Из открытого окна избы вылетел веник, попав точно по голове зайцу-шулеру, который выдергивал из грядки морковь. Метательный снаряд сопровождался грозным возгласом Бабы-Яги:
- Вон отсюда, шантрапа лесная!
Успев подхватить выдернутый корнеплод, заяц стартанул в кусты с околосветовой скоростью. Старуха спустилась по лесенке и отправилась искать кумулятив справедливости... пардон, веник справедливости среди морковной ботвы. Путь к месту встречи снаряда с головой зайца прервал донесшийся из-за плетня мужской голос:
- Хозяйка?
Яга выпрямилась. Ее разглядывал плечистый мордоворот в полицейской форме с сержантскими погонами.
"Интересно, сюда специально подбирают служивых с такими фамилиями? - подумала Яга. - Токарев, Макаров, до него, помнится, были Стечкин, Дегтярев и Ярыгин. И все, собаки, приходили с одним и тем же".
- На пе-е-енсию, - протянула бабка, привычно прикидываясь немощной дурой. - Быстро лятить время. Кажись, вот сейгод приходил Макаров бумаги проверять.
Токарев предсказуемо полыхнул радостью.
- Так-с, бабушка, - отворив калитку, он прошел во двор, - имеется фактик незаконного строительства.
Изба стояла в высоком бурьяне - Яга никак не могла собраться попросить Кощея, чтобы тот привез газонокосилку - поэтому сержант не видел, что сруб монументально покоится на ходовой части танка.
Разговор перешел в деловую стадию, причем Яга не забывала хвататься за поясницу, говорить жалобным тоном и щедро пересыпать речь диалектизмами.
В конце концов она вынесла из избы и отдала участковому пухлый сверток, после чего Токарев отбыл восвояси. Приезжал он, оказывается, на горном велосипеде "Скотт Аспект".
Ожидая возвращения хозяйки, кот сгорал от нетерпения.
- Как он сюда попал?! - выпалил Бегемот.
Незваных гостей лесные тропы кружили так, что те выходили либо к своему жилищу, либо к черту на кулички. Попасть к Яге можно было исключительно по делу.
- На милицию-полицию наша магия действует плохо, - пояснила Яга. - Сюда еще околоточные хаживали. Хорошие были мужики, - вздохнула она, - душевные, не то что эти.
Из часов вылетела кукушка Тамара Георгиевна, заложила вираж и села на телевизор.
- Взяточник, - брезгливо сказала она.
- Про царя Мидаса слыхала? - усмехнулась Яга. - Который все в золото превращал.
- Конечно, слыхала, - отозвалась кукушка.
- Ну так этот сержант побудет Антимидасом, - старуха загадочно улыбнулась. - Не он первый, не он, полагаю, последний, но каждого учить приходится. Короче, подождем.
Тем временем одухотворенный Токарев жал на педали. Сердце участкового согревал сверток с деньгами, полученными от старой дуры. Ачотакова? Взятки все берут, а тут бабка из своего медвежьего угла не вылезает, тупая, без родни, кто ей объяснит про разводилово? Макаров говорил, она там безвылазно сидит.
Память, правда, напомнила, как Макаров предостерегал от поездок в заповедный лес, но бывший участковый ничего не объяснял, только мялся и нехотя бурчал: "Не связывайся с тамошними, Димка, хотя они старики денежные. Просто не связывайся".
- Дурак ты, Макаров, - радостно произнес вслух Токарев, - семьдесят косарей как с куста, а потом, мож, еще чего придумаю.
Жил сержант на окраине районного центра в частном доме, оставшемся от родителей.
Дома он выложил сверток на стол, и вдруг ему невыносимо захотелось пересчитать деньги. Он развернул газету, ловким движением большого пальца прошелся по краям пятитысячных, пересчитал - их было ровно четырнадцать - снова сложил купюры в аккуратную пачку и едва собрался убрать подальше, как внезапно по рукам словно прошлась огненная волна. Токарев уставился на ладони, не веря глазам и не осознавая, что из горла выходил сиплый звук: вместо денег на пол падали крупные мадагаскарские тараканы оранжевого цвета. У каждого на хитиновой спине фосфоресцировало число 5000.
