Оленева Екатерина : другие произведения.

Хрустальный дом

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:

    Линду Филт нанимает на работу неизвестный благодетель, требуя, чтобы она привезла в город последнюю представительницу некогда именитого и богатого, но теперь пришедшего в упадок рода. Условия получения наследства полны странностей, но и куш, лежащий на кону, соблазнительный. Приезд Катрин Клойс действует как спусковой крючок. Он пробуждает спящий Хрустальный дом и зло, живущее в нём. Сопротивляться искушению бесполезно, ведь у зла ангельское лицо, дьявольский ум и человеческое сердце, оно опутывает шёлковой сетью соблазна, которому так тяжело противостоять.
   Глава 1. Линда. Командировка в Эллиндж
  
  Спайд-Корпарейшен располагался в огромном двадцатиэтажном здании, словно вылепленном из металла и стекла. Сверкающая, напоминающая ледяную вершину, глыба.
  Зеркала отразили Линду в полный рост сразу же, как только она вышла из лифта - точенная фигурка, красивое личико. Классическая серая юбка-карандаш, белоснежная блузка - ничего лишнего.
  Перед кабинетом с надписью: 'Клод Клайд' дожидалось очереди с десяток соискателей.
  Опытный взгляд Линды определил, что на большинстве из них часы дороже, чем весь её гардероб. Но, упрямо сжимая зубы, она направилась к секретарю за стойкой:
  - Добрый день. У меня назначена встреча с мистером Клайдом в половину девятого.
  - Вашу визитку, пожалуйста? Одну минутку, мисс.
  Секретарша, стуча каблуками, прошлась по скользким плитам и исчезла за дверью.
  Вернувшись, с приветливой улыбкой сообщила:
  - Мистер Клайд ожидает вас.
  Распрямив спину, старательно игнорируя косые взгляды, Линда последовала за своей проводницей.
  - Мисс Филт? - приветствовал её Клод Клайд. - Садитесь, - кивком указал он на стул.
  Всё в кабинете выглядело холодным и чистым, даже стерильным, включая хозяина.
  - Как оговорено в условиях приёма, я принесла портфолио, - дрогнувшей рукой протянула папку Линда.
  Собственные достижения, казавшиеся до сего момента вполне внушительными, при взгляде на мистера Клайда съёживались до мизера.
  Босс даже не стал делать вид, будто документы Линды его чем-то заинтересовали.
  - Филт - это ваша первая фамилия? - неожиданно спросил он.
  - И пока единственная.
  Линда не понимала, куда он клонит.
   - Кем вам приходился Теодор Филт? - последовал новый ошеломляющий вопрос.
  - Отцом.
  - В своё время, если не ошибаюсь, он работал на Фабиана Сангрэ? Бывшего мэра Эллинджа?
  - Многие из тех, кто жил в Эллиндже, работал на Фабиана Сангрэ.
  Только кому-то повезло остаться в живых, а отцу Линды - нет.
  Об этом говорить она точно не хотела.
  Со дня смерти родителей прошло двенадцать лет, но старая рана в сердце так и не затянулась. Слишком резко из любимых папиных дочек они с Меридит превратились в никому не нужных бедных сироток.
  Стоило органом опеки выяснить, что отцовская страховка не покрывает оставленных им долгов, участь сестёр Филт оказалась предрешена и незавидна.
  - Я не понимаю, какое отношение мой отец имеет к сегодняшнему соисканию? - сдавленно выдохнула Линда, судорожно сжимая пальцы.
  - Не буду ходить вокруг да около, скажу прямо: мне вас рекомендовала Серена Фальконе. Она сказала, что обязана Теодору Филту и хочет позаботиться о будущем его дочери. Я не могу отказать её просьбе. Но если вы получите работу, вам придётся вернуться в Эллиндж. Вы к этому готовы?
  - Почему нет?
  Мистер Клайд недовольно вздохнул:
   - Мне велено нанять вас, мисс Филт. Но не стану скрывать - я считаю, что ваш возраст и, как следствие, отсутствие должностных компетенций, делает вас неподходящей для этого дела кандидатурой.
  - Что за дело?
  - О вступлении в наследство.
  Линда расслабилась.
  Уж что-что, а помочь принять кому-то наследство навыков у неё хватит!
  - Напрасно вы так улыбаетесь, мисс Филт. Вы ведь понимаете, что нашими клиентами являются непростые люди? Речь идёт о колоссальных суммах. Вы когда-нибудь слышали об Элледжайтах?
  Вопрос мистера Клайда, в который раз, заставил Линду растеряться:
  - Я мало интересуюсь фольклором и легендами, сэр.
  - Легендами? Фольклором?! - фыркнул мистер Клайд. - Вы знаете, что более тридцати процентов акций в этой самой компании, где мы сейчас с вами сидим и разговариваем, принадлежит Элледжайтам? И земля под этим зданием - тоже. Да если изъять суммы, которыми владеют эти мифические миллионеры, самолёты перестанут летать, строительные фирмы - строить, кинокомпании - выпускать фильмы. А вы говорите - легенды? Иногда род пресекается по мужской линии, фамилия принимает иное звучание. Всё это создаёт честным юристам головную боль. Словом, мисс Филт, вам предстоит поехать в Эллиндж и разобраться со всем этим. Если, конечно, вы хотите работать в Спайд-Корпарейшен?
  - Можете в этом не сомневаться, - отрезала Линда.
  ***
  Рейс ? 5, обслуживающий маршрут Дэвисьон - Эллиндж, должен был взлететь примерно через пятнадцать минут.
  Пассажиры занимали места, протискиваясь друг за другом по проходу между рядами кресел.
  Линда дисциплинированно пристегнула ремень безопасности.
  Симпатичная стюардесса обратилась к ней с вежливой улыбкой, предлагая чем-нибудь скрасить полёт:
  - Не желаете ли кофе или апельсиновый сок?
  - Ничего не надо.
  Как всегда, перед полётом Линда нервничала.
  Она не любила терять контроль над ситуацией, а самолёт контролировать не могла.
  - Тогда, может быть, желаете полистать журнал? - не унималась стюардесса.
  - Оставьте, пожалуйста. Спасибо.
  С первого же разворота глянца сверкала улыбкой Серена Фальконе - жена министра внутренних дел, занимающаяся благотворительностью, ежегодно делающая внушительные пожертвования приюту для бедных, ведущая патронат Закрытой Школы для девочек, да и просто удивительная красавица.
  Линда взирала на неё со смесью восхищения и неприязни.
  В какой-то мере Серена воплощала в себе всё то, чего она хотела для себя.
  Вот только мало кто знает, что добродетельная супруга Андреа Фальконе и единственная дочь Фабиана Сангрэ, в узких кругах известного как Кровавый Барон, одно и тоже лицо.
  Линды помнила, как Серена приходила в день похорон отца.
  Её сопровождал названный брат, Рэй Кинг.
  Молодые люди были в почти одинаковых чёрных брючных костюмах и непроницаемых солнцезащитных очках.
  В памяти Линды сохранился звук, который издавали при ходьбе высокие, острые каблуки Серены - чёткий, холодный, слишком звонкий в глухом царстве мёртвых, звук.
  Свет, ворвавшийся в распахнутые двери вслед за Рэем и Сереной, не смог проникнуть далеко, и остался лежать у входа жёлтой заплаткой.
  Серена и своему спутнику сделала знак отстать.
  Она шла вдоль ряда скамеек, держа узкую спину очень прямо. Белое, как у вампира, лицо резко контрастировало с тёмными локонами и солнцезащитными очками.
  Серена положила на крышку гроба алые гвоздики.
  Юная Линда тогда ещё подумала, что цветы похожи на саму незнакомку - такие же прямые, хрупкие, сдержанные и привлекающие внимание.
  Оказывается, через столько лет эта странная особа не забыла о них с сестрой? Оставила негласную рекомендацию в Корпорации Спайд?
  - Извините, мисс?
  Линда открыла глаза, выныривая из тёмного облака воспоминаний.
  Взгляд остановился на по-прежнему улыбчивом лице стюардессы в зелёной униформе:
  - Не желаете ли более крепких напитков?
  - Нет, благодарю. Хотя... принесите, пожалуйста, чашечку кофе.
  Шёпот реактивных двигателей внушал уверенность - ровный, размеренный.
  На коленях лежал журнал, с разворота которого продолжала спокойно и уверено улыбаться Серена Фальконе.
  Линда вздохнула и перевернула страницу.
  - Ваш кофе, мисс, - осторожно протянула стюардесса чашку с бодрящим напитком.
  Линда обожала кофе.
  Тонкий аромат молотых кофейных зёрен всегда прояснял сознание.
  Не позволяя себе иметь дурных привычек вроде курения или увлечения спиртным, она баловала организм кофеином, временами поглощая его в больших количествах.
  Попивая напиток мелкими глотками, Линда вновь задумалась.
  Эллиндж - незабываемый город.
  Перед внутренним взором встал их белоснежный дом на Второй Линии - дом, где у каждого члена семьи, даже у шестилетней Мередит, была отдельная комната.
  Дом, окружённый газоном и аккуратным белым штакетником.
  В рождественскую неделю вся округа светилась яркими огоньками, становясь похожей на Сказочную улочку с пряничными домиками.
  Весной в распахнутые окна вливался бодрящий ветер, напоённый запахом сирени.
  Мать Линды обожала сирень. И отец был рад рассадить кусты вокруг дома.
  Всегда улыбчивый, жизнерадостный, он махал на прощание рукой перед тем, как сесть в свой спортивный порше.
  Машина отца выглядела слишком агрессивно на уютной, белой кукольной улице. А мамин респектабельный белоснежный мерседес вписывался в неё идеально.
  Страсть к однотонным цветам Линда унаследовала именно от матери-кореянки - Лиен Ким.
  От неё же сестрам Филт достались узкие кукольные личики с высокими, мягко очерченными скулами, нежными тонкими чертами и словно светящейся, фарфоровой кожей.
  'Мой нежный Лотос', - обращался отец к матери.
  Он не переставал её любить даже после пятнадцати лет брака.
  Любил до самой смерти.
  Линде казалось, что её родители представляют собой идеальную пару: нежная, игривая, как кошка, Лиен, натура артистичная и творческая - художница, музыкантша, писательница (ей легко удавалось совмещать в себе все дары Психеи) - и мужественный, трезво мыслящий Теодор Филт, надежный, как скала, ни разу не нарушивший обещания. Прекрасный отец, муж, семьянин.
  Они дополняли друг друга, как черная и белая половина инь-янь, как вода и пламя.
  Когда всплыла правда о том, кем её отец был на самом деле, в душе Линды словно что-то надломилось. Для четырнадцатилетнего подростка, склонного к максимализму, оказалось невозможным совместить два образа: светлый - отца и черный - головореза Кровавого Барона.
  После смерти родителей, когда выяснилось, что за девочками нет ни гроша, Мередит определили в приёмную семью, а Линду - в приют.
  Жизнь превратилась в ад. Вспоминать об этом не хотелось.
  Линда не сломалась только из-за Мередит. Она жила мыслью о том, что сделает всё, но не позволит сестрёнке очутиться в этом рассаднике зла.
  Жизнью Линды стала её работа и однажды дела пошли в гору.
  Может быть этим она обязана Серене Фальконе?
  ***
  Не прошло двух часов, как длинный белый пассажирский авиалайнер начал снижаться.
  Стоило выглянуть в иллюминатор и можно было увидеть передвигающиеся автомобили и вспыхивающие в сумерках огни.
  Справа от самолёта промелькнула группа мотелей аэропорта, слева - монумент с рестораном в центре.
  - Всего доброго, - пожелала Линде на прощание улыбчивая стюардесса.
  - И вам того же, - кивнула Линда.
  Заходящее солнце слепило глаза.
  Обоняние раздражало сотни запахов, приятных и не очень: духи, лосьоны, табачный дым, мыло, химчистка, бензин.
  Следуя за потоком пассажиров Линда прошла в огромный зал с длинными, сплошными окнами и проходами прибытия и посадки.
  Ряды кресел в большинстве своём пустовали, лишь некоторые из них были заняты пассажирами, дожидающимися рейса.
  С потолка ярко светили флуоресцентные лампы.
  Рекламные щиты приветствовали вновь прибывших слоганами: 'Смотрите Индастрисс-канал', 'Курите Мальборо', 'Пейте Кока-колу'.
  Стоило ступить в вестибюль с вывесками ПРИБЫТИЕ и ОТЛЁТ, как из багажного отсека поспешили вывести сданные пассажирами вещи.
  - Простите, - нахмурился проводник на вопрос Линды, - но вещи мисс Флинт уже отправлены согласно полученному распоряжению.
  - Но я не давала никаких указаний!
  - Распоряжения отдал я.
  Театральность появления незнакомца усиливалась его обликом - брюки, свитер с высоким воротом, модно состриженные волосы - всё чёрного цвета.
  - Мисс Филт, если не ошибаюсь?
  - Верно, - кивнула Линда. - С кем имею дело?
  - Мистер Калхаун, поверенный Синтии Элленджайт.
  Линда по инерции пожала протянутую руку.
  - Я не предполагала встретить сопроводительный эскорт.
  Мистер Калхаун не пожелал ответить на улыбку.
  - Мы ждали, что вы прилетите утренним рейсом.
  - Необходимо было закончить кое-какие дела. Сожалею, если доставила вам беспокойство.
  - Госпожа Элленджайт не любит ждать.
  Как только они подошли к светлой Тайоте Хайлендер Калхаун распахнул перед Линдой дверцу.
  Садиться на ночь глядя к незнакомому мужчине, пусть и презентабельного вида?
  Уловив колебания Линды, он процедил сквозь зубы:
  - Хотите, чтобы я предоставил вам рекомендательные бумаги, мисс Филт?
  Проклиная себя и сложившуюся ситуацию, Линда нырнула в бело-кожаное нутро автомобиля.
  - Здесь рано темнеет, - зябко повела она плечами.
  - В это время года не раньше девяти. Просто сейчас надвигается буря, поэтому небо такое чёрное.
  Линда не была суеверна, но приближение грозы показалось ей плохим предзнаменованием.
  - Надеюсь, мы успеем быстро добраться до места? Судя по перепаду давления заваруха будет серьёзной.
  Калхаун не ответил, следя за дорогой.
  Вдалеке уже посверкивали молнии, но в городской суете они выглядели не слишком пугающе.
  Однако, когда, обогнув основной въезд, они двинулись по шоссе на север, Линда снова ощутила волнение.
  Калхаун вёл машину аккуратно, не превышая скорости.
  По соседней полосе со свистом проскочил мощный мотоцикл фирмы 'Харлей Дэвисон'.
  Удар грома прогремел раскатисто и словно совсем рядом.
  - Что б тебя! - выругался Калхаун, рефлекторно ударяя по тормозам, когда мотоцикл вильнув, подрезал их. - Недоумки! Уши бы им оторвать!
   Следом за громом разразился ливень.
  - Далеко ещё? - встревоженно спросила Линда, мимолётно подумав о том, что мотоциклисту сейчас уж точно приходится несладко.
  - Обычно около получаса езды. Но из-за погоды добираться придётся дольше.
  Дождь лил как из ведра, темнота сгущалась.
  Снова сверкнула молния, на этот раз совсем близко. Оглушительно прогремело.
  Линда непроизвольно дернулась.
  - Это всего лишь гром, мисс Филт. Что же будет, когда...
  - Когда - что?!
  - Вижу, вас не слишком хорошо проинструктировали?
  - Если вас интересует, меня просветили, что речь идёт о...
  Машину круто занесло.
  - Что вы делаете?! - вскричала Линда. - Мы вот-вот перевернёмся!
  - Дорога плохо держит. Практически никто ею уже и не пользуется.
  - Так чёрта лысого было нужно по ней ехать, раз это опасно?!
  - Синтия Элленджайт хочет встретиться с вами немедленно, а другого пути к её дому нет.
  - Слушайте! - раздраженная до потери самообладания, сказала Линда. - Может быть лучше остановиться? Переждать, пока буря стихнет?
  - Хорошо если она к утру уляжется.
  Через четверть часа они прибыли на место.
  Дождь продолжал лить с такой силой, что дом казался размытым потоками воды.
  К главному входу вела вереница невысоких ступеней.
  - Сюда, мисс Филт.
  За порогом их дожидалась новая лестница. Покрытая узорчатым ковром, она поднималась вдоль правой стены. За тяжелыми, коричневыми шторами, закрывавшими окна, продолжал громыхать гром. Всё вокруг казалось декорацией к фильму ужасов.
  - Сюда, прошу вас, - снова распахнул Калхаун очередную дверь, и Линда вошла в комнату.
  Первое, на чём задержался взгляд, был овальной формы стол со свечами в канделябрах.
  Пляшущие язычки пламени позволяли рассмотреть внутреннее убранство - расписанные под старину стены, потёртые портьеры на окнах, истлевший ковёр.
  От матерчатой обивки стульев исходил застарелый запах плесени.
  - Вот, наконец, и вы, мисс Филт.
  - Миссис Элленджайт?
  Женщина стояла в густой тени. Разглядеть какие-либо детали в её облике было невозможно.
  - Миссис? Увы, нет. Я не дожила до этого почтенного звания. Хотя и 'мисс' мне тоже вроде как не подойдёт?
  Фигура выдвинулась вперёд, вступая в дрожащий круг света.
  Линде показалось, что для женщины госпожа Элленджайт слишком высока ростом - почти на голову выше неё самой.
  Лицо красивое. Изящно очерченные скулы, аккуратный носик, глаза, походившие на кошачьи - овальные, узкие, чуть-чуть загнутые вверх с внешних уголков.
  'Она совсем молодая!', - с удивлением подумала Линда.
  Волосы и кожа у хозяйки дома были не просто светлые - белоснежные.
  Чёрное платье средней длины выглядело целомудренно, но при этом облегало фигуру с вызывающей откровенностью перчатки.
  Украшением служили длинные нити чёрного жемчуга и белые кружева.
  Синтия улыбнулась.
  Охваченная сиянием, распространяющимся от свечей, она выглядела одновременно и безумной и похожей на ангела.
  - Вам нравится моя внешность, мисс Филт?
  Линду удивил вопрос.
  - Красота - моё наследие. Как и порфирия. Благодаря моему заболеванию я не переношу свет ярче, чем этот. Межродственные браки, бывшие в ходу у моих бабушек и дедушек, дали такой вот замечательный результат. Видите, - развела руками Синтия, - моя необычность объяснима. Болезнь не слишком распространена, но достаточно хорошо известна, чтобы вы больше меня не боялись.
  Глаза Синтии насмешливо блеснули:
  - С чего начнём? Пожалуй, с того, что приглашу вас со мной разделить ужин. Вы ведь наверняка успели проголодаться?
  - Час поздний. А мне нужно успеть вернуться в город.
  - Ещё нет и десяти. Эту ночь вы переночуете у меня. Неразумно покидать надёжное укрытие в такую бурю.
  Спустившись по всё то же изогнутой лестнице вниз, они оказались в пыльном царстве столовой.
  Фрески на стенах здесь давно потускнели, но, вглядевшись, можно было увидеть изображение огромного дома, скорее даже прекрасного замка, под куполом хрустальной крыши.
  - Я не держу прислугу в доме, - поведала Синтия. - К этому часу горничные уже расходятся, так что обслуживать будем себя сами. Вы не против?
  - Нисколько.
  От стола распространялся чудесный запах, сразу заставивший Линду вспомнить о том, что она не ела последние восемь часов.
  Неровный свет высвечивал белоснежную скатерть. На равном расстоянии друг от друга стояли большие белые тарелки.
  - Добро пожаловать, - сказала Синтия, занимая пустующее кресло.
  Линда последовала её примеру и погрузила ложку в тарелку с супом.
  На вкус тот был приятным, но напоминал концентрат.
  - Вы знаете, Элленджайты очень древний род? - заговорила Синтия. - Преемственность поколений в моей семье насчитывает, как минимум, пять веков. Но мы закончили бесславным вырождением. Возможно всё дело в моём богатом воображении, мисс Филт, но я думаю, что мы прокляты. Знаете, что такое проклятие?
  - Словесная форма, содержащая пожелание бед и несчастий? - предположила Линда. - Вербальный ритуал, имеющий целью магической силой слова нанести обиду недругу, наслав на него злой рок?
  Синтия рассмеялась:
  - Проклятие - это возмездие за вполне заслуженную ненависть, вызванную палачом у жертвы. А Элленджайтов слишком многие ненавидели.
  Молния на этот раз сверкнула будто прямо в комнате.
  От удара грома задрожали тарелки на столе, заметались язычки пламени на свечах.
  Линда вздрогнула, хоть никогда не считала себя впечатлительной особой.
  - Да, мой род древний, - вещала Синтия как ни в чём небывало. - Теперь никто уже не сможет даже просто назвать имена всех его представителей, изображенных на фамильных портретах Кристалл-холла.
  Да и сам Кристтал-холл давно уже словно усыпальница. А когда-то он походил на жилище богов.
  Дом и по сей день полон реликвий. И пусть замок не охраняется, вот уже больше ста лет не находится храбрецов, отважившихся мародерствовать там, где некогда ходили мы. Славное было прошлое. Но вы, мисс, судя по всему, никогда не слышали легенду об Элленджайтах?
  - Не слышала.
  - Счастливица. Вы можете жить сегодняшним днём, не оглядываясь. А я, признаться, иногда чувствую себя улиткой, вынужденной тащить на себе груз былого великолепия фамилии и её дурной славы. Эйлленджайты обладали таинственной властью над окружающими. Они умели читать мысли. Любые раны на их телах закрывались в считанные минуты. Они видели во мраке как кошки и никогда ничего не боялись.
  В истории моей семьи найдётся всё: победы на теми, кто осмеливался нам перечить. Жестокость до бессердечия не только с врагами, но и с теми, кто считал нас за друзей. Бесчисленные обольщения мужчин и женщин.
  Честолюбие и амбиции Эллейнджайтов не знали границ. Их вожделения не под силу удовлетворить ни раю, ни аду. Соблазнять, сбивать в пути, подчинять - единственное, что доставляло радость их тёмным душам.
  Листая семейные реликвии и предания, я иногда думала, что мои предки не люди, а истинное порождение ада.
  Что иное, как не зло, владеющее ими, могло заставить совокупляться брата с сестрой, дядю совращать племянника, сына - насиловать родную мать?
  Инцест, моя дорогая, у нас в обычае. Во время расцвета династии он очищал кровь, умножая силу рода, обостряя метафизические способности. Но в конце концов мы выродились до таких, как я - последних ростков, не способных дать новых побегов. Теней, прячущихся по запылённым углам как мокрицы, потому что солнечный свет уродует наши совершенные лица, оставляя на них клеймо в виде солнечных ожогов. Свет убийственен для порождений тьмы.
  Синтия выдержала паузу, какое-то время безмолвно наблюдая за мечущемся языком пламени на фитиле свечи.
  - Я владею несметным богатством. Состоянием, величину которого большинство людей не в силах себе представить. Словно старая дракониха из древних сказок храню его для истинного владельца. Ты нужна мне, чтобы его отыскать.
  - Простите?..
  - Согласно древнему завещанию только мужчины могут наследовать легат целиком. Женщинам дозволено выступать в качестве временного распорядителя. Ну, а поскольку у меня, в следствии моей болезни, никогда не может быть детей, а сама я уже успешно разменяла четвёртый десяток, думаю, пришла пора искать следующего хранителя.
  - Вы хотите, чтобы я помогла вам найти наследников?
  - Наследник давно уже найден. Все, что тебе нужно - связаться с ним. Убедить вернуться в Эллинж. Одним из главных условий наследия является проживание наследников в Кристалл-холле - родовой резиденции Элленджайтов.
  - Вы тоже живёте там?
  - Там никто не живёт уже более ста лет. Потребуется немалое вливание денежных средств, чтобы вернуть Кристалл-холлу если не было величие, так хотя бы приличный вид. То, что когда-то было жемчужиной края, теперь почти руины. Если вы согласитесь заняться ещё и восстановлением Кристалл-холла, я готова щедро заплатить. Подумайте над этим.
  Синтия прищурилась:
  - Вы, Линда, станете связующим звеном, мостом между прошлым и будущим. Конечно же и речи быть не может о вашем возвращении в Дэвисьон. Я слышала, у вас там осталась сестра?
  - Мередит учится в медицинском колледже Дэвисьона.
  - А в Эллинже есть медицинский институт. Поскольку вам необходимо где-то жить, я сняла в аренду дом ваших родителей. Если успешно сработаемся (в чём я не сомневаюсь) получите родовое гнёздышко в личную собственность. Скажем, это станет частью нашего с вами расчёта. Ну, и наконец, с учетом того, что придётся покрывать большие расстояния в короткое время... у вас есть водительские права, мисс Филт? Вот ключи. Автомобиль у ворот. Можете пользоваться услугами моего водителя, а если пожелаете, садитесь за руль сами. И последнее - кредитная карта. В начале месяца, до десятого числа, я буду перечислять денежные средства. Если их окажется недостаточно, свяжетесь со мной по номерам в папке. На этом, если у вас нет ко мне вопросов, я предпочла бы закончить нашу занимательную беседу, мисс Филт.
  
