Аннотация: Не каждому во Вселенной приходится столкнуться со своим анти-я. И это хорошо.
Не берусь говорить про других авторов мемуаров. Я не знаю их опыта по той причине, что не мог общаться с ними в силу своего образа жизни. Жизнь моя проходила среди звёздных скоплений, на борту звездолёта, а не в обществе уважаемых авторов. Но про себя я должен признаться, что, чем толще становилась рукопись моих мемуаров о звёздных приключениях, тем больше я сожалел о своём намерении изложить их на бумаге. Каждый раз, закрывая рукопись после очередного рассказа, я всё больше опасался мнения читателей. Я понимал, что им, сидящим в мягких креслах, в приятной тиши комнаты с книжкой в руках, трудно будет поверить в правдивость моих историй, а выглядеть обманщиком в их глазах совсем не входило в мои планы. Но проходило какое-то время, и я убеждал себя продолжить работу над мемуарами, успокаивая себя мыслью о том, что каждый сомневающийся читатель при желании может проверить достоверность моих рассказов. Да - да. Ему надо будет для этого всего лишь повторить мой путь из любого рассказа мемуаров. Как видите, всё очень просто. Сложность в том, что моя новая история не даёт мне шанса хоть как-то развеять сомнения по поводу доверия читателей. Вынужден признаться самому себе, что вряд ли кому-то удастся столкнуться с тем, о чём я хочу рассказать ниже.
Учёный мир с живым интересом изучил мой отчёт о происшедшем, но его реакцией было гробовое молчание. Да и как могло быть иначе, если существование антиматерии рассматривается наукой только в теоретическом плане при полном отсутствии контактов и экспериментов с этим неведомым явлением Вселенной. Видимо, мой опыт оказался первым, и дай бог, чтобы он пошёл на пользу моим последователям, и дай бог им не попасть в такую ситуацию.
Случилась эта история по пути на задание в соседнюю галактику R - 8/5. Помню, я только вышел из отпуска. Задание было пустяковое, скорей, курьерская миссия для Бюро Межзвёздной Безопасности. Мне всего лишь надо было передать резиденту Бюро ящик с секретными кодами связи и новыми паролями для будущих агентов Бюро. Могли бы послать кого-нибудь из новичков, но я охотно согласился, всё ещё пребывая в отпускном настроении. Для меня это задание оказалось, как нельзя кстати. Слетать туда и обратно. Я предвкушал приятный полёт в знакомые места. Мне уже приходилось побывать у тамошнего резидента. В документах Бюро он значился как R-Церум, по названию галактики и планеты обитания, а все местные знали его под именем БРВЛГ. Они там как-то обходились без гласных букв и звуков. Отправляясь в полёт, я с удовольствием вспоминал приятное времяпрепровождение на вилле резидента, захватывающую охоту на свирепых рингосептов, увлекательную и небезопасную рыбалку на герпесов, плюющихся серной кислотой. Всё это вновь ожидало меня в конце полёта и не могло не вызывать приятных чувств.
Я уже видел на экране пограничные маяки галактики и перед выходом в чужое космическое пространство решил совершить посадку на приграничной заправочной планетке Литтл. Она тоже оставила у меня приятные воспоминания своей удобной стоянкой, быстрым обслуживанием и комфортными условиями отдыха туристов. Посадка не входила в планы задания, но я шёл раньше графика и мог позволить себе эту маленькую вольность. Я запросил разрешение на посадку, но в ответ услышал удивившее меня молчание. Я повторил запрос. Опять молчание, за которым последовал непонятный шум, то ли скрип, то ли хрипы, писк, и только после этого раздался монотонный голос:
- Борт Седьмой! Посадку разрешаю! Ваш посадочный модуль Т-4! Посадка в режиме автопилота под управлением лоцманской службы космопорта. Мягкой посадки!
Я с нескрываемым удовольствием переключил автопилота в режим посадки и откинулся на спинку кресла, считая регламент переговоров законченным, как вдруг вновь услышал голос. Вроде бы тот же голос, но звучал он как-то неуверенно, нечётко, виновато:
- Борт Седьмой! При выходе наружу будьте внимательны. Рабочий режим космопорта восстановлен не полностью! - последние слова заглушил громкий шум помех и всё стихло. После услышанного я почувствовал скорей любопытство, чем опасения. Я всё ещё пребывал в расслабленном отпускном состоянии, настроенный на лёгкую прогулку.
- Что такого могло случиться с ихним рабочим режимом? - недоумевал я и скорей по привычке, чем из опасений, включил экран посадочного обзора. Я мог этого и не делать, а спокойно уйти переодеть полётный комбинезон перед выходом на планету, положившись на автопилота. Звездолёт только начал входить в атмосферу и в зону управления службой космопорта. Тут же я увидел, как поверхность планеты стала стремительно приближаться, словно звездолёт камнем падал вниз, а не спускался по параболе снижения автопилота.
- Диспетчер!! - заорал я не своим голосом, но вместо голоса услышал один сплошной шум и треск, снова заполнивший Пост Управления. Ответа не было. Не было связи, не было управления звездолётом. Он опрокинулся в атмосферу и падал вниз, это было понятно и без экрана обзора, на который я уже не обращал внимания. Одного мгновения хватило отключить автопилот и на ручном управлении увести звездолёт из атмосферы.
Пока я совершал виток вокруг планеты, чувствовал себя не в комбинезоне, а в холодной ванне, мокрой, облепившей меня со всех сторон, прилипшей к телу. Холодный пот градом катился по щекам, по шее, вниз, разбегаясь по всему телу, но не было силы, способной оторвать мои руки от рычагов управления. Мне казалось, что я не ощущаю того, где кончаются руки и начинаются рычаги, слившись с ними воедино, превратившись в одно целое со звездолётом перед смертельной опасностью. Это было на уровне инстинкта организма, боровшегося за жизнь, а не на уровне разума и холодного расчёта. В минуты опасности они отступают на второй план. Я не раз убеждался в этом, каждый раз приходя в себя после таких минут. Приближаясь снова к космопорту, я уже мог спокойно рассуждать о дальнейших действиях:
- Что изменилось? Разрешение на посадку мне дано. Никто его не отменял. Изменились условия посадки, но это уже на совести космопорта. Посадку я обеспечу себе сам. Стоп! А мне это надо? - задал я себе этот вопрос, зная ответ на него. Мне это было не надо. Я летел мимо. Отпускное настроение. Решил немного отдохнуть. Всё пошло не так. Я на задании, и никто не спросит с меня за то, что случилось на Литтле. Тем более, что никто здесь не просит моей помощи. Скорей, помощь нужна была мне самому.
Звездолёт в это время завис над космопортом. Не отдавая себе отчёта в том, что я делаю, словно машинально, я сбросил тягу двигателей, включил реверс и начал снижаться, выискивая на экране обзора модуль Т-4. Увиденная на экране картина раздражала своей нечёткостью. Вместо правильных квадратов посадочных модулей с яркими опознавательными знаками перед глазами расплывались в разные стороны какие-то неровные линии разной толщины, вызывая ощущение хаоса там, внизу. Я уже начал сомневаться в возможности посадки, как увидел наконец-то долгожданный квадрат с яркими знаками Т-4. После этого я уже ничего не замечал вокруг до окончания посадки, пока не ощутил лёгкого толчка от касания о поверхность планеты. Всё! Двигатели затихли, последняя дрожь едва заметной вибрации пробежала по корпусу и звездолёт затих, словно человек после тяжёлой работы. По крайней мере, у меня было такое ощущение, когда я убрал руки с рычагов, пытаясь пошевелить онемевшими пальцами. Они словно перестали быть частью звездолёта. Они были снова мои, но я их не чувствовал и обессиленно сидел в кресле. Ничего особенного не случилось. Я совершил посадку. Одну из многих в прошлом и в будущем. Сколько их ещё будет. "Главное, чтобы количество стартов всегда равнялось количеству посадок" - усмехнулся я традиционному тосту астронавигаторов и осторожно встал с кресла. Мне не терпелось сбросить прилипший комбинезон.
