- Лежишь, Желдорбанк? - пнул сапогом Мосгорсбыт. Несильно пнул, Желдорбанк не обиделся. Да и как пленника не пнуть, испокон веков в степи повелось - видишь, пленник лежит, пни его, собаку шелудивую. Богатые нойоны себе особых пленников заводили - только для пинков. А как же - пришел к тебе дорогой гость, а ему и пнуть некого. Срамота. Иная беднота, кто одного козла всемером доит и штаны только по праздникам надевает, сами в пленники подавались, за сытной жизнью. Только Желдорбанк не такой, с ним плохая история приключилась. Вернее, она с ним сейчас приключалась.
- Лежу, - согласился юный батыр.
- А вода кипит, - злорадно засмеялся злой Мосгорсбыт, - А огонь горит. Большой огонь, на пять шагов не подойдешь - слышишь, выкормыш жабий?
Он наклонился и прошептал:
- И трубу привезли медную, блестящую.
Обдало Желдорбанка запахами: кумыс, сыр овечий, лепешк человечий, мясо вареный, да сом копченый. Вкусно поел Мосгорсбыт, ай вкусно.
А у Желдорбанка и росинки маковой не было во рту. Да и где сейчас такую росинку найдешь, на вес золота она в степи - все пожрал подлый Госнарк.
- Так что лежи, думай. Скоро тебе мозги не нужны будут, - пнул еще раз и ушел, песню напевая.
Плохая история, совсем плохая.
Грустно стало Желдорбанку, одиноко. Выживали люди после воды, выживали и после огня, но с трубой медной ко всем дед Кирдык приходил. Злой человек Мосгорсбыт, не жалко ему юного Желдорбанка.
Стал батыр к смерти готовиться. Готовится, готовится, но что-то не получается. Не готов он и все тут.
"Буду, как островные люди делать, - решил он. - Они перед смертью байку рассказывают".
Но кому рассказывать - нет друзей верных рядом, матушки нет, луноглазой Гульгуль нет. Один в степи лежит Желдорбанк. Только ноги затекают, и стервятник ниже спустился.
От такой байки стервятник в небе оступился, крыльями всплеснул да как рухнет прямо на Желдорбанка.
Зажмурился батыр, не дышит от страха, а сам одним глазом подглядывает - интересно же, что дальше будет?
Стервятник рядом сел, крылья сложил и смотрит. Как батыр на дикую ковбасу. Нехорошо смотрит. Большой стервятник.
"Так я же не дышу!" - понял Желдорбанк.
- Кыш, кыш, - батыр хотел сказать "зачем прилетел ты, о подлый вестник смерти, ведь сердце мое еще не перестало биться", но закашлялся. Шибко от птицы воняло.
- Мозги, - проскрипел стервятник.
Понял батыр, что спит он и снится ему последний сон.
- Зачем тебе мои мозги, у тебя же есть свои, - удивился Желдорбанк.
- Твои вкуснее, - возразила птица, - Свои я уже пробовал.
- А, стервятник-джан, бери мои мозги, - щедро предложил Желдорбанк. - Мне они уже не к чему, путь уж лучше тебе достанутся, чем злому Мосгорсбыту.
Примерился стервятник, да как долбанет батыра клювом по лбу. Еле успел Желдорбанк голову убрать.
"Э, плохой сон, - подумал батыр. - Так дед Кирдык раньше времени придет. Совсем плохой сон"
- Постой, о повелитель костей и сухожилий, - взмолился Желдорбанк. - О мою голову ты клюв сломаешь, мне дедушка свой каменный череп завещал. Лучше развяжи мне руки, и подними в небо повыше. А как поднимешь, кидай на самую большую скалу. Я голову свою руками придержу, она и расколется.
Стервятник мигнул и оценивающе поглядел на череп батыра.
- Мои мозги вкусные, я хоть и молодой, а думал много, - торопливо сказал Желдорбанк, услышав, как шуршит трава под ногами злого Мосгорсбыта. - Будешь сытый, будешь умный.