  Глава 2. Линда. Тени
  
  Спальня размерами напоминала стадион. И была почти такая же уютная. Хорошо ещё хоть - чистая.
  Несказанно повезло оказаться здесь в начале осени - в зимнюю ночь усталый путник рисковал обернуться в ледышку.
  Особенно порадовало наличие отдельной ванной с почти горячей водой.
  Комната оказалась угловой. Звуки бури слышались здесь словно с усилением, и Линда не могла заснуть.
  Она потянулась к папке, отданной Синтией.
  В ней обнаружились адреса, фотографии и характеристики.
  'Катрин Кловис'
  Имя при рождении: Катрин-Анн.
  Дата рождения: 12 ноября 1982 года (19 лет).
  Место рождения: Франция, Страсбург.
  Гражданство: Франция, Канада.
  Образование: Общая государственная школа.
  В настоящий момент проходит обучение в колледже N., медицинский факультет.
  Знание языков: французский, английский.
  Увлечение, хобби: естественные науки, фотография, лыжный спорт.
  Личная жизнь: не замужем.
  Религиозные взгляды: римско-католическая церковь.
  Линда взглянула на фотографию девушки - красиво очерченные пепельные брови, густые тёмные ресницы, белокурые вьющиеся волосы.
  Приятно посмотреть.
  Там же, в папке, Линда нашла отчёты о крупных инвестициях с приложением статистических сравнительных таблиц за последние пятьдесят лет и договоры на долгосрочную аренду крупных участков земли.
  Арендовалась не только земля, но и постройки на ней.
  Среди них числились крупные бизнес-центры, рестораны, гостинцы, публичные дома, магазины, развлекательные комплексы.
  Всё это приносило суперприбыль почти ежегодно.
  Мозг Линды заработал, как компьютер, сверяя, сопоставляя, анализируя цифры, имена и детали: недвижимость в Лос-Анжелесе и Нью-Йорке... финансирование крупнейших курортов... торговые комплексы в Палм-Бич, Беверли-Хиллз... кондоминиумы в Майами и на Карибских островах - инвестиции, инвестиции, инвестиции!
  Фирма, приславшая отчёт, вела дела Элленджайтов больше века.
  Её основателем числился некий Амадей Элленджайт, заложивший основы компании в призрачно-далеком 1821 году.
  Линда перелистывала документы, поражаясь.
  Методы работы фирмы она сочла консервативными, но, как свидетельствовал полученный результат, они были эффективны.
  В сущности, всю масштабность проделанной работы можно было оценить, лишь увидев размеры состояния, о котором шла речь.
  Слушая Синтию, Линда полагала, что та рисуется, но теперь воочию убедилась - скорее уж прибеднялась.
  Острожная политика фирмы, направленная на сохранение и защиту состояния, а не на расширение и развитие, дала пышные всходы. Капитал такого масштаба оказался ограждён от инфляции и иных неблагоприятных факторов, так что его увеличение сделалось естественным и безостановочным. Внедрение во все новые и новые сферы мировой экономики довело сумму на счетах Элленджайтов просто до астрономических вершин.
  Линда снова поглядела на хрупкую девочку в студенческой форме.
  Вот она - скромная наследница состояния, размеры которого давно перевалили за сотни миллиардов долларов.
  Когда Катрин Кловис об этом известят, будет ли она обескуражена? Почувствует ли себя неловко? Или безумно обрадуется?
  Узнав истинное положение вещей, что она сделает? Останется пассивным наблюдателем? Или со временем захочет знать всё внутреннее строение системы, до мельчайших подробностей, с тем, чтобы с медицинской точностью разложить перед собой на анатомическом столе и тщательно исследовать весь финансовый организм?
  Ветер и дождь стали потихоньку стихать, или Линда привыкла к ним, но буря уже не казалось такой сокрушительной.
  Часы внизу, в утробе дремавшего дома, зловеще проскрипели три раза.
  Сознание фиксировало отдалённое завывание ветра в трубе, монотонный стук капель по стеклу.
  Потом, должно быть, Линда уснула. Иначе чем объяснить то, что за этим последовало?
  Яростные порывы ветра сотрясли дом. Спальню залило потусторонним синим светом, и Линда увидела мужской силуэт.
  Незнакомец был худощав, бледен, светловолос. Он стоял удивительно прямо, опустив руки и словно разглядывая её.
  Линда, вздрогнув, вскочила на ноги и видение рассеялось. Желая мыслить рационально, она решила, что заснула, да ещё и с документами в руках. Бросив взгляд на электронные часы, отметила, что времени без четверти пять.
  Оставаться в спальне было жутко. Линда решила скоротать время до рассвета в библиотеке.
  Полки заполняли внушительного вида фолианты в коричневых переплетах с золотым тиснением по бокам: '1745', '1746', '1748'.
  На обложке каждого тома выгравировано золотом: 'Эллейнджайт'.
  Десятки, может быть даже, сотни людей с этим именем - обладатели белоснежных шевелюр и словно высеченных талантливым скульптурам, сказочно прекрасный лиц.
  Бесчисленные дедушки, дядюшки, кузены неведомой Катрин.
  Наверное, в этих талмудах находится информация о том, кто кому кем приходится? Откуда взялся? Как жил? И почему, в итоге, умер?
  Неожиданно между старинными фолиантами Линда наткнулась на современную книгу и в недоумении потянула её на себя.
  'Легенда об Эллейнджайтах', Лиен Ким.
  Она с удивлением смотрела на улыбающееся лицо матери, безлико глядящее с форзаца.
  Перевернув страницу, пробежалась взглядом по ровным печатным строчкам:
  'Большинство источников указывает на то, что Эллейнджайты принадлежали к тем, кого в Пятикнижии, неканонических еврейский книгах, а также в книге Еноха называют нефелимами.
  В некоторых источниках это слово переводится с древнееврейского, как исполин, но согласно более глубокой трактовке означает: 'тот, кто приводит к падению других'.
  В раннехристианских источниках словом нефелим обозначили существ, появившихся в результате связей 'сыновей Господа' (в некоторых толкованиях - ангелов) и 'дочерей человеческих'.
  'В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входить к дочерям человеческим, и они стали рождать им: это сильные, издревле славные люди.
  (Быт.6:4)
  Слово 'нефелим' до сей поры переводится по-разному. Иногда, как 'отличный от других', в других источниках отмечается как 'павший'.
  Во времена до Потопа падшие ангелы вступали в связь с жёнами человеческими, и от той связи рождались гибриды - человекоподобные существа с изменённой генетикой, проявлявшейся в различных мутациях.
  По описаниям они красивы, обладают стройными худощавыми телами и шелковистыми волосами.
  По свидетельству древних источников эти существа отличаются большой страстью к сексу и различного вида извращениям, нередки среди них случаи мазохизма.
  Почти все нефелимы бисексуальны, хотя и имеют разделение на мужской и женский пол.
  Среди специфических особенностей нефелимов отмечают следующее: ускоренная регенерация, способность к телекинезу, ментальные проявления, такие, как возможность читать мысли или вызывать навязчивые образы у подчиненного объекта, подавление воли, через тактильный контакт (прикосновение) вызывать определённые положительные чувства у людей (любовь, тепло, уверенность, смелость), облегчать ощущения негативные (боль, страх, тоску).
  Нефелимы способны длительное время обходиться без воды и пищи.
  Одной из ключевых их особенностей является то, что сами они не могут генерировать силу, поэтому прибегают к внешним источникам'.
  Линда в недоумении смотрела на книгу.
  Что это за бред?
  Почему её мать интересовалась этим?
  А главное, почему эта книга хранится здесь?
  Она в задумчивости пролистала ещё несколько страниц.
  С изображений дагерротипов, ферротипов, первых фотографий, глядели потрясающе привлекательные мужчины и женщины.
  'История семьи Элленджайт необычна, зачастую таинственна. Она содержит в себе множество непонятных, странных факторов...
  ...Ричард Эллейнжайт в пятнадцать лет стал вникать в дела фирмы, постепенно приняв на себя управление. Ещё в столь нежном возрасте доказав, что отлично подходит на роль управляющего, он всю жизнь оставался преданным делу...
  ... Анжелика, Стелла и Эмма росли счастливыми и беззаботными. Их детство прошло, утопая в роскоши. Девочки могли наслаждаться всем, что только мог предложить Эллинж в пору рассвета...
  ...Эдуард прослыл опасным повесой. Его главным развлечением стали бесчисленные дуэли...
  ...Ральф покинул Кристалл-Холл и прожил какое-то время в квартире в Западном Квартале с компаньоном, который, как выяснилось позже, тоже принадлежал к побочной французской линии Элленджайтов и, по слухам, был братом небезызвестной Софии Ленгрэ...
  ...На момент свадьбы со своей кузиной, Анжеликой Элленджайт, которую скандально известный Ральф отбил у своего соперника и кузена Ричарда, счастливый жених уже был отцом двух сыновей.
  Со старшим сыном разница в возрасте у них не составляла и четырнадцати лет.
  Ходили упорные, хоть и негласные слухи о том, что он прижил его от собственной матери, Джудит Элленджайт.
  Матерью второго сына Ральфа - Винсента, стала Эстер Пилле, красавица испанка знатного кастильского рода...
  ...Через год у молодых родилась дочь, Снежана Эллейнджайт, удивительная красавица, нежный белокурый ангел...
  ...Антуан, по многим официальным источникам, нажил состояние путём захвата чужого имущества. Он пиратствовал в южных морях. Владел четырьмя каперскими фрегатами: 'Быстрый', 'Могучий', 'Морская волшебница', 'Немезида'.
  ...в 1828 году женился на Джемме Элленджайт...
  ... Элленджайты были непревзойдёнными наездниками и фехтовальщиками, отлично играли на музыкальных инструментах, обладали врождённым способностями к живописи...
  ... Элленджайты устраивали знаменитые приёмы в Кристалл-холле. По великолепию устройства с ними не могли сравниться и празднества в королевском дворце.
  ...Ричард Элленжайт получал огромные прибыли от выгодных капиталовложений. Он скупал всё новые и новые участки в городе...
  ...Нельзя не упомянуть о такой грани характера Ральфа, Эжена, Асмадея, как их бисексуальность.
  Истории, рассказанные их любовниками, стоят того, чтобы их привести здесь...
  ... по свидетельствам, Ральф Элленджайт был развратным, жестоким человеком с явными признаками врождённого безумия. Он жестоко и иногда даже прилюдно избивал своего старшего сына. Ходили так же слухи об их вдвойне противоестественной связи'.
  Линда захлопнула книгу.
  Хоть она и пролистала её по диагонали, всё же осталось чувство, будто подглядывает в замочную скважину за чем-то непристойным, пачкая не только взгляд, но и душу.
  Смаковать подробности чужой личной жизни - в этом всегда есть неприятный душок.
  Солнце взошло, ярко осветив пустую комнату.
  В воздухе, наряду с запахом плесени, держался стойкий аромат духов и пудры.
  В это самое мгновение Линда вдруг осознала, что она в доме одна, если не считать всех этих бесчисленных Элленджайтов. И слава богу, что она не поняла этого раньше!
  На фоне тускло светящегося дверного проёма появился тёмный силуэт:
  - Мисс Филт?
  - Мистер Калхаун! - с облегчением выдохнула Линда.
  - Вы в порядке?
  - Я замерзла и, если честно, ошарашена странной обстановкой, но в целом всё отлично.
  - Я не предполагал, что вы останетесь ночевать, - словно оправдываясь, сказал он. - Думал, вы после встречи с госпожой вернётесь в отель?
  - Учитывая погоду и позднее время, мы решили, что разумнее заночевать на месте.
  Спустя три часа они с Калхауном вновь колесили - до Кристалл-холла из Эллинжа было не меньше часа пути.
  Дорога частная, но, против ожиданий, вполне сносная, хоть и петляла между пологими горами, как заяц. Асфальтовая лента то шла вверх, делая виток за витком, то спускалась вниз, в тёмно-зелёный тоннель сосен и елей.
  Несмотря на то, что потягаться с Кордильерами эти горы-старички, больше напоминающие живописные холмы, не могли, они всё равно производили впечатление.
  Поначалу навстречу ещё выезжали редкие автомобили, но потом окрестности полностью обезлюдели.
  Вскоре Калхаун припарковался прямо на обочине, заявив, что дальше проезда нет - придётся идти пешком.
  Линда проклинала длинные каблуки. Благодаря им у неё создалась впечатление что с пыткой испанскими сапогами она знакома лично. С той, правда, разницей, что претерпевавшие эту экзекуцию жертвы не пытались в своих колодках ходить.
  Линда и Калхаун бодро шагали под соснами до тех пор, пока те не уступили место просторному газону перед кованной чёрной оградой, за которой притаилась разрушенная сторожка. Немилосердное время превратило её в груду кирпича.
  За проломленными, провисшими в петлях воротами, дорога снова бежала вдаль.
  Выглядела она заброшенной. Приходилось наклонять голову, чтобы не задеть разросшиеся ветки. Кроны деревьев смыкались сплошным сводом. Создавалось впечатление, что тропинку прорубили прямо в лесу, хотя Линда не сомневалась - век назад на этом месте была прекрасная подъездная аллея.
  - Вот он, печально известный на всю округу, Кристалл-холл. В народе его до сих пор называют Хрустальным Домом.
  У Линды пресеклось дыхание от восхищения.
  Дом был прекрасен!
  Даже не дом - замок мечты.
  Две огромные белоснежные мраморные лестницы, как опустившиеся крылья ангелов, бежали вниз от дома, возвышающегося на пригорке.
  Они вели к трём террасам, расположенным одна над другой, подобно висячим садам Семирамиды.
  Каждая терраса когда-то была украшена ансамблем из фонтанов, скульптур и клумб. Даже теперь, после векового упадка, всё это продолжало улавливать душу гармоничной красотой.
  Дом имел правильную четырёхугольную форму.
  В центре возвышался огромный сверкающий купол, похожий на синий кристалл из горного хрусталя.
  - Нравится? - с улыбкой спросил Калхаун.
  Линда лучезарно улыбнулась - разве такая красота могла не нравиться?
  Но как только они оказались внутри, восторга изрядно поубавилось.
  Выщербленные мраморные ступени перед входом усыпало мёртвой листвой. С когда-то белых колонн клочьями свисала краска, открывая взгляду чёрные пятна гнили.
  Из-за закрытых ставен ничего нельзя было рассмотреть, как следует.
  - У входа на крючке висит масляная лампа, - предупредил Калхаун. - Сейчас зажгу.
  Линда ощутила не слишком приятный запах масла.
  Стоило поджечь фитиль, как яркий свет залил комнату, освещая пол из коричневого мрамора в золотистую прожилку. С потолка латунью поблескивали выпуклые грани светильников.
  Влево и вправо уводили большие двери.
  Зачарованная, словно кладоискатель, напавший на жилу, или учёный, застывший на пороге научного открытия, Линда вошла в Хрустальный Зал. Именно над ним раскинулся волшебный синий купол.
  Свет, пробиваясь сквозь граненное стекло, рассеивался и преломлялся, создавая впечатление, что ты находишься на глубине океана или в волшебном гроте.
  Центром зала была широкая лестница из белоснежного мрамора.
  Линда попыталась вообразить, как же выглядело всё это раньше, когда сверкало и переливалось тысячами реальных, а не воображаемых, огней?
  Немудрено, что слава о приёмах в Кристалл-холле пережила своих владельцев.
  Достав план здания, она попыталась разобраться в схеме. В тонущих во мраке ходах, согласно документу, находились столовая, гостиная, музыкальный и бильярдные залы, библиотека. Слева - бассейн, справа - фехтовальный зал и оранжерея.
  Линде казалось, что с каждым шагом она всё сильнее влюбляется в это место.
  Лестница вывела их на второй этаж, в широкий и длинный холл, идущий по периметру хрустального купола, спрятанного за правой стеной.
  С левой стороны, словно в отеле, располагались многочисленные комнаты. Все, как одна, двери были из красного дерева.
  Толкнув одну из них, они вошли внутрь.
  Линда отчего-то ожидала, что в комнате будет светло, но окна и тут были закрыты.
  Единственным источником света по-прежнему оставалась масляная лампа в руках Калхауна.
  Шторы здесь были такие же ветхие, как и в особняке Синтии. Посредине комнаты возвышалась кровать под резным балдахином. Приблизив лампу к ней, чтобы получше рассмотреть матрас, Линда чуть не задохнулась от отвращения - с полсотни чёрных насекомых бросились врассыпную
  - Тараканы! - визгнула она, отшатываясь. - О, господи! Какая гадость!!!
  Попятившись, поспешила выйти.
  - В других комнатах почти та же картина, - прокомментировал Калхаун. - Да и что вы хотите, учитывая, сколько времени всё тут пустует без хозяйского-то пригляда? В общем, впечатление о доме вы составили, так что, делать нам здесь больше нечего.
  Что ж? Калхаун прав. Цель, с который они прибыли в Хрустальный Дом, достигнута. Задерживаться не имеет смысла.
  Линде казалось, что дом смотрим ей вслед, как брошенный щенок, безмолвно крича: 'Что же ты?! Ты же обещала приютить, защитить, а теперь уходишь?'.
  'Я вернусь, - шепнула она тихо, поглаживая настывшие за века стены. - Я вернусь и помогу тебе. Обещаю'.
  