После душа я одел свой любимый костюм, пообедал и был готов к визиту на планету. Связи по-прежнему не было. Я мог только теряться в догадках о причинах такой работы космопорта, едва не стоившей мне жизни. Лифт опустил меня вниз. Я зачем-то прихватил с собой портативный ШМД. Он висел на поясе и не создавал неудобств, но в любую минуту был готов к действию. Ведь мне посоветовали быть осторожным. Хотя бы это успели. Иначе я бы не успел увернуться от планеты, уйди я минутой раньше менять комбинезон на выходной костюм - это я прекрасно понимал, когда выходил наружу.
Первым делом я огляделся вокруг и только после этого дал команду задраить входной люк. Кругом было пустынно и непривычно тихо даже для такого маленького космопорта. Сразу вспомнились тревожные слова о рабочем режиме. Космопорт, действительно, не походил на место, готовое к приёму межпланетных кораблей. Оставалось только удивляться разрешению на посадку. Сделать это можно было на единственном модуле, который сейчас занимал мой звездолёт. Вокруг на площадке космопорта, сколько можно было видеть, царили хаос и разрушения. Всё то, что я на экране обзора принял было за нечёткие линии и полосы, оказалось нагромождениями всякого хлама и мусора, обломков, каких-то торчащих во все стороны конструкций, заброшенных неизвестно откуда неведомой силой. Нагромождения хлама высились на несколько метров и невольно притягивали взгляд. Я стоял и удивлялся тому, что хаос может создавать картины гармонии, осмысленной завершённости, способные привлечь внимание. Мусор по всей площадке не просто валялся. Он самым немыслимым образом тянулся по всей территории, напоминая горный хребет в несколько метров высотой, извиваясь и разбегаясь во все стороны причудливыми узорами, которые на экране обзора выглядели кривыми линиями. Казалось, что тут постарался великан, сгребая ладошками мусор в узкую полоску и выложив из неё замысловатые узоры по всей площадке. С обеих сторон мусорных хребтов хлама почти не было. Только всю площадку покрывал толстый слой пыли, скрывавший разметку посадочных модулей. Ничто здесь не напоминало о космопорте. Вдали виднелось здание администрации с диспетчерской башней.
Я стоял в недоумении, не узнавая знакомых мест и не зная, на что решиться. От размышлений меня отвлекла чёрная точка, которая быстро приближалась с той стороны, где виднелось уцелевшее здание. Это были хоть какие-то признаки жизни и пока они не представляли никакой угрозы. Машинально я положил руку на пояс, поближе к ШМД. На малом расстоянии это незаменимая штука.
Чёрная точка то появлялась, то исчезала из виду, отчаянно лавируя вдоль мусорных нагромождений. Мне казалось, что невозможно найти выход в этом затейливом лабиринте. Вскоре я окончательно потерял из виду этот объект и решил, что он уехал по своим делам. Неожиданно раздался шум и откуда-то сзади выскочил одноместный птерокар, резко затормозивший передо мной. Его мгновенно окутало облако пыли, от которой я напрасно пытался уберечься. Облако накрыло меня с головой и мне пришлось пожалеть и себя, и свой костюм. Глаза забило пылью, во рту противно хрустело, как было однажды, когда нас, курсантов, отправили на хозработы разбирать старый склад. Чихая и отплёвываясь, я попятился назад, пока не упёрся спиной в корпус звездолёта. Кое-как, наощупь, я попытался выбраться в сторону, чтобы можно было открыть глаза и отдышаться. Мне это удалось сделать гораздо проще, чем привести в порядок костюм. Пыль не только покрывала его. Она набилась в карманы, под костюм, облепила всё тело, вызывая зуд. Отряхнувшись, как мог, я пошёл обратно к входному люку. Там уже можно было спокойно стоять, не спасаясь бегством.
Когда я приблизился к птерокару, серый от пыли колпак его кабины со щелчком откинулся вверх и наружу выпрыгнула фигура в знакомой мне униформе космопорта. Фигура запрыгала мне навстречу, энергично размахивая рукой во все стороны. Такая у них привычка, у литтлленцев. Они всегда ей размахивают, поэтому надо держаться от них подальше, чтобы во время общения рука эта тебя ненароком не задела. Последствия бывают разные. Они сами частенько забывают об этой предосторожности, как я убедился в прошлые визиты, когда частенько мне попадались на глаза и забинтованные головы, и забинтованные руки.
Литтлленцы всегда жалели меня за мой внешний вид и сочувствовали всем землянам за их убогие, изуродованные природой, тела. Они не могли взять в толк, как можно жить на свете с двумя глазами, с двумя руками, с двумя ногами и не запутаться во всём этом? Местный учёный, профессор ЦЖШПР написал трактат, обессмертивший его имя, высеченное на скале почёта. В своей работе он доказал, что земляне являются побочной ветвью развития литтлленцев, которая образовалась миллионы лет назад из отдельных особей с модифицированным геном ненасытности. Мутация этого гена привела к тому, что поражённые им особи постоянно страдали ненасытностью. Им постоянно не хватало всего того, что их окружало. Неважно чего - воды, пищи, дров, гвоздей, развлечений, жилищ, удовольствий. Этот ген не мог не привести к тем изменениям организма, которые теперь эволюция выставляет напоказ всей галактике, и на которые литтлленцы не могут смотреть без сожаления и сочувствия к жертвам эволюции. Трактат заканчивался выводом о том, что законы эволюции не подвластны никаким другим законам, поэтому землянам теперь приходится расплачиваться за поражение геном ненасытности, превратившим их в существ с двумя руками, двумя ногами, которыми они утоляют свою ненасытность. В конце научного труда говорилось, что ген ненасытности обрекает землян на вымирание. Профессор призывал землян одуматься и предлагал свои услуги по приведению тела землян к образу и подобию достопочтенных литтлленцев.
Трактат этот на Литтле все знают с малых лет, он разложен во всех гостиничных номерах вместо рекламных проспектов. Выдержки из него можно встретить в самых неожиданных местах на планете, даже на туалетной бумаге. Неудивительно, что я его уже знаю. Неудивительно, что литтлленцы гордятся своей внешностью.
Этот профессор, узнав однажды о моём визите на планету, из жалости ко мне предложил сделать операцию. Конечно, он руководствовался не столько жалостью, сколько желанием быть первым в деле избавления землян от последствий беспощадного гена. У меня была возможность стать первым землянином, избавившимся от уродливых последствий, которые внёс в мой облик ген ненасытности. За это мне было обещано звание почётного литтлленца и занесение моего имени на скалу почёта планеты. Но я учтиво, как мог, отказался, пробормотав что, мол, пока не чувствую себя достойным влиться в цивилизацию благородных литтлленцев, чему они искренне поверили, откровенно печалясь о моей участи. Не мог ведь я им открыто сказать, что меня совсем не устраивала перспектива провести остаток жизни с одним глазом, с одной рукой, с одной ногой. Это, конечно, большая честь для убогого землянина, но я уж как-нибудь на двух ногах. Мой отказ их не обидел, но после этого жалеть меня они стали ещё больше.
Да, литтлленцы близки к нашей белковой форме жизни, даже близки к нашему внешнему облику, но у них на голове один глаз, одно ухо на макушке, в носу одно отверстие, одна рука спереди торчит из туловища, а внизу одна нога, на которой они не ходят, а прыгают так, что на двух ногах не угнаться. И жалеют они нас беспрестанно за убогость нашего тела. Даже детей пугают, я слышал:
- Смотри, сынок, будешь в носу ковырять, вырастет вторая рука, как у землян! Поэтому никто из них в носу не ковыряет. Вот такой литтлленец и выпрыгнул мне навстречу. Голос его был встревожен, он не говорил, а кричал:
- Как Вы?! Что с Вами?! Неужели уцелели?! Мы ведь хотели Вас сбить, когда ваш корабль начал падать на планету! Все так и замерли! Будь у диспетчера две руки, так Вы бы не стояли тут сейчас! Это у вас, землян, правая рука не ведает, что творит левая, - рассмеялся он. - А у нас всё однозначно и понятно! Поэтому ты и остался жив! Я рад этому!
