Sloniara : другие произведения.

Старые добрые времена

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Земля перестала быть. Последняя надежда для остатков человечества - Марс - тоже переживает последние дни. Почему? Просто человек принес сюда все свои проблемы и их решения. Скверные решения... было написано для колфана на все 4 темы: Марс, дракон, выживание, исповедь.
  
  Серый дождь лениво накрывал мокрым саваном издыхающую громаду, оседая тяжелыми каплями на чешуе из окон и черепицы.
  Город напоминал древнего, уставшего от жизни ящера. Готового вот-вот уйти на вечный покой, но пока что живого. Город тяжело подпирался на костыли небоскребов, лениво попыхивал огоньком космодрома, вздыхал единственной автострадой...
  Казалось, он чего-то ждал.
  А где-то на задворках, там, где трущобы, вечная сырость и пирамиды из мусора, а жизнь проста и незамысловата: словно цент, брошенный поденщику; в мансарде с прохудившейся крышей, на полу абсолютно пустой комнаты сидел человек.
  Он сидел и слушал, как лениво капает время с потолка в ржавый тазик: тяжелыми грязными каплями, словно отмеряя последние минуты бытия. Не иначе как приближая город со всеми обитателями к порогу вечности...
  Тусклыми были серые стальные глаза. Тусклым был и медный перстень с печатью зверя: знаком древнего и славного рода. Впрочем, род и имя давно канули в лету, оставив владельцу лишь медную безделушку на пальце, да пометку в паспорте.
  Теперь его звали просто - Крепыш. Работы у него не было. Прошлое умерло вместе с далекой Родиной, под вой сирен и вспышки водородных бомб. Будущее выглядело туманным, и судя по всему - бесперспективным. Бывший пилот, позже охранник, уличный торговец, и даже дворник, уже месяц существовал на задворках марсианского Фритауна, отдыхая от последствий прошлой войны, в преддверии войны новой. На этот раз, для разумной жизни - последней.
  Город лениво вздыхал, думая о чем-то своем. И слушая монотонный шелест, казалось, вечного дождя, убаюканный унылой водой, Крепыш изредка вздыхал в такт. Поглаживал перстень, бросал взгляд то на старинные, давно затихшие часы с кукушкой, то на сырую неприбранную постель, то на время, кругами расходящееся в ржавом старом тазу.
  Разорвав тишину, ударил по нервам телефон. Неожиданная удача. Все-таки ОНИ решились доверить ему дело.
  - Он в храме. Один из последних. После исполнения - доложишь. Реквизиты, как и договаривались. Патроны - с огоньком - как раз по тебе и для клиента. Оплата после работы, - сухой голос умолк. Телефонная трубка издала короткие гудки.
  
  Крепыш встрепенулся. Серые глаза сверкнули сталью. Пружинисто подпрыгнул, движения стали резкими, отточенными.
  И казалось: хищник - старый, усталый, со стертыми клыками, но все же матерый - вышел на последнюю охоту.
  Скрип замка, грохот армейских ботинок по лестнице, хруст щебенки. Ветер в лицо, свежесть, и тут же: промозглая сырость. Запахнувшись поплотнее в дождевик, Крепыш шел к пересечению тринадцатой и десятой.
  Город неотступно следовал за ним по пятам. Улыбался зелеными огнями светофоров, подмигивал редкими неоновыми вывесками: обещая то вечную жизнь, то баснословные выигрыши: он знал, что идущего не купить на дешевые подачки, и все же предлагал. Ему просто нравилась игра. А еще он тихо шуршал шинами притормаживающих автомобилей, стараясь не облить водой и грязью человека, способного нечто изменить. Изменить окончательно и бесповоротно. Уставший Город понимал это, чувствовал, переживал, и с нетерпением ждал развязки: любой. И поэтому дорога была чиста, легка и свободна. Несмотря на двухнедельный дождь и атмосферу всеобщего упадка.
  А на углу тринадцатой и седьмой вклинивалось куполом в серое низкое небо огромное здание. Оно тоже чего-то ждало. На пустой улице было тихо.
  Идущий, наконец, дошел...
  
