Катя нервничала. Она смяла в пепельнице сигарету, которую только-только начала курить и снова потянулась к пачке, остановилась на полпути, закрыла глаза ладонями, глубоко вздохнула. Потом взяла еще одну сигарету.
Марина ждала, она знала, что не стоит навязываться подруге, если у нее проблемы - сама расскажет.
-- Я ее ненавижу... - тоскливо сказала Катя.
Она снова потушила сигарету и сцепила руки.
-- Кого? - уточнила Марина, - то, что ты сказала - уже сужает мои подозрения. По крайней мере, я знаю, что ты имеешь в виду не все население Земли!
-- Прекрати! Это все моя свекровь.
-- Опять?
-- Да-да-да! - Катя дернулась, расцепила руки, снова сцепила, - она невозможна, непереносима...
-- Объясни.
-- Я думала, что хорошо понимаю людей. В конце концов, с любым человеком надо просто общаться и ты его поймешь, но только не эту...
-- Майю Валентиновну, - подсказала Марина, - не стоит за глаза оскорблять родичей, пускай и ставших таковыми после свадьбы.
-- Она мне не родственница! Я каждый раз не знаю, что она будет делать. То она сидит в кресле и вяжет эти свои уродливые буро-зеленые шарфики, которые дарит моим детям и, ты себе представляешь Марина, они их носят! Когда я покупаю какую-то вещь не того цвета и фасона - воротят нос, а эту страхожуть носят!
-- Это нормально. Радовалась бы, что у детей такая отличная бабушка.
-- Так если бы она только тихо вязала. Она на следующий день может прибежать с сачком наперевес и позвать детей в парк ловить бабочек. Или пойти играть в футбол. Или еще что... И знаешь, что мне говорит Степка? Он обвиняет меня, представляешь, в том, что я мало времени провожу с детьми. Но я работаю, а не сижу на пенсии! А его зарплата до такой степени ничтожная, что прокормить семью на нее нереально.
-- Прекрати, - резко сказала Марина, - дети еще слишком маленькие, чтоб понимать связь их жизни с твоей работой. Вырастут - поймут, что ты все оплачивала. И не смей говорить Степе о его матери плохо, хочешь мужа потерять?
-- Нет, это она хочет его у меня отобрать.
-- Прекрати. Она проявляет интерес к внукам. А тебе, на самом деле, не мешало бы хоть изредка тоже интересоваться своими детьми.
Катя молчала, глядя в окно на колыхающиеся на ветру ветки вербы.
Время идет. Каждый день тянется, словно кисель, но вместе они несутся вскачь. Вот твои дети играли общими игрушками, учили азбуку, только-только пошли в школу. Потом помнишь, как они радовались рождению сестренки, получали первую двойку, вытягивали за лето так, что вырастали из всех своих вещей... Первые прыщи, первый скандал... Двадцатый скандал. Фильмы и книги, которые тебе не по душе. Постаревший и отрастивший брюшко муж, да и ты сама уже не такая, как была. А ведь прошло всего-то немного, как будто бы неделя.
Они, как всегда, завтракали всей семьей. Дина мешала хлопья и пыталась найти обещанные на упаковке кусочки фруктов. Тима переглядывался с Леной и время от времени толкал ее под столом.
Катя смотрела на них с умилением: вроде бы взрослые, а ведут себя как маленькие. Ее дети. Самые родные на свете люди.
-- Мам, - наконец сказала Лена, - мне надо серьезно с тобой поговорить.
Катя напряглась. Что могло случиться у старшей дочки?
-- Тебе надо подойти к директору нашей школы...
Подозрения вереницей пронеслись в голове у Кати: наркотики, беременность, алкоголь, испорченное школьное имущество, двойки из-за которых Лена не сможет получить аттестата...
-- В чем дело? - голос ее стал резче и жестче, какая бы не была новость - она справится с собой, ведь она готова к самому худшему.
Лена и Тима побледнели, Дина отвлеклась от миски и с удивлением посмотрела на маму, Степа приготовился успокаивать жену.
-- Тебе надо подписать документы...
-- Какие?