- Мозги, - задумчиво проскрипел стервятник. Тащить в небо тяжелого батыра ему явно не хотелось.
- Быстрее, о владыка гнилого мяса, идет сюда злой Мосгорсбыт, хочет твою добычу забрать! - пуще прежнего взмолился Желдорбанк.
Щелкнул стервятник клювом, перекусил веревку на руках батыра, схватил его лапами и унес в небо.
Только и успел батыр на голову злого Мосгорсбыта плюнуть, да не попал. Машет злой Мосгорсбыт руками, зовет своих верных людей, накладывает стрелу острую на тетиву тугую лука верного, да только высоко уже Желдорбанк. Ай, какой сон хороший - летит он и видит все становище злого Мосгорсбыта, юрты его видит, коней видит, стада овец видит - много их у Мосгорсбыта, видит, как мчатся по степи быстроногие дикие ковбасы, видит, как юркие мюслики в норы прячутся, кажется, все степь видит, а потом ничего не видит, только туман вокруг.
Долго они в облаках летели, батыр еще раз успел во сне уснуть, только этот сон бабка Ерунда запутала, ничего там не понять было.
Проснулся он от второго сна, когда стервятник спускаться стал. Разошлись облака, а внизу гора: скалы острые, кручи крутые, снег на верхушке лежит, глаза слепит.
Заклекотал стервятник, и лапы так немного подразжал, чтобы батыру удобней выскальзывать было.
- Постой, о властелин позвонков и лопаток, - завопил Желдорбанк, - Руки у меня затекли, боюсь голову не удержу, не расколется она. Опусти ты меня лучше в той роще, дай отдохнуть, воды выпить, мозги загадками подразмять, чтобы мягче стали.
Покосился стервятник нехорошо, но послушался - опустил батыра на землю. Да и сам сел на хвост, и дышит тяжело.
Летать хорошо, а ползать лучше. Развязал Желдорбанк ноги, а они его не держат. Так и пополз в рощицу, окунул голову в ручей и думает, - как бы ему от настырного мозгоеда отвязаться.
- Нет еще, не размялись мои мозги, - Желдорбанк закатил глаза. - Плохо им. Ты, случаем, загадок не знаешь?
- Не знаю, - зло клекнул стервятник. - Мясо знаю. Кости знаю. Загадок не знаю. Давай голову колоть, мозги есть.
- Погоди, дай сроку до завтра. Завтра полнолуние, мои мозги соком нальются, - говорит батыр, а сам думает - голова пустая, птица дурная, каждый день как новый.
- Завтра прилечу, мозги есть буду, - пообещал стервятник и полетел, шатаясь, домой. Устал он сильно.
- Лети, лети, трупожор пернатый, - сказал Желдорбанк и быстро пополз на карачках в лес. Ноги батыра еще не держали. Ползет Желдорбанк и жизни спасенной радуется: солнце сквозь листву пробивается, птицы поют, ручей журчит. Ай, хорошо. Ну и что, что сон - зато будет, что перед смертью вспомнить. Так хорошо, что и просыпаться не хочется. Запел от радости батыр старинную сказку, какую ему в детстве бабушка Барабуль напевала.
Ай, я круглая лепешка
На луну похожа
Не кусай меня, медведь
Ты не вышел рожей
Желдорбанк обогнул какое-то толстое волосатое дерево и вдохновенно продолжил:
Забродило мое тесто,
И взошла опара
убежала я из юрты
пой же, пой, гитара
- Хорошо поешь, батыр, наверное, - похвалили сверху Желдорбанка. Огляделся он, но кругом никого не было, только странные волосатые стволы, числом четыре, возносились к небу.
- Да здесь я, - нетерпеливо прогудели сверху. Одно из деревьев вдруг оторвалось от земли, и, согнувшись, со скрипом почесало другое.
Поднял батыр голову и обмер: не деревья это были, а ноги, а прямо над юным Желдорбанком низко нависало огромное волосатое пузо.
