Orden Der Schwarzen Rose : другие произведения.

Злая штука - судьба

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Продолжение рассказа "Ave, Мария".
  Часть 1. One more night to live
  (еще одна ночь жизни)
  
  Глава 1. После отрочества
  
  С того последнего мгновения, мгновения долгого и молчаливого прощания на перроне, друзья не виделись; даже переписываться они не могли - Олег затерялся в общежитиях Питера, Денис переехал в другой город, сменил СИМ-карту мобильного телефона, решив, что романтики полное детство завершено и невозвратимо.
  ***
  Стояло четвертое лето; город дышал жарой. Вполне обыкновенный, сливающийся с толпой парень вышел на площадь перед вокзалом; его ждали каникулы - не свойственная студентам ленивая походка выдавала это.
  Попытка построить какие-либо планы оборвалась для него неудачей.
   - Ну и на черта я стремился сюда? - появился внезапно в его разуме неприятный вопрос. Олег (это был он) присел на крашеную голубым скамью.
  Оглядев площадь, он заметил на противоположной стороне, так же, как и он, сидящего молодого человека, блондина с длинной челкой, по-видимому, его ровесника. Тот скучал; простой ли интерес, или старое чутье, подсказавшее Олегу правду, побудили его к дальнейшим действиям.
  На половине пути к незнакомцу Олег начал явственно узнавать его; уже сказав: "Привет", парень знал, чье лицо увидит, когда к нему поднимут взгляд.
  Денис молча кивнул в ответ на приветствие, пожал другу руку; Олег сел рядом.
   - /пиип/, ну и дураки мы были... - произнес Денис вместо расспросов о месте жительства, учебе и делах.
   - Я помню тебя брюнетом. Черноволосым, - заметил Олег.
   - Красил волосы. Говорю же, дураки были. - И добавил после молчания:
   - Тебе есть, где остановиться? Идем ко мне?
  Олег вздохнул, все с той же ленивостью медля:
   - Конечно.
   - Пойдем. Здесь недалеко...
  ***
  Они пили пиво и слушали радио; изредка спрашивали друг друга о том и о сем. Незаметно в памяти телефона Олега появился и новый номер друга, и его новый адрес; сидя на диване, они пересматривали старые фотографии, с усмешками комментируя некоторые из них. Пожалуй, ни один из школьных учителей не видел Олега и Дениса такими спокойными.
  Но беседа продолжалась; Олег завладел телефоном Дениса и с удивленными возгласами просматривал фотографии "его" девчонок.
   - Верни, - потребовал Денис.
   - Да уж фиг тебе!
   - Верни, не то...
   - Что? - отвлекся Олег.
   - ...не то тапком запущу!
  Парень пожал плечами, бросил Денису его телефон.
   - Я могу и без тапков, - Олег отогнал лишние воспоминания, остановился у окна, глядя на улицу.
   - Жениться хочу, - сообщил Денис, помедлив.
   - /пиип/. Извини. Я всегда говорю, что думаю.
   - Я знаю. Послушай, ты, наверное, хочешь спать? Не буду мешать болтовней, здесь всё есть...
   - Динька, подойди, пожалуйста.
  Парень повиновался, но скорее не просьбе, а странным ноткам в голосе друга, бывших отголосками скрытой горечи и подавленности. Он остановился за его спиной, негромко спросил что-то, - что именно, позднее он не помнил, - но был заставлен замолчать поцелуем.
   - Ты попался мне на пути, ты мне дорогу преградил, - хрипло шептал Олег, - Ты сволочь... Я же любить никого не могу и влюбиться не способен. Ты мне воздух сделал ядовитым...
  Воцарилось молчание. Денис, обескураженный и взволнованный (с пошатнувшимися принципами устоявшейся жизни), не произнес ни слова.
   - Красивые слова, да? Я учусь на филфаке. Можешь считать это издержкой специальности.
   - Да...Да нет, Олег...
  Они стояли лицом к лицу, оба раскрасневшиеся и возбужденные.
   - Олег... Я же тоже... ну... я тоже... короче, я не филолог, Олег...
  
  
  <...>
  Год назад
  Сыктывкарский педагогический институт, корпус 1.
  
   - Все, заканчиваем. Марш в общагу! - крикнула лицеистам вожатая, студентка третьего курса, рослая девушка, темноволосая, смуглая, красивая.
   - Денис Аркадьевич, а реквизит-то будет?
   - А меня достали репетиции!...
  Денис задумчиво оглядел разношерстную толпу подопечных лицеистов, ответил что-то невнятное насчет реквизитов (чтобы было понятно, - он тоже ничего не знает), и задержал взгляд на приглянувшемся ему парне, маленьком готе со стальными перстнями на красивых руках. Настасья, девушка, разрешившая всем идти в общежитие, спросила с плохо замаскированным чисто девичьим любопытством в голосе:
   - Нравится?
  Денис пожал плечами. Накануне, в кафе, в тихой беседе на нетрезвую голову после дня рождения однокурсницы он поведал Насте обо всех своих бедах, - высказался, наконец.
   - УК РФ, - напомнила Настасья.
  Денис подавил в себе досаду.
   - Я помню.
   - Ты, Денис Аркадьевич, не злись, - рассмеялась девушка и прикрикнула на задержавшихся в дверях лицеистов:
   - Марш в общежитие!
   - Денис Аркадьевич, - обратился маленький гот, - нам нужно сбегать в магазин. Можно?
   - Десять минут, - раздраженно сказал Денис. Хорошо, что гот не знал причину раздражения.
   - О, спасибо, Денис Аркадьевич! Через десять минут будем!
  Стихли их шаги; в аудиторию заползла холодная тишина коридоров института. Настасья с громким щелканьем каблуков, которого и не слышно в обыденной обстановке, поднялась к дальним столам, забрала свою сумку и куртку Дениса. Спустилась, обняла за плечи как всегда печального и злого студента.
   - Не злись, мой друг. Извини, если не так сказала. Я напомнила, что парню шестнадцать, а это мало.
   - А я в шестнадцать... Да что рассказывать. А этот... Я знаю, что он гей, пошловатый, попросту идиот... Таких много. И вообще... пойдем домой, а?
  Денис Аркадьевич осторожно вывернулся из дружеских объятий Анастасии Сергеевны и вышел из аудитории. После вчерашнего разговора ему почему-то казалось, что Настя его не поймет.
  ***
  Накануне
   - Я устала.
   - Зайдем в кафе?
   - Зайдем.
   - Хочешь мороженого?
   - Весь день мечтала!...
   - Надоели дети.
   - Уже? Денис, тебе еще учителем быть.
   - Я пойду учиться дальше.
   - И учеба и дети для тебя причина ежедневной тоски? Послушай, друг ,зачем ты так по вечерам грустишь, так, что больно смотреть?
   - Нась, тебе мало своих проблем?
   - У меня их нет! Я счастлива. Бытовые мелочи не в счет. Так что колись...
   - Не хочу. Кололся у нас Даниил, и он плохо кончил.
   - Динька, ты же знаешь, что мне все можно рассказать. Я могила, да мне и разболтать-то некому....Эй, Динька, не прячь глаза!.. Я же тебя люблю, мне тяжело, когда ты так...
   - Настя, я гей...
  /пауза/
   - Я в тебе человека люблю.
   - И я потерял любимого мужчину. Я даже не знаю, нужен ли ему... Да и не найти нам друг друга.
  /пауза/
   - Найдем. Обязательно.
   - А все парни козлы. И сволочи. Я потерян...
  /пауза/
   - Тебе опротивела...э... твоя природа?
   - Угадала.
  /вздох/
   - Расскажи, каким он был... твой любимый.
   - А тебе зачем?
   - Вдруг я узнаю его по приметам?
   - Он в Москву уехал поступать. Говорят, не поступил, рванул в Питер, мол, там легче... Больше не знаю ничего. Да и не нужно.
   - Это почему же?
   - Боюсь.
   - Чего боишься?
   - Я не смогу объяснить. Любить боюсь. И вообще, я, кажется, выпил больше, чем следовало!
   - Как его звали?
   - Олег.
   - Как вы познакомились?
   - Я приехал в их город и попал в его школу. Влюбился. Мы были идиотами, и я, и он, - от такой любви решили покончить с собой - вместо обычного знакомиться, соблазнять и так далее по инструкции по совращению натуралов... Сошлись мы уже в больнице, когда нас откачали. Ну... Ну и началось...
  /пауза/
   - Пойдем домой, Динька. Я тебя провожу.
   - Не надо. Я сам.
   - Молчи. Значит, я считаю тебя своей подружкой? Не обижайся, ничего негативного.
  /пауза/
   - Нась, перебирайся жить ко мне. У меня комната свободная есть... Мучишься же в общежитии.
  /пауза/
   - Хорошо. К экзаменам готовиться будем вместе!
   - Океюшки. Идем?
   - Идем...
  ***
  В это время в Питере
  Двое студентов ворвались в комнату под номером 66; один из них молчал, только дышал очень громко; другой шептал в темноте:
   - Ну наконец-то ушли твои соседи! Наконец-то свободно... Послушай, я тебя уже люблю!
  Молчащий оттолкнул его к кровати, быстро разделся, надвинулся на него, полулежащего.
   - Люби... Красивый ты, Гриша, - сказал он наконец.
   - Я знаю, - самодовольно ответил Гриша, даже не вздумав кротко улыбнуться, что свойственно было Денису, первому парню молчавшего студента.
  Гриша потянулся к нему, мельком заметил, что дверь осталась незапертой, но решил заострить внимание на желанном и близком.
  
