Аннотация: Нант. Гавр. Антверпен. Берлин. - Ищите меня! Ищите меня если сможете, может быть у вас что ни будь и получиться!
Вера со медленно отпускала педаль газа. - Скоро мы будем вместе, братик, скоро! - Она гнала свой джип по ночной трассе. - Скоро я сделаю все для тебя, потерпи еще немножко! Правосудие для всех отмерено в равных долях.
Она почти доехала до города что разросся когда-то из маленькой деревеньки что лежала близ холма Виатре. Пора было избавляться от малейших следов которые могли вывести детективов на след той женщины которая взяла по подложному паспарту в прокат черный джип. Вера немного сбавила скорость выискивая по берегу реки вдоль которой она сейчас ехала подходящее место. Вот оно, самое удобное местечко для того что бы на время оторваться от них. Она долго не думала над тем как это сделать. Все было просто. Разогнаться на всей скорости и сбросить машину в реку, а потом молиться на то что б она не взорвалась и что бы какой ни будь придурок не заметил как она избавляется от машины. Оставался только малейший вопрос кому молиться? Богу? Навряд ли он ее простит за то что она сотворила этой ночью, есть такие пути на которые встав однажды повернуть назад уже немыслимо и ее путь один из таких.
Вера отогнала машину, дав задний ход развернула ее таким образом что ее капот был нацелен на удобный выступ над рекой. Вера набрала в грудь побольше воздуха. - Я это сделаю. Еще и не то делала! - Она выжала педаль сцепления и подала машину назад, так что ее капот торчал на встречной полосе. Она плавно вдавила педаль газа и отпустив сцепление ринулась на встречу обрыву. Прошло две или три секунду, но этого времени хватило что бы в ее голове прокрутился весь алгоритм технических действий. Вера дернула ручку двери и за миг до того как машин скатилась вниз кубарем выкатилась из джипа. Она вконец разодрала свою куртку и локти, ободрала коленку на правой ноге и наставила себе кучу синяков. Но несмотря на все она была счастлива. Она проникла в свой замок, нашла нетронутым лаз в башню, в тайную библиотеку ее отца, забрала самую старую книгу из всех что лежат сейчас в секретных архивах библиотек Европы и сняла кинжал со стены. Она была счастлива и ни что ни могло изменить этого положения.
Сделав изрядный кульбит по предутренней трассе Вера подтянула коленки к животу и медленно поднялась на ноги. Она отряхнула свои волосы, стряхнула дорожную пыль с одежды. - Ну, все, хватит для меня на сегодня ночных приключений. - И закинув рюкзак за спину она побрела по дороге, держась все же подальше от нее что бы не дай бог ни кому ни пришло в голову подвести до города высокую блондинку.
Через час с лишним показались предутренние огни города. Небо в это утро было чистое как в первый день земли. Облака разошлись и где-то там высоко в небе виднелся маленький лунный серпик. Вера вспоминала сегодняшнюю ночь, после всего пережитого она казалась ей каким-то полуреальным наваждением. Но почему-то из всех потрясений вспомнился лишь один протяжный звук флейты разносимый по ночному заснеженному полю, что шел с вулканических валунов торчащих из земли как огромные зубья окаменевшего дракона. Вера тряхнула головой, отгоняя морок, все было как во сне, и побрела вдоль по дороге на горящие огни города. - Найти бы приют на сегодня, больше ни чего не надо.
Она прошла по улочке ведущей вниз. Пожалуй не стоит особо мудрить. Вера остановилась у ближайшей телефонной будки. Оказалось что и маленьким французским городкам не чужды плоды цивилизации. Вера перелистнула телефонный справочник, ага, вот оно, список адресов пансионов и маленьких гостиниц.
- Ало! Простите за поздний звонок! А, ну, да, скорее ранний чем поздний! Вы привыкли, отлично, тогда еще лучше! Я ищу номер на день или два. За чем? Осмотреть местные достопримечательности, говорят у вас тут имеется отличный памятник средневековой архитектуры?! Откуда еду? Гавр. Я с 'посадочной полосы', да, да самолет на четыре утра! Не первый случай? Отлично! Так у вас есть свободные номера? Великолепный люкс? Замечательно! Беру такси, буду у вас через пол часа! Откуда знаю телефон? Подруга дала, этим летом она была в полном восторге от вашего маленького отеля! Что? Пансиона?! Ну, да, конечно! Не будите ли вы так любезны уточнить адрес?! Улица Фронье, 31, отлично, забронируйте для меня номер и не отдавайте ни кому! Имя? Сейчас, сейчас! - 'Как же меня теперь зовут?' - Вера заглянула в свой поддельный паспорт под номером два. - Ирен Герта, да, да, Герта, вы правильно записали, до свиданья, скоро буду! - Ну все теперь можно и немного расслабиться. - Вера вытряхнула из пачки шоколадную 'Мору'. Вдох. Выдох. Густой дым наполнил ее легкие. - Гавр. Отлично. Обратно поеду тем же рейсом. Красивое название. И наверняка красивый аэропорт, наверняка много красивых людей и ни кто ни будет выслеживать высокую блондинку скрывающуюся от людского правосудия и небесного.
Вера закинула рюкзак за плечи, ее путь был не так уж и далек. А по сравнению с тем что с того момента как она еще за городской чертой избавилась от джипа и все рассветное утро несколько километров прошла на своих двоих несколько километров, путь до пансиона это только детские игрушки. Ее уставшее от ночных передряг тело уже с вожделением представляло каким он будет: аккуратненький трехэтажный коттедж, тихие жильцы, окна с видом на сад. Наверняка пожилая домохозяйка, дети которой давно разъехались по соседним городам, наверняка вдова, что еще нужно молодой уставшей преступнице бегущей от земного правосудия?
Время было толи еще слишком раннее, то ли уже слишком позднее, когда пожилая хозяйка пансиона по адресу Фронье, 31 сняла трубку телефона. В ухо ей раздалось шипенье помех на телефонном проводе, а затем раздался низкий женский голос. Она забронировала номер и теперь вот-вот уже должна была подъехать к дому. Ложиться было уже поздно, ранний постоялец дело святое. Она ждала когда под окном раздастся звук тормозящих у асфальта шин, но ничего этого она не услышала. Звонок в дверь раздался внезапно среди тишины рассветного утра. На пороге стояла высокая сразу видно очень уставшая блондинка. 'Красотка', - подумала про себя мадам Сёрей. - Откуда вы в наших краях?
- Я? Из Парижа!
- О! - Радушно улыбнулась ей женщина. - Столичная штучка!
- Зовите меня Ирен.
- Ирен Герта, я помню, добро пожаловать! С чего желаете начать утро?! - Девушка открыла было рот, но вместо того что бы сказать что ни будь вразумительное только растерянно развела в стороны руки и шумно выдохнула. - Отдохнуть полагаю? И выспаться?
- Да! Выспаться! - С чувством выдохнула Вера.
- Какую комнату вы желаете? - Спросила женщина через плече уже ведя за собой Веру поднимаясь по лестнице ведущей на второй этаж. Разумеется она пожелала лучшую комнату. Пожилая дама поспешно проводила Веру на третий этаж своего дома. И торжественно вручила ей ключи от ее комнаты.