Мне надоело слушать его крики, и я отбросил в сторону дипломатию агента БМБ, тем более, что я тут был с неофициальным визитом:
- Я тоже рад, что остался жив. Только не потому, что у вас одна рука, а потому, что взял управление на себя вместо вашей лоцманской службы. Что у вас происходит? Зачем было принимать мой звездолёт? Что это такое?! - махнул я рукой в сторону мусорных валов.
- Мы сами ещё толком ничего не поймём, - уже спокойным голосом заговорил литтлленец. Его длинная рука так и мелькала в воздухе перед моим носом:
- Всё случилось буквально несколько часов назад. Я куратор смены и только заступил на дежурство, как налетел ураган, смерч, буря - не знаю, как это назвать. Длилось это какие-то мгновенья. Метеосводка ни о чём подобном не говорила, - туловище его шевельнулось в сторону головы, словно он пожал плечами, которых у него не было. - Мы всё ещё приходим в себя после случившегося. Это не только буря, а ещё и случай массового психоза, - голос его зазвучал растерянно. - Все мои сменные операторы словно сошли с ума. Они утверждают, что видели своих двойников! Им это привиделось, когда вокруг вообще ничего было не видно кроме мрака бури. Самое главное, что я не могу этому не верить! - литтлленец выпучил на меня свой глаз, замерев на ноге, а рука замерла в воздухе. - Я сам видел своего двойника! Откуда он взялся?! Ума не приложу, но я видел! Это было в самый жуткий момент, когда всё поглотила мгла, ураганом выбило все стёкла в окнах. Я могу только удивляться, как меня не унесло прочь вместе со стульями и прочей мебелью и хламом. Наверное, потому что при виде моего двойника, налетевшего на меня со всего маху, я опрокинулся вместе со стулом и оказался под диспетчерским щитом, привинченным к полу. Другим повезло меньше, - со вздохом добавил он. - Несколько операторов исчезли бесследно. Так же, как исчезло с площадки космопорта всё, что там было установлено. Нет ни вспомогательной техники, ни цистерн, ни ангаров, ни заправочных модулей, ни прожекторных мачт. Ничего нет, - воскликнул он. - Одно утешает, что туристический сезон закончился, и мы давно не принимали звездолёты, - казалось, литтлленец не мог остановить свою речь. - Когда ураган утих и мы понемногу пришли в себя, то увидели эти странные холмы, узоры и переплетения мусорных куч по всему космопорту. Кто всё это может объяснить?! Надо было что-то делать. Но что мы могли? Несколько техников отправились приводить в порядок посадочные модули. Никто их об этом не просил. Но это их работа, они всегда её делают. Машин нет, как видишь. Кое-как расчистили один посадочный модуль. Наверное, не стоило это делать, - вздохнул он. - Ты чудом избежал катастрофы. Но мы не смогли бы закрыть космопорт для полётов. Антенны космической связи уничтожены, валяются где-то в кучах мусора. А тут как раз ты запросил посадку. Наваждение какое-то. Ближняя связь заработала. Один канал связи оказался неповреждённым. Оператор дал "добро" на посадку. Что с него возьмёшь?! Он всё еще сидит обезумевший. Друга у него унесло. Не уследил я за этим оператором, не отстранил его вовремя. После такого даже андроиды выходят из строя, - оправдывался литтлленец. - Сейчас восстанавливают срочно космическую связь по временной схеме. Ждём информации, может, что и узнаем. Если хочешь, можешь присоединиться, - кивнул он в сторону птерокара. - Надо ехать в управление.
- Да, конечно, - ответил я. - Только я своим ходом доберусь.
- Ну и прекрасно, - облегчённо вздохнул он и метнулся к птерокару. Я вернулся в звездолёт и на гравикоптере вылетел из транспортного отсека в сторону здания, где оказался раньше птерокара.
Я стоял возле здания, не решаясь войти. Это было зрелище. Управления космопорта не больше не существовало. Ободранная коробка здания с пустыми глазницами окон. Стены пестрят выбоинами от ударов, нанесённых всем тем, что летало в воздухе. Трудно было представить, что внутри мёртвого здания кто-то находится, что туда надо войти. Но тут подъехал птерокар, и я проследовал в дверной проём вслед за литтлленцем. Поднялись на второй этаж, пробираясь через горы всякого хлама, из которых торчали то ли ветки, то ли куски деревьев. Там, где раньше была диспетчерская, на мнемосхеме щита во всю стену не горело ни одного индикатора. Лицевые панели щита открыты в стороны. Оттуда торчали пучки проводов, с которыми молча возились двое в рабочих комбинезонах. Они не обратили на нас никакого внимания. В углу за столом сидели ещё двое в спецодежде. У каждого на макушке торчал наушник. На столе, единственном месте, очищенном от пыли и мусора, возвышался новенький модуль связи, занимавший всё их внимание. Вдруг один из сидевших резко вскинул руку вверх и громко крикнул:
- Тише! Внимание! Идёт сообщение! - Тут же комнату наполнил громкий звук голоса, звучавшего из модуля. Видимо, этого сигнала и ждал куратор. Он метнулся к столу, ухватился рукой за край столешницы и замер в такой позе. Из модуля звучало на всю комнату, эхом разносясь по всему зданию:
- . . . большие разрушения на планетах Фитол, Спазга, Ильтрум, - я знал, что они находятся там, куда я летел, в соседней галактике, и невольно напрягся, чтобы не пропустить ни одного слова:
- Галактика R -8/5 предупреждает соседние галактики об опасности. Избежать её невозможно, но можно подготовиться для минимизации потерь и жертв. Нельзя спасти инфраструктуру планет, но необходимо спасти жителей планет. По нашей галактике ударила комета, необычная по своей силе, форме и структуре. Есть версия, что этот смерч в виде кометы породила чёрная дыра галактики после того, как учёные пытались воздействовать на неё обстрелом из нейтронной пушки. Выброс энергии был зафиксирован именно в этом секторе галактики. Ведётся поиск экспериментальной установки и её персонала. Пока безуспешно. Выброс энергии сформировался в комету, как мы назвали этот объект в силу его внешнего сходства. Но траектория её непредсказуема и природа её неизвестна. С нескольких станций поступили сигналы о том, что инфрагексогенные камеры зафиксировали в пространстве частицы антиматерии. Разлетаются они из хвоста образовавшейся кометы, в связи с чем ей больше подходит классификация, как антикомета, поскольку природа её не соответствует всем, ранее известным кометам и требует изучения. Неизвестно, чем это грозит живой и неживой материи Вселенной и что будет с галактикой. О всех необычных фактах и явлениях просьба сообщать в центр мониторинга галактики R - 8/5. Антикомета покинула пределы нашей галактики. Немедленно введите чрезвычайное положение на планетах. Звездолётам при обнаружении антикометы в зоне полёта менять курс и покидать опасный сектор. Есть предположение, что антикомета исчезнет так же внезапно, как и появилась, израсходовав заряд энергии. Будьте бдительны!
Я слушал, затаив дыхание, как и все вокруг меня, понимая, что ничего не смыслю в антиматерии, её чудесах и опасностях для меня. Самое плохое, если не знаешь, что тебя ждёт. Когда лезешь в электрические провода - тогда другое дело. Тогда знаешь, что тебя может долбануть и мысленно ты готов к этому. Ты знаешь, что нельзя хвататься за оголённые провода, это опасно. А в чём опасность здесь, с этой антиматерией? Что от неё ожидать? Мне даже стало обидно от мысли, что при безграничности Вселенной вдруг возникает опасность столкнуться с какой-то антиматерией, когда можно лететь тысячи лет и не повстречать и миллионной доли того, что в ней напичкано. Так же обидно, как из мешка с зерном вытащить капсулу с цианидом.