  Наутро оба они стояли в кабинете заведующего общежитием. Напротив их фамилий теперь значилось "выселен за неподобающее поведение"; а после Олег и Григорий разошлись без прощаний и навсегда. Впрочем, воспоминания друг о друге их никогда не мучили.
  
  ***
   За неделю до приезда Олега
  [Сыктывкар]
  
  Настя прибиралась в комнате, которую вот уже как без копеек год называла своей.
   - Я целый месяц не буду тебе надоедать, - весело утешала она скучавшего Дениса. - Помощь в учебе тебе сейчас не нужна, приготовить что-нибудь сумеешь, - только не голодай, бога ради! А если найдешь себе кого-нибудь, звони, чтоб я сразу за тебя порадовалась.
   - Хорошо. Ох, Нась, скучно же мне без тебя будет...
   - Да ну! Общайся больше с девчонками, и знаешь, тебе сразу будет понятно, как ценны на самом деле парни. Не скучай. Увижу Олега - скажу, как ты страдаешь!
   - Не надо.
   - Тьпфу на тебя! Улитка ты мрачная.
  Настя чмокнула Дениса в щеку, и, с тоской поглядев в глаза его, подхватила тяжелую сумку, отнесла ко входной двери; там она услышала вопрос:
   - Нась, если я тебе предложу руку и сердце, согласишься?
   - Соглашусь, - рассмеялась девушка. - Хоть и не понимаю, зачем это тебе.
  Денис пожал плечами.
   - Зато знаешь, какой будет крепкий брак...
   - Вот это точно! Я поеду? Ищи себе парня. Пока!
  Входная дверь резко хлопнула.
   - Не хочу, - произнес Денис. - Никого не хочу...
  
  [Петербург]
  Олег вернулся с прогулки домой, в седьмое по счету общежитие. Его одолевала тоска; учеба заканчивалась, последний экзамен опять был сдан. Парень скинул промокшую под дождем куртку, сел за стол, достал тетрадь со старыми лекциями по культуре речи, которая, к слову, уже заканчивалась; выдрал листок, взял ручку и начал писать.
  "Дорогой мой Динька..."
  Он написал уже огромное количество таких писем, но никогда не покупал конвертов; исписанные аккуратным мелким почерком листы отправлялись, скомканные, в урну..
  Сейчас Олег не дописал это письмо, - сразу порвал в клочья и оставил на столе; он бродил по комнате и размышлял над тем, что ему необходимо ехать в Сыктывкар, - город, где они с Денисом расстались четыре года назад.
   - Кошмарный, кошмарный город...
  
  ***
  Сыктывкар. Спустя две недели - после приезда Олега.
  
  Небо гремело. Промокшая под ливнем, дрожащая, замерзшая, Настя ворвалась в знакомый подъезд; со спины ее нагнала вспышка.
   - Надо же было... естественно, без зонтика, - проворчала Настя, и ее последние слова заглушили раскаты.
  Она поднялась на шестой этаж, открыла квартиру своим ключом, вошла, сбросила плащ и туфли, швырнула в угол тяжелую сумку.
   - Динь, ты дома?
   - А ты кто?
  Навстречу ей вышел красивый высокий черноволосый парень, в одних джинсах; у Насти перехватило дыхание: вышедший к ней Олег явно ей понравился.
   - А я... неважно. Где Денис?
  Динька показался из-за спины друга, рванулся навстречу, сжал в объятиях ее, мокрую и удивленную.
   - Здравствуй, Настенька! Это... Послушай, это Олег. Ну...
   - Я поняла...
   - Олег, не ревнуй ты так! Это же Настя. Наша Настя. Моя как бы невеста, но... Мы очень хорошие друзья.
  Олег пожал плечами и руку Насте.
   - Динька, у нас с тобой сходные вкусы в том, что касается парней, - усмехнулась Настасья. - Погодите, я переоденусь, - добавила она и побежала в свою комнату.
  
  ***
  Оставшиеся дни пролетели быстро. Олег привык к странному созданию, проживающему рядом, и свыкся с тем, что ее не надо бояться. Настя, которую ничуть не волновали отношения парней, по утрам готовила, и с благосклонностью смотрела на не спавших ночь, едва продирающих глаза в полдень Дениса и Олега, приходящих на кухню попить кофе.
  Но последний день - последний день вместе - все же настал: Олег уезжал в Петербург.
  
  ***
   - Время наше истекло, - сказал Олег, рисуя узоры на листке календаря. - Увы.
  Денис, скрутив в себе порыв, просто ответил:
   - Я не отпущу тебя.
   - Ох, Динька... А помнишь, как было тогда?...
  Тогда - их прошлое расставание - Динька помнил. На душе стало противней, а влечение - сильнее...
   - Поедем на вокзал, - равнодушно ответил он.
  
  Тогда была жара. Носимый по городу ветром тополиный пух заставлял Олега чихать и мешал признаваться в любви. День, проведенный в постели, не принес радости; вокруг были люди, люди, те, кто тотчас оглянулся бы, когда бы парни позволили себе лишнее.
   Поезд отбывал через десять минут. Олег и Денис еще не могли осознать разлуки, но голубое небо над вокзалом уже казалось им противным; крыши, антенны, дороги, тротуары стали вдруг ненавистны.
   - Просто обними, - шепнул Олег. - Как... как брата...
  Пожалуй, для братского объятие получилось слишком уж долгим и нежным; так упоительно было вновь ощущать тело друга, что нельзя было оторваться, разомкнуть невидимую связь. После слов Олега не было произнесено ни единого слова; Денис, быстро оглядевшись, убедившись, что на них не смотрят, приник к желанным губам Олега; тотчас почувствовал спиною взгляды. Олег подхватил сумку и побежал к вагону - поезд трогался; Денис двинулся прочь, мимо ненавистных людей, ненавистных машин, под опротивевшим небом.
  
   - Я люблю тебя, - произнес Олег совсем негромко, и друг угадал знакомые слова по движению губ. - Обними... как брата.
  Пряжки ремней соприкоснулись; сжатая нерассчитанной силы объятием грудная клетка слилась с чужой. Ослабевшими уже руками Денис отпустил друга.
  К ним подошла Настя.
   - Ты береги этого идиота, - сказал ей Олег. - Доверяю и надеюсь. Чтоб в целости и сохранности...
  Настя улыбнулась, сжала в ладонях безвольную руку Дениса. Олег развернулся к ним спиной и зашагал к проводнице; отдал ей билет, скрылся в вагоне.
  Поезд не трогался еще очень долго, целую вечность. А когда наконец эти минуты прошли, девушка и парень грустно и медленно побрели с перрона.
  
  Два тела кружились в беззвучном вальсе. Тихо ступали необутые ноги, брючины джинс - черных и синих - касались друг друга; полурасстегнутая рубашка и надетая наспех футболка не мешали сдержанному дыханию. Повинуясь ритму непрерывного танца, Олег молчал, и только мог любоваться и наслаждаться руками и плечами Дениса, им, близким и родным.
  Но кто-то соседнем купе включил громкую музыку и разбудил Олега. Тот открыл глаза, с досадой о чем-то подумал, не поняв поначалу, где он и зачем здесь находится. А колеса стучали, увозя его прочь от Сыктывкара.
  
  
  Глава 2. Легкомысленность
  
   - ...Приезжаешь?! Денис!! О... я... ты... о...
   - Я тоже тебя люблю. Но мне так кажется, что я не сдам вступительные экзамены.
   - А что, в пединституте плохо учили?
   - Нет - я плохо учился. Хотя думаю, что в питерском вузе, да еще рядом с тобой, я буду учиться еще хуже.
   - Да ладно... не вешай мне лапшу на уши - я-то знаю, что ты умный.
   - А я боюсь. Все, Олег, пока... у меня деньги на счету...
   - Хорошо! До завтра. Обязательно позвони...
  
  ***
  - Олег.
  - Валерий. Приятно познакомиться.
  Профессор и студент пожали друг другу руки.
   - Сестра говорила мне, что Вы очень хотите со мной увидеться.
   - Да. Я хочу просить у Вас помощи. В среду я буду сдавать экзамены комиссии, возглавлять которую будете Вы.
   - Я дума, у Вас все получится.
   - Валерий, Вы не так меня поняли. Я надеюсь на взаимовыгодное соглашение, гарантирующее мне поступление в Ваш вуз с хорошими результатами.
   - Боюсь, не смогу Вам помочь.
   - Валерий, я в Вашем вкусе?
  