-- О том, чтоб я сдавала выпускные экзамены вместе с Тимой...
-- Зачем? - резко спросила Катя, - между вами два года разницы, ты не справишься.
-- Справлюсь! Я готовилась и могу сдать. Я все документы уже сделала, только твоя подпись нужна и письменное согласие.
-- Ты не ответила мне: зачем?
-- Мы хотим поступать вдвоем, - ответил за сестру Тима, - пока на биофизику еще можно попасть без проблем, а кто знает, что будет через два года? К тому же Лена справится. Мама, пожалуйста...
-- А я и не против, - улыбнулась Катя, - вы меня просто напугали.
Вся семья вздохнула спокойнее, мама не против, гроза отменяется.
-- Я тоже в институт хочу! - заявила Дина.
-- Цыц Динка, мелкая еще, - осадила ее Лена.
Младшая дочка надула губы.
-- Мама, - осторожно начал Тима.
-- Что, дорогой?
-- Я дома, наверное, жить не буду... Я к Ане переезжаю, от нее и до института ближе.
-- Аня... - начала Катя, пытаясь вспомнить, кто же это такая.
-- Отличная девушка, - закончил за нее Степа, - очень красивая, очень хозяйственная и добрая.
-- Точно, - кивнула Катя и Тима засиял, - вам с Леной лучше всего будет жить у нее.
-- Нет, мама, я буду жить дома, - мягко ответила Лена.
Катя почувствовала себя неудобно, надо же, такую глупость сказать. Опять забыла, что дети взрослые и, конечно, сын не захочет, чтоб кроме него и девушки в доме была еще и сестра. Она была безумно благодарна Степе, когда тот отвлек детей разговором о том, что высшее образование - большая ответственность.
За столом снова была приятная атмосфера.
-- А я, когда вырасту, - снова влезла Дина, - перееду жить к бабушке!
Все замолчали.
-- К какой бабушке? - уточнила Катя.
-- К бабушке Майе!
Тима и Лена переглянулись, встали из-за стола, подхватили Дину за руки и сказав: "Нам в школу пора", быстро ушли из кухни. Катя молчала, удивленная и обескураженная случившимся.
Когда за детьми закрылась входная дверь, она посмотрела на мужа.
-- Только без истерики, - предупредил Степа.
-- Они меня предали, - глухо ответила Катя.
-- Никто тебя не предавал.
Катя молчала, она не хотела что-либо объяснять мужу. Дети ненавидели ее и боялись, а все из-за Майи. Она была для них важнее ее, их родной матери. Почему Степан не видит, что бабушка пытается разрушить семью? Почему он дает детям общаться с ней? Неужели совсем ничего не видит?
Вечером Катя решила заглянуть в комнаты детей и услышала их голоса, раздающиеся из спальни Дины. Она удивилась, почему они не спят и решила послушать, а потом зайти и сделать замечание.
-- ...Но ведь это правда! - возмущалась младшая дочка.
-- Тише Динка, родителей разбудишь, - свистящим шепотом сказала Лена.
-- Мы знаем, что это правда, - добавил Тима, он не шептал, но голос его звучал тише, чем два других, - но иногда надо врать.
-- Почему? - удивилась Дина, - она же наша мама...
-- Именно поэтому, - ответила Лена, - она наша мама и не надо говорить, что мы бабушку любим больше.
-- Это ее обижает, - добавил Тима.
-- Но бабушка лучше... - сказала Дина.
-- Бабушка не даст тебе достаточно денег, - резко и чуть громче, чем следовало, сказала Лена.
Катя не стала дослушивать, она тихо ушла к себе.
Раньше ей казалось, что в такой ситуации она поднимет истерику, будет бить посуду и кричать на детей... На самом деле ей хотелось лечь и молча умереть. Она давно подозревала, что старшие дети только терпят ее. Особенно Лена, из-за рождения которой Катя чуть не потеряла работу и потом почти не могла уделить внимания Тиме... Но Дина.