Кому как повезёт. Никакие законы тут не действуют. Но легче мне не стало от таких мыслей. Они мне только напомнили забытое чувство беспомощности перед непознанными тайнами Вселенной. Тогда, в молодости, когда я в курсантские годы совершил первые учебные полёты в космос, это и случилось. После первого полёта я не мог уснуть всю ночь и до сих пор не могу забыть удивления, охватившего меня от мысли, что не только я, но и всё человечество в своих попытках освоить космическое пространство напоминает глупенького котёнка. С этим любой согласится, кто хоть однажды видел, как ведёт себя котёнок, впервые выпущенный из дома, где он родился, на улицу. Надо видеть, в каком шоке он пребывает, открыв новый мир для себя после того, как только-только успел изучить место своего обитания в пределах дома. Ему надо много времени, чтобы освоиться за дверями знакомой обстановки. Точно так же и человечество потратило долгие годы, чтобы преодолеть свою робость перед непознанными звёздными просторами. И чем дальше были шаги в космос, тем больше возникало вопросов. Сколько их ещё будет?
Мой куратор первым опомнился и всем телом крутнулся на ноге в мою сторону:
- Не повезло тебе с визитом к нам. Кто знает, куда ещё занесёт эту антикомету, - он покачал головой. Я успел прийти в себя:
- Вообще-то мне у вас нечего делать. Я на задании. Мой маршрут в галактику R -8/5.
Литтлленец вытаращил на меня свой глаз:
- Так чего ты тут стоишь?! Мы даже заправить тебя не сможем. Неужели не видишь?! Мы вызвали технопринтеры для возведения нового здания Управления. Всё начинаем с нуля, заново, - воскликнул он.
- Мне и заправка не нужна, - ответил я, чувствуя досаду на себя за былое отпускное настроение. Это была расплата, и не самая горькая. Сейчас я бы уже был в соседней галактике. "Неизвестно ещё, что бы я там встретил" - успел я подумать, а вслух произнёс:
- Вынужден вас покинуть для дальнейшего полёта. По крайней мере, я доставил вам проблем меньше, чем вы мне. Я отбываю. Помех для этого нет и помощь космопорта мне не нужна, - я повернулся и поспешно вышел прочь. Я торопился. Антикомета могла вернуться в своём непредсказуемом метании по Вселенной. Не заняло много времени добраться до звездолёта и стартовать с планеты. Поднявшееся облако пыли скрыло из виду и мусорные узоры, и площадку, и остатки здания. Я возвращался на маршрут, который уже не казался мне приятной прогулкой.
Достигнув галактики R - 8/5, я ещё раз проверил конечные координаты курса и отправился спать. Даже не было желания ужинать. Усталость навалилась такая, словно это я стёр космопорт с лица планеты. Не добравшись до спального отсека, я, как был, в пыльном костюме, завалился спать на диване в зале перед экраном визора. До сих пор мне не приходилось опасаться ни комет, ни метеоритов. Силовая защита спасала звездолёт и от излучений, и от столкновений с космическим мусором.
Цель моего задания, планета Церум, находилась в центре галактики. У меня был впереди месяц полёта до упомянутых в сообщении планет и ещё три месяца потом до конечной точки маршрута. Меня успокаивала мысль о том, что траектория антикометы прошла пока мимо центра галактики.
- Вероятно, там всё спокойно, - успел я подумать, засыпая. Разве мог я тогда предположить, что элементарные частицы, распыляемые её хвостом, несли с собой не меньшую проблему, чем её энергия разрушения? Этого никто не мог знать. А если бы и знали, что толку? Это не оголённый провод. Не увернёшься.
Только сейчас, спустя много лет, я начал понимать, с чего всё началось. Тогда мне было не до этого, не до анализа. Многомесячные допросы учёными и мои размышления по этому поводу привели меня к такому выводу. Он лишь подтвердил мои первоначальные, ни на чём не основанные догадки. Всё началось с того, что две недели спустя мне пришлось выйти в открытый космос для чистки солнечных батарей. Уровень напряжения на борту всё это время непрерывно падал и дошло до того, что я не мог включить кофеварку, что окончательно переполнило чашу моего терпения. Диагностика показала падение мощности солнечных батарей. Мне пришлось изрядно попотеть. За время стоянки на Литтле поверхность элементов покрылась толстым слоем пыли. Она запеклась твёрдой коркой и плохо поддавалась моим усилиям. Мне пришлось два раза возвращаться в звездолёт, чтобы отдохнуть и собраться с новыми силами. В это время звездолёт уже находился в секторе планет Фитол и Спазга, где антикомета распылила свой хвост.
Как потом мне объяснили ученые, её частицы способны промчаться сквозь всю Вселенную, пронзая галактики, как шампур пронзает куски мяса. Могут зависнуть в пространстве, обладая массой покоя. Эти частицы проскакивают сквозь планеты, звёзды, космические корабли, сквозь любую материю этого мира. Но они растворяются в тканях живой плоти, в живой материи. Эта теория была озвучена после моего случая. По крайней мере, споров по её поводу было немного. Но и утверждать с полной уверенностью никто не брался. Я довольствовался таким объяснением. Что мне ещё оставалось? Я остался жив, но этот факт не может быть доказательством истории, случившейся со мной.
А дело было так. Когда я закончил работу и солнечные панели заблестели, я направился в шлюзовую камеру. Я уже готов был нырнуть в люк, как ощутил на спине, ниже лопаток, слабый укол. Нет, на шприц это не походило. Это было так, словно ткнули спичкой. Тихонько, кратковременно, не больно. Я вспомнил об этом только спустя годы, после долгих и нудных расспросов учёных о каждом моём шаге, о каждой минуте пребывания в космосе. А тогда я просто подумал, что неловко крутнулся в пространстве и спиной задел какую-нибудь складку или шов скафандра. Разве мог я тогда знать о вездесущих частицах, оставленных в пространстве хвостом антикометы?! В тот момент я всего лишь был рад окончанию работ и мечтал об отдыхе. Проблем с электричеством у меня больше не было. Мне хватило других проблем, о которых я вряд ли когда-нибудь забуду. Это останется со мной навсегда.
Закончив все дела, приняв душ и поужинав, я отправился спать, напрочь забыв про мимолётный укол под лопатками. Утром я проснулся от ощущения, что на меня кто-то смотрит. От неожиданности я вздрогнул и принял это за сон. Перед кроватью стоял я и пристально, не мигая, смотрел в мою сторону. Немигающий взгляд вызывал мысли о сне, потому что такой взгляд невозможно представить в реальной жизни. Причём, я стоял в спортивном костюме, словно только что после вечерней тренировки в спортзале и душа собрался на ужин. Я снова открыл глаза. Видение не исчезло. Тогда я ущипнул себя за руку и увидел, как я, стоящий у кровати, повторил синхронно с моими движениями то же самое. Этот тип ущипнул себя за руку, не отводя взгляда. В своей неподвижности он больше походил на андроида, на робота, чем на живого человека. С чего бы живому человеку вот так стоять и пялить глаза? Спросонок я ещё не осознавал в полной мере возникшей ситуации. Я сел на кровати. Этот тип тут же уселся рядом. Кровать никак не отреагировала. Матрас не прогнулся, ни одна пружина не скрипнула, словно я один, без этого типа, продолжал сидеть. Меня бросило в пот, и я вытер лоб. Этот тип повторил то же самое одновременно со мной, словно я смотрелся в зеркало.
- Ты кто? - спросил я и не узнал свой голос.
- Ыт окт? - услышал я в ответ точно такой же голос, говоривший одновременно со мной, отчего в результате одновременно звучала неразборчивая белиберда. Я не понял и не расслышал его слов. Так они прозвучали неожиданно. Понял только, что говорит он на непонятном наречии. Моя попытка незаметно прикоснуться к нему не удалась. Он сидел вплотную, рядом со мной, но рука моя скользила по воздуху вдоль его тела, как будто этот воздух создавал вокруг него оболочку, недоступную моей руке. Я чувствовал, что от него не исходит ни тепло, ни холод. Вот он, рядом, я это вижу, но не ощущаю. "Как фантом" - мелькнула первая мысль. Тот сидел молча, уставившись на меня, никак не реагируя на мою мысль.
- Ты кто? - снова попытался я спросить и услышал снова одновременно:
- Ыт окт? - Выражение его лица не изменялось. Просто маска, маска моего лица. Но какая! Даже щека не пробрита, как у меня. "Действительно, как зеркало" - подумал я, разглядывая его.
- Ты откуда взялся? - спросил я, раздумывая, что делать.