  Профессор, относительно молодой человек с умным спокойным взглядом и мягкими чертами лица, поставил чашку кофе на стол и откинулся на спинку стула, в упор глядя на Олега. Он действительно нравился парню, несмотря на разницу в их возрастах; строгое и серьезное поведении этого человека, в общем-то, не выдало бы в нем гея, но Олегу помогли случай и собственное чутье.
   - Вы собираетесь шантажировать меня?
   - Вовсе нет.
   - В таком случае, позвольте мне поразмышлять...
   - Зачем размышлять?! - разгоряченно спросил Олег, сбрасывая личину сдержанности. - Или Ваша жизнь так богата любовью? Искренним чувством?
   - А при чем тут искренние чувства и Ваши намерения? - с ехидцей спросил Валерий.
  Олег досадливо шевельнул плечом.
   - Совмещая приятное с полезным... Вы видите меня в первый раз, а я за Вами долгое время следил, и могу сказать, что Вы мне нравитесь. Искренние чувства имеют право быть. И вы не ответили на мой вопрос: я в Вашем вкусе?
   - Я думаю, нам лучше обсудить этот вопрос у меня дома, - усмехнулся профессор.
  Олег облегченно вздохнул, поправил одежду и, посмотрев на профессора, в глазах которого прыгали веселые искры, сдержанно кивнул, соглашаясь.
  
  А Олег был во вкусе Валерия. Это обнаружилось, когда профессор, осведомившись, какая оценка нужна студенту, увлек его за собой на диван в гостиной.
   - Вы так молоды и так красивы, - говорил Валерий, - что наша сделка...
  Нетерпеливый поцелуй прервал его речь.
   - ...Но, подождите, Олег! Я надеялся получить эстетическое удовольствие. Не торопитесь. Вас никто не учил красоте?
  Олег на мгновение замер, вспомнив Дениса, но решил не заострять на этом внимания.
   - Я надеюсь, ты меня научишь, Валера.
   - Тогда просто представь себе, что любишь меня...
  Брюки, звякнув пряжкой ремня, упали на пол; Олег был обнажен перед нависающим над ним профессором, принимая его поцелуи, поглощая волны дрожи, и только надеялся, что в экстазе не выкрикнет имя Дениса, как это было в прошлый раз.
  
  Валерий тихо спал. В квартире зависло молчание, отмеряемое секундной стрелкой. Олег нашарил на полу свои брюки, вынул из кармана телефон, и настрочил сообщение:
  "Динька, любимый, сдача экзаменов - 26-го. Не беспокойся, ты гарантированно поступишь с пятеркой. Только скажи председателю комиссии, Валерию Александровичу Арканову, что Олег тяжело болеет и ты за него...на его место. Удачи тебе, любимый..."
  Телефон полетел на пол. Олег обнял профессора и разрешил себе заснуть.
  
  ***
  Ну что сказать автору о времени, когда Денис уже учился в питерском институте? Олег понял, что его друг относительно навсегда принадлежит ему; так зачем писать порнографические сцены, которыми и без того полон интернет?
  Только зимой Денис уезжал в Коми, к родственникам, и Олег, хотя и грустил, но был уверен, что будет с другом ровно через неделю.
  
   В комнате общежития было пусто - студенты ушли праздновать окончание сессии, и здесь остался только Олег наедине с двумя пустыми бутылками. Наконец, поразмышляв и потравив себя скукой, Олег решил не заморачиваться, выйти на улицу и присоединиться к празднующим однокурсникам, среди которых был всего три натурала.
  Его встретили радостно и тут же вручили по банке пива в каждую руку. Студенческая братия шалила и пьянела, и Олег вскоре вошел во вкус; шуметь только около общежития быстро стало скучным, и толпа двинулась в неопределенном направлении.
  
  Хотелось спать. Динька тряхнул головой, чтобы согнать сон, разбудил соседа по купе, предупредил, что поезд уже приближается к вокзалу.
  Денис тоже был хмур и недоволен: за прошедшую неделю он успел испортить отношения со всеми возможными родственниками; он так и не нашел в Сыктывкаре Настасью и был отвергнут институтскими друзьями. Но он утешался тем, что, по крайней мере, всегда может положиться на Олега. Но зная, что друг, скорее всего, отмечает успешную сдачу экзаменов, Денис не стал его беспокоить, звонить и предупреждать о возвращении.
  ***
  Олег и его сокурсник, Сергей, пытавшийся строить с ним отношения, отделились от общей толпы, идя чуть в сторонке; оба уже были пьяны в доску; Олег позволял Сергею обнимать себя, не спорил и испытывал к нему явную симпатию.
  Так впервые за год студенты-геи целовались, почти не заботясь об отсутствии прохожих, заталкивая друг друга в темные подворотки. Несколько натуралов смотрели на них без отвращения и даже с некоторым интересом.
  Человеку нельзя предоставлять свободу. Чаще всего она оказывается мнимой, - ну что же, была ли настоящей волей выпивка, свободное время и повод? Эта свобода была иллюзией, но даже шороха человеку хватает, чтобы совершать глупость. О, как опасна свобода! С ней нельзя играть, нельзя в большей степени, чем с огнем.
  
  Бутылки разбивались об асфальт, пьяный мат и безудержный девичий смех катились по тротуарам;
  Олег тихонько оставил Сергея, увлекшись другим.
  Толпа остановилась на маленькой стылой площади, окруженной скамеечками. Олег плюхнулся на одну из них, не заметив соседа, притянул к себе за талию любовника и уткнулся лицом в его футболку. Сосед рядом нервно дернулся.
  - Педерасты, - с презрением сказал он и отвернулся.
   - Чего? - возмутился любовник. - Ты это кому?
   - Тебе, - хрипло ответил неизвестный, не оборачиваясь. - Тебе, ничтожество.
   - Чего-оо? - с ухмылкой отстранился от ничуть не обеспокоенного Олега, выпрямился в полный рост.
  Толпа студентов задвигалась, переместилась ближе к скамейке, где разгорался конфликт. Олег не хотел ввязываться, затих с мобильником, бросавшим на его лицо синие блики и слепившим его для окружающего сумрака, и слышал только разноголосицу; незнакомый парень же больше не отвечал никому, - разве что огрызался.
   - Ну-ка, покажь лицо!
  Незнакомец ответил что-то сквозь зубы; послышалась возня. Рядом с Олегом, вплотную, стояли Анна и Миша, студенты с географического факультета, и заслоняли происходящее теперь перед скамейкой.
   - Вай, какой красивый мальчик!
   - Как он назвал нас?
   - Педерасты.
   - Ваай, мальчик...
  "Мальчик" опять огрызнулся; видимо, он сказал что-то совсем неприятное для толпы, для толпы именно, ибо человек, нормальный, здоровый, одинокий, пропустил бы оскорбление мимо ушей.
   - Ты!..
  Послышался звук удара, кашель.
   - Олег! Иди сюда!
  Парень нехотя поднялся, глянул на лежащего на асфальте незнакомца.
   - Красивый? - спросил он небрежно.
   - Да! - одобрительный хохот.
   - Отдайте его мне? - Олег не сомневался в том, что ему не откажут. - Людвиг, не обидишься? - обратился он к любовнику и получил удар ладонью ниже спины.
  Олег обхватил поднимающегося с земли парня за талию, хотел развернуть его к себе и грубо поцеловать, уже предвкушая бесконечное наслаждение мужским телом. Незнакомец ударил его локтем в живот, пошипел:
   - Отстань, сволочь! Протрез.....
  Но толпа не дала ему договорить, а Олег, едва оправившись, подхватил Людвига за руку и потащил его в сторону гостиницы. /Сволочь/
  
  ***
  
  Но о судьбе незнакомца ему еще пришлось узнать. Через два часа, когда они с Людвигом вновь заявились на улицах, Анна, из всех более трезвая и по ситуации, и по жизни, подбежала к нему и заговорила возбужденно:
   - Там того парня... В парке запинали до смерти! И кирпичом! По грудной клетке!
   - Да ну его, - отмахнулся Олег. - Прям умер?
  Анна позвала парней к аллее; там, в темноте, действительно виднелось распластанное тело. Олег опустился подле него на колени, взял в руки тонкое запястье. В голове у него вдруг стало ясно и чисто, а на сердце накатился страх: эти нежны запястья на ощупь были ему знакомы. Однако он равнодушно, даже с каким-то разочарованием констатировал:
   - А пульс-то есть.... Если мне не глючит.
  Олег перевернул разбитое тело на спину. Он не смог уже прогнать дрожь от присутствия чего-то ощутимо знакомого, трясущимися руками достал телефон, осветил вспышкой лицо незнакомца и почувствовал нереальность происходящего.
   - Де...Денис... Черт!! Идиоты... "Скорую"!!
  
  ***
  
  Минуты тянулись, становились веками, мучительно исчезали гулкой, пахнущей лекарствами пустоте коридоров.
  Черти в Аду, считавшие и Денисову, и Олегову душу своими, не хотели сокращать время учений второго.
  Он (Олег) давно протрезвел. За окнами в конце коридора разгоралось раннее утро. В палате молчали; врач будто бы застрял безмолвно где-нибудь на пороге. Юркнула в палату медсестра, и тоже пропала. Парень тихо сочинял слова извинения, хотя знал, что речь бессильна и что прощения ему нет.
  