Вера заперла дверь. Она огляделась, темнота и кроме темноты ничего больше нет. На ощупь она нашла выключатель ночника, он вырвал маленький кусочек света из ранней серой утренней комнаты, затемненной плотными шторами, понятие пространства окончательно потерялось. Только тонкая полоска желтого света, струящегося по полу коридора проникала в комнату из-за закрытой двери. Скинув на ходу кожаную куртку и включив маленькую бра она забралась с ногами на кровать усевшись по-турецки. Отбросив рюкзачок и оставив без внимания старый кинжал в грубых ножнах, она принялась изучать фолиант. Вера аккуратно пролистнула томик, подержала на раскрытой ладони, как бы взвешивая ее вес и оценивая ценность.
На что нам дана голова на плечах, знания и память как не на то что бы применять их на практике? Вера дотронулась до странички и потерла ее краешек кончиками пальцев. Бумага была грубая, не дорогая, но и не дешевая, хотя в ту пору любой писчий материал ценился гораздо дороже чем теперь. Но с другой стороны, у старых книг гораздо больший век чем у сегодняшних. Материал который использовался при создании этого издания, скорей всего это был пергамент. Она поднесла ее к глазам, так и есть, пергамент. Ни какого экслибриса, ни намека ни на мастерскую где она была напечатана, ни на город в котором это произошло. Текст содержит несколько гравюр, гравюры выполнены во весь лист и не содержат иных помарок или исправлений, иногда рисунок оплетает текст, видимо добавляя письменное содержание к его смыслу. Да, эта книга не предназначалась для изучения в монастырских библиотеках.
Еще одна интересная деталь книга наверняка была написана не в единичном, конечно, экземпляре, но наверняка в очень ограниченным тираже. Вот печатные буквы где сбиты, а где стесаны. Они не раз использовались в книгопечатной мастерской и эту книгу набирали по малому заказу, используя далеко не самый дорогой шрифт и уже использованные литеры.
Чем мог объясняться заказ на такой малый тираж. Можно попытаться проанализировать. Возможно дело было лишь в том на полноценный тираж у ее автора просто не было денег. Может быть фолиант набирал и готовил один из работников фабрики, печатал ее для себя или по просьбе ее хозяина, тогда становится понятно откуда такой брак в наборе. Если она не должна была украшать книжные полки сбитые буквы в целях экономии средств могли использовать просто для передачи информации. Была еще одна версия, вполне может статься что содержание ее подпадало под графу карающуюся в ту пору очистительным огнем. Времена были не спокойные, в дом к сомнительной личности запросто могли вломиться слуги инквизиции и спалить хозяина вместе с его библиотекой за такое творчество.
- Ну и что же у меня в руках? - Вопрос прозвучал в тишину и так же растворился не дав ответа. Вера еще раз пролистнула странички и сделала парочку своих технических заключений: рукопись без дописок на полях, под и над текстом, странички для этого фолианта были, кажется сначала очищены от другого текста, и вот это было уже интересно. А кроме того она заметила несколько вставок из материала совершенно другого качества, и на его фоне было отчетливей заметно насколько та бумага была грубее их. А присутствие нескольких вставленных в текст страниц означало что книгу переплетали по крайней мере один раз после первичного переплета. И ветхие корочки, очень ветхие, видно было что в свое время их потрепали основательно, кожа была плохого качества и облупилась в нескольких местах. Над этим фолиантом его прежние владельцы корпели явно не так как ее прадед и отец.
- Ладно, на сегодня хватит. - Вера закрыла фолиант, решив про себя что перво-наперво займется изучением его содержания, только не здесь, а дома, в Праге. А уж его внешний вид для нее вторичен. В конце концов ей его не на аукцион выставлять. Этой книги вообще не должны касаться человеческие глаза, не зря ее создавали в такой тайне. Не зря ее скрывали много лет, пока чьей-то заботливой рукой она не была припрятана в надежное место. В ней знания мрачные, тайные, запрещенные церковью, объявленные ей как еретические, а значит этой книги место в ее, руках, в руках Веры Виатре.
Вера убрала фолиант в рюкзачке. Поглядывая за шторы в которые уже начал было просачиваться тусклый свет из-за набежавших за утренние часы облаков она прошлась по комнате. И не найдя себя ни где в ней уселась в глубокое кресло закинув ноги на журнальный столик. - О, Боги, Боги мои, носороги мои, как же устала! - Она провела ладонями по щекам и свесила их с подлокотников кресла, съехав по нему чуть ли не до самого пола. Столько пыли, грязи, воспоминаний. Давно у нее не было такой насыщенной ночи. Надо было бы конечно поспать, но Вера чувствовала себя настолько грязной, и в нутрии и снаружи, что мысли о сне у нее пролегали только через ванну. Усталость поможет смыть только вода. Она прошла к дальнему углу комнатной стены, соединявшую ее с ванной. На этот дальний угол света уже не хватало. Вера на ощупь нашла выключатель. Наконец раздался щелчок и туалетную комнату заполнил свет.
Она открыла дверь. - Да это просто тысяча и одна ночь! - Да, это конечно была ванная. - Сказка! Исполнение сокровенных желаний! - Но точнее будет сказать это была комната, а уж потом ванная. В помещении такого размера целесообразней было бы устроить небольшую спальню или библиотеку с пластиковыми стеллажами до самого потолка. Ее пол украшал кафель из больших бежевых ромбовидных панелей, скрепленные между собой маленькими черными ромбиками. Стены были выложены кафелем тех же цветов. И к услугам гостей здесь было все: душевая, с несколькими режимами массирующими разные части тела, роскошный умывальник с ручками смесителя, словно покрытыми позолотой, чугунная ванная с такой же буржуазной золотой душевой стойкой, а на мягкой крышке унитаза вполне можно было удобно устроиться с книгой в руках. Читать под журчанье воды наполняющей ванну горячей водой, испускающей над ней клубящийся пар и покрывающей кафель маленькими капельками испарений, что может быть приятней? Наверное только лежать в этой самой ванной и ни о чем ни думать.
- Ну, просто шведский стол! - Вера все еще не верила своим глазам. - Вот она, моя награда! - Она подошла к ванне, провела пальчиком по ее боковине. Чистая до скрипа! Она поддернула пальцем ручку смесителя и устроила маленький водопад из смешения горячей и прохладной кристально чистой воды.
В этот момент ее счастья Веру меньше всего волновало то что под ней и рядом с ней мирным сладким сном со сновиденьями спят ее ни в чем не повинные соседи. Она желала согреться, вымыться, почувствовать себя чистой и успокоиться. А сладкий сон соседей в этот момент меньше всего занимали ее мысли. Ей было наплевать на всех жильцов этого пансиона, включая хозяйку и ее кошку.
