брать тепленькими!
  - Завтра они будут горяченькие, - подмигнул Йялл. - Страх и ожидание обнажают второе дно.
  Ведомство промышленной интеграции своим настроем полностью подтвердило прогнозы Йялла. Здесь бояться и ждать начали еще вчера. Визиту не удивились, на шагающих по коридорам волвеков смотрели без раздражения, с какой-то грустной обреченностью. Людская гордость - странная штука. Эти так удручены выявлением в своей среде нечистоплотного сотрудника, что готовы терпеть проверки... И даже внутренне их одобряют. 'Оказывается, и у других нелады, а не только здесь', - думали они.
  После особняка ведомства промышленной интеграции, бледно-желтого с белой отделкой в стиле поздней неоклассики, был дворец семисотлетней давности постройки - красный гранит и медное литье, медицина и социальная поддержка. Рой восторженно охал, по мере возможности рассматривая неповторимый интерьер. Ларх шевелил бровями и подмигивал девушкам. Тут их имелось немало - весьма симпатичных и чудовищно, воистину по-медицински, бесцеремонных. Йялл непроизвольно чесал за ухом, когда его рассматривали особенно заинтересованно и норовили транслировать свое внимание. Еще бы! Почти все учились в Академии, волвеками их не удивить.
  После визита в розовое здание с уникальными фресками и омерзительным людским составом - ведомство контроля Инфосреды - Йялл перестал обращать внимание на интерьеры. Он ощутил настоящую усталость. Общность всегда неравномерно давит на создавших ее. Он в паре - вожак, он несет бремя, но он же и пользуется в большей мере открывшимися возможностями. Рой - только подпитывает и стабилизирует. С полной самоотдачей, ровно и профессионально, что даже странно в его юном возрасте. 'Лет через десять, - прикинул Йялл, - такой партнер может дать в паре больше'. Сформировать настоящую структуру многогранного эха, а также идеальную модель для боя, синхронного пилотирования и любой иной экстремальной работы, ограниченной временем и предельно точной.
  
  К тому времени, когда сгустились поздние летние сумерки, выгнавшие с работы даже самых занятых в преддверии Большого Совета сотрудников всепланетарной системы управления, группа Йялла закончила свою работу и распалась, чтобы утром снова начать чтение. Мобили приземлились на центральной площади, где парковка разрешена в течение ничтожных пяти минут. Пилоты высадили всех, попрощались и улетели. Ларх исчез, у него дела, надо писать отчеты. Рой покрутил головой и заулыбался. Девушки из гранитного медицинского особняка ждали возле маленького кафе с приметной вывеской-картинкой: крупная морда, явно гроллья, рвет клубничину.
  - Йялл, ты тоже приглашен, - заверил Рой, прикрыв глаза и цепляясь за удобно подвернувшийся под руку столб освещения: общность распалась достаточно легко, но все же первый миг разделенности надо зафиксировать и проконтролировать. - Хорошие девушки, они на практике у деда Ясеня жили полгода. Поужинаем, порычим.
  Йялл покачал головой, формируя в сознании вежливый отказ. У него были свои планы на вечер. Очень давно намеченные и неисполнимые до нынешнего времени, до возвращения в стаю. Даже не планы - своеобразные обязательства, возникшие тридцать лет назад, но так и не урегулированные. Он не успел даже поговорить с Кроном после того случая, и теперь, в теплых сумерках, пахнущих речной влагой и близким морем, побрел от площади к набережной, а затем вдоль парапета, вверх по течению реки Карниссы. От заполненных ресторанчиками и клубами шумных кварталов старого города - к более тихим и удаленным, обслуживающим. Шел и думал: 'По крайней мере, Крону здесь хорошо и уютно. Хотя бы так...'
  Старинная улица Возчиков, мощеная булыжником, вильнула от набережной влево и запетляла, уворачиваясь от зеленых изгородей, каменных и чугунных оград. Раздалась, выбравшись на простор. Превратилась в широкую дорогу немыслимого для нынешних времен вида. Камни пригнаны ровно, под слабой росой блестят тускло и пыльно - словно сама древность города осела на них, обещая ненадолго остановить время.
  Крон, само собой, гостя заметил издали. Открыл дубовую створку добротных ворот и ждал, прислонившись широким плечом к бревнам. За тридцать лет он изменился невероятно. Йялл даже тряхнул головой. Он помнил мальчишку, высокого тощего недоросля неполных семнадцати лет. Казалось - все так и останется, память не ведала иного облика.
  Но возле ворот стоял огромный волвек. Йялл задумчиво предположил, что тот выше него самого и явно массивнее. Наверное, все сто сорок килограммов... Странно видеть столь внушительного, обстоятельного волвека - и с роскошной темно-бронзовой шевелюрой да с кожей, до странности похожей на человечью. Хотя чему удивляться? Таковы все арры стаи, те, кто не смог миновать трансформацию и не обрел второго облика.
  - Я очень ждал тебя сегодня, - улыбнулся Крон. - Не надеялся, что выберешься, дел много, понимаю. Но ждал.
  - Давно хотел с тобой поговорить, с того самого вечера, - вздохнул Йялл, быстро шагая к воротам. - Но видишь, как все вышло. Я сам натворил невесть что и вернулся к разговору гораздо позже, чем желал бы. Тридцать лет!
  - Ты стал похож на отца, - заметил Крон. Играючи качнул тяжелую створку: - Проходи. Только не спеши, я вас должен познакомить.
  Йялл заинтересованно принюхался и шевельнул бровью. Едва получив право снова стать частью большой стаи, он запланировал визит к Крону. О его работе и жизни знал и прежде, следил по мере возможности. Уникальная по нынешним временам должность: главный конюх Центральной провинции. Заодно и ветеринар, и зоотехник, и гролл знает кто еще... Все церемонии и протоколы людей держатся на его широких плечах. Ни один парад не проходит без учета его рекомендаций.
  Створка подалась без участия Крона. Из тени двора высунулась огромная конская морда. Бешеный лиловый глаз с подозрением блеснул под густой длинной челкой. Конь всхрапнул, решительно ударил копытом по камням, высекая искры и вынуждая землю вздрогнуть. Крон улыбнулся совсем не изменившейся, знакомой Йяллу детски-счастливой и чуть застенчивой улыбкой. Крепко хлопнул по необъятной конской шее:
  - Это мой Лоцман. Как инспектору могу сообщить паспортные данные: тяжеловоз, снежская упряжная порода, класс - элита, мать - Марка, десять высших наград на смотрах и двенадцать безупречных жеребят, этот - лучший. Отец - Лаг, стоит в моей конюшне, уже за мной не ходит - стар, все дела оставил на сына.
  - Дела? - весело прищурился Йялл, роясь в карманах. Достал ржаные сухари, запасенные заранее для этого случая, предложил коню. - Знаю я ваши дела... Только ты мог умудриться счесть коней своей стаей. И они тебя опекают. Лоцман на меня прямо вызверился. Защищает и предупреждает.
  - Опекают, - без обиды согласился арра, пропустил Йялла во двор и закрыл ворота. - Ты же знаешь, меня долго пытались довести до взрослости. Пока Тайя не разогнала всех и не сказала, что я могу жить так, если не желаю иного. Она меня сюда и устроила. Часто навещает, огорчается, что я до сих пор предпочитаю этот маленький мир большому. А я полагаю, что и в большом нет никого надежнее Лоцмана.
  Крон снова хлопнул коня по шее и слегка оттеснил в сторону. Пошел через двор, и огромный жеребец зашагал следом, норовя уткнуться волвеку в ухо или дернуть зубами воротник.
  - Не возражаешь, если мы будем ночевать не в доме? - уточнил Крон, беззлобно отпихивая любимца в сторону. Нырнул в добротную дверь небольшого дома и продолжил говорить оттуда: - Лоцман чудовищно упрям. Пять лет назад я улетел по делам, так он разбил не только свое надежное бревенчатое стойло, но и стену конюшни. Каменную. Хорошо хоть, мы поработали с генетиками, у этого поколения копыта не трескаются и не нуждаются в ковке. Если бы буянил его папа Лаг, я бы с ума сошел, борясь с трещинами и прочими проблемами, а так отделался скандалом и выговором. Служба сохранения истории озверела, узнав про разрушение стены конюшни, памятника планетарного значения возрастом более восьми веков.
  - Сколько он весит? - заинтересовался Йялл, восторженно оглаживая огромного коня.
  - Тонну без полусотни килограммов, метр семьдесят девять в холке, - гордо сообщил Крон, выбираясь из дома.
  В охапке он держал два пухлых матраца и пледы, на локте висела сумка с припасами. Йялл отобрал сумку и пошел за хозяином в глубь обширного двора, через малую калитку - в сад, затем тропочкой в некошеной траве - к холму, пологому и пустому. На вершине имелся деревянный настил. Там Крон бросил свою ношу и взялся устраивать удобное лежбище.
  - Лоцман водит парады, - продолжал он хвалить коня. - Наизусть знает церемониал. Работает без подсказок. Его обожает весь город, у него есть 'конюшня' в Среде, очень популярная. Его ценят художники. Лома, малыш, покажи статую!
  Конь перестал обнюхивать сумку, отступил на пару шагов, фыркнул и вскинулся на дыбы, аккуратно поджимая передние лапы. Лапы! Иначе Йялл и подумать не мог. Мохнатые от колена, толстые, заканчивающиеся огромными, подобными сковородам, копытами. Гарцевал огромный конь легко, хотя холм от его движений слегка дрожал. Поиграв в статую с минуту, конь опустился на все четыре ноги, всхрапнул, резво развернулся на месте и ускакал к основанию холма. Там начал придирчиво выбирать траву, то и дело поглядывая на любимого хозяина: не обижают ли.
  - Значит, ты не изменил мнения, - вздохнул Йялл, усаживаясь на шерстяной плед, брошенный поверх умягченного матрацами лежака. - Как ты тогда сказал? Мой зверь...
  - Мой зверь - определенно хищник, - сухо и упрямо согласился Крон. - Очень крупный и опасный. Я не могу его выпустить, поскольку он слишком иной, чем я. Мы плохо понимаем друг друга. Точнее, он меня не слушает и не слышит, приходит ночами и портит сны. Искушает азартом бега и красотой полноценного зрения. Рычит в ухо о пустынях Хьёртта. Но я не сдаюсь.
  - Род Энзи славен своей последовательностью, - чуть насмешливо подсказал Йялл. - Ты последовательно упрям. Ты не желаешь быть полноценным единением двух начал. Мой зверь тоже хищник, Крон Энзи. Мой волк, как называл личную тень каждого первый вожак. Зверь ловок, силен и желает побеждать. Он охотно выслеживает добычу, азартно рвется в бой и понимает скрытую природу людей гораздо лучше, чем добрый и наивный лвек, моя тонкая духовная составляющая. Но ведь мир не идеален, просто надо себя знать. И выбирать длину поводка для волка.
  - Не стоит, - огорчился Крон. - Мы уже все обсудили. Я не могу дозировать удар. Даже этого не умею. А удар у меня и в семнадцать был - сам помнишь... Я трус, Йялл Трой. Я это знаю и смирился со своей ущербностью. Если на меня нападут ночью в городе, я убегу.
  - Бегаешь ты быстро, - невесело прищурился Йялл. - А если ты будешь не один?
  - Мои друзья - Лоцман и его табун, - совсем тихо отозвался Крон. - Они бегают еще быстрее. Я не готов рисковать слабыми. Поэтому я здесь и поэтому я один... В Гирте не бывает волнений. Тут полно сотрудников инспекции и нет угрозы неприятностей.
  Йялл нехотя кивнул. С болью в душе признал очевидное: Крон внешне изменился полностью и ничуть - внутри.
  - Если бы ты был трусом, все удалось бы исправить, - печально заверил друга Йялл. - Но ты ужасающе добр. Ты страдаешь неправильной, бессильной добротой идеалиста. По-хорошему, тебе надо было бы работать в инспекции, чтобы избавиться от нелепого преклонения перед жизнью во всех ее проявлениях. Не хмурься, я знаю, о чем говорю. Есть люди, которым я готов ломать шею не просто по работе, то есть при наличии прямой угрозы жизни. Я желал бы намеренно их подловить, без серьезного основания. Один раз хрустнуть шеей такой др-ряни - радость. Чтобы другие люди, нормальные, жили спокойно. В этом смысл. Люди не только сами бывают внутри черны, но тянут в тень иных. Силой и хитростью, болезненно, настойчиво и подло.
  - Ты взрослый, и ты вожак, - без малейшего протеста кивнул Крон. - Я понимаю твою правоту и принимаю ее, ты ведь читаешь мое сознание. Понимаю и принимаю... но зверя не могу отпустить. Я тяжелее тебя на семь кило, Йялл. Тренировки не забросил... Не знаю, кто из нас будет лежать мордой в траве, если...
  - Ты, - азартно хлопнул по пледу Йялл. - Для драки нужна здоровая злость, в тебе ее нет. Может, проверим?
  - Лоцман будет против, - виновато вздохнул Крон. - Хорошая порода. Риан ко мне иногда ходит. Я даже его убедил в совершенстве снежских, хотя сердце он по-прежнему отдает гриддским скакунам. Для волвека они мелковаты... Снежские - моя большая любовь. Они лучше людей, в них нет даже намека на хищность. Они не предадут и не забудут добра.
  Йялл порылся в припасах, щедро разломил надвое большой круг хлеба и щелкнул языком, глянув искоса на коня. Лоцман не подвел: в несколько прыжков одолел холм и замер рядом, толкая в плечо огромной головой. Смешной - бородатой, с высоким, гораздо гуще и длиннее гролльего, ворсом. Скушал хлеб аккуратно, чуть отодвинулся и предостерегающе всхрапнул. Мол, угощение беру, но хозяина и друга берегу неукоснительно.
  - Посмотри в его глаза, - предложил Йялл, разгребая длинную челку. - Он тот еще зверь! Он вожак по-своему, и он не усомнится в праве наказать врага. Нет, Крон, я уверен в своей правоте и в том, что ты ее однажды примешь. Твое одиночество рано или поздно иссякнет. Ты слишком умен и хорош, чтобы сидеть в лошадином мирке и не работать в полную силу на пользу большой стаи. Просто еще не пришло время. Тайя права, не надо торопить события и подсказывать решения. Пока не надо.
  В сумке нашлись и засахаренные фрукты, и свежие яблоки, и варенье. Грибное желе, соки, творог. Кислое кобылье молоко, продукт местный, явно изготовленный в этой округе. Лоцман ревниво изучил припасы, угостился цукатами и ушел. Редкий и светлый туман раздавался возле его боков, пропуская великана. Йялл проводил коня взглядом и лег на спину, с восторгом погружаясь в созерцание летнего неба. Крон тоже лег и всмотрелся, охотно формируя подобие общности. Не зря в Академии среди студентов есть такая шутка: вместо любительского телескопа можно позвать в гости пару волвеков, это выгодно. Бесплатно и гораздо более увлекательно.
  Хьёртт, самая яркая вечерняя звезда нынешнего небосклона, низко стоял над горизонтом. Близкий, притягательный для взора, родной... И Крон, и Йялл не видели его пустыни три десятка лет. Сейчас оба охотно и с теплотой вспоминали родину. Вдвоем - это уже не тоска и не боль. Просто тихая грусть, по-своему приятная. Ее можно и нужно выплеснуть в низком и торжественном рыке приветствия ночи.
  Лоцман в низине возмущенно всхрапнул, слушая басовитый тяжелый звук, и не только звук - скорее вибрацию тумана. Но развивать свое раздражение конь не стал. Хозяину он мог, видимо, простить все его странности.
  - Йялл, а как ты его держишь, своего зверя? - тихо, одними губами, шепнул Крон.
  - Никак, - зевнул Йялл. - Ты ведь не удерживаешь Лоцмана и не требуешь от него защиты или сопровождения. Просто вы - пара. И ты в этой паре - лвек, душа... А он - копыта и тонна живого веса. Кстати, он прыгает? Уж больно велик.
  - Детей очень любит катать, с него даже самые маленькие не падают, - охотно похвалил коня Крон. - Напрыган идеально на высоту препятствия в полтора метра, выше - только с опытным седоком. Я допек генетиков, и проблемку с прочностью копыт и костей мы в целом решили, заодно поработали и убрали многие сложности содержания этой породы. Мокли у них копыта, подгнивали. Сейчас все ушло. Подвижность выросла, связки стали эластичнее. А характер остался. Сердце у снежских огромное, в них есть благородство отношения большого к малышам. Одна беда с прыжками - ямы.
  - Ямищи, - рассмеялся Йялл, показав широко разведенными ладонями обхват копыта.
  Он порылся в припасах и достал крепкое крупное яблоко. Хрустнул, решительно кусая полбока. И снова окунулся в созерцание звездного неба, подернутого легкой кисеей тумана, из-за которого далекие солнца казались перламутровыми, каждое сияло собственным радужным ореолом. Теперь Йялл любовался крупной голубой звездой в созвездии, издревле именуемым народами степи Глазом Скакуна. Крон тоже смотрел с удовольствием. Для него Скакун определенно был не безымянным и принадлежал к северной породе.
  Тишина живого мира удивительна. Она облекает собой, как вторая кожа. Соединяет с природой и наполняет душу счастьем. Позволяет найти и обрести то, о чем так долго твердил Риан своему ученику. Не одиночество - но уединение.
  Мир странно устроен. Он больнее всего бьет самых лучших, добрых, щедрых и сильных... Особенно мир людей. Но ведь иначе, наверное, и быть не может. Они сами подставляются под удар. Потому что не могут остаться в стороне и не умеют быть зверями даже в нужный момент. Когда остается только рвать - чтобы даже не выжить самому, чтобы других спасти. Хотя это оправдание не снимает тяжести содеянного и не облегчает ношу все той же ответственности, выделенной без мерки, с верхом, вожакам. Еще учитель Юнтар говорил: 'Вожак щедр душой и добр, но от этого его когти не утрачивают ни остроту, ни хватку'.
  Йялл смотрел в глаз небесного скакуна и, осторожно отгородив уголок сознания для личного, думал о Кроне Энзи, родном правнуке первого из вожаков свободной стаи. К сорока семи Крон так и не встал на лапы - это беда, огорчение и боль всей стаи. До сих пор его второй облик - лишь сон. Даже глаза выдают затянувшийся отказ от взрослости, не обрели прозрачной желтизны, остались детскими, какими были в семнадцать. Серовато-карими. Темными. Йялл подумал, что люди, пожалуй, не всегда и догадываются с первого взгляда, что Крон - волвек. Лохматый, с рыжевато-бурыми волосами, темноглазый, с характерным выговором коренного жителя Гирта. Наверняка он редко и мало общается с людьми. Только по мере необходимости. Разве хоть один житель большого и неуютного мира может сравниться в обаянии с безупречным Лоцманом?
  Тридцать лет назад Крон готовился поступать в Академию. Он интересовался медициной, много общался с Тимрэ и учился взахлеб, его негласно, но уверенно присматривали заранее в кандидаты на место главного врача 'Иннара'. На Релат Крон прилетел впервые, все ему казалось прекрасным, необычным. Он, как и многие другие стайные, наивно радовался и открывал душу новому. Охотно общался со сверстниками. Не было и намека на проблемы... До той ночи. Йялл поморщился и сменил позу. И сейчас вспоминать противно.
  