  ***
  
  Врач отворил нескрипнувшую дверь и кивнул Олегу. Тот шепотом спросил:
   - А поговорить с ним можно?
   - Можно. Вы можете сказать ему при этом все, что угодно, не щадя его нервы.
   - Как так?
   - Он не услышит, и Вас не увидит. Он в коме...
  Олег перевел дух, нервно и осторожно.
   - И...?
   - Что "и"? Молодой человек, я же сказал Вам: он в коме! Я могу сказать только то, что вернется к жизни он нескоро. И, надеясь на Ваше адекватное восприятие, - из такой комы не выходят.
  Олег слушал молча.
   - Надейтесь, молодой человек, ибо вера спасает человека. Медбратья предлагали мне отключить питание.
   - Только...
   - Конечно, нет. До свидания.
  Парень слабо улыбнулся.
   - Спасибо.
  
  
  ***
  Часть 2. He is my sin
  (он - мой грех)
  
  1. Арсений
  Я хочу тебя, мой ангел,
  Для мгновения любви,
  Я хочу тебя, мой ангел,
  Лишить, как деву, чистоты.
  Я влюблен в свою страсть,
  Сжигая наши крылья в прах...
  Я хочу тебя, мой ангел, сейчас.
  Nightwish
  
  Чуть теплая рука в ладонях. Холодные знакомые черты. Ледяные углы приборов. Каменные губы под пластмассовой маской...
  
  "Все было прекрасно. Все было чудесно. Идиллично. Теперь..."
  Олег отнял лицо от подушки, впитавшей в себя его слезы, сел на постели. Шуршала тишина. Слышалось ровное дыхание соседей по комнате общежития - Арсения и Сергея. Темноту разбавляли пробивавшиеся сквозь шторы синие огни.
  Он сидел так долго, неподвижно, сгорбившись - пока не заныла спина. Потом передвинулся, прислонился к стене, продолжил смотреть в никуда...
  Организм человеческий не может жить без сна - парень на следующий день не проснулся, спал, спрятав голову под подушкой, и злым сонным голосом отправлял пытавшихся его разбудить в долгое путешествие по черным пятнам русской лексики. Кошмары одолевали его весь день; ему мнились убийства, насилие, драки, войны; в его снах повсюду соль крови смешивалась с солью слез. Арсений тряс его за плечи, когда он в жару и бреду шептал одно и то же имя, которое до этого часто звучало в его телефонных разговорах. Наконец парню пришло в голову облить друга водой, что он и сделал; Олег очнулся, чихая и кашляя, отмахиваясь от мокрого одеяла.
  За окнами опять было темно. Сергея не было; на столе стояли пустые чашки, полуостывший чайник и грязные тарелки. Олег лихорадочно выискал на тумбочке свой мобильный, всмотрелся в дисплей. Ни одного сообщения, ни одного звонка. А ведь он оставил врачу свой номер.
  Арсений сидел, искоса глядя на друга.
   - Тебе надо в больницу, - констатировал он.
  Олег с отвращением оглядел комнату.
   - Да, в больницу, - внезапно проснулся он. - Срочно в больницу. Только зачем? Там все по-прежнему. Хотя нет... я хочу его увидеть.
  Покачиваясь, Олег поднялся, оделся.
  До Арсения, наконец, дошла простая идея:
   - Олег, что-то плохое случилось? Ты выглядишь... как жертва теракта одиннадцатого сентября.
   - Неужели такой грязный? - усмехнулся парень, мысленно дал себе ответ: "Да. В моральном плане."
   - Ну и черт с тобой.
   - Арсен, у меня вчера друга убили. Тот, которого избили парни с ГБФ, был самым дорогим для меня человеком.
  Арсений отложил книгу.
   - Так он же... Так ты же его...
  Олег молчал.
   - И... и он умер?
   - Он в коме, из которой не выходят.
  Теперь замолчал Арсен. Олег вышел - умыться, когда вернулся, надел куртку и, шатаясь, побрел по коридору.
   - Я в больницу, - сказал он Арсению; тот смерил его подозрительным взглядом, соскочил с кровати.
   - Эй! Подожди! Давай вместе, - ты ж не дойдешь...
  
  Клиника была в двух шагах от университетского общежития - через улицу. Арсен проводил Олега до палаты и остался ждать в коридоре. Парень скрылся за белой дверью палаты.
  Когда он вернулся, Арсений заметил страшную бледность на его лице.
   - Э, брат, плохи дела, - проговорил он, заглянул на секунду в палату. Но лицо спящего незнакомого парня ему ровно ничего не сказало, он вернулся и довел Олега обратно до общаги.
  
  ***
  Некоторое время спустя
  
  Олег завел дневник, чтобы писать в него всякую чушь, стихи и свои разговоры с пустотой, и хоть открывал его редко, мы можем сказать его словами очень трудные для него переживания. /... - честно рассказал о своих методах офигевший автор/
  
   "13.10.
  Я вновь был там. У его постели ничего не изменилось, хотя прошел месяц; только медсестры придвинули тумбочку на пару сантиметров ближе к окну.
  Какое равнодушие вокруг него! Белые стены - такие холодные! Те же медсестры и не признают его за живого! Палата вся - равнодушная. И там он живет уже... долгие-долгие недели. Денис ненавидит белые стены, - и как же он может среди них проснуться и выздороветь?!
  Динька, Динька мой, где же твой дух витает? Динька, любовь моя, мой ангел и моя жизнь, прости меня. Я уже казнил себя сотни раз бессонными ночами, я уже умер за тебя... Я знаю, твое страдание ещё не выплакано мной, но молю тебя, - прости и проснись!
  Мне не шестнадцать, я не могу думать о самоубийстве, тем более что ты ещё жив...
  Жив? А можно ли это - его тело - назвать живым? Эти губы всё мертвее, они скованы смертью, и мне кажется, что они уже не способны на любовь. Эти руки тверды, как покойничьи, эти глаза закрыты, о боги, эти глаза закрыты на вечность!
  Денис, ты однажды покроешься изморозью, позеленеешь с годами, как труп, ты мёртв, мой Динька. Мой Динька, тебе неведомо, какая боль грызёт моё сердце, рвёт ткани и вены, в то время, как я пишу эти ужасные строки...
  Довольно рыданий. Я знаю, что только я виновен в произошедшем, и понесу заслуженную кару - боль и одиночество."
  
  ...
  "18.02.
  ... Одиночество! Да что я знал, когда писал об этом! Да ничего! Моё одиночество беспросветно, как монолитная стена, и, едва кто-то хочет пробиться к моей холодной душе, едва в этой стене появляется трещина, я спешно восстанавливаю мою ночь, мою пустоту, моё одиночество. Я не хочу знать никого и ничего, кроме тебя, тебя, в чьей смерти я повинен.
  ... О боги, как это ужасно - приходить по выходным в знакомую палату и полтора часа смотреть на труп."
  
  
  "13.05.
  ...Денис, я влюбился. Я правда влюбился. Извини меня."
  Олег захлопнул тетрадь и бросил ее в ящик письменного стола.
  Арсений лежал на кровати за его спиной, читал Кассирера.
   - Опять психуешь? - спросил он, услышав, как резко хлопнул с силой задвинутый ящик.
   - Психую. Это моя профессия. Я же псих и маньяк...
  Арсен усмехнулся. Бросил книгу на пол, с наслаждением вытянулся. Олег, опустив взгляд, мысленно извинился перед Денисом. Секунды медленно текли; Арсений, взглянув на стенные часы, заметил:
   - Через пятнадцать минут общагу закроют. Надо было до продуктового сбегать...
   - Так пойдем, - встряхнулся Олег, поднимаясь. - Выспаться ты еще успеешь... Кстати, где Сережа?
   - В гостях, - фыркнул Арсен, - у пацанов со второго курса.
  
  Они сдали ключ и выбежали на прохладные улицы, оглушившие их шумом и блеском.
   - Я хочу в наш Усогорск, - поморщился Олег, ускоряя шаг.
   - А может, не будем возвращаться в общагу? - с улыбкой спросил Арсен, догоняя его.
   - Не хочу я к твоим девчонкам.
   - Почему сразу к девчонкам?
   - А куда еще? Не в клубе же ночевать! Завтра тяжелый день.
   - Убил бы я тебя за твою ориентацию! - досадливо шмыгнул носом Арсений.
  Сердце Олега обдало холодом и жаром. Парни добежали до магазина молча, перемолвились парой слов, покупая продукты; Олег не обиделся на шутку, но понял сердцем и умом, что убежденный натурал никогда не станет парой гею; Арсений немного испугался брошенного Олегом взгляда. Он всегда побаивался своего друга.
  Поэтому ему стало не по себе от вопроса, который задал Олег на обратном пути.
   - Слушай, Арсен, ты не боишься? Что с голубым повелся?
  Арсений вздохнул, отворяя дверь общежития, понимая, что его испуг прочитан. Все-таки друг есть друг - и видит все.
   - Боюсь. Когда ты пьяный.
  Дверь хлопнула за спиною Олега. Они вернулись в комнату, где Сергей целовался с незнакомым парнем; Олег взглянул с завистью, Арсений поморщился и вышел прочь.
  