- Ыт адукто яслязв? - зазвучало в ушах вместе с моими словами. Эти звуки мешали мне думать. Казалось, рот он открывает одновременно со мной, ещё больше напоминая зеркало, говорящее зеркало. Какое-то время я продолжал сидеть на кровати, не зная намерений этого типа и его возможностей, не зная, что от него ждать.
- Ладно, хоть не вооружён, уже легче, - продолжал я размышлять в тишине, которую расхотелось нарушать. - Откуда он взялся? Что я сделал не так? Или это не из-за моих действий я тут в двух лицах? Что мне с ним делать? А что он сделает со мной? Друг или враг? Откуда он? - не давал покоя вопрос. Окончательно привыкнув к обстановке, я понимал, надо вставать и решать проблему. Я осторожно передвинулся на кровати назад, в сторону подушки, согнул ноги в коленях и не касаясь его, опустил их на пол, чтобы встать. Мой двойник тоже, я заметил, отодвинулся от меня прежде, чем встал на ноги одновременно со мной. Моргать он, похоже, не умел, что ещё больше усиливало эффект нереальности происходящего, усиливало нежелание верить во всё это. Я направился к двери. Этот тип, мой двойник, моя копия, фантом - чёрт его знает кто, стоял передо мной и преграждал дорогу. Я не мог его обойти, не мог отпихнуть. Руки мои упирались не в него, а в невидимую стену перед ним, и он был недосягаем за этой стеной.
- Ну, и что дальше? - раздражённо вырвалось у меня. Я плюхнулся на кровать, а в ушах звучало вместе с моими словами:
- Ун, и отч ешьлад? - Мне хотелось заткнуть уши, чтобы эта белиберда не лезла мне в голову, не забивала рот, мешая говорить. "Прошло всего несколько минут после моего пробуждения, а мне казалось, что я схожу с ума. Что же будет дальше?!" - мелькнуло в голове, пока я снова сидел рядом с ним на кровати. Я отодвинулся от него. Он сделал то же самое. Тогда я встал с кровати и попятился от него к двери. Он начал удаляться от меня спиной вперёд. "Ну разве не зеркало?" - мелькнуло в голове. Отступая от меня назад, он наткнулся на шкаф и тут же оказался рядом со мной. Я продолжал двигаться спиной вперёд. Он опять попятился от меня. За спиной я нащупал ручку двери и открыл её. Надо было видеть, как этот болван, моя копия, старательно шарил рукой у себя за спиной, но я уже был в коридоре. Мне удалось выбраться! Победа над самим собой окрылила меня ненадолго. Тут же он оказался передо мной. Видимо, наткнулся на стену. Тогда я начал удаляться от него по коридору спиной вперёд в сторону ванной комнаты. Я ещё по привычке продолжал соблюдать ежедневный распорядок. Мои надежды очень быстро развеялись в прах. Радуясь, что так ловко перехитрил этого болвана, я буквально прокрался в ванную, но стоило мне повернуться к раковине, как я наткнулся на непроходимую стену с немигающим взглядом, отделявшую меня и от раковины, и от душа, и от утренней процедуры. Никого я не обхитрил. Этот тип смотрел на меня, не мигая. Ну хорошо. Я повернулся к раковине спиной. Этот тип снова оказался перед носом.
- Ну и чёрт с тобой! - злорадно подумал я, нащупал за спиной рукоятку крана и открыл воду. Смочил руки и кое-как протёр лицо. Удалось умыться. Я попятился на кухню готовить завтрак. Наверное, со стороны интересно было бы наблюдать, как два идиота пятятся друг от друга задом по коридору, при этом, если незваный двойник натыкался на преграду, то оказывался рядом со мной и снова начинал пятиться от меня спиной вперёд. Когда я допятился до кухни, мысли мои были не о завтраке. Похоже, я попал в ситуацию, из которой ещё не приходилось выбираться. Готовить завтрак за спиной я тоже не умел. Большой радостью для меня оказалось сварить кофе и наткнуться на вчерашний бутерброд. Двойник передо мной с невозмутимым видом старательно повторял руками движения у себя за спиной. Когда я пил кофе, он повторял мои движения с пустыми руками. Наверное, в другой ситуации без смеха на это смотреть было бы невозможно. Но мне было не до того. Я размышлял. Мне необходимо было собраться с мыслями. Но сначала в Центральный Пост. Я допятился спиной вперёд до штурманского кресла и по привычке попытался в него сесть, но почувствовал, что это у меня не получилось. Вернее, получилось, но не совсем. Я вроде бы сидел, но не в кресле. Повернув голову, я увидел, что сижу на двойнике. Он был в кресле! Я чувствовал себя непонятно на чём, на тугом надувном матрасе. От неожиданности или от отвращения, я вскочил. Двойник стоял напротив. Кресло пустое. Но сесть я в него не мог и больше не хотел пытаться это сделать.
- Седьмой! -Громко крикнул я. - Координаты звездолёта! - Не тут-то было. В ушах зазвучали другие слова, сливаясь с моими:
- Йомьдес! Ытанидроок атёлодзевз! -Казалось, уши лопнут от этой белиберды. Компьютер в своём ответе был бессилен:
- Повторите команду! Повторите команду! - Я повернулся и пошёл прочь, попятился в спальню, каждый раз невольно вздрагивая при очередном появлении двойника, старательно возникавшего перед носом. В спальне я хотел упасть на кровать, сунуть руки под голову, ногу на ногу и уставиться в потолок. Я любил так размышлять. Но ничего не получилось. Я снова почувствовал тугой надувной матрас. Дико зарычав, я вскочил и сел на край кровати. Уперся локтями в колени, подбородком упёрся в ладони и замер. Для меня казалось чудом, что двойник не мешает мне сидеть, не мешает мне думать. Похоже, он умеет только повторять мои действия. Мои мысли были ему недосягаемы. Что это? Примитивная модель? Или так задумано? Мне казалось, что это происходит не со мной, я не мог сосредоточиться, собраться с мыслями. Я покосился на двойника. Тот, как ни в чём ни бывало, сидел рядом и не мигая смотрел на меня. Мысли с новой силой начали терзать мою голову:
- Двойник этот! Кстати, какой он двойник?! Да, это моя копия, но он скорей антидвойник, чем двойник, чёрт его побери! Ведь он всё делает наоборот, вопреки мне! Стоп! А что там говорил литтлленец о двойниках? Они тоже их видели, своих двойников! Да! Скоротечно, но видели! Они исчезли так же внезапно, как налетевшая буря. Это была не буря. Хвост кометы прошёл над их планетой. Но ведь это не комета, её назвали антикометой из-за распыляемых её хвостом античастиц, - я потёр лоб, чувствуя, что мысли мои приходят в порядок и выходят из-под эмоциональной встряски. Краем глаза я заметил, как двойник или антидвойник тоже старательно потёр лоб.
- Нет, я не должен отвлекаться. Думай! - Командовал я самому себе, отвернувшись. Дальнейшие мысли погрузили меня в пучину ужаса от безысходности:
- Звездолёт проходит сектор повреждённых планет. Неужели есть связь между моими проблемами и антикометой? Если это так, то антидвойник не что иное, как порождение антикометы. Как, каким образом - другой вопрос, но этот тип - продукт антиматерии?! - Меня охватил ужас, я невольно отодвинулся от него прочь, на что антидвойник охотно отреагировал. Я опять посмотрел в его сторону. Хотя бы думать я мог беспрепятственно:
- Что же ты за чудо такое? Ведь ты не что иное, как анти-я. Мой антипод, только не вверх ногами, а наперекор моим действиям. Вот что ты такое! Антик ты, вот ты кто!
Я усмехнулся придуманному имени:
- Уж больно оно безобидное, уменьшительно-ласкательное, словно винтик или шпунтик какой-нибудь. Убаюкивает, уменьшает мои проблемы. А как их уменьшить, если вся жизнь моя теперь обречена быть задом наперёд. А связь? Я остался без связи. А компьютер? Я остался без управления звездолётом. Этот Антик не даст мне слова сказать, - я вздохнул и услышал рядом глубокий вздох. Моё анти-я контролировало каждый мой жест. Вставать не хотелось. Хотя бы не двигаясь я чувствовал себя хозяином своей недвижимости и это было приятно.