  Перед входом в храм всех святых стоял человек. Невысокий, плотный, в полинялом дождевике. Наконец, что-то для себя решив, мужчина подошел к урне. Нагнулся. Вытащил сверток, обмотанный пленкой. Все на месте, как и договаривались. Положил за пазуху. Оглянулся по сторонам и пошел к массивным дверям.
  Заскрипели створки на несмазанных петлях: Храм принял его в свою громаду. Обволок полумраком, запахами ладана и торжественной пустотой, присущей всем зданиям, наполненным силой.
  Собор был абсолютно, удивительно, мертвенно пуст. Был ли тому виной дождь, тянущийся уже вечность, всеобщее отношение отчаявшихся людей к вере, или просто поздний час, кто знает?
  Крепыш дошел до алтаря. В торжественной тишине, он то смешно шаркал, то старался чеканить шаг. Ему были интересны издаваемые звуки. Звуки, говорившие хоть о какой-то жизни.
  
  - Да, сын мой... - раздался тихий шелест слов незаметно подошедшего священника.
  Крепыш вздрогнул, обернулся, увидел прямо перед собой старца в черной рясе. Высокий рост, смуглое загорелое лицо, теплые янтарные глаза.
  'Теряешь форму. Это он! Узнай точнее!' - громыхнула первая мысль голосом старшего прапора.
  'Действуй' - рявкнул кто-то внутри голосом заказчика.
  'Тихо тут. Спокойно. А может, и не он вовсе?' - шевельнулось лениво нечто свое, родное.
  Шевельнулось, выскользнуло, отразилось от стен храма. И, вернувшись назад, накрыло теплой волной умиротворения.
  Крепыш вздохнул. Стряхнул с себя наваждение. Оставалось совсем чуть-чуть: выхватить беретту с напалмовыми патронам. Выпустить огненное дыхание по цели. Доложить.
  Но был шанс ошибиться. А ошибок пришедший в храм не любил.
  Надо было с чего-то начинать. А святой отец располагал к себе.... Беретта осталась за пазухой. А мужчина, сделав шаг назад: мягкий, кошачий, пружинистый: полностью повернувшись к святому отцу, осторожно начал речь:
  - Отче, я хотел бы жить иначе. Как в старые добрые времена. Когда не было войны. Когда у меня было две Родины. И я знал, куда и когда вернуться.
   - Расскажи, что было. Возможно, ты сам дашь ответ на свои вопросы, - тихо попросил святой отец. И было в голосе священника нечто такое, что заставило Крепыша на миг потерять веру. Веру в идею, в то, что привело его сюда, в заказ и долг.
  Ему захотелось попытаться узнать нечто новое. А вдруг оно есть?
  А от священника веяло теплом. Таким, какое бывает в дождливую погоду у жаркого камина. Когда ты пьешь горячий грог, завернувшись в плед, и тихо-тихо, умиротворяюще: постреливают искорки в пламени.
  Искорки? Да что там - в глазах святого отца жил огонек, способный превратится в пламя...
  Крепыш вздрогнул.
  Нечто коснулось его.
  На душе стало легко и спокойно, как не было давным-давно...
  Искорка в глубине карих глаз тихонько разгоралась, увлекая наемника в дальние дали забытого прошлого. Настоящего прошлого. И главное - счастливого...
  
  Мужчина решил выговориться. Впервые за долгие-долгие годы одиночества, боли и отчаяния, выжженная душа принялась пробивать брешь в ледяной скорлупе сознания.
  Огоньки глаз священника мягко ударили в лёд, и панцирь раскололся. Речь стала обрывистой, но более свободной.
  - С чего все началось? Война изломала мою жизнь. Я потерял все. Семью, работу. Война лишила меня Родины. Наступает мне на пятки и здесь....
  
  Крепыш размахивал руками. Переминался с ноги на ногу. Сбивался.
  И говорил. Говорил.
  Янтарные глаза старца смотрели участливо, с теплом. Огонек в глазах то вспыхивал, то затухал, но все так же неотрывно наблюдал за пришедшим...
  Слова летали в гулкой пустоте, отражаясь от стен. Стен - дарящих покой, мир и безопасность.
  