   - Если бы не ты, я бы смотался с этой комнаты к чертям собачьим, - сказал Арсений, услышав за спиной знакомые неторопливые шаги - он стоял на лестничной площадке, у подоконника.
   - За это тебе спасибо, - хрипловато сказал Олег. - Что поддержал.
   - Как Денис?
   - Как всегда...
   - Выздоровеет.
  Олег усмехнулся.
   - Я не верю в это. Ну, а раз не верю, то этого не произойдет. Я в Аду расплачусь за все содеянное.
   - Идиот.
   - Обожаю твою честность!
  "Черт, - подумал Олег, - ведь у меня не хватит сил ему признаться... Как мальчишка, честное слово! Но, когда он улыбается... Нет, это пытка."
  Парень с усилием заставил себя смотреть в окно, а не на друга.
  "Боги, подарите мне его!" - а вслух сказал:
   - Пойдем ночевать к девчонкам... из сто шестнадцатой. Пусть уж Серега... развлекается.
  
  Немного подвыпившие, они возвращались в комнату в четыре утра. Олег позвонил Сергею, чтоб тот открыл дверь.
  Во мраке комнаты Арсений был так близок, что в Олеге оставалось только одно желание: прижать друга к прохладной стене и поцеловать, чтобы эти губы стали мягкими и влажными, а глаза, блестящие в темноте, смотрели только на него. Но Арсен прошел мимо, к своей кровати.
  Заспанный Сергей куда-то вышел вместе со своим парнем. Олег уселся за свой любимый письменный стол, включил настольную лампу; прислушался к тихому дыханию друга.
  Олег написал короткое стихотворение, скомкал листок, бросил в урну.
   - Боги всесильные, подарите мне его... - сказал он вслух.
   - Кого? - заинтересованно спросил Арсений.
  Парень опустил голову на руки, искоса посмотрел на Арсена.
   - Пообещай, что я не потеряю друга.
   - Какого?
   - Тебя.
   - Не потеряешь. А что случилось-то?
   - Я люблю... тебя.
   - Проспись, - произнес Арсен и отвернулся. - А завтра пойдем к Денису.
   - Послушай, Арсен, ты влюблялся когда-нибудь?
  Парень молчал.
   - Ты знаешь, что влюбленность - это безумие? Я знаю, я помню Диньку, не говори мне о нем, но ждать я не могу все равно. Прошло полгода, его со мной нет. Я не могу приказать своему сердцу - или что там вместо него - любить кого-то другого. Но как, скажи мне, мы можем теперь вести себя, подобно прежнему, если мое счастье теперь составлено твоими взглядами и прикосновениями, если я дрожу от одного твоего имени на своих губах, и если, глядя на тебя днем, на лекции, я знаю, что ты... что ты не будешь моим вечером? Ты мне помог, ты меня поддержал, и я чувствую себя должником, но ты сам себя обрек на мою любовь. Посмотри в зеркало - ты чертовски красив. Прости. Я все сказал. Это лучше, чем если бы я тебя изнасиловал, позвав на помощь Сергея или кого-нибудь из наших парней, - ты бы возненавидел меня.
  Арсений вздрогнул от последней фразы.
   - Ты не Олег, которого я знал раньше.
   - Нет. Все тот же.
  Арсен тихо поднялся, подошел ко столу, облокотился на него, встретился взглядом с Олегом; тот не выдержал, стал опять смотреть в дубовую поверхность.
   - Дай мне подумать, ладно?
  Олег едва заметно кивнул.
   - Арсен, ты жутко мужественный человек.
   - А ты баба, - усмехнулся парень и пошел спать.
  Но Арсений не спал. Он прикидывал нехитрую череду возможностей и думал о том, о чем на свежую голову ему размышлять было бы вовсе противно. "А сегодня ведь тяжелый день", - вспомнил он под утро и забылся тяжелой дремой.
  
  Они ушли на лекции в разное время - Олег, когда было совсем рано, Арсений, напротив, опоздал; сели по разные концы аудитории, но Арсен бесконечно чувствовал, как его друг смотрит на него, и почти слышал случайные нервные постукивания непишущей ручки о стол. До конца дня друзья, или теперь уже не являющиеся такими, не разговаривали; а после пар Арсен увидел Олега, шатающегося взад-вперед у крыльца клиники.
   - Не зайдешь?
   - Не могу.
   - Пойдем в общагу.
   - У нас же еще...
   - Плевать. Пойдем.
  Арсен обнял друга за плечи и повел прочь от клиники.
   - Денис болен, ты тоже. Как больной ребенок, честное слово.
  Дверь в комнату за ними хлопнула; парень бросил сумку на стол, разулся; ушел за водой с чайником; вернулся, включил.
   - Ну-ка, - переборов дрожь, сказал он Олегу, стоявшего спиной к обеденному столу, подошел ближе. - Ну-ка, поцелуй.
  Теплые пальцы коснулись его шеи; почему-то робкие губы коснулись его губ; короткий поцелуй, сопровожденный волною сумасшествия, завершился. Олегу было трудно; он спросил, опустив взгляд:
   - Противно?
  Арсений коснулся своих губ пальцами, серьезно посмотрел на друга.
   - Нет...
  Олег более не стал сдерживаться. Он обнял Арсена, как давно уже хотел, целуя с привычной уверенностью и требовательностью, выпивая с его губ ту страсть, которая палила его последнее время и томила задолго до этого в тисках скрытой любви.
   - Я очень тебя люблю, - проговорил он, отстраняясь. - Ты будешь со мной?
   - Ты мой друг, - невольно улыбнулся Арсен. - Но буду с тобой не поэтому.
  Олег рассмеялся, но тревога его уже грызла - Денис теперь точно его не простит. Увлечение, страсть, секс с кем-то другим еще были извинительны; но не любовь.
   - Люблю, - выдохнул Олег, увлекая Арсения на свою постель, усадил его на себя, положил его ладони на свою грудь.
   - Там сердце, оно еще бьется, и гонит по венам кровь, но только ради тебя. Потому что больше не для кого мне жить.
   - Ты не забудешь Дениса.
   - Не смогу. Но ты мой.
  Арсен нагнулся, поцеловал парня, мысленно сравнил губы Олега с лепестками алой розы.
   - Твой.
   - Там чайник вскипел... идем?...
   - Идем...
  
  ***
  Они не жили днями, а проживали их, чтобы вечером войти в почти свою комнату общежития и выключить свет. Арсений любил сумрак и в сумраке становился раскованным; а на свету запрещал Олегу даже обнимать себя за плечи, хотя общага уже знала об их отношениях.
  
  Когда в выходные не осталось студентов в общаге, Олег нашел момент и увел Арсена в комнату; неделю парень не позволял себе большего, чем поцелуи, и ощущал, что это любовь, это прекрасно и чисто. Он умел приласкаться к Арсену, в темноте прижимая его к стене и шепча на ухо слова, от которых Арсений сладко краснел - Олег чувствовал это пальцами, касаясь его щек.
   - Ты похож на Дениса, - проговорил парень. Динька всегда незримо присутствовал в их отношениях, и Арсен иногда ревновал; он знал, что, если Денис очнется от своего вечного сна, Олег бросит его, устроит все так, что они больше никогда не увидятся. - Смущаешься, как невеста.
   - За невесту ответишь, - едва слышно ответил Арсен, - жених, блин.
   - Жених, жених... Пойдем, невеста, на усыпанное цветами брачное ложе.
  Арсений ударил друга в живот; тот неслышно рассмеялся. Они шутливо подрались; но в комнате включился свет. Вошел хмурый и злой Сергей, бросил на парней взгляд исподлобья.
   - Пойдем, - шепнул Олег. - Смыться из общаги еще не поздно.
  Он, насвистывая какую-то мелодию, накинул куртку, позвенел мелочью в кармане, пересчитал оставшиеся до стипендии деньги, и вышел из комнаты. Арсений, немного помедлив, последовал за ним. Их ждали холодный дождь на улице, комната гостиницы, тепло друг друга и постель.
  Сергей остался в одиночестве.
  
  ***
  Шепот, робкое дыханье... и заря, заря.
  Аромат чужого тела смешался для Олега с ароматом розы, сумрак еще не сполз с их постели, и так не хотелось утра.
   - Арсен...
   - Я впервые для тебя не Денис, - улыбнулся парень, проводя пальцами по волосам любовника.
  Олег смущенно опустил взгляд к смятой постели и ничего не ответил.
  