  Беззвучный крик Крона расслышали многие - по сути, все волвеки, находившиеся в городе. Он, Йялл, сын вожака, и тогда умел быть быстрым. К тому же находился рядом, примчался на место через полторы минуты.
  Пахло горелым мясом и кровью - страшно и резко, он впервые слышал этот запах, такое из памяти не стирается. Крон лежал неподвижно, искаженный, скрюченный, истекающий кровью. Рядом гордо одергивала свою блестящую кофту дочка какого-то важного человека, работавшего в планетарном ведомстве и, само собой, устроившего кровиночку на подготовительные курсы в Академию.
  Девица не смотрела ни на Крона, ни на второго юношу, лежащего у стены. Она торопливо проверяла качество сделанной только что записи. Сама произошедшее и подстроила, чтобы на следующий день выложить отснятое в Среде. 'И сразить всех наповал', - так она объяснила во время расследования обстоятельств дела, гордо фыркая и поправляя прическу. Мол, она самая красивая в Академии, всегда мечтала, чтобы за нее дрались всерьез. Люди - слабаки, от них многого ждать не приходится. Город Гирт удручающе тих и не предлагает нужного набора впечатлений. Но она умна и ловка, срежиссировала спектакль от начала до конца. Главным героем должен был стать волвек, он эффектный. Любой волвек - хотя бы Крон, с которым знакома была всего-то два дня, ничего еще не понимающий в людях и их подтексте понятия 'дружба'. Его легко было привести в нужное место, ведь 'ночью опасно возвращаться домой одной'. Влюбленный в девицу парень - человек, ровесник Крона, тоже оказался там, где предписывалось планом. Не один - с приятелями, и не вполне трезвый.
  - Для этого и существуют подруги, - твердила нелепая и чудовищно безразличная к содеянному девица.
  Для того чтобы накачать людей подозрениями, спиртным и подначками.
  Итог: красавица - жертва в лапах грязного волвека. Его чутье нельзя обмануть - но и обманывать уже не надо, ситуация для съемки сложилась. А пьяный человек ничего не заподозрил.
  Совершенно банальная история. Похожие, пусть и не столь страшные, случались и до, и после. Излишняя наивность - с одной стороны, и бездушие, непонимание, расчет - с другой.
  Увы, на сей раз все окончилось на редкость мрачно. Пьяный ухажер девицы оказался сыном шеф-инспектора, он не только поверил намекам и возжелал мести, но и явился уничтожать врага с папиным стэком, снятым с режима опознания владельца. Крон это понял первым и успел сделать многое: отстранил за спину спутницу, спасая существо, ничуть не достойное спасения... Попытался доказать отсутствие агрессивных намерений, шагнул к противнику, не делая резких движений и выбирая момент, чтобы изъять оружие. Отстранил с линии удара стэка пьяного приятеля мстителя. Попытался транслировать в сознание окружающих воздействие, запрещенное вне критических условий и направленное на успокоение. Почти успел и почти справился.
  Если бы девица не желала боя превыше всего иного, дело ограничилось бы бранью и несколькими неприятными минутами стояния под угрозой оружия. Но вышло иначе: спасаемая толкнула волвека вперед, грудью на стэк. Мститель непроизвольно, реагируя на крик и резкое движение, задействовал оружие... Крон получил тяжелейшую комплексную травму: левое легкое создали заново, как и ребра, кожу, сосуды и мышцы. Непростая операция, возможная лишь при ассистировании двух снавей, но успешная.
  Одна беда: едва Крон открыл глаза, ему подробно рассказали о том, что стало со вторым участником ночного инцидента. Нашлись 'добрые люди', чью откровенность сполна оплатил отец зачинщицы происшествия. Удар у правнука вожака Лайла и правда был поставлен безупречно. Уже едва живой, пораженный стэком, волвек все же отнял оружие и смял грудную клетку противника, практически прорвал насквозь. Если бы мститель был волвеком, его живучести хватило бы на несколько минут. Один шанс на спасение - но имелся бы... У человека сил и живучести оказалось слишком мало.
  Крон, осознав ужас произошедшего, очень наделся на адекватное наказание. Однако запись, сделанная зачинщицей событий, полностью его оправдывала. Спас девушку, успел локтем оттолкнуть с линии удара стэка пьяного сообщника мстителя. Не допустил активации наиболее опасного вида атакующего воздействия, рассчитанного на массовое поражение, что уничтожило бы всех участников ночного происшествия... Оборонялся строго в рамках дозволенного. Награждать впору! Только как жить после такого? Как, если чувствительность к эмоциям позволяет осознать и воспринять все, что о тебе говорят и думают в отчаянии родители погибшего юноши.
  А ведь еще есть Среда и сплетни, есть общее мнение сверстников. Двойственное, причиняющее муки. Одни осуждали и презирали выродка и нелюдя, это больно и тяжело. Но еще страшнее и непонятнее оказались эмоции иных, восхищенных и готовых сделать зверя своим идеалом...
  
  В мире людей жестокость имеет странное и сложное обаяние. Она может казаться притягательной, интересной. Порой так удобно восхищаться простыми решениями и радоваться сильной руке. Пока эта рука не дотянулась до тебя... Я лениво зевнул, заставляя себя погасить раздражение. Мне, шеф-инспектору, нечего и сомневаться: я сполна наделен отрицательным обаянием. Накопились дела за время службы, репутация сложилась. Приросло... А еще я выработал стойкий иммунитет к чужому мнению. Крон не смог... Его потряс и уничтожил тот факт, что в мире людей доброта не имеет обаяния. Доброту принимают за слабость, за ней обязательно ищут спрятанную и ловко замаскированную выгоду. Доброта своей нормальностью, отсутствием эффектов, боли и ореола таинственности скучна для людей - молодых, быстрых в принятии решений, неразборчивых в оценках, излишне агрессивных...
  
  - Ты опять думаешь о той ночи, - укорил Крон. - Я научился о ней не думать.
  - От прошлого нельзя отгораживаться, - возразил Йялл. - Ты все сделал правильно. Точнее, пока ты себя мог осознавать, действовал идеально. А потом... ты смял ему ребра не потому, что ты зверь и хищник. Стэк сформировал непроизвольный мышечный спазм, какая уж тут дозировка усилия... Я знал шеф-испектора, потерявшего сына. Мы общались. Сначала было тяжело, он пытался отмолчаться, но потом мы нашли взаимопонимание. Он тебя никогда не винил, ни в чем. Только себя. Стэк следует хранить в служебном мобиле, причем в состоянии однозначной идентификации владельца. Он знал... Но не мог и представить, что небольшое нарушение инструкции так страшно откликнется. У людей нет общего сознания, нет обязательных правил простейших рутинных дел, становящихся автоматическими в исполнении. Я здесь тоже разболтался. Самодисциплина ослабла. Стэк раз десять бросал в комнатах и на работе, как игрушку. Ты, наверное, уже знаешь: меня вчера моим же оружием чуть не прикончил айри Литтарим.
  - Все слова правильные, мне нечего возразить, - виновато буркнул Крон. - Только во второй раз я не готов попасть в похожую ситуацию. Я стал гораздо крупнее и сильнее, то есть опаснее... Значит, надо держаться Лоцмана.
  Йялл мрачно почесал за ухом и промолчал. Почему-то ему казалось еще утром, что переубедить Крона будет несложно. У других не получилось, но это у других...
  - Когда закончится нынешний переполох, я приведу к тебе свою стаю, - начал строить новый план Йялл. - У меня теперь есть сестренка, Сати. Лоцман ее покатает?
  - Конечно, - охотно отозвался Крон. - Надеюсь, ты теперь не исчезнешь надолго. Даже по важным делам. Научу твою сестренку плести Ломе гриву в косички, отправлю с ним купаться. Приезжай, здесь хорошо. Спокойно.
  Йялл молча улыбнулся, отсылая благодарность. Прикрыл веки, уговорил себя не огорчаться и просто отдыхать. Потому что волвеки из рода Энзи упрямы, но и волвеки из рода Трой ничуть не проще. Если он, сын вожака, взялся поставить друга на лапы - он своего добьется! А пока надо заниматься неотложными делами, отдыхать, копить силы для завтрашнего продолжения инспекции ведомств. Готовиться к допросам айри и людей, пытавшихся уничтожить Лорри и Паука во время полета... В общем, гора дел.
  
  Глава седьмая
  ТРУДНО ЛИ ВЫГОВОРИТЬ СВОЕ ИМЯ?
  
  Многие мечтают видеть мир в четыре глаза. Иметь возможность изучать явления и предметы в объеме и с разных сторон. Обладать несколькими мнениями и общаться, даже спорить, всегда понимая доводы оппонента. Быть сразу и обществом, и его частью. Никогда не терять связи с миром и отдыхать по очереди, сохраняя непрерывность течения времени.
  Они обладали перечисленным всегда, с рождения. Правда, им постоянно внушали, что их двое и что у целого есть разные тела и сознания, даже для каждого - отдельное имя. Они соглашались с этим, чтобы не расстраивать близких. Они привыкли звать Ривом дневное сознание, более общительное и склонное радоваться солнцу. Риком было ночное, обожающее луну и пустыню. Как можно разделить день и ночь? Остановив вращение мира - не иначе... То есть уничтожив этот мир.
  И мир остановился. Буря боли и отчаяния прокатилась, сметая привычное. Надо было держаться, пока длилось общее дело. Держаться, надеяться и ждать. Но задание завершилось, а улучшение так и не наступило. Общее 'мы' распалось. Это было похоже на удар широкого топора, разрубившего единое надвое. То, что после удара едва теплилось, страдая от своей неполноценности, не было Риком или Ривом. Всего лишь обрубком - изуродованным, кровоточащим, погруженным в кромешный ужас пустоты. Единственным странным ощущением, удерживающим на краю небытия, оказалось одиночество. Чужое - сам обрубок целого не мог испытывать ничего подобного. Чтобы быть одиноким, надо хотя бы осознавать себя как отдельное существо. Такое имелось рядом. Теплое, крошечное и независимое. Оно преспокойно жило в условиях одиночества. Оно понятия не имело о том, что иное состояние имеет смысл. Оно, бывает и так, находило одиночество нормальным и естественным.
  'Когда-то очень давно учитель Риан назвал подобное самодостаточностью'. Это было первое после крушения привычного мира осознанное воспоминание. Чье? Непонятно. Но за ним следом в сознание втиснулось требование: тот, маленький, нуждается в защите. Кто-то настаивал на своей правоте, вынуждал слушать. Тот, одинокий, детеныш, сам не выживет. Еще тот - сирота, у него нет семьи. Никакой. И стаи нет. Ужасно.
  'Как можно существовать в полном одиночестве?' Это была уже мысль. К ней удобно цеплялись обломки утраченного миропорядка. Надо оберегать слабого. Ответственность - это уже работа и задание, ради выполнение которого необходимо жить. А еще пробудилась жалость: тот - совсем один и детеныш. Шевельнулось удивление: как же он выживает и не сходит с ума? Как вращается его мир? Что для него день и что - ночь?
  'Кстати, сейчас ночь'. Это был готовый вывод. Осознанный. Нечто цельное, дающее право обозначить себя, уцелевшую невесть зачем часть счастливого утраченного прошлого, как ночную составляющую угасшего 'мы'.
  'Я - Рик'. Мир и не подумал возобновить вращение. Однако пустота утратила свою безграничность. Надо заботиться о младшем. Надо спасать его от ужаса полного и смертоносного одиночества. И самому спасаться.
  Открыть глаза оказалось трудно. Как будто он предавал общность, позволяя существовать этому новому 'я', не имеющему связи с угасшим 'мы'. Никакой связи. Ни эха боли, ни ощущения гибели. Только теплый детеныш на спине. С ним связь есть: он не спит и он голоден. Веки нехотя создали щель, позволяющую убедиться: мир продолжает существовать. Плоский, обрезанный жалким кусочком поля зрения, ведь невозможно теперь видеть с двух ракурсов. Мир еще и замкнутый, нет отклика на зов. Но детеныша надо накормить.
  Пришлось поднять голову и осмотреться. Комната. Окно с широким подоконником, стол, пара кресел. Две кровати. Слабый свет старого месяца, закрытого облаками, ложится штрихом на пол в щели штор. Пахнет морем, лесом и цветами. Знакомое место - общежитие при Академии. Вот и еще один стул, совсем рядом. Рик недоуменно встряхнул головой: как он мог не опознать присутствие человека? Маленькая девочка, совсем худенькая, с тусклыми серыми волосами, сливающимися с полумраком комнаты. И глаза серые. Спокойные, большие. Слишком по-взрослому смотрят на него. Во взгляде - одиночество, нормальное и привычное для этого существа. Как будто можно быть единственным и последним живым сознанием в мире - и перенести даже такое...
  - Я и есть единственная, - явно разобрав смятение, отозвалась девочка. Дернула острым плечиком: - Никто не понимает, что я такое. Не человек, не айри, не волвек и даже не вполне айк - это такой генный гибрид айри и волвека. Тимрэ все проверил и честно мне изложил. Но я и сама подозревала подобное. Всегда, с тех пор, как осознала себя. Я пока что половинка, так сказал Риан, он мудрее всех, ему можно доверять. Когда найду для себя нечто недостающее - стану целым, он обещал. Еще Риан сказал, что именно поэтому я выбрала себе кота. Коты самодостаточны. Я у него учусь. Тебе тоже надо учиться. Ты готов, ты ведь уже признал за собой личное имя. Ты - Рик Горр. А я Сати. Котенка зовут... нет, не скажу. Сделай еще одно усилие. Смени облик. У тебя получится, я верю. И тогда мы поговорим. Я расскажу тебе, как обстоят дела у Рива и Ринка.
  Девочка встала и быстро вышла из комнаты. Котенок на загривке возмущенно взвыл, спрыгнул и метнулся к двери. Подсунул в щель лапу и стал пытаться оттянуть на себя препятствие. Действовал он сосредоточенно. То и дело шипел, дергал хвостом и высоко, воинственно-обиженно мяукал.
  Рик усмехнулся во всю пасть. Теперь стимулов к самостоятельным действиям накопилось очень много. Без смены облика он не мог выяснить подробности о судьбе семьи. Странная девочка тоже интересна, с ней нужно поговорить, это важно. Да и изучение котенка, независимого до неправдоподобия, хотелось бы продолжить. Трансформация прошла быстро, как и одевание. Некто, по запаху незнакомый, приготовил вещи, уложил в одно из кресел. Стандартные полуоблегающие брюки темно-зеленого цвета. Мягкая рубашка на тон светлее, с коротким рукавом. Сандалии. Так одеты все студенты-волвеки, прибывающие на учебу в Академию. Некоторые люди над одинаковыми вещами смеются, советуют строем бегать и хором рычать. Их глупые замечания остаются без ответа. Какой смысл объяснять каждому, насколько жизнь на родном Хьёртте иная? Что все младшие охотно и с гордостью участвуют в работах вне куполов, практически каждый день бегают гроллами-разведчиками. Выходят в пустыню часто из одного купола, а ночевать добираются в другой. Не тащить же вещи с собой! Вот уж глупость... Любая семья, куда мордой ни ткнись, хоть к волвекам, хоть к человекам в дом, - примет, разместит, накормит. Хозяйка достанет из шкафчика стандартные вещи - и отдаст. Удобно. А красота, мода, стиль - это женские слова. Или семейные. Взрослые волвеки, живущие своим домом, очень ценят уют.
  Рик размышлял усердно и неторопливо, заполняя пустоту в душе и отчаяние безответности зова. Никого рядом - это же невозможно! Он в Академии, тут обычно до двух сотен стайных поблизости, а то и больше. Но все сознания молчат. Он людей, и то не слышит...
  Едва щель открывающейся двери стала заметна, котенок сунулся к ней, шипя и царапая пластик с удвоенным усердием. Выскользнул в коридор, увидел Сати и тотчас отвернулся. 'Вот еще, и никого я не искал', - было написано на мордочке. Рик усмехнулся и покачал головой. Зато он - искал. Звал! И не слышал ответа, хотя рядом, на диване, сидят и Сати, и сама жена вожака - Тайя.
  - Приветствую, - вежливо поклонился Рик, подошел и сел в предложенное кресло. - Я утратил дар прямой речи и вынужден обходиться словами?
  - Временно, - утешила Тайя. - Мы с Сати очень старались, нам помогали многие. Это условие твоего нового задания, очень важного для стаи. Ты обязан научиться жить самостоятельно. Второе твое задание - безопасность Сати. Будь при ней. Оружие и инструкции получишь у Йялла. Теперь он для тебя старший.
  - Да, принято, - тоскливо выдохнул Рик.
  Жена вожака встала, ободряюще улыбнулась и пошла прочь. Рик проводил ее взглядом. Отчего-то некстати припомнилось: люди считают Тайю самой красивой женщиной Хьёртта. Он, оказывается, раньше не придавал этим словам значения. И не замечал, что двигается она по-кошачьи мягко и гибко. А ее короткие волосы светлы настолько, что переливаются радугой неявных оттенков, на кончиках вспыхивая золотом. Неужели в четыре глаза можно видеть хуже, чем сейчас, двумя собственными? Странная идея. Но ведь очевидно: они с братом смотрели как-то не так. Неужели в общности может скрываться ущербность? Закрытость для внешнего, делающая изучение мира существенно неполным, однобоким.
  Сати села на подлокотник, дернула за рукав, привлекая к себе внимание.
  - Ты был без сознания полные сутки. Рив в порядке, спит и лечится, - сказала она. - Ринк тоже спит и лечится. Сперва никто не сообразил, что он ранен, и серьезно... Держался, а как вас сдал, свалился. К ним не пускают, но ты не беспокойся, декан Тиэрто вернулся и занимается больными. Я его видела. Такой внушительный айри, он справится, мне сам Риан пообещал. Что еще хочешь узнать?
  - Надо накормить котенка, - припомнил Рик.
  - Он вымогатель, - сморщила нос Сати. - Он даже у директоров умудряется клянчить, у айри Ялитэ и у второго, который человек. Еще он бегает на пристань и побирается в ресторанах, прямо стыдно, с его-то родословной на рисовой бумаге, с его сапфиром и гордым именем Гиркс Пятый... Пошли лучше тебя накормим, а? И меня заодно. Глядишь, Йялл нас уже сытыми найдет, он пока занят, но скоро освободится.
  Рик согласился. Сам повел девочку в ближайшую столовую, на ходу выясняя, от кого и от чего, собственно, следует оберегать. Сати отвечала охотно, говорила много и эмоционально. С ней оказалось посильно преодолевать тянущую жилы пустоту неполноценности.
  Ночью в столовой было пусто, работали только сервисные слаги. Предложить они могли нечто безвкусное и лишенное запаха, предназначенное для длительного - а как предположила Сати, и вообще вечного - хранения. Рик нахмурился, попытался сообразить, есть ли у него, лично у него, счет? Обычно за все платил Ринк, он же старший.
  - Да, запущенный случай, - рассмеялась Сати, узнав причину заминки. - Пошли к Лорри. Она все равно, как я понимаю, не спит. Весь день дрыхла, и не просто так - у знакомых медиков Йялла. Ее чем-то полезным накачали, так похорошела! На человека стала похожа.
  - А была? - запутался Рик.
  - Тощая синюшная шалава, - вынесла приговор Сати. Покосилась на смеющегося волвека и добавила еще более трагическим тоном: - Сама же она и говорила: 'Полкило румян плюс погашенный фонарь - и я еще вполне гожусь для дела'.
  - Странные у тебя представления о красоте, - задумался Рик, плотнее настраивая связь с сознанием кота.
  Отметил заинтересованно: у того отличное ночное зрение, пусть и иного типа, чем у волвека, требующее привычки. Слух... слух тоже неплох. Нюх слабоват, но в целом партнер занятный.
  - Представления странные, - передразнила Сати. - Какие есть... Учти: ты обязан сказать ей, что она очень красивая и что ей не дашь на вид больше двадцати двух. Хотя до двадцати двух ей еще дней десять у медиков спать без передышек. Мне Тимрэ объяснил, что люди теперь проходят какие-то специальные процедуры раз в десять лет, чтобы дольше жить. Методику разработала стая, это совсем надежно и безвредно. И что Лорри еще не поздно, а моей бабушке Томи уже поздно в этом участвовать.
  - Да, медики обещали, что теперь люди станут жить дольше и стареть позже, почти как наш народ, - кивнул Рик. - Мы идем в архив?
  Без привычного ощущения живых сознаний было неуютно. Ночь казалась опасной и непредсказуемой. Хотелось красться, принюхиваясь и не отпуская девочку от себя ни на шаг. Спасибо, его не отключили хотя бы от одного сознания - от кошачьего! Конечно, приходилось мириться с чудовищной недисциплинированностью этого существа, с примитивностью зачаточного разума животного и неполной синхронностью по слуху и тактильным реакциям. Еще и усы эти странные... Рик даже чихнул от двоения сознания. Не родное, не близкое даже, а все лучше, чем пустота. Вдвоем можно гораздо надежнее охранять объект. Да и привычнее оно - вдвоем...
  В десяти шагах от двери архива котенок восторженно воскликнул: 'Яо!' и метнулся в густую траву, предав интересы дела ради старого следа какой-то никчемной мыши. Рик зашипел от досады, ослабил контакт своего сознания с Гирксом и стал вполне самостоятельно принюхиваться и присматриваться. По всему выходило: архив теперь важнее директорского корпуса. Ночь - а тут толпа!
  
