Ванкувер. Наши дни. Съемки сериала "Сверхъестественное".
Съемки! Что это такое? Ну, с позиции наблюдателя - захватывающий процесс: все бегают, все при деле, всем весело, все легко и беззаботно.
С позиции играющих в нем актеров -процесс трудоемкий и изматывающий, дубль за дублем повторяющийся, выжимающий как морально, так и физически. А по окончании съемочного дня лишь две мысли борются за свое существование: сон или душ, - и всегда побеждает сон.
Официально сериал уже продлили на десятый сезон, и, снимая последние серии девятого сезона, группа уже выдохлась, шутки как-то не шутились, компании, как в начале сезона, собирались. Люди ждали окончания съемок, чтобы можно было отдохнуть, расслабиться, начать думать о чем-то большем, чем сюжетная нить сериала, да и встретиться со своими семьями, в конце концов.
Снимали серию, где по сюжету Дин становился демоном. Концовка сложная, эмоциональная, требующая внутренней подготовки. Сэм в очередной раз теряет брата, и нужно показать эту боль, показать так, чтобы ему поверили. И Джаред Падалеки, играющий Сэма, искал этот настрой. Они уже с напарником по съемкам, его экранным братом Дином, несколько раз прогнали эту сцену, но все было не так... Не было ничего искреннего в произнесенных словах, и уже вторую неделю они переснимали один и тот же эпизод, раз за разом.
Ребята вымотались, были выжаты, как лимоны. Джаред потерял аппетит, его стала мучить бессонница, а если ему и удавалось заснуть, то он проваливался в темноту без сновидений, а, проснувшись, не чувствовал себя отдохнувшим. Даже его верные собаки, Херли и Сэди, словно чувствуя, в каком состоянии их хозяин, старались просто очень тихо быть рядом, а не носиться с лаем по дому.
Дни шли, а съемки с мертвой точки так и не сдвинулись.
С вечера зарядил дождь и лил, не переставая, всю ночь, барабаня каплями по крыше и окнам спальни, то замедляя свою силу, то припуская по новой. Ночное небо то тут, то там озарялось вспышками молний, которые на мгновение выхватывали из темноты мокрый город. Поэтому и утро получилось хмурым и серым, солнце пыталось продраться сквозь низко висящие мокрые тучи, но потерпело фиаско и, вконец разобидевшись, совсем ушло. Все было мокрое, серое, безрадостное... Утро!
Джаред открыл глаза и потянулся, с наслаждением хрустнув суставами. Судя по всему, он опять проснулся раньше будильника. Только Падалеки об этом подумал, как раздалось пеликанье звонка, которое ему в принципе всегда нравилось, но вот сегодня почему-то звук вызвал глухое раздражение. Поморщившись, он накрыл его рукой, выключая. Бросил хмурый, как и все утро, взгляд в окно - погода к утренней пробежке не располагала.
Он еще немного полежал, а потом нехотя стал выбираться из плена такого уютного и теплого одеяла. Поежившись от утренней прохлады - забыл окно на ночь закрыть, -пошлепал на кухню ставить кофе. Он был не в силах даже собак выгулять, поэтому их пришлось просто выпустить побродить по траве. Собаки мокроту не оценили и очень быстро вернулись, улегшись около своих мисок. Пустых мисок.
Обняв чашку с горячим кофе, Джаред стоял у окна, о чем-то задумавшись. Сэди пришлось даже негромко тявкнуть, дабы привлечь внимание хозяина. От тявка Сэди Джаред вздрогнул, чуть не перевернув на себя кофе, но, взглянув на мордочки своих любимцев, рассмеялся и полез за кормом. Тут свои пять центов добавил Херли, смачно и раскатисто гавкнув, на этот раз Джаред дернулся сильнее и со всей силы приложился затылком о столешницу.
- О черт! Херли! Фу! Да что с вами сегодня, ребята?! Я ведь так убьюсь!
Он выволок огромный пакет с сухим кормом и, наполнив им миски, изобразил нечто вроде приглашающего жеста:
- Кушать подано!
Собаки, поняв, что только что чуть не угробили своими лапами хозяина, виновато ткнулись в него своими мокрыми носами.
- Ладно, ладно, - поспешил заверить их Джаред. - Все в порядке, вы не виноваты, это я сам задумался, вот и словил! Трудные дни, вы уж, ребята, потерпите, скоро закончим и будем праздновать, я вам ваш любимый паштет куплю.
Но собаки на монолог хозяина только ухом повели: паштет волновал их только в материальном состоянии. Они уже во всю весело хрустели своим кормом, как со стороны улицы раздался сигнал машины. Приехал их с Дженсеном шофер Клиф, и, скорее всего, Дженс уже в машине. Конечно же, его всегда первого забирают! Предчувствуя приветствие вроде: "О, принцесса Саманта проснулась!" -Падалеки поморщился. К тому же начала побаливать голова: видно, хорошо стукнулся. Да еще и дождь все не заканчивался...
Одно успокаивало: съемки сегодня будут только в павильоне.
глава 3
Ольга Мати
Я сплю! Я сплю! Я сплю!
Я, словно мантру, повторяла эти слова. А что, скажите мне на милость, я должна была думать? Я ведь помнила маму, папу, несшего меня на руках и потом поющего нашу с ним колыбельную... Я долго так лежала и размышляла, но потом резко распахнула глаза. Я находилась в небольшой, светлой комнатке с голубыми стенами и белым потолком. Напротив моей кровати было открытое окно, на котором от легкого ветерка, пахнувшего цветами и медом, колыхались тоненькие светлые занавески. Было тихо, тепло и до боли в сердце уютно... до слез почти.
Вдруг где-то в доме загремели посудой. Я поняла, что не могу больше лежать, и, сползши с кровати, пошла на шум. На кухне, в которую я заглянула, расставляла на стол посуду моя мама, а папа сидел в кресле и читал газету. Прислонившись к двери, я стояла и смотрела, боясь моргнуть. Ноги меня почему-то не держали, а сама я до сих пор думала, что это сон.
Пока я пыталась хоть как-то примирить себя с окружающей действительностью, мимо меня прошел Дженс и, запрыгнув на подоконник, флегматично на нем развалился, помахивая хвостом и бросая на меня уж очень выразительные взгляды.
Пока я глазела по сторонам, ко мне повернулась мама и с теплой улыбкой произнесла:
- Уже встала? Как спалось? А мы тебя ждем завтракать!
- И ничего не изменилось,- сказал папа, подошел и взъерошил мои отросшие волосы. - Ты все такая же соня!
Я боялась, я просто боялась в это поверить. Мне нужно было знать наверняка. Тогда я повернулась к маме:
- Что ты мне говорила, когда укладывала спать? - произнесла эти слова и затаила дыхание в ожидании ответа.
Мама на секунду замерла и посмотрела на папу, он улыбнулся:
- Пусть до утра тебя хранят ангелы. Мы прошли проверку, солнышко? Это мы! Ты не должна нас бояться.
А через несколько секунд, судорожно вцепившись в них обоих, я рыдала, между всхлипами повторяя раз за разом: "Мамочка! Папочка!" Родители только гладили меня по спине и голове, и мама вытирала мое зареванное лицо полотенцем. А потом был самый лучший завтрак в мире... во всех мирах: мамины блинчики с кленовым сиропом. Папа посмеивался надо мной, а под конец, сделав хитрое лицо, предложил мое любимое шоколадное мороженое! Все! Я в райском раю! Именно так!
В окно весело светило солнце, мы все втроем сидели за столом, а я с набитым ртом, сама себя перебивая и перескакивая с пятого на десятое, пыталась рассказывать маме с папой о том, как я провела без них эти годы, как было тяжело, больно, как тосковала ежедневно, ежеминутно, ежесекундно... Не могла прекратить ни есть, ни говорить: мне казалось, что если остановлюсь, то все исчезнет. И этот мир, и дом, и мама, и папа, и блинчики, и даже мороженое... А я проснусь опять без них. Нет, потерять их еще раз... боюсь, что это выше моих сил.
- Наелась? - спросила мама, когда я буквально отвалилась от стола.
- Ох! Да! Вкуснее ничего не ела лет сто, наверное!
- Тогда давай мы отпустим папу, а сами сходим прогуляться? Здесь недалеко есть прекрасное место, хочешь посмотреть?
Пока мама говорила, я вцепилась в руку отца, с мольбой смотря на него, а он лишь, тепло улыбнувшись, произнес:
- Не пугайся, солнышко, все хорошо. У нас у всех здесь есть своя работа, мама тебе все расскажет. А мы с тобой еще увидимся и не раз.
Он обнял меня и вышел за дверь, и я, выскочив следом, уже никого не увидела и с изумлением посмотрела на маму.
- Я тебе все расскажу... Ну так как, прогуляемся?
- Ну конечно!
И мы пошли по тропинке, но не в ту сторону, откуда пришла я, а в противоположную - там вдалеке виднелась небольшая рощица. Шли молча: мама дала мне возможность рассмотреть все великолепие окружающего меня мира.
В рощице, прямо в самом центре, как жемчужинка в раковине, был небольшой пруд с настолько чистой водой, что было видно дно и маленьких юрких рыб, а на его поверхности, распушив свои лепестки навстречу солнечным лучам, важно плавали желтые, белые и розовые кувшинки. Вокруг царило такое умиротворение, что хотелось либо рухнуть в густо растущую траву, раскинув руки крестом, и смотреть... смотреть в эту звенящую небесную синь, пытаясь надышаться солнечной любовью, либо упасть на колени и заплакать.
Я посмотрела на маму, а она, улыбнувшись, прижала меня к себе и сказала:
- Смотри!
Она на мгновение задумалась, и на моих изумленных глазах из ничего, буквально из воздуха, стала появляться резная и необыкновенно красивая беседка. Вскоре ее оплел крестовник и вьюнок.
- Давай внутри посидим и поговорим? - предложила мама.
- Это как?.. - только и смогла выдавить я.
Но мама с улыбкой чеширского кота уже тянула меня внутрь беседки. Мы зашли, сели на расставленные по кругу удобные лавки, и мама протянула мне стакан с моим любимым томатным соком, таким прохладным и густым...
- Попей сока и успокойся, а я тебе расскажу, что и как здесь устроено. Ты наверняка уже поняла, что пока в свой привычный мир ты не сможешь вернуться.
- Пока?
- Да, пока... Просто послушай меня, а потом, если что не поймешь, то спросишь.
Я кивнула.
- Так вот, - продолжила мама. - Здесь совсем другое мироустройство, и все, что тебе нужно, можно создать самостоятельно. Все потому, что этот мир состоит из чистой энергии. Я выгляжу не так, как ты меня видишь, да и ты сама... Просто твой мозг еще не принял твой переход. Так бывает, если жизнь человека прерывается внезапно и насильственно, и ты видишь себя так, как привыкла видеть ежедневно. Этот мир создан для адаптации, а я работаю тем, кто помогает человеку принять его уход из мира. Принимая облик людей, наиболее близких для человека, но которых он когда-то потерял.
- Тогда ты, выходит, не моя мама, да?
- Нет, Эллисон, я как раз твоя мама... Вспомни, кем при жизни я работала?