  - Война затронула и последнее прибежище разумной жизни, - сказал, наконец, Крепыш.
  
  - Почему? Может так и надо? Изменять и познавать. Познавать, изменяя?
  
  - Да, самое смешное: и здесь человек принялся изменять мир под себя. Забыв о том, что мир этот изначально чужд. На Марсе почти вымерли местные жители. Очень странные местные...
  - Да, я знаю это, - ответствовал священник: при этих словах янтарный огонек блеснул особенно пронзительно. И святой отец добавил: - Исчезли кху - владетели почвы, мельмаиды - повелители подземных вод, многие и многие другие, имен которых мы, люди, и не помним. Наконец почти исчезли драконы - видящие суть вещей.
  - Этот мир враждебен. Потому их и... - сказал Крепыш.
  - Нет. Не враждебен. Просто чужд. Люди не искали компромисса со своей Родиной. И она погибла. И самое обидное - перенесли те же проблемы и их решения - сюда. Марс еще борется. Но и он не вечен. Что будет дальше?
  
  Крепыш понимал, что проигрывает. Вернее, что уже проиграл. Разорвав тишину своей странной исповедью. Ввязавшись в диалог со святым отцом. Нельзя было этого делать... Впрочем, Крепыш понимал - ему простительно.
  
  - Возможно, отче.
  - Время крутится по спирали, сын мой. Веет ветер, веет, и все на круги своя. Надеяться на лучшее и верить, это ли не благо?
  - Отче, я не смогу вернутся туда, где мне было хорошо.
  - Создай 'хорошо' здесь. Для себя и для других. Будь творцом в первую очередь для себя.
  - Не знаю, не знаю,- прошептал Крепыш.
  - А я надеюсь на это, сын мой. Вижу это в тебе. Ступай с миром. Да, да, ступай с миром. И помни - не меняй этот мир разрушением, но ищи силы в себе и твори. Твори, - мягкая вкрадчивая речь обволакивала, внушала уверенность в завтрашнем дне. А еще, от слов старца в черной сутане становилось как-то спокойно. Словно вернулся назад в детство, на свой одиннадцатый день рожденья. Там, где ждет на столе бабушкин яблочный пирог. И желанная железная дорога в подарок. И знаешь, что все у тебя хорошо, просто потому, что не может быть иначе...
  От удовольствия нахлынувших воспоминаний, мужчина на миг зажмурился. Потом встал с колен. Груз за пазухой превратился в нелепую и ненужную безделицу. А священник продолжил:
  - Сын мой, поверь, я понимаю, насколько тяжело бывает жить в новом мире. Насколько тяжело приспосабливаться под него. И, постепенно приспосабливаясь, не потерять себя, и менять, менять новый мир для себя. Но изменять не разрушая, а творя нечто новое.
  - Спасибо, отче. Я, пожалуй, пойду.
  
  Человек, пошатываясь, вышел из храма всех святых. Сунул руку за пазуху. Удивительное дело: дождь, наконец, прекратился, но прохожих на улице не было. Достал беретту. Отщелкнул магазин. Посмотрел как падают на мокрый асфальт патроны, несущие огненную смерть. Вздохнул. Тоскливо прошептал в пустоту: 'Я знаю, кто он. Но ..не могу. Просто- не могу'. Бросил пистолет в урну и скрылся в переулке.
  Из оконца за ним наблюдал священник. Дождавшись развязки, он грустно улыбнулся.
  Потом поднялся к куполу храма, дошел до колокольни.
  Окинул взглядом открывшийся вид. Сквозь серые тучи, за долгое-долгое время пробился робкий солнечный луч. И Город, словно очнувшись от тяжелого болезненного сна, поприветствовал святого отца фабричным гудком, да лукаво подмигнул огоньком космодрома.
  Святой отец улыбнулся в ответ. Скинул сутану. Расправил горящие золотом крылья, и полетел над ночным городом.
  Как в старые добрые времена.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"