Сержант заметался. Некоторые пятитысячники попадали под его уставные берцы, но почему-то не хрустели и не давились. Складывалось ощущение, что под подошвами находятся твердые камни. Одного из тараканов Токарев пнул. Тот ударился о стену, упал и отполз, недовольно шевеля усами.
Сержант тонко завыл, выскочил из комнаты и закрыл дверь. Внутри шебуршали бывшие купюры, наводя на Токарева панику. Рассудок вещал: "Этого не может быть!" Но это было. Обойдя дом, Токарев подтянулся на руках и заглянул в окно. Ползающие по полу насекомые разом остановились и, как по команде, развернулись на сержанта. Ужас заставил того шарахнуться, руки разжались, и сержант упал.
Он осознал себя минут через десять летящим на такой скорости, какую мог выжать из велосипеда. Соображать рассудок отказывался напрочь, но ужас чуть отступил, оставив бешеное биение сердца и колючую сухость в глотке. Зверски хотелось пить.
Понемногу Токарев опомнился. По тихим улицам, где он проезжал, спокойно шли по своим делам люди, ездили легковушки и грузовики; их водители, притормаживая, косились на Токарева, пока тот не сбавил скорость.
- Че это было-то? - в ретроспективе казалось, что превращение денег в тараканов просто почудилось. Почудилось - и все тут.
Наверное, следовало возвращаться.
Сухое горло скребло. Токарев остановился у магазинчика, пристегнул велосипедным замком "Скотт Аспект" к дереву и шагнул к крыльцу - хоть квасу купить.
Но стоило ему вытащить из кармана мелочь, как ужас поднялся в нем волной снова: на ладони лежала россыпь мокриц и сороконожек. С воплем участковый отшвырнул живность и помчался прочь. Забыв про велосипед, про все на свете, Токарев бежал, пока хватило сил. Остатки разума, собрав информацию, поступившую от выпученных глаз, вежливо доложили, что хозяин двигается по направлению к центру, к многоэтажке Макарова.
Задыхаясь, прижимая руку к боку, сержант поднялся на седьмой этаж без лифта и затрезвонил в дверь.
Открыв и посмотрев на визитера, Макаров сразу понял многое.
- Заходи, - сказал он, - умой морду и топай на кухню.
На кухне трясущийся участковый выпил холодного пива и малость очухался.
- Сходил все-таки в заповедный лес, - покачал умудренной головой Макаров. - Что бабке наврал-то? Небось, про документы на незаконное строительство?
- Угу, - булькнул между двумя глотками Токарев.
- Я тебя, выжигу, предупреждал? - укорял Макаров. - Говорил: "Не связывайся с тамошними жителями, Дима"? Говорил. А ты прямиком туда.
- Че со мной будет? - уставился на него Токарев.
- Ну, - Макаров налил ему еще бокал, - теперь в твоих руках бабло будет превращаться в насекомых. Антимидас это называется, заклинание от жадности. Чего смотришь? Я в свое время на этом попался, и Стечкин, до меня который, тоже вляпался.
Токарев приходил в себя:
- А если я картой буду платить? Или через тырнет?
- Попробуй, - зловеще усмехнулся бывший участковый. - Мало не покажется.
- Делать-то мне что-о-о? - не хуже волка провыл сержант, осознав безнадежность ситуации.
Впрочем, он сам догадывался, какие действия предпринять.
На следующий день Яга узрела покаянного участкового. Не успел тот подойти к плетню, как бабка окликнула его с порога избы:
- Проняло?
- Простите, - снял кепи Токарев, - черт попутал.
- Не черт пихал, сам попал, - отчитала старуха. - Урок понял? Закрепление не нужно?
Для пущей солидности Яга погипнотизировала его жгучим взглядом.
- Снимаю, возвращайся, - проговорила она, - ко мне больше не езди, если по делу только.
- Эка ты его, - кот потерся о хозяйкины ноги, глядя, как отправляется в обратный путь сержант Токарев. - Напомни, как заклятие называется.
- Антимидас, - Яга нахмурила брови. - Кстати, учти, Мотя, если еще раз упрешь что-нибудь из холодильника, все, к чему ты прикоснешься даже зубами, превратится в тараканов, включая рыбу и колбасу. И заклятие я не сниму!