Прямо на пол скинув с себя всю грязную одежду она плюхнулась в воду, подняв брызги воды и разбросав их вокруг себя по кафелю. Сколько же времени прошло с тех пор когда она наслаждалась отдыхом в ванне? Сейчас эта ванна стоит за тысячи километров, в пустой Пражской квартире. Вера уже успела привязаться к этой квартире. И к ней, и к обстановке, уютной и дорогой. Это место было достойно сожаления по нему, согревшееся в горячей воде вино, в бокале с тонкой черной ножкой, сигареты, распространяющие по квартире приятный аромат укладистой жизни. Она истосковалась по свету, по теплу, по сладостям, чей запах доносится из кухни, по маминому голосу, будившему ее по утрам.
Однако даже счастье воспоминаний не вечно, на него тоже отпущен срок. И этот срок нельзя переходить, не то они затянут тебя за собой, и может статься видя и живя в этом мире уже не захочешь чувствовать его, весь будешь принадлежать воспоминаньям. Так и останешься тенью, с грезами вместо глаз и мыслей.
Какое-то время спустя, согревшись и надышавшись ароматами различных свечей и солей, Вера вышла из ванны. Оказалось, что хозяйка пансиона предусмотрела все, даже чистые белые банные халаты в шкафу на крючочках, таких же золотых, как и краны над чугунной ванной. Вера добрела до кровати, сдернула одеяло и бросив халат в ноги забралась под одеяло. Ее светлые влажные волосы разметались по подушке и уже начинали снова набирать свои плавне завитки. - Только бы не нагрянула полиция, - были последние ее мысли перед тем как к ней пришел сон. - А то ведь выспаться не дадут! - Она повернулась на бок и прижав кончики ногтей к губам заснула чуть ли не на весь день.
Утро застало ее когда она только закрыла глаза, когда Вера наконец выспалась было уже далеко за полдень. Она потянулась в кровати как заспанная кошка. Этой ночью к ней кто-то приходил, только кто? Лица она не разглядела, помнила только что было очень хорошо. От утренней тревоги не осталось и следа, как не осталось не облачка на зимнем небе западной Франции. Ощущение от человека, который был с ней во сне постепенно терялось, поднимаясь вверх как золотая пыль. Ее сон уже не принадлежал ей. Сон растворялся в утреннем свете, забрав память и оставив телу после себя воспоминания о прикосновениях, поцелуи, руки, ласкающие ее кожу от шеи к животу. Только чьи это были руки, кому принадлежали губы, чьим пальцам она позволила изучить каждый сантиметр своего тела гибкой пантеры, Вера уже не помнила. Скинув одеяло она подошла к окну, на улице уже заметно темнело. Она потянулась запрокинув руки за голову, запустила пальцы в волосы и с неудовольствием для себя обнаружила что они еще влажные.
- Интересно, а сколько сейчас времени? - Она прошлась по комнате собирая свои вещи среди которых отыскались и ее часы, электроника на батарейках не требующая зарядки. - Четвертый час. Пора собираться.
Ее передвижения по номеру заняли не больше пятнадцати минут, но за это время она успела по быстрому себя, что называется, прибрать. Вера накинула куртку, и выходя из номера еще раз взглянула на себя в зеркало.
- Уезжаете? - Хозяйка пансиона встретила ее на лестнице с большой корзиной зелени в руках?
- Да, хочу взглянуть на ваш замок! - Не моргнув глазом соврала она.
- Боюсь, милая сегодня у вас ничего не выйдет, да и завтра, наверное, тоже?
Вера замерла стоя на лестнице. - Почему?
- Ой, ну конечно же, вы же наверное только проснулись и еще ничего не знаете. - Хозяйка поставила корзину на ступеньку. - Замок закрыт!
- В смысле экскурсионное время закончилось?
- Нет, милая, там сегодня ночью произошло убийство. Убийство и ограбление. Сегодня весь день телевизор работал не переставая. Это первая новость на полосах.
- Расскажите поподробней. - Вера насторожилась. Она вынула руки из карманов и присела на ступеньку.
- Кто-то проник в крепость Виатре ночью. Убил охранника и вынес что-то ценное! Представляете убийство! В нашем городе!
- Да, а что вынесли?
- Не знаю, но наверняка что-то очень дорогое украли, а потому будут пробовать на черных аукционах, знаете бывают такие, там еще всякие бандиты собираются! - Вера сочувственно, но только как-то отвлеченно покачала головой, мол все понимаю. А пожилая хозяйка пансиона все продолжала причитать. - Одни беды от этих князей, да их замков. Ведь смотрите, милая что делается, до сих пор в этом замке людей убивают!
- А что такое и раньше там происходило?
- Да, разное про него говорят! - Отмахнулась мадам Серей. - Это ведь только вам туристам он интересен, а для нас он как бельмо на глазу.
- Что так? Красивый вроде замок!
- Плохое это место. Плохое. Ни когда еще большие деньги до добра не доводили! Ой, да вы не слушайте меня, что это я вас все своими разговорами отвлекаю. Вы молодая, вам должно быть интересно, это мы местные со своими тут предрассудками, а вы девушка столичная, заметная, сразу видно, для вас все это должно быть интересно. Ну, ладно, у меня еще дел сегодня намеренно, за меня ужин никто ни приготовит. Вы за общим столом будете ужинать или вам в номер принести?!
- А во сколько?
- У меня здесь поздний ужин, после шести, вас устроит или вы в городе поужинаете. Если в городе, то мог порекомендовать отличный ресторанчик! Им владеем сын моего троюродного кузена, крестный моего племянника по отцовской ли...
- Я поужинаю здесь. - Вера поднялась со ступеньки и натянув вторую перчатку поспешила выйти за дверь пансиона. - Бррр, ну и холод!
Она прошла два квартала прежде чем отыскала сначала телефонную будку, а потом газетный киоск где можно было купить себе телефонную карточку. - Алло, девушка можно заказать билет по телефону? Да? Отлично. Какой ближайший рейс до, до-до-до, - у себя в будке Вера заводила пальцем по карте на последней странице телефонного справочника, - до, скажем, Нанта? Ага, мне подойдет. Забронируйте место. На фамилию, - Вера вытащила из кармана джинс оба своих паспорта, - на фамилию Терро, Орлин Терро. Что? Наличкой! Значит на меня будет бронь, отлично, до свиданья! - Она повесила трубку на рычаг. - Так! - Она снова пролистала справочник, - Как бы мне добраться до аэропорта? - Добрый вечер, будьте добры ночное расписание поездов? В четыре чего вечера или утра? Утра?!! А места? Бронировать билет надо? На месте, отлично, до свиданья. - Она вышла из телефонной будки. - Так, это что же получается, мне опять ночь не спать?! - Вера недовольно фыркнула натягивая на руку тугую кожаную перчатку и тут заметила через окно телефонной будки полицейскую машину выезжающую из-за поворота. Это было глупо, может быть, но она скатилась по стенке и присела на корточках ожидая пока она проедет мимо. Звук мотора отдалялся. Она поднялась на ноги и вышла из будки. Она прошла вниз по улице пока не наткнулась на небольшой магазинчик. Через пятнадцать минут она вышла на улицу и голову ее украшал новый головной убор - черная кожаная бейсболка и широкий черный шарф, обмотанный вокруг шеи, прихватывающий светлые волосы, которые не убрались под бейсболку. Вера вернулась в пансион даже не к ужину, а еще раньше, все что нужно было сделать ей этим вечером она уже сделала и сейчас сидела в своем номере свесив ногу с кровати, дожидаясь своей порции котлет и салата. Через двадцать минут томительного ожидания это дело ей надоело и она спустилась вниз, не забыв при этом сколоть свои роскошные волосы в тугой пучок. В гостиной возле широкого телевизора закинув ногу на ногу сидела женщина лет сорока, не обратившая на Веру ни какого внимания и мужчина лет сорока пяти, должно быть ее муж. Как раз шла полоска новостей транслируемых по местному каналу из которых она выяснила что: во-первых, вести следствие громкого убийства случившегося на территории музея поручили опытному детективу Верану Венбьеру и что следствие уже разрабатывает одну из возможных версий, и во-вторых, Веру это заинтересовало больше всего, недалеко от крепости были обнаружены следы резины и сейчас местные криминалисты во всю ищут владельца машины, как предположительно заявило следствие, возможно джипа марки Фольц Ваген.