  Лорана Диш, женщина, которую недавно охраняла семья Горр, сидела на диване, поджав ноги и уместив на коленях малую консоль. 'И не рассмотреть, похорошела ли', - отметил Рик. Считывала информацию: на лбу широкая контактная полоса, накрывающая глаза, гибкие отростки присосались к коже затылка от макушки и до самой спины. Волвек присмотрелся: точно, дорогущее оборудование полного контакта, раньше в архиве подобного никогда не было. На происходящее вокруг Лорана не реагировала, целиком погруженная в Инфосреду. Пальцы быстро перебирали что-то не существующее в реальности, но видимое и осязаемое там, в ином состоянии. На среднем - Рик сразу отметил - то самое кольцо с темными квадратными вставками, за которым, судя по всему, и шла охота. Время от времени Лорри на ощупь проворачивала кольцо на пальце, прижимала к гнезду консоли и довольно хихикала. Находясь в Инфосреде, люди контролируют реакции не полностью, так что помимо смеха окружающим доставались и словесные комментарии довольно странного толка.
  - Урою, - хмыкнула женщина в очередной раз, пальцы забегали быстрее. - Щас мордой об стол...
  - Лорана, - возмутился из глубины комнаты старший инспектор Борх, сидящий за большим столом. - Я тебя оштрафую за недостойное поведение. И отключу от Среды на десять суток.
  - Ага, - невпопад согласилась женщина. - Уже почти. Ё-о-о, ну отпад...
  Борх тяжело вздохнул, поднимаясь из своего кресла. Глянул на Сати, ее провожатого. Жестом пригласил к столу, оставив угрозу штрафа неисполненной. С сомнением присмотрелся к волвеку:
  - Ты который из семьи? Вроде в сознании должен быть пока что один Рик, и то едва ли.
  - Рик Горр. - Было странно представляться этим именем всерьез, от себя одного, но волвек старался. - Это мы... то есть как раз именно я вызывали инспекцию во время нападения.
  - Вызывал, - поправила Сати, притащив подушки, уложив их в свое кресло и устраиваясь теперь сверху, на одном уровне со всеми. - Садись уже. Хватит искать врагов, тут никто на меня не нападает.
  Рик сел, по привычке чуть пригнувшись, плотнее сжавшись в кресле, чтобы не казаться слишком массивным: люди отчего-то чувствуют себя неуютно в присутствии крупных волвеков. Хорошо тому же Рою Орри, он весит всего-то девяносто килограммов, его воспринимают адекватно. А когда видят Горров - мрачнеют, замыкаются в себе. Правда, сегодня он один.
  - Полет помнишь за всех троих, за это ваше 'мы'? - понадеялся Борх, не проявляя признаков мрачности и испуга. Рик запоздало догадался: инспектор привык общаться с Йяллом, который на пять-шесть килограммов тяжелее любого Горра. - Я пытаюсь установить, что происходило и всех ли нападавших удалось выловить. Рычал ты по моему каналу знатно, я не понял, само собой, ни ползвука. Но записал и передал Йяллу. Шеф-инспектор разъяснил суть послания нормальными словами. И заодно сам расстарался, выгнал в северные предгорья всех когтистых студентов, задал точные координаты поиска... Клянусь отрыжкой зеленого дракона, так шумно в эфире не было никогда. И так искренне нам, инспекторам, не радовался прежде ни один задержанный. Показания людишки дают наперебой. - Инспектор раскатисто расхохотался и обернулся к сухорукому старику, сидящему справа от него: - Я им сказал: снаружи стерегут воспитанные гроллы, аспиранты-медики, старшим при них ответственный волвек, профессор и все такое... Мол, надумаете совершать побег - вас будут ловить не больно, с полным знанием анатомии. Они поняли как-то превратно.
  Старший инспектор мечтательно улыбнулся, вздохнул, нехотя прервал рассказ, возвращаясь к основной теме. Он желал восстановить подробности нападения. Рой сообщил, что мог, но, увы, он не сумел описать даже точную последовательность событий, сознание хранило лишь рваные фрагменты, словно две трети времени исчезло из восприятия... Борх погладил приготовленный шар для записи показаний, закатил в гнездо. Уточнил, можно ли начинать.
  - Конечно, - согласился Рик, усаживаясь посвободнее. Прикрыл глаза. - Мы находились в полете двадцать восемь минут семь секунд, когда возникло ощущение внешнего внимания. Мы стали формировать плотный контакт с Роем, за это отвечал Ринк, он старше и опытнее, к тому же лучше встраивает в нас сторонние сознания. Мы... то есть Рив-Рик, изучили угрозы по курсу. Было два больших высотных мобиля, внутри сидели люди, всего четырнадцать сознаний с учетом пилотов. Пикировали сходящимися курсами. Вооружение только ближнего боя, ничего серьезного.
  - Откуда сведения? - нахмурился Борх.
  - Мы же их читали, - пояснил Рик. - Людей в условиях боя мы читаем полностью, айри - хуже, они умеют таить намерения. Рой встраивался двенадцать секунд, мы уже повредили мобили и мы... то есть я... остался их сажать и блокировать люки.
  - На ваших мобилях есть вооружение дальнего действия?
  - Как сказать, - задумался Рик. - Это стандартные малые МП - не мобили даже, а корабли противометеоритной службы Хьёртта. У нас там дважды в год приходится дежурить над куполами. Атмосфера слабая, сами понимаете, камнепад может повредить города. Орбитальная автоматика обычно справляется, но МП дежурят постоянно, для страховки. Это наша разработка модели корабля, он пригоден только для пилотирования волвеком, зато - в любом из обликов. Защита действует в отношении всех угроз, а вот атаковать на дальней дистанции МП способны только мертвые объекты, лишенные даже тени сознания. В слиянии с контролем мы не ошибаемся при целеуказании, беспилотник можем убрать всегда, как и обычные метеориты. Против пилотируемых систем действует блокировка. Мы... Я вернулся к охраняемому мобилю Роя на тридцать первой минуте полета. За это время мы, точнее, Ринк-Рив, убрали два беспилотных аппарата. Рив держался ближе к охраняемому мобилю, на вероятной линии огня. Когда появился пилотируемый мобиль, он мог только закрыть охраняемую нами цель. Это было уже на пятнадцатой секунде тридцать второй минуты полета. Я был выше чужого мобиля, я им занимался. Повреждал, сажал, блокировал - все как полагается... Внутри были три человека и один айри. Ринк поймал брата в падении. Когда я вернулся к охраняемому мобилю, мы... То есть они, Рив-Ринк, заканчивали работу с последним объектом, там опознали семь сознаний, два айри и пятеро человек. Садиться не желали, Риву-Ринку пришлось их убеждать. Еще один объект находился поблизости. Одиночное сознание, айри, малый мобиль, мы его восприняли, но он сразу ушел. Стало безопасно, мы осознали позитивный прогноз по полету. Могу записать на шар полное воспоминание, но мне нужна стандартная система соединения с инфосредой, я отключен от прямого общения.
  - Пиши. - Борх вложил в руку волвека контактную полосу. Снова обернулся к Пауку: - Теперь я понимаю до конца, почему в их городе не воруют и вообще не шалят... Милая семейка. Мне бы такую в инспекцию. Ну да ладно... У нас нет полной картины передвижения МП даже с орбитальных систем слежения, не успели засечь. Я полагал, что живое существо таких маневров не выдержит.
  Старший инспектор с неудовольствием поморщился. Люди, а тем более айри, из любого, самого наилучшего и ясного дела, могут при желании создать нечто противоположное. По сути, он, старший инспектор, только что завершил сбор данных для расследования. Обвинить семью Горр решительно ни в чем нельзя, их награждать бы следовало! Однако у мира людей иная логика. Уже сутки Инфосреда забита разнообразными сплетнями и слухами, якобы личными свидетельствами и обрывками записей: волвеки напали на людей, убивали направо и налево, их ужасная стая рыщет по горам и ловит кого-то. А может, просто охотится.
  Глупость? Хуже - сознательная и грамотно подготовленная провокация. Совет, назначенный спешно и так же внезапно отодвинутый по срокам, состоится через два дня. Если слухи будут копиться такими темпами, к тому времени начнется настоящая смута в умах. И кто прав, будет уже неважно. Люди часто не хотят и не умеют докапываться до истины. К тому же кампания против стаи началась не сегодня. Чего стоит хотя бы книга, в продвижение которой богатейший айри Релата вложил немыслимую сумму. Месяц назад была грандиозная презентация. 'Пепел сожженных душ' - самое модное и шумное событие года... А утром здесь, в зале древней ратуши города Гирта, состоится встреча поклонников с автором. Неслучайное совпадение в преддверии Совета, тут и сомневаться не стоит.
  - Все, урыла, - сыто промурлыкала Лорри, стаскивая с головы похожий на спрута контактный шлем. - Борх, ты, кажется, мне угрожал, да? Мне, такой законопослушной, при окладе и ва-аще неузнаваемой?
  - Ты ругалась при Сати.
  Лорана виновато пожала плечами. Энергично помассировала пальцами кожу головы, взбила волосы. Оскалилась в своей давней хищной улыбочке.
  - Не в первый раз я при ней ругалась, увы. Но я постараюсь впредь быть корректной. Слушай, выдели мне красавчика Ларха в кавалеры, лады? Мы с Томи и еще одним парнишкой идем встречаться с писателем. Это так важно... будет вообще полное ё-о-о, если не явимся.
  - Мне казалось, места в зале расписаны заранее, - удивился Борх.
  Лорана дернулась было гордо показать палец с широким кольцом - средний. Сообразила, что жест выходит двусмысленный, виновато хмыкнула, сняла ценную вещь и положила на ладонь. Погладила ободок, подмигнула инспектору:
  - Эта штуковина вскрывает инфосистемы. Вообще любые, усек? Нам бы с Пауком такую семнадцать лет назад... Мы бы щас правили Релатом. На пару. Твой зеленый дракон утомился бы икать.
   - Лорри... - Инспектор обреченно вздохнул, из последних сил сопротивляясь желанию задержать и оштрафовать хулиганку. - Ладно. Будет тебе Ларх. Но учти: еще одно нарушение общественного покоя и порядка...
  - Не одно, не боись, подниму пыль до небес, - подмигнула Лорри и принялась отгибать пальцы: - Воровство, нарушение права на тайну личной информации, клевета с домыслами и этими... инсинуациями, прямой плагиат плюс имущественные, как ты любишь говорить, терки.
  - Кода мы перешли на 'ты'? - запоздало разозлился Борх.
  - Ё-о-о, ну хватит дуться, - отмахнулась Лорана. Подмигнула инспектору: - Как подумаю, сколько я буду стоить к полудню - сама себе завидую. Прорвемся... Мне бы ногти наточить и прическу сваять. Не могу же я скандал закатывать в таком виде? Томи, опять же, требуется подкрасить и встряхнуть. Третьего погорельца встретить, все ему втолковать. Дел - куча!
  Широкое кольцо с темными бриллиантами звучно стукнуло по столу, пару раз качнулось и замерло. Лорана последний раз подмигнула окаменевшему старшему инспектору и удалилась, имитируя гроллье рычание усердно, но неумело. Сати помахала ей вслед. И вздрогнула, взглянув на беззвучно встающего из кресла Рика. Растущего - он расправил плечи и оказался огромным, плотным и опасным. Запись воспоминания завершил и теперь пустыми глазами всматривался в нездешнее. Зашипел, оскалился, прыжком метнулся к двери - и сгинул в ночи. Паук сухо зашуршал своим странным смехом.
  - Полагаю, Гиркс напоролся на крупную мышь и позвал на помощь, - предположил он. Убрал кольцо в сейф, тщательно запер старомодный, даже не цифровой, замок. - Сати, девочка, тебе надо отдыхать. Детям, даже самым необычным, по ночам полагается спать. Пошли. Я расскажу тебе сказку. Мне ее показал Рой, очень красивая. Про хчел и цветы.
  - Лучше объясни, что затеяла Лорри!
  - Завтра, то есть уже сегодня, сама увидишь. Идем. Тут такое дело... - Паук невесело усмехнулся. - Людей ведь на Релате много. Почти миллиард. В последнее время численность стабилизировалась, это была большая и малопонятная мне до поры работа Совета... Но - не суть. Стая вне нашей планеты насчитывает семнадцать тысяч волвеков, да еще пятнадцать тысяч людей добавь - получишь население Хьёртта, целиком, со стариками и младенцами.
  - Мало, - догадалась Сати, послушно устраиваясь на диване, под теплым пледом.
  - Кое-кто полагает, что именно сейчас выгодно и удобно разрушить мир между расами, - кивнул Паук. Возмущенно фыркнул: - Ладно я... Меня презирали - я отвечал тем же. По мелочи гадил, тут да там, каждый зарабатывает на жизнь и разбирается с врагами как умеет. Но чтобы вредить всем сразу не ради дохода, а по злобе! Редкая гнусь. Закрывай глаза, дальше я буду говорить только про хчел, - строго предупредил старик. Поправил плед. - Мне так хочется их увидеть... Они золотые и гибкие, как металлические змейки. Глаза у них крупные, сетчатые, переливаются радугой, искорками вспыхивают. Передние лапы мощные, копательные. В два сгиба, тонкие, но сильные. Этими лапами они и звук издают. Стрекочут. Так, знаешь: тр-р-р... И ползет шелест по почве, далеко слышен. А вверху шевелится солнышко. Пуховое, беленькое, чуть поменьше нашего.
  Сати прикрыла глаза. Она уже видела, пусть и смутно, то, о чем рассказывал Паук. Другой мир, где не бывала прежде. Ярких и юрких хчел. Солнышко. Там было хорошо, никто не высмеивал калек и не презирал слабых. Это казалось особенно важным для сухорукого старика. Сати ощущала его жажду увидеть нездешнее и разделяла ее. И еще одну жажду - тоже. Йялл мечтал попасть домой, встретить отца. Было бы замечательно понаблюдать и понять, что это такое - настоящая семья... Сати улыбнулась, уже засыпая. А хчелы сновали, суетились, тащили сухой серо-пыльный куст к воде. Верилось, что у них все получился, куст напьется и расцветет - значит, будет и мед...
  
