Глава 3. Я взлетаю! Ее кабинет был обставлен по-спартански: письменный стол, практичные книжные полки и дешевая офисная мебель. Все из магазина "ИКЕА", за исключением двух удобных экстравагантных кресел и столика у стены. Стульев для вызванных "на ковер" не предусматривалось. А чтобы сесть в кресло для VIP-персон, и помыслить было нельзя. Шефиня разговаривала по телефону и, судя по тому, как она неестественно улыбалась, клиент был важным. А важные клиенты у нас бывают только спонсоры. Если бы не спонсорские спасательные круги, которые они изредка бросали тонущему журналу, он бы давно пошел ко дну. Говоря о солидности нашего журнала, я слегка преувеличила. "Настроение" не принадлежал к флагманам медиамира с неограниченными доходами - журнал едва сводил концы с концами. Но, как кажется, участь банкротства в ближайшей перспективе ожидает очень многие бумажные издания, если не все. В век Интернета надобность в каких-либо журналах, в том числе и глянцевых, становится все сомнительней. К тому же в бой за внимание человека наряду с тяжелой техникой (стационарные компы и ноутбуки) вступила "электронная пехота" - Tablet PC, разного рода читалки - Е-буки, смартфоны и, наконец, просто сотовые телефоны. Как неглупая женщина, шефиня все это прекрасно понимала, и потому ее настроение с каждым буквально месяцем ухудшалось. Все чаще она впадала в истерики, как Адольф Гитлер после Сталинграда. И что хуже всего, она все чаше прикладывалась к бутылке с крепкими спиртным. Текила, виски и тому подобная дрянь, вливаясь в ее желудок, пагубно отражалась на ее здоровье и внешности. Она конечно, как могла, скрывала свой начинающийся алкоголизм. Поэтому потребляла только при закрытых дверях, чокаясь со своим отражением в зеркале. При этом иногда произносила тост: "За наше безнадежное дело"! Эту сцену я, разумеется, придумала в своем воображении. Но то, что нашу шефиню все больше одолевали страхи за будущее бумажной печатной продукции, было несомненно. И она часто на летучках высказывала вслух свои опасения. Однако я, как литературный редактор, успокаивала начальницу тем, что Интернет Интернетом, но ведь мало иметь доступ к информации, надо еще уметь эту информацию получить, то есть задать нужный вопрос, что не каждый умеет. А, кроме того, многие элементарно не знают, что они хотят посмотреть и прочитать. Совсем другое дело, когда в одно целое собран массив интересного для аудитории материала. Причем, собран профессионалами. А интересный, высокого качества видеоряд придает этому материалу привлекательный вид. К тому же потребителю мы постоянно внушаем мысль, что читать журналы - это стильно, модно. А, кроме того, подчеркивается определенный социальный статус. Не каждому по карману бумажный журнал. И тот, кто не читает журналы - социальный отстой и чмо. Делать мне нечего, и я стою, разглядываю стены с полками, в которых рядами стоят номера "Настроения" за все годы его существования - шесть лет. В шкафу, подсвеченные диодами, блистают какие-то кубки, ровным счетом к журналу отношения не имеющие. Возможно, это были спортивные награды нашей начальницы, когда она еще не была начальницей, а была молодой, целеустремленной девушкой, с узкими бедрами и широкими плечами спортсменки, комсомолки, правда, далеко не красавицы, - и кидала какое-нибудь ядро или копье метала. Впрочем, метают молот, а копье бросают. А потом она постарела, рука стала уже не той, а тут как раз началась так называемая Перестройка. И она хваталась за все подряд, в том числе и за богатых мужчин. Впрочем, с мужчинами ей не везло. От ее неумеренного либидо сбежали пять или шесть мужей. Чтобы удовлетворить неуемный, поистине царский, сексуальный аппетит, она пользовалась услугами молодых платных любовников. И