Вера вздрогнула когда сзади к ней подошла мадам Сёрей, хозяйка пансиона и предложила ей чашку горячего какао. Девушка обхватила пузатую белую чашечку обеими ладонями. Она прошла в гостиную вслед за хозяйкой дома. - Добрый вечер! - Поздоровалась она с немногочисленными присутствующими. - А что произошло в музее?
- В местной достопримечательности произошло убийство! - Объяснил мужчина сидевший в глубоком кресле гостиной.
- О! Значит теперь здесь уже две достопримечательности?
- Жалко парня, но еще более жалко его женщин, теперь его пол города будет до пасхи его оплакивать. - Жалостливо протянула мадам Серей.
- У него была большая семья?
- У него была одна жена и большей табор любовниц в придачу! - Прояснила ситуацию наблюдательная женщина.
- Вы не могли бы прокомментировать подробности этого страшного убийства? - В прямом эфире звучал голос журналиста криминальной хроники обращенный к Верану Венбьеру - лучшему из лучших криминалистов местной полиции.
- Разумеется. Убийство произошло где-то между тремя и четыремя часами ночи. Убитый - мужчина, 33 года, был одним из охранников музея. Как убийца проник на территорию музея пока неизвестно, мои люди просматривают видео записи отслеживая возможных кандидатов. Место преступления оцеплено полицией. Сбор внешних улик на данный момент практически завершен, тело в морг увезли еще ранним утром. Вот собственно и все что я могу вам сообщить на данный момент.
- Каковы ваши основные версии?
- Версий две, одна из них сейчас у нас в основной разработке - убийство с целью сведения счетов. - Выяснилось что убитый был печально известен своей сексуальной активностью по отношению к чужим женам, и учитывая кислую физиономию самого Венбьера он сам мог являться одним из потенциальных подозреваемых.
- А вторая?
- Вторую следствие пока не хотел бы разглашать.
- У вас есть подозреваемые по первой версии?
- Да, но круг достаточно широк.
Журналист повернулся лицом к камере и продолжая свой краткий отчет с места кровавого преступления. - В четыре часа утра в 13 отделение полицейского участка поступило сообщение: на территории музея произошло жестокое убийство, убийце удалось скрыться с места преступления. Эта картина потрясет воображение любого своей жестокостью и цинизмом - тело убитого было залито кровью, лицо практически неузнаваемо, и как сообщили нам медики по результатам беглого осмотра у него были раздроблены барабанные перепонки и сломаны кости черепа. Работники музея закрыли все залы, пытаясь определить какие же экспонаты исчезли из музея. - Сухо закончил он свой короткий доклад.
- 'Ищите-ищите, все равно ни чего не найдете!' - Подумала про себя Вера. - 'Кражу они так и не обнаружат, просто потому, что не знают где искать. Следствие само пошло по ложному следу, ни кто ни виноват что этот голубчик любил укладывать себе в постель чужих жен. Так что ищите-ищите, а через пару дней и мой след из Франции исчезнет, и будет ваша достопримечательность и дальше обрастать кровавыми легендами.'
Вера решила поужинать у себя в номере. К этому времени на городок опустился синий вечер. И Вера снова встретила его лежа в ванне. Полтора часа спустя, не выключая свет, она вышла из ванной-комнаты, широко распахнув дверь, что бы пар из нее проник и пропитал собой все ее новое жилище. Центральный свет включать не захотелось, слишком красивы были краски этой ночи и это единство не хотелось разрушать. Она подошла к окну, краски на далеком горизонте сообщили что совсем уже скоро наступит глубокая ночь. Но пока еще синяя гладь неба простиралась своим крылом над городом и можно было различить очертания домов. Вера на цыпочках приподнялась и открыла ставни, в лицо ударил холодный северный воздух. Звезды сияли по зимнему ярко, луна еще была где-то по другую сторону небосклона, это были такие странные сумерки, находящиеся между ночью и поздним вечером, когда в голову лезут странные мысли.
Облокотившись о подоконник Вера втянула ноздрями холодный воздух и закрыла глаза, подставив ветру еще влажные волосы. Ей хотелось потеряться, раствориться в этом пространстве, ощутить чувство невесомости и взлететь. За закрытыми веками грозовых серых глаз ей представилось, что она смотрит из окна своей комнаты, со стен замка. Что ставни окон оправлены в узорчатую решетку, а ее со всех сторон окружает надежная кладка камня. Ей почудилось что она вдыхает в себя запахи цветов и лугов, которые доносятся с долины перед холмом, венчающий замок Виатре. Нет еще ни города за равниной, ни шума мчащихся по шоссе машин, ни гари промышленных отбросов 21 века, нет ее горестей и печали. Есть только отец, мама, Филото и ее прекрасная, полная мечтаний о большей любви юность.
Но ветер перемен действительно есть, он подул той весной, когда его сладость можно было ощутить на кончике языка, когда так верилось что ее любовь рядом. Она пришла к ней той весной. Пришла первый раз в жизни. Если бы она знала что принесет ей эта любовь, какой она оставит рубец на ее сердце!
Синева его глаз сводила ее с ума, а когда взгляд падал на его руки, она непроизвольно краснела и прятала лицо за белокурые локоны. Той весной Вера отдала бы все лишь бы остаться с ним наедине, потому что той весной из долины вместе с запахом пряных трав ветер принес особенный аромат.
Он приехал вместе со своим отцом и братьями всего на несколько дней. Ее отец, князь Виатре сердечно принял как дорогих гостей их маленькую делегацию, с распростертыми объятьями и уговорил задержаться подольше до празднованья весеннего праздника в своем замке: Тут соберется множество народа, нас почтут своим присутствием все наши соседи, друзья и даже недруги, - он рассмеялся. - Я буду счастлив видеть вас среди почетных гостей нашего дружного семейства!
Какие дела привели эту высокородную делегацию в их земли Вера не знала, но подозревала что кроме заключения очередного скучного военного договора речь пойдет о возможном скором бракосочетании. Дочерей у их высокородного гостя не было, одни сыновья, значит... У нее сердце выскакивало из груди когда она думала о том что это значит!