  Проснулась Сати поздно и сразу поняла: день уже давно настал. Гиркс сидел у подушки и умывался, совершенно довольный собой. В кресле поодаль щурился Рик, наблюдая за ней и за котенком. Улыбнулся, подмигнул:
  - У меня уже хорошо получается говорить 'я'. Мы с Гирксом тренировались. Гнули спины, точили когти и смотрели на луну. Потом я выяснил все про свой денежный счет, сходил и заказал нам завтрак, мы насытились. И готовы кушать обед. Одевайся.
  - Где остальные?
  - Паук, то есть Юки, ушел в Среду час назад, его, считай, нет, настраивает систему безопасности и параметры доступа к закрытым разделам архива. Борх возится с задержанными. Йялл недавно присоединился к нему, закончив непонятную мне инспекцию... Тайя у медиков, Рив-Ринк спят, но нам, то есть им, гораздо лучше. Риан забегал, передал тебе привет, кусочек торта и еще трех больших креветок для Гиркса, их уже нет, но счастья было много... Риан сказал, что занят, они с директором намерены кое-кого воспитать. Велел записать встречу с людским писателем для дальнейшего анализа, ему не нравится происходящее. В Академии роится туча инспекторов, в столовых их больше, чем мух. Дюжина охраняет нас и архив в целом. Через двадцать два часа состоится посадка межпланетника, на ближнем малом космодроме в трех сотнях километров отсюда. Даур Трой будет в Академии завтра после заката. Еще вот важное для нас... и для меня. Скоро в Гирт прилетит наша сестра. У нас ведь есть сестра.
  - Я думала, вас, Горров, трое в семье.
  Сати так заинтересовалась, что сразу села, пошарила по полу, подобрала сандалии, натянула, поправила смятое платье. Ловко перехватила брошенную Риком расческу, взялась нещадно и поспешно драть свои тонкие, но густые волосы.
  - Она сбежала из дома в десять лет, - прищурился Рик, встал, подошел, отнял расческу и стал бережно разбирать и причесывать волосы своей подопечной. - Нам, Рику-Риву, было семь, и мы ее довели. Мы Вирью попросту не замечали, мы были совершенно несносным существом. Не представляю, чего стоило Ринку вырастить нас. Мы украли у него целую жизнь. Стыдно. Уже час мне очень стыдно. Меня даже Гиркс пожалел.
  - Хватит меня чесать, и так хорошо.
  - Тогда пошли, буду кормить, - согласился Рик. - И включу запись. Интересно у людей... у них писатели водятся. Врут от начала до конца, а их все равно уважают.
  - В стае нет писателей?
  - Мало, - ответил Рик. - Сейчас - два. Две. Тайя придумывает сказки для детей. Не как люди, а для полного восприятия, с ощущениями, с фоном. Это очень большая работа. Ей помогают, иногда до двух десятков наших со-чувствуют, настраиваются. Вторая писательница у нас ничего не придумывает, она постепенно восстанавливает точную историю Хьёртта. Год за годом, кропотливо. Вообще женщины у нас более, как обожает говорить Риан, независимые, чем мужчины. Мы, мужчины - стая, мы гроллами бегаем и проникаемся общими идеями. Они не меняют облик, зато создают и оберегают то, что является духом семьи. Мама влияет на свою семью сильнее, чем вожак. Гораздо сильнее. Мы - Горры, скорее всего, были бы самостоятельнее, если бы нас растил не один Ринк. Нет, ты не подумай, мама жива, но она очень всем нужна, работает на 'Иннаре', у нее редкий талант интуитивной отстройки сложных систем. Дома бывает раз в году, и то не каждый год. У нее разница с отцом в возрасте была без малого сто лет, он ушел в память рода, а мама предпочла спасаться от душевной боли работой без отдыха...
  Сати умылась, села к столу. Восторженно охнула, когда Рик внес огромный бак с клубникой. Оказывается, Рой тоже заходил, рассказывал о своей работе с Йяллом. Заодно доставил этот подарок, присланный от деда Ясеня. Помимо ягод для позднего завтрака предлагались творог, фрукты и даже запеканка. Правда, подозрительно коричневая, явно плод личного кулинарного усердия волвека. Уточнять Сати из вежливости не стала, просто положила в тарелку небольшой кусочек. Похвалила вкус. Рик заулыбался. Настроил прием из зала ратуши и тоже подсел к столу, стараясь не слишком часто брать ягоды из бака.
  В зале шумели и переговаривались, ни одного пустого кресла не наблюдалось, зато люди плотно стояли в проходах и возле дверей. Почти у всех в руках были книги, хотя покупать в бумажном виде - дорого. Уже лет сто издают только в подарочном исполнении, как сказала бы Лорри 'со всеми тупыми наворотами'.
  Сама Лорана, к немалому удивлению Сати, обнаружилась в зале. Расположилась вальяжно в первом ряду, где ее трудно было не заметить. Волосы перекрашены в светло-золотистый тон, платье кричаще красное, облегающее и явно дорогое. Ногти тоже красные, длинные - как когти. Макияж яркостью несколько похож на то, что Йялл называл боевой раскраской, но сделан гораздо профессиональнее. Рик подвинул ближе консоль, приблизил первый ряд, рассматривая знакомых поподробнее.
  - Не двадцать два, - задумался он, - но все равно замечательно, я ее едва узнал. Справа пожилая симпатичная женщина - кто такая?
  - Моя бабушка Томи, - гордо выдохнула Сати. - Она тоже хорошо выглядит. Ей идет брючный костюм, и кружево смотрится... забойно.
  - Нехорошее слово, не подходящее для бабушки. У Лорри выучила? - догадался Рик и перевел обзор левее: - Интересно. Этого я знаю, мы зовем его Шейном. Его Йялл Трой направил в стаю шесть лет назад. Сам проводить не мог, он же был одиночка, но оплатил мобиль и сообщил все важное через Борха. Странное существо, обиды по любому мелкому поводу, все через себя, с болью. Опять же, легкие у него были негодные, сидел на ваших лекарствах сколько себя помнил. Задыхался, быстро ходить не мог. Весил, страшно сказать, пятьдесят два кило... Его дед Роя три года выхаживал. Этот чудак то вешаться лез, то обвинял всех вокруг в том, что его силой удерживают и мозги ему мутят. Потом каялся и прощения просил. Нервный. Мы - Рик-Рив, я имею в виду, его два раза в пустыне искали. Уходил умирать, так он объяснял свое поведение. Мы ощущали, что его лекарства не отпускают, вот и бесится. Потом травки поел, какой следует по гролльему чутью, привык к новому месту. Семью выбрал, его приняли. Теперь он Шейн Орри. Полагаю, он и приволок клубнику. Волвек бы по дороге больше съел.
  Последняя мысль показалась Рику особенно приятной, он быстро кинул в рот несколько ягод и прожевал их вместе с хвостиками. Пошарил обзорно по залу, разыскивая знакомые лица, но никого больше не обнаружил. Вернул крупный план первого ряда. Чуть помешкал и выбрал вид сверху-сбоку, позволяющий наблюдать и за пустыми пока креслами у стола - для автора нашумевшей книги и его сопровождающих.
  - И что? - дернула за рукав Сати. - Больше этот Шейн не хочет умирать?
  - Нормальным человеком сделался, - кивнул Рик. - Весит как полагается - все восемьдесят семь при его немалом росте. За клубнику с Роем научился драться. Сообразил, что это весело. Год на Хьёртте жил, напросился. Мы его любим. Он хоть и не писатель, зато стихи про пустыню начал сочинять. Мы ведь стихов писать не умеем, нет у нас пока что настоящих поэтов. Да и язык этот, словесный, не вполне наш. Первый Ясень, ныне покойный, он умел на гролльем созвучия сплетать. Вот уж за душу берут! Только люди их не понимают... Говорят, мы рычим хором, а кто виноват, что у нас разные возможности связок и слуха? И что люди не воспринимают со-чувствия, вложенного в звучание?
  В зале стало еще более шумно. На задних рядах застонали, зашевелились, вскочили в рост, даже забрались с ногами на сиденья и подлокотники кресел, норовя хоть что-то разглядеть поверх голов сидящих. Сати мужественно проглотила последний кусочек жесткой запеканки, отхлебнула сок и стала смотреть. Ей никогда прежде не доводилось видеть писателя. На стыке проекции зала и стола уже лежал стильный старомодный справочный листок. Там значилось, что книга Мориза Билле за месяц переведена на три десятка самых распространенных языков Релата, что ее прочли в Инфосреде миллионы раз, что подарочный тираж дважды приходилось допечатывать, пока не исчерпался запас бумажного сырья, поскольку лес для книг рубить сверх лимитов нельзя... Новый тираж будет через месяц, и он весь раскуплен заранее.
  После таких ценных и вдохновляющих сведений Сати ожидала увидеть писателя совершенно особенным. Может быть, похожим на Риана? Она задумалась, усвоенным у Йялла жестом почесала ухо. Разочарованно хмыкнула.
  Нет, если бы не читать эмоциональный фон передачи - писатель сгодился бы в интересные люди, просто по внешности. Рослый, идет быстро, сам крепкий, гордо держит голову, волосы у него длинноватые и чуть волнистые. Вот и крупный план. Глаза ясные, подбородок широк и хорошо очерчен, брови прорисованы ловко, прямо трагически, слегка неровно...
  Сел, тряхнул головой, улыбнулся устало и благодарно. Руку к сердцу прижал, поклонился. Вздохнул, прикрыл глаза на мгновение. Рик азартно сгреб десяток ягод.
  - Никогда не смотрел на людей без считывания эмоционального фона, - рыкнул он, облизнувшись. - Потрясающе. Как интересно! Ведь вижу по мелочам, что все вранье, позерство, а в целом - впечатляюсь. Прямо можно с ним в пустыню бежать, вдвоем в патрулирование... строить 'мы' и гордиться общим видением.
  - Ага, - фыркнула Сати. - Там он тебя и скушает. Он так думает, он ведь тоже не читает. Хотя щас его будут жрать, как сказала бы Лорри. Запись идет?
  - Само собой, со всех точек сигнал снимаем, пишем полный объем, как Риан и велел.
  Свет в зале потускнел, только кресло писателя оказалось выделено теплым, домашним, золотисто-зеленым сиянием. Получилось эффектно - как будто он сидит в полумраке, возле камина или лампы... В центре зала появилась полупрозрачная копия кресла и человека в нем, чтобы всем было видно одинаково хорошо: человек этот утомлен, под глазами тени, на лице тревога, даже затаенная боль на красивом, не старом еще лице с решительными складками у губ, с волевым подбородком. Длинные крепкие пальцы сплелись, локти оперлись о край консоли, подбородок тяжело угнездился на сгибе кисти.
  - Вот мы с вами и одержали первую победу, - задумчиво негромко начал писатель. Чуть помолчал, ожидая, пока тишина в зале сделается прозрачной, идеальной. - Мы - люди... Велика ли моя заслуга? Я думал об этом, когда шел сюда. Знаете, я ведь...
  Повисла новая многозначительная пауза, мужчина виновато-трагически скомкал улыбку, словно проглотил случайную слезу. Покачал головой, прикрыл глаза. Он страдал, сомневался и надеялся. Рик даже хлопнул в ладоши, оценив паузу и послание без слов.
  - Я только позволил себе сказать то, что многие из вас ощущают давно, - тихо выговорил Мориз. - Знаете, я вспомнил тот день, из детства... - Он снова смолк и скорбно сжал губы. - Все мы мечтали попасть сюда, в Академию. Все мальчишки пыльного ничтожного городка в степи. Это было как мираж, как несбыточное и яркое, манящее и обманное видение... Академия, лучшие наставники Релата, счастливый билет в большую жизнь. Впрочем, вы же читали. - Он снова улыбнулся, чуть более тепло. - Говорят, благодаря мне многие снова стали читать и думать над словами, вспомнили это древнейшее таинство проникновения в суть сокровенного, скрытого за первым рядом образов. Нет-нет, я не претендую. Не моя заслуга - время пришло. Время думать и анализировать, время смотреть правде в глаза. Самой горькой и трудной правде, не отворачиваясь и не жалея себя...
  Сати фыркнула. Дернула Рика за рукав и указала пальцем на ухо писателя, приблизив его в обзоре. Шепнула:
  - Ему диктуют подсказки, сканируя эмоциональный фон зала.
  - Сам слышу, не глухой, - буркнул Рик.
  Девочка сморщила нос и стала водить пальцем по рядам, переключая обзор. Тут верят - а тут нет. Тут фанатеют дуры, а здесь зло и агрессивно ждут указаний к действию. И, наконец, вот подсадной крикун. И еще, и тут...
  Возле кресла писателя высветился круг, в нем обозначилась фигура женщины, видимая в контрсвете, силуэтом.
  - Серое небо над нами, беспросветное, душное, чадом не сбудущегося наполненное. Оно еще впереди, оно еще, казалось бы, может явиться, озарить нашу жизнь. Но не дано, ничего не добиться и не изменить. Борьба - удел сильных, сохранивших надежду... Мы лишь в отчаянии цепенеем, пока горят, горьким дымом иссякают мечты. Боль сжигает сердца. Нет исхода и нет надежды. Мы обречены существовать. Наблюдать, как не сбудущееся становится несбывшимся, уплывает в прошлое... Нас сюда сгребли, как сухой ломкий пепел. Сожгли наше настоящее - и освободили пепелище для ярких и сильных, умеющих действовать сообща, ловко размечающих контур своего сбудущегося. Небрезгливых, им не тягостно топтать пепел. Им не больно, они другие. А нас... нас приковали к яви отчаянием поруганности, беспросветностью долгов, бездушием сильных мира. Гордость быстро сгибается и сохнет, остается только ее тень. Глубоко в душе, почти невидимая даже нам самим. В сгоревшей душе, не нужной никому. Когда становится так пусто и черно, прочее уже можно... Посильно и предать, и продать, и промолчать. Посильно...
  