- Ты бы не мог... ммм...почесать за коленом. Не дотянусь, - попросило пузо.
Батыр в полном ошеломлении подполз к одной из ног и торопливо зачесал густую жесткую шерсть там, где, по его мнению, могло бы быть колено.
- Хорошооо, - прогудели сверху. - А теперь левее. Да не там, вот здесь.
Изгибаясь, сверху спустилась змея, такая же косматая, как ноги и указала, где именно чесать.
Желдорбанк послушно исполнил просьбу.
"Что-то не то мне снится, - подумал он. - Совсем трава дурная у Мосгорсбыта. Нехорошие в ней сны снятся, ай нехорошие. Ладно, еще стервятник, но это...Дурная трава".
- Спасибо тебе, батыр, - донесся довольный вздох. - Полегчало. Чем помочь тебе? Проси, что хочешь, только не финик. Он у меня последний.
- А можно...я дальше поползу? - робко попросил Желдорбанк.
- Ползи, - добродушно дозволил неведомый зверь. - Только там дальше птица Серин живет. Она вечно всякую гадость жрет, а потом животом мается. Так что не советую.
- ЭЭ...я лучше здесь побуду, - содрогнулся Желдорбанк. - Только мне бы выбраться... из-под тебя.
Не успел он промолвить, как подцепила его волосатая змея, и поставила на ноги.
Глянул батыр на зверя целиком, колени у него и подкосились.
- Ты это чего? - недоуменно пробасил зверь. - Я конечно, красива, знаю, но не надо уж так... я смущаюсь.
Зверь сорвал ветку и застенчиво замахал перед собой.
Некоторое время они молчали: зверь неизвестно почему, а у батыра язык не ворочался.
- Не разговорчив ты, братец, - вздохнул зверь. - А еще батыр. В кои веки красивый молодой человек заглянул, и тот двух слов связать не может.
- Могу, - возразил Желдорбанк. - Но как-то не тянет.
- Что-то не так? - зверь в волнении захлопал ушами. - У меня что - налет на бивнях? Или шерсть сбилась? Скажи, я должна быть красива, я же царевна. Ну скажи же!
- Да нет, все так, - выдавил батыр, глядя, как зверь нервно качает вековую сосну.
- Ты уверен? Понимаешь, мне это очень, очень важно, - прогундел зверь, понемногу вытягивая сосну из земли. - Иначе...
Он отпустил многострадальное дерево и оглушительно всхлипнул. Из маленьких глазок выкатились две слезинки.
- Иначе меня не спасет царевич! - во весь голос возрыдал зверь, хватаясь за сосну снова. - И я так и останусь такой, такой, такой волосааатоой!
- Ты ...очень красивая, - Желдорбанк, все еще стоя на коленях, опустил глаза. - Такая красивая, что...
Батыр осекся и внимательно оглядел зверя снизу.
- Ну говори же! - поторопил его зверь.
"Ээээ, - подумал батыр. - Ээээ"
- Ну чего молчишь? - зверь топнул ногой и земля под батыром покачнулась.
- Ээээ, скажи, о прекрасный зверь... - промямлил, наконец, Желдорбанк.
- Индрики мы, - заметил зверь.
- Скажи, о солнцеликий индрик, - осторожно начал батыр, потихоньку отползая назад. - А ты точно уверен, то есть уверена, что ты - царевна?
- Что за глупый вопрос, - тяжело топнул ногой индрик. - Конечно, царевна, кто же еще?
- Нууу.... может быть.... царевич? - предположил Желдорбанк, отодвигаясь еще дальше.
- Да ты батыр последние мозги растерял, когда с неба сверзился, - снисходительно прогудел индрик-зверь. - Как же я могу быть царевичем, когда я - царевна? Царевич меня спасти должен.
Желдорбанк еще раз оглядел индрика снизу. Долго глядел, задумчиво. Потом оценил крутые бивни. Мощный нос. Толстенные ноги.
- Действительно, - сказал он. - И как это я сразу не сообразил, голова дурная, что ты царевна. С первого же взгляда ясно.