  Глава 3. Катрин. Наследство предков
  
  Обитатели колледжа N. занимались привычными делами. Кто-то отправился на утреннюю пробежку, кто-то в библиотеку. Немногие счастливцы просто отдыхали в тени ярких, ещё не успевших сбросить листву, деревьев. Большинство же проводило время на футбольном поле, готовясь к приближающемуся матчу.
  Катрин наблюдала за бегающими по полю мальчишками в мокрых от пота майках и волей-неволей прислушивалась к шепотку девиц, сидевших впереди.
  Они обсуждали игроков:
  - Питт - красавчик. Но если на его смазливую физиономию посмотреть ещё и стоит, то в спальне глядеть определённо не на что! - смеясь, делилась с подругами симпатичная брюнетка. - А у Мэтта, скажу я вам, нет ни унции жира. Настоящий жеребец! Знаете, девочки, у нас с ним договорённость? Я могу переспать с Мэттом, когда захочу, без всякой этой чуши насчёт отношений.
  - Всё это кончится слезами, - невольно сорвалось с губ Катрин.
  Троица дружно повернулась в её сторону:
  - Ой! Смотрите-ка, кто заговорил! Слезами? Твоими что ли, дурочка? Если уж сидишь и греешь уши, так завидуй молча.
  - А что ей ещё остаётся? С её-то сексуальностью монахини?
  Катрин чувствовала, как от негодования вспыхнули щёки. Она злилась на себя. Зачем было встревать в чужой разговор?
  Не желая оставаться, поднялась и побрела через лужайку, окаймляющую здание колледжа, в сторону тёмной длинной постройки.
  В прошлые века здесь была конюшня, а сейчас валялся всякий ненужный хлам.
  Любители нарушать дисциплину часто приходили сюда покурить.
  Катрин не курила. Она искала уединения.
  'Ты просто зануда', - говорила кузина Ирис. - 'Прячешься ото всех по щелям, точно мышь'.
  Ирис могла себе позволить быть общительной, горделивой и даже спесивой. Она никогда не жила у родственников приживалкой при живых родителях.
  А Катрин довелось.
  Родители окончательно расстались, когда ей исполнилось пять. Но они и до этого жили как кошка с собакой.
  Да и кто бы ужился с блистательным Огюстеном Кловисом, который не мог пройти мимо ни одного игрового автомата, карточного стола или проститутки, чтобы тут же не потратить всю имеющуюся в запасе наличность?
  За то, что их семейная жизнь не заладилась, Катрин мать не винила.
  Но вот за то, что после разрыва с мужем весь круг интересов матери замкнулся исключительно на устройстве личной жизни, Катрин простить не могла.
  Широко известны случаи, когда, расставшись, родители рвут друг у друга ребёнка из рук.
  То был не случай Катрин.
  Отец уступил её матери без боя. Мать пыталась пихнуть Катрин обратно к отцу. И, как мячик из пинг-понга, она перелетала из рук в руки родителей пока не произошёл роковой случай, всё изменивший.
  Мать отправилась с очередной 'любовью жизни, мужчиной мечты' на Мальдивы, доверив дочь Огюстену. Чтобы он был пай-мальчиком, оплатила его долги и даже оставила экс-супругу кредитку с кругленькой суммой.
  Не прошло и двух дней после отъезда Джоанны, как горе-папаша, в очередной раз проигравшись в пух и прах, попытался утопить обиду в алкоголе.
  Он налакался до полицейского участка, где и пробыл четыре дня.
  Все эти дни Катрин просидела в запертой квартире. Потеряв терпение от беспокойства и, ставшего уже невыносимым, голода, она перелезла на соседский балкон.
  Соседи, придя с работы, обнаружили у себя замерзшего, истощённого ребёнка и разразился скандал. Появились инспектора из социальной службы. Начался процесс, призванный лишить нерадивых родителей их прав.
  В тяжбу вмешались родственники со стороны матери.
  Дедушка располагал неплохими средствами, но по возрасту в опекуны не годился. Так Катрин оказалась у тёти Элис.
  Мамина старшая сестра была женщиной строгой, но разумной. Племяшку не баловала, но и не доставала. Заботилась о том, чтобы у Катрин всё было хорошо.
  Но Катрин никогда не забывала своего места, в то время как Ирис просто купалась в родительской любви.
  И вот Катрин здесь. Овладевает желанной профессией. По-прежнему трудолюбива, разумна и - незаметна.
  Вечная серая тень.
  ***
  Начался дождь. Пришлось покинуть здание, крыша в котором походила на решето.
  Катрин выскользнула в дверной проём и по тропинке, огибающей кромку круглого озера, зашагала к виднеющимся вдали корпусам колледжа.
  Гравий поскрипывал под кроссовками. Ветер трепал волосы, выбившиеся из хвоста.
  Солнце исчезло как-то вдруг и сразу. Мир сделался сумрачным, но нельзя сказать, что неуютным, просто большинство красок будто размыло, лишив очертания предметов привычной чёткости.
  - Мадемуазель Кловис?
  Катрин вздрогнула.
  Обернувшись на окликнувший голос увидела, как широкими шагами к ней приближается мистер Форест, ректор колледжа.
  - Мадемуазель Кловис? Где вы пропадаете? К вам приехали. Мы ищем вас уже около часа.
  Сердце Катрин испуганно сжалось.
  Память услужливо нарисовала ужасающую картину: их с Ирис останавливают посредине школьного коридора и вежливый, бесстрастный голос повторяет ту же фразу, слово в слово:
  - Мадемуазель Оуэн? Мадемуазель Кловис? Где вы пропадаете? К вам пришли.
  Тогда, прямо в кабинете директора, им с кузиной сообщили об автокатастрофе, в которой погибли дедушка и отец Ирис, муж тети Элис, Бертран Оуэн.
  - Мадемуазель Кловис?
  Темнокожая рука мистера Фореста чуть сжала запястье, возвращая Катрин в день сегодняшний.
  - Вы в порядке?
  - Что? - непослушными от ужаса губами спросила Катрин. - Скажите мне, что случилось?!
  - Не волнуйтесь так.
  Видя искреннее недоумение в тёмных глазах мистера Фореста, Катрин немного успокоилась.
  В ректорском кабинете их дожидалась неизвестная Катрин дама.
  Овальное лицо с точеными скулами, цепкий взгляд и профессиональная уверенность в каждом жесте невольно внушали к незнакомке уважение.
  - Линда Филт, - представилась она, поднявшись при появлении Катрин и протягивая руку для пожатия. - Адвокат из Спайд-Корпорейшен.
  - Спайд-Корпорейшен? - нахмурилась Катрин. - Что такой известной компании могло потребоваться от меня? Я персона маленькая.
  - Думаю, скоро ваш социальный статус поднимется, мадемуазель, - тонко улыбнулась мисс Филт. - Согласно сведениям, хранящимся в этом кейсе, даже дочь президента не так богата, как вы.
  Последовали объяснения. Долгие и доходчивые.
  - Я - наследница Элленджайтов? - недоверчиво покачала головой Катрин. - Вы шутите?
  Линда дернула бровью, будто говоря: 'Разве поехала бы я в такую даль, чтобы глупо шутить?'.
  - Вы действительно прямой потомок Эллейнджайтов, мисс Кловис. И поскольку других наследников не осталось, поезжайте в Эллинж, подпишите документы и вступайте в наследство. Ну, улыбнитесь же! Разве вы не рады?
  - Рада?
  - Богатству принято радоваться.
  - Как-то сложно всё это так вот, в одночасье...
  Ничего не переменилась.
  Она оставалась прежней Катрин Кловис.
  Пока все эти сухие цифры, миллиарды, сказки про волшебные замки для неё ничего не значили - пустой звук.
  Мисс Филт говорила о том, как придётся покинуть колледж, что Катрин, если пожелает, может пригласить с собой тётю, кузину, и даже взять любимую кошку.
  Что беспокоиться не о чем - сотрудники фирмы Спайд-Корпорейшен обо всём позаботятся.
  Всё, что требовалось от самой Катрин, это поселиться в Эллинже, в Хрустальном Доме.
  ***
  Красота кузины Ирис никого не оставляла равнодушным - одного восхищая, у другого вызывая возмущение.
  Кому бы не хотелось иметь такие же длинные стройные ноги, как у Ирис Оуэн? Кого не пленила бы мягкая грация сытой пантеры, с которой девушка передвигалась?
  Можно ли винить мужчин за то, что взгляды, помимо их воли, останавливались на высокой девичьей груди?
  Добавить к этому цветущее, яркое, даже в отсутствии макияжа, личико и становилось понятно почему столько голов оборачивалось в её сторону.
  Мужчины хотели Ирис Оуэн. Женщины желали ею быть. И Катрин Кловис, черт возьми, не была исключением!
  Трудно жить рядом с совершенством и не сделаться сварливой, точно старая карга.
  Катрин изрядно извиняло то, что у мисс Популярное Совершенство был, ой, какой непростой характер.
  Ирис считала, что, раз уж Катрин живёт приживалкой у них в доме, у неё светлые волосы и рыбий темперамент, то она должна во всём уступать ей, такой звёздной и великолепной.
  Катрин же, признавая за Ирис все её многочисленные достоинства и болезненно осознавая собственные недостатки, всё-таки не сдавалась и отстаивала свои права.
  Конфликт интересов достигал апогея после чего обычно следовал взрыв.
  В детстве доходило до драк. Теперь обыкновенно заканчивалось ехидными пикировками.
  Дядя Бертран успокаивал тётю Элис, заверяя, что как только девочки повзрослеют, это пройдёт.
  Но 'это' не прошло.
  Глухая неприязнь, тайное соперничество с годами разгорались лишь жарче.
  - Мои поздравления. Какого чувствовать себя в роли миллионерши? - не удержалась от очередной шпильки Ирис, как только представился случай.
  Кузина вызывающе покачивала острой шпилькой в нескольких дюймах от голени Катрин.
  Сиреневые, как фиалки, яркие глаза взирали с иронией. Одним только этим взглядом Ирис умела выразить своё отношение к Катрин: 'Даже все миллионы мира не превратят тебя во что-то стоящее, серый мышонок'.
  - Как ты отнеслась к шикарной новости, Кати?
  Губы Ирис, похожие на два изогнутых лука, вновь сложились в насмешливую улыбку:
  - Дайка попробую догадаться? Наверное, ты сделала это с обречённым достоинством?
  - Тебе смешно?
  - А тебе нет?
  Ирис строптиво тряхнула головой, отчего её тёмная грива разметалась по точёным плечикам. В отдельных прядях под солнечными лучами вспыхнули огненные красноватые искорки, словно отблески пламени.
  - Тебя же не пыльном мешком из-за угла огрели - тебя озолотили. Будь я на твоём месте, я бы радовалась. Ну почему ты, Катрин? Почему? Ведь это моя мать старшая сестра. Мама, а не тётя Джоанна!
  Поезд извернулся неуклюжей гусеницей, въезжая на железный мост, оглушительно грохоча колёсами.
  ***
  Город был красив. Не сказочно, нереально прекрасен - просто хорош собой.
  Прибудь они на пару месяцев позже, застали бы Эллинж окутанным ноябрьскими хлябями, серым и скучным, а так повезло увидеть его в ярком убранстве. Газоны и парки демонстрировали все оттенки жёлтого: от бледно-лимонового до кроваво-красного. Улицы утопали в клумбах.
  Дома, преимущественно многоэтажные и фундаментальные, располагались квадратами вокруг дворов. Главные улицы сияли витринами. Отовсюду выглядывали манекены, светились зазывающие буклеты. Рекламировалось всё что угодно - от чашечки кофе до шубы из серебристого песца.
  Такси остановилось у отеля - настоящего небоскрёб из современного мегалополиса.
  Внутри посетителей встречало обилие гранита да чёрные двери в стиле хайтек с молочно-белые стёклами, сверкающими, точно слюда.
  Блестели позолотой раздвижные дверцы лифта. Люстры сияли от света.
  Когда зашли внутрь номера, Катрин лишилась дара речи. Только в кино да в романах могла существовать подобная роскошь!
  На следующее утро Катрин была вынуждена отправиться с кузиной по магазинам.
  Ирис была непоколебима - им нужна новая одежда.
  Стеклянный рай магазинов в Эллинже сильно отличался от маленьких киосков, где кузины одевались раньше. Тут можно было пропадать с утра до вечера, примеряя то один, то другой наряд, наслаждаясь осознанием того, что можешь позволить себе всё, что душе угодно!
  Непривычно было при выборе безделушки не подсчитывать деньги. Покупая туфли на 'непроходимых' каблуках не беспокоиться, что завтра окажешься босиком. Купить понравившуюся броскую сумочку, несмотря на то, что она девятая по счёту, и к тому же не подходит ни к чему из гардероба.
  Утомившись, Катрин присела в ожидании Ирис.
  Кузина копалась в отделе ювелирных украшений.
  - Нравится?
  Припархав бабочкой, Ирис продемонстрировала Катрин колечко с крупным изумрудом.
  Катрин бы одобрила любой выбор. Затянувшийся на много часов шоппинг надоел ей до тошноты.
  - Ирис, у меня сегодня собеседование у профессора Скотта, - напомнила она.
  - Так это ещё через два часа. Бездна времени.
  - Нужно отвести всё это барахло домой. Да и я была бы не против перекусить.
  - Внизу отличный кафетерий.
  - Мы едем домой! - взбунтовалась Катрин. - Мне необходимо собраться с мыслями.
  - Я тебя умоляю! Даже если ты будешь в ответ на профессорские вопросы тупо мычать, как корова, тебя всё равно примут. С такими бешеными деньгами, как у нас теперь, можно ни о чём не беспокоиться.
  - Мне нужно, чтобы меня приняли за мои знания, а не за деньги!
  - Ерунда, - отмахнулась Ирис.
  - Я уже достаточно времени провела за твоим шмотьём. Всё! Возвращаемся, - решительно заявила Катрин.
  Главный корпус ЭМУ (Элленжайского Медицинского Университета) располагался в старинном трехэтажном здании. К нему вела мощённая красными плитками дорожка, простирающаяся между широких полос газона. Живым лабиринтом с двух сторон от дороги поднимались аккуратно подстриженные кусты бирючины.
  Вход в здание сторожил памятник - змея, поднявшая голову над кубком с белым крестом.
  У кабинета ректора Катрин обнаружила, что она не единственная соискательница. Перед ней заняла очередь хорошенькая брюнетка. У девушки была симпатичная стрижка с забавными завитушки вокруг лукавой, как у лисички, мордочки, прямой аккуратненький носик и пухлые, как у ребёнка, губы.
  Запоминающейся деталью в облике незнакомки стали крупные серьги, явно бижутерия, но броская.
  - Привет. Тоже переводитесь? Откуда? - обратилась незнакомка к Катрин.
  - Из Фюргесона.
  - А я - из Дэвисьона. Вы ведь из Канады? Говорят, там дают отличные базовые знания?
  - Я слышала, что здесь образование на ступень выше.
   - Поживём, увидим, - улыбнулась девушка. - Я Мередит.
  - А я - Катрин.
  Мередит умела нравиться. Немалую роль в её обаянии играла улыбка, светящаяся и открытая. Шарма добавляли тёплые огоньки в ореховых глазах.
  - Рада, что мы встретились, Катрин. В компании всегда приятнее. Предлагаю продолжить знакомство после собеседования, чем бы оно не закончилось? Примут, выпьем по чашечки кофе; нет - по бутылочке пива?
  - Я не пью, - сказала Катрин, а потом поправилась, боясь показаться занудой, какой её всегда представляла Ирис. - Обычно не пью. Но ради особого случая можно сделать исключение.
  - Я тоже не фанат горячительных напитков. Кофе отличный способ поддержать беседу
  Мистер Скотт, лысоватый толстячок, принял девушек любезно.
  - Рад новым студенткам, мисс Филт, мадемуазель Кловис, - по очереди пожал он им руки. - Талантливые молодые люди всегда ценное приобретение. Добро пожаловать в ЭМУ.
  - Ну? - с улыбкой обернулась к ней Мередит, когда собеседование осталось позади. - Пошли? Тут неподалеку я заметила симпатичный кафетерий.
  Над просторной верандой раскинулся алый навес. Под ним притулились квадратные столики под розовыми скатертями.
  - А тут ничего, уютно, - оглядевшись, вынесла резюме Катрин.
  Мередит, небрежно отбросив сумку на соседний стул, потянулась за меню.
  - Закажем пиццу или суши?
  Катрин задумалась. Пицца - лишние калории, а суши она не любила.
  - На твоё усмотрение.
  Мередит не стала препираться, решив проблему кардинально: заказала и то, и другое.
  - Твоя фамилия Филт? - задумчиво протянула Катрин. - Мой поверенный адвокат носит такое же имя.
  Мередит отбросила с лица разлетающиеся под ветром кудряшки.
  - Линда Филт? Это моя сестра.
  Катрин окинула новую подругу недоверчивым взглядом:
  - Вы непохожи.
  - Просто ты мало знаешь нас обеих, - Мередит упрямо тряхнула головой. - Представляю, что ты сейчас обо мне думаешь?
  - Ничего не думаю, - поспешно проговорила Катрин, краснея под весёлым взглядом новой знакомой.
  - А я бы на твоём месте думала. Но, хочешь верь, хочешь нет, я пытаюсь подружиться с Катрин Кловис, а не с наследницей Элленджайтов.
  - Я рада, что мы познакомились, Мередит. Вдвоём приспосабливаться к переменам легче.
  Подошедший официант заставил девушек на секунду примолкнуть. Когда он отошёл, они продолжили беседу.
  - Какого чувствовать себя Золушкой? - вопросительно вскинула брови Мередит.
  Катрин ответила с лёгкой усмешкой:
  - Я бы скорее сравнила себя с Алисой в Стране Чудес.
  Смех у Мередит был легкий, как колокольчик.
  - Ты уже была в том красивом-красивом-красивом доме? В Кристалл-холле?
  - Нет, - ответила Катрин.
  - Линда говорила, он чудесный, но чудовищно запущенный. Они пропадают там с Калхауном целыми днями. Мне так хотелось напроситься с ними, но я стеснялась. Не было повода.
  - Думаешь, я за повод сойду?
  - Конечно!
  - Поедем вместе?
  - Поедем! - радостно засмеялась Мередит.
  