- Рад познакомить вас с моим семейством, красавица Катрин - моя восхитительная жена и хозяйка дома, она очень ждала вашего приезда. Филото - мой юный сын, единственный наследник, гордость нашей фамилии. Моя дочь - Вера, Вера не смущайся, подойди поближе, - отец сделал призывный жест рукой. - Прошу простить ее застенчивость. - Она встала по левую руку отца и склонилась в поклоне, прихватив рукой подол платья.
- Такие гости! Тут не мудрено смутить такую прелестную девушку! - Голубоглазый красавец не отводил от нее взгляда, заставляя краснеть всякий раз, когда их глаза встречались. С той минуты они виделись каждый день за ужином и в коридорах замка. Она подкарауливала своего гостя в любом его уголке, а не найдя в стенах крепости бежала в сад расставлять там свои силки. За эти дни она невероятно полюбила все еще прохладное мартовское солнце и при первой возможности выходила подышать свежим воздухом. Прислонившись к смотровой башне, прячась в тени она украдкой следила как проходили тренировки на большей площадке во внутреннем дворе крепости, в которых вместе с простыми наемниками участвовал и он. Обнаженный по пояс и красивый как молодой бог. Она, как самую большую драгоценность, хранила воспоминанье о том как в окружении своих мамок как бы невзначай коснулась ее руки проходя мимо по коридору. Она грезила о нем во снах и наяву и норовила использовать всякую возможность лишь бы хоть ненадолго остаться в комнате где был и он.
И как же ей заставить себя не любить когда ветер в том поле что лежит за стенами крепости поет как флейта и почки на деревьях цветут так сладко, но никто ни чувствует этого кроме нее. Прошло несколько дней с того момента как в дом ее отца приехали гости из далеких берегов, ей понадобилось всего немного времени и Вера добилась своего.
Тем вечером в замке забыли обо всех распрях царящих между соседями, это был чудесный вечер с литаврами, флейтистами, великолепными нарядами, блеском драгоценностей и золотых кубков. И он, наконец, заметил ее горячие взгляды, которые она бросала на него вот уже почти две недели. Ее рыцарь примчался к ней из далеких краев и принес на своем копье лучшую из песен любви со времен царя Соломона. Он заметил ее, он подошел к ней и заговорил. Она не помнила что он говорил, помнила лишь как кружилась ее голова от синевы его глаз. И тут он взял ее руку и потянул за собой в центр залы, туда где танцевали пары. Держа ее за талию он водил ее в танце по кругу. Их руки переплетались и его волосы касались ее щеки каждый раз когда в такт музыки они прислонившись спинами друг к другу делали полукруг, и вновь поворачивались, встречаясь глазами. Двух танцев было достаточно что бы их глаза сказали то что не осмелятся произнести губы. Он манил ее за собой, за тяжелый гобелен, отделяющий от залы малюсенькую комнатку. И там, в этом закуточке предназначенном для хранения сладостей на пиршественном балу, исполнилась ее самая заветная мечта. Он целовал ее так как самую прекрасную невесту на всем белом свете и она чувствовала себя Юдифь в объятьях Соломона.
- Я много дней ждал момента когда смогу заговорить с тобой. Мы сможем поговорить наедине?! В твоей крепости есть место где нас ни кто не потревожит? - Вера согласно кивнула головой и схватив его за руку, незаметно вывела из-за гобелена и они понеслись по лестницам и переходам, по тайным коридорам к маленькой, укрытой в основании башни, скрытой от случайных глаз комнатке. Словно чья то знающая рука вела ее, она все сделала сама, сама расстегнула пуговицы на его камзоле, сама расшнуровала свой корсет, сама положила его руки туда, где она хотела их почувствовать.
У нее было немного времени что бы в первый и последний раз насладиться своей любовью. Принять ее в себя в таком количестве в каком многим и на всю жизнь не выпадает. И затем увидеть ее истинную сторону в маленькой пыльной комнате, где даже не было постели.
- Когда мы сможем быть вместе?
- Глупенькая, мы уже вместе...
- Нет, когда мы сможем быть по-настоящему вместе?
- Я тебя не понимаю...
- Но ведь мы же любим друг друга? - Спросила Вера с тревогой в голосе, уже не очень то веря в правильность своих утверждений.
- Да с чего ты это взяла? - Он посмотрел на девушку так, как будто видел ее первый раз в жизни.
Жестокое время средневековых распрей лишало ее юношеских иллюзий. - Но ты хотел жениться на мне, иначе, зачем сделал все это со мной? - Ее голос звучал уже не так уверенно как прежде.
- Я сделал?! А кто с такой прытью расшнуровывал свой корсет? - Насмешливо бросил он ей, оглядываясь в поисках деталей своего гардероба. - Жениться! На тебе?! - Он вновь усмехнулся. - Зачем мне это нужно?!
- Ну, как же, ты ведь любишь меня!? - Она сказала это как бы растолковывая ему очевидное не понимая отчего на него напала такая непонятливость. - Ведь любишь?
- Ну что за глупости? Глупая девчонка, - он приблизился и по-хозяйски, как собачонку, потрепал ее по щеке. - Я вовсе не собирался жениться, - он продолжал шнуровать свой камзол, - к тому же, - он бросил на нее многозначительный взгляд, - ты теперь порченый товар!
Только тут до нее дошла вся истинная суть происходящего, У Веры слезы навернулись на глаза. Эта обида за свои разбитые мечты проступала наружу солеными каплями. Она в полном молчании наблюдала за тем как он натягивает на себя ботфорты, и пыталась понять происходящие в себе перемены в этот момент. Он надругался над ее грезами, уничтожил молодую любовь, родившуюся к нему в ее страстном сердце, лишил ее девственности, но это было еще не все. Он грубо и надменно исковеркал все то что было для нее свято с тех пор как она услышала от кого-то это слово - любовь.
- Это же бесчестно, бесчестно! - Он не обратил на ее слова ни какого внимания. Он уже собирался открыть дверь и выйти из комнаты, предоставив ее своим мыслям, когда услышал в свой адрес эти слова. - Кто дал тебе право использовать и обманывать меня, подлая скотина, не достойная слизывать пыль с сапог моего отца!
Эти слова как копьем пригвоздили его к стене, он просто не поверил своим ушам. - Что ты сейчас сказала? - Когда он обернулся к ней, от нереальной божественной красоты его синих глаз не осталось и следа.
- Ты был бы моим слугой, будь твоя мамаша менее расторопна и не задирай она юбки перед господами! И не твой ли дед, своими грабежами и мерзким либезеньем, перед наместником этих земель, добился эдикта признающего вашу фамилию происходящей из какого-то там знатного рыцарского рода?!
- Ах ты маленькая дрянь! Может рассказать твоему отцу чем здесь занималась его высокородная дочка?
- Не посмеешь, для твоей семьи это будет смерти подобно. Твой отец ни когда не получит поддержки от нашей семьи и вас разорят своими набегами ваши же родственники! - Она зло прищурила глаза и в этот момент стала похожа на дикую кошку готовившуюся к новому броску. - Думаешь я не знаю что ты со своими братьями, прикрываясь знатностью и богатством, как мерзкий червяк приполз на животе просить помощи и денег у моего отца. Но я могу и ничего ему не говорить. Ты должен публично сделать мне предложение и когда я прилюдно отвечу на него отказом ты можешь...