  "эпилог главы"
  
  ...Арсений и Олег были рождены в один и тот же день одного и того же года. Этот день стал для общаги весомым поводом для празднества, оккупировавшего их комнату с самого утра. Парни, нетрезвые, - что определялось с первого мимолетного взгляда, - шалили и целовались у всех на виду, под ярким светом ламп; тогда как обычно не выносили нежных лобызаний за пределы безлюдного сумрака.
   - Артур! Эй, Артур! Ну-ка, сфотографируй нас! - крикнул сокурснику Олег.
  Фотоаппарат запечатлел их на нескольких снимках, - игривые объятия хищника и жертвы, влажное соприкосновение губ и чьи-то пальцы на чьей-то открытой шее.
  
  Когда Артур на следующий день принес им распечатанные фотографии, Арсений расхохотался, поглядев на них, бросился к столу и надписал с обратной стороны одной из них, - крупными размашистыми буквами, почерком, каким писал во всем университете один только Арсен, - "Я не голубой! Я просто люблю Олега".
  
  
  2. Даниил
  
  Remember, my child: without innocence... hope is only illusion.
  (Запомни, дитя мое: без чистоты... надежда - только фантом)
  Nightwish, "Bless The Child"
  
  "18.09.
  И скучно, и грустно, и некому руку подать... Динька, где ты? В чьих ты спрятан лицах?.. И далеко ли мне еще тонуть в бездне трагедий? За что убит теперь Арсен? За то, что я в него влюбился?
  Да, я хочу жить! В этом мой грех? Скажи, Динька, где мое спасение? Где ты?"
  
  ...Арсен умер месяцем раньше, ночью, после прогулки по предосенним улицам.
  Он и Олег, вернувшись в комнату, спокойно уснули в объятиях друг друга - щека к щеке, грудь ко груди; а проснулся только Олег. И очнулся он от холодного кошмара, в предрассветной лихорадке; почувствовал холод в теле друга...
  Арсений никогда не рассказывал друзьям о своей болезни: он даже не мог предположить, что умрет от нее в постели с одним из них.
  Были крики, слезы, непонимание, безмолвные врачи; родственники в черном, похороны, алые розы на могиле. Пронеслись, как сон.
  Вот тогда Олег вновь открыл свой дневник; он почти не доставал его за все то время, которое был с Арсением - четыре летних прекрасных месяца, и только складывал меж его страниц памятные записки и бумажки. Записав несколько строк, парень пролистал тетрадь; наткнулся на две фотографии - он и Арсений; два бесстыдных поцелуя посреди комнаты.
  "Я не голубой! - было написано на обороте одной из них. - Я просто..."
  Олег захлопнул книжицу с такой злостью, будто это были ворота ада.
  
  Однажды стылым, хотя еще солнечным, вечером Олег зашел в клинику и поднялся, как всегда, на третий этаж. В коридоре, как всегда, было гулко, одиноко и скучно пахло лекарствами; как всегда, Олег толкнул притворенную дверь и вошел в палату друга.
  Рядом с его постелью сидел Даниил. Наверное, это был человек, которого Олег менее всего ожидал бы увидеть вообще. Полузабытые воспоминания озарили память впечатлениями общей юности.
  Парень почти не изменился с тех пор, как Олег видел его в последний раз - в Сыктывкаре, после проваленных Даниилом вступительных экзаменов, к которым совершенно он не готовился, пропадая в незнакомых компаниях и клубах.
   - Здорово, - сказал Даниил, пожал Олегу руку. - Жизнь такая отвратная штука...
   - Жизнь - хорошая штука, - возразил парень. - Это судьба гадюка.
   - Да, она злая. Особенно твоя.
   - Твоя добрее?
  Денек усмехнулся.
   - Давай не будем здесь говорить обо мне. Я пришел за другим.
   - Зачем?
  Даниил ответил долгим, пристальным оценивающим взглядом; у Олега заболела голова. Он прислонился к стене, повторил:
   - Зачем?
   - За тобой, - и добавил, улыбнувшись недоуменному взгляду Олега:
   - Любовь - горькое варево. Ты нахимичил с Арсением и потерял его, но не знаешь, почему. Я тебе скажу, если ты поедешь со мной в гостиницу.
   - Откуда ты знаешь...
   - Про Арсения? Он мой друг. Или брат. Троюродный по линии тетки моей матери. Олег, я куплю тебя: ты поедешь со мной в гостиницу, а я подарю тебе надежду относительно этого... лежачего больного - расскажу тебе кое-что.
  Олег молчал, остановив взгляд в одной точке в изголовье Дениса.
   - Поехали, - кивнул Даниил. - Тебе не впервой так торговать собой.
  Разозленный Олег хотел было что-то сказать, но сдержался, и зашагал к двери первым, независимый и гордый, как подросток.
  
   - Я не хочу тебя.
   - Да ну? Ты же всегда кипишь. Помнишь, как ты кипел, когда в первый раз посмотрел на Арсена как на парня, а не натурала?
  В комнате было светло и ясно. Парни стояли лицом к лицу, как когда-то очень давно. "Дэжа вю" - мелькнуло в голове Олега. Лицом к лицу; один глядел хитро, другой - враждебно мерил его взглядом.
   - Помню, - холодновато ответил Олег.
  Даниил, улыбаясь какой-то не свойственной ему, дьявольски-злой улыбкой, протянул к старому другу руки и сомкнул пальцы на его плечах. У Денька были очень горячие пальцы, горячие, как нагретое над племенем железо; Олег вздрогнул.
   - Горячо, правда? Закрой глаза, Олег.
  Парень, сам себе удивившись, послушался; им овладело странное равнодушие к тому, что с ним сделает Даниил. Ладони его опустились, обжигая кожу под футболкой, к локтям Олега; парень терпел этот жар.
  
  Прошла минута или две; пришло ощущение какого-то сна, словно Денек загипнотизировал его. Щеку начали ласкать пылающие губы.
   - Динька, - задыхаясь, проговорил Олег.
  Знакомые губы, губы Дениса, ответили поцелуем. Жар, жар вокруг объял его тело, окружил со всех сторон; Олег едва слышно застонал.
   - Это ты, Динька...
  Продолжились ласки, поцелуи и сон в страшном жару. Олег был счастлив, на верху блаженства: он узнавал эти руки, манеру прикосновений, бесконечную нежность и верил им, верил, что это Денис, как иногда мы безоговорочно принимаем догадки своей интуиции.
   - Я люблю тебя, - шептал он, когда его раздевали. Мягкая постель приняла в объятия огня.
  
  ***
   - Где Олег, черт его возьми?! Только не говорите... Нет, Наташа, только попробуй звонить в милицию! Не люблю ментов. Сначала в морг!
  Наташа пожала плечами. Сергей точил карандаш, и сточил уже половину, ворча и ругаясь.
   - Я уже звонила. Куда только можно.
   - И?
   - Нету.
   - Где он еще может пропадать целую неделю, если не... ну да черт с ним. Не пойдет на сегодняшнюю дискотеку - сам виноват, собака. А на дискотеке такие люди будут...
   - Какие?
   - А тебе, Наташка, лучше не знать. Эти парни не про тебя. Вот Олег - свободный, он да...
  
  ***
   - Только не исчезай, - сказал Олег, обнимая мнимого Диньку. Раздался вздох.
  Грудь любимого под щекой и ладонью перестала быть родной. Олег очнулся, поднял голову. На него задумчиво смотрел Даниил.
  Мобильник на столе пискнул, отмеряя новый прошедший час.
   - Прошло сто сорок четыре часа, - произнес Даниил.
   - Ты...
  Денек промолчал.
   - Зачем?!
  Денек приподнялся, кутаясь в одеяло. Олег отвернулся, стирая с глаз непрошеные слезы. Налитые огнем тяжелые пальцы опять сомкнулись на его локтях, и ощущение сна неумолимо начало сковывать разум.
  "Что?! Опять?! Нет!!.."
   - Даже если бы я остался в облике Диньки навечно, - произнес над ухом жестокий голос; кожу обожгло дыханием, - то ты не принял бы меня снова. Но зачем ты тогда меняешь настоящего Диньку на чужие облики и чужие души?
  Горячие руки развернули его; Олег увидел перед собой злые карие глаза.
   - И пойми же ты, - пламя раздирало кожу и яростно охватывало его вновь, - Денис - это вся твоя жизнь, а не только ее начало, как ты думал сперва...
  Руки оттолкнули его в прохладную постель.
   - Я скажу тебе то, что обещал, - продолжал Денек спокойным обычным голосом. - Ты знаешь, моя мать работала в больнице, а до этого училась в институте медицины. Вот история, которая была выше всех изучаемых ими наук: два парня попали в аварию и были на грани смерти. Оба лежали в реанимации; им сделали по четыре операции - и все за одни сутки. К ним рвались попасть их девушки; их не пускали, чтобы они себе не портили нервы и здоровье, говорили, что дух в таких разбитых и сожженных телах не удержится; одна из девушек поверила, поплакала в коридоре и ушла; другая через некоторое время добилась своего и сидела рядом с постелью до вечера. Вечером один из парней умер, другой остался жив, тот, рядом с которым плакало любящее сердце. Конечно, это совпадение. Да и сколько бы ты ни бегал в клинику через дорогу, Денису незачем жить, если ты променяешь его. Если б не погиб Арсений, умер бы Денис. Твоя вина. И ты... ты можешь сколько угодно надеяться, спасая себя развратом, но без верности твоя надежда - ничем не поможет Денису.
  Даниил посмотрел на друга внимательно, добавил:
   - Одевайся. Идем. Сегодня будет дискотека, где ошивается много красивых парней...
   - Они мне не нужны, - негромко ответил Олег, не поднимая взгляда.
   - Ну наконец-то, - усмехнулся Денек.
  
