В Управлении экспедиционного лова и в других флотских организациях Калининграда было много знаменитых капитанов, разных морских специалистов и руководителей промысла, известных на всю страну и отмеченных наградами Родины. Они достойны того, чтобы их имена были увековечены и занесены в Книгу памяти.
Одного из таких людей - капитана дальнего плавания Григория Федоровича Боровикова - я хорошо знал по совместной учебе и работе. Он оставил свой яркий след в истории нашего рыбопромыслового флота и заслуживает того, чтобы о нем помнили.
Работая на морских судах, Г.Ф. Боровиков отдавал всю свою кипучую энергию производству и оставил свой многолетний трудовой марафон только тогда, когда достиг пенсионного возраста. В свой срок он вышел на льготную пенсию, чтобы уступить капитанский мостик молодым свежим силам. Необходимость этого шага вполне объяснима. Кто может при ураганном ветре и снежных зарядах стоять сутками без сна на мостике? Кто возьмет на себя огромный риск плавания между скал и рифов, когда встречное течение достигает девяти узлов, а судно даже на спокойной воде развивает только десять? Кто взвалит на себя непосильную ответственность при балансировании на острие ножа, когда при лове рыбы вдоль границы иностранного государства судну грозит за нарушение зоны миллионный штраф, а над капитаном, как дамоклов меч, висит угроза длительного тюремного заключения? Для этого от человека требуются необычная физическая выносливость, собранность, высокая организованность, точный расчет, бдительность, осторожность, предусмотрительность, редкая интуиция и множество других качеств, которые необходимы капитану рыбопромыслового судна.
Все это приходит с многолетней практикой и хорошо известно Григорию Федоровичу по собственному опыту: из тридцати восьми лет работы в плавсоставе 31 год он безаварийно проплавал капитаном практически на рыболовных судах всех типов - от среднего рыболовного траулера до тунцеловной базы. Много лет ему приходилось ловить сельдь дрифтерными сетями в штормовой Северной Атлантике, тралить окуня у льдов Ньюфаундленда и Лабрадора, участвовать в освоении банки Джорджес, открывать новые промысловые районы у берегов Африки, добывать креветку вдоль побережья Мозамбика, проводить научные исследования в Антарктиде. Несколько лет жизни Г.Ф. Боровиков отдал освоению отечественного тунцеловного промысла в Атлантическом, Индийском и Тихом океанах, совершив на тунцеловной базе "Солнечный луч"
кругосветное плавание. Старые моряки хорошо помнят его уверенный, бодрый, жизнерадостный голос в радиоэфире, когда он выступал на совещаниях в качестве капитана, флагмана отряда, начальника промысловой экспедиции. Опытный промысловик, способный организатор, заботливый командир, он пользовался непререкаемым авторитетом и человеческим уважением среди моряков флота.
Мне не хотелось бы употреблять старые избитые слова, характеризуя этого незаурядного человека, но эти понятия применимы в данном случае в полном и самом хорошем смысле.
Экипажи судов под его командованием добивались больших промысловых успехов и всегда возвращались в родной порт только с победой. Полтора, а то и два плана - таковы в основном итоги его промысловых рейсов.
Г.Ф. Боровиков принадлежал к славной плеяде калининградских капитанов, чьим трудом поднималась и развивалась наша рыбная промышленность. И хотя сейчас не принято хвастаться правительственными наградами, ради справедливости надо отметить, что орден Трудового Красного Знамени был вручен ему в 1963 году не зря.
Рассказывать о своих многомесячных плаваниях он мог в кругу хороших друзей часами, об этом стоило бы написать интересные повести и романы. Но все сказанноео нем - всего лишь одна из граней его кипучей разносторонней натуры.
Я всегда любовался им, когда он свободно, деловито, горячо и убежденно выступал с трибуны какого-нибудь большого всесоюзного совещания. Не сомневаюсь, что из него мог бы получиться прекрасный оратор, адвокат или политический деятель. А Артисты московского ансамбля песни и пляски, которых он принимал в качестве гостей на борту "Солнечного луча" в Японии, восхищались его искрометным юмором, веселым пением, заразительным смехом и залихватской пляской. Он вышел, как говорится, из самой гущи народа и несомненно являлся редким самородком. Из него наверняка мог бы получиться добрый требовательный педагог, способный хирург или, скажем, военачальник.
Он мог бы сделать многое, получив возможность в свое время учиться, но жизнь распорядилась по-своему. Волею судьбы он стал моряком, и в этом, кажется, нашел свое истинное призвание. Во всяком случае, его капитанской судьбе могут по-хорошему позавидовать многие моряки. Он оставил после себя много учеников: из штурманов, которые работали с ним в разные годы, выросло 28 капитанов.
Его имя было известно не только морякам нашего флота, но и далеко за рубежом. Так, когда он примерно в двадцатый раз проходил датские проливы, знающие его лоцманы Швеции и Дании всерьез приглашали знаменитого капитана на работу в
лоцманскую компанию. А когда он побывал в сомалийском порту Могадишо, капитан порта, старый моряк, восхищенно сказал ему: "Сэр, я видел, как вы заходили на такой крупной посудине в наш порт и как умело маневрировали при швартовке к причалу...
Вы капитан экстра-класса, и я разрешаю вам заходить и выходить из порта без лоцмана..."
Рисуя портрет капитана Г.Ф. Боровикова, я все время опасаюсь сбиться на излишне хвалебный тон и как бы выставить его каким-то святошей. Это было бы совершенно неверно. Как всякий человек, он имел свои слабости, и абсолютно все человеческое ему не было чуждо. Это хорошо знали его друзья и ближайшие родственники. Но я также знаю и то, что они его беззаветно любили за беспредельную честность, отзывчивость, бескорыстие, за необычайную широту души.
Мне кажется, что могу об этом говорить вслух, так как близко знал его на протяжении 55 лет. Впервые мы встретились с ним в 1950 году в мореходной школе, когда Григорий Федорович пришел в нашу группу старшиной. Он был старше нас на целых
три года и казался настоящим мужчиной. Он начинал с нами учебный день с физзарядки и провожал нас после отбоя в спальный корпус. Мы, курсанты младшего курса, восхищались своим старшиной и старались во всем походить на него. А через пять
лет после окончания школы Г.Ф. Боровиков был уже признанным капитаном.
Немного из его личной жизни. Родился в многодетной семье на Могилевщине. Отец с первых дней войны ушел на фронт, и на руках матери Антонины Гордеевны осталось восемь детей - три сына и пять дочерей. Трудности жизни тех лет описанию не поддаются - их невозможно представить нынешней молодежи. В 1943 году пришла похоронка на отца, а всего за годы войны сложили головы восемнадцать мужчин из рода Боровиковых. Не удивительно, что с 14 лет Григорий косил траву наравне со взрослыми, а в 17 лет заготавливал дрова в качестве рабочего-лесоруба.
Крепкий, рослый парень, он рано женился, и более сорока лет прошел по жизни со своей супругой рука об руку. Бог послал им двух сыновей, четверых внуков.
Капитан Г.Ф. Боровиков закончил свой жизненный путь в 73 года. Моряки флота хранят светлую память о нем, как о замечательном мореплавателе, и всегда с душевной теплотой вспоминают этого необычного человека.
![[]](/img/o/opekunow_w_w/mswordk/ladxja.jpg)