Нет ничего неприятнее просыпаться вечером. Когда тебя окутывает, словно усыпляющем покрывалось, чувство, что ты все проспал. Не только этот день, но и всю жизнь.
Дан проснулся как раз с такими ощущением опустошенности и послевкусием копчености во рту. За окном темнело. Жаль было отпускать яркий красный зимний закат, отражающийся во всех оттенках на стеклянном снегу покрывавшим поверхности земли, крыш, лавочек и фонарных столбов.
И вообще, всего было жаль. Дан начал вспоминать и жалеть о том, что он не знал куда ему поступать после школы, ему было жаль свою мать, которая просила его лучше учится, так же было жаль её оставлять одну, - кстати, думал Дан, как там моя мама? Он жалел себя за свой характер, за не стойкость свою, за слабость, за, если можно так сказать, не до завершенность. Причем во всем, даже те игры, в которые он играл и те были не до пройдены до конца. Дан не видел конца ни в чем, не говоря уже о счастливом конце его жизни, или что-то вроде того. Но так хотелось думать о завершенности, а её не было и казалось, что ничего существенного нет на всем белом свете. Кроме матери, и та в одиночестве растила Дана.
К счастью, детство он практически не помнил, лишь частично и те частицы не хотелось чтоб вспоминались, уж очень не любил он свое детство. Как сама мама иногда говорила, что несчастное у тебя детство выдалось, Дан, врагу не пожелать такого, так хоть постарайся зрелую жизнь наладить.
- Если б я могла тебе чем помочь...
- Да успокойся мам, - это последнее, что вспомнила Дан. - Все нормально будет.
- Надеюсь. С меня никудышный помощник.
- Ну хватит себя изматывать!
- Да и мать с меня... Разве бывают такие матеря?
- Мам! Ты ни в чем не виновата.
- У тебя ж детства-то не было, у тебя ничего не было, а я... как бы хотела дать тебе всё это! Даже больше того, чего можно пожелать.
- Мне ничего не надо было и сейчас не надо.
- Все равно, вырос ты хорошим.
- Вот видишь, а ты говоришь... Тем более, ничего плохого я не помню, чтоб со мной происходило.
- Ну и слава Богу, что не помнишь.
Однако же, Дан чувствовал неопределенный дискамфорт, или осадок оставленный в прошлом, но думать о нем, почему-то, никогда не удавалось. То и дело мысли скользили в другое русло.
"Не самое удачное просыпание, - подумал Дан о всем этом, зевая и потягиваясь вознося руки в верх. - Идеальная... Надо доделать работу!"
С тяжелыми мыслями и телом, он поднялся, заправил маленькую свою постель. Поглядел с пол минуты в окно проводя солнце за линию горизонта и пошел в душ привести себя в порядок.
- Идеальная... - бормотал себе под нос Дан. - Кто ты такая, или что ты такое? Идеальная... Не оставляет же меня, накрепко прицепилась. - Открыв кран горячей воды, - так надо было делать, чтоб слилась холодная вода в начале и полилась горячая, - и услышав шум этот, мысли Дана ещё больше пришли в движение. - Идеальная... Это просто издевательство психологические какое-то, над бедным студентом! Придумать толко такую тему! И что же ты, профессор, хочешь, что бы я тебе отвечал на это? Может быть, - пустив на свое полу-копченое тело свежую струю, идеально отстроенной температуры, воды, Дан внезапно, словно почувствовав озарение свыше, как если бы ему было видение, постепенно начал приходить к ответу, - это не вопрос, а ответ? И почему я все это время думал, что это вопрос? Вот... идиот.
И его начали захлестывать волнами мысли и изречения древних греческих, римских, философов, бесконечные ума заключения религиозных мыслителей всех направлений, и христианских, и мусульманских, и будисских, и вся информация долго хранившееся у него в подсознании нарытая им еще в начале его работы над этим заданием. Плавно переплетаясь с его собственными выводами Дан был готов это все выкладывать на бумагу, по этому, никакого уже удовольствия от душа он не получал.