  Глава 4. Ирис. Школа для избранных
  
  Вытряхивая одну коробку за другой, передвигая плечики на вешалках в шкафу, Ирис с упоением копалась в новых, только что купленных, вещах.
  Платье не годится (легкомысленно), костюм - тоже (слишком строго). Юбки - одни коротки, другие длинны. Брюки отказывались сидеть, как хотелось бы. В общем, всё катастрофически двигалось к тому, что одеть нечего.
  - Милая? - постучалась в дверь Элис. - На дорогах ужасные пробки, а ты пока не слишком опытный водитель. Может, лучше выехать пораньше?
  Едва взглянув в лицо дочери, мать тяжело вздохнула:
  - Что-то не так?
  - Я должна в школе произвести впечатление! А мне нечего одеть!
  - Вы вчера с Катрин всё утро проторчали в магазинах. Да и с твоими внешними данными ты в любом наряде будешь великолепна.
  - Великолепна? В этой школе для богачей наверняка все словно с видеоклипов сошли! А я?! У меня даже нормальной причёски нет! У себя в школе я была популярна, и здесь собираюсь добиться того же. Я с первого взгляда на себя хочу показать, чего стою. А для этого нужно быть хорошо одетой! Понимаешь?
  - Ладно, - терпеливо вздохнула Элис. - Давай подберём тебе наряд вместе.
  Спустя час, перебрав гардероб по косточкам в сотый раз, было принято решение остановиться на универсальном варианте: светло-молочных брюках, водолазке, куртке и модных туфлях на удобном каблуке.
  Ирис впервые села за руль одна, без инструктора, мамы или хотя бы Катрин. Эйфория от того, что отныне она сама себе хозяйка и рулит, как захочет, перемешивалась с тенью страха где-нибудь напортачить.
  Дорога была ровной, как стрела и гладкой, как скатерть.
  Мимо мелькали аккуратные домики, нарядно окаймленные зеленью.
  К зданию школы вела широкая аллея с лавочками, клумбами и фонтанчиками. На ней толпился народ. Взгляд Ирис невольно выхватил фигуристую блондинку в платье цвета морской волны - наряд куда более облегающий и короткий чем те, что Ирис отвергла как легкомысленные.
  Почти все места на парковке оказались заняты.
  Когда Ирис уже начала встраиваться в ряд, раздражённый звук клаксона заставил её резко затормозить. Со скрипом, вызывающим у любого нормального человека панику, рядом промчалась шикарная спортивная машина без верха, нагло затормозив на облюбованном Ирис месте.
  - Что б тебя! - сорвалось с губ.
  Маневрировать между разметочными полосами и чужими бамперами с её-то опытом вождения было рискованно.
  Но вариантов не оставалось.
  Наконец-то припарковавшись, Ирис, бодрясь, вошла в школу.
  Начать следовало с регистрации на новом месте.
  ***
  - Сборная по плаванию, группа поддержки спортивной команды, обозреватель в школьной газете, театральная студия, совет и в первой восьмерке по успеваемости? Хм-м! Да вы почти круглая отличница. Ваши достижения впечатляют, мисс Оуэн. Но я бы рекомендовал вам быть готовой к тому, что здесь всё может сложиться не так радужно. Поверьте, я вовсе не хочу умолять ваших достоинств, но наша школа особенная. В ней предъявляются очень высокие требования.
  - Да, сэр, - кивнула Ирис.
  - Если что-то случится, сразу обращайтесь ко мне.
  - Конечно, сэр.
  Громкий звонок оповестил о начале занятий.
  - Поторопитесь, или опоздаете на первый урок, - сверкнул директор очередной дежурной улыбкой, протянув Ирис листок с расписанием.
  На выходе в дверях она столкнулась с учительницей, чуть ли не волоком тащившей на себе парня в потёртых джинсах и косухе, разукрашенной вдоль и поперёк железными заклёпками.
  Прическа у парня была примечательная. Впереди волосы сострижены чуть ли не под ноль, а сзади сбегают узкой дорожкой до самых лопаток. Да ещё и кончики окрашены в цвет марганцовки.
  Таких странных типов Ирис прежде видеть не доводилось.
  И меньше всего она ожидала увидеть нечто подобное в школе 'предъявляющей очень высокие требования'.
  - Мистер Милано, - на повышенных тонах обратилась учительница к директору, - объясните молодому человеку ограничения на приём алкоголя на территории школы! Я уже не говорю о ношении оружия!
  Мистер Милано вежливо подтолкнул Ирис за порог кабинета.
  Дверь плотно закрылась.
  Первым уроком в расписании числилась биология. Преподавал её чудаковатый полный господин с окладистой, курчавой бородой, кустистыми бровями и очками в широкой оправе.
  - Места выбирайте обдуманно, - ворчливым тоном бубнил он. - Сосед по парте будет вашим напарником в течение года.
  Ирис решила занять предпоследнюю парту в конце ряда.
  И сразу же об этом пожалела.
  Парни за её спиной агрессивно выясняли отношения. Похожий на крысёнка пацанёнок в красном свитере трясся, как осиновый лист, пока второй, накаченный, как горилла, заломив товарищу руку угрожающе цедил:
  - Семьдесят, Барри! Семьдесят долларов. Иначе я тебе руку сломаю. Или, ещё лучше, из твоих яиц серёжки сделаю.
  - Сани, отвали! У меня нет денег! - стенал Барри.
  Повернув голову, Ирис могла видеть, как Сани оскалился усмешкой гиены:
  - Нет жалких семидесяти баксов, Барри? Да что ты?
  - Нет, - заскулил пацанёнок. - Правда нет, Сани. Клянусь тебя... а-а! М-м-м...
  Судя по звукам Сани перешёл от слов к действию.
  - Сказал, гони деньги или сейчас сожрёшь собственный палец, - садистки пообещал неумолимый Сани.
  - Не надо!
  Многие в классе бросали косые взгляды в сторону конфликтующих.
  То, что учитель никак не реагировал на происходящее, было в высшей степени странно. Не мог же он ничего не замечать?
  В прежней школе Ирис инцидент давно бы перешёл в плоскость с участием взрослых, и его участники были бы наказаны.
  А здесь учитель предпочитал не вмешиваться.
  Не в силах дальше слушать эти стенания, не привыкшая никого бояться, Ирис вмешалась:
  - Слышала, будто нужно быть миллионером, чтобы ходить в эту школу, но не воспринимала это так буквально.
  Сани уставился на Ирис, на мгновение позабыв о пальцах несчастного Барри.
  - Ты что-то сказала?
  У Сани было смазливое, но неприятное лицо. Судя по смуглой коже и крупным чертам в нём чувствовалась примесь латинской крови.
  - Разве не очевидно, что у Барри нет востребованной тобой суммы?
  - Если у него нет денег, он найдёт свои яйца в тисках.
  - А на своем законном месте они тебе что, спать мешают?
  Ирис прикусила язык, заметив опасный огонь, вспыхнувший в чёрных глазах.
  - Хочешь, я заплачу за него? - предложила она.
  Сани глянул угрожающе, в упор, да так, что не робкого десятка Ирис стушевалась.
  - Отвали.
  Лицо у парня было раскрашено.
  Веки по линии ресниц подчеркнуты коричневым карандашом, на губах красная краска - не помада, больше похоже на грим. Наносилось явно не с косметической целью. Напоминает угрожающей татуаж древних племён.
  К слову, татуировка тоже была. Чуть ниже кадыка на шее красовался синий до черноты, искусно нарисованный скорпион с изогнутым в боевой стойке хвостом.
  Перехватив взгляд Ирис Сани угрожающе поиграл бровями:
  - Долго будешь таращиться? Я же тебе уже сказал: отвали.
  - Господа! - наконец-то вмешался учитель. - Хотите присутствовать на моих уроках? Тогда вам придётся вести себя прилично.
  В слегка дребезжащем голосе не хватало уверенности.
  - Я тут занят делом, - лениво протянул Сани. - Пытаюсь стребовать со Скунса оставленный им должок.
  - Только не на моем уроке, Сани! - вместо возмущения в голосе толстяка звучала мольба. - Только не на моём уроке.
  - Ладно, не ссы.
  За подобное обращение к учителю в Канаде из школы любого ученика исключили бы в два счёта.
  Воистину Америка страна демократии и толерантности.
  Когда после урока Сани покинув класс, Ирис вздохнула с облегчением.
  - Девушка? Эй, девушка?
  Обернувшись, Ирис встретилась взглядом с той самой блондинкой в платье цвета морской волны, которую заприметила ещё на парковке у школы.
  Не совсем уверенная, что обращаются именно к ней, Ирис вопросительно приложила руку к груди, жестом как бы спрашивая: 'Вы мне?'.
  Блондинка, улыбнувшись, кивнула:
  - Я заняла место. Не хотите сесть со мной?
  - Вы уверены, что ни с кем меня не перепутали? - на всякий случай уточнила Ирис. - Мы не знакомы. Я новенькая.
  - Это и без пояснений понятно. Никто из стареньких не стал бы встревать в разборки Скорпионов. Себе дороже. Я - Фиби.
  - Я Ирис.
  Фиби какое-то время смотрела изучающе, а потом спросила:
  - Ты глупая? Или крутая?
  - А есть разница?
  - Крутых пруд пруди, а вот каждый адекватный человек здесь на счету. Я сама недавно в Эллинже, но могу с уверенностью сказать: местная публика - это нечто. Ненормальный город. И ненормальная школа.
  - Много богатеньких знаменитостей всякое о себе возомнивших?
  - Знаменитости тут сидят тихо, как мышки. А вот от ссор с Сани Баккетом тебе лучше воздержаться.
  - Вы все сидели и просто позволяли избивать этому Баккету, кем бы он ни был, несчастного тощего доходягу. Никто слова поперёк не сказал, включая учителя. Да что с вами, ребята? Вам так жалко семидесяти долларов?
  - Сани - он из банды Скорпионов.
  Фиби сказала это так, словно всё уже объяснила.
  - Понятия не имею, о чём ты, - пожала плечами Ирис.
  - Скорпионы - банда чокнутого сыночка Рэя Кинга.
  - И о таком не слышала.
  - Услышишь, - безрадостно пообещала Фиби.
  - Может, обрисуешь ситуацию? Хотя бы вкратце?
  - Скорпионы - свита Кинговского сыночка. Ты его ещё увидишь. Он учится вместе с нами, но осчастливливает школу присутствием крайне редко, демонстрируя, что у него есть дела поважнее учёбы.
  - И какой он, этот Царь Скорпионов? - усмехнулась Ирис.
  - По сравнению с ним Сани добрая милая дворняга, - ответила Фиби. - Будь осторожна, Ирис Оуэн. С лёгкой руки Сани Скорпионы могут заточить на тебя зуб. Один неверный шаг - и ты пропала.
  - Спасибо за предупреждение.
  - На здоровье, - кивнула Фиби.
  После физики в расписании Ирис стояла литература. Её преподавали в соседнем здании, значащемся на схеме, как корпус В.
  От постройки к постройке вела потрескавшаяся асфальтовая дорожка. Внутренние дворы разделяла сетка рабицы.
  'Как в тюрьме', - подумала Ирис перед тем, как завернуть за угол.
  Там её ждал сюрприз.
  Сани Баккет и ещё трое ребят стояли и курили, ни от кого не таясь.
  Заметив Ирис, Сани легко, одним прыжком перепрыгнул невысокий металлический заборчик и преступил ей дорогу, грубо хватая за руку.
  - Эй, красавица, постой-ка!
  Ирис с вызовом глянула на раскрашенное лицо:
  - Отвали!
  - Отвалить? Ну нет! Всегда хотел знать, на что годятся заносчивые смазливые сучки вроде тебя.
  Сани грубо облапил Ирис, не обращая внимания на её возмущение и попытки высвободиться.
  Сильным толчком в плечо швырнул её к стене, зажимая в угол между стеной и забором.
  - Что ты делаешь?! - возмутилась Ирис. - Оставь меня в покое!
  - Оставь меня в покое, - глумливо передразнил он Сани, наваливаясь сверху, как медведь.
  Ирис извивалась, выдиралась, кусалась, лягалась, но, к её ужасу, усилия не приводили ни к чему.
  Хуже того, они давали обратный эффект - Сани только больше распалялся.
  Он был силён, как бык.
  Никогда раньше не попадавшая в такой переплёт Ирис понятия не имела, что мужчины настолько сильнее женщин.
  Ярость уступила место дикому ужасу. Да он же сейчас изнасилует её прямо в школьных кустах, в нескольких метрах от директорского кабинета!
  Стыд какой! Какое унижение!
  Она этого не перенесёт!
  Помощь подоспела так же внезапно и неожиданно, как случилось нападение.
  Что-то тяжелое промелькнуло со свистом, отбрасывая Сани от Ирис. Послышались глухие, тяжёлые, резкие звуки ударов.
  Трое друзей Сани рванулись на помощь.
  Обернувшись на звук приближающихся шагов, нежданный избавитель открыл насильнику Ирис спину и Сани, не мешкая, попытался схватить противника.
  Тот, ловко воспользовавшись неожиданно предоставленный опорой, оторвал ноги от земли и со всего маха заехал в лицо нападавшим, отшвыривая их от себя.
  Резко отведя локоть, зарядил Сани по рёбрам, заставляя его с кряхтение согнуться.
  Всё происходило так быстро, что до Ирис не сразу дошло - её спаситель вовсе не парень.
  Это девушка.
  - Сандра?! - хрипло выдохнул Сани, с трудом пытаясь разогнуться.
  В первый момент Ирис показалось, что её новая знакомая просто ужас какай страшная. И только потом до неё дошло, что на самом-то деле девушка красива настолько, что мозг фиксирует это как аномалию.
  Завораживающий контраст составляли чёрные глаза и золотые косы, уложенные ракушкой вокруг головы.
  Цвет волос было чистейшим золотом, без примеси пепла. Сияние тёплое, как чистая капля янтаря, искрящаяся в солнечных лучах. Было видно, что здесь не работали ни парикмахер, ни стилист - такой цвет достался Сандре от природы.
  При этом кожа девушки выглядела бескровно-белой, как у тех, кто большую часть времени проводит под землёй.
  К тому же Сандра была странно одета. С ног до головы фигуру обливал чёрный, блестящий, будто покрытый лаком, комбинезон. Украшением ему служили уже ставшие почти привычными металлические штыри, куда более уместные на кастетах, чем на женской одежде.
  На ком-то другом подобное одеяние, возможно, смотрелось бы кричаще и даже глупо, но Сандра выглядела опасной - холодной и равнодушно жестокой, как нож.
  Лишь взглянув на неё, Сани обмяк:
  - Что ты здесь делаешь?
  - Мешаю вам совершить очередную глупость.
  Голос у Сандры был интригующе низкий, с бархатной хрипотцой.
  - Эта сучка осмелилась вмешаться в наши дела! Я требовал законный долг со Скунса, а она полезла, куда её не просят.
  - Она новенькая. Просто не знает правил, - возразила Сандра.
  - Незнание законов не освобождает от ответственности. И это не я сказал. Так написано в юридическом кодексе.
  - Ты что, идиот, Сани? - презрительно фыркнула девушка. - Согласно этому самому кодексу за изнасилование тебе бы лет пять и впаяли. Ты же не думаешь, что подобное просто так сошло бы тебе с рук?
  - Кто посмеет тронуть Скорпиона? Копы не захотят связываться с Энжелом.
  - Нет, ты не идиот, - покачала головой Сандра.
  Парень довольно осклабился.
  - Ты полный законченный дебил. Разве отец не велел вам залечь на дно?
  - Энжел...
  - Не Энжел контролирует отца, а отец - Энжела. Если вы, дешёвые ублюдки, перейдёте черту, папочка выкосит вас всех, словно сорную траву. И твоему Энжелу ещё повезёт, если не с него начнут.
  - Она права, - буркнул черноволосый парень с серёжкой в ушах.
  - Какое дело Кингу до наших школьных разборок? - набычился Сани.
  Сандра скрестила руки на груди:
  - Ты знаешь, кто эта девушка? Нет? А ведь прежде чем набрасываться на людей, нужно хотя бы разобраться, кто есть кто. Она одна из наследниц Элленджайтов. Нужно быть глупцом, чтобы такое игнорировать. Я уже не говорю о моральной стороне вопроса. Вам, животным, объяснять, что хорошо, что плохо - смысла нет. Примите как аксиому: нельзя.
  - Мы поняли друг друга, Сандра, - подвёл черту под разговором Сани. - Больше такого не повторится.
  Парни ушли, оставив Ирис и Сандру наедине.
  - Наверное, мне следует поблагодарить тебя? - обратилась Ирис к своей спасительнице.
  Сандра смерила её внимательным взглядом и ничего не ответила.
  - Кстати, состояние Элленджайтов наследую не я, а моя кузина, - Ирис оправила одежду и прическу. - Откуда тебе вообще известно, кто я такая?
  Сандра склонила голову к правому плечу:
  - Элленджайты наши общие предки.
  - Выходит, мы с тобой родственники? - захлопала ресницами Ирис.
  - Очень-очень дальние. В колене эдак пятом или шестом.
  - Но даже такого дальнего родства оказалось достаточно, чтобы ты сегодня вмешалась? Если бы этого не случилось, мне бы пришлось... даже думать об этом не хочется!
  - В следующий раз постарайся держаться подальше от неприятностей. Хотя, если ты сумеешь последовать моему совету, ты не Элленджайт. Приключения у нас в крови.
  Ирис недоверчиво хмыкнула, вспомнив Катрин. Вот кто с этим словом ну никак не сочетался. А ведь именно Катрин, а не Ирис или Сандра, названа наследницей легата.
  - Ты храбрая, - высказала Сандре своё восхищение Ирис. - Я бы, наверное, так не смогла.
  - Я действительно не трусиха, но в данном конкретном случае ничем не рисковала. Энжел мой брат-близнец. Если с моей головы упадёт хоть волосок по их вине, он со своих Скорпионов шкуру живьём спустит. В прямом смысле слова.
  - Всё равно - спасибо тебе.
  - Благодарность принимается, - без тени улыбки кивнула Сандра. - Ещё увидимся.
  - Увидимся, - кивнула Ирис в ответ.
  Какое-то время она заинтриговано глядела Сандре вслед.
  Какая она высокая! Но фигура как у сумермодели, без малейшего изъяна в пропорциях.
  Интересно узнать, какой он, брат-близнец Сандры? Сын неведомого Рея Кинга? Такой же красавчик?
  