- Ясно, что он не из плоти и крови. Всего лишь энергетический фантом. Частица, скопировавшая моё тело. А такое возможно?! - тут же усомнился я. Если энергия - это вид материи, то мы имеем не материальное тело , а тело из антиматерии. Вдруг меня осенило:
- Этот Антик является порождением энергии. Его энергия противоположна моей энергии. Как два одинаковых полюса постоянных магнитов! Они никогда не соприкоснутся, но никогда не победят друг друга. Любое моё действие будет вызывать противодействие. Моё бездействие и мои мысли его не интересуют! "Он к ним индифферентен" - как сказал бы в Академии Гольдус, начальник кафедры автоматики. Но что мне это даёт? - Усмехнулся я и пожал плечами, - Пока не знаю. Поживем - увидим. Если доживём, - невольно подумалось мне. Антик тоже пожал плечами. Его явно не тяготило наше бездействие.
О победе над ним не могло быть и речи. Какая там победа, если я не могу себе даже позволить улечься на кровати в своё удовольствие. Сколько я протяну вот так, сидя на краешке кровати? Мне надо будет учиться спать в таком положении.
Вдруг в тишине спального отсека прозвучал сигнал космической связи. Переговоры я мог вести из любого отсека, и я по привычке откликнулся:
- Борт Седьмой на связи! - Но реальность тут же напомнила о себе криком на весь отсек:
- Троб йомьдес ан изявс! - Энергия моих слов гасилась антиматерией. Голос Антика сводил на "нет" мою речь.
- Алло! Борт Седьмой! Что у вас со связью?! Что за шум? Говорит космопорт Литтл! Как у вас проходит полёт? Вы в норме? - Что я мог ответить? Спохватившись, я понял, что в моём случае лучшим ответом могло быть только молчание. И я молчал. Быть может, тогда почувствуют неладное в моём молчании, сообщат в Службу Спасения. "Но у них там своих забот хватает" - тут же усомнился я.
- Борт Седьмой! Почему молчите? Что у вас происходит? - звучало в тишине. А у нас ничего не происходило, потому и молчание. Мне оставалось только надеяться, что неудачный сеанс связи озадачит космопорт Литтла. Я встал с кровати и начал пятиться в коридор, по коридору в сторону кухни. Мне еще надо было учиться готовить пищу, стоя спиной вперёд, а пока я приспособился добывать консервы. Нащупал на полке банку, достал из-за спины. Если не то, что надо, возвращаю назад и нахожу другую. Зато, когда она оказывается в руках передо мной, я могу привычно открывать её и утолять голод. Главное, не делать шаг вперёд, иначе тут же упрёшься в невозмутимого Антика.
Хоть как-то я приспособился выживать. Но звездолёт оставался неуправляемым. Я не мог при необходимости вмешаться в режим его работы, не мог определиться с координатами полёта. Ничего я не мог. Нет, кое-что я смог. Мне удалось понять речь Антика. Это открытие почему-то меня не удивило, когда я понял, что все мои слова он произносит с точностью до "наоборот". Антик - он и есть Антик. Через неделю я чувствовал себя собакой с привязанной к хвосту консервной банкой. Каждое моё слово, каждый жест заставляли меня дёргаться. Мне казалось, что привыкнуть к этому невозможно. У меня вошло в привычку сидеть неподвижно и замирать в забытьи. Мои попытки связаться с бортовым компьютером с помощью клавиатуры кончились провалом. Если мне удалось добраться спиной вперёд к панели управления, то набирать на клавишах команды за своей спиной, не глядя на клавиатуру, у меня не получилось. Малейшая попытка повернуться лицом к панели приводила к появлению перед носом Антика и мы, как два магнита, отталкивались друг от друга.
В спортивной борьбе моему Антику не было бы равных с такой способностью быть недосягаемым, неуловимым и в то же время неуступчивым. Но боролся он только со мной. Борьбой это было для меня, а для него просто существование, вероятно, возможное для него только в моём энергетическом пространстве. Одно дело, когда паразиты живут в твоём организме. Ты можешь всю жизнь прожить с ними и не замечать их существования в тебе. Даже когда анализы покажут их присутствие, то ты скорей поверишь своим ощущениям, чем анализам и не начнёшь борьбу с паразитами. Так тебе с ними хорошо и комфортно. В моём случае паразит существовал снаружи, возле меня. Он не мешал мне жить. Он просто не давал мне никакой жизни. Никто меня не учил защите от таких паразитов. Мне оставалось только терпеть и надеяться, что я не сойду с ума.
Моё бездействие на него никак не влияло. Поначалу я надеялся, что он подпитывается моей энергией, затрачиваемой мною при движениях. Но мои наблюдения показали, что сколько бы я ни сидел, замерев в оцепенении, на его внешний вид это никак не влияло. Антик не проявлял признаков увядания красок и снижения активности. Он был свеж и полон энергии. Для чего я тогда ему нужен? - недоумевал я. Тот период в моей памяти хранится как слипшийся кусок, сплошное беспамятство вперемешку с редкими минутами голодного озарения организма для похода на кухню. Мутная пелена перед глазами, в руках консервная банка. Руки, ободранные в кровь об эти банки. Кружка воды и снова провал памяти. В ушах шум от брякающих под ногами пустых банок. Пол в кухне, весь коридор был завален ими. От моих шагов они разлетались в разные стороны. Я не обращал внимания на то, что шаги Антика были беззвучны. Ни одна банка не гремела. Я не смотрел в его сторону. Не знаю. Может, он не ходил, а скользил над полом? Мне это было неинтересно. Я не мог на него смотреть. Не могу сказать, как долго длилось это беспамятство.
Однажды тишину спального отсека нарушили позывные космической связи:
- Борт Седьмой! Говорит командир патрульного корабля "Гонт"! Приём!
Я встрепенулся. Ведь прозвучал мой позывной эфире. Но напрасно они ждали. Приёма моего ответа не последовало. Мой звездолёт молчал. Разве я мог не знать, что означает в космосе встреча со звездолётом, не отвечающим на запрос встречного корабля? Это может означать всё, что угодно. Такие звездолёты не пропускают мимо. Их обследуют или берут на буксир до ближайшего космопорта. Когда-то в земных морях действовали законы судоходства. В космических океанах сохранились те же законы.
Я не мог ответить, но звук голоса заставил меня подняться. У меня уже ловко получалось ходить спиной вперёд. Антику приходилось хуже. Он постоянно натыкался на преграды, хаотично пятясь назад и выскакивал возле меня, снова начиная свое брожение прочь. Я добрался до Центрального Поста. Включить экран обзора можно и наощупь. Когда у меня получилось это, я развернулся сначала боком, а потом начал пятиться назад от экрана, что позволило мне наблюдать окружающее пространство. Антику оставалось только беспомощно барахтаться от меня прочь. Своими действиями я не оставлял ему ничего иного.
Рядом со звездолётом находился звёздный корабль боевого охранения галактики. Я не мог его не узнать после того, как однажды побывал на его борту для вручения экипажу награды от Бюро Межзвёздной Безопасности. "Гонт" относился к классу звёздных линкоров. На его фоне мой звездолёт крейсерского класса выглядел букашкой с опознавательными знаками БМБ на борту. Они не могли принять мой корабль за пиратский и мне не приходилось ожидать от них агрессивных действий в ответ на моё необъяснимое молчание. Для меня появилась надежда на спасение. Хотя я не имел ни малейшего представления о том, каким образом меня можно спасти от себя самого. Военная мощь линкора была бессильна перед Антиком. Конечно, ионный распылитель может уничтожить целую планету. Он с лёгкостью превратит в ничто и мой звездолёт, и Антика.