Ее младший и самый любимый ребенок. Как она могла? Ради нее Катя перевелась на другую, не такую высокооплачиваемую, работу, туда, где рабочий день был короче. Отказывалась от командировок... Ее девочка, та, которой она поклялась быть настоящей матерью и, видит Бог, была! А эта бестия, ее свекровь, пытается разрушить все старания. Разве она сидела у кровати Дины, когда у той было воспаление легких? Разве она оплачивала репетиторов для Тимы? Разве она тянула всю семью на себе после того, как Степа потерял работу?
Майя не делала ничего важного для детей, она их только развлекала.
Как хорошо, что Тима уедет - она сможет больше внимания уделить дочкам. С этой мыслью Катя и уснула.
После того, как Лена и Тима поступили на свою любимую биофизику - они оба съехали из дому. Сын - к своей девушке, а дочь - в общежитие. В доме остались только Катя с мужем и маленькая Дина.
Время пляшет и тебя захватывает его танцем, вот дети приехали домой на Новый Год и рассказывают, как прошло первое полугодие. Лену и Тиму считают двойняшками, они действительно похожи... А вот уже звонят домой и наперебой рассказывают о том, как сдавали экзамены... И уже выпуск, дипломы и вот, словно минута прошла, Тима приглашает на свадьбу. Это слезы? Она действительно плачет?
Катя стояла чуть поодаль и наблюдала за гостями - она почти никого не знала. Здесь, в основном, были друзья Тимы и Ани, их коллеги по работе и бывшие однокурсники. Степа задерживался - он должен был заехать за цветами и, видимо, застрял в пробке. Дина беседовала с каким-то молодым человеком. Катя восхищалась красотой дочери: светло-зеленое платье удивительно ей шло, какое счастье, что она тогда посадила ее на диету! Хоть девочке не понравилось, но теперь у нее не было проблем с лишним весом.
Тима подошел к матери, улыбнулся и сказал:
-- Лена звонила, она попросила начинать без нее - завал на работе.
-- Хоть бы раз могла уйти с работы пораньше! - возмутилась Катя.
Ее сын развеселился.
-- Мама, - сказал он, - она просто очень похожа на тебя.
-- Я же не осталась на работе! - ответила Катя. - И приехала.
-- У тебя отпуск, - мягко напомнил Тима, - теперь ждем только папу.
-- А почему гостей так мало? Где все родственники? - удивилась Катя.
-- Мы не хотели ссор, - спокойно ответил сын, - потому решили обойтись без родичей.
Пришлось согласиться, что это было разумно.
Степа опоздал почти на полчаса и даже не извинился, просто сказал: "Давайте уже начинать быстрее!". Катя корила себя за то, что спохватилась в последний момент, если бы она была внимательнее - цветы забрали бы еще утром, но она поверила, что у Тимы и Ани все под контролем. Взрослые люди, а планировать не умеют. Ничего, еще научаться.
Церемония была чудесная, только платье невесты, по мнению Кати, было слишком вычурным и фата маленькая, просто платочек! Но не в этом счастье.
Молодые отпустили голубей и те вдвоем полетели на крышу. "Долго вместе жить будут!" - сказал кто-то из толпы, Катя была горда за своего сына. Старший - нашел пару первым, как и положено.
Чуть позже, уже на банкет, приехала Лена - в простом светло-сером платье, но никто не обратил на это внимания - слишком радостно было. Кате казалось, что окажись здесь Степкина мама - она бы ей обрадовалась, общий праздник все-таки, у нее старший внук женится.
В разгар банкета, под крики "Горько!", к ней подошла Дина.
-- Мам, ты заметила, что я собрала вещи? - спросила она.
-- Да, - улыбнулась Катя, - ты перебираешься в общежитие, я все понимаю - до учебы ближе и...
-- Нет, - решительно перебила маму Дина, - я переезжаю к бабушке Майе.
-- Майе! - вскричала Катя.
Она больше не слышала ни музыки, ни смеха, ни разговоров. Ей казалось, что она оказалось на морском дне: нет ни звуков, ни воздуха и все тело сдавливает, с каждой секундой - сильнее.
-- Да, она уже старенькая, за ней нужно присматривать... - издалека донесся голос дочери.
-- Как ты смеешь!
Мир вернулся на место, но он уже был другим: музыка играла, но гости молчали, они наблюдали.