когда все миражи растаяли, её журнал оказался той тихой гаванью, в которой она хотела дожить свои последние годы. Но экономические штормы все сильнее раскачивают её шаткую пристань, того и гляди, очередная волна технологического обновления разобьет в щепки её убежище. И вот она стала такой, какой я её сейчас вижу: женщина лет пятидесяти, а точнее никто не знает. Ни ежедневный профессиональный косметический уход за лицом не мог сделать его по-женски привлекательным. Что-то мужское, грубоватое проступало в ее чертах. Эту женщину с крашенными рыжими волосами легче представить за штурвалом самолета, наподобие какой-нибудь Гризодубовой, чем за столом главного редактора и владелицы гламурного женского журнала. У нее были героические, раблезианские формы, которые с трудом влезали в её слишком тесный деловой костюм. Но вот голосом она обладала, бесспорно, женским, богатое контральто. Когда она говорила по телефону с незнакомым мужчиной, у того, наверняка появлялись эротические фантазии. Впрочем, спонсоров эротическими фантазиями старперши не расшевелить. Тут нужно бросать в атаку таких, как я - молодых, красивых, талантливых, раскованных до известной степени... Уж я бы его укротила, попадись он мне на дороге жизни. Он останавливает возле меня свой длинный как дирижабль лимузин, "линкольн" там или еще какой покруче. Выскакивает секретарь-телохранитель, весь в мышцах, поджарый и упругий, как тигр, и, подобострастно изогнувшись, открывает дверцу. Оттуда, из кожаного полумрака, веет прохладой эр-кондишина и мужской туалетной водой от Диора. Я вся такая сажусь к нему на сидение - мягкое, как облако. Пенится шампанское, которое разливает походный стюард. Я беру широкий запотевший бокал длинными тонкими пальцами с безупречным маникюром. Делаю глоток холодного "Дом Периньона", на стекле остается отпечаток моей губной помады цвета спелой вишни. Я смотрю на него своим магнетическим взглядом, слегка наклонив голову, из-под челки обжигаю его черными глазами. Я знаю, что этот взгляд сокрушает любого мужчину. И этот идол с серебряными волосами и шрамами на лице тоже сражен. Он тянет ко мне руку, касается моего колена, нет, лучше сначала плеча. До колена и дальше мы сумеем дойти чуть попозже. Берет меня за плечо, довольно грубо, и говорит: "Ты что, оглохла? Или под кайфом?" Я выскакиваю из лимузина в реальность. Червонная Королева стоит передо мной. Лицо, если можно его так назвать, всё в красных пятнах. От нее пахнет спиртным и духами болотной линии. - Извините, задумалась... - О чем это ты, интересно, задумалась? Наверное, о кавалерах?.. Такие девицы, как ты, только о них и думают. - Нет, я вот как раз думаю о тематическом планировании следующего номера. А у самой в голове нет ни одной мысли. Кроме стишка из "Алисы...", звучащего как мантра: "Дама червей напекла кренделей В летний погожий денек. Валет червей был всех умней И семь кренделей уволок. Король червей, пожелав кренделей, Валета бил и трепал. Валет червей отдал семь кренделей И с тех пор он больше не крал"*. * [ Перевод Нины Демуровой ] - Это хорошо, что ты думаешь о журнале, - неожиданно мирно говорит начальница, - Потому что с понедельника... У нас сегодня что? - Червей... Ой! Четверг! - Так вот, с понедельника ты будешь сидеть в этом кабинете и управлять журналом. - Как?!. - у меня перехватывает дыхание. - Что глазки пучишь? Назначаю тебя главным редактором. - Простите, а-а-а... Вы, Галина Борисовна, где будете сидеть?.. - А это не твоего ума дело, - резко отвечает она, но потом, смягчив тон, поясняет: - Уезжаю я на курорт, на лечение, на воды, в Баден-Баден. Или Карловы Вары. Желудок ни к черту. Замучил гастрит... Впрочем, тут не только гастрит или язву заработаешь с этими сволочами, но кое-что похуже... Я