"Лучше поползу я обратно, - решил он. - Со стервятником оно как-то понятнее было".
- Как я давно такого обхождения не слышала, - расцвел индрик от похвалы.- Как же звать тебя, о юный батыр?
- Желдорбанк, - сказал Желдорбанк.
"Кажется, ноги отходят, - подумал он. - Пора их делать".
- А меня зовут царевна Дарвалдай, - индрик взмахнул носом и неуклюже присел на задних ногах.
- Очень рад! - выпалил Желдорбанк, вскочил и пустился наутек, обратно, к краю леса.
- Постой, батыр, куда же ты? - затрубил индрик. - Мы же только начали светский разговор...
Бежит Желдорбанк, не отвечает и не оглядывается, бежит, аж над травой стелется, сам себя обгоняет.
Долго ли, а по правде сказать, довольно коротко, а оказался Желдорбанк на опушке, куда его стервятник принес. Стоит, дыхание собирает, какое растерял, пока удирал.
- Простите, дорогой батыр, - похлопали его по плечу. - Я что-то не так сделала?
Желдорбанк оглянулся, выдавил что-то неразборчивое и осел на траву.
- Простите, не расслышала, - хлопнул ушами Дарвалдай.
- Давно не виделись, говорю, - мрачно сказал батыр. - Соскучился, однако.
- Правда?! - индрик аж подпрыгнул от восторга. - А я то думала, что напугала вас. Такие застенчивые батыры пошли - как увидят меня, так сразу бежать. А вы, наверное, цветов хотели нарвать? На этой лужайке самые красивые цветы.
- Ну да, - батыр покосился на истоптанную индриком лужайку. - Цветы. Собрать. Да.
- А я, глупая, вам помешала, - огорчился Дарвалдай. - Все-все, ухожу. Вон и друг ваш летит, помочь, наверное, хочет, букет составить.
Глянул Желдорбанк на небо и сердце у него так и екнет. Летит стервятник, крыльями хлопает, клювом щелкает, а с клюва слюна желтая на землю каплет. И где падет она, ни трава не растет, ни зверь не бежит. Последнее, правда, батыр придумал, но и без того зрелище было преотвратное.
"Что-то сон затянулся, - подумал он. - Скорей бы, что ли, Мосгорсбыт приходил. Не так уж и сильно он пинался".
- Это такой друг, что последнее заберет, - нерадостно заметил батыр. - Смерть моя летит, мозгоклюй поганый за головой моей явился. Обещал я ему мозги свои, если из плена вызволит. Вот, раньше срока за долгом явился, и до завтра не утерпел, идолище пернатое.
- Раз обещал, надо отдавать, - помрачнел индрик. - Слово батырское крепче камня.
- А моя голова, однако, нет, - так же грустно откликнулся Желдорбанк. - Прощай, прекрасная Дарвалдай. Странный ты зверь, но сердцем чистый, как погляжу. Сложи обо мне песню поминальную, с таким мотивом, знаешь...
Начал было батыр мотив насвистывать да малахай снимать, чтоб стервятнику удобней мозги есть было, но Дарвалдай его вдруг как подцепит носом и на спину закинет.
- Руками не маши, рот не открывай, - прогудел индрик. - Может, и обведем твоего долгодавца вокруг хобота.
Замер батыр, вцепился в шерсть косматую, глаза открыл и почти что не дышит - на стервятника глядит. Кажется он Желдорбанку размером со зверя-индрика.
- Батыра не видел? - поинтересовался стервятник, приземляясь и прыгая по земле. - Головастый такой.
- Одна я тут, - вздохнул Дарвалдай. - Вот, цветы на венок собираю.
- Венок - это хорошо, - согласился стервятник. - Люблю, когда венки. Музыка. Гррробы.
- Я жива еще, дурень, - обиделся индрик.
- Помирать будешь, дай знать, - стервятник деловито прошелся по лужайке. - А ты точно не видел батыра? Говорливый такой, а башка здоровая, как тыква.