- Врачом, хирургом, - запинаясь, ответила я.
- Вот! Здесь я делаю то же самое, я помогаю людям... Ты ведь понимаешь меня?
- А папа? - спросила я.
- Ну, у нашего папы другая работа - моя ему неинтересна, - усмехнулась мама. - Он работает с другими душами - душами, которые в том мире сделали много плохого, принесли кому-то боль или смерть. В вашем мире его назвали бы жнецом. Он забирает эти души и доставляет их в другой мир - в мир, который заставляет их пережить боль... боль всех вместе и каждого в отдельности. В вашем мире это называется адом.
- Они там все кипят в котлах с маслом?
Мама рассмеялась, весело и заливисто, как когда-то раньше, и я тоже улыбнулась.
- Ну что ты, это все выдумки! Они просто бесцельно бродят по своему миру, не имея желаний. Они зациклены на своей внутренней боли, но со временем они либо меняются, становясь чище, либо растворяются, поглощенные энергией мира.
Услышав это, я с опаской начала озираться, но мама меня обняла и продолжила:
- Успокойся, тебе никто здесь не навредит. Я уже говорила, что вокруг тебя все пронизано чистой энергией. Чтобы тебе было проще понять, как это работает, представь себе, что это пластилин и ты можешь из него вылепить все, что захочешь. Попробуй! Нужно лишь чего-то захотеть.
Разумеется, ничего же путного в голову не лезло, да и я еще находилась под впечатлением от услышанного. В голове было пусто аж до звона. Так, главное - не подвести маму! Надо успокоиться и сосредоточиться... ну, и начать хотеть. Но как здесь хотеть? Ведь все, что я могла пожелать, у меня уже было! Мои мама и папа рядом! Но не могу же я ударить лицом в грязь, да и азарт уже появился!
И я взялась за дело: села поудобнее, откинувшись на спинку лавочки и затаила дыхание. Нужно было понять и почувствовать, как это работает, и я с азартом маньяка-исследователя крепко-крепко зажмурилась. Наверное, со стороны это выглядело весьма комично, но мне было не до этого. Я творила! И вдруг с закрытыми глазами я увидела этот мир по-другому: он был весь соткан из миллиарда радужных нитей, пронизывающих все вокруг. Я вытянула вперед руку, она была словно покрыта каким-то узором. Было неимоверно красиво, и я почувствовала, что мое понимание этого мира стало переходить на другой уровень восприятия.
- Эллисон, не отвлекайся! Пожелай себе что-либо!
Я повернулась на голос, не открывая глаз, и увидела, что мама сидит, вся в серебристом ореоле... Господи, как же это было красиво! Я еще раз на мгновение задумалась и решила особо не мудрить. Памятуя, что лучшее - враг хорошего, пожелала - простой до банальности, но так нежно мной любимый - ароматный, солнечный апельсин!
И буквально через секунду я почувствовала в руке приятную тяжесть. А если попробовать еще раз? Услышав мамин смех и открыв глаза, я увидела, что мама держала в руке корзинку, почти полную моими "творениями"! А мама смеялась надо мной.
- Милая, все, остановись! Хватит! Ты же лопнешь!
- Мамуль! Ну еще разик! Я другое пожелаю! Честно!
И пожелала маленькую шоколадку! Потом шоколадку побольше, потом еще... и еще, пока мама не обняла меня и, взъерошив волосы, не сказала, что я дите малое! Ну да, дите! А что? Ведь это так здорово - сидеть с мамой у пруда в тени беседки, с удовольствием поедать апельсины, шоколад!.. Да это в сто раз лучше любого Рождества!
глава 4
Ольга Мати
Погода та еще! Хоть дождь и ослабил свою силу, но он все равно был, и холодными каплями падал на голову а потом по волосам стекал за шиворот рубашки, вызывая этим лишь глухое раздражение, так и не прошедшие с утра. Зябко поёжившись, Джаред быстро пошел в сторону своего трейлера чтобы переодеться в вещи Сэма, по дороге с тоской вспоминая о таком сухом и уютном тепле дома. Быстро до шагав до дома на колесах и нырнув в спасительное тепло он первым делом направился к мини холодильнику из которого достал банку кока-колы, и с ней подойдя к окну буквально замер смотря на капли дождя, которые на стекле устроили игру в догонялки, банка колы не приятно холодила руку. Мотнув головой, и разбрызгав вокруг себя все еще стекающие с волос капли, Джаред ойкнул от прострелившей его в затылке боли. - Черт! Что это?! Он не был паникером, за девять лет на сьемках что только не происходило, руку ломал и в синяках ходил, не девчонка же в конце то концов, он знал что значит усталость, боль, но сейчас все было по другому, сейчас казалось все шло не так как он за все это время привык, как будто с таким трудом выстроенная броня скрывающего его настоящего ото всех дает трещины, буквально рвётся по швам, для всех он весельчак, этакий рубаха парень, где ж там заподозрить кому то что это с некоторых пор напускное, вымученное. Как же он устал! Господи, как же он устал от этого притворства и лицедейства! Он никогда не был особо набожным, но последние четыре года он ложился и вставал только с одной молитвой, одной просьбой, чтобы у него хватило сил прожить еще один день, и еще один, и еще.... Как же он устал! Он буквально физически чувствовал будто истончается внутри и скоро будет похож на пергамент, его держали здесь только его мальчишки сыновья, но он знал, что скоро и им будет это невмоготу. Голова так и не проходила, а так противно ныла где-то там на периферии, а если поцелует то пройдет? Только кто поцелует? То, что у него сейчас есть, он выбрал сам, а тот чьей помощью он бы хотел воспользоваться, теперь вряд ли ее предложит, остаются только гримеры, Джаред усмехнулся и снова встряхнул головой, и вновь ойкнув присел растерянно на диван, решил самостоятельно обследовать, что за фигня там с его головой, и пощупав затылок обнаружил внушительных размеров шишку, которая при надавливании еще и болела. Он вздохнув вновь шагнул к холодильнику, достал еще одну банку колы, предыдущая банка уже нагрелась в его руках и для его целей не годилась, достав холодную поморщившись приложил ее к шишке. Прислушавшись к своим ощущениям решительно достал из тумбочки баночку с аспирином, и закинув сразу пару таблеток в рот пошел в маленькую ванную за водой, наклонившись над раковинной и глотнув воды из под крана резко выпрямился, почувствовав не сильное головокружение вцепился руками в бортики раковины, от мысли а не пойти ли к врачу? его отвлек стук в дверь, дернувшись было к ней чтобы открыть он вспомнил, что собственно и не закрывал ее. - Открыто! Входите! Кто там? - Джара! Ты скоро? Все тебя только ждут. Чего капаешься? - шагнув в трейлер с неизменным стаканом кофе произнес Дженсен. - А! Это ты! Утречка! Уже заливаешься кофе? - выходя из ванной и вытираясь полотенцем ответил Джаред. - А ты колой? Йети! - усмехнулся Дженс. Как всегда мирно переругиваясь бросая друг другу не обидные а скорее держащие в тонусе шпильки они вышли из трейлера и двинулись в сторону съёмочного павильона. Сегодня все сьемки должны были проходить в их укрытии, то есть в павильоне, что безмерно радовало, глядя на то моросящий, то решивший припустить дождь. Ни чего экстраординарного не предвиделось, еще раз пробежав сценарий Джаред утвердился в том что не ожидаемого ожидать не стоит, играют диалоги - это физически не затратно, с учетом его проблем с головой. Все встали по своим местам, режиссёр что-то выкрикивал в громкоговоритель, Джар встав на свою метку в голове еще раз прогнал свои реплики, глянул на Дженса тот тоже замер на своей метке. Хлопнула хлопушка, раздался крик режиссёра: - Начали! Процесс пошел. Дин говорил по эпизоду холодно и отстраненно, печать Каина сделала свое нечестивое дело, потихоньку разрушая как тело так и душу брата, Сэм видел это но как помочь он не знал, у хранителей не было об этом записей, уж он то искал будьте уверенны. И единственное что осталось это достучаться до Дина, их связь она должна помочь убедить брата оставить клинок Каина, вот главный лейтмотив окончания девятого и завязка десятого сезона. Джаред был уже в роли, он жил ею, дышал, видел уже глазами Сэма и его сердце билось в его груди. Его душа болела за Дина, он все сделает, себя отдаст как было уже не раз за их жизнь, это умение жертвовать собой, безрассудная любовь, слепая вера и надежда на брата это их ахиллесова пята, как говорил Дин. Но это их слабость и одновременно их сила. Убедить, уговорить, огородить от всего мира, спрятать и не дать никому навредить все это Джаред и отыгрывал, нет не играл он сейчас этим жил. Вложив в свои слова все эмоции которые мощным ревом в нем бушевали Джаред так увлекся что шагнул к Дженсену ближе чем нужно по сценарию, забыв что они снимают в небольшом павильоне, забыв что по сценарию Дин должен был шагнуть к нему на встречу и толкнуть от себя, видя что ему негде играть Дженсен сделал шаг назад не заметив стоящий с позади него стул, и зацепившись за него ногой стал заваливаться на зад, чтобы сохранить равновесие схватился за Джареда, тот не ожидавший этого тоже не удержался на ногах и комично до нелепости взмахнув руками стал падать на партнера по сьемкам, в итоге они все вместе с грохотом валяться на пол и в довершении ко всему Джаред будучи выше Дженсена очень качественно прикладывается лбом об пол, его мгновенно простреливает резкая боль в голове от которой на мгновение темнеет в глазах. Приходит он в себя от пыхтящего под ним Дженса пытающего его спихнуть с себя. - Вставай Джара! Да слезь ты уже с меня! Лось тяжелый, блин. - Стоп! - Кричит режиссёр. - Переснимаем сцену заново! Джаред прекрати нести отсебятину и скакать по площадке! Все строго по сценарию! Мы, ****ь, вообще когда ни будь снимем эту чертову сцену!? Все по своим местам! Мотор! Начали! Джаред отряхнувшись встал на свою метку у стены но не режиссёра не Дженса чего то ему говорившего он не слышал, у него кружилась голова и словно ватой заложило уши и сквозь нее он слышал как тихонько пищал какой то комар, он не мог не на чем сфокусировать свой взгляд, все плыло и как то двоилось, в добавок ко всему подкатило чувство удушающей тошноты, и он еще пару раз моргнув на свет мягко провалился в темноту, сползая по стене. Что творилось вокруг он уже и не видел, и не слышал. Увидев, что Джаред похлопав на него глазами начал медленно сползать по стене, Дженсен с криком рванул к нему. Схватив его в охапку и не переставая его трясти он заорал: - Врача! Скорее врача! В это время кто то из группы пытался выдрать из его рук Джареда, но он еще крепче вцепившись в него и не переставая его трясти провыл: - Джар! Ты чего?! Друг! Очнись! Очнись же! - Дженсен! Отпусти, дай его врач осмотрит! Скорая уже выехала! Отпусти! Врач рядом, пусти. Кое как расцепив его руки по пытались оттеснить от Джареда, но Дженсен кулем осел рядом не выпуская его руку из своей, будто если отпустит то брат умрет, уйдет на всегда. У него от страха за Сэма в голове перемешалось, они не партнёры по сьемкам, уже нет, они братья, они семья, и сейчас он ничем не может ему помочь, только крепко держать за руку и не отпускать, ни за что не отпускать! Он отстраненно наблюдал как над Джарой склонился врач, как пытался прощупать пульс, как светил в глаза фонариком чтобы проверить реакцию зрачка на свет, но все тщетно тот в себя не приходил. И врач обреченно покачал головой, говоря, что он ничем не может помочь. Как приехала машина скорой помощи и его оттеснили люди одетые в синие костюмы он не заметил, но когда Джареда погрузили на носилки и начали впихивать их в машину, собираясь закрыть дверь, вот тут Дженсен будто отмер и рванул к машине с криком: - Куда?! Я с ним! Его пытались остановить, успокоить но увидев его не преклонное и решительное выражение лица впустили в машину. Он сел рядом с носилками и снова вцепился Джареду в руку, но не сильно успев отметить