  Глава 5. Ирис. Царь Скорпионов
  
  Школа, 'предъявляющая очень высокие требования', не уставала удивлять. Порядки, царящие в ней, человека неподготовленного повергали в шок.
  С первых же дней у Ирис создалось впечатление, что учителя ситуацию не контролируют.
  Положа руку на сердце, их в этом винить было нельзя - ответственность несла коррумпированная администрация школы. Это она покрывала царящее вокруг беззаконие.
  К распоясавшимся деткам срочно требовалось принять меры. Но на радикальные шаги идти не хотели. В результате проблемы замалчивались, скандалы - заминались, а золотая верхушка росла в убеждении своей полнейшей безнаказанности и вседозволенности.
  Единственной ценностью в этом обществе представлялись собственные желания. Круг интересов замыкался на бесконечных развлечениях, наркотиках и сексе.
  До поступления в 'школу, предъявляющую высокие требования' Ирис считала себя человеком, придерживающимся умеренно прогрессивных взглядов.
  Проучившись тут две недели, она была готова пикетировать с плакатом в руках, выступая за минимальную толерантность!
  Обилие половой активности в школе зашкаливало.
  Ирис будто попало в королевство кривых зеркал, где всё простое воспринималось сложным, привычные ценности выглядели смешными, а пошлое и противоестественное преподносилось как канон.
  Никогда прежде не доводилось ей видеть столько сговорчивых девчонок.
  Нигде раньше она не сталкивалась с гомосексуалистами воочию.
  Секс в раздевалке, секс в туалете, секс в свободном от занятий классе, секс прямо в коридоре. Секс-секс-секс! От него тошнило. Его было слишком много!
  Но и разнузданные богатенькие детки знали, что такое страх.
  Они боялись - боялись до икоты головорезов из банды Скорпионов. Отморозков похлеще них самих.
  Теперь-то Ирис понимала, что в тот первый день повела себя как дура, влезая в осиное гнездо. У неё были все шансы оказаться размазанной по асфальту тонким слоем.
  Так бы и случилось, если бы не Сандра Кинг.
  Сказать, что брат Сандры был популярен в школе, значило ничего не сказать.
  Его именем, словно курящимися благовониями, было пропитано всё вокруг.
  Его образ витал в перешептываниях девчонок, в негласном подчинении, царящем на мужской половине.
  Как известно, свита играет короля, и местная свита играла его на отлично.
  Ирис было очень любопытно поглядеть на Царя Скорпионов.
  Случай вскоре представился.
  ***
  На биологии и математике ничего интересного не произошло. По четвергам всегда были только контрольные тесты.
  Преподавателя истории, импозантного мужчину в летах, одноклассники характеризовали, как старого индюка, помешенного на событийных датах.
  Из общих стенаний Ирис сделала выводы, что у учителя, человека старой закалки, были твёрдые принципы. Он старался обучить даже такой образчик заскорузлой необразованности, что достался ему в ученики.
  Последние сопротивлялись всеми силами, но всё равно были вынуждены подчиняться. Итоговой аттестации даже их родители отменить были не в силах, а от оценки зависело будущее.
  История и литература были любимыми предметами Ирис. Она без труда ответила на все вопросы и, сдав тесты, получила разрешение покинуть класс. В ожидании следующего занятия решила не таскать сумку с собой, а оставить её в личном отсеке.
  Она как раз заворачивала в коридор с металлическими шкафами-сейфами, когда заметила учителя физкультуры.
  Тот тащил на вытянутой руке бедолагу Барри-Скунса, пребывающего под таким кайфом, что на ногах не держался.
  - Какой номер у твоего шкафчика? - рычал учитель.
  - М-м-м... - Скунс согнулся пополам. - Бу-а-а!
  Рвотные массы фонтаном полились на пол.
  Разъярённый преподаватель отшвырнул парня от себя, толкнув на металлические шкафы.
  - Который твой?!
  Скунс воинственно задрал подбородок:
  - Не имеете права. Это частная собственность!
  - Открывай НЕМЕДЛЕННО!!!
  Габариты у физкультурника были внушительные - стероиды, наверное, жрал горстями.
  А Скунс не был бы Скунсом, если бы не имел привычки трусливо поджимать хвост перед превосходящими силами противника.
  Трясущимися руками он вставил ключ в замок и отворил дверцу.
  С того места, где стояла Ирис, содержимое шкафчика рассмотреть было невозможно, но по довольному лицу учителя было видно - он нашёл то, что искал.
  - Продажа наркотиков - серьёзное преступление.
  Скунс содрогнулся:
  - Я не продаю. Употребляю сам.
  Учитель по-дружески похлопал ученика по плечу:
  - Знаю, Барри, знаю. И сейчас я тебя отучу, сынок, от этой дурной привычки.
  Его рука выскользнула из шкафчика и затолкала содержимое ладони Скунсу в рот.
  Парень забился в безжалостных руках, но физрук продолжал зажимать рот ладонью, не давая выплюнуть отраву.
  - Нет!!! - закричала Ирис. - Что вы делаете?! Прекратите!
  От неожиданности учитель дёрнулся, выпуская Скунса из рук.
  Воспользовавшись моментом Барри, встав на четвереньки, попытался выплюнуть изо рта всю ту дрянь, что в него впихнули, но стал задыхаться и хрипеть, хватаясь рукой за горло.
  - Помогите же ему! - сорвалось с губ Ирис.
  Но учитель явно не собирался оказывать помощь. Он угрожающе наступал на Ирис и взгляд у него был, как у маньяка, невменяемый.
  - Дотронься до неё, приятель. Давай. Только дай мне повод.
  При звуках тихого голоса физрук застыл.
  Ирис не сомневалась - на этот раз точно он!
  Царь Скорпионов.
  Энджел был высок, как и его сестра.
  Никаких кожаных курток, заклепок-кастетов - презентабельный молодой человек из приличного общества, носящий двубортное серое пальто. В вырезе поднятого стойкой воротника строго светилась белоснежная рубашка.
  Барри-Скунса крючило. Глаза закатились, тело свело судорогой как в эпилептическом припадке.
  - Уходи, Картерис, - велел Энджел учителю.
  Физрук послушался беспрекословно.
  Подойдя к Скунсу Энджел опустился рядом с ним на колено. Положил ладонь на лоб, будто проверяя - нет ли жара?
  Видимых чудес не происходило, но судороги, сотрясающие тело Барри, постепенно начали стихать. Руки и ноги больше не дёргались в беспорядочном танце. Глаза перестали закатываться, мало-помалу принимая осмысленное выражение.
  - Спасибо, Энджел.
  Блондин помог Скунсу подняться с пола.
  - Я думал мне конец, - всхлипывал Барри, цепляясь за своего спасителя, словно маленький ребёнок. - Этот псих впихал меня доз десять, не меньше!
  - Забудь. Всё хорошо.
  - Забыть?! Он чуть не убил меня! Энджел, он...
  - Не следовало приходить под кайфом в школу. А сейчас - просто иди домой, ладно? С Картересом я разберусь.
  Голос у Энджела был приятный, но не имел ничего общего с бархатистыми баритонами, от которых млела Ирис. Тональность была скорее ближе к сладкому тенору.
  - Спасибо, Энджел, - ещё раз повторил Барри.
  - На здоровье.
  Пока юноши беседовали, Ирис без зазрения совести разглядывала Энджела Кинга.
  Так же, как и в случае с Сандрой, бросался контраст между золотом волос, пергаментно-белоснежной кожей и чёрными агатовыми глазами.
  Худосочным не назовёшь, но не качок - фигура как у воздушного акробата.
  Высокий лоб, узкое аристократическое лицо. Скулы высокие, глаза - глубоко посаженные, миндалевидные. Близко над ними тонкие, вразлёт, стрелы бровей. Губы твердые, спокойно сомкнутые, уголки не опущенные и не приподнятые - ровные.
  Лишь в очертаниях носа было что-то недоброе, как у хищной птицы.
  Повернувшись, Энджел в свой черёд, внимательно обвёл Ирис взглядом.
  - Значит, ты и есть та самая новенькая, из-за которой Сандра наваляла Сани? Должно быть ты и есть - девушек с фиалковыми глазами не так много. Может быть, прогуляемся? - предложил он, простирая руку в приглашающем жесте. - Идём?
  Ирис, было, заколебалась, но сухие пальцы Энджела уже сжимали её ладонь, не давая времени на раздумье.
  Черный ягуар завёлся с полуоборота. Они влились в общий поток автомобилей на улицах.
  Энджел вёл машину в спокойной, уверенной манере, без рывков и внезапных, резких перестроений из ряда в ряд.
  - Куда мы едем? - поинтересовалась Ирис.
  - На Набережную. Одно из самых красивых мест в городе. Погода приятная. Или ты настаиваешь на кафетерии?
  Ирис не настаивала.
  Городской парк был большой, ухоженный.
  В воздухе держался сладкий, с привкусом тления, запах петуний. Деревья вокруг были старые, вековые. В их тени укрывались лавки, напоминающие большие диваны с деревянными, закруглёнными кверху, спинками. У каждой скамьи стояли урны, а в самом парке чисто, нигде ни соринки, если не считать первые, упавшие на траву, листья.
  Между газонами вились асфальтовые дорожки. По ним чинно прохаживались отдыхающие граждане и голуби. В зелени укромно прятались киоски с мороженым, соками и сладкой водой.
  Энджел купил им по стаканчику фруктового шербета.
  - Здесь красиво, - поделилась впечатления Ирис. - Эллинж по размерам уступает городу, в котором я жила раньше, но он такой необычный. Лишь переезжая с места на место понимаешь, что у каждого места своя душа.
  - Часто путешествуешь?
  - Реже, чем хотелось бы.
  Энджел усмехнулся:
  - И что ты думаешь о нашем городе, Ирис?
  - Что думаю? - прищурилась она. - У меня сложилось впечатление, что город аристократичный, стильный, но где-то в нём есть злая червоточина.
  - Меня бы ты охарактеризовала так же?
  - Я слишком мало тебя знаю, чтобы характеризовать.
  По каменной лестнице они спустились к реке.
  Не слишком широкая, почти без движения, серая лента воды пролегала между двумя берегами.
  Вдоль правого тянулись кафетерии, лодочные причалы и лавочки. Левый покрывала растительность. Парк там так загустел, что напоминал лес.
  С берега на берег вели красивые подвесные мосты.
  Под ними, у каменных столбов свай, плавали стаи разжиревших уток. Граждане, предаваясь медитации над водной гладью, частенько сопровождали процесс пожертвованиями в виде кусочков хлеба, что и составляло секрет утиного благополучия.
  Вдоль тротуара тянулись лавочки, укрытые зеленью. Чем-то они напоминали театральные ложи, только ниши закрывали не рулоны ткани, а густые заросли можжевельника и вьющихся растений.
  - Присядем?
  Следуя за Энджелом, Ирис вошла в зелёный грот.
  Приятно пахло хвоей.
  У каменной основы скамьи стояли оставленные предыдущими посетителями металлические банки из-под дешёвых алкогольных коктейлей.
  - До нас здесь побывали свинки, - вздохнула Ирис, присаживаясь.
  Энджел сел рядом и её будто окутало облаком дорогого мужского парфюма.
  Хотелось закрыть глаза и вдыхать в себя этот аромат, вдыхать бесконечно. До скончания времён.
  Свет, пробиваясь сквозь зелёный можжевеловый полог, окрашивал всё в зеленоватый цвет. На лица ложились солнечные блики.
  - Сандра Кинг твоя сестра? - решилась Ирис нарушить тяготившее её молчание. - Когда мы с ней разговаривали, она сказала, что вы с нами родственники. Значит, вы тоже потомки Элленджайтов?
  - Возможно, - уклончиво ответил Энджел, отворачивая лицо.
  - Я слышала, у мужчин в нашем роду есть особенные способности?
  - Самую интересную фамильную особенность унаследовала твоя кузина. Всё остальное гораздо менее приятно, поверь мне на слово.
  - И всё же, что это за особенности такие?
  - Некоторые вещи легче показать, чем рассказать. Думаю, тебе пока этим заморачиваться не стоит.
  - Всё так сложно? - приподняла брови Ирис.
  - В первый момент шокирует. Правда, потом большинство людей подсаживается, как на наркотик. Почти всем нравится.
  - Даже предположить не могу, о чём ты. Хочешь меня заинтриговать?
  В смехе Энджела слышались язвительные нотки.
  Ирис замерла, когда он обнял её за талию.
  Лицо юноши оказалось так близко, но даже с такого расстояния на нём не было заметно пор - гладкая, как шёлк, кожа. И чёрные-чёрные глаза в загибающихся, словно у девчонки, ресницах.
  - Что ты делаешь? - спросила Ирис шёпотом.
  - Собираюсь тебя поцеловать.
  - Я совсем тебя не знаю.
  Горькая усмешка скользнула по его твёрдым губам.
   - Когда узнаешь, целовать точно не захочешь. Так что потороплюсь воспользоваться моментом.
  Наверное, на её месте были тысячи девчонок?
  И с каждой он вёл себя подобным же образом?
  И всё же Ирис не сопротивлялась, когда Энджел притянул её к себе и коснулся губами её губ.
  Лёгкая щекотка от поцелуя словно током потекла по телу.
  Ирис целовалась и раньше. Но никогда прежде прикосновение чужих губ не вызывало в ней волшебных ощущений.
  Голова кружилась.
  Когда Ирис отстранилась, солнечный свет казался нестерпимо ярким. Он бил по глазам так, что хотелось зажмуриться.
  - Кажется, одну особенность Элленджайтов ты только что продемонстрировал? - попыталась она за шуткой скрыть охватившее её смятение. - Мужчины из рода Элленджайтов целуются просто божественно.
  - Спасибо, - склонил Энджел голову в шутовском благодарственном поклоне. - Семейные предания гласят, что женщины нашего рода всегда для нас будут привлекательнее других. У тебя красивые глаза, Ирис. И когда ты на меня так смотришь, мне хочется целовать тебя снова и снова.
  - Что удерживает?
  Рука, лежавшая на её талии, сжала стан чуть сильнее, словно предупреждая - провоцировать ненужно.
   - Ты сейчас видишь меня с парадного фасада, но стоит лишь открыть двери и всё будет совсем иначе. Я не из хороших парней.
  - Серьёзно? Жаль. Такой, как сейчас, ты мне очень нравишься.
  Они продолжали сидеть рядом, плечом к плечу.
  Ирис чувствовала тепло удерживающей её руки и со сладким недоумением понимала - ей было хорошо.
  Хорошо млеть от поцелуев, хорошо сидеть и молчать.
  - Чем ответишь на моё предложение сходить вечером в Асторию? - спросил Энджел.
  - Что это за заведение?
  На этот раз губы Энджела растянулись в усмешке горькой, даже немного злой:
  - Астория одна из главных достопримечательностей города. На сегодняшний день туда можно попасть только по приглашению и по протекции действующих членов клуба. Случайных людей там не бывает.
  - И чем занимаются все эти неслучайные люди?
  - В светлое время суток в Астории открыт ресторан. Блюд такого качества, как там, не подают нигде в городе. Ну, а по ночам там элитный бордель с обширным спектром услуг.
  - У меня что, вид девушки, которую можно после первого поцелуя в бордель приглашать?!
  - Сегодня там будет представление, красноречиво демонстрирующее наши...хм-м... фамильные возможности, которыми ты так интересуешься.
  Безумием было выслушивать подобное предложение.
  Ещё большим безумием было на него соглашаться.
  - Ну, что скажешь, Фиалка?
  - В какое время случится это феерическое бордельное шоу?
  - В полночь, разумеется, - заговорщицки ухмыльнулся Энджел. - В час, когда по традиции восстает нечистая сила.
  - В полночь? - нахмурилась Ирис. - Ты, возможно, будешь смеяться, но мама меня не пустит.
  - Ты станешь возмущаться, но предлагаю ей ничего об этом не говорить.
  Идти неизвестно куда? Неведомо с кем? Непонятно для чего? Никому словом не обмолвившись? Оторвут голову - концов не найдёшь.
  Безумие в чистом виде.
   - Ну что? - спросил Энджел. - Идёшь со мной или нет?
  И Ирис поняла: если скажет 'нет', то нескоро его увидит.
  - Иду, - сказала она.
  