Я не допускал такой перспективы, чувствуя себя к тому времени единым целым с Антиком. Своим помутнённым рассудком я представлял, что Антик пустил в меня свои корни и я неразрывно связан с ним. Его гибель будет неизбежно означать мою смерть. Беспомощность вымотала мои силы хуже любых нагрузок. Отсутствие возможности действовать помутило мой рассудок. До сих пор во всех случаях своих звёздных приключений меня спасало то, что я действовал. Действовал вопреки всему и находил выход, свято веря в лозунг астронавигаторов "безвыходных положений не бывает!". Но не в этот раз. От любых моих действий становилось только хуже. В этот раз моим спасением могло оказаться полное бездействие. Я к такому не привык. Мысли рассеялись, чувства притупились, из всех желаний осталось одно - утолить голод. Никто не мог мне подсказать, что я превращаюсь в овощ. Сознание моё прорастало Антиком, из чего мог вызреть только один плод - полное сумасшествие.
В таком состоянии я пребывал к моменту появления "Гонта". На экране обзора нетрудно было заметить, что линкор выполняет манёвр сближения с моим звездолётом, идущим с крейсерской скоростью. В другой ситуации мне ничего бы не стоило увеличить скорость и оставить линкор далеко позади. Но мой звездолёт был неуправляем. Сбросить скорость он тоже не мог, несмотря на требование патрульного корабля. А это уже повод для открытия огня за неисполнение приказа. "Звездолёты с опознавательными знаками БМБ обычно не игнорируют команды звёздных патрулей". Эта мысль неожиданно взбодрила меня, как и звучавшие по связи слова:
- Борт Седьмой! Немедленно снизить скорость и приготовиться к досмотру! Снизить скорость! - Мне очень хотелось верить, что на линкоре не видят в моём звездолёте мишень за необъяснимое поведение в космосе. Они имеют право не разбираться, а реагировать для устранения опасности всей галактике. Это их работа. Вдруг я отчётливо заметил, что расстояние до линкора на глазах увеличивается. Мои опасения сменил ледяной ужас от мысли "Меня отпускают?! Но почему? В нарушение всех законов и инструкций?! Я готов! Стреляйте! Я не остановился!". В отчаянии я схватился за голову и сделал шаг вперёд. Тут же мою попытку и мои мысли развеяло столкновение с преградой. Антик стоял, схватившись за голову. Я не мог ступить вперёд, чувствуя, что меня отталкивает от него назад. Невозможно было протянуть руки, схватить за горло и задушить это ненавистное препятствие. Я молчал. Сколько времени уже длилось это молчание? Как долго человек может прожить, не разговаривая? Нет, уж лучше молчать, чем разговор с Антиком. Но тут космическая связь напомнила о себе и разъяснила мою дальнейшую судьбу. Я поторопился обвинить линкор в нарушении законов безопасности:
- Борт Седьмой! Ваш дальнейший полёт невозможен за нарушение приказа. Звездолёт будет блокирован квантогенной ловушкой! За все последствия ответственность ложится на экипаж корабля - нарушителя! Приготовьтесь к форс-торможению! Конец связи! - В тот момент мне было всё равно. Если бы я услышал, что мой звездолёт распилят пополам за неповиновение, я был бы рад ожиданию конца своего тихого безумия. К тому времени линкор исчез с экрана обзора, но я знал, что ждёт меня впереди. Знал из учебников, из лекций в курсантские годы. Никто из знакомых астронавигаторов не попадал в квантогенную ловушку. В учебниках об этом было сказано немного. Остановить можно любой звездолёт. Но это опасно и для его систем, и для здоровья экипажа. Если звездолёт шёл в рабочем режиме, то после воздействия силового поля выходит из строя электроника корабля, некоторые типы тяговых двигателей приходят в негодность и не подлежат ремонту, то же самое с бортовыми компьютерами - последствия самые разные - от ремонта до полной замены. Экипаж подвергается опасности не только здоровьем, но и состоянием психики. Имели место необратимые изменения сознания. В практике освоения космоса ловушки применяли всего несколько раз. Знал о ловушках я немного, но достаточно, чтобы принять меры и попытаться уберечься.
Я пятился задом в спальный отсек, как будто это было самое безопасное место. А что я мог ещё сделать?! Антик мелькал перед глазами, то пятился от меня, то появлялся перед носом, снова удаляясь. Я не мог пристегнуться в кресле. Не мог спрятаться под кроватью. Не мог залезть в анабеозную камеру. Я мог только присесть на краешке кровати одновременно с Антиком. Я даже не успею узнать, кто об кого расплющится в момент удара - он об меня или же меня размажет по его непроницаемому пузырю. В любом случае получится двойная котлета, где будет, наконец, одно целое. Когда присаживался на край кровати, я знал, что меня ждёт. Конец кошмара.
Я не мог знать, что впереди по курсу движение для меня было уже перекрыто. Четыре звездолёта класса "Квант", каждый из которых могут обеспечить энергией целую планету, ждали меня. Им нужно было время для развёртывания лучей в квадрат силового поля. Я не знал, что в этом поле искривляется пространство, а звездолёты напоминают муху, попавшую в паутину. И хорошо, что я этого не знал. В те часы меня занимала другая мысль в тиши спального отсека. Я не отдавал себе отчёта в том, что смотрю на Антика. Я не мог представить другую жизнь, где его не будет. Точно помню, что не испытывал к нему ни ненависти, ни злобы в те последние единицы времени. Не знаю, что это было - часы или минуты. Но после был удар и темнота.
После темноты был белый цвет. Не свет, а цвет. Всё вокруг было белым. Мне никто не говорил какого цвета рай. Наверное, он белый. Так мне было хорошо. Я даже не понимал в первый момент - стою я или лежу. Вдруг я увидел перед собой лицо и невольно вздрогнул. Оно было в белой полумаске, но это было не моё лицо. Я сразу понял, что это не Антик.
- Где он? - испуганно спросил я. Не знаю, чего я боялся - того, что не вижу его или того, что снова увижу.
- Успокойтесь, - тихо произнес человек в полумаске. - Всё хорошо. Ваш звездолёт на базе. Им занимаются, - меня передёрнуло от недовольства, что меня не понимают:
- Где он?! - попытался закричать я. На лицо легла маска и снова темнота. Новое пробуждение было более красочным и длительным. Я лежал в одноместной палате. Любой может отличить больничную палату от спального отсека звездолёта, я думаю. Всё вокруг подчинялось одной задаче - радовать глаз. Оконное стекло было залеплено цветными витражами, и они переливались в лучах солнца, разбрасывая солнечных зайчиков по стенам. Солнечные блики улыбками расплывались по стенам и притягивали глаз, заставляя забывать о причинах своего пребывания в этих стенах и о вопросах, связанных с этим. Я просто лежал и любовался, чувствуя покой в душе и расслабленность в теле. Не было ни волнений, ни боли. Видимо, надо мной хорошо поработали.
Не успел я нарадоваться пробуждению, как стена открылась и у кровати появилась фигура в синем халате:
- С прибытием на Церум! - услышал я. - Мы рады, что для Вас всё так удачно закончилось. Нам ещё предстоит разобраться в причинах, заставивших нашу Службу Безопасности применить к вашему звездолёту столь исключительные меры. Мы вынуждены были это сделать, - добавил он.
- О чём Вы? - не понял я его длинной речи.
- Я имею ввиду применение квантогенной ловушки для Вашего задержания после неподчинения приказу патрульного корабля. Вели Вы себя неадекватно, я это заявляю, как начальник Службы по космическим контактам. Моё имя ФХРГТ, - гордо произнёс он. Если понимать их речь без гласных мне позволял нейропереводчик, то имена их были непереводимы и неповторимы. Я кивнул в ответ и представился.
- Мы уже знаем, кто Вы. Ваш резидент БМБ информирован о вашем прибытии и скоро будет. Ваш визит на планету имеет официальный характер, но после его завершения Вам предстоит принять участие в работе комиссии по разбору инцидента. Межгалактическая Служба безопасности полётов требует расследования, выявления виновных лиц и наказания. Ваше руководство тоже заинтересовано в выводах комиссии. Ремонт звездолёта обходится вашему Бюро в большую сумму. От Вас ждут объяснения причин случившегося. А пока набирайтесь сил. Они Вам понадобятся, - добавил он, вставая.
- Подождите, - начал я было. - А что случилось с ним, с Антиком? - но фигура в халате странно на меня посмотрела и скрылась. Стена замкнулась за ней. Пока мне был ясен только тот факт, что я снова в одном лице вернулся к нормальной жизни.