про себя, что к нему уже подключили капельницу. Так они и ехали Джаред не приходящий в сознание и Дженсен крепко держащий его за руку и как мантру чуть слышно повторяющий: - Вернись! Вернись! Вернись!..... В больнице его в палату к Джареду не пустили, а вежливо попросили пройти в комнату ожидания, попросив успокоиться, попить кофе и подождать, а им, докторам дать возможность спокойно работать и выяснить в конце концов в чем дело. - Успокоиться! Успокоиться! Сами ***** успокаивайтесь! Чего так долго то? Сделайте гребанный укол или дайте таблетку! И впустите меня наконец к нему! - так бормоча себе под нос Дженсен мерил шагами комнату ожидания, - Комната ожидания! Блин! Ожидания чего?! -он на минуту прекратил свои метания и устало опустился на пластиковый стул, с усилием потирая своими большими ладонями лицо, и опустив голову на руки замер прислушиваясь к звукам из вне этой такой стерильной, голой и так давящей своей тишиной комнаты. Но к нему ни кто не спешил. Так прошел час, второй, и когда от ожидания хотелось выть и кидаться на эти отвратительные больничные стены, дверь открылась и вошел уставший врач. Дженсен кинулся к нему, но тот лишь покачал головой. - Что с ним?! - Джаред в коме, в связи с обширной гематомой, прогнозов пока никаких нет, ни хороших ни плохих, он стабилен но полностью на аппаратах, сколько это будет продолжаться мы не знаем, иногда и не заканчивается, лежат годами, но порою и приходят в себя, не хочу вас обнадеживать, вы уже оповестили его родных? И тут Дженсен понял, что все это время он не звонил ни кому потому что как дурак надеялся на то что дверь откроется и войдет смеющий Джаред и скажет что все здорово и им пора ехать домой, а все происшедшие только шутка, чья то очень злая шутка. И еще одна мысль вдруг стала такой большой что просто не давала дышать, Джара в КОМЕ! - Я могу его увидеть? - Да, конечно. Почему нет? Пойдемте я вас к нему проведу. Вы можете с ним говорить, больные находящиеся в коматозном состоянии слышат всех, кто находиться с ними рядом и процент на благоприятный исход повышается в разы. Попробуйте и вы. Они по коридору дошли до палаты и толкнув дверь врач пригласил войти внутрь Дженс шагнул в палату и замер. Нет! Нет, не мог вот это человек сейчас лежащий на больничной кровати и весь опутанный проводами, оплетенный ими и подключенный к разным пикающим и мигающими разными огоньками машинам дышащими за него, живущими за него и вместо него не мог это быть Джаред! Его Джей этот веселый крыше сносный друг, даже больше чем друг, его жизнь, это личное солнышко с ямочками на щеках. Этот энерджайзер тоннами пожирающий желатиновые конфеты и показывающий свой разноцветный язык. Вечно дурачащийся, комичный иногда утомляющий своими постоянными движениями, смешливый, радужный, обвешанный собаками, собственными сыновьями а иногда забирающий и его дочь, легко справляющийся с вечными истериками жены, не может этот человек лежать трупом здесь под мерное пеликанье приборов многих из которых Дженс и в глаза то никогда не видел! Не может это человек сравнявшийся с белизной покрывающий его простыни с залегшими под глазами тенями, весь утыканный иголками быть ЕГО ДЖАРЕДОМ! НЕ МОЖЕТ! Дженсен подошел к кровати и рассеянно оглянулся на врача, но тот лишь ободряюще кивнул головой и вышел из палаты притворив за собой дверь. Вздохнув Дженсен подтянул стоящий рядом стул ближе к кровати и тяжело на него опустился, осторожно взял за руку Джареда и уткнувшись в нее лбом замер, сам будто проваливаясь в душную затягивающую пустоту.
глава 5
Ольга Мати
Сколько я здесь? Не знаю, меня вообще не интересовал этот вопрос. У меня было все что только можно пожелать. Каждое утро я завтракала со своими родителями, провожала отца прося беречь себя, это было очень по земному, но меня это успокаивало. Иногда мы с мамой сидели в нашей беседке, иногда к нам присоединялся папа и мы смеялись и баловались. Мама все чаще и чаще оставляла меня одну и я приходила на берег прудика и разговаривала с рыбками или с кувшинками казалось, что они меня понимают. Все легче мне давалось создание как малых так уже и значительных объектов. Дженс все это время был со мной, смотрел на меня своими зелеными глазищами и тихонько мурчал, он был моей не зримой поддержкой, опорой. Я была казалось в ожидании чего-то, как будто есть день Х, и он неотвратимо приближается. Был очередной день один из многих, здесь, мы с мамой сидели в нашей беседке и я чувствовала, что приближается какой-то разговор, который все изменит, будто я была в отпуске на лазурном берегу и все, время вышло. Это напрягало, я не могла насладиться нашим обществом, меня не радовали мои фрукты а шоколад казался без вкусным, я будто замерла от какого-то страха как перед прыжком в пропасть. Казалось, что моё такое беззаботное время вышло, кончилось безвозвратно. - Нет! Сказала мама. Я вздрогнула. Что? Я это сказала вслух? - Нет - еще раз произнесла мама и покачала головой. И рассмеялась слегка взлохматив мне волосы, и прижимая к себе и будто окутывая меня теплом и спокойствием. - Ты так до сих пор до конца не принимаешь мысль что ВСЁ! здесь состоит из чистой энергии, ты, твои мысли, твои желания все это энергия. -все мои мысли? Мама кивнула. - все? Все? Мама улыбнулась и опять кивнула. И мы опять сидели молча наслаждаясь моментом единения с окружающем меня великолепием, которое не могло надоесть. Сколько так мы просидели я не знаю, но в какой-то момент я посмотрела на небо по которому лениво плыли облака, как часто мы не замечаем очевидного, вот и я сейчас только сейчас обратила внимание что за все время нашего сидения солнце как было в зените так там и оставалось. Как же так?! - Что? Спросила мама. - Солнце в зените! Когда мы шли сюда оно там было и сидим долго уже а оно не сдвинулось с места? - А! Солнце, время? Здесь нет того времени, к которому ты привыкла. Хочешь увидеть закат и ночное небо? Я только молча кивнула. Мама на мгновение закрыла глаза и как будто задумалась, и солнце казалось тоже задумалось и на мгновение замешкавшись словно извиняясь за нерасторопность тихонько, медленно поползло к горизонту. И буквально через несколько минут на небо выкатилась луна и начали зажигаться звезды. Я сидела затаив дыхание, а мой мозг вопил и бился в истерике в моей голове. Или у меня уже нет мозга? И я всего лишь продолжение этого солнца, прудика, неба? Всего что вокруг меня! Я не являюсь частью целого, я и есть это целое, неделимое! - Ну вот ты все и поняла. Ты всегда была сообразительная девочка, а теперь домой? - Домой? Испугалась я, думая, что пришла пора расставаться. - В наш домик. Ты ведь все поняла по мирозданию правильно, и мыслишь о будущем тоже верно, ты осмыслила увиденное, теперь необходимо принять это и наконец последние в списке, но не по значению это выбор. Вот он это час, день, момент Х! то чего я боялась гнала от себя всеми способами. Момент расставания. Я замерла. Но мама меня снова обняла и сказала: - Ты торопишь события. Я ведь уже сказала, как это будет, ты только только осмыслила себя, дальше принятие а только затем выбор. -Я здесь ещё на долго? -Ты о времени? Да, я опять ко всему с земными мерками, времени здесь тоже нет, оно столько сколько тебе надо, а потом я должна буду покинуть этот такой уютный для меня мир. Я посмотрела на маму. - Ты тоже уйдешь? - Да. Когда я решу, что я этого хочу то да я тоже уйду в один из миров. - В один из миров? - Пришла пора тебе с этим всем познакомиться. Улыбнулась мама. Ну что я могу сказать из того что я узнала и увидела, это настолько великолепно и грандиозно что можно говорить часами. Поэтому попробую все это обобщить. Как уже стало понятно время, расстояние и вся остальная так нам понятная со школы физика здесь не работает. А теперь представьте бесконечно большую и толстую книгу, представьте её в раскрытом состоянии, так вот каждый лист этой книги - это отдельно взятый мир, со своими жителями, вероисповеданиями, Богами, царями, колдунами. И еще один Бог знает чем, видно все кто писал в моем мире фантастику и фентази не были сумасшедшими, они просто более чувствительны, и они скорее всего немного экстрасенсы, чувствующие, ощущающие, каждый мир пропитан энергиями, а человек или другой какой житель является этаким мини аккумулятором сам себя генерирует и потребляет окружающею энергию, иногда его так сказать "закорачивает" на ком то и он вырабатывает такое бешенное количество энергии что буквально светиться изнутри это называется Любовь. Так вот если листы книги - это миры то сам корешок книги - это соединение всех миров, их сосредоточение, там энергия рождается, там она переходит одна в другую, там она распределяется по мирам, как я уже поняла ничего не исчезает а просто становиться другим. Вот как-то так. И в одном из этих миров я сижу сейчас на кухне с мамой и папой и я лопаю очередную ушастую оладушку политую таким ароматным медом, я чувствую каждую нотку вкуса, каждый оттенок. Я дышу воздухом напоенным ароматом трав и музыкой солнца. Хотя я уже понимаю, что и дышать мне не надо, и есть тоже. Но это такой кайф! Я сижу одна у прудика, ну как одна со мною рыбки и кот опять-таки, и вдруг я услышала: -Элиссон! Детка нам пора! Я вскочила и обернулась, сзади меня стояла мама и протягивала ко мне руку. - Куда пора? Холодея и заикаясь спросила я. - Пришло время перейти к следующему пункту, принятие, а чтобы это сделать необходимо попрощаться с собой. - Попрощаться? - Пойдем со мной и ты сама все поймешь. - Мы вернемся? Холодея спросила я. - Конечно. Я взяла маму за руку, буквально вцепившись и мы казалось сделали только один шаг и оказались на земле на кладбище моего родного города, моя могила уже была выкопана и рядом с ней стоял гроб, в котором лежало мое тело, а сверху огромный букет роз, провожали меня в мой последний путь, я усмехнулась, последний тоже ж скажите. Тем не менее провожали меня только бабушка скупо стирающая слезу и дед, да Мэдди со Стивом, и священник который читал из библии 22 псалом: "Господь - пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться. Он покоит меня на злачных пажитях и водит меня к водам тихим. Подкрепляет душу мою, направляет меня на стези правды, ради имени Своего. Если пойду я и долиною смертной тени не убоюсь зла, потому, что Ты со мной. Твой жезл и твой посох, они успокаивают меня. Ты приготовил предо мной трапезу в виду врагов моих, умастил елеем голову мою, чаша моя преисполнена. Так, благость и милость да сопровождают меня во все дни жизни моей и я пребуду в доме Господнем многие дни." Никогда я не была набожной и в церковь то ходила по воскресеньям из-под палки, если меня успевали выловить, но именно сейчас видя неподдельное горе моих друзей и моих родных я поняла, что во многом что происходило в отношении меня была и моя вина, вина непримиримости и не умения прощать идти как говорят на компромисс. Мы стояли никому не видимые, я чувствовала их боль, даже боль нашего пожилого священника, меня сотрясала дрожь и мама обняла меня, и вдруг рядом сгустился воздух и из него вышагнул мой папа. Вот тут это и случилось, я кинулась к нему с рыданием и воплем: Простите! Я просила прощение у всех, кого когда-то обидела, не услышала, не поняла, не приняла. И вдруг я услышала тихие слова бабушки: - Прощай Эллисон! Прости нас за все. И меня как будто отпустило, вот оно, то принятие, принятие себя со всепрощением, с любовью, с жизнью. Через мгновение мы были уже в нашем домике, папа держал меня на руках и тихо покачивал меня сидя на диване, а рядом моя мама. А у меня внутри была звенящая пустота. Я осознала. Я приняла. Дело за выбором.