не стала спрашивать, уточнять, кого она имеет в виду под "сволочами"? Начальница хмурит безобразные брови, прохаживаясь по кабинету. Походка у нее грузная, как у немецкого першерона. Да и ноги подстать - толстые икры мужицкой треугольной формы. Туфли на низком широком каблуке. Привет из восьмидесятых! И эта женщина управляет модным журналом. Я переступаю с ноги на ногу, чтобы почувствовать в них легкость молодых красивых ног, обутых в модные сапоги на платформе с высоченными каблуками. Началась осень, и в этом сезоне платформа снова в фаворе. Но, если честно, я вообще под собой не чувствую ног. Я воспаряю в невесомости, в эмпириях! В общем, где-то там. Но до конца еще поверить не могу своему счастью: быть единоличной хозяйкой (пусть и на короткое время) модного журнала! Вот ради таких минут эйфории, с которой никакие наркотики не сравнятся, и стоило жить. А может, ей понравится мой стиль управления, и она уйдет на пенсию, и уж тогда я развернусь! - А теперь я введу тебя в курс дела, - говорит Червонная Королева и, указав перстом на свой трон: огромное кожаное вращающееся кресло с высокой спинкой и подголовником, приказывает мне: - Садись туда. * * *
Два часа мы сидим в ее кабинете - я в кресле начальницы, она на столе, в позе амазонки, возвышаясь надо мной, как башня. Она вводит меня в курс дела. Говорит, обдавая меня дыханием сомнительной свежести вперемежку со спиртными парами. Она посвящает меня в таинства мастерства руководителя. Втолковывает мне политику журнала, которую я и так знаю. Дает наставления, как общаться с рекламодателями. - Кстати... - Галина Борисовна делает суровое лицо. - Если будут звонить из "Ох!" и делать всякие сомнительные предложения, отвечай отказом. Если будут угрожать, не обращай внимания. - Угрожать? - я неприятно поражена. Журнал "Ох!" - это наш прямой конкурент на рынке глянцевых журналов нашего профиля. - Возможно и такое, - не скрывает от меня опасения начальница. - Они хотят, чтобы мы отказались от размещения рекламы фирмы "Трусики и сыновья". - На каком основании? - почти начальственным тоном спрашиваю я. - На том основании, - отвечает Галина Борисовна тоном почти подчиненной, - что это их, якобы, постоянный клиент. Но вот теперь они не сошлись в цене, и фирма "Трусики и сыновья" обратилась к нам, чтобы мы рекламировали их женское нижнее бельё. Для нас это спасительный контракт. Шефиня бросает на меня тревожный взгляд и продолжает: - Поскольку речь идет о больших деньгах, "Ох!" будет давить на нас со страшной силой. И, может быть, даже... впрочем, сейчас ведь не девяностые... Так что ты ничего не бойся, они мне каждый день звонят... Просто стой на своем - и все. Не поддавайся на их дешевые бонусы. Короче, мой тебе прямой приказ: за "Трусики и сыновья" держись обеими руками. Если упустишь этот контракт, то... я тебе не позавидую. - А разве контракт не подписан? - Нет. Его подпишешь ты - такая модная, умная и образованная. Короче, ты должна их очаровать и подписать контракт. Встреча с представителями фирмы назначена на следующий вторник... вот тут, в календаре отмечено. Впрочем, секретарша Людка, тебе напомнит. Я чуть не кончаю от счастья, прямо в кресле. У меня, оказывается, есть секретарша! Класс! Теперь я настоящая начальница! Разумеется, я знаю, что у шефини есть секретарша, которая сидит в смежном помещении. Дверь её кабинетика выходит в тот же коридорчик, что и дверь кабинета Галины Борисовны. Неизвестно, почему шефиня не желает сломать стенку и сделать обычную приемную, как у всех начальников. Наверное, не хочет, чтобы секретарша видела, кто к ней приходит на сексуальный час. Раз в неделю приходит платный любовник, парень лет двадцати восьми, то есть практически ровесник ее сына. Именно поэтому