  Голос сошел до едва слышного шепота. Сати резко указала пальцем на кресло в дальнем углу. Оттуда послушно застонала подсадная кликуша. Еще двое в зале всхлипнули вполне искренне. Круг света погас, писатель теперь выглядел еще мрачнее.
  - Я пришел сюда сознаться перед вами в своих грехах, - сказал он проникновенно. - Я не писал книгу, лишь обработал дневники. Три дневника - три новеллы. Три несбывшиеся жизни. Настоящие авторы, коим я обязан славой, умерли, вот как все страшно... Даже не так: они погибли, насильственной и мучительной смертью. Их голоса звучали в моем доме, а сами они уже ушли. Их увели силой и до срока... Подобное надо знать. - Мужчина обшарил взглядом лица, убеждаясь в том, что его слушают и поддерживают. Понимают - хотя бы здесь... И продолжил с болью в голосе: - Думаете, мне помогли рассказать вам правду? Нет! Я как сейчас вижу их - тех, кто вершит наши судьбы в Большом Совете. Мне говорили: нельзя. Надумано, фальшиво, ни слова правды, взято из чужой жизни...
  Мориз тяжело задохнулся словами и сник. Сокрушенно покачал головой. Снова собрался с мыслями, гордо выпрямился:
  - Они живут в иной реальности, они - наделенные властью. Циники. Перестраховщики. Черви в трупе давно сгнившего закона. Они говорили - нельзя так прямо и грубо рушить межрасовый мир. Они твердили: это трудный вопрос, мы вынуждены сосуществовать, мы зависимы от тех, кто владеет основами нынешнего благополучия. И это - не люди...
  Повисла еще более долгая пауза. Писатель с напряжением осмотрел зал.
  - Но можно ли обвинить меня в том, что я осмелился, что я говорю устами умерших - ради живых? Ведь молчать невозможно... - Мориз вздохнул, приободрился и заговорил иным тоном: - Я пришел сюда, чтобы познакомить вас с настоящими авторами книги. Планировал встречу, еще не зная, что моя книга уже имеет продолжение, что прошлой ночью снова гибли люди и это опять замалчивается. Что новые судьбы сожжены, людские судьбы... Однако же по порядку. Давайте взглянем в их глаза. Новеллу 'Пепел сожженных душ' я создал, обрабатывая дневники Тамилы Дарзи, женщины погибшей ужасно и трагически. Ее лицо вы сейчас увидите, а настоящий голос - услышите.
  В центре зала возникло светлое пятно нерезкости на месте проекции кресла самого писателя. Туман дрогнул, обрел четкость контуров. Сати запищала, ткнула локтем Рика.
  - Я продала часть своего дневника за ничтожную сумму, - виновато признала бабушка Томи. - Надо было кормить внучку, по счетам платить... Трудная выдалась в тот год зима. Знаете, я ведь в Трущобный город угодила по глупости. По слабости, так точнее. Приехала, у меня отняли деньги и документы. Заставили подписать дарственную на имущество. Велели молчать. И я молчала, трусиха несчастная. Год за годом. Писала книгу и молчала. Это на словах мы смелые, на словах у нас пепел душ и все прочее - красивое. А в жизни-то проще и грубее. Если возьмусь переделывать книгу, так ее и назову - 'Молчание'. Потому что нет большего греха для людей, чем способность не замечать и отворачиваться, сберегая свой личный покой...
  Писатель все плотнее вжимался в кресло, наконец стал шарить взглядом по рядам и щупать ухо, стараясь восстановить контакт с тем, кто больше не подсказывал слов. Женщина в центре зала, на проекции, была совершенно не та... И говорила она немыслимые слова, совершенно не по сценарию!
  - А вот вторую часть дневника с теми словами, которые тут, фальшиво перевранные, ныла наемная актриса, я не продавала, - гордо добавила женщина. - Тогда я уже научилась быть сильнее. Меня внучка научила. Только, увы, все равно украли мои записи. Украли, присвоили, частично переработали под свой замысел... да меня же и объявили покойницей при жизни. Ничего. Говорят, дольше жить буду. Теперь - точно. Из города меня вывез инспектор Трой. - Бабушка Томи задумчиво улыбнулась. - Тот самый, который в изуродованной книге именуется Дроем и который якобы по ошибке сжег меня своим стэком два года назад во время спецоперации. Вот, кстати, данные архива инспекции по той операции. Как видите, он три с лишним месяца восстанавливался - он ведь меня, глупую, свой широкой спиной закрыл. Совершенно не жалеет себя, рано или поздно это плохо кончится, столько раз говорила его напарнику...
  - Выключите запись, это же поперек сценария, - прошептал писатель едва слышно, но звук оказался усилен, сказанное разобрали все.
  В зале недоуменно зашелестели голоса. Лорри решительно встала, прошла к писательскому креслу. В новой тишине, глухой и ошарашенной, влезла на расположенный рядом стол, цокая каблуками и невнятно ругаясь. Развернулась к залу лицом - и подмигнула... Зрители оживились. Лорана поправила ткань платья, щелкнула по передатчику в ухе и довольно хмыкнула. Теперь ее слышали все, звук шел в общей трансляции.
  - А че вы ждали, наивненькие? Ё-о-о, не узнали? Ага, сомневаетесь. Не, я не актерствую. Я натуральная такая, с воспитанием у меня пыльный облом... Зато я, Лорри, единственная из всей книги, про кого ни слова не наврали, кроме того, что я дохлик, как и прочие герои. Меня упоминают два раза в первой новелле. Ну, сперва я танцую на столе. - Лорри сделала пару движений. - Типа так... Потом бутылкой глушу здоровенного легавого волвека. Жаль, дальше текст с настоящего подменили на литературный. Потому что он не говорил: 'Вы задержаны'. Детей тут нет? Ё-о-о, вижу, есть. А то я бы дословно повторила, что Йялл на самом деле рычал.
  В зале кто-то истерично расхохотался, с задних рядов попросили станцевать еще разок. Лорри хмыкнула, погрозила пальцем.
  - Все, завязала я с танцами на столе, - сообщила она, спрыгивая. - Тема такая. Мы вам быстро расскажем, что и как. Потом пусть Мориз жжет дальше, по плану, если это кому интересно. Только одно ограничение. Здесь в зале народ по найму работает, с ними мы общаться не станем. Вот пометочки по рядам и местам, я их определила по списанию средств со счета айри с длинным невыговариваемым именем, заказавшего зал и организовавшего представление. Щас включим...
  Над креслами вспыхнули огоньки. Тех, кого обозначила подсветка, окружающие рассматривали недружелюбно и заинтересованно. Волвеки, которых исходно предполагалось обвинить во многом, сейчас далеко, к тому же вообще непонятно, насколько они виновны. А эти наемники - рядом, суетятся, нервничают, отчего выглядят еще подозрительнее. Один за другим поддельные поклонники писателя встали и торопливо покинули зал, горбясь, уворачиваясь от тычков в спину. Их места охотно заняли самые расторопные из стоящих в проходах и у дверей.
  - Во, теперь все путем, - одобрила Лорри. Указала на первый ряд: - Это дохлая старая Томи, она писала про нас, про меня и девочек. Лет двадцать материал копила: то есть дольше, чем я прожила в городе. Томи, иди сюда. Можете с ней поговорить. Шейн, иди тоже. Это труп из третьей новеллы 'Нет следа на камне'. Он, если верить Моризу, ушел умирать в пустыню, допекли вонючие гроллы. - Лорри задумчиво глянула снизу вверх на пышущий здоровьем 'труп'. - Неплохо его там затравили, а? Так, кого не хватает?
  В зале зашевелились. 'Свет в ладони' явно обожали те самые зрительницы, которых Сати опознала как фанаток. Девушки уже засморкали платки так, что смотреть было неприятно. Теперь всей своей компактной стайкой шмыгали носами на задних рядах и не знали, можно ли верить в происходящее. Самая догадливая улыбнулась. Еще бы! Отвращение к волвекам-злодеям, отказавшим слепому мальчику в праве стать пилотом, - это детали. А вот сам юноша...
  - Он жив? - робко предположила поклонница слезоточивой новеллы.
  - Соболезную, - мрачно усмехнулась Лорри. - Дневник стащили давно. С него, похоже, и началась затея. Зря вы хвосты расправили. Все, облом мечте. Женился. Я его нашла, на Релат лететь не хочет. Полный облом, девочки.
  - Совсем не хочет? - тихо уточнили с задних рядов.
  - Пилотирование забросил, хотя специально для него спроектировали систему ориентации мобиля. Потом его гроллы все же научили видеть, причем как-то не по-людски, без приборов и прочей дряни с вживлением, - кивнула Лорри. - Химией увлекается, перестройкой местной атмосферы. Я его жену допекла, вот вам портретик. Так себе, не в объеме даже, плоский. Ё-о-о, она же злющая баба, отключила связь на полуслове. Сказала, что по теме фальшивой книги не желает ни с кем общаться.
  Лорри прошла к замершему в кресле 'автору'. Бесцеремонно вытянула у него из прически тонкий стебелек связи с организатором встречи. Показала залу.
  - Я в юности, до того как начала танцевать на столе, успешно подворовывала, - спокойно сообщила Лорана. Подмигнула окончательно запутавшемуся в сведениях залу. - Вряд ли кто помнит, но вдруг... Была такая шуточка: дом отключается от энергоснабжения, а потом все восстанавливается, но приходит счет за ремонт. Вот это ваши папы и мамы мне платили. А вы не фыркайте, вы тоже платите за книги и тоже не знаете, кому. Наивненькие. Тут адресок... - Лорри указала на стену за спиной, там обозначился адрес. - Я выложила на него чуток подправленные авторами оригиналы двух дневников. Двух - потому что пилот свой не дал, он стеснительный и жена его против. Еще я выложила схему раскрутки книги и цепочку движения средств с ваших счетов. Советы господину Моризу, которые ему до сих пор орут в ухо, не соображая, что звук вырублен, попозже брошу до кучи. Такие дела... Всем пока, мне пора, я теперь в архиве при Академии вкалываю, меня отпустили со службы только на два часа.
  Рик одобрительно зарычал. Сати хихикнула. В зале тоже смеялись. Еще бы! Не каждый день узнаешь, что оплаканные тобой герои любимой книги - живы. Ради такого случая можно временно позабыть про автора и его роль в обмане. И про сам обман. В конце концов вот она, Лорри, наглая девица в красном платье, до неправдоподобия похожая на описанную в книге себя же. Трудно не поверить, что такая могла оглушить бутылкой инспектора. И, надо признать, не сильно изменилась. Идет, пританцовывает, скалит зубы в широкой хищной улыбке, стучит тонкими острыми каблуками. Проталкивается к выходу, переругивается с самыми языкастыми из читателей. Остановилась у дверей.
  - Ларх, мне за Томи головой отвечаешь, - крикнула через зал. И ушла.
  Белокурый рослый инспектор, так похожий на предателя интересов людей и сообщника злодея Дроя из книги, остался - к радости фанатичных поклонниц, только что рассмотревших новый идеал героя. Еще бы! Инспектор ловко выпроводил полузабытого в суете 'автора', усадил в кресло Тамилу. Наладил нормальное освещение и замер возле охраняемой особы.
  - Бабушка теперь знаменитость, - гордо прокомментировала Сати. - И правильно. Думаешь, была бы я умная при другой бабушке? Она человек, она и правда книгу написала. Вообще-то у нее три других имеются в заготовках и черновиках. Мне очень нравится последняя, про детей. Я знаю, рылась без спроса.
  - Без спроса - это школа Лораны? - предположил негромкий голос.
  Сати резко обернулась, рассмеялась и кивнула Риану, подкравшемуся по-кошачьи, беззвучно и для слуха, и для сознания. Айри выглядел довольным. Подвинул себе стул, изучил уцелевший кусок запеканки. Охотно съел. Прищурился, погасил картинку зала, досмотрев, как растроганной Томи дарят цветы. Ларх уже вовсю сиял своей фирменной улыбкой образцового инспектора. Шейн, немного смущаясь, рассказывал, как его изловили в пустыне во второй раз и насколько глупо он себя вел, создавая проблемы целому городу.
  - Мы собирались вызвать Шейна для встречи, - признал Риан. - Только это было слабое решение. Он хороший человек, душа у него тонкая, но в нем нет настоящей пружинки, чтобы завести и убедить зал. То ли дело Лорри - вся из пружинок, даже оторопь берет. Полагаю, архив скоро станет очень популярным местом.
  Риан пошарил по дну бака и вытащил последнюю ягоду клубники, утратившую форму и слегка потемневшую. Съел, облизнулся и бросил хвостик обратно в бак.
  - Все вполне даже хорошо... Совет меня больше не беспокоит, да и раскола между людьми и волвеками пока не намечается, над этим многие работали, не только здесь и сейчас. Увы, я до сих пор не знаю, куда они собирались лететь. Никто не знает.
  - Айри, затеявшие драчку, - догадался Рик.
  - Именно. Мои родичи не стали бы нарываться на скандал с последствиями, не имея точного плана по поводу своей дальнейшей судьбы. Что-то я упустил.
  Риан снова задумчиво покопался в баке - но новых ягод на дне не обнаружилось. Пожилой айри усмехнулся и признал: так же пусто сейчас в его голове. Ни единого намека на решение проблемы. Хотя можно пойти по простому пути, как и посоветовал Рик: лично встряхнуть задержанных. Волвек сожалел, что не может содействовать, он охраняет Сати.
  - Пожалуй, я вас с собой возьму, - решился Риан. - Сати, давай навестим айри Риттонха, назвавшегося твоим папой.
  - Спросим его про маму, - понятливо кивнула девочка и подала руку Риану.
  Рик покинул комнату последним. Мысленно позвал Гиркса. Поймал в ладонь, усадил на плечо. Котенок воинственно зашипел, воспринимая общее чувство ответственности за любимую хозяйку. Все время движения по парку он исправно помогал охранять: смотрел вправо и влево, поворачивая голову так, чтобы увеличить общий обзор для Рика-Гиркса. Принюхивался, шевелил ушами. Правда, то и дело отвлекался на птичек и мух, но вспоминал о деле, стоило волвеку тихонько порычать.
  - Первый раз вижу сторожевого кота, - безмятежно улыбнулся Риан, занимая кресло пилота в небольшом мобиле. - Мне, старому, казалось, что кошки не так легко поддаются дрессировке. Тем более не идут быстро и охотно на добровольное сотрудничество, даже дружбу. Хотя обикатские короткошерстные - древняя порода. Помнится, они служили при дворе владетелей пустыни еще в годы моей юности. Оберегали женщин правящего дома от посягательств духов и влияния злых чар.
  - Ты веришь в духов и чары? - заподозрила подвох Сати.
  - Я верю в кошек, - подмигнул Риан.
  Мобиль взлетел и поплыл в теплом летнем небе, невысоко, но достаточно быстро. Внизу вилась река Карнисса, постепенно ее русло изгибалось к северу и сужалось, стиснутое высокими каменистыми берегами. Вдоль восточного все плотнее и ровнее вставали сосны, золотыми колоннами обозначая опушку большого заповедного леса, тянущегося до самых гор Драконьего кряжа. Риан улыбался, вспоминал прошлое и рассказывал Сати, как давным-давно здесь заготавливали и сплавляли лес для лучших кораблей мира. Тогда ведь корабли были деревянными, строили их долго, исключительно вручную. Пеньку для снастей поставляли с севера, часто по реке, через пороги, дело было трудное и долгое.
  - Вы долетели с торопыгами Горрами от провинции Вендир до Академии за два часа, - отметил Риан. - Нормальный мобиль в штатном режиме пилотирования добирается за пять-шесть часов. В прежние времена такой путь растягивался на недели и даже месяцы, наполненные приключениями и встречами. Людям обязательно надо странствовать, открывать новое. Это учит лучших из них мечтать, добиваться, стремиться вперед.
  Мысль была странной и совсем новой. Как можно стремиться вперед - за эфемерной идеей, а не за вожаком? Рик даже нахмурился, недоумевая. Погладил Гиркса и похвалил себя: переработал из опыта Риана совсем новое для стаи знание о людях! Важное, пожалуй. Для людей вожак не личность даже, а идея... У них нет общего сознания, однако имеется явная тяга к нему. Если смотреть на общество с этой точки зрения, то можно многое понять по-новому. И действовать умно, как Риан. Не только злодеям хребты ломать, но устранять дурные идеи, подобные взбесившимся вожакам людского мира. Озверевшим и лишившимся своего лвека. Обреченным на гибель - и обрекающим на угасание последователей... А еще надо дать людям нормальных вожаков... то есть идеи. Только как? Не силой же впихивать!
  - Вперед - это теперь на Хьёртт, - сердито буркнул Рик. - У нас еще полмира не изучено, даже нормальных реконструктивных динамических моделей местности нет, только съемка с орбиты. Руки не доходят, строим купола, почву восстанавливаем, растения укореняем, с метеоритными атаками боремся. А две экспедиции в долину Черных Клыков отложили. Там вулканы, красота невероятная. Магнитное поле шалит, на радость физикам, выбросы газов с ума сводят химиков, тектоника дышит, приборы сбоят, галлюцинации - и то есть, мы трое, Ринк-Рик-Рив общим сознанием наблюдали и едва уцелели, так захватывает! Но нет ресурсов... Совет Релата в минувшем году не дал добро на работы, уже третий раз! Не желают люди мечтать.
  - Когда Совет принимал решение? - прищурился Риан. - Так, я был в экваториальных лесах зимой, по делам, отсутствовал долго, это знали заранее. Последнее осеннее заседание, да?
  - Именно. Вожак Даур вернулся ледяной от злости, - вспомнил Рик. - Вот тогда и сказал, чтобы мы, Горры, постоянно жили на Релате. Мол, экспедиции все равно не будет, но здесь копится беда, мы понадобимся. У него уникальное чутье.
  - Та-ак, - оживился Риан, переводя мобиль в режим автопилота. - Кто же заблокировал экспедицию? Это уже настоящая зацепочка. Посмотрим...
  Запросил сперва базовую информацию. Увлеченно взялся ее расширять дополнительными справками и ссылками, постепенно просматривая список имен участников Совета, их доклады, схемы и массивы данных. В пару минут пожилой айри оказался окружен коконом стремительно мерцающего, непрестанно меняющегося и пульсирующего потока информации. Как можно что-то читать и понимать в этом вихре, Сати старалась даже не думать, и так от смазанного мелькания образов рябило в глазах. Спасибо хоть, айри почти сразу изолировал сознание, но и нескольких мгновений наблюдения девочке хватило, чтобы оценить, насколько иной темп восприятия у Риана. А еще - заработать головную боль и душевное смятение: прежде ей не приходило в голову, что сознание может работать так. Выходит, она гораздо более ребенок, чем казалось, когда сравнивала себя с жителями Трущобного города. Получается, до уровня среднего айри ей расти долго и упорно, и обязательно в Академии. До такого непостижимого существа, как Риан, - вообще всю жизнь, если хватит одной жизни... Пока же надо прийти в себя после до сих пор сводящего с ума мелькания мыслей и идей, воспринятого краткой вспышкой того, что волвеки зовут со-чувствием.
  Пройдет. Следует отвернуться и смотреть через прозрачный купол, стараясь отвлечься и успокоиться. Вокруг лето, безмятежность, безлюдье заповедника. Облака плывут чуть выше мобиля тем же курсом, вьются по небу семьей длинных переплетающихся змей. Узор выглядит необычно и завораживающе. В нем чудится внутреннее движение, загадка.
  Сати пересела в дальнее кресло, изменила прозрачность потолка, полностью откинула спинку и стала смотреть вверх. Головокружение так и не исчезло. За ласковой синевой летнего неба чудилось иное, холодное и фиолетовое, скрытое высотой и далью. Кажется, всмотрись внимательнее - и уколет глаз звезда, немыслимая среди ясного дня... Вот ведь и блик ее: совсем рядом, в облаке, мельтешащем назойливой занавеской. Отодвинуть бы помеху!
  Сати прищурилась, сморгнула. Картинка на мгновение сделалась до неправдоподобия яркой и резкой. За облаком, а точнее, в узком разрыве его, отчетливо проступил контур огромной головы, блеснул черный с фиолетовым отливом зрачок золотого глаза, пасть открылась в улыбке. Тонкие, как змеи, радужные ленты оплели гибкую ало-зеленую шею...
  - Прекрати строить глазки драконам, - строго велел Риан, звучно стукнув по консоли.
  Повинуясь команде айри, потолок утратил прозрачность. Как будто захлопнулось окно в сказку. Поди пойми, что было на самом деле, а что почудилось. Сати умоляюще глянула на Рика.
  - Гиркс его тоже опознал и отследил, - восторженно откликнулся волвек. - Мы были потрясены, мы так хотели познакомиться... Никогда не видели летящего дракона! Я думал, они не интересуются нашими мобилями и трассами. Жаль, я отключен, половину праздника упустил... Он огромный. Красивый.
  - Взрослый, - мягко согласился Риан. - Трасса и мобиль ему безразличны, а вот Сати заинтересовала. Как-никак, родня. Дальняя, побочная, но тем не менее.
  - Я не айри, - напомнила Сати. - Мне Тимрэ объяснил.
  - Дракон тоже не айри, - пожал плечами Риан. И добавил вкрадчиво, чуть нараспев, словно продолжая сказку, возникшую вместе с полетом дракона: - Лет сорок назад у нашего великого медика Тиэрто было озарение. Он во всех подробностях увидел то, о чем долго думал, хоть и сам себе не признавался в подобной крамоле. Он же забросил генетику, опасную и ужасную. И вот дождливой ночью все его умные, но насквозь промокшие мысли прибило к земле. Только невесомый туман плыл над остывающим лугом, и в нем наш медик увидел счастливый сон. Из тумана росло оно - древо познания, ствол самой жизни, объемная карта генетики. - Риан прищурился и погрозил Сати пальцем: - А ты думала - просто дерево? Нет, конечно, он всю жизнь мечтал - и заслужил... Нельзя мне не верить!
  Риан напоказ нахмурился, Сати захихикала, довольная представлением. В темных, прорезанных лучиками серебряного сияния глазах айри сейчас не было ни усталости, ни огорчения, ни рассеянности внимания, сопровождающей сложные размышления. Он излагал сказку о том, как врач спал и во сне обнаружил за собой способность великих - не логикой достигать результата, а наитием. Да, он знал много и думал долго, он имел право на прозрение... Только заслужить и получить - это ведь не одно и то же. 'Как увидеть дракона', - кивнула сама себе Сати. Многие специально летают в горы, дни напролет смотрят в небо. Но везет единицам. Тем, кто приглянулся крылатым.
  - Он встал и записал?
  - Досмотрел сон до конца и перевернулся на другой бок, - насмешливо дернул бровью Риан. - И утром помнил впечатление, но не саму карту. Зато с тех пор перестал опасаться генетики, взялся за встраивание кунгов в биосистему Хьёртта. И все у него получилось.
  - Не мог он заодно и меня... встроить? - настороженно уточнила Сати.
  - Нет, он бы никогда не взялся за недопустимое. Зато именно он изучил твою карту, когда ее построение закончил Тимрэ. Долго смотрел и сказал, что все у тебя будет хорошо, что ты нужна. В тебе он ощущает замысел Великого, а не злые глупости неумех... так что не строй глазки драконам, ребенок. Не то взлетишь - и расстроишь Великого. В этом мире и без тебя дела ладятся.
  - Ты сейчас сказку рассказал или все всерьез? - усомнилась Сати.
  - Даже я понимаю: он ничего не добавит, - вздохнул Рик, пересаживая Гиркса на колени к хозяйке. - Сати, глянь. Странные глаза у котенка. Левый чуток желтее правого.
  - За это его родню и отбраковали, - согласилась Сати. - Подумаешь, глаз желтоватый... раньше я переживала, а теперь успокоилась. У Йялла оба желтые, и все равно он лучше всех!
  Мобиль уже снижался. Риан взял управление на себя, назвался, запросил посадку. Пояснил пассажирам: здесь неиспользуемая старая база биологов. На двести километров в любую сторону нет ни одного постороннего человека или айри. Сбежать или, наоборот, подкрасться незаметно, прилететь, не имея приглашения, - невозможно. Орбитальные спутники отслеживают район, а саму базу круглосуточно охраняет стая из полусотни гроллов. Сюда свезли всех задержанных по поводу недавних событий.
  Впереди, в густой зелени крон, стала видна поляна. Блеснули мобили, аккуратно запаркованные на пригорке. Риан пристроил свой с краю. Выпрыгнул на траву, улыбнулся, с наслаждением вдохнул воздух.
  Сати тоже вдохнула. Она никогда прежде не бывала в настоящем лесу, сосновом, первозданном, большом. Сознание радовалось ему, живому и дикому. Густой воздух хотелось пить, как лечебный настой, мелкими глоточками. Чтобы сполна прочувствовать солнце, искрящееся в утренней росе и растопившее ее. Чтобы уловить хвойную терпкость горячего полудня, десятки цветочных ароматов, прелый дух грибов и еще сотни запахов и ощущений, медленно перемешиваемых ветерком. С каждым вдохом-глотком сознание расправлялось, освобождалось, расширялось. Уже ловило тени гролльего внимания на опушке, суету птиц в орешнике, испуг какого-то мелкого зверька, для которого стая гроллов непостижима и опасно похожа на хищников, а мобили и двуногие - вообще пришельцы из иного мира. Быть здесь чужой Сати показалось до слез обидным. Хотелось родниться и вливаться в жизнь. Но как? Она стояла по пояс в траве, щеку гладило лучами солнце, яркая букашка упала на плечо и поползла по ткани, пряча большие тонкие крылья под жесткие маленькие, похожие на официальный костюм. Так много впечатлений! Словно мир приходится читать со скоростью, с которой Риан просматривал информацию. Доходя до головокружения. И она опять не успевает, не справляется.
  - Йялл! - жалобно позвала Сати. - Йялл, ты где? Ты же вожак, можешь показать тут все...
  - Бегу! - весело рявкнул знакомый голос. - Сати, я соскучился по своей стае, я спешу. Ар-р-р! Эти гр-рязные людишки поганят собою лес. Ничего в них нет, кроме страха и гнили. Я сбежал проветрить душу. Но я уже тут.
   Йялл вырвался из зарослей орешника одним прыжком. Огромный, великолепный и бесшумный. В коротких штанах до колена, без рубашки и босиком. Улыбнулся, подхватил девочку на руки, закинул на плечо. Мелькнули небо - трава - деревья - опять небо. Дух захватило. Сати рассмеялась, вцепилась обеими руками в шею своего вожака. Такого родного, как будто они и правда семья. В тепле близкого взрослого сознания стало легко смотреть на лес, слушать его, разбирая каждый звук и постигая смысл запахов. Как будто в цветной счастливый день добавили еще больше красок.
  Когда Сати наконец отдышалась и успокоилась, она увидела, что Риан все еще стоит у мобиля и с важным видом держит в руках сверток.
  - Лорри выбила из директора Ялитэ аванс, - торжественно сообщил айри. - Еще она вскрыла твой счет, господин Трой. Проследила кое-какие платежи. В итоге велела передать лично в руки. Держи. Как сказала эта неугомонная: 'Хапнула последнюю, с боем'.
  В свертке была куртка. Точная копия сожженной стэком по вине Литтарима. Йялл довольно зарычал, встряхнул вещь, отдал Сати. И сообщил, что теперь в его душе окреп оптимизм, он готов терпеть вранье допрашиваемых еще часок-другой. Девочка сидела на широком плече, задумчиво сравнивала цвет и фактуру кожи - своей и Йялла. Не без удовлетворения пришла к выводу: она все же немножко волвек. Приятно.
  - Давайте сделаем так, - предложил Йялл, шагая к двухэтажному бревенчатому срубу у края поляны. - Я вас накормлю обедом и расскажу коротко, что мы знаем и чего пока не знаем. Не могу вести к генеральному голодными и неосведомленными, все же я - шеф-инспектор.
  - Фьен Бо уже здесь? Тогда кушайте без меня, - оживился Риан. Прищурился, передразнивая Йялла: - Все же я учил его кое-чему... Пойду посмотрю, насколько испортила генерального кабинетная работа. Подбородки пересчитаю.
  - Это будет не утомительно, - поклонился невысокий смуглый человек, открывший дверь дома. - Увы, жизнь на Релате не так спокойна, чтобы я мог зажиреть. Приветствую, учитель. Я сегодня осмелился надеяться на ваш визит. Очень сложное дело, ответственное и тонкое. Я только теперь и понял, учитель, почему вы не согласились ни на одну должность в официальных структурах. Я бы не мог просить консультацию и помощь у айри - члена Совета. У директора Академии - и то сложно, пойдут кривотолки, ему недопустимо пятнать репутацию в рамках системы отношений расы айри...
  - Ты не переживай так, - улыбнулся Риан, пропуская в дом Рика, Сати и Йялла. - Айри придумывают невыносимо сложный этикет исключительно для удобства манипулирования партнерами. На самом деле тот, кто достиг статуса ан-моэ, то есть, по-волвечьи, вожака вожаков, Первого, может игнорировать многие кривотолки. Ялитэ как раз достиг, уже полвека назад. Теперь одни подчиняются ему из уважения, а другие - по обязанности. Последние время от времени норовят убрать неугодного ан-моэ... Не зря я попросил Даура предоставить директору крепких помощников. Стайных, из числа моих учеников.
  Сати попыталась задержаться в дверях и дослушать интересный разговор, но Йялл унес ее, ловко отцепив пальчики от дверного косяка. Махнул Риану на прощание и удалился.
  