глава 6
Ольга Мати
Дженсен спал и видел сон, что они с Лосяшем на сьемках сериала и в том сне Джареду стало плохо, он потеряв сознание больше в него и не приходил, впав в кому. Дженсен резко дернулся и проснувшись, сонно поморгал будто отгоняя сон, он хотел рвануть в трейлер к другу чтобы рассказать о своем страшном сне и как он его напугал. Но еще раз дернувшись чуть не свалился со стула внезапно осознав, что, то что он видел во сне и чем спешил поделиться не сон вовсе, а страшная явь. Та явь, которая как бы хотелось, чтобы стала сном и растаяла в предрассветном сумраке. Джаред все так же неподвижно лежал на кровати опутанный проводами под мерное попискивание разных приборов отмеряющих вдох выдох, и биение его сердца, и отмеряя жизнь самого Дженсена который поделил ее уже на до и после. И это после столь страшно и ужасно, в нем он не жил, существовал с пустотой в груди, с вырванным куском плоти, приправленным кислотой потери. Он был будто был одновременно в двух мироощущениях хотелось биться о стены, снести эту больницу чтоб камня на камне не осталось, стереть все в пыль, и застыть в оцепенении забившись куда-нибудь в дальний дальний угол галактики и завыть, и молиться! Молиться только о том чтобы этот ад кончился, и Джаред наконец открыл глаза, и сделал вздох самостоятельно. Вдруг он вздрогнул почувствовав легкое движение рукой Джареда, резко вскинувшись он вскочил и нависнув над ним пытался высмотреть хоть какие-то изменения в его состоянии, но их не было, ничего не изменилось, и мерное попискивание приборов лишний раз это доказывало. Дверь открылась и в палату вошел доктор и Женевьев, жена Джареда, она была бледна и подавлена и время от времени всхлипывая комкала в руках мокрый от слез платок, и судя по всему вот уже в сотый наверное раз переспрашивая у врача: Что произошло? Он очнётся? Когда он очнётся? Она всё говорила и говорила боясь взглянуть в сторону кровати на которой лежал Джаред. - Господи! Когда она уже заткнётся? - вдруг с раздражением подумал Дженсен. Странно ведь он никогда не был против Женевьев Кортез, она его не волновала, Джареду было с ней хорошо, он был его другом, братом, и то что было хорошо Джареду было и Дженсену в радость. Но именно сейчас видя ее он испытал это глухое раздражение и всплеск какой-то злости. Но ведь он никогда не был зловредным, всегда прекрасно анализировал и контролировал все свои чувства, что же сейчас то так накатило? А он стоял и смотрел на доктора, зареванную Женевьев, неподвижного Джареда, смотрел и понимал, что он что-то упускает что-то до боли важное. И от этого понимания становилось пусто и холодно внутри, так заледенело холодно, будто, кто-то прошелся по твоей могиле, так кажется говорят? И он зябко повел плечами. Дженсен Эклз будучи великим и закоренелым скептиком хоть и снимался в мистическом сериале, именно сейчас почувствовал себя не актером а участником, человеком живущим в этим сверхъестественном бардаке, нашпигованного под самое не балуй всякой жутью, демонами, ангелами и иже с ними. Он так и стоял переводя взгляд с одного на другого не отпуская руку Джареда, словно если отпустит то уже потеряет без возвратно. А Женевьев все бубнила и бубнила, комкая этот проклятый платочек и цепляясь за руку доктора, а тот спокойным голосом объяснял состояние Джареда и по ходу пытаясь выдрать свою руку из ее пальцев. Ну что за дура!? Поморщился Дженс. - Доктор! - откашлявшись, громко произнес Дженсен, сам вздрогнув от отразившегося от стен голоса. Доктор! - еще раз позвал он. - Есть какие-нибудь изменения? Он недавно пошевелил рукой! Это ведь не плохо?! - Ну! Не могу вас порадовать изменением в его состоянии оно стабильно тяжелое, за прошедшие часы не ухудшилось, но и не улучшилось опять же. Если при таком раскладе его состояние в течении двух недель не измениться, то боюсь прогнозы будут не утешительные, он из комы может и не выйти. А дальше пойдет повреждение мозговой ткани и разрушение нейронных связей, которое повлечет за собой его отключения от аппаратов. - То есть вы хотите сказать, что если в течении двух недель он не придёт в себя то вы его отключите от аппаратов и дадите ему умереть? Вы хотите сказать, что ему осталось жить всего две недели? - в ужасе переспросил Дженс. Доктор покачал головой соглашаясь. - Что? - ахнув вскрикнула Женевьев и стала оседать на пол, доктор подбежал к ней на ходу зовя медсестру, Дженс даже с места не двинулся еще крепче вцепившись в руку друга. - Вот же дура! - пронеслось снова в его голове. На голос доктора прибежали медсестра с санитаром таща каталку, на которую погрузили Кортез и повезли оказывать помощь, и Дженс оказался один на один с Джаредом, и вспомнив что только что сказал врач схватил его за плечи и стал трясти почти крича ему в лицо: - Ты слышал! Ты слышал! Тебе осталось две недели! Вернись! Вернись немедленно! Господи, но вернись же! Он так кричали, что в палату вбежали врач и медсестра и он даже не почувствовал, как в предплечье мягко вошла игла и он уже заваливаясь на бок и соскальзывая в спасательную темноту продолжал шептать: Вернись! Вернись! Вернись! А еще он до жути боялся не успеть помочь Джареду. Не успеть.
глава 7
Ольга Мати
Сколько я уже здесь? День, месяц, год? Само понятие времени здесь стирается и если здесь ты неделю то там на земле могут пройти годы, а может и несколько секунд. Я поняла и приняла свою сущность, более того я побывала на собственных похоронах и прочувствовала всю боль прощающихся со мной. Осталось самое последнее и главное - Выбор! Но вот в чем трудность я не понимала само понятие этого выбора, кого, чего или из чего должен был сделан этот выбор? Ни черта было не понятно. Мама с папой молчали, наверно надеясь на то, что я сама могу прийти к каким либо выводам. Но выводы не находились, в голове было пусто. Выбор он ведь всегда не легок, мои жизненные принципы и приоритеты не то чтобы изменились, нет, они просто пали прахом наземь и я чувствовала себя младенцем, который учиться жить. В один из дней когда мама накормила меня вкуснейшим завтраком, я кстати спросила, как та у неё зачем? Зачем эти завтраки, обеды, дом и вообще все это? Ведь это уже не нужно -есть, пить, дышать. Ответ меня умилил. Это дань прошлой жизни, уважение, да и просто меня побаливать хочется таким пустячком как семья. Семья - пустячок!? Начинаешь ценить то, что имеешь. Так вот в один из многих дней мы перенеслись в другой мир, или в другую реальность, там было солнечно , зелено, ясно, не мир а сплошной лес, и я заметила, что вокруг некоторых деревьев вились такие маленькие мохнатые солнышки, вились без суеты они были как будто в анабиозе, и от них шло такое радостное тепло. - Что это? - Не что, а кто. - И кто это? - Это маленькие души которые готовятся к отправке в свои миры, по своему выбору. Тебе тоже скоро предстоит выбор мира, обещай подумать об этом. - Это ферма душ!? - Ну можно и так сказать. И тут я поняла, что меня стараются попросту сплавить, эээ нет! Что я там видела, друзей особо не было, семьи тоже как токовой, я была лишняя на том празднике жизни. О чем и не преминула высказать своей маме, когда мы вернулись, но мне начали объяснять, что я попаду в нормальную семью где буду любима ведь именно в этом вся загвоздка, ты будешь любима! - То есть я буду должна в муках родиться, у меня будет болеть животик, писать я буду в памперсы, и да я не буду уметь не сидеть не ходить! Нет! Нет! Я с этим не согласна! Я не хочу! - А чего ты хочешь? -Есть какая ни будь альтернатива? - Альтернатива? Ты не хочешь начинать жизнь с начала? -Нет, не хочу. Разве нельзя попробовать войти в уже взрослое тело? - Но в этом теле уже будет душа, как ты себе это представляешь? Это не приемлемое решение, тебя ни кто не торопит и не гонит с решением, но ты должна понять что иного не дано, понимаешь? - Мама, выбор, как это работает? И есть ли свобода выбора, о котором все только и говорят? - О! наша дочь бунтарь! - рассмеялся папа. - Все просто, ты живешь и каждый день делаешь выбор, что сделать, куда пойти, что сказать в сложившийся ситуации в зависимости от того какого результата ты хочешь добиться, просто иногда человек не до конца себе представляет свой конечный результат и получив искомое очень недоволен, но как говориться за что боролись... Да уж приплыли тапочки к дивану, и мне предстоял выбор не много не мало а моей жизни. И вот тогда я вспомнила! Я вспомнила свой любимый сериал, сверхъестественное, там демон вселился в пустое тело. Коматозница! Вот это я и проорала радостно! Знала бы на что подписываюсь, сто раз подумала бы. Да, действительно есть тела в коматозном состоянии с оставленными, отчаявшимися душами, почему они уходят ни кто не знает, может они устали и не видят другого выхода и этот единственный. Мои мысли по этому поводу были весьма радужны, и я не преминула их родителям озвучить, найду пустующий домик, вселюсь, обживусь и вуаля! Я жива и не младенец, а те, кто должен понести боль потери ее не понесет!!! Но мама не была столь оптимистично настроена, надо было ее слушать! Потому что то, что началось как веселые катания с горки, обернулась американскими горками! На всем земном шаре тысячи, сотни тысяч людей находившихся в коме, молодые старые и вся эта информация мгновенно стала заполнять мою голову, вместе с болью тех, кто был рядом с их молитвами, и не все они молили о выздоровлении, были такие, что мои волосы вставали дыбом. Ненависть, проклятия в адрес лежащего в коме я старалась отсеивать сразу, была боль потери, и страстная мольба вернуться. К ним я прислушивалась, останавливаясь на самых страстных, сильных, если бы у меня на самом деле была голова в прямом понятии то от накала страстей, боли она бы лопнула, ее разорвало бы на миллион частей. Я слушала и выбирала, ведь по сути торопиться мне не куда, все чаще и чаще выделялся один голос он с надрывом просил: Вернись! Я сидела на берегу пруда, в нашей беседке, слушала а по моим щекам текли слезы, я сострадала этой всеобъемлющей боли, она поглощала меня, и только один голос не давал погрузиться мне в нее с головой, тот который звал, молил, Вернись! И так день изо дня, но сегодня его слова изменились: - Джар