  Глава 6. Катрин. Реконструкция Кристалл-холла
  
  Мередит дожидалась Катрин у входа. Заприметив новую знакомую, помахала рукой.
  Спеша на занятия, девушки, обогнув главный корпус, свернули к непримечательному зданию из красного кирпича. Вывеска 'Терапевтическое отделение' озвучивала его назначение.
  Внутри было уютно: кресла для посетителей, ковровая дорожка, на подоконниках - цветы, на стенах - плакаты.
  День прошёл спокойно. Однокашники проявляли дружелюбие, занятия увлекали. Шесть часов пролетели как одна минута.
  - Поедем сегодня в Кристалл-холл? - спросила Катрин у Мередит.
  Та кивнула:
  - Когда Калхаун с Линдой договаривались отвести смету управляющему, я упросила их взять нас с собой.
  После окончания занятий подруг уже ждали.
  - К чему мне следует себя подготовить? - полюбопытствовала Катрин. - К груде камней?
  - Ваше родовое гнездо выглядит элегантно даже несмотря на его старомодность, - заверила Линда. - Сами увидите.
  - И мне можно будет войти внутрь?
  - Можете ходить где угодно - дом принадлежит вам. Правда, осмотреть всё разом не получится. Кристалл-холл обширен, словно Лувр.
  - Какая прелесть! - восхитилась Мередит. - Обожаю ходить в замки-музеи! Но у нас есть преимущество перед любым туристом. Мы не ограничены в своём любопытстве ни экскурсоводом, ни временем.
  - Сейчас в доме работают несколько строительных бригад, - поведал Калхаун. - Пытаются спасти то, что можно. А что ремонту не подлежит, перестраивают заново.
  - Дом без жильцов простоял более ста лет. Конечно, нужно немало труда, чтобы привести его в порядок. Но Кристалл-холл стоит того, - заверила Линда.
  Катрин зябко обхватила руками собственные плечи:
  - Он такой древний и величественный. Он меня пугает.
  - Он всех пугает, - утешила Линда. - Но ты его полюбишь. Я знаю.
  Настроение, царящее в машине, было лёгким.
  Катрин даже и припомнить не могла, чтобы чувствовала себя так свободно с малознакомыми людьми.
  - В доме провели электричество, - отчитывалась Линда. - Всё работает от новейших автономных генераторов. Поверьте, темнота нам больше не грозит. А призраки страшны лишь пока темно.
  - Зато зомби прекрасно разгуливает при белом свете дня. У-у-у! - состроила жуткую гримаску Мередит, вытягивая перед собой руки, словно в надежде схватить неосторожного путника.
  Катрин рассмеялась, увёртываясь от её объятий.
  - Дом большой и запущенный, - продолжала Линда. - Но, когда мы придадим ему современный вид, наполним воздухом и светом, все призраки разбегутся.
  Кристалл-холл зачаровал Катрин. Она не могла отвести взгляд от одновременно прекрасного, величественного и устрашающего в своём упадке, замка.
  Огромные, разросшиеся и одичавшие вистерии поднимались перед входом. Их стволы подпирали и разрушали толстыми корнями некогда выложенную дорогими плитами дорожку. Скрюченные ветки, словно когти, цеплялись за балконы, переплетались так густо, что под кронами поселилась вечная влага.
  Пахло болотом, мокрой землёй, гниющей травой и плесенью.
  В лабиринтах листьев запоздало гудели пчёлы в бесплодных попытках отыскать сладкий нектар.
  Плетущиеся растения, ещё совсем недавно обвивающие колонны, сорвали и разбросанные у входа, они издавали настолько тяжёлый аромат, что, не удержавшись, Катрин несколько раз чихнула, пока поднималась по лестнице.
  Помещение, в которое они вошли, было нереальным.
  - Что это? - сорвалось с губ Катрин.
  - Сердце Кристалл-Холла, - ответила Линда. - Хрустальный Зал.
  Создавалось впечатление, будто они попали в царство льдин, воды, лунного камня или хрусталя - красота, но красота ледяная.
  Стоя под высоким куполом, рассеивающим, преломляющим свет, Катрин чувствовала себя ничтожной, словно пылинка.
  За очередными раздвижными дверями находилось новое помещение.
  - Оранжерея, - прокомментировала Линда.
  Зелень разрастись не успела, но было видно, что дизайнер потрудился на славу.
  Можно только представить, какое наслаждение будет находиться в этом оазисе в середине зимы, когда вокруг лягут снежные сугробы.
  У Катрин не находилось слов, чтобы описать восхищения.
  - Нужно будет показать это место Ирис. Она обожает цветы, - только и сказала она.
  - Пошли наверх? - с энтузиазмом подхватила её под руку Мередит. - Посмотрим, что там?
  Мередит толкала двери одну за другой. Катрин следовала за ней.
  В спальнях мебель уже стояла на своих местах, но под чехлами.
  В широкой серой горе легко угадывалась двуспальную кровать. На стене висели большие старинные часы, правда, они не показывали времени - стрелки остановились.
  В тех комнатах, где ремонт сделать ещё не успели, создавалось впечатление, будто на машине времени унёсся в далёкое прошлое: кровати со столбиками, отстающие от стен обои со старомодными розами в медальонах, пустые пасти каминов.
  В распахнутом гардеробе висели почти истлевшие мужские костюмы.
  Потянув на себя верхний ящик комода, Катрин удивилась тому, с какой лёгкостью тот поддался.
  На полке лежала горкой стопка тончайших белых рубашек. А это - шейные платки, воздушные и лёгкие. Наверное, баснословно дорогие?
  Почему они так и сгнили тут без дела?
  В дальней спальне штукатуры отдирали со стен старые обои. Прибором для отпаривания, слой за слоем, снимали, обнажая штукатурку.
  Монотонный шум будил в душе Катрин беспокойство. Казалось, будто она слышит чьи-то голоса. Кто-то смеялся, болтал друг с другом, настойчиво шептал...
  Аппарат смолк.
  Голоса резко затихли.
  - Тут кажется какая-то фигнюлина? - озадаченно почесал затылок детина.
  - Где? - откликнулся напарник.
  - Не желаете взглянуть? - обернулся один из рабочих к Мередит. - А мы пока перекурим.
  Приблизившись к обнажённому участку стены, девушки смогли рассмотреть на ней тусклое изображение Христалл-Холла. Сиреневых птиц, порхающих над миниатюрными цветами. Круглую луну, окружённую россыпью звёзд, на которых до сих пор сохранились частички серебра.
  - Тут вроде замок?
  - Где?
  - Нарисован поверх потайной дверцы. Видишь? Ура! Я нашла тайник твоих предков! - захлопала в ладоши Мередит.
  Склонившись, Катрин тоже удалось рассмотреть швы на штукатурке.
  Она огляделась в поисках чего-то острого, чем можно было бы поддеть край.
  Мередит деловито протянула отвёртку, с помощью которой тайник легко поддался.
  - Что там?
  - Какие-то вещи. Украшение, похожее на чётки. Вроде, жемчуг? И, кажется, книга. Переплёт странный. Белая кожа. Ой, Мередит! Ты только погляди? Это просто прелесть! - продемонстрировала Катрин новую находку.
  На подставке были закреплены две куклы.
  - Похоже на фарфоровые, - выдохнула Мередит.
  Фигурки имели подвижные суставы, позволяющие изменять положение их тела, но сами куклы были жестко фиксированы в одной позе.
  Черноволосый юноша с капризным личиком Нарцисса стоял на коленях, удерживая в руках на весу белокурую девушку с длинными золотистыми волосами.
  Личики куколок были повернуты друг к другу и, если Катрин правильно понимала задумку художника, изображали страсть и нежность настолько, насколько это можно изобразить на бесчувственных кукольных личиках.
  - Почему на девушке мужская одежда? - удивилась Катрин. - В те времена женщины носили кринолины, а не белые рубашки с черными брюками.
  - Потому что это не девочка. Это - мальчик, - фыркнула Мередит.
  - Быть не может. Мальчики в девятнадцатом веке не носили косу до пояса. Да и мальчики в такой позе это... непристойно.
  - Непристойно. Но ведь бывает же, - хихикнула Мередит.
  - В пуританском 19-м веке?
  - В пуританском 19 веке! Сама же видишь? Технология изготовления куколок, кстати, похоже на BJD. Такие куклы и для наших дней удовольствие не из дешёвых, а уж по тем временам суммы на них наверняка были просто космические.
  Катрин приметила надпись на оборотной стороне подставки: 'Любимому брату Альберту от любящей сестры на память о бессмертной мужской дружбе'.
  - Мужская дружба? - фыркнула Мередит. - Я её как-то иначе себе представляла.
  - И я, - Катрин с отвращением отодвинула от себя раритетную игрушку. - Пойдём дальше?
  Прежде чем покинуть комнату, она бережно сложила все находки в безразмерную сумочку.
  Так уж утроены все дамские сумочки, что при желании в них можно запихнуть всё что угодно. Зачастую глядя на размеры женских ридикюлей никогда даже и не подумаешь, насколько они на деле вместительны.
  В столовой на первом этаже, в отлично сохранившихся горках, Мередит заприметила целую коллекцию фарфора и старинного серебра:
  - Как такое богатство оставалось без присмотра? И как его до сих пор не растащили?
  Какое-то время подруги любовались спрятанными за стеклянными дверцами хрустальными бокалами, на блюдца, тарелки из освинцованного стекла.
  - Всё отлично сохранилось, - подвела итог осмотру Катрин. - Стоит лишь приложить немного усилий и вновь засверкает в былом великолепии.
  Они нашли Линду в библиотеке. Та разговаривала с главным менеджером, принимая отчёт.
  - Как вы могли сами убедиться, мисс Филт, фундамент здания в прекрасном состоянии. Ребята славно поработали за эти недели: ни следа не осталось от былых потёков и пятен сырости. Я лично перепроверил окна и двери после того, как их поменяли - отлично открываются и закрываются. Стены в доме сложены из первосортного кирпича. Но я уже говорил вам - всё это смешение стилей выглядит дико. Эти чугунные решётки, колонны? Не кажется ли вам, что имеет смысл привести всё в единую систему?
  - Согласна, - кивнула Линда, потирая в рассеянности висок. - Это было бы разумно, но не я здесь заказываю музыку. Госпожа Синтия ясно дала понять, в каком направлении двигаться. Не будем проявлять ненужную инициативу.
  Толкнув перед собой дверцу, Катрин шагнула на террасу, окаймляющую дом с внутренней стороны:
  - Не знала, что из дома есть ещё один выход.
  - В домах такого размера всегда были парадные и чёрные входы. В прежние времена террасы предназначались для слуг, - разъяснила Линда. - Прислуге разрешалось входить в дом только с чёрного хода.
  Они спустились на залитый солнцем, густо заросший травой задний двор.
  Копии греческих статуй, почти затерявшихся в разросшихся зарослях самшита, подглядывали за вновь прибывшими, выглядывая их зарослей зелени.
  За очередной просевшей чугунной решёткой располагались белоснежные постройки. К ним вела тонкая, уже расчищенная, присыпанная гравием, дорожка.
  - Что это? - поинтересовалась Катрин. - Жилище для слуг? Почему в нём нет окон?
  - Это склеп, - разъяснил менеджер.
  - Склеп?.. Менее, чем в полсотни шагов от дома?! Эти Элленджайты точно были ненормальными.
  Катрин терпеть не могла кладбища, склепы, алтари. При одной мыли о них делалось дурно.
  Неужели придётся жить почти на костях?
  - Не бери в голову, - попыталась успокоить её Мередит. - Это же тебе не огромное городское кладбище! Ну, положим, лежит тут около сотни твоих предков?
  - Скажи, ну какой нормальный человек станет строить склеп неподалеку от кухни?
  - Мы же не знаем, как мыслили триста лет назад? Может быть, тогда модно было устраивать часовни, чтобы в любой момент, если захочется, иметь возможность предаться скорби?
  Катрин, задрав голову, принялась рассматривать лепнину над колоннами.
  На них не было ни единой трещинки, будто склеп построили позавчера, а не три века назад.
  - Стены уходят глубоко вниз, - правильно оценив её взгляд, прокомментировал менеджер. - Лежни, держащие всю конструкцию, большие и прочные. Нигде ни единого перекоса по горизонтали.
  - Склеп тоже будут реставрировать?
  - Да. Я уже набросал план насчёт того, какие шаги следует предпринять в первую очередь.
  - Делайте, как сочтёте нужным, - отмахнулась Катрин.
  Она не хотела больше думать ни о чём из того, что касается смерти.
  Вся эта красота, сумрачная, несмотря на яркое солнце, вызывала отвращение. Как будто слишком крупный червяк, точащий прекрасное яблоко.
  - Найдите эксперта в области ландшафтной архитектуры. Пусть заодно приведут в порядок и внутренний двор, - распорядилась Линда. - Может быть кое-какие из этих азалий, камелий и роз ещё удастся спасти?
  - Да, адвокат Филт.
  - Найдите экономку, которая поможет проследить за тем, чтобы тщательно протёрли мебель, отполировали серебро, отмыли от многолетней пыли фарфор и хрусталь. На сегодня что у вас там по плану?
  - Бассейн. Его уже осушили и приступили к восстановлению оборудования. Полагаю, это займёт пару дней. В четверг должен прийти специалист по переустройству кухни. На старой готовили ещё на очагах. Нужно будет установить газовые плиты и холодильные камеры.
  - Что с центральной системой вентиляции и отопления?
  - Придётся переоборудовать заново. Если только вы не хотите пользоваться удобствами девятнадцатого столетия.
  - Оценщики и антиквариаты?
  - Уже приходили, провели инвентаризацию и юридическое оформление имущества.
  - Вернёмся к бассейну, - предложила Линда.
  - Вот, посмотрите эскизы, мисс Филт. Для облицовки дна и стен я планирую использовать керамическую плитку. С такими материалами бассейн будет иметь красивый, необычный вид. Вот план оформления светильников.
  - Хорошо, мистер Бингл, - кивнула Линда. - Пойдёмте посмотрим на что это похоже сейчас.
  Ни на что хорошее это не походило. Катрин брезгливо поднесла руку ко рту.
  Было жалко видеть, как голые по пояс, босые рабочие вывозят мерзкую грязь, что доставали из чаши бассейна.
  В помещении стоял отвратительный запах. Что уж там могло скопиться в этих канализационных шахтах, чтобы источать такое зловоние? Катрин сомневалась, что когда-нибудь сможет заставить себя тут искупаться.
  - Готова оплатить сверхурочные, только чтобы работа была закончена как можно быстрее, - зажимая рот рукой проговорила Линда. - Если потребуется, наймите ещё людей.
  - Будем стараться, мэм, - кивнул мистер Бингл. - Фильтры для воды и установки для подогрева ещё даже не смонтированы. Нужно проверить газовые труды, а электрикам - обновить проводку.
  - Ну что ж? - удовлетворённо кивнула Линда. - Вижу, работа идёт полным ходом. Всё просто замечательно. Дом заслуживает самого лучшего. Не скупитесь на расходы.
  - Да, мэм. - кивал мистер Бингл.
  - Мы скоро вас навестим, - пообещала Линда, помахав рукой на прощание.
  