Поскорее покончив с личной гигиеной, Дан тут же принялся кропотливо записывать все в компьютер, напрочь позабыв о голоде, терзающий его накануне. Когда пыл спал и перешел в равномерное горение, только тогда Дан встал с жесткого деревянного стула и полез на полку которая висела над его рабочим столом. Ничего из съестного там не обнаружив, попутно каждый раз возвращаясь к компьютеру, чтоб записать важное, он спустился в низ и открыв туго выдвигающийся ящик стола, заглянул туда. Там тоже ничего не нашлось.
Придется идти в магазин! - сделав такое заключение, он в миг схватил джинсы со спинки стула и надел из на себя. То же проделав и с рубахой, и с курткой он выскочил на улицу.
- Эй, Дан! Ты куда так торопишься? - встретил по дороге его сожитель Слава.
- В магазин. Привет. - не останавливаясь, торопливо продолжал свой путь Дан.
- Да, кстати, привет. - Вячеслав сменил свое направление движения за Даном. - Я слышал, тебя видели в общаге, вчера, когда она горела. Говорят в триста шестнадцатой очаг возгорания и я, даже знаю почему. Сто пудов это кальян Емельяновой.
Теперь они шли вместе в магазин.
Дан только сейчас вспомнил события вчерашнего дня и его ноги подкосились, но Слава поддержал товарища и не дал ему свалиться.
- Спасибо.
- Ты должен помнить ту комнату, мы как-то ходили туда. Я, ты и мой брат, на чей-то день рождения.
- Да, я помню. То была Веста. - проговорил Дан сам себе.
- Что? Какая еще Веста?
- Ты что, не помнишь, день рождение Весты то было?! - тот задумался, пытаясь вспомнить.
- Не помню.
- Не важно.
- Нет, просто не помню никакой Весты. А кто она такая, как выглядела, может имя просто не помню?
- Фамилию её, тебе я не скажу, сам не помню, а выглядела она, ну... как обычно, темно-синие штаны, кофта. Сама она обычная, не толстая, не тощая. Темно-русые волосы, где-т длиной по лопатки, не крашенные. Что еще?
- Грудь.
- Что, грудь?
- Какого размера?
Дан фыркнул и сказал:
- Наверное... второй, или третий.
- Ну ты дае-ешь. - с призрением отозвался Славик.
- Да пошел ты! - улыбнувшись возразил Дан и шлепнул его по плечу.
Тот засмеялся.
- Ну ладно-ладно. Я смотрю ты ожил. - сделал комплимент Славик ссылаясь на свежий вид Дана. - Так ты был там, в самом пекле?
- Да, был. - тихо ответил Дан.
К этому времени они подошли к небольшому одноэтажному магазину, на котором большие ветряные стекла, которым лет сто, были заклеены современными рекламными баннерами разных продуктов. Подобное сочетание современного со старым, жутко напоминало старый "запорожец", или "москвич", с наклейкой современной игры, - где гоняешь на крутых тюнингованных машинах, - на лобовом стекле "underground", причем, на английском! В магазине пахло сыростью и не свежими фруктами и овощами. Последний раз здесь был ремонт еще при его постройки в годах девяностых не раньше. Этот магазин, вообще-то, был всегда планом "б", если уж срочно нужно было что-то и быстро, так как нормальные магазины работали не допоздна и находились на пару кварталов дальше. Так что, выбора особого не было.
- Ты что-нибудь хочешь? - спросил Дан своего спутника перебирая остатки мелочи влажной ладонью в кармане штанов и, единственная купюра попадающая на ощупь и та была не велика. Самому бы хватило на ужин, не говоря уже об угощении товарища. Но, Дан был слишком вежлив и с этим он уже смирился давно, так что, это его не угнетало и если надо будет терпеть лишение из-за наглости товарища, так тому и быть, Дан стерпит.
- Нет-нет, спасибо. - прозвучало спасительное для Дана. - В таких магазинах, - шептал Вячеслав, - честно говоря, даже страшно что-то покупать.
- А я не брезгую.
Вышла тучная женщина, в принципе как и большинство нынешних дам, ожидая заказ. Она выглядела очень тяжело и устало. Конец рабочего дня, как ни как.