шефиня не хочет принимать любовника у себя в доме, чтобы не шокировать "мальчика". Разумеется, своего родного мальчика. Который все еще проживает с мамочкой и на котором, пробы ставить негде. Приходит, стало быть, любовник к Галине в кабинет и трахает ее прямо на столе. Вот на этом столе, за которым я сейчас сижу. Об этом по секрету всему свету рассказала Людка-секретарша. Как-то в замочную скважину подсмотрела, рассказывала она. Сначала, говорит, ничего не поняла. Смотрю, только ступни в воздухе висят и покачиваются. Потом окинула взглядом кабинет и увидела, что шефиня лежит на своем огромном столе с поднятыми вверх ногами. Голая. А над ней склонился в рабочей позе молодой мужик, тоже совершенно голый, но в шерстяной шапочке на голове. Ну, знаете, такая модная сейчас у мужиков. Ну и совершают они, как говорится, половой акт во всю ивановскую - только стол дрожит. "Какая мерзость", - думаю я брезгливо и стараюсь не прикасаться к дубовой столешнице, обтянутой темно-зеленым бильярдным сукном. Невольно выискиваю глазами следы спермы на материи. Но стол начальницы аккуратно протерт, ни пылинки нигде не видно, ни пятнышка подозрительного. Людка-секретарша, наверное, отдраила. Почему мне сейчас вся эта гадость на ум пришла? Наверное, потому, что начальница сидела на столе, вот и по ассоциации... Наконец шефиня слезает со стола, одергивает пиджак, поправляет юбку. - А теперь самое главное, - говорит она сурово. - Если придет мой сын, Вадим, ну, ты его знаешь?.. Я киваю, знаю, мол, ваше сокровище, век бы его не видала. - Ну, так вот, его сюда ни под каким видом не пускать. Я уже дала указание на этот счет нашему секьюрити, но дополнительно ставлю и тебя в известность. Если он будет звонить, отшей сразу. А то, если прогнешься, он весь наш журнал по миру пустит. Шефиня полезла в карман. - Вручаю тебе ключи от сейфа и шифр. В сейфе кое-какие деньги на представительские расходы. Но ты особо не транжирь. Расходы записывай. Впрочем, я наблюдала за тобой и успела убедиться, что ты не мотовка. Мне такие серьезные работники нужны. Думаю, мы поладим. Во время её начальственного монолога я богатой мимикой изображаю то повышенное внимание, то понимающе киваю. И даже пару раз раскрыла блокнотик и чиркнула туда особо ответственный пункт инструкции. Начальники любят, когда подчиненные ловят каждое их слово, словно собака пластиковую тарелку. А верх подобострастия - это когда за ними записывают. Мне выказать внимание не составляет труда, спина, как говорится, не обломится. - Да, вот еще что... Девочек-рирайтеров держи в ежовых рукавицах и слушайся нашего дизайнера Сергея Заборного. Он парень хоть и капризный, но стиль у него есть. Я искренне соглашаюсь. Сергей Заборный мне и самой нравится. Он отвечает в "Настроении" за художественное оформление и лейаут*. [*Структурированное отображение информации на плоскость] - Вопросы есть? - Есть. На какую сумму соглашаться, подписывая контракт с "Сыновьями"? - Какую предложат, на такую и соглашайся. Ну, разумеется, ориентируйся на наши расценки. Цену вслух не говорите, все цифры пишите только на бумаге. Отвечая на мой удивленный взгляд, Галина Борисовна, поясняет: - Да, милочка, промышленный шпионаж. Враги не дремлют. Тот же "Ох!", например. Я как-то уронила ручку, полезла под стол, а там, под столешницей, установлен микрофон. Такая маленькая штучка. Жучок, короче. И кто его туда поставил, ума не приложу? Людка этого сделать не могла... "Это сделал один из твоих продажных любовников, - подумалось мне. - Когда ты лежала на столе кверху ногами, а он вставлял тебе и заодно подклеил жучка". ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ Ингеборгу Дапкунайте аккуратно окунайте, А Киркорова? Киркорова? Киркой его! киркой его!