  Глава 7. Катрин. Дневник Альберта
  
  Удобно устроившись на подушках, вытянув на кровати ноги, Катрин щелкнула выключателем ночника и открыла первую страницу.
  'Альберт Элленджайт', - гласила надпись на форзаце.
  Взгляд метнулся к куклам, стоящим на прикроватном столике.
  Кто из них двоих неведомый Альберт? Женственный ли блондин с продолговатыми, зелёными глазами? Или черноволосый брюнет с выражением холодного презрения на лице?
  Первая запись датировалась 29 сентябрём 1855 года.
  'Дорогой дневник, я пишу эту муть, потому что мой психиатр глупее меня. Он считает, что это поможет мне осознать мотивы моих поступков и избавиться от чувства вины.
  Впрочем, если бы не чудовищная, бесконечная, убийственная скука, я бы заниматься этим не стал. Но что ещё делать? Читать Библию надоело. Наблюдать за другими сумасшедшими неинтересно. Посетителей, которых хотелось бы видеть, ко мне не пускают, а тех, кого пускают, видеть хотелось бы меньше всего.
  Итак, дорогой дневник, мы с тобой здесь, в этом богом забытом месте, под названием Ашер.
  Пейзажи здесь красивые. Но наблюдать красоту природы долгими часами всё равно что любоваться на декорации вместо просмотра действия: в принципе бессмысленно и быстро надоедает.
  К тому же при всех своих многочисленных красотах Ашер не что иное, как дорогостоящая частная психлечебница, где я заперт стараниями папочки.
  Оказавшись случайным свидетелям нашей связи с Синтией и Ральфом, отец отнюдь не счёл подобные отношения для кого-то из нас полезными. Мне в жёсткой форме поставили ультиматум: либо я отправляюсь на лечение, либо о наших отношениях он ставит в известность маму.
  Пришлось согласиться. Расклад казался правильным.
  А вот Ральф так не считает. Его мнение: пойдя на условия отца, я поступил, как слабохарактерный, слюнявый щенок.
  'Противнику уступать нельзя', - презрительно бросил он мне.
  Возражать не имело смысла. Для Ральф что мой, что собственный отец - враги. А я не могу и не хочу видеть противников в близких людях.
  Тем более, что в глубине души знаю - они правы.
  Наши отношения с Ральфом и Синтией не что иное, как патология. Здесь нечем гордиться, не за что бороться. Это безнравственно.
  Я ещё я знаю, что сказал бы Ральф, услышь он мои мыли. Сказал бы, что ему плевать, нравственно оно там или безнравственно.
  Ведь что такое нравственность по Ральфу Элленджайту? Условность. Набор табулированных знаков, признанный нормой.
  На это не стоит оглядываться. На это не стоит ориентироваться. На это стоит наплевать.
  Для Ральфа важно то, что доставляет ему удовольствие здесь и сейчас. И плевать на всё остальное.
  Нам хорошо вместе? Мы никому не доставляем проблем? Так в чём вопрос?
  Когда он рядом, такая система координат выглядит вполне убедительной, и я соглашаюсь с ним. Не хочу идти наперекор, слишком дорожу его обществом и привязанностью. Слишком боюсь потерять ту тонкую нить доверия, что протянулась между нами.
  Только вот на исходе второй месяц, как я заперт в Ашере, а Ральф ни разу так и не навестил меня. Так что любые рассуждения о привязанности и доверии между нами - лишнее.
  Ральфу наплевать на мои чувства. На причины, побуждающие меня поступать так или иначе. Ему на меня, на все на свете - наплевать!
  Такому отношению не научишься, с этим нужно родиться.
  Ладно. Дьявол с Ральфом. Пусть и думает, и поступает, как хочет.
  А я буду поступать так, как считаю нужным сам.
  В любом случае я ведь не могу позволить, чтобы эта грязная история коснулась ушей матери.
  Да, в нашей чокнутой семейке и прежде случалась любовь между кузенами. На неё даже принято смотреть сквозь пальцы - мол, вырастут мальчики, перебесятся, женятся, обзаведутся собственными детьми и всё забудется, как забывалось ни раз.
  Но l'amour à trois?
  Да ещё с единокровной сестрой?
  Мама не поймёт.
  Нет! Всё что угодно, лишь бы не глядеть ей в глаза, осознавая, что она всё знает.
  Как ни странно, сидя в этой глуши я не чувствую себя несчастным. Мне спокойно, комфортно. Я даже рад освободиться от бесконечных поисков приключений и наслаждений.
  Так что отец в чём-то всё-таки прав'.
  6 октября 1885
  'У меня сегодня день особенный - День Рождения.
  Утро, вместо праздничного пирога и подарков, традиционно полагающихся на именинах, началось плановой встречей с лечащим доктором.
  Господин психоаналитик полтора часа терзал мой слух наиглупейшими вопросами.
  Монотонный голос раз за разом раздражал, терзая оголённые нервы.
  Что я отношу к сексуальным девиациям?
  Я выложил ему всё, что знаю. Разделил половые извращения как по отношению к объектам, так и по способу их реализации.
  Изъяснялся я пространно и подробно, очень надеясь, что доктор устанет слушать и отстанет.
  Он не отстал.
  Любезным тоном предложил самому определить мои сексуальные отклонения, раз уж я так отлично разбираюсь в теме.
  Не менее любезно я сообщил, что геронтофилия, зоофилия и педофилия не мой профиль. Эгсбиционизм глубоко мне чужд, чего о вайеризме не скажешь. Ещё я страдаю (или наслаждаюсь, это уж как посмотреть) приступами мазохизма, но слава богу, садистских склонностей за собой не замечал.
  Считаю ли я необходимым лечиться от гомосексуализма?
  Хм-м...
  А зачем мне лечиться от того, чем я не страдаю?
  Не в смысле того, что я наслаждаюсь процессом, просто гомосексуализм подразумевает наличие полового влечения к особям своего пола, а я к мужчинам такого не испытываю.
  А как же Ральф?..
  Ах! Вы заставляете меня краснеть, доктор!
  Значит, вы в курсе моих маленьких шалостей? Что ж тут скажешь? Увы! Из любого правила, даже железного, случаются досадные исключения. Молодость - время поиска и эксперимента. Не всегда, к слову, удачного. К тому же Ральф - вы же его видели, доктор? У него совершенно андрогенная внешность. Как, собственно, и у меня. При определённом освещении и после определённой доза алкоголя или опиума нам обоим так легко сойти за женщин.
  Если на то пошло, Ральф единственная особь мужского пола, делившая со мной постель.
  Вслух я этого не говорил, но история наша запутанная и сложная. Отрицать наличие секса между нами было бы ложью, но, если опускаться до описания грубой физиологии, дело до непосредственной близости никогда не доходило. Между нами всегда была Синтия. В прямом и в переносном смысле. Но об этом, доктор, я вам рассказывать не стану. Джентльмену не следует порочить имя дамы.
  Итак, на чём мы остановились?
  Ах, да! Ральф был. Но лечиться от гомосексуализма я всё равно не буду. Считаю тему исчерпанной.
  Отношу ли я себя к бисексуалам?
  Доктор, помилосердствуйте! Да что же это такое?! Вы всё утро пристаёте ко мне с неприличными вопросами?
  Ах, у вас работа такая? Надеюсь, она вам хотя бы нравится? Меня от ваших вопросов уже тошнит.
  Хорошо. Если клятвенно обещаете отстать - отвечу: да-да-да! Я могу спать, как с женщиной, так и с мужчиной.
  И вы тоже, кстати.
  И большинство людей.
  Да я и не утверждаю, что вы это делаете. Можете делать - это факт.
  Не надо придавать сексу большого значения, доктор. Не стоит носиться с ним, как антиквар с раритетной вазой или курица с первым яйцом. Обсуждать можно любовь и ненависть, понимание и непонимание между людьми. Вот что интересно нормальному человеку. А если вы получаете удовольствие от скабрёзных рассказов - поздравляю! Вам пора стать собственным пациентом, доктор.
  Что такое секс, по-моему?
  Вы же обещали, что предыдущий вопрос - последний?
  По-моему, секс, это телесный процесс, связанный с раздражением нервных рецепторов. Это как пищеварительная система, дыхание, сердцебиение. Хороший секс - это дело техники. Не обязательно испытывать эмоции к партнёру для того, чтобы достичь желанной разрядки. Раздражение нервных рецепторов в определённой последовательности и в определённом ритме даёт нарастание импульсов. Напряжение нарастает-нарастает-нарастает, доходит до точки кипения и потом - бах! Вы получаете то, что хотели - вожделенный оргазм. За ним следует разрядка.
  Процесс закончен.
  Как, собственно, наш и разговор.
  Вы кончили, доктор?
  ***
  Я зря сорвался.
  Господин Ф. хороший доктор. Ответственный. Он просто честно пытался отработать папочкины деньги.
  Совершенно незачем так на меня подозрительно и обиженно коситься, сударь. Я, кстати, идеальный пациент.
   Попробовали бы вы задать подобные вопросы Ральфу, сэр. Почувствовали бы разницу'.
  10 октября 1855
  'Я ждал её всё время, каждый день, каждый час и всё же оказался неготовым к встрече.
  Мой взгляд, изголодавшийся по женским силуэтам, по мягким изгибам волнующих женских фигур, с жадностью впитывал в себя образ Синтии.
  Может ли в мире быть что-то более уродливое, чем современный фасон женского платья? Женщина просто безвозвратно тонет в наряде, её немилосердно расплющивает кринолинами и корсетами, давит грудой материала и китовыми усами.
  Я не одобряю современной моды. Но Синтия мила даже в них.
  Она очаровательна в любом костюме. Как, собственно, и вовсе без оного.
  Новое, с иголочки, платье воздушными волнами лежало на широком кринолине, находясь в полной гармонии с алыми туфельками на трехдюймовых каблуках. Лиф платья туго обхватывал безупречную талию, подчёркивая волнующе упругую грудь.
  Моя дорогая старшая сестрица являла образчик аристократических манер и благополучия, в совершенстве владела томной элегантностью и небрежной грацией.
  Взгляд тёмных миндалевидных глаз, отсутствие резвости и молчаливость с лёгкостью вводили наших многочисленных знакомых в заблуждение насчёт ей истинного характера. Люди принимали Синтию за леди, наделяя её в своём воображении такими прекрасными женскими качествами, как скромность, девичья стыдливость, домовитость, сдержанность в чувствах, самоотверженность.
  Но всё это было Синтии чуждо. В действительно она резка в суждениях, заносчива, самовлюблена до крайности и до крайности же сластолюбива.
  В не таком уж далеком детстве сестрёнка не уступала нам с Ральфом в искусстве фехтования, лазанья по деревьям и скалам. Как и мы, она обожала носиться на лошадях без седла.
  Синтия никогда не признавала опасности. Она не видела её в упор.
  У нас с Ральфом, как у любого мужчины из рода Элленджайтов, всегда был второй, третий, и даже четвёртый шанс. Да хоть сломай мы шею, нам это не грозило немедленной гибелью. Любые переломы у нас срастались в течение часа, я уже не говорю о ранах и порезах.
  Но у Синтии второго шанса не было.
  А она упрямо игнорировала этот факт.
  Иногда мне казалось, она нарочно устраивает между нами это негласное соревнование. Словно задаваясь целью не только догнать, но и перещеголять по части безумств.
  Мама не хотела видеть этих странностей в поведении и характере своей дочери.
  Люби она Синтию чуть более нежно, относись к ней чуть внимательней, и сестра могла бы вырасти совсем другим человеком!
  Я даже думаю, что своими необузданными выходками Синтия пыталась привлечь к себе мамино внимание - любыми путями, методами и средствами.
  Но как бы Синтия не старалась, чтобы бы не выкидывала, мама словно не замечала этого.
  Отношения сестры и мамы были безжизненно-безукоризненными. Сплошной официоз.
  Подозреваю, что за любыми безупречными манерами скрываются равнодушие и пустота. Совершенство - удел мертвых. Живому свойственны изъяны. Чувств это касается в первую очередь.
  Со мной мама ведёт себя совсем иначе. Она может быть ласковой или жестокой, иногда даже грубо срывается на крик.
  Но её горячность и жёсткость куда лучше той сдержанной отстранённости, что достаются на долю Синтии.
  ***
  При виде меня сестра улыбнулась и протянула затянутую в кружевную перчатку, руку:
  - Рада тебя видеть.
  Я коснулся её руки легким поцелуем.
  - Более чем взаимно, душа моя.
  Я с наслаждением почувствовал упругий вес её тела, когда Синтия оперлась на мою руку. Мы не виделись несколько месяцев, и я ужасно по ней соскучился.
  Я просто задыхался от желания сжать сестру в объятьях, покрыть поцелуями её дорогое, милое личико с сочными, мягкими, по опыту знаю, разгарчивыми губами.
  - Как тебе удалось добиться от отца разрешение прийти сюда?
  - Попросила об этом в присутствии мамы, сославшись на твой день рождения. Рассказать правду Амадей не посмел, а иных весомых аргументов у него не нашлось.
  Мы вошли в зелёный лабиринт, скрывающий нас от случайного постороннего взгляда.
  Гарантии уединения сомнительной укрытие, конечно, не давало, но создавало иллюзию.
  Не желая больше сдерживаться, я сжал Синтию в объятиях.
  Я пил из её губ волшебный нектар сладострастия. Жадно глотал до тех пор, пока напряжения не достигло пика. Угрожающая лавина кипучего безумия уже готова была смести все запреты. Я едва сдерживался, чтобы не овладеть ею прямо здесь, на скамейке, невзирая на последствия.
  Но Синтия оттолкнула меня:
  - Довольно.
  Перехватив мой взгляд, она поспешно опустила ресницы и нервно облизнула губы розовым, юрким, как змейка, язычком:
  - Не сейчас. Не так. И не здесь.
  Неудовлетворённый мужчина редко бывает сдержан.
  Однако Синтия напрасно нервничала. Я никогда не ставил свои желания выше её благополучия, безопасности или даже настроения.
  Мы присели на скамью и какое-то время просто сидели молча.
  Краем глаза я с нежностью наблюдал, как сестрёнка расправляет складки на своей необъятной юбке, натянутый на метровый кринолин - усовершенствованная модель древнего пояса целомудрия. Она так скромно и чинно сложила ручки у себя на коленях, что я, не удержавшись, рассмеялся.
  - Рада, что ты в хорошем настроении, Альберт. Я приготовила тебе подарок.
  - Правда? Какой?
  Синтия склонилась над ридикюлем, стоящим у её ног и вытащила оттуда подарочный свёрток в яркой шелестящей бумаге.
  - Заказала несколько месяцев назад. Взгляни.
  Синтия додумалась подарить мне кукол. Уменьшенная копии меня самого, да ещё в объятиях Ральфа!
  - Что это? - брезгливо поморщился я.
  - Разве сам не видишь?
  - Ты увековечила нас с Ральфом в дорогом фарфоре. Зачем?
  - Тебе не нравится?
  - Любовь моя, уж лучше бы ты потратилась на парочку умилительно-миленьких платьиц и ожерелье к ним прикупила. Люблю видеть тебя в новых нарядах. Но зачем мне этот... хм! - ансамбль?
  - Я думала, тебе недостаёт Ральфа. Думала, хорошо будет, если хотя бы частица чего-то, чем ты по-настоящему дорожишь, будет с тобой рядом.
  - И что ты предлагаешь мне делать с этой его частицей? - я уже не скрывал своего раздражения. - Заняться рукоблудием, созерцая его светлый лик?
  - Альберт! Это пошло!
  - Как скажешь, драгоценная. Как скажешь. Но в любом случае ты неправильно подобрала фигурки. Самая идеальная кукла в нашем случае это ты.
  К моему удивлению на глазах Синтии блеснули слёзы.
  Я совершенно не переношу вида женских слёз. Стоит мне увидеть плачущую женщину, как всё - я готов сделать что угодно, лишь бы слезы её высохли.
  Синтия отлично это знает. Сама не раз поднимала на смех эту мою особенность. Столько раз называла слабаком, из которого любая слезливая курица может мотками верёвки вить.
  Нужно отдать сестре должное, она никогда не обращала это оружие против меня.
  Синтия на моей памяти вообще плакала редко.
  - Ладно-ладно! - без боя сдался я. - Прости. Я не хотел быть грубым. Не плачь, моя радость, оно того не стоит. Если ты считаешь, что эта прелестная вещица - значит, так и есть. Я даже готов порадоваться тому, что ты не придумала позы... хм! - более пикантной. Приходится признать, что есть свои плюсы в твоём всегдашнем тяготении к внешней благопристойности. Было бы любопытно понаблюдать за мастером, когда он получил заказ...
  - Альберт!
  Её голос звенел, словно мелодичная, но перетянутая, струна.
  - Что?
  - Ты так и будешь лицемерить?
  Признаться, я немного опешил от такого наскока.
  - Что ты имеешь в виду?
   - Ты совсем как наша мать! Не притворяйся, будто не злишься на нас! - притопнула она ногой. - Развлекались мы все вместе, а отдуваешься здесь ты один.
  - Всё не так плохо. Не стоит драматизировать.
  - Хватит юлить! Скажи мне прямо в лицо, что ненавидишь меня.
  - С какой стати мне такое говорить?
  - Скажи! Ведь это правда!
  - Нет.
  Моя рука словно бы сама собой потянулась к её руке, накрывая ладонью сверху.
  Синтия чуть повернула голову и ресницы её мягко дрогнули, как крылья у бабочки.
  - Люблю тебя, - беззвучно зашептали мои губы. - Люблю.
  Мы снов потянулись друг к другу и мне стало на всё наплевать - приличия, последствия, кровное родство.
  Значение имела только она.
  Её запах. Тихие стоны. Губы. Влажные локоны.
  Та радость, которую она дарила мне своей страстью.
  Цена за это неважна.
  ***
  Мои руки ещё пахнут её духами.
  На сердце тоскливо.
  Хочу домой'.
  