Договорить она не успела, побагровев, он швырнул ее о стену с такой силой, что из ее кладки посыпалась мелкие камешки. Кипя от злости он был готов удавить эту маленькую гадину, кажущуюся такой наивной и безобидной на первый взгляд, но вместо этого, сдержав себя, бросил на нее последний ненавидящий взгляд и вышел из комнаты. Они виделись еще несколько раз, но ни разу, ни когда за все время не подали виду какая ненависть царит между ними.
После того как он ушел Вера пошатываясь, еще ни придя в себя от удара вышла в темные коридоры замка и пошла в свои комнаты. Не доходя до дверей своих покой она послала одного из двух стражников стоящих днем и ночью у ее дверей за одной из кухарок в 'нижнюю'. Еще в этот вечер она не пожелала, что бы ее раздевали и готовили ко сну, как обычно делали это ее служанки.
Из комнат для кухонных слуг незамедлительно примчалась заспанная девушка. Юная госпожа показала ей свои раны, попросив смазать их теми мазями, что умела готовить только приехавшая из дальних краев кухарка, чуть старше ее по годам. Вера приказала ей снять с нее платье, разумеется, от взгляда девушки не укрылось что белоснежное платье ниже живота, на спине и на плечах все в крови.
Молодая кухарка проявила поистине сестринскую заботу приготовив ванну из лечебных и успокаивающих трав для своей юной госпожи, смазав и крепко стянув ее раны и еще дала выпить какой-то горькой настойки, назначения которой Вера не поняла и потом уложила ее спать. А когда она заснула поспешила скрыть все улики, завернула бело платье в холщевый мешок и зарыла в дальнем углу крепости, так что б ни кто не узнал о секретах ее молодой госпожи.
Эта преданность и смекалка не остались незамеченными и вскорости, как только смогла, Вера приблизила к себе эту девушку, сделав ее поверенной во всех своих тайных делах и хитроумных замыслах. Но это все было потом, после того как еле стоя на ногах после мощного удара, цепляясь за стены, хрупкая пятнадцатилетняя девушка выползла из потайной комнаты, в которой лишилась девственности своей наивности и иллюзий. Но зато с первым шрамом на сердце получила первый урок в жизни, и запечатала свои слабости и страхи там же где их и получила. Она бежала по лестницам и переходам, но ее не жгла не боль ни обида. Ее мир менялся на глазах, теперь она смотрела на вещи совсем по-другому. Все оказалось гораздо проще чем ей когда то представлялось, есть только ситуации и то как она на них смотрит. Вера даже не ненавидела этого человека, пока она, спотыкаясь в темных коридорах бежала, держась за стенки старинной кладки ей открылась главная в ее жизни, не прикрытая истина. Этот мужчина, который прежде внушал ей любовь и беспредельное чувство обожания на самом деле был всего лишь орудием, механизмом в руках жестокого мира. Он повернул очередной рычаг оси ее жизни и ей за один вечер пришлось повзрослеть сразу на несколько лет. Он силой вырвал ее из плена сладких иллюзий и юношеских грез, которым теперь в ее жизни не будет места, сорвал пелену наивной слепоты. До него она считала что мир прекрасен и полон любви и светлых надежд, но сейчас ясно видела что синее небо слепо, везде льется кровь идет война и поля покрываются огнем и телами людей. Мир шаток, а ее жизнь в нем ничтожна.
Теперь она вспомнила кем всегда была и ее слепоту и глупость извиняла лишь ее юность, да весна, невесть откуда принесшая другой вкус жизни, затуманивший ненадолго ее рассудок. Но только ненадолго, потому что не та в ней кровь что бы потерять рассудок и растерять весь свой ум пусть даже от самых красивых в мире глаз. И этот человек, в чьих глазах она тонула много дней тоже когда-то как и она сейчас получил жесткий урок от жизни и теперь сам заработал право преподавать. Ни чего этого больше не будет, ни слез, ни запоздалого раскаянья, не страхов, будет только настоящее, которое она будет видеть в его истинном свете, без иллюзий. Ее правда всегда будет обнаженная и потому самая честная. Это она поняла в тот миг когда шла по коридорам, опираясь ладонью о большие гладко оттесанные камни в стене крепости. Вслед за красным следом, который протянулся вслед за ее оцарапанной ладонью она оставляла уже не нужные ей лохмотья от своих иллюзий. - Вера Виатре пришла на этот свет на за тем чтобы находить высшее утешение в одних только мирских радостях жизни. Женщины ее фамилии не принадлежат к тем, кто живет одной лишь тусклой мечтой скорей выйти замуж, рожать детей по одному в год, давать разгон прислуге, терпеть бастардов мужа и устраивать ежегодные весенние балы, на которых вот так же в душных темных комнатах, будут биться мечты их дочерей. Эта не ее жизнь, вот что открылось ей тем вечером, когда она вместе с невинностью лишилась юношеских мечтаний и погрузилась во взрослый мир полный тревог и невзгод. И так уж сложилось что она рано ушла, но за свою короткую жизнь успела привлечь внимание и людей и ангелов и даманов.
Она перестала быть ребенком и стала тем кем должна была стать по силе крови которая текла в ней, умной непреклонной перед жизнью женщиной заключенной еще в тело ребенка. Отныне сердце ее будет жить другими страстями.
Прошел месяц с того вечера, когда в замке литаврами и арфами звенел весенний бал, так печально и жестоко закончившейся для юной Веры. В тот день, а вернее сказать, в то время суток когда прекрасный день переходит в теплый вечер Вера наслаждалась жизнью. Родителей не было в замке, они были приглашены к родственникам на крестины первенца. Но, конечно, истинная цель той поездки сводилась к заключению очередных соглашений ее отца.
Близнецы упивались свободой, отпущенной им всего на несколько дней. После бешенной скачки по долине они, радостные и возбужденные на взмыленных лошадях возвращались домой. Рыжий жеребец у Филото и белоснежная кобылица у Веры. Расстегивая на ходу золотые пуговицы прогулочного плаща она поднималась к себе, предупредив слуг еще у ворот о том чтоб до утра ее ни кто не смел беспокоить. 'Они еще дадут нам маслица на пасху, будь уверен', - переговаривались слуги за их спинами.
У обитых сталью дубовых дверей своих комнат она еще дней десять назад приметила нового стража, которого прежде не видела в замке. Он был очень хорош этот незнакомый молодой стражник. Сын одного из воинов крепости он теперь сам поступил на службу к князю. Вера прошлась по нему холодным высокомерным взглядом и вошла в распахнутые перед ней двери. Она скинула плащ на пол, после долгой скачки волосы ее спутались, одежда запылилась, а тело было покрыто потом. Сердце все еще бешено колотилось. Она оглядела свою комнату в поисках чего- то, она и сама не знала. Заканчивать такой день скукой совсем не хотелось, не так уж часто ей выпадают такие дни неограниченной и пьянящей вседозволенностью свободы.