  Смуглый житель провинции Ака прикрыл дверь и повел своего наставника в соседний дом, полускрытый в лесу.
  - Но вас, учитель, волвеки не оберегают, - насторожился он. - Может быть...
  - Бо, успокойся. Меня никто не пробует убрать уже лет сто пятьдесят. Во-первых, ты верно заметил, я не вхожу в иерархию айри. Во-вторых... мы достигли взаимопонимания со всеми ан-моэ, их сейчас четверо. Я проводник воли и слова Великого дракона. Меня даже в худшем случае предпочитают избегать.
  - Значит, Великий - не сказка, - отметил генеральный инспектор. - Хорошо. С тех пор, как нас покинули директор Эллар и его жена, воспитавшая лучших снавей минувшего века, над Релатом нет доброго покровительства говорящих с миром. Решения Совета, порой необдуманные, никто не оспаривает, инспекции приходится работать больше. Десять лет я генеральный, и это сложные годы для порядка и законности.
  - Любые перемены мироустройства проходят трудно, - согласился Риан. - Снави были древнейшим регулятором мира. Однако для ответственности за миллиардное население их слишком мало - не более трех сотен. Кроме того, и мы много раз обсуждали это с Элларом, люди просто обязаны сами отвечать за себя. Пора учиться, уже пришло время. И поверь мне, прожившему достаточно длинную жизнь, люди неплохо учатся. Кризис минует, ответственности станет больше, понимания своей роли - тоже. А снави будут и впредь помогать, как помогают теперь наполнить жизнью пустыни Хьёртта. Там их дар сейчас нужнее.
  - Решив столь глобальные вопросы, можно заняться малыми, - смиренно поклонился Бо. - Материалы подготовлены. Если позволите, я возожгу огонь, пока вы изучаете документы.
  Риан пожал плечами и сел в предложенное кресло. Спорить не стал: Бо по праву мог гордиться званием самого упрямого из учеников. Он звал наставника на 'вы' вопреки неоднократным возражениям Риана. Следуя древнему ритуалу, перед важным разговором очищал душу, для чего разводил камин, а точнее, возжигал пламя, даже летом, в жару. Носил узкий нож горской работы - реликвию рода, хотя это противоречило форме инспекции. Никогда не пристегивал кобуру со стэком, положенную по инструкции. Склонность к соблюдению традиций странно сочеталась с образованностью - и то, и другое наблюдалось в пропорциях и форме, не позволяющих учителю быть недовольным... Риан придвинул блок с шарами записей допросов, отчетами, справками и стал их перебирать, усваивая сведения с доступной ему и непостижимой для прочих скоростью. Одновременно он наблюдал, как генеральный инспектор расстилает коврик и встает на колени, сняв сандалии. Как укладывает дрова единственно верным способом, добывает огонь и кланяется ему, касаясь лбом коврика.
  - Вы закончили рассматривать плоды нашего скромного труда, - уверенно предположил Бо, присаживаясь в кресло.
  - Да. Труд основательный. Я согласен с выделением по крайней мере четырех дел к производству. Это, во-первых, организованная дискредитация расы волвеков в целом и попытки устранения ряда конкретных лиц. Совершенно очевидно, вы правильно возобновили в рамках общего следствия и разбирательство о причинах гибели первой жены вожака Даура Троя.
  - Пока это наиболее загадочная часть дела, - кивнул Бо. - В остальном оно движется.
  Риан отложил в крайние гнезда блока три шара. Он был вполне согласен с определением 'движется'. Уже десять лет самый упрямый ученик возглавляет планетарную инспекцию. И все эти годы отдельная группа под руководством старшего инспектора, имеющего широкие полномочия на территории всего Релата, изучает любые нарушения межрасового мира - от словесных провокаций в Инфосреде до угроз физической расправы. Известно, кто и как формирует мнение, откуда поступают средства и указания, выявлены исполнители. Именно он, Риан, просил и советовал не начинать активных действий, пока не будет вскрыт самый верхний уровень заказчиков смуты. Впрочем, тогда казалось, что намерения одного из ан-моэ не столь глобальны и опасны. Потому что не было даже предположения о готовности едва ли не сотни айри - это каждый шестой из ныне живущих! - покинуть Релат окончательно. Риан нахмурился, снова буркнул самому себе:
  - Недоглядел.
  - Вы не можете отвечать за весь мир, учитель, - попытался возмутиться Бо. - Никто не может, даже Великий, наверное.
  - Его зовут Дан, и вчера он навещал меня, тоже переживал и заодно недоговаривал, делая сложные и малопонятные намеки, - усмехнулся Риан. - Все мы увлеклись Хьёрттом. Возрождение к жизни целого мира - это огромная работа. Вот и упустили ненадолго кое-кого из виду. А сорняки быстро разрастаются... Итак, второе дело.
  Он погладил пальцами единственный пока шар со сведениями. Для сознания - колючий от вопросов и эмоциональных реакций тех, кто создавал его. Кольцо с искусственными бриллиантами теперь изучала представительная группа. Прежде всего - отдел инспекции по информационной безопасности Среды, состоящий по большей части из бывших ныряльщиков, склонных проводить вне реального мира, в Среде, значительную часть жизни. Многие со сложным и не всегда благовидным прошлым. Сверх того - дюжина научных светил Академии, впавших в шок при виде первых результатов экспертизы, проведенной Пауком. Наконец, директор Ялитэ в качестве координатора плюс пара десятков весело скалящихся волвеков и две опытные снави - Тайя и Хэйн. Пока только стая и снави совместно умеют настраивать то, что вошло в научную практику в последние лет пятьдесят и зовется общим поиском. Это особое состояние объединения способностей и опыта группы разумных, позволяющее добиться своеобразной коллективной гениальности, - еще одного повода для разжигания зависти и ревности к стае... Ведь созданное общим поиском - уникально и всегда принадлежит не только Релату, но и Хьёртту, а разве можно что-либо разделить по справедливости между миллиардом людей и жалкими десятками тысяч обитателей иного мира? Стоит чуть подправить факты, и готова обида, а за ней нередко крадется, прячась в тенях зависти и жадности, отчуждение...
  Риан усмехнулся. Сколько сил он положил, чтобы избежать такого развития событий! Теперь придется тратить не меньше, чтобы еще раз осадить людскую мнительность. Волвеки, как убедились люди только что, - хорошие, волвеки помогают объединить усилия и преодолеть грозящую всему Релату беду. Так говорят с самого утра: в Инфосреду просочилась информация по кольцам-отмычкам. Но теперь, увы, злодеи и враги мира - айри.
  - Никто не предполагал, что отмычки используют не для мелочей вроде вскрытия сведений о счетах или личной мести, - отметил Бо и сухо добавил: - Я не ожидал, что мне придется требовать задержания одного из ан-моэ... небывалый случай. Но, если прав этот странный ныряльщик Юкимад Прим по прозвищу Паук, речь идет о сознательном планировании информационного коллапса планетарного масштаба. Поверить в подобное сложно. Честно говоря, пока инспекторы скорее пытаются не верить. Не могли же мы быть совершенно слепыми? Примерно так думает каждый...
  - Ан-моэ Йенхо хотел покинуть нашу цивилизацию, оставив позади раскол и панику, в перспективе - новое одичание мира, - согласился Риан. - Паук удивил меня своей способностью сразу и полно оценить угрозу. Речь идет, в конечном счете, о ликвидации накопленных знаний в целом. Даже Ялитэ не поверил, когда я допустил аналогичный вывод. Пришлось самому вызывать Горров для охраны улики, распоряжаться от имени Даура, якобы получившего просьбу директора... Но вожак-то меня понял сразу. Так что ты все правильно сказал, формулируя обвинение по второму делу. Кольца - часть плана по проникновению в основные системы Среды с целью ее полной деструкции, стирания архивов и баз данных... Это настоящий коллапс, практически невосстановимый. Я бы назвал дело попыткой убийства цивилизации. Совсем новое преступление, не так ли, генеральный инспектор?
  - Чудовищно, - согласился Фьен Бо. - Не могу даже записать официально данную формулировку. Нет прецедента, а главный подозреваемый - лицо неприкосновенное, ан-моэ.
  - Я связался с Хьёрттом, едва узнал про Сати. Ан-моэ Витто прилетит сегодня. Вдвоем с Ялитэ они прекрасно организуют соблюдение... скажем так - этикета при оформлении задержания Йенхо.
  - Что бы я без вас делал, - благодарно поклонился Бо.
  - Ровно то же самое, о упрямейший из учеников, - ехидно улыбнулся Риан.
  Вернувшись к блоку с шарами, он переместил еще один в другое гнездо, обозначая переход к обсуждению третьего дела. Погладил шар, прикрыв глаза. Полный список нынешних обитателей орбитальных верфей, где дорабатывается и тестируется 'Иннар', опросы и допросы, отчеты, расшифровка общения подозреваемых с сообщниками на Релате. Если прежний шар был ощетинен недоумением, этот - был полон ядовитого холодного гнева. Самое грязное дело из всех. Его до сих пор не решаются назвать сухо и точно: 'Попытка кражи корабля'. Проблема даже не в том, что корабль огромен и кража его выглядит невозможной. 'Иннар' настолько любим, в него вложено так много труда и надежд... Как можно похитить у двух миров мечту о дальнем космосе? В Инфосреде сотни, тысячи реконструктивных моделей корабля. Он там весь, от внешней обшивки до самого малого отсека. Само собой, полностью достроенный, оснащенный и действующий. На нем уже 'летают' лет десять: сутками не выныривают из Среды, чтобы лично - капитанами или пилотами - провести корабль до самого края Солнечной системы, куда он пока выбирался лишь раз. А потом, само собой, и дальше. Даже Паук, не склонный к бесплатным сантиментам, виновато признался в ребячестве: создал пару модных ныне имитаций чужих звездных систем, куда пребывают исследователи.
  - Дело номер три - кража корабля, - коротко определил тему Риан.
  - Обнародуем - подозреваемые не доживут до суда, - тихо отметил Бо. - Я теряюсь в догадках: мне что, охранять каждого айри мира? Я генеральный инспектор и ваш ученик, я рассудительный взрослый человек. И сам едва держу себя в руках.
  - Поэтому обнародовать надо в рамках трансляции заседания Совета, чтобы имелось представление относительно общности трех рас в видении событий. В конце концов, людей в краже замешано немало, нечего на айри все грехи валить. И еще: сейчас задержанных не зря охраняет стая, - улыбнулся Риан. - Гроллы умеют точно исполнять указания старшего. К тому же волвеки гораздо лучше людей контролируют эмоции.
  Риан вздохнул и отодвинул блок шаров. Последний и трогать нет смысла, повторно просматривая. Он фактически пуст. Для инспекции дело о происхождении Сати кажется малоперспективным и несущественным, особенно на фоне прочих. Его отнесли к разряду нарушений этики в науке, не более того. Долго гадали, кому передать хотя бы на оценку, - и спихнули Тимрэ, лучшему медику Релата из поколения относительно молодых айри, ученику гениального Тиэрто. К тому же близкому другу Риана, воспитателя снавей. Пусть, сочли в инспекции, Тимрэ и Йялл Трой, взявший на себя ответственность за Сати, решают, привлекая необходимых специалистов, как быть с девочкой.
  - По делу о запрещенных генных экспериментах подозреваемым проходит Риттонх, - отметил Бо без выражения. - Полагаю, для него это ничего не меняет на фоне прочих обвинений. Он и сам думает так же, от общения с инспекторами отказался полностью. Простите, учитель, но мне дело не кажется перспективным.
  - Люди... - дрогнул бровью Риан. - Порой люди так ценят свое, близкое и понятное, что не находят времени взглянуть на мир чуть шире. Именно возможность появления существа с генным потенциалом Сати давала ан-моэ главный аргумент в привлечении союзников. Эта девочка - ключ ко всем четырем делам, Бо. Ее отправили в Трущобный город на воспитание к пожилой Томи, отчаявшейся слабой женщине, некогда получившей хорошее образование и происходящей из достойной семьи. Мама Тамилы увлекалась старинной музыкой, папа преподавал в художественном училище. Сама она мечтала стать писательницей... Собирала материал для книги даже там, куда угодила в результате несчастливого случая. Сати мои родичи желали видеть неглупой, но лишенной аналитических способностей, послушной и склонной смотреть на многие поступки просто. Ты ведь читал 'Пепел сожженных душ'?
  - Я обязан читать подобное. При чем здесь 'Иннар'?
  - Ан-моэ желал стать единственным лидером нового народа в новом мире. Там он рассчитывал повторить удачный опыт по созданию подобных Сати, построить цивилизацию. Унести все знания этого мира, ведь людей и волвеков ан-моэ полагает ворами, незаконно присвоившими опыт айри древности. 'Иннар' нужен был для переселения. Кольца-отмычки помогали осуществить месть и исключить возможность преследования - создать на Релате в нужный момент информационный вакуум, а то и породить катастрофу. Уничтожить библиотеки и архивы с данными, систему управления, контроль энергопотоков... даже снабжение пищей. Мы сохранили бы лишь ничтожную часть своих знаний в памяти ученых и на носителях старого типа, не соединенных со Средой. Далее... Полный разлад между людьми и волвеками, запланированный в рамках упадка цивилизации, привел бы к изоляции Хьёртта. Гибель вожака могла ускорить и обострить процесс. У тебя четыре дела. Но идеолог единый, и пружина в них одна - Сати. Айри, роднящиеся с людьми, могут создать лишь общество людей - короткоживущих, как они говорят. Все их дети в смешанных браках - люди... Айри, получившие в качестве основы для производства потомства Сати и ей подобных, способны создать новую общность. Скорее всего, подобных себе, живущих долго. Без генного потенциала Сати весь план расставания с Релатом для ан-моэ и его последователей лишается смысла.
  - Я плохой ученик, - вздохнул Бо. - Я так глубоко не всматриваюсь.
  - Ты хороший ученик, поскольку не устаешь учиться. Происхождение Сати - это даже не дело, тут ты прав, это загадка... И к ней сразу добавляется вторая: куда собирались переселяться, украв 'Иннар'? - Риан встал, указал на дверь. - Пошли. Теперь мы с тобой знаем одинаково много... и все же недостаточно для понимания сути кризиса. Но последние два вопроса я обещаю обдумать лично. И, полагаю, ответы надо искать вне Релата.
  Бо поворошил кочергой угли, убедился, что пожаром деревянному строению они ни в коем случае не угрожают. Виновато улыбнулся учителю: уж какой есть, организованный, предусмотрительный и до самого последнего жеста неспонтанный - за это Риан не раз укорял его. От дверей Бо указал рукой в сторону забора и пояснил:
  - Задержанные там, расселены в трех сараях и двух наспех опустошенных лабораторных блоках. Охране, по сути, жить негде, инспекторам - тоже. Спасибо, волвеки в лесу как дома, а люди смирились с временными тентами, установленными на настилах, поднятых над грунтом на подпорках. Рубить лес в заповеднике нельзя, даже мять траву - уже нарушение режима... Как обходиться в таких условиях без когтистых?
  Словно подтверждая слова генерального, на поляне двумя шеренгами неподвижно стояли, морда к морде, гроллы. Перерыкивались, щурились, улыбались во всю пасть. То есть - сменялись с дежурства и заступали в караул. Отработавшие свое время отчитались и потрусили навстречу Риану и инспектору, неспешно, каждый в своем темпе. Принявшие смену вытянулись в ровную линию и скользнули в лес. Бо шумно, с явным удовольствием, вздохнул.
  - Я буду просить вожака Даура Троя выделить инспекции хотя бы два десятка волвеков для постоянной работы. На любых условиях! Йялл, при всех его взысканиях и дикой манере превышать полномочия, наш лучший сотрудник. Вот хотя бы: мы десятилетиями выявляли производителей и поставщиков запрещенных препаратов. Собак дрессировали, детекторы запаха усложняли и тестировали, отрабатывали методы выявления лжи... Зачем? У него все перечисленное встроено в организм! В дополнение к безупречной боевой подготовке и высокой порядочности. Иногда достаточно пригрозить его визитом, чтобы проблемы сгинули, пусть и временно. Его боятся так же сильно, как и уважают. Странная смесь эмоций. Крайне полезная для инспекции, хотя далекая от норм и правил.
  - Один недостаток у него имеется, - лениво ответил Риан уже на пороге того дома, где Йялл кормил обедом прибывших.
  - Какой же? - насторожился Бо.
  - Он вот-вот уйдет в отставку, - предрек Риан. Сочувственно поддержал споткнувшегося об эту новость Бо, подтолкнул в коридор и закрыл дверь. - А ты как думал? Йялл теперь вожак, Сати - его семья, стая и весь мир. Он взял на себя ответственность, для волвека такое решение превыше любых иных законов.
  - Попрошу у вожака Даура три десятка волвеков, нельзя обходиться вежливыми полумерами, - с нажимом заверил самого себя Бо, шагая по коридору. - Настоятельно попрошу!
  
  Сати улыбнулась вошедшим. Она сидела рядом с Йяллом за длинным общим столом, сжимая обеими ладонями литровую кружку с киселем. Гиркс лежал поверх руки Рика, обвив ее лапами, жмурился и мурлыкал.
  - Генеральный инспектор, - Йялл поднялся во весь свой рост, одернул куртку. - Мы готовы. Рик обещал помочь мне с допросом людишек, Сати выслушала все, что известно про Риттонха. Оставляю ее с вами. Прошу учесть, что через три часа будет подан чай. Ей надо хорошо питаться, в моей стае не должно быть тощих бледных детей.
  Сати взглянула снизу вверх на своего вожака с явным обожанием. Кивнула, вздохнула и стала допивать кисель, через силу, но без возражений. Облизнулась, вытерла губы салфеткой.
  - После чая мы пойдем гулять в лес, - дополнила она план дня. - Йялл сказал, что мне надо съесть полезную траву. Много разной, и иногда даже с корнями. Так лечат и оздоровляют гроллы. Еще мы наберем травы для бабушки Томи.
  По лицу генерального инспектора скользнула тень задумчивости. Риан угадал, как Бо шепнул одними губами, без звука: 'Четыре десятка, не меньше'. Проводил взглядом Йялла и Рика. Сел к столу, улыбнулся Сати, по-хозяйски быстро и ловко налившей в кружки кисель для прибывших. Выпил.
  - Идем допрашивать? - спросила Сати.
  - Вы с учителем. Мне пора общаться со старшими инспекторами, просить директора Ялитэ продлить еще хотя бы на неделю пребывание здесь студентов-волвеков, вызванных Йяллом для охраны, связываться с важными людьми.
  - Ничего, мы и вдвоем справимся, - серьезно пообещала Сати и подала Риану руку: - Пошли?
  
  Лес с первого взгляда, еще от мобиля, привел девочку в наилучшее настроение, общение с Йяллом дало и того больше. Она часто улыбалась, говорила простыми и вполне детскими фразами. Шлепала по доскам пола босиком - вожак разрешил. За дверью, на крыльце, замерла, стала рассматривать все вокруг, охать, пищать, восторгаться. Спустившись по ступенькам в траву, Сати смолкла, двигаясь все осторожнее, а затем остановилась. Колюче, щекотно, непривычно.
  - И еще я боюсь раздавить букашку, они же живые, их тут много, - пожаловалась девочка.
  - В траве босиком и с твоим весом - даже не помнешь, - заверил Риан. Прищурился, стащил мягкий ботинок, второй. Бросил на крыльцо. - Вдвоем шагать босиком уютнее, правда? Ты, если что, копайся в моем опыте, не возражаю. Всем снавям можно, значит, и тебе тоже. Я много помню про травы, букашек и деревья.
  Девочка благодарно кивнула. Снова вцепилась в ладонь плотнее, нащупала подушечками пальцев пульс на запястье пожилого айри, потерлась щекой о его руку. Лес стал гораздо ближе и понятнее. Дальше Сати двигалась по траве без остановок.
  Из кустарника у ворот в невысоком заборе вырос тенью крупный серый гролл, приветственно улыбнулся во всю пасть и сел. Выслушал просьбу Риана отвести к задержанному айри Риттонху, рыкнул, дождался, когда рядом появится напарник и займет место у входа, после чего неторопливо затрусил к дальнему сараю. Провел путников до двери, снова рыкнул. Открыли. На сей раз - волвек, молодой, рыжеглазый и, как решила для себя Сати, очень добрый. Он улыбнулся, выслушал Риана.
  - Давайте во-он на то бревно его, что ли, для допроса усажу, - предложил волвек. - И под наблюдением, и на воздухе. Душно в сарае. Задержанных у меня на попечении четверо, помещение маленькое, а страха в них... В общем, сами понимаете. Потеют, животами бурчат - прямо музыкально.
  Рыжеглазый подмигнул Сати. Девочка захихикала, согласно кивнула.
  