-- Мама - сядь! - сказала Дина.
-- Нет! Я против! Слышишь? Я против!
-- Я знаю, потому и не хотела...
-- Нет! Ты хотела, хотела бросить меня! Задумала еще давно, сколько бы я не старалась тебе угодить - ты хотела сбежать! Разве ты не видишь? Разве вы все не видите? Это она разрушила нашу семью! Она настроила вас троих против меня!
-- Мама, прекрати! - Дина тоже вскочила. - Она очень много сделала для меня и всей семьи...
-- Замолчи! Ты, неблагодарная! Сколько сил я в тебя вложила, сколько денег...
-- Да, деньги для тебя всегда были важнее нас! - перебила дочь.
Катя не выдержала. Она никогда не била детей, считала, что слова - сильнее... Теперь слова не подействовали.
Дина прикоснулась к красной щеке, сочувственно и насмешливо посмотрела на мать и сказала, обращаясь к людям в зале:
-- Простите мою мать, она немного разнервничалась! Счастливой и долгой жизни молодоженам! Горько!
Ей никто не ответил, а Аня и Тима не собирались целоваться. Дина помахала всем рукой и ушла. Другие гости сделали вид, что ничего не произошло. Праздник продолжался. Никто ничего не сказал Кате, только Степа смотрел осуждающе.
Дина уехала в тот же вечер и не отвечала на звонки и письма матери, когда Катя пришла к Майе - ей никто не открыл. Марина, верная подруга, не желала иметь дело с "этой волчицей", как она теперь называла Катю, и даже при случайно встрече делала вид, что не узнает. Лена уехала за границу и там вышла замуж, по праздникам она посылала родителям открытки. Тима быстро развелся и Аня обвинила в этом Катю. Сын иногда звонил матери, но его тон всегда был сдержанным, будто он выполнял какое-то формальное обязательство. У Степы в один день закололо сердце и в тот же вечер он ушел, оставив свою жену в этом мире совсем одинокой. Его матери на похоронах не было.
Только через год после его смерти у Кати набралось смелости прийти к Майе Валентиновне.
Дверь открыла женщина, которая не выглядела ни старой, ни больной. У нее были черные, короткие волосы и лицо, почти не тронутое морщинами, а в движениях - ни следа старческой скованности. Майя выглядела младше постаревшей от бед Кати.
-- Ты ищешь Дину? - спросила она. - Девчушка переехала к своему мужчине, но у меня есть адрес.
-- Она вышла замуж? Я не знала... Она мне не звонила, - Катя смущалась, она видела свою вину и чувствовала, что ее уже поздно искупать.
-- Они просто живут вместе, о свадьбе никто не говорит, - заметила Майя, - заходи, не стой на пороге, я чай заварю.
Позже они сидели за столом в тесной кухне и Катя удивлялась тому, что не чувствует ни злобы, ни ярости по отношению к бывшей свекрови. Будто все чувства перегорели со временем.
-- Это моя вина, - говорила она.
-- Твоя вина только в том, что ты пыталась быть им и отцом, и матерью, - ответила Майя, - потому ты была слишком жесткой, а вина Степана в том, что он не остановил тебя вовремя.
-- Он погиб...
-- Я знаю, - легко ответила Майя, - я была на его могиле.
-- Вы бы были лучше матерью для них... Степе повезло... - тяжело сказала Катя.
Бывшая свекровь расхохоталась.
-- Я была чудовищной матерью. Не удивляйся. Я родила Степана, когда сама еще была ребенком, его отец отказался от сына, а мои родители были далеко... Мальчик рос сам и я хотела отыграться на внуках. Тоже, старая вешалка, перестаралась. Так что вина общая.
-- Вы так легко об этом говорите.
-- А что? - удивилась Майя. - Это уже произошло, нужно исправлять, а не горевать.
-- Я не представляю, как приду к Дине, что она мне скажет?
-- Думаю - очень обрадуется.
-- Почему?
-- Катерина, твои дети любят тебя даже больше, чем ты - их. Просто не умеют этого показывать. Ведь они все действительно очень похожи на тебя.