- Нет, не видела, - Дарвалдай помотал головой и Желдорбанк еле удержался.
- У тебя нарост на спине, - сообщил стервятник. - Что-то он мне напоминает.
- Нарост? Колтун, наверное, сбился, с утра не расчесала, - небрежно отмахнулся индрик. - Ну, мне не до тебя. Видишь, цветы собираю?
Индрик продемонстрировал скомканный букет из полыни.
- Красиво, - оценил стервятник. - Батыра увидишь, передай, что я его ищу.
Хлопнул крыльями мозгоклюй, поднялся над землей ветер поганый, не удержался Желдорбанк и чихнул.
- Болеешь? - пристально глянул на индрика стервятник, складывая крылья. - В боку не колет? По утрам тело не ломит? Полежать в степи не хочется?
- Не хочется, - отрезал индрик. - Я здорова, как... я.
- Все так говорят, - заметил стервятник. - А потом брык в степи и меня ждут.
Индрик развернулся боком, давая понять, что разговор закончен.
- Вот с кашля все и начинается, - не удержался стервятник, и, взмахнув крыльями, улетел.
- Кто-нибудь батыра видел? - донеслось сверху напоследок. - Эй, мюслик, головастый такой батыр не пробегал? Да не прячься ты, пенек щекастый, я живых не люблю...
Сидел Желдорбанк на спине Дарвалдая, пока не пропал с глаз долой пернатый трупожор. Сидел, не шевелился.
"А хорошо на спине индрик-зверя, - подумал вдруг батыр. - Далеко видать. Мягко сидеть. И клюворылый не узнает".
- Ты слезать-то будешь, батыр? - поинтересовался индрик.
- Скажи, о солнцеликая Дарвалдай, - вдохновенно начал Желдорбанк. - А не хотела бы ты стать батырским конем?
Споткнулся Дарвалдай, кубарем слетел батыр на землю.
- Я - батырский конь? - переспросил индрик в изумлении. - Я же царевна! Я же должна ждать царевича!
- А ты много уже царевичей встретила?
- Нет, - после некоторой заминки признался индрик. - Но ведь надежда есть. Ведь, правда?
- И то верно, давно что-то никого не было. Может, ищет меня царевич долгожданный, все ноги сбил, и знать не знаю, что я свою красу на всяких клюворотых трачу.
Желдорбанк хотел было обидеться, но, поразмыслив, решил, что это не про него, а про кого-то другого.
- Я согласна, - прогудел индрик. - Буду я, царевна Дарвалдай, твоим конем, батыр Желдорбанк.
Обрадовался батыр - с таким конем никто ему не страшен, потопчет он злого Мосгорсбыта, завоюет сердце луноглазой Гульгуль, себе славы добудет, а индрику фиников и сена пахучего, а если плохо дела пойдут, так индрика за большие деньги можно интриганам бродячим сдать, деньги пустить на шитье дешевых юрт для бедноты, и продавать их под небольшую плату, и жить припеваючи, только надобно мзду большую отстегнуть нойонам знатным да баям-кровопийцам...
- Только уговор есть, - схватил его носом индрик за шиворот и встряхнул так, что батыр язык прикусил и все мечты разом порастерял. - Я - царевна, и требую соответствующего обращения.
- Шоглашен, - кивнул батыр. - Вше, как шкажешь, дорогая Дарвалдай. Вше для тебя.
- Тогда поехали, - индрик вернул Желдорбанка на спину и зашагал в степь навстречу заходящему солнцу.
"Вше таки хороший шон, - шепелявил про себя Желдорбанк, лежа поперек индрика. - Малошть придурошный, но хороший. Вот бы и вовше не прошыпаться".
Степь заливало светом заходящее солнце, и по густому травяному морю ветер гнал волны - золотые, розовые, красные. И плыл по морю черный силуэт индрик-зверя - волшебной царевны Дарвалдай, на котором лежал батыр Желдорбанк и пел старинную песню бабушки Барабуль.