  Бревно было огромное, старое, вросшее в грунт и бородатое: покрытое сбоку мхом. Сидеть на таком - одно удовольствие. Риан тоже не возражал. Устроился на крупной ветви, опирающейся о грунт одной из трех обломанных лап. Риттонха волвек привел немедленно. Айри оказался молодым на вид, не старше человеческих тридцати, рослым, с породистым классическим лицом, при короткой модной стрижке, подчеркивающей естественную волнистость темно-русых волос. Глаза, серые с прозеленью, давали некоторый намек на родственное сходство, что особенно не понравилось Сати. Как и щеголеватый городской костюм айри, неуместный в лесу. И тем более - его жесткие туфли, грубо рвущие дерн. То ли дело охранник: босиком, как и полагается в заповеднике. Или, вон, инспекторы - в сандалиях с гибкой подошвой. Айри неодобрительно глянул на пенек, принесенный волвеком. Достал из кармана платок, встряхнул, расстелил. Сел. Молча, с оттенком презрения, мазнул взглядом по фигуре Риана и отвернулся к лесу. Из-за дальнего ствола тотчас выглянул гролл и улыбнулся во всю пасть. Айри приветствия не оценил, поежился и нехотя пересел, обратившись лицом к домику и гостям.
  - Айри Риттонх, - негромко представил соплеменника Риан. - Из молодых, ему всего двести сорок пять лет. Имя выбрано не по нашим старинным законам, когда слоги отражают статус и профессию. Самомнение взыграло. Перевод на язык людей - 'безупречный пилот, ас в воздухе'. Звучит особенно глупо теперь, когда его личный, доработанный под заказ, уникально дорогой и недопустимо хорошо вооруженный мобиль без всяких усилий, играючи, посадил Рик Горр.
  Айри дернулся, скривился - и снова вернул на лицо безразличие. Сати захихикала, показала 'папе' язык. Энергично покачала головой:
  - Нет, он мне не родня. Я точно чувствую, Риан. И ты тоже, ты же меня читаешь? Ну к чему мне такой папа? Гадкий, как... как мозоль! Весь из воды состоит, выпирает впустую, не по делу. И весь больной.
  - Это она? - Айри искоса глянул на Риана, дождался кивка, дернулся и побледнел.
  - Сати, - мягко и неторопливо молвил Риан. - Знаешь, какова роль драконий, крылатых драконий, в обществе подобных нам? Они матери, их решения неоспоримы. По их воле любой айри примет наказание, не возражая и не имея силы воспрепятствовать каре. Я взял тебя с собой, желая проверить на практике, насколько ты - родня драконам.
  - То есть стоит мне сказать... - Сати сразу сообразила главное. Нахмурилась, делая вид, что выбирает наказание. - Ладно, я изо всех сил постараюсь, чтобы подействовало, он мне ужас как неприятен. Ведь пытался убить Лорри, когда она летела в Академию с Пауком, да? И брата Рика чуть не погубил. Это серьезно. Надо подумать.
  Айри занервничал сильнее, на лбу отчетливо выступил пот. Губы дрогнули, мужчина облизал их, прокашлялся. Поправил костюм привычным автоматическим жестом, надменно вскинул голову - и сник. Торопливо заговорил, обращаясь к Риану, наклоняясь в его сторону и произнося слова отчего-то шепотом:
  - Вы не можете этого допустить! Она ребенок, нельзя уродовать детскую психику. Вы воспитаете неуправляемое существо... Вы неспособны на такое, я знаю про вас, наслышан. Уберите ее, это опасно. В конце концов, пусть суд решает, есть же суд! Я задержан, ко мне нельзя применять подобные методы. Действуйте в рамках закона. Вы меня слышите?
  - А как его наказывать? - перебила поток шелестящих причитаний Сати. - Словами и прямо обращаясь - или просто думать отчетливо?
  - Меня предупреждали, что тут выбивают показания обманом и угрозами, - охнул айри. - Это незаконно! Дети не могут судить, дети не имеют статуса...
  Риан, до сих пор молча гладивший пальцами высокую метелку травы, отвлекся от своего занятия и глянул на соплеменника в упор. Тот осекся на полуслове и стих. Пожилой айри усмехнулся, дрогнул бровью. Невысказанное заставило Риттонха задохнуться.
  - Впустую шумишь, - посетовал Риан. - Если хочешь быть услышанным, говори то, что мы готовы слушать. Если нет... Ты ведь в курсе: я способен добиться заключения по твоему делу у одной из взрослых драконий. И не делаю этого пока лишь потому, что отменить сказанного уже не смогу.
  - Не надо так, - тихо и подавленно попросил Риттонх.
  - Два вопроса. Что ты знаешь о рождении Сати? Что ты знаешь о месте нового поселения айри, куда вы собирались отправиться, похитив 'Иннар'? Пять минут жду твоего решения. Или отвечаешь, или молча возвращаешься в сарай. Но тогда решать будут другие. - Риан брезгливо передернул плечами. - Тебе не привыкать. За тебя всю жизнь решают. Тебя не принуждали, не заставляли силой, сам позволил это. Весь изогнулся, запутался в компромиссах и поиске наибольшей выгоды. Знаешь, мне Тиэрто советовал купить у тебя ответы. Скажем, треть прав на мои труды и официальное соавторство в разработке теории возбуждения, формирования и прокола пространственных волн, прямо сейчас могу оформить передачу, это была...
  - Половину! - дернулся Риттонх.
  - ... хорошая шутка, я и сам оценил чувство юмора декана медиков, - безмятежно закончил фразу Риан и подмигнул Сати: - Видишь, какая у него хватка? Гроллам на зависть.
  Айри съежился. Сати презрительно фыркнула. Ее сознание уловило мгновенную вспышку интереса к торгу, последовавшее за ней понимание нелепости собственной реакции, обреченности положения задержанного, и стойкую, яркую вопреки всему - жажду чужой славы. Головокружительной, сладкой, мелькнувшей на миг, но оказавшейся лишь насмешкой.
  - Я думаю, он...
  - Поосторожнее со словами, Сати, - мягко предостерег Риан. - Время, отпущенное ему для выбора, еще не истекло, осталось три минуты.
  Слова отзвучали, над поваленным стволом сгустилась живая лесная тишина. Трава выгибалась и шелестела, ползли по стопе муравьи, ветерок звенел иглами хвои и качал колокольчики. Беззвучнее гроллов скользили тени мелких облачков... В ушах Риттонха оглушительно грохотал пульс, отсчитывая последние секунды, отведенные выбору. Айри никак не мог решиться. Предать ан-моэ страшно, он силен и отомстит. Но рисковать всем, даже, возможно, жизнью, ради попавшего в немилость покровителя? Риттонх снова поправил костюм. Собственная безопасность выше любых компромиссов и ценнее старых договоренностей. А новые... старейший из ныне живущих айри, Риан, известен как существо крайне опасное, непредсказуемое, опытное и умное. Врать ему бесполезно. Зато и ждать обмана не следует.
  - Я не так уж много знаю. - Голос прозвучал спокойно, деловито. - По второму вопросу кое-что, по первому - сущие пустяки, пару деталей. Этого достаточно, чтобы иметь дело только с судом людей?
  Риан молча прикрыл веки, подтверждая согласие на сделку. Отчетливым жестом повернул браслет на руке, активировал запись показаний. И замер, обратился целиком в слух. Сати тоже едва решалась дышать: ее сознание оказалось частично задействовано в оценке эмоционального фона и достоверности получаемой информации.
  - Тридцать четыре года назад мне предложили проделать простую работу. Следовало пройти в генный центр Академии, доступ обеспечивал человек, получивший вознаграждение, я нашел его и купил. Мне предписывалось поменять местами содержимое двух ячеек. Кто и как затем работал с материалами, не знаю. Ан-моэ не допускает излишней осведомленности исполнителей любого уровня. Коды и расположение ячеек я готов показать. Человек, впустивший меня в центр, давно умер. - Айри сухо усмехнулся. - Люди замечательно мало живут. Удобно.
  - Он оказал услугу один раз? - уточнил Риан.
  - Два, - нехотя прошептал допрашиваемый, удивленно глянув на Риана.
  - Больше не давай поводов усомниться в полноте твоей откровенности, хорошо? - почти ласково попросил пожилой айри. И добавил строгим тоном, типичным при общении с невоспитанными детьми: - Иначе накажу.
  - Через три с половиной года тот старик работал уже в другом корпусе медицинского Акада, - выдавил Риттонх. - Снова сгодился. Я подменил данные по одному обследованию. И изъял материал. Сделать проще было нельзя - в том секторе Акада исключен доступ к сведениям через Среду, это закрытая система. Могу указать код и консоль ввода, ячейки, где менял материал. Большего не знаю, как не знаю и сути подмененных данных.
  На сей раз айри сообщил все, что мог, Сати поняла это сразу по его опустошенности, даже испугу. Словно сказано больше, чем предполагалось, а слова опасны. Риан выглядел довольным: значит, и правда в никчемном обмене фразами есть смысл?
  Риттонх тяжело вздохнул, сбрасывая страх. Пнул ботинком кочку. Проследил безмолвное возмущение Сати: разве можно рвать корни травы и топтать зелень, убивать ради ничтожной мести? Да, ей больно смотреть, да, она сегодня впервые в лесу и воспринимает все излишне эмоционально. Это наверняка заметно. Айри ее боится и презирает - за испытываемый и нескрываемый страх, за самим же изобретенную униженность. Но губить кочку?..
  - Так живут некоторые айри, - грустно подтвердил Риан, обнял девочку за плечи и усадил рядом. - Пинают ни в чем не повинные кочки, просто чтобы навредить. Увы, не задумываясь о последствиях своих действий, хотя прожили на свете аж четыре долгих человеческих жизни. Как их судить? Они же сами себя наказывают, вот парадокс... Риттонх, ты наказан. До конца допроса будешь сидеть на своем пеньке, ясно?
  - Не хватало еще говорить стоя, - возмутился айри.
  - Попробуешь встать - я тобой займусь, - строго уточнил Риан. - Продолжай. Я помогу. Двадцать три года назад ты входил в состав небольшой по численности экспедиции, занимавшейся составлением карты тектоники Хьёртта. Это было странное для меня решение Йенхо: помогать волвекам и сотрудничать с Академией. Я не поверил во внезапную перемену взглядов ан-моэ, насторожился, но не усмотрел ничего опасного. К тому же он получил прямую выгоду, поскольку давно желал изучить жизнь Хьёртта поглубже, но не имел возможности, утратив уважение вожака после одного совета, данного почти полвека назад... Однако не будем углубляться в не существенные сейчас делали. Ты ведь ас, то бишь, на нашем языке, Тонх, ты участвовал в экспедиции в качестве пилота-исследователя.
  - Но если вам все известно, - поразился Риттонх, - зачем я тут...
  - Не все. К тому же сейчас ты учишься осознавать последствия своих ошибок. Не злиться на девочек и не пинать кочки. Продолжай.
  Костюм снова был одернут. Айри мстительно, с удвоенным усердием, вмял носок ботинка в лесной грунт. Повторил это действие дважды, наблюдая, как Сати вздрагивает и моргает, стряхивая с ресниц слезинки. Подмигнул ей - мол, и еще добавлю, погублю все кочки возле пенька...
  - У ан-моэ были некие данные, полагаю, старые и достаточно надежные. Он сразу указал зону поиска. Чудовищное место, там не работали приборы, гасло сознание. Я доставил ан-моэ к границе опасной области. Мы все, айри из экспедиции и наивно помогавшие нам волвеки, поддерживали защиту разума господина Йенхо. Он был в модернизированном коконе - комплекте защиты, который имеется только у достигших статуса ан-моэ. Он уходил далеко в расщелину. Раз за разом. Это было утомительно, мы провели десять дней в мучительном напряжении. Потом ан-моэ сказал, что мы не пробьемся, что упрямство бесполезно. Волвеки расстроились, они примитивны, их легко обмануть. Так хотели полноценной экспедиции к своим Черным Клыкам, что охотно приняли помощь и деликатно не лезли в мысли и намерения... Наивные дикари! Когда они сменялись - с нами по очереди работали две группы - мы незаметно загрузили то, что добыл ан-моэ. Я поднял объект на орбиту, мне дали местный корабль типа МП, адаптированный для пилотирования представителем нашей расы - айри. Объект я доставил на личную яхту господина Йенхо.
  Айри говорил все быстрее, морщился и с опаской поглядывал под ноги. Сати перестала всхлипывать и тоже заинтересовалась кочкой. Риан с характерной для него безмятежностью улыбнулся.
  - Рыжие муравьи этого вида, - пояснил он, - любят селиться близ поваленных деревьев. Живут они крупными подземными колониями-городами. Имеют в пределах колонии превосходную иерархию, достойную уважения любого айри. Солдаты защищают города, рабочие переносят самое ценное, личинки, в безопасное место и восстанавливают разрушенные коридоры. Очень, очень поучительно за ними наблюдать. Кстати, не помню случая, чтобы муравьи взялись вредить снави, гроллу или даже айри, способным проникнуться полнотой гармонии леса... Что же ты замолчал? Продолжай. Сказал не все, далеко не все. Я желаю знать детали и никуда не спешу.
  Риттонх попытался вскочить - и тотчас рухнул обратно на пенек. Движений Риана, вынудившего сесть ударом под колени и болезненным рывком за руку, он не заметил. А вот чужие когти, которые есть у каждого айри, но выпускать их без повода не принято в приличном обществе, - когти Риттонх ощущал. Острые, без излишней деликатности вминаемые в ноющую оцарапанную кожу незащищенного горла. Пожилой айри склонился к уху жалобно постанывающего соплеменника.
  - Всегда с вами, жадными, одно и то же происходит, - посочувствовал он. - В кочках не разбираетесь, лесу не рады - а туда же, мстить и пинать. Вот до чего может довести самомнение: в дальний космос собрался, новую цивилизацию строить! Ас... Ты в ближайшем лесу трех дней не протянешь, сопляк! Сиди, сказано тебе! Это не так уж больно и совсем не вредно. Будет всего лишь припухлость от стоп и до... гм... макушки?
  - До коленей, - оживилась Сати, обращаясь к муравьям. - На первый раз всего не съедайте, ладно?
  Риан одобрительно кивнул. Ткнул пальцем в спину Риттонха, на время лишая его способности ходить, втянул когти и сел на прежнее место. Понаблюдал, как допрашиваемый корчится и всхлипывает, утратив показную надменность. Сати толкнула локотком в бок:
  - Может, пусть извинится перед городом муравьев и пересядет в сторонку?
  - Чуть позже, - предложил Риан. - Не люблю, когда меня считают наивным и недоговаривают столь нагло. К тому же надоело терять время впустую. Мы обязаны управиться до чая, иначе Йялл рассердится.
  - Йялл гораздо крупнее муравья, - охотно разъяснила Сати губителю кочек. - У него вот такие зубы, когда он гролл. И я ему не указ, он мой вожак...
  Айри тяжело вздохнул и попытался рывком сместиться в сторону. Не удалось. Риан насмешливо предложил поплакать и добавил, указав на сосну поодаль:
  - Вот где есть повод для слез! Большой, в половину роста человека, курган из хвои - это город крупных черных муравьев.
  Риттонх застонал, осознав до конца, что обречен выполнять условия тех, кто, по его мнению, не имеет прав и полномочий наказывать и допрашивать.
  Смирившись, пленник начал говорить быстро и внятно, сквозь зубы шипя от боли, смаргивая невольные слезы и глотая жалобы - не до того.
  - Сначала Йенхо думал, что изъял на Хьёртте чужое хранилище информации. Оно внешне было в чем-то подобно нашим шарам знаний. Я один раз мельком глянул, потому и знаю. Но сходство оказалось лишь внешним. Мне не объясняли, в чем проблема. Только это сложная и серьезная проблема, потому что большая яхта ан-моэ десять лет дрейфует в поясе астероидов, покинутая. Я дважды доставлял туда, к яхте, наших. Плохое место, и ощущения там точно такие же, что я испытал на Хьёртте: не подойти близко. Нечто давит и даже... - он перешел на шепот, - как будто постепенно убивает. Силы гаснут, состав крови меняется, работа мозга нарушается.
  Риан подмигнул Сати и встал. Он выглядел совершенно довольным.
  - Чужое, значит. Совсем чужое... Стая не осознала это лишь по одной причине, как я полагаю. Оно было одинаковым для восприятия все время пребывания волвеков на Хьёртте и воспринималось как часть планеты, одна из ее загадок. Теперь у меня есть необходимые данные, чтобы начать интересную беседу с ан-моэ Йенхо.
  - Мы с тобой закончили, - важно сообщила Сати по-прежнему шипящему и жалко вздыхающему Риттонху. - Извиняйся перед муравьями. Сними ботики и попроси прощения. Впредь ходи по лесу босиком и никого не обижай, иначе тебя опять накажут.
  Риан шагнул к допрашиваемому и провел ладонью по его спине, восстанавливая подвижность онемевшего тела. Риттонх со стоном согнулся, дернулся сбросить муравьев с ботинок - и замер. Опасливо глянув на Сати, стал снимать ботинки мягкими движениями, сдерживая поспешность. Давалось это тяжело: затекли мышцы, опухоль от множества укусов уже наметилась. Кривясь и охая, айри опустился на колени. Поправил дерн на кочке. Недоуменно пожал плечами и начал громко, с выражением, повторять за девочкой слова извинения. Нелепого, как все происходящее, и, увы, неизбежного. От дверей сарая уже спешил волвек, явно - Риттонх не сомневался - пряча ехидство в сочувственной улыбке. Помог подняться и повел, подставляя плечо. Айри зло зашипел: сволочи неискренние! Оказывают помощь, добренькими прикидываются, а за спиной будут хохотать и пересказывать историю его позора соплеменникам и даже инспекторам.
  - Его еще кусать и кусать до первых признаков выздоровления, - задумчиво сказала Сати.
  - На выздоровление я не рассчитываю, - сухо отметил Риан. - Но незначительное улучшение... Не знаю, у каждого есть шанс. По крайней мере, до некой черты невозвратности духовного обнищания. У него пока что шанс имеется. Идем, тебе пора, Йялл приготовил чай.
  - Ты не с нами?
  - Пришло время повидать Йенхо. Я желал бы избежать скандала с арестом и убедить ан-моэ добровольно посетить заповедник.
  - Это возможно? - поразилась Сати. - Один мой самозваный папаша от злости три кочки испортил, а ведь в том айри наверняка еще больше вредности.
  - Именно так, неизмеримо больше. Но я полагаю, мне по силам переубедить ан-моэ и без поддержки колонии муравьев. Если я прав в догадках и если некие действия, развернутые еще вчера, достигли цели.
  Сати захихикала: так туманно выражаться надо уметь. Риан тоже развеселился и охотно проводил девочку до столовой. Попрощался и зашагал к мобилю, разгребая и гладя траву ладонями. Он улетел совсем один. Странность и даже опасность такого решения слишком поздно насторожила девочку. Сати побежала в дом, нашла Йялла и выпалила все свои опасения разом. Вожак подмигнул ей:
  - Учитель знает, что делает. Он не рискует напрасно и он мудрый. Вот увидишь: наверняка все подготовлено и продумано.
  