Вернувшись быстрым шагом назад, к дверям своих комнат она резко распахнула их, да так что испугала собственных стражников. Она подошла в плотную к одному из них, критично оглядела с ног до головы. Молодой солдат вытянулся по струнке и перестал дышать со страха, что в первые же дни службы уже успел чем-то рассердить свою молодую госпожу. - Ты, - указала она пальцем, - иди за мной! - Вера повернулась и нетерпеливым шагом вернулась в свои покои, поманив его за собой пальцем.
Молодой часовой был еще неопытен в вопросах хозяйских капризов. Он с тревогой зашел в роскошные покои, гадая чего же ему ждать дальше. Смелая до нелепости мысль пришла ему в голову. Он, конечно, знал что нравится молодым девушкам из соседней деревни и даже женщинам постарше, но что б понравиться своей хозяйке... Слишком большая пропасть лежит между ним и этой капризной белокурой красавицей, княжеской дочкой. Стражник закрыл за собой двери. - Подойди! - Приказы не заставили себя ждать, юная госпожа властным жестом подозвала его к себе. - Солдат сделал несколько гигантских шагов в ее сторону и вытянувшись столбом, глядя в даль, как учил его отец, приготовился выслушать любые требования. Она еще раз прошлась по нему взглядом и кажется осталась довольна, а юноша, который был года на четыре старше ее самой покраснел от пяток до корней волос, но все равно изо всех сил старался держаться невозмутимо, как и требовало его положение. Нельзя проявлять слабость перед красивой женщиной, даже если она его госпожа.
Вера взяла из его рук оружие, в которое он с растерянности вцепился словно в новобрачную, которая в самый важный момент первой брачной ночи решила удрать из спальни, и положила его на застеленную мягкими пуфами маленький диванчик. Затем сняла шлем с его головы и отстегнула ремни. - Надеюсь тебе не надо объяснять что делать!? - И ему не нужно было объяснять. Он уже не первый год знал как обращаться с женщинами.
С того дня их встречи частенько проходили по первому требованию госпожи. За это время он даже успел несколько осмелеть.
- Я зайду, спрошу не надо ли чего нашей госпоже...
- Зайди, зайди, - прищурился на него хитрым взглядом Феро, с которым они частенько теперь стояли на страже у ее дверей. - Только не забудь на обратном пути штаны застегнуть.
- Ну, ты. - Огрызнулся он было. - Языком то попусту не маши!
- Да было бы попусту. - Пробурчал себе под нос Феро когда его напарник исчез за дверьми хозяйской спальни.
Вера нервно ходила по комнате. Этот день явно не принес ей ничего кроме раздражения. Он тихонько подкрался к ней и обхватил за талию. Вера резко обернулась. - Чего тебе?
- Я подумал вдруг моей госпоже что-нибудь понадобилось от меня, или вдруг, скажем, она по мне соскучилась, а я тут как тут, всегда готов к ее услугам. - И он посильней прижал ее к себе, так что у Веры не осталось двусмысленности к каким конкретно услугам он был всегда готов для нее.
- Убирайся из моей комнаты и не смей показываться пока я тебя не позову!
- То есть любовь у нас только по твоему желанию? По моему ни-ни?! - Пару секунд он все еще глупо ухмылялся изображая возмущение. Этих двух секунд хватило для того что бы Виатре медленно повернула в его сторону голову и в ее глазах он прочитал свою скорейшую отставку и из любовников и из стражников и из наемников крепости. Она приблизилась к нему, и прямо в лицо прошипела, - Знай свое место, деревенщина!
После чего повернувшись к нему спиной вновь занялась своими бумагами, раскиданными на столике рядом с письменными приборами. А ее бывший любовник, слегка покачиваясь, с глазами полными ужаса вышел за двери ее спальни. Это был первый урок который преподала Вера. Оказалось, что свой предмет она теперь знает на отлично, видимо теперь и она заслужила право на преподавание.
Вера поежилась у окна, вздрогнув заметив перед глазами совсем иной пейзаж чем рисовали ей ее воспоминанья. Волосы на ветру давно уже высохли, кожа даже через пушистый халат покрылась мурашками. Интересно где тогда был тот стражник в ее последнее утро? Огорчился ли он узнав о смерти своей госпожи или обрадовался? Вера закрыла окна и принялась за тщательные сборы, через два часа ее поезд, а еще через два самолет до Нанта и ей нельзя на него опоздать.
Первым делом она сожгла в туалете паспорт на имя гражданки Португалии Рояны Лирбо. Не важно во сколько он ей обошелся лишь для того что бы по нему можно было взять билет до Франции и черный джип в прокат. Важно что джип этот, который местные детективы наверняка уже отследили по четким слепкам, оставленным на снежной трассе, еще вчера увязал в речном иле, а сейчас уже кто знает, может извлечен из воды и по рисунку с его колес уже во всю ищут Рояну Лирбо, взявшую его в прокат не далее как два дня назад. И имя человека с этими паспортными данными уже объявлено в розыск. Теперь настало время для Орлин Терро. А стоит женщине с этим именем приземлиться в аэропорту Прага-Рузине, как и он отправиться в огонь.
Вера упаковала чемоданы, вернее, чемоданы это громко сказано, всего лишь маленький рюкзачок за плечами в три часа ночи, подкинув под дверь хозяйки пансиона конверт с деньгами, по-английски, не прощаясь вышла из дверей маленькой гостиницы. Она не стала брать такси, осторожность взяла свое, незачем мелькать среди ночи перед глазами таксистов у которых вполне могут быть ее описание или и того хлещи, фоторобот, Вера ведь вовсе не была уверенна что ее лицо не осталось на одной из камер которыми был наводнен теперешний замок Виатре. А до вокзала она и пешком прекрасно прогуляется, хоть и по холодцу, но зато без полиции за спиной. - Расслабься и не дергайся! - Говорила она себе. - Ведешь себя как последняя дурра, полиции испугалась! Было бы кого бояться! Боятся надо что все ЕГО слова окажутся туфтой, вот чего боятся надо!
Нант, Гавр, Антверпен, Берлин, Дрезден, Прага-Рузине, она расчертила на пять лучей неправильный шестиугольник всю карту Восточной Европы. Она предприняла все возможные меры безопасности юля между городами и отелями, избегая малейшего намека на неприятности связанные с властями. Она просматривала каждый выпуск новостей, но ни кто ни в одном городе где она останавливалась на пол дня или на несколько часов не искал высокую блондинку в бейсболке и короткой кожаной куртке. В криминальных сводках не упоминались ее приметы, в городах на тетропаках с молоком не были расклеены ее фото с надписью 'Разыскивается за совершение тяжкого преступления'. И в конце концов поняв что уголовное преследование ей не грозит она успокоилась и позволила себе на исходе пятого заключительного дня ее аэро-путешествий не надолго остановиться и посмотреть как красив предрождественский Дрезден, когда в каждой витрине магазина поют 'аллилуйя' прозрачные рождественские ангелы из белого и молочного стекла.
Еще немного, еще несколько часов и вот она пролетает белые поля расчерченные черными линиями проводов железнодорожных путей. Под брюхом самолета змеей вьется темно-серая в вечерних сумерках лента Влтавы и вот тогда сердце ее наполнилось радостью, так словно она переступила через какой-то важный шаг в своей жизни.
