Даниель Вега возвращался домой в половине седьмого вечера.
Закат над ЭльПерро сгущал всевозможные оттенки красного, пустынная дорога задыхалась от жары и пыли. Несколько машин унеслось за горизонт, а старуха-масауа, в полудрёме сидящая у ворот дешёвой забегаловки, бормотала своим собакам: "Над нами полыхает птица страшного времени Урка, жди беды, которая придёт к порогу твоего жилья и, как ужасный Мара оставляет головы своих врагов на коленях невест, окропит дом твой кровью". Даниель бросил ей сигарету и закурил сам, до самого порога за ним тянулся свет горячей звезды.
Дон Аурило шумел, что есть, Амалия стонала и корчилась, Хорхе нес на руках убитую Евгению. Спутанные рыжие волосы, смоченные кровью, украшали лоб узорами из алых колец, грудь больше не вздымалась, узкие ладони порхали у колен жениха, как бабочки, ноги были босы. Вега умыл лицо дочери своими слезами.
В этот день на кладбище Эмбаркадеро под музыку Muse танцевала Марта, раскладывая по нотам движения своего тела, Хорхе хлопал и пел: Как грязная вода, уносит от меня следы Иисуса, так ты уходишь под землю к корням цветов, чтобы не увидеть больше моего лица, тебя забрал старый бог, которому не верит моё сердце. Вернись и посмотри в мои глаза, они полны печали, выпей её, как самое сладкое вино и опьяней от любви, О Евгения, О Евгения, О Евгения. Он кидал в пивную банку окурки, а на камни слёзы и отрешенные взгляды.
Как это случилось, Хорхе?!
Старый американский мустанг приблизился к мексиканской стене позора. Мы кричали: Убирайтесь вон, подонки! Отсосите своему президенту! Нам не нужна ваша вонючая страна, уроды! Убирайтесь отсюда, американские собаки!!! Они тоже кричали нам: Убирайтесь, обратно в свою нору, крысы. Если мы не убьем вас, вы всё равно сдохните, переползая где-нибудь границу. Рико выстрели в воздух, дон Вега у него были холостые, а они стреляли из винтовок. Мне очень жаль, она была красавица.
Грязный белый автобус вёз его к месту, которое населяли бандитос всех мастей, порочные мухкерос, игроки и убийцы. Даниель заплатил за выпивку парню, который проводил его к Ла Папе.
Жёлтая комната до отказа заполненная голыми женщинами и мухами, оказалась в самом конце мотеля. Папа сидел на полу, играя в кости с пьяным американским туристом, который отдал ему все свои деньги и жену.
- Мне нужен парень, который не промахнётся, - твёрдо произнёс Вега. - Я заплачу всем, что имею.
Папа распорядился позвать Альберта.
Они шли по длинному коридору. Вега молча рассматривал тощего парня, одетого, как шлюха в перья и латексные брюки, правой кисти у него не было, в ушах болтались тяжёлые золотые кольца. Альберт остановился и посмотрел на Даниеля, глаза его окаймленные чёрными бессонными кругами, оказались стеклянными шарами, на которых нарисованы два синих круга.
Маленькое помещение, освещённое красной лампой, парень назвал церемониальной комнатой. Посреди неё в красном круге стоял стул, Альберт сел на него и закурил.
- Что нужно?
- Я хочу убить американского президента, но мне нужен тот, кто не промахнётся.
Потрескавшиеся губы Альберта дрогнули, он улыбнулся.
- Возьми тот нож, затем проткни мою артерию одним быстрым и сильным ударом, - он указал на ведро до краёв заполненное кровью. - Если не можешь, уходи и не возвращайся.
Нож вошёл легко, Альберт вскинул подбородок и вновь улыбнулся, его рот наполнился кровью, которую он сплюнул в ведро.
Он медленно передвигался в темноте улицы, на высоких каблуках, по подбородку и до самой груди стекала красно-чёрная дорожка. Тощая спина содрогалась, пальцы единственной руки сжимались и разжимались.
Католическая церковь давно не видевшая прихожан, встретила их холодным безмолвием.
Альберт встал напротив статуи Марии Святой и плюнул ей в лицо, он вынул нож из горла; красивая полупрозрачная струя полилась на алтарь.
"Мне нужны сыновья твоего порока, мне нужны сыновья твоего зла". Чей-то голос поднялся к арочным дугам и разнёсся эхом. Альберт не произнёс ни слова. Он встал на колени, и Даниель увидел, как статуя возложила свои руки на его голову.
Светало. Вега сидел на автобусной остановке и спокойно курил, он собирался переправиться в Америку, пальерос проведёт его через границу, они вместе переплывут Колорадо. Он выкрикнул тем парням: "Убейте эту свинью!", и это было тоже, что произнести слова любви.
Солнечное утро. Президент вошёл в круглый кабинет, как обычно в 9 утра. Его волновало решение Сената принятое в поддержку вывода контингента американских войск из Ирака, он раздумывал над тем, как изменить его и над тем, что на завтрак были несвежие яйца.
Два выстыла без промаха, выбит глаз и прострелена голова.
По сообщениям Итар-Тасс в это утро у резиденции американского президента были замечены двое мужчин, которые ни кому не показались особо подозрительными.
Один, одетый во всё чёрное, сказал уборщице, что его имя Джон Бут, и картинным жестом попросил стакан воды, а второй, по словам садовника: "Был, ну вылитый Ли Харви Освальд".