вернись! Осталось несколько дней! Я не отпущу тебя! Ни чего не обычного и боль была такой же болью и молитва так же сильна, но вот это имя!? Где я его слышала? В нашей стране это вполне распространённое имя, но что, что же..... И тут я вспомнила, как озарение, того актера в моем любимом сериале звали Джаред! Но как же, он что в коме? Да и голос, который молил его вернуться был мужским, может брат? И я решила сходить на разведку, сама я еще не разу не куда не ходила, но мама мне объяснила надо настроиться на голос зовущего и очень сильно захотеть там оказаться, этот голос должен окутывать тебя, пронизывать тебя. Что я и сделала, сразу скажу, что получилось у меня это не с первого раза и даже не со второго, но вот свершилось и я оказалась в больничной палате где все видела, слышала, но сама оставалась незримой. На больничной кровати весь опутанный проводами, и утыканный иголками лежал мужчина лет 35-36, он как будто спал, и лишь неестественная бледность да синяки под глазами выдавали его состояние, состояние человека находящегося в коме. Рядом держа его за руку сидел парень немного его постарше, они не были похожи, скорее всего, друг успела тогда подумать я. Он крепко сжимал его руку, и время от времени с мольбой в голосе произносил: - Джар! Ну вернись! Время тикает и его все меньше и меньше! Через неделю тебя отключат, поторопись с прибытием приятель! Вернись друг! Говоря это он вымученно улыбался, скорее всего так пытаясь шутить, словно понимая всю тщетность своих слов, и говорил он их не ему а себе, убеждая себя. Глаза у него были красные видно, что не спал, несколько суток и степень не бритости говорила о том же. Внезапно открылась дверь и в палату вошел доктор. - Мистер Эклз, в состоянии мистера Падалеки изменений в течении прошедшего времени не произошло и его родные решили чтобы не мучить не его не себя перенести отключение от аппаратов на завтра. А Вам я настоятельно рекомендую поехать домой и привести себя в порядок, выспаться и поесть и поспать наконец. - Доктор, как я уеду а вдруг он очнётся? - Боюсь, что Вы уповаете на чудо, но как не жаль здесь мы чудес не творим. - устало покачав головой произнес врач, и еще раз взглянув на мониторы вышел из палаты. - Джар! Уже завтра! Ну почему мы не в нашем сериале? Я бы тебе нашел какого ни будь шамана, или Кроули позвал, или Каса, а здесь я сделать даже ни чего не могу! А эта сука сдалась и готова тебя отключить хоть сейчас. Почему? Джар! А я стоя в стороне видя всю ту боль, обреченность, понимала это, то чем был пропитан весь этот сериал эта вечная жертвенность Сэма и Дина. Я еще не знала чего я хочу, но я остро осознала то, что я желаю всей душой, я желала, чтобы у сидящего напротив меня Дженсена (а это был именно он), не потухли глаза от горя потери, я не хочу чтобы в его сердце поселилась не проходящая боль, ведь я еще помню из той земной жизни когда боль обиды меня захлестывала я брала большую чашку чая и шла смотреть их, этих братьев. Я смотрела серию за серией и меня отпускало, во мне поселялась вера в то что все получиться, ведь у них то получилось и у меня непременно все образуется, я сумею, я смогу! Они вселяли в меня веру, веру в жизнь, в солнце! И если я сейчас уйду, то он потеряет эту веру! А без неё нельзя, никак нельзя. Можно без рук, без ног, но без веры никак, она стержень всего естества. И да, я поняла чего я хочу, и что есть мочи рванула к маме. Она одна могла мне помочь, точнее она единственная кто поймет меня и подскажет, как занять этот сосуд. Оказавшись дома я поняла что в нашем мирке ни мамы не папы нет, и я что есть мочи стала звать её, через не знаю сколько времени я почувствовала ее присутствие, повернулась, она стаяла сзади меня прислонившись к двери. - Что случилось? Сосуд нашла? И я перескакивая с одного на другое начала рассказывать про сериал, братьев Винчестеров, о том какая сила боли у Дженсена от потери друга, я говорила о каком то долге, моей любви к актерам и еще какой то бред, и что он еще молод и ему еще рано уходить, это было последнее в моей пламенной речи. - Почему рано? У всех свой срок, просто его уже пришёл, а то что молод так и намного моложе уходят, кому, какой срок отмерян, и больше не даётся, а то что близкие от потери страдают так это от неверия и от незнания, если бы знали что с их родными все в порядке не мучали бы так себя да и души ушедшие. - Так почему не расскажите? - Не все знание во благо, иного нужно не знать, а верить. - А если её нет этой веры! Если боль от потери сломало и искорежило веру и само понятие этой веры? - Это не правильно, это не приносит не кому пользы, не ушедшим, не оставшимся, вера держит саму жизнь, вера помогает пережить смерть, хотя ты уже знаешь что это просто переход из одного состояния в другое, но ты же меня не для этого звала? Ты что то говорила про сосуд, молод, красив как я поняла и? - Я хочу дать ему шанс, я хочу дать нам шанс. - Но это уже не будет он, твой актер, это будешь ты но в его воплоти, это будет трудный путь, временами невыносимый, как для тебя так и для любящих его людей, ты не знаешь этого человека и не сможешь полностью его скопировать, ты понимаешь на что ты идешь? Я не смогу тебе ни чем помочь, ты не сможешь вернуться, со временем твоя память, которая сейчас у тебя осталась от прошлой жизни да и то что происходило здесь под натиском новой памяти будет стираться, это будет не легкий путь дочь, ты хорошо подумала? Я кинулась к маме на шею, прижалась к ней вдыхая ее запах словно пытаясь запомнить и обливаясь слезами от предстоящей разлуки закивала головой. - Хорошо, это твой выбор, ты проживешь эту жизнь в этом сосуде, а потом мы снова встретимся, я буду ждать тебя, там это будут годы, здесь пара мгновений, будь сильной тебе это ох как понадобиться. Закрой глаза, увидь его, захоти сделать вдох его легкими, захоти увидеть мир его глазами, сильно захоти, до встречи моя сильная девочка! Я закрыв глаза стала настраиваться на Джареда, сначала я услышала стук его сердца, потом я услышала его вдох, следующий вдох мы сделали уже вместе как одно целое, а потом меня как в омут утянула я была как на грани потери сознания, а потом у меня возникла потребность увидеть мир его глазами, а еще попить, попить простой прохладной воды. Чтобы посмотреть на мир нужно открыть глаза, но открыв их назад дороги не будет, ее уже нет и от сознания этого я тихонько застонав попыталась все таки их открыть.
глава 8
Ольга Мати
Если вас посетила мысль что все так легко, как в сказке, забудьте! Глаза ни в какую, не хотели открываться, ресницы, будто намертво приклеились друг к другу, несколько попыток их открыть закончились не удачей. И чтобы хоть как то почувствовать себя живой, я решила пошевелить рукой. И чуть не оглохла от взревевшей дурным голосом электроники, на до мной кто то навис и прибольно сжав меня за плечи стал трясти и кричать прямо мне в лицо: - Джаред! Джаред! Ну же давай! Дыши! Приходи в себя! Ну же друг! Я была, в какой то прострации, меня раздражал вой и писк прикроватной электроники, меня трясли, чего то просили дать, и еще мое состояние можно описать словами сумасшедший дом! Застонав, снова попыталась открыть глаза наконец, то кое как открыв их я зажмурилась от очень ярко света, было больно, в глаза словно песка насыпали, и все не только двоилось оно пятирилось, расплывалось и еще один черт знает что происходило. Сфокусировать взгляд на нависшем надо мной человеке все ни как не получалось, и когда в моих глазах наконец то хоть что то стало проясняться, мою палату наполнили врачи и медсестра оттеснив того, кого я так хотела рассмотреть. Визг бившейся в судорогах техники, наконец то вырубили, на окне опустили жалюзи, дышать стало легче, я потихоньку поворачивая голову пыталась осмотреться вокруг, глаза все еще продолжали болеть, голова периодически взрывалась болью заставляя меня морщиться. Вдруг в углу палаты я увидела дымку которая если не присматриваться то и не увидишь. Она сформировалась в форму того парня в теле которого я была, он немного грустно улыбнулся, покивал в сторону Дженсена и исчез как и не было. - Спасибо! Прошептала я соскальзывая в такую мягкую и уютную, спасительную тишину. Следующее мое пробуждение проходило легче. Глаза слегка приоткрыла, дабы не наткнуться на чего-нибудь неожиданное. Но мне повезло, в палате я была одна. У меня появилось время собраться с мыслями и силами, сейчас я начала понимать глупость своего поступка, чужие люди, чужая жизнь и я парень! Первое о чем я стала думать, это как объяснить свое непомненье всего и всех, и самое простое, что только могло прийти в мою уже совсем опухшую от дум голову, это амнезия! Придя, к такому утешительному для меня выводу я опять мягко соскользнула в сон. Ещё на грани выхода из сна я почувствовала, что в палате была не одна. Чуть-чуть приоткрыв глаза я сквозь ресницы покосилась на рядом стоящий стул, на котором вполне свободно расположилась красивая девушка, по тому, что она сидела, нельзя было сказать низкая она или высока, но то что это была стройная брюнетка, было понятно. Одной рукой она копошилась в своем сенсорном телефоне, другая ее рука лежала на моей и как только я пошевелилась она вскинулась и крепко вцепилась в мою руку. Я было пыталась ее вытащить, но не тут то было, вцепилась на смерть. Затем она зачем то, резко подскочила на стуле и нависнув надо мной радостно скалясь в свои все 32 зуба выдала: - Родной! Наконец-то ты пришел в себя! Я так ждала и я одна не теряла надежды! Я боролась за тебя! А ведь все остальные сдались и если бы не твое чудесное исцеление, тебя бы отключили. Все кроме меня поддержали эту идею. Все кроме меня, мой тигрёнок. А я лежала и тихо офигевала. На сколько я была в курсе, в вопросе отключения меня она играла ключевую роль и именно она согласовывала все с докторами, я понимала что это цирк, но не понимала для чего он. И еще кто она?...родной...тигрёнок? И тут я внутренне застонала - жена! Это моя жена. И за что Боги меня ей наградили? Наверное, я очень праведно жила! И тут я вспомнила - я ни кого не помню! - Простите, а Вы кто?