Вера вновь смотрела на город старых знаний и запрещенных книг, она вновь вернулась в Прагу. Она добиралась до нее длинным путем, прошерстив шинами самолетных шасси не один километр разгоночных полос аэропортов нескольких стран, не чувствуя земли под собой, она наконец, добралась до Прага-Рузине.
Вера вернулась в Прагу. Точнее сказать влетела в квартиру, запиревшись на все замки. И тяжело переводя дыханье устало прислонилась к надежно запертой двери. - И все же, и все же, - прошептала она себе. - Чего я добилась, о моем появление в замке кажется ни кто ни знает, это раз, - она загнула палец. - Все что я хотела получить я получила, это два, - второй палец присоединился к первому. - Хвосты я замела на совесть, не придерешься! А следовательно и боятся нечего! - И третий согнутый палец на своем материальном примере показал, что беспокоиться вроде было не о чем.
Но беспокоиться на самом деле было о чем. Тягостное мутное чувство приближающейся беды не давала покоя. Вера всю ночь сквозь сон, и пол дня пыталась она избавиться от этого тягостного чувства. И если честно мысли о погоне были всего лишь прикрытием для того что бы не думалось ей о чем-то еще более страшном. На самом деле уже примерно около десяти чесов вечера, начиная с того момента когда сойдя с трапа самолета, и взяв такси, она без пробок домчалась до дома влетев на лестничную клетку принялась самоотверженно бороться с этим чувством. Первым в дело пошел французский ликер, когда он не помог в дело пошли напитки потяжелее. Ром ударил в голову, изрядно нарушив координацию, но и он только, но не навел порядок в мыслях. - Что же не так? Что же? Что же?!
Вроде бы все было так как надо. Она близка к своей цели, все пути к Филото открыты. И все же до сих пор что-то было не так. Руки и ноги уже больше не слушались, глаза закрывались, но мозг упорно продолжал свою работу. Он хотел растолкать хозяйку коля ее острыми иглами. - 'Думай Вера, думай, неужели ты поверила что все так просто?! Неужели ты поверила что все позади?! Нет! Все только начинается и то, что тобой не интересуется полиция лишь малая, не стоящая внимания, часть твоей личной удачи. Но ты не думай Вера, не думай, неприятности только начинаются! Будь к ним готова, моя девочка'.
- Ну, все. Хватит. Утром все будет казаться по-другому. - Вера подтянула к себе подушку и прямо по среди кровати свернулась калачиком в теплой спальне под падающий белоснежный снег за окном.
- Нет, не будет, - не унимался мозг. - Утром будет еще хуже, будет упущено время! Думай Вера, думай, а я тебе помогу.
- Да, - уже смыкая глаза, выдохнула она, - я обо всем подумаю, я все учту и сделаю все так, что 'комар носа не подточит'. Она уснула, перебирая в уме каждую деталь происходившего и скрытого от глаз, до чего еще предстояло додуматься ее хитрому изворотливому прозорливому разуму. Тревожный пьяный сон не принес ей забытье и успокоенье, зато вселил в нее самое нужное ей чувство, чувство осознания неотвратимости происходящего и уверенности в том, что каждый совершенный ей поступок на этом пути оправдан и куплен за большую цену.
Настало утро. В ее окна постучался свет. Стрелочки на изумрудном фоне циферблата настенных часов показали что пришла пора просыпаться. Еще вчера в это время я уютном кресле самолета ловила воздушные потоки вне зоны турбулентности. Это было первое что пришло ей в голову когда она проснулась. Вера поднялась без единого признака похмелья, умылась и с удивительным спокойствием принялась готовить себе утренний кофе с перемолотой ароматной кожицей красного чилийского перца. Прозрачная дымная ниточка аромата потянулась по комнате.
Она больше не металась как тигр в клетке, ни мучилась сомненьями и вопросами на которые все равно не получила бы ответов. Сегодня с утра она встала с пониманием того что не на все вопросы есть ответы. И не стоит их так мучительно выискивать, чего не дано, того не дано, а если ответ есть, то логичен он или нет, неважно, в нужный момент он всплывет на поверхность.
- Дивное солнышко, - она подошла к окну с белоснежной фарфоровой чашкой в руках в которой бело-шоколадной пенкой кружилась ароматная спираль кофе. Ни куда не надо спешить, ни чего не надо делать, можно хоть целый день стоять вот так у окна с чашкой кофе в руках, вдыхая его пряный аромат смотреть на город, сначала залитый солнечным светом, потом с разлившимся спокойным голубовато-золотистым сияньем, потом наблюдать как откуда-то из-за горизонта подкрадываются синие сумерки, они проползают темной тучей над городом заполняя собой каждый его уголок. Смотреть на все это и закусывать свой кофе шоколадом. Она это заслужила!
Лишь бы снова не наплыл туман! - Откуда вырвалась эта тревожная мысль, из каких глубин подсознания? Но она подсказала девушке удовлетворенно наблюдавшей за игрой утренних лучей на небосклоне, вдыхающей запах кофе и смакующей солнечное утро, что этот ясный день несет в себе что-то зловещее как все то что сейчас окружает ее и Марка и Мари. Но только эти двое жили сейчас любовью, хоть и не догадывались об этом, а разум Веры не был замутнен дурманящим чувством, и она точно знала - туман всегда подползает незаметно и всегда не просто так.
Она отошла от окна, теперь она вспомнила, что все это - солнечный свет, щебетанье оставшихся на зимовку птиц, безмятежность лазуревого утра и наивное легкомыслие - все это обман. Виртуозный обман, подстроенный природой для того, что б отвлечь человека от главного - везде, за каждым перекрестком, в каждом глухом подъезде в каждой мятежной душе может прятаться мрак.
Резким движением она задернула штору и вернулась в спальню, там, на резном столике лежала ее книга. Сколько же секретов она в себе хранила? Больше чем когда-то предполагала шустрая девочка, так ловко прокравшаяся в библиотеку своего отца.
Вера уселась на постель, скрестив под собой ноги, на этот раз она занялась изучением того на что раньше практически не обращала внимания, считая лишь традиционным дополнением к фолианту - титульный лист и прочие немногочисленные ксилографии. Она заинтересовалась последней из них.
- Так, ну и что мы здесь имеем? - с похрустывающего листа на нее смотрело громоздкое дерево, пустившее под нижнюю канву изображения переплетенные тяжелым орнаментом корни. У крон дерева на развивающихся флагах были выбиты имена..
Вот, поднеся к лицу книгу, прищурив глаза, Вера вглядывалась в еле видимые глазу линии и закругления. Наконец она положила книгу на колени, и устало потерла переносицу. - Французские буквы. И французские имена. И самое главное все они мне знакомы, Альфонсо Виатре, Лижен Виатре, Данкар Виатре, Вера и Филото Виатре, - Книга написанная более семисот лет назад по заказу семьи Виатре, вопрос зачем ее деду потребовался заказ с такой сомнительной репутацией? И это было все, больше старинное изданье не позволило раскрыть ей ни один из своих секретов. Значит сегодня вечером ей предстоит поход туда где для нее смогут открыть не один секрет из тех что хранил когда-то в башне еще ее прадед.