Оказавшись в своей скромной, но весьма для Джими просторной, каморке, он почувствовал себя в ней словно впервые. Джими жил на третьем этаже трехэтажного красивого дома, где третий этаж был мансардным. В его комнате потолок сужался по направлению к окну, до полутора метров от пола. То есть, если у входной двери высота потолка была два метра, то к противоположной стене высота становилась на пол метра меньше. Черный коврик лежащий при дверях, вешалка с двумя двойными крючками; на которой, кстати, никогда ничего не весело, кроме черного зонтика и тот, не пойми для чего висел, ведь дождя уже не было целую вечность. Вдоль левой стены, в углу, стояла односпальная кровать застеленная коричневым пледом, из под которого выглядывала подушка. У изголовья стояла тумбочка, после нее - табурет. Вдоль правой стены был двухстворчатый шкаф, где один отдел для рубашек, другой для брюк, и свитеров. Единственное окно, полукруглое, с видом на канал протекавший через весь город, завешенное белой тюлью.
Джими лег на кровать в надежде поспать, однако сон пропал. Он, как ему показалось, пролежал несколько часов смотря на синий потолок. На деле же, прошло часа пол. Понимая, что эта попытка уснут, тщетна, Джими решил спуститься на первый этаж, где находилось кафе, что бы поесть. После, он снова поднялся к себе в надежде заняться делом.
Он уселся на своей кровати и открыл тумбочку в которой лежали его идеи. Достав выкройки, парочку штанов, набор игл, ниток, он принялся к вырезанию и наметкам укороченных брюк. Джими смог лишь доделать то, что было начато, а делать новые вещи он, по непонятным для него причинам, был не в состоянии. Словно он никогда и не умел это делать; голова не работала, не придумывала, а руки не делали.
Тогда Джими взял несколько сдельных укороченных брюк и направился в спальный район. Он пришел к нам в отель.
- Постойте! - внезапно перебил рассказчика молодой швейцар. - Шорты? Вы говорите про эти шорты? - он указал на свои укороченные брюки.
- Именно. Это идея, которой уже много лет, была идеей Джими. Собственно, Джими был моим другом. А познакомились мы с ним очень... - замешкался рассказчик. - Я, был тогда как ты, стоял на проходной у главной двери и тут забегает он. Неряшливый слегка такой, но с большими круглыми глазами. Признаться, никогда не видел таких круглых!
- А где он сейчас? - засыпал вопросами швейцар, - Он в нашем городе?
- Слушай дальше, - усмирил его седовласый рассказчик! - все скоро узнаешь. Так вот, и спрашивает он у меня:
- Добрый день! Вот вам не жарковато в этих брюках, стоять целый день?
- Извините, - опешил я. - Что?
- Ну, я уверен, что непросто стоять в таких тяжелых брюках и сохранять при этом свежесть!
Он был прав. Стоять целую смену было весьма утомительно, но я и думать не думал, что дело может быть в брюках.
Я ничего не смог ему ответить.
- Так что насчет одной небольшой идеи, которая бы намного упростила вашу работу? - продолжил вдохновенно он. - Кстати, меня зовут Джими!
- Я швейцар.
- Это понятно.
Сделалась несколько секундная неловкая пауза, после чего я объяснился:
- Это, скорее, не ко мне, с этим. - Джими, непонятно как, уже вложил мне в руки свои выкройки и рисунки с идеей модернизации нашей формы. - Подойдите туда, - я указал ресепшен у которого стоял оператор и заведующий.
- Спасибо!
И он побежал к ним.
Там ему удалось поговорить с администраторами и убедить их в необходимости новой формы.
- Хорошо, - сказали они Джими. - Через сколько будет готова первая пробная форма?
- Дайте мне парочку старых форм и один месяц!
Спустя месяц я снова встретил Джими:
- Добрый день, Джими! - Радостно и даже родственно поприветствовал я его на этот раз.
- Вечер, - тихо проговорил он.
- Что?
- Добрый вечер. Уже вечер. - безразлично, или даже снисходительно к моей невнимательности произнес Джими.
А, ведь я сказал это с некой отсылкой к тому дню нашего знакомства. Я-то хорошо его запомнил тогда, по глазам, по тем, невероятно большим и круглым глазам. Теперь же, его глаза были пугающе другими.
Он прошел мимо меня и сразу подошел к ресепшену.
- Добрый вечер. - обратился Джими к миловидной секретарше. - Я пришел с готовой работой, по поводу модернизации рабочих форм.
- Со всеми вопросами к нему. - она указала на меня.
Джими слегка удивился и снова подошел ко мне.
- Я думал... - было начал Джими
- Ничего-ничего. Все в порядке.
- К тому времени, - обращался седовласый швейцар к молодому приемнику, - я уже был администратором, но, иногда, я стоял у главного входа. Ну, ты понимаешь...
- Да, вы и до сих пор становитесь там.
Мы тогда с Джими пошли в кабинет и там я примерил на себе новую форму. Это было восхитительное чувство, когда на тебе такая легкая и удобная форма, что я тут же связался с коллегами и уже через неделю мы приняли заказ с фабрики, и весь персонал был одет в новую форму.
В тот вечер было больно смотреть на Джими, по этому я предложил ему выпить со мной чаю. Он согласился.
- Мы сидели на этом же месте, - задумчиво проговорил рассказчик, поглаживая сиденье кресла на котором он сидел. - Представляешь, - уже явно обращаясь к молодому швейцару, - он сидел прямо здесь!
Глаза молодого швейцара вспыхнули пламенем удивления и восхищения.
- С вами, - неуверенно обратился я к Джими, когда нам уже принесли сладкий чай, - не все в порядке.
- Знаю. - он пил чай не ставя чашку на стол, а все время держа её на весу и делая мелкие глотки, через секундные короткие мгновения, словно торопился куда-то.
- Ваши глаза...
- Знаю.
От такого быстрого парирования ответами, я растерялся и замолчал на некоторое время, нерасторопно допивая чай.
Затем, я сново обратился:
- А знаете ли вы, где можно найти ответы?
К этому времени, Джими доделывал последние глоточки.
- Какие ответы? - с интересом спросил он.
- Ну, я имею в виду, ваши глаза и не только. Это книжный! - Джими вздрогнул и чуть не подавился последним глотком. - Там точно есть много того, что было бы полезным для вас.
Хотите еще чаю?
- Да, пожалуйста.
Мы молча дождались повторной чашки чая для Джими. Мой стакан еще был на половину полон.
- Спасибо! - уже более нерасторопно произнес Джими. - А вы, давно тут? - внезапно заинтересовался он мною. - И как работа? Где живете?
Швейцар и Джими еще посидели некоторое время, беседуя на разные темы, и, как показалось Швейцару, глаза нового друга стали более круглыми, от чего глаза самого Швейцара становились еще круглее.
Вскоре Джими был у себя дома. Когда он вошел в комнату, то его сново посетило уже знакомое состояние. Он знал, что его глаза, все еще такие же, прямоугольные, а то, что было при беседе со Швейцаром, была видимость округлости, но не действительной округлостью. Словно искаженное отражение круглых глаз Швейцара, в прямоугольных глазах Джими.