  ***
  
   - Черт! - воскликнул Олег. - Я забыл сумку!
  Даниил улыбнулся.
   - Я подожду.
  Парень нырнул обратно в гулкий холл, нашел взглядом сумку.
  На улице в это время раздалось сразу несколько криков. Визг колес, визг девушки... Олег метнулся обратно и увидел распластанное на тротуаре тело Денька; и скрывающийся за поворотом черный автомобиль. "Мазда. Как у дядиного брата."
  Олег подошел ближе к телу Даниила, всмотрелся в лицо, но от вида крови ему стало дурно, и он зашагал прочь.
  
  ***
  
   "Денис, я тебя люблю... И буду тебя ждать. Однажды я приду, а ты вздохнешь глубже и поднимешь веки...
  Сегодняшняя встреча - она меня просто убила. Кто это был? Денис, не ты. Ты бы со мной не обошелся так. Я чувствовал себя, как на эшафоте, на глазах людей и мертвых... Ты был среди них, Динька? Ведь был, я же знаю. Прости.
  Но кто это был и почему так скоро ушел? Он лежал, словно мертвый, но я не верю, чтобы та лава, которая течет в нем вместо крови... Нет, конечно, он не умер. И - мне показалось, или он действительно открыл залитые кровью глаза и ехидно улыбнулся?..."
  
  
  3. Настя
  
  "13.02.
  ...А я думал, что она потерялась. Хорошая девушка... Невеста твоя.
  Мне на днях пришло от нее письмо. Черт знает, как она нашла меня. В письме есть ее номер. Я позвоню ей, сегодня же вечером...Она приедет, думаю: о твоей трагедии ей еще ничего неизвестно. Так странно читать строки, обращенные к нам обоим... Динька, я так жду того момента, когда мы будем вместе.
  Настя теперь работает преподавателем физики в средней школе. Ох, нелегко ей приходится...
  Денис, Денис... Почему ты так бледен?
  И еще... Денис, я становлюсь настоящим маньяком: мне доставляет удовольствие выводить твое имя на бумаге".
  ...
  "15.02.
  Ну, я же говорил, что она приедет. Завтра я иду ее встречать. Жди, Денис: первым делом она бросится к тебе.
  В пригороде у нее живут родственники. Думаю, выходные мы проведем там. Мой Динька, меня целых два дня с тобой не будет. Вдруг ты очнешься за это время? Я не прощу себе своего отсутствия".
  ...
  "16.02.
  Что ни говори, она красивая девушка. Ею любуются даже наши парни в общаге. Жаль, ты так и не открыл своих глаз, чтобы взглянуть на нее.
  О боги, она плакала над твоей постелью, так же, как плакал я. Она обнимала меня и жалела. Как же повезло детям, которых она учит!
  Помнишь наше чудовище, что вела у нас физику? Я еле мог вынести ее уроки. И она часто ловила меня у двери после звонка с урока, когда я уже рвался к тебе, а она еще не отпускала; помнишь?
  Мы теперь у Настиной тети Веры. Она живет одна, год назад у нее умер муж... Почему судьба так неблагосклонна к хорошим людям?
  Боги, я сожгу этот дневник, когда ты очнешься".
   - Дописал? - Настя положила ладонь на плечо Олега. - Пойдем пить чай.
  
  Вечером Олег и Настя ушли гулять по улицам поселка, население которого составляли в основном отставные военные и другие странные и тихие люди. Здесь не было шумливых и глумливых студентов, и за все время вечера Олег на разу не услышал приевшихся слов, используемых в просторечии для обозначения гомосексуалистов. Они шли медленно, слушали скрип снега под ногами и пили пиво; в небе тускло виднелись звезды. Наконец дорога привела их к железным путям; Здесь они остановились. Настя сказала Олегу что-то немного обидное, немного смешное; парень выбил из ее рук в варежках банку с пивом и толкнул девушку в сугроб. Настя утянула его за собой; они лежали в мягких объятиях снега и смеялись, забрасывая друг друга колючими снежинками. Небо над ними было темное, глубокое и полное холода.
  В конце концов оба устали. Настя лежала на коленях Олега и смотрела в черный февральский купол. Парень перебирал пальцами ее волосы - настина шапка скатилась с нее еще в самом начале игры.
   - Олег... тебе никогда не хотелось быть с девушкой?
  Парень усмехнулся.
   - Зачем? У меня есть Динька.
   - А если судить о парнях и девушках в целом?
   - А чем девушки лучше парней?
  Настя рассмеялась.
   - Девушки нежнее, мягче, очаровательней, красивей...
   - Динька, Динька и еще раз Динька.
   - Я завидую Денису... Мне бы найти такого верного друга жизни.
  "Да уж... верного..."
   - Что-то холодно стало, - заметила Настасья. - Пойдем-ка к дому.
   - Настя, - внезапно с тревогой в голосе обратился Олег к подруге.
   - А?
   - А к чему ты это спрашивала?
   - Да так...
  На обратном пути все было так же; но Олег, встревоженный мыслями Насти, все чаще всматривался в ее красивое лицо.
  "Вот досадовать будут наши нормальные парни, - пришло ему в голову, - что красивая приезжая влюбилась в гея..."
   - Насть, ты не вздумай в меня влюбляться.
   - Не вздумаю.
   - Тебе будет тяжело.
   - Знаю...
  Парень обнял подругу покрепче, и они пошли по расчищенной тропинке к дому, в окнах которого горел свет, где было тепло и уютно.
  ***
  
  На следующий день они гуляли дальше железной дороги и набрели на пустующий дом. Объявления о его продаже они уже видели где-то; сейчас маленькое строение выглядело одиноким и оставленным людьми.
  Олег под одобрительное хихиканье Насти выломал из забора одну доску, нырнул в образовавшуюся прореху и подал руку девушке. Они оба оказались в сугробе, чуть поодаль от полузаметенной дорожки; выбравшись на нее, отряхнулись от снега и огляделись.
  Дом действительно был одинокий. Холодные окна, в которых отражался черный зимний свет, молчали; тишина вокруг зазвенела, едва умолк смех Насти и Олега.
   - Зайдем? - качнул головою парень.
  Внутри было так же стыло и пусто.
   - Разбойник, - прошептала Настя.
   - Кто? Я? Очень может быть... Но ты со мной, значит, ты моя напарница в разбойном деле. Интересно, здесь есть деньги и ценные вещи?..
   - Олег!.. - укоризненно сказала Настя.
   - Что? Нет их здесь. А жаль...
  Настя, не отрываясь, смотрела на Олега, и парень отвечал ей на взгляд; игра в гляделки была проиграна девушкой.
   - Как же тебя ученики-то слушаются? Эти нахальные чудовища?
   - А вот... в каждом таком чудовище живет ребенок, такой маленький, беззащитный, ощерившийся...
  Олег опять вспомнил школьные годы. "В нас с Денисом... какие, к черту, дети? Хотя нет - так влюбиться, так - искренне и нежно, - могли только ну совсем юные сердца..." - подумал он.
   - И как заставить их уважать?
  Девушка пожала плечами.
   - Ну ты даешь... Я тебя люблю, честное слово!
  Настя примолкла.
   - Ну... ну вот зачем ты такое говоришь...
  Настроение Олега поползло вниз.
   - Извини.
   - Да нет, ничего... Это я...
  Во всех комнатах дома все было одинаково и скучно, и теперь Настя с Олегом сидели на крыльце, куда сейчас хотя бы не попадал ветер.
   - У тебя скоро сессия? - продолжила девушка.
   - Через месяц. Ни черта не знаю и не понимаю. Особенно философию.
   - О, я тоже терпеть ее не могла... Набор терминов.
  В кармане Олега зазвенел мобильник.
   - Меня потеряли, - усмехнулся парень и сбросил вызов.
   - Вредина... Почему б не ответить?
   - Разбойник, вредина... кто я еще?
  Настя, не отрывая взгляда от его лица, ответила со вздохом:
   - Бесконечно хороший человек...
   - Ты меня не знаешь, - оборвал ее Олег.
   - Врешь. Все дурное, что ты сделал, оправдано темпераментным твоим характером. Страстями.
   - Серийные убийцы тоже... очень темпераментные.
  Девушка поморщилась.
   - Не путай.
   - Я же говорил, что ты меня не знаешь...
   - Я тебя чувствую. Ты хороший человек.
   - Тогда ты просто ангел.
   - Могу ответить тем же: тебе обо мне ничего не известно...
   - Ладно уж. Пойдем, - твой поезд через три с половиной часа.
  Настя кивнула. Сокрушенно вздохнула, поднялась со ступенек.
  ***
  ...Она поговорила напоследок со своею тетей Верой, уверила ее в последний раз, что Олег не жених ей, собрала вещи; Олег провожал ее до вокзала, чтобы как раз успеть в общежитие до его закрытия, забежав по пути в больницу.
  Парень помог Насте занести в вагон сумки и в купе, где, кроме них, еще никого не было, пообещал звонить и писать; поблагодарил за то, что она приехала, бросив работу и все на свете ради Дениса, которому, в общем-то, ничем помочь не могла. Он заметил в глазах Насти слезы, которые она старательно прятала, и почувствовал, что, едва он уйдет, девушка разрыдается.
  Уходя, Олег обнял ее в последний раз - покрепче и подольше - и прошептал над ухом:
   - Прощай, разбитое сердечко. Мне станет еще более одиноко... Тебе тоже. Придет миг, тебе все покажется глупостью, но ты всегда будешь опускать взгляд, как сегодня; и из-за этого я не хочу на тебя смотреть. Ну... прощай.
  Он отпустил ее, развернулся, хотел уйти; рванулся зачем-то назад, к Насте, печально опустившей голову и руки, но не решился - и ушел. Олег знал, что, если и увидит ее, то через много лет, когда и он, и она будут уже совсем другими людьми. И не будет уже в его жизни этого милого лица, податливого характера, неподвижно-добрых темных глаз молодой школьной учительницы.
  В палате Дениса все было по-прежнему. Олег вернулся в общагу, в свою комнату на четвертом этаже, где спал на кровати Арсения (потому что на постель, где парень умер, постель Олега, больше никто не хотел ложиться, хотя прошло полгода), и, сев за слегка захламленный Сергеем письменный стол, достал свой помятый дневник.
  "Я идиот, я идиот, я идиот!! Почему я не сделал этого?! Почему я не поцеловал ее? Почему не убедился, что девушка мне не нужна?! Почему не убедил себя в этой, безусловно, правде? Той правде, что мужчина не предназначен для женщины! Я могу подойти к любой девушке - это правда, - но, черт побери, она не будет Настей..."
  