  Глава восьмая
  СОЗДАТЕЛЬНИЦА ЧЕГРО
  
  Глава девятая
  БОРЬБА С УРОЖАЕМ И ПРЕДРАССУДКАМИ
  
  На орбите дрались за корабль, Риан готовился к разговору с ан-моэ Йенхо, генеральный инспектор Фьен Бо устало перечитывал данные допросов и общался с подчиненными, координатор Большого Совета Релата сходил с ума, готовя срочное заседание, вожак Даур Трой срочно летел на Релат...
  А в городе волвеков в Красной степи горел белым золотом полдень. Безмятежный, тягучий, жаркий. Уже закончился первичный прием прибывших утром больных детей. Некоторые покинули город вместе с родителями, прочие остались долечиваться. Вернулись с патрулирования пустыни гроллы, отдавшие делу минувшие сутки. Их сменили новые. Город, получивший название Эрра, жил размеренной жизнью, не вслушиваясь в суету людской Инфосреды. Детям нельзя волноваться. Взрослым это тем более не к лицу.
  Уже более полувека город служил закрытым космопортом для стаи, больницей для людей и базой отдыха - для волвеков. Сюда прилетали с Хьёртта дышать густым воздухом, наслаждаться синим небом и бегом - без границ купола. Здесь дети стаи загорали, купались, рассматривали бабочек и птиц - невидаль для Хьёртта. В его темно-фиолетовом небе пока, увы, нет крылатых. А еще здесь учились и готовились к поступлению в Академию, выращивали лучшую клубнику, изучали и готовили к последующей селекции растения для Хьёртта. Сюда прилетали на короткий отдых волвеки-монтажники с орбитальной верфи. Здесь собирались вне смены диспетчеры дальних трасс мобилей. Численность населения Эрры постоянно менялась, но редко превышала полторы тысячи волвеков и человеков. Ничтожно мало для мира людей. И очень много - по меркам стаи...
  В полдень детей уже первично пролечили и уложили спать: для больных был предусмотрен строгий график питания и отдыха. Зато не спали родственники, упрямо пожелавшие остаться и следить, не издеваются ли над детьми талантливые, но ужасно дикие гролльи знахари. Людей собрали на большой внешней площади. Внешней - поскольку она располагалась далеко от побережья, считающегося центром узкого длинного города, следующего изгибу береговой линии озера.
  - Ясное дело, - хмуро бубнил молодой парень. - Самое время назвать нам цену. В Среде пишут: люди за свое лечение всю жизнь пашут даром, даже без выходных. И деться некуда, в клиниках племяннику уже по сто раз отказали, безнадежным обозвали, инвалидом...
  - Главное - чтобы не съели на ужин, - со смехом ответила симпатичная женщина. - Каким надо быть дурнем, чтобы верить Среде! Я сама себе квартиру выбрала, сама записалась в листке, никакого жесткого контроля. Меня сразу же накормили обедом и объяснили, где можно брать одежду и белье. Квартира лучше, чем дома... Странно они 'цену завышают'. Я как с балкона на озеро глянула, так сразу захотела даром до конца дней работать, обязательно здесь, лишь бы не выгоняли.
  - По ночам гроллы страшно воют и клацают зубами, а еще воруют людей и тащат в степь, - пожаловалась испуганным шепотом пухленькая, нелепо сутулящаяся девушка. - Я программу смотрела, еле решилась полететь после увиденного. Одно хорошо: этаж я выбрала верхний. Не доберутся, если дверь с вечера заложить понадежнее, как следует.
  - Ах, красавица, ко мне приходи, всю ночь буду тебя от гроллов оборонять, - азартно предложил темный до черноты житель экваториальной Тимассы. Подмигнул окончательно запуганной горожанке, страшно тараща огромные глаза с яркими до синевы белками: - Я сам их загрызу. Они в сумерках на балкон с крыши падать станут. Пачками!
  Девушка безнадежно всхлипнула. Она не сомневалась: чернокожий мускулистый дикарь из Тимассы быстро найдет с гроллами общий язык. Вместе и объявят охоту на горожан...
  Толпа зашумела, задвигалась. Со стороны побережья по аллее шел сам Ясень Орри, волвек пожилой, судя по роскошной седой гриве волос, и уважаемый. Вранье о нем даже в Среде не приживалось: лечившиеся в городе так яростно протестовали против лжи, что сделать белое черным не помогали самые надежные технологии модификации сознания. К тому же Ясень выглядел на редкость мирно. Глаза щурились в хитроватой улыбке, а рука была вооружена достаточно безобидным малым опрыскивателем. Волвек на толпу не смотрел. Он изучал виноград на арках, гладил стволы каштанов, шептал им что-то неслышно, подмигивал. Шевелил пальцем зеленые зародыши персиков. Наконец добрался до площади.
  - Что, никак не хотите улетать? - нахмурился Ясень, оглядев толпу. - Пять десятков едоков... А толку от вас немного, но не гнать же силой... Закон в городе простой: работать следует, раз здоровы. В больнице полы мыть и с ужином помогать - вижу, вы, пятеро. Больше не надо, там техники полно, управитесь, если не ленивы, да и помогут вам. В обоих высоких домах, где мы селим приезжих, привести к чистоте лестницы и коридоры - вы, четверо, идите. Остальным придется хуже. - Волвек хитро прищурился. - Мужчины посильнее, всех ставлю на две делянки, на прополку. Мой внук и его приятель должны были обработать. Увы, их в городе нет. Идите, но крепко берегите спины. Отдыхайте почаще.
  На два десятка затравленно озирающихся женщин Ясень глянул с напускной строгостью. Самой рослой погрозил опрыскивателем:
  - Клубнику любишь?
  - Да...
  - Ох смотри! Объешься - лечить тебя придется. Вас всех ставлю на сбор ягод. Почему, спросите? Потому что любая из вас всяко съест в десять раз меньше самого тощего недоросля-волвека. Соберет впятеро меньше - но экономия очевидна... Идите за мной. - Волвек зашагал в степь, огибая последний ряд низких домиков. И продолжил разговор на ходу: - Вчера закончили сбор 'Оазиса пустыни', лучшего сорта. Не повезло вам, все до последней ягоды уже переработано, разослано или съедено. Сегодня займетесь 'Горным закатом'. Сорт неплохой, лежкий и достаточно приятный на вкус, но его урожайность меня самого немного пугает. Кушать можете вволю, ограничений нет. Кроме боли в раздувшемся желудке, само собой. Брать только темные ягоды, они имеют полный вкус и витаминизированы в должной мере. В тару складывать бережно, не бросать и не мять. Проверю лично. Виновных из города удалю, так и знайте. На день вам вот - два ряда. Это Боррд, он будет за старшего. Работа ясна, вопросов нет? Тогда пойду в больницу. Там дневной обход через полчаса начнется.
  Женщины дружно замотали головами. Вопросы были. И много. Но какие-то мелкие, их неловко задавать столь солидному волвеку, главному врачу города, к тому же спешащему на обход. Два ряда, задание на день, были похожи на что угодно, только не на клубнику, какой ее себе представляли люди. Густая, до странности яркая листва. Подобные лианам стебли вьются и ниспадают до земли из длинных контейнеров, установленных на высоте полутора метров. Огромные ягоды, чуть сплюснутые с боков, сплошным буро-алым ковром закрывают листву.
  - Надо же, а я слышала, вьющейся не бывает, что это обман и мошенничество. Надо украсть усы и развести дома, - негромко вздохнула одна из женщин.
  - Не надо, - улыбнулся Боррд. - Завтра по плану сбор на делянках сорта 'Синее счастье', послезавтра примемся за 'Золотой абрикос'. Вы за месяц решите, что вам больше нравится. Я подберу рассаду, если она годится для вашего климата. Или что другое посоветую. Опять же, про выращивание расскажу, подробно.
  - Если вы эту красоту раздаете даром, почему она не растет у людей? - заподозрила подвох одна из работниц.
  - Не знаю... Может, и растет в теплицах, - предположил волвек. - Хотя те, кому клубника сильно нравится, обычно стараются здесь оставаться. Хотя бы на работу устроиться, если в стаю не берут. За последние десять лет трое приехали, пожили, а отсюда прямиком в Акад к биологам и ботаникам. Дед Ясень им рекомендацию дал. Еще человек десять из городов на сельские работы подались. Фермы у них рядом с городом, в Красной степи.
  Молодой волвек принес большую плетеную корзину и поставил в начале ряда. Пояснил: в ней сосуды для мытья клубники, съедаемой днем. Про мембранную очистку и прочие тонкости женщины слушали невнимательно. Потому что уже опробовали емкости на практике. Дело простейшее: наполнить водой, взболтать, опустить в отверстие ягоду и подержать секунду. Все, очистка поверхности завершена, можно есть.
  После закрепления емкостей на поясах началась раздача специальных перчаток, которые обтекали кожу рук, обладали способностью к самоочищению и имели сложную технологию выдвижных резаков на указательных и больших пальцах. Как объяснил Боррд, система безошибочно опознавала стебли клубники и отсекала, исключая любые усилия сборщицы и риск ломки слабых человечьих ногтей. Пока гости тренировались подсекать ягоды и учились выбирать спелые, шурша зеленью первых кустов, Боррд привез тележку с контейнерами. Объяснил про укладку плодов в ниши прозрачной тары, про бескислородное хранение в умеренно охлажденной среде.
  - Почти вся поставка на Хьёртт - этот сорт, - вздохнул он с некоторым огорчением. - Лежкий он, долго не теряет витаминов. Но все равно не та радость - доставать из упаковки, а не с грядки срывать. На Хьёртте есть теплицы, но производительность пока мала. Томаты выращивают, бобовые, зелень, фрукты, травы. Под деликатесную клубнику место едва удается выкроить.
   - А что на прополке делают мужчины? - поинтересовалась одна из сборщиц ягод.
  - Через час вы подустанете, тогда провожу, погуляем немножко: поздороваетесь и ягодами их угостите, - охотно предложил Боррд. - Начинаем?
  Возражений не прозвучало. Волвек разместил группу с равными интервалами по обе стороны клубничного коридора. Сам встал последним: проверять кусты и дособирать остатки ягод. Работал так быстро, что женщинам было неловко отдыхать. Правда, они сразу приметили правдивость слов Ясеня. Волвек поедал чудовищное количество ягод. Заметив внимание, смущался и отговаривался тем, что эти - бракованные. Начинал бормотать умные комментарии про прикорневой капиллярный полив, отвлекая группу от вида своего по-прежнему полупустого контейнера.
  Через час удалось заполнить все контейнеры на тележке. Боррд подкатил ее к зоне переработки, заполнил емкости смесью консервирующих газов и переставил их в огромный холодильник.
  После чего повел группу по узкой тропинке между клубничными рядами, гладя листья и рассказывая о разных сортах. Говорил интересно, только часто облизывался и принюхивался. Порой срывался и исчезал в зарослях, чтобы вернуться с совершенно счастливым видом и очередной ягодой за щекой. Подозрения в кровожадной хищности стаи сильно страдали от этого зрелища.
  - А ваши гроллы воют ночами на луну? Клацают зубами? - рискнула спросить девушка, планировавшая заложить дверь.
  - Вряд ли, - удивился Боррд. - Они могут исполнять рык приветствия ночи на позднем закате - это да. Приходите, красиво звучит. Позже все разойдутся. Кто купаться, кто в мяч играть, а кто в патруль на службу. Сегодня и того непонятнее вечер. Вожак прилетит, будет праздник. Короткий - он спешит в Академию. Наверняка Ясень улетит еще в обед, чтобы готовить там торжественный прием. Хэйн уже улетела... Вот и зона прополки. Три ближних участка закреплены за гроллами. Ваши знакомые работают дальше.
  Волвек выбрался из густых зарослей цветущей клубники позднего сорта 'Рыжий конус' и пошел по более широкой дорожке. Тут контейнеры стояли ниже, а зелени в них было гораздо меньше. Усов и сухих листьев женщины не заметили. Боррд подтвердил: ягода уже обработана, пересажена и готова к плодоношению.
  Скоро начались совсем привычные грядки: так люди и представляли себе выращивание клубники. Тут, по словам Боррда, готовили рассаду. Здесь же шла прополка. Волвек огляделся и уверенно указал вдаль, против солнца:
  - Вон там работает гролл. Видите? Не щурьтесь, он сюда двигается. Скоро доберется до края ряда, то есть к нам вплотную...
  Женщины молча кивнули. Гролла они видели кое-как. Послеполуденное солнце сияло нестерпимо, даже в тени полей здоровенных шляп, выданных Боррдом, глаза слезились и щурились. Час работы уже не казался развлечением, а прогулка - прихотью. Зной плыл над землей, расплавленный и сухой. Пот выступал пятнами на рубашках и тек по спине кусачей щекоткой. Гролл двигался действительно быстро. Он странно и сложно пританцовывал, высоко подбрасывая лапы, изгибаясь и ныряя мордой в грунт. Снова прыгал и двигался. Его действия походили на игру - если в раскаленной степи можно представить себе подобное безумие.
  Когда гролл оказался совсем рядом, как и обещал Боррд, стало видно в точности, что он делает. Всего лишь, как и предполагалось, пропалывает клубнику. Ловко рвет когтями сухие листья, режет усы и в броске отваливает мусор в межу. Когда пыль слишком сильно забивает морду, гролл сердито встряхивается и чихает.
  Он дошел до края ряда и остановился, с интересом принюхиваясь к содержимому корзинок.
  - Я думала, гроллы страшнее, - шепнула одна из женщин. - Хотя зубы такие...
  - ...здоровые, - закончил фразу Боррд, опустил на землю свою корзинку, и гролл тотчас сунул в нее морду. - Знакомьтесь. Это мой двоюродный дядя Ягр. Академик, преподаватель Акада биологии и ученик Ясеня Орри. Пропалывает селекционные грядки. Здесь растут три диплома его студентов. Вот и приходится прилетать проверять.
  - Никогда не предполагала, что академики так высоко прыгают, - хихикнула девушка, явно раздумавшая баррикадировать двери. - Еще клубникой угостить его можно?
  - Всех волвеков надо обязательно угощать клубникой, - поучительно сообщил Боррд, забрал предложенные ягоды и ссыпал в свою корзину.
  Гролл проворчал нечто басовитое, уничтожил угощение, вздохнул, подмигнул гостям светло-карим глазом и отвернулся к селекционным грядкам. После клубничного десерта он двигался, кажется, еще энергичнее.
  - Странная у вас жизнь, - задумалась старшая из женщин. - Сплошная клубника, если посмотреть.
  - Почему? - удивился Боррд. - Это наше развлечение. Вы вот, по слухам, открытки собираете, ракушки всякие, камешки. Мы предпочитаем другое. У нас нюх иной. Зрение, вкусовые рецепторы тонко настроены, но не это главное. Нам не очень интересно смотреть на рисунки старых чужих открыток: они неживые, плоские, без запаха и воспоминания, без движения и отклика в душе. Не личные. То ли дело степь! Сплошное счастье. Бегать можно весь день, наслаждаясь воздухом. И гораздо приятнее, когда он пахнет разнообразно и знакомо, объемно: то жарой и пылью, то далеким озером, цветами и клубникой. Эрра - наш город для отдыха. Мы работаем на верфях, держим под контролем узлы транспортной системы, отслеживаем погоду в регионе, собираем травы, учимся, лечим детей... Полно всего, в городе несколько малосерийных производств. И час в день, а порой чуть больше - для клубники. Пахнет она удивительно. Это наша радость. Но есть в городе много иного. Хотите, я вас отведу в музей бабочек? Его основал еще папа доктора Ясеня, первый свободный волвек рода Орри. А поддерживает и до сих пор пополняет музей айри Витто, он же числится старшим смотрителем.
  - Иголками проткнутые, на бархатных подушках, - хмыкнула гостья. - Я таких видела.
  - Как можно - иголками?! - ужаснулся волвек. - Там гало-проекции в динамике, картины отца доктора Ясеня, шары с наблюдением. Это наш музей, мы не держим в музеях трупы и чучела. Как такое детям показывать? Еще там есть класс рисования, выставка новых работ этого лета.
  - Тогда пойдем! - хором обрадовались несколько женщин. Одна из них негромко добавила: - А на вожака можно посмотреть? Ты сказал, он скоро прилетит.
  - Не знаю, будет много народу. Удобнее всего из вашего дома, с балкона глянуть, - задумался Боррд. - У него большая радость: в первый раз за двадцать восемь лет разлуки увидится с сыном, Йяллом Троем. Неловко мешать.
  Женщины согласились и пошли дальше, порой оглядываясь на прыгающего в пыли грядок клыкастого академика. Бояться волвеков становилось все сложнее. Страх выглядел нелепым и постыдным. Никто их не взвешивает, алчно планируя мясной ужин, никто не пугает и не ограничивает в передвижениях. Хотя в Среде немало роликов, достоверно показывающих толпы людей под конвоем стаи.
  - Хоть сырое мясо вы едите? - не выдержала очередная жертва ужасов Среды.
  - Мясо? - задумался Боррд. - Совсем не едим. Так сразу повелось: только синтезированный белок и грибы. - Он оживился. - Странно, что никто не знает, как мы любим грибы. На Хьёртте уже создано до полусотни сортов. Вкуснейшие! Это их развлечение. Мы туда - клубнику, они нам в той же таре - грибы. Пахнут чудесно и на вкус хороши. Есть крупный мясистый гриб - белый купол, шляпка полметра в диаметре. Но особенно вкусен сахарный клык. Ваши его обычно не едят, говорят, островерхий, тонкостенная шляпка - на поганку похож. Откуда у вас столько подозрительности?
  - Вон наши мужчины, их никто не съел. Зато сами они еле двигаются и страдают от того, как быстро прошли свои участки гроллы. Завтра мы ловчее упакуем ягоды, поможем с прополкой и станем в обед есть грибы, - пообещала старшая из женщин. - Соберемся с силами, поборем предрассудки и зажарим клык в сметане. Или как готовить-то его надо?
  - Можно и в сметане, - охотно согласился Боррд и улыбнулся. - Хорошая у меня в этот раз группа. С вами легко, а то месяц назад уж как извелся! Одна пожилая женщина неделю с оружием на работу ходила. Нож, малый бытовой стэк для защиты от диких собак, какой-то ядовитый опрыскиватель с экстрактом перца. Носить эту гадость ей было тяжело, а в помощь бабушка не верила. Потом ее Ясень отругал и отправил в больницу, детям обед готовить. Вроде постепенно успокоилась.
  - Слушай, Боррд, у вас про людей сплетни ходят? Вы же про нас тоже должны много нехорошего думать.
  - По-разному, - уклончиво ответил волвек. - Иногда мы думаем, что вы много говорите не вполне правдивого. Агрессивные - время от времени нападаете на нас по ночам в своих городах, покалечить норовите. Иногда вы совсем нас не понимаете. Работаете мало... Мне кажется, от избытка свободного времени вы так легко поддаетесь предрассудкам. Опять же: вас много. Вы не отвечаете за свою... стаю, как мы: каждый и всегда. И вы не верите в вожака, потому что не выбираете его, как мы, - всем сознанием. Уважение к старшим у вас иное, вы точно и не знаете, по возрасту или по заслугам. Не скажу яснее. Я еще молод, в вашем мире не жил. Все мои мысли - отзвук слов и движений души более старших. Того же Роя Орри, хотя он о людях высокого мнения. Он в горах жил, работал у спасателей, которые были достаточно хороши для малой стаи.
  
  
  Глава десятая ЛЕСТНИЦА УЧЕНИЧЕСТВА
  
  
  Глава одиннадцатая
  ИСТОРИЯ ЭКСПЕДИЦИИ ЙЕНХО
  
  
  Глава двенадцатая
  ТЕНИ В НОЧИ
  
  
  Глава тринадцатая
  БРЕМЯ И ПРАВО ВОЖАКА
  
  
  Глава четырнадцатая
  ДЕНЬ ВСЕОБЩЕГО ОДИНОЧЕСТВА
  
  
  Глава пятнадцатая
  ПРЕЛЕСТИ ОБЩЕЖИТИЯ
  
  
  Глава шестнадцатая
  ЛЕКЦИЯ ТИЭРТО
  
  
  Глава семнадцатая
  ТЕМА ДЛЯ РЫЧАНИЯ
  
Оценка: 6.85*6  Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"