Мои размышления в одиночестве длились недолго. Стена снова распахнулась и впустила знакомую мне личность. Резидент R-Церум спешил меня приветствовать, как старого знакомого. От его доброжелательной энергичности краски палаты засверкали ещё ярче.
- Как же так, дружище?! - шумно сокрушался он. - Никак не ожидал увидеть тебя на больничной койке, да ещё в качестве обвиняемого, - покачал он головой.
- В чём меня обвиняют, и кто? - Я приподнялся на подушке.
- Ну - ну, дружище, лежи, - похлопал он меня по плечу. - Твой нынешний визит наделал много шума в галактике. Четыре планеты остались на несколько дней без энергии, в кромешной тьме, пока тебя ловили. Сам понимаешь, такое не может остаться без последствий. Все ждут расследования. Я тут встречался с официальными лицами и мне поведали неофициальные подробности твоего задержания. Должен сказать тебе, что от этих подробностей становится жутко. Всё говорит о том, что патрульная служба приняла верное решение, остановив твой корабль посреди галактики. Ты был невменяем и представлял собой окровавленный кусок мяса, который случайно нашли в багажном отсеке.
- Этого не может быть! - Я сел на кровати. - Я всё помню до наступления тьмы. Я находился в спальном отсеке. Мы находились. Я и Антик.
- Я говорю то, что слышал. Тебя вытащили из багажного отсека, окровавленного. В переборке с соседним спальным отсеком была пробита огромная дыра, но спальный отсек был пуст. Там никого не было. Так рассказывали, - горячо уверял резидент. - Звездолёт в ужасном состоянии. Снаружи пострадал меньше, чем внутри. Все его системы восстанавливают. В обратный путь тебе не скоро, - он подмигнул мне. - Рингосепты нынче матёрые! Вволю поохотимся! - он хлопнул меня по плечу, но я был далёк от желания разделить его чувства.
- Я там был не один, - начал я. - Там был Антик, причина всех моих бед. Только его существованием я могу доказать свою невиновность. Как может быть виновен заложник в том, что его взяли в заложники?! Я был заложником на собственном корабле! Заложником своего антидвойника! Я называл его Антиком! Что с ним стало? Он был моим продолжением, одним целым со мной и в то же время против меня, против всех моих действий! Где он?! - мой голос перешёл в крик, от которого резидент растерянно вскочил. В палату вбежали двое, и маска на лицо успокоила меня.
Очнулся я в одиночестве и пожалел о случившемся. Кто мне поверит? После ловушки на меня и так смотрят с сомнением в умственных способностях, а тут ещё я про Антика рассказываю. Бред какой-то. Я сам верю во всё это? Вдруг я отчётливо понял, что дела мои плохи. Что я скажу комиссии? Мои слова могут подтвердить литтлленцы с космопорта. От них впервые я услышал о мифических двойниках. Это шанс для меня. Крохотный, но шанс. Службе мониторинга галактики надо сделать запрос. Она знает всю обстановку в зоне антикометы. Может, всплывут другие подобные нелепости. Больше мне надеяться не на что. Всю ночь я провёл, не сомкнув глаз. Теперь Антик, уже своим отсутствием, вредил мне ещё больше.
А утром я приятно удивился, что иногда размышления приводят к неожиданным результатам. Не только палата, но и мои мысли были под контролем. Сразу после завтрака в палате появился субъект, совсем не походивший на врача. Никакой халат не скрыл бы его военной выправки и решительных манер. Он не представился, а сразу начал:
- Нейон Ти, мы знаем Вас по многолетней работе в БМБ и по вашей репутации астронавигатора, не признающего безвыходных положений. Мы не можем не прислушиваться к вашим словам, как бы нелепо они ни звучали. Работа комиссии по расследованию инцидента под названием "ловушка" уже началась. Мы сделали запрос в Службу мониторинга галактики. Ведётся тщательный опрос свидетелей с космопорта планеты Литтл. Должен сказать, что антикомета прошла ещё через две галактики и бесследно растворилась. Её траектория отслежена. Отправлены экспедиции на трёх звездолётах для сбора информации. Случай с Вами из ряда вон выходящий. Ему не может быть простого объяснения. Так я думаю. И никто не ждёт от Вас простого объяснения. Все простые объяснения превратят Вас в виновника инцидента. Будем разбираться, - закончил он, вставая. - Надеюсь, Вы нам в этом поможете.
Я лежал в тишине, и мне казалось, что случилось невозможное. Я могу предъявить своего Антика без опасений выводов насчёт моей адекватности, повреждённой силовым полем ловушки. У меня появился шанс. Этот шанс обошёлся мне очень дорогой ценой в виде часов, дней, месяцев жизни, затраченных в разговорах, опросах и допросах учёными. Не сосчитать заседаний, собраний и бесед по поводу моих утверждений о пребывании в заложниках у моего анти - я. Даже военные было заинтересовались такой идеей анти-воина. А что? Было бы неплохо забросить во вражескую казарму таких античастиц, чтобы к утру у каждой кровати стоял анти-солдат и не давал своему двойнику хвататься за оружие. Какая тут может быть война, когда им из казармы даже не выбраться. Уж они бы меня тогда поняли, эти солдаты. Но всё это были теории и предположения, прожекты. Для превращения в проекты им не хватало знаний.
Время шло, никто не собирался отпускать меня обратно на Землю. Вернулись три звездолёта из экспедиции по следам антикометы. Их данные немного подогрели интерес учёных к моему случаю, и они с новой силой возобновили попытки извлечения зерна знаний из моей информации. Но для знаний нужна научная теория, а не информация. Чем я мог им помочь? Одна из экспедиций сообщала интересный факт. В галактике ST-9/2 имел место странный случай с меликантой. Как я потом понял, это подобие земной коровы, только у меликанты два вымени. Одно снизу, а другое сверху, на спине.
Хозяев упоминаемой меликанты два дня разыскивали по лесам после того, как они выскочили из разрушенного антикометой местного коровника. С их слов было записано что, когда буря утихла, они зашли в сарай. Меликанта стояла целёхонькой среди разрушений. Рядом находилась ёмкость с кайлом, как называют они молоко. Из этой ёмкости наружу, как мыльный пузырь, выдувалась наверх меликанта, ни дать ни взять, копия ихней красавицы. После этого они не помнили, как и где оказались. Вернувшись домой, хозяева не обнаружили ни своей кормилицы, ни ёмкости с кайлом, ни новой телеги.
Не знаю, что общего в этом нашли учёные с моим случаем. Я всего лишь астронавигатор и привык иметь дело с конкретными фактами, а не с догадками. Хотите - верьте. Хотите - нет. Учёным очень хотелось поверить. Они бы и рады, но как всё объяснить? Уже не припомню, как возникла эта версия насчёт укола в спину. Несколько месяцев понадобилось, чтобы прийти к такому выводу.
Я был поражён частицей антикометы и явился прародителем своего анти-я. Учёные так и называли его, Антиком. Были предложения поместить меня в камеру и подвергнуть обстрелу частицами, но я их вовремя отговорил от этой затеи, напомнив, что у меня нет времени ждать возникновения новой антикометы, а на обстрел меня другими частицами я наотрез отказался.
Я облегчённо вздохнул после оглашения такого вывода, признававшего факт существования Антика, а значит, и правдивость слов о моём положении заложника, снимавшем с меня все возможные обвинения. Фактически, меня признавали невиновным. Дальше начались дебаты по поводу исчезновения Антика. Но дальнейшее меня уже не интересовало. Оправдательный вердикт комиссии давал мне право покинуть планету. БМБ также ожидало моего возвращения. Новые агенты давно приступили к своей работе по присланным мной документам. Задание успешно выполнено. Ничего нового я не мог сообщить учёным об исчезновении частицы, поразившей меня. Меня самого после работы ловушки собирали по частицам. Звездолёт мой давно стоял на стартовой площадке. Я нанёс прощальный визит к резиденту и отбыл в обратный путь. Проблем с этим не оказалось. Учёные обещали прислать отчёт с версией о причине исчезновения Антика, но мне кажется, что я и сам догадываюсь.