  
  Часть 3. Спящая красавица
  
  
  В комнате с плотно зашторенными окнами сидели Сергей и его друг, и разговаривали на случайно подвернувшуюся тему - об Олеге.
   - ...чего-то он в последнее время какой-то убитый.
   - Да у него парня нету. Он ни с кем не спал аж с октября. По крайней мере, он так говорит.
   - Да ну... говорит... верь ты ему.
   - А еще он вчера свой дневник сжег. Толстая такая исписанная тетрадка. Долго жег, по листочкам...
   - Может, на девушку повелся?
   - Да ну!
   - А что? Было уже такое. Помнишь Миху?
  Олег, усмехнувшись, отошел от двери, у которой задержался, услышав свое имя. В общем-то, он направлялся к Денису.
  
   - Как тоскливо... Когда ж я сдохну, Динька...
  Дверь палаты распахнулась; вошел молодой стажер, каждый день приходивший ставить и убирать капельницу, и без зазрения бросавший на Олега взгляды, от которых ему становилось жарко.
   - Не возбуждай меня, - сказал Олег негромко в пустоту перед собой. - У меня есть, кому хранить верность.
  Стажер не ответил - разозлился, молча продолжил работу, возясь с иглами. Олег оглядел палату, задержал взгляд на видеокамере под потолком.
   - Она не работает, - усмехнулся стажер.
   - Почему?
   - Профилактические работы с оборудованием.
   - А если очнется?
   - Не очнется. А ты мотай отсюда, - все, закончилось время.
  Парень зло посмотрел на медбрата.
   - Да ну? Выгонишь?
  Стажер хитро и ласково улыбнулся.
   - Конечно. Я жесток, хотя могу сменить гнев на ми...
   - Попробуй, - Олег потерял контроль над собой еще в начале разговора, и готов был драться со всем обидевшим его персоналом; он сидел неподвижно у постели друга, касаясь ладонью его руки.
   - Если что, - я не боюсь хомячков. Я хомячков люблю...
   - Заткнись.
  Стажер мельком взглянул на сжатый кулак Олега.
   - Сейчас вернусь, - пообещал он и вышел из палаты, чтобы унести капельницу.
  
  Когда он вернулся, рядом с Денисом уже никого не было. "А жаль," - подумал стажер и выключил свет.
  
  Олег выбрался из своего укрытия, когда все затихло, и двери клиники закрылись для посторонних; еще раз недоверчиво покосился на камеру, но она мертво молчала.
   - Вот мы и вместе, - выдохнул Олег. В темноте его глаза светились безумием, которое на свету еще никто не успел заметить. Он склонился к неподвижному телу и запечатлел легкий поцелуй на губах того, кто не мог ему ответить.
   - Приехали... некрофилия.
  Олег беззвучно рассмеялся. Поцелуй не подарил ему тепла, а ночь вместе не смогла бы подарить утешения.
  Парень упал лицом на грудь любимого; из глаз катились слезы. Пальцы с силой сжали деревянную спинку кровати; Олегу почудился треск. Он замер, но все было тихо, хотя в темноте начали рождаться другие звуки - вздохи, стоны, полубеззвучные крики. Он вспомнил, что это, как и в прошлые ночи, должно быть наваждением.
   - Этого нет, - шептал он. - Этого нет, мне всего лишь кажется...
  Вздохи утихли. Вместо них осталось ощущение, что Денис дышит неровно и глубже. Олег отпрянул от его постели, лихорадочно шаря по карманам. Наконец нашел пузырек, пузырек с ядом, тщательно хранимый им со времени отъезда Насти, и, громко дыша (казалось, что и за дверью слышны эти полувсхлипы и биение сердца), открыл его.
  ***
  
  Он с трудом разлепил веки и увидел темноту.
   - Олег... - позвал он, хотя произнес это имя одними губами - голосовые связки его не слушались.
  Где-то рядом разбилось что-то стеклянное.
   - Черт! - услышал Денис.
   - Олег! - теперь уже в голос сказал он.
  "Это не глюк?" - не поверил Олег.
   - Я тебя люблю...
  Олег несмело подошел к кровати, склонился над ней, посмотрел в распахнутые темные глаза, которых так давно не видел.
   - Я тоже очень тебя люблю, - хрипло сказал он.
  Денис застонал, прикрывая глаза. Олег, наконец, вспомнил, что нужно кого-нибудь звать, что-то кричать, чтобы другу помогли, и нажал зеленую кнопку вызова.
  ...Почувствовал, как его ладонь сжимает Денис - своей, живой и теплой рукой. За дверью послышались шаги. Дверь распахнулась. Яркий свет растопил темноту.
  
  
  ЭПИЛОГ
  
  Было бы ненормально, если бы у него все было нормально.
  Лин Рэй
  
  
  Апрельское солнце, горячее и золотое, шпарило крыши домов, на одной из которых, над тротуарами и людьми, лежали двое, Денис и Олег, и смотрели не в небеса, а друг на друга. Первого уже выписали из больницы, но он не спешил восстанавливать место в институте, а потому был совершенно свободен.
   - О чем ты мечтаешь? - с игривой улыбкой и искрами в глазах спросил Олег, глядя в глаза друга и кладя руку на его талию.
   - Не о том, о чем ты подумал, - улыбнулся в ответ Денис. - Моей мечте никогда не суждено сбыться.
   - Так скажи же.
  Денис притянул его к себе и прошептал:
   - Когда-то люди были другими, двойными; а потом боги разделили каждого на две части... Ты - моя половина, мое второе существование, и я хочу с тобой воссоединиться навсегда. А без того... я в этом мире чужак.
   - Динь!
   - А?
   - Я тебя никогда не предам...
   - Волк всегда предаст ягненка. А ты поцелуй меня - и я уже ягненок. Но, - Денис вновь улыбнулся, - я люблю это...
  
  ***
  Темнело. Шел дождь, а парни возвращались домой, - не в общежитие, а в маленькую квартирку, которую снимали у доброй старушки (от нее были тщательно скрыты все отношения, и от этого всем было хорошо).
  Промокшие насквозь, замерзшие парни ворвались в квартиру, опережая друг друга; Олег стянул футболку и бросил ее на диван.
   - Я в душ, - улыбнулся он Денису.
  В кармане Диньки уже минуту трезвонил телефон. Поглядев на полунагого Олега, парень вздохнул и взял трубку.
  
  Олег слышал и громкий разговор Диньки, хотя не мог различить слов, и хлопок входной двери. Остальное заглушили звуки воды...
  Когда он вышел из душа, Дениса уже не было. На столе лежала записка; Олег сел за стол, прочел ее.
  "Любимый, тут обстоятельства. Я тебя покину, очень надеюсь - не больше, чем на месяц... Я в Коми. Звони, солнце ) "
  Благословенную тишину нарушил однообразным ритмом гром музыки в соседней квартире. Олег едва не закричал. - Ненавижу попсу, - выдавил он сквозь зубы.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"