  Глава 8. Ирис. В 'Астории'
  
  Весь день Ирис была как на иголках. Её обуревали противоречивые чувства. Да прознай мама о её задумке - пришла бы в ужас.
  Она действительно поступала опрометчиво, отправляясь в заведение с репутацией борделя, да ещё в компании парня, которого большинство разумных людей предпочло бы обойти стороной.
  Но ей быстро удалось убедить себя в том, что, если бы Энджел хотел навредить, ему совсем необязательно было бы дожидаться ночи, да ещё тащить её за тридевять земель. Он преспокойно мог сделать это прямо в школе.
  Отмахнувшись от внутреннего голоса, робко пытающегося шепнуть об осторожности, Ирис начала раздумывать о том, во что ей нарядиться. Хотелось выглядеть сексуально, но не пошло. В итоге остановила свой выбор на брюках-сигаретах, дополнив их блестящей туникой и любимой кожаной курткой.
  На улице накрапывал дождик.
  Мокрый асфальт отражал огни. Туман превращал их в размытые пятна. Вокруг фонарей словно сияли нимбы.
  Машина в крайнем левом ряду просигналила фарами.
  Осторожно балансируя на высоких каблуках, Ирис поспешила ей навстречу.
  Энджел предупредительно распахнул дверцу.
  - Привет, - с улыбкой приветствовала его Ирис.
  - Привет.
  От его пристального, оценивающего взгляда стало немного не по себе.
  Может быть, Ирис почувствовала бы себя лучше, скажи Энджел ей комплимент?
  - Отпустили без проблем? - поинтересовался он, ловко выруливая на основную дорогу.
  - Отпустили? Я сбежала и молюсь, чтобы ни мама, ни Катрин об этом не узнали. Очень надеюсь, что не придётся пожалеть о своём поступке. Представление хоть того стоит?
  Энджел неопределённо пожал плечами:
  - К подобному роду развлечениям, как и к некоторым деликатесам, нужно привыкнуть. Без этого получить удовольствие нельзя.
  Он бросил на Ирис быстрый взгляд, словно проверяя её реакцию, но, вынужденный следить за дорогой, вновь отвёл его.
  - Не бойся. Ничего опасного нет. Я уже говорил - это просто представление. Шоу. Только специфическое.
  Глядя в окно, Ирис любовалась цепочкой изгородей, окаймляющей дворы белоснежных двухэтажных домиков, составляющих большинство застроек в этом районе.
  Над домиками нависали клёны. Их широкие листья в отблеске фар казались вспыхнувшим резным языком пламени.
  Через пару кварталов машина затормозила у красивого здания.
  С крыши букетом разноцветных прожекторов, разрезающих ночь цветными лучами, проецировалось название: 'Астория'.
  Они поднялись по широким ступеням, ведущим к распахнутой двери.
  Её сторожил высокий охранник, чьи широкие плечи угрожали порвать джемпер.
  - Привет, Марк, - буднично приветствовал его Энджел.
  - Проходите, мистер Кинг - кивнул громила, услужливо распахивая перед юношей дверь. - Столик ждёт вас.
  Прямо с порога слышались гул голосов, заразительный смех, музыка.
  - Ты заказал столик заранее? - полюбопытствовала Ирис.
  - 'Астория' самая горячая точка в Эллинже. Заказов на столики тут не принимают. С улицы сюда даже за большие деньги не попасть. Пошли. Представление сейчас начнётся.
  - Дамы и господа! Добро пожаловать в 'Асторию'! - распинался конферансье. - Добро пожаловать туда, где воплощаются самые смелые наши фантазии! Все мы боимся чудовищ, не так ли? Но наиболее жуткие из них обитают в нашей душе. Там, в неосознанной темноте, они дожидаются часа, когда смогут выбраться наружу.
  Случалось ли вам воображать, дамы и господа, какого это - иметь острые клыки и когти? А ещё - возможность вонзить их в намеченную жертву? Ощутить агонию? Вкусить боль? Чтобы сердце добычи билось у ваших губ?
  Свет плавно растворился - словно сахар, тающий в чёрном кофе.
  - Представляю вам Ливиана Санфила! Он покажет, что боль убивает не всех. Что есть люди, способные противостоять ей.
  Под ногами начала ощущаться мягкая вибрация.
  'Подъемники', - догадалась Ирис.
  Публика замерла в предвкушении.
  Софиты располагалась таким образом, что источник света оказался за спиной фигуры, возникшей на сцене.
  Чёрный силуэт ярко выделялся на искусственном фоне. По сцене словно расплескалась кровь или занимался пожар - адский фон для адской картины.
  Зазвучала музыка.
  Свет вновь начал медленно разгораться, высвечивая лицо Ливиана - резко очерченные скулы, хищный разлёт бровей, льдисто-серые глаза.
  Брюки обтягивали ноги как вторая кожа. Белая атласная рубашка распахнулась до пояса, открывая смуглую, словно у испанца, кожу.
  Ирис стиснула повлажневшие от непонятного волнения пальцы, сглатывая образовавшийся в горле комок. Она и предположить не могла, что будет дальше, но предчувствие кричало, что, чтобы там ни было, ей это точно не понравится.
  Минуту Ливиан Санфил неподвижно смотрел на публику, давая всем увидеть то, что они хотели рассмотреть.
  Потом пол снова начал мелко вибрировать, словно внутри здания раскрывались адские врата, выпуская наружу очередное чудовище - над сценой медленно поднимался крест.
  Софиты окрашивали его в алый цвет. Струящийся по полу дым усиливал атмосферу сюрреализма.
  Музыка продолжала звучать.
  Ритм её, убыстряясь, становился всё более жёстким.
  Ливиан принялся медленно расстёгивать пуговицы на рубашке.
  Выскользнув из неё, отбросил, выставляя на суд зрителей отлично сложенное тело, запятнанное безобразными шрамами.
  Их было множество: белых и розовых, новых и старых. На груди и животе неровная сеть омерзительных рубцов была особенно заметна.
  Страшно представить, на что походили раны, пока не затянулись.
  Ливиан Санфил отступил и, раскинув руки, прислонился спиной к кресту. Подошедшие ассистенты в чёрных фраках и полумасках, закрывающих лица, оплели его руки верёвками.
  Следом на сцену выпорхнул девушки в коротких юбках и ярких, блестящих топах. Они походили на элегантных бабочек-стрекоз: длинноногие, тоненькие, на острых каблучках-шпильках.
  В руках девушки держали подставки со стилетами.
  Клинки были не менее изящными чем сами красотки. Длинное узкое лезвие имело острый, как игла, наконечник.
  Такая форма позволяла кинжалу проникать глубже без лишних усилий. Гарда почти отсутствовала, а навершье рукояти слегка расширено.
  Под навершьем виднелось отверстие со шнуром.
  Призывно улыбаясь, девушки подошли к ассистентам и замерли в картинной позе, выжидая, пока те привязывали конец шнура к своему запястью.
  Под лучами ярких прожекторов многогранный клинок вспыхивал яркими искрами, словно бриллиант.
  Стоило девушкам упорхнуть, как музыка вновь взорвалась адским ритмом.
  Безликие ассистенты в чёрных фраках задвигались с осторожной хищностью, словно танцуя перед распятой на кресте фигурой.
  Они кружили как голодные акулы, чуть пригнувшись, вытянув руки с зажатыми в кулаке стилетами.
  Прожектора медленно погасли.
  Единственное пятно света сосредоточилось на обнажённой до пояса фигуре.
  Расширившимися от ужаса глазами Ирис смотрела на сцену. Смотрела и не верила в реальность происходящего.
  Может быть это какой-то оптический трюк? Иллюзия? Фокус?
  Стилеты глубоко, по самую рукоятку, вошли в тело, подвешенное на кресте. Кровь алым ручьём потекла из ран, собираясь на полу липкой лужицей.
  Когда один из безликих вновь воткнул нож в Ливиана и повернул его, расширяя рану, Ирис с трудом сдерживалась, чтобы не заорать во весь голос.
  Она не знала, испытывали ли остальные зрители хотя бы половину того тошнотворного ужаса, что она, но происходящее на сцене словно держало людей в трансе.
  Никто не шевелился, не разговаривал.
  Тем временем фигуры в масках вытащили ножи и из полумрака выскользнула третья фигура.
  Маски мягко подхватили соскользнувшее с креста тело и уложили его на мраморный алтарь, до поры, до времени находящейся в тени и лишь теперь ставший заметным.
  Все трое ассистента, склонившись, принялись слизывать кровь с ран на груди, с живота, с губ Ливиана.
  Было видно, как распластанная на алтаре жертва тяжело дышит - грудь дёргалась короткими вдохами и выдохами.
  Рука одного их них скользнула в отрытую рану и Ирис поняла, что больше не выдержит. Иллюзия оно там или не иллюзия, её мозг отказывался воспринимать подобную реальность.
  Желудок - тоже.
  Она сорвалась с места и опрометью кинулась прочь из зала, мечтая только об одном - добежать до туалетной комнаты прежде, чем её вывернет наизнанку.
  ***
  Ноги подкашивались, и чтобы не упасть, пришлось опереться на раковину.
  Перед глазами все ещё мелькали вспышки света и сияли размытые пятна крови.
  Дрожа, Ирис отвернула кран с холодной водой и опустила под неё руки.
  Разжав пальцы, уставилась на четыре полумесяца, оставленных ногтями на ладони.
  - Не думал, что ты так отреагируешь, - раздался за спиной бодрый голос.
  Ирис с трудом сдержалась, чтобы не высказать Энджелу всё, что она думает о его способах развлечения.
  В молчании она закрутила кран с водой. В туалете стало совсем тихо.
  И снова противные кровавые пятна-разводы поплыли по белому кафелю.
  - Ты в порядке? - поинтересовался Энджел.
  В порядке? Ирис так не думала.
  - Что ты тут делаешь? - со злостью процедила она. - Это ведь женский туалет?
  - К стыду, к моему, я мало обращаю внимание на условности.
  Ноги Ирис ещё немного дрожали, так что пришлось прислониться к стене.
  - Я тебя разочаровала? Ты ожидал другой реакции?
  - Откровенно говоря - да. Большинству подобные представления по душе.
  - Такое не может нравиться. Понимаю, тема вампиров ныне в моде, но то, как это подано? Отвратительно! Неужели нельзя было разыграть что-нибудь другое?
  - Ты считаешь увиденное розыгрышем? - фыркнул Энджел.
  В руках его как по волшебству возник точно такой же стилет, какими действовали маски на сцене.
  В следующую секунду лезвие вошло в центр его изящной ладони.
  Оглушенный шоком мозг Ирис констатировал спокойное, небрежное, даже скучающее выражение на его лице.
  - Как видишь, всё по-настоящему? Это! - Энджел небрежно помахал пробитой насквозь рукой перед лицом Ирис. - И - это!
  Он неторопливо выдернул нож из ладони.
  - Не закрывай глаза, смотри. Здесь нет ничего страшного. Сейчас всё пройдёт.
  Не веря себе Ирис наблюдала как рана на руке Энджела затягивается.
  Секунда.
  Другая.
  И вот уже вместо открытой раны белеет тонкий шрам.
  Через минуту даже следа шрама не осталось.
  Энджел достал из кармана платок, стёр остатки крови с ладони и выбросил окровавленную тряпку в мусорный контейнер.
  Ирис с шумом вдохнула воздух, стараясь успокоить бешено заколотившиеся сердце.
  - Ты спрашивала о наших семейных особенностях? Вот они. Втыкая в нас ножи, стреляя из пистолета, подсыпая яд уничтожить нас нельзя. Мы остаёмся в живых, даже если наше сердце вырвано из груди. Правда, если отрубить голову... но на такие радикальные меры идти готовы не многие. Все остальные части тела у нас отлично регенерируют.
  Скрестив руки на груди, Ирис смерила его саркастичным взглядом:
  - Все?
  Энджел мягко притянул её к себе, насмешливо протянув:
  - Абсолютно. Хочешь проверить?
  Голос его обволакивал, ласкал нервы, словно соболиный мех - кожу.
  - Не бойся, Фиалка. Я же обещал, что не причиню тебе вреда? Обещал, что ты можешь мне верить?
  - А ты всегда держишь данное тобой слово?
  - Всегда.
  Он провёл пальцами по её щеке.
  Движение было нежным. Взгляд - нет.
  - Правда, я очень редко его даю. Считай, что это мой тебе подарок. Родственный. В честь нашего знакомства.
  По губам Энджела вновь скользнула лёгкая улыбка.
  - Перестань со мной заигрывать, - потребовала Ирис.
  - Не понял? - тонкие брови над тёмными глазами вопросительно изогнулись.
  - Я серьёзно! Отпусти меня. У меня сейчас нет настроения целоваться или флиртовать. Всё, что ты мне показываешь, меня пугает.
  - Ты такая трусиха?
  - Предпочитаю думать, что слишком нормальна для твоего ненормального мира. Мне нужно время, чтобы адаптироваться.
  - К чему тут адаптироваться?
  - К тому, что пробитые руки и кровоточащие раны для вас серые будни.
  Воцарилось неловкое молчание, которое Энджел разрушил очередным смешком:
  - Ладно, - кивнул он, опуская руки в карманы. - Адаптация так адаптация. Пошли? Представление уже закончилось. Вот-вот сюда нагрянут другие дамочки со своими маленькими нуждами. Не будем им мешать.
  - Я не хочу туда возвращаться. Отвезёшь меня домой?
  - Желание дамы - закон для джентльмена, - отвесил Энджел шутовской поклон.
  В коридоре толпился возбуждённый народ.
  - Энджел! - обернулась в их сторону яркая, красивая блондинка в эффектном голубом платье со стразами, открывающем куда больше, чем скрывающим. - Ты здесь? Я не знала!
  - Добрый вечер, Керри, - прохладно приветствовал её Энджел. Познакомьтесь, девочки. Керри - это Ирис Оуэн. Ирис - это Керри Гордон.
  Серые глаза Керри неприязненно сощурились:
  - Кто такая Ирис Оуэн? Очередное минутное увлечение нашего сусального ангелочка? - фыркнула она.
  - Кого ты подразумеваешься под сусальным ангелочком, Керри? Надеюсь, не меня? Если да, то у тебя нет никакого повода отнести меня в разряд 'наш'. Или я что-то пропустил в наших с тобой отношениях?
  Керри отступила на шаг, тряхнув золотистыми волосами и рассмеялась.
  - Энджел, я же просто пошутила. Увидимся.
  - Всего хорошего, - кивнул он в ответ.
  - Уже уходите? - подоспела с новым вопросом очередная сверкающая блондинка.
  Правда её улыбка, обращённая к Ирис, была чуть теплее и доброжелательнее, чем у предыдущей.
  Теплее так градусов так на пять или шесть, не больше.
   - Энджел! Вечер же только начался? Мы будем только рады, если вы с Ирис присоединитесь к нашей компании.
  - Мне пора домой, - твердо заявила Ирис, взбешённая улыбками и взглядами понабежавших блондинок.
  - Ну так на твоём присутствии никто и не настаивает, - со стервозной улыбочкой сообщила Керри.
  Ладонь Энжела предупреждающе сжалась на кисти Ирис.
  - Всего доброго, девочки, - откланялся он.
  - Уже уходите, мистер Кинг? - удивился охранник. - Веселье ещё даже и не начиналось?
  - Я сегодня не намерен развлекаться, - с раздражением откликнулся Энджел, забирая у того из рук верхнюю одежду.
  - Ливиан будет огорчён, что вы не встретились с ним сегодня.
  - Я встречусь с ним завтра, - холодно отчеканил Энджел, взглядом приказывая охраннику прикусить язык.
  - До завтра, мистер Энджел, - сказал охранник, как о чём-то само собой разумеющимся.
  После душного, прокуренного воздуха в клубе, ночная прохлада, темнота и тишина действовали отрезвляюще-приятно. Ирис с наслаждением вдохнула воздух, переполненный влагой перед тем, как вслед за Энджелом сесть в автомобиль.
  Мотор ожил, заполняя тишину монотонным шуршанием и дрогнув, машина тронулась с места, слегка качнувшись на рессорах.
  - Энджел, можно вопрос?
  - Какой?
  - Ливиан Санфил? - задумчиво протянула Ирис. - Он твой родственник?
  - Мой сводный брат по отцу. Это имеет какое-то значение?
  - Наличие братьев и сестёр всегда имеет значение.
  Ирис отнюдь не была уверена, что следующий вопрос действительно стоит задавать.
  Но всё равно спросила:
  - Ты тоже там работаешь? Так же, как и твой брат?
  - Почему ты так решила?
  Ирис неопределённо пожала плечами.
  Энджел невесело усмехнулся.
  - Но ты права. Работаю. Так же, как и мой брат. Посменно. Одно представление в неделю даёт он, другое - я.
  - Ты зарабатываешь этим на жизнь? Но... но ведь Астория принадлежит твоему отцу, верно?
  - Верно.
  - Разве он не возражает, что вы развлекали публику, таким образом зарабатывая деньги?
  - Ты задаёшь слишком много вопросов, - отстраняющим тоном ответил Энджел.
  - Извини.
  - Не извиняйся. Ты не сказала и не сделала ничего плохого. Просто моя семья - это не та тема, о которой хочется говорить с хорошенькой девушкой. Если бы только можно было о неё не упоминать, я бы так и сделал. Да только Кингов здесь каждая собака знает.
  - С твоей семьёй что-то не так?
  Уже договариваю фразу Ирис отчётливо представила образы сестры-близняшки Царя Скорпионов, этого самого Ливиана и поняла, что глупо спрашивать.
  - С ней не так абсолютно всё, - процедил Энджел.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"