- спросила я, голос был сиплый и как будто простуженный, еще бы я же в этом теле первый раз пытаюсь разговаривать, сразу скажу, не легкое это дело. Она, продолжая нависать надо мной, стала пристально вглядываться в мое лицо, словно ища в нем подтверждения на шутку, но я не шутила и максимально честно уставилась ей в глаза. В гляделки играли минут десять, победителей не было, но я так устала, будто вагон разгружала. И тут она снова выдала: - Это же я, твоя жена! Женевьев! Ты что забыл? Посмотри на меня, ну что вспомнил? Но я в ответ только покачал головой. Говорить я уже не могла, сил просто не было, думала только о сне. Но не тут-то было, моя женушка разошлась не на шутку, стала бегать по моей палате и выкрикивать мое имя, в довершении всего, рванула ко мне, схватила за плечи, и стала меня трясти с требованием ее вспомнить. Единственное что я смогла произнести между встрясками меня это, то, что я действительно ее не помню и не понимаю, почему она ко мне пристает. И покаянно похлопала глазками. Она на секунду замерла, зависнув надо мной как удав над кроликом, открывая и закрывая рот, словно в немом кино, и немного посверли меня таким взглядом, что я аж поежилась, через минуту сорвалась с моей постели и с криком: - Доктор Нельсон! Доктор Нельсон! Вылетела из моей палаты, создав своим побегом такую благословенную для меня тишину. И только я хотела насладиться этой, такой обволакивающей, манящей в сон тишиной, как с порога палаты донеслось: - Что это было, Джара? Что ты задумал хитрый лис? Я повернула голову к говорящему, на пороге облокотившись о косяк двери стоял парень, крепко сбитый как говорят, с рыжеватым коротким ежиком волос на голове и с уставшим заросшим как минимум трех дневной щетиной лицом. Он стоял, облокотившись и щуря свои невозможно зеленые глаза, с интересом смотрел на меня. - Что это было за представление Джара? - Меня все называют Джаред, Джара, это мое имя? - слегка ступив, только и могла выдавить из себя я. - Это я Джара, при мне не надо ломать комедию, прекращай!- слегка раздраженно произнес он. - Я...я не ломаю- я откашлялась чтобы предать голосу хоть какую то твердость,- я действительно ни чего не помню, а при амне....- я дала себе внутренний пинок. - Что? При чем? У тебя амнезия? С сомнением в голосе добавил он, и чуть слышно добавил -Очень удобно. И уже громче спросил: - Тебя врач поставил этот диагноз? - Нет, но я же не чего не помню, по моему это логично, верно?- я спросила а у самой внутри все замерло, от его ответа многое значило. - То есть ты ни чего не помнишь? Я усиленно покивала в ответ. - А то , что у тебя амнезия ты помнишь? - зло прошипел он мне, и шарахнул кулаком по стене. Ба-бамц! Мышеловка захлопнулась! Как говориться, за что боролись, то и смазывайте! Вазелином! И обильней, обильней! Ибо готовиться надо было тщательнее, а не как всегда, нахрапом, крепость брать, а тщательнее, тщательнее. Я лежала и молча смотрела на него, красивого, волевого, сильного, и злого. Чертовски злого. Моя жена на меня шипит, он на меня рычит! Что вообще у них здесь происходит? Увидев что я буквально стала хлюпать носом, он подошел ко мне, взяв салфетку с тумбочки и протянув ее мне, устало опустился на стул рядом и взяв меня за руку произнес: - Все в прошлом. Забудь. Прости. Не знал что по правде память потерял, думал для жены стараешься. Ну что ж давай заново знакомиться?- он с ослепительной улыбкой протянул мне руку со словами- Я Дженсен Эклз, а ты Джаред Падалекки. Мы актеры, и друзья. И вот уже восемь лет снимаемся в одном сериале, и играем двух братьев, я старшего Дина, а ты младшего Сэма, ни чего не вспоминается? Он заботливо склонился на до мной, почему то пристально глядя мне в глаза, словно выискивая в них что то. - Нет, не чего- проблеяла я. И вот еще что, из всех тех не многих кого я уже успела увидеть, я поняла, он друг, ему можно довериться, не целиком, это и понятно, но боюсь, что он пока единственный. И вот еще что, я должна о себе думать как о парне, не она а он! И даже про себя, тогда быстрее привыкну и втянусь. Несколько дней прошли то в прибегание с истерикой моей жены, то приходом врачей со всеми их собраниями, консилиумами, и еще чете че чем. То приходом Дженсена который тихонько сидел на замененном стуле, весьма комфортным кресле как я думаю, и наблюдал за мной. В один из дней мне очень повезло, я в палате был один, и я решил проверить как меня слушается мое новое тело, ноги, руки я понятно сгибал и разгибал, но вот ходить не пробовал, и вот решил что время пришло. Я с удовольствием потянулся, чувствуя пружинистую силу в затекших от долгого лежания мышцах молодого тела, и еще полежав пару минут словно прислушиваясь к себе , я тихонько сел, и спустил ноги на пол, голова немного закружилась, но от долгого лежания это нормально и еще посидев пару минут я резко встал на свои ноги которые неожиданно задрожали и я почувствовал что стал заваливаться вперед, и отчаянно шаря в воздухе руками дабы за что то зацепиться, понимал, что сейчас припечатаюсь об пол, со всей своей дури, и самодеятельности, когда внезапно был пойман, сильными руками, аж от сердца отлегло, и повернув голову я увидел что это был Дженсен. - И что ты удумал? Ты же слабее щенка! Куда рвешься? - Думал получиться встать, надоело лежать, пора выбираться отсюда. - Думал он! Думалка не жмет? Ты только недавно пришел в себя, дай себе время окрепнуть.-с укором произнес он помогая мне сесть на больничную кровать, а я привалившись к нему головой решил поговорить о том, что вот уже несколько дней не давало мне покоя. - Дженс, я ведь ни чего не помню, и буду ложать на каждом шагу, хочу тебя попросить,- я запнулся на минуту, необходимо собраться с духом, прежде чем закончить начатую фразу, еще раз глубоко вздохнув я продолжил- боюсь даже думать что меня ждет, но не мог бы ты меня подстраховывать, и поддерживать все это время, вернее время пока я не много в себя не приду? Говорились эти слова для меня легко, единственное что, это сердце бухало в районе горла, и мокрый был весь хоть выжимай, насыщенный денек у меня выдался. Дженс, сел со мной рядом, и взяв мое лицо в свои большие и теплые ладони, пристально глядя мне в глаза просто произнес как клятву у алтаря давал: - Я тебя не оставлю. Если хочешь, уедем в наш дом, в котором до женитьбы жили, и ты будешь там восстанавливать свою память по кусочкам, столько, сколько понадобиться, хорошо? Я как завороженный слушал его голос, ощущал его рядом, тепло его рук, дыхание все это давало уверенность в завтра. И я стал тихонько освобождаться от его рук, чтобы по удобнее устроиться в кровати, без его тепла кутаясь в больничное одеяло, как вдруг меня пронзила мысль, которую я в страхе и озвучил: -А если я ни когда больше, ни чего и ни кого не вспомню? - Ну, что же, - положив свои руки мне на плечи и слегка их сжав, все еще не отодвигаясь от меня произнес он,- мы будем ждать, столько, сколько необходимо и еще немного больше. И усмехнувшись, сел на рядом стоящие кресло. - А сейчас ложись спать, Джара-путешественник, поздно уже. - А ты?! - вскинулся я. - Я посижу немного с тобой, - усмехнувшись ответил Дженсен. - Угу, - произнес уже засыпая я, видно лекарство которое мне давали вечером, было еще и со снотворным эффектом, и еще успела скользнуть в полу сне мысль, что еще ни кто столько для меня не делал, или даже не обещал сделать. Утром еще не открыв глаза испытывал какой то подъем, от сознания что он рядом, но открыв глаза, жестоко обманулся, на кресле по королевски восседала Женевьев, я лежал и тихо как чайник закипал от внутреннего монолога: чего таскается, насколько помню из всяких интервью у нас два сына, где они кстати? Я же в больнице не один, окружен заботой и вниманием, чего она, таскается? И вот еще что, почему она мне так не нравиться? А где, кстати Дженсен? Я сладко потянулся, хрустнув суставами, и вопросительно уставился на "любимую", молчали мы так минут двадцать это точно, и так забавно было наблюдать за меняющейся гаммой чувств на ее лице, от обожания до брезгливости, от нежности до лютой ненависти. О! Постойте, это еще почему, я ее второй раз в жизни вижу! А потом я же где-то там ее муж, ну там должны же быть чувства, любовь, уважение. - Что надо? - спросил я. Она вздрогнула, и с улыбкой абсолютно не чего не выражающей уставилась на меня. Так еще минут десять мы "улыбались" с ней друг другу, очень дружно улыбались, у меня уже скулы от дружелюбия свело. - Что тебе нужно?- еще раз не переставая улыбаться во все 32 зуба спросил я. - Ты мой муж! Забыл? - едко спросила она меня. - И что? Забыл. И ни как не вспоминается, твое присутствие вспомнить тоже не помогает. Так что уже третий раз спрашиваю, чего тебе надо? Что ты здесь торчишь? Дома дела кончились?- ну не нравиться она мне ну ни как, да красивая но холодная и лживая насквозь, я не очень в людях разбираюсь, но с ней явно что то не так. - Я переживаю за тебя. - очень не натурально всплакнув выдала она. - Мне сказали что у нас двое мальчишек... - Да! Ты вспомнил? Перебила она меня. - Нет! Я же сказал, что мне сказали, не вспомнил. Где они? С кем? И почему ты не с ними? - Они с твоими родителями, а я с тобой, что не понятно? И тут я решил, что раз памяти нет то и бить не за что и пошел ва-банк. -О чем волновалась? - Ты о чем? - Я говорю о чем волновалась, чтоб не выжил?- спрашиваю ее я не отрывая своего взгляда от, ее лица. И на одно мгновение она открыла свою подлинную сущность, что я сам для нее актрисульки самого среднего уровня, лишь стартовое средство, что это мое имя ей открывает дорогу в кулуары Голливуда, да и доступ к моим лицевым счетам у нее тоже по всей видимости был, обидно, обидно мне за его слепоту, а может, знал это с самого начала и не найдя иного решения, просто ушел. Ага, сейчас самое время признать меня не дееспособным и упечь в какую ни будь больничку закрытого типа, с нее станется, так смотря на нее лежал и думал я про себя. - Что ты несешь? Ты мелишь чушь! Надо вызвать доктора! - взвизгнула она так громко, что я аж поморщился. - Тут ты боюсь права, только не доктора, а моего адвоката, и желательно сегодня, и еще не торчи в моей палате, я тебя не помню, а вспомнить ты мне все равно не помогаешь. Иди к детям, там ты нужнее- уже устало произнес я. После каждой нашей встречи я чувствовал себя выжитым лимоном, она опустошала меня, высасывала. И чтобы показать что наш разговор окончен я протянул руку к стене на которой была панель и нажал на кнопку вызова медсестры. Женевьев разъярённой, шипящей кошкой вылетела из моей палаты в дверях столкнувшись с Дженсеном, и не добро так на него фыркнув рванула дальше, он успел только от нее отшатнуться, чудом не облившись держащим в руке кофе. - С женушкой пообщался? - с улыбкой произнес он. Дженсен был свеж и до противного бодр. Выбрит и переодет ни чем не напоминая того Дженса, которого я увидел когда впервые здесь очнулся, до меня долетал запах его парфюма, слегка терпкого, но все перекрывал божественный запах кофе. И я простонал: - Кофе! - Ага! Но тебе нельзя!