- Я поражаюсь, - зашептал Славик за левым плечом Дана, тогда как продавщица стояла с правой стороны, за прилавком, - как им не тяжело ходить, не говоря уже о том, что брать на себя нагрузку?!
Дан ничего ему не ответил, но обратился к женщине:
- Можно, пожалуйста, лапшу, вон ту, за десять и хлеба, черного, за двадцать.
- Это? - она, довольно-таки, ловко и незаметно для покупателя, достала все, что требовалось.
- Да.
- Что нибудь еще?
Дан хотел сказать нет, но, оглядев прилавки, ему приглянулся бананы и шоколадка. Он прикинул, денег на все это добро хватало. До заказал.
- Все? Или еще что-нибудь?
- Все. - Дан вывалил содержимое кармана на тарелочку для мелочи. Та в миг пересчитала все, взяла свое, а остатки Дан забрал. Почти под расчет, как оказалось. Возьми он еще один товар, было б много, а не возьми он этих пару бананов и шоколадку, пришлось бы большой леди отсчитывать сдачу с кассы. А это столько лишних движений для такой женщины и Дану было как-то даже жалко её. Нет-нет, он ни имел ничего против полных людей, он просто входил в их положение, так же, скажем, как если ему будет холодно в комнате, по причине открытого окна приглашающего холодный ветер, а какой-нибудь полный человек закроет окно, видя как тощий Дан ежится и пытается укрыться от холода. Это не снисходительность - это старая, добрая, почти позабытая человечность.
Парни вышли.
- Так, а что ты там дел? - сново заладил Славик.
- Что? Где? - сделал вид, что не услышал вопроса.
- В общаге, когда она горела.
- А.., ну мне показалось... - запинался Дан, - показалось, что я видел человека там. Решил, наверное, помочь.
- Ха-ха, - иронично усмехнулся товарищ скривив лоб. - Кто б тебе помог.
- Действительно.
- Ну, короче, хорошо, что все обошлось.
С этих пор они сблизились. Брат Славика загулял с одной девчонкой, по-этому, времени на своего брата Славу у него не было, да и в комнате теперь он появлялся редко, вот Славик и нашел замену брату - Дана. Сам же Дан не был против общению с Вячеславом, ведь без брата он был гораздо адекватнее и приятнее в общении, хоть, все равно, у него изредка проскальзывал неприятный жаргон. К нему можно привыкнуть. А недостатки, они есть у всех, главное, понимать это, тогда и конфликта не возникает, а еще, не стоит пытаться переделывать человека, это тоже приводит, обычно, к негативным последствиям. Обоим это было ясно. Пусть даже не сознательно, однако, было легко сладить с человеком, на которого, грубо говоря, тебе плевать. Хоть они и жили вместе, все ж, не всю же жизнь им так быть, по-этому и легко было - много пространства между ними, хоть и тесно было в одной-то комнате.
- До сих пор, говорят, не была установлена точная причина возгорания. - спустя примерно месяц, узнав новые подробности, Вячеслав снова взялся за эту старую тему, - Прикинь?! Дан! В общежитии женском, помнишь?
- Да, помню.
- И гореть там не чему было. Отчего столько огня, ни кто не знает.
- Я знаю! - отвлекался от своей работы Дан, лишь потому, что у него возникла остроумная мысль по этому поводу. - Девки столько баллончиков у себя обычно держат, - ну там, мусы всякие, лаки, - не удивительно было бы, если б вся их общага к чертям рванула.
Славик хихикнул и прибавил:
- Ага, крышу, что называется, снесло.
Крыша! Крыша... Дан вспомнил. Веста, что-то говорила про крышу и вообще, вся та ситуация, была... или её не было. Она перестала появляется на парах и создавалось ощущение, что все связанное с ней в памяти Дана, это результат его травмы, или удушья. Но он же зачем-то побежал туда? Трудно было сосредоточиться, трудно было думать о том, что было, или чего не было.
Некогда отвлекаться, нужно доделывать задание и он сново принялся жадно наверстывать упущенное записывая, записывая и записывая конспект своей экзаменационной работы.