- весело сказал Дженс. Вот же гад! Оказывается, в другой его руке был пакет, в котором как, оказалось, лежали две пачки сока. - Это тебе! - с царским жестом Дженс водрузил пакет на тумбочку. - Какой сок будешь? - А есть выбор? - Конечно! Яблочный сок с мякотью и мультифруктовый! - Тогда томатный- угрюмо произнес я. И когда тишина затянулась, я поднял глаза на Дженса. Да посмотреть было на что, он завис и хлопал на меня своими зеленющими глазами. - Что? - невинно спросил я. - Ты же его терпеть не можешь! - А я что, это помню? - А! Ага! Так какой сок то? - Давай яблочный. Он достал, коробочку из пакета и профессиальным жестом воткнув в нее соломинку, как будто всю жизнь только этим и занимался, протянул сок мне. Клоун! И с вдохом сев в кресло, произнес: - Как с женой пообщался? Я с минуту подумав решил, что Дженс здесь для меня единственный союзник, и я ему все как было и рассказал, присовокупив еще и мои домыслы. - Я тебя предупреждал, что она из себя представляет, до того как ты решил на ней жениться, но ты уперся и как упрямый мул твердил, что это единственный выход. - Выход откуда? Или куда? - А! Ты же не помнишь,- Дженс помолчал не много и добавил,- давай по не многу вспоминать, по кусочку. Хорошо? - Хорошо.- ох чего же ты от всех скрывал Джаред, во что ты влип как муха в меду, или все о чем строчат слешеры всего миря не такой уж и вымысел, и между этими что то несомненно было, ведь и так искрит не по детски, и еще он очень расстроился от того что я все забыл, значит было то чего забывать нельзя. Я пил сок и мои мысли медленно текли ни чем не прерываясь, мы были в палате вдвоем в тишине, и ничего нас не напрягало, не давило и было так по домашнему комфортно и легко. Такие моменты в жизни это как течение реки, шум прибоя, музыка заходящего солнца, обновляют, расслабляют, релаксируют. Это что же Дженс моя личная релаксашка? Выходит что так, и на сколько это возможно я повозившись с комфортом устроился на больничной кровати стал тонуть в полудреме, когда открылась дверь и в палату вошла медсестра. Это ж как вовремя! А если бы я умирал тут?! Следом вошел врач, у них что здесь сходка? И позадавав мне несколько странных вопросов о моих воспоминаниях, посвятили фонариком в глаза, еще раз посетовали о потери той памяти сказав, что так бывает, как следствие комы, спросили есть ли у меня к ним вопросы? Ну конечно! Домой когда?! Они покачали головой, дескать случай не обычный и хотят еще пару дней за мной понаблюдать. Уж очень моя жена обо мне переживает. Ага! Очень! Сильно! Аж до зубовного скрежета! И еще чему то покивав головой доктор , медсестра вместе с Дженсом вышли из палаты, я им вслед только глазами похлопал. Не понял! Через минут двадцать Дженс вернулся, какой то слишком задумчивый. Я решил зайти из далека: - Все норм? - Да. Очень информативно. - О чем с доктором поговорил? - Жен, обеспокоена твоим состоянием, и просила доктора перевести тебя в частную клинику. - А клиника случаем не психиатрическая? - Это клиника неврозов, там детишки богатых родителей абстинентный синдром снимают после передозы. Реабилитационный такой центр. - Ясно! В психушку меня любимая упечь решила. Чего делать то будем? Дженс молча стоял у окна и смотрел на канадское солнце, которое ласковыми летними лучами освящало все вокруг. Вдруг резко повернулся ко мне и спросил: - Совсем, совсем ни чего не вспомнил? - Нет,- покачал головой я. - Жаль. Нужно срочно твоего адвоката звать, к счастью у нас с тобой он один на двоих. Я сейчас ему позвоню. Дженс достал телефон и пошел к двери чтобы выйти в коридор, мне лишь кивнув головой, что мол все норм а он за кофе заодно сходит. Ага! За кофе, конечно. Я лишь услышал пока он дверь не закрыл: - Эрик! Привет это я, у Джары проблемы. Слышал уже...... И все. Больше я ни чего не слышал, от всех этих переживаний у меня голова очень даже так неслабо разболелась, но притуплять ее сейчас обезболивающим совсем не входило в мои планы, сейчас как не когда голова должна быть ясной. Дженса казалось не было целую вечность, но судя по часам которые висели в палате, от силы минут десять прошло. И вот он вошел в палату. - Ну как? - Все нормально, в течении часа он приедет и мы порешаем что можно в этой ситуации сделать. - Ага, хорошо. Можешь мне налить воды, голова болит сильно. - А воды выпьешь и пройдет?- усмехнулся Дженс. - Ага, где то читал или слышал по моему по телеку. - Вот объясни мне, как ты всякую фигню помнишь, а все главное в своей жизни забыл? Я лишь флегматично пожал плечами принимая стакан с водой, заметив лишь что у меня дрожат руки. Так мы и сидели, пока не приехал Эрик.
глава 9
Ольга Мати
Так мы и сидели в ожидании Эрика. По раннее сказанному понял, что Эрик это наш с Дженсеном адвокат, но это единственное, что было известно, сильно не парился, что хотел я знал, остальное подтянется в процессе разговора. Я посмотрел на Дженса он спокойно копался в своем телефоне. Кстати, а где мой телефон? - Дженс, - позвал его я - а где мой телефон? - Что? Телефон? Ты кому то хочешь позвонить? - Нет, - действительно кому,- просто он же у меня был, точнее я думаю, что он у меня должен быть. - Я его домой к себе закинул, ты был как бы в коме и я подумал, что пока он тебе без надобности - с улыбкой сказал он. - Аа, ну ладно. - Поговорим с Эриком и я съезжу домой и привезу твой телефон, тебе что ни будь нужно? - Нет спасибо. Дженс а как там мои собаки? - Собаки? - Дженс сидящий на кресле возле моей кровати вдруг весь напрягся, и подался вперед ко мне с какой-то затаённой надеждой, вглядываясь в мое лицо - Ты их вспомнил? - Нет. Жен когда орала много всего, сказала что то про собак, вдруг она на них отыграется, ну не знаю, я не хочу о ней думать совсем плохо, но то что видел в палате в ее исполнении, на хорошие мысли не настраивает. - Хорошо , я их заберу. Еще чего ни будь, хочешь? Ну там фрукты, сок или - он хитро прищурился - желатиновых мишек? Я поморщился. - Нет, спасибо, ничего не нужно. И мы замолчали, и было так легко, комфортно и без напряга. Тишина не давила, она обволакивала в свои теплые объятия, и я не заметил, как стал погружаться в сон, когда в дверь палаты постучали, она приоткрылась и в нее просунулась взъерошенная голова. Я вздрогнул и открыл глаза. А Дженс встал и шагнув на встречу входившему в палату по дороге протягивая руку для приветствия. - О! Эрик! Заходи, ну и вид у тебя! Эрик был в хлопковых шортах и веселой в разноцветных пальмах легкой рубашке. С всклоченными волосами, которые он безрезультатно пытался пригладить. Он весело и по хулигански улыбался, так светло и заразительно, что я тоже по неволе расплылся в улыбке. Это адвокат? А разве они не в строгих костюмах ходят? - Нее! Я же сегодня отдыхаю, 4 июля как ни как! И то что мы в Канаде не повод отказываться от нашего праздника, и лишнего выходного тоже. - Ой! - я кажется все это вслух выдал и зажав свой рот рукой в рассеянности хлопал на него глазами,- Прости , у меня амнезия и я ничего и ни кого не помню. Похоже , что я скоро этой амнезией как свинья флагом размахивать буду. - Я рад, что ты с нами, - сказал Эрик, подходя к моей кровати и крепко пожимая мне руку,-мы скучали по тебе пока ты решал остаться с нами или еще побродить где то. А я лежал и как дурак улыбался, тая от теплоты и заботы этого не знакомого мне человека. - О чем ты хотел со мной поговорить Джаред? - спросил он, присаживаясь в кресло, Дженсен отошел к стене чуть позади Эрика и стоял облокотившись о нее. - Я, я... я еще не очень понимаю, что я могу, что у меня есть. Нет, не так. Что может Женевьев в отношении меня? - Не понял?! - сказал Эрик и в недоумении повернулся к Дженсену. Пришлось его вводить в суть проблемы, немного подумав Эрик выдал: - Ребята она может затребовать освидетельствования твоего состояния и на основании твоей амнезии сделать тебя не дееспособным, но если на момент ее требования у тебя уже будет опекун, то проблема отпадает сама собой. - Я буду его опекуном, - оттолкнувшись плечом от стены и подходя к нам ближе, сказал Дженс. - Ну вот и порешили, подготовлю документы об опеки и завтра с утра подвезу, и все подпишем - сказал Эрик вставая. - Нужно сегодня к вечеру, - серьезно возразил ему Дженс. - Хорошо, сегодня к вечеру я сделаю тебя Дженсон опекуном Джареда. А я сидел и думал, что я упускаю, вот жопой чую что то упустил. - Джаред! Ты меня слышишь? - Что? А, да, слышу. - и тут до меня дошло, что именно меня беспокоит, все время общения с женой меня чего т то смутно тревожило, теперь я понял, - Эрик, я хочу чтобы все мои активы, счета, все движимое и не движимое имущество, тоже перешло под опеку Дженса. - Все так серьезно?- спросил Эрик оседая опять в кресло. - Ну, ты же сам говорил о возможном шаге Жен. Просто я хочу перестраховаться. И еще я хочу уйти отсюда завтра же, и это не обсуждается. - Хорошо, к вечеру я привезу документы об опеке, и поговорю с твоим лечащим врачом о переводе тебя на домашнее лечение, но боюсь что на постельный режим. - Что? Постельный?- аж взвился я. - Только на таких условиях ты завтра отсюда выйдешь - припечатал Дженс. - Все! Все, я согласен- капитулировал я, и упав на подушку устало прикрыл глаза. Завтра. Завтра домой. Завтра в неизвестность. Я сделал несколько вдохов-выдохов и открыв глаза повернул голову в поисках Дженса, он по тихоньку становился мне необходим, как опора, как друг и не знаю наверно еще как брат, брат близнец. Оказывается пока я медитировал Эрик по тихому ушел, а Дженс сидел в кресле откинув назад голову и будто тихо задремал а я, я завис впитывая каждой клеткой увиденное, лучи солнца прокравшись через щелки жалюзи легли на его уставшее, но такое красивое лицо, слегка смягчая его своим светом, и я наслаждался увиденным словно сам купался в этих лучах, и так смотря на него, не заметно для себя уснул. Во сне за мной гонялась с криком, растрепанная, с перекошенным от гнева лицом Жен, и вздрогнув во сне я резко открыл глаза, все еще находясь в цепких руках Морфея. В палате я был один. Повернув голову к окну, увидел что сквозь слегка приоткрытые жалюзи опускалось солнце, этакий малиновый шар, весь переливающийся, словно тающие радужное мороженое, которое плавно опускалось к горизонту. Я замер, наблюдая за этим действом. Прислушиваясь, в надежде услышать музыку заката, ту которую слышал там, у мамы, но как не прислушивался, ее не было, люди разучились слышать музыку природы. Они вообще много чего позабыли, веру в чудеса тоже, да и сама вера это скорее дань моде, на автоматизме по ходу жизни. Жаль. Вдруг дверь открылась и в палату тихонько вошел Дженс, выглядел он все так же устало, не проходя в палату он замер на пороге прислонившись к двери, и смотрел на меня. Я тоже смотрел на него, так мы и смотрели, он стоя, я лежа и как бы это сказать? Это было спокойно, уютно и надежно? Да. Именно так. Надежно. - Дженс, - тихо позвал его я. - Да. Ты не спишь? Не понял, а что не видно? Мы же как минимум минут двадцать пялились друг на друга. - Эрик приходил? - снова подал я голос. - Да. Теперь я официально твой опекун. - Это что же, значит ты меня усыновил? - начал давиться смехом я, нет, ну смешно же. Дженс усмехнувшись, кивнул и еще минуту подумав, улыбнулся. ****ь! Ну нельзя же так! Без подготовки! Его улыбка больше того солнца за которым я наблюдал ранее, и точно в разы светлее, для меня уж точно. Что это? Это меня пугает. Сила этого, меня пугает. Я выпал из реальности только лишь обалдело хлопая глазами. Очнулся от звука его голоса, который звал меня по имени. Я потряс головой словно сгоняя с себя морок. - Что? Ты что то сказал? - Я тебя уже минут пять зову! Ты в каких облаках витал? - Да так, пытался вспомнить. - Вспомнил? - шагнув ко мне спросил Дженс. - Нет. - и засопев как обиженный и не понятый еж полез вниз по подушке, натягивая одеяло по выше. Дженс только усмехнулся. - Слушай Джар, уже поздно, я домой.... - Не понял, меня что завтра не выписывают? - встрепенувшись перебил его я. - Выписывают, не дергайся, но мне же надо съездить домой и привести тебе вещи, и я уже как то соскучился по ровной поверхности, а то все это время в кресле около тебя, толком и не выспался не разу, пожалей старика. Я лишь усмехнулся, тоже мне старик! - И я надеюсь что ты помнишь условие твоей выписки,- продолжил он,- постельный режим в течении недели. И тут я взвился с криком. - Какой к черту постельный режим! Я здоров! - Да! Постельный режим, это основное требование твоей выписки, и дома ты будешь лежать как миленький. А я как твой опекун лично за этим прослежу. Это не шутки Джаред. Ты напугал меня до усрачки, и я не хочу чтобы это повторилось, - припечатал Дженс. Я сдулся. - Ну не куксись, все не так и плохо, завтра домой. Он подошел ко мне и провел рукой по моим волосам, спустившись по щеке вниз, слегка задев пальцем мои губы. - Зарос совсем. - тепло улыбнувшись произнес он. А я, а я забыл как дышать. Ох! Чувствую, что не легкий у меня будет этот "восстановительный период". - Ну отдыхай. Завтра будет еще тот денек. Сказав это Дженс вышел из палаты, притворив за собой дверь. А я трясущимися руками нажал кнопку вызова медсестры, чтобы дала снотворное какое, уснуть самостоятельно в таком состоянии я не смогу. Свое состояние я ни как понять не мог, и это пугало и будоражило одновременно. Медсестра пришла довольно скоро и выдав мне необходимое, поправила даже на мне одеяло, пустяк а приятно. И уже уходя в сон мне вдруг пришла мысль которая ни разу меня не посещала. У меня же есть теперь семья! Мама, папа, брат и сестра, младшая кажется. Кстати а где они все это время были, вряд ли не знали что я в коме, надо спросить Дженса. О! У меня еще и Дженс есть! И все я уже был в царстве Морфея где мне почему то снилась улыбка Дженса, и где то фоном мои земные родственники. Проснулся я от грохота, криков и ругани. Да прав был Дженс еще тот денек будет. Я пошарил рукой по тумбочке в поисках телефона, и взглянув на время 07:30! Со вздохом рухнул на подушку обратно, заодно решил посмотреть на того смертника, который этот шум учинил. И вот ни фига не удивился, по моей палате разъярённой фурией крича что то и размахивая руками носилась моя драгоценная Жен! Я прислушался, чего хоть орет то? - ...... козел! Придурок! Гребанный педик!!! Не понял. Это она про меня?! Я уставился на это в недоумении, а потом как то вспомнил, что я муж все таки, и рявкнул на нее так что сам аж струхнул от своего рыка. - Успокойся!!! Сядь! Она замерла и уставилась на меня как удав на кролика, причем кроликом себя чувствовал я. Интересно почему? - Во первых привет. Во вторых чего орешь как потерпевшая? - Это правда?! - опять заорала она. - Ты о чем? И тон пожалуйста сбавь не с прислугой разговариваешь. Она замерла. - Ты вспомнил? -Нет. Но совсем не трудно сделать выводы. Раз здесь так орешь то и дома истеришь. Сейчас по какому поводу? - Это правда, что этот педик стал твоим опекуном? - Не смей его так называть , он мой друг. И да. Он мой опекун и всего моего имущества. Жен пошла пятнами и задохнулась в бессильном крике, в это время как это всегда бывает очень вовремя, открылась дверь и в палату шагнул довольный и улыбающийся Дженс. Жен взвившись на месте кинулась в его сторону. - Ты! Ты! Я этого так не оставлю! Мы семья! Запомни! - И тебе привет. Жен же зашипев от собственного бессилия на него змеей, пулей вылетела из моей палаты. - Что это было? - Она узнала про опекунство. Оспорить может? - садясь на кровать, с тревогой спросил я. - Нет. Все законно. Не подкопаешься. Ты одеваться будешь? Спросил Дженс, ставя на кровать черную спортивную сумку. - Мы едем домой? - Да. А ты решил еще здесь позагорать? - Нет! Что ты! И я полез в сумку за вещами. Выудив джинсы стал их натягивать и по ходу решил поинтересоваться. - А Сара Гембл все еще пишет сценарии для нашего сериала? - Что то вспомнил? - шагнув ко мне, спросил он. - Нет. В интернете пошарился.- кивнув на телефон ответил я, все еще борясь с джинсами. Наконец победив штаны я резко встал с кровати чтобы закрепить мою победу над ними, но то ли от резкой смены положения тела в пространстве, то ли еще какие причины, но у меня закружилась голова и я покачнувшись, от испуга вскрикнул. Но упасть мне не дали крепкие руки, которые придержали меня. На какие то доли секунд он прижал меня к себе, и я успел вдохнуть его одеколон. Что то терпкое, лимонное смягченное мятой. Вкусно. Не стал вырываться, облокотился на него и не контролируя себя потерся щекой о его висок. Было надежно и тепло. Дженс замер и напрягся. - Джар. - Ммм?- откликнулся я нехотя открывая глаза, и очнувшись, отлип от него. Повернувшись к нему я взглянул в его потемневшие глаза. - Вспомнил? - шёпотом спросил он меня. - Нет, голова закружилась. Спасибо что поймал. - Угу. - нахмурившись сказал он. Дальше одевался в молчании, справившись наконец то со своим не затейливым гардеробом. Дженс взял мою сумку не дав мне ее нести, и мы двинули на выход когда я внезапно вспомнил: - Стой! А выписку? - Все здесь. - довольно похлопал себя по карману ответил не останавливаясь он. На выходе из больницы мы столкнулись с моим доктором, который, пожелав мне беречь себя, побежал дальше к своим пациентам. Погрузившись в машину и как минимум раз сто проверив как я пристегнут мы наконец то двинулись в сторону дома. Знать бы еще где этот мой дом? Ехали мы молча, Дженс даже радио не включил, сначала я сидел и изучал свои ногти тихонько косясь на моего водителя. Но видя что он на меня ни как не реагирует уставился в окнфо на пробегающие мимо пейзажи. Дома, деревья опять дома. Так тихо сидел и тупо пялился пока Дженс резко не затормозил от души матюгнувшись. Встречная машина не включая поворотник резко ушла в право, создав аварийную ситуацию, и мы чуть в эту ситуацию не влетели по самое не балуй. Дженс посмотрел на меня. Меня резко дернуло вперед, но ремень безопасности меня удержал. - Ты как? - Норм. И тут меня как обухом по голове, я должен уметь водить машину, у меня двое детей, собаки и жена с характером дикой кошки. У меня судя по всему что то с Дженсом. И это все я буду должен как то "вспомнить"! зажмурившись я сквозь зубы тихо застонал, вдруг почувствовав, что меня сжали за плечи и тихонько встряхнули. - Что случилось? Но я ошарашенно смотрел на него, мне хотелось выть в голос, выть так чтобы до боли в горле. Но я лишь зажмурившись сильнее, только помотал головой и покрепче закусил свою губу, почувствовав металлический привкус во рту, отвернулся к окну. Смотрел на проплывающие дома и чувствовал как по щеке тихо ползет такая не прошеная слеза. Тоже соленая, как моя кровь, которая тихонько набиралась у меня во рту. И что мне с этим делать? Если Дженс увидит кровь, он потащит меня обратно к врачу, паникер. Как же я боялся накосячить и облажаться в этой своей новой жизни. Виды за окном вдруг резко потеряли свою привлекательность, они уже не радовали, а скорее давили. Вот дорога сделала резкий поворот, и мы по подъездной дорожке подъехали к увитому плещем небольшому дому, выкрашенному в небесно голубой цвет. С белым крылечком, мечта прям. Только белого заборчика не хватает. Дженс плавно затормозил у крыльца. - Вот мы и дома! - радостно сказал Дженс хлопнув меня по колену, от неожиданности я проглотил всю скопившуюся кровь у меня во рту и закашлялся. Он резко повернулся ко мне. -Что? - Ничего, все норм. - откашлявшись себе в руку и спрятав ее в карман своих джинцев сказал я, честно глядя ему в глаза. - Ну что, пошли домой? - Да. Пошли. Пошли домой.- сказал я.
НЕ ОКОНЧЕННОЕ! В ПРОЦЕССЕ! БУДУ ВЫКЛАДЫВАТЬ ПО ГЛАВАМ